Короткую стрижку себе самой и так легко. Это — секта, которую она сама себе создала, и единственная в лице самой себя туда вступила. Мой Мир. Игры. Новости. Знакомства.
Власти Ленобласти начали проверку сообщений о женщине, которая прооперировала себя сама
Она не только популярная певица, но и писательница с двумя книгами в активе. Ольга также является владелицей сети магазинов одежды и бижутерии, а еще открыла свой ресторан. Вера Вонг Получив диплом по истории искусств в колледже Сары Лоуренс, Вера начала свою карьеру в журналистике. Она работала в журнале Vogue, где не только набирала опыт, но и продвигалась по карьерной лестнице. Уже в 23 года она стала старшим редактором моды. А потом она переключилась на создание свадебных платьев, разочарованная отсутствием подходящих вариантов при планировании своей свадьбы. И сегодня Вонг известна как ведущий дизайнер свадебных платьев в мире. Настасья Самбурская.
По информации Telegram-канала «Сапа Ставрополье», 38-летний житель Лермонтова пришел домой накануне вечером и увидел в ванной свою супругу, которая теряла сознание. Женщина сделала сама себе аборт, скрыв от мужа беременность. Рядом с ней лежал сформированный плод девочки примерно 7 месяцев с повреждениями на теле. Супруг вызвал врачей, но скорая доехать не успела — женщина скончалась.
Учусь у вас с удовольствием», — делились мнениями юзеры. Полноэкранный режим.
Там она оказалась без помощи родителей. В личной беседе она поделилась, что было сложно. Времена тяжелые — 90-е годы. Доходило до того, что одну пачку «Мивины» приходилось делить на два приема пищи: вермишель и бульон, и бегать на экзамены по снегу в туфельках. Девушка долго думала, куда же ей пойти работать, ведь диплома у нее не было. Но были навыки, ведь будучи школьницей она занималась в танцевальном ансамбле «Донбасс». Фото: Ольга Варламова на репетиции в ансамбле Донбасс, личный архив «Меня взяли в школу искусства. Я благодарна своему директору, потому, что я осталась одна с ребёнком в Ростове-на-Дону. В итоге практически стала дочкой полка, - рассказывает собеседница. Именно здесь, девушка сделала головокружительную карьеру — как педагог- хореограф. Работать приходилось на трех работах, и дополнительно учиться. Начальница у Ольги была строгая, но справедливая и чем-то напоминающая главную героиню из фильма «Служебный роман». Сын вырос за кулисами «К 32 годам я вырастила несколько поколений детей. В одном из своих интервью я так и сказала: может хореографами будут не все, но красивыми людьми будут точно. А начинала, с того, что сделала пару постановок, основываясь на свою школу У меня в ансамбле «Донбасс» были лучшие руководители. Я была солисткой. Никто не выкручивал столько. Фото: Ольга Варламова с ученицами, личный архив Через время я возглавила отдел хореографии. Помню, мы съездили на международный конкурс и привезли гран-при. И ростовчане говорили:вот эти дончане, поприезжали, все козырные места позанимали. Улыбается В честь победы был организован богатейший творческий вечер. А в 1997 мы познакомились впервые с Иосифом Кобзоном», - рассказывает Ольга Варламова. Собеседница делится, что зарплата была маленькая, крутиться приходилось как белка в колесе и сын, Саша, практически вырос за кулисами. Помощи от мужа она получала — 15 рублей, помогали и родители, но девушка хотела всего добиваться сама и старалась лишний раз ни у кого и ничего не просить. До 32 лет Ольга Варламова стала именитым педагогом-хореографом, которая воспитала целое поколение талантливых детей. Среди них Олеся Горелова, основатель школы русского балета в Краснодаре. А чтобы попасть ко мне на хореографию нужно было пройти отбор. Все было очень строго. Брать Олесю не разрешали, но я приняла ее на свое отделение на свой страх и риск и каждый раз, когда нужно было ее представлять, она у меня была, то Иванова, то Сидорова, то Петрова. Теперь Олеся Горелова возглавляет свою школу. Среди учениц была и девочка, которую признали самым умным ребенком России. Вот такие были у меня ученицы», - делится собеседница. Из королевы хореографии в повелительницы бетона и металла В 33 года, когда сын Ольги стал взрослеть, было принято решение вернуться домой в Донецк. Воспитанием мальчика занялся дедушка, в итоге он взял его фамилию. Так как после развала СССР я сразу же приняла российское гражданство, то по приезду получить вид на жительство было большой проблемой. Пришлось оббить не мало порогов. А тут еще задержка заработной платы, очередной кризис. Дома я начинала жизнь с чистого листа»,- рассказывает бизнес-леди. Собеседница признается, что Ростов-на-Дону оставляла без сожалений. Ей казалось на тот момент, что как хореограф она состоялась, а теперь стоит подумать о реализации своего потенциал в экономической деятельности. Набравшись опыта, женщина пришла со своими предложениями и расчетами к депутату, владеющему рядом предприятий, среди которых производство железо-бетонных конструкций в Дебальцево. Тогда я смогла увидеть масштабы.
Продолжаются активные боевые действия между Богдановкой и Клиново на восточной окраине Часов Яра
- Не бойтесь потерять целостность
- Как женщина сама сделала себе кесарево сечение, осталась жива и спасла ребенка
- Культ красивого тела: три «фитоняшки», которые сделали себя сами - Я Покупаю
- ???? ???? : я себя сделала сама, я никому ничего не должна саблиминал
- Прямой эфир
Как я была разбитой и смогла вернуть себе свою жизнь
У экс-участницы «ДОМа-2» развивалась анорексия на фоне стресса и скандалов. Чтобы помочь девушке врачи назначили ей гормональную терапию. Поначалу все шло хорошо, вес пришел в норму, но постепенно Донцова стала замечать проблемы. Что бы я не делала: диеты, спорт, массажи. Я просто набирала и набирала.
Я страдала в прямом смысле этого слова. Фигура испортилась, вес не уходит худей не худей. Я даже работала с нутрициологом. Но в купальнике и в одежде была как кабачок», — делилась Майя.
Читайте также От Майи Донцовой съехал мужчина, с которым она жила после разрыва с Алексеем Купиным Донцова призналась, что спорт дается ей с трудом.
Дорогая хорошая квартира? Дорогая хорошая машина? Хорошая работа? Нет, спасибо, мне ничего не надо, я лучше буду воду из колодца носить, топить печку, за дровами ездить в лес, а в город не перетянусь ни за какие коврижки. Бизнесмен, ставший йогом Сергей Королев о голодании, ходьбе по углям и вреде позитивного мышления Возраст: 35 лет Кем был: бизнесмен Кем стал: йог Я с детских лет, по сути, был предпринимателем — друзья мне заказывали какие-то рисунки и потом их покупали. С тех пор я всегда работал на себя.
В конце 90-х, когда мне было лет 20, у меня было около 30 торговых точек — никто не верил, что это все мое, думали, что я только администратор. Потом занялся производством мебели. Много всего было. Я все время работал, у меня не было выходных, я особо никуда не ездил, мечтал устроить себе выходной — это длилось годами с 16 лет. Судьба изменилась резко и сразу. Когда мама умерла у меня на глазах от рака, именно в эту секунду все в моей жизни поменялось. Я решил изменить жизнь, стал задумываться о том, чем я занимаюсь, о своем здоровье.
На примере моей мамы я понял, что на врачей надеяться не стоит, хотя со здоровьем проблемы были и чувствовал я себя все хуже. Я стал искать разную информацию в интернете и проверять ее на себе. Я начал с вегетарианства, потом сыроедение, потом стал голодать и ориентировался только на свои ощущения. Голодал раз пятнадцать длительно — на воде 20 дней, а без воды и еды до 11 суток, хотя в учебниках пишут, человек может продержаться без воды только 72 часа. Организм адаптируется под любые испытания. В первый раз на пятые сутки пропал голос, я ходил очень медленно, постоянная усталость. Зато после выхода из голода я почувствовал себя замечательно: моложе, сильнее.
Автоматически вернулись спортивные результаты десятилетней давности. Поначалу я был немного фанатичен и пытался всем рассказать, как это здорово, но потом решил делиться опытом с теми, кому это интересно, и создал свою группу «ВКонтакте». Кратко описал методику, как можно быстро похудеть и поправить здоровье, причем акцент сделал именно на похудение, потому что здоровыми люди, как правило, по факту не стремятся быть. Такая предпринимательская подача. Стал организовывать мероприятия, снимать залы, у меня был свой клуб. Постепенно круг интересов расширился. Когда начинаешь открываться чему-то новому, постепенно узнаешь, что хождение по углям и стеклам — это не прерогатива каких-то там йогов и просветленных.
Так я собрал разные техники воедино и 3 года назад сделал проект «Свободные люди», который продвигает здоровый образ жизни. У нас полностью отсутствует эзотерика. Я против вот этих разговоров про вселенскую любовь и про то, что главное — думать позитивно. Был такой случай на Алтае, у нас потерялись два человека, и какая-то девочка говорит: «Нам главное всем думать позитивно! Многие эзотерики не работают, потому что считают, что деньги — это зло, а я считаю, что это ресурс. Я на эти деньги могу пойти набухаться, а могу сделать мероприятие, где люди познакомятся, пообщаются, походят по стеклу, узнают что-то новое и важное для себя. Наши курсы доступны абсолютно любому человеку, от пятилетнего ребенка до пенсионерки.
Все могут лежать на гвоздях, ходить по стеклу, по углям и так далее. И никаких казусов у нас ни разу не было — никто не ранился, не обжигался. Никакого шаманства: мы даем техники и объясняем, что они работают. Просто если человек ходит по стеклам и углям, значит, он верит в свои силы, значит, он может что-то в своей жизни изменить, снимает какие-то свои внутренние преграды. Лежание на гвоздях способствует расслаблению — человек понимает, что боль иллюзорна. И для этого не надо ехать в Тибет. Я могу этим двадцать четыре часа в сутки заниматься, и мне это нравится.
И я рад, что моя девушка занимается этим вместе со мной. Она, кстати, ест мясо, и я против этого ничего не имею. Шеф-редактор, ставшая социальным работником Марина Гатцемайер-Хакимова о Малахове, стыде и немецких ветеранах Возраст: 41 год Кем была: шеф-редактор Кем стала: социальный работник Я много лет работала на телевидении шеф-редактором. В общем, в какой-то момент я с «Пусть говорят» уволилась. Для меня это был решительный шаг. Люди часто не понимают, почему им вдруг стало некомфортно на старой работе, на самом деле они просто уперлись в потолок. Есть еще такой термин — синдром выгорания.
В Германии, где я сейчас живу, профессионалы, работающие с людьми, к примеру, врачи, иногда посещают психотерапевта и относительно часто уходят в отпуск. А почему? Потому что когда долго работаешь с людьми, много общаешься, начинаешь их просто ненавидеть. Такое может быть в любой, связанной с общением профессии — медсестры, таксисты, проводницы. У журналистов такое тоже случается, и это означает, что нужно искать новое направление или отдыхать. Я тогда это хорошо осознавала, потому и ушла. Потом я познакомилась с мужчиной из Германии, безумно влюбилась и каждую неделю моталась к нему в гости.
Через год я вместе с моими двумя детьми переехала к нему и мы поженились. Если в Москве я была одинокой, независимой женщиной, то тут я решила действительно попробовать все поменять: я стала домохозяйкой, варила супы, убирала. У нас был огромный дом и два больших сада, которые нужно было возделывать. Я всерьез ездила на цветочные рынки, обсуждала со знакомыми, как сделать альпийскую горку и какие деревца вокруг лучше посадить. И, пожив так где-то с месяц, решила пойти работать. Сначала я работала бесплатно — здесь есть крупная благотворительная организация, куда состоятельные немцы приходят просто ради возможности в свободное время делать добро. Нужно общаться с больными и стариками, петь им песенки, разговаривать, пить с ними кофе.
Сказала об этом руководителю этой организации, и та согласилась платить мне за более тяжелую работу деньги. Так я стала сиделкой и уборщицей. Потому что я жила в Москве и делала программу «Пусть говорят» и у меня не было уверенности, что то, что я делаю, — правильно. Меня очень мучил вопрос — зачем я это делаю? Кому от этого хорошо? Работа с больными или работа уборщицы — это совсем другое дело. Ты тут же видишь итог своего труда — радостное лицо человека.
И главное — я точно уверена в том, что я этого человека не использую. Я могу спокойно спать ночью, не думая: а не нагадила ли я кому-то? Я часто разговариваю со стариками, а это люди, прошедшие войну. Кто-то воевал на стороне СС, кто-то был еще ребенком, но в любом случае их истории — это интереснейший опыт. Они мне очень много рассказывают, думаю, в будущем эти разговоры даже могли бы стать материалом для книги. Иллюстратор, ставший рыбаком Максим Курбатов о тунеядстве, подержанных автомобилях и тувинской рыбалке Кем был: книжный иллюстратор Кем стал: рыбак Я — недоучившийся полиграфист. И еще есть грешок у меня один, который, к счастью, в прошлом, я — хронический алкоголик.
Бурная была молодость, и регулярная учеба в нее не вписывались. В общем, в институте я балду гонял. А потом родители решили меня от греха в армию сдать. После армии надо было меня как-то пристраивать: Андропов тогда к власти пришел, и за трудовую дисциплину вовсю боролись. Меня в разные типографии определяли, но я гулял по-черному. Привлекали к трудовым комиссиям за тунеядство регулярно, трудовая книжка вся синяя была — больше полутора месяцев на одном месте я не задерживался. В 1984-м, если мне память не изменяет, меня устроили в Центральный детский театр работником сцены, памятуя о том, что я когда-то хотел в театральный поступать.
Но там меня КГБ накрыло: приехал аргентинский ансамбль какой-то песни и пляски, и везде были кагэбэшники, они бегали по лестницам, за всеми следили и в результате меня с бутылкой поймали — и уволили. Тогда мама мне сказала, что хватит заниматься ерундой, и предложила дома работать художником-графиком. Мама моя полиграфист, папа был главным художником в журнале «Декоративное искусство», все знакомые — художники. Меня определили по знакомству в издательство «Московский рабочий». Я там книжку какую-то маленькую сделал. Меня похвалили, и как-то пошло. Дальше я по цепочке пошел по московским издательствам, ну и продолжал бухать.
Но стало несколько проще, потому что если я, допустим, брал работу и ее заваливал — за меня ее хотя бы мог кто-то из родных доделать. Зарабатывал, кстати, очень хорошо. Все выживали как могли. А поскольку у меня все сопровождалось моим алкогольным заболеванием, было сложно и тяжело. В принципе, дорога мне была в один конец — я бы, наверное, кончил под забором. Но супруга сказала — либо семья распадается, либо надо что-то делать. Я в Лавру ездил к монахам и в итоге бросил в 1995 году, с тех пор не пью.
Как раз тогда в Россию хлынули иномарки. Их было все больше и больше с каждым годом, и в основном они были старые, подержанные. При этом сервисов как таковых специализированных не было, никто про них ничего не знал. На этой волне — свято место пусто не бывает — люди начали организовывать автомобильные издательства, которые занимались переводом и выпуском технической литературы по ремонту иномарок. Это был просто бум! Книги скупались с такой скоростью, что люди не знали, куда деньги девать. И я сначала в одном таком издательстве подвизался фотографом, переснимал иллюстрации из западных изданий.
А потом купил себе первый компьютер, сканер, освоил специализированные программы и дальше в эти дебри пустился — стал сам выпускать книги по ремонту автомобилей. Продолжалось это до 2008 года, когда случился так называемый банковский кризис. Постольку практически все эти издательства жили на кредитах, их кризис сильно затронул. К тому же был введен запрет на ввоз старых иномарок, соответственно, весь рынок начал схлопываться. Надо сказать, что где-то с середины 90-х, когда деньга появилась, я стал очень много ездить и фотографировать. Через свои фотоувлечения я познакомился с очень интересным человеком, Александром Басовым. Он был на туполевском заводе мастером, и я заказывал ему объективные доски для моей камеры.
Он страстный рыбак, просто шизанутый, можно сказать. На рыбалку он ездит в Туву и меня пристрастил. Ты летишь до Кызыла, оттуда едешь еще 240 километров в глухую деревню, там садишься на лодку и фигаришь по реке еще 240 км. Это дикие места, там вообще никого! И когда наша книжная история схлопнулась, я занялся рыбалкой. Дело было так. Мы фактически жили на пенсию нашей тещи — от «Ашана» до «Ашана» — закупил продукты и сидишь, как в подводной лодке.
И тут мне звонит старший брат Бори Акимова, основателя фермерского магазина «ЛавкаЛавка» я с ними с детства дружил, их мама — моя крестная и крестная моей мамы , и спрашивает, как у меня дела. Я говорю: «Как дела? Никак, сидим вот лебеду скоро есть начнем». Он говорит: «А как твоя рыбалка? Борька вот «ЛавкуЛавку» сделал, у них просто беда с рыбой, им нужна настоящая, свежая. Ты бы ему позвонил». Это было в сентябре позапрошлого года.
Теперь я этим занимаюсь постоянно — езжу на Рыбинку, беру у ребят рыбу, везу в Москву. Я дома фактически только ночую, а все остальное время я куда-то еду, какие-то вопросы решаю. Раньше я вроде как тунеядцем был и вылетал со всех работ, а в результате трудоголиком оказался — готов работать целыми днями, пока не упаду. Программист, ставший фотографом Юрий Морозов о детских рисунках, Славе Зайцеве и фотографии Кем был: программист Кем стал: фотограф В детстве я был классическим ботаником. Родители инженеры, этакая техническая интеллигенция. В десять лет я уже собрал свой первый радиоприемник, а вот с творчеством как-то не задалось. Все мои работы выходили страшненькими, зато технологичными.
Просили нарисовать избушку на снегу — избушка получалась так себе, а вот снег вполне реалистично блестел из-за добавленной поваренной соли. Машинки, собранные на уроках труда, были похожи на колесницы дьявола, зато умели самостоятельно ездить и выполнять всякие полезные действия. Занимался радио и биофизикой. На начальных курсах стипендии не хватало, и мне пришлось довольно быстро искать работу. Поскольку с компьютерами я хорошо знаком с детства, устроился работать эникейщиком компьютерщиком широкого профиля в глянцевый журнал. Утром в универе, ночью в редакции. Стресс накапливался моментально.
Как-то раз я увидел объявление: идет набор в школу спортивно-бальных танцев. Красиво, но физическая нагрузка достаточно приличная. А мне их в детстве еще запретили. Но я подумал и решил: на фиг это все — и пошел. Начал жить по принципу «надо больше ада». Чтобы времени вообще ни на что не хватало, пошел еще на брейк-данс. К сожалению, через какое-то время начало напоминать о себе поврежденное сухожилие, и мне пришлось оставить танцы.
Без нее стало совсем тоскливо, и я пытался ее вернуть в свою жизнь. Пробовал петь — не получалось. Пробовал играть на фортепиано — тоже не пошло. Начался депрессняк. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы однажды друзья не предложили мне сняться танцором для рекламной фотосессии. Мне понравилось: стоишь, изображаешь то, что всегда делал, только без динамической нагрузки. Да и маме есть что показать.
Потом пошли и другие заказы: танцоры вообще востребованы в фотобизнесе. Больше всего понравилось изображать Нео из «Матрицы»: я легко вставал на мостик и мог уклоняться от пуль, прямо как в фильме. Однажды меня пригласили на передачу «Модный приговор», которую тогда вел Вячеслав Зайцев. В перерыве я подошел к нему за автографом, а он вдруг взял и позвал к себе — работать моделью. Я будто оказался на вершине мира. Потом, конечно, понял, что это далеко не так. Как-то раз после одной из фотосъемок, увидев финальный результат, я подумал: «Ребята, из какого места у вас руки растут?
Я купил фотоаппарат. Понял, что мои руки тоже работают не очень, и пошел в фотошколу. Но лично для меня это скорее творческое занятие, чтобы было что вспомнить в старости: «Вот, внучек, бухали мы как-то с Бараком Обамой на даче в Урюпинске, он мне и говорит…» Каждый раз — новые интересные люди, каждый раз — новые воспоминания. Это, в принципе, дорогого стоит. Ну а иначе какой еще смысл во всем этом? Аналитик, уехавший к морю Денис Романов о постных лицах, дайвинге и жизни без денег возраст: 42 года кем был: аналитик кем стал: владелец турфирмы В последнее время я работал руководителем аналитического отдела в крупном информационном агентстве. Наш отдел собирал данные о розничных продажах электронно-бытовой техники.
Во всем мире сбором этих данных занимается австрийская компания. А Россия — это единственная страна, где данные брали не у них, а у нас, потому что западные технологии тут не работали. В общем, времени свободного было много — и зарплата приличная. Все изменил виндсерфинг — меня и так с детства тянуло к парусам, а тут появилось время и возможности, но толчком к смене обстановки стал, пожалуй, развод с женой: когда я развелся, стал ездить на море еще активнее. А потом совершенно случайно прочитал про Дахаб в интернете — мол, хорошее место, ребята, приезжайте. Мы были первыми русскими, которые освоили Дахаб. В Москву приезжал раз в два месяца, подписывал инвойсы и уезжал обратно.
Вот когда я приезжал в очередной раз в офис и видел там эти тусклые мертвые лица людей, которых больше всего на свете волнуют продажи телевизоров, это стало невыносимо. Морально я был готов все бросить, но продолжал так мотаться еще год. И вот как-то в Дахабе вылезаю я из моря в гидрокостюме, сажусь на берегу и курю со своим приятелем арабом кальян. Перед глазами у нас какой-то дайв-центр. И чисто случайно этот Вахид мне говорит: «Слушай, а этот дайв-центр сейчас в аренду сдается. Бери его и оставайся, хочешь? Хотя на тот момент я не говорил по-английски и слабо представлял себе, что такое дайвинг.
Тем не менее я тысячу долларов, которая у меня была с собой, тут же отдал как залог, а сам полетел в Москву искать деньги, чтобы купить несколько комплектов снаряжения, ноутбук, фотоаппарат. Нашел приятеля, который вложился в дело на правах партнера, уволился с работы и уехал со мной. Зарабатывать на хобби я не хотел — это чревато тем, что ты его же и возненавидишь потом. Виндсерфинг — это же как наркотик: не отпускает, требует много времени, усилий и денег. Проще остаться на море и чем-то заняться. Никаких бизнес-планов у меня не было, это же Египет — авантюра в чистом виде. Но деньги свои я за первый же год отбил.
Там же, в Дахабе, я и с нынешней женой познакомился. Открыл Сокотру. Интернет обещал серфовый рай, волны гигантские, ветер. Съездил туда, очень понравилось, решили с женой перебраться. Сейчас активно занимаемся туризмом, в этом году будем открывать на Сокотре первый нормальный ресторан. В какой-то момент туристы не приехали вообще — и мы жили практически без денег. И ничего, как-то справились.
Ловили рыбу, ели рис. За дом не платили, хозяин сказал: «Ладно, потом заплатите». Жена, конечно, была в шоке сначала. Да и я бы раньше никогда не подумал, что можно вот так, без денег, жить на далеком острове. Теперь мы хотим со временем на Мадагаскар перебраться, там возможностей больше: можно заниматься яхтингом, дайвингом, виндсерфингом, кайтингом, скалолазанием, подводной охотой. Сейчас ищу единомышленников, тех, кто тоже готов развязаться с матрицей, поселиться на берегу океана и увидеть мир в его естественной красоте, а не таким, как нам по телевизору показывают. Мы бываем в Москве наездами, раз в два года — зубы подлечить, родственников повидать.
Папа, кстати, пытается меня отговорить от переездов, но понимает, что остановить меня не может. Да, у меня была тут машина за 25 тысяч долларов, зато я каждый год болел и сидел за компьютером целыми днями. А с тех пор как я уехал на море, я не болел ни разу. Я про пенсию давно уже забыл. Мы ж никто не знаем, когда мы умрем. А пока я жив, я пойду лучше на море и рыбку поймаю. Менеджер и редактор, ставшие фермерами Ника Петрова и Глеб Буторлин о рутине, любви к лошадям и бегстве из города Кем были: редактор, менеджер Кем стали : фермеры Ника: Кто-то верно сказал: «У большинства людей есть мечта, которую можно осуществить до конца недели, а они делают из нее мечту всей жизни».
Не нужно ждать: время — невосполняемый ресурс. Моя жизнь текла, и я текла вместе с ней: жила в городе, работала в офисе — как все. Утром с трудом проснулся, пошел на работу, вернулся — уткнулся в телевизор или компьютер. И так изо дня в день. Я к тому же всю жизнь прожила в центре города, это было очень тяжело: выходишь из подъезда и сразу упираешься в толпу или пробку. Каждый раз — эмоциональный удар. Все эти городские ценности — это не для меня.
Я с детства люблю природу и животных. Особенно лошадей. Вся моя жизнь с ними связана, даже последнее место работы — я была заместителем главного редактора в иппологическом журнале. С утра бывало, что и ноль градусов внутри, вода замерзала» Первое, что я поменяла в своем привычном ритме жизни, — купила лошадь. Понятно, что городской квартире ее содержать нельзя. Есть частные конюшни, которые предоставляют услуги постоя, — но условия содержания лошадей на большинстве таких конюшен, мягко говоря, плохие. А вырваться с работы можно было раза два в неделю максимум.
Несколько лет я так промаялась, переезжая с конюшни на конюшню. А потом мы познакомилась с Глебом и решили, что надо перебираться за город. Денег вообще не было, но, несмотря на это, мы поехали смотреть участки на продажу. Нужен был большой участок, как минимум полгектара для лошади, плюс еще место под свои постройки. И мы такой участок нашли, нам повезло, мы договорились о рассрочке. Полгода выплачивали стоимость, год оформляли. Конечно, хотелось переехать сразу, но за этот год мы уже успели как-то морально подготовиться и договориться о кредите — тогда, в 2007-м, это было тяжело.
Хватило только на садовый домик: без фундамента, толщина стен — 13 см, но мы изначально были готовы к трудностям. Переехали за один день. Я уволилась с работы, покидали в машину походный набор — спальники, посуду, одежду, фонарики — электричества здесь не было. Первая зима выдалась тяжкой. С утра бывало, что и ноль градусов внутри, вода замерзала. При этом своей скважины первый год не было — ездили к колодцу в деревню. Электричества не было пять лет — пользовались генератором по пять-шесть часов вечерами.
А дороги нет до сих пор, так что периодически приходится преодолевать бездорожье. Но мы не пожалели ни разу — все как приключение воспринималось. Как будто мы пошли в затяжной поход. Родители Глеба родились и выросли в деревне, но потом всю жизнь жили и живут в городе, мечтая вернуться обратно. Глеб до сих пор ездит на работу в город, а я предпочитаю физический труд, чтобы на улице, на солнышке. Вот сегодня забор красила. Дел хватает.
В основном вся работа с животными. За лошадью достаточно много ухода, а у нас же еще куча других животных.
Достаточно посмотреть, в каких регионах вводят самые крутые ограничения в связи с коронавирусом. В Москве, где смертность едва ли не самая высокая, ограничений, считай, и нет — столица очень богатая и медицину поддерживает. А там, где с медициной не очень, нет возможностей для лечения, там и возникают местные локдауны и QR-коды.
Впрочем, судя по готовящимся законам федерального уровня об этих самых кодах, оптимизированная медицина начинает сыпаться уже по всей стране. А еще капитализм очень любит, когда люди оскотиниваются. Когда стариков начинают считать ненужным балластом. Неделю назад в той же Ленинградской области в пансионате для пожилых погибла блокадница. Сиделка отвезла ее на каталке в лифт — платформу без ограждения.
И отправила одну, как мешок картошки, на второй этаж. Теперь вот не нашлось с первого раза места в больнице еще одной блокаднице. А ведь с этих женщин, если просто по-человечески, нужно пылинки сдувать. Вот тогда у нас и будет сверхдержава, а не вот это вот всё. После того, как вокруг ситуации был поднят шум, с комментарием выступила председатель комитета общественных коммуникаций Ленинградской области Екатерина Путронен.
Она назвала «трагическим стечением обстоятельств» то, «что в момент резкого ухудшения состояния никого не было рядом с больной».
Ее рабочий день порой заканчивается за полночь. Сегодня она в Петербурге, завтра в Софии, послезавтра в Риме. Везде показы, съемки. Родные привыкли к такому графику.
Это человек, который меня принимает, какая я есть. Нам комфортно вместе», — говорит Анна. С будущим мужем Евгения познакомилась на работе Бизнес-карьера Евгении Курц началась с первого заработка в седьмом классе школы. Женя научилась у ташкентских подруг — художественных гимнасток — нехитрому искусству изготовления резинок для волос — распушая и скручивая обычную резинку. В Петербурге она сделала на этом первые деньги — нашла бизнесмена, который платил за одну 70 копеек, а продавал за полтора рубля.
После окончания школы семья уехала в Америку, где Евгения получила два образования — экономическое и филологическое.
Сделала себя сама. Находки и потери Ольги Дроздовой
Сладости из её жизни не ушли, но ест их Саша без фанатизма. Своим примером она вдохновляет других — люди с лишним весом обращаются к девушке за советом, и она не отказывает. Когда я достигла веса в 70 килограммов, тренер разрешила баловать себя раз в неделю. Я могу съесть булочку или шоколадку. Мне нравится видеть результат. Если я дам слабину, то его не будет, можно сказать, день прожит впустую. Конечно, никто не отменял праздники, но теперь я не объедаюсь, а пробую всего по чуть-чуть и знаю, что завтра меня ждёт более интенсивная тренировка, — рассказывает Саша. В свои 35 лет он передвигается на протезах, потому что потерял обе ноги: их ему отрезало поездом.
Однако это никак не влияет на его любовь к путешествиям. В прошлом году Дмитрий и его друзья, тоже люди с ограниченными возможностями здоровья, поехали на УАЗах в горы Урала. Но мы доказали, что ничего невозможного нет. Некоторые инвалиды сидят дома и даже не выходят в магазин. Они говорят: «Как я дойду? Как я доеду? Дмитрий признается, что в поездке на Урал самым удивительным моментом стало отношение людей, которых они встречали.
Они предлагали безвозмездную помощь, фотографировались с нами, поддерживали и одобряли. Эта реакция людей очень поразила. Они чуть ли не на руках пытались нас носить! А в июле Дмитрий с друзьями побывал на перевале Дятлова. RU В Екатеринбурге живет безработный отец-одиночка двоих детей, его историю мы рассказывали в начале года.
Об этом он рассказал, когда приехал на день рождения Гусейна Гасанова на прошлой неделе.
Кажется, что Милохин постоянно охотится за хайпом. Ещё в мае он подогревал интерес к слухам о своих отношениях с блогером Катей Толстопятовой. После их участия в шоу «Ты меня знаешь? А до этого все были уверены, что у Дани отношения с Евгенией Медведевой. Теперь стримерша Tenderlybae рассказала, что Милохин купил таунхаус прямо в центре столицы. Да, вопрос «сколько же ты зарабатываешь, Даня?
Ведущие программы стали задавать ей вопросы, например, жалеет ли она, что так поступила с собой. Считаю, я должна была родиться слепой. Я себе нравлюсь такой, какая я сейчас. Может быть, немного неприятно вспоминать о самой процедуре, но итог меня вполне устраивает.
Такой график, надо сказать, очень тонизировал. Я заметил, что когда живешь расслабленно, то ничего не успеваешь, а когда у тебя бесконечный аврал — неожиданно начинаешь все успевать. В итоге я понял, что душа у меня больше лежит к мебели. Это хороший критерий. Я ушел из реставрации в столярку, где делали мебель на заказ. Проработал там два с половиной года и понял: чтобы развиваться дальше, нужно получать профессиональное образование дизайнера. Сейчас я поступаю в Британскую высшую школу дизайна — сразу на второй курс; я бросил работу, подрабатываю частными заказами и делаю тестовое задание куратора. Наверное, если бы я до сих пор работал по специальности, я был бы более стабильным и финансово независимым. И конечно, неудобно, что меня до сих пор поддерживают родители. Но я рассудил так: раз уж ты нашел свой путь, засунь свою гордость куда подальше, прими помощь с благодарностью.
Выучись — и уже, наконец, стань специалистом. Там же закончила педагогический и работала в школе. Но с распадом Советского Союза переехала в Москву, отучилась на юридическом и стала адвокатом. Три года проработала, а потом дядя, у которого судоходная компания, заманил меня к себе, вручил мне три корабля, и я стала логистом. Десять лет моталась по миру, обеспечивала корабли грузом, топливом, экипажем, вела всю документацию. А потом все бросила и пошла в спасатели. Началось все с того, что параллельно с судоходной компанией я ходила в школу каскадеров «Трюк» — со спортивного детства осталась потребность в постоянной активности. Там я занималась и парашютным спортом, и альпинизмом, стрельбой, верховой ездой, мотокроссом. Альпинизму нас там учили мальчишки из МЧС. Я стала с ними общаться, с их подачи пошла волонтером в «Спасрезерв» и в «Лизу Алерт» искать «потеряшек» — людей, заблудившихся в лесу.
А вскоре это стало моим смыслом жизни. В любой момент среди ночи, из гостей и с дачи — звонок, и ты срываешься, несешься на помощь. И все это время мне хотелось полностью посвятить себя спасению людей, но не хватало решимости взять и все перечеркнуть. Поворот случился, когда после неудачного прыжка с парашютом я получила сильную травму и на полтора года мне было запрещено заниматься спортом. Зато у меня было предостаточно времени, чтобы подумать о своей жизни. Я честно, как и обещала врачам, ничего не делала, но через полтора года, ровно день в день, я пошла и прыгнула с парашютом. Поначалу руководство восприняло мою кандидатуру в штыки: «Девушка-спасатель? В спасатели брать категорически не хотели — «не женское это дело». Три года я просидела в офисе и постоянно напоминала, что хочу в спасатели. Мне отвечали: «Отучись на судоводителя».
Я отучилась. В результате сдала жесткие спортивные нормативы — они для мужчин и женщин одинаковые, ведь когда нужно будет кого-то спасать, ты погибающему не скажешь: мол, извините, я женщина, у меня нормативы другие. Наконец год назад меня взяли. Сейчас я единственная в Москве женщина — спасатель на воде. Конечно, в финансовом плане я пошла на понижение, но то, насколько больше я стала получать морального удовлетворения от работы, не идет ни в какое сравнение. Коллеги боялись, что девушка коллектив ослабит. Но, как ни странно, мальчишки, наоборот, объединяются и, естественно, все равно стараются меня беречь. Сама профессия предполагает наличие сострадания у человека. Мы и МЧС между собой так и расшифровываем: мужество, честь, сострадание. Пенсионерка, ставшая студенткой Любовь Праслова о Ташкенте 90-х, шитье и информатике Возраст: 62 года Кем была: конструктор на заводе Кем стала: студентка Я из Ташкента.
В 90-е годы я шесть лет была без работы. Я думала, что всегда буду востребована. Но Советский Союз развалился — и я стала никому не нужна. Нам не платили на заводе. Я занималась разными работами, даже однажды пошла чей-то дом убирать, а мне не заплатили. На праздники у нас был пустой холодильник — один болгарский перчик лежал и корочка хлеба. А самое тяжелое было то, что я не смогла удержать ребенка на этом свете. У меня дочь была уже взрослая — училась, работала, заболела и умерла. Оставаться смысла не было. У моей мамы тоже была тяжелая жизнь.
Она говорила: «Жизнь научит сопливого любить — утрешь и поцелуешь». Родители дали все, чтобы я была успешной, но жизнь распорядилась иначе — все, куда я вкладывала силы, ушло на тот свет. И тогда я поехала в Москву — в никуда, ни с чем, ни к кому. Я никогда не видела до этого морозов. Приехала 2 октября — а 28-го уже выпал первый снег. Я ждала, пока он растает, а тут — бац! Я думаю — когда же он растает? Он растаял 28 апреля 2003 года. Сначала я каждые три месяца переезжала с квартиры на квартиру. А когда познакомилась с мужчиной, он пригласил жить к себе.
Но там было одно но, с которым надо было ужиться. Одиннадцать старых кошек. Восемь живут до сих пор. Усыпить мы их не можем. Но жить с ними очень тяжело. А главное, я думала, что человек будет рад, что я с ним живу, но он относится как к слуге. И я смотрю какие-то видео с котятами, зверятами и хохочу» Всю жизнь у меня было два хобби — я пела с 5 лет и шила с 13 лет. У меня же и мама шила. Она приехала в Ташкент в 1930-е годы, в войну шитье ее спасло от голодной смерти — она делала для военных одежду. И при этом я всегда работала конструктором на машиностроительном заводе.
А шить я нигде не училась. Тем не менее «Бурда» мне помогала всегда, я шила женщинам с нестандартной фигурой, еще когда жила в Ташкенте. Когда я приехала в Россию, я четыре года вообще не шила — все было готовое. Но потом произошел гормональный сбой, и у меня стала нестандартная фигура. Я начала переделывать свою одежду, мучилась, потому что не всегда оставалась довольна результатом. И стала думать о том, чтобы получить специальность. В прошлом году я прочла в журнале, что набирают людей в Политехнический колледж им. Моссовета на профессию «Конструктор, модельер, технолог». Я три раза звонила и спрашивала: «У вас точно не лимитировано по возрасту? И когда они сказали, что берут всех, я решила рискнуть и сдала экзамены — математику, русский и рисунок.
У нас занятия шесть дней в неделю. В субботу первую пару сделали в 8. Я говорю: «Я приду, но вы сразу вызывайте скорую помощь». Еще у нас есть информатика, но она явно настроена против меня. Она мне не поддается. Хотя скайп, почту и «Одноклассников» я освоила. Иногда открою «Одноклассников», там надпись «Хотите посмеяться? И я смотрю какие-то видео с котятами, зверятами и хохочу. Больше мне ничего не надо. Иногда у меня подруги спрашивают, зачем мне это надо.
Я говорю: «У вас дом есть? Работа есть? Пенсия есть? Дети есть? Внуки есть? А теперь представьте, что у меня ничего этого нет, кроме пенсии и работы». Инженер, ставший казаком Андрей Свиридов о самодельном грузовике, бандитах и счастье Кем был: инженер Кем стал: казак Инженером я был не очень, наверное, хорошим. Иначе сделал бы карьеру и жил как-то по-другому. Наступили лихие 90-е, и из Института физики высоких энергий я ушел. Блуждал долго.
Была у меня такая детская мечта — грузовик сделать. И я нашел корявую груду железа у забора, посидел с ним, помучился, он поехал и стал приносить деньги. Мебель перевозили, картошку, все подряд. Продуктов же не было, люди выращивали на огородах и везли. Потом я купил дом в деревне, хотелось мне создать поселение идеальное. Если инженер я никакой, то должны же быть во мне какие-то задатки, для чего-то я рожден на белый свет, должен быть как-то полезным. Там я с лошадью в первый раз и столкнулся. Надо было вспахать огород, а с тракторами тяжело — то топлива, то солярки нет. И пастухи давали лошадь за бутылку самогонки. И так мне ее было жалко!..
Я же не умею пахать, и я, видать, плуг запускал слишком глубоко. А она слабая, овса в глаза не видела, и с нее пот прямо пеной шел. Я уже этот плуг, чтобы ей помочь, сам нес практически. А чуть ослаблю — она сразу стонет. Вот так с горем пополам мы и вспахали огород. Я посадил картошку, она выросла. Откуда я это умел? Да ниоткуда. У меня в детстве была любимая книжка — «Робинзон Крузо». Человек попал на необитаемый остров и отчаялся — все, жизнь кончилась.
А потом стал вставать на ноги. Нашел зернышко, из зернышка получилось 12 зернышек. Колосок вырос, в нем 12 зернышек. Он их посадил, из 12 получилось 24, и пошло, и пошло. Его тоже никто не учил. Так и я — такой вот Робинзон Крузо. И полет этот, и тепло этого животного, и глаза эти» Фирма моя в Москве по перевозке грузов и ремонту машин, которая из грузовика выросла, работала исправно. Если нужно было, я сам садился за руль, водители же люди такие — сегодня трезвые, завтра пьяные. Я и бухгалтерией сам занимался, ну и завалил ее благополучно. Пришла проверка, и так им понравилось, что поймали они меня, как шелудивого котенка.
И закрыли. Я еще пытался как-то деньги искать, к матери приходил, она пенсию получала, и говорил: «Сейчас, мама, последний штрих, последний гидроусилитель я куплю для КамАЗа, и все поедет». И тут все накрылось медным тазом. Потом еще бандиты на меня наехали. Когда я покупал машины, я связался с одним предпринимателем, машину выкупить нужно было срочно, денег не было, а он мне сказал: «Я тебе денег дам, а ты ко мне иди — отработаешь». Ну я и пошел. А когда отработал, он мне вдруг говорит: «Машину я тебе не отдам. Не отдам — и все». Обидел он меня. Ну я и поступил, может быть, глупо, но это ведь как в бою.
Если ты начнешь думать, пускать слюни, дипломатов нанимать, ничего не получится. Здесь надо было жестко действовать, в стиле времени, так я и сделал. Взял и увез эту машину с его предприятия. А он в ответ бандитов нанял. Только я к тому моменту перевел ему уже на счет деньги. Бандиты приходят, говорят: «Где деньги? Такие быки стоят: «Ты нам, это, мозг не парь, бабки где? И все от меня постепенно отвязались — и государство, и бандиты, и предприниматель. А у меня все лошади в подсознании сидели. И когда я дальше терпеть не мог, взял знакомую свою, и мы поехали кататься.
Сел в первый раз, и меня аж перевернуло всего. И полет этот, и тепло этого животного, и глаза эти. Знаете, иногда бывает хорошо, а отчего — сам не знаешь. И я ездил заниматься два раза в неделю: сначала и сидел не так, и ездил, и ссаживала меня лошадь не раз. Ну ничего — живой. Потом я однажды увидел, как парнишка один джигитовкой занимается, понравилось мне — и стал я потихоньку-потихоньку этому мастерству учиться. Потом и с казаками познакомился, и позвали они меня к себе. Для казака самое главное что? Семья, дом, он хлеб выращивает, воспитывает детей, животных выращивает. Я городской житель, у меня такого не было никогда.
Математики, чтобы решить уравнение, упрощают его, приводят к каноническому виду. Вот и здесь так. Простое обывательское счастье. Это, может, и мелко слушать, когда хочется завоевать весь мир, но мне просто хочется быть человеком и заниматься своим делом, пахать землю, ловить рыбу. Хочется, чтобы меня дома просто так кто-то ждал, потому что я целый день пытался сделать так, чтобы в доме был уют. Я ведь карьеру в казачестве делать не хочу, я просто живу так, с детьми занимаюсь. Казаки ребенка с трех лет сажали на коня. И ребенок не боялся движущегося животного. Вот и ко мне совсем крохотных детей приводят, они сидят, смотрят на лошадь, а в глазах страх. А я не просто их ездить учу и джигитовать, а от этого страха помогаю избавиться.
Бояться нельзя. У меня одна мечта есть. Я ехал из Сибири четверо суток, пересек все великие реки. И тогда у меня родилась идея — собрать команду, подготовить лошадей и попробовать повторить маршрут Ермака, когда он покорял Сибирь. Только он не дошел до Тихого океана, а мы — дойдем. Будем в города заходить, красоту джигитовки показывать, казачество прославлять. А там, может, за нами следом и молодежь потянется. Если верить — можно дойти. Журналист, ставшая волонтером Наталья Киселева о красных ногтях, мертвых козах и адреналине Возраст: 30 лет Кем была: журналист Кем стала: волонтер Моими темами в журналистике были культура и шоу-бизнес. Красные дорожки, Канны, новое платье Ренаты Литвиновой.
И в Крымск я ехала не для того, чтобы делать репортаж. Просто по телевизору показали крыши домов, торчащих в бескрайней луже, и поток, который несся по городу. У меня не было ни секунды сомнений — ехать или не ехать. Я была подписана на фэшн-блоги разных знаменитостей, в том числе на Наталью Водянову, на странице в фейсбуке которой я увидела сообщение о том, что автобус, следующий с гуманитарной помощью в Крымск, может захватить десяток волонтеров. Помню, я подумала, что, конечно же, волонтеров миллион — Водянова же! В итоге собралось всего восемь человек. Наташа нам сказала, что в Крымск мы едем на пару дней и что до отправления остается час, так что можно успеть съездить домой за вещами. Я покидала в сумку свои беговые кроссовки, штаны, майку; на мне были джинсы, майка Карла Лагерфельда с надписью «Life is a joke», ногти у меня были ярко-красного цвета. Я вообще не понимала, куда и зачем я еду. Страха не было совсем.
Был стыд. Оказалось, что остальные семь волонтеров, откликнувшиеся на призыв Водяновой, — это профессиональные психологи. Как только автобус тронулся, они начали говорить про гештальт. И я думала: «Боже, куда я полезла! В Крымск мы въехали ночью. Мы все внутренне напряглись, стали готовиться к апокалипсису. И вот мы вышли из автобуса, готовые к супераду, и видим: поле, палатки, горят костры, люди играют на гитарах, кто-то занимается йогой — лагерь находился вне зоны подтопления. И я подумала: «Вот, блин, опять раздули! Заезжаем в МЧС, где нам выдают какие-то маски, респираторы, сапоги резиновые, перчатки. Зачем — непонятно.
Мы подъезжаем к станице Нижнебаканская, и я вспоминаю все фильмы о конце света, которые я видела. Помню, что у меня внутри будто какой-то затвор щелкнул, включился животный инстинкт. Внутри грязища и невероятная вонь, от которой режет глаза, и бабушка, которая лежит под досками уже два дня. В таких ситуациях как-то сразу понимаешь, что нужно делать. Ты вытаскиваешь бабушку, даешь ей пить, кутаешь в сухой халат и бежишь в следующий дом. Понимаете, меня никто никогда не учил, как пользоваться респиратором, но я сразу все поняла — стоило мне только войти во двор, в котором сорок кур умерло. Смрад запредельный, но выброс адреналина настолько сильный, что от этой густой, сладкой вони, проникающей повсюду, тебя не тошнит. Меня вообще тошнило в Крымске только раз. Когда мы подошли к дереву, на котором висели козы, смытые волной, и шевелились оттого, что их жрали черви. Но даже в тот момент мозг работал не так, как в обычной жизни.
А через три дня пришел автобус, чтобы отвести нас обратно в Москву. Я не поехала. К тому времени мне казалось, что я в Крымске уже месяц. Психологи из МЧС потом объяснили, что на войне один день идет за пять. Естественно, были люди, которые всего этого не выдерживали. Например, с одной девочкой из нашего автобуса, выпускницей психфака МГУ, после двух разговоров с бабушками вообще случилась истерика, и ее первым же автобусом отправили обратно домой. В какой-то момент до меня дошло, что активность в фейсбукe не менее важна, чем работа в поле. Публикуешь пост о дедушке, бывшем военном летчике, коляску которого расплющило волной, и через пять минут перезванивают люди и говорят: «Хотим купить для летчика инвалидную коляску. Куда переводить деньги? Это когда человек не признает действительность и, сидя в кафе, думает: «Мои ребята там, а я здесь».
Мне казалось, что все вокруг искусственное. Мысль о том, чтобы я заново буду стоять на красной дорожке в платье от Valentino и вещать для «Коммерсант FM», во что сегодня одета Рената Литвинова, было просто невыносимой. Но была работа, от которой было не отвертеться. Друг снимал фильм о «Бурановских бабушках» и хотел, чтобы интервью с ними делала именно я, и ждал меня все лето, пока я находилась в Крымске. Надо сказать, что фильм помог мне прийти в себя. Это был типа симбиоз моей прошлой и моей настоящей жизни. Да и интервью с бабушками получились классные — тоньше, надрывнее, чем если бы я брала их, в Крымске так и не побывав. Крымск стал для меня главным фильтром: отпало все лишнее. Помню, как в первый день в Крымске ко мне из затопленного дома вышел мужик в трусах и с топором в руке. После такого понимаешь: родные живы-здоровы?
Крыша над головой есть? Остальное все ерунда. Менеджер, ставший тамадой Михаил Трохин о борьбе со страхами, знакомстве в метро и свадьбе у бассейна Возраст: 31 год Кем был: менеджер Кем стал: тамада Я учился в МИСиСе, когда мою сестру сбила машина. Нужна была очень сложная операция, и мы начали искать разные методы лечения — вплоть до нетрадиционной медицины. И вот через знакомых нашли человека, который на первой же встрече рассказал, что люди часто живут на автомате, действуют по родительским и социальным установкам, не видя своего потенциала. Услышав это, я пошел к нему и стал учиться наблюдать за собой со стороны. Я ходил на концерты шаманов, осваивал разные практики, съездил даже на гору Кайлас в Тибет. Раньше я думал, что то, что мне диктует мой ум, — это я и есть. Теперь я могу выключать свои страхи. Сестру, кстати, этот врач вылечил, операция не понадобилась.
Семья у меня была самая обычная: папа — милиционер, мама на почте работала. Я боялся из школы плохую оценку принести, плакал, если двойку получал. Вообще был очень стеснительным ребенком. И с девушками были сложности. А потом я стал специально делать то, что страшно. Например, со своей женой я познакомился в метро.
Как я была разбитой и смогла вернуть себе свою жизнь
В Лермонтове местная жительница сделала себе аборт и скончалась, сообщает Telegram-канал «Сапа Ставрополье».Житель Лермонтова вернулся домой и увидел. Резидент сообщества «Менеджерское Братство» — Мария Белякова. Тема эфира: «Как я сделала себя сама?» •. Я родилась в самой обыкновенной семье, жили мы в общежитии. Видео Я себя сделала сама загружено на YouTube 01-02-2023.
Сделала сама себя
| «Я себя сделала сама» или все-таки повезло? | я самоучка: настойчивая и решительная, иногда очень быстрая. |
| Блокадница прооперировала сама себя из-за оптимизации медицины - МК | Верочка же, как и сама Светлана, была человеком энергичным, активным, лёгким на подъём а, самое главное, уже довольно хорошо овладевшим искусством пошива. |
| Я сделала себя сама (Лина Ионова 2) / Проза.ру | Мой Мир. Игры. Новости. Знакомства. |
Сделала себя сама и горжусь этим!
Автор сама прошла через этот неоднозначный и сложный период и точно знает, как нелегко покинуть свою "зону комфорта" и открыть перед собой новые возможности. Я сделала себя сама и смеюсь в лицо неудачницам-серым мышам, ничего не добившимся и завидующим моему успеху. Сделала себя сама канал в Телеграме Честный обзор статистики инвестора Екатерины Смирновой | Реальные отзывы о Сделала себя сама Мошенник или нет? Привычка все делать самому и не полагаться на помощь окружающих может помочь вам стать более самостоятельным, однако она также имеет и ряд негативных побочных эффектов. |.
Я сама себя вытащила из пропасти проблем
Это — секта, которую она сама себе создала, и единственная в лице самой себя туда вступила. Так началась ее новая жизнь и первые успехи, которые сделали ее сегодня тем, кто она есть – самодостаточной девушкой, которая сделала себя сама и теперь может помогать другим! Видео от Я себя сделала сама. А она сделала себя сама, вышла за рамки «стабильности» и делала то, что хочет, к чему лежит душа, а не то, что надо и стабильно. Люди всю жизнь пахали, она сама себя делала.
Культ красивого тела: три «фитоняшки», которые сделали себя сами
| Я сeбя сдeлала сaма, а пeльмени не смоглa. | Видео от Я себя сделала сама. |
| Марина Ребека: Я сама себя сделала - я самоучка | А она сделала себя сама, вышла за рамки «стабильности» и делала то, что хочет, к чему лежит душа, а не то, что надо и стабильно. |
| - Туйаара Алаас: Я сделала огромную работу, но предала саму себя | Самозанятость не позволила мне чётко осознать свою роль в проекте: вот я работаю как главный редактор, собираю команду, руковожу долгосрочным проектом, но при этом я не сотрудник, а сама по себе. |
Как я была разбитой и смогла вернуть себе свою жизнь
Сама зарабатываю – сама трачу, сама работаю – сама отдыхаю. Резидент сообщества «Менеджерское Братство» — Мария Белякова. Тема эфира: «Как я сделала себя сама?» •. Резидент сообщества «Менеджерское Братство» — Мария Белякова. Тема эфира: «Как я сделала себя сама?» •. Девушка сама взялась за ножницы перед камерой, чтобы показать свои умения в парикмахерском искусстве. Самозанятость не позволила мне чётко осознать свою роль в проекте: вот я работаю как главный редактор, собираю команду, руковожу долгосрочным проектом, но при этом я не сотрудник, а сама по себе.