В него внесены социолог Григорий Юдин*, экоактивистка Евгения Чирикова*. В него включили пять человек и два юридический статус получили социолог и философ Григорий Юдин*, политическая и экологическая активистка Евгения Чирикова**, бывший депутат Смоленской областной думы Владислав Живица. На одном запрещённом ныне сайте, дрожа и попеременно оглядываясь, прочитал очень толковое интервью с социологом Григорием Юдиным, которого многие, подозреваю, хорошо знают.
Социолог Юдин и экоактивистка Евгения Чирикова включены в реестр иноагентов
Минюст России 19 января внес в реестр иностранных агентов социолога Григория Юдина, экоактивистку Евгению Чирикову, журналистку Лолу Тагаеву, смоленского политика Владислава Живицу, блогера Владислава Олейника, лекторий «Живое слово» и «Комитет ингушской. Иноагентами стали социолог Григорий Юдин*, активистка и защитница Химкинского леса Евгения Чирикова*, бывший депутат Смоленской областной думы Владислав Живица*, блогер Владислав Олейник* и журналистка Лола Тагаева*. Иноагентами стали социолог Григорий Юдин*, активистка и защитница Химкинского леса Евгения Чирикова*, бывший депутат Смоленской областной думы Владислав Живица*, блогер Владислав Олейник* и журналистка Лола Тагаева*.
Социолог Юдин: Протестующие в России хотят предотвратить катастрофу
В настоящее время, по данным министерства, Юдин проживает за пределами России. Помимо него в обновленный список включены включены экс-депутат Смоленской облдумы Владислав Живица, блогер Владислав Олейник, журналист Лола Тагаева, экоактивист Евгения Чирикова, лекторий «Живое слово», а также «Комитет ингушской независимости». Как часто они пытаются обойти закон и сколько времени уходит у службы на закрытие доступа к таким ресурсам Днем ранее Министерство юстиции РФ внесло Организацию украинских националистов ОУН, запрещена в РФ , а также ее атрибутику, включая лозунг «Слава Украине!
И у них остался ровно один шанс, чтобы его защитить, поэтому они тоже стали выходить. И число этих людей не маленькое, даже число задержанных приближается к 10 тысячам, что свидетельствует о заметном упорстве. И действительно для тех, кто выходит, на кон поставлено нечто очень важное.
В принципе, в России подавляющее большинство людей никогда в опросах не участвовало или давно уже не участвует. Те, кто это делает, воспринимают это преимущественно как коммуникацию с государством и отвечают соответствующим образом. Какие вообще опросы возможны в условиях войны? На улицы сегодня выходит прогрессивный класс, включенный в глобальные культурные и информационные потоки, и понимающий, что происходит. Он осознает, что сейчас предаются интересы России.
Это будет иметь катастрофические последствия для нашей страны. Еще одна мотивация — это понимание того, что страна развязывает чудовищную войну. Новости из Украины и сообщения родственников также выталкивают людей на улицы, потому что хочется хоть что-нибудь сделать, чтобы это остановить. Есть в этом элемент отчаяния. Почему полицейские применяют в отношение одних людей насилие, одних задерживают, а других нет?
Я не вижу в этом никакой системы. Если дело идет не по плану, то для них естественная реакция — бить. Они уже много дней разгоняют эти протестные акции, устают, раздражаются, поэтому агрессии становится больше, соответственно — больше и насилия. Когда меня задержали , один из сотрудников полиции смотрел в своем телефоне ролик, который распространяется по WhatsApp или другим каналам коммуникации. Длина ролика буквально шесть-семь секунд.
Меня удивило, что человек смотрел в свой телефон и раз за разом обновлял его, прокручивал ролик снова. У меня было такое ощущение, что он сам себя зомбирует. Его реальность перед глазами начинает расходиться, он сам себя с помощью этого ролика пытается как-то убедить.
И тут важный момент — я согласен с вами — это не чисто российский тупик. Возможно, именно поэтому осознать его так непросто.
Российский тупик очень впечатляет, он является одним из наиболее радикальных воплощений общего глобального тупика. Я в этом смысле текущий геополитический конфликт описываю как конфликт между консерваторами и ультраконсерваторами. Ультраконсерваторы хотят вернуться в XIX век и поделить весь мир между «великими державами». Но противостоят этому совсем не прогрессивные люди, а те, кто цепляется за существующий глобальный порядок, с которым как справедливо говорит тот же Путин существует множество проблем. И эти «просто консерваторы» надеются, что все можно вернуть в 23 февраля, или в 2013 год, или в 2007-й.
И пока их вера крепка, мы будем наблюдать эту борьбу нанайских мальчиков. Эта мечта, что все наладится, если Путин «куда-то исчезнет», основана на представлении, что «на самом деле» все хорошо. Просто один человек должен уйти — и все. Никаких общественных противоречий, структурных кризисов, цивилизационных изменений — ничего этого нет и не нужно. Все произошедшее — просто случайная ошибка одного человека.
Чтобы все наконец всерьез изменилось, нужно, чтобы эта иллюзия капитально и окончательно треснула. Чтобы текущая ситуация была всерьез осознана как ситуация серьезного кризиса. Конечно, все возрастающее количество людей это понимает. В тех же США все больше голосов, которые требуют глубоко реформировать существующий порядок. И это гораздо более ответственный подход, чем попытки этот порядок просто сломать без всякой альтернативы.
Нужно большое идеологическое решение. Людей, которые это понимают, все больше, но партия ностальгирующих по 23 февраля пока все еще сильнее. И поэтому настоящего запроса на новые решения нет. Он все время гасится как подрывной или даже играющий на руку ультраконсерваторам. Типа «не раскачивайте лодку».
Пока эта борьба «просто консерваторов» и «ультраконсерваторов» кажется бесконечной. Никакой альтернативы этим «партиям» не видно. Да, и она идет во всех сферах. Например, в спорте. Там тоже сформировались две условные партии: сторонники евгеники, которые оправдывают применение допинга во имя все новых рекордов, и консерваторы, которые с этим борются.
Но мне кажется, что обе эти партии не решают проблему. Ведь проблема спорта сегодня не в том, что все жрут допинг. А в том, что потерялась сама идея того, что спортсмены представляют единое сообщество. И в этом смысле для них не может быть приза важнее, чем признание от своих соперников-собратьев по спорту. Какие бы чемпионские титулы я ни выиграл, нажравшись допинга, они ничего не стоят, пока мои конкуренты не скажут «да» этим достижениям.
Если вспомнить допинговый скандал с российскими спортсменами, то сразу станет ясно: люди перестали считывать этот глубинный посыл. Допинг стал осмысляться в нигилистском контексте, где каждый должен использовать любые способы, чтобы уничтожать своих врагов. Только одни по «правилам», а другие — без. В итоге получается, что соперники больше не являются братьями по спортивному сообществу. Они — враги, ради победы над которыми применимы любые средства.
Это стало итогом вторжения в спорт государства и капитала. Капитал развращает большими деньгами, а государство вклинивается сюда с логикой почти военной вражды между народами. В результате спорт становится продолжением армии и теряет свою объединяющую функцию. На мой взгляд, решение лежит за пределами двух доминирующих подходов. Оно в том, чтобы вернуться к изначальному смыслу спорта в частности и к социальной коммуникации в целом.
Вернуться к опоре на сообщества. Эту мысль можно развернуть на любом материале. Возьмем верховенство права. Если право просто навязано людям — это чистая власть произвола. Часто говорят, что в России «правовой нигилизм».
Ну так вы сперва навязываете людям какую-то ерунду, ни о чем их не спрашиваете, а потом удивляетесь, что они уклоняются от исполнения. Но если законы легитимны в данном сообществе, вырастают из него, то мы чувствуем, что наша жизнь упорядочена нами самими. Законы соблюдаются не из страха наказания, а потому что мы сами их вырабатываем. Поэтому любое решение о совместной жизни должно покоиться на сообществе. Это и есть основа коммунитаризма.
Я думаю, что с этих позиций возможна и наиболее глубокая критика либерализма. Американский философ Патрик Денин в своей книге «Почему либерализм провалился? Это могут быть локальные сообщества. Но могут быть и, например, виртуальные. Однако общая идея состоит в том, что в современном мире структуры среднего уровня — классы и даже нации — испытывают кризис.
Чтобы не оказаться в одиночку перед лицом громадных государственных или транснациональных структур, нужно преодолеть атомизацию, вернуть социальную плотность. В нашей стране это особенно актуально: она стала чемпионом по атомизации. Я думаю, что у коммунитарного проекта есть перспективы. Мы видим по всему миру запрос на обновление левой идеи. Причем повсюду этот запрос пересекается не только с либеральным индивидуализмом, но и с консервативным стремлением к солидарности, к повышенной социальной плотности.
В общем, это запрос на такую модель, которая бы отвечала на проблему одиночества, которую испытывает современный человек. Коммунитарный проект откликается на этот запрос и опирается на синтез как левых, так и консервативных подходов. В его основе идея баланса, как ее сформулировал экономист Карл Поланьи. Он писал, что самое глупое, что можно сделать, это противопоставить рыночному фундаментализму государственнический. Ведь исторически именно государства и создают рынки.
Везде, где мы видим агрессивные, жестокие рынки, их создает небольшая верхушка, используя государство и насилие. Поланьи предложил создавать баланс, опирающийся на человеческие сообщества. Когда о сообществах писали Прудон, Кропоткин или Букчин, они могли указать пальцем: вот кооперативы, вот крестьянская община, вот социальные движения. А на какие сообщества можно указать сейчас? Сегодня тоже есть мощные структуры, которые не сдались.
Например, профессиональные сообщества. В той степени, в которой они выдерживают давление, они показывают себя с неплохой стороны. Потому что они в себе содержат смысл того, что они делают. Ты не можешь быть медиком, или ученым, или учителем, или психологом без того, чтобы не принадлежать к этому сообществу. Поэтому в них содержатся мощные зачатки самоуправления.
На следующем этапе они смогут взять на себя массу полномочий, которые захватило себе государство. Например, большую часть того, что делает государство в области науки, нужно немедленно передать вниз, и ученые с этим справятся лучше. Такие сообщества пересобираются благодаря новым технологиям. Сегодня больше не нужно съезжаться в один город, чтобы структурироваться и выбирать правление.
Работал в Московской высшей школе социальных и экономических наук Шанинка , Высшей школе экономики и др. Также в реестр иностранных агентов 19 января внесли политиков Евгению Чирикову, Владислава Живицу, журналистку Лолу Тагаеву, лекторий «Живое слово», «Комитет ингушской независимости» и др.
Социолог Юдин внесен в реестр иноагентов
Участвует в протестном движении, не поддерживает идею военных действий РФ на территории Украины. Написал огромное количество научных материалов, несколько десятков книг. Принимает участие в оппозиционных программах и антиправительственных проектах. Greg Yudin — хорошо известный на Западе ученый.
Лекторий «Живое слово» распространял недостоверную информацию о политике властей. При этом из реестра в связи с ликвидацией исключено некоммерческое партнерство «Институт развития прессы — Сибирь». До этого Николая Соболева оштрафовали за отсутствие плашки иноагента. Ранее сообщалось, что шоумена Гудкова могут признать иноагентом по просьбе активистов.
Чирикова и Юдин проживают за пределами РФ. Кроме того, в реестр включены журналистка Лола Тагаева, политик Владислав Живица, блогер Владислав Олейник, "Комитет ингушской независимости", а также лекторий "Живое слово". Некоммерческое партнерство "Институт развития прессы - Сибирь" исключили из реестра в связи с его ликвидацией.
На информационном ресурсе dailystorm. Минина и Д. Степана Бандеры», Украинская организация «Братство», Межрегиональное общественное объединение — организация «Народная Социальная Инициатива» другие названия: «Народная Социалистическая Инициатива», «Национальная Социальная Инициатива», «Национальная Социалистическая Инициатива» , Межрегиональное общественное объединение «Этнополитическое объединение «Русские», Общероссийская политическая партия «ВОЛЯ», Общественное объединение «Меджлис крымскотатарского народа», Религиозная организация «Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России» и входящие в ее структуру местные религиозные организации:,Межрегиональное общественное движение «Артподготовка».
О компании
- Поговорили с российским социологом Юдиным, который предсказал войну | Пикабу
- Популярные аудиокниги
- Социолога Григория Юдина внесли в список иноагентов | 360°
- Правила комментирования
Григорий Борисович Юдин
Об этом сообщает Минюст РФ на своем сайте. По информации ведомства, Юдин распространял ложную информацию, нацеленную на формирование негативного образа России, а также выступал против проведения СВО. Кроме того, Минюст указывает на то, что Юдин живет за границей РФ.
Это претензия ко всему миру — в том смысле, что человеческая жизнь просто плохо устроена. Я все время вспоминаю высказывание Путина, которое он сделал в середине 2021 года.
Он тогда абсолютно неспровоцированно сказал , что в жизни вообще нет счастья. Это сильное высказывание для политического лидера, который по идее должен делать жизнь людей лучше, давать какие-то идеалы, ориентиры. А тут человек [как будто] говорит: «В жизни нет счастья. Вообще, мир — плохое, несправедливое, тяжелое место, где единственный способ существовать — это постоянно бороться, драться, а в пределе — убивать».
Эта обида на окружающий мир сильно укоренена в России, и она проецируется на того, кто выглядит как ответственный за этот мир, на США. Соединенные Штаты действительно в какой-то момент взяли на себя ответственность за мир — и сделали это не вполне удачно. И мы видим, что ресентимент, о котором я сейчас говорю, есть далеко не только в России где он, конечно, существует в катастрофических, ужасающих формах. У значительной части мира есть вполне обоснованные претензии в отношении действующего мироустройства, в адрес Соединенных Штатов Америки, которые взяли на себя ответственность, стали гегемоном и во многом являются бенефициаром этого мироустройства.
Это глобальный Юг, который пострадал от сильного увеличения неравенства в последние десятилетия и отчасти, по крайней мере символически, пострадал от бездумных внешнеполитических авантюр, в которые пускались США. Это же относится к тем частям населения глобального Севера, которые тоже чувствуют себя обиженными и пострадавшими. Я бы не сказал, что это понимание переходит в поддержку, — просто потому, что Путин ничего не предлагает. Он воспроизводит те же самые ошибки, но в гораздо более жуткой форме.
Один мой коллега как-то метко сформулировал, что основной принцип российской внешней политики состоит в том, что «если им нельзя, значит, нам тоже можно». Это трудно не считывать, видя, что Путин хочет совершать то же самое, за что критикует США.
Казань, ул. Торфяная, д. Самары; Военно-патриотический клуб «Белый Крест»; Организация - межрегиональное национал-радикальное объединение «Misanthropic division» название на русском языке «Мизантропик дивижн» , оно же «Misanthropic Division» «MD», оно же «Md»; Религиозное объединение последователей инглиизма в Ставропольском крае; Межрегиональное общественное объединение — организация «Народная Социальная Инициатива» другие названия: «Народная Социалистическая Инициатива», «Национальная Социальная Инициатива», «Национальная Социалистическая Инициатива» ; Местная религиозная организация Свидетелей Иеговы г. Абинска; Общественное движение «TulaSkins»; Межрегиональное общественное объединение «Этнополитическое объединение «Русские»; Местная религиозная организация Свидетелей Иеговы города Старый Оскол; Местная религиозная организация Свидетелей Иеговы города Белгорода; Региональное общественное объединение «Русское национальное объединение «Атака»; Религиозная группа молельный дом «Мечеть Мирмамеда»; Местная религиозная организация Свидетелей Иеговы города Элиста; Община Коренного Русского народа г.
Астрахани Астраханской области; Местная религиозная организация Свидетелей Иеговы «Орел»; Общероссийская политическая партия «ВОЛЯ», ее региональные отделения и иные структурные подразделения; Общественное объединение «Меджлис крымскотатарского народа»; Местная религиозная организация Свидетелей Иеговы в г.
Где находиться в этих условиях — это вопрос технический. Нужно быть там, где ты можешь с этим что-то сделать. Абсолютная глупость думать, что если ты переберешься из России в Чехию, то у тебя все будет в порядке. Хватит уже закрывать глаза на это. Нас всех могут убить. Надо включаться в то, чтобы это остановить. Если мы будем думать, что находимся в безопасности, то шансов это остановить будет еще меньше.
У нас у всех большие проблемы, мы в опасности. По-вашему, почему получилось так, что Лукашенко позволил российским войскам напасть на Украину с территории нашей страны? Самое главное про Беларусь — это не про Лукашенко. Россия и Беларусь сейчас оказались в разных ситуациях. В вашей стране мы имеем дело с хунтой, которая явно тиранит свой народ против его воли. Белорусское государство, которое контролирует Лукашенко, является соагрессором, но очевидно, что это происходит против воли вашего народа. Это заметно. Белорусы дают это понять: и внутри страны, и за рубежом.
В России мы видим пассивное согласие, которое в отдельных моментах перерастает в соучастие. У вашей страны сейчас положение и перспективы гораздо лучше, чем у России. Беларусь пытается сопротивляться. Почему это случилось? У вас был момент формирования солидарности в 2020 году. Он позволил противопоставить страну тирану. Это не привело к перехвату политической власти, но дало возможность не доверить судьбу страны тирану. Лукашенко потерял белорусов, у него есть только мутный имперский проект, в котором он оказывается на стороне советского ренессанса, который в той или иной форме задумал Владимир Путин.
Мы теперь понимаем логичность Кремля не поддерживать явного пророссийского кандидата Бабарико на выборах. Нужен был не пророссийский кандидат, а просоветский. Бабарико можно было бы сделать лояльным России, но на агрессивное, военное покорение соседних земель он бы вряд ли пошел. То, что сейчас происходит в Украине, — это шок для всего мира, но для нас с вами, с точки зрения методов действия этих людей, это не удивительно. Они сейчас стали направлять оружие и бомбить Украину, а в 2020 году они не направляли оружие на белорусов? Просто тогда не было необходимости применять кассетные бомбы, нужно было бы — применили. В чем проблема? Люди выходили на протест и в больших городах, и в деревнях.
Теперь мы смотрим на антивоенные акции в России — и в масштабах страны они были очень малочисленными. Почему даже вторжение в Украину не стало триггером для выхода людей на улицы? В 2020 году в Беларуси было окно возможностей. Люди думали, что их личное участие может привести к массовому движению, у которого есть шанс изменить положение дел в стране. Если у людей нет ощущения, что можно что-то изменить, то сама по себе трагичность повода не является мотивацией. Я уверен, что, как только новое окно появится, люди выйдут. А в Беларуси это произойдет раньше, чем в России. Мы видим, что сейчас идет трансформация в сторону, которая исключает возможность уличного протеста.
Но могут возникнуть обстоятельства, при которых он приобретет силу. Они связаны с формированием во власти крыла, которое будет занимать хотя бы умеренно-военную позицию и будет пытаться остановить страну от катастрофы. Мы получим ситуацию раскола, и тогда, возможно, появится новое окно возможностей. Само по себе массовое выступление ничего не поменяет, но оно может стать частью большой перестройки. Если, конечно, Путин не перехватит в очередной раз инициативу и не сделает ситуацию еще хуже. Какой итог? Есть конкретные вещи, связанные с контролем над восточной Европой. Мы читали этот ультиматум.
Мы должны откатиться к советскому состоянию. То, что мы видим сейчас, это первый этап — военный контроль над Украиной.
Григорий Юдин: «Нам еще предстоит определить правильную интонацию для Дня Победы»
Есть еще одно важное отличие — оно связано с идеологической нейтральностью второй памяти. Она не пытается что-то противопоставлять памяти первой, она пытается уйти от идеологизации и политизации, направлена на то, чтобы увести историю от политики. Респонденты постоянно говорят нам, что нечего людей держать за идиотов, надо показать, как оно было, а дальше они сами сумеют выставить оценки. Тем самым признается возможность противоречивости событий и аудитории предоставляется возможность выносить свои суждения самостоятельно. В этом нет ничего удивительного, потому что изначально инициаторами второй памяти являются профессиональные историки. Именно они в конце 1980-х неожиданно получили возможность заниматься исторической работой, открылись архивы, появилось множество новой информации.
И одновременно люди перестали бояться истории своей семьи, которую в советское время старались скрывать. Так что появился запрос на восстановление семейных историй — знать историю своей семьи постепенно становится модным. Историки восстанавливают эту память, делают архивы доступными гражданам; а те, в свою очередь, приносят историкам новые данные, частные архивы, артефакты — это особенно видно на краеведческом уровне. Философ Мишель Фуко говорил, что там, где возникает подавленный исторический конфликт, противостояние ведется не в терминах открытой борьбы, а в терминах скрытого сопротивления. Если есть какая-то доминирующая, господствующая память, то возникает и контрпамять, которая работает не через прямое оспаривание, а формирует обходные пути, которые позволяют избежать фронтального столкновения.
Потому это способ избежать политических оппозиций, которые всем надоели. На лекции вы говорили о том, что проводили исследование с людьми, которые работают на опросах общественного мнения. Они рассказывали случаи, когда стараются отказаться от опроса, если он связан с политикой. Не кажется вам, что в этом есть табуированность разговора о политике, когда туда невольно вплетается история? Действительно, часть более общей проблемы, с которой мы имеем дело в России, — это деполитизация, отсутствие открытой политической дискуссии.
Это относится не только к интервьюерам, у нас в принципе нет для этого подходящего языка; если в разговоре с друзьями или знакомыми вдруг обнаруживаются политические разногласия, то на втором шаге мы скатываемся к ругани, взаимным оскорблениям, это подрывает отношения. Политика все время связана с враждой, войной, жестоким конфликтом, поэтому люди стараются держаться от этого подальше. И история попадает сюда же — как не принято говорить о политике, точно так же не принято говорить об исторической политике. Гораздо проще и эффективнее говорить о том, что происходит со мной, моей семьей, узнавать о связи с ними. Когда мы уже сделали исследование и я писал отчет, возникла история Дениса Карагодина — человека, который провел расследование убийства своего прадеда, восстановил каждого, кто участвовал в этом.
Есть ли у него цель пересмотра истории? Нет, он от нее открещивается, просто требуя признать, что это преступление, за которым кто-то стоял. Господствующая историческая политика не дает языка, чтобы об этом разговаривать, она направлена на раздробление, объявление предателями тех, кто не попадает в государственный нарратив. А в него не попадают большинство наших сограждан — так или иначе, очень у многих были конфликты с государством. Если зайти в любой книжный магазин, особенно сетевой, можно увидеть гигантское количество книг об истории.
О качестве этих книг следует поговорить отдельно, но, тем не менее, спрос на большую историю очевиден и удовлетворяется он простыми формами — популярными книгами, телепередачами, сериалами. Как вы считаете, с чем связан этот повышенный интерес к историческому знанию? Это связано с тем, что у нас возникает запрос на формирование своей идентичности. Мы долгое время теряли это из виду, ушли в индивидуальные проблемы, когда нам нужно было заботиться о собственном выживании, благосостоянии, карьерном успехе. В обществе наиболее ценным стал признаваться индивидуальный успех.
Смог ты найти оплачиваемую деятельность, что-то продать — ты на коне, а все остальное не имеет значения. Отсюда власть, связанная с деньгами, зацикленность на потребительских стандартах — то, на что сегодня работают большинство российских семей. Но человек устроен не так. Он не может все время думать о личной выгоде, ему нужно понимать, как он связан с людьми, землей, на которой он живет. Сейчас настал период, когда первая волна удовлетворения собственных интересов закончилась и начал проступать запрос на историю.
Я бы назвал его частью более общего запроса на возрождение политики. Государство не дает этому запросу выхода — любая политическая активность, коллективные объединения строго запрещены и за ними следят. В России нет особой цензуры, но если ты попытался что-то организовать — у тебя точно будут проблемы. А человек — животное политическое.
Как часто они пытаются обойти закон и сколько времени уходит у службы на закрытие доступа к таким ресурсам Днем ранее Министерство юстиции РФ внесло Организацию украинских националистов ОУН, запрещена в РФ , а также ее атрибутику, включая лозунг «Слава Украине! До этого, 12 января, в реестр иноагентов был внесен писатель Борис Акунин Григорий Чхартишвили, внесен в реестр террористов и экстремистов Росфинмониторинга.
Соответствующая информация размещена на сайте ведомства. Кроме того, Минюст исключил из реестра «Институт развития прессы — Сибирь». Понятие «иноагент» было введено в российское законодательство после протестов в 2012 году — применительно к некоммерческим организациям НКО , ведущим политическую деятельность и получающим иностранное финансирование. Впоследствии этот статус начали присваивать физлицам, юрлицам и незарегистрированным организациям.
Но это мифологическая конструкция, потому что она предполагает, что государство всегда было одним и тем же. Это хорошо видно на примере юбилея революции, когда государственная пропаганда пытается игнорировать тот факт, что советское государство строилось как радикальное отрицание предыдущей власти. Мы знаем, что у коммунистов в принципе была идея отмирания государства. Во всяком случае, то, что они построили, было совершенно новым историческим субъектом. Сегодня мы видим, как эти огромные бреши пытаются заретушировать указаниями на преемственность. То же самое верно применительно к ситуации 1991 года.
Субъектом второй истории является не государство, а индивид или семья. Она позволяет человеку узнать о том, что происходило с его предками, восстановить свою родословную. У такой памяти неизбежно много субъектов, это могут быть разные семьи, в зависимости от региона — разные локальные, городские, краевые или национальные памяти. Татарстан в этом смысле хороший пример, потому что татарская история не монтируется легко к славному русскому государству, которое не пойми откуда начало свой триумфальный марш по истории. Выбивается отсюда и масса других исторических нарративов; низовая история позволяет этот нарратив восстанавливать. Есть еще одно важное отличие — оно связано с идеологической нейтральностью второй памяти. Она не пытается что-то противопоставлять памяти первой, она пытается уйти от идеологизации и политизации, направлена на то, чтобы увести историю от политики. Респонденты постоянно говорят нам, что нечего людей держать за идиотов, надо показать, как оно было, а дальше они сами сумеют выставить оценки. Тем самым признается возможность противоречивости событий и аудитории предоставляется возможность выносить свои суждения самостоятельно. В этом нет ничего удивительного, потому что изначально инициаторами второй памяти являются профессиональные историки.
Именно они в конце 1980-х неожиданно получили возможность заниматься исторической работой, открылись архивы, появилось множество новой информации. И одновременно люди перестали бояться истории своей семьи, которую в советское время старались скрывать. Так что появился запрос на восстановление семейных историй — знать историю своей семьи постепенно становится модным. Историки восстанавливают эту память, делают архивы доступными гражданам; а те, в свою очередь, приносят историкам новые данные, частные архивы, артефакты — это особенно видно на краеведческом уровне. Философ Мишель Фуко говорил, что там, где возникает подавленный исторический конфликт, противостояние ведется не в терминах открытой борьбы, а в терминах скрытого сопротивления. Если есть какая-то доминирующая, господствующая память, то возникает и контрпамять, которая работает не через прямое оспаривание, а формирует обходные пути, которые позволяют избежать фронтального столкновения. Потому это способ избежать политических оппозиций, которые всем надоели. На лекции вы говорили о том, что проводили исследование с людьми, которые работают на опросах общественного мнения. Они рассказывали случаи, когда стараются отказаться от опроса, если он связан с политикой. Не кажется вам, что в этом есть табуированность разговора о политике, когда туда невольно вплетается история?
Действительно, часть более общей проблемы, с которой мы имеем дело в России, — это деполитизация, отсутствие открытой политической дискуссии. Это относится не только к интервьюерам, у нас в принципе нет для этого подходящего языка; если в разговоре с друзьями или знакомыми вдруг обнаруживаются политические разногласия, то на втором шаге мы скатываемся к ругани, взаимным оскорблениям, это подрывает отношения. Политика все время связана с враждой, войной, жестоким конфликтом, поэтому люди стараются держаться от этого подальше. И история попадает сюда же — как не принято говорить о политике, точно так же не принято говорить об исторической политике. Гораздо проще и эффективнее говорить о том, что происходит со мной, моей семьей, узнавать о связи с ними. Когда мы уже сделали исследование и я писал отчет, возникла история Дениса Карагодина — человека, который провел расследование убийства своего прадеда, восстановил каждого, кто участвовал в этом. Есть ли у него цель пересмотра истории? Нет, он от нее открещивается, просто требуя признать, что это преступление, за которым кто-то стоял. Господствующая историческая политика не дает языка, чтобы об этом разговаривать, она направлена на раздробление, объявление предателями тех, кто не попадает в государственный нарратив. А в него не попадают большинство наших сограждан — так или иначе, очень у многих были конфликты с государством.
Если зайти в любой книжный магазин, особенно сетевой, можно увидеть гигантское количество книг об истории. О качестве этих книг следует поговорить отдельно, но, тем не менее, спрос на большую историю очевиден и удовлетворяется он простыми формами — популярными книгами, телепередачами, сериалами. Как вы считаете, с чем связан этот повышенный интерес к историческому знанию? Это связано с тем, что у нас возникает запрос на формирование своей идентичности.
«Самое страшное — появление вопросов о будущем страны»
Григорий Юдин — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг. Григорий Юдин принадлежит к старшему слою VII поколения российских социологов, самому молодому в моих историко-социологических поисках. Как сообщается на сайте Минюста, 19 января реестр иностранных агентов пополнили экоактивист Евгения Чирикова, журналист Лола Тагаева, политик Владислав Живица, блогер Владислав Олейник, а также социолог Григорий Юдин. «Философ Григорий Юдин был избит полицией и доставлен без сознания в ОВД Южное Медведково.
Григорий Юдин: «Это диверсия против страны» // «Скажи Гордеевой»
Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики. Новости. Новости автора – Юдин Григорий Борисович. Команда социологов по руководством Григория Юдина провела общероссийский опрос «Преодоление трудного прошлого: сценарий для России». Главные новости о персоне Григорий Юдин на Будьте в курсе последних новостей: Минюст внес в реестр иноагентов блогера Дмитрия Потапенко и журналиста Максима Трудолюбова. Социолог, кандидат философских наук, старший научный сотрудник лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук.
Минюст объявил «иноагентом» социолога Григория Юдина
Григорий Юдин – экспертные материалы от авторов «Ведомостей». Григорий Юдин — все новости автора на сайте издания Минюст РФ признал иноагентом социолога Григория Юдина.
Минюст пополнил реестр иноагентов пятью персонами
История статуса и его применение "Г. Юдин принимал участие в создании и распространении для неограниченного круга лиц сообщений и материалов иностранных агентов, выступал против специальной военной операции на Украине", - сказано в сообщении ведомства. Отмечается, что Чирикова выступала против спецоперации, участвовала в качестве респондента и эксперта на информационных площадках, предоставляемых иностранными агентами и иностранными СМИ, распространяла ложную информацию о принимаемых органами публичной власти России решениях и проводимой ими политике.
Я хочу сказать, что у нас есть свое место в Европе, есть своя функция и есть чем там заняться. Нужно просто перестать «бить тарелки». Тенденции авторитаризма в России очевидны, видите ли вы движение в сторону тоталитаризма? Это два совершенно противоположных принципа. Авторитаризм базируется на деполитизации, грубо говоря, его посыл - «занимайтесь своим делом, вот вам потребление, обогащайтесь, вот вам ипотека, кредиты, вперед в торговые центры, главное — не лезьте в политику». Авторитаризм загоняет людей на зрительские ряды, чтобы они не участвовали в управлении. При этой модели политика совмещена с экономикой, и политическая власть находится в одной точке, ее никто не оспаривает. Но ты при этом можешь думать, и даже говорить, что хочешь.
Главное, чтобы ты не предпринимал никаких действий. Запрещена любая коллективная самоорганизация. Тоталитаризм же работает обратным образом. Он, напротив, требует тотальности сознания, его выравнивания, чтобы все думали и делали одно и то же. В России с прошлого года появляются тревожные признаки этого течения. Я надеюсь, что это состояние временное… - Я тоже так думаю, но сейчас настало время сформулировать видение будущего. Мы столкнулись с проблемой, что у многих людей в стране отключено воображение. Мы разучились мечтать, разучились к чему-то стремиться как страна. Да мечты могут не сбыться, но без мечты жить тяжело. Ой, это все мне напоминает разговоры про советское время, когда у нас уже была коммунистическая мечта… - Коммунистическая мечта получила изуродованное воплощение, но при этом имела и свою позитивную функцию.
Она задавала некий горизонт, к которому можно было стремиться. И это, как я уже сказал, дало позитивный толчок не только России, но и миру. Вот, вы, Григорий, младше меня на 10 лет и когда рассуждаете об этом с такой академической, ученой позиции все выглядит одним образом. А я на практике знаю, как все эти «горизонты» выглядели, когда я еще в школе учился. Единицы верили в эту мечту, зато абсурда было выше крыши… - У советской истории были разные периоды. Я говорю о ранних годах, когда появилось множество интересных идей. Это и взрыв совершенно новой культуры, который дал миру целый ряд выдающихся поэтов, художников, артистов. Это и перестройка быта, в результате которой многие отвратительные элементы жизни при царизме ушли в прошлое. Это и новые возможности для десятков миллионов людей, у которых в противном случае не было бы в жизни ни малейшего шанса. И в мире была альтернатива.
Конечно, то, что вы помните из своей молодости, никакого отношения у коммунистической идее уже не имело — это было бессмысленное принуждение людей к тому, во что они давно не верили. А сегодня альтернативы в мире не хватает, и появляется ощущение большого кризиса. Потому что наличие альтернатив необходимо, чтобы изобретать что-то новое и двигаться вперед. Хорошо, давайте предположим, что с экономическим неравенством мы как-нибудь в будущем справимся, а что делать с неравенством привлекательности или неравенством интеллектуальным? Маркс, кстати, естественно над ним издевался. Поэтому идеи коммунизма не предполагали, что все люди одинаковые. Люди остаются разными, и разнообразие нас обогащает. А если все одинаковые, этого обогащения не происходит. Что касается интеллектуального неравенства… а где здесь проблема? Вы занимаетесь своей работой, я своей.
Я в вашей ничего не понимаю, а вам тоже, наверное, не нужно становиться социологом… Ну сейчас эта проблема ярко выражена, когда мы касаемся мировоззренческих вопросов со своими пожилыми родственниками. Думаю, многие сталкиваются с проблемой тотального непонимания и конфликта… - Да, сегодня это типичная ситуация для России, потому что здесь случился чудовищный разлом поколений. Это связано с тем, что младшее и старшее поколения живут, по сути, в разных мирах. Современный мир потребовал от старшего поколения тяжелейшей адаптации, и далеко не все смогли перестроиться. Задача правительства в этих условиях — помочь людям почувствовать себя уверенно в новых условиях. Вместо этого оно упирает на ностальгию и рассказывает, что нам всем нужно вернуться в прошлое, всё переиграть и вернуть назад. Но прошлого больше не будет. Обещать людям великое прошлое — значит навсегда закрывать им дорогу в будущее. А мы не попадем в такую же ловушку с нашими детьми лет через 20? Но этот радикальный разлом, который мы сегодня наблюдаем в России, совершенно ненормален.
Ведь с большими данными не поспоришь. Рейтинги, оценки, опросы — все эти способы получить информацию о мире и обществе так широко применяются, что кажется очевидным, что общественное мнение — это сумма мнений индивидов, известная благодаря опросам. Социология, наука об обществе, изучает общественное мнение, и социологи проводят опросы.
Интервью с Михаилом Световым У вас на странице на сайте ВШЭ в примерных темах курсовых и дипломных работ есть такая: «Фигура социолога в восприятии потенциальных респондентов». Как россияне видят социологов? Вы уже начали говорить, что фигура социолога ассоциируется с фигурой власти. Давайте продолжим эту тему. Тот, кто за это берется, получает интересные результаты. К сожалению, таких попыток пока маловато. А ведь от того, как люди воспринимают социолога, зависит то, какого рода коммуникация происходит между респондентом и интервьюером, что респонденты будут отвечать и как мы дальше будем это интерпретировать. Что мы знаем из тех исследований, которые мы проводили в последнее время? Тут требуется некоторое пояснение. Дело в том, что на самом деле социология к опросам общественного мнения не имеет никакого отношения. Это две совершенно разные области знаний. У них разные истоки, разная история, ими занимались разные люди, у них разные предпосылки, они по-разному устроены и т. Больше ничего общего у них нет. Надо сказать, что в публичном восприятии смешение социологии и опросов общественного мнения присутствует во многих странах. Но мало где эта путаница так сильна, как в России. В Америке людей, которые проводят опросы общественного мнения, никогда не назовут социологами , для них есть специальное слово pollsters от opinion poll — опрос общественного мнения. В России тоже это слово используется, но это в основном профессиональный жаргон. Если ты выйдешь на улицу и спросишь, кто такие социологи, то тебе скажут, что это вот те люди с анкетами, имея в виду опросы общественного мнения. Можно долго рассказывать, почему возникла эта путаница, в России у нее есть некоторые исторические причины. Тем не менее это факт: за социологов принимают людей, которые проводят опросы общественного мнения. Притом что сами социологи к этим опросам относятся крайне скептически, сильно их недолюбливают и, с большой вероятностью, приведут вам дюжину возражений против того, чтобы ими заниматься. До этого они фактически были запрещены. Да, были отдельные эксперименты, но при советской власти в целом они были запрещены. Был такой энтузиазм на начальном этапе. Потом он стих во второй половине девяностых. Это было связано отчасти с разочарованием в демократии в принципе. В опросах самих по себе тоже было сильное разочарование. Дело в том, что опросы общественного мнения начали быстро использоваться в качестве политтехнологии. В нулевые они были окончательно скомпрометированы. Все поле опросов в России было реформировано, на федеральном уровне оно было подчинено управлению внутренней политики администрации президента. И хотя об этом рядовые российские граждане не знают, но они это хорошо чувствуют и понимают, что опросы — это, в общем, институт надзора. Это, конечно, вызвало недоверие и нежелание иметь с опросами дело. В-третьих, как я уже говорил, опрос воспринимается преимущественно как коммуникация с властью. Мы в прошлом году проводили исследование интервьюеров. Интервьюеры хорошо понимают, как устроена коммуникация во время опросов, могут об этом подробно рассказать. Ведь интервьюеру в России уговорить людей отвечать вообще очень сложно — крайне высок уровень отказов. Но если уж удается их уговорить отвечать, то это можно сделать, как правило, одним из двух способов. Либо интервьюеры прикидываются студентами, которым нужно выполнить курсовой проект, — если возраст, конечно, позволяет. Тогда люди из жалости отвечают. Либо, что более важно, интервьюеры апеллируют к тому, что донесут жалобу респондентов до высших властей. Понятно, что респонденты склонны воспринимать интервьюеров как делегатов от центральной либо местной власти. Конечно, мало кто верит, что центральная власть прислушается к страданиям людей на местах, но если удается как-то уговорить людей отвечать на вопросы, то тут часто важен предлог, что их точка зрения будет донесена до начальства. Любой, кто занимался опросами, не раз слышал что-то вроде «Да, и расскажите Путину, что у нас кран протекает, асфальт разбит» и т. Если уж принимать участие в опросах, то надо донести свою жалобу. Другая интересная вещь связана с тем, как сами интервьюеры понимают функцию опросов. Для многих из них это осуществление надзора и контроля за всякими нежелательными тенденциями в обществе. Часто прямо так и говорят: «Чтобы у нас не было всяких революций». Такой инструмент слежки за гражданами. И важно, что так понимают опросы не только интервьюеры, но и респонденты. Уже не так важно, используются ли опросы действительно в таком смысле, — важно, что люди, которые участвуют в коммуникации, воспринимают это именно таким образом. Дальше мы уже можем судить, как такое понимание коммуникативной ситуации подталкивает людей к определенным ответам. Это две совершенно разные области знаний Но постойте, ведь такие манипуляции запрещены интервьюерам. Они же, как вы сами говорите, подталкивают людей к определенным ответам. Но тут вот в чем дело. Между людьми, которые планируют и проектируют исследования, и людьми, которые их реально проводят, есть большая разница. Интервьюеры — это не профессиональные поллстеры, это не социологи. Между первыми и вторыми есть большой разрыв. И многие часто не понимают, что реальные исследования проводят именно интервьюеры, которые собирают информацию. К ним часто принято относиться как к простому инструменту. И кажется, что если ты ему задашь некоторые количество ясных правил, то он их выполнит и превратится в простой термометр. Но интервьюер — это человек, который занимается реальной коммуникацией с людьми. И если коммуникация не подчиняется этим правилам, то что ему делать? Часто интервьюеры половину этих правил выполнить реально не могут. Потому что если они будут их выполнять, то с ними никто просто разговаривать не будет. Правила устроены так, чтобы превратить интервьюера в робота. А робот не может собирать информацию. Робот не может никого уговорить отвечать, уговорить не бросать заполнять анкету на середине, убедить, что это безопасно, убедить в том, что это то, чем следует заниматься. А это как раз то, чем должен заниматься интервьюер, чтобы собрать информацию. Поэтому они, разумеется, нарушают инструкции.
Социолога Григория Юдина внесли в список иноагентов
Григорий Юдин регулярно высказывается на политические темы для издания «Радио Свобода» — иностранного СМИ, выполняющего функции иностранного агента. Власть - 19 января 2024 - Новости Санкт-Петербурга - Григория Юдина — кандидата философских наук, старшего научного сотрудника лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики, профессора Московской Высшей школы социальных и экономических наук. Очередным гостем авторской рубрики Виктора Шкуренко «Переход наличности» стал социолог и философ Григорий Юдин. Григорий Юдин — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. В реестр иноагентов включили шеф-редактора «Верстки».