лучший сайт для чтения Твой сон ну уж очень вкусен [Xiyu Er] Новая еда 1-1 бесплатно онлайн. это всё, что нам осталось Душить друг друга в ванной и снимать свою усталость Мой сон - твои объятья, а мой космос - гематома Впечатай меня в стену, чтобы я осталась Вино и сигареты - это всё. Портал предоставляет авторам возможность свободной публикации и обсуждения произведений современной поэзии. Просмотрите доску «Твой сон ну уж очень вкусен» пользователя симп Гань Юй в Pinterest. Посмотрите больше идей на темы «сон, манхва, манга». Самый мощный обстрел Белгорода за всю войну / Новости России.
[СЁНЭН-АЙ] "Твой сон ну уж очень вкусен" 1-4 главы [ОЗВУЧКА]
Это очень крутая маньхуа! Персонажи все очень классные, много милых моментов, красиво отрисовано. Прям вкусно) Но это именно сенен-ай: есть своеобразная цензура даже на поцелуях (видимо для понижения рейтинга?), однако это не делает работу хуже. Одинокий парень, которому часто снятся кошмары, вдруг привлекает внимание инкуба. «Твой сон ну уж очень вкусен~». В школе сложно заводить друзей. Если не быть осторожным, то можно быть съеденным инкубом~. это всё, что нам осталось Душить друг друга в ванной и снимать свою усталость Мой сон - твои объятья, а мой космос - гематома Впечатай меня в стену, чтобы я осталась Вино и сигареты - это всё. Вечер стих, темно уж очень. Читайте Your Dream Is Delicious (Твой сон ну уж очень вкусен) Глава 101 онлайн бесплатно.
читать мангу онлайн
«Твой сон ну уж очень вкусен» лучшее что можно было придумать. Сердечный друг, желанный друг, Приди, приди: я твой супруг!.». Читать мангу Твой сон ну уж очень вкусен (Your dream is delicious) онлайн на русском. Одинокий парень, который пошел в школу на месяц позже из-за своей болезни, стал дружить с самым популярным парнем их школы! Одинокий парень, которому часто снятся кошмары, вдруг привлекает внимание инкуба. «Твой сон ну уж очень вкусен~». В школе сложно заводить друзей. Если не быть осторожным, то можно быть съеденным инкубом~. «Твой сон ну уж очень вкусен» лучшее что можно было придумать. лучший сайт для чтения Твой сон ну уж очень вкусен [Xiyu Er] Новая еда 1-1 бесплатно онлайн.
Твой сон ну уж очень вкусен / Your dream is delicious - Новая глава! (Том: 1, Глава: 101)
Просмотрите доску «Твой сон ну уж очень вкусен» пользователя Detiky в Pinterest. Посмотрите больше идей на темы «сон, манхва, манга». – Только попробуй прикоснуться ко мне, я твой автомат в задницу тебе засуну! – девчонка и вправду была дикаркой, она даже попыталась дёрнуться в сторону брата. Твой сон уж очень вкусен манхва.
«Твой сон ну уж очень вкусен» Статус перевода Продолжается | Манга / маньхуа / манхва
13438 вопрос по теме «Найти фильм по фразе». Яндекс Кью — платформа для экспертных сообществ, где люди делятся знаниями, отвечают на вопросы, общаются. Он инкуб, которому приглянулись кошмары, что часто снятся одиночке.«Твой сон ну уж очень вкусен!»Да уж, в школе сложно заводить друзей. 2:58 Реакция манхвы «твой сон ну уж очень вкусный» на тт (AU).
Открытки спокойной ночи
Лотар отпустил старика, который почти упал на подстилку. Всё, теперь его едва ли удастся вывести из молитвенного транса. Люди Востока странно устроены, подумал Лотар. Но другой, более трезвый голос подсказал, что старик прав и вполне может существовать что-то худшее, чем смерть от жажды. Вдохнув полной грудью холодный ночной воздух, Лотар пошёл к оазису. Глава 3 Он вошёл под пальмы. Теперь взобраться бы на дерево, нарвать листьев и попытаться выжать из них влагу. Но, может быть, Периак ошибается и в полусотне шагов впереди течёт ручей — нежная, почти бесшумная струйка слабой, беззащитной воды, хотя бы всего в палец толщиной… Лотар покачнулся.
Во рту было сухо, как на песке под ногами. Его тело требовало воды, хотя бы немного, всего одну пригоршню… Нет, пригоршня воды была огромным богатством, почти невообразимым счастьем. Он решил, что не сможет влезть на пальмы, которые шумели под ветром сухими, жёсткими, как выделанная кожа, листьями. Нужно искать воду. Он вытянул руки и пошёл, слушая шелест пальм, биение своего сердца и скрип песка. Других звуков не было. Это не пугало его, как Периака.
Он даже порадовался, надеясь, что легче будет услышать звон капель. Внезапно его руки упёрлись в шершавую стену. Ставить стену в пустыне, где нет ни зверя, ни человека? Это означало, что где-то рядом может быть стража, а у него только крохотный кинжальчик. Но в то же время появилась и надежда. Стена означает что-то, требующее охраны. А что, кроме воды, охраняют в пустыне?
Он поднял руки. Кирпичи наверху стали мельче, но до верха он не доставал. Тогда он подпрыгнул как можно выше… Стена оказалась не выше шести локтей. Он успокоил сердце, представил в темноте каменный край, подпрыгнул, повис на руках, подтянулся… Но сорвался и тяжело упал. Отдышавшись, подпрыгнул снова. На этот раз получилось. Он перевалился через стену, которая была не шире трёх ладоней, сел, свесил ноги по ту сторону, прислушался и спрыгнул.
Удар о песок прозвучал так, словно со стены свалился мешок с овсом, а не тренированный охранник. Не поднимаясь, Лотар снова прислушался. Теперь он слышал, как где-то рядом ходит кто-то огромный, полный жизни и гнева. Этот зверь мог вот-вот напасть на него… Нет, он оставался на месте. Вытащив кинжал, Лотар пошёл на этот звук. Он сделал не больше десятка шагов, как последовал бросок. Лотар отпрыгнул в сторону, размахивая в воздухе кулаками… Но зверь, ударившись о какую-то преграду, взвыл, плюхнулся на заскрипевшие доски и отполз в угол своей клетки.
Лотар шагнул раз, другой и… наткнулся на доски, уложенные на песке. Но прутья решётки не поднимались от них вверх, перед Лотаром была пустота. Он стал вытягивать руку, но тут же отдёрнул её. Ему пришло в голову, что он не вытащит её назад. Её будет удерживать, как держит зверя, эта преграда. Попасть туда было легко, но вернуться мог только тот, кто знал, как с этим обращаться. Значит, Периак прав, в Беклеме живёт Гханаши.
Напрягая глаза так, что на периферии зрения поплыли светлые круги, Лотар осмотрелся, но ничего не увидел. Это тоже было странным. Ведь в пустыне он видел, хотя бы на двадцать шагов, но видел, а здесь… И тогда он услышал плеск, это был именно плеск, а не воспоминание о звуке текущей воды, которое мучило его целый день. Лотар осторожно обошёл помост и шагнул вперёд. Внезапно он стал видеть, как если бы вышел из тени. В десятке шагов перед ним был невысокий, до его колен, парапет, за которым мягко, шёлково плескалась вода. Вернее, она просто шуршала под песчинками, которые сдувал в неё ветер.
Вода, вода, хрустальное божество жизни! Он подошёл к бассейну, наклонился над жидкостью, плещущейся вровень с камнем… Раздался дикий, оглушительный визг, вспыхнул ослепительный свет. От этой яростной, немилосердной атаки нельзя было укрыться, даже зажав уши и глаза руками. Лотар упал, покатился по песку, упёрся лбом в стену бассейна, желая, чтобы произошло что угодно, только бы исчезли этот вой и пышущий ненавистью, безжизненный бело-голубой свет. Потом ему показалось, что он начал глохнуть. Может, звук и в самом деле стал тише, но скорее всего Лотар просто соскальзывал в беспамятство. Он замотал головой, пытаясь бороться… Ему лишь показалось, что он двигает головой.
Он не мог шевельнуть ни единым мускулом. Это было ужасно. Он не мог отвести руки от глаз, не мог заставить себя открыть глаза, не мог даже дышать. Он попытался вдохнуть, чтобы лёгкие не кипели такой острой, невероятной болью, но и это не получилось. И тогда он понял, что скорее всего умрёт от удушья, от невозможности вдохнуть воздух, который не замечаешь, как и воду, пока им дышишь, пока он наполняет тебя неуловимым веществом жизни. В отличие от воды, воздуха было сколько угодно — вот он плещется у самых губ, но зачерпнуть его было так же невозможно, как напиться песком. Его тело легко исполнило приказ, он встал.
Глаза его оставались зажмуренными, потому что голос не приказывал открыть их. Лотар понимал, что вот-вот умрёт. Но у него не возникало ни малейшего сомнения, что и после смерти его тело будет слушаться того, кто командовал им. Прикажут его телу стоять — оно будет стоять, хотя сам он уже умрёт. Прикажут идти куда-то и сделать что-нибудь — оно пойдёт и сделает. Он и не подозревал, что на свете существует такая абсолютная власть над людьми. Лотар вдохнул, каждой клеткой ощущая, как воздух вливается в его лёгкие, освежает кровь, удаляет боль, рассеивает пелену, окутавшую сознание, возвращает жизнь.
Потом открыл глаза. И понял, что теперь видит всё так, как если бы, не сходя с места, мог приблизиться к любому предмету и рассмотреть его с расстояния нескольких дюймов или под одним из тех колдовских стёкол, которые увеличивают все предметы. Он мог, например, до последнего волоска рассмотреть паучка, свившего паутину между ветвями, мог увидеть отражение в глазах летучей мыши, летающей над деревьями, мог при желании разобрать и более мелкие вещи. Даже свет, который только что едва не убил его, теперь ощущался как ровный розоватый туман, расходящийся вокруг змеистыми волнами. И в нём не было ничего болезненного. У Лотара появилось странное ощущение, будто кто-то медленно прополз по внутренней стороне его черепа. Это было щекотно и неприятно, это было унизительно.
Лотар почувствовал, как в нём закипает гнев. И он, как жажда, должен быть удовлетворён, или жить станет невозможно. В воздухе проскрежетал старческий смех. Впрочем, так ли? Лотар стал догадываться, что этот голос вплывает в его сознание не как звук, а другим образом. И ещё ему показалось, что теперь всё на свете могло с ним так говорить: стоило только сосредоточиться, и он начинал ощущать даже голоса пальм, которые хором пытались ему что-то подсказать. Пожалуй, ты смышлён.
Это скажется на твоей судьбе. Как ни удивительно было новое зрение Лотара, он начинал понимать, что какие-то части реальности не воспринимал по-настоящему, потому что только теперь заметил небольшой дом на другой стороне бассейна. Дом был мал и неказист снаружи. Но когда Лотар всмотрелся в него, он ужаснулся. Дом не имел конца. Каким-то образом в него были уложены комнаты, переходящие в залы, а те вели в залы ещё большего размера. И всюду были предметы, понять которые Лотар не мог бы, даже если бы кто-то объяснил их назначение.
Вдоль стен стояли статуи невиданных богов, огромные комнаты занимали диковинные машины, в углах, как простой мусор, были свалены горы несметных сокровищ, оружия, драгоценных тканей, изысканных и редчайших пряностей, на диковинной формы подставках пылились разнообразные книги, написанные незнакомыми, пугающими своей сложностью письменами, и ещё многое другое было там, чему трудно найти объяснение. А на границе своего нового зрения Лотар увидел другие двери этого дома, но не в эту пустыню и даже не в какие-то знакомые Лотару места, а куда-то бесконечно далеко, в миры, которые невозможно было представить. И в обрамлении всех этих творений, исполненных великолепной выдумки и тончайшей, прекрасной магии, находился человечек, который восседал на большом мрачном троне, сделанном из камня, что был доставлен в этот мир через выходы, ведущие неизвестно куда. И это был не трон даже, а дивный прибор, чудесная машина, где каждая деталь имела смысл и значение. Но как ни напрягал Лотар своё новое, восхитительно ясное зрение, он не мог разглядеть и половины тех устройств, которые были вмонтированы в него. Чтобы понять, как это сделано, требовалась не одна человеческая жизнь. Я хотел бы сам говорить за себя, подумал Лотар.
Ответом ему был смех, который звучал так, словно смеялась сама пустыня. Это тоже нужно учесть, когда я решу твою судьбу. Щекочущее присутствие мага в сознании ушло. Лотар понял, что теперь он может говорить. Только это было бессмысленно, потому что Гханаши уже знал всё. Теперь чудное зрение Лотара раздвоилось. Он видел колдуна на троне и мог заглянуть в его бассейн… Он отшатнулся бы, если бы сумел, или, на худой конец, закрыл глаза, но ему было приказано смотреть, и он не смел ослушаться.
Это была не вода, а что-то чёрное, как то масло Земли, которое горит тяжёлым, дымным пламенем. Но это было и не масло, а что-то специально созданное колдуном для того, чтобы тот мог смывать неудачные результаты своих экспериментов. Здесь были души людей, загубленных колдуном, тела животных, превращённых в монстров, чувства, мысли и желания невиданных существ, о которых Лотар никогда прежде не слышал. И в этом же бассейне, скорее всего, растворится он сам. При этих словах колдун каким-то образом выпустил Лотара из круга своего внимания, и тогда Желтоголовый стал искать в его доме воду. Изволь слушать! Он чувствовал себя очень странно, произнося обычные слова на том языке, которому научился от матери и отца, почти забытом за годы скитаний.
Ко мне мало кто приходит. Всё живое в округе нашло свой конец в этом бассейне. Для моей магии нужно много материала. О какой справедливости ты говоришь? От наёмника, убийцы, висельника… Почти вора! Ты — вор. По крайней мере, они тебе интересны.
Что же, это облегчает задачу. Вместо того чтобы любить их, ты будешь их убивать, будешь сжигать их живьём. Я не хочу экспериментировать с тобой, а просто превращу тебя в Чёрного Дракона. Лотар закрыл глаза, чтобы не видеть той уродливой радости, которая появилась на лице колдуна. Не нужно ничего изобретать. Мы покончим с этим до восхода солнца. И я так давно не видел, как это происходит.
О, если бы мне захотелось порадоваться по-настоящему, я соорудил бы огромное зеркало, чтобы и ты мог полюбоваться, как под действием заклинаний из существа, имеющего бессмертную душу, ты превратишься в чудовищную, неуязвимую машину разрушения! Только на это уйдёт слишком много времени… Придётся обойтись без зеркала. Сейчас я выйду к тебе, и мы начнём. Это лучше делать на воздухе, где не так помешает твой гнилостный запах, то есть запах дракона. Гханаши встал с трона и, размахивая руками, пошёл к выходу. Если бы Лотар мог, он убежал бы, даже забыв о воде. Но ему оставалось только ждать то неизбежное, что должно было произойти.
Глава 4 Вблизи колдун оказался ещё отвратительней. Стали заметны черты, отличающие его от человека — острые уши, поднимающиеся выше поросшей редкими клоками, почти плоской, как у змеи, головы, огромные, жёлтые от старости глаза, лишённые радужки, с вытянутыми, ромбическими зрачками, длинные руки с мощными, многосуставчатыми, как щупальца, пальцами, неестественно кривые ноги, что едва держали это тело, покрытое хламидой, под которой Лотар без труда увидел странную чешуйчатую кожу. Гханаши радовался. Он потирал руки, его губы кривила усмешка, от которой улыбка даже очень злобного человека отличалась так же, как грозовая туча от белого облака. Он обошёл застывшего Лотара и, склонив голову набок, оценивающе посмотрел в его глаза. Ты недавно пил живую кровь. Это хорошо, будет меньше работы.
Странно, что ты вообще дошёл до Беклема. Ты упорен, это тоже хорошо. Да, ты будешь одним из лучших моих произведений, хотя твоя привычка радоваться жизни помешает… Сознание Лотара стало меркнуть. Лишь временами ему удавалось сосредоточить своё внимание на колдуне, но удавалось всё реже. Гханаши пританцовывал вокруг него, размахивая руками. Его голос то поднимался до визга, то превращался в почти неслышный бубнящий рокот. Колдун пел, и в этой песне было больше обнажённого насилия, чем в окровавленном клинке.
Внезапно Лотар понял, что его руки стали похожи на крылья гигантского нетопыря. Это было так больно, что Желтоголовый упал бы, если бы его не поддерживало заклинание, наложенное раньше. Потом очень сильными сделались мускулы груди и спины. Это было необходимо, чтобы он мог управлять крыльями. Как ни странно, вместе с болью Лотара переполняла сила и невероятная выносливость, и он знал, что теперь эта сила в нём останется навсегда. Потом изменились ноги, лёгкие и сердце. Он начинал чувствовать себя словно бы выкованным из одного куска плоти, которую невозможно было разрушить, которая не поддавалась даже действию времени, он становился бессмертным.
И из этого тела мог появиться живой, горячий, как солнце, огонь. Впрочем, им ещё нельзя было пользоваться, иначе он сжёг бы себе голову, которая пока оставалась человеческой. Лотар подумал было об убийстве того зверя, которого творил своим адским искусством Гханаши. По всему получалось, он должен уничтожить себя, но что-то останавливало его. Чем дольше колдовал Гханаши, тем лучше Лотар понимал, что он всё ещё хочет пить. Жажда не проходила, а стала даже сильнее, хотя теперь он знал, что не сможет напиться, потому что внутренний огонь, соединясь с водой, взорвёт его, как шутиху на праздниках вендийских богов. Но если он всегда может избрать этот выход, стоило ли торопиться?
Он начинал понимать — Гханаши в чём-то ошибся, попросту не сумел победить в нём человека, стереть эту новую, странную жажду справедливости, смешанную с обычной жаждой. Главное состояло в том, сколько ещё он будет марионеткой колдуна. Теперь и голова его стала меняться. Челюсти удлинились, сделались тяжёлыми и очень мощными. На них появились крепкие толстые клыки, которыми можно было перекусить холку лошади или разгрызть закованного в доспехи латника. Челюсти стали такими тяжёлыми, что шея не могла удержать их на весу, но несколько движений колдуна — и мускулы, поддерживающие голову, стали твёрже бронзы, туже, чем корни вековых деревьев. Затылок стал удлиняться.
Лотар зарычал от боли, раздвинув малоподвижные, слишком толстые губы, из которых, к его ужасу, вывалился раздвоенный узкий язык, не дававший произнести ни слова… Внезапно Лотар почувствовал, что выходит из-под власти колдуна. Его новое, нечеловеческое тело теперь могло двигаться, хотя каждое движение ещё причиняло боль. Он ударил по своему огромному телу тяжёлым чешуйчатым хвостом. От этого хлопка, казалось, дрогнула чёрная жидкость в бассейне. Он топнул когтистой лапой, и слабый камень под ней раскрошился, как пересохшая лепёшка. Помимо прочего, у Лотара резко изменилось представление о скорости всего, что происходило вокруг. Неуловимый полёт летучей мыши, которая гонялась за мошками, стал медленным, как движения рыбы в воде.
Взмахи колдуна виделись ему теперь не более быстрыми, чем подрагивания пальмовых стволов на ветру. А голос Гханаши стал тягучим, как у самого нерадивого школяра. Зато сам Лотар мог двигаться быстрее, чем любое другое существо, мог драться лучше, чем самый тренированный боец. Если бы не эта жажда, он, вероятно, был бы счастлив. Жажда, простое желание пить воду, в которой отражаются твой нос, глаза и круг солнца на голубом небе. Желание пить — такое понятное всему живому желание… Единственное, что осталось в нём от человека. Жажду нужно было сохранить, это то, что колдун забыл в нём изменить, — мучительную, иссушающую душу, спасительную жажду.
Гханаши торжествовал. К своему удивлению, Лотар стал понимать его речитатив. Теперь ты создан для уничтожения. И никакое из человеческих чувств не помешает тебе творить горе, ты понесёшь его на своих крыльях. И всё, что есть в тебе, подчинится мне, пока я не уйду из этого мира. Но и тогда, пожелав снова стать человеком, ты останешься зверем, потому что забудешь, как это сделать. Рычи, зверь, теперь ты — мой!
Нет, подумал Лотар, не твой, потому что я хочу пить, а это значит, что я помню, каким был раньше. Но теперь он думал на языке, на котором пел свои заклинания Гханаши. Внезапно колдун замер. Он совсем выбился из сил и едва дышал. Он вытянул руку, и то был жест успокоенности и мира. Для Чёрного Дракона по имени Лотар это движение длилось едва ли не дольше, чем трансмутация из человека в зверя. И сделал это хорошо!
Теперь твоя воля к разрушению равна моей, и никто не в силах противостоять ей. И она — такая же часть твоей звериной ипостаси, как жизнь — часть мира. Да, Лотар мог теперь разрушать всё, что видел, и даже магия не могла остановить его. Но… Лотар напряг память. Что-то давало ему превосходство над магом, над этой способностью разрушать. Он ощущал нечто, что осталось в нём от человека. И тогда он вспомнил.
Он хотел пить… А сейчас? Внезапно бледность покрыла щёки колдуна. Он отшатнулся. Его руки, такие смешные, даже без когтей, способных рвать мягкое железо и ломкий камень, стали подниматься, чтобы сотворить какой-то жест нелепой защиты, которую Лотар теперь мог преодолеть легче, чем копьё пробивает нежный бархат. Гханаши забыл стереть жажду — довольно странное желание, которое переполняло человека по имени Лотар. И она каким-то чудом осталась в этом великолепном драконьем теле. Дракон по имени Лотар сам удивился этому желанию, настолько оно было чуждым его природе, но оно было!
Внезапно Лотар понял, что сумел победить. Мощный хвост дракона со свистом распорол воздух, удар пришёлся колдуну по ногам. Гханаши отлетел к стене своего дома, из кровоточащих ног белыми, сахарными изломами торчали кости. Дракон шагнул вперёд, в его мозгу появились слова, которые, Лотар знал это, даже похолодевший от страха и боли колдун читает без труда: — Теперь я — Чёрный Дракон, и ты ничего не можешь мне сделать, колдун. А я могу. И то, что я сделаю, тебе не понравится. Дракон шагнул вперёд, его хвост, усеянный острыми, как серпы, роговыми пластинами, задел пальму толщиной в тело человека.
Дерево рухнуло, перерубленное пополам. При обратном движении этого чудовищного оружия он задел ограждение бассейна. Камень разлетелся, чёрная жидкость стала вытекать через пролом. Защищённому от колдовства дракону она была опасна не больше, чем молочный кисель. Потом рухнул угол дома колдуна. На это Лотар уже не обратил внимания. Гханаши поднял руку.
Я давно не пользовался этими заклинаниями и поторопился, применив их. Я верну тебе человеческий облик, если хочешь. Дам тебе богатства, о которых ты, простой наёмник, не имеешь понятия, и отпущу. Я даже согласен служить тебе некоторое время. Если ты надумаешь стать величайшим полководцем нашего мира, тебе потребуется моя помощь… — Обещания могут оказаться обманом. А вот твоя смерть уничтожит твою магию. Этим ты повредишь и себе, клянусь!
Ты лжёшь, старик. Разве ты не хочешь побывать там, где не бывал ни один смертный, куда выходят другие двери моего дома? Если бы я жил в этом теле дольше, возможно, я привык бы к нему и мне понравилось бы быть драконом. Но сейчас жажда для меня важнее всего. С этими словами Чёрный Дракон по имени Лотар поднял свою огромную ногу и опустил её на Гханаши, как буйвол наступает на досадившую ему змею. Хрустнули кости, и Лотар почувствовал, что колдовство, которое делало его драконом, рассыпается и тает. От нечеловеческой боли обратного превращения он упал и, катаясь в судорогах, оставаясь ещё во многом драконом, разрушил дом, бассейн, размолотил не одну пальму.
И совершенно вмял в сухую глину то немногое, что ещё оставалось от колдуна Гханаши, который ошибся, быть может, единственный раз в жизни. Глава 5 Болело всё тело. Он чувствовал себя так, словно его разбили на куски, разбросали по пустыне, а он всё равно не умер и ощущает боль каждой клеткой. В то же время ещё никогда он не ощущал себя таким сильным, преисполненным радости неистребимой жизни. Он поднял руку и провёл по своей испачканной какой-то слизью груди. Да, у него всё болело, но он был сильнее и здоровее, чем прежде. Только слизь была уж очень противной.
Это заставило его очнуться окончательно. Влага, жидкость, вода! Он сел, застонав от боли, отозвавшейся во всех мускулах. Но это была не та боль, которая осталась от колдовских трансформаций, а боль-протест от слишком резкого, невероятно быстрого движения. Он раскрыл глаза и провёл перед ними рукой, как проверяют зрение после удара.
Более 14 млрд открыток отправили наши пользователи за 2021 год. Подарите Открытки спокойной ночи родственникам. Праздники всегда веселее в кругу знакомых. Радостные открытки в огромном количестве для кузенов или кузин в OK. Смотрите Открытки спокойной ночи! Ежедневно происходит масса событий. Каждый день случается какой-нибудь праздник, и вы можете подарить открытку родственникам.
Оттуда и пошёл обряд желать спокойной ночи на сон грядущий, который его убережет, сопровождать добрыми словами, чтобы человек знал, что его ждут в этом мире. На нашем сайте можно скачать множество интересных картинок, заряженных положительной энергетикой на любой вкус и возраст.
Только в 49 лет Евгений Вячеславович смог исполнить мечту детства — отучиться на пилота, ранее не позволяло зрение, а затем он приобрел свой первый Як-52 и стал строить собственный аэродром «Боровая». Сын Евгения Барсова Иван научился управлять самолетом в 14 лет и в 2013 году было решено создать пилотажную группу. Набирали именно девочек, потому что аналогов такой группе в России не было. Сейчас «Барсы» выступают на всероссийских и международных соревнованиях и привозят в Сургут призовые места, а на площадке аэродрома проводится чемпионат России по самолетному спорту.
Картинки: Спокойной ночи!
Взмахи колдуна виделись ему теперь не более быстрыми, чем подрагивания пальмовых стволов на ветру. А голос Гханаши стал тягучим, как у самого нерадивого школяра. Зато сам Лотар мог двигаться быстрее, чем любое другое существо, мог драться лучше, чем самый тренированный боец. Если бы не эта жажда, он, вероятно, был бы счастлив. Жажда, простое желание пить воду, в которой отражаются твой нос, глаза и круг солнца на голубом небе. Желание пить — такое понятное всему живому желание… Единственное, что осталось в нём от человека. Жажду нужно было сохранить, это то, что колдун забыл в нём изменить, — мучительную, иссушающую душу, спасительную жажду. Гханаши торжествовал. К своему удивлению, Лотар стал понимать его речитатив. Теперь ты создан для уничтожения.
И никакое из человеческих чувств не помешает тебе творить горе, ты понесёшь его на своих крыльях. И всё, что есть в тебе, подчинится мне, пока я не уйду из этого мира. Но и тогда, пожелав снова стать человеком, ты останешься зверем, потому что забудешь, как это сделать. Рычи, зверь, теперь ты — мой! Нет, подумал Лотар, не твой, потому что я хочу пить, а это значит, что я помню, каким был раньше. Но теперь он думал на языке, на котором пел свои заклинания Гханаши. Внезапно колдун замер. Он совсем выбился из сил и едва дышал. Он вытянул руку, и то был жест успокоенности и мира.
Для Чёрного Дракона по имени Лотар это движение длилось едва ли не дольше, чем трансмутация из человека в зверя. И сделал это хорошо! Теперь твоя воля к разрушению равна моей, и никто не в силах противостоять ей. И она — такая же часть твоей звериной ипостаси, как жизнь — часть мира. Да, Лотар мог теперь разрушать всё, что видел, и даже магия не могла остановить его. Но… Лотар напряг память. Что-то давало ему превосходство над магом, над этой способностью разрушать. Он ощущал нечто, что осталось в нём от человека. И тогда он вспомнил.
Он хотел пить… А сейчас? Внезапно бледность покрыла щёки колдуна. Он отшатнулся. Его руки, такие смешные, даже без когтей, способных рвать мягкое железо и ломкий камень, стали подниматься, чтобы сотворить какой-то жест нелепой защиты, которую Лотар теперь мог преодолеть легче, чем копьё пробивает нежный бархат. Гханаши забыл стереть жажду — довольно странное желание, которое переполняло человека по имени Лотар. И она каким-то чудом осталась в этом великолепном драконьем теле. Дракон по имени Лотар сам удивился этому желанию, настолько оно было чуждым его природе, но оно было! Внезапно Лотар понял, что сумел победить. Мощный хвост дракона со свистом распорол воздух, удар пришёлся колдуну по ногам.
Гханаши отлетел к стене своего дома, из кровоточащих ног белыми, сахарными изломами торчали кости. Дракон шагнул вперёд, в его мозгу появились слова, которые, Лотар знал это, даже похолодевший от страха и боли колдун читает без труда: — Теперь я — Чёрный Дракон, и ты ничего не можешь мне сделать, колдун. А я могу. И то, что я сделаю, тебе не понравится. Дракон шагнул вперёд, его хвост, усеянный острыми, как серпы, роговыми пластинами, задел пальму толщиной в тело человека. Дерево рухнуло, перерубленное пополам. При обратном движении этого чудовищного оружия он задел ограждение бассейна. Камень разлетелся, чёрная жидкость стала вытекать через пролом. Защищённому от колдовства дракону она была опасна не больше, чем молочный кисель.
Потом рухнул угол дома колдуна. На это Лотар уже не обратил внимания. Гханаши поднял руку. Я давно не пользовался этими заклинаниями и поторопился, применив их. Я верну тебе человеческий облик, если хочешь. Дам тебе богатства, о которых ты, простой наёмник, не имеешь понятия, и отпущу. Я даже согласен служить тебе некоторое время. Если ты надумаешь стать величайшим полководцем нашего мира, тебе потребуется моя помощь… — Обещания могут оказаться обманом. А вот твоя смерть уничтожит твою магию.
Этим ты повредишь и себе, клянусь! Ты лжёшь, старик. Разве ты не хочешь побывать там, где не бывал ни один смертный, куда выходят другие двери моего дома? Если бы я жил в этом теле дольше, возможно, я привык бы к нему и мне понравилось бы быть драконом. Но сейчас жажда для меня важнее всего. С этими словами Чёрный Дракон по имени Лотар поднял свою огромную ногу и опустил её на Гханаши, как буйвол наступает на досадившую ему змею. Хрустнули кости, и Лотар почувствовал, что колдовство, которое делало его драконом, рассыпается и тает. От нечеловеческой боли обратного превращения он упал и, катаясь в судорогах, оставаясь ещё во многом драконом, разрушил дом, бассейн, размолотил не одну пальму. И совершенно вмял в сухую глину то немногое, что ещё оставалось от колдуна Гханаши, который ошибся, быть может, единственный раз в жизни.
Глава 5 Болело всё тело. Он чувствовал себя так, словно его разбили на куски, разбросали по пустыне, а он всё равно не умер и ощущает боль каждой клеткой. В то же время ещё никогда он не ощущал себя таким сильным, преисполненным радости неистребимой жизни. Он поднял руку и провёл по своей испачканной какой-то слизью груди. Да, у него всё болело, но он был сильнее и здоровее, чем прежде. Только слизь была уж очень противной. Это заставило его очнуться окончательно. Влага, жидкость, вода! Он сел, застонав от боли, отозвавшейся во всех мускулах.
Но это была не та боль, которая осталась от колдовских трансформаций, а боль-протест от слишком резкого, невероятно быстрого движения. Он раскрыл глаза и провёл перед ними рукой, как проверяют зрение после удара. Рука двигалась не быстрее, чем он того хотел. Но он услышал шелест разрываемого ладонью воздуха. И уже знакомой болью это движение отозвалось в мышцах. Лотар осмотрелся. Его чудесное зрение осталось с ним. Он мог при желании, не поворачивая головы, увидеть то, что творится за его спиной, мог рассмотреть каждую фасеточку в глазах мухи, пытающейся сесть на его голый живот, мог увидеть то, что творилось на расстоянии в несколько сот локтей по ту сторону стены или в заставленном невидимыми клетками зверинце Гханаши… В зверинце от невидимой ранее защиты остались только бледные, почти неразличимые на свету куски тончайшей сетки. Она растворялась, как медуза на солнце, потому что не получала энергии, источник которой находился в разрушенном теперь доме колдуна.
Многие звери уже выбрались на свободу. Некоторые из них удрали в пустыню, где их ждала смерть, потому что перейти через пески они не смогли бы. Но они были животными, и инстинкт гнал их от оазиса, в котором всё было залито мрачной аурой колдовства и гибели. Не ушли только трое. Вернее, четверо, но одно из этих существ, прекраснейшая и редчайшая антилопа, пойманная и перенесённая в Беклем колдовским искусством Гханаши, было убито. Зверь, который убил её и теперь, урча от радости, вгрызался в её внутренности, заставил Лотара вздрогнуть от отвращения. Это была мантикора — чудовище, о котором лишь иногда рассказывали моряки. Мантикоры жили на далёких южных островах, где только и могли оставаться в полной изоляции. У них была огромная, напоминавшая человеческую, голова, мощное львиное тело, широкие сильные крылья, покрытые тяжёлыми, звенящими, как металл, перьями, и тонкий, быстрый, загнутый, как у скорпиона, хвост с ядовитым жалом на конце.
Мантикоры были почти неуязвимы. По всему южному побережью рассказывали, что их шкуру не пробивали самые тяжёлые и твёрдые копья, их не могли сразить даже заговорённые восточными магами гибкие клинки из вендийской стали, прокалённые на вулканическом огне. Убивали их только лёгкие, но смертоносные мечи из мифрилла — металла, которым в мифические времена с людьми торговали гномы. Но теперь во всём мире остался лишь один такой меч, но кто им владел, было неизвестно. Даже всезнающие бродячие торговцы не могли назвать его имени. Платные рассказчики на рынках, впрочем, называли его Демиургом, но большинство из них даже не скрывали, что сомневаются в его существовании. Лотар посмотрел в другую сторону оазиса. Там стояла слониха с крохотным, всего нескольких недель от роду детёнышем. Слонёнок был почти спокоен, он не верил, что с ним может произойти что-то плохое, когда такая сильная мама рядом.
А вот слониха была неспокойна, потому что понимала: когда мантикора сожрёт свою первую добычу, она начнёт охотиться на неё. Слониха не боялась гибели. Но она хотела биться до последнего, защищая детёныша. Она только надеялась, что этот ужасный хищник, с которым ей не повезло оказаться рядом, сначала нападёт на человека, а это позволит прожить ей и слонёнку немного дольше… Неизвестно почему, но Лотар это знал. Он мог даже что-нибудь приказать слонихе, и она послушалась бы его. Лотар понял, что теперь никогда не будет тем человеком, который пришёл в этот оазис. Что-то нечеловеческое, замешанное на магии, навсегда останется в нём. И тогда он увидел воду. Она вытекала из серебряной фигурки, которая украшала родничок, давший жизнь всему оазису.
Хотя фигурку сделал Гханаши, это была настоящая вода, возвращающая силу и чистоту. Лишь собранная в бассейне, она становилась основой той чёрной колдовской субстанции, которую использовал колдун. Постанывая от боли, шатаясь от неумения правильно управлять своими слишком сильными и быстрыми мускулами, Лотар пошёл к родничку, удивляясь на ходу, насколько прекрасной может быть струйка не очень даже чистой, но живой воды. Он приник к ней губами, набрал её в рот и… чуть не задохнулся. Ему хотелось пить её не глотая, хотелось, чтобы она сама втекала в его тело. Он пил, пил, пил, а потом снова пил. Вода вытекала у него из носа, почти залила ему лёгкие, залепила глаза и уши… А он всё пил, чувствуя, как бисеринки пота выступают на его коже, вынося ту гадость, которая скопилась в нём после часов жажды и всех колдовских трансформаций. Он пил, закашливаясь, потому что ему хотелось смеяться, пил, захлёбываясь, потому что ему почти удалось добиться, чтобы вода сама втекала в его гортань… Наконец ему показалось, что он вот-вот лопнет, хотя его телу требовалось ещё немало воды, чтобы он был по-настоящему сыт влагой. Он отошёл к бассейну и только тогда заметил, что вода стала промывать и бассейн.
Колдовская жижа, наполнявшая его раньше, вытекла в проломы, которые дракон по имени Лотар сделал, когда атаковал колдуна. А немногие лужи грязи, что остались во впадинах неровно сделанного дна, вода разжижала и уносила в песок. Теперь бассейн наполнился тонкой, в полдюйма, плёнкой совершенно безвредной, прекраснейшей воды. Разумеется, ещё не все эманации колдовских экспериментов рассеялись, слишком много отравленных, злобных сил осталось пока в этом месте, но через неделю-другую этой водой уже смогут напиться верблюды какого-нибудь каравана, а через месяц и люди без особого для себя вреда зачерпнут её из этого бассейна. И тогда одним животворным оазисом в пустыне станет больше. Он вернулся к фонтанчику и снова принялся пить. Но теперь не торопился, а держал воду на языке, чтобы ощутить её превосходный вкус, почувствовать, как каждый глоток прокатывается холодным шариком по пищеводу. Он погрузил руки в крошечный, не больше ковшика, водосбор и с наслаждением плеснул воду на себя, радуясь её свежести… Тревожный рёв слонихи вознёсся в почти неподвижном, сухом воздухе. Лотар мгновенно, не поворачивая головы, осмотрелся.
Это было предупреждение. Слониха с непонятной для зверя заботливостью подсказала ему, что мантикора вышла на новую охоту и объектом этой охоты стал Лотар. Глава 6 Пожалуй, вместо того чтобы плескаться в водосборнике, ему следовало поискать оружие. Он ведь понимал, что драка с мантикорой неизбежна. То, что он не нашёл оружия, было ошибкой, и ещё какой! Теперь он опоздал. Мантикора сидела между ним и развалинами дома, и миновать этот заслон было невозможно. Может быть, подумал Лотар, её можно отогнать? Это помогло бы и слонихе, которая предупредила его… Странно, что он вздумал заботиться о слонихе.
Такого с ним никогда прежде не случалось. Вот только он не знал, как обмануть мантикору. Он всмотрелся в жёлтые, немного навыкате глаза чудовища и понял, что если и можно кого-либо обмануть, то только не этого спокойного, жестокого и неуязвимого зверя, который ни разу в жизни не потерпел поражения, который и здесь-то оказался не потому, что был побеждён, а потому, что заключил с Гханаши какой-то договор… Суть этого договора навеки утонула в глубине безжалостных глаз чудовища. Вообще, чем внимательней смотрел на мантикору Лотар, тем более рассудительной и умной она ему казалась. Спустя несколько долгих ударов сердца Лотар спросил себя, не появился ли этот зверь на свет в результате одного из магических экспериментов Гханаши? Уж слишком совершенным был этот холодный и яростный рассудок, слишком приспособленным для того, чтобы крушить, убивать, пожирать… Внезапно в его сознании возникло слабое, как эхо, но отчётливое предупреждение: будешь всматриваться — ослабеешь. Лотар повернул голову, и, как выяснилось, именно это ему и было нужно. Он отвёл глаза, и наваждение стало рассеиваться. Оказалось, пока Лотар стоял столбом, мантикора подошла на сотню футов ближе.
Теперь их разделяло не больше трёх-четырёх хороших прыжков. И всё-таки она не напала, более того, занервничала. Она стала хлестать себя своим членистым, жёстким, как кремень, хвостом, аккуратно и заученно обращая к телу боковые, плоские грани футового жала. Значило ли это, что её яд был опасен и для самой мантикоры? Лотар быстро осмотрел это оружие магическим зрением. Жало было не более страшно на вид, чем хорошо отточенное копьё или чёрный дзюттэ, которым учил его драться Рубос. Да и у самого Лотара, вероятно, были более грозные шипы на хвосте, когда он превратился в дракона. Но каким-то таинственным образом это жало было способно пробивать любые доспехи, любую кожу и даже любую костяную броню какого угодно существа. Причём мантикоры рождались с таким оружием, а нет в мире силы большей, чем данная при рождении, — это Лотар теперь знал гораздо лучше, чем любой, даже очень могущественный волшебник.
Ты слишком отвлекаешься, ты почти проиграл, прозвучало в его сознании ещё одно предупреждение слонихи. Внезапно Лотар понял, что она очень молода и этот детёныш — её первенец. И ещё он понял, она прекрасно знает, что Лотар будет биться и за неё тоже. Я быстро перестраиваюсь, ответил он, и выставил вперёд руки, чтобы проверить, не закрепил ли он где-нибудь мышцы нечаянным напряжением, которое могло погубить его, потому что замедлило бы удары и перемещения. Нет, всё в порядке. Его трансмутированное тело, он убедился в этом даже с некоторой долей недоверия, было великолепным инструментом. Конечно, он ещё не очень-то умел им управлять, но всё-таки шансы против мантикоры у него были. Ещё бы знать наиболее эффективную тактику… Может, ему удастся подловить её на слишком самоуверенной атаке? Он снова окинул её взглядом от носа до жала на хвосте.
Нет, от этого зверя беспечности ждать не следует. Она всё ещё не атаковала. Уж не драконий ли запах настораживал её? Значит, Чёрные Драконы — то, что пугает мантикор? Жаль, Лотар не может вернуть себя в прежнее состояние. Впрочем, почему не может? Внезапно он понял, что помнит, как изменить мышцы, кости, кровь и нервы, как повторить трансмутации, которым научил его тело Гханаши. Вот только сейчас он уже не успел бы ничего завершить. Мантикора прикончит его быстрее, чем он закончит самые поверхностные превращения.
Воспоминание об оборотничестве заставило мантикору отступить на шаг. Она присела на задние лапы и раскрыла пасть, в которой узкой розовой лентой мелькнул раздвоенный язык. Может быть, она всё-таки способна бояться? Лотар сделал несколько шагов вперёд, представляя, как он превращается в дракона, и тогда мантикора бросилась на него. Первые удары могучих лап вспороли воздух довольно далеко от Лотара. Эти движения показались ему не очень быстрыми, пожалуй, даже спокойными, и лишь уворачиваясь, он понял, что скорость его восприятия так возросла, что даже его тело не успевало сделать то, что он хотел. Мускулы ныли, связки скрипели, а кости — совершенный каркас его тела, данный человеку природой, — гнулись от резкости этих движений. Лотар начинал всё лучше понимать, что ему нужно, чтобы работать этим телом с полной скоростью. Но он мог научиться чему-то, только если останется в живых.
Он отпрыгнул в сторону и тут же выбросил вперёд ногу, чтобы попасть в ту область, где у всех нормальных зверей находится сердце. Нога засвистела в воздухе, таким стремительным был удар, но мантикора пропустила этот выпад и тут же ударила правым крылом. Он выставил хватательный блок и почти поймал этот удар. Крыло оказалось очень сильным, но кости под нежными, по ощущениям Лотара, перьями были очень лёгкими и ощутимо расходились в тонких, почти бессильных суставах. От следующего удара лапой он отлетел назад на добрый десяток футов. И тотчас же мантикора прыгнула, но когда она приземлилась на то место, где Лотар лежал несколько мгновений назад, он стоял уже далеко в стороне. Оба противника закружились, словно в танце, стараясь перехитрить друг друга. Теперь мантикора и не собиралась прикрывать дом. Оба знали: стоит ему побежать к развалинам, мантикора расправит крылья и одним рывком подхватит его, как сова мышонка в поле.
Новая атака. От не слишком сильных ударов в грудь он закрылся мощным блоком из скрещённых рук, а мгновенного удара по ногам избежал, подпрыгнув на месте. Это дало ему возможность атаковать мантикору, до её носа вполне можно было дотянуться даже руками человека… От этих прямых у Лотара заболели кисти рук, а из-под кулаков брызнула кровь. Мантикора взвыла, отлетела назад, полосуя воздух вокруг себя крыльями и передними ногами. Лотар рванулся, чтобы прорваться сквозь эти отмашки и влепить ещё пару ударов в нос, который оказался таким уязвимым… Он уже нырнул под взмах левым крылом и приготовил ногу, чтобы с разворота рубануть ступнёй зверю в переносицу, но… едва успел отпрыгнуть. Мантикора вовсе не надеялась, что эти глупые движения защитят её. Она хитрила, она устроила это представление, чтобы круговым движением через голову вколотить в его нагое тело свой хвост с чёрным жалом на конце. Жало просвистело всего в нескольких дюймах. Но Лотар уже не увидел, ударилась ли мантикора о камни или сумела остановить этот выпад.
Он кувырнулся через руки назад, а оказавшись на ногах, тут же прыгнул в другую сторону, чтобы не попасть под второй удар. Приземлившись, он был уже готов к бою. Впрочем, сделал он для себя вывод, прыжки получались у него слишком высокими, противник поумнее уже поймал бы его в полёте, когда он был почти беззащитен. Потом мантикора провела несколько очень точных и обдуманных атак. Каждая из них могла окончиться смертью Лотара, но он по-настоящему не раскрывался и даже не пытался контратаковать. Он лишь защищался. Со стороны казалось, что он погребён под лавиной ударов и точных, смертоносных выпадов. Но когда противники разошлись, чтобы перевести дух, Лотар с изумлением обнаружил, что не получил ни одной серьёзной раны. И тогда радость, ещё не очень уверенная радость возможной победы стала расти в его сердце.
Он был быстрее и точнее. Он расправится с этим чудовищем, хотя ему и не хватает опыта. Но он учится, пробует, а мантикора с каждым разом всё чаще откатывается назад… Спустя ещё три или четыре схватки он понял, что в самом деле научился защищаться. Теперь, чтобы победить, следовало научиться нападать. Но перед этим нужно измотать мантикору. Он попробовал перемещаться так быстро, что напор воздуха ощущался телом, как упругая, едва преодолимая преграда. Но это ни к чему не привело. Мантикора теряла его из поля внимания, но была слишком опытным бойцом, чтобы следовать за ним. Она вытягивалась столбиком, выставляла передние лапы и крылья в странном на вид, но довольно эффективном круговом блоке и ждала, экономя на каждом движении.
Пожалуй, таким образом Лотар скорее измотал бы себя, чем мантикору. Пришлось сбросить темп. Эти не очень успешные действия тем не менее привели к тому, что мантикора почувствовала себя неуверенно. Она даже отошла к стене, чтобы прикрыть спину. Это уже было отступлением, и Лотар возликовал. Он резко сократил расстояние и сделал несколько обманных движений. Мантикора неожиданно ударила его крылом… Но когда отливающая медью плоскость оказалась перед ним, Лотар перехватил её и с силой крутанул, подобно тому как человеку выворачивают руку в плече и локте. Мантикора завизжала от боли. Вопль этот резал слух, притуплял координацию, как сирены, которыми Гханаши атаковал Лотара ночью.
Впрочем, каким-то образом он, вернувшись в естество человека, приобрёл стойкость к акустическим атакам, и это помогло ему. Когда Лотар отскочил от мантикоры, её крыло волочилось по земле, как огромный веер. Теперь она прятала этот бок, отступая в угол стены, чтобы уменьшить сектор, с которого Лотар мог её атаковать. Но едва она забилась между стенами, сходящимися под прямым углом, а Лотар упустил вывихнутое крыло из виду, мантикора тут же сбила его этим самым крылом с ног. Лотар покатился по земле в туче пыли, стараясь подняться на ноги, получая всё новые и новые удары передними лапами чудовища, едва успевая увёртываться от челюстей мантикоры, с которых капала пена… Казалось, она действует наобум, просто старается использовать ошибку противника, но очень скоро Лотар понял, что эти её атаки были едва ли не более взвешенны, чем оборона, — мантикора закатила его под стену, где у него практически не осталось шансов подняться на ноги и встретить её в полную силу. Это было опасно, очень опасно, тем более что он не знал, как выкрутиться. Мантикора выла, радуясь победе, которая была уже близка. Она даже распрямила свой чудовищный хвост, чтобы одним верховым ударом покончить с этим человеком, который и так слишком долго держался. Только тогда Лотар увидел, что нос мантикоры, который он разбил кулаками, даже не кровоточит.
Что крыло, которое, как ему казалось, он вырвал из суставов, двигается как новенькое. Лишь тогда он понял, почему всё, кто рассказывал о мантикорах, говорили об их неуязвимости. Эти чудовища залечивали себя с такой быстротой, что не боялись практически никакой серьёзной раны. Лотар рано радовался, когда думал, что достаёт мантикору своими ударами. Теперь он понимал, что погибнет из-за самоуверенности. И когда мантикоре осталось нанести уже последние, добивающие удары, она вдруг с диким рёвом повернулась на месте… Оказалось, что слониха, понимая, что с Лотаром вот-вот будет покончено, подкралась сзади и наступила на мерзкий, ядовитый хвост чудовища всей своей немалой массой. Она не решилась действовать более решительно, но и этого было достаточно. Хвост мантикоры хрустнул, вдавившись в песок, и сломался, как сухая ветка. Увидев, что мантикора поворачивается к ней, слониха бросилась в дальний угол зверинца, высоко задрав хвост и трубя от ужаса изо всех сил.
И сделала это вовремя, все удары мантикоры, которыми она хотела отомстить слонихе за нападение сзади, так и не достигли цели. А когда чудовище повернулось к своему главному противнику, Лотар уже стоял на ногах, спокойный, уверенный, жёсткий, едва вздымая грудь в ровном и бесшумном дыхании. Он готовился к атаке. Его не могли смутить прежние неудачи, как больше не заставили бы ошибиться прежние успехи. Мантикора поползла в сторону, направив всю энергию на восстановление сломанного хвоста. Ей нужно было время. Лотар и сам был жестоко избит.
И ей ужель возврата нет? Ужель мне скоро тридцать лет? XLV Так, полдень мой настал, и нужно Мне в том сознаться, вижу я. Но так и быть: простимся дружно, О юность легкая моя!
Я должна была посмотреть, что будет происходить дальше. Глава 3 — …слушай, я не хочу ссор между нами. Отпустите наших людей, и мы разойдемся по-тихому. Вы прекрасно знаете, чем чреваты последствия, если ваши люди оказываются на нашей стороне. Мне тебе снести башку? Когда я подошла к чуть приоткрытым воротам, то помимо брата и еще одного командира видела пятерых мужчин. Двое из них стояли ближе всех, а остальные выстроились в ряд за ними, осматриваясь по сторонам. Оба парня были одеты в армейскую форму камуфляжного цвета, а когда я прошлась по ним взглядом, то заметила вооружение до зубов, словно они ехали нападать. Один из них, судя по всему, последний бросил реплику, которую я услышала. Его взгляд серых глаз буравили брата и нескольких человек из охраны. Выглядел он сурово, на несколько сантиметров выше Макса, широкий в плечах. Темная короткая борода добавляла в его внешность мужественность и какую-то решимость. Если дойдет до драки, он первый снесет башку, как и обещал ранее. Второй был немного спокойнее. Он смотрел на всех с ухмылкой, которая подчеркивала его лицо. Яркие голубые глаза на фоне темной загорелой кожи. Где можно было так загореть? Солнца-то нет. Мы пришли за своими людьми и не хотим накалять ситуацию. Да, они попались, но что делать, если детки захотели погеройствовать. Шепард накажет их как самый строгий родитель. Я слышала, как Макс вздохнул. Он прекрасно знал, что я не промахнусь. Я выпустила пулю, не задумываясь в сторону, как предупреждение, а в ответ теперь все стволы были устремлены на меня. Опустите руки, Мара, Эндрю! Но все же давайте решим проблему с нашими людьми! Парни переглянулись между собой и перевели взгляд на прибывших гостей. Мне совсем не нравилась улыбочка на лице Джека и хмурый взгляд Лиама. Повторяю, северная часть ворот… — раздалось шипение, — … пленники сбежали. Повторяю, сбежали! Мы не поймали, повторяю, не поймали. Возвращаемся на пост. Макс оторвался от гостей, бросил на меня взгляд, перевёл на охрану у ворот, и после в сторону Эндрю. Я осталась стоять на том месте, где стояла, и только сейчас до меня дошло, что я, по сути, стою за периметром стены. Землю густо покрывал пепел, и он не переставал сыпаться с неба. Было непривычно смотреть на все это, понимая, что там дальше все разрушено. Наши незваные гости зашевелились, и только тогда я увидела, что у бородача был установлен в ухе наушник. Он сделал шаг назад, его взгляд устремился в сторону, словно кого-то слушал. Охрана, заметив это, напряглась, и как по команде выступила вперед. Я сразу подняла винтовку, целясь в него. Джек снова рассмеялся. И как у него это получалось? Люди машут пушками у лица, а ему смешно! Он протянул руку, выставляя ладонь, показывая, что понял мои намерения. К нам как раз вышел Макс в сопровождении с Аароном Рейнольдсом, мужчина мягко говоря был взбешён, но усердно пытался это сдержать. Ещё один человек находится у вас, а он наш, — сказал Лиам. Последнее слово осталось за бородачом, а потом они все сели по машинам. Джек высунулся со стороны водительского сидения, резко развернул "Хамви", подмигнул мне и унесся, разрывая темноту фарами машины. Проникли в город, а отряды и их командиры не в курсе, что на главных воротах прибыли гости! Поувольняю к чертовой матери! Мужчина бросил взгляд в мою сторону и широким шагом удалился прочь, проклиная всех нас отборным матом. Эндрю прикрыл глаза на несколько секунд, а Макс стоял неподвижно, провожая взглядом спину главного стража. На следующий день с самого утра после дежурства несколько отрядов вместе с командирами были выставлены в одну шеренгу в амбаре. Аарон Рейнольдс провёл воспитательную беседу. Ну как беседу, он орал на всех, включая тех, кто не понимал, что происходит. Вступившая смена утром была также облаяна начальством наравне с остальными. И отпустили нас только спустя полтора часа. Пока вас отвлекали у главных ворот люди лидера Риверфорда, остальные же лазили по канализации, — ответил Майкл, выглядывая из-за спины Лидии. Пока командиры трахают своих же в центре, его орлы бухают в машине. Мы уселись за стол, принимаясь за еду, которая с голоду казалась необычайно вкусной. Не сказать, чтобы нас кормили деликатесами, но грех жаловаться, когда за стенами и этого нет. Сегодня была картошка с запеченным мясом и овощами. Вот от кого всегда пахло им — так это от нашего с Максом отца. Он, пока решал вопросы в цитадели, баловался им. Иногда мог под шумок принести нам, но это было крайне редко. В Эмбервуде было не так много развлечений, доступных для простого народа. Как бы так сказать, город был поделен на несколько частей. Первый — элита. Там обитали приближенные к главе города, и там же жили главный отряд стражи. Они находились прямо под куполом, и попасть без разрешения КПП было проблематично. Вторая часть была для средненького слоя населения, но не обделенных привилегий элиты. Я и моя семья жили в этом районе, да и Майкл с Лидией тоже. А вот третья часть была по периметру стены вокруг всего города — это защита военная часть. Собственно, тут и находился единственный бар на всю округу, а военнообязанных не желали видеть в других частях города. Мы, так сказать, выделялись среди остальных. Поэтому после поступления на службу, я и брат чаще всего проводили время на базе. Иногда, когда отец не занят, бываем дома, как и остальные тут. После нашего позднего завтрака и обсуждения планов на вечер, мы распрощались с Майклом по пути в наши комнаты. Лидия сбежала в душ, а я, без задних ног, упала на кровать и уснула. Когда открыла глаза, поняла, что наступил вечер, в комнате я была одна. Собралась в душ, а после приготовилась к походу в наш местный бар. Долго выбирать, что надеть, не пришлось. Взяла первые попавшиеся чёрные джинсы, сверху надела белую футболку, прихватив собой на всякий случай тонкую куртку. Подошла к зеркалу, осматривая себя с ног до головы. Мои чёрные волосы до плеч лежали ровными локонами, почти отросшая челка поделилась на две половины, мягко обрамляя лицо. Сегодня я даже решила накраситься, выделив свои миндалевидные глаза, цвет которых был серовато-синим. Папа всегда говорил, что они были похожими на мамин цвет глаз. Брат всегда раз познавал по глазам, когда я злая. Цвет приобретал глубокий оттенок стали. Да и что тут говорить, мы дети своих родителей. Хотя я и брат пошли по внешности в отца, мама была светленькая, когда папа темненький, как и Макс, только вот цвет глаз у них отличался. У Макса карие, а у папы янтарные. Выйдя из комнаты, я направилась на улицу, вдыхая свежий воздух, и быстрыми шагами направилась к бару. По пути мне встретились наши парни, которые тоже спешили отдохнуть после смены. Добралась я до места назначения уже спустя пятнадцать минут. Войдя, обвела взглядом переполненный бар. Вы начали без меня?! Нас, в общем-то, было восемь человек, с кем мы тесно общались с Майклом и Лидией. Некоторые из нас были новичками, такими как я, Дейзи и Вилма. Нас поддержали первым звоном бутылок с местным пивом, которое было довольно вкусным, но башка болела от него знатно на следующий день. Но что не сделаешь ради расслабления! Правильно, будешь пить и радоваться жизни. Она покосилась на Эндрю, который тактично, но романтично обнял её за плечи, развалившись на диванчике. Я знала про их отношения, но Лидия сама ни о чём не рассказывала. Наверное, только поэтому два друга — Эндрю и Луис — общались с нами тесно, ведь в основном командиры плавают в своём обществе. Но, кстати, эти Риверфордцы круто нас прогнули, — усмехнулся Эндрю. Хотя тот, как его там… Лиам, какой-то слишком дерганный, а второй дружок чересчур улыбчивый. Я с Максом была на главных воротах, приехали эти дикари и отвлекали нас, пока их же люди лазили по канализации. Не особо то и любят его в тесных кругах нашего общества. Его шестёрки всегда рядом, выполняют все поручения, в том числе и заказы, — вставила Дейзи. И вообще, этот Шепард старик? Насчёт возраста без понятия. Старый он или нет. Кто-то говорит нет, а кто-то говорит да. Все равно вам лицезреть только наших мужиков, — усмехнулся Шон, а его поддержали остальные парни. Я закатила глаза от ухмылок друзей, чувствуя, что алкоголь добрался до моего мозга. С каждой минутой становилось легко, и хотелось танцевать. Вот только тут тоже была проблема: музыка в Эмбервуде была никакая, под которую не особо-то и хотелось двигаться. Вот папа рассказывал о музыке до катастрофы, вот там было разнообразие, которое бесследно исчезло. Не помню, в какой момент мы знатно приложились к пиву и даже успели потанцевать под безвкусицу, игравшую на фоне. Бар к тому моменту уже был переполнен до отвала, несколько человек даже успели подраться, а наш столик поржал над ними. Вот только когда в баре появились командиры, включая Макса, все замерли. Он не особо любил, когда я пила, особенно это пойло, но по-братски понимал, что нужно расслабляться. На этот раз я не проиграю! Вон Мара, у нас свободная. Дерзай, друг! Макс будет настороже! Схватила бутылку с пивом и отхлебнула, перекидывая взгляд на столик, где сидел Макс и его друзья. Он что-то рассказывал, обнимая девчонку, сидевшую у него на коленях. Рядом с ним были Кевин и Райан, а на противоположной стороне — Джейкоб и Маркус. Последний смотрел на меня. Пришлось отвернуться, но тут же вернуть взгляд и поймать его улыбку. Да, он мой бывший и лучший друг моего брата. Макс не дал нам начать встречаться из-за ревности и, как он сказал, большой разницы в возрасте. Мне двадцать четыре, ему почти тридцать четыре. Ну и что, что между нами десять лет разницы! Друзья кивнули, но никто не зациклился на этом. Почувствовать свежий воздух мне показалось самым правильным после спертого запаха алкоголя, пота и перегара. Улица была свежей. Облокотившись о стену около входа, я уперла голову в стену, наблюдая, как купол переливается тысячами звёзд. Но я не успела полюбоваться ими, меня под мой испуганный писк подхватили и запихнули между домами. Глава 4 Мягкие, но требовательные губы впились в мои, заставляя улыбнуться сквозь поцелуй и закинуть руки на шею Маркуса. Я обняла со всей своей несдержанностью, ловя его язык, проникший в мой рот. Мужчина застонал, схватил за талию и сжал, вжимая в прохладную каменную стену. Мы целовались долго, пробуя на вкус каждый вдох, прикосновение губ, языка. Его тихие стоны, сводящие с ума на моей шее… его пальцы, проникшие под футболку, с напором ласкали грудь. Его имя на моих губах, словно мольба стать ещё ближе, ещё глубже, насытиться теми секундами, что нам выделены. Мы не виделись около двух недель, и это казалось огромной разлукой, потому что этот человек каждым своим видом и прикосновением доводил до безумия. Я таяла от его голоса с толикой хрипоты, я мурчала, когда он целовал меня, не говоря о сексе, который растворял нас в нём. Он водил носом по моей щеке, вжимаясь бёдрами мне в живот. Если надо, то женюсь на тебе, чтобы твоему братцу было спокойно… Искренне улыбнувшись Маркусу, я обхватила его лицо своими ладонями и нежно прикоснулась к губам. Поцелуй был неторопливым, нежным и глубоким. Хотела ли я замуж? Скорее всего, нет, чем да. Но за такого, как Маркус, наверное, бы вышла. Помимо привлекательной внешности и того, что сводило меня с ума — эти тёмные кудрявые волосы, доходящие до плеч, он всегда завязывал на затылке. Эти ярко-зелёные глаза, пухлые губы, чётко очерченные скулы и моя любимая трёхдневная щетина делали из него шикарного мужчину. Его тело — одна мышца, которая не одну девчонку доводила до экстаза, если вы попали на тренировку. Боже, я обожала в этом человеке всё, меня лихорадило от того, что не всегда могла к нему прикоснуться. Макс это поймёт… — Пусть! Иди за мной! Без слов… Маркус вывел меня из-за угла дома и провёл к машине, которая стояла на обочине напротив бара. Открыл пассажирскую дверь, а сам через секунду был за рулём. Когда мы начали отъезжать от бара, на улицу вышел Макс. Он проводил нас недовольным взглядом, на что в ответ от Маркуса получил средний палец. Я рассмеялась и обернулась назад, видя, что брат смеётся. Он, без каких-либо слов, сбросил скорость и встал в тени дома. Я не понимала, в каком мы районе, и кто может нас увидеть. Я хотела только одного — Маркуса. Наши вещи полетели в стороны, когда я залезла на его колени, задницей задевая клаксон, который зазвенел в тишине улицы. Мужчина рассмеялся и прижал меня к себе, ловя губами мою грудь, играя с сосками поочередно. Моя голова со стоном откинулась назад, а пальцы потянули резинку в волосах Маркуса. Как только его губы оторвались от моего тела, я нашла их своими, приподнялась, справляясь с его ширинкой, и через секунду он был во мне. Мужские слегка шершавые ладони заскользили по моей спине, яро сжимая кожу, пока его пальцы не скатились к ягодицам. Я выгнулась в пояснице, насаживаясь на его член, как обезумевшая, слыша, как Маркус зовет меня по имени. Он целовал, кусал, лизал каждый сантиметр моего тела. Маркус, помогая и направляя, медленно водит моими бедрами по своему члену. Мы дышим и стонем, и плевать, если кто-то в данный момент нас увидит. Заряды приближающегося оргазма наполняют моё тело жаром, и я сжимаю член Маркуса сильнее, а он крепче прижимает меня к себе. Реальность для нас двоих теряется среди ласк, поцелуев и громкого дыхания, когда мы практически одновременно кончаем. Тело сотрясается от конвульсий, будто раскаленной лавой бежит по венам. Я кричу его имя, пока Маркус снова целует мою грудь, и он стонет от наслаждения, которое испытывает сам. Веду бёдрами, чувствуя его в себе. Чувствую вибрацию его смеха и снова готова броситься в омут секса. Ты так кричишь, когда кончаешь, малышка. Плевать я хотел на Макса, пусть делает все, что хочет, я без ума от его сестры. Скажут "жениться", женюсь, но пока буду делать все, чтобы ты была рядом. Я снова улыбаюсь ему, обводя пальцами его лицо, и не могу перестать касаться его. Маркус ловит мою ладонь и прижимается к ней щекой, его взгляд находит меня, сердце замирает, я понимаю, что мне безумно нравится быть рядом с ним. Я хочу дать нашим отношениям огласку, хочу быть рядом каждую минуту. Через несколько часов после нашего секс марафона, который мы продолжили у него дома, Маркус рассветом привёз меня к тренировочному залу. Мы явились туда вместе, потому что оба наших отряда занимались одновременно. Конечно же, наше появление за ручку привело моего брата в бешенство. Он и не рассчитывал, что Маркус снова попытается это сделать. Потом решите проблему, — шикнула я им. С ума сошли? Маркус, увидимся позже. Макс, пошли! Я потянула брата в сторону, но Маркус схватил мою ладонь, не отрывая взгляда, и прижал к себе.
Давай слушать. Лотар услышал шуршание песка, шелест ползущих змей, ещё что-то, очень похожее на щелчки ветвей о стволы деревьев. И больше ничего. Периак вздохнул, потом шёпотом сказал: — Поднимись на тот бархан, и ты увидишь оазис. Хорош бы я был, если бы не заметил оазис, пусть даже сейчас не так светло, как тебе хочется. Периак посмотрел в темноту, за которой находился оазис. Отсюда до него не больше двух сотен шагов. Но мы ничего не слышим. И ничего не видим. Под деревьями не заметно ни одного огонька, который говорит о человеке. Значит, там… Казалось, Периак потерял интерес к Лотару. Он снял кушак, сделал из него подобие подстилки, положил на песок и приготовился молиться. В двух сотнях шагов отсюда есть вода. Тебе же очень хочется пить, признайся. Ещё больше, чем мне. Там вода, там жизнь. Почему ты не хочешь идти дальше? Там, в двухстах шагах, не вода, а смерть. Или даже что-то похуже смерти. Бесчестие, малодушие, предательство? Колдовство связано именно с такими вещами. Сейчас помолюсь, а потом лягу. Может быть, если мне повезёт, умру до восхода солнца. Отец когда-то учил меня, как убить себя с помощью змеи, но я забыл, что для этого нужно сделать. Я буду просто ждать. Меня учили драться до конца. Иначе ты бы поступил, как я. Он уже приготовился начать молитву. Теперь Лотару не удастся добиться от него ни слова, если только он в самом деле не достанет воды. Он проверил, не потерялся ли кинжал, и последний раз посмотрел на главного караванщика. На лице Периака появилась гримаса муки и облегчения одновременно. Он готовился к смерти. Лотар повернулся и пошёл, увязая в песке по щиколотку. Вдруг он быстро, чтобы не опоздать, вернулся. Лотар схватил его за плечо и оттащил назад. Караванщик поднял на него глаза. В них уже не было даже возмущения бесцеремонностью молодого охранника. Лотар повторил свой вопрос. Там, возможно, тебя подберут патрули короля Конада. Если повезёт. Лотар отпустил старика, который почти упал на подстилку. Всё, теперь его едва ли удастся вывести из молитвенного транса. Люди Востока странно устроены, подумал Лотар. Но другой, более трезвый голос подсказал, что старик прав и вполне может существовать что-то худшее, чем смерть от жажды. Вдохнув полной грудью холодный ночной воздух, Лотар пошёл к оазису. Глава 3 Он вошёл под пальмы. Теперь взобраться бы на дерево, нарвать листьев и попытаться выжать из них влагу. Но, может быть, Периак ошибается и в полусотне шагов впереди течёт ручей — нежная, почти бесшумная струйка слабой, беззащитной воды, хотя бы всего в палец толщиной… Лотар покачнулся. Во рту было сухо, как на песке под ногами. Его тело требовало воды, хотя бы немного, всего одну пригоршню… Нет, пригоршня воды была огромным богатством, почти невообразимым счастьем. Он решил, что не сможет влезть на пальмы, которые шумели под ветром сухими, жёсткими, как выделанная кожа, листьями. Нужно искать воду. Он вытянул руки и пошёл, слушая шелест пальм, биение своего сердца и скрип песка. Других звуков не было. Это не пугало его, как Периака. Он даже порадовался, надеясь, что легче будет услышать звон капель. Внезапно его руки упёрлись в шершавую стену. Ставить стену в пустыне, где нет ни зверя, ни человека? Это означало, что где-то рядом может быть стража, а у него только крохотный кинжальчик. Но в то же время появилась и надежда. Стена означает что-то, требующее охраны. А что, кроме воды, охраняют в пустыне? Он поднял руки. Кирпичи наверху стали мельче, но до верха он не доставал. Тогда он подпрыгнул как можно выше… Стена оказалась не выше шести локтей. Он успокоил сердце, представил в темноте каменный край, подпрыгнул, повис на руках, подтянулся… Но сорвался и тяжело упал. Отдышавшись, подпрыгнул снова. На этот раз получилось. Он перевалился через стену, которая была не шире трёх ладоней, сел, свесил ноги по ту сторону, прислушался и спрыгнул. Удар о песок прозвучал так, словно со стены свалился мешок с овсом, а не тренированный охранник. Не поднимаясь, Лотар снова прислушался. Теперь он слышал, как где-то рядом ходит кто-то огромный, полный жизни и гнева. Этот зверь мог вот-вот напасть на него… Нет, он оставался на месте. Вытащив кинжал, Лотар пошёл на этот звук. Он сделал не больше десятка шагов, как последовал бросок. Лотар отпрыгнул в сторону, размахивая в воздухе кулаками… Но зверь, ударившись о какую-то преграду, взвыл, плюхнулся на заскрипевшие доски и отполз в угол своей клетки. Лотар шагнул раз, другой и… наткнулся на доски, уложенные на песке. Но прутья решётки не поднимались от них вверх, перед Лотаром была пустота. Он стал вытягивать руку, но тут же отдёрнул её. Ему пришло в голову, что он не вытащит её назад. Её будет удерживать, как держит зверя, эта преграда. Попасть туда было легко, но вернуться мог только тот, кто знал, как с этим обращаться. Значит, Периак прав, в Беклеме живёт Гханаши. Напрягая глаза так, что на периферии зрения поплыли светлые круги, Лотар осмотрелся, но ничего не увидел. Это тоже было странным. Ведь в пустыне он видел, хотя бы на двадцать шагов, но видел, а здесь… И тогда он услышал плеск, это был именно плеск, а не воспоминание о звуке текущей воды, которое мучило его целый день. Лотар осторожно обошёл помост и шагнул вперёд. Внезапно он стал видеть, как если бы вышел из тени. В десятке шагов перед ним был невысокий, до его колен, парапет, за которым мягко, шёлково плескалась вода. Вернее, она просто шуршала под песчинками, которые сдувал в неё ветер. Вода, вода, хрустальное божество жизни! Он подошёл к бассейну, наклонился над жидкостью, плещущейся вровень с камнем… Раздался дикий, оглушительный визг, вспыхнул ослепительный свет. От этой яростной, немилосердной атаки нельзя было укрыться, даже зажав уши и глаза руками. Лотар упал, покатился по песку, упёрся лбом в стену бассейна, желая, чтобы произошло что угодно, только бы исчезли этот вой и пышущий ненавистью, безжизненный бело-голубой свет. Потом ему показалось, что он начал глохнуть. Может, звук и в самом деле стал тише, но скорее всего Лотар просто соскальзывал в беспамятство. Он замотал головой, пытаясь бороться… Ему лишь показалось, что он двигает головой. Он не мог шевельнуть ни единым мускулом. Это было ужасно. Он не мог отвести руки от глаз, не мог заставить себя открыть глаза, не мог даже дышать. Он попытался вдохнуть, чтобы лёгкие не кипели такой острой, невероятной болью, но и это не получилось. И тогда он понял, что скорее всего умрёт от удушья, от невозможности вдохнуть воздух, который не замечаешь, как и воду, пока им дышишь, пока он наполняет тебя неуловимым веществом жизни. В отличие от воды, воздуха было сколько угодно — вот он плещется у самых губ, но зачерпнуть его было так же невозможно, как напиться песком. Его тело легко исполнило приказ, он встал. Глаза его оставались зажмуренными, потому что голос не приказывал открыть их. Лотар понимал, что вот-вот умрёт. Но у него не возникало ни малейшего сомнения, что и после смерти его тело будет слушаться того, кто командовал им. Прикажут его телу стоять — оно будет стоять, хотя сам он уже умрёт. Прикажут идти куда-то и сделать что-нибудь — оно пойдёт и сделает. Он и не подозревал, что на свете существует такая абсолютная власть над людьми. Лотар вдохнул, каждой клеткой ощущая, как воздух вливается в его лёгкие, освежает кровь, удаляет боль, рассеивает пелену, окутавшую сознание, возвращает жизнь. Потом открыл глаза. И понял, что теперь видит всё так, как если бы, не сходя с места, мог приблизиться к любому предмету и рассмотреть его с расстояния нескольких дюймов или под одним из тех колдовских стёкол, которые увеличивают все предметы. Он мог, например, до последнего волоска рассмотреть паучка, свившего паутину между ветвями, мог увидеть отражение в глазах летучей мыши, летающей над деревьями, мог при желании разобрать и более мелкие вещи. Даже свет, который только что едва не убил его, теперь ощущался как ровный розоватый туман, расходящийся вокруг змеистыми волнами. И в нём не было ничего болезненного. У Лотара появилось странное ощущение, будто кто-то медленно прополз по внутренней стороне его черепа. Это было щекотно и неприятно, это было унизительно. Лотар почувствовал, как в нём закипает гнев. И он, как жажда, должен быть удовлетворён, или жить станет невозможно. В воздухе проскрежетал старческий смех. Впрочем, так ли? Лотар стал догадываться, что этот голос вплывает в его сознание не как звук, а другим образом. И ещё ему показалось, что теперь всё на свете могло с ним так говорить: стоило только сосредоточиться, и он начинал ощущать даже голоса пальм, которые хором пытались ему что-то подсказать. Пожалуй, ты смышлён. Это скажется на твоей судьбе. Как ни удивительно было новое зрение Лотара, он начинал понимать, что какие-то части реальности не воспринимал по-настоящему, потому что только теперь заметил небольшой дом на другой стороне бассейна. Дом был мал и неказист снаружи. Но когда Лотар всмотрелся в него, он ужаснулся. Дом не имел конца. Каким-то образом в него были уложены комнаты, переходящие в залы, а те вели в залы ещё большего размера. И всюду были предметы, понять которые Лотар не мог бы, даже если бы кто-то объяснил их назначение. Вдоль стен стояли статуи невиданных богов, огромные комнаты занимали диковинные машины, в углах, как простой мусор, были свалены горы несметных сокровищ, оружия, драгоценных тканей, изысканных и редчайших пряностей, на диковинной формы подставках пылились разнообразные книги, написанные незнакомыми, пугающими своей сложностью письменами, и ещё многое другое было там, чему трудно найти объяснение. А на границе своего нового зрения Лотар увидел другие двери этого дома, но не в эту пустыню и даже не в какие-то знакомые Лотару места, а куда-то бесконечно далеко, в миры, которые невозможно было представить. И в обрамлении всех этих творений, исполненных великолепной выдумки и тончайшей, прекрасной магии, находился человечек, который восседал на большом мрачном троне, сделанном из камня, что был доставлен в этот мир через выходы, ведущие неизвестно куда. И это был не трон даже, а дивный прибор, чудесная машина, где каждая деталь имела смысл и значение. Но как ни напрягал Лотар своё новое, восхитительно ясное зрение, он не мог разглядеть и половины тех устройств, которые были вмонтированы в него. Чтобы понять, как это сделано, требовалась не одна человеческая жизнь. Я хотел бы сам говорить за себя, подумал Лотар. Ответом ему был смех, который звучал так, словно смеялась сама пустыня. Это тоже нужно учесть, когда я решу твою судьбу. Щекочущее присутствие мага в сознании ушло. Лотар понял, что теперь он может говорить. Только это было бессмысленно, потому что Гханаши уже знал всё. Теперь чудное зрение Лотара раздвоилось. Он видел колдуна на троне и мог заглянуть в его бассейн… Он отшатнулся бы, если бы сумел, или, на худой конец, закрыл глаза, но ему было приказано смотреть, и он не смел ослушаться. Это была не вода, а что-то чёрное, как то масло Земли, которое горит тяжёлым, дымным пламенем. Но это было и не масло, а что-то специально созданное колдуном для того, чтобы тот мог смывать неудачные результаты своих экспериментов. Здесь были души людей, загубленных колдуном, тела животных, превращённых в монстров, чувства, мысли и желания невиданных существ, о которых Лотар никогда прежде не слышал. И в этом же бассейне, скорее всего, растворится он сам. При этих словах колдун каким-то образом выпустил Лотара из круга своего внимания, и тогда Желтоголовый стал искать в его доме воду. Изволь слушать! Он чувствовал себя очень странно, произнося обычные слова на том языке, которому научился от матери и отца, почти забытом за годы скитаний. Ко мне мало кто приходит. Всё живое в округе нашло свой конец в этом бассейне. Для моей магии нужно много материала. О какой справедливости ты говоришь? От наёмника, убийцы, висельника… Почти вора! Ты — вор. По крайней мере, они тебе интересны. Что же, это облегчает задачу. Вместо того чтобы любить их, ты будешь их убивать, будешь сжигать их живьём. Я не хочу экспериментировать с тобой, а просто превращу тебя в Чёрного Дракона. Лотар закрыл глаза, чтобы не видеть той уродливой радости, которая появилась на лице колдуна. Не нужно ничего изобретать. Мы покончим с этим до восхода солнца. И я так давно не видел, как это происходит. О, если бы мне захотелось порадоваться по-настоящему, я соорудил бы огромное зеркало, чтобы и ты мог полюбоваться, как под действием заклинаний из существа, имеющего бессмертную душу, ты превратишься в чудовищную, неуязвимую машину разрушения! Только на это уйдёт слишком много времени… Придётся обойтись без зеркала. Сейчас я выйду к тебе, и мы начнём. Это лучше делать на воздухе, где не так помешает твой гнилостный запах, то есть запах дракона. Гханаши встал с трона и, размахивая руками, пошёл к выходу. Если бы Лотар мог, он убежал бы, даже забыв о воде. Но ему оставалось только ждать то неизбежное, что должно было произойти. Глава 4 Вблизи колдун оказался ещё отвратительней. Стали заметны черты, отличающие его от человека — острые уши, поднимающиеся выше поросшей редкими клоками, почти плоской, как у змеи, головы, огромные, жёлтые от старости глаза, лишённые радужки, с вытянутыми, ромбическими зрачками, длинные руки с мощными, многосуставчатыми, как щупальца, пальцами, неестественно кривые ноги, что едва держали это тело, покрытое хламидой, под которой Лотар без труда увидел странную чешуйчатую кожу. Гханаши радовался. Он потирал руки, его губы кривила усмешка, от которой улыбка даже очень злобного человека отличалась так же, как грозовая туча от белого облака. Он обошёл застывшего Лотара и, склонив голову набок, оценивающе посмотрел в его глаза. Ты недавно пил живую кровь. Это хорошо, будет меньше работы. Странно, что ты вообще дошёл до Беклема. Ты упорен, это тоже хорошо. Да, ты будешь одним из лучших моих произведений, хотя твоя привычка радоваться жизни помешает… Сознание Лотара стало меркнуть. Лишь временами ему удавалось сосредоточить своё внимание на колдуне, но удавалось всё реже. Гханаши пританцовывал вокруг него, размахивая руками. Его голос то поднимался до визга, то превращался в почти неслышный бубнящий рокот. Колдун пел, и в этой песне было больше обнажённого насилия, чем в окровавленном клинке. Внезапно Лотар понял, что его руки стали похожи на крылья гигантского нетопыря. Это было так больно, что Желтоголовый упал бы, если бы его не поддерживало заклинание, наложенное раньше. Потом очень сильными сделались мускулы груди и спины. Это было необходимо, чтобы он мог управлять крыльями. Как ни странно, вместе с болью Лотара переполняла сила и невероятная выносливость, и он знал, что теперь эта сила в нём останется навсегда. Потом изменились ноги, лёгкие и сердце. Он начинал чувствовать себя словно бы выкованным из одного куска плоти, которую невозможно было разрушить, которая не поддавалась даже действию времени, он становился бессмертным. И из этого тела мог появиться живой, горячий, как солнце, огонь. Впрочем, им ещё нельзя было пользоваться, иначе он сжёг бы себе голову, которая пока оставалась человеческой. Лотар подумал было об убийстве того зверя, которого творил своим адским искусством Гханаши. По всему получалось, он должен уничтожить себя, но что-то останавливало его. Чем дольше колдовал Гханаши, тем лучше Лотар понимал, что он всё ещё хочет пить. Жажда не проходила, а стала даже сильнее, хотя теперь он знал, что не сможет напиться, потому что внутренний огонь, соединясь с водой, взорвёт его, как шутиху на праздниках вендийских богов. Но если он всегда может избрать этот выход, стоило ли торопиться? Он начинал понимать — Гханаши в чём-то ошибся, попросту не сумел победить в нём человека, стереть эту новую, странную жажду справедливости, смешанную с обычной жаждой. Главное состояло в том, сколько ещё он будет марионеткой колдуна. Теперь и голова его стала меняться. Челюсти удлинились, сделались тяжёлыми и очень мощными. На них появились крепкие толстые клыки, которыми можно было перекусить холку лошади или разгрызть закованного в доспехи латника. Челюсти стали такими тяжёлыми, что шея не могла удержать их на весу, но несколько движений колдуна — и мускулы, поддерживающие голову, стали твёрже бронзы, туже, чем корни вековых деревьев. Затылок стал удлиняться. Лотар зарычал от боли, раздвинув малоподвижные, слишком толстые губы, из которых, к его ужасу, вывалился раздвоенный узкий язык, не дававший произнести ни слова… Внезапно Лотар почувствовал, что выходит из-под власти колдуна. Его новое, нечеловеческое тело теперь могло двигаться, хотя каждое движение ещё причиняло боль. Он ударил по своему огромному телу тяжёлым чешуйчатым хвостом. От этого хлопка, казалось, дрогнула чёрная жидкость в бассейне. Он топнул когтистой лапой, и слабый камень под ней раскрошился, как пересохшая лепёшка. Помимо прочего, у Лотара резко изменилось представление о скорости всего, что происходило вокруг. Неуловимый полёт летучей мыши, которая гонялась за мошками, стал медленным, как движения рыбы в воде. Взмахи колдуна виделись ему теперь не более быстрыми, чем подрагивания пальмовых стволов на ветру. А голос Гханаши стал тягучим, как у самого нерадивого школяра. Зато сам Лотар мог двигаться быстрее, чем любое другое существо, мог драться лучше, чем самый тренированный боец. Если бы не эта жажда, он, вероятно, был бы счастлив. Жажда, простое желание пить воду, в которой отражаются твой нос, глаза и круг солнца на голубом небе. Желание пить — такое понятное всему живому желание… Единственное, что осталось в нём от человека. Жажду нужно было сохранить, это то, что колдун забыл в нём изменить, — мучительную, иссушающую душу, спасительную жажду. Гханаши торжествовал. К своему удивлению, Лотар стал понимать его речитатив. Теперь ты создан для уничтожения. И никакое из человеческих чувств не помешает тебе творить горе, ты понесёшь его на своих крыльях. И всё, что есть в тебе, подчинится мне, пока я не уйду из этого мира. Но и тогда, пожелав снова стать человеком, ты останешься зверем, потому что забудешь, как это сделать. Рычи, зверь, теперь ты — мой! Нет, подумал Лотар, не твой, потому что я хочу пить, а это значит, что я помню, каким был раньше. Но теперь он думал на языке, на котором пел свои заклинания Гханаши. Внезапно колдун замер. Он совсем выбился из сил и едва дышал. Он вытянул руку, и то был жест успокоенности и мира. Для Чёрного Дракона по имени Лотар это движение длилось едва ли не дольше, чем трансмутация из человека в зверя. И сделал это хорошо! Теперь твоя воля к разрушению равна моей, и никто не в силах противостоять ей. И она — такая же часть твоей звериной ипостаси, как жизнь — часть мира. Да, Лотар мог теперь разрушать всё, что видел, и даже магия не могла остановить его. Но… Лотар напряг память. Что-то давало ему превосходство над магом, над этой способностью разрушать. Он ощущал нечто, что осталось в нём от человека. И тогда он вспомнил. Он хотел пить… А сейчас? Внезапно бледность покрыла щёки колдуна. Он отшатнулся. Его руки, такие смешные, даже без когтей, способных рвать мягкое железо и ломкий камень, стали подниматься, чтобы сотворить какой-то жест нелепой защиты, которую Лотар теперь мог преодолеть легче, чем копьё пробивает нежный бархат. Гханаши забыл стереть жажду — довольно странное желание, которое переполняло человека по имени Лотар. И она каким-то чудом осталась в этом великолепном драконьем теле. Дракон по имени Лотар сам удивился этому желанию, настолько оно было чуждым его природе, но оно было!
«Твой сон ну уж очень вкусен» Статус перевода Продолжается | Манга / маньхуа / манхва
Вино и сигареты - это всё, что нам осталось Душить друг друга в ванной и снимать свою усталость Мой сон - твои объятья, а мой космос - гематома Впечатай меня в стену, чтобы я осталась Вино и сигареты - это всё, что нам осталось Душить друг друга в ванной и снимать свою усталость Мой сон - твои объятия, а мой космос - гематома Впечатай меня в стену, чтобы я осталась дома Я осталась дома Мой страх - поцелуй, а в груди двенадцать пуль Пустит корни сквозь меня вишня Мой магнитофон я поставлю на балкон Пусть другие люди нас.
Никто не обязан делать тебя счастливым — ни семья, ни друзья, ни вторая половинка. Если ты сам не в силах сделать свою жизнь лучше, то к чему ожидать этого от кого-то другого? Джозеф Аддисон То, что окружающие люди одобряют твои действия и хвалят тебя за достигнутые результаты, не значит ничего по сравнению с чувством самоудовлетворения. Ценнее всего, когда ты сам, не обращая внимания на мнение других людей, можешь быть собою доволен. Дело также в восприятии, двойных смыслах и контексте. Говоря даже самыми простыми словами, ты не можешь быть уверенным, что твой собеседник правильно поймет то, что ты пытаешься ему донести. А теперь задумайся, сколько ссор возникало из-за банального недопонимания. Аристотель Слова — это всего лишь слова. Ты можешь бесконечно рассуждать на тему того, как важно помогать окружающим, делать другим людям замечания и выступать в роли всеобщего мотиватора, но если ты сам не предпринимаешь ни единой попытки действовать согласно своим пламенным речам — грош тебе цена.
Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.
Рисовка крутая, сюжет надеюсь тоже. Давайте глянем вместе. Небольшой трейлер в вк: vk. Мы заливаем главы только на мангалиб и на ремангу, ребята. Не знаю, стоит ли делать плашки, что перевод только для тех сайтов или нет, ведь по факту везде бесплатно, а значит и пофиг.
Но меня волнует лишь то, что я не контролирую ситуацию на других сайтах, и там может быть вообще что угодно, мне это не нравится… Манхва Сладкий сон Sweet dream Seuwis deulim Если не работает, попробуйте выключить AdBlock Вы должны быть зарегистрированы для использования закладок Информация о манге Задавайте вопросы, обсуждайте героя, конкретные детали Алиса живет в Парке Развлечений, который находится в Стране Сердец. Но однажды, после пробуждения, она заметила, что на месте Страны Сердец появилась Страна Клевера.
Яой Манга твой сон ну уж очень вкусен. Яой манхва твой сон ну уж очень вкусен. Твой сон ну уж очень вкусен манхва. Манга твой сон ну уж. Твой сон ну уж очень вкусен Манга читать. Твой сон ну уж очень вкусен Манга.
Маньхуа твой сон уж очень вкусен. Яой твой сон ну уж очень вкусен. Маньхуа твой сон ну уж очень вкусен. Яой твой сон уж очень вкусен. Твой сон ну уж очень вкусен арты. Твой сон уж очень вкусен Манга. Персонажи манги твой сон ну уж очень вкусен. Линь ю из манги твой сон уж очень вкусен.
Твой сон уж очень вкусен манхва яой. Твой сон уж очень вкусен манхва. Твой сон уж очень вкусен манхва персонажи. Твой сон уж очень вкусен.
Видео: Твой сон уж очень вкусен - 27.04.2024
- Прикольные картинки "Спокойной ночи!" (186 шт.)
- Манга. Читать мангу онлайн. - открой свою мангу
- Манга твой сон уж очень вкусен оригинал
- Читать мангу твой сон уж очень вкусен
- Читать твой сон ну уж
Спокойной ночи любимой
The higher the resolution of your screen, the higher the video quality should be. However, there are other factors to consider: download speed, amount of free space, and device performance during playback. Why does my computer freeze when loading a " Твой сон ну уж очень вкусный Том 1 Глава 1-3" video? If this happens, please report it with a link to the video. Sometimes videos cannot be downloaded directly in a suitable format, so we have added the ability to convert the file to the desired format. In some cases, this process may actively use computer resources.
Вы уверены, что отменили публикацию? Удалить успешно! Прокрутите еще Больше не надо... Комментарии любимец загрузка...
Но тебе лучше не высовываться с поста вышки, это будет твой предел, сестрёнка. Я вздохнула и кивнула, отворачиваясь к окну. Отец и Макс никогда не станут жертвовать мной и отправлять на вылазки за пределы города. Мой потолок — служба в городе, или стена, и то вместе с братом и никем другим. Бесило ли это меня? Определенно, да!
А что я могла сделать? Правильно, ничего! Усевшись в мягкое кресло, мы замолчали, принимаясь следить за периметром, картинка которого никогда не менялась. За исключением случаев, когда кто-то хотел незаконно пробраться в город. Вы спросите, как? Очень просто.
По всей стене, которая окружает город, есть выходы, проще сказать ворота, откуда можно попасть в Эмбервуд со всех четырех сторон. Все тщательно охраняется. Под землей, во всех направлениях, есть канализация, которую когда-то использовали до катастрофы. Большинство завалились, но есть люди, для которых это не помеха. Вот если, конечно, знаешь правильный проход прямо за стену в город. Наше правительство уже несколько раз заваливало те, что были внутри Эмбервуда, но "свободные", что чаще всего обитали у нас, находили способы залезть снова.
По данным, это Хамви, он летит к вам. Отправляйте дроны, но следите за ними. Их сбивают. Мара, приготовь дроны. Я с каким-то неподвластным мне возбуждением подняла руку и активировала смарт-часы. На экране ввела несколько команд.
Когда с предплечья слетел дрон, он зажужжал и поднялся в воздух над моей головой. А через секунду к нему присоединились ещё три. Мне нравилась их компактная конструкция — не больше спичечного коробка, но с функциями, позволяющими делать многое. Например, я могу запустить самоуничтожение, и бум от них знатный. Парочку раз я видела, как брат это делал. Я подняла голову к потолку.
К этому моменту брат открыл люк, через который вылетели дроны, попадая прямо за стену. Набирая комбинацию клавиш на часах, вывела голограмму, наблюдая за передвижением своих игрушек. Сначала был только ветер вперемешку с пеплом и сухим песком, а потом увидела свет фар. Пальцы впились в экран часов, судорожно нажимая на него, чтобы не дать этим незнакомцам сбить меня. Это Риверфорд, и они приехали за своими, — брат посмотрел на меня, — свернешь дроны, когда они подъедут. Я кивнула, а Макс поднялся с места и вышел из вышки.
Выглянув в окно, я увидела два "Хамви", что появились в свете прожекторов. Схватив винтовку, бросилась вниз к воротам. Я должна была посмотреть, что будет происходить дальше. Глава 3 — …слушай, я не хочу ссор между нами. Отпустите наших людей, и мы разойдемся по-тихому. Вы прекрасно знаете, чем чреваты последствия, если ваши люди оказываются на нашей стороне.
Мне тебе снести башку? Когда я подошла к чуть приоткрытым воротам, то помимо брата и еще одного командира видела пятерых мужчин. Двое из них стояли ближе всех, а остальные выстроились в ряд за ними, осматриваясь по сторонам. Оба парня были одеты в армейскую форму камуфляжного цвета, а когда я прошлась по ним взглядом, то заметила вооружение до зубов, словно они ехали нападать. Один из них, судя по всему, последний бросил реплику, которую я услышала. Его взгляд серых глаз буравили брата и нескольких человек из охраны.
Выглядел он сурово, на несколько сантиметров выше Макса, широкий в плечах. Темная короткая борода добавляла в его внешность мужественность и какую-то решимость. Если дойдет до драки, он первый снесет башку, как и обещал ранее. Второй был немного спокойнее. Он смотрел на всех с ухмылкой, которая подчеркивала его лицо. Яркие голубые глаза на фоне темной загорелой кожи.
Где можно было так загореть? Солнца-то нет. Мы пришли за своими людьми и не хотим накалять ситуацию. Да, они попались, но что делать, если детки захотели погеройствовать. Шепард накажет их как самый строгий родитель. Я слышала, как Макс вздохнул.
Он прекрасно знал, что я не промахнусь. Я выпустила пулю, не задумываясь в сторону, как предупреждение, а в ответ теперь все стволы были устремлены на меня. Опустите руки, Мара, Эндрю! Но все же давайте решим проблему с нашими людьми! Парни переглянулись между собой и перевели взгляд на прибывших гостей. Мне совсем не нравилась улыбочка на лице Джека и хмурый взгляд Лиама.
Повторяю, северная часть ворот… — раздалось шипение, — … пленники сбежали. Повторяю, сбежали! Мы не поймали, повторяю, не поймали. Возвращаемся на пост. Макс оторвался от гостей, бросил на меня взгляд, перевёл на охрану у ворот, и после в сторону Эндрю. Я осталась стоять на том месте, где стояла, и только сейчас до меня дошло, что я, по сути, стою за периметром стены.
Землю густо покрывал пепел, и он не переставал сыпаться с неба. Было непривычно смотреть на все это, понимая, что там дальше все разрушено. Наши незваные гости зашевелились, и только тогда я увидела, что у бородача был установлен в ухе наушник. Он сделал шаг назад, его взгляд устремился в сторону, словно кого-то слушал. Охрана, заметив это, напряглась, и как по команде выступила вперед. Я сразу подняла винтовку, целясь в него.
Джек снова рассмеялся. И как у него это получалось? Люди машут пушками у лица, а ему смешно! Он протянул руку, выставляя ладонь, показывая, что понял мои намерения. К нам как раз вышел Макс в сопровождении с Аароном Рейнольдсом, мужчина мягко говоря был взбешён, но усердно пытался это сдержать. Ещё один человек находится у вас, а он наш, — сказал Лиам.
Последнее слово осталось за бородачом, а потом они все сели по машинам. Джек высунулся со стороны водительского сидения, резко развернул "Хамви", подмигнул мне и унесся, разрывая темноту фарами машины. Проникли в город, а отряды и их командиры не в курсе, что на главных воротах прибыли гости! Поувольняю к чертовой матери! Мужчина бросил взгляд в мою сторону и широким шагом удалился прочь, проклиная всех нас отборным матом. Эндрю прикрыл глаза на несколько секунд, а Макс стоял неподвижно, провожая взглядом спину главного стража.
На следующий день с самого утра после дежурства несколько отрядов вместе с командирами были выставлены в одну шеренгу в амбаре. Аарон Рейнольдс провёл воспитательную беседу. Ну как беседу, он орал на всех, включая тех, кто не понимал, что происходит. Вступившая смена утром была также облаяна начальством наравне с остальными. И отпустили нас только спустя полтора часа. Пока вас отвлекали у главных ворот люди лидера Риверфорда, остальные же лазили по канализации, — ответил Майкл, выглядывая из-за спины Лидии.
Пока командиры трахают своих же в центре, его орлы бухают в машине. Мы уселись за стол, принимаясь за еду, которая с голоду казалась необычайно вкусной. Не сказать, чтобы нас кормили деликатесами, но грех жаловаться, когда за стенами и этого нет. Сегодня была картошка с запеченным мясом и овощами. Вот от кого всегда пахло им — так это от нашего с Максом отца. Он, пока решал вопросы в цитадели, баловался им.
Иногда мог под шумок принести нам, но это было крайне редко. В Эмбервуде было не так много развлечений, доступных для простого народа. Как бы так сказать, город был поделен на несколько частей. Первый — элита. Там обитали приближенные к главе города, и там же жили главный отряд стражи. Они находились прямо под куполом, и попасть без разрешения КПП было проблематично.
Вторая часть была для средненького слоя населения, но не обделенных привилегий элиты. Я и моя семья жили в этом районе, да и Майкл с Лидией тоже. А вот третья часть была по периметру стены вокруг всего города — это защита военная часть. Собственно, тут и находился единственный бар на всю округу, а военнообязанных не желали видеть в других частях города. Мы, так сказать, выделялись среди остальных. Поэтому после поступления на службу, я и брат чаще всего проводили время на базе.
Иногда, когда отец не занят, бываем дома, как и остальные тут. После нашего позднего завтрака и обсуждения планов на вечер, мы распрощались с Майклом по пути в наши комнаты. Лидия сбежала в душ, а я, без задних ног, упала на кровать и уснула. Когда открыла глаза, поняла, что наступил вечер, в комнате я была одна. Собралась в душ, а после приготовилась к походу в наш местный бар. Долго выбирать, что надеть, не пришлось.
Взяла первые попавшиеся чёрные джинсы, сверху надела белую футболку, прихватив собой на всякий случай тонкую куртку. Подошла к зеркалу, осматривая себя с ног до головы. Мои чёрные волосы до плеч лежали ровными локонами, почти отросшая челка поделилась на две половины, мягко обрамляя лицо. Сегодня я даже решила накраситься, выделив свои миндалевидные глаза, цвет которых был серовато-синим. Папа всегда говорил, что они были похожими на мамин цвет глаз. Брат всегда раз познавал по глазам, когда я злая.
Цвет приобретал глубокий оттенок стали. Да и что тут говорить, мы дети своих родителей. Хотя я и брат пошли по внешности в отца, мама была светленькая, когда папа темненький, как и Макс, только вот цвет глаз у них отличался. У Макса карие, а у папы янтарные. Выйдя из комнаты, я направилась на улицу, вдыхая свежий воздух, и быстрыми шагами направилась к бару. По пути мне встретились наши парни, которые тоже спешили отдохнуть после смены.
Добралась я до места назначения уже спустя пятнадцать минут. Войдя, обвела взглядом переполненный бар. Вы начали без меня?! Нас, в общем-то, было восемь человек, с кем мы тесно общались с Майклом и Лидией. Некоторые из нас были новичками, такими как я, Дейзи и Вилма. Нас поддержали первым звоном бутылок с местным пивом, которое было довольно вкусным, но башка болела от него знатно на следующий день.
Но что не сделаешь ради расслабления! Правильно, будешь пить и радоваться жизни. Она покосилась на Эндрю, который тактично, но романтично обнял её за плечи, развалившись на диванчике. Я знала про их отношения, но Лидия сама ни о чём не рассказывала. Наверное, только поэтому два друга — Эндрю и Луис — общались с нами тесно, ведь в основном командиры плавают в своём обществе. Но, кстати, эти Риверфордцы круто нас прогнули, — усмехнулся Эндрю.
Хотя тот, как его там… Лиам, какой-то слишком дерганный, а второй дружок чересчур улыбчивый. Я с Максом была на главных воротах, приехали эти дикари и отвлекали нас, пока их же люди лазили по канализации. Не особо то и любят его в тесных кругах нашего общества. Его шестёрки всегда рядом, выполняют все поручения, в том числе и заказы, — вставила Дейзи. И вообще, этот Шепард старик? Насчёт возраста без понятия.
Старый он или нет. Кто-то говорит нет, а кто-то говорит да. Все равно вам лицезреть только наших мужиков, — усмехнулся Шон, а его поддержали остальные парни. Я закатила глаза от ухмылок друзей, чувствуя, что алкоголь добрался до моего мозга. С каждой минутой становилось легко, и хотелось танцевать. Вот только тут тоже была проблема: музыка в Эмбервуде была никакая, под которую не особо-то и хотелось двигаться.
Вот папа рассказывал о музыке до катастрофы, вот там было разнообразие, которое бесследно исчезло. Не помню, в какой момент мы знатно приложились к пиву и даже успели потанцевать под безвкусицу, игравшую на фоне. Бар к тому моменту уже был переполнен до отвала, несколько человек даже успели подраться, а наш столик поржал над ними. Вот только когда в баре появились командиры, включая Макса, все замерли. Он не особо любил, когда я пила, особенно это пойло, но по-братски понимал, что нужно расслабляться. На этот раз я не проиграю!
Вон Мара, у нас свободная. Дерзай, друг! Макс будет настороже! Схватила бутылку с пивом и отхлебнула, перекидывая взгляд на столик, где сидел Макс и его друзья. Он что-то рассказывал, обнимая девчонку, сидевшую у него на коленях. Рядом с ним были Кевин и Райан, а на противоположной стороне — Джейкоб и Маркус.
Последний смотрел на меня. Пришлось отвернуться, но тут же вернуть взгляд и поймать его улыбку. Да, он мой бывший и лучший друг моего брата. Макс не дал нам начать встречаться из-за ревности и, как он сказал, большой разницы в возрасте. Мне двадцать четыре, ему почти тридцать четыре. Ну и что, что между нами десять лет разницы!
Друзья кивнули, но никто не зациклился на этом. Почувствовать свежий воздух мне показалось самым правильным после спертого запаха алкоголя, пота и перегара. Улица была свежей. Облокотившись о стену около входа, я уперла голову в стену, наблюдая, как купол переливается тысячами звёзд. Но я не успела полюбоваться ими, меня под мой испуганный писк подхватили и запихнули между домами. Глава 4 Мягкие, но требовательные губы впились в мои, заставляя улыбнуться сквозь поцелуй и закинуть руки на шею Маркуса.
Я обняла со всей своей несдержанностью, ловя его язык, проникший в мой рот. Мужчина застонал, схватил за талию и сжал, вжимая в прохладную каменную стену. Мы целовались долго, пробуя на вкус каждый вдох, прикосновение губ, языка. Его тихие стоны, сводящие с ума на моей шее… его пальцы, проникшие под футболку, с напором ласкали грудь. Его имя на моих губах, словно мольба стать ещё ближе, ещё глубже, насытиться теми секундами, что нам выделены. Мы не виделись около двух недель, и это казалось огромной разлукой, потому что этот человек каждым своим видом и прикосновением доводил до безумия.
Я таяла от его голоса с толикой хрипоты, я мурчала, когда он целовал меня, не говоря о сексе, который растворял нас в нём. Он водил носом по моей щеке, вжимаясь бёдрами мне в живот. Если надо, то женюсь на тебе, чтобы твоему братцу было спокойно… Искренне улыбнувшись Маркусу, я обхватила его лицо своими ладонями и нежно прикоснулась к губам. Поцелуй был неторопливым, нежным и глубоким. Хотела ли я замуж? Скорее всего, нет, чем да.
Но за такого, как Маркус, наверное, бы вышла. Помимо привлекательной внешности и того, что сводило меня с ума — эти тёмные кудрявые волосы, доходящие до плеч, он всегда завязывал на затылке. Эти ярко-зелёные глаза, пухлые губы, чётко очерченные скулы и моя любимая трёхдневная щетина делали из него шикарного мужчину. Его тело — одна мышца, которая не одну девчонку доводила до экстаза, если вы попали на тренировку. Боже, я обожала в этом человеке всё, меня лихорадило от того, что не всегда могла к нему прикоснуться. Макс это поймёт… — Пусть!
Иди за мной!
Это всего лишь молоко Манга яой. Маньхуа talk to me. Поговори со мной манхва.
Talk to me Манга. Ли Мон рён безумная комбинация. Безумная комбинация Манга персонажи. Киллуа и Иллуми.
Киллуа и Иллуми комиксы. Иллуми Хисока Киллуа комикс. Killua x Illumi 18. Манга не ешь меня.
Манга не ешь меня я не вкусный. Манга не ешь меня я невкусный. Яой Манга я не вкусный. Казе и Анго.
Девушка обнимает одеяло. Девушка хочет спать. Спать в одиночестве картинки. Хочу спать с тобой.
Джаз для двоих манхва. Манга джаз для двоих постельная сцена. Джаз для двоих манхва поцелуй. И куй из Маньхуа "твой сон ну уж очень вкусен.
Цитаты из фильма курьер. Курьер Мечтай о Великом. Фильм курьер Мечтай о Великом. Вот тебе пальто Базин и Мечтай о чем-нибудь высоком.
Йохан из манхвы. Йохан и Джихун из манхвы.