В нашей сегодняшней публикации мы расскажем, зачем нужно читать классическую литературу и что нам это дает. нужно анализировать прочтенные произведения, давать ребенку сравнить себя с литературными персонажами, рассуждать, зачем они так поступили. Причины, по которым литература необходима, можно перечислять очень долго, но суть в том, что без нее мы не сможем жить. На вопрос зачем же нужна литература человеку, каждый ответит по-своему. Причины, по которым литература необходима, можно перечислять очень долго, но суть в том, что без нее мы не сможем жить.
Зачем людям литература - фото сборник
| Зачем нужно читать классическую литературу | Чтение классической литературы: зачем нужно читать произведения навыки развивает читатель, моральное удовольствие. |
| Аргументы из литературы и жизни для сочинения на тему: «Польза чтения» (ЕГЭ по русскому языку) | Почему вам нужно читать художественную литературу? |
Зачем нужна современная литература?
- Великий сиделец
- Зачем читают книги? Какая польза от чтения книг
- Для продолжения работы вам необходимо ввести капчу
- Соцсети или книги: Что победит в важнейшем споре современности - Российская газета
- Книга — друг человека. Зачем читать художественную литературу?
Зачем нужны литературные критики и книжные блогеры?
Бумажных новостей не стало. У нас на глазах закрылись практически все газеты, тиражи толстых журналов упали с миллионов до считаных тысяч, и только глянец еще где-то как-то теплится. Экономика производства - безжалостная штука. Раздавать новости через интернет на порядок дешевле, чем на бумаге. С книгами примерно то же происходит, но не так быстро. Тем не менее в художественной литературе заработки на цифре практически сравнялись с заработками на бумаге, а значит, точка пересечения уже пройдена, и дальше процесс умирания бумаги пойдет по нарастающей. Может, это нормально? Так же нормально, как отсутствие массового паломничества в залы консерватории, театры, на выставки? Максим Мошков: Нормально, конечно. Бывшие паломники консерваторий нынче получают ту же самую популярную музыку в свои наушники с плеера, театры которые и сейчас неплохо поживают заменены сериалами и тик-током... То есть потребление художественной продукции не снизилось, а просто диверсифицировалось, сменив форматы и способы доставки.
Оно, пожалуй, даже и выросло. С книгами происходит некоторое снижение, но не катастрофическое, главное здесь - перетекание аудитории, читающей на бумаге, в электронных читателей, а их много. Книга остается продуктом массового потребления. Вы допускаете, что в будущем от чтения серьезной литературы человечество откажется? И как это может сказаться на обществе? Максим Мошков: Книга, роман, рассказ - востребованные виды искусства, которое нужно будет человеку всегда. Форма может меняться, но суть остается, и потребность остается всегда. Книга с нами навеки, пока светит солнце. Свитки и папирусы прошли, бумажная форма отомрет, электронная форма - надолго, а как там дальше будет - бог весть. Дойдет ли дело до электронных шунтов и закачки содержания напрямую в мозги - надеюсь, на моем веку этого не случится.
Фото: yeltsin. Родился в 1966 году. Окончил механико-математический факультет МГУ.
Литература стирает границы времени. Она знакомит нас с духом той или иной эпохи, с жизнью той или иной общественной среды — от царя Николая до учителя гимназии Беликова, от помещицы Затрапезной до бедной крестьянки — матери солдатской. Раскрытие художественных образов является главной частью литературного чтения, его основой. Всякий художественный образ, как известно, является в одно и то же время и отражением действительности и выражениям идеологии писателя. Мало просто ознакомиться с литературным произведением. Надо попытаться проникнуть в тайны замысла, знать предысторию создания сочинения.
Литература развивает разум и чувства. Она — наш учитель, наставник, проводник. Проводник в мир реального и нереального. Способность выражать мысли в слове есть отличительная черта человека. Слова есть зеркало, в котором ясно отражается степень духовного развития. Всё то, что входит в нашу душу извне, отпечатывается в наших чувствах, мыслях, и в самом способе их выражения.
Роль чтения в образовании.
Зачем человеку необходимо чтение. Сообщение на тему чтение. Влияние литературы на человека. Влияние художественной литературы на человека. Влияние искусства на литературу. Влияние книг на человека. Роль книги и чтения в жизни человека.
Роль книги в моей жизни. Польза чтения книг. Важность чтения книг. Сочинение на тему чтение. Кого можно назвать грамотным читателем. Грамотный читатель. Кого можно назвать.
Грамотное чтение. Как книги влияют на человека. Влияние книг на жизнь человека. Как книги влияют на человека сочинение. Роль чтения в жизни человека. Чтение презентация. Литературные произведения.
Произведение из русской литературы. Произведения писателей. Чему учит книга. Чему нас учат книги. Книги учат нас. Чему нас учит литература. Написать сочинение рассуждение.
Эссе рассуждение. Урок литературы. Причины читать книги. Почему полезно читать книги. Книга для…. Книга, о книге, чтении. Цитаты о книгах для детей.
Книги корабли мысли. Снижение интереса к чтению. Сообщение о художественной литературе. Художественная литература в современном мире. Проблема интереса детей к чтению. Презентация на тему библиотека. Проект библиотека 2 класс.
Презентация книги в библиотеке. Книги по алфавиту в библиотеке. Зачем нужно читать книги сочинение. Зачем человеку нужна книга. Русский язык и литература. Слово это в литературе. Сочинение на тему человек.
Сочинение на тему человечество. Сочинение на тему без. Эссе на тему человек. Для чего нужно читать книги. Сочинение рассуждение на тему книга. Сочинение на тему книга наш. Итоговое сочинение.
Задачи итогового сочинения. Темы итогового сочинения. Итоговое сочинение вопросы. Сочинение на современную тему.
Но в то же время - это тот вопрос, который идеален для самоанализа и отличный повод для полезного разговора с самим собой. Аудитория согласилась с его основным посылом — читаем мы для удовольствия. Теперь нам всем следует понять, из чего происходит это удовольствие. Удовольствие - это всегда награда за что-то.
Текст может быть наркотиком? За что мы получаем награду в данном случае? Писатель решил начать лекцию со смежного вопроса: как мы читаем? Каков ваш любимый способ чтения? Я бы сказал, что два из них — основные. Один дополнительный, и один приблизительный, вспомогательный и лично мне не близкий. Впрочем, он признал, могут быть и другие способы чтения. И если уж рассуждать по гамбургскому счету, то у каждого читателя свой способ, и у каждого текста тоже есть свой способ чтения.
А еще существуют неизвестные или даже забытые способы чтения текстов. Первый способ чтения по Цветкову — Конечно, «интертекстуальный». Все мы знаем, что это такое. Не все? Это, когда читая, человек задается вопросом, какие другие тексты, другие авторы присутствуют в этом тексте. С какими другими текстами этот текст говорит? Каким другим текстам он подражает, возражает, достраивает или наоборот раскладывает их на элементы, нам прежде не очевидные. Иначе говоря, это соотношение текста с другими текстами.
Это как бы установление связи, расположение книги на полке, точнее, на нескольких полках сразу, в ландшафте литературы, известной нам. Чем больше таких связей нам удается найти, тем сильнее наше читательское удовольствие. Прямым предшественником подобного чтения является чтение теологическое, богословское, где любой текст сравнивается с основным корпусом священных и сакральных текстов. Ну, а сам термин «интертекстуальность» был введен Юлией Кристевой в 1960-м году, полвека назад, когда окончательно вошло в моду такое понимание: любой текст — это система скрытых, косвенных цитат, оригинальный пересказ чего-то уже прочитанного автором ранее. Он содержит массу отсылок, превращенных форм, загадок, которые так увлекательно разгадывать. И вообще, художественным текстам свойственно, согласно этому взгляду, фрактальность, матрешечность. В качестве иллюстрации я бы вспомнил Юрия Лотмана, или Владимира Проппа. Его тексты показывают, что любой современный текст имеет в себе фольклорные основания.
Способ второй по Цветкову — Этот способ я бы назвал «социальным». Он отвечает нам на вопрос, какие перемены в нашем общественном поведении: смена настроений, возникновение новых классов, проявляется в данном тексте. Это совсем другая форма удовольствия. Чем больше связей между текстом и историей общества, в котором мы живем, тем сильнее он нам нравится.
Аргументы из литературы и жизни для сочинения на тему: «Польза чтения» (ЕГЭ по русскому языку)
Мы готовы с этим поспорить! Главное достоинство качественной литературы как раз и заключается в том, что истины, некогда озвученные великими писателями, вечны, они не зависят от текущего столетия. Даже специалисты в области психотерапии настоятельно рекомендуют обращаться к классическим романам в поисках ответов на насущные вопросы, ведь размеренное чтение хороших книг способно не только вернуть утраченную гармонию, но и помочь взглянуть на ситуацию со стороны и даже найти из нее выход. Сюжеты « Анны Карениной », « Евгения Онегина » или шекспировского « Короля Лира » по-прежнему присутствуют в нашей жизни, достаточно лишь переодеть главных героев в современные наряды.
И хорошо изучив великие произведения, вы сможете с легкостью выходить из самых непростых ситуаций. Получать удовольствие Способность воспринимать классическую литературу как источник вдохновения, а не школьный урок, как правило, возникает в зрелом возрасте. После тридцати а иногда и позже появляется любовь не только к лихо закрученному сюжету, но и к философии, которая для школьника подчас оказывается недоступной.
В двух словах можно сказать: ответственному отношению к собственной жизни и к национальной судьбе, настаивая на том, что сложится она жизнь, судьба так или иначе при личном и непосредственном участии каждого человека. Безответственное отношение к собственной жизни и непонимание национальной судьбы трактовались как болезнь, о чем прямо сказал в предисловии к своему роману Лермонтов, указав обществу на симптомы и настаивая на необходимости «горьких лекарств». Культ личного успеха с презрением отверг Чацкий, утверждая свое право служить и гневно отказываясь прислуживаться. Хорошо бы, чтобы школа учила такому пониманию художественных текстов. Ныне литература действительно утратила свои важнейшие социально-психологические функции, среди которых формирование национального взгляда на мир, манеры чувствовать и думать оказываются первостепенными.
Конечно, чтобы «вычитать» в художественных произведениях алгоритмы национального поведения в обыденных или катастрофических ситуациях, нужно научиться читать, — тому и должны служить школьные уроки по литературе. Увы, они далеко не всегда достигают своей цели. Современный выпускник зачастую выносит из них мысль о некоем абстрактном гуманизме, утверждаемом словесностью, а также размышления о том, что «человеческая жизнь есть высшая ценность». Но если именно ради этой мысли созданы тома русской классики, то как понять размышления Петруши Гринева под виселицей, когда Савельич просит его, сплюнув, «поцеловать злодею ручку»: «Я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению». Значит, для Петруши есть какие-то более значимые ценности, чем его жизнь: он готов не раздумывая повторить ответ великодушных товарищей своих самозванцу и расстаться с жизнью, как только что сделали капитан Миронов и другие его соратники по обороне крепости, — но не расстаться с честью, которая для героя важнее… Оглядываясь на опыт ХХ века, многие писатели и в Советской России, и в эмиграции возложили на русскую литературу вину за исторические потрясения, выпавшие на нашу долю.
На Западе эта точка зрения аргументировалась следующим образом: именно литературный образ русского человека, то разломанного и лишенного цельности, как Онегин или Печорин, то бездеятельно-созерцательного, как Обломов на своем диване, то необразованного и ленивого, как Митрофанушка, прячущийся за матушкиной юбкой, унизил нас в глазах Европы и представил легкой добычей перед Вермахтом, когда разрабатывался план «Барбаросса». Немцы рассчитывали встретить здесь сплошных Обломовых… Русская литература обманула их, внушив ложные представления о русском человеке, и этот обман слишком дорого стоил нам. Для писателей иного исторического опыта, для познавших репрессии и поднявших лагерную тему, именно гуманистический пафос русской литературы обнаружил полную несостоятельность. По мысли Варлама Шаламова, сама гуманистическая литература скомпрометирована, ибо действительность вовсе не оказалась соотносима с ее идеалами: «Крах ее гуманистических идей, историческое преступление, приведшее к сталинским лагерям, к печам Освенцима, доказали, что искусство и литература — нуль. При столкновении с реальной жизнью это — главный мотив, главный вопрос времени».
Этот же мотив недоверия классической литературе слышится и у А. Солженицына — от полемики с Достоевским, с его «Записками из Мертвого дома», до полемики с Чеховым. Речь у Шаламова и Солженицына идет о наивном гуманизме, трактующем человека венцом Вселенной и самим смыслом ее существования. Думается, что и в том, и в другом случае речь идет о ложной и некорректной интерпретации глубинного идейного пафоса литературы ХIХ — ХХ веков. В ней содержались не только идеи о счастье, для которого создан человек, но утверждалась, повторимся, мысль об ответственном отношении человека к миру.
Об ответственности личности за собственную честь, которая воистину дороже счастья и жизни, и национальную судьбу, за которую и жизнь положить не жалко. И мы можем припомнить не только бездеятельных Обломова с Онегиным, но и героев совсем другого склада: Чацкого, Петрушу Гринева, Татьяну Ларину, князя Андрея, Николая Ростова, лесковских Левшу и атамана Платова… Целую галерею образов праведников, созданных Николаем Лесковым в одноименном цикле. Функцией литературы в условиях литературоцентризма русской культуры было формирование национально значимых образов культурных героев, с которыми и по сей день самоидентифицируется любой грамотный человек. Они «обживают» историю, делают ее понятной, близкой и «домашней», создают алгоритмы поведения в разнообразных жизненных ситуациях, формируют систему бытовых и онтологических ценностей. Образы литературных героев, перешедших с книжных страниц в национальное сознательное и бессознательное, ставших национально значимыми архетипами, категориями национального сознания, которыми мыслил русский человек еще совсем недавно, сформированы литературой предшествующих столетий.
Конечно, русской литературе ХХ века история неизбежно предъявит и свой счет. Слишком уж многие важнейшие аспекты национальной жизни оказались не запечатлены отечественными художниками слова — ни в метрополии, ни в эмиграции, ни в потаенной литературе. А стало быть, следуя русской традиции, остались хочется надеяться, до времени не осмыслены национально-историческим сознанием людей, живущих уже в начале ХХI века. Не преломленные художественно, они будто не отражены в национальной памяти. Таковы Кронштадтское восстание гарнизона города и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота против власти большевиков, восстание крестьянской армии атамана Антонова на Тамбовщине и его подавление Красной армией под командованием Тухачевского лишь два рассказа Солженицына 1990-х годов , голод на Юге России в начале 1930-х годов лишь рассказы Тендрякова , гонение на Церковь и уничтожение священства.
Да и участие России в Первой мировой войне не нашло бы отражение в литературе, если бы не «Август Четырнадцатого» и последующие узлы «Красного Колеса» Солженицына. Так уж сложилось в последние две-три сотни лет, что всякий русский постигал исторические судьбы своей страны, обретал национальную принадлежность, впитывал культурные гены своей нации из литературы. Через литературу приобщался к образу мыслей и ощущению бытия давно ушедших поколений, обретал с ними кровную и глубоко личную связь. В этом и состояло то, что мы привычно называем литературоцентризмом русской культуры. И это качество мы утратили.
Три с лишним десятилетия назад произошла вспышки воистину всеобщего интереса к литературе. То был конец 1980-х — начало 1990-х, когда тиражи «толстых» журналов взлетели на невероятную высоту, а публикация любого «задержанного» произведения, будь то «Собачье сердце» М. Булгакова или же «Новое назначение» А. Бека, вызывало всеобщий и самый искрений интерес. Литература восстанавливала народную историческую память, будто вклеивала вырванные и растерзанные страницы в книгу национального исторического бытия.
Тогда и представить было невозможно, что миллионные тиражи года через два упадут так, что не будут набирать и тысячи… Литература перестает быть для современного поколения сферой национального самосознания, национальной саморефлексии и утрачивает важнейшую свою функцию — ориентировать человека в историческом пространстве, определять его бытийные ориентиры. Она превратилась в форму занимательного и необязательного досуга, чтение перестало быть престижным занятием. В результате книжный рынок заполнился продуктами совершенно иного рода, предлагающими в качестве культурных героев современности Дашу Васильеву, доморощенного детектива из сериала Донцовой, или же Фандорина из псевдоисторического романного проекта Акунина. В результате утраты литературой присущего ей на протяжении трех последних столетий высокого статуса в русской культуре, традиционно литературоцентричной, возник ощутимый вакуум, заполнить который пока нечем. Можно ли связывать подобную ситуацию бытийного вакуума с утратой культурного литературоцентризма?
Думается, что да. Утрата литературой своего традиционного статуса и потеря прежних функций не могла оказаться безболезненной. И здесь мы с неизбежностью говорим о роли государства в поддержке художественного слова или же в полном небрежении им в его воздействии на современника. В самом деле, почему нынешняя власть столь открыто демонстрирует свое пренебрежение литературой? Почему, навязав обществу ЕГЭ, заставив школу отказаться от сочинения — формы экзамена, существовавшей в русской школе на протяжении без малого трехсот лет, которая обнаруживала способность человека мыслить и формулировать свои взгляды, демонстрировать навыки письменной речи, логической аргументации собственных суждений, все три министра образования путинского времени Филиппов, Фурсенко, Ливанов — последующие двое себя мало чем проявили — с упорством, достойным лучшего применения, превращали экзамен по литературе в «угадайку» и мини-эссе на тему «я так думаю»?
Чем русские писатели так уж не угодили российским политикам нынешнего поколения? Думается, своей антибуржуазностью. Неприятием ценностей «успешности», благополучия, стяжательства, которые открыто декларируются сегодня. На съезде учителей русского языка и литературы, который регулярно проводится в МГУ, выступал некий чиновник московского правительства. Кто он и как его звать не имеет никакого значения.
Появившись на трибуне с ноутбуком, он рассказывал об успешности как высшей цели школьного образования: воспитать успешного ученика, поощрить успешного учителя. Заверив аудиторию, что всегда готов к диалогу, он удалился сразу же после своей успешной речи — и то после того, как учителя, делегаты съезда, не выдержав, начали аплодировать прямо в середине его размышлений, не давая говорить. И следующий же выступающий бросил вслед убегающему чиновнику вопрос: а с неуспешными-то что делать? В расход их, что ли? И где критерий успешности?
Имеет ли он лишь финансовое выражение? Очевидно, что на смену традиционным ценностям взаимной поддержки, основанным на укорененной в национальном сознании идеологии общинности, идее соборности, чувстве коллективизма приходят ценностные ориентиры личного успеха любой ценой, в том числе и за счет ближнего, который вдруг может оказаться неуспешным. На смену взаимной поддержке приходит конкуренция. Такая жизненная стратегия, воистину дарвиновская, когда побеждает сильнейший и правит бал естественный отбор, навязывается нам ныне! Подобного рода ценностные ориентиры, «буржуазные», как их презрительно называли представители Серебряного века, насаждаются теперь насильственно, как картошка при Екатерине.
Их всегда и безоговорочно отвергала русская литература. От них с отвращением отвернулся Достоевский, заставив Лужина излагать свои теории целых кафтанов и бедных жен; образ успешного носителя буржуазных ценностей создал Иван Бунин в рассказе «Господин из Сан — Франциско». Только столкновение с подлинным, со смертью, открывает всю бессмысленность успешности и тщету жизни, подчинённой буржуазным ценностям, поистине онтологический тупик буржуазной цивилизации. Именно своей антибуржуазностью русская литература не вписывается в современные реформы образования! Оглянемся на времена советские.
Вместо них с удовольствием перелистывала и читала советские тома собраний сочинений Пушкина, Лермонтов и Дюма: такие, наверно, были у всех. Не скажу, что это правильно сейчас я обожаю детские книги с иллюстрациями , но вот такое чтение без визуальных подсказок очень повлияло на мое воображение. Оно у меня неплохое.
Источник Художественная литература — это возможность придумать что угодно. Мы сами «рисуем» в голове образ главного героя правда, потом страдаем, когда видим, что в экранизации он выглядит совершенно иначе. Если мы читаем, что герой оказывается в страшном месте, то тут же переносимся в свою холодящую дух фантазию.
Каждую деталь мы достаем из своей головы и придаем ей знакомый вид. Включаем воображение на полную, и это делает нашу жизнь гораздо увлекательнее. Культурные коды История нашего мира — это миллионы культурных кодов, спрятанных в искусстве, литературе, кино, музыке и всех сферах жизни.
Узнавать, отыскивать и замечать их — это занятие, которое расширяет кругозор и приносит невероятное удовольствие. Например, увидев где-нибудь на обложке старуху и подозрительного человека с топором, вы вспомните «Преступление и наказание». Женщина и паровоз станет ассоциацией с «Анной Карениной».
Классические персонажи, вроде Робинзона Крузо, Дон Кихота и Одиссея, тоже наверняка будут вам понятны. Все эти вещи нужны вовсе не для того, чтобы пощеголять знаниями в музее или на вечеринке.
Книга стала поистине лебединой песнью автора, её главным посланием в мир. Она прежде всего о любви — взаимной и не разделённой, о семейном счастье и разлуке, об обретениях и потерях, трудностях и радостях людей, живущих в страшную эпоху больших перемен и потрясений.
Несмотря на трагизм судеб целого поколения, всё в этом повествовании пронизано христианским отношением к жизни, а ещё любовью к России и верностью ей — в счастье и в горести, в беде и радости. Все описываемые в книге события имели место в жизни, все герои имеют своих прототипов. Однако сюжетные линии, судьбы и образы героев не являются точной калькой жизни, они переплетены, переработаны и переплавлены творческим усилием автора в полноценное высокохудожественное произведение. Роман написан прекрасным языком, в лучших традициях великой русской литературы, имеет совершенную законченную форму и невероятно притягательные, яркие и глубоко прописанные образы.
Роман «Родовая земля» иркутского писателя Александра Донских — книга-событие , вызвавшая восторженный отклик читателей. Произведение многоплановое, панорамное, эпическое; при этом сама человеческая история, рассказанная автором, необычайно интересна и волнующа; сюжет завораживает читателя буквально с первых страниц и держит в напряжении до самого финала. Роман охватывает переломный исторический период с 1914 по 1918 годы. События тех лет требуют серьёзного осмысления и анализа, художественный же метод исследования даёт читателю возможность погрузиться в те обстоятельства, что называется, «кожей» почувствовать время, понять мотивацию поступков людей; сквозь призму отдельных судеб и целого народа постичь скрытые смыслы тех или иных исторических событий и явлений, дать им верную оценку и вынести исторический урок.
Автор наводит читателя на размышления о том, как разлад постепенно проникал во все сферы русского мира, как готовилась и удобрялась почва для принятия людьми общественной катастрофы, и существенную роль в этом разладе сыграл слом векового жизненного уклада и традиций, и — что самое страшное — потеря веры. Интересна история создания романа. Около тридцати лет назад автор получил возможность ознакомиться с фондами маленького провинциального музея в Иркутске, где, по его словам, «роскошно были представлены 19-й и начало 20-го веков».
6 доказательств того, что литература полезна в обычной жизни
Вот мой ответ: не для космических идей. Не для Её Высочества Культуры. А чтобы делать из людей — Людей!.. Чтобы смягчать сердца, и совесть Легонечко, лаская слух, будить.
А ведь литература — это явление грандиозное, она создана гением человека, является плодом его ума. Какова роль, значение литературы в жизни человека?
Литература — это средство познания мира, она помогает нам понять, «что такое хорошо и что такое плохо», указывает на истоки общечеловеческих конфликтов. Литература помогает нам увидеть внутреннюю красоту человека, научиться понимать и ценить её. Литература — это мощный источник воспитания духа, личности. Посредством раскрытия художественных образов литература даёт нам понятия о добре и зле, правде и кривде, истине и лжи. Никакие рассуждения, самые красноречивые, никакие доводы, самые убедительные, не могут оказать на ум человека такого воздействия, как правдиво нарисованный образ.
И в этом сила и значимость литературы. В литературе есть очень важное понятие — «текст». Правильная работа над текстом лучших мастеров слова, литераторов имеет огромное значение. Она расширяет кругозор человека, приучает к вдумчивому чтению, к пониманию тех идей, которые посредством образов выражает автор. Грамотная работа над текстом обогащает лексику человека, развивает умение владеть литературным языком и различными художественными приёмами.
А чтение всё-таки не элитарная вещь, а всеобщая. Константин Мильчин: Есть такое американское исследование: специалисты пытались понять, почему в малообеспеченных семьях обычно поколение за поколением сохраняется статус нищеты. А в богатых семьях часто и успех, и богатство сохраняются за наследниками в нескольких поколениях. В 1970-х годах грешили на генетику, потом выяснили, что с генетикой ничего не связано. Оказалось, что в семьях, где есть возможность с детьми постоянно заниматься, читать с раннего детства, у ребёнка больше шансов дальше жить достойно. Понимаете, в чём дело: у меня никогда не было варианта — читать или не читать. Я всю жизнь жил в мире книг. Я просто думаю, что маленькому человеку, ребёнку нужно найти такую книжку, которая бы ему понравилась. Нужно потратить на это время.
Мне кажется, если человек не читает, это значит, что не потрудились найти ему такую книгу в детстве, с которой бы он начал. В основе приучения к книге лежит поиск той самой книги, которая создана именно для этого читателя. Борис Куприянов: Тут ещё такой аспект. У меня бабушка старорежимная, очень традиционная, она работала библиотекарем. И она считала, что в детстве в 10-11 лет я должен был читать Диккенса. Я его тогда возненавидел. Начал открывать его только сейчас и понимаю, какую ценность я утратил, потому что по долгу службы я часто бываю в Лондоне и хожу по этим улицам, которые просто пропитаны духом Диккенса. Это с одной стороны, а с другой — я несколько лет назад искал способ, как рассказать ребёнку о войне. Полтора года назад он прочёл «Мальчика в полосатой пижаме».
Это сняло с меня большую работу по объяснению, что такое война. Это я к тому, что чтение иногда сильно упрощает жизнь родителей. С тех пор я вырос такой смеётся. С одной стороны — толпы креативщиков, которые готовы расписать библиотеку под офис Гугла и заставить всех кататься на роликах, читая по ролям «Колобка». С другой — чопорные библиотекарши, жрицы этого «святого» места, рядом с которыми хочется стать чуть ниже, на полтона убавить голос и выйти вон… на пиратские библиотеки в Интернете. Библиотека мечты — где-то посередине. И её нигде пока нет. Несколько тезисов на эту тему от Бориса Куприянова позволяют глубже взглянуть на проблему. В библиотеке человек должен знакомиться с чтением как с интеллектуальной аналитической практикой, считает Борис Куприянов.
Хотя досуговая составляющая остаётся в библиотечных уставах, основных законах, и никто её, конечно, не отменял». Понятно, что Китае, где каждый год строится столько библиотек, сколько не строится во всём остальном мире, никому в голову не приходит задаваться вопросом, нужна ли библиотека, имеет ли смысл чтение на бумажных носителях и так далее. К несчастью, в России мы сталкиваемся со странным мнением. Мы как-то говорили с Александром Ивановичем Вислым, директором Ленинской библиотеки. Он высказал тезис, что постоянно нужно спорить с людьми, которые говорят, что в Интернете всё есть, которые приходят домой и читают книги в электронном виде. Я озвучил мнение, что, приходя домой, как раз эти люди, скорее всего, не читают вовсе. Дело в том, что дихотомия «электронные-бумажные» давно уже в мире пережита, никто на эту тему особенно не спорит. Мы говорим о практике чтения, о его видах. Самое главное — чтобы человек читал, а на чём он читает — на глиняных табличках, на айпаде или бумаге — не так принципиально.
По мнению Бориса Куприянова, библиотека призвана сохранять не каталоги, а «ту великую практику, которая сопровождает человечество на протяжении семи тысяч лет» — чтение. А как раз с этим сложно. Молодой человек, попадая в библиотеку, чаще всего приходит туда с миссией, с целью изменения мира — приближения культуры к людям. С благими, очень романтическими часто намерениями. Через год от этого не остаётся и следа.
Ну, а сам термин «интертекстуальность» был введен Юлией Кристевой в 1960-м году, полвека назад, когда окончательно вошло в моду такое понимание: любой текст — это система скрытых, косвенных цитат, оригинальный пересказ чего-то уже прочитанного автором ранее. Он содержит массу отсылок, превращенных форм, загадок, которые так увлекательно разгадывать. И вообще, художественным текстам свойственно, согласно этому взгляду, фрактальность, матрешечность. В качестве иллюстрации я бы вспомнил Юрия Лотмана, или Владимира Проппа.
Его тексты показывают, что любой современный текст имеет в себе фольклорные основания. Способ второй по Цветкову — Этот способ я бы назвал «социальным». Он отвечает нам на вопрос, какие перемены в нашем общественном поведении: смена настроений, возникновение новых классов, проявляется в данном тексте. Это совсем другая форма удовольствия. Чем больше связей между текстом и историей общества, в котором мы живем, тем сильнее он нам нравится. Это такая не литературная, как в первом случае, а социальная узнаваемость, когда возникает связь с нашим социальным опытом. Возникает равенство или, наоборот, беспокоящее нас неравенство. Такой способ чтения уходит своими корнями в старую добрую теорию отражения. Лучше всего она сформулирована французским социологом Пьером Бурдье.
Это социальный взгляд на литературу — формирование социальной оптики, регистрирующей состояние общества. У Бурдье есть замечательная работа «На поле литературы». В этом тексте он немножко критикует теорию отражения, немножко реформирует, но говорит о большей автономии литературы, и трансформирует ее в теорию провокации. У Бурдье присутствует, еще не оформленная, теория групп, объясняющая, как группа, возникающая внутри общества, создает некий социальный заказ. Литератор считывает запрос или предвосхищает его. Реализует его в своем творчестве. Улавливая это настроение, он естественно упаковывает его в сюжеты и образы. Осваивая этот текст, новая группа внутри общества окончательно идентифицируется, проявляется, как некий социальный типаж. Ну, например, аудитория читателей Толкиена.
Есть и менее очевидные общности, которые изначально возникают, как читательские группы, имеющие одинаковый социальный опыт. Бурдье интересовали границы, возможного высказывания в тексте — более или менее полное выражение потенциально заложенных в текстах манифестациях французский социолог представлял литературу, как контрагента власти, впрочем, наделяя ее и собственной автономией. Но чтобы не отдавать все лавры Бурдье, я хочу вспомнить прекрасного российского социолога и критика Бориса Дубина, который в своей социальной оптике рассмотрения текстов исходит из социологии Вебера. Третий способ, дополнительный, не столь очевидный — Я бы назвал его аналитическим или даже психоаналитическим, когда мы пытаемся расшифровать текст через психологию авторов, а также через психологию его героев и не забываем при этом, что это не одно и то же. Мы описываем знакомые нам желательные или нежелательные психологические состояния в литературном описании. Вот кастрация, компенсация, сублимация, эдипов комплекс, комплекс Электры, тяга к смерти, тотемы и табу, — это конечно уже совсем другая структура узнавания, не литературная, а чисто психологическая. Для меня шедевром психоаналитического чтения является очерк Фрейда о Федоре Достоевском. Из более близких нам, я хотел бы вспомнить работы Александра Эткинда, которые сейчас активно переиздаются. В них присутствует интереснейший психоанализ литературы Серебряного века.
Из еще более современных можно взять «Словарь культуры ХХ века» Вадима Руднева, который тоже неоднократно переиздавался.
«Больше тупой обыденности твоей жизни»: зачем читать книги и делают ли они нас лучше
| Зачем нужна художественная литература: цели и задачи | Нужна ли классическая литература в школе и какие доводы нужно привести в пользу чтения классики – в колонке журналиста Анны Кудрявской-Паниной. |
| Зачем нужна художественная литература: цели и задачи | 10 фактов, с которыми нужно смириться. |
«Всё сложнее объяснять, зачем книги нужны»
Зачем нужны современные писатели, если у нас уже есть Достоевский и Толстой? Зачем нужна русская литература? Одной из доминант современного общественного сознания становится ощущение некой идейной пустоты. 10 причин, почему вам стоит читать художественную литературу. Зачем нужно читать книги (аргументы за и против). Зачем нужна нам всем литература?
Зачем нужна русская литература? Из записок университетского словесника
нужно анализировать прочтенные произведения, давать ребенку сравнить себя с литературными персонажами, рассуждать, зачем они так поступили. Нужно понимать зачем люди читают, и писать то, что им нужно, а не "я так вижу!" и "не умею писать как все!". Зачем читать художественную литературу Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации». И именно литература является главной основой любого общества, носителем новых идей и духовного насыщения: в художественных произведениях пережитое страной предстает во всей своей полноте.
Зачем нужно читать классическую литературу
| Зачем людям литература | Предназначение литературы открывается в каждом человеке по-своему, чем больше читаешь разностороннюю литературу, тем больше это понимаешь. |
| Популярные группы | Наш блогер Мария Терленева придерживается другого мнения: классическую литературу надо читать! |
| Зачем читают книги? Какая польза от чтения книг | Зачем нужна классическая литература? Этот вопрос волнует многих людей, которые не понимают, зачем читать произведения, написанные еще несколько веков назад. |
| Соцсети или книги: Что победит в важнейшем споре современности | Так, литература пережила крах империи, это и заложило основной канон литературного произведения, созданного стать классикой – они способны остаться, выжить, даже если рухнула империя, сменились столетия. |
Какая литература нужна современности, и какая всегда будет современной
— Литература нужна человеку для того, чтобы оригинально мыслить. Кем бы он ни работал дальше, что бы он дальше ни изучал, ему необходимо чтение книг. Зачем нужна классическая литература? Этот вопрос волнует многих людей, которые не понимают, зачем читать произведения, написанные еще несколько веков назад. Причины, по которым литература необходима, можно перечислять очень долго, но суть в том, что без нее мы не сможем жить. Нужно изучать литературу для того, чтобы научиться не просто читать книги, но понимать, анализировать, научиться видеть то, что желал своим произведением донести до читателя писатель.