По мнению декана экономического факультета МГУ Александра Аузана, в 2022 году в России возобновился общественный договор, подорванный пенсионной реформой. Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан рассказал RTVI об угрозе экономической спирали в 2024 году.
Декан МГУ о преодолении локальных изменений и комплексной трансформации: Эффект колеи
Российская экономика становится дегенератом. То есть она упрощается, сбрасывает сложные отрасли. Избавляется от сложных прослоек. Как в девяностые - и в итоге утратили насовсем весь технологический задел, который был в СССР. Культурное свойство русских в критической ситуации обустраивать свою жизнь, не предъявляя претензии к власти - очень особенное и оно сейчас позволяет экономике выстоять. Возможно, это наследие жизни в зоне рискованного земледелия. Ещё один плохой фактор - идёт конкуренция военных расходов с США и Европой и это очень тяжело для бюджета. Про конфликт с "Западом" и поворот к "Востоку".
Это очень ненадёжная площадка.
То есть доступность персональных данных для бизнеса способствует инновационному развитию. В то же время, цифровое тоталитарное государство Китай — единственная большая страна, которая выходит с положительным экономическим ростом к итогам 2020 года. В 2017 и в 2020 годах в России проводился опрос, в ходе которого людей попросили расставить в приоритетном порядке три ценности: свободу, справедливость и эффективность государства. На втором — справедливость, на третьем — эффективность государства. В 2020 году справедливость по-прежнему на втором месте. Но на первом — эффективность государства, а свобода переместилась на третью позицию», — рассказал Александр Аузан. Люди жертвуют свободой ради безопасности? Не стоит спешить с выводом. Лучшее, что может сделать правительство, — это создать цифровое сервисное государство, считает он.
Если оно не будет двигаться в этом направлении, останется в стороне и от экономики, и от жизни. Уже сейчас «прорастают» совершенно новые институты и цифровые сервисы, замещающие традиционные учреждения и организации. Да, это выше, чем к губернаторам, муниципалитетам и суду. Здесь важны два фактора. Во-первых, раз мир изменился, значит, люди нуждаются в том, чтобы им рассказали, как он теперь устроен. Во-вторых, цифровизация будет иметь тяжелые социальные последствия. Всюду, где есть методика, искусственный интеллект будет работать чище и быстрее, объединяя базы из разных областей науки», — сказал Александр Аузан. Конкурентоспособность естественного интеллекта связана с эмоциями, интуицией, скрытыми способностями, основанными не на расчетах, а на других способах постижения, считает эксперт. Он привел пример, которым поделился один из профессоров биологического факультета МГУ: «Вы знаете, лисы намного умнее зайцев. Но за миллионы лет лисы не съели всех зайцев.
Лиса не может рассчитать траекторию, по которой побежит заяц, потому что заяц сам не знает, по какой траектории он побежит». Некоторые районы Китая в XXI веке развиваются гораздо лучше других, добавил Александр Аузан, ссылаясь на доклад гонконгского профессора, сделанный на II Всемирном конгрессе по сравнительной экономике. Это именно те районы, где раньше всего, еще в VI-VII веках нашей эры, был введен гражданский экзамен для чиновников, предполагавший обязательное знание стихосложения и каллиграфии. В новых условиях образовательные программы должны включать широкий спектр дисциплин: от математики до искусств. То есть такая модель образования, как Liberal Arts когда студент может выбирать для изучения одновременно точные и гуманитарные науки , может стать наиболее востребованной.
Он добавил, что приложит все усилия, чтобы к «великому делу развития индустрии присоединить экономическое понимание». Затем Александр Александрович представил членам Ученого совета СПбПУ свое видение образования в условиях четвертой промышленной революции. Элит, у которых есть свойства широкого кругозора, долгого взгляда и социальной мотивации. Только новая элита способна справиться с вызовами цифровой экономики, — уверен Александр Александрович. Надеюсь, и у нас, и у них всё получится, и от этого выиграют все».
Это такой трансформер, который ты под себя подлаживаешь. Автономию надо иметь! Я даже не говорю о демократии, о политической конкуренции и прочем. Автономия в том, что не только власть воздействует на тебя, но и ты воздействуешь на власть и у тебя есть сфера защищенного пространства. Власть не лезет в твою семью, в идеи, религию, и плюс к тому ты имеешь инструмент воздействия. Налоговую систему надо перестраивать, потому что налоги - это вообще-то способ управления государством. Гарантии, конечно, надо иметь другие, в том числе гарантии от призыва. Государственная Дума не приняла бронь [от призыва] для кандидатов и докторов наук, приняв бронь для студентов. Позвольте вопрос: а как это? А кто учить-то будет?
Вы о чем думали, законодатели? Поэтому у нас пока нет осознания проблемы потери человеческого капитала как главного козыря для будущего России. Этот главный козырь мы сейчас, так сказать, сбросили под стол". Бедные - это люди отвязные, они могут в какой-то момент всякое сотворить: не того поддержать, дорогу перекрыть, еще что-то сделать. Обратите внимание, что у нынешней власти есть своя политика борьбы с бедностью и неравенством: их просто не замечают. Сегодня впервые, наверное, за 30 постсоветских лет депрессивные регионы получили деньги и работу. Работу на предприятиях оборонно-промышленного комплекса, которые вели не очень веселое существование, по крайней мере до 2012 года. А деньги - в виде денег за военные контракты, компенсации за ранения и смерть. Смотрите, целые социальные фонды создаются, и они все адресованы практически депрессивным регионам страны, которые до этого как-то были вне фокуса государственной экономической и социальной политики. Это создает устойчивость системы, на мой взгляд.
Является ли это стратегически правильным решением? Нет, я не уверен. Я совершенно в этом не уверен, потому что, если мы намерены десятилетиями экономику держать на оборонно-промышленном комплексе и компенсациях за ранения и смерть, то чем мы намерены жить и заниматься в течение десятилетий?
Форма успешно отправлена!
- Александр Аузан: "Мы полгода не можем разобраться с этим малюсеньким вирусом"
- Общество профессионального потребления
- Обсуждение материала
- Обсуждение материала
Александр Аузан «Измерение качества образования — фантастически сложная задача»
И когда ниточки от множества опрошенных сходились к одному учителю, он получал грант. Просвещение необходимо, чтобы страна менялась через трансформацию, а не через революцию В 1990-е годы мы пошли по пути наименьшего сопротивления, попробовав представить образование как обычный рынок услуг. Но это рынок с олигополией, потому что есть элитные школы и элитные университеты, у которых иные права, чем у обычных школ и университетов. С монопсонией, потому что покупатель очень часто один — государство. С колоссальной асимметрией информации, потому что ни учащиеся, ни их родители не понимают, что там в учебном плане зашито и чему реально будут учить.
Из теории известно, что рынки с олигополией, монопсонией и асимметрией информации если и устанавливают экономическое равновесие, то плохое. Его мы в итоге и получили — плохие вузы отчитываются хорошими показателями. Это инвестиция в человеческий капитал, отдача от которой начинается не ранее, чем через пять лет. Можно посмотреть на выпускников, сделавших успешные карьеры, — кто их учителя.
Пусть эти учителя и решают, что есть качественное образование. Правда, это ущемляет молодых преподавателей, потому что их яблоня еще не выросла и плодов не принесла. Идеальных решений тут нет. Предположим, каждый десятый преподаватель окажется в топе.
Этим людям мы скажем: вы хорошо работаете не потому, что вам платят или вас контролируют, а потому, что вы плохо работать не умеете, поэтому вы и будете решать, как следует организовать образовательный процесс. По сути, это так называемая тенура, по-английски tenure, бессрочный контракт с университетом для избранных профессоров. В июне вступил в силу Закон о просветительской деятельности поправки к Закону об образовании. О чем свидетельствует внимание государства к этой сфере?
Самая сложная, на мой взгляд, проблема институционального развития — это так называемый эффект колеи, path dependence problem. Он возникает из-за резонанса формальных и неформальных институтов. Вы видите, что законы нехороши, начинаете их менять и обнаруживаете, что сделать это мешает культура. В целом культура принимает инновации, за исключением того, что имеет так называемый инвазивный эффект.
Просвещение необходимо, чтобы страна менялась через трансформацию, а не через революцию. Но резонанс проявляется в том, что вам из официальных учреждений начинают грозить пальцем: «Не трогай скрепы, отойди». Этот резонанс неудачных законов и инерции все время заталкивает нас в колею и тормозит развитие всей страны.
Через семь лет он выполнил первую часть этого обещания, окончив экономический факультет МГУ. В 1982 году Александру Аузану была присвоена степень кандидата экономических наук, в 1991 году он стал доктором наук. Еще через два года Александр Александрович получил звание профессора экономического факультета Московского государственного университета. Почти двадцать лет он занимает должность заведующего кафедрой прикладной институциональной экономики, на протяжении шести лет Аузан — декан экономического факультета МГУ. Профессор говорит, что именно университет привел его к занятию проблемами прав потребителя. В учебниках процесс распределения заканчивается выдачей зарплаты, там не учитываются распределение ролей в семье. Аузан посвятил этому свою кандидатскую диссертацию.
Однотипный товар, который можно богатым продать за дорого, бедным за дешево. Это все возможно. Но цена этого — манипулируемость. Главная проблема и нерв цифровой экономики — персональные данные. И Это не только на уровне коммерческих интересов. К Востоку от нас уже почти сформировалось цифровое тоталитарное государство. Тоталитарное, а к Западу от нас идет страшная война по защите персональных данных и нападению на персональные данные с ростом издержек с обеих сторон. Это ценностный выбор, это наша ответственность за следующие поколения. Здесь мы можем сделать лишь одно — увеличить их [нового поколения] длину взгляда, на 2-3 полугодия вперед. Ценности у людей будут разными, но длинна взгляда, в каком-то смысле защищает от ошибочного ценностного [выбора]. Слабые институты Мы относимся к группе из шести стран, где высокий человеческий капитал сочетается с низким уровнем развития общественных институтов. Интуитивно кажется, что мы подтянем институты до уровня человеческого капитала. Но у нас идет обратный процесс, у нас падает уровень человеческого капитала, потому что лучших мы отдаем, втягиваем чужих. Даже если они [чужие] умные и образованные, мы их втягиваем не для этого [компенсации интеллектуальных потерь], а чтобы они метлой работали. Опросы среди студентов показывают, что в разных странах разниться отношение к тем, кто списывает, дает списать и уличает списавшего в обмане. К примеру, в США отношение к каждому из трех участников воображаемой ситуации отрицательное, при чем наименее негативное к тому, кто рассказал об обмане, хуже всего относятся к тому, кто списывал. В России, напротив, «стукача» осуждают больше всего, лучше всего к тому, кто дал списать. По словам Аузана, это наглядно показывает, почему институты менять так сложно. Он отметил, что России сложилось негативное отношение к «доносам», и во время Сталинских чисток у сотрудников НКВД требовали активнее привлекать население к ним, но число доносов оставалось небольшим. Эта точка зрения, конечно, сильно отличается от расхожего мнения, что в Союзе люди постоянно писали «кляузы» друг на друга.
В качестве такого вызова в 2023 году он назвал инфляционную спираль. Об этом экономист заявил в эфире RTVI. Он уверен, что в России не хватает рабочих рук из-за демографической ямы и отъезда людей за рубеж. Этот ресурс — все», — констатирует Александр Аузар.
Александр Аузан: «Все растет из персональных данных, как из земли»
Что те, кто уехал за последние два года, часть из них вернулась... Я благодарен российскому правительству, что в итоге мы их сохранили в российской налоговой системе. Потому что воспроизвести эти мозги чрезвычайно трудно, — говорит профессор. Вот до сих пор мы живем в этой ситуации, когда у нас люди лучше, а институты хуже, — считает Аузан. Если в начальной школе «дети отличаются умом» и Россия попадает в некую пятерку стран по образованию, то уже в средней школе падает на 32—38-е место. Вот эту лестницу, ведущую вниз, я показывал трем министрам образования последовательно. Но там ничего не меняется, притом что понятно, что есть глобальные конкурентоспособные компании, неважно, частные — «Яндекс», «Касперский» — или государственные, как «Росатом», «Ростех», которым мозги нужны.
Ясно, что есть исходная точка школы, — сказал декан экономического факультета МГУ.
Профессор говорит, что именно университет привел его к занятию проблемами прав потребителя. В учебниках процесс распределения заканчивается выдачей зарплаты, там не учитываются распределение ролей в семье. Аузан посвятил этому свою кандидатскую диссертацию. Именно шокирован, потому что мне страшно было стоять в очередях, поэтому я старался этого не делать, я всегда боялся, что мне нахамят. И вот во мне сидело настолько прочно, что мне хотелось как ученому создать такую систему, которая работала бы против этих вещей. Она бы их каким-то образом отодвигала от человека, облегчала бы ему жизнь», — рассказывает профессор. С 1992 года Александр Александрович работает в Международной Конфедерации обществ потребителей.
Есть ли у креативных индустрий той части экономики, которая посвящена продуктам интеллектуального труда будущее в нынешних обстоятельствах? Когда экономика упрощается, технологии деградируют — говорить о ближайшем будущем тяжело и горько, и это относится в том числе и к креативным индустриям — здесь надо сделать примечание, поскольку для креативных индустрий гораздо более важными являются даже не эти общие условия, а наличие талантов. Человеческий капитал в России понес невиданно крупные потери: что, разумеется, сокращает возможности широкого набора креативных индустрий, но это как сосуд, из которого с одной стороны вода вытекает, а с другой — втекает. Это было видно по опыту кризиса 2008 года на примере Великобритании. Креативные индустрии увеличиваются — масса людей, которая попадает в ситуацию неполной занятости, начинает превращать в свою профессию то, что было их хобби. Выходят со своим таким продуктом не на угол улицы, а на цифровую платформу, которая способна открыть для них глобальный рынок. Такого рода приток в условиях нынешнего кризиса, разумеется, будет. Он, скорее всего, по качеству человеческого капитала и по уровню исполнения креативных задач будет уступать тому, что мы имели до февраля 2022 года. Но слухи о смерти креативных индустрий сильно преувеличены. Когда мы поймем, чем наполнится этот бассейн, будем говорить о новых стратегиях развития человеческих индустрий.
Тогда уместно поговорить про такой творческий проект — цифровой рубль, который разрабатывается уже несколько лет. Насколько я понимаю, это отечественная криптовалюта… Цифровой рубль — это проект, который имеет несколько неоднозначных аспектов: мы понимаем, что лидерами цифровых перемен были и, пожалуй, остаются крупные частные компании, среди которых в том числе российские — «Яндекс», Mail, «ВК», «Сбер». В России и не только правительство стремится перехватить новый технологический тренд и начать создавать цифровые платформы, инструменты и так далее под контролем государства. Стремительный рост шеринговых платформ вызывает у правительств всего мира некоторые опасения, связаны они как с ростом влияния цифровых систем, имеющих сотни миллионов цифровых граждан и находящихся с ними в разнообразных отношениях через море приложений, так и с возможностью появления этих гигантов в святая святых — государственной макроэкономической политике в сфере эмиссии выпуск и обращение как наличных, так и безналичных денег. Все национальные банки и регуляторы опасаются потери монопольного права на эмиссию, поэтому Китай запрещает криптовалюту, а Павлу Дурову ни в России, ни в США не разрешают развить его проект — конечно, криптовалютный. Та альтернатива, которую делает российское государство, с одной стороны, должна решить проблему инклюзивности — доступа самых разных банков, клиентов, участников финансовых рынков к этой самой системе, а с другой — устранить угрозу деноминирования главного игрока этой сферы — «Сбербанка».
Главный вопрос лектор поставил в начале выступления: почему исторически в России много изобретателей, но их разработки не завоевывают массовый мировой рынок? Что мешает экономическому росту в нашей стране? Вопрос кроется глубоко в особенностях культуры. Аузан описал четыре основных закона-гипотезы, которые отражают влияние разных аспектов культуры на экономику.
Согласно одному из законов, существует положительная причинно-следственная связь между уровнем доверия к окружающим и ВВП на душу населения. Какие же условия могут способствовать росту благосостояния в России? Экономическая культура нашей страны неоднородна: она включает два ядра, индивидуализм и коллективизм. И ученые-экономисты видят возможность для модернизация страны в консолидации этих двух моделей.
Александр Аузан — Forbes: «Люди не так умны и не так честны, как нам бы хотелось»
Главным моментом нашего доклада был тезис: не столько важно то, что страны меняли в ходе реформ, сколько важно, что они оставляли, выбирали внутри своей культуры, чтобы опереться. Они не сносили целиком идентичность, а убирали то, что мешает развитию, при этом оставляя и используя какие-то важные для своего народа характеристики. Можете привести пример? Давайте возьмем Южную Корею — это самый, может быть, красивый пример. Весь мир сейчас знает об успехах Samsung, крупнейшего конкурента Apple. Этот успех закладывался в очень странной конструкции, когда в 1950-е годы в Южной Корее стали создавать чеболи — крупные машиностроительные концерны на базе — внимание! Не отказываться от традиционного уклада, не ломать его оказалось чрезвычайно правильным решением. Работники этой семьи-предприятия понимали, кто старший, кто авторитет, кто кому должен подчиняться.
В итоге: низкие трансакционные издержки, хороший экономический результат. Мы говорили выше, что во время реформ самое важное — опираться на что-то значимое для нации. В Южной Корее это были поведенческие установки, привычка населения к рисоводству: культура, которая требует точного соблюдения правил, следованию многовековым традициям и определенным инструкциям. Корейским крестьянам во времена реформирования объяснили, что в машиностроении все так же: вам просто надо следовать инструкции, делать последовательно первое, второе, третье, двадцать четвертое, и у вас все получится. Им такой подход был близок, и все действительно получилось. Опираясь на традиционную культуру, получили заметный экономический рывок? Знаете, какой еще важный шаг сделал Samsung после кризиса 1997 года?
Он обязал всех своих инженеров снять галстуки и получить образование в сфере искусства. Это и стало условием последующих прорывов. РФ, много и подробно обсуждали взаимосвязь культурного развития государства и его экономики. Расскажите, какие детали, особенности культуры страны влияют на развитие экономики государства в первую очередь? В своей книге «Культурные коды экономики» я рассказываю о нескольких важных кодах, или законах, которые связывают ценности, поведенческие установки с экономикой. Первый состоит в том, что самого высокого результата в уровне валового продукта на душу населения достигают страны, жители которых стремятся к самореализации и относятся к религии как к частному делу человека. Второй код, который мне кажется наиболее интересным и важным, связан с конкурентными специализациями стран.
Почему у одной нации все получается в одной сфере и не получается в другой, и наоборот. Все мы, в России, понимаем, о чем речь, когда говорим об «эффекте Левши». В нашей стране часто делается какое-нибудь важное техническое открытие — скажем, русский Владимир Зворыкин придумал телевизор. Но экономический эффект от изобретения телевидения получают другие страны. Или наш Жорес Алферов, нобелевский лауреат, создал гетеросхемы, очень важные для телекоммуникационной связи, — и опять-таки развитие телекоммуникаций дало экономический результат, скорее, в других странах. О чем это свидетельствует? Об особенностях российского культурного кода.
Эти особенности позволяют нам легко и успешно делать нестандартные вещи и изобретать шедевры, но мы не слишком расположены к деятельности, требующей выполнения жесткого стандарта, следования инструкциям. И я уверен, что в этом нет беды — в этом есть возможность. Нужно опираться на это знание о себе, своем культурном коде, надо его использовать. С моей точки зрения, международная специализация России должна держаться на вот этих фазах разработки, изобретения, опытного внедрения. Это может быть стратегией. В своих лекциях вы говорили, что есть еще одна позиция, которая значительно влияет на рост экономики, — взаимное доверие граждан.
Александр Аузан: «Мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который ещё не осознали» 1 апреля 2023 13K прочитали Какой ущерб принесут экономике страны уехавшие россияне, нужно ли пытаться вернуть тех, кто уехал из России и как это сделать? Об этом в эфире ютуб-канала Forbes рассказал Александр Аузан, доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ им.
Ломоносова Какой ущерб принесут экономике страны уехавшие россияне, нужно ли пытаться вернуть тех, кто уехал из России и как это сделать? Ломоносова «Я думаю, что такого ущерба страна не получала никогда. Мы не там ищем, где происходят главные потери. Мы деньги пытаемся посчитать, а считать надо шансы на лучшее будущее. Человеческий капитал — это наиболее трудно воспроизводимый фактор. При этом я бы ещё сказал, что это и главная надежда страны. У России есть одна колоссальная особенность, и она десятилетиями сохраняется: по качеству человеческого капитала мы в первой тройке мира, а по качеству институтов мы очень сильно уступает другим странам. Вот этот огромный разрыв человеческого капитала и правил, по которым живёт страна… Я вообще подозреваю, что это совсем давняя история, потому что, хочу напомнить, знаменитый русский реформатор Михаил Сперанский в начале XIX века, вернувшись из Европы, сказал: государь, у них учреждения лучше, а у нас — люди.
Вот мы, может быть, ещё с тех пор живём в ситуации, когда у нас люди лучше, чем учреждения, но в результате мы всё время теряем людей. Плохие институты, так или иначе, всё время выдавливают за границу большое количество талантливых людей. А для того, чтобы воспроизвести их… По-моему, многие политики этого не понимают, они говорят, ну, всё, забыли, сейчас поднимутся новые! Вы меня спросили? Я производитель человеческого капитала.
С моей точки зрения, экономика — про то же самое. Про то, что, например, бывают плохие равновесия, когда, вроде бы все стабильно, а на самом деле всем плохо. Эта книга рождалась очень долго. В конце 90-х годов, еще в прошлом веке, я начал читать на экономическом факультете Московского университета лекции по институциональной экономике. А потом меня попросили прочитать этот курс и на физтехе — в Московском физико-технологическом институте. Когда я спросил, зачем физикам институциональная экономика, мне ответили: понимаете, люди, которые получают естественно-научное знание, считают, что весь мир — это задачка, которую нужно и можно решить. Они приходят на работу в какую-нибудь инновационную компанию и говорят: а, собственно, почему мы не можем за один год сделать нашу компанию лучшей в мире, а за три года — и нашу страну лучшей в мире? Но дело в том, что существуют издержки, силы трения: не все хотят, чтобы ваша компания стала лучшей, и точно не все будут прилагать усилия, чтобы ваша страна стала лучшей в мире. Надо понимать, что есть противоречие интересов, которое выражается в силах трения в обществе. И тогда рождается совершенно другая картина мира. Тогда мы не говорим, что имеется единственный идеальный выход, потому что идеального выхода нет, совсем. Идеальный выход — блестящий социальный результат — возможен только в условиях вакуума, когда нет противоречий, недопониманий. Идеальная модель, неважно какая: либеральная, консервативная, социалистическая и так далее, — не может быть реализована до конца, потому что мешают эти силы трения и издержки. И поэтому выбор выглядит по-другому. В этом мире нет совершенства, зато в нем есть разнообразие. Есть несколько дорог, по которым можно идти, но каждый раз надо думать, в чем плюс, а в чем минус. Насколько от усилий каждого человека зависит то, какие правила или институты будут работать в его стране, а какие нет? Может ли экономическое понимание мира помочь выбрать правильный путь? Я всегда говорю: мы на выборы ходим каждый день. Потому что в зависимости от того, покупаем ли мы в магазине или с рук, платим все налоги или только часть, получаем ли зарплату в конверте и так далее, мы голосуем за определенные правила. В результате какие-то институты становятся большими и широкими, а какие-то — узкими и маленькими. Есть знаменитый тест, проведенный замечательными экономистами в четырех странах: в России, Израиле, Нидерландах и США. Известная всем ситуация: человек А списал у Б, а В сообщил об этом преподавателю. В этой задачке «сидят» не только культурные различия, но и целые институты. Ведь «списал» значит, что А воспользовался чужим интеллектуальным результатом. Попросту говоря, это воровство. Если вы считаете, что это нормально, допустимо или более или менее допустимо — это значит, что защиты прав собственности у вас в стране не будет. Это поколение будет понимать, что «если от много взять немножко, то это не грабеж, а просто дележка». Все довольно дружно осуждают доносчика, правда, в разной степени. Американцы чуть-чуть: «в принципе не прав», а русские — просто жесточайшим образом.
Вот этот огромный разрыв человеческого капитала и правил, по которым живёт страна… Я вообще подозреваю, что это совсем давняя история, потому что, хочу напомнить, знаменитый русский реформатор Михаил Сперанский в начале XIX века, вернувшись из Европы, сказал: государь, у них учреждения лучше, а у нас — люди. Вот мы, может быть, ещё с тех пор живём в ситуации, когда у нас люди лучше, чем учреждения, но в результате мы всё время теряем людей. Плохие институты, так или иначе, всё время выдавливают за границу большое количество талантливых людей. А для того, чтобы воспроизвести их… По-моему, многие политики этого не понимают, они говорят, ну, всё, забыли, сейчас поднимутся новые! Вы меня спросили? Я производитель человеческого капитала. Не вы. Вы производители некоторых идей. А я про человеческий капитал. Так вот, чтобы произвести примерно эту квалификацию, эти навыки и так далее, понадобится от 7 до 10 лет. И это, заметьте, если утечка не будет продолжаться, в заметных масштабах. Вспоминается школьная задачка с бассейном, где в одну трубу вытекает, в другую вытекает. Здесь, в Московском университете, мы стараемся, чтобы натекло ума, таланта, - но всё равно, труба, из которой вытекает, её никто не отменял, я бы сказал. Поэтому, мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который скажется через пять — десять лет. В наших возможностях развития.
Декан экономфака МГУ Аузан: России поможет эффект Левши при новой глобализации
| - Год Литературы | Биография российского экономиста и декана экономического факультета МГУ Александра Аузана: карьера, написание книги «Экономика всего», научная деятельность, публицистика и лекции. |
| Аузан Александр | Институт национальных проектов | Закончил экономический факультет МГУ, имеет степень доктора экономических наук. |
| Экономист из МГУ счёл "путь Левши" спасительным для России | Декан экономфака МГУ Александр Аузан и научный руководитель РЭШ Рубен Ениколопов обсудили с ректором Антоном Суворовым роль доверия, современных СМИ и других институтов в обществе и экономическом росте. |
Декан экономического факультета МГУ назвал главную угрозу 2024 года
Аузан Александр Александрович — декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова, д. э. н., профессор, завкафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ. Декан Экономического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, научный руководитель Института национальных проектов Александр Аузан (справа). российский экономист, декан экономического факультета МГУ, доктор наук, автор более 130 научных публикаций.
Александр Аузан «Измерение качества образования — фантастически сложная задача»
Такое мнение высказал доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ Александр Аузан в интервью телеканалу РБК. доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова. Главный редактор «Афиши Daily» Трифон Бебутов обсудил с экономистом и деканом экономического факультета МГУ Александром Аузаном.
Содержание
- Правила комментирования
- Эксперт МГУ Александр Аузан рассказал, что в результате СВО в России уменьшится бедность
- Декан МГУ про экономику-дегенерата и перспективу страны | Пикабу
- Декан экономического факультета МГУ назвал главную угрозу 2024 года -
Аузан Александр Александрович
Александр Аузан — доктор экономических наук, профессор, декан экономического факультета МГУ, член Комиссии по экономике и финансам Государственного совета РФ, председатель Общественного совета Минэкономразвития России. ↑ Александр Аузан — Декан экономического факультета, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова (рус.). ФАН изучил деятельность декана экономического факультета МГУ Александра Аузана, насаждающего будущим поколениям российских экономистов импортированные из США теории. Сделал транскрипт свежего интервью декана и основателя экономфака МГУ Александра Аузана.