Кто пошёл ещё дальше и создал образцы детективного жанра, которые до сих пор радуют любителей этого литературного направления? Детектив может содержать в себе такие жанры, как комедия, боевик, триллер или хоррор. Премия «Русский детектив» создана в 2020 году с целью поощрения деятелей литературы и кино за их достижения и вклад в развитие детективного жанра. По мнению известного автора детективов Вэл Макдермид, детектив как жанр стал возможен лишь с появлением судебного процесса, основанного на доказательствах[2]. И если детективов в России выпускают всегда «с горкой», то в жанре триллера явно дефицит достойных картин.
Детектив: жанр, полный загадок
| Лучшие детективы 2023 года — топ-10 фильмов / Skillbox Media | Соседние жанры. |
| Какие детективы сегодня снимают в России | Аудиокниги детективного жанра, готовы дать вам новые эмоции, за счет прослушивания аудиокниг онлайн на нашем сайте. |
Детективы-2023: самое интересное
Список топ-10 фильмов-детективов составлен на основе мнения журналистов КП. Вашему вниманию предлагается список лучших фильмов-детективов последних лет, которые позволят забыть обо всём на свете. Слушая книги современных детективов бесплатно на компьютере или любимом плеере, вы с удовольствием сделаете уборку. Жанр детектива занял почётное 3-е место в нашем рейтинге среди зрителей канала.
7 отличных современных детективов, которые нужно прочитать
| Лучшие фильмы детективы на Новости и новинки детективов. | «Кино » представляет каталог сериалов в жанре детектив 2023 года. |
| 3 новых мистических детектива - Год Литературы | Слушая книги современных детективов бесплатно на компьютере или любимом плеере, вы с удовольствием сделаете уборку. |
| Мама и детектив: гимн во славу «легкого» жанра | Весь видео и аудио контент ВГТРК — фильмы, сериалы, шоу, концерты, передачи, интервью, мультфильмы, актуальные новости и темы дня, архив и прямой эфир всех. |
В России выбрали лучший фильм и телесериал в жанре детектива
Революции не случилось, и страной правит император Николай III. В самом центре Петрограда молодой миллионер заканчивает свою жизнь выстрелом в висок на глазах десятков прохожих. Зачем он это сделал? Что его сподвигло? Ответить на эти вопросы предстоит Эрасту Петровичу Фандорину, который берется за свое первое настоящее расследование. Ранее мы рассказывали:.
Самая успешная книга 2000-х, изданная тиражом более 80 миллионов экземпляров, повествует о расследовании профессором религиозной символики Робертом Лэнгдоном загадочного убийства куратора Лувра, в котором оказывается замешана католическая организация "Опус Деи". Детективный триллер, насыщенный историко-религиозной символикой, вызвал не только бум интереса к масонству и истории Церкви, но и широкие протесты католиков по всему миру. Агата Кристи "Десять негритят". Одна из "визитных карточек" королевы жанра. Именно эту книгу Кристи называла своим лучшим произведением. Это классический детектив "закрытого типа", где сюжет построен на расследовании преступления, совершенного в закрытом пространстве с ограниченным количеством персонажей, каждый из которых известен читателю. В США роман был опубликован под названием "И никого не стало" — с тех пор во многих странах детектив переиздают именно под таким заголовком. Агата Кристи "Убийство в "Восточном экспрессе" — второй по популярности детектив писательницы, также созданный по схеме детектива "закрытого типа". Пользующийся любовью кинематографистов и недавно удостоившийся очередной экранизации Кеннета Браны, этот роман — не только захватывающее чтиво, но и интернациональный портрет эпохи, созданный Агатой Кристи. Борис Акунин "Азазель".
Первая книга о приключениях Эраста Петровича Фандорина — пожалуй, самого популярного российского сыщика. С момента публикации романа в 1998 году Акунин выпустил шестнадцать книг про Фандорина, завершив цикл детективом "Не прощаюсь", вышедшим в феврале.
Пожалуй, не всегда. В Москве прошла премьера детективного триллера о контрразведке "Тень. Взять Гордея" Внутри детектива сегодня активно развиваются поджанры. Действие романов разворачивается в фантастической реальности, в фэнтезийных мирах, детективы апеллируют к триллеру, романтической комедии, Young Adult Dark Academy, на стыке правды и вымысла базируется True Crime. Сегодня читателю не всегда интересно следить за постепенным развитием сюжета и умозаключениями детектива, подобно тому, как обычно это происходит в классических историях Конан Дойла или Агаты Кристи. Через игру с поджанрами детектив завоевывает новые аудитории. Так, в 2022 году в читательском голосовании премии "Русский детектив" одержала победу Антонина Крейн с Young-Adult-фэнтези "Шолох. Призрачные рощи" — главная героиня книги ищет убийцу в атмосфере магического мира.
А восходящая звезда остросюжетной прозы Юлия Евдокимова в своей книге "Умбрия — зеленое сердце Италии. Тайна старого аббатства и печенье святого Франциска" объединила детектив и кулинарию. Харизматичные герои Правило, которое непреложно действует со времен отцов-основателей детективного жанра, — харизматичный, оригинальный герой, мысли и поступки которого нелегко предсказать. При этом все они не сверхлюди, пусть даже многие из них гении, но у каждого есть, помимо сильных сторон, слабые. И из-за этого им сопереживаешь. У многих культовых героев есть прототипы. Он был известен своими точными наблюдениями за пациентами: угадывал род занятий по рукам человека, происхождение — по акценту, а профессию — по деталям костюма.
Его обобщения, «работающие» не только на проявление характера, но и раскрытие мироощущения, создают любопытный, если не сказать парадоксальный, образ нарциссического мужчины. Так, пассаж о «передушенных» дамах в романе «Яблоко Монте-Кристо», о возможном «мужском» позоре от удушья, завершается кокетливым обращением к дамам: «Поймите меня правильно, я не призываю вас прыгать в койку сразу после вскапывания огорода с руками и ногами, черными от земли. Естественно, женщину украшает чистота, как нравственная, так и физическая.
Но ведь надо соблюдать меру! Так возникает гендерная инверсия, знакомая уже по романам Марининой, но данная в откровенно комедийном ключе. Роман «Яблоко Монте-Кристо» вообще весьма репрезентативен как «идеальная» модель жанра комедийного детектива: в нем речевой комизм пронизывает все уровни, включая именной. В pendant герою Ивану Подушкину дан почти водевильный герой Алексей Иванович Одеялкин, при этом обе фамилии говорящие: у секретаря Норы любимый вариант отдыха — припасть к подушке с книжкой или перед телевизором, а родственник Норы соответствует своей фамилии в контексте фразеологизма «тянуть одеяло на себя». Этот микросюжет выстраивает композиционную рамку: Одеялкин появляется в доме своей родственницы по необходимости, и до конца медицинского обследования по поводу больного сердца он остается по приглашению милосердной Норы, основательницы фонда «Милосердие». Вместе с ним в богатом особняке оказываются жуткого вида тараканы, волею подушкинской фантазии превратившиеся в «молодильных жуков». Выразителен финал романа: под угрозой разорения Иван Подушкин сам покупает ненавистных тварей и с отвращением принимается за живопись по тараканам, постепенно входя во вкус: «Первого «молодильного жучка» я красил, холодея от ужаса, второго — дрожа от омерзения, третьего — с некоторым интересом, четвертого — с улыбкой, пятый мне понравился — он весьма забавно шевелил усами, шестой выглядел прекрасно, у седьмого на панцире я изобразил луну и звезды, восьмому нарисовал «золотом» эполеты и возвел его в ранг генерала, девятый смотрелся очень трогательно, а десятого я просто полюбил, он был милый, маленький, несчастный, может, оставить этого таракашку себе? Николетта, небось, забудет вовремя кормить его…». Рамочная композиция, связанная с микросюжетом о мошенниках, создает атмосферу легкую, почти водевильную, несвойственную классическому детективу. В это же жанрово неадекватное восприятие входит и двойственность отношения: жертвы вызывают не сочувствие и даже не жалость, а насмешку, но и преступник не вызывает ни ужаса, ни страха, что рецептивно уравнивает неизбежную для детектива пару «преступник и жертва».
Как языковые личности Иван и Нора противоположны: если Подушкин склонен к медлительным размышлениям в основном стилистического порядка, то деятельный характер Норы пропечатывается в слове динамичном и ярком, афористически передающем ее взгляды, — таково, например, ее высказывание по поводу новомодных рассуждений на темы, непонятные, как правило, не только слушающему, но и говорящему: «Требуйте долива кармы после отстоя чакры». Вообще сильный комический эффект возникает прежде всего благодаря языковой вакханалии — таково ироничное описание «сокровищ» Николетты, как-то: «минеральная вода, восстанавливающая кислотно-щелочной баланс в организме; платок, который, чтобы устранить целлюлит на попе, следовало носить на шее; пленка, препятствовавшая смертоносному излучению земли; мазь от ускорения течения времени…» Сопротивление агрессии рекламы способствует торжеству здравого смысла — и эти фрагменты, соответствуя поэтике речевого комизма, создают ту экстралингвистическую ситуацию, которая уже соотносится с областью реально «серьезного». Так в наиболее очевидной форме «смешное» скрывает «серьезное», и этот «мениппов» принцип, пожалуй, — главный в романистике Донцовой. Странность романного сюжета и в том, что он включает в себя избыточную для фабулы, но небезынтересную для криминальной ситуации информацию — устройство полиграфа, так называемого «детектора лжи», например. Информация такого рода вводит в экстралингвистическую ситуацию, расширяя романный сюжет до метасюжета, то есть, по сути, до культурной ситуации вообще. Этот же уровень поддерживают и любопытные, не характерные для детектива, но уместные для популярной, общеобразовательной литературы сноски. Сначала писательница прибегает к ним как к обязательному для циклов с переходящими героями указателю. Затем увлечение сносками приводит к профессиональному курьезу, когда прежняя профессия — преподаватель — начинает проявляться в новой — писательстве. Так в детективном романе появляются комментарии, так сказать, просветительского характера: в «Яблоке Монте-Кристо» это объяснение, что такое Аид или отек Квинке, сноска, которая вытекает из достаточно объемного пассажа об опасности неумеренного использования духов; пояснение, кто такой Гаргантюа роман «Старуха Кристи — отдыхает» и т. В качестве развернутой «сноски» — экскурс в недавнюю театральную историю страны, когда она была еще советской: что представляли собой Таганка и Ленком, Малый и студенческий театр МГУ, равно как и народные театры вообще.
Любопытен микросюжет о меняющейся рецепции Москвы — эпизод, где Подушкин пытается помочь заблудившейся иностранке опознать место своего нахождения: по ее словам, перед испанкой стоит памятник Бэтмену. Показательны размышления героя: «Бэтмен! Я не знал, что у нас имеется нечто в его честь. Хотя почему бы и нет? Чем, в конце концов, летающий герой хуже Карла Маркса — первый оказал не меньшее влияние на подрастающее сейчас поколение, чем второй на их дедов. Да и программные заявления у Бэтмена и Маркса в принципе похожи, оба были за справедливость, хотели дать людям счастье и покой, другой вопрос, что выросло из благих побуждений». Так «призрак» Маркса, гуляющий по Европе, стал летать под именем современного кумира. Иронический пассаж важен не только своей идеей относительности происходящего, но и вводит знаковые имена как культурные коды эпохи. При этом доля таких «просветительских» эпизодов от ранних к поздним романам увеличивается, создавая впечатление, что автор, приучив читателя к жанру почти «рождественской сказки», постепенно увеличивает информативную дозу, чтобы «учить, развлекая». Читатель, привыкнув к простодушному герою, который дает возможность почувствовать себя едва ли не Шерлоком Холмсом, незаметно для себя оказывается в роли ученика, познающего азы отечественной культуры.
Дарья Донцова создает чисто русский вариант женского детектива — и это не иронический детектив и не гибрид авантюрно-криминального сюжета с любовным, каким является подавляющее большинство русского женского детектива, таким специфическим образом восполняющего жанровую лакуну в русской словесности — отсутствие любовного романа как самостоятельного жанра. Дарья Донцова создает оксюморонную структуру морально-просветительского детектива. То, что демонстрирует женский детектив, есть свидетельство совершившейся «перестройки» — культурной парадигмы, утратившей определенность во всем, в том числе и в отношении проблемы «человек и закон». Каменская, оперируя юридическими понятиями преступление и наказание, приходит и к осмыслению нравственных понятий, таких как грех, месть и возмездие — тех понятий, которые не всегда прямо соотносятся с правовыми категориями. Романы Поляковой развиваются в пространстве, как бы лишенном государственного управления, — это мир, где активно действуют бандиты разных формаций и где милиционеры мало чем отличаются от преступников. Вместе с государственными структурами исчезают и понятия преступление и наказание и даже сыщики и воры. Нравственное движение уходит в сказочные времена, когда мораль только формируется; героини Поляковой не знают, что такое грех, соответственно, не испытывают потребности в покаянии. Иначе говоря, в свете утраты представления о грехе Россия оказалась в пространстве культурного ничто, определяющего бытие людей, оказавшихся без веры и вне культуры. Героини Донцовой не рассуждают о преступлении, принимая факт его возможности как данность. Эта наивность взгляда оправдывается состоянием общества, оказавшегося на перепутье.
Однако, осознавая себя женщиной, героиня Донцовой прежде всего воспринимает себя хранительницей мира. И, как человек культуры, она видит свой долг в том, чтобы следовать простым и вечным истинам, призывая читателя к «милосердию». В такого рода развязке детектив, быть может, — зеркало, которое нам льстит, вселяя ложную надежду на то, что, подойдя к краю, мы найдем в себе силы не сорваться с него. Пушкин и Андерсен: поэтика, философия, история литературной сказки. Серия: филология. Феномен массовой литературы ХХ века.
Детективный жанр | теория по литературе 📖 формы литературных произведений
И если детективов в России выпускают всегда «с горкой», то в жанре триллера явно дефицит достойных картин. Весь видео и аудио контент ВГТРК — фильмы, сериалы, шоу, концерты, передачи, интервью, мультфильмы, актуальные новости и темы дня, архив и прямой эфир всех. Детектив — жанр, произведения которого описывают процесс исследования загадочного происшествия с целью выяснения его обстоятельств и раскрытия загадки.
Книга Александры Марининой стала лучшим русским детективом года
Мы собрали для вас лучшие фильмы и сериалы в жанре «Детектив» за 2019-2024 годы на основе оценок авторов сайта Жанр детектива занял почётное 3-е место в нашем рейтинге среди зрителей канала. Кто же был авторами русского детективного жанра конца XIX– начала XX века? шанс быстро и масштабно обогатиться. Читать онлайн бесплатно книги в жанре Современные детективы на телефонах, android, iphone или планшетах ipad.
Детектив изнутри: секреты таинственного жанра и лучшие его представители
Коллинз, А. Конан-Дойль, Э. Габорио и другие творцы готовили читателя к появлению произведений русских авторов. Русский детектив, родившись позже западного, сумел перенять от него наиболее характерные черты: напряженность развития, умение вовремя приоткрыть тайну, заставить читателя внимательно следить за развивающимися событиями. Но в то же время русский детективный роман пошел по своему особому пути.
Учитывая менталитет русского читателя, героем повествования стала не логика разворачиваемых событий, а психологический поединок следователя и преступника, как правило, заканчивающийся победой добра и наказанием зла, точнее, — человека, его породившего. Таким образом, первая и главная отличительная черта российского дореволюционного детективного романа в его гуманистическом подходе. Русские писатели главное внимание обращали не на само расследование, а на психологическую линию: состояние преступника и попытку выяснить причины, которые привели его к преступлению. Учитывая, что главным потребителем подобных историй была молодежь, юношество, становится понятной достаточно высокая нравственная планка отечественного детектива.
Второй особенностью русского детектива стало то обстоятельство, что главной причиной, приводящей к преступлению, чаще всего становится не корысть, а сильные чувства и эмоции: неразделенная роковая любовь, неслыханное коварство, измена, месть и т. В третьих, российский «уголовный роман» отличается от западного тем, что многие российские авторы не «сочиняли» в прямом смысле сюжеты своих произведений, а использовали уже готовые — брали уголовные дела и создавали на основе их художественные произведения. Четвертой особенностью русского уголовного романа можно назвать сюжетное построение произведения. Если в западном детективе сыщики старательно, долго, терпеливо идут по следу, разыскивая преступника, и мы узнаем его имя в последней главе, то русские писатели предпочитали чуть ли не с первых страниц указать на лицо, совершившее преступление, а остальное место отвести социально-психологическому анализу действий преступника и обстоятельств, приведших к преступлению.
Так и поступил А. Шкляревский, признанный законодатель уголовной моды в своей небольшой повести «Что побудило к убийству? Соколова, Н. Гейнце, А.
Зарин, Н. Животов и другие. Русская ветвь детектива являла миру немало образцов разных жанров: и судебные очерки, и короткий рассказ и небольшую повесть, и роман, и целую антологию повестей и романов, связанных едиными героями рассказ А. Чехова «Шведская спичка»; сборник очерков «Трущобные люди» В.
Гиляровского; короткая повесть «Тайна Несетова» М. Ордынцева-Катрицкого; цикл из четырех романов «Царица хунгузов» А. Если говорить о жанровом многообразии, то российская ветвь детектива явила миру многие образцовые жанры, например, разбойничий роман, самый ранний по времени его появления М. Комаров «Повесть о Ваньке Каине».
Следует выделить также такие подвиды как авантюрный роман Л. Никитин «Шерлок Холмс в России» , а также военные и шпионские детективы Н. Брешко-Брешковский «Шпионы и герои», «В паутине шпионажа». В дореволюционной России было написано и напечатано более двухсот произведений этого жанра.
Детективы читали и купцы, и гимназисты, и фабричные рабочие, и даже аристократы. Детективный роман имел широкое распространение в России. Его издавали не только отдельными книгами или собраниями сочинений, как, например, произведения главного сочинителя уголовных романов прошлого века А. Шкляревского, но и активно печатали на страницах газет «Свет», «Гражданин» и др.
Если тиражи книг не превышали 2—3 тысяч экземпляров, то газеты и журналы печатались тиражами в 20, 40 и 80 тысяч экземпляров, а с приложениями разовый тираж многих изданий достигал 120 — 130 тысяч экземпляров. И во многом такие тиражи достигались публикацией романов-преступлений. Получалось, что критики дружно ругали уголовный роман, а широкий читатель запоем читал о похождениях разбойника Чуркина или о том, как расследовал преступления «русский Шерлок Холмс» — сыщик Путилин. Писатели — «детективщики» прошлого, биографии многих из которых мы не знаем и по сегодняшний день, были чаще всего выходцами из простого люда, что по большей части можно определить по манере письма языку, стилю.
Они знали мрачную уголовную среду, в которой вращались их герои. Но мрачный мир героев подземелья иной раз сменялся просторными дворцами, в которых жили кавалеры и дамы с утонченными манерами. Авторы утверждали, что преступники не только, и даже не столько, простолюдины — они есть и среди светских дам и кавалеров. Как правило, героев повествования можно разделить на несколько групп: преступник, сыщик, жертва и прочие очевидцы, прислуга, добровольные агенты.
Причем, эти люди самых разных классов и сословий. И преступники и преступления произрастают в совершенно разной человеческой среде, а вот расследующие их сыщики очень часто похожи друг на друга. Главный герой любого детективного романа — сыщик. Он может служить на государственной службе или быть частником, нанимаемым за деньги.
Это напоминало ей игру, правила которой установлены невесть когда, и вроде как все должны, хотят они или нет, в нее играть» , и, соответственно, определяет сознание героини: «Говорят, что актеры иногда так вживаются в роль, что начинают мыслить и чувствовать, как изображаемые ими персонажи. К финалу романа игровое начало становится доминантным — прежде всего для самой Каменской: недаром она отчетливо формулирует раздвоение на себя природную и профессиональную: «Я не танцую. Но я умею танцевать в любом стиле из всех ныне существующих. Правда, я не получаю от этого удовольствия и очень устаю, как всегда устают от притворства, но я могу заставить свое тело изображать танец, если надо. Сама же я, Настя Каменская, не танцую». Так возникает образ «чужого лица», образ, совершенно не похожий на кажущуюся противоречивость образа мисс Марпл: парадоксальность героини Кристи определяется только восприятием другого, тогда как протеизм Каменской существует не вне, а в ней самой. И это нарушение целостности личности, как будто не имеющее прямого отношения к нравственности, знаменует «перестройку» сознания: дело жизни превращает сыщицу в homo ludens, а проблему, какой бы жизненно важной она ни была, в игру.
Любопытно, что сама героиня отчетливо осознает свою «женскую» недостаточность: «Господи, да есть ли у меня вообще какие-то чувства? Убийство сына сводит с ума его мать и делает убийцей отца, так как, если власть бессильна, ее функции берет на себя сильная личность, что и происходит с боевым генералом. Сам Вакар — герой примечательный: храбрый воин, любимец солдат, хороший отец и преданный муж, становящийся «убийцей поневоле», выполняя долг отца и мужа: он не сумел защитить сына — он должен совершить акт возмездия. Но, мстя за своего сына, Вакар делает несчастными других родителей, что как бы продлевает трагизм ситуации: генерал отдает себе отчет в содеянном — недаром он перечисляет деньги вдове убитого им убийцы. Месть — обоюдоострое оружие: расправляясь с убийцей сына, Вакар разрушает и собственную личность, являя своим примером разницу между местью, исходящей от человека, и возмездием, понимаемым как надличная сила. Возмездие как ситуация «божественного» наказания тоже представлено в этом романе, но носит уже игровой характер, будучи «срежиссировано» Каменской, не нашедшей иной возможности привлечь к уголовной ответственности преступников. Ироничное мышление Анастасии обрядило «привидение» в ярко-алую кожу, подчеркивающую черноту кудрей, перехваченных кожаной повязкой тоже алого цвета.
Явившись в одно и то же время в разные места Москвы к трем преступникам, соблазнительный «призрак» наполнил их жизнь мистическим ужасом, и Сурик, убийца с лицом ангела, высказывает то, что чувствуют все трое: «Атеисты проклятые, заморочили людям голову, Бога нет, дьявола нет, чудес не бывает, мертвецы из гробов не встают… Как же, нет их, не бывает! Каждый невинно убиенный за себя мстит, только не каждому дано это понять». Однако все это только иллюзия возмездия, и торжество справедливости относительно, ибо вызвано не голосом совести, а страхом перед карой. Мини-цикл романов о Каменской и Эде Бургундском завершают «Мужские игры», где уже отчетливо вербализуются мысли о «перестройке» морали и нравственности в «перестраиваемом» обществе. Фабульное основание очевидно — смерть Эдуарда Денисова стала причиной нового, особенно тяжелого для Каменской расследования о сращении правовых и криминальных структур: в криминале оказался замешанным новый начальник знаменитого отдела Колобка Мельник, и сращение криминала с правозащитниками получило весьма значимую персонификацию в лице начальника отдела ГУВД. Психологией же честного человека наделен герой, работающий киллером. Замена русского слова «убийца» на кальку с английского, в свою очередь, знаменует «перестройку» сознания: английское killer, не обремененное этимологией и «внутренней формой», означает профессию, опасную, но прибыльную, полную тайн и опасностей.
Иную модель мира создает Татьяна Полякова. Отсутствие у писательницы юридического образования в отличие от Марининой в немалой степени способствовало изменению ракурса: герой, точнее героиня, оказывается в ситуации, требующей прояснения ради ее же собственного спасения, — так происходит сращение образа сыщика с образом жертвы. Практически все наиболее известные сюжетные схемы иронически обыграны в романистике Поляковой: кладоискательство — в романе «Сестрички не промах» 1998 ; история «собаки Баскервилей» в соединении с «всадником в данном случае — охотником без головы» составляет основу сюжета «Неопознанного ходячего объекта» 2002 ; реминисценции из «Десяти негритят» Агаты Кристи проговариваются даже самими героинями романа «Охотницы за привидениями» 2002 ; ситуация «укрощения строптивой» определила сюжет романа «Чего хочет женщина» 2004 ; высокочастотны сказочные аллюзии, при этом ориентиры волшебного мира даны в системе имен, среди которых наиболее распространен образ Красной Шапочки, столкнувшейся в темном лесу с Серым Волком. Помимо этих под- и текстовых аллюзий многие романы Поляковой в своей структурной основе обнаруживают ироническую параллель к классическому для эстетики романтизма сюжету о трагической любви молодых людей, принадлежащих к разным культурным мирам, — таковы истории Алеко и Земфиры в «Цыганах» Пушкина, его же черкешенки и Пленника в поэме «Кавказский пленник», Бэлы и Печорина в лермонтовском романе, Марьяны и Оленина в толстовских «Казаках» и т. Что же происходит в ХХ веке с этой классически-романтической ситуацией? Обреченный на трагедию в силу несовместимости двух миров, в современных условиях сюжет неожиданно начинает мигрировать в сторону детектива, что кажется достаточно мотивированным, если припомнить ряд кровавых развязок подобных романтических историй любви. Однако характерный жанровый поворот в данном случае оказывается проникнут иронией: женский детектив предлагает зеркальную «мену ролей».
В классическом варианте девушка была представительницей патриархального или экзотического мира — у Поляковой героиня персонифицирует собой цивилизованный мир; соответственно, культурная чуждость воплощена в герое, при этом под «экзотическим» понимается не что иное, как чуждый героине мир криминала. Развитие отношений происходит, как правило, по единообразной схеме: сначала женщину мучает невозможность найти с избранником общий язык, — но, в отличие от классического варианта, это приводит не к романтической любви, а к враждебным по видимости отношениям, постепенно проявляющимся как «поединок роковой»; и война, которая довольно скоро приобретает характер «войны полов», в финале завершается миром, то есть полной и безоговорочной капитуляцией бандита. Чрезвычайно важна радикальная мена трагедийной развязки на сказочную — детектив Поляковой и формируется между трагедией и сказкой. Гендерная значимость иронического переосмысления классической формы заключается именно в этом претворении кровавой ситуации в happy end, поражения — в победу; романтический сюжет в такой иронической версии перекликается с историей Пигмалиона, опять-таки гендерно инверсированной, а оба этих устойчивых сюжета уходят корнями в мифологему «красавица и чудовище». Данная мифологема — либо, в ее более позднем культурном эквиваленте, мифологема «барышня и хулиган» — определяет движение и развитие ряда поляковских романов с «непереходящей» героиней: «Строптивая мишень» 2000 , «Как бы не так» 2006 , «Фитнес для Красной Шапочки» 2004 , «Барышня и хулиган» 2004 … В этих романах женщина, помимо «разгадывания загадки» и поиска «клада», выполняет и воспитательную функцию, «облагораживая» бандита, ставшего ее спасителем. Анализ текстов отчетливо проявляет генетическое родство романов Поляковой со сказкой и мифом — принципиальное отличие заключается в модели мира, которая в современной версии строится на оппозиции «весь мир» и «двое» и базируется на идее спасения — не в социуме, а в изоляции от него. Впрочем, приобщая «дикаря» к родной культуре, героиня добивается столь сокрушительного эффекта, что «чудовище» теперь кажется ей «красавцем», — так появляется оксюморонный образ красивого чудовища или чудовищного красавца, что и определяет весьма ироничный финал.
Надо сказать, что и вне этой мифологемы образ бандита — как персонажа определенной профессии — продолжает реабилитироваться, причем если у Марининой тип «благородного разбойника» — скорее частный случай, то у Поляковой — почти закономерность. Это ведь как золотые доспехи, признак доблести, чем больше на тебе золота, тем выше ты на иерархической лестнице или по крайней мере в собственных глазах. Или машина. Машина должна быть крутой и страшно дорогущей. Это тоже от рыцарства — арабский скакун и прочее. У меня может не быть за душой ни копейки, это нормально, но ехать на старой кляче… Так и наши, лучше просто им в лицо плюнуть, чем посадить на «копейку». Истоки, между прочим, те же: конь для странствующего рыцаря отнюдь не роскошь, это, если угодно, надежный товарищ, он не должен подвести…» Мысль, что «наши бандюги — последние романтики ушедшего тысячелетия», последовательно развивается Женькой: близким для них оказывается равнодушие к быту, обусловленное духом странничества; та же причина сделала их одинокими — женщина становится либо недосягаемой мечтой, либо кратковременной передышкой.
Это своеобразный вариант рыцарских орденов, устав заменили «понятия», неписаные правила и ритуалы. Вот нам смешно, что дюжие парни лобзаются и виснут друг у друга на шее, а ведь все это имеет глубокие корни. Даже специфика языка, манера одеваться, короткие стрижки — это ведь все опознавательные знаки, сигнал для своих: «я из вашего братства»». Женькины псевдоромантические речи были сразу же парированы Анфисой, нарисовавшей иную картину суровых бандитских будней. В данном случае важно не столкновение точек зрения — этого нет, так как и Женька создает пародийную интерпретацию, и Анфиса воспринимает замысловатые фиоритуры подруги именно в ироническом ключе. Значимо другое — вписанность преступного мира в культурный контекст, иначе говоря, признание его, этого мира, с его особым языком и неписаными законами, ритуалами и обычаями, как мира равноправного с идеологически признанным и юридически оформленным. Но тем самым меняется взгляд и на этот официальный мир… В отличие от романистики Марининой, сюжеты которой строятся на точке зрения защитников правопорядка, романы Поляковой редко начинаются как расследование уже совершенного преступления.
Писатель рассказал, как изменился детективный жанр с XIX века Писатель рассказал, как изменился детективный жанр с XIX века 9 июня 2020, 09:49 To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video Антон Чиж считает, что сейчас русский детектив конкурирует с зарубежными произведениями современных авторов. За последние 170 лет русский детектив достаточно существенно изменился. Как рассказал писатель Антон Чиж в программе «Утро в Петербурге», жанр прошел большой путь с самого начала, когда герои первых детективных повестей были мелкими чиновниками. По его словам, полиция или судебные следователи тогда действовали в маленьких городках.
Серф Коль на улице похолодало, а прогулкам на свежем воздухе мешает противный моросящий дождь, то нет ничего лучше как захватив чашку с горячим какао с ногами устроиться в любимом кресле с интересной книгой и читать, читать, читать… Портал «НЛ» подобрал для своих подписчиков-любителей детективов и триллеров лучшие новинки жанра, выход которых ожидается в этом месяце. Эмили Сент-Джон Мандел «Стеклянный отель» Российские читатели уже запомнили молодую канадскую писательницу с постапокалиптическим романом «Станция одиннадцать», так попавшим в тему с событиями этого года.
Нынешняя книга рассказывает историю брата и сестры, оказавшихся волею случая в современном отеле из стекла и бетона в канадской глубинке. Однако когда на окнах фантастического сооружения появляется надпись «Почему бы тебе не поесть битого стекла? Отстраненной сестре, подвисшему на наркотиках брату-горемыке или же импозантному и богатому владельцу отеля?
Невозможно оторваться: 10 современных детективов, которые увлекут с первой страницы
Этот роман — больше, чем детектив, потому что затрагивает и многие другие чувства, которые сейчас востребованы у читателя». Тайна старого аббатства и печенье святого Франциска» Финалисты: Евгения Кретова, «Дом потерянных душ», Александра Торн, «Холодный огонь» Полина Парс, книжный блогер, член жюри: «Книга отлично делится «итальянским духом» даже с теми, кто в Италии никогда не был. Монастырская тема придется по нраву поклонникам Умберто Эко, которые скучают по «Имени розы», но уже знают его наизусть. Роман необычный: лично мне казалось, что кулинарные книги интереснее уже быть не могут, но вот, пожалуйста, Юлия Евдокимова ловко это сделала.
Для меня Евдокимова — настоящее открытие, как и жанр кулинарного детектива». Подслушанное убийство» Финалисты: Юлия Шутова, «Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать», Анна Найденко, «По твоим шагам» Анна Князева, писатель, член жюри премии: «Очень захватывающее начало и интересный прием, который рассказывает про девушку со слуховым аппаратом. Читатель много нового узнает из этого романа, к тому же, он написан очень хорошим языком».
Магическая ловушка» Елена Абрамова, руководитель PR-службы объединенной розничной сети «Читай-город — Буквоед», член жюри премии: «Забавная история, написанная с юмором, который понятен и детям, и взрослым. Читается легко, с добрым посылом, а это очень важно для детей. Если вам уже больше шести, вы любите страшные тайны и собак — читать немедленно!
Всей семьей! Том 1. Фейк» Финалисты: Люк Бруншвиг, «Холмс.
Прощай Бейкер-стрит. Кровные узы», Пару Итагаки, «Beastars. Выдающиеся звери.
И если мы говорим сегодня, что дети мало читают, то графические романы про Майора Грома они читают. Российский подросток, мальчишка знает и уважает хорошего полицейского Майора Грома, суперсила которого — аналитические способности, и друзья, которые ему во всем помогают». Лауреат выбран по результатам читательского голосования Лауреат: Антонина Крейн, «Шолох.
Где смотреть: Okko «Время побеждать» — это череда историй о жизни двух десятков людей, имеющих отношение к команде «Лос-Анджелес Лайкерс». Конец 1970-х годов. Национальная баскетбольная ассоциация находится на грани банкротства. За последние двадцать лет на счету команды восемь поражений в финалах.
Бизнесмен Джерри Басс намерен исправить ситуацию. Он приобретает клуб за баснословные по тем временам 67,5 миллиона долларов.
Теперь Дики может доказать звание лучшего следователя — командировочное дело слишком сильно напоминает те убийства, после которых жизнь Джо Дикона разделилась на «до» и «после».
Потом появился новый герой — Иван Дмитриевич Путилин, который в Петербурге основал сыскную полицию. В начале XX века русский детектив получил бурное развитие. В книжных магазинах Петербурга появились серии криминальных историй про Шерлока Холмса, Ника Картера, а также про приключения Алана Пинкертона в России. Антон Чиж отмечает, что в 90-х годах началось бурное возрождение детективной литературы.