Атмосфера очень весёлая. Напитки очень вкусные здесь.
Шоу программы
Лучшая русская музыка 2024 года / ЗАЖИГАТЕЛЬНАЯ ДИСКОТЕКА размером 142.46 MB. Reactor – это очень яркая, простая и веселая игра. Русская Музыка. ТОП 100 РУССКАЯ ТАНЦЕВАЛЬНАЯ МУЗЫКА 2023 ГОДА PR 64,3. Мне нравится Сделать подарок. Где лучшие тусовки в Питере: 12 зажигательных мест. Для вашего поискового запроса Зажигательные Весёлые Песни мы нашли 50 песен, соответствующие вашему запросу. Создайте заразительное веселое настроение в любых проектах с помощью зажигательных ритмов и радостных тем, передающих ощущение приподнятости и счастливый настрой.
Зажигательная Волна Новых Суперхитов (2015)
зажигательная, дама - очаровательная (в студию пришла в костюме из клипа, в стилистике «Великого Гэтсби»), но то что сделали с этой песней человеческой логике не поддаётся. Но мы знаем один чудодейственный рецепт против утренней хандры — веселые, зажигательные и мотивирующие песни, в которых заложен очень важных смысл — быть счастливыми здесь и сейчас, любить и быть любимыми, несмотря на все тягости жизни. Лучшая русская музыка 2024 года / ЗАЖИГАТЕЛЬНАЯ ДИСКОТЕКА размером 142.46 MB.
Русская дискотека 2023-2024
Энергичная в форматe mp3, музыку можно скачать и слушать бесплатно. ЗАЖИГАТЕЛЬНАЯ МУЗЫКА МУЗ-ТВ» на канале «МУЗ-ТВ» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 17 июля 2022 года в 18:12, длительностью 00:24:54, на видеохостинге RUTUBE. Веселая,зажигательная музыка для танца гоу-гоу.
музыка волшебства веселая (найдено 80 песен)
зажигательная русская дискотека - лучшая музыка. Мне очень нравятся веселые конкурсы, потому что они создают зажигательную атмосферу и помогают разрядить напряжение. Каталог музыки в жанре Танцевальная поп-музыка на сайте сообщества музыкантов и авторов RealMusic.
Русские танцевальные хиты 2023
Зубцы и щели… и выбоины стен говорят мне о давнем-давнем. Это не кирпичи, а древний камень, и на нем кровь, святая. От стен и посейчас пожаром пахнет. Ходили по ним Святители, Москву хранили. Старые Цари в Архангельском Соборе почивают, в подгробницах, Писано в старых книгах — «воздвижется Крест Харсунский, из Кремля выйдет в пламени», — рассказывал мне Горкин.
С нее пушки палят, в Крещенье, когда на Ердань ходят. Народу гуще. Несут вязки сухих грибов, баранки, мешки с горохом. Везут на салазках редьку и кислую капусту.
Кремль уже позади, уже чернеет торгом. Доносит гул. Черно, — до Устьинского Моста, дальше. Горкин ставит Кривую, закатывает на тумбу вожжи.
Стоят рядами лошадки, мотают торбами. Пахнет сенцом на солнышке, стоянкой. От голубков вся улица — живая, голубая. С казенных домов слетаются, сидят на санках.
Под санками в канавке плывут овсинки, наерзывают льдышки. На припеке яснеют камушки. Нас уже поджидает Антон Кудрявый, совсем великан, в белом, широком полушубке. Легкой же ты, как муравейчик!
Возьмись за шею… Лучше всех увидишь. Я теперь выше торга, кружится подо мной народ. Пахнет от Антона полушубком, баней и… пробками. Он напирает, и все дают дорогу; за нами Горкин.
Кричат; «ты, махонький, потише! Какой же великий торг! Широкие плетушки на санях, — все клюква, клюква, все красное. Ссыпают в щепные короба и в ведра, тащат на головах.
Архангельская клюкыва!.. И синяя морошка, и черника — на постные пироги и кисели. А вон брусника, в ней яблочки. Сколько же брусники!
Розовый, желтый, в санях, мешками. Горошники — народ веселый, свои, ростовцы. У Горкина тут знакомцы. Белые мешки, с зеленым, — для ветчины, на Пасху.
А вот капуста. Широкие кади на санях, кислый и вонький дух. Золотится от солнышка, сочнеет. Валят ее в ведерки и в ушаты, гребут горстями, похрустывают — не горчит ли?
Мы пробуем капустку, хоть нам не надо. Огородник с Крымка сует мне беленькую кочерыжку, зимницу, — «как сахар! Откусишь — щелкнет. А вот и огурцами потянуло, крепким и свежим духом, укропным, хренным.
Играют золотые огурцы в рассоле, пляшут. Вылавливают их ковшами, с палками укропа, с листом смородинным, с дубовым, с хренком. Антон дает мне тонкий, крепкий, с пупырками; хрустит мне в ухо, дышит огурцом. Как ярмонка.
Значит, чтобы не грустили. Так, что ль?.. А вот вороха морковки — на пироги с лучком, и лук, и репа, и свекла, кроваво-сахарная, как арбуз. Кадки соленого арбуза, под капусткой поблескивает зеленой плешкой.
Хлебца с такой умнешь! А вон — соленье; антоновка, морошка, крыжовник, румяная брусничка с белью, слива в кадках… Квас всякий — хлебный, кислощейный, солодовый, бражный, давний — с имбирем… — Сбитню кому, горячего сбитню, угощу?.. А, пропьем с тобой семитку. Ну-ка, нацеди.
Пьем сбитень, обжигает. Грещ-щневые-ллуковые блинки! Дымятся луком на дощечках, в стопках. Противни киселей — ломоть копейка.
Трещат баранки. Сайки, баранки, сушки… калужские, боровские, жиздринские, — сахарные, розовые, горчичные, с анисом — с тмином, с сольцой и маком… переславские бублики, витушки, подковки, жавороночки… хлеб лимонный, маковый, с шафраном, ситный весовой с изюмцем, пеклеванный… Везде — баранка. Высоко, в бунтах. Манит с шестов на солнце, висит подборами, гроздями.
Роются голуби в баранках, выклевывают серединки, склевывают мачок. Мы видим нашего Мурашу, борода в лопату, в мучной поддевке. На шее ожерелка из баранок. Высоко, в баранках, сидит его сынишка, ногой болтает.
Пахнет тепло мочалой. А вот и медовый ряд. Пахнет церковно, воском. Малиновый, золотистый, — показывает Горкин, — этот называется печатный, энтот — стеклый, спускной… а который темный — с гречишки, а то господский светлый, липнячок-подсед.
Липонки, корыта, кадки. Мы пробуем от всех сортов. На бороде Антона липко, с усов стекает, губы у меня залипли. Будочник гребет баранкой, диакон — сайкой.
Пробуй, не жалко! Пахнет от Антона медом, огурцом. Черпают черпаками, с восковиной, проливают на грязь, на шубы. А вот — варенье.
А там — стопками ледяных тарелок — великопостный сахар, похожий на лед зеленый, и розовый, и красный, и лимонный. А вон, чернослив моченый, россыпи шепталы, изюмов, и мушмала, и винная ягода на вязках, и бурачки абрикоса с листиком, сахарная кунжутка, обсахаренная малинка и рябинка, синий изюм кувшинный, самонастояще постный, бруски помадки с елочками в желе, масляная халва, калужское тесто кулебякой, белевская пастила… и пряники, пряники — нет конца. А вот и масло. На солнце бутыли — золотые: маковое, горчишное, орешное, подсолнечное… Всхлипывают насосы, сопят-бултыхают в бочках.
Я слышу всякие имена, всякие города России. Кружится подо мной народ, кружится голова от гула. А внизу тихая белая река, крохотные лошадки, санки, ледок зеленый, черные мужики, как куколки. А за рекой, над темными садами, — солнечный туманец тонкий, в нем колокольни-тени, с крестами в искрах, — милое мое Замоскворечье.
Пахнет соленым, крепким. Как знамя великого торга постного, на высоких шестах подвешены вязки сушеного белого гриба. Проходим в гомоне. Лопаснинские, белей снегу, чище хрусталю!
Грыбной елараш, винегретные… Похлебный грыб сборный, ест протоиерей соборный! Рыжики соленые-смоленые, монастырские, закусочные… Боровички можайские! Архиерейские грузди, нет сопливей!.. Лопаснинскне отборные, в медовом уксусу, дамская прихоть, с мушиную головку, на зуб неловко, мельчей мелких!..
Горы гриба сушеного, всех сортов. Стоят водопойные корыта, плавает белый триб, темный и красношляпный, в пятак и в блюдечко. Висят на жердях стенами. Шатаются парни, завешанные вязанками, пошумливают грибами, хлопают по доскам до звона: какая сушка!
Завалены грибами сани, кули, корзины… — Теперь до Устьинского пойдет, — грыб и грыб! Грыбами весь свет завалим. Домой пора. Кривая идет ходчей.
Солнце плывет, к закату, снег на реке синее, холоднее. Я слышу благовест, слабый, постный. Колоколишко у них ста-ренький… ишь, как плачет! Слышится мне призывно — по-мни… по-мни… и жалуется как будто.
Стоим на мосту, Кривая опять застряла. От Кремля благовест, вперебой, — другие колокола вступают. И с розоватой церковки, с мелкими главками на тонких шейках, у Храма Христа Спасителя, и по реке, подальше, где Малюта Скуратов жил, от Замоскворечья, — благовест: все зовут. Я оглядываюсь на Кремль; золотится Иван Великий, внизу темнее, и глухой — не его ли — колокол томительно позывает — по-мни!..
Кривая идет ровным, надежным ходом, и звоны плывут над нами. Благовещенье А какой-то завтра денечек будет?.. Красный денечек будет — такой и на Пасху будет. Смотрю на небо — ни звездочки не видно.
Мы идем от всенощной, и Горкин все напевает любимую молитвочку —…«благодатная Мария, Господь с Тобо-ю…». Светло у меня на душе, покойно. Завтра праздник таков великий, что никто ничего не должен делать, а только радоваться, потому что если бы не было Благовещенья, никаких бы праздников не было Христовых, а как у турок. Завтра и поста нет: уже был «перелом поста — щука ходит без хвоста».
Спрашиваю у Горкина: «а почему без хвоста? Воды на Москва-реке на два аршина прибыло, вот-вот ледоход пойдет. А денек завтра ясный будет! Это ты не гляди, что замолаживает… это снега дышут-тают, а ветерок-то на ясную погоду.
Горкин всегда узнает, по дощечке: дощечка плотнику всякую погоду скажет. Постукает горбушкой пальца, звонко если — хорошая погода. Сегодня стукал: поет дощечка! Благовещенье… и каждый должен обрадовать кого-то, а то праздник не в праздник будет.
Кого ж обрадовать? А простит ли отец Дениса, который пропил всю выручку? Денис живет на реке, на портомойне, собирает копейки в сумку, — и эти копейки пропил. Сколько дней сидит у ворот на лавочке и молчит.
Когда проходит отец, он вскакивает и кричит по-солдатски — здравия желаю! А отец все не отвечает, и мне за него стыдно. Денис солдат, какой-то «гвардеец», с серебряной серьгой в ухе. Сегодня что-то шептался с Горкиным и моргал.
Горкин сказал — «попробуй, ладно… живой рыбки-то не забудь! Денис знаменитый рыболов, приносит всегда лещей, налимов, — только как же теперь достать? Завтра и голубиный праздничек, Дух-Свят в голубке сошел. То на Крещенье, а то на Благовещенье.
Богородица голубков в церковь носила, по Ее так и повелось. И ни одной-то не видно звездочки! Отец зовет Горкина в кабинет. Тут Василь-Василич и «водяной» десятник.
Говорят о воде: большая вода, беречься надо. Под Ильинским барочки наши с матерьяльцем, с балочками. Упаси Бог, льдом по-режет… да под Роздорами как разгонит на заверти да в поленовские, с кирпичом, долбанет… — тогда и Краснохолмские наши, и под Симоновом, — все побьет-покорежит!.. Интересно, до страху, слушать.
Не попридержит?.. Будь-п-койны-с, морозцем прихватит ночью, посдержит-с, пообождет для праздника. Уж отдохните. Как говорится, завтра птица гнезда не вьет, красна девка косы не плетет!
Наказал Павлуше-десятнику там, в случае угрожать станет, — скакал чтобы во всю мочь, днем ли, ночью, чтобы нас вовремя упредил. А мы тут переймем тогда, с мостов забросными якорьками схватим… нам не впервой-с. Отец спрашивает его: а? Будет напор — сорвет.
Барочки наши свежие… коль на бык у Крымского не потрафят — тогда заметными якорьками можно поперенять, ежели как задастся. Силу надо страшенную, в разгоне… Без сноровки никакие канаты не удержат, порвет, как гнилую нитку! Надо ее до мосту захватить, да поворот на быка, потерлась чтобы, а тут и перехватить на причал. Дениса бы надо, ловчей его нет… на воду шибко дерзкий.
Лучше я барки растеряю… матерьял на цепях, не расшвыряет… а его, сукинова-сына, не допущу! Для праздника такого… — И Богу воров не надо. Ребят со двора не отпускать. Семен на реке ночует, — тычет отец в десятника, — на всех мостах чтобы якоря новые канаты.
Причалы глубоко врыты, крепкие?.. Долго они толкуют, а отец все не замечает, что пришел я прощаться — ложиться спать. И вдруг зажурчало под потолком, словно гривеннички посыпались. Жавороночек запел!
В круглой высокой клетке, затянутой до половины зеленым коленкором, с голубоватым «небом», чтобы не разбил головку о прутики, неслышно проживал жавороночек. Он висел больше года и все не начинал петь. Продал его отцу знаменитый птичник Солодовкин, который ставит нам соловьев и канареек. И вот, жавороночек запел, запел-зажурчал, чуть слышно.
Отец привстает и поднимает палец; лицо его сияет. А, шельма — Солодовкин, не обманул! Больше года не пел. Значит, под самый под праздник, обрадовал-с.
К благополучию-с. Надо бы к благополучию, — говорит Горкин и крестится. Отец замечает, что и я здесь, и поднимает к жавороночку, но я ничего не вижу. Слышится только трепыханье да нежное-нежное журчанье, как в ручейке.
На четвертной со мной побился, — весело говорит отец, — через год к весне запоет. Жавороночек умолк. Отец становится на стул, заглядывает в клетку и начинает подсвистывать. Но жавороночек, должно быть, спит.
Я просыпаюсь рано, а солнце уже гуляет в комнате. Благовещение сегодня! В передней, рядом, гремит ведерко, и слышится плеск воды! А, соловьев купают, и я торопливо одеваюсь.
Пришла весна, и соловьев купают, а то и не будут петь. Птицы у нас везде. В передней чижик, в спальной канарейки, в проходной комнате — скворчик, в спальне отца канарейка и черный дроздик, в зале два соловья, в кабинете жавороночек, и даже в кухне у Марьюшки живет на покое, весь лысый, чижик, который пищит — «чулки-чулки-паголенки», когда застучат посудой. В чуланах у нас множество всяких клеток с костяными шишечками, от прежних птиц.
Отец любит возиться с птичками и зажигать лампадки, когда он дома. Я выхожу в переднюю. Отец еще не одет, в рубашке, — так он мне еще больше нравится. Засучив рукава на белых руках с синеватыми жилками, он берет соловья в ладонь, зажимает соловью носик и окунает три раза в ведро с водой.
Потом осторожно встряхивает и ловко пускает в клетку. Соловей очень смешно топорщится, садится на крылышки и смотрит, как огорошенный. Мы смеемся. Потом отец запускает руку в стеклянную банку от варенья, где шустро бегают черные тараканы и со стенок срываются на спинки, вылавливает — не боится, и всовывает в прутья клетки.
Соловей будто и не видит, таракан водит усиками, и… тюк! Но я лучше люблю смотреть, как бегают тараканы в банке. С пузика они буренькие и в складочках, а сверху черные, как сапог, и с блеском. На кончиках у них что-то белое, будто сальце, и сами они ужасно жирные.
Пахнут как будто ваксой или сухим горошком. У нас их много, к прибыли — говорят. Проснешься ночью, и видно при лампадке — ползает чернослив как будто. Ловят их в таз на хлеб, а старая Домнушка жалеет.
Увидит — и скажет ласково, как цыпляткам: «ну, ну… шши! Соловьев выкупали и накормили. Насыпали яичек муравьиных, дали по таракашке скворцу и дроздику, и Горкин вытряхивает из банки в форточку: свежие приползут. И вот, я вижу — по лестнице подымается Денис, из кухни.
Отец слушает, как трещит скворец, видит Дениса и поднимает зачем-то руку. А Денис идет и идет, доходит, — и ставит у ног ведро. Прикажете на кухню? Отец не находит слова, потом кричит, что Денис мошенник, потом запускает руку в ведро с ледышками и вытягивает черного налима.
Налим вьется, словно хвостом виляет, синеватое его брюхо лоснится. И еще там ведерко, с белью больше, есть и налимчишки на подвар, щуренки, головлишки… Лицо у Дениса вздутое, глаза красные, — видно, всю ночь ловил. Выдай ему, Панкратыч, на чай целковый. Ну, марш, лешая голова, мошенник!
Постой, как с водой? В прибыли шибко, за ночь вершков осьмнадцать. А так весело, ничего… Теперь не беспокойтесь, уж доглядим. А я дергаю Горкина и шепчу: «это ты сказал, я слышал, про рыбку!
Тебя Бог в рай возьмет! И отец смеется. А налим — прыг из оставленного ведра, и запрыгал по лестнице, — держи его! Мы идем от обедни.
Горкин идет важно, осторожно: медаль у него на шее, из Синода! Сегодня пришла с бумагой, и батюшка преподнес, при всем приходе, — «за доброусердие при ктиторе». Горкин растрогался, поцеловал обе руки у батюшки, и с отцом крепко расцеловался, и с многими. Стоял за свечным ящиком и тыкал в глаза платочком.
Отец смеется: «и в ошейнике ходит, а не лает! Третья уже медаль, а две — «за хоругви присланы». Но эта — дороже всех: «за доброусердие ко Храму Божию». Лавочники завидуют, разглядывают медаль.
Горкин показывает охотно, осторожно, и все целует, как показать. Ему говорят: «скоро и почетное тебе гражданство выйдет! У лавки стоит низенький Трифоныч, в сереньком армячке, седой. Я вижу одним глазком: прячет он что-то сзади.
Я знаю что: сейчас поднесет мне кругленькую коробочку из жести, фруктовое монпансье «ландрин». Я даже слышу — новенькой жестью пахнет и даже краской. И почему-то стыдно идти к нему. А он все манит меня, присаживается на корточки и говорит так часто: — Имею честь поздравить с высокорадостным днем Благовещения, и пожалуйте пальчик, — он цепляет мизинчик за мизинчик, подергает и всегда что-нибудь смешное скажет: — От Трифоныча-Юрцова, господина Скворцова, ото всего сердца, зато без перца… — и сунет в руку коробочку.
А во дворе сидит на крылечке Солодовкин с вязанкой клеток под черным коленкором. Он в отрепанном пальтеце, кажется — очень бедный. Но говорит, как важный, и здоровается с отцом за руку. Солодовкин жмет руку Горкину, смотрит медаль и хвалит.
Слыхал ты его у Егорова в Охотном, облюбовал. Сделаем ему лепетицию.
Слушайте прямой эфир Радио Ваня онлайн на нашем сайте, в хорошем качестве, бесплатно и без регистрации. Официальный сайт радиостанции: radiovanya.
По вопросам, связанным с использованием контента Правообладателей, не имеющих Лицензионных Договоров с ООО «АдвМьюзик», а также по всем остальным вопросам, просьба обращаться в службу технической поддержки сайта на mail lightaudio.
Человек с бульвара Капуцинов 1987 Любимая комедия советских зрителей второй половины 1980-х годов покоряет не только блестящим актерским ансамблем — в картине задействованы Андрей Миронов, Михаил Боярский, Олег Табаков, Николай Караченцов, Игорь Кваша, Галина Польских, Спартак Мишулин, Лев Дуров и Наталья Крачковская — но и тем, что режиссер Алла Сурикова подошла к жанру вестерна с неожиданного ракурса. Некий мистер Фест в начале 20-го века приезжает в маленький городок на Диком Западе, где начинает показы кинематографических этюдов братьев Люмьер, а также первые фильмы Чарли Чаплина.
Новый вид искусства производит эффект разорвавшейся бомбы среди слабо образованных ковбоев. Эта комедия рассказывает историю двух живущих на разваливающемся хуторе пенсионеров, проводящих всех свои дни за употреблением аперитива и вина, при этом наотрез отказывающихся следовать неумолимым требованиям прогресса. Второго развеселого пенсионера сыграл Жан Карме. И вот после очередной вечеринки в сопровождении аккордеона хутор посетил инопланетянин в исполнении Жака Вильре. Очень уже ему полюбился суп из капусты, который готовил герой Луи де Фюнеса, а также эффект, производимый им на жителей Земли… 42. Да, люди буквально не могли перестать смеяться. Конечно, в наши дни история о бывшем военном летчике, вынужденном спасать авиалайнер после выхода из строя всей его команды, несколько вышла в тираж — найти заимствования из нее можно в огромном числе картин. Однако ее влияние на жанр неоспоримо, а ряд моментов — в частности, сцену с автопилотом — можно пересматривать бессчетное количество раз. И вот в разгар поразившего пару кризиса среднего возраста сын продюсера, которого он успел родить в период неразборчивой гетеросексуальной молодости, неожиданно решает жениться.
И не просто на ком-нибудь, а на дочери ультраконсервативного политика! Дело — табак… Приходится разыгрывать перед будущими родственниками идеальную семейную пару, состоящую из жены и мужа. Не горюй! История молодого врача, который вернулся из столицы в небольшой грузинский городок, и которому не очень хочется работать и погружаться в рутину. Однако непрерывным кутежам с друзьями приходит конец, когда семья делает попытку настоять на женитьбе молодого повесы. А поскольку за него сватают дочь местного старого лекаря, то любовь будет переплетена с профессиональными навыками. Очень смешная и немного грустная лента. А поскольку сценарий писал Ричард Кёртис, то в конце фильма все линии переплетутся и получат свой хэппи-энд. Режиссер Ив Робер снял веселую трогательную историю приключений милого музыканта, волей судеб оказавшегося втянутым в «разборки» между собой французских спецслужб.
При этом ничего не подозревающий главный герой походя разрушает коварные замыслы сделавших его пешкой в своей игре соперничающих группировок. Фильм представляет собой классический роуд-муви, в котором герои отправляются в путешествие с тем, чтобы заработать 5 000 долларов, необходимых для оплаты налогов сиротского приюта. И вместо обычного благотворительного концерта выйдет невероятная круговерть, в ходе которой будет разбито аж 103 автомобиля. В этой картине заброшенные в 1990-е годы заклинанием колдуньи благородный рыцарь его сыграл Жан Рено и его пронырливый слуга в исполнении Кристиана Клавье вынуждены как-то адаптироваться к непонятной им реальности, чтобы суметь отыскать дорогу назад в дорогое их сердцу Средневековье. Приключения двух персонажей в современной Франции оказались настолько хороши, что впоследствии было снято несколько продолжений, и даже сделан специальный римейк для Голливуда с теми же актерами. И культовый фильм про Чувака, которого бандиты перепутали с богатым однофамильцем, является наиболее значимой из них. Он сыграл роль милого и простодушного «придурка», собирающего в свободное от работы время модели памятников мировой архитектуры из спичек. Его пригласил на званый ужин успешный и чванливый архитектор в исполнении Тьерри Лермитта. Вместе с такими же друзьями он развлекается тем, что зазывает в гости, а потом насмехается над разными простаками.
Однако очередной дурачок оказался по совместительству инспектором налоговой полиции, который своими простоватыми и прямыми манерами посеял панику не только в делах, но и в семейной жизни хозяина. Причем делают они это ради своей дочки, которая, по правде говоря, ни красотой, ни талантами не блещет. На выходе получилась черная комедия в формате роуд-муви, но с хэппи-эндом. Один из рекордсменов французского проката рассказывает историю работника почты, переведенного из солнечного Прованса в северо-западный район Франции. Собственно, история его знакомства с жизнью и обычаями плохо известного ему региона и составляет весь сюжет картины, а потрясающий дуэт Дани Буна и Када Мерада стал одним из самых успешных в истории французского кинематографа. Только представьте себе — рядовые и интеллектуально не слишком одаренные граждане зачем-то добровольно впутываются в разборки с ЦРУ, вообще не представляя себе, чем такое поведение может закончиться. Однако это еще не все — абсолютно ничего не понимают в происходящем и сами сотрудники спецслужбы, столь абсурдно все, что делают герои.
Весёлые Зажигательные Танцевальные Песни
Высокие рейтинги у утреннего «ФМ шоу», где ведущие Родион Газманов, Таня Фишер и Илья Муромов бодрят веселыми шутками, разыгрывают ценные подарки и настраивают на рабочий лад. В программе «Удачный момент» слушатели передают приветы близким и заказывают любимые песни, которые могут занять первые строчки главного хит-парада «Горячая десятка»! Самые зажигательные треки звучат в передаче «ДискоДача». Аудитория полюбила «Энциклопедию народной мудрости» с Мариной Федункив, вкусный «Мамин завтрак» с Ольгой Вашуриной, а также рубрики - «Честно о полезном», «Слово - не воробей», «Советошная», «Важная строка», «Идем в отрыв», «Сон в руку», лунный календарь, гороскоп.
Побеждает команда, которая сделает это быстрее всех. Спрячьте обувь участников в разных местах. Они должны найти свою обувь и одеть её, но при этом они должны следить за обувью других участников, чтобы не допустить кражи своей обуви.
Дайте участникам листы бумаги и попросите их сделать из них самую длинную бумажную ленту за ограниченное время. Дайте участникам банку варенья и попросите их съесть её за ограниченное время. Побеждает тот, кто съест больше всего варенья. Участники должны рассказать историю о себе, но только одно утверждение в ней должно быть ложным. Остальные участники должны отгадать, какое утверждение ложное. Каждый участник говорит что-то, что он никогда не делал.
Если кто-то из остальных участников уже это делал, то он должен выпить или выполнить какое-то другое условное наказание. В мешке кладут различные предметы, которые участники должны описать, не видя их. Разделите участников на пары и попросите их обратиться друг к другу только по определенному звуку или жесту. Разрежьте на маленькие листочки бумаги загадки и дайте каждому участнику по одной. Они должны угадать, что за загадка. Один участник начинает историю, а остальные продолжают его рассказ в свою очередь.
Рассказ заканчивается, когда история дойдет до конца. Назовите слово, а участники должны быстро назвать все слова, которые приходят им в голову, связанные с этим словом. Каждый участник говорит три факта о себе, но только один из них ложный. Остальные участники должны отгадать, какой факт ложный. Попросите участников написать на листке бумаги название известного персонажа. Затем пусть каждый участник приклеит листок на лоб и задает вопросы, чтобы выяснить, кто он сейчас.
Все города DFM - лучшее российское танцевальное радио! Здесь круглосуточно звучат самые зажигательные свежие хиты танцевальной музыки. Еще пятнадцать лет назад в 2000 году мы были известны как «Радио Динамит».
Смотрите лучшие видео на нашем Ютуб-канале Яркие моменты с концертов российских и зарубежных артистов, фестивали, интервью со звездами есть даже Драко Малфой! Все это вы можете увидеть на нашем Ютуб-канале. Алексей Максимов «День рождения» «В музыке только гармония есть» Год выхода: 1987 Авторы: Алексей Максимов слова , Маргарита Пушкина музыка Песня, которую больше знают не по официальному названию, а по первой строчке припева «В музыке только гармония есть» , была написана в 1982 году Алексеем Максимовым для группы «Волшебные сумерки», где он был клавишником, но годом ранее покинул коллектив из-за учебы. В композиции упоминается дата — 3 ноября, и это неспроста. Поэтесса Маргарита Пушкина, являющаяся автором слов, состояла в дружеских отношениях с Александром Градским, рожденным 3 ноября 1949 года, и знала, что он не любил устраивать пышные торжества в честь дня своего рождения, а отмечал лишь с теми, кто сам вспоминал о празднике и приходил поздравить. Об этом и рассказывает песня: «День рождения твой не на праздник похож — третье ноября. Из гостей только я и докучливый дождь…» Еще одна интересная деталь: упоминаемая в тексте «песня о Мишель» — это «Michelle» знаменитых битлов, и написана она была также 3 ноября — правда, 1965 года.
Было ли это совпадение продуманной «пасхалкой» или вышло случайно — неизвестно. Песня была записана «Волшебными сумерками» для «Утренней почты», но в итоге так в нее и не попала. И вспомнили о «Дне рождения» аж пять лет спустя, когда клип на исполненную Алексеем Максимовым композицию все же вышел в эфир. Однако куда большую известность она получила в исполнении Людмилы Сенчиной. Также этот хит перепевала Натали. Веселые ребята «Розовые розы» Год выхода: 1989 Авторы: Павел Слободкин музыка , Наталья Пляцковская слова Песня про «розовые розы Светке Соколовой» — однокласснице, которой исполняется 30 лет, — была настоящим хитом своего времени и звучала буквально из каждого утюга хотя выбор «утюгов» тогда был не настолько широким. В 1989 году композиция «в память наших школьных дней» была признана песней года. А исполняли ее «Веселые ребята» — ансамбль, где в то время солировал Александр Добрынин. Фото: Анатолий Жданов «Мой день рожденья средь шумных гостей. Горят, как звезды, 17 свечей.
Ты сама, обо всем догадалась сама…» — песня-признание маме в серьезных отношениях с парнем «с прической смешной», потому что «взрослой стала дочь твоя», вошла в дебютный альбом Наташи Королевой «Желтые тюльпаны» 1991.
музыка волшебства веселая (найдено 80 песен)
Контент представлен легкой русскоязычной музыкой. Звучит дискотека 90-х и 2000-х, зажигательные треки в стиле поп. Популярная радиостанция создана для позитивных людей. Рекомендуется слушать тем, кто хочет избавиться от тоски и негативных эмоций. Весёлое радио способно быстро рассмешить своих слушателей.
Кину-брошу вожжи врозь — Э-коя досада! У Канавы опять станция — Петушки: Антип махорочку покупал, бывало. Потом у Николая-Чудотворца, у Каменного Моста: прабабушка свечку ставила. На Москва-реке лед берут, видно лошадок, саночки и зеленые куски льда, — будто постный лимонный сахар. Сидят вороны на сахаре, ходят у полыньи, полощутся. Налево, с моста, обставленный лесами, еще бескрестный, — великий Храм: купол Христа Спасителя сумрачно золотится в щели; скоро его раскроют. Государю Александре Миколаичу, дай ему Бог поцарствовать, генерал-губернатор папашеньку приставлял, со всей ортелью! Я те расскажу потом, чего наш Мартын-плотник уделал, себя Государю доказал… до самой до смерти, покойник, помнил. Во всех мы дворцах работали, и по Кремлю. Гляди, Кремль-то наш, нигде такого нет. И татары жгли, и поляки жгли, и француз жег, а наш Кремль все стоит. И довеку будет. На середине моста Кривая опять становится. Сколько годов, а Кривая все помнит! Поглядим и мы. Высота-то кака, всю оттоль Москву видать. Я те на Пасхе свожу, дам все понятие… все соборы покажу, и Честное-Древо, и Христов Гвоздь, все будешь разуметь. Самое наше святое место, святыня самая. Весь Кремль — золотисто-розовый, над снежной Москва-рекой. Кажется мне, что там — Святое, и нет никого людей. Стены с башнями — чтобы не смели войти враги. Святые сидят в Соборах. И спят Цари. И потому так тихо. Окна розового дворца сияют. Белый собор сияет. Золотые кресты сияют — священным светом. Все — в золотистом воздухе, в дымном-голубоватом свете: будто кадят там ладаном… Что во мне бьется так, наплывает в глазах туманом? Это — мое, я знаю. И стены, и башни, и соборы… и дынные облачка за ними, и эта моя река, и черные полыньи, в воронах, и лошадки, и заречная даль посадов… — были во мне всегда. И все я знаю. Там, за стенами, церковка под бугром, — я знаю. И щели в стенах — знаю. Я глядел из-за стен… когда?.. И дым пожаров, и крики, и набат… — всё помню! Бунты, и топоры, и плахи, и молебны… — все мнится былью, моей былью… — будто во сне забытом. Мы смотрим с моста. И Кривая смотрит — или дремлет? Я слышу окрик, — «чай примерзли? Обогнали нас. И вон уже где, под самым Кремлем несутся, по ухабам! Мне стыдно, что мы примерзли. Да что же, Горкин?.. Будочник кричит — «вчего заснули? Он старый, добрый. Спрашивает-шутит: — Годков сто будет? Где вы такую раскопали, старей Москва-реки? Горкин просит: — И не маши лучше, а то и до вечера не стронет! Подходят люди: чего случилось? Смеются: «помирать, было, собралась, да бутошника боится! Говорят — «за польцимейстером надо посылать! Кривая трогается. Смеются: «гляди, воскресла!.. Зато за ней никакой заботы… поставим, где хотим, уйдем, никто и не угонит. А гляди-домой помчит… ветру не угнаться! Едем под Кремлем, крепкой еще дорогой, зимней. Зубцы и щели… и выбоины стен говорят мне о давнем-давнем. Это не кирпичи, а древний камень, и на нем кровь, святая. От стен и посейчас пожаром пахнет. Ходили по ним Святители, Москву хранили. Старые Цари в Архангельском Соборе почивают, в подгробницах, Писано в старых книгах — «воздвижется Крест Харсунский, из Кремля выйдет в пламени», — рассказывал мне Горкин. С нее пушки палят, в Крещенье, когда на Ердань ходят. Народу гуще. Несут вязки сухих грибов, баранки, мешки с горохом. Везут на салазках редьку и кислую капусту. Кремль уже позади, уже чернеет торгом. Доносит гул. Черно, — до Устьинского Моста, дальше. Горкин ставит Кривую, закатывает на тумбу вожжи. Стоят рядами лошадки, мотают торбами. Пахнет сенцом на солнышке, стоянкой. От голубков вся улица — живая, голубая. С казенных домов слетаются, сидят на санках. Под санками в канавке плывут овсинки, наерзывают льдышки. На припеке яснеют камушки. Нас уже поджидает Антон Кудрявый, совсем великан, в белом, широком полушубке. Легкой же ты, как муравейчик! Возьмись за шею… Лучше всех увидишь. Я теперь выше торга, кружится подо мной народ. Пахнет от Антона полушубком, баней и… пробками. Он напирает, и все дают дорогу; за нами Горкин. Кричат; «ты, махонький, потише! Какой же великий торг! Широкие плетушки на санях, — все клюква, клюква, все красное. Ссыпают в щепные короба и в ведра, тащат на головах. Архангельская клюкыва!.. И синяя морошка, и черника — на постные пироги и кисели. А вон брусника, в ней яблочки. Сколько же брусники! Розовый, желтый, в санях, мешками. Горошники — народ веселый, свои, ростовцы. У Горкина тут знакомцы. Белые мешки, с зеленым, — для ветчины, на Пасху. А вот капуста. Широкие кади на санях, кислый и вонький дух. Золотится от солнышка, сочнеет. Валят ее в ведерки и в ушаты, гребут горстями, похрустывают — не горчит ли? Мы пробуем капустку, хоть нам не надо. Огородник с Крымка сует мне беленькую кочерыжку, зимницу, — «как сахар! Откусишь — щелкнет. А вот и огурцами потянуло, крепким и свежим духом, укропным, хренным. Играют золотые огурцы в рассоле, пляшут. Вылавливают их ковшами, с палками укропа, с листом смородинным, с дубовым, с хренком. Антон дает мне тонкий, крепкий, с пупырками; хрустит мне в ухо, дышит огурцом. Как ярмонка. Значит, чтобы не грустили. Так, что ль?.. А вот вороха морковки — на пироги с лучком, и лук, и репа, и свекла, кроваво-сахарная, как арбуз. Кадки соленого арбуза, под капусткой поблескивает зеленой плешкой. Хлебца с такой умнешь! А вон — соленье; антоновка, морошка, крыжовник, румяная брусничка с белью, слива в кадках… Квас всякий — хлебный, кислощейный, солодовый, бражный, давний — с имбирем… — Сбитню кому, горячего сбитню, угощу?.. А, пропьем с тобой семитку. Ну-ка, нацеди. Пьем сбитень, обжигает. Грещ-щневые-ллуковые блинки! Дымятся луком на дощечках, в стопках. Противни киселей — ломоть копейка. Трещат баранки. Сайки, баранки, сушки… калужские, боровские, жиздринские, — сахарные, розовые, горчичные, с анисом — с тмином, с сольцой и маком… переславские бублики, витушки, подковки, жавороночки… хлеб лимонный, маковый, с шафраном, ситный весовой с изюмцем, пеклеванный… Везде — баранка. Высоко, в бунтах. Манит с шестов на солнце, висит подборами, гроздями. Роются голуби в баранках, выклевывают серединки, склевывают мачок. Мы видим нашего Мурашу, борода в лопату, в мучной поддевке. На шее ожерелка из баранок. Высоко, в баранках, сидит его сынишка, ногой болтает. Пахнет тепло мочалой. А вот и медовый ряд. Пахнет церковно, воском. Малиновый, золотистый, — показывает Горкин, — этот называется печатный, энтот — стеклый, спускной… а который темный — с гречишки, а то господский светлый, липнячок-подсед. Липонки, корыта, кадки. Мы пробуем от всех сортов. На бороде Антона липко, с усов стекает, губы у меня залипли. Будочник гребет баранкой, диакон — сайкой. Пробуй, не жалко! Пахнет от Антона медом, огурцом. Черпают черпаками, с восковиной, проливают на грязь, на шубы. А вот — варенье. А там — стопками ледяных тарелок — великопостный сахар, похожий на лед зеленый, и розовый, и красный, и лимонный. А вон, чернослив моченый, россыпи шепталы, изюмов, и мушмала, и винная ягода на вязках, и бурачки абрикоса с листиком, сахарная кунжутка, обсахаренная малинка и рябинка, синий изюм кувшинный, самонастояще постный, бруски помадки с елочками в желе, масляная халва, калужское тесто кулебякой, белевская пастила… и пряники, пряники — нет конца. А вот и масло. На солнце бутыли — золотые: маковое, горчишное, орешное, подсолнечное… Всхлипывают насосы, сопят-бултыхают в бочках. Я слышу всякие имена, всякие города России. Кружится подо мной народ, кружится голова от гула. А внизу тихая белая река, крохотные лошадки, санки, ледок зеленый, черные мужики, как куколки. А за рекой, над темными садами, — солнечный туманец тонкий, в нем колокольни-тени, с крестами в искрах, — милое мое Замоскворечье. Пахнет соленым, крепким. Как знамя великого торга постного, на высоких шестах подвешены вязки сушеного белого гриба. Проходим в гомоне. Лопаснинские, белей снегу, чище хрусталю! Грыбной елараш, винегретные… Похлебный грыб сборный, ест протоиерей соборный! Рыжики соленые-смоленые, монастырские, закусочные… Боровички можайские! Архиерейские грузди, нет сопливей!.. Лопаснинскне отборные, в медовом уксусу, дамская прихоть, с мушиную головку, на зуб неловко, мельчей мелких!.. Горы гриба сушеного, всех сортов. Стоят водопойные корыта, плавает белый триб, темный и красношляпный, в пятак и в блюдечко. Висят на жердях стенами. Шатаются парни, завешанные вязанками, пошумливают грибами, хлопают по доскам до звона: какая сушка! Завалены грибами сани, кули, корзины… — Теперь до Устьинского пойдет, — грыб и грыб! Грыбами весь свет завалим. Домой пора. Кривая идет ходчей. Солнце плывет, к закату, снег на реке синее, холоднее. Я слышу благовест, слабый, постный. Колоколишко у них ста-ренький… ишь, как плачет! Слышится мне призывно — по-мни… по-мни… и жалуется как будто. Стоим на мосту, Кривая опять застряла. От Кремля благовест, вперебой, — другие колокола вступают. И с розоватой церковки, с мелкими главками на тонких шейках, у Храма Христа Спасителя, и по реке, подальше, где Малюта Скуратов жил, от Замоскворечья, — благовест: все зовут. Я оглядываюсь на Кремль; золотится Иван Великий, внизу темнее, и глухой — не его ли — колокол томительно позывает — по-мни!.. Кривая идет ровным, надежным ходом, и звоны плывут над нами. Благовещенье А какой-то завтра денечек будет?.. Красный денечек будет — такой и на Пасху будет. Смотрю на небо — ни звездочки не видно. Мы идем от всенощной, и Горкин все напевает любимую молитвочку —…«благодатная Мария, Господь с Тобо-ю…». Светло у меня на душе, покойно. Завтра праздник таков великий, что никто ничего не должен делать, а только радоваться, потому что если бы не было Благовещенья, никаких бы праздников не было Христовых, а как у турок. Завтра и поста нет: уже был «перелом поста — щука ходит без хвоста». Спрашиваю у Горкина: «а почему без хвоста? Воды на Москва-реке на два аршина прибыло, вот-вот ледоход пойдет. А денек завтра ясный будет! Это ты не гляди, что замолаживает… это снега дышут-тают, а ветерок-то на ясную погоду. Горкин всегда узнает, по дощечке: дощечка плотнику всякую погоду скажет. Постукает горбушкой пальца, звонко если — хорошая погода. Сегодня стукал: поет дощечка! Благовещенье… и каждый должен обрадовать кого-то, а то праздник не в праздник будет. Кого ж обрадовать? А простит ли отец Дениса, который пропил всю выручку? Денис живет на реке, на портомойне, собирает копейки в сумку, — и эти копейки пропил. Сколько дней сидит у ворот на лавочке и молчит. Когда проходит отец, он вскакивает и кричит по-солдатски — здравия желаю! А отец все не отвечает, и мне за него стыдно. Денис солдат, какой-то «гвардеец», с серебряной серьгой в ухе. Сегодня что-то шептался с Горкиным и моргал. Горкин сказал — «попробуй, ладно… живой рыбки-то не забудь! Денис знаменитый рыболов, приносит всегда лещей, налимов, — только как же теперь достать? Завтра и голубиный праздничек, Дух-Свят в голубке сошел. То на Крещенье, а то на Благовещенье. Богородица голубков в церковь носила, по Ее так и повелось. И ни одной-то не видно звездочки! Отец зовет Горкина в кабинет. Тут Василь-Василич и «водяной» десятник. Говорят о воде: большая вода, беречься надо. Под Ильинским барочки наши с матерьяльцем, с балочками. Упаси Бог, льдом по-режет… да под Роздорами как разгонит на заверти да в поленовские, с кирпичом, долбанет… — тогда и Краснохолмские наши, и под Симоновом, — все побьет-покорежит!.. Интересно, до страху, слушать. Не попридержит?.. Будь-п-койны-с, морозцем прихватит ночью, посдержит-с, пообождет для праздника. Уж отдохните. Как говорится, завтра птица гнезда не вьет, красна девка косы не плетет! Наказал Павлуше-десятнику там, в случае угрожать станет, — скакал чтобы во всю мочь, днем ли, ночью, чтобы нас вовремя упредил. А мы тут переймем тогда, с мостов забросными якорьками схватим… нам не впервой-с. Отец спрашивает его: а? Будет напор — сорвет. Барочки наши свежие… коль на бык у Крымского не потрафят — тогда заметными якорьками можно поперенять, ежели как задастся. Силу надо страшенную, в разгоне… Без сноровки никакие канаты не удержат, порвет, как гнилую нитку! Надо ее до мосту захватить, да поворот на быка, потерлась чтобы, а тут и перехватить на причал. Дениса бы надо, ловчей его нет… на воду шибко дерзкий. Лучше я барки растеряю… матерьял на цепях, не расшвыряет… а его, сукинова-сына, не допущу! Для праздника такого… — И Богу воров не надо. Ребят со двора не отпускать. Семен на реке ночует, — тычет отец в десятника, — на всех мостах чтобы якоря новые канаты. Причалы глубоко врыты, крепкие?.. Долго они толкуют, а отец все не замечает, что пришел я прощаться — ложиться спать. И вдруг зажурчало под потолком, словно гривеннички посыпались. Жавороночек запел! В круглой высокой клетке, затянутой до половины зеленым коленкором, с голубоватым «небом», чтобы не разбил головку о прутики, неслышно проживал жавороночек. Он висел больше года и все не начинал петь. Продал его отцу знаменитый птичник Солодовкин, который ставит нам соловьев и канареек. И вот, жавороночек запел, запел-зажурчал, чуть слышно. Отец привстает и поднимает палец; лицо его сияет. А, шельма — Солодовкин, не обманул! Больше года не пел. Значит, под самый под праздник, обрадовал-с. К благополучию-с. Надо бы к благополучию, — говорит Горкин и крестится. Отец замечает, что и я здесь, и поднимает к жавороночку, но я ничего не вижу. Слышится только трепыханье да нежное-нежное журчанье, как в ручейке. На четвертной со мной побился, — весело говорит отец, — через год к весне запоет. Жавороночек умолк. Отец становится на стул, заглядывает в клетку и начинает подсвистывать. Но жавороночек, должно быть, спит. Я просыпаюсь рано, а солнце уже гуляет в комнате. Благовещение сегодня! В передней, рядом, гремит ведерко, и слышится плеск воды! А, соловьев купают, и я торопливо одеваюсь. Пришла весна, и соловьев купают, а то и не будут петь. Птицы у нас везде. В передней чижик, в спальной канарейки, в проходной комнате — скворчик, в спальне отца канарейка и черный дроздик, в зале два соловья, в кабинете жавороночек, и даже в кухне у Марьюшки живет на покое, весь лысый, чижик, который пищит — «чулки-чулки-паголенки», когда застучат посудой. В чуланах у нас множество всяких клеток с костяными шишечками, от прежних птиц. Отец любит возиться с птичками и зажигать лампадки, когда он дома. Я выхожу в переднюю.
Сюда же относятся мелодии для бальных и спортивных танцев, рок-н-ролл, буги-вуги, диско-фоксинг. Задача танцевальных композиций — создавать настроение, побуждать к движению и поддерживать ритм. Они характеризуются четкой структурой и формой, запоминающейся мелодией с простой ритмической гармонией и стабильным темпом исполнения.
Невероятная новогодняя история начинается с будней Общества SOS Дружба, члены которого помогают одиноким людям в канун Рождества, чтобы развеселить их. Однако сам сюжет здесь второстепенен, главное — гротескные персонажи, собравшиеся вместе и изо всех сил старающиеся прожить Новый Год так, чтобы зрителю не было мучительно грустно. Человек с бульвара Капуцинов 1987 Любимая комедия советских зрителей второй половины 1980-х годов покоряет не только блестящим актерским ансамблем — в картине задействованы Андрей Миронов, Михаил Боярский, Олег Табаков, Николай Караченцов, Игорь Кваша, Галина Польских, Спартак Мишулин, Лев Дуров и Наталья Крачковская — но и тем, что режиссер Алла Сурикова подошла к жанру вестерна с неожиданного ракурса. Некий мистер Фест в начале 20-го века приезжает в маленький городок на Диком Западе, где начинает показы кинематографических этюдов братьев Люмьер, а также первые фильмы Чарли Чаплина. Новый вид искусства производит эффект разорвавшейся бомбы среди слабо образованных ковбоев. Эта комедия рассказывает историю двух живущих на разваливающемся хуторе пенсионеров, проводящих всех свои дни за употреблением аперитива и вина, при этом наотрез отказывающихся следовать неумолимым требованиям прогресса. Второго развеселого пенсионера сыграл Жан Карме. И вот после очередной вечеринки в сопровождении аккордеона хутор посетил инопланетянин в исполнении Жака Вильре. Очень уже ему полюбился суп из капусты, который готовил герой Луи де Фюнеса, а также эффект, производимый им на жителей Земли… 42. Да, люди буквально не могли перестать смеяться. Конечно, в наши дни история о бывшем военном летчике, вынужденном спасать авиалайнер после выхода из строя всей его команды, несколько вышла в тираж — найти заимствования из нее можно в огромном числе картин. Однако ее влияние на жанр неоспоримо, а ряд моментов — в частности, сцену с автопилотом — можно пересматривать бессчетное количество раз. И вот в разгар поразившего пару кризиса среднего возраста сын продюсера, которого он успел родить в период неразборчивой гетеросексуальной молодости, неожиданно решает жениться. И не просто на ком-нибудь, а на дочери ультраконсервативного политика! Дело — табак… Приходится разыгрывать перед будущими родственниками идеальную семейную пару, состоящую из жены и мужа. Не горюй! История молодого врача, который вернулся из столицы в небольшой грузинский городок, и которому не очень хочется работать и погружаться в рутину. Однако непрерывным кутежам с друзьями приходит конец, когда семья делает попытку настоять на женитьбе молодого повесы. А поскольку за него сватают дочь местного старого лекаря, то любовь будет переплетена с профессиональными навыками. Очень смешная и немного грустная лента. А поскольку сценарий писал Ричард Кёртис, то в конце фильма все линии переплетутся и получат свой хэппи-энд. Режиссер Ив Робер снял веселую трогательную историю приключений милого музыканта, волей судеб оказавшегося втянутым в «разборки» между собой французских спецслужб. При этом ничего не подозревающий главный герой походя разрушает коварные замыслы сделавших его пешкой в своей игре соперничающих группировок. Фильм представляет собой классический роуд-муви, в котором герои отправляются в путешествие с тем, чтобы заработать 5 000 долларов, необходимых для оплаты налогов сиротского приюта. И вместо обычного благотворительного концерта выйдет невероятная круговерть, в ходе которой будет разбито аж 103 автомобиля. В этой картине заброшенные в 1990-е годы заклинанием колдуньи благородный рыцарь его сыграл Жан Рено и его пронырливый слуга в исполнении Кристиана Клавье вынуждены как-то адаптироваться к непонятной им реальности, чтобы суметь отыскать дорогу назад в дорогое их сердцу Средневековье. Приключения двух персонажей в современной Франции оказались настолько хороши, что впоследствии было снято несколько продолжений, и даже сделан специальный римейк для Голливуда с теми же актерами. И культовый фильм про Чувака, которого бандиты перепутали с богатым однофамильцем, является наиболее значимой из них. Он сыграл роль милого и простодушного «придурка», собирающего в свободное от работы время модели памятников мировой архитектуры из спичек. Его пригласил на званый ужин успешный и чванливый архитектор в исполнении Тьерри Лермитта. Вместе с такими же друзьями он развлекается тем, что зазывает в гости, а потом насмехается над разными простаками. Однако очередной дурачок оказался по совместительству инспектором налоговой полиции, который своими простоватыми и прямыми манерами посеял панику не только в делах, но и в семейной жизни хозяина. Причем делают они это ради своей дочки, которая, по правде говоря, ни красотой, ни талантами не блещет. На выходе получилась черная комедия в формате роуд-муви, но с хэппи-эндом. Один из рекордсменов французского проката рассказывает историю работника почты, переведенного из солнечного Прованса в северо-западный район Франции. Собственно, история его знакомства с жизнью и обычаями плохо известного ему региона и составляет весь сюжет картины, а потрясающий дуэт Дани Буна и Када Мерада стал одним из самых успешных в истории французского кинематографа.
ТОП-100 РУССКИХ ТАНЦЕВАЛЬНЫХ ХИТОВ
| Весёлая Быстрая Музыка | Софья Пустовалова, г. Ижевск: – Очень весёлая, зажигательная песня! |
| «Соловьёв Лайф» | Прямой эфир сейчас | Для этого забавного конкурса, необходимо запастись десятком небольших мячиков, пятью корзинками (можно пластиковые ведерки) и зажигательной музыкой. |
| Танцевальная музыка для детей | Скачай ДжаЯмми Красавица (Весёлые песни для гулянки 2024) и Лети. |
| Пятничный танцевальный | Формат радиостанции, преимущественно популярно-развлекательный, в эфире веселые, добродушные и зажигательные хиты 90-х, 00-х годов. |
Лучшая танцевальная музыка listen online
| Весёлые Зажигательные Танцевальные Песни | RESONATE - Electronic Dance Music Электронная Танцевальная Музыка Listen To The Music. |
| танцевальные песни на гулянку современные зажигательные танцевальные хиты | Дзен | Привяжи Shazam к Apple Music и слушай песни полностью. |
| Русская дискотека 2020-2021 - скачать бесплатно танцевальные хиты | Сохранено в МУЗЫКА Музыка. зажигательные танцевальные песни. |
| с днём рождения песня весёлая зажигательная: 1 тыс. видео найдено в Яндексе | Под веселую музыку трое мальчишек выбегают на сцену. |
| Игры с залом и с большой аудиторией | – Осталась только зажигательная смесь! – крикнул я Вовке и передал ему снаряд. |