Солнце — добела раскаленный, почти бесцветный шар — стояло в зените, и всякий раз, когда Четунов взглядывал в него — он почему-то перестал доверять часам, — ему приходилось на несколько секунд закрывать глаза. Цитата из книги«Избранное (сборник)» Юрия Нагибина — «Раскаленное добела солнце валом валит свой жар».
Солнце добела раскаленное почти бесцветное впр 7 класс
Ему представилось, что солнце пронизывает его фигуру, словно стекло, что тень его съеживается, бледнеет и вот-вот исчезнет совсем. Как хорошо и спокойно мечталось ему тогда о будущих подвигах и открытиях, о яркой, необычайной жизни! Но погибнуть в этой вонючей дыре, погибнуть, еще ничего не сделав, унести с собой целый неосуществленный мир! Ну, будь я ничтожеством, но ведь это не так, я не из тех, кто проходит по жизни бесследно. Если я на этот раз уцелею, я напишу такую книгу о пустыне, какой еще никогда не было. Эта книга не может, не должна погибнуть…» Он достиг крайней точки мыса, и перед его натруженными глазами открылась все такая же уныло-суровая, однообразная картина: отвесный многослойный обрыв, и под ним — уходящая вдаль, сверкающая гладь солончака. Лишь в синем мареве дали стена куда-то заворачивала, и там, близ самого заворота, темнели как будто расщелины.
Боясь разочарования, Четунов тяжело вздохнул и мысленно прикинул расстояние: километров восемь — десять, не меньше. А тем временем Козицын решит, что со мной случилось несчастье, и полетит в лагерь за помощью. Так или иначе, мне придется заночевать в пустыне без пищи, без глотка воды».
Он медленно побрел вперед, и сбоку от него, по серой, в трещинах, глине, заскользила его бледная, прозрачная, словно отощавшая тень. Ему представилось, что солнце пронизывает его фигуру, словно стекло, что тень его съеживается, бледнеет и вот-вот исчезнет совсем. Как хорошо и спокойно мечталось ему тогда о будущих подвигах и открытиях, о яркой, необычайной жизни! Но погибнуть в этой вонючей дыре, погибнуть, еще ничего не сделав, унести с собой целый неосуществленный мир! Ну, будь я ничтожеством, но ведь это не так, я не из тех, кто проходит по жизни бесследно. Если я на этот раз уцелею, я напишу такую книгу о пустыне, какой еще никогда не было. Эта книга не может, не должна погибнуть…» Он достиг крайней точки мыса, и перед его натруженными глазами открылась все такая же уныло-суровая, однообразная картина: отвесный многослойный обрыв, и под ним — уходящая вдаль, сверкающая гладь солончака. Лишь в синем мареве дали стена куда-то заворачивала, и там, близ самого заворота, темнели как будто расщелины. Боясь разочарования, Четунов тяжело вздохнул и мысленно прикинул расстояние: километров восемь — десять, не меньше. А тем временем Козицын решит, что со мной случилось несчастье, и полетит в лагерь за помощью. Так или иначе, мне придется заночевать в пустыне без пищи, без глотка воды». Но все это он придумывал, чтобы ослабить силу удара, если окажется, что и те дальние расщелины не помогут ему выбраться на поверхность. И снова шагает он вдоль обрывистого берега мертвого озера, ботинки его то разъезжаются на осклизлой глине, то глухо цокают по твердым обломкам, упавшим сверху. Жажда саднит гортань, обволакивает рот шершавой пленкой, и даже нет слюны, чтобы снять эту противную пленку, и он старается не думать о том, что во фляжке еще осталось, быть может, несколько капель воды.
Края пустыни словно загибались кверху, и казалось, что самолет висит над гигантским блюдом. Так прошел без малого час и внезапно путешественники увидели под крылом самолета озеро, окруженное крутыми, обрывистыми берегами и покрытое ослепительно белым, даже голубоватым снегом. Это мнимое озеро оказалось огромным солончаком.
Кременчугская , м. Площадь Восстания. Ежедневно с 10:00 до 22:00 2 г. Санкт-Петербург, пр. Полюстровский, д.
Синтаксический разбор предложения в тексте
«От непрерывного огня ствол раскалился почти добела. Ответ: Солнце до бела раскаленное, почти бесцветное, стояло в зените. Ответ: Объяснение: Солнце до бела раскаленное, почти бесцветное, стояло в зените. Солнце добела РАСКАЛЁННОЕ почти бесцветное. Текст солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло в Зените. Солнце — добела раскаленный, почти бесцветный шар — стояло в зените, и всякий раз, когда Четунов взглядывал в него — он почему-то перестал доверять часам, — ему приходилось на несколько секунд закрывать глаза. Раскалённое солнце. Город 312. Раскалённое солнце Город 312 3:48.
Информация
Ответ на вопрос дан dasasanina92 Ответ: Солнце до бел.. Внизу медленно пылала желто-серая гладь пустыни с редкими небольшими грядами барханов кое-где проросших колючками. Края пустыни словно загибались к верху, и казалось, что самолёт висит над гигантским блюдом. Так прошел без малого час и внезапно путешественники увидели под крылом самолёта озеро окружённое крутыми, обрывистыми берегами и покрытое ослепительно белым, даже голубоватым снегом. Это мнимое озеро оказалось огромным солончака. Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера.
Ни что не выглядело так враждебно жизни, как эта гигантская яма с обрывистыми краями напоминавшая мертвый лунный кратер.
Раскаленная рамка портала. Раскаленное стекло. Взбитые яйца с сахаром для бисквита. Желтки взбить добела. Лайфхак для планетарного миксера если не взбивает 1 яйцо. Классический взбитель.
Солнце из окна поезда. Красивый закат из окна поезда. Закат из окна электрички. Поезд на закате. Огонь из камня. Кокс производство чугуна. Кокс коксование.
Кокс в металлургии применение. Диковинное происшествие багряные закаты. Тишина и блеск красновато чернеющий. И белый флаг на фоне алого заката и черный снег стекал. Molten Glass. Перепишите текст 1 раскрывая скобки. Синтаксический анализ предложения.
Синтаксический разбор предложения. Схема разбора предложения. Синтаксический разбор предложения схема. Таблица побежалости и каления. Цветовая температура нагрева стали. Цветовая таблица побежалости железа. Таблица каления металлов.
Взбить яйца с солью. Яйца смешаны с сахаром в тарелке. Яйца добела. Картинка взбивания яйца с сахаром торта Рыжика. Расплавленное железо. Брызги расплавленного металла. Белое каление металла.
Раскаленное добела железо. Белое каление фото. Литье металла. Художественная ковка процесс. Процесс ковки металла. Добела раскаленные огнем камни. Света Норильск 29.
Amelia Sun Honey Life. Солнце огонь вектор. Раскаленное солнце рисунок. Огненное солнце вектор. Горячее солнце рисунок. Перепишите текст раскрывая скобки. Перепишите текст 1.
Раскрыть скобки, вставить пропущенные буквы и знаки препинания.. Морфологическийразбор слова.
Под большим, уныло опустившимся и синеватым носом коротко подстриженные белые усы, а на дряблых губах постоянно шевелилась вежливая улыбочка. Он казался алкоголиком, но было в нем что-то приятное, игрушечное, его аккуратный сюртучок, белоснежная манишка, выглаженные брючки, ярко начищенные сапоги и уменье молча слушать, необычное для старика, — все это вызывало у Самгина и симпатию к нему и беспокойную мысль: «Может быть, и я в старости буду так же забыто сидеть среди людей, чужих мне…» Козлов приносил в редакцию написанные на квадратных листочках бумаги очень мелким почерком и канцелярским слогом очерки по истории города, но редактор редко печатал его труды, находя их нецензурными или неинтересными. Старик, вежливо улыбаясь, свертывал рукопись трубочкой, скромно садился на стул под картой России и полчаса, а иногда больше, слушал беседу сотрудников, присматривался к людям сквозь толстые стекла очков; а люди единодушно не обращали на него внимания. Местные сотрудники и друзья газеты все знали его, но относились к старику фамильярно и снисходительно, как принято относиться к чудакам и не очень назойливым графоманам. Клим заметил, что историк особенно внимательно рассматривал Томилина и даже как будто боялся его; может быть, это объяснялось лишь тем, что философ, входя в зал редакции, пригибал рыжими ладонями волосы свои, горизонтально торчавшие по бокам черепа, и, не зная Томилина, можно было понять этот жест как выражение отчаяния: «Что я сделал! За это его самого посадили в тюрьму. С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей города, написал книгу, которую никто не хотел издать, долго работал в «Губернских ведомостях», печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из редакции за статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская власть обнаружила в статье что-то нелестное для себя и зачислила автора в ряды людей неблагонадежных.
Жил Козлов торговлей старинным серебром и церковными старопечатными книгами. Дронов всегда говорил о людях с кривой усмешечкой, посматривая в сторону и как бы видя там образы других людей, в сравнении с которыми тот, о ком он рассказывал, — негодяй. И почти всегда ему, должно быть, казалось, что он сообщил о человеке мало плохого, поэтому он закреплял конец своей повести узлом особенно резких слов. Клим, давно заметив эту его привычку, на сей раз почувствовал, что Дронов не находит для историка темных красок да и говорит о нем равнодушно, без оживления, характерного во всех тех случаях, когда он мог обильно напудрить человека пылью своей злости. Этим Дронов очень усилил интерес Клима к чистенькому старичку, и Самгин обрадовался, когда историк, выйдя одновременно с ним из редакции на улицу, заговорил, вздохнув: — Удручает старость человека! Вот — слышу: говорят люди слова знакомые, а смысл оных слов уже не внятен мне. И, заглядывая в лицо Самгина, он продолжал странным, упрашивающим тоном: — Вы, кажется, человек внимательного ума и шикарной словесностью не увлечены, молчите все, так — как же, по-вашему: можно ли пренебрегать историей? Старик поднял руку над плечом своим, четыре пальца сжал в кулак, а большим указал за спину: — А они — пренебрегают. Каждый думает, что история началась со дня его рождения.
Голосок у него был не старческий, но крепенький и какой-то таинственный. И — торопливость во всем. А ведь вскачь землю не пашут. Особенно в крестьянском-то государстве невозможно галопом жить. А у нас все подхлестывают друг друга либеральным хлыстиком, чтобы Европу догнать. Приостановясь, он дотронулся до локтя Клима. Нет, я допускаю и земский собор и вообще… Но — сомневаюсь, чтоб нам следовало бежать сломя голову тем же путем, как Европа… Козлов оглянулся и сказал потише, как бы сообщая большой секрет: — Европа-то, может быть, Лихо одноглазое для нас, ведь вот что Европа-то! И еще тише, таинственнее он посоветовал: — Вспомните-ко вчерашний день, хотя бы с Двенадцатого года, а после того — Севастополь, а затем — Сан-Стефано и в конце концов гордое слово императора Александра Третьего: «Один у меня друг, князь Николай черногорский». Его, черногорского-то, и не видно на земле, мошка он в Европе, комаришка, да-с!
Она, Европа-то, если вспомните все ее грехи против нас, именно — Лихо. Туркам — мирволит, а величайшему народу нашему ножку подставляет. Шли в гору по тихой улице, мимо одноэтажных, уютных домиков в три, в пять окон с кисейными занавесками, с цветами на подоконниках. Ставни окон, стены домов, ворота окрашены зеленой, синей, коричневой, белой краской; иные дома скромно прятались за палисадниками, другие гордо выступали на кирпичную панель. Пенная зелень садов, омытая двухдневным дождем, разъединяла дома, осеняя их крыши; во дворах, в садах кричали и смеялись дети, кое-где в окнах мелькали девичьи лица, в одном доме работал настройщик рояля, с горы и снизу доносился разноголосый благовест ко всенощной; во влажном воздухе серенького дня медь колоколов звучала негромко и томно. Замечательным угощу: Ижень-Серебряные иголки. Козлов остановился у ворот одноэтажного, приземистого дома о пяти окнах и, посмотрев налево, направо, удовлетворенно проговорил: — Самая милая и житейская улица в нашем городе, улица для сосредоточенной жизни, так сказать… Клим никогда еще не был на этой улице, он хотел сообщить об этом историку, но — устыдился. Дверь крыльца открыла высокая, седоволосая женщина в черном, густобровая, усатая, с неподвижным лицом. Клим, почтительно слушая, оглядывал жилище историка.
Обширный угол между окнами был тесно заполнен иконами, три лампады горели пред ними: белая, красная, синяя. Блестели золотые, серебряные венчики на иконах и опаловые слезы жемчуга риз. У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре стула стояли посреди комнаты вокруг стола. Около двери, в темноватом углу, — большой шкаф, с полок его, сквозь стекло, Самгин видел ковши, братины, бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное. В шведскую кампанию дерзкий Егор этот, будучи уличен в измене, был повешен. Рассказывая, старик бережно снял сюртучок, надел полосатый пиджак, похожий на женскую кофту, а затем начал хвастаться сокровищами своими; показал Самгину серебряные, с позолотой, ковши, один царя Федора, другой — Алексея: — Ковши эти жалованы были целовальникам за успешную торговлю вином в царевых кабаках, — объяснял он, любовно поглаживая пальцем чеканную вязь надписей. Похвастался отлично переплетенной в зеленый сафьян, тисненный золотом, книжкой Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге» с автографом Дениса Давыдова и чьей-то подписью угловатым почерком, начало подписи было густо зачеркнуто, остались только слова: «…за сие и был достойно наказан удалением в армию тысяча восемьсот четвертого году». И особенно таинственно показал желтый лист рукописи, озаглавленной: «Свободное размышление профана о вредоносности насаждения грамоты среди нижних воинских чинов гвардии с подробным перечнем бывших злокозненных деяний оной от времени восшествия на Всероссийский престол Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Елисавет Петровны и до кончины Благочестивейшего Императора Павла I-го, включая и оную».
Найдено мною в книге «Камень веры», у одного любителя древностей взятой на прочтение. Показывая редкости свои, старик нежно гладил их сухими ладонями, в дряблой коже цвета утиных лап; двигался он быстро и гибко, точно ящерица, а крепкий голосок его звучал все более таинственно. Узор красненьких жилок на скулах, казалось, изменялся, то — густея, то растекаясь к вискам. Я ведь пребываю поклонником сих двух поэтов истории, а особенно — первого, ибо никто, как он, не понимал столь сердечно, что Россия нуждается во внимательном благорасположении, а человеки — в милосердии. Он и за чаем, — чай был действительно необыкновенного вкуса и аромата, — он, и смакуя чай, продолжал говорить о старине, о прошлом города, о губернаторах его, архиереях, прокурорах. Пригласил владыку Макария на обед и, предлагая ему кабанью голову, сказал: «Примите, ядите, ваше преосвященство! Графу-то Муравьеву пришлось бы сказать о свиной голове: «Сие есть тело мое! Ведь вот как шутили! Затем он рассказал о добросердечной купчихе, которая, привыкнув каждую субботу посылать милостыню в острог арестантам и узнав, что в город прибыл опальный вельможа Сперанский, послала ему с приказчиком пяток печеных яиц и два калача.
Он снова посмеялся. Самгин отметил в мелком смехе старика что-то неумелое и подумал: «Не часто он смеялся, должно быть». Пять печеных яиц! Кривобокая старуха Федосова говорила большими словами о сказочных людях, стоя где-то в стороне и выше их, а этот чистенький старичок рассказывает о людях обыкновенных, таких же маленьких, каков он сам, но рассказывает так, что маленькие люди приобретают некую значительность, а иногда и красоту. Это любовное раскрашивание буднишнего, обыкновенного нежными красками рисовало жизнь как тихий праздник с обеднями, оладьями, вареньями, крестинами и свадебными обрядами, похоронами и поминками, жизнь бесхитростную и трогательную своим простодушием. Рассказывал Козлов об уцелевшем от глубокой древности празднике в честь весеннего бога Ярилы и о многих других пережитках языческой старины. Самгина приятно изумляло уменье историка скрашивать благожелательной улыбочкой все то, что умные книги и начитанные люди заставляли считать пошлым, глупым, вредным. Он никогда не думал и ничего не знал о начале дней жизни города. Козлов, показав ему «Строельную книгу», искусно рассказал, как присланный царем Борисом Годуновым боярский сын Жадов с ратниками и холопами основал порубежный городок, чтобы беречь Москву от набегов кочевников, как ратники и холопы дрались с мордвой, полонили ее, заставляли работать, как разбегались холопы из-под руки жестоковыйного Жадова и как сам он буйствовал, подстрекаемый степной тоской.
И все: несчастная мордва, татары, холопы, ратники, Жадов, поп Василий, дьяк Тишка Дрозд, зачинатели города и враги его — все были равномерно обласканы стареньким историком и за хорошее и за плохое, содеянное ими по силе явной необходимости. Та же сила понудила горожан пристать к бунту донского казака Разина и уральского — Пугачева, а казачьи бунты были необходимы для доказательства силы и прочности государства. Это — сущая неправда, — наш народ казаки вовлекали в бунты. Казак Москву не терпит. Мазепа двадцать лет служил Петру Великому, а все-таки изменил. Теперь историк говорил строго, даже пристукивал по столу кулачком, а красный узор на лице его слился в густое пятно. Но через минуту он продолжал снова умиленно: — А теперь вот, зачатый великими трудами тех людей, от коих даже праха не осталось, разросся значительный город, которому и в красоте не откажешь, вмещает около семи десятков тысяч русских людей и все растет, растет тихонько. В тихом-то трудолюбии больше геройства, чем в бойких наскоках. Поверьте слову: землю вскачь не пашут, — повторил Козлов, очевидно, любимую свою поговорку.
Поговорками он был богат, и все они звучали, точно аккорды одной и той же мелодии. Всякий бык теленком был, — то и дело вставлял он в свою речь. Смотреть на него было так же приятно, как слушать его благожелательную речь, обильную мягкими словами, тускловатый блеск которых имел что-то общее с блеском старого серебра в шкафе. Тонкие руки с кистями темных пальцев двигались округло, легко, расписанное лицо ласково морщилось, шевелились белые усы, и за стеклами очков серенькие зрачки напоминали о жемчуге риз на иконах. Он вкусно пил чай, вкусно грыз мелкими зубами пресные лепешки, замешанные на сливках, от него, как от плодового дерева, исходил приятный запах. Клим незаметно для себя просидел с ним до полуночи и вышел на улицу с благодушной улыбкой. Чувство, которое разбудил в нем старик, было сродно умилению, испытанному на выставке, но еще более охмеляющим. Ночь была теплая, но в садах тихо шумел свежий ветер, гоня по улице волны сложных запахов. В маленьком, прозрачном облаке пряталась луна, правильно круглая, точно желток яйца, внизу, над крышами, — золотые караваи церковных глав, все было окутано лаской летней ночи, казалось обновленным и, главное, благожелательным человеку.
Именно так чувствовал Самгин: все благожелательно — луна, ветер, запахи, приглушенный полуночью шумок города и эти уютные гнезда миролюбивых потомков стрельцов, пушкарей, беглых холопов, озорных казаков, скуластой, насильно крещенной мордвы и татар, покорных судьбе. Это — не тот город, о котором сквозь зубы говорит Иван Дронов, старается смешно писать Робинзон и пренебрежительно рассказывают люди, раздраженные неутоленным честолюбием, а может быть, так или иначе, обиженные действительностью, неблагожелательной им. Но на сей раз Клим подумал об этих людях без раздражения, понимая, что ведь они тоже действительность, которую так благосклонно оправдывал чистенький историк. Две-три беседы с Козловым не дали Климу ничего нового, но очень укрепили то, чем Козлов насытил его в первое посещение. Клим услышал еще несколько анекдотов о предводителях дворянства, о богатых купцах, о самодурстве и озорстве. Самгин понимал, что Козлов рассуждает наивно, но слушал почтительно и молча, не чувствуя желания возражать, наслаждаясь песней, слова которой хотя и глупы, но мелодия хороша. Раскалывая щипцами сахар на мелкие кусочки, Козлов снисходительно поучал: — А критикуют у нас от конфуза пред Европой, от самолюбия, от неумения жить по-русски. Господину Герцену хотелось Вольтером быть, ну и у других критиков — у каждого своя мечта. Возьмите лепешечку, на вишневом соке замешена; домохозяйка моя — неистощимой изобретательности по части печева, — талант!
Оса гудела, летая над столом, старик, следя за нею, дождался, когда она приклеилась лапками к чайной ложке, испачканной вареньем, взял ложку и обварил осу кипятком из-под крана самовара. Котошихин, например, князь Курбский, даже Екатерина Великая критикой не брезговала. Он сокрушенно развел руками и чмокнул: — Но все, знаете, как-то таинственно выходило: Котошихину даже и шведы голову отрубили, Курбский — пропал в нетях, распылился в Литве, не оставив семени своего, а Екатерина — ей бы саму себя критиковать полезно. Расскажу о ней нескромный анекдотец, скромного-то о ней ведь не расскажешь. Анекдотец оказался пресным и был рассказан тоном снисхождения к женской слабости, а затем Козлов продолжал, все более напористо и поучительно: — Критика — законна. Только — серебро и медь надобно чистить осторожно, а у нас металлы чистят тертым кирпичом, и это есть грубое невежество, от которого вещи страдают. Европа весьма величественно распухла и многими домыслами своими, конечно, может гордиться. Но вот, например, европейская обувь, ботинки разные, ведь они не столь удобны, как наш русский сапог, а мы тоже начали остроносые сапоги тачать, от чего нам нет никакого выигрыша, только мозоли на пальцах. Примерчик этот возьмите иносказательно.
Голосу старика благосклонно вторил шелест листьев рябины за окном и задумчивый шумок угасавшего самовара. На блестящих изразцах печки колебались узорные тени листьев, потрескивал фитиль одной из трех лампадок. Козлов передвигал по медному подносу чайной ложкой мохнатый трупик осы. И поносительно рассказывают иногородним, то есть редактору и длинноязычной собратии его, о жизни нашего города. А душу его они не чувствуют, история города не знакома им, отчего и раздражаются. Взглянув на Клима через очки, он строго сказал: — Тут уж есть эдакое… неприличное, вроде как о предках и родителях бесстыдный разговор в пьяном виде с чужими, да-с! А господин Томилин и совсем ужасает меня. Совершенно как дикий черемис, — говорит что-то, а понять невозможно.
Края пустын..
Так прошел без малого час и внезапно путешестве н,нн ики увид.. Это мнимое озеро оказалось огромным солончаком. За не Как узнать сколько минут до приз.. Ни что не выгляд..
Раскаленное солнце
За несколько минут до приземления самолет резко снизился. Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз, пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера. Ничто не выглядело так враждебно жизни, как эта гигантская яма с обрывистыми краями, напоминавшая мертвый лунный кратер.
Края пустыни словно загибались к верху, и казалось, что самолет висит над гигантским блюдом. Так без малого час и внезапно путешественники увидели под крылом самолета озеро окруженное крутыми, обрывистыми берегами и покрытое ослепительно белым, даже голубоватым снегом. Это мнимое озеро казалось огромным солончаком.
Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз, пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера. Ничто не выглядело так враждебно жизни, как эта гигантская яма с обрывистыми краями, напоминавшая мертвый лунный кратер. Этот неземной пейзаж завораживал пассажиров, притягивал взгляды 111.
Астрономы зарегистрировали исключительно редкое извержение на Солнце в ночь на 23 апреля. Наша звезда одновременно произвела четыре вспышки, и теперь на Землю в ближайшие дни может обрушиться магнитная буря, сообщает портал Spaceweather. Мегавзрыв произошел на обращенной к Земле части солнечной поверхности.
Заваривая чай мне хотелось угостить друзей вкусным напитком исправить грамматическую ошибку
Раскалённое солнце. Город 312. Раскалённое солнце Город 312 3:48. Черное солнце ютуб. Восход и закат солнца в марте 2024. Уронило солнце лучик. Небо было раскалено почти добела. Солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло в Зените. Шагает солнце в поле. Солнце добела раскаленное почти бесцветное впр.
Раскаленное солнце
Хорошая же новость заключается в том, что в наше время астрономы пристально изучают Солнце, чтобы предсказывать его вспышки. Хорошая же новость заключается в том, что в наше время астрономы пристально изучают Солнце, чтобы предсказывать его вспышки. Небо было раскалено почти добела. Солнце добела раскаленное почти бесцветное стояло в Зените.
Исключительно редкое извержение зафиксировано на Солнце
Вторая расщелина была гораздо шире первой, она напоминала ту, по которой он спустился в солончак. И хотя Четунов успел убедиться, как обманчивы эти расщелины, он крикнул громко и словно наперекор кому-то, кто держал его в этом проклятом каменном мешке: — Выберусь!.. Он без труда одолел первые метры, но дальше подъем стал круче, и подошвы ботинок скользили. Четунов быстро разулся. Раскаленные камни больно ожгли подошвы сквозь тонкий шерстяной носок, но зато его ноги приобрели цепкость ладоней, и весь он стал удивительно легким. Четунов засмеялся, обрадованный этой новой легкостью; и вдруг радость сменилась испугом: он почувствовал пустоту рюкзака за своими плечами. Поглощенный одним стремлением — вырваться из западни, он забыл о них. Разве мне осилить подъем с полным рюкзаком?
Каким крошечным казался отсюда этот человек! Неужели он, Четунов, мог всерьез с ним считаться? Четунов хрипло засмеялся. Но, думая о начальнике, он невольно со все большей отчетливостью вызывал в памяти его облик: кургузую, сильную, с наклоном вперед, фигуру, короткий властный жест, грозно-ласковые глаза, — и против воли этот образ вновь приобретал над ним странную власть. Чтобы освободиться от нее, Четунов подумал со злостью: «Хорош начальник! Послал неопытного человека почти на верную гибель и бровью не повел!
Наша Эра. С какого события началась наша Эра. Когда на Чалас. Когда наступила наша Эра.
Сражение на Куликовом поле 8 сентября 1380 года. Поле Куликовской битвы 8 сентября 1380 года. Когда началась революция. Из-за чего началась революция. Новороссийский университет 1905 год Житков. До нашей эры и наша Эра. История до нашей эры. Когда началась наша Эра. Важные события в истории России 19 века. Главные события 19 века в России.
Исторические события 19 века. Важнейшие события 19 века в России. События, которые могут произойти, а могут и не произойти, называются:. Событие которое может произойти а может и не произойти называют. Что называется событием. События которые произошли. Освоение Сибири. Освоение Сибири русскими людьми. Начало освоения Сибири. В каком веке началось освоение Сибири русскими людьми.
Года до нашей эры. До и после нашей эры. Исчисление лет до нашей эры. Вопросы по остров сокровищ. Сталинградская битва 1942-1943 итоги. Сталинградская битва 17 июля 1942 — 2 февраля 1943 года карта. Карта Сталинградской битвы 2 февраля 1943. План Сталинградской битвы 1942-1943. Счёт лет в истории 5 класс. Счёт лет в истории 5 класс до нашей эры наша Эра.
Счет лет до нашей эры 5 класс. Поход Ермака 1581. Поход атамана Ермака. Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем. Дата начала 1 мировой войны. Дата начала первой мировой войны 1914. Первая мировая кто с кем воевал. Куликовская битва 8. Куликовская битва краткое битва. Битва Куликовская битва проект кратко.
Куликовская битва 8 сентября 1380 таблица. Как понять до нашей эры и наша Эра. Наша Эра и до нашей. Отсчет времени до нашей эры. Начало первой мировой войны 1914 г. Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Территория Восстания Болотникова 1606-1607. Причины Восстания Болотникова 1606-1607 таблица. Причины Восстания Болотникова 1606-1607. О битве на Куликовом поле в 1380 году.
Куликовская битва 1380 года проект. Название исторических событий. Важные исторические события России. Важные исторические события на Руси.
К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределённые, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землёй, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нём вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всём лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силён, иногда даже «парит» по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной... Тургеневу Вспомним, что такое средства художественной выразительности.
Средства художественной выразительности — литературные тропы, приёмы, фигуры речи, придающие яркость, динамичность и выразительность повествованию. Олицетворение — описание неживого предмета, словно живого: небо заплакало, звук взлетел. Сравнение — сопоставление одного предмета с другим по принципу сходства какого-то признака.
Так было тогда, так есть сейчас. И никому до этого нет никакого дела.
УранО-14 получила свое название не просто так. Ураном она называлась, потому что на ней хранили запасы радиоактивного урана. Приписка «О» означала «обедненный». А индекс 14 она имела, потому что была 14-ой по порядку планетой в системе, использовавшейся для хранения урана. Место само по себе довольно скучное и обыденное.
Было не понятно, что привлекло туда фландрейцев. Несмотря на все протесты электронного ассистента, он совершил посадку в ручном режиме. Никогда не нужно сомневаться в человеческих способностях, — произнес вслух Альбер, делая укор бортовому компьютеру. Тот сделал вид, будто ничего не слышал. Альбер поднялся со своего кресла и отправился в задний отсек с небольшой каютой, где ему следовало переодеться в скафандр.
Особо не разгуляешься. К счастью, в своем скафандре подобные климатические условия для него были не страшны. Это сколько тот скафандр весил? Наверное, килограммов тридцать. Целый дополнительный груз...
Все-таки как хорошо, что технологии не стоят на месте и сейчас такой скафандр можно встретить разве что в воспоминаниях трехтысячелетней давности. Еще подлетая к планете, Альбер заметил нечто странное в километре от места посадки и он направился прямиком туда. Корка из смерзшегося льда, перемешанного с песком и пылью, приятно крошилась под ногами. Все лучше, чем простая пыль. Пыль долгое время была главным врагом покорителей планет.
Она забивалась во все мелкие щели скафандров и мешала правильной работе систем. А при длительном пребывании на пыльных планетах люди часто заболевали респираторными заболеваниями. Только в позапрошлой версии скафандра удалось справиться с этой проблемой. Но память о ней все еще жила. Сила притяжения на планете была схожей с атропосианской, всего на одну десятую меньше.
Приятное утежеление организма вызвало воспоминания о доме. Больше 7 лет Альбер не бывал на Атропосе, с тех самых пор как решил связать свою жизнь со службой в космополиции. Пройдя 900 метров, Альбер остановился. Перед ним покрытый коркой изо льда и пыли стоял звездолет фландрейцев. Он настолько заледенел, что терялся на фоне окружающего ландшафта.
И это было достаточно странным для звездолета, который потерпел крушение всего час назад. Для потерпевшего крушение он также слишком хорошо выглядел. Альбер обошел его вокруг, пытаясь разглядеть что-то через слой льда, но без особых успехов. Было не ясно, что случилось с его экипажем. Альбер вспомнил добрым словом своего начальника, потом еще парочкой добрых слов он вспомнил фландрейцев и мысленно попрощался с предстоящей вечеринкой.
По всей видимости, ему придется задержаться на этой планете. Позволить себе бесцельно бродить по ледяной поверхности планеты Альбер не мог. Нужно было составить другой план. Через псифон он соединился со своим звездолетом: - Бенджи, просканируй, пожалуйста, местность. Цель поиска — фландрейцы.
В верхней части фюзеляжа звездолета открылся небольшой люк, из него вверх вылетел юркий зонд. Он поднялся на высоту в 2 километра, произвел сканирование и вернулся в док станцию. Поиск ничего не дал. Если есть устройство для поиска, то найдется и для маскировки. Если кто-то не хочет, чтобы его нашли, то его и не найдут.
По крайней мере, таким топорным способом. Данное известие расстроило и еще больше озадачило Альбера. Он ожидал получить другие результаты. Выхода не оставалось. Альбер снова связался с БК своего звездолета.
А ты пока отрапортуй о происходящем шефу полиции, - отдал он приказ бортовому компьютеру и стал тщательнее присматриваться к земле вокруг звездолета фландрейцев, пытаясь обнаружить хоть какие-то зацепки. Он обнаружил нечеткий след под коркой льда, напоминавший следы от щупалец фландрейцев. Всего две пары следов. Прикинув в уме физиологию фландрейцев и их манеру передвижения, стоя на месте и покачивая тазом из стороны в сторону, Альбер приметил примерное направление его движения. Было решено отправиться в том направлении.
Впереди его ждала вся та же покрытая льдом поверхность болотно-зеленой планеты и пустая равнина на ближайшие метров семьсот. После нее начиналась холмистая местность. Была вероятность обнаружить что-то там. Шагая по поверхности УранО-14, он думал об Аполлоне-11 и высадке на Луну. Это сейчас получить лицензию на управление звездолетом, купить скафандр и все необходимое оборудование для путешествий мог практически любой желающий.
Нужно было только пройти несколько тестов, медицинское обследование и, самое главное, доказать свою платежеспособность в салоне звездного транспорта. Во времена Аполлона-11 немногие могли даже подумать о том, что полет спутник Земли будет возможным. Некоторые и после того, как полет совершился, продолжали строить конспирологические теории о том, что никакого полета не было и все видео доказательства были сфабрикованы. Но, конечно, они ошибались. Полет и высадка на Луну состоялись.
Во времена холодной войны космическая программа США и СССР развивались особенно активно, так как были напрямую связаны с производством ракет, которые можно было использовать не только для космических полетов. Интересно, что когда было открыто оружие на антивеществе, вся космическая промышленность занялась его сбором, а о покорении космоса люди как будто бы забыли... Не успел Альбер закончить свою мысль, как что-то крепко ударило его по голове, и он свалился с ног. Натренированное тело отреагировало быстрее мозга. Быстро поднявшись и отряхнувшись, он стал озираться по сторонам.
Однако нигде не было признаков того, что могло его ударить. Очень странно. Он продолжил двигаться дальше и снова получил удар прямо в визор своего шлема. На этот раз он устоял на ногах. Приглядевшись, он увидел едва различимую рябь в пространстве перед собой.
Все было ясно: впереди было установлено силовое поле. Но кто его установил и зачем? Вопросов с момента приземления на этой планете становилось только больше. Альбер бессознательно напрягся всем телом и прилип к экрану, ожидая дальнейшего развития событий. Альбер был знаком с силовыми полями, он проходил их устройство в академии и знал, что поле блокирует только неорганическую материю.
При взаимодействии с органикой поле отключалось автоматически по технике безопасности. Все что ему следовало сделать - это выпустить воздух из рукава, отстегнуть его и просунуть оголенную руку в поле. Автоматика распознает органику, и поле отключится. По крайней мере, так было в теории. Альбер отстегнул рукав, место отсоединения тотчас же сильно сжало его предплечье, препятствуя разгерметизации, и рука его ощутила все прелести местного климата.
Жара на солнечной стороне планеты стояла невыносимая. Руку как будто засунули в разогретую до 120 градусов духовку. Альбер быстро подошел к полю и, чуть замахнувшись, просунул руку сквозь него. В тот же момент тело его пронзила невыносимая боль, и он увидел, словно во сне, как его правая рука, отделившись от тела, падает на холодную землю с обратной стороны барьера. Его правая рука, с которой он провел всю жизнь вместе, больше не принадлежала ему.
Голова его закружилась, тело взмокло, сердце бешено застучало в груди, дыхание сперло, и он потерял сознание. Глава 6. Новый знакомый Ему вдруг стало понятно, почему он с такой опаской все это время поглядывал на силовые барьеры и обходил их стороной. Никогда не стоит совать руки, куда не следует! В 10 метрах от силового барьера, с той стороны, где находилась оторванная рука Альбера, открылся люк в земле.
Из него вылез кто-то в темном скафандре и направился к Альберу. Он дотронулся до него, проверяя жив ли он. Сознание ненадолго вернулось к Альберу, он открыл глаза и прошептал слабым голосом: - Ты не фландреец. Сознание снова покинуло его. Когда в следующий раз Альбер пришел в себя, он лежал на кушетке в небольшом помещении без окон и дверей.
Свет исходил от одной лишь тусклой лампы, вмонтированной в потолок. Само по себе помещение было непривычной каплевидной формы с покатым потолком и выпуклыми стенами. Судя по всему, он находился под землей. Первым делом Альбер сразу же посмотрел на свою руку. Ему это не приснилось — его правая рука ниже локтя отсутствовала.
Ком тотчас же подступил к горлу, а сердце сжалось. Шоковое состояние, точно готово было его разорвать, как вдруг металлическая дверь лязгнула, и в комнату вошел незнакомец в темном скафандре. Я попробую все исправить, — сказал он и принялся подготавливать инструменты. Судя по ее состоянию, ткани обуглились слишком сильно. Ни один даже самый опытный хирург не смог бы поставить ее на место.
А пока что вколи себе это, - он протянул Альберу шприц с темно-синей жидкостью. Это должно будет тебе помочь. Доверься мне. Альбер сделал себе инъекцию в бедро и ощутил прилив приятного тепла, растёкшийся по телу. Словно тело его было пустым сосудом, в который влили десяток литров горячей воды.
Боль в руке моментально ушла, сознание прояснилось, у него приподнялось настроение, и ему даже стало смешно от происходящего. Он был простым в изготовлении и хорошо подходил самым разным расам. Неудивительно, что я так быстро повеселел под его воздействием. Вот у кентрийцев вообще только одна конечность, растущая из спины, и ничего, живут ведь как-то, даже умудрились цивилизацию построить», - на этой мысли Альбер засмеялся и почувствовал легкость и невиданное ранее блаженство. Все хлопоты и заботы покинули его.
Даже потеря правой руки не могла теперь хоть сколько-нибудь волновать глубокий и спокойный океан его души. Всем своим существом он ясно желал стать огромным синим китом, чтобы окунуться в этот океан и изведать его глубины, только этого и ничего другого. Тем временем человек в черном скафандре закончил свои приготовления. Он подкатил к кушетке, где лежал Альбер, какой-то аппарат и вставил поврежденную руку Альбера в него с одной стороны. С обратной стороны лежала его мертвенно бледная отрезанная рука.
Устройство представляло собой полупрозрачный контейнер. Внутри него раздался какой-то щелчок, загорелся яркий свет и тут же погас, а после началось громкое шипение. Время от времени в нем снова зажигался и погасал свет, были слышны механические звуки и шипение. Тело Альбера то и дело вздрагивало, как от сильной щекотки. Такой эффект оказывало на него сращение поврежденных нервных окончаний.
Спустя 20 минут раздался сигнал, сообщавший о конце операции. Альбер проспал 12 часов. Все это время в его сознании происходили метаморфозы. Его мечта стала явью. Из человека, наделенного чувствами и переживаниями, существа, которого любое сильное потрясение могло вывести из душевного равновесия, он превратился в огромного синего кита.
Он то погружался в бескрайний синий океан, то поднимался на поверхность, ударяя могучим хвостом по поверхности воды и вдыхая свежий прохладный воздух. Ничто не беспокоило его, ничто не тревожило. Океан был его родной стихией, в которой он был властелином. Киты пели свои протяженные песни, на которые стягивались все обитатели океана. Мелкие рыбешки формировали косяки, которые сталкивались друг с другом, рассыпались и собирались снова.
Ракообразные ходили по дну, а сверху их укрывали тенями широкие скаты. Осьминоги и каракатицы переливались всеми цветами радуги. Царила абсолютная гармония. Пока в нее не проник чей-то голос. Пора просыпаться.
Пытаясь спрятаться от этого голоса, синий кит устремился на глубину. Все морские создания расступились перед ним, образуя тоннель. Но даже на глубине голос нашел его. Я принес тебе поесть. Альбер проснулся.
Голова его была тяжелой, как тот кит, с которым он себя ассоциировал последние 12 с небольшим часов. Во рту пересохло, тело было обмякшим, все реакции были заторможены. Потребовалось буквально напрячь мозг, чтобы вспомнить, каково это — произносить слова. Что со мной? Ты пробыл без сознания больше 12 часов.
Но твоя рука спасена. Теперь тебе нужно поесть и восстановить свои силы. Альбер посмотрел на свою правую руку. Факт был невероятным, но она была на месте. Один лишь тонкий красный шрам в виде обруча говорил о том, что еще недавно все было иначе.
Он попробовал пошевелить рукой, но она плохо его слушалась. Пальцы неохотно разжимались и сжимались в кулак. В простые движения рукой нужно было вкладывать все свои усилия. Альбер осмотрел свою руку. Никакого шрама на ней не было.
За несколько тысяч лет его кожа прошла столько процедур регенерации, что никаких следов от шрамов на ней не осталось. Возможно, это было к худшему. Ведь именно шрамы напоминали о полученной боли и ошибках, из которых следовало сделать выводы. Она восстановится со временем. На столике рядом с кушеткой стоял поднос с горячей едой.
Ничего выдающегося. Обычный универсальный паек, который выдавался рабочим в доброй половине галактики. Представлял он из себя порошок, который смешивался с кипяченой или обычной водой. На кипятке он был немного вкуснее. Впрочем, даже приготовленное по лучшему своему рецепту, блюдо напоминало на вкус рыбные консервы с тыквенной кашей.
Вкус приемлемый для того, чтобы его терпеть, и не слишком плохой, чтобы его ненавидеть. То, что и нужно было рабочим. Альберу же эта порция показалась лучшей едой в его жизни. Силы постепенно возвращались к нему. Когда его трапеза была окончена, а голова изрядно прочистилась, он наконец смог рассмотреть незнакомца, который его спас.
Все в нем напоминало человека. Его человекоподобное телосложение, его речь и походка, но это был не человек. Вишнево-красная кожа его лица, черные глаза без белков и металлическая черепная коробка выдавали в нем геллорца. Ошибки быть не могло. Альбер невольно поежился, осознав это.
Геллорцы славились своей кровожадностью, они считались лучшими наемниками во всей Вселенной, поскольку не гнушались выполнять самые грязные задания. Говорили, что войны на Геллоре длились по несколько тысяч лет к ряду, а тех, кто отказывался воевать, они телепортировали в открытый космос по частям. Когда же бесконечные войны истощили ресурсы их планеты, великий голод обрушился на геллорцев, пока их не осталось несколько тысяч. Ходило много нехороших слухов об этой расе, большая часть из которых, вероятнее всего, была именно слухами. И все же представителей этой расы боялись и избегали.
И вот один из них оказался с Альбером в одном помещении на одной планете при весьма и весьма странных обстоятельствах. Альберу не было страшно. Если бы геллорец хотел его убить или был враждебно настроен, он бы уже давно узнал об этом. Но он спас ему его жизнь, его руку и заботливо предложил ему поесть. Видимо, большая часть слухов на самом деле была лишь домыслами.
Альбер из будущего не разделял со своим прошлым «я» оптимизма. Он чувствовал, что геллорец был не так прост. Альбер мысленно произнес «Служебное удостоверение» и его псифон спроецировал в пространство перед ним прямоугольник размером полтора на два метра. В этом прямоугольнике была его фотография и личные данные, указывавшие на его принадлежность к полицейскому управлению за номером триста пятьдесят шесть. Одна мысль — один образ — одна передача информации.
Ничего лишнего. Черные глаза его, казалось, смотрели повсюду и видели абсолютно всё. От его взгляда и покойнику бы стало худо. Для того, чья раса имела кровавую репутацию, Рубса казался слишком уж альтруистичным. Фландрейца я так и не нашел.
Зато мой звездолет куда-то исчез, пока я его искал. И теперь я застрял на этой планете и не могу вернуться домой. Они принадлежали одному существу. В моем звездолете хватит места для двоих пассажиров. Мы можем найти вместе фландрейца, и я верну вас домой.
Альбер активировал псифон и попытался связаться со своим звездолетом. Все и так всё прекрасно знали про псифоны. И через тысячи лет Альбер ощутил на себе ту неловкость и легкое чувство стыда, какое бывает, когда скажешь какую-то глупость перед незнакомцем. Мы называем это Коммчи, - он указал рукой на металлическую верхнюю часть своей головы. Альбер покосился на металлическую черепушку, но не стал уточнять принцип работы Коммчи.
Вместо этого он предпринял еще несколько попыток связаться со своим звездолетом, но мысли его, казалось, не могли пробиться сквозь толщу земли над его головой. Коммчи и Стрижги говорили о том, что у них была разная классификация для одних и тех же вещей, и, чтобы не допустить недоразумений, лучше было переспросить. Несмотря на то, что все в галактике говорили на общем галактическом языке, на разных планетах неуклонно появлялись свои собственные наречия и диалекты. Механотроны, которые обслуживают эту планету. Мы называем их так.
Альбер пытался вспомнить все, что ему было известно об этой планете. Он знал, что планету эту использовали уже тысячи лет для хранения обедненного урана. Звездолеты заглядывали сюда лишь раз в столетие, чтобы пополнить запасы урана и улетали обратно. Знал он и то, что на ней не было живых существ и что обычно автопогрузчики находились в состоянии сна до тех пор, пока их не активировали для работы. Он посмотрел на геллорца и спросил: - Ты уверен, что это были именно автопогрузчики, а не кто-то другой?
Связь между вопросом и ответом была несколько туманной. Поэтому Альберу пришлось задать дополнительные вопросы: - Уничтожил? Но почему? Я уничтожаю тех, кто пытается меня убить. Рубса был не шибко разговорчивым, и вытягивать из него информацию приходилось по крупицам.
Они созданы для того, чтобы выполнять приказы и помогать с погрузкой и разгрузкой урана. Ты уверен, что на тебя напал именно автопогрузчик и точно пытался тебя убить, а не, скажем, поздороваться с тобой? Альбер просматривал воспоминания геллорца в своих собственных воспоминаниях и испытал от этого настоящий восторг, точно открыл для себя заново нечто изумительное. Не зря говорят, что все новое — это хорошо забытое старое. Вот Рубса идет по ледяной корке планеты.
Вдруг металлическая крышка люка в 15 метрах от него с сильным грохотом открывается и из отверстия вылетает автопогрузчик. Далеко не маленький такой экземпляр весом тонны в полторы кидается прямо на Рубсу. Он направляет свою руку на автопогрузчика, энергетический луч пронзает его насквозь, и тот падает плашмя на землю. На этом воспоминание заканчивается. Рубса попытался спрятать свою правую руку за спиной.
Очевидно, что он не хотел раскрывать секреты своего вооружения, но не предусмотрел этого заранее. Альбер сделал вид, как будто ничего необычного не заметил. А ты осматривал его тело и копался в его коде? Альбер готов был поклясться, что Рубса только что закусил нижнюю губу. Похоже, что прибегать к тактическому отступлению было не в привычках геллорцев, и признать это было равносильно тому, чтобы признать поражение.
Альбер тактично не стал акцентировать на этом внимание. В псифон Альбера поступил еще один фрагмент воспоминания. Автопогрузчик, пронзенный лучом, с грохотом ударяется о ледяную поверхность планеты. Спустя мгновение в ста метрах от Рубсы открывается еще один люк, и из него вылетает еще один.
Заваривая чай мне хотелось угостить друзей вкусным напитком исправить грамматическую ошибку
Andromalas 2 год назад Солнце до бел.. В низу 2 медле н,нн о плыла жёлто серая гладь пустын.. Края пустын.. Так прошел без малого час и внезапно путешестве н,нн ики увид.. Это мнимое озеро оказалось огромным солончаком.
Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз, пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера. Ничто не выглядело так враждебно жизни, как эта гигантская яма с обрывистыми краями, напоминавшая мертвый лунный кратер. Этот неземной пейзаж завораживал пассажиров, притягивал взгляды 6 votes Thanks 18.
Наша страна активно работает в Евразийском экономическом союзе, в Союзном государстве. Мы повышаем эффективность деятельности Содружества Независимых Государств. Важно, что интеграционные объединения показывают убедительные результаты».
Внизу 2 медленно плыла жёлто-серая гладь пустыни с редкими небольшими грядами барханов, кое-где поросших колючками. Края пустыни словно загибались кверху, и казалось, что самолёт висит над гигантским блюдом. Так прошёл без малого час, и внезапно путешественники увидели под крылом самолёта озеро, окружённое 3 крутыми, обрывистыми берегами и покрытое ослепительно белым, даже голубоватым снегом. Это мнимое озеро оказалось огромным солончаком. Экипаж и пассажиры внимательно смотрели вниз, пытаясь понять, почему белая сердцевина солончака кажется льдистой, заснеженной поверхностью настоящего озера. Ничто не выглядело так враждебно жизни, как эта гигантская яма с обрывистыми краями, напоминавшая мёртвый лунный кратер. Этот неземной пейзаж завораживал пассажиров, притягивал взгляды. Досуха, средства, километр, создан. Пушкина на автора текста? Пароход отходил, осторожно выбираясь из гавани. Казалось, что пароход стоит на месте, а передвигаются окружающие его декорации при помощи вращающейся сцены. Вся Генуя повернулась к борту парохода, желая показаться отъезжающим в последний раз. Белые дома сбегали с гор и теснились у прибрежной полосы. Но вот кто-то как будто повернул декорацию. Открылся угол залива. Белели яхты, погружённые 3 в кусок голубого неба, словно упавшего на землю. Ясно 2 были видны все линии судна сквозь прозрачную воду. Бесконечные стаи рыб шныряли меж желтоватых камней и коротких водорослей на белом песчаном дне. Постепенно вода становилась всё синее, пока она полностью не скрыла дна. Беляеву 36 Почему Пал Палыч отказался от своей мечты стать учёным-археологом? Снова 2 торжественно шумит надо мной старинный бор. Оно щедро и бесшумно сыплет в прохладу мхов свои лучи. Дремлют смолистые ели, словно утомлённые работой. Они шепчут, возмущаясь щедростью солнца или собственным долголетием. Я иду знакомой тропой. На лицо липнут невидимые нити паутины, с детским писком вьются комары. Но кусают они совсем не по-детски. Вижу, как дятел, опершись на растопыренный хвост, колотит своим неутомимым носом сухую древесину. Свернула в сторону и затерялась в траве моя тропа, а я выхожу к молодым берёзкам. Омытые 3 июльскими дождями, они полощут ветками, приглушая едва слышимый голос кукушки. Тихая моя родина, ты всё так же врачуешь душу своей зелёной тишиной! Белову 41 Найдите и исправьте грамматическую -ие ошибку -и в предложении -ях. Снова 2 пришли незнакомые люди, и заскрипели возы, и застонали под тяжёлыми шагами половицы. Напуганная чужими людьми, смутно предчувствуя беду, Кусака убежала на край сада и оттуда неотступно глядела на видимый ей уголок террасы. Всё пространство между почерневшею 3 землёй и небом было полно клубящимися облаками. Снизу было видно, как тяжелы они и непроницаемы для света от насытившей их воды. Прорвался солнечный луч, шире и печальнее стала туманная осенняя даль. На близком горизонте поднимались разрозненные деревья и кусты. Быстро и глухо он заполнил пустую дачу; бесшумно выползал он из кустов и вместе с дождём лился с неприветного неба. Наступила ночь. Андрееву 49 Выпишите, раскрывая скобки, вставляя пропущенные буквы, предложения, в которых выделенные слова являются предлогами. ВПР 2022 ответы и задания всероссийские проверочные работы Под окнами росла необъятная черёмуха. Весной она пахуче зацветала и казалась каким-то белым облаком, спустившимся 3 на землю. Летом всё дерево было облеплено тёмно-синими, почти чёрными ягодами величиной с горошину. Мы поедали их в огромных количествах. Но самое интересное было в другое время года.