Мануэль Асанья был одним из самых влиятельных испанских политиков XX века. 3 ноября 1940) был испанским политиком, который занимал пост премьер-министра Второй Испанской.
Исторические личности Испании. Мануэль Асанья.
Асанья-и-диас мануэль, воспитанник транспортной академии Каджи из города Дуала. Мануэль Асанья не был слепцом, чтобы не видеть надвигающейся угрозы. 3 ноября 1940 г.) был испанским политиком, который занимал пост премьер-министра Второй Испанской. Военный министр Мануэль Асанья не видел в происходившем ничего плохого и не принимал никаких мер против погромщиков. Мануэль асанья испания начало периода бедности Turbo – оборот М52 двумя алевролитами, горным галсом L–Jetronic.
«Многие считали, что у них нет перспектив»: как франкисты захватили власть в Испании
В настоящее время существует Ассоциация Мануэля Асаньи — её принадлежит книжный магазин и она организует культурные мероприятия. Окончил колледж ордена августинцев в Эскориале (в это время Асанья расстался с религиозными взглядами). Но в феврале 1936 года с минимальным перевесом в голосах очередные выборы выиграл блок левых партий, который и сформировал новое правительство под руководством Мануэля Асанья. После очередной неудачи при формировании Трибунала конституционных гарантий премьер-министр Мануэль Асанья 9 сентября 1933 г. подал в отставку.
АСАНЬЯ Мануэль (1880-1940)
Силы были очевидно не равны, большинство рабочих не поддержало анархо-синдикалистскую попытку, и 14 декабря НКТ призвал к прекращению стачки и восстания. Уже в августе 1933 г. Левое крыло во главе с Ф. Ещё до поражения на выборах 1933 г. После поражения на выборах политический поворот Ларго Кабальеро был поддержан партией и ВСТ, который в январе 1934 г. Прието началось движение к фашизму и монархии, и этому следовало противостоять даже вооружённым путём. В результате ИСРП стала сближаться с коммунистами, а также с националистами Каталонии, права которой на автономию ущемлялись правым правительством..
Сампер ушёл в отставку. Но президент опасался Хиль-Роблеса, которого его сторонники уже открыто называли «хефе» испанский эквивалент слова «фюрер» , и предложил сформировать новое правительство Леррусу. Чтобы заручиться парламентским большинством, он пригласил в правительство CEDA. Левые с возмущением утверждали, что в правительство могут войти «фашисты». Действительно, в CEDA входила организация «Испанское обновление», лидер которой Хосе Кальво Сотело отстаивал праворадикальные идеи, предельно близкие к фашизму. Молодёжная организация CEDA действовала в тесном контакте с фалангистами.
Обстановка накалилась, Ларго Кабальеро публично заявил, что если CEDA войдёт в правительство, социалисты призовут народ к восстанию. Анархисты в Астурии присоединились к стачке через несколько часов по собственной инициативе. В Каталонии власть захватило автономное правительство — Женералитат во главе с Луисом Компанисом. Правительственные силы, управляемые ветераном марокканской войны генералом Франсиско Франко, быстро изолировали очаги восстания и подавили выступление почти по всей стране. Лишь в Астурии продолжались бои. Власть в Астурии взяли рабочие комитеты, включавшие социалистов, коммунистов и анархистов.
Они провозглашали социалистическую республику. Опасаясь за надёжность войск, правительство направило в Астурию марокканский легион во главе с полковником Хуаном Ягуэ, будущим генералом гражданской войны. Хотя формально командующим антитеррористической операцией в Астурии был генерал Лопес Очоа, фактически из Мадрида её координировал Франко, которому напрямую подчинялся Ягуэ. Две недели шли упорные бои в горной местности и в городах. Пока повстанцы численностью до 20 000 бойцов сжимали кольцо вокруг гарнизона столицы провинции Овьедо, захватив почти весь город, войска сжимали кольцо вокруг Астурии. Рабочие устраивали взрывы шахтёры хорошо умели пользоваться динамитом , но другого оружия было недостаточно.
Когда у повстанцев кончились боеприпасы, они вынуждены были прекратить сопротивление. По соглашению с генералом Очоа 18 октября, повстанцам было обещано, что репрессий не будет. Ягуэ не стал выполнять это обещание. Испания была шокирована известиями из Астурии о массовых бессудных казнях. В ходе боёв и последующих расправ погибло от 1 до 3 тысяч человек, около 30 тыс. Лидеры социалистов, коммунистов и каталонских националистов, включая Ларго Кабальеро и президента Женералитата Компаниса, оказались в тюрьме.
Прието бежал за границу. Несмотря на то, что анархо-синдикалистские лидеры узнали о забастовке и восстании из газет, среди актива НКТ также были проведены аресты. В феврале-марте 1935 г. Возникла возможность обезглавить оппозицию. Но в то же время было очевидно, что это создаст в среде левых культ павших героев, и на место казнённых придут новые лидеры. Ширилась кампания либеральной интеллигенции и левых партий за спасение приговорённых от казни.
Смертные приговоры были заменены заключением. Выборы 1936 и правительство Народного фронта После разгрома октябрьского восстания на свободе остались многие социалистические лидеры, а также левые республиканцы, надежда которых на возвращение к власти была связана с возрождением силы социалистов. Они развернули кампанию против правительства, успеху которой способствовали скандалы в правом лагере, связанные с коррупцией, а также продолжение падения жизненного уровня большинства испанцев.
Ее лидер Хосе Мария Хиль-Роблес настаивал на комплексе мер, идущих вразрез с рядом проведенных прежней администрацией реформ — например, касавшихся начальной школы, ограничений в отношении церковников, аграрной реформы, законов о труде. Леррус и Хиль-Роблес договорились также об амнистии для всех участников попытки переворота генерала Санхурхо. Самым опасным явлением того времени была большевизация социалистов Ларго Кабальеро. Классовая война!
Ненависть к преступной буржуазии, победа или смерть! Потерпев поражение на выборах, умеренный Индалесио Прието стал терять влияние в исполнительном комитете ИСРП, оказавшемся под контролем Ларго Кабальеро. С этого момента большая часть социалистов стала впадать в радикализм и сосредоточиваться за пределами кортесов — например в своем Alianza Obrera, Союзе трудящихся. Ларго Кабальеро оставил без внимания предостережение смещенного лидера ВСТ Хулиана Бестейро, что такая политика является «коллективным безумием» и что попытка установить диктатуру пролетариата окажется «напрасным ребяческим заблуждением»[65]. Мануэль Асанья тоже предупреждал социалистов, что подготовка восстания послужит для армии предлогом вернуться в политику и разгромить трудящихся[66]. Но Ларго Кабальеро отметал любую осмотрительность. Нападки его газеты «Claridad» на Бестейро, Прието и других умеренных социалистов были даже яростнее, чем осуждение со стороны Хиль-Роблеса и монархистов[67].
Совершенно безответственная риторика и низменная политическая полемика раздували пламя возмущения и порождали страх. Организация социалистической молодежи начала тайные тренировки, овладевая навыками обращения с оружием, тем же самым занимались карлисты на северо-востоке страны и крохотная пока еще Фаланга. Еще в июне Ортега-и-Гассет предупреждал, что в испанской политике появилось «ребячество, значит, жди насилия»[68]. Правительство Лерруса не только приостановило земельную реформу, но и отменило в мае конфискацию земель испанских грандов и закон, обеспечивавший сельскохозяйственным рабочим ту же защиту, что и занятым в промышленности. Рассказывали, что землевладельцы советуют голодным батракам, ищущим работу, «жрать республику». Начало забастовки в этой ситуации, без всякой поддержки в парламенте, было серьезной ошибкой, игравшей на руку правительству. Тогда же, летом 1934 года, мадридское правительство вошло в столкновение с Женералитатом Каталонии, проводившим собственную земельную реформу, касавшуюся арендаторов виноградников.
Президент Алькала Самора столкнулся с кризисом и с гневом левых, утверждавших, что правые вознамерились уничтожить республику и что необходимы новые выборы. Хиль-Роблес объявил, что откажет в поддержке правительству «заднескамеечников», если в нем не будет членов СЭДА. Сам Ларго Кабальеро утверждал годом раньше, что в Испании отсутствует угроза фашизма, однако летом 1934 года риторика его сторонников, «caballeristas», сменилась на противоположную — запугивание фашизмом; эта тактика грозила превращением в самосбывающееся пророчество. В связи со скандалом из-за переправки оружия социалистам в Астурии лидер СЭДА Хиль-Роблес заявил, что они «больше не потерпят продолжения такого положения»[70]. СЭДА, самая многочисленная партия в кортесах, не располагала министерскими постами, и теперь Хиль-Роблес требовал свою долю. ВСТ, подозревавший СЭДА в пренебрежительном отношении к республике в основном из-за антиклерикальных положений ее конституции , заявил, в свою очередь, что «не отвечает за последующие действия». Социалистическая ИСРП, продолжая воинственную риторику и готовясь выступить против правительства, решила объявить всеобщую революционную забастовку.
Другие левые силы и левый центр, опасаясь прихода к власти врагов республики, предупредили, что впредь не будут ограничиваться рамками закона. Правительство склонялось к объявлению всеобщей забастовки незаконной и к введению в Испании военного положения. Всеобщая забастовка началась 5 октября и охватила почти всю страну. Ларго Кабальеро и его соратники действовали безответственно, спровоцировав восстание при отсутствии какого-либо плана. Это не могло не испугать средний класс и не бросить его в объятия правых, как и предостерегали Бестейро и другие. Объявляя всеобщую забастовку в Мадриде, ВСТ призвал солдат и полицию примкнуть к восстанию как будто столица Испании 1934 года была Петроградом 1917! Но вскоре Ларго Кабальеро был вынужден признать, что это не привело к стихийной революции масс, на которую он так надеялся: бастующие попытались занять Министерство внутренних дел и ряд военных объектов, некоторые стреляли из револьверов, но вскоре их окружили силы безопасности.
К 8 октября почти все члены революционного комитета были арестованы[71]. В Каталонии всеобщая забастовка продолжилась, несмотря на неучастие НКТ, чьи лидеры не желали иметь ничего общего с революцией, затеянной социалистами и республиканцами. Левые каталонцы, возмущенные пренебрежением Мадрида к их автономному статусу, напротив, усмотрели во всеобщей забастовке шанс ускорить предоставление независимости. В 8 вечера 6 октября Компанис провозгласил с балкона здания Женералитата «каталонское государство в составе испанской федеративной республики», призвав «антифашистов» со всей Испании собраться в Барселоне и учредить временное правительство. Леррус приказал местному командующему вооруженных сил генералу Доминго Батету ввести военное положение и положить конец подстрекательствам к бунту. Осторожный Батет установил на площади Святого Иакова пару полевых орудий и приказал стрелять из них холостыми зарядами. В 6 утра 7 октября Компанис сдался: вместе со сторонниками его арестовали и предали суду, по приговору которого Компанис получил 30 лет тюрьмы.
Мануэля Асанью, оказавшегося в Барселоне по чистой случайности, тоже арестовали и поместили на корабль-тюрьму. Автономный статус Каталонии был немедленно отменен, генерал-губернатором туда назначили Мануэля Портела Вальядареса. На севере страны всеобщая революционная забастовка сразу охватила шахтерские районы Леона, Сантандер и Бискайю. В Бильбао больше 5—6 дней продолжались столкновения с силами безопасности, в Эйбаре и Мондрагоне погибло 40 человек. Конец бунту положило введение войск и бомбардировка испанскими ВВС шахтерских поселков. В Астурии события развивались иначе. Месяцем раньше там бастовали в знак протеста против собрания СЭДА в Ковадонге, «месте силы» испанских правых, откуда якобы началась испанская Реконкиста — изгнание мавров.
Кроме того, из всей Испании только в Астурии к революционной коалиции Alianza Obrera примкнула НКТ: коммунисты имели в этом регионе множество сторонников. В революционном комитете председательствовал Рамон Гонсалес Пенья, однако коммунисты впоследствии хвастались, что восстание возглавляли именно они. Это подкрепляло наихудшие страхи центра и правых, а впоследствии послужило для Франко основанием говорить о «красном заговоре»[72]. По различным оценкам, количество вооруженных рабочих — участников восстания составляло 15—30 тысяч человек. Винтовки они получили главным образом стараниями Индалесио Прието, считавшегося одним из самых умеренных социалистов в парламенте, — оружие выгрузили с яхты Turquesa в Правии, к северо-востоку от Овьедо[73]. Оружие поступало также с захваченных оружейных предприятий региона. Шахтеры располагали взрывчаткой, прозванной «артиллерией революции».
Сам Прието, напуганный масштабом происходящего, поспешил сбежать во Францию, чтобы избежать ареста. Первым делом восставшие напали на рассвете 5 октября на посты гражданской гвардии и на общественные здания. Они заняли Мьерес, Хихон, Авилес и несколько шахтерских городков. На следующий день они подошли к Овьедо, обороняемому гарнизоном в тысячу человек, и стали занимать его, отбивая в упорных боях улицу за улицей, дом за домом.
Прибыли в Испанию знаменитые писатели и публицисты. Франко принимает германскую делегацию во главе с Генрихом Гиммлером. По легенде, во время кровопролитный боёв за Мадрид, когда на столицу наступали 4 колонны, у генерала Молы спросили, какая из них первой войдёт в город.
И военачальник ответил, что это будет пятая колонна, подразумевая своих сторонников, находящихся в Мадриде. Выражение «пятая колонна» с тех пор прочно вошло в обиход. Важную роль в Гражданской войне сыграла и коммунистическая партия Испании. В то время её возглавлял Долорес Ибаррури. Он сплотил единомышленников, стараясь дать отпор наступающему фашистскому режиму. Кроме этого, именно благодаря стараниям Ибаррури в Испанию начали прибывать интербригады. Но были и ещё две знаковые силы, которые оказались по разные стороны баррикад во время Гражданской войны.
Анархисты Важную роль в противостоянии играли анархисты. К 1930-м годам в их Национальной конфедерации труда НКТ состояли около 2 млн человек. В 1936 году анархисты попробовали осуществить эксперимент, приняв программу «Концепция либертатного коммунизма». Она подразумевала создание коммун и синдикатов, ликвидацию денег, замену армии на рабочую милицию, а также децентрализацию планирования экономики. Во время мятежа анархисты встали на защиту республики. Однако очень быстро борьба с националистами превратилась в войну с капитализмом. Рабочие-анархисты захватывали предприятия, а крестьяне-анархисты — земли помещиков.
Затем стали появляться отряды народной милиции. Появились вооружённые формирования, возглавляемые Буэнавентурой Дуррути. И эти отряды начали войну с Франко. Буэнавентура Дуррути. Они создали кооперативы «коллективы» , в которых люди могли самостоятельно обрабатывать землю. Следом появились коллективные склады и магазины. Кроме этого, некоторые кооперативы начали объединяться в Федерации.
Подобные преобразования сработали. В подвластных НКТ территориях стали возводиться больницы, жилые дома, культурные объекты. При этом коллективы жили за счёт самоуправления — все важные вопросы решались на собраниях. Но эксперимент анархистов не был доведён до конца. Дело в том, что в 1937 году начались разногласия между ними и коммунистами. А это, в свою очередь, было на руку франкистам. В мае 1937 года произошёл конфликт в Барселоне, после чего последовало разоружение анархистов и их травля.
Летом 1938 года танковая бригада генерала-коммуниста Листера уничтожила кооперативы в Арагоне. Начались массовые аресты и казни анархистов. После того, как из разгромленной провинции ушли коммунисты, туда нагрянули войска Франко и быстро подчинили территорию. А компартия тем временем национализировала предприятия анархистов в Каталонии, потратив на войну огромное количество сил и ресурсов. В итоге коммунисты одолели анархистов. Но и сами уже ничего не смогли противопоставить войскам противника. От внутренней борьбы коммунистов и анархистов выиграл только Франсиско Франко.
Карлисты Монархическая политическая партия появилась в Испании в первой трети 19-го столетия. Карлисты играли важную роль в жизни государства. Когда началась гражданская война, они примкнули к националистам. Главной ударной силой политической партии являлась молодёжная военизированная организация «Рекете», которая придерживалась крайне правых абсолютистских традиционалистских взглядов. Сторонники абсолютной монархии оказались одними из самых боеспособных солдат в войсках Франко. Ярким опознавательным знаком «Рекете» являлось прикреплённое на древке распятие, которое часто выносили рядом со знаменем. До падения монархии число сторонников «Рекете» сокращалось.
Однако ситуация изменилась, когда в Испании образовалась Вторая республика. Флаг «Рекете». Численность «Рекете» продолжала расти. По примерным подсчётам, в Гражданской войне на стороне Франко сражались около 60 тыс. Примерно 6 тыс. После падения Второй республики организация стала частью Испанской фаланги. Генералы, выступившие на стороне Второй республики Среди военачальников, вставших на защиту республики, были представители разных политических партий.
В начале мятежа республиканцы, коммунисты, анархисты и прочие противники фашистского режима объединились. Однако многочисленные разногласия быстро стали непреодолимым препятствием для формирования единого фронта. Энрике Листер. Энрике Листер являлся представителем Коммунистической партии Испании. Несколько лет прожил в Советском Союзе, вернулся на родину в 1935 году и поступил на службу в вооружённые силы. Когда началась Гражданская война, Листер являлся одним из наиболее подготовленных специалистов. Он возглавлял «Пятый полк» — объединение добровольных вооружённых частей Коммунистической партии Испании.
Листеру довелось принять участие во многих битвах Гражданской войны: при Хараме, Гвадалахаре и других. В Испанию Листер вернулся в 1977 году. Буэнавентура Дуррути — анархист, ставший героем Гражданской войны. Он принял участие в обороне Барселоны от нападения генерала Годеда. Не захотев заниматься государственной деятельностью в Каталонии, Дуррути повёл 3 тыс. В первую очередь из-за нехватки боеприпасов. В ноябре 1936 года Буэнавентура с небольшим отрядом отправился на помощь защитникам Мадрида.
Во время боёв за столицу был смертельно ранен. На похоронах анархиста в Барселоне собрались более 250 тыс. Висенте Рохо разработал план обороны Мадрида. Возглавлял штаб армии Центра, планировал операции в сражениях при Хараме, Гвадалахаре и других. Руководил созданием Мобильной армии. В октябре 1937 года военачальнику было присвоено звание генерала. Именно Рохо отвечал за планирование операции по наступлению республиканских войск на реке Эбро.
Добиться перелома в противостоянии не получилось. После падения республики генерал покинул Испанию. Вернулся на родину в 1957 году. Хосе Миаха — один из самых известных военачальников республики. В начале Гражданской войны он попытался отбить у франкистов Кордову, но неудачно. Принято считать, что Миаха своим спокойствием и уверенностью оказывал большое влияние на моральное состояние защитников города. В одном из сражений он отправился на передовую, чтобы поддержать бойцов.
В начале 1939 года Миаха стал генералиссимусом. Однако на ход конфликта он повлиять уже не мог. Сначала жил в Алжире, потом во Франции. Последние годы провёл в Мексике. Генералы, выступившие на стороне Франсиско Франко В отличии от противников, у Франко военачальники действовали более сплочённо. Однако несколько авторитетных командиров, в том числе и лидер мятежа Хосе Санхурхо, погибли в самом начале конфликта. Хосе Санхурхо.
Ранее, в августе 1936 года, в Барселоне был казнён генерал Годет. И это открыло дорогу Франсиско Франко к захвату власти. Гонсало Кейпо де Льяно являлся приверженцем Второй республики. Однако, когда начался мятеж, он встал на сторону противников власти из-за несогласия с политикой «Народного фронта». Кейпо ле Льяно захватил Севилью и установил жёсткий режим, с арестами и казнями. Генерал командовал армией Юга. Сумел совместно с итальянцами захватить Малагу.
После победы франкистов Кейпо де Льяно некоторое время был главой военной миссии в Италии, затем вернулся в Севилью. Хосе Энрике Варела — карлист, ярый приверженец монархии. Был арестован весной 1936 года республиканцами. Когда начался мятеж, находился в тюрьме в Кадисе. Был освобождён летом того же года и возглавил войска националистов, сражавшихся в Андалусии. Сумел захватить Толедо. Дважды генерал пытался штурмовать Мадрид, однако завоевать столицу у него не получилось.
Довелось Вареле принять участие в сражение у реки Эбро, в котором франкисты разбили республиканцев. После падения Второй республики он стал первым министром обороны франкистской Испании. Хуан Ягуэ являлся одним из главных действующих лиц путча в июле 1936 года. Он со своим войском взял под контроль Марокко, после чего высадился в континентальной Испании. Ягуэ, командуя марокканскими войсками и легионерами, захватил город Бадахос и устроил расправу над сторонниками республики. Несколько тысяч человек были расстреляны.
Уже через полмесяца после провозглашения республики кардинал Педро Сегура, примас Испании, издал пастырское послание с осуждением намерения нового правительства учредить свободу вероисповедания и отделить Церковь от государства. Кардинал призвал католиков голосовать на предстоящих выборах против политиков, покушающихся на веру, и католическая пресса поддержала этот призыв.
Орган Католической ассоциации «El Debate» яростно отстаивал привилегии Церкви, ежедневное издание монархистов «ABC» выступало с самых консервативных позиций. Столкнувшись с противодействием важнейшей фигуры испанской Церкви, министры-республиканцы распорядились выслать из страны кардинала Сегуру и еще одного церковника, епископа Витории[45] Матео Мугику. Кардинал поселился на юге Франции и велел своим подчиненным, испанским священникам, распродавать церковное имущество, не переводя выручку в песеты[46]. Фанатичный мистицизм Церкви вызвал в Испании волну антиклерикальных настроений: особенно подействовали «чудеса», которые в 1930-е годы часто сводились к тому, что «красный», якобы виновный в каком-нибудь кощунстве, «внезапно» падал замертво. Романист Рамон Сендер объяснял вандализм левых против церквей в частности, осквернение мощей реакцией на навязанный церковью обычай прикладываться к «святым костям» и их чрезмерным почитанием в испанской церковной традиции. Женщины во всем черном, следовавшие любому слову своего священника, готовы были поверить во все, даже в самое невероятное: в Испании психические расстройства на религиозной почве встречались чаще любых других. Эта атмосфера причудливым образом воздействовала даже на неверующих: рабочие придумывали небылицы о пытках в монастырях, многие естественные катаклизмы приписывались иезуитам — по примеру самой Церкви, неустанно клеймившей масонов, евреев и коммунистов. Собравшаяся толпа подожгла здание монархической газеты «АВС», пострадала кармелистская церковь на площади Испании; в следующие два дня настал черед множества других церквей.
Беспорядки прокатились вдоль Средиземноморского побережья и достигли Андалусии: поджоги имели место в Аликанте, Малаге, Кадисе и Севилье. В конце концов правительство нехотя ввело военное положение. Правые крепко запомнили приписанные Асанье слова, что он предпочел бы, чтобы сгорели все церкви Испании, лишь бы не пострадал ни один республиканец. Но напор на правительство усиливался и с противоположной, левой стороны, особенно старались крайне левые. Были парализованы линии связи, протянутые из Барселоны и Севильи, предпринимались акты саботажа против линий «Телефоники», проданной диктатурой Примо де Риверы североамериканской ITT. Посол США потребовал вмешательства сил безопасности, мадридское правительство прибегло к услугам штрейкбрехеров из ВСТ. НКТ объявила общенациональную всеобщую забастовку; в Севилье Гражданская гвардия разогнала собравшихся на похороны убитого штрейкбрехером рабочего. Завязался уличный бой, жертвами которого стали семь человек, в том числе трое гвардейцев.
Армия и Гражданская гвардия, традиционные силы законности и порядка, по привычке прибегли к насилию, применив легкую артиллерию и «ley de fugas» — стрельбу по заключенным «при попытке к бегству». Потери составили еще 30 убитых и 200 раненых, сотни были арестованы. Испанские трудящиеся, ранее возлагавшие на республику большие надежды, пришли к выводу, что по своей жестокости они ничем не лучше монархии. НКТ объявила республике открытую войну, не скрывая намерения свергнуть ее методом социальной революции. После выборов 28 июня начали заседать кортесы[48]: на первой их сессии 14 июля председательствовал социалист-интеллектуал Хулиан Бестейро. Социалисты из ИСРП — редкий случай! Ларго Кабальеро согласился на участие социалистов в правительстве, считая, что это отвечает интересам ВСТ, о которых он заботился прежде всего. Несмотря на быстрый рост ВСТ, НКТ по-прежнему превосходила его численностью, снова обретя годом раньше легальный статус.
В конце августа был вынесен на обсуждение первый проект конституции, один из пунктов которой гласил: «Испания — демократическая республика трудящихся всех классов». В самых спорных разделах — статьях 26 и 27 — говорилось о роспуске религиозных орденов. Это ускорило кризис, разрешенный лишь благодаря умению убеждать, проявленному Мануэлем Асаньей. Запрету и национализации собственности теперь подлежал один орден иезуитов[49]. При этом статья 26 предусматривала прекращение не позднее чем через два года государственного финансирования Церкви. Перед Церковью вставала острейшая проблема. Впервые она столкнулась с администрацией, отвергавшей традиционное представление о синонимичности Церкви и Испании. Тот факт, что посещаемость церквей в Испании было ниже, чем в любой другой христианской стране, не помешал кардиналу Сегуре заявить, что в Испании «ты либо католик, либо никто».
К мессе ходило менее 20 процентов всего населения Испании. В большинстве районов южнее Гвадаррамы эта цифра не достигала даже 5 процентов. Но эта статистика не влияла на убеждение церковных иерархов в Испании и в Риме, будто республика взялась их преследовать[50]. Дебаты по 44-й статье об экспроприации земель в «национальных интересах», которой требовали социалисты, привели к новому обострению, и Алькала Самора снова как и из-за 26-й статьи чуть не подал в отставку. Без экспроприации была неосуществима аграрная реформа — и хотя безземельным батракам предполагалось передать только необрабатываемые земли, центристы и правые опасались дальнейших шагов в этом направлении[51]. Наконец, 9 декабря кортесы проголосовали за конституцию. Нисето Алькала Самора был официально избран президентом республики. Мануэль Асанья, виднейший либеральный республиканец, был интеллектуалом, настроенным решительно антиклерикально, человеком блестящего ума — и мрачным пессимистом.
Себя самого он считал сильным лидером республики, но был лишен последовательности и силы духа, необходимых для этой роли. Поддержку он черпал главным образом среди прогрессивного среднего класса, врачей и учителей, а также в низшем сегменте среднего класса — у лавочников и клерков. Глава радикальной партии Алехандро Леррус, надеявшийся возглавить правительство вместо Асаньи, был забаллотирован социалистами, которые не без основания считали его партию погрязшей в коррупции. С тех пор Леррус стал искать союзников в правом лагере: в основном его поддерживали консерваторы и бизнесмены, не любившие короля Альфонсо, но не отличавшиеся внутренним неприятием монархии. Противники республиканской реформы, сторонники крупных землевладельцев, духовенства и армии, имели незначительное меньшинство мест в кортесах, что не снижало их пыл в отстаивании ценностей традиционной Испании[53]. Фашизм на этом этапе был совсем незаметен: писали о нем немного, вокруг Хосе Антонио Примо де Риверы, сына покойного диктатора, группировалась всего лишь горстка правых интеллектуалов[54]. После провозглашения республики анархисты раскололись: одни пошли путем синдикализма, или профсоюзов, как «treintistas» Анхеля Пестаньи и Хуана Пейро, другие примкнули к ФАИ Федерации анархистов Иберии. Последних, в том числе Хуана Гарсиа Оливера и Буэнавентуру Дуррути, страстно веривших в борьбу против государства, в стачки и восстания, прозвали «gimnasia revolucionaria», готовившей социальную революцию.
Однако первой серьезной угрозой правительству стало незначительное на первый взгляд событие в одной отдаленной деревне. Кастильбланко, селение в провинции Бадахос близ португальской границы, бастовало с конца декабря 1931 года. Для восстановления порядка туда прибыл отряд гражданской гвардии; один из гвардейцев открыл огонь и убил местного жителя. В ответ крестьяне стали жестоко мстить и линчевали четверых гвардейцев: спираль насилия раскрутилась стремительно. В далекой Риохе произошло новое печальное событие: там гражданские гвардейцы, видимо мстя за своих товарищей, погибших в Кастильбланко, убили 11 человек и 30 ранили. Асанья, вызвав Санхурхо, отругал его за действия подчиненных и снял с должности с сильным понижением: теперь Санхурхо стал генеральным инспектором корпуса пограничной стражи carabineros [55]. Генерал, способствовавший в апреле установлению республики тем, что отказал в защите королю, снова счел себя оскорбленным.
АСАНЬЯ Мануэль (1880-1940)
На следующий день в парламенте выступил председатель правительства Мануэль Асанья, попытавшийся показать, что у него недостаточно информации о случившемся. Новости Испании» Новости» Политика» Санчес попросил прощения у испанцев, которые вынуждены были эмигрировать из-за Гражданской войны. Президент Испании Мануэль Асанья утвердил премьер-министром Хуана Негрина — ученого-физиолога, занимавшего до этого пост министра финансов. Во время своей правительственной деятельности Асанья проводил ярко выраженную антиклерикальную политику.
Мануэль Асанья
Он умер на 3 ноября 1940 г. По словам историка Макса Лагаррига : «В тот день более 3000 испанских республиканцев и многие деятели» сопровождали его на коммунальное кладбище в городе Энгр, где он до сих пор покоится. Исторический анализ Роль Мануэля Асанья и его ответственность в начале гражданской войны в Испании являются предметом споров среди историков. Если историки, такие как англичанин Хью Томас, положительно оценивают его действия в месяцы, предшествующие конфликту, то видение, разделяемое Бартоломе Беннассаром и испанскими политическими деятелями, такими как Хосе Мария Аснар , вызывает «ясность и разум Мануэля Асанья» , другие например, специалист по франкистской Испании Стэнли Пейн , напротив, считают Асанья одним из главных виновников конфликта.
Когда 26 января 1939 года Барселона пала перед мятежниками, Асанья бежал во Францию.
Он прошел через Пиренеи пешком 5 февраля 1939 года. Комментаторы-националисты и республиканцы осудили это решение как «дезертирство». Он умер 3 ноября 1940 года в Монтобане , Франция. Перед смертью он получил последние обряды католицизма.
В Виши французские власти отказались допустить, чтобы его гроб быть покрыты испанской республиканской флаг. Вместо этого гроб был покрыт флагом Мексики , правительство которой предоставило ему мексиканское гражданство и назначило его Почетным послом, чтобы предоставить ему дипломатический иммунитет. Его резиденция была официально расширением посольства Мексики и, следовательно, находилась под мексиканской юрисдикцией. Было предпринято несколько попыток арестовать его, чтобы отвезти обратно в Мадрид, но все они потерпели неудачу из-за его неприкосновенности и присутствия мексиканских военнослужащих.
Сочинения В своих дневниках и мемуарах, над которыми он кропотливо работал, Асанья ярко описывает различные личностные и идеологические конфликты между собой и различными республиканскими лидерами, такими как Ларго Кабальеро и Негрин. Произведения Азанья во время Гражданской войны были источником для изучения учеными работы республиканского правительства во время конфликта. Наряду со своими обширными мемуарами и дневниками Асанья также написал ряд известных речей. Его речь 18 июля 1938 года - одна из самых известных, в которой он умоляет своих товарищей-испанцев искать примирения после окончания боевых действий и подчеркивает необходимость «мира, сострадания и прощения».
Работая над пьесой в течение предыдущих недель, Асанья продиктовал окончательную версию, когда он был в ловушке в Барселоне во время беспорядков в «Майских днях». В пьесе Асанья использует различных персонажей, чтобы отстаивать различные идеологические, политические и социальные точки зрения, существовавшие в Республике во время войны. Он изображал и исследовал соперничество и конфликты, подрывающие политическую сплоченность республики. Опечаленный, он подумал: Политика никогда не должна основываться на истреблении противника; не только потому, что это много, что можно сказать - это мерзость с моральной точки зрения, но и потому, что это невозможно с материальной точки зрения.
И кровь, несправедливо пролитая ненавистью, которая стремится к истреблению, возродится заново, прорастая и давая проклятые плоды; проклятие, которое, к сожалению, не будет ограничено теми, кто пролил кровь, но будет над самой страной, которая - усугубляя свое несчастье - поглотила его. На протяжении многих лет своей политической деятельности Асанья вел дневники. Политическое наследие По словам британского историка Пирса Брендона, Мануэль Асанья был ведущим республиканским политиком. Он был хорошо образованным писателем, который «замышлял избавить Испанию от ига церкви и короля».
Великолепный оратор, Асанья был изящен в словах, но неуклюж в действиях. Хотя он проповедовал возвышенную форму либерализма, его послужной список на посту премьер-министра был неоднозначным. Он хотел ввести государство всеобщего благосостояния с минимальной заработной платой, пособиями по болезни и оплачиваемым отпуском, но никогда не пытался справиться с огромной проблемой крестьянской бедности. Он был так озабочен сбалансированностью бюджета, что сократил перераспределение земли.
Он работал более эффективно, чтобы установить светское государство, нарушив контроль католической церкви над образованием, легализовал гражданский брак, захватил католическую собственность, изгнал орден иезуитов и допустил поджоги церковных зданий, таких как монастыри для монахинь. По мере нарастания оппозиции он подверг цензуре прессу, сослал своих врагов в Северную Африку и сформировал частный отряд штурмовой гвардии.
Члены республиканского правительства были немедленно арестованы и вскоре расстреляны на заднем дворе здания парламента, а президент Асанья бежал из страны на тральщике «Драммонд» типа «Бушар» в Советский Союз. В результате успешного военного переворота, лидером Испании стал генерал Франсиско Франко, который вскоре сформировал новое националистического правительство из представителей правых движений и организаций, а по стране начались масштабные репрессии всех кто как либо был причастен к левым движениям.
Последние записи:.
Переговоры с «иностранными партнёрами» от имени повстанцев вёл генерал Франсиско Франко. Франсиско Франко Gettyimages. Большинство европейских стран под давлением Великобритании заявили о своём «невмешательстве» в конфликт. Германия с Италией на словах разделяли эту позицию, но на практике они делали то, что считали нужным», — рассказал в беседе с RT заведующий кафедрой международных отношений и дипломатии Московского гуманитарного университета, доктор исторических наук Николай Платошкин. Также по теме Вторая гражданская: как «красные» и «белые» воевали в Испании 17 июля 1936 года в Испании началась гражданская война. Она стала и нашей войной — продолжением братоубийственного противостояния...
Африканская армия националистов под командованием Франко высадилась в Испании и двинулась на соединение с войсками Молы. Вскоре националисты уже контролировали юго-западную провинцию Эстремадура. Когда генерал Хуан Ягуэ взял Бадахос — оплот республиканских сил, он устроил в городе резню. Массовые убийства, изнасилования и грабежи продолжались несколько дней. Людей загоняли на арену городской корриды и расстреливали из пулемётов. В городе и его окрестностях были убиты около 6 тыс. Аналогично Ягуэ поступил и с жителями других населённых пунктов Эстремадуры.
На фоне поражений сторонников законного правительства Асанья назначил премьером одного из лидеров Испанской социалистической рабочей партии — Франсиско Ларго Кабальеро. Он приступил к созданию регулярной армии и наладил контакты с СССР. Началось формирование интербригад из иностранных добровольцев. Москва направила в Испанию военных специалистов и начала поставки военных грузов. Советские танки во время гражданской войны в Испании Gettyimages. Для поддержки своего протеже нацисты создали специальный авиационный легион «Кондор». Осенью сторонники Франко начали наступление на Мадрид, однако в ноябре оно захлебнулось.
Перелом в войне Весной 1937-го националисты развернули масштабное наступление в Стране Басков. Благодаря журналистам всему миру стало известно о варварской бомбардировке легионом «Кондор» баскского исторического центра — города Герники, в ходе которой погибли около 900 человек.
Мануэль Асанья (президент Испанской Республики) — краткая биография
Недопонимание, разногласие и неумение договориться и услышать оппонентов превратились в кровоточащий нарыв. Он зрел на протяжении нескольких лет, пока всё-таки не был сорван в 1931 году. Тогда, 12 апреля, Испания погрузилась во тьму революции. Катализатором послужила победа республиканцев на муниципальных выборах в стране, где они сумели взять большинство в крупнейших городах. Официально левые проиграли, но сторонники республиканцев заполонили Мадрид, Барселону, Валенсию и другие большие города, требуя отдать власть им. И Хосе Санхурхо, который возглавлял гражданскую армию, был вынужден подчиниться. Монарх покинул страну.
Нисето Алькала Самора. Оно состояло в основном из республиканских партий. Самую крупную фракцию сформировали социалисты. Произошло это 14 апреля. А 9 декабря Временное правительство приняло новую конституцию, в которой Испания провозглашалась «демократической республикой трудящихся всех классов, построенной на началах свободы и справедливости». Начался медленный, болезненный период изменения государства.
Свобода слова, избирательное право для женщин, право развода, лишение дворянства привилегий, отделение церкви от государства — явления нового времени. Кроме этого, высшую власть забрал себе Конгресс депутатов. Государственные символы были изменены. Новый гимн написал Риего, а флаг получил три горизонтальные полосы: красную, жёлтую и пурпурную. Должность первого президента республики занял Нисето Алькала Самора. В конце июня 1931 года прошли выборы в Учредительное собрание.
Большинство обеспечили себе республиканские либеральные партии и Испанская социалистическая рабочая партия. Эта либерально-социалистическая коалиция и сформировала правительство, во главе которого встал Мануэль Асанья. Новая власть приступила к проведению реформ: военной и аграрной. Следом был запущен процесс социальных изменений. Лидеры Испанской социалистической рабочей партии Франсиско Ларго Кабальеро и Индалесио Прието, вошедшие в правительство, инициировали введение минимальной оплаты труда, 8-часового рабочего дня, оплаты сверхурочной работы, страхования от несчастных случаев, а также выплаты пособия по беременности. Кроме этого, были введены арбитражные суды по производственным конфликтам и государственное финансирование общественных работ.
Особое внимание было уделено аграрной реформе. По закону, государство могло выкупать земли помещиков, которые находились в аренде более 12 лет, а их размер превышал 400 га. Подразумевалось, что власть будет забирать заброшенные участки себе, а затем распределять между крестьянами или же использовать под другие нужды. При этом правительство подстраховалось и официально запретило субаренду. На бумаге аграрная реформа выглядела жизнеспособной, позволяющей за короткий срок улучшить положение крестьянства. Однако на деле получилось иначе.
Выяснилось, что сначала нужно провести учёт земли, подходящей под требования. Процесс этот шёл крайне медленно. Более того, требовалось учесть интересы сторон — как помещиков, так и крестьян. Помещики старались продать государству непригодные для обработки земли. Соответственно, крестьянам такие участки не подходили, поскольку они не могли обеспечить людей пропитанием. Всё это привело к тому, что аграрная реформа забуксовала в самом начале, вызвав недовольство обеих сторон.
Аллегорическое изображение Испанской республики. На щите написано: свобода, равенство, братство wikipedia. Параллельно власть запретила орден иезуитов. А в 1933 году приняла закон, который подразумевал конфискацию и церковных земель, и части недвижимости. Обстановка накалялась. Против реформ выступила не только церковь, но и военные, а также часть простых испанцев, настроенных консервативно.
Экономический кризис в Испании усугублялся. По стране прокатились стачечные забастовки, восстания анархистов. Правительство подавляло мятежи. Часто это делалось с излишней жестокостью, которая, по предположению, должна была охладить пыл недовольных. В ответ на это население ещё активнее выражало недовольство. Понимая, что «точка кипения» совсем близко, президент Самора начал кампанию против премьер-министра, обвиняя его в антицерковной политике.
Асанья противостояние проиграл и 9 сентября 1933 года ушёл в отставку. Вскоре состоялись новые выборы. По факту, эта была коалиция правых и правоцентристских партий. Власть сосредоточил в руках лидер Радикального союза Алехандро Леррус. Испании вступала на путь к фашизму. Новое правительство прекратило мучения аграрной реформы.
Следом были отменены социальные выплаты, зато церковь вновь получила финансирование. Такой резкий разворот в очередной раз вызвал волну недовольства в стране. Более того, испанцы вдруг поняли, что их государство пошло по пути Германии и Италии. Прихода к власти фашистов боялись многие. Анархисты первыми начали попытки восстаний, пытаясь сменить пугающий вектор развития. Очень быстро она превратилась в полноценное восстание, охватившее населённые пункты Арагона и Каталонии.
Воспользовавшись растерянностью власти крестьяне нескольких деревень объявили у себя коммунизм. И тогда власть «проснулась». На подавление мятежа были брошены значительные силы, в том числе авиация. Было принято решение подавить бунт показательно жёстко. Революционный комитет, появившийся в Сарагосе, просуществовал всего несколько дней. Лидеры НКТ признали провал и призвали своих сторонников сложить оружие.
Однако правительство видело серьёзную угрозу в Национальной конфедерации труда и решило нанести сокрушительный удар по политическому противнику. В Испании было объявлено чрезвычайное положение. После власть взялась за конкурентов. Начались массовые аресты. Причём охота велась не только за представителями НКТ, но и за другими «неудобными» политическими партиями. Испанская социалистическая рабочая партия ИСРП оказалась в оппозиции.
Начался процесс радикализации политической силы. А Ларго Кабальеро однажды сказал: «Мы знаем, что если наша партия и наши организации окажутся в такой ситуации, когда для того, чтобы воспрепятствовать установлению фашизма, надо будет установить диктатуру пролетариата, мы пойдём на это». И теперь, по мнению генерального секретаря ИСРП, пришло время вооружённым путём спасать Испанию от нависшей над ней тени монархизма и фашизма. Но самостоятельно они не имели достаточной силы, поэтому ИСРП пришлось сблизиться не только с испанскими коммунистами, но и с каталонскими националистами, которые были недовольны властью из-за ущемления прав автономии. В 1934 году Испания достигла «точки кипения». Большое количество политических сил, непонимание ситуации, недовольство всех слоёв население и отсутствие попыток найти компромисс привели в 1934 году к новому кровопролитию.
Произошло восстание в Астурии. Власть сумела его подавить, но вновь действовала беспощадно. Последовали репрессии. Людей казнили без суда и следствия, хотя правительство обещало мятежникам, что расправы не будет. Полковник Хуан Ягуэ, возглавлявший марокканский легион, однако, проигнорировал договорённость. Точное количество погибших в то время людей до сих пор неизвестно.
Называются цифры от 1 до 3 тысяч человек. При этом ещё несколько десятков тысяч мятежников оказались за решёткой. Среди арестованных был не только Ларго Кобальеро, но ещё и президент Женералитата автономного правительства Каталонии Луис Компанис. У действующей власти появился сильный соблазн — нанести сокрушительный удар по оппозиции. Несколько десятков человек, представлявших наибольшую опасность для правительства, приговорили к смертной казни. Однако ситуация внезапно затормозилась.
Власть посчитала, что в оппозиции быстро создадут культ павших героев, а места казнённых займут новые лидеры. Параллельно в Испании шла масштабная кампания по спасению арестованных, которую запустили левые и либеральные политические силы. В конечном итоге, правительство заменило смертную казнь на тюремные сроки. Мануэль Асанья. Социалисты и левые республиканцы мечтали вернуть себе власть, поэтому старательно подогревали общество. На руку оппозиции сыграли и коррупционные скандалы, и стремительное ухудшение жизни простых испанцев.
Но главный козырь у левого блока заключался в том, что только они были способны остановить наступление правых. В 1934 году в Испании появилась левая республиканская партия ЛРП , которая быстро стала серьёзной политической силой либералов. Осенью 1935 года Леррус и часть его администрации оказались замешаны в коррупционных махинациях. После обвинения во взяточничестве у президента Саморы не было другого выхода, кроме как отправить в отставку премьер-министра и всё правительство. А в кресло сел Чапаприета. Левые не теряли времени.
Они создали леводемократический блок, который в 1936 году получил название «Народный фронт». В него вошли: леволиберальные партии, каталонские и баскские националисты, социалисты, коммунисты и другие представители различных политических сил. На очередных выборах «Народный фронт» одержал победу. Власть вновь оказалась в руках Мануэля Асаньи.
Человек Унамуно определяется тем, что он существует не в абстрактном пространстве философской мысли, а в реальном мире, населенном другими людьми, похожими на него исключительно в том смысле, что все они бесконечно отличаются друг от друга. Особенность этого человека заключалась в том, что ни по каким своим характеристикам он не сравним с другими людьми.
Его нельзя свести к группе, частью которой он является, даже если с другими ее участниками его объединяют политические или религиозные взгляды, происхождение, язык и культура. Экзистенциальная концепция Унамуно не встраивалась ни в какую политическую идеологию — ни в правую, ни в левую, — поскольку в ее основании лежал не патриотический экстаз, не процесс обретения единства через классовую борьбу и не осмысление себя через противопоставление другим народам и культурам. Фундаментом человеческого существования философ провозглашал трагедию от осознания собственной конечности и утопическую потребность в преодолении этой конечности, что с интеллектуальной точки зрения делало его как минимум бесполезной, а как максимум — неудобной фигурой для пропаганды. Его рассуждения о неотвратимости смерти нельзя было нанести на транспаранты и гордо скандировать на митингах. Провозглашение сомнения, неуверенности и внутреннего конфликта как принципиальных характеристик человеческого бытия противоречило программам, в духе которых в мире не существовало никакой определенности. В своих взглядах на прошлое и будущее, культурную и национальную идентичность Испании и испанцев Унамуно тоже ускользал от однозначных определений.
Он критиковал и прогрессистов, которые считали, что страну необходимо модернизировать по образцу других европейских государств, и традиционалистов, призывавших во всем придерживаться консервативных ценностей. Обе позиции представлялись Унамуно слишком ограниченными, поскольку занять одну сторону невозможно, хотя бы частично не приняв другую. Отказываясь воспринимать аргументы оппонентов, по мнению философа, и «просветители», и «реакционеры» больше беспокоились о том, как доказать свою правоту, а не о том, как сформулировать лучший путь развития для Испании. Сам Унамуно считал, что нельзя ни отгораживаться от остального мира, ни отрекаться от своих корней. Чтобы достичь процветания и выбраться из череды политических кризисов конца XIX и начала XX века, следовало совместить обе позиции. В политике Унамуно последовательно критиковал марксизм, анархизм, либерализм и национализм, но идеальной моделью государства при этом считал ту, в которой сторонники разных идеологий и представители разных этнических групп смогут продуктивно и уважительно взаимодействовать друг с другом.
Испанию его мечты можно было бы определить словосочетанием «динамическое единство противоположностей». Но, пожалуй, самой главной характеристикой мировоззрения Унамуно во всем, что касалось и политики, и индивидуального существования, можно считать его человечность. Он сосредотачивался не на масштабных идеях, ради которых живет и умирает «маленький человек», а на том самом «маленьком человеке из мяса и костей, который рождается, страдает и умирает». Унамуно оказался уникальной фигурой для интеллектуального ландшафта Испании на стыке эпох. Он выстроил концепцию вокруг фигуры реального индивида, отказавшись от претензий других философов на масштаб и универсальность, и одновременно активно участвовал в политических дискуссиях, тревожился о судьбе родины и о проблемах, выходивших далеко за рамки темы «маленького человека». Как же получилось, что мыслитель, на протяжении всей жизни неизменно выступавший против междоусобных конфликтов, насилия и притеснений, к середине 1930-х превратился в ожесточенного противника республиканского строя и поначалу поддержал восстание националистов, консерваторов и военных?
Из противника Республики — в борцы против мятежников Практически вся жизнь Унамуно пришлась на период масштабных геополитических потрясений. За карлистскими войнами в конце XIX века последовала Испано-американская война, закончившаяся для европейской колониальной державы потерей Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин, и монархический кризис 1920-х с военной диктатурой Примо де Риверы с последующим установлением Второй Испанской Республики. Личные переживания Унамуно накладывались на постоянное беспокойство о том, что ждет его страну. Прежний режим существования колониальной империи старого типа казался невозможен, а в новом мире Испания еще не обрела своего места. Философ чувствовал себя потерянным и как гражданин в государстве, которое раздирали на части противоборствующие политические силы, и как человек, мечущийся между религией и наукой, бессмертием и конечностью, скорбью и экстазом. Волнения о туманном будущем Испании, экстаз от пребывания в мире и скорбь от осознания того, что это пребывание не вечно, — противоречивые переживания одновременно вдохновляли Унамуно и погружали в глубокое уныние.
Если бы не было моей жены и моих детей, моего мира, который мне дал Бог… Осужденный представлять белое черным, а черное белым и не понимаемый ни теми, ни другими, я с огорчением наблюдаю за затянувшимся спектаклем вульгарности». К моменту написания этого письма Унамуно уже восемь лет занимал должность ректора Саламанкского университета. По всей стране его знали и уважали как выдающегося специалиста по литературе и философии. Он выпускал сборники стихов и художественных произведений, в которых не менее глубоко, чем в академических трактатах, исследовал испанскую культурную идентичность, рефлексировал над связью между прошлым, настоящим и будущим, переосмыслял классические сюжеты — от приключений Дон Кихота до убийства Авеля Каином. Его карьера складывалась триумфально, а личная жизнь, несмотря на смерть первенца, обретала новые смыслы благодаря теплым отношениям с женой и рождению детей. Тем не менее существование Унамуно даже в самые стабильные моменты оставалось агонией, нескончаемой попыткой обрести себя.
В 1910-х политические симпатии философа склонились в сторону либерализма. Унамуно считал, что, лишь преодолев узость мысли карлистов-традиционалистов и бросив все силы на укрепление демократических ценностей, у испанцев получится избежать давно назревшего противостояния между соотечественниками. Одним из явных примеров непримиримого конфликта в испанском обществе философ называл разделение на сторонников и противников Германии в Первую мировую. Сам Унамуно поддерживал Антанту и считал нейтралитет в войне не следствием пацифизма, а свидетельством разлада как среди граждан, так и во власти. Испании придется заплатить высокую цену за свой нейтралитет». Резкая критика властей в начале 1920-х воспринималась практически как измена: недоброжелатели считали, что если философ поддерживал «крестовый поход» других государств против Германской империи, то косвенно одобрял подобные меры против любого монархического строя.
Несмотря на высокий статус и академический авторитет, Унамуно никогда не был ни дипломатом, ни бюрократом. Он откровенно обличал провальную политику не сумевшего примирить левых и правых короля Альфонсо XIII, чем нажил себе немало влиятельных оппонентов. Переворот в сентябре 1923 года, когда генерал Мигель Примо де Ривера при попустительстве монарха распустил легитимное правительство, отменил Конституцию, ввел цензуру и учредил «военную директорию» с собой во главе, предопределил судьбу Унамуно. Сторонники диктатора отнеслись к нему как к антимонархисту, хотя баск всю сознательную жизнь держался в стороне от радикализма и тем более не поддерживал насилие как способ решения разногласий. Тем не менее в 1924 году его сняли с должности ректора и выслали на Канарские острова. Оттуда Унамуно выбрался во Францию и поселился в приграничном городке Андае, чтобы оставаться как можно ближе к Испании, но избежать дальнейших преследований.
Вернуться на родину у философа получилось лишь в феврале 1930-го, когда Примо де Ривера лишился поддержки консервативной элиты, короля и армии из-за кумовства, неспособности решить назревшие социальные проблемы и обеспечить экономическую стабильность. Осознав шаткость своего положения, 60-летний диктатор подал в отставку и переехал в Париж, где скончался в марте того же года. Авторитет короля достиг минимума — десятки тысяч жителей в разных регионах мечтали о республике. Их желание исполнилось в первой половине 1931 года: лояльные монарху политики опасались перехода граждан к открытому насилию и отказывались возглавить правительство. Альфонсо в такой ситуации не захотел бороться за власть и предпочел вместе с семьей покинуть страну, хотя официально и не отрекся. Так началась история Второй Испанской Республики.
Унамуно не только восстановили на посту ректора, но и назначили президентом Совета народного образования. В июне 1931 года философа выбрали депутатом Учредительных Кортесов от Саламанки, что позволило ему участвовать в разработке новой Конституции. Несмотря на смену власти и падение консервативной элиты, которую Унамуно резко критиковал перед изгнанием, будущее страны по-прежнему вызывало у него мало оптимизма. Без воодушевления или радости по этому поводу опытный академик сухо говорил, что война, вероятно, осталась единственным способом разрешения противоречий внутри Испании. Он оказался прав: значительная часть населения примкнула к лагерям непримиримых идеологических противников, а республиканское правительство, как и его предшественники, не смогло успокоить все стороны гражданского конфликта. Когда к 1933 году стало очевидно, что аграрные реформы новой власти не приносят результатов, а антиклерикальные меры лишь усугубляют внутренний раскол, ректор Саламанкского университета повел себя так же, как и при монархии: откровенно и резко высказал несогласие с официальной политикой.
Унамуно мечтал об унитарной Испании, где господствовала бы идея сотрудничества, а не классовой борьбы, и где граждане характеризовались бы свободой, дисциплиной и ответственностью. Очевидно, что ни одному из этих критериев Вторая Республика не соответствовала: какие бы решения ни принимали законодатели, они только усиливали разногласия между коммунистами, анархистами, либералами, монархистами и националистами. При диктатуре Примо де Риверы Унамуно провозглашали едва ли не революционером, а после падения монархии, наоборот, критиковали и подвергали санкциям за симпатии к правым. Последнее обвинение нельзя считать полностью беспочвенным, но «консервативный откат» на позднем этапе жизни философа случился не из-за ненависти к пролетариату и не из-за ностальгии по прежнему укладу. Больше всего он переживал не за триумф конкретной партии, а за благополучие Испании. Если Унамуно казалось, что монархисты проваливали свою миссию, он говорил об этом так же откровенно, как когда со своими обязанностями не справлялись республиканцы.
На выборах в феврале 1936 года альянс под руководством Асанья был успешным, и он снова сформировал правительство. Когда Кортес парламент решил отстранить президента Алькала Самору от должности, его преемником был избран Асанья май 1936 г. Тем временем Асанья пытался помешать левым партиям получить полный контроль над его властью. Асанья отреагировал на восстание националистов, назначив премьер-министром умеренного Диего Мартинеса Баррио.
Однако эта попытка расширить поддержку республиканского правительства потерпела неудачу, и контроль над политикой вскоре перешел из рук Асанья, хотя он оставался на своем посту в качестве номинального главы. С победой в 1939 году националистических сил под командованием генерала Франсиско Франко, Асанья уехал в изгнание во Францию, где и умер. Издатель: Энциклопедия Britannica, Inc.
Леррус и члены его администрации были уличены во взяточничестве. Президент Алкала Самора был вынужден отправить правительство Лерруса в отставку формальный повод — несогласие правых с предоставлением даже минимальных прав автономии Каталонии , заменив его 25 сентября техническим премьер-министром Чапаприета. В условиях ослабления правого центра усилилась роль левого.
В апреле 1934 г. Республиканское действие М. Асаньи, левое крыло Радикал-социалистов лидер М.
Доминго и Автономная республиканская организация Галисии лидер С. Касарес Кирога создали Левую республиканскую партию ЛРП , которая стала наиболее влиятельной политической силой либералов. Вернуться к власти они могли теперь только в союзе с социалистами.
Но президент и на этот раз не захотел отдавать премьерское кресло «хефе». Алкала Самора назначил выборы, вплоть до которых правительство должен был возглавлять консервативный политик Мануэль Портела Вильядарес. В связи с предстоящими выборами режим чрезвычайного положения должен был быть устранён, и в январе 1936 г.
В декабре 1935 г. Сразу после выхода из тюрьмы Ларго Кабальеро поддержал союз с коммунистами и республиканцами. Совместный электорат левого Народного фронта был примерно равен электорату правых.
Партия Лерруса, пытавшаяся играть роль центра, была дискредитирована политикой 1933—1935 гг. Из неё выделился Республиканский союз М. Барриоса, который вошёл в «Народный фронт».
CEDA вела кампанию очень энергично. Её активно поддержала католическая церковь. Фалангисты совершала нападения на митинги левых.
Нарушения закона достигли таких масштабов, что Асанья даже предлагал призвать к бойкоту выборов. В этих условиях особое значение приобретали голоса сторонников анархо-синдикалистов. За два дня до выборов, 14 февраля Национальный комитет НКТ опубликовал заявление, в котором говорилось: «Мы — не защитники республики, но мы мобилизуем все свои силы, чтобы нанести поражение старинным врагам пролетариата.
Лучше смело опередить события, даже если это означает ошибку, чем после событий сожалеть о своём промахе». Фактический отказ НКТ от «электоральной стачки» привёл к тому, что левые получили на сотни тысяч голосов больше, чем в 1933 г. На выборах 16 февраля 1936 г.
Народный фронт получил 4654116 голосов, правые 4503524, баскские националисты 125714, центр 400901. Таким образом, перевес левых над правыми был минимален, а с учётом центристов и вовсе сомнителен. Но при мажоритарной системе решающую роль играло сплочение сил в округах, где поддержка анархистов также помогла левым добиться перевеса.
Народный фронт завоевал 268 мест из 473. При этом социалисты получили 88 мест, левые республиканцы — 81, коммунисты — 16. Правые и центристы получили 205 мест.
Победа Народного фронта вызвала ликование республиканцев в крупных городах страны. Президент и премьер-министр обсуждали возможность объявить выборы недействительными. Но перед лицом угрозы гражданской войны они отказались от этого.
В результате победы Народного фронта к власти пришло правительство М. Правительство Народного фронта объявило политическую амнистию. Узники октября и предыдущих социальных волнений были освобождены более 15 тысяч человек.
Асанью Алкала Самора ушёл в отставку 3 апреля в связи с обвинениями в нарушении предвыборного законодательства.
Как завершилась Гражданская война в Испании
История Первоначально улица называлась «Бульвар Нарваэс», а после революции 1868 года получила такое название, как известно сегодня. Первые дома, которые были построены, шли от улицы Вильянуэва до улицы Гойя то есть улицы за Археологическим музеем. В то время здоровые условия этого района делали его идеальным для роскошных домов, широких проспектов, близости к сельской местности и обилия воды. Саламанка сам создал первую трамвайную линию в Мадриде, которая обслуживала этот район, и первая трамвайная остановка в городе была расположена на этой угловой улице Мальдонадо, первая из которых отправилась 31 мая 1871 года в сторону площади Пуэрта-дель-Соль. На улице Генерала Ораа находился «сад Кановаса». Во время гражданской войны в Испании здесь располагалась штаб-квартира Коммунистической партии.
В условиях ослабления правого центра усилилась роль левого. В апреле 1934 г. Республиканское действие М. Асаньи, левое крыло Радикал-социалистов лидер М. Доминго и Автономная республиканская организация Галисии лидер С. Касарес Кирога создали Левую республиканскую партию ЛРП , которая стала наиболее влиятельной политической силой либералов. Вернуться к власти они могли теперь только в союзе с социалистами. Но президент и на этот раз не захотел отдавать премьерское кресло «хефе». Алкала Самора назначил выборы, вплоть до которых правительство должен был возглавлять консервативный политик Мануэль Портела Вильядарес. В связи с предстоящими выборами режим чрезвычайного положения должен был быть устранён, и в январе 1936 г. В декабре 1935 г. Сразу после выхода из тюрьмы Ларго Кабальеро поддержал союз с коммунистами и республиканцами. Совместный электорат левого Народного фронта был примерно равен электорату правых. Партия Лерруса, пытавшаяся играть роль центра, была дискредитирована политикой 1933—1935 гг. Из неё выделился Республиканский союз М. Барриоса, который вошёл в «Народный фронт». CEDA вела кампанию очень энергично. Её активно поддержала католическая церковь. Фалангисты совершала нападения на митинги левых. Нарушения закона достигли таких масштабов, что Асанья даже предлагал призвать к бойкоту выборов. В этих условиях особое значение приобретали голоса сторонников анархо-синдикалистов. За два дня до выборов, 14 февраля Национальный комитет НКТ опубликовал заявление, в котором говорилось: «Мы — не защитники республики, но мы мобилизуем все свои силы, чтобы нанести поражение старинным врагам пролетариата. Лучше смело опередить события, даже если это означает ошибку, чем после событий сожалеть о своём промахе». Фактический отказ НКТ от «электоральной стачки» привёл к тому, что левые получили на сотни тысяч голосов больше, чем в 1933 г. На выборах 16 февраля 1936 г. Народный фронт получил 4654116 голосов, правые 4503524, баскские националисты 125714, центр 400901. Таким образом, перевес левых над правыми был минимален, а с учётом центристов и вовсе сомнителен. Но при мажоритарной системе решающую роль играло сплочение сил в округах, где поддержка анархистов также помогла левым добиться перевеса. Народный фронт завоевал 268 мест из 473. При этом социалисты получили 88 мест, левые республиканцы — 81, коммунисты — 16. Правые и центристы получили 205 мест. Победа Народного фронта вызвала ликование республиканцев в крупных городах страны. Президент и премьер-министр обсуждали возможность объявить выборы недействительными. Но перед лицом угрозы гражданской войны они отказались от этого. В результате победы Народного фронта к власти пришло правительство М. Правительство Народного фронта объявило политическую амнистию. Узники октября и предыдущих социальных волнений были освобождены более 15 тысяч человек. Асанью Алкала Самора ушёл в отставку 3 апреля в связи с обвинениями в нарушении предвыборного законодательства. Правительство возглавил галисийский либерал Сантьяго Касарес Кирога. Социалисты, имевшие наибольшую фракцию в Кортесах, пока воздержались от вхождения в правительство.
Именно в таком контексте произошли события, о которых далее вкратце пойдет речь. Те, кто глубже интересуются темой, могут прочитать целые монографии, посвященные этой истории. Провозгласив утром 11 января либертарный коммунизм, крестьяне Касас-Вьехаса поручили мэру Хуану Баскуньяне сообщить командиру поста Гражданской гвардии, что его подразделение должно сдаться, так как в Испании объявлен либертарный коммунизм. Тот отказался сдаться, и произошла перестрелка, 2 гвардейцев были ранены. Окруженные гвардейцы запросили помощи в Медина-Сидонии, и в два часа пополудни в селение прибыли подкрепления. Еще через 3 часа гражданский губернатор Кадиса отправил дополнительные силы из Сан-Фернандо. Когда первые части прибыли в Касас-Вьехас, гражданские гвардейцы застрелили безоружного крестьянина и еще двоих ранили. Чтобы избегнуть репрессий, большинство активистов решили скрыться из селения. Через 3 часа после этих событий деревня была полностью оккупирована штурмовой и гражданской гвардией под командованием лейтенанта Фернандеса Арталя. Начались облавы в домах, и был арестован Мануэль Кихада, которого заподозрили в том, что утром он стрелял по казармам Гражданской гвардии. При попытке ворваться в хижину, один из штурмовых гвардейцев был ранен выстрело из ружья изнутри. Гвардейцы затолкнули Кихаду в хижину, чтобы тот убедил собравшихся сдаться, но те отказались. Тогда лейтенант Арталь связался с гражданским губернатором Кадиса и запросил о присылке подкрепления с ручными гранатами для штурма хижины. В 2 часа утра в Касас-Вьехас прибыла из Хереса рота штурмовых гвардейцев под командованием печально известного капитана Мануэля Рохаса, который принял командование всеми силами. Очевидно, он получил телеграмму от губернатора с предписанием стереть с лица земли хижину, где укрылись бунтари, основываясь на распоряжении министерства. По приказу Рохаса, гвардейцы подожгли крышу дома, и все засевшие в нем задохнулись от дыма, кроме Марии Сильвы Крус и ее двоюродного брата Мануэля Гарсии, которые с началом пожара сумели выбраться через заднее окно.
В том числе речь пойдет о подготовке к совещанию стран Евросоюза, которое пройдет позднее в этом месяце. Лидеры двух стран обменяются мнениями об отношениях с Китаем, а также о сотрудничестве в контртеррористической операции в зоне Сахеля Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер, Чад. Соглашение о двойном гражданстве Согласно этим же источникам, стороны подпишут в Монтобане соглашение о признании двойного гражданства. Это позволит испанцам приобретать французское гражданство, а французам - испанское. Французская община в Испании насчитывает около 150 тыс. Как подчеркнули представители французской стороны, Париж и Мадрид заинтересованы в сохранении свободы передвижения в Шенгенской зоне. Это предполагает, по мнению экспертов, более эффективный контроль на внешних границах ЕС. Стороны рассчитывают обсудить проблемы Шенгенского пространства, в которое входят 26 стран, 22 из которых являются членами ЕС. На саммите предполагается уделить внимание пакту об условиях миграции и предоставления убежища, проект которого готовился последние пять лет.
Как франкисты захватили власть в Испании
- Карьера и достижения
- Реформы правительства Мануэля Асаньи (июль 1931 — сентябрь 1933 гг.)
- Асанья, Мануэль
- Глава 3. Вторая республика
- Мероприятия короля Испании
- Борьба Каталонии за независимость
Его ранняя карьера
- Санчес попросил прощения у испанцев, которые вынуждены были эмигрировать из-за Гражданской войны
- ИСПАНСКИЙ МЯТЕЖ. — Ришоним — Новости Израиля и мира — Новостной портал
- Гражданская война в Испании — Wiki. Lesta Games
- В центре внимания