Дюссельдорфская речь Первое выступление Гитлера 27 января 1932 на встрече с германскими промышленными магнатами в "Клубе индустрии", куда он был приглашен известным промышленником Фрицем Тиссеном.

Главная» Новости» Выступление гитлера на русском. С 17 сентября 1939 года пресса в СССР переключилась на освещение «освободительного похода» Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию. Речь Гитлера 1 сентября 1939 года. Речь Гитлера перед нападением на Польшу.

речь гитлера 1 сентября 1939г

Речь гитлера перед нападением	Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства.
«Не пережить поражения»	О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
Адольф Гитлер - Речь перед Рейхстагом 30 января 1939 года читать онлайн бесплатно	1 сентября 1939 года, в 4:45 по варшавскому времени, немецкий броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» обстрелял польский гарнизон на полуострове Вестерплатте.
Первый день войны в зеркале мировой прессы	Так случилось, например, с документами, относящимися к советско-германским переговорам 1939 года.
Операция «Консервы»	речь, произнесенная Адольфом Гитлером на Внеочередном заседании германского рейхстага 1 сентября 1939 года, в день немецкого вторжения в Польшу.

Операция «Консервы»

О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. За 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы. 1 сентября 1939 года, в 4:45 по варшавскому времени, немецкий броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» обстрелял польский гарнизон на полуострове Вестерплатте.

Можно сравнить риторику: "Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г."

Речи и выступления Адольфа Гитлера : Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 года	До самого начала войны 1 сентября 1939 года «Афтонбладет» проводила дружелюбную по отношению к немцам линию.
Речь гитлера перед нападением	Главная» Новости» Гитлер видео выступления.

Вторая мировая. Первые залпы

Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях. Это не может ни на мгновение смутить меня в выполнении моих обязанностей. Что более важно? Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим. Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна.

Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними. Они должны найти отклик у другой стороны. У Германии нет никаких интересов на Западе, наши интересы кончаются там, где кончается Западный Вал. Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на западе.

Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью. Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить.

Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим.

Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу.

В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады также, как и вы рады ему.

Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова. Я предназначен, чтобы решить: первое — проблему Данцига; второе — проблему Коридора, и третье — чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование. Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны.

Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ.

Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов.

Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу. В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады также, как и вы рады ему. Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова. Я предназначен, чтобы решить 1 проблему Данцига; 2 проблему Коридора, и 3 чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование.

Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ. Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже.

Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права. Прошло шесть лет, как я тружусь на благо германской обороны. Более 90 миллиардов потрачено за это время на вооружённые силы. Они теперь лучше экипированы и несравнимы с тем, какими они были в 1914 году. Моя вера в них непоколебима. Когда я создавал эти силы, и теперь, когда я призываю германский народ к жертвам и, если необходимо, к самопожертвованию, я имел и имею на это право, потому что сегодня я сам полностью готов, как и прежде, принести себя в жертву. Я не прошу ни от одного немца делать больше того, что я был готов все эти четыре года сделать в любое время.

Не будет никаких трудностей для немцев, которым бы не подвергался и я. Вся моя жизнь принадлежит моему народу — более, чем когда-либо.

Коридор был — и есть германский. Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, Коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецкими меньшинствами, проживающими там, обращались всё хуже и хуже.

Однако, более десяти лет еврейско-большевистские правители из Москвы поджигают не только Германию, но и всю Европу. Германия никогда не пыталась насаждать национал-социалистическое мировоззрение в России, но, напротив, еврейско-большевистские правители в Москве неуклонно пытаются распространить своё влияние на нас и другие европейские народы, не только с помощью идеологии, но прежде всего — силой оружия. Последствиями деятельности этого режима были лишь хаос, нищета и голод во всех странах. Я, с другой стороны, в течение двадцати лет боролся — с минимальным вмешательством, не разрушая нашу экономику — за установление в Германии нового национал-социалистического порядка, который не только устранил безработицу, но и позволил рабочему в полной мере пожинать плоды его труда.

Успех этой политики в экономическом и социальном возрождении нашего народа, который систематически устраняя классовые и общественные различия, становится действительно народной коммуной — конечной фазой мирового развития. Именно поэтому я, переступив через себя, в августе 1939 года послал моего министра иностранных дел в Москву, чтобы противостоять британской политике изоляции Германии. Я сделал это исключительно из чувства ответственности перед немецким народом, но, прежде всего, в надежде достичь окончательного ослабления напряжённости, чтобы предотвратить жертвы, которые, в противном случае, могли бы потребоваться от нас. В то время, когда Германия торжественно подтвердила в Москве, что все перечисленные страны и территории — за исключением Литвы — не находятся в зоне германских политических интересов, было заключено специальное соглашение на случай, если Британия преуспеет, подстрекая Польшу начать войну с Германией. В этом случае также была попытка ограничить германские требования, несмотря на успехи немецких вооружённых сил. Последствия этого соглашения, которого я сам желал и которое было заключено в интересах германского народа, были очень серьёзными, особенно для немцев, живущих в перечисленных странах. Более чем 500 000 немецких мужчин и женщин, все — мелкие фермеры, ремесленники и рабочие — были вынуждены покинуть свои дома, практически бежать, чтобы спастись от нового режима, который сулил им полную нищету в начале и — рано или поздно — полным истреблением. Тем не менее, тысячи немцев исчезли. Невозможно даже узнать об их судьбе, не говоря уже о местонахождении. Среди них было не менее 160 тысяч германских граждан.

Всё это я оставил без ответа, потому что так было надо. У меня, в конце концов, было только одно желание — достичь окончательной разрядки напряжённости и, если получится, зафиксировать это состояние. Однако, уже в течение нашего наступления в Польше, советские руководители внезапно, вопреки договорённости, потребовали, ко всему прочему, Литву. Германская империя никогда не имела намерений оккупировать Литву и не только не предъявляло в этой связи никаких требований литовскому правительству, но и отказало в то время Литве в просьбе прислать туда германские войска, как несоответствующей целям германской политики. Несмотря ни на что, я подчинился новому требованию русских. Однако, это было только начало бесконечной цепи вымогательств, которые с тех пор повторялись и повторялись. Победа в Польше, одержанная исключительно германскими войсками, дала мне возможность снова обратиться с мирным предложением к западным великим державам. Оно было отвергнуто усилиями международных и еврейских поджигателей войны. В то же время, одной из причин этого отказа был тот факт, что Британия всё ещё надеялась образовать европейскую антигерманскую коалицию, в которую должны были входить Балканы и Советская Россия. Поэтому в Лондоне решили отправить г-на Криппса послом в Москву.

Он получил ясные инструкции — на любых условиях возобновить отношения между Англией и Советской Россией и развивать их в пробританском направлении. Британская пресса освещала ход этих переговоров до тех пор, пока это разрешалось по тактическим соображениям. Осенью 1939 и весной 1940 были продемонстрированы первые результаты этих переговоров. Поскольку Россия обязалась оккупировать не только Финляндию, но и Прибалтийские государства, она внезапно мотивировала свои действия аргументами настолько же смешными, насколько и ложными — что она должна защитить эти страны от внешней угрозы, или предотвратить такую угрозу. Это могло относиться только к Германии, поскольку никакое другое государство не могло даже достичь Балтики, не говоря уже о том, чтобы начать там войну. Тем не менее, я промолчал. Однако, Кремль тут же продолжил. Принимая во внимание то, что весной 1940 года Германия, в соответствии с так называемым пактом о дружбе, отвела свои войска от дальней восточной границы и, фактически, полностью очистила эти области от германских войск, концентрация русских вооружённых сил, которая уже в то время начиналась в полной мере, могла быть расценена, только как преднамеренная угроза Германии. Согласно личному заявлению Молотова, сделанному в то время, 22 русские дивизии уже были размещены весной 1940 года в Прибалтийских государствах. Так как русское правительство всегда настаивало, что войска были размещены исключительно по просьбе местного населения, целью их присутствия там могла быть только демонстрация против Германии.

В то время, когда наши солдаты, с 5 мая 1940 года громили франко-британскую мощь на Западе, развёртывание русских военных сил на нашей восточной границе продолжалось всё в более и более угрожающей степени.

Речи гитлера 1939 года

речь гитлера 1 сентября 1939г	Но РИА Новости – первое российское СМИ, столь основательно заинтересовавшееся этой историей.
Речь Адольфа Гитлера, произнесенная 30 января 1939 года перед Рейхстагом	Речь рейхсканцлера А. Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. \| Документы XX века (рус.).
Никаких ассоциаций: просто историческое фото : picturehistory — LiveJournal	Речь Гитлера 1 сентября 1939 года.
CBS News - Adolf Hitler Announces War With Poland - September 1, 1939 - YouTube	Речь Адольфа Гитлера на открытии третьей кампании зимней помощи в берлинском дворце спорта 3 октября 1941 года (MP3, 21.3Мб).
Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г. \| Документы XX века	Но РИА Новости – первое российское СМИ, столь основательно заинтересовавшееся этой историей.

Речь гитлера перед вторжением в ссср

01:05. Лукашенко предложил объявить перемирие на Украине – Москва 24. Выступление Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 года. По этому случаю он был в специально сшитой униформе генералиссимуса вместо обычной коричневой формы НСДАП. Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. Хотя информация о заключении самого пакта была опубликована в Советском Союзе и успела широко распространиться по миру, эта речь стала первым официальным заявлением Гитлера.

Речь гитлера 1 сентября 1939

Выступление Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 года. По этому случаю он был в специально сшитой униформе генералиссимуса вместо обычной коричневой формы НСДАП. Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г. (1 363) Новости (784) Отзывы читателей (491) Переводы Игоря Файвушовича (43) Статьи и сообщения (248) Техсовет — блог жалоб и предложений (12) Фотогалерея сайта (10).

Речь Адольфа Гитлера, произнесенная 30 января 1939 года перед Рейхстагом

But I am wrongly judged if my love of peace and my patience are mistaken for weakness or even cowardice. I, therefore, decided last night and informed the British Government that in these circumstances I can no longer find any willingness on the part of the Polish Government to conduct serious negotiations with us. These proposals for mediation have failed because in the meanwhile there, first of all, came as an answer the sudden Polish general mobilization, followed by more Polish atrocities. These were again repeated last night. Recently in one night there were as many as twenty-one frontier incidents: last night there were fourteen, of which three were quite serious. I have, therefore, resolved to speak to Poland in the same language that Poland for months past has used toward us. This attitude on the part of the Reich will not change. The other European States understand in part our attitude. I should like here above all to thank Italy, which throughout has supported us, but you will understand that for the carrying on of this struggle we do not intend to appeal to foreign help. We will carry out this task ourselves. The neutral States have assured us of their neutrality, just as we had already guaranteed it to them.

When statesmen in the West declare that this affects their interests, I can only regret such a declaration. It cannot for a moment make me hesitate to fulfill my duty. What more is wanted? I have solemnly assured them, and I repeat it, that we ask nothing of those Western States and never will ask anything. I have declared that the frontier between France and Germany is a final one. I have repeatedly offered friendship and, if necessary, the closest co-operation to Britain, but this cannot be offered from one side only. It must find response on the other side. Germany has no interests in the West, and our western wall is for all time the frontier of the Reich on the west. Moreover, we have no aims of any kind there for the future. With this assurance we are in solemn earnest, and as long as others do not violate their neutrality we will likewise take every care to respect it.

I am happy particularly to be able to tell you of one event. You know that Russia and Germany are governed by two different doctrines. There was only one question that had to be cleared up. Germany has no intention of exporting its doctrine. Given the fact that Soviet Russia has no intention of exporting its doctrine to Germany. I no longer see any reason why we should still oppose one another. On both sides we are clear on that. Any struggle between our people would only be of advantage to others. We have, therefore, resolved to conclude a pact which rules out for ever any use of violence between us. It imposes the obligation on us to consult together in certain European questions.

It makes possible for us economic co-operation, and above all it assures that the powers of both these powerful States are not wasted against one another.

Введите хотя бы 25 символов. ООО «АдвМьюзик» заключил лицензионные соглашения с крупнейшими российскими правообладателями на использование музыкальных произведений. Полная информация.

Речь шла о том, что оккупация Дании и Норвегии, согласно официальным сообщениям германского правительства, должна была предотвратить их оккупацию западными державами. Молотов от имени правительства СССР пожелал Третьему рейху полного успеха в его «оборонительных мероприятиях». С сообщением об этом Шуленбург снова навестил Молотова. Это наступление официально объявлялось «вынужденной мерой, предпринятой… ввиду нависшей угрозы англо-французского наступления… через Бельгию и Голландию». Глава советской дипломатии вновь «отнёсся с пониманием» к сообщению германского посла и выразил ему «полное удовлетворение». А 17 июня 1940 года, после взятия немцами Парижа и за пять дней до капитуляции Франции, Молотов сам пригласил к себе посла Германии, чтобы от имени Советского Союза поздравить его с «блестящим успехом германских вооружённых сил». О начинавшихся в Польше и западных странах преследованиях нацистами евреев она не сообщала ничего. Кроме того, летом 1940 года внимание советской печати переключилось на очередные «освободительные мероприятия» советских войск — присоединение государств Прибалтики и Бессарабии. Момент для этого был как раз самый подходящий, так как все силы Германии в это время находились на Западе. В ноябре 1940 года Молотов посетил Берлин с официальным визитом.

В первом портрете-описании нового немецкого рейхсканцлера Адольфа Гитлера от 31 января 1933 года был взят позитивный тон. Страх перед коммунизмом Несколько месяцев спустя Гитлер уничтожил всю политическую оппозицию и превратил Германию в нацистскую диктатуру, уничтожив все человеческие свободы и права. Причина этого состояла в том, что газета считала большой угрозой советский коммунизм. И способы отражать эту угрозу варьировались от страны к стране: демократия в этом смысле не всегда была оптимальным вариантом. В Швеции оплот защиты против опасности мог носить имя Пэр-Альбин Ханссон Per-Albin Hansson, председатель Социал-демократической рабочей партии Швеции и премьер-министр Швеции в 1932—1936 и 1936—1946 годах — прим. Вместо этого газета насмехалась над теми участниками общественных дискуссий, которые противопоставляли себя Гитлеру. Нас, шведов, не должно было волновать, как они там в Германии улаживали свои внутренние дела», — пишет Стиг Хаделиус. СССР считали державой, которая действительно угрожает всей цивилизации. Этот страх с оттенком расизма нельзя недооценивать», — говорит Клас Омарк. Не только у «Афтонбладет» была такая позиция, но в то же время и не все в Швеции ее разделяли. Дружелюбная к немцам — и самая большая «Афтонбладет» недолго поддерживала социал-демократов. Эта партия была слишком критически настроена по отношению к гитлеровской Германии и недостаточно внимания уделяла обороне, считала газета. Перед выборами в 1936 году читателей призвали голосовать за Народную партию Folkpartiet. До самого начала войны 1 сентября 1939 года «Афтонбладет» проводила дружелюбную по отношению к немцам линию. У Германии была «еврейская проблема», так что принять меры стало необходимо. Версальский мирный договор был несправедлив. Гитлер правильно делал, что вооружался и противостоял претензиям коммунизма на мировое господство. Он навел порядок в стране. В то же время круг читателей газеты быстро рос: к тому моменту, когда разразилась война, «Афтонбладет» была самой крупной газетой Стокгольма. Дружелюбное отношение к немцам, возможно, и не стало непосредственной причиной, но точно не помешало. Когда Германия 22 июня 1941 года вторглась в Советский Союз, передовица «Афтонбладет» звучала лирически: «Окруженная западными державами Германия разорвала свои оковы и с новыми силами вышла на свободу, навстречу своей европейской и исторически значимой миссии — раздавить красный режим», — писала газета. Поддержка Германии начала угасать, лишь когда последняя начала терпеть неудачи в 1943 году. Полная версия эксклюзивного интервью с Адольфом Гитлером, 22 июня 1933 года В будущем личность будет играть решающую роль в политической жизни, говорит Адольф Гитлер Cоциал-демократия свою роль уже отыграла, считает канцлер. Колониальная идея неактуальна: у Германии достаточно земли для возделывания в Восточной Пруссии. Немецкий национал-социализм нельзя механически скопировать в другие страны. Вчера в Берлине немецкий канцлер принял репортера «Афтонбладет», который пишет под именем Григгс, и дал ему сенсационное интервью. Это его первое интервью шведской газете. Берлин, среда. Адольф Гитлер сегодня дал свое первое интервью шведскому изданию в роли немецкого рейхсканцлера. Он принял меня в своем рабочем кабинете в рейхсканцелярии, здание которой — скорее практичное, чем красивое —расположено чуть в стороне, напротив министерства иностранных дел на Вильгельмштрассе. Оно больше напоминает современный универмаг, чем правительственное учреждение. У двери, украшенной стилизованным орлом, стояли два солдата СС в полевой военной форме и стальных касках, неподвижные, как статуи, с карабинами через плечо, а внутри по аскетичному холлу сновали с документами под мышкой седовласые администраторы в потертых костюмах. Те двое охранников у входа представляют собой, между прочим, единственный непосредственно военный элемент в рейхсканцелярии. Похоже, при фюрере остается не так много лишнего времени на щелканье каблуками и стояние по стойке смирно. Честно говоря, надо признать, что у рейхсканцелярии нового немецкого государства — неожиданно штатское лицо. В компании судьи Богса я поднялся по широкой мраморной лестнице и прошел через поразительно элегантную приемную. Пара одетых в штатское господ со значками национал-социалистического лидера в петлицах простерли руки в приветствии, дежурный распахнул гигантскую дверь из красного дерева, и вот я стою в рабочем кабинете Адольфа Гитлера. Наполовину скрытый огромным абажуром лампы, рейхсканцлер сидел за своим письменным столом в глубине комнаты. Но он поднялся и вышел к нам навстречу. Его внешний вид, на самом деле, меня нисколько не удивил. Адольф Гитлер довольно хорошо соответствовал тысячам своих опубликованных изображений, хотя его и считают, так сказать, нефотогеничным. Возможно, он кажется чуть более угловатым, чем представлялось, и прежде всего, гораздо менее воинственным в жестах и вообще в поведении, но в остальном все ровно так, как и должно быть, согласно ожиданиям. Челка, усы, сложение — все. Меланхоличный взгляд — кстати, гораздо меланхоличнее, чем я себе представлял. Даже когда он смеялся, в его глазах оставалась печаль.

Обращение Адольфа Гитлера к немецкому народу в связи с началом войны против Советского Союза

Сразу же после краха этой авантюры опять усилилась концентрация русских войск на восточной границе Германии. Танковые и парашютные войска во все большем количестве перебрасывались на угрожающе близкое к германской границе расстояние. Германский вермахт и германская родина знают, что еще несколько недель назад на нашей восточной границе не было ни одной немецкой танковой или моторизованной дивизии. Но если требовалось последнее доказательство того, что, несмотря на все опровержения и маскировку, возникла коалиция между Англией и Советской Россией, то его дал югославский конфликт. Пока я предпринимал последнюю попытку умиротворения Балкан и, разумеется, вместе с дуче предложил Югославии присоединиться к Тройственному пакту, Англия и Советская Россия совместно организовали путч, и за одну ночь устранили тогдашнее правительство, готовое к взаимопониманию. Сегодня об этом можно рассказать немецкому народу: антигерманский государственный переворот в Сербии произошел не только под английскими, но, и прежде всего под советскими знаменами. Поскольку мы промолчали и об этом, советское руководство сделало следующий шаг. Оно не только не организовало путч, но и несколько дней спустя заключило со своими новыми ставленниками известный Договор о дружбе, призванный укрепить волю Сербии оказать сопротивление умиротворению на Балканах и натравить ее на Германию. И это не было платоническим намерением. Москва требовала мобилизации сербской армии.

Поскольку я продолжал считать, что лучше не высказываться, кремлевские правители сделали еще один шаг. Правительство германского рейха располагает сегодня документами, из которых явствует, что Россия, чтобы окончательно втянуть Сербию в войну, обещало ей поставить через Салоники оружие, самолеты, боеприпасы и прочие военные материалы против Германии. И это происходило в тот самый момент, когда я еще советовал японскому министру иностранных дел д-ру Мацуоке добиваться разрядки с Россией, все еще надеясь послужить этим делу мира. Только быстрый прорыв наших несравненных дивизий к Скопье и занятие самих Салоник воспрепятствовали осуществлению этого советско-английского заговора. Офицеры сербских ВВС улетели в Россию и были приняты там как союзники. Только победа держав Оси на Балканах сорвала план втянуть Германию этим летом в многомесячную борьбу на юго-востоке, а тем временем завершить сосредоточение советских армий, усилить их боевую готовность, а потом вместе с Англией, с надеждой на американские поставки задушить и задавить Германский рейх и Италию. Тем самым Москва не только нарушила положение нашего пакта о дружбе, но и жалким образом его предала. И в то же время правители Кремля до последней минуты, как и в случаях с Финляндией и Румынией, лицемерно уверяли внешний мир о своем стремлении к миру и дружбе и составляли внешне безобидные опровержения. Если до сих пор обстоятельства вынуждали меня хранить молчание, то теперь настал момент, когда дальнейшее бездействие будет не только грехом попустительства, но и преступлением против немецкого народа и всей Европы.

Сегодня на нашей границе стоят 160 русских дивизий. В последние недели имеют место непрерывные нарушения этой границы, не только нашей, но и на дальнем севере и в Румынии. Русские летчики забавляются тем, что беззаботно перелетают эту границу, словно хотят показать нам, что они уже чувствуют себя хозяевами этой территории. В ночь с 17 на 18 июня русские патрули снова вторглись на территорию рейха и были вытеснены только после длительной перестрелки. Но теперь настал час, когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англосакских поджигателей войны и тоже еврейских властителей большевистского центра в Москве. Немецкий народ! В данный момент осуществляется величайшее по своей протяженности и объему выступление войск, какое только видел мир. В союзе с финскими товарищами стоят бойцы победители при Нарвике у Северного Ледовитого океана. Немецкие дивизии под командой завоевателя Норвегии защищают вместе с финскими героями борьбы за свободу под командованием их маршала финскую землю.

От Восточной Пруссии до Карпат развернуты соединения немецкого восточного фронта. На берегах Прута и в низовьях Дуная до побережья Черного моря румынские и немецкие солдаты объединяются под командованием главы государства Антонеску. Задача этого фронта уже не защита отдельных стран, а обеспечение безопасности Европы и тем самым спасение всех. Поэтому я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь в этой борьбе! Данный текст является ознакомительным фрагментом.

При этих обстоятельствах я, сознавая свою ответственность перед своей совестью и перед историей немецкого народа, счел возможным не только заверить эти страны и их правительства в лживости британских утверждений, но и, кроме того, специально успокоить самую сильную державу Востока с помощью торжественных заявлений о границах сфер наших интересов. Вы все, конечно, чувствовали тогда, что этот шаг был для меня горьким и трудным. Никогда немецкий народ не испытывал враждебных чувств к народам России. Только на протяжении двух последних десятилетий еврейско-большевистские правители из Москвы старались поджечь не только Германию, но и всю Европу. Но результатами деятельности этого режима во всех странах были только хаос, нищета и голод. В противовес этому я два десятилетия старался при минимальном вмешательстве и без разрушения нашего производства построить в Германии новый социалистический порядок, который не только ликвидировал безработицу, но и обеспечил благодаря повышению оплаты труда постоянный приток людей в сферу созидания. Успехи этой политики новых экономических и социальных отношений в нашем народе, которые, планомерно преодолевая сословные и классовые противоречия, имеют своей конечной целью создание подлинного народного сообщества, уникальны во всем мире. Поэтому в августе 1939 года для меня было таким трудным решение послать моего министра в Москву, чтобы попытаться там оказать противодействие британской политике окружения Германии. Я сделал это не только осознавая свою ответственность перед немецким народом, но, прежде всего, в надежде достичь в конечном счете продолжительной разрядки, которая могла бы уменьшить жертвы, которые потребовались бы от нас в противном случае. После того как Германия в Москве торжественно признала указанные вдоговоре области и страны — за исключением Литвы — находящимися вне сферы каких бы то ни было германских политических интересов, было заключено ещеособое соглашение на тот случай, если бы Англии действительно удалось подтолкнуть Польшу к войне против Германии. Но и в этом случае имело место ограничение немецких притязаний, которое никоим образом не соответствовало успехам немецкого оружия. Последствия этого договора, которого я сам хотел и который заключил в интересах немецкого народа, были особенно тяжелыми для немцев, живших в затронутых им странах. Более полумиллиона наших соплеменников — сплошь мелкие крестьяне, ремесленники и рабочие — были вынуждены чуть ли не за одну ночь покинуть свою бывшую родину, спасаясь от нового режима, который грозил им сначала беспредельной нищетой, а рано или поздно — полным истреблением. Несмотря на это, тысячи немцев исчезли! Было невозможно узнать что-либо об их судьбе или хотя бы местонахождении. Среди них было более 160 граждан Рейха. Я молчал обо всем этом, потому что должен был молчать, потому что моим главным желанием было достичь окончательной разрядки и, если возможно, — длительного баланса интересов с этим государством. Но еще во время наступления наших войск в Польше советские правители внезапно, вопреки договору, выдвинули притязания также на Литву. Германский Рейх никогда не имел намерения оккупировать Литву и не только не предъявлял никаких подобных требований литовскому правительству, но, наоборот, отклонил просьбу тогдашнего литовского правительства 4 послать в Литву немецкие войска, поскольку это не соответствовало целям германской политики. Несмотря на это, я согласился и на это новое русское требование. Но это было лишь началом непрерывной череды все новых и новых вымогательств. Победа в Польше, достигнутая исключительно силами немецкой армии, побудила меня снова обратиться к западным державам с мирным предложением. Оно было отклонено международными и еврейскими поджигателями войны. Но причина его отклонения уже тогда заключалась в том, что Англия все еще надеялась, что ей удастся мобилизовать против Германии европейскую коалицию, включая балканские страны и Советскую Россию. В Лондоне решили направить послом в Москву мистера Криппса. Он получил четкое задание при любых обстоятельствах восстановить отношения между Англией и Советской Россией и развивать их в английских интересах. О прогрессе этой миссии сообщала английская пресса, если тактические соображения не вынуждали ее к молчанию. Осенью 1939 года и весной 1940 года первые последствия стали свершившимися фактами. Приступив к подчинению военной силой не только Финляндии, но и прибалтийских государств, Россия внезапно стала мотивировать эти действия столь же лживым, как и смехотворным утверждением, будто эти страны нужно защищать от угрозы извне или предупредить ее. Но при этом могла иметься в виду только Германия, так как ни одна другая держава вообще не могла ни проникнуть в зону Балтийского моря, ни вести там войну. Несмотря на это, я опять смолчал. Но правители в Кремле сразу же пошли дальше. В то время, как Германия войной 1940 года в соответствии с т. Согласно одному заявлению, сделанному тогда лично Молотовым, уже весной 1940 года только в прибалтийских государствах находились 22 русские дивизии. Так как русское правительство само постоянно утверждало, что их призвало местное население, целью их дальнейшего пребывания там могла быть только демонстрация против Германии. В то время, как наши солдаты 10 мая 1940 года сломили франко-британскую силу на Западе, сосредоточение русских войск на нашем восточном фронте постепенно принимало все более угрожающие размеры. Поэтому с августа 1940 года я пришел к выводу, что интересы Рейха будут нарушены роковым образом, если перед лицом этого мощного сосредоточения большевистских дивизий мы оставим незащищенными наши восточные провинции, которые и так уже не раз опустошались. Произошло то, на что было направлено англо-советское сотрудничество, а именно: на Востоке были связаны столь большие немецкие силы, что руководство Германии не могло больше рассчитывать на радикальное окончание войны на Западе, особенно в результате действий авиации. Это соответствовало цели не только британской, но и советской политики, ибо как Англия, так и Советская Россия хотели, чтобы эта война длилась как можно дольше, чтобы ослабить всю Европу и максимально обессилить ее. Угрожающее наступление России также в конечном счете служило только одной задаче: взять в свои руки важную основу экономической жизни не только Германии, но и всей Европы или, в зависимости от обстоятельств, как минимум уничтожить её. Но именно Германский Рейх с 1933 года с бесконечным терпением старался сделать государства Юго-Восточной Европы своими торговыми партнерами. Поэтому мы были больше всех заинтересованы в их внутренней государственной консолидации и сохранении в них порядка. Вторжение России в Румынию и союз Греции с Англией угрожали вскоре превратить и эти территории в арену всеобщей войны. Вопреки нашим принципам и обычаям я в ответ на настоятельную просьбу тогдашнего румынского правительства, которое само было повинно в таком развитии событий, дал совет ради мира уступить советскому шантажу и отдать Бессарабию. Но румынское правительство считало, что сможет оправдать этот шаг перед своим народом лишь при том условии, если Германия и Италия в порядке возмещения ущерба, дадут как минимум гарантию нерушимости границ оставшейся части Румынии. Я сделал это с тяжелым сердцем.

Цель — уничтожение живой силы... Если война даже разразится на Западе, мы прежде всего займемся разгромом Польши». Для начала войны Германии нужен был формальный повод — сasus belli. Неважно, будет он правдоподобным или нет. Победителя потом не будут спрашивать, говорил ли он правду», — обещал своим генералам Гитлер. Нападение немцев на радиостанцию в Глейвице стало фактическим началом Второй мировой войны. Фото из книги «История Второй мировой войны. Главкома люфтваффе рейхсмаршала Германа Геринга Гитлер озадачил вопросом: могут ли немецкие летчики сбить над территорией Германии польский самолет? А политически — ненадежно», — ответил Геринг. Спланированная его приближенными провокация получила название «Операция Гиммлер». Службой безопасности СД и военной разведкой и контрразведкой абвером был подготовлен ряд инцидентов с применением оружия на границе между Польшей и Германией. Цель — убедить мировую общественность, что Польша нарушила договор о ненападении с Германией. Агенты спецподразделений СС должны были инсценировать обстрелы и попытки захватов немецких пограничных объектов, чтобы обвинить в этих нападениях польскую сторону. Руководство операцией, носившей его имя, Гиммлер поручил обергруппенфюреру СС Рейнхарду Гейдриху — шефу СД и начальнику полиции безопасности Германии «зипо» , которая объединяла криминальную полицию «крипо» и тайную государственную полицию «гестапо». Главная из них, получившая условное наименование операция «Консервы», состояла в нападении на радиостанцию в городке Глейвице, расположенном в Верхней Силезии, в 10 км от германо-польской границы. Ныне это польский город Гливице. Практической работой по подготовке операции «Консервы» занимались начальник отдела диверсий и саботажа абвера генерал Эрвин фон Лахузен и начальник группы VI-F диверсии службы безопасности СД штурмбаннфюрер СС Альфред Науйокс, который руководил действиями на месте. Командованию 23-го и 45-го штандартов СС, расквартированных на месте предполагаемой операции, было направлено указание немедленно предоставить в распоряжение Науйокса 120 человек, владеющих польским языком. Роль «погибших во время нападения» предназначалась заключенным концлагеря Дахау, умерщвленным посредством инъекций и уже после этого доставленным на место событий. На эсэсовском жаргоне они назывались «консервами» — отсюда и название операции. За доставку «консервов» отвечал оберфюрер СС Генрих Мюллер — начальник гестапо. Науйокс получил от Гейдриха следующие указания: «Первое. По поводу этой истории вы не имеете права связываться ни с каким немецким учреждением в Глейвице. Никто из вашей группы не должен иметь при себе документы, доказывающие его принадлежность к СС, СД, полиции или удостоверяющие подданство германского рейха». Кодовым сигналом должна была служить фраза Гейдриха: «Бабушка умерла». Однако вечером 25 августа в Берлин пришли две новости: посол Италии в Германии Бернардо Аттолико сообщил, что дуче Бенито Муссолини не готов поддержать германского фюрера, а Великобритания заключила договор о взаимопомощи с Польшей. Поэтому пришлось давать срочные распоряжения об отмене операции. Адъютант Гейдриха произнес условные слова: «Бабушка умерла». Науйокс собрал всех подчиненных и назначил акцию по захвату радиостанции на 19:30. Мюллер получил команду доставить на место «консервы» не позднее 20:20. В 20:00 Науйокс с подчиненными ворвались в помещение радиостанции в Глейвице. Нападающие открыли беспорядочную стрельбу. Трех сотрудников радиостанции и охранявшего ее полицейского связали и заперли в подвале. Кроме эсесовцев в группу захвата входили специалист по радиовещанию инженер Карл Бергер и диктор Генрих Нойман, свободно владевший польским языком. В суете нападавшие не сумели найти нужный микрофон. Отчаявшись, они воспользовались коротковолновой связью, что ограничило радиус распространения сигнала 40 км.

Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на Западе. Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью. Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу. В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады так же, как и вы рады ему. Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова. Я предназначен, чтобы решить 1 проблему Данцига; 2 проблему Коридора, и 3 чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование. Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ. Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже. Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права. Прошло шесть лет, как я тружусь на благо германской обороны. Более 90 миллиардов потрачено за это время на вооружённые силы. Они теперь лучше экипированы и несравнимы с тем, какими они были в 1914 году. Моя вера в них непоколебима.

Любая аналогия ложна? Речь Гитлера 1 сентября 1939

Вторжение в Польшу 1939 Германия. Письмо Гитлера. Письмо Гитлера 1939 года. Речь Гитлера Польша.

Чемберлен евреи 1907 год книга. Речь Гитлера 1942. Речь Гитлера.

Речь Гитлера на выборах 1932 года. Речь Гитлера про Данциг. Речь Гитлера о нападение Польши.

Оечи Гитлера на немецком. Обращение Гитлера 22 июня 1941. Выступление Гитлера в цирке крон 1923.

Пакт Молотова-Риббентропа 23 августа 1939 года. Немецкие газеты 1939 года. Советские газеты о немцах.

Речь Гитлера 1941 год. Речь Гитлера на немецком текст. Фото выступления Гитлера 1939 года.

Добровольческий корпус СС «Шальбург». Выступление Адольфа Гитлера на немецком. Речь Гитлера аудио.

Польша напала на Германию газета. Adolf Hitler 1943. Выступление Гитлера по телевизору.

Газета за 1939 год.

Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу. В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады также, как и вы рады ему. Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова.

Я предназначен, чтобы решить: первое — проблему Данцига; второе — проблему Коридора, и третье — чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование. Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ. Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже.

Вся моя жизнь принадлежит моему народу — более, чем когда-либо. Отныне я — первый солдат германского Рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу. Если что-нибудь во время борьбы случится со мной, тогда мой первый преемник — товарищ-по-партии Геринг; если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Герингом, мой следующий преемник — товарищ-по-партии Гесс. Вы будете обязаны подчиняться им как фюрерам с такой же слепой верностью и повиновением, как мне самому. Если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Гессом, тогда в соответствии с законом соберется сенат и выберет из числа членов сената наиболее достойного, наиболее храброго преемника.

То, что проблемы могут быть решены, ясно. Нам также ясно, что у западных демократий нет времени и нет интереса решать эти проблемы. Но отсутствие времени — не оправдание безразличия к нам. Более того, это не может быть оправданием безразличия к тем, кто страдает больше всего. В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в Рейхстаге. Никто не может сказать, что это было невежливо, или, что это было недопустимое давление. Я, естественно, сформулировал наконец германские предложения. Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения. Я хотел бы сказать всему миру, что только я мог сделать такие предложения, потому что знал, что, делая такие предложения, я противопоставляю себя миллионам немцев. Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников и с медленным выдавливанием их из свободного города Данцига — экономическими, политическими, а в последние недели — военными средствами. Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношениям к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам. Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может встать и сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого. В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения. В последние несколько дней я ужесточил эти предупреждения. Три недели назад я проинформировал польского посла, что, если Польша продолжит посылать Данцигу ноты в форме ультиматумов, если Польша продолжит свои притеснения против немцев, и если польская сторона не отменит таможенные правила, направленные на разрушение данцигской торговли, тогда Рейх не останется праздным наблюдателем. Я не дал повода сомневаться, что те люди, которые сравнивают Германию сегодняшнюю с Германией прежней, обманывают себя. Была сделана попытка оправдать притеснения немцев — были требования, чтобы немцы прекратили провокации. Я не знаю, в чём заключаются провокации со стороны женщин и детей, если с ними самими плохо обращаются и некоторые были убиты. Я знаю одно — никакая великая держава не может пассивно наблюдать за тем, что происходит, длительное время. Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. Они не хотят сами вступать в переговоры, а предложили, чтобы Польша и Германия вошли в прямой контакт и ещё раз начали переговоры. Я должен заявить, что я согласился с этими предложениями, и я готовился к этим переговорам, о которых вам известно. Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское Правительство также сказало, что сообщит Англии своё решение. Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами. Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что в то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством польских злодеяний.

Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношениям к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам. Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может встать и сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого. В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения. В последние несколько дней я ужесточил эти предупреждения. Три недели назад я проинформировал польского посла, что, если Польша продолжит посылать Данцигу ноты в форме ультиматумов, если Польша продолжит свои притеснения против немцев, и если польская сторона не отменит таможенные правила, направленные на разрушение данцигской торговли, тогда Рейх не останется праздным наблюдателем. Я не дал повода сомневаться, что те люди, которые сравнивают Германию сегодняшнюю с Германией прежней, обманывают себя. Была сделана попытка оправдать притеснения немцев — были требования, чтобы немцы прекратили провокации. Я не знаю, в чём заключаются провокации со стороны женщин и детей, если с ними самими плохо обращаются и некоторые были убиты. Я знаю одно — никакая великая держава не может пассивно наблюдать за тем, что происходит, длительное время. Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. Они не хотят сами вступать в переговоры, а предложили, чтобы Польша и Германия вошли в прямой контакт и ещё раз начали переговоры. Я должен заявить, что я согласился с этими предложениями, и я готовился к этим переговорам, о которых вам известно. Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское Правительство также сказало, что сообщит Англии своё решение. Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами. Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством польских злодеяний. Они повторились прошлой ночью. Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьёзными. Поэтому я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. Эта позиция Рейха меняться не будет. Я бы хотел, прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживала. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами. Нейтральные государства уверили нас в своём нейтралитете, так же, как и мы гарантируем их нейтралитет с нашей стороны. Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях. Это не может ни на мгновение смутить меня в выполнении моих обязанностей. Что более важно? Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим. Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна.

Новости речь гитлера 1 сентября 1939 года