Поэтесса Маргарита Агашина, биография, фотогалерея (7 фото), 52 стихотворения, песни, авторское чтение (8 аудиофайлов). Лучшие стихотворения Маргариты Агашиной, поиск по стихам. 4 августа 1999) - известная российская поэтесса, автор текста многих известных песен. Маргарита Константиновна Агашина – одна из самых светлых, почитаемых поэтов земли волгоградской. «как ромашек на лугу».
Лучшие стихи Маргариты Агашиной
| Маргарита Агашина — стихи. Читать стихотворения Маргариты Агашиной | Стихи известной поэтессы Маргариты Агашиной – это удивительная красота, теплый лиризм и родниковая чистота. |
| Маргарита Агашина. Любимые стихи ( 8 ) | Маргарита Агашина попала в Волгоград, в общем-то, случайно, что называется, по семейным обстоятельствам. |
| Маргарита Агашина — стихи | Смотрите видео онлайн «Маргарита Агашина – Стихи о моём солдате (Поташова Валерия Евгеньевна)» на канале «Волгоградская сеть библиотек» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 19 февраля 2024 года в 16:31, длительностью 00:01:34. |
Волгоградцы отметили день рождения поэтессы Маргариты Агашиной
стихи маргарита агашина горькик стихи. Маргарита Агашина ушла из жизни 4 августа 1999 года, похоронена в Волгограде на Центральном (Димитриевском) кладбище. В этом разделе представлены лучшие стихи замечательного русского писателя Маргариты Агашиной написанные на рубеже 18-20 вв. Читать стихотворение автора Маргариты Агашиной «Второе февраля», анализ произведения поэтессы, скачать все текста стихов на сайте бесплатно. Маргарита Агашина — У смерти тоже есть свои порядки: Стих. 02. Стихотворение Маргариты Агашиной "Второе февраля".
«ВОЛГОГРАДСКАЯ БЕРЁЗКА»
| Душевные песни для душевных людей. Что было, то было у Маргариты Агашиной | Маргарита Агашина, Стихи про февраль: В свой срок – не поздно и не рано – придёт зима, замрёт земля. |
| Горькие стихи /Маргарита Агашина/ - 27 Марта 2021 - Муза моя | Маргарита Агашина ушла из жизни 4 августа 1999 года, похоронена в Волгограде на Центральном (Димитриевском) кладбище. |
Легенда Волгограда Маргарита Агашина
За заслуги перед Родиной Маргарита Агашина была награждена: - орденом Трудового Красного Знамени; - орденом "Знак Почёта"; - почётной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР — 1974 год; - стала первым лауреатом Всероссийской литературной премии "Сталинград", учреждённой Союзом писателей России, Волгоградской областной администрацией и Волгоградской писательской организацией — 1996 год. В 2004 году в центре города ей установлен памятник, в сквере, на пересечении проспекта Ленина с улицей Ленина, напротив краеведческого музея. Сквер носит имя поэтессы. Она родилась в красивую дату, 29 февраля, ровно сто лет назад.
Именно на этот день в Волгоградском областном краеведческом музее намечена торжественная церемония гашения конверта и марки с портретом знаменитой жительницы города. Пройдут в музее и юбилейные агашинские чтения. Среди членов жюри — волгоградские поэты Владимир Овчинцев и Елизавета Иванникова, которые лично знали Маргариту Агашину и считают её своим учителем.
Принимать участие в торжествах будет и дочь Маргариты Константиновны Елена. И, конечно, музей подготовил выставку, посвященную именитой юбилярше. В экспозиции не только фотографии, но и личные вещи поэтессы.
Поэзия Маргариты Агашиной, прижизненной легенды Волгограда, возникшая больше полувека назад, будет существовать всегда, как существует волжский пейзаж и донские степи, а её бессмертное творчество стало неотъемлемой частью нашей культуры.
У Алёнушки дела. Я люблю тебя, Корея! Стихи о моём солдате. Маленькая повесть о большой мечте…. Не просто женщине живётся. Растёт в Волгограде берёзка.
Избранная лирика. Поздний август пришёл без оглядки.
О ее замечательном творчестве, стихах, личной жизни поклонники таланта поэтессы говорили на встрече в литературной гостиной «Если б мне начать сначала, я бы также начала». Невысокая, светленькая, в очках и очень скромная.
Она расцветала, выходя на сцену, и могла с легкостью найти общий язык с любой аудиторией. В ее стихах каждый искал себя, и это было единственным, ради чего она писала. Но больше стихи Агашиной все-таки ценили женщины: столкнувшись с непростой судьбой, поэтесса писала о любви, верности и изменах, жажде счастья и одиночестве. Скрыто именно женское — глубокое, что хочет вырваться, и женщина всегда это почувствует и поймет", - отмечает поэт, секретарь правления Волгоградского отделения Союза писателей России Ольга Смелянская.
Лидия 29. Даже ее и не самые лучшие стороны ярко показаны здесь. Ответить Е.
Агашина 24. Пример супербредовой "биографии" М. Агашиной перед нами.
Настоящая поэзия. Маргарита Агашина.
на суд людской! Лучшие стихотворения Маргариты Агашиной, поиск по стихам. Случайно сегодня набрел на стихи Маргариты Агашиной и был поражен этой удивительной красоте. Маргарита Агашина — Стихи о моём солдате. Когда, чеканный шаг равняя, идут солдаты на парад — я замираю, вспоминая, что был на свете мой. Маргарита Агашина — Второе февраля. Автор: Администратор, размещено в: Новости, комментарии: 0. вытащил тетрадку –. свои стихи о сути бытия. Его рука рубила воздух резко, дрожал басок, срываясь на верхах. Поэтесса Маргарита Агашина, которой «повезло» родиться 29 февраля.
Маргарита Агашина «Второе февраля»
4 августа 1999) - известная российская поэтесса, автор текста многих известных песен. Стихи известной поэтессы Маргариты Агашиной – это удивительная красота, теплый лиризм и родниковая чистота. Читать стихотворение автора Маргариты Агашиной «Второе февраля», анализ произведения поэтессы, скачать все текста стихов на сайте бесплатно. Смотрите видео онлайн «Маргарита Агашина – Стихи о моём солдате (Поташова Валерия Евгеньевна)» на канале «Волгоградская сеть библиотек» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 19 февраля 2024 года в 16:31, длительностью 00:01:34.
Маргарита Агашина. Любимые стихи ( 8 )
Платок: стихи. Цель: знакомство с историческим прошлым края, более углубленное знакомство с некоторыми историко-краеведческими аспектами, заочная пешеходная экскурсия по городу «Храмы Царицына» и пр. Узнают о «Культуре Волгоградской области в начале III тысячелетия: традиции и новаторство», слушают песни волгоградских композиторов, знакомятся с поэтическим творчеством М. Интерактивная часть занятия — конкурс авторского рисунка — это пробуждение творческой активности подростковой аудитории. А чтение стихов, анализ музыкальных отрывков, беседы и рассуждения на темы культуры различных народов - подразумевают «обратную связь», проявление собственных знаний учащихся, полученных в процессе обращения к данной теме. Климова на ст.
Культура нашего Нижневолжского региона чрезвычайно разнообразна. Ее истоки — в историческом прошлом нашего края, богатом различными событиями. Здесь и пребывание на нашей территории сарматских племен, с самобытной культурой. Частично заимствованной из античности, частично представляющей собою языческие верования кочевых племен. Затем — долговременное нахождение в составе Золотоордынского государства.
Русские пришли в наш край относительно недавно — в середине XVI века.
Основная часть творчества Маргариты Константиновны посвящена нашему городу, его славной истории. Однажды она написала: "Я люблю тебя, как человека, праздник мой — город мой, Волгоград! Агашиной — боец, патриот, труженик. Это город с великой историей и замечательным современным миром. Волгоград стал её "малой" родиной, слился в сознании с образом Отчизны, она с любовью называла его "Болдино моё". Патриотические песни, написанные на стихи М. Агашиной — визитная карточка нашего города. Образ города неразрывно связан с природой.
Волгоградская березка — символ города. Много стихотворений М. Агашина посвятила любимой теме-теме Сталинграда, теме героизма в годы Великой Отечественной войны. В её стихах мы видим Мамаев Курган, Дом Павлова, Аллею героев, ветеранов войны, вдов, погибших солдат.
Звягинцевой, В. После окончания Литинститута с 1951 года жила в Волгограде. В 1952 за поэму «Моё слово» принята в Союз Писателей. Автор 36 сборников.
Но Маргарита решительно вышла на сцену, жестом остановила аплодисменты и произнесла суровую речь в адрес мужчин, в ответственную минуту бросивших своих верных подруг… Впрочем, у неё было чувство юмора, и конфликт разрешился ко всеобщему удовольствию — мужчины-поэты принесли нам свои покаяния.
Она была хорошим поэтом — душевная открытость, способность сопереживать людям перетекали в стихи и песни. Помню, с какой печалью читала она стихи, написанные на отъезд Григория Пономаренко из Волгограда. Так и слышу её горькую интонацию: «Подожди, Пономаренко, подожди — не уезжай…» Ни в жизни, ни в стихах она душой не кривила. И люди это чувствовали. Могла и посмеяться, над собой, в том числе! В одной из поездок оказался с нами туркменский поэт-классик Берды Кербабаев. Старенький уже, а за «барышнями» приударить не прочь. Так Рита в его честь сочинила перифраз на мотив своей же песни: А где мне взять такую бабку — и для любви, и для судьбы, да чтоб никто не догадался, что эта бабка — для Берды?.. Очень она веселилась, когда нам это напевала!
Подчас чувствовалось, что живётся ей непросто, но я никогда не слышала от неё ни слова жалобы. Так мы общались на протяжении многих лет, и не боюсь повторить: при встрече всегда радовались друг другу. Очень мне грустно, что ни разу во время её приездов в Москву мы с ней так толком и не встретились. Но спасибо судьбе и за те встречи, которые она нам подарила. Но как подлинный поэт она писала о том, что было во времени самым существенным. Главное её качество — безграничная любовь к человеку, будь он просто сосед по дому, ребёнок, или любимый. С самого первого прикосновения к стихам Маргариты Константиновны меня как будто омыло свежей родниковой водой: Мальчишка мой, мальчишка мой, Поймай мне майского жука!.. Её глубокие, проникновенные строки в стихах «Варя», «Юрка», в поэме «Моё слово» заставляли думать о жизни не однолинейно, а сложно, что в наши былые годы не поощрялось. Она подлинный народный поэт, и не случайно песни «Что было, то было», «Подари мне платок», «Растёт в Волгограде берёзка» люди поют, зачастую не зная, кто автор.
Поют до сих пор. Как женщину меня восхищает её способность любить — любовью абсолютной, не знающей претензий и компромиссов: Ни о чём не спрошу, ничего не скажу — на дарёном платке узелок завяжу… «Любовь — достоинство того, кто любит», - сказал уругвайский писатель прошлого века Хосе Энрике Родо. И, в этом смысле, достоинство Агашиной безгранично. В живом общении она была очень скромным человеком — ей не свойственно было жить напоказ. Она была истинна и прекрасна.
«ВОЛГОГРАДСКАЯ БЕРЁЗКА»
И как она печальна и нежна! Но знаешь ты: она другим нужнее. И выпускаешь песню из окна. И нам ли плакать, что идёт по свету единственная милая моя!
Твой муж летит у города Либава, внизу — чужая мирная страна. Затем, что встали воины Вьетнама, Корея бьется, чтоб детей спасти, затем, что в мире вместо слова «мама» все чаще слышно: «Мама, защити! Лежат могилы, холмики, пригорки… В одном я так и не нашла его , В одном — ты слышишь, женщина Нью-Йорка? Я очень помню все, чего он хочет, твоей страны военный самолет. Я помню: самолеты ясным летом к советскому летели рубежу. Мне очень трудно вспоминать об этом, но я тебе об этом расскажу. В эту первую ночь и не думала я, сколько будет ночей и воды утечет.
А напротив в окне наклонились друзья, до утра, до рассвета готовя зачет. Этой ночью такая была тишина, что, казалось, ко мне наклонилась едва и стоит за спиной вся большая страна, чтоб услышать, какие ты скажешь слова. Я немало увижу, узнаю, пройду, но — о чем мне ни думать и где мне ни быть, — эту ночь и рассвет в институтском саду мне, как клятву на верность, всю жизнь не забыть! И какого, и где ни найдешь ты коня, и в какой ты ни прыгнешь вагон на ходу, ты уснешь, ты проснешься — увидишь меня. Мне казалось: вся радость, что есть на земле, с этих пор поселилась у нас. Мне казалось: тебе только я и нужна, без меня ты не выживешь дня. И вставало огромное слово «жена» и краснеть заставляло меня. Ты меня учила многому: выдержанной медленной мечте, ласковому, бережному, строгому, полевой горячей широте. Ты учила первые, кривые выводить каракули-слова и иглой неопытной впервые вить узор стебельчатого шва; мокрый невод высушить у речки, печь картошку в россыпях золы и белить бока широкой печки, дожелта выскабливать полы; и не унывать, когда устанешь; и встречать без слез, без суеты эшелоны с красными крестами и стирать кровавые бинты. Мама, мама!
Радость и кручина! Детские далекие мечты! Почему, зачем чужой мужчина стал дороже и родней, чем ты? Мама, что же ты не научила в свой нелегкий материнский век, что придет совсем чужой мужчина, дорогой, любимый человек? Я к нему в любой ненастный вечер выбегу, и рада, и горда, как к тебе, единственной, навстречу я не выбегала никогда. Выбегу то тихой, молчаливой, то веселой песнею звеня. И такой богатой и счастливой даже ты не видела меня! Мы тогда вставали до рассвета, с книгами просиживали дни. Мама в письмах нас к себе звала: «Мы одни-то стосковались за год. Будет много ягод: от цветов вся вырубка бела.
А ромашек сколько! К свадьбе, кстати! Я уж вас дождаться не могу. Рыжики соленые для зятя в погребе соседском берегу. Все считаю по календарю, скоро ли там кончатся зачеты. Приезжайте, браги наварю; скоро меду будут полны соты…» И смеялся кто-то из подруг: — Только эту сессию нам сдать бы, целым общежитием на свадьбу к вам тогда закатимся! И вдруг… 4 Не рвали цветов по оврагу, не брали на пасеке мед, ржаную тяжелую брагу не ставили стынуть на лед. Ни дома в узорной ограде, захлестнутой зеленью лоз, ни свадебных песен, ни свадеб и не было, и не ждалось. Машины с грохочущим ревом, с фашистским крестом на крыле, и первые бомбы над Львовом, и первая кровь на земле. В это утро ты свернул в рулоны неоконченные чертежи.
Начал готовальню убирать и, как бы запоминая что-то, медленно закрыл свою тетрадь с надписью «Дипломная работа». Взял какой-то сверток, подошел, отдал мне его, заулыбался. Ярко-красный пионерский галстук из бумаги выскользнул на стол. Я, не понимая ничего: — Для чего это? И добавил радостно: — Для сына… И сразу — вечер, темная Москва, платформы Белорусского вокзала. Как я искала нужные слова, которые я так и не сказала! Как я хотела, чтобы ты узнал, что самое желанное на свете — опять скорей прийти на тот вокзал, чтобы тебя, вернувшегося, встретить!
Он поддержит меня, он без слов мне прикажет: — Иди! Пусть же слезы мои, несдержимые горькие слезы, пронесутся над ним, словно щедрые жизнью дожди! Пусть от них забелеет цветами оконная рама, разольются ручьи лепестков и былинок в саду. Он к окну подбежит, бросит мячик и крикнет мне: — Мама! И куда я тогда от него, золотого, уйду? И кому я отдам? И на что я его променяю, если он — это я, если он — это больше, чем я, если он — это то, для чего не сдаваться должна я, чего ждешь от меня ты, родная Отчизна моя?! Я такая, какой ты меня воспитала и какой ты хотела увидеть меня. Я стою. Я живу. Я не плачу, и я не устала! Я готова для самого — самого трудного дня. Я готова все вынести, я уже вынесла много. Я впервые в беде, и ее победила, беду. И лежит предо мною одна — и прямая — дорога. И по этой дороге я сына вперед поведу. Сын мой! День мой! Большой, дорогой, неустанный! Вечера допоздна, ночь бессонниц, тревог и труда. Здравствуй, первая трудность, которой гордиться я стану! Настежь двери: пусть видно, как в комнату входят года! Идет пятидесятый. Летний луч запутался в окне. Бегают веселые ребята по большой и ласковой стране. Есть в стране для них дома и книжки, есть земля, чтоб хлеб для них растить, фабрики, чтоб сделать им пальтишки, армия, чтоб их оборонить. Их везде улыбками встречают, маленьких веселых сорванцов. Кажется, они не замечают, что они не видели отцов. В самом деле, что им нужно, детям? Сыт, обут — и вроде все дела! До сих пор я часто вспоминаю: ласковые волны ветерка, праздничное утро Первомая, движутся по улицам войска. Конники стоят на перекрестке, маленьким не видно за людьми. Чей-то мальчик в новенькой матроске звонко крикнул: — Папа, подними! И уже вверху над всеми нами рассмеялся громко, горячо, и вцепился смелыми руками в крепкое отцовское плечо. Мой взглянул на мальчика и замер, словно к месту своему прирос. И смотрел он детскими глазами, полными таких недетских слез, что хотелось броситься — и мимо, растолкав веселые ряды, спрятать сына от непоправимой в первый раз им понятой беды! Но стоявшим возле мостовой — загорелый, сильный, высоченный — взял сынишку на руки военный и подбросил вверх над головой, вверх, туда, где теплый майский ветер встретил сына трепетом знамен. И нигде, на целом белом свете, не было счастливее, чем он, этот сын моей родной земли, этот мальчик с круглыми щеками, на которых, словно ручейками, высохшие слезы пролегли… Вот и все. Прохладно, вечереет. Сумерки качнулись у окна. Вот в такие сумерки в Корее ожила проклятая война. Но опять от края и до края встал народ за Родину стеной; не в стихах, а в битвах повторяя быль, сейчас рассказанную мной. Он, как мы, снесет бои и беды и поднимет на руки сирот… И корейский мальчик в День Победы к гимнастерке воина прильнет. И далеко за краем океана ты будешь слушать в этот час меня.
Они приходили к нам на школьные вечера, а мы — к ним в землянки, в пригородный лес, с самодеятельными концертами. И я читала свои стихи: Когда штурвал сожмет рука пилота, окутав поле дымкой голубой, вас унесут стальные самолеты в далекий путь, в суровый трудный бой... О поэтических достоинствах стихов лучше промолчать. Но мне в последующей жизни довелось выступать, пожалуй, больше, чем надо. И ни одна аудитория не принимала меня так горячо. К этому времени я уже знала, что есть в Москве Литературный институт, и, конечно, мечтала в нём учиться. Но шла война, и вызов в Москву давали только технические вузы. Мне было всё равно — какой технический, и я выбрала просто институт с красивым названием: Институт цветных металлов и золота. Два года училась на горном факультете, сдавала с грехом пополам всякие технические сложности вроде сопромата и теоретической механики, но весной 45-го, не окончив второго курса, ушла в Литературный институт имени Горького. Нас на курсе числилось двенадцать человек, и только один был прозаиком — остальные писали стихи! Сначала я попала в семинар Веры Звягинцевой. Был такой «девичий» семинар, который как-то тихо, сам по себе, распался. Меня вызвали на творческую кафедру и предложили — на выбор — два семинара: Михаила Светлова и Владимира Луговского. Светлова я, конечно, знала — «Гренаду», «Рабфаковку», «Двадцать лет спустя»... Мне стало страшно. Боже мой, я — к Светлову?.. И я не сказала, а выдохнула: — Уж лучше к Луговскому! Словно это было меньше, проще, чем Светлов. Но я тогда просто не знала ни стихов, ни даже имени Луговского. Владимир Александрович Луговской — это было то, что нужно моему характеру, моей вечной застенчивости. На его шумных семинарах, где доброжелательные, но безжалостные собратья по перу громили друг друга, не выбирая выражений, особенно доставалось авторам «тихих» стихов. А тише меня была только Танечка Сырыщева. Владимир Александрович сам читал наши тихие стихи, громко читал. И подчеркивал голосом то, что этого заслуживало. Много раз потом, после института, я встречала его в Центральном доме литераторов, в издательствах. Каждый раз замирала, как на семинарах. И так ни разу и не сказала, как я ему тогда была благодарна. Да и только ли ему?..