К исчезнувшим отнесены языки, на которых никто уже не говорит. С начала XX века в России ушло 15 диалектов, на грани исчезновения находятся около 10.
Языки народов России "вымирают" и "засыпают"
| Исчезающие языки (Pour la Science, Франция) | 18.01.2022, ИноСМИ | Мертвые языки мира и их список сегодня пополняется чуть ли не еженедельно. По статистике ЮНЕСКО, почти половина языков мира находится под угрозой исчезновения. |
| Пять исчезнувших языков насчитали во время переписи населения в России | Цель – привлечь внимание мировой общественности к опасности исчезновения многих языков коренных народов и мобилизовать ресурсы для их сохранения и возрождения. |
В ЮНЕСКО рассказали о языках, которые находятся под угрозой исчезновения
Если бы языки вымерли, то, вероятно, вымерли бы и связанные с ними медицинские знания. Возможно вымершие языки (possibly extinct) — языки, безусловно существовавшие в недалёком прошлом, о современном состоянии которых нет достоверных сведений. Перепись населения в 2021 году выявила пять исчезнувших языков — алеутский, керекский, айнский, сиреникский и югский. Но в случае с айнским языком, на котором говорили жители Курильских островов, ситуация непростая: он исчез еще в начале XX века. В этом видео я рассказываю о причинах исчезновения языков малых народов. Язык может исчезнуть вместе с народом, говорившим на нем, если народ физически перестанет существовать, например, вследствие эпидемии.
Исчезающие языки и нацменьшинства
| Московские новости | Айнский язык (или айну итак), язык айнов, коренных жителей Японии, находится на грани вымирания. |
| Языки народов России "вымирают" и "засыпают" - Новости - Общество - РЕВИЗОР.РУ | Некоторые примеры недавно вымерших языков: аса (Танзания) – в 1976 году; убыхский язык (Турция) исчез в 1992 году со смертью Тевфика Эсенча; бабинский саамский язык или аккала. |
| В России нашли жителей, говорящих на исчезнувших языках | Статья посвящена языкам, находящимся под угрозой исчезновения. Большое внимание уделяется анализу шотландского и северно-хантыйского языков. Приводятся причины. |
ЮНЕСКО отнесла башкирский язык к исчезающим видам
По его словам, этот жанр «имеет общемировую популярность» и может сыграть не последнюю роль в спасении языка. Фади отметил, что все билеты на его последний концерт в Дакаре были распроданы. У артиста даже появились фанаты, которые просят обучить их его родному языку. В ближайшее время музыкант намерен выпустить мини-альбом и провести концерты в Париже и Берлине. Досье Народ бедик поселился в Сенегале в конце XIII века, спасаясь от преследований более крупных этнических групп, проживавших на территории нынешних Гвинеи и Мали. Современные представители общины населяют горные деревни в юго-восточном регионе Кедугу. В 2012 году эти деревни включили в список Всемирного наследия ЮНЕСКО из-за «яркой местной культуры» и «традиционных глинобитных домов». В то же время язык, на котором говорит община, не преподается в школах. Как пишут СМИ, в большей части Африки нет политики защиты и продвижения языков этнических меньшинств. В общине бедик считают, что меник, вероятно, удастся сохранить только благодаря музыке Бени Фади. К концу XXI века из 7 тыс.
По этой причине носители вымирающих языков ищут креативные методы, чтобы сохранить наследие коренных народов. Например, с 1970-х годов канадский исполнитель Чарли Панигоньяк, который родился в общине инуитов — коренного народа страны, пел на вымирающем инуитском языке. В основном песни музыканта касались его друзей, семьи, повседневных происшествий и других событий из жизни.
Большинство мероитских слов удалось идентифицировать лишь потому, что они являются заимствованными из древнеегипетского или коптского языка или имеют аналоги в нубийском языке. Впрочем, споры о том, к какой группе языков относится мероитский продолжаются до сих пор. Не смотря на то, что мероитские тексты полностью прочитаны, язык ни лексически, ни грамматически не может быть отождествлён с какими-либо другими известными языками. Позднее этрусский язык постепенно распространился дальше на восток, дойдя почти до Альп и даже продолжил существовать на этой территории в те времена, когда она стала частью Римской Империи. Этрусских надписей в наше время известно вполне достаточно, порядка 12 тысяч.
Проблема состоит в том, что среди этих надписей очень немногие содержат более 20 символов. Поэтому самих слов этого языка известно пока лишь несколько сотен.
Даже те, кому безразличен труд, направленный на поддержку языковых меньшинств, я полагаю, будут в меньшей степени озадачены стремлением Исау по сохранению нлънга, чем усилиями по созданию и распространению новых искусственных языков. Конечно же, подобных кампаний не существует, хотя задача по изобретению и продвижению нового языка была бы интересна с научной точки зрения. Существующие естественные языки несут в себе историческую и индивидуальную значимость, именно поэтому лучше защищать от исчезновения их, а не создавать новые. Это и есть тот тип ценностей, который связывают с сентиментальностью. Похоже, что малые языки и правда представляют ценность. Значит ли это, что общество должно быть нацелено на их поддержку? Возможно, выгоднее было бы перестать их оберегать. Давайте взглянем на два довода в защиту этой точки зрения: бремя, которое возлагается на людей при поддержке малых языков и польза от уменьшения языкового разнообразия.
Мы можем ценить малые языки по тем же причинам, что и средневековые замки. Однако есть существенное отличие в том, как мы сохраняем эти две вещи. Поддержать малый язык будет гораздо сложнее. Чтобы уберечь от разрушения замок, мы можем нанять персонал, который будет следить за ним. Но мы не сможем сохранить малый язык, заплатив людям за его изучение. Фактически мы должны заставить людей сделать язык неотъемлемой частью своей жизни, иначе они не смогут считаться полноправными носителями. Некоторые делают это добровольно, но если мы хотим, чтобы язык не ограничивался лишь несколькими носителями-энтузиастами, необходимо навязывать изменение стиля жизни, хотят они того или нет. Часто этому способствует законодательство, согласно которому дети обязаны изучать малый язык в школе. Такая политика носит довольно противоречивый характер. Некоторые родители считают, что их детям будет полезнее изучать язык большинства, нежели вымирающий язык.
Однако для носителей английского наиболее часто изучаемые «большие» языки — французский, немецкий, испанский, итальянский — оказываются не такими полезными, какими кажутся на первый взгляд. Ребенку стоит изучать язык, если благодаря этому увеличится количество людей, с которыми тот сможет общаться, количество мест, где он будет понятым, или если это язык соседней страны. Но поскольку английский довольно широко распространен во Франции, Германии, Испании и Италии, англоязычный монолингв сможет без проблем объясниться в этих странах. Если он все же решит приложить усилия к изучению одного из вышеперечисленных языков, ожидать большой отдачи с точки зрения полезности не стоит. Если люди в англоговорящих странах желают, чтобы дети изучали полезные языки, следует выбирать те, чьи носители редко понимают английский, например, арабский или китайский, которые обычно не преподаются в школах Великобритании и США. Существуют, конечно, носители английского, полагающие, что знание любого иностранного языка бессмысленно, потому что английский широко распространен — представьте типичного британского эмигранта, который живет в Испании, но не учит испанский. Но эту точку зрения не разделяют люди, которые, напротив, поддерживают своих детей в изучении какого-нибудьиностранного языка. Поэтому родители, одобряющие изучение французского, немецкого и испанского, но не местных малых языков, будут испытывать трудности с защитой своей позиции, если говорить о полезности. Почему в таком случае общепринятым считается выбор языков большинства? Думаю, по той же причине, по которой считается полезным изучать малые языки: чтобы получить представление о незнакомой культуре, быть способным проявить уважение, говоря с людьми на их языке, отточить познавательные навыки в процессе и т.
Думаю, что люди также особенным образом обогащаются, когда изучают малый язык, связанный с их корнями. Они получают новое представление об истории и культуре своих предков, открывают для себя те ее стороны, которые ранее были недоступны или даже невидимы без знания языка, а именно — через мероприятия, проводимые на малом языке. Я сужу по собственному опыту: в течение последних полутора лет я пытаюсь выучить валлийский. Я родилась и выросла в Уэльсе, однако до недавнего времени мои связи с языком ограничивались его игнорированием. Вернувшись на родину и вооружившись, надо признаться, довольно скромным пониманием валлийского, я ощущаю, как знакомая с детства страна открывается для меня с новых сторон. Мне приятно и интересно, когда я неожиданно встречаю носителей валлийского. Я рада, что мой племянник изучает этот язык в школе. Эти строгие консервативные устои для неконсервативной особы вроде меня удивительны и несколько чужды. Но они не уникальны, поскольку опираются на преимущества, которые часто упоминают защитники малых языков. Наконец, давайте рассмотрим совершенно иную причину, по которой не следует поддерживать малые языки.
Как отмечается в материале, по итогам Всероссийской переписи населения выявлено, что в России существует 155 живых языков. При этом респонденты, отвечая на вопрос о владении языками, сказали о пяти языках, которые лингвисты относят к исчезнувшим алеутский, керекский, айнский, сиреникский и югский , и об одном заснувшем орочский. Уточняется, что заснувшими и исчезнувшими языками никто полноценно не владеет.
Пять исчезнувших языков насчитали во время переписи населения в России
Среди них около 2500 языков находятся под угрозой исчезновения, потому что их использует очень ограниченное число людей», — отметил Огуз. Перепись населения насчитала в России шесть вымерших и заснувших языков. На керекском языке, исчезнувшем в период 1991-2005, когда-то общались на Чукотке, сообщает РБК. Да, уже вымерший язык, хоть и не без труда, но вполне возможно возродить силами энтузиастов.
Забытые языки: исчезающие языки мира и угроза культурному достоянию
О том, как оживить исчезающие языки, для чего это нужно, и почему применяемых мер недостаточно, «АиФ» поговорил с экспертом в этом вопросе – Дмитрием Харакка-Зайцевым. Возможно вымершие языки (possibly extinct) — языки, безусловно существовавшие в недалёком прошлом, о современном состоянии которых нет достоверных сведений. Самыми распространёнными языками в России по владению оказались русский, английский, татарский, чеченский и башкирский. Языки, которые вымерли в течение нескольких последних десятилетий, удалось возродить к жизни почти полностью, например иврит или корнский язык. Примерно полторы тысячи из вымирающих языков хорошо изучены, в ближайшие десятилетия будут изучены еще несколько сотен. Некоторые примеры недавно вымерших языков: аса (Танзания) – в 1976 году; убыхский язык (Турция) исчез в 1992 году со смертью Тевфика Эсенча; бабинский саамский язык или аккала.
Ученые института языкознания РАН: почему умирают или возрождаются языки
Судьба русского В ближайшие 100—200 лет задумываться о судьбе русского языка как исчезающего точно не стоит, говорит Осадчий. Он слишком крупный. Сегодня на нем говорят свыше 200 миллионов человек по всему миру, хотя это меньше количества, наблюдавшегося в советское время: тогда русскоговорящих было более 300 миллионов граждан. В совокупности это очень большая популяция. И такой крупный язык в перспективе на 100—200 лет исчезнуть не может, — говорит эксперт. По его словам, тревожным сигналом для русского языка является качество его контента. Как говорит Осадчий, в последнее время российские ученые все реже издают свои труды на русском, а все чаще — на английском. Конечно, при публикации на последнем языке повышаются шансы на большее количество прочтений, цитируемости. Однако это влияет на качество контента языка: он перестает быть языком науки. Они руководствуются прозрачным и логичным в своем выборе. Но так или иначе это очень сильно вредит нашему языку, который утрачивает статус языка науки.
А это очень важно — быть резервным языком знаний, — говорит Осадчий. Он добавляет, что в вопросе конкурентоспособности языков важно не количество их носителей, а качество контента. Баранов также отмечает, что об исчезновении русского пока говорить не приходится. Ни политическая, ни экономическая, ни социальная ситуация не позволяют сегодня переживать о его жизнеспособности в ближайшие столетия. Однако это может поменяться. Например, в бизнесе, — заключает Баранов.
Но современный иврит слабо напоминает прямого потомка древнего языка. Скорее это искусственный гибрид с примесями английского, немецкого, арабского, русского и польского языков. Коптский Коптский язык считается единственным представителем египетской семьи языков, дошедшим до наших дней. Интересно, что еще недавно коптский использовался только в религиозных целях. Но в конце XX века лингвоактивисты начали возрождать его разговорную разновидность. Почему умирают языки? Главная причина, по которой умирают языки, — глобализация. Когда она затрагивает географически удаленные и изолированные племена и народности, потребность местных в родном наречии со временем сходит на нет. Чаще всего языки попадают в кризисное состояние из-за того, что их теснят другие языки-конкуренты, которые считаются более престижными по социальным, политическим и экономическим причинам. Местные жители вынуждены учить более «выгодный» язык, чтобы получить хорошее образование и устроиться на высокооплачиваемую работу. Довольно часто бывают случаи особенно среди иммигрантов , когда родители, обучая ребенка, отказываются от родного языка, отдавая предпочтение «новому» языку.
Достаточно вспомнить последних белых носорогов или одинокого Джорджа, последнюю Абингдонскую слоновую черепаху. Но кроме Красной книги животных есть Красная книга языков. Дальневосточных леопардов в мире осталось всего около 90, а на языке уйльта говорят всего пять человек. Средний возраст носителей таких малых и постепенно исчезающих языков — 70 лет. Для спасения редкого вида на него запрещают охотиться, защищают места его обитания и кормовую базу. В конце концов, в центрах реинтродукции специально выращивают детенышей и выпускают в дикую природу. С людьми такого, конечно, не сделаешь. Сложнее, чем с видами. Потому что язык — это явление общественное. И леса, питания, климата мало. Язык требует воспроизведения — надо, чтобы родители говорили со своими детьми. Язык начинает исчезать, когда родители решают, что их детям лучше говорить не на этническом языке, а на каком-нибудь большом, потому что это открывает им доступ к образованию, знаниям, карьере. У нас в России обязательно надо знать русский. Без него ты никуда не продвинешься, даже телевизор не посмотришь. И образование у нас тоже на русском, причем высшее — только на нем. Стремление освоить большой язык в больших государствах было, есть и будет. Во всем мире так, — говорит лингвист Ольга Казакевич, много лет занимающаяся исследованиями малых языков России. Считалось, что единый язык укрепляет страну, делает ее монолитной. Но для человека естественно знать больше одного языка, уверена Казакевич. Тем более что малый язык — это ключ к национальной идентичности. Люди, которые родились в райцентре, хотят уехать в центр области или республики. Те, кто родился в областном центре, — в Москву. Люди, которые родились в Москве, хотят уехать за границу. А то, что связывает тебя с твоей собственной землей, ассоциируется со скукой и нищетой. Именно поэтому во многих регионах есть ощущение, что родной язык связан с чем-то непрестижным, а русский язык гораздо более престижен, — говорит Козлов. Алексей Козлов Фото: Алиса Веселкова Отчасти такое отношение к родному языку можно объяснить тем, что в России у малых языков или нет слов, связанных с современностью, начиная от политики и заканчивая цифровыми технологиями. Как правило, они заимствованы из русского, поэтому говорить об этих сферах жизни на малых языках сложно. Русский оказался ближе к реальности, в которой теперь живут уйльта или селькупы. Если ты с оленями — будет язык. А без оленей как говорить на том же селькупском? Но сейчас есть интернет, и люди начинают использовать его как новую сферу языковой жизни — пишут письма. Я переписываюсь с одной своей информанткой по-селькупски, — рассказывает Казакевич. На восприятие малого языка влияют и стереотипы по отношению к его носителям, их стигматизация. Иногда бывает, что у этих детей неблагополучные семьи — у них не было доступа к каким-то дополнительным занятиям. И у детей, говорящих на национальных языках, складывается репутация не лучших учеников в классе, — приводит Козлов типичный пример. Например, в 1920 - 1960-е годы на Русском Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке детей часто забирали в школы-интернаты. Во многих из них учащимся рекомендовали, а то и запрещали разговаривать на родном языке. Если родители детей уже знали два языка, то, как правило, они тоже старались говорить с малышами только на русском. Считалось, что так ребенку будет легче выучить большой язык, открывающий дорогу к образованию и вообще к лучшей жизни. И что второй язык, свой, будет только вредить ребенку. Этот предрассудок оказался очень живучим, причем не только в нашей стране, а по всему миру, — рассказывает Казакевич. В нем сравнивали детей, которые дома говорили по-турецки, а в школе учились на немецком, с семьями, где турки старались говорить внутри семьи по-немецки. На первом этапе дети, у которых в семьях говорили по-немецки, продвигались быстрее.
Исчезнувшим называют язык, на котором уже никто не говорит. У заснувшего языка есть носители, помнящие хотя бы некоторые слова. Такова ситуация с языком орочей — тунгусо-маньчжурского народа, проживающего на Дальнем Востоке. В ходе последней переписи 43 человека заявили, что владеют орочским.
МЁРТВЫЕ ЯЗЫКИ́
В прошлом на нем говорили люди, жившие недалеко от Енисейска и села Ворогово в Красноярском крае. Вслед за ним, в 1979 году, канул в Лету камасинский язык, представитель уральской языковой семьи, на котором когда-то говорили жители северных отрогов Саян. А некоторые языки мы потеряли буквально вчера. Раньше на территории Мурманской области было четыре саамских языка — в 2003 году умерла последняя носительница бабинского саамского, и языков осталось три. Но и они, судя по всему, вскоре угаснут. Например, на йоканьгско-саамском говорят два или три человека, а на нотозерском саамском в России говорят около 30 человек, правда, еще около 100 носителей этого языка есть в Финляндии. Семейные традиции так же чтят, например, в Сибири у эвенков или у селькупов. Но почему-то равнинные языки более уязвимы. К ним легче проникнуть, а горы держат. Когда полсела переселяется из гор на равнину, их родной язык начинает исчезать.
Так в Азербайджане наблюдали, что в горах язык сохранялся, а у переселившихся на равнину дети переставали говорить на родном языке, рассказывает Казакевич. Среди всех этих потерь единственная хорошая новость — все недавно исчезнувшие языки зафиксированы. Есть грамматики бабинского саамского и орочского языков. Описаны югский, камасинский и другие языки. Работы полевых лингвистов, архивы и записи этих языков дают хоть слабую, но все-таки надежду, что когда-нибудь они, возможно, будут возрождены. Второе рождение языка С уходом последних носителей языка лингвистам, как врачам, остается только зафиксировать дату его смерти. Но иногда, очень редко, язык может возродиться. Классический пример — иврит. Древний язык, на котором написаны священные тексты, в упрощенном виде стал родным для многих людей.
Более того, в наше время на нем снова пишут песни, литературные произведения, в нем появляются новые термины для описания современных реалий. А это значит, что язык живет. Другой пример — мэнский язык, который вместе с английским является официальным языком острова Мэн в составе Великобритании. В 1974 году скончался последний носитель этого языка. Но к тому времени мэнский был хорошо зафиксирован, написаны грамматики, и сразу же его начали возрождать: мэнский начали учить с нуля взрослые жители острова. И сейчас это уже родной язык для многих людей. И представитель от острова Мэн выступил с речью в [британском] парламенте, в которой заявил, что вся активная часть населения острова, если будет поддержка правительства, не будет думать ни о чем другом, кроме возрождения языка. А это было время, когда в Ольстере гремели взрывы. И конечно правительство не хотело, чтобы Мэн превратился во второй Ольстер.
Так что парламент проголосовал за поддержку мэнского языка. Другой язык Британских островов — корнский, на котором говорили жители юго-запада Великобритании, — уже лет 150 был мертв, когда в начале XX века активисты стали его возрождать. Правда, до сих пор существует несколько вариантов корнского: один на основе средневекового языка, другой — того, который был перед смертью корнского. Но их носители могут друг друга понять, и сейчас на корнском бегло говорят около 300 человек, а еще 3 тысячи знают его достаточно хорошо, чтобы что-то по-корнски сказать. Теперь правительство Великобритании защищает корнский язык в рамках европейской Хартии о региональных языках и языках меньшинств. Но самый эффективный метод возрождения языка — это так называемые языковые гнезда. Языковые гнезда придумали в Новой Зеландии в 1970-х годах, когда спасали язык маори, и сейчас на нем говорят полторы сотни тысяч человек. Языковые гнезда стали интенсивно применять финны для спасения некоторых саамских языков. Например, их уже около 10 лет используют для сохранения луле-саамского языка, на котором говорило 2 тысячи человек.
За все эти годы число владеющих языком не сократилось, значит, у него появляются новые носители, ведь старые уходят. В России языковых гнезд нет — для этого, говорит Казакевич, нужно большое финансирование и поддержка со стороны правительства. Но языковые активисты есть. Кое-где он граничит с местечковым национализмом. Но бывает хороший языковой активизм: чувашский, мордовский и не только. Маленькие группы людей, которые собирают лингвистические фестивали.
Причем 13 из них находятся в особой опасности. Как сообщает британское издание The Independent, сейчас ими пользуется лишь незначительная часть населения, в основном пожилые люди, а молодое поколение их не понимает.
Одним из исчезающих языков является готшейский диалект немецкого языка, на котором говорит этническая часть готшейских немцев. Количество носителей этого языка неизвестно.
По информации института, с начала ХХ века на территории современной России вымерли или заснули более 15 этнических языков. Последним вымершим языком был алеутский. Его единственный носитель Геннадий Яковлев скончался на 87 году жизни в Камчатском крае в 2021 году.
Адрес: 123298, Москва, ул.
Территория распространения — Российская Федерация и зарубежные страны. Языки: русский и английский. Главный редактор Бабаян Роман Георгиевич.