В предсмертном видео одна из погибших, 14-летняя Маша сообщила, что ее смерть — часть третьей волны «Синего кита» и скоро жертв будет еще больше.
Родители! Будьте бдительны: вернулся «Синий кит»
| Возвращение «Синего кита»: в России вновь борются с суицидальным контентом | В приговоре суда говорилось, что Глазов курировал «игру» «Синий кит» во «ВКонтакте», где публиковал опасные задания несовершеннолетним — например, по его указке подростки должны были фотографировать себя на крышах, перебегать железнодорожные пути перед поездом и. |
| Стало известно, как осужденному по делу «Синего кита» дали провести урок про СВО | Группа смерти Синий кит продолжает губить наших детей. |
«Кураторы — всего лишь пешки»: в России набирает мощность новый «Синий кит»
Синий кит — группа смерти Участники смертельных групп усиленно проводят ликбезы в области решения любых проблем посредством лишения себя жизни и обретения вечного покоя. Оперативники выявили чат с играми, который склоняет подростков к нанесению себе увечий и суициду – аналог нашумевшего когда-то "Синего кита". Вела его 15-летняя школьница из Гродненской области, приводит подробности МВД. «Синий кит» или «Тихий дом» – смертельно опасные игры, в финале которых дети совершают реальное самоубийство.
Возвращение «Синего кита»: как детей заманивают в «группы смерти»
| Кит на свободе | «Синий кит» всплыл, когда о нем почти забыли. |
| Кит на свободе | Самым широко освещаемым в СМИ делом «синих китов» стало разбирательство в отношении Филиппа Будейкина (Филипп Лис). |
Стало известно, как осужденному по делу «Синего кита» дали провести урок про СВО
«Синий кит» может превратиться в «Синего лиса», «Розового пони» или «Красную сову». Информационно – развлекательный портал Караганды, новости Караганды, последние события в Караганде и области, вся жизнь Караганды на одном сайте, сайт Караганды, фото видео Караганды. Правила игры «Синий кит» следующие – ребенку предлагается выполнить 50 опасных заданий, например, лезвием нарисовать на руке синего кита, при этом не вскрыв себе вены. самоубийство) опять приплыли, пусть и называются они теперь по-другому.
«Правда или действие» и «группы смерти»: что вообще происходит? Комментарий психолога
Новый «Синий кит»: самоубийства подростков планировались по всей стране. Новости. Знакомства. «Синий кит» и группы смерти: за создателями началась охота. Убийцы должны быть наказаны. Правила игры «Синий кит» следующие – ребенку предлагается выполнить 50 опасных заданий, например, лезвием нарисовать на руке синего кита, при этом не вскрыв себе вены.
«Синий кит» и группы смерти: за создателями началась охота
50 заданий до смерти. Синий кит (также Синийкит, 4:20) — ставшая крайне популярной после шумихи в СМИ, заманчивая (по мнению некоторых психологов) для неокрепших умов школьников игра в которую предлагают сыграть подросткам в странных группах («группах смерти». Новости по тегу: Синий Кит. Итак, как мы уже говорили, «Синий кит» — интернет-игра, в основном популярная среди подростков 12 — 17 лет в социальных сетях — «ВКонтакте», «Фейсбуке», «Инстаграме». Несмотря на то, что администраторов этих групп находили и привлекали к ответственности, а VK научился блокировать группы по ключевым словам "синий кит", "f57", "разбуди меня в 4.20", опасность того, что подросток вступит в группу, поощряющую его к совершению суицида.
Почему дети играют в «синего кита»: калининградский психолог — о подростковых страхах и суицидах
Правда ли, что финальным должно было стать самоубийство? И кстати, что грозило за невыполнение? Про то, что самоубийство обязательно должно быть последним звеном в этой цепочке квестов, — это выдумка СМИ. И уж совсем неправда, что на участников как-то давили, если те отказывались, что запугивали, грозились сбросить с крыши. Ни разу не было такого, вот честно! Ни в одном из известных мне пабликов или чатов. Если ты переставал выполнять задания — к тебе просто теряли интерес, с тобой не переписывались. Могли в конце концов удалить из конфы.
Источник: из личного архива Дарьи — Что изменилось, когда о «Синем ките» стали говорить везде? Рина Паленкова — 17-летняя девушка из Уссурийска, покончившая с собой в ноябре 2015 года. За день до самоубийства она выложила селфи на фоне поезда. Ее прощальные слова — «Ня. Она умерла, и никто не мог в это поверить. По новостям передавали, что мама видела в ней счастливую девочку. Из этого мгновенно раздули всем известную байку: мол, «Синий кит» — продуманная игра с последовательностью заданий, финальное из которых — суицид.
На самом деле Риной, кажется, всё началось и закончилось, я больше не знаю никого из участников, кто бы действительно покончил с жизнью. Ну правда, это точно бы обсуждалось у нас, если бы такое случилось. Как сейчас, спустя 6 лет, видишь эту историю? Появились дела, заботы.
Эти ссылки перекидывают любознательных детских личностей на паблик с розовыми лошадками и китами. Такая игра продолжается на протяжении 50 дней. Каждый день подросткам скидывают новое задание, а финальным завершением такого «развлечения» выступает задание, которое убивает. Психологи и правоохранительные органы бьют тревогу, поскольку количество жертв увеличивается с каждым днем. В настоящий момент ученые так и не смогли выяснить, почему киты выбрасываются на берег. Зато создатели смертельной группы «Синий кит» сумели превратить эту загадку в ужасающий конвейер самоубийц, состоящий из подростков. Счет детским смертям пока не останавливается. Психологи считают, группы смерти приобрели такую популярность, потому что подростки большую часть времени предоставлены сами себе. Не каждая семья способна оплатить секции или кружки, ведь все платно. Детским личностям необходимо где-то проживать свои эмоции , которые они не знают, где деть в реальной жизни, как следствие они увлекаются виртуальными играми, представляющими угрозу для их жизни. Поэтому очень важно, чтобы подростки были чем-то постоянно заняты, и им не было скучно или тоскливо. Синий кит — задания, правила игры Как родителям понять, что ребенок играет в суицидальную игру? Чтобы быть принятым в игру «Синий кит» или получить первое задание, подростки в одну из групп смерти отправляют сообщение с хештегами " разбуди меня в 4. Именно эти теги на странице в соцсетях могут помочь взрослым понять, что его чадо вступило на «опасную дорожку». Игра «Синий кит» включает в себя задания от 1 до 50. Под руководством невидимого куратора отправляется череда заданий. Первые задания у подростков вызывают интерес и любопытство. Казалось бы, вначале игры — это безобидная картинка на руке, тогда как в конце — последний в жизни шаг. Мотивы организаторов смертельных групп и заданий, которые убивают, пока не выяснены, но однозначно, это преступники. Организаторы-преступники постоянно придумывают новые ухищрения, чтобы заманить к себе подростков. Как выйти из игры «Синий кит»? Секрет успеха игры «Синий кит» полностью раскрыт. Подростки боялись выйти из игры, поскольку их запугивали, что умрут их близкие вместо них. Не имея жизненного опыта, дети в это верили. Наставник или куратор убеждал, что он всемогущ, хотя на самом деле узнать адрес проживания конкретного подростка можно по IP-адресу компьютера. Эти «всемогущие» очень боятся полиции, это необходимо объяснить всем детям и внушить, что можно без страха выходить из игры «Синий кит». Участвовать в игре подобного плана, подростковую личность толкает одиночество и плохие взаимоотношения с близкими, но ни один ребенок не желает смерти своему родителю, поэтому боится выйти самостоятельно из игры «Синий кит». Озвученная в СМИ статистика о феномене «Синего кита» свидетельствует о том, что ажиотаж вокруг «групп смерти» несколько преувеличен. Ведь детские суициды были еще задолго до появления смертельных игр. Из 230 тыс. Безусловно, игры несут смертельную опасность, но нельзя снимать и с взрослых ответственность, которые наносят урон детской личности своим равнодушием и нежеланием ее понимать. Ведь именно в этом возрасте опасны психические изменения, которые выражаются в боязни показаться смешным, в поиске подтверждений своей физической нормальности, в сомнениях правильности своего развития, непрерывном внимании к восприятию себя другими. Психологи утверждают, что переход от детства к зрелости отмечается отсутствием гармонии: преобразованием гормональной системы организма, расхождением в темпах внутреннего, физического развития и степенью самостоятельности, а также социальной зрелости подростка. Поэтому нельзя родителям перекладывать всю ответственность на интернет-игры, обвиняя в том, что ребенок стал неуправляемым, а стоит понять, что они своим личным неучастием в воспитании ребенка толкают его к данному времяпрепровождению. Синий кит — группа смерти Участники смертельных групп усиленно проводят ликбезы в области решения любых проблем посредством лишения себя жизни и обретения вечного покоя. Это настоящее «промывание мозгов» и манипулирование сознанием , на которое ведутся неокрепшие детские личности. Если раньше причиной суицидов выступали психические и соматические заболевания, хронические, а также острые психотравмирующие ситуации, потребность сохранить честь, самообвинение, страх осуждения или подражание кумиру, то в случае с группами смерти — это чужое волеизъявление, которому покорно подчиняются запуганные и неокрепшие психически молодые люди.
Обсуждать это все там, где может прочитать админ, было немного стремно, и я предложила сделать еще одну группу, где можно поговорить кулуарно. Народ за эту идею с удовольствием ухватился, и синий кит раздвоился на моих глазах: у него появилось подполье. Когда стало можно говорить свободнее, ребята оживились и стали больше разговаривать на личную тематику. Вера кидает фотографию своего завтрака, Костя рассказывает, как он перекрасил волосы, Лена взахлеб рассказывает в аудиосообщениях, как она провела ночь со своим новым парнем… Обычная такая подростковая тематика. Проблема одна: каждый из них говорит о себе, и за редкими исключениями они не дают друг другу никакой обратной связи. Ну ладно, можно проигнорировать фотографию блинчиков. Но вот Костя упоминает, что его сегодня чуть не сбила машина… И тишина. Костя еще раз, в надежде, что его кто-нибудь заметит, говорит: «И да, меня сегодня чуть не сбила машина». Я прошу рассказать, как это произошло. Костя, наконец дождавшись интереса к себе, рассказывает, как он сонный переходил улицу и не заметил машину. Как она сигналила и остановилась буквально в тридцати сантиметрах от него. Это важный, очень эмоциональный эпизод. Костя только что чуть-чуть не умер, и ему хочется об этом поговорить. Если бы в этот момент Косте никто не ответил, для него это значило бы, что на самом деле всем на него наплевать. В такой степени, что не важно, жив он вообще или нет. И это не было бы пустой фантазией, а было бы отражением реального Костиного опыта общения. Характерная тема в чате — это шрамы. Шрамы у подростков — где-то в том же смысловом поле, что татуировки и алкоголь. Иногда это проверка на смелость — смогу или не смогу? А иногда это такой способ самопомощи. Когда чувствуешь физическую боль, сильные эмоции отступают. Аутичные дети, например, грызут себе руки, когда им тревожно и страшно. Подростки, не справляющиеся со своими чувствами, часто режут запястья. Вера выкладывает фотографию забинтованного запястья со свежим порезом и комментирует: Вера: Тип просто широкий, но не глубокий совершенно Е. Оуу бинтиком даже Вера: Это мама сделала ибо испугалась. Хотя ничего серьёзного не было И здесь Вера поднимает очень важную тему: часто родители многого не знают о том, что происходит с их детьми, потому что дети не хотят их пугать. Когда девочка смотрит на свой порез, она видит кровь, а потом видит, как кожа заживает. Она может сравнивать свои порезы с порезами друзей, и ее статус в компании отчасти может быть связан с наличием шрамов. Когда мама видит порезы на своем ребенке, у нее смыслы совершенно другие. У нее перед глазами начинают вставать картины, как дочка умирает, истекая кровью. Кое-как отмахнувшись от этой мысли, она начинает представлять, как девочку никуда не берут на работу, потому что кому нужна ненормальная с изрезанными руками? А когда мама паникует, она не может быть источником эмоциональной поддержки. Поэтому про то, что может вызвать панику у родителей, подростки предпочитают рассказывать не им, а друг другу. И это могло бы неплохо работать… если бы они друг другу отвечали. На детской площадке часто можно наблюдать, как ребенок подбегает ко взрослому, задает какой-то вопрос и уносится, не дожидаясь ответа. И наоборот: задаешь ребенку вопрос, а он молчит. Откуда это берется? Это когда мы у детей спрашиваем что-нибудь дежурное, типа «как дела? Если все время так общаться, ребенок привыкает к тому, что речь не предполагает взаимодействия. Он ее таким образом вписывает в картину мира. Для него сказать — это вбросить в пространство и уйти. Когда он становится старше, то он и в чате ведет себя аналогично: приходит, что-то пишет и тут же уходит в офлайн. А зачем ждать ответа, если все равно никто не ответит? Психологи из Пенсильванского университета в рамках проекта «Мировое благополучие» занимаются исследованиями текстов в социальных сетях. Одна из вещей, которые их интересовали, это как можно по тексту понять, страдает ли человек от депрессии. Опуская подробности, они нашли самое главное слово, по частоте употребления которого можно определить депрессию. Это слово «один». А теперь представим себе сообщество ребят, которые не отвечают друг другу, потому что у них вообще нет такой модели поведения — выражать заинтересованность в другом человеке. Даже если они собрались вместе, каждый из них одинок, и то, что он говорит, он говорит в пустоту. Одного этого уже достаточно для того, чтобы почувствовать себя очень, очень неуютно в этом мире. Дэн Гилберт, специалист по человеческому счастью, утверждает, что нашел только один вполне надежный предиктор удовлетворенности жизнью, и этот фактор — качество отношений с другими людьми. В общем, легко можно представить, насколько счастливо сообщество детей, которым сложно даже просто поддерживать диалог, а не то что вступать в отношения друг с другом. Поговори со мной Какую роль в этой картине играет куратор? Куратор — это прежде всего человек, который тебе гарантированно отвечает. То, что он склоняет к самоповреждениям и суициду, второстепенно по сравнению с тем, что с ним можно поговорить. Позже я наблюдала самые разные варианты общения игроков с куратором: куратора троллили, куратора пытались отговорить одумайся, что ты делаешь, это же плохо и незаконно! Иногда это происходило на фоне игры, иногда после игры, иногда — вместо игры. Характерный вариант — это когда игрок доходит до последнего задания, забивает на последнее задание и продолжает общаться со своим куратором просто так. Можно догадаться, что человеческого общения ему хотелось больше, чем выйти в окно! Работу в чате я, собственно и начала с того, что стала отвечать на каждый эмоциональный «вброс» и раскручивать оттуда связный разговор. С одной стороны, это давало определенную модель поведения которой ребята вполне могли не иметь в реальной жизни , с другой — подавало сигнал, что да, ты кому-то важен и интересен. Мы всерьез обсуждали любую поднятую тему, начиная от обработки царапин и укусов, заканчивая пирсингом и хореографией. У активных участников начали формироваться отношения со мной — я стала для них постоянной, надежной, узнаваемой фигурой. Подстройка под манеру речи позволяла не сильно выделяться и поддерживать ролевую модель достаточно хорошо функционирующего подростка. Примерно через месяц после моего прихода стало понятно, что куратор забросил игровой чат и не читает логи. Китовое «подполье» утратило актуальность, поскольку прятаться от куратора больше не было необходимости, но уже было понятно, что в небольшой компании ребятам проще разговориться и легче выстраивать отношения друг с другом. Когда ребята осознали, что игры не будет, я предложила, чтобы не было скучно, устроить что-то вроде психологического кружка. К тому моменту я уже не скрывала, сколько мне лет и чем я занимаюсь. Тусовка, надо сказать, отнеслась к этой информации совершенно спокойно. Тогда мне показалось, что это спокойное принятие произошло за счет надежных, хорошо выстроенных отношений. Но позже я приходила в другие китовые чаты уже сразу в качестве себя, взрослой тетки-психолога, и удивление иногда было, а отторжения не было. Почему — расскажу дальше. В «психологический кружок» ушла значительная часть актива первоначальной группы — собственно, все, с кем я там общалась. К ним присоединились те, кому просто было скучно. Кружок получил рабочее название «Анонимные киты» и лег в основу китовой группы поддержки. А я отправилась «в поле» — бродить по открытым суицидальным чатам и собирать тех, кому с нами было бы лучше. Демография «групп смерти» Основная часть населения суицидальных групп — это ребята в возрасте от 13 до 18 лет. В конкретном чате обычно преобладают или те, кто помладше 13-14 , или те, кто постарше от 15. Но это — средняя температура по больнице. Дальше начинаются нюансы. Дети более младшего возраста в «кита» иногда тоже заходят. Самым младшим игроком, которого я видела за полгода, была девочка восьми лет от роду. И да, она играла. Выполняла все задания и регулярно присылала своему куратору фотографии порезов… старательно нарисованных на разных участках тела гуашевой краской. Надо сказать, что имитации в китовой теме — не такая уж редкая вещь. Со стороны может показаться, что когда куратор выдает задания на порезы, то таким образом он приучает игроков к аутоагрессии. На практике, если человек режется в рамках игры, скорее всего, он резался и раньше, и это не является для него чем-то экстраординарным. Если человек до игры не резался, то он и на игре обычно не режется, а упражняется в карнавальном гриме. Возможны смешанные варианты: например, по собственному желанию человек режет ноги, чтобы окружающие не заметили, а по заданиям рисует себе порезы на руках при помощи гелевой ручки и губной помады. Главная вещь, которую надо понимать про китовых ребят, это то, что от хорошей жизни в тематические чаты, как правило, не приходят. Это только в желтой прессе и примерно настолько же желтых новостях по телевизору довольный жизнью и благополучный во всех отношениях ребенок может посмотреть японский мультик и испытать непреодолимую тягу к суицидальному поведению. По факту практически у всех, кто приходит в тему, есть вполне объективные серьезные проблемы. Часто — целый набор проблем. Иногда диву даешься, как человек вообще выживает в своей жизненной ситуации. Основная объединяющая тема практически для всего сообщества — это не желание умереть, как можно было бы подумать, а чувство одиночества. Умереть планируют не все, некоторые заходят, как они говорят, просто из любопытства, но даже эти «любопытствующие» жалуются на то, что им очень одиноко. Одиноко — это значит нет друзей, не с кем пойти погулять, не клеятся отношения с противоположным полом, нет взаимопонимания с родителями, и если ты испытываешь какие-то сильные и тяжелые переживания, в реальной жизни о них абсолютно не с кем поговорить. Одно это — весомый повод почувствовать себя несчастным, но этим, как правило, не ограничивается. Многие ребята — из депрессивных регионов, глухих деревень, и они жалуются на ощущение, что после школы у них нет никакого будущего, разве что бомжевать. Таких зачастую и к специалисту-то не особо отправишь. Какой психолог, если у человека в деревне даже школы, например, нет? Есть магазин и доступ в интернет, а больше примерно ничего, и по крайней мере до конца школы с подводной лодки никуда не денешься. Это само по себе эффективно создает ощущение безнадеги, а в комплекте еще могут быть пьющие родители, домашнее насилие и какие-нибудь много лет не леченные заболевания. Неблагополучная семья — характерная проблема. Часто приходят жаловаться именно на родителей. Что бьют, что не водят ни к одному врачу хотя надо , что не позволяют продолжить учебу «ты слишком тупая, чтобы поступить в город». Семья может быть неполная, или ее может вообще не быть. Детдомовцы в теме не редкость. Если семья внешне производит впечатление благополучной, то и там могут быть серьезные подводные камни. Например, невозможность поговорить с родителями о своих переживаниях, потому что в ответ тебе говорят: «Какие вообще могут быть проблемы в твоем возрасте? Вот у нас жизнь была тяжелая, а ты обут, одет, накормлен, и жаловаться тебе не на что! Ребята, которым в реале очень не хватает близкого взрослого, с которым можно доверительно пообщаться, пытаются найти себе такого взрослого в интернете. И хорошо, если они находят его в волонтере, а не в педофиле. Многие из тем, которые они приносят в чаты, это на самом деле запросы к родителям. Кира: Нужен твой совет. Кира: У меня ужасно болит голова. И главный вопрос как сбить температуру. Кира: Скорая не приедет. Семейный доктор тоже не вариант. Кира: Таблеток вообще нет. Жалобы на здоровье в китовой теме зачастую напоминают ситуацию с медицинской помощью где-нибудь в Африке. Денег нет, медикаментов нет, ближайший медработник в соседнем населенном пункте, а у человека, например, прихватило сердце, и он не понимает, что ему делать. И еще интереснее ситуация становится, если у человека не соматика, а психиатрия. Китовые чаты — это, по сути, заповедник всевозможной психической патологии. Причем, в отличие от кабинетов специалистов, там они могут откровенно говорить о том, что чувствуют и что с ними происходит, не опасаясь, что их госпитализируют за лишнее сказанное слово. В первую очередь, естественно, в «ките» собираются ребята с разными вариантами депрессий. Бывают относительно легкие депрессивные состояния, когда всерьез умереть не хочется, но мысли иногда посещают. А бывает, что приходят ребята с тяжелыми затяжными депрессиями. Они жалуются, что им больно, плохо, ничто не радует, чувств нет, цвета померкли, терпеть это все никаких сил уже нет, и в кураторе они ищут прежде всего человека, который избавит их от мучений. Иногда сами становятся кураторами: объясняют, что планируют умереть, но перед смертью хотят позаботиться о таких же несчастных людях, как они сами. За помощью эти ребята, как правило, не обращаются, потому что верят, что им все равно уже ничто не поможет. Бывает, что у них есть основания так думать: за плечами несколько госпитализаций, хождение по специалистам, и все безрезультатно — депрессия не ушла. Если с игры такие ребята уезжают в стационар, через некоторое время они часто снова возвращаются в тему. Еще одно характерное для суицидальных сообществ состояние — это пограничное расстройство личности. Эмоции пограничников экстремально сильны, и их так трудно выдерживать, что возникает желание прекратить эти переживания любым способом. Боль эффективно заглушает чувства, поэтому пограничники, когда им грустно, или страшно, или стыдно, склонны хвататься за лезвие. Если в чат пришел человек, на котором шрамы исчисляются десятками, это, как правило, именно такая история. Пограничники в суицидальные игры часто ходят не за финальным заданием, а больше для развлечения.
Огорчение от мелких неприятностей легко превращается в глубочайшую депрессию. Одна из распространенных тактик в этом случае — напиться успокоительных, чтобы отпустило. Иногда это бывают довольно тяжелые и токсичные препараты, извлеченные, например, из бабушкиной аптечки. Иногда это заканчивается отравлением и в дальнейшем квалифицируется как попытка суицида. А человек мог просто не понимать, когда передозировал препарат, что от десяти стандартных доз ему не станет в десять раз лучше. Лучше всего, естественно, чтобы препарат подбирал доктор. Но вести ребенка к психиатру — стыдно. Ни один родитель не хочет обнаружить, что его ребенок психически ненормальный, поэтому от сигналов тревоги, которые подает Вера, взрослым чаще всего удобнее экранироваться. Поэтому Вера берет проблему в свои руки и начинает активно искать помощи на стороне — рассказывать, что ей нужны таблетки, выяснять, что лучше пить от плохого настроения и где это достать. В этот момент, например, с Верой легко сможет вступить в контакт наркодилер. Эффективная аргументация должна содержать мощный запоминающийся образ. Такое, чтоб потом не развидеть. И, например, ребенок, шагающий в окно во имя кита, — это потрясающая по силе воздействия картина. Можно бесконечно ссылаться на статистику и доказывать, что только в одном проценте случаев прослеживается связь детско-подросткового суицида с тематическими группами в соцсетях. Нам все равно будет казаться, что игры — это самая главная угроза. Просто потому что из такого сюжета получаются куда более интересные и запоминающиеся материалы, чем из типичной истории о том, что ребенку было очень, очень одиноко в собственной семье. Кто кого Помните девочку Машу, которая хотела найти себе куратора? На первый взгляд кажется, что это несчастное дитя, которое в любой момент может стать жертвой каких-нибудь злоумышленников. Посмотрим, что произойдет, если с Машей действительно кто-нибудь попытается вступить в контакт. Сообщения от Маши приходят со скоростью примерно штука в секунду. Я едва успеваю читать, не то что отвечать. Маша требует, чтобы я немедленно призналась, что я куратор и парень к тому же. Маша требует, чтобы я прислала ей её IP-адрес, потому что все кураторы так делают и она с одной стороны ужасно боится, что я тоже так могу, с другой стороны ей хочется убедиться, что опасность — настоящая, а не какая-то там поддельная. Маша пишет: нет уж, это я буду давать тебе задания. Ну-ка, давай, порежь руку! И так далее. В общем, если в результате общения Маши с Настоящим Куратором кто-то свихнется… почему-то мне кажется, что это будет не Маша. Чего на самом деле ищет девочка, которая говорит, что ищет смерти? На самом деле она ищет острых ощущений. Тайны, риска, интриги, но чтобы в конечном итоге выйти победительницей. Дима: Мне интересно а если я допустим не выполню задание угрозы будут? Я просто хочу чтобы были угрозы. Это как то прям пугает Каждый год гибнет несколько зацеперов, но мы понимаем, что ребята, которые подсаживаются сзади на поезд, делают это не для того чтобы умереть. Они делают это для того, чтобы выжить и потом иметь возможность сказать: «Я это сделал, и со мной ничего не случилось». Игра с реальным риском — это адреналин, буря эмоций и возможность круто повысить свой статус среди сверстников. Если ты не побоялся и прошел через игру, значит ты сильный, смелый, ловкий. По своему функционалу такие игры близки к ритуалам инициации у примитивных племен: там где надо уйди одному на охоту и завалить льва или еще что-нибудь в том же духе. Да, это опасно, да, есть некоторый процент летальных исходов, но если ты через это прошел, ты поднимаешься на более высокую ступень в иерархии. Ну, мы понимаем, что инициатический опыт можно получить по-разному. Например, если тот же самый подросток сходил с группой в горы, в серьезный долгий поход, посмотрел с вершины горы в глаза вечности, а потом с этим опытом вернулся домой, то это ничуть не менее сильный эпизод в его жизни. Но это уже требует некоторой родительской включенности: если не самим сходить с чадом, то как минимум найти туристическую секцию и привести чадо туда. А если специально не создавать условий, подросток находит возможность испытать себя при помощи того, что у него есть под руками. А под руками может быть, например, железная дорога. Одиночество в толпе Через пару дней после того, как я вступила в группу, ребята решили обсудить, кто зачем пришел. И тут оказалось, что практически весь активный состав группы те, кто что-то пишет, наговаривает голосом, делится фотографиями пришел из любопытства. Вера сказала, что ей было бы интересно потроллить куратора. Обсуждать это все там, где может прочитать админ, было немного стремно, и я предложила сделать еще одну группу, где можно поговорить кулуарно. Народ за эту идею с удовольствием ухватился, и синий кит раздвоился на моих глазах: у него появилось подполье. Когда стало можно говорить свободнее, ребята оживились и стали больше разговаривать на личную тематику. Вера кидает фотографию своего завтрака, Костя рассказывает, как он перекрасил волосы, Лена взахлеб рассказывает в аудиосообщениях, как она провела ночь со своим новым парнем… Обычная такая подростковая тематика. Проблема одна: каждый из них говорит о себе, и за редкими исключениями они не дают друг другу никакой обратной связи. Ну ладно, можно проигнорировать фотографию блинчиков. Но вот Костя упоминает, что его сегодня чуть не сбила машина… И тишина. Костя еще раз, в надежде, что его кто-нибудь заметит, говорит: «И да, меня сегодня чуть не сбила машина». Я прошу рассказать, как это произошло. Костя, наконец дождавшись интереса к себе, рассказывает, как он сонный переходил улицу и не заметил машину. Как она сигналила и остановилась буквально в тридцати сантиметрах от него. Это важный, очень эмоциональный эпизод. Костя только что чуть-чуть не умер, и ему хочется об этом поговорить. Если бы в этот момент Косте никто не ответил, для него это значило бы, что на самом деле всем на него наплевать. В такой степени, что не важно, жив он вообще или нет. И это не было бы пустой фантазией, а было бы отражением реального Костиного опыта общения. Характерная тема в чате — это шрамы. Шрамы у подростков — где-то в том же смысловом поле, что татуировки и алкоголь. Иногда это проверка на смелость — смогу или не смогу? А иногда это такой способ самопомощи. Когда чувствуешь физическую боль, сильные эмоции отступают. Аутичные дети, например, грызут себе руки, когда им тревожно и страшно. Подростки, не справляющиеся со своими чувствами, часто режут запястья. Вера выкладывает фотографию забинтованного запястья со свежим порезом и комментирует: Вера: Тип просто широкий, но не глубокий совершенно Е. Оуу бинтиком даже Вера: Это мама сделала ибо испугалась. Хотя ничего серьёзного не было И здесь Вера поднимает очень важную тему: часто родители многого не знают о том, что происходит с их детьми, потому что дети не хотят их пугать. Когда девочка смотрит на свой порез, она видит кровь, а потом видит, как кожа заживает. Она может сравнивать свои порезы с порезами друзей, и ее статус в компании отчасти может быть связан с наличием шрамов. Когда мама видит порезы на своем ребенке, у нее смыслы совершенно другие. У нее перед глазами начинают вставать картины, как дочка умирает, истекая кровью. Кое-как отмахнувшись от этой мысли, она начинает представлять, как девочку никуда не берут на работу, потому что кому нужна ненормальная с изрезанными руками? А когда мама паникует, она не может быть источником эмоциональной поддержки. Поэтому про то, что может вызвать панику у родителей, подростки предпочитают рассказывать не им, а друг другу. И это могло бы неплохо работать… если бы они друг другу отвечали. На детской площадке часто можно наблюдать, как ребенок подбегает ко взрослому, задает какой-то вопрос и уносится, не дожидаясь ответа. И наоборот: задаешь ребенку вопрос, а он молчит. Откуда это берется? Это когда мы у детей спрашиваем что-нибудь дежурное, типа «как дела? Если все время так общаться, ребенок привыкает к тому, что речь не предполагает взаимодействия. Он ее таким образом вписывает в картину мира. Для него сказать — это вбросить в пространство и уйти. Когда он становится старше, то он и в чате ведет себя аналогично: приходит, что-то пишет и тут же уходит в офлайн. А зачем ждать ответа, если все равно никто не ответит? Психологи из Пенсильванского университета в рамках проекта «Мировое благополучие» занимаются исследованиями текстов в социальных сетях. Одна из вещей, которые их интересовали, это как можно по тексту понять, страдает ли человек от депрессии. Опуская подробности, они нашли самое главное слово, по частоте употребления которого можно определить депрессию. Это слово «один». А теперь представим себе сообщество ребят, которые не отвечают друг другу, потому что у них вообще нет такой модели поведения — выражать заинтересованность в другом человеке. Даже если они собрались вместе, каждый из них одинок, и то, что он говорит, он говорит в пустоту. Одного этого уже достаточно для того, чтобы почувствовать себя очень, очень неуютно в этом мире. Дэн Гилберт, специалист по человеческому счастью, утверждает, что нашел только один вполне надежный предиктор удовлетворенности жизнью, и этот фактор — качество отношений с другими людьми. В общем, легко можно представить, насколько счастливо сообщество детей, которым сложно даже просто поддерживать диалог, а не то что вступать в отношения друг с другом. Поговори со мной Какую роль в этой картине играет куратор? Куратор — это прежде всего человек, который тебе гарантированно отвечает. То, что он склоняет к самоповреждениям и суициду, второстепенно по сравнению с тем, что с ним можно поговорить. Позже я наблюдала самые разные варианты общения игроков с куратором: куратора троллили, куратора пытались отговорить одумайся, что ты делаешь, это же плохо и незаконно! Иногда это происходило на фоне игры, иногда после игры, иногда — вместо игры. Характерный вариант — это когда игрок доходит до последнего задания, забивает на последнее задание и продолжает общаться со своим куратором просто так. Можно догадаться, что человеческого общения ему хотелось больше, чем выйти в окно! Работу в чате я, собственно и начала с того, что стала отвечать на каждый эмоциональный «вброс» и раскручивать оттуда связный разговор. С одной стороны, это давало определенную модель поведения которой ребята вполне могли не иметь в реальной жизни , с другой — подавало сигнал, что да, ты кому-то важен и интересен. Мы всерьез обсуждали любую поднятую тему, начиная от обработки царапин и укусов, заканчивая пирсингом и хореографией. У активных участников начали формироваться отношения со мной — я стала для них постоянной, надежной, узнаваемой фигурой. Подстройка под манеру речи позволяла не сильно выделяться и поддерживать ролевую модель достаточно хорошо функционирующего подростка. Примерно через месяц после моего прихода стало понятно, что куратор забросил игровой чат и не читает логи. Китовое «подполье» утратило актуальность, поскольку прятаться от куратора больше не было необходимости, но уже было понятно, что в небольшой компании ребятам проще разговориться и легче выстраивать отношения друг с другом. Когда ребята осознали, что игры не будет, я предложила, чтобы не было скучно, устроить что-то вроде психологического кружка. К тому моменту я уже не скрывала, сколько мне лет и чем я занимаюсь. Тусовка, надо сказать, отнеслась к этой информации совершенно спокойно. Тогда мне показалось, что это спокойное принятие произошло за счет надежных, хорошо выстроенных отношений. Но позже я приходила в другие китовые чаты уже сразу в качестве себя, взрослой тетки-психолога, и удивление иногда было, а отторжения не было. Почему — расскажу дальше. В «психологический кружок» ушла значительная часть актива первоначальной группы — собственно, все, с кем я там общалась. К ним присоединились те, кому просто было скучно. Кружок получил рабочее название «Анонимные киты» и лег в основу китовой группы поддержки. А я отправилась «в поле» — бродить по открытым суицидальным чатам и собирать тех, кому с нами было бы лучше. Демография «групп смерти» Основная часть населения суицидальных групп — это ребята в возрасте от 13 до 18 лет. В конкретном чате обычно преобладают или те, кто помладше 13-14 , или те, кто постарше от 15. Но это — средняя температура по больнице. Дальше начинаются нюансы. Дети более младшего возраста в «кита» иногда тоже заходят. Самым младшим игроком, которого я видела за полгода, была девочка восьми лет от роду. И да, она играла. Выполняла все задания и регулярно присылала своему куратору фотографии порезов… старательно нарисованных на разных участках тела гуашевой краской. Надо сказать, что имитации в китовой теме — не такая уж редкая вещь. Со стороны может показаться, что когда куратор выдает задания на порезы, то таким образом он приучает игроков к аутоагрессии. На практике, если человек режется в рамках игры, скорее всего, он резался и раньше, и это не является для него чем-то экстраординарным. Если человек до игры не резался, то он и на игре обычно не режется, а упражняется в карнавальном гриме. Возможны смешанные варианты: например, по собственному желанию человек режет ноги, чтобы окружающие не заметили, а по заданиям рисует себе порезы на руках при помощи гелевой ручки и губной помады. Главная вещь, которую надо понимать про китовых ребят, это то, что от хорошей жизни в тематические чаты, как правило, не приходят. Это только в желтой прессе и примерно настолько же желтых новостях по телевизору довольный жизнью и благополучный во всех отношениях ребенок может посмотреть японский мультик и испытать непреодолимую тягу к суицидальному поведению. По факту практически у всех, кто приходит в тему, есть вполне объективные серьезные проблемы.
Какими были жертвы игры "Синий кит"? | Это реальная история | эксклюзив до эфира
Здесь в полицайско-расейска-фсбэшно-социальной сети VK прям у фсбшников под носом похожая ситуация и многие опасаются как бы это не вылилось в настоящию трагедию. Мнение общественности[ править ] Мнения, как всегда, разделились, но в целом у взрослого населения отношение негативное ко всей этой теме. Представь теперь сироту, у которого ой нет родителей и близких, всем насрать, а тут ему дают мнимую виртуальную ласку и заботу, подталкивая плавно к тому, чтобы сигануть с крыши. А эта сирота между тем, возможно позже обретет в жизни смысл, станет врачом, спасет сотни жизней. А так, да, дебил дебилом. Были и такие, кто хотел удавить создателя всего этого движения подростков-суицидников. На руках Будейкина кровь десяти человек.
Не надо судить. Удавить мразь. Эти группы и рассчитаны на неокрепшие умы детей. Если эти твари-кураторы будут знать о неотвратимости наказания, то может и процент глупых суицидов уменьшится. Были и такие, кто осуждал подростков, которые совершили суицид по игре «Синий кит». Детей нет.
Я помню себя в 12-15 лет. Не представляю себе ситуацию, когда мне бы захотелось выпрыгнуть в окно ради прикола или нанести порезы ради перехода на очередной уровень! Зачатки мозга уже должны быть в этом возрасте. Теории заговора [ править ] Будучи скептиками, оценивая масштаб эвента количество «групп смерти», кураторов и т. Это не какой-то один мстящий миру или просто делающий это по-приколу человек, создавший «группу смерти» и склоняющий людей к суициду. Это целая сеть!
У них же там целая программа разработана, как правильно воздействовать на людей, специальные задания, какие-то звуки, сеансы массового гипноза в конференциях. Тут без привлечения психологов не обошлось. Только они могут разработать такие задания, что склонить человека к суициду. Примерно так же программируют шахидов на теракты. Это дело рук чьих-то спец. Также интересен факт, что всё это происходит прямо под носом и на подконтрольной территории ФСБ РФ, в их социальной сети Вконтакте.
Причастность российских спец. Если за этим они следить не хотят, значит так надо. Очевидно это идёт с их разрешения или подачи, как было с боярышником. Типа запущена очередная программа умерщвления людей. А может быть это многочисленные недоброжелатели россиянцев , коих почти вся планета из-за крайне глупой и агрессивной захватнической внешней политики Кремля , в которой виноваты ублюдки коммунисты , ведь это они хотят противостоять всему миру, чтобы кругом были одни враги. Хотя этих самых недоброжелателей полно и в самой стране, ведь жить в нищете в днищенском Мордоре большинству умных людей просто противно.
В общем, вопросов и теорий много, но правду вряд ли кто-то узнает, ведь российская государственная машина закрыта и не делится с людьми информацией. А некоторые коммунистические пидорасы ещё при этом хотят и интернет ещё сильнее ограничить, чтобы честной народ вообще ничего не знал, как бы в их ебучем стране-концлагере Совке.
Родители начинали серьёзный разговор с сыновьями и дочерями, а к вечеру уже наблюдалось пополнение таких групп подростками. Один из организаторов писал, что он бы не рекламировал суицид среди подростков, если бы на его QIWI-кошелёк не упало 100 тыс.
Раз их финансируют, то почему бы не рекламировать. В результате детям показывали, как боевики ИГИЛ казнят людей. Эти видео вгоняли подростков в депрессию, а дальше начиналась игра смерти», — отметил Пестов. Смотрите также: «Почти полдень».
В студии ForPost была психолог Елена Полищук России нужна образовательная программа Разоблачать транснациональных преступников помогают юноши и девушки в возрасте от 16 лет и старше. Они связываются с кураторами. Начинают якобы игру, а затем скрины переписки передают правоохранительным органам для принятия процессуальных решений. Правда, зачастую охотники сами становятся жертвами «Синего кита».
Неожиданно для себя он втянулся в смертельную игру. Парень стал наносить себе порезы по заданию куратора. Морозов смог остановиться только тогда, когда ему приказали совершить суицид. Парень утверждает, что после игры у него появилась тяга к самоповреждениям.
Он постоянно смотрел на фото виселиц, таблеток, высоких домов и порезов, читал в чатах переписку ребят, которым плохо из-за разных жизненных ситуаций. Были случаи, когда организаторам сект удавалось вовлечь в свои ряды профессиональных психологов. Те, кто приходил спасать, сами становились адептами. С волонтёрами по выявлению групп смерти похожая ситуация.
В обычной жизни многие психологические проблемы остаются подавленными, а в определённых ситуациях они проявляются. Поэтому волонтёрами по выявлению групп смерти должны становиться только специально подготовленные люди», — считает ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Темыр Хагуров. По его словам, образовательной программы по подготовке таких людей нет. На данный момент в России этим занимаются психологи-энтузиасты, которые организовали краткосрочные образовательные курсы.
В частности, такая работа с молодёжью проводится на базе Кубанского государственного университета, образовательных центров Нижнего Новгорода. Для начала необходимо выявить точечно образовательные центры, разбросанные по всей стране, затем обменяться мнениями, провести выжимку, экспертную оценку программы, пилотно её реализовать. Нет пока такого центра, который бы взялся за эту работу», — отметил Хагуров. Читайте также: В Севастополе борются с пропагандой суицида Статус юношества Депутат Московской городской думы Ольга Мельникова уверена, что эту работу можно проделать быстро, если на законодательном уровне закрепить статус «юношество».
Тогда удалось бы запустить специальные программы поддержки подростков в возрасте от 14 до 18 лет. В интервью «Аргументам и Фактам» Мельникова сообщила, что сейчас данная категория юношей и девушек выпадает из госрегулирования, и, соответственно, нет специальных мер поддержки, программ, которые работали бы в этом направлении. Считаю, что проблемы этого возраста должны стать темой не для кампаний по профилактике суицидов, но для системной поддерживающей работы с этой категорией детей — с юношеством», — сообщила Мельникова. Ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Темыр Хагуров считает, что если статус «юношество» будет закреплён на законодательном уровне, то можно будет выделять бюджетные средства на создание программ профилактики суицидов в подростковой среде, а также на подготовку волонтёров.
Нужно, чтобы внимание к данной возрастной категории юношей и девушек не принимало деструктивных форм.
Ему инкриминировали «Организацию деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства». Следствие установило, что Глазов создал в социальной сети ВКонтакете «группу смерти» под названием «На грани жизни». Там он размещал информацию для тех, кто планирует совершить самоубийство. Он встретился с учениками 8 «В» класса в рамках мероприятия «С чего начинается патриотизм» и рассказал детям о службе в зоне спецоперации.
По словам специалиста, из-за этого жизнь игрока становится полностью связанной с игрой и приказами «кураторов». Подтолкнуть же человека, особенно ребенка, к нанесению себе вреда очень легко, если в детстве он испытывал какие-либо лишения. В подтверждение своих слов Аз-замури напомнил всем слова создателя игры «Синий кит» Филиппа Будейкина о том, что благодаря игре жертвы чувствовали столь недостающее им когда-то внимание, любовь, уважение и ощущали свою принадлежность к чему-то важному. На сегодняшний день «Синий кит» становится в стране действительно опасным явлением, что вынуждает власть принять меры. По данным газеты «Аль-Араби Аль-Джадид» Al-Araby Al-Jadeed , девятилетний ребенок, имя которого не сообщается, был найден повешенным в ванной комнате у себя дома в городе Сетиф на востоке Алжира. Судя по всему, самоубийство произошло в результате следования игровым инструкциям. Та же газета, ссылаясь на местные новостные источники, сообщила об еще одной жертве, восемнадцатилетней Файруз. Меньше чем через сутки после смерти первой жертвы умер пятнадцатилетний подросток Билал. После повторяющихся инцидентов, связанных с выполнением игровых инструкций, а также требований алжирских улиц заблокировать игру на всех веб-сайтах главное управление безопасности Алжира заявило о том, что подобная блокировка невозможна. На парламентском заседании министр коммуникаций Худа Иман Фарун сообщил, что с технической стороны Алжир обладает всеми возможностями блокировки веб-страниц, однако подобный тип игр не предполагает наличие одного сайта: игровые инструкции распространяются посредством социальных сетей.