Главная → Номера → №16 (865) → Протоиерей Андрей Канев: Как выглядит душа? Братия и сестры, помолитесь за отца протоиерея Дмитрия Кувырталова. Батюшка-Душа | Православная молитва меняющая жизнь, факты помощи Божией при молитве по соглашению и разговор о практической стороне жизни с Богом!
Отец Александр Новопашин: «Душа человеческая дороже всех богатств земных и за нее надо биться!»
Рецензии на книгу «Учение святых отцов о душе. Составил протоиерей Стефан Кашменский». По сообщению сотрудника информационного отдела Хабаровской епархии Юлии Шутовой, батюшка, не взирая на страшные ранения. Жизнь со Христом в наши дни. Живое слово о Боге. Как решать возникающие проблемы! Как Господь говорит, «нет больше той любви, когда человек полагает душу за други своя». Батюшка-Душа. @batushka_dusha. Что происходит с душой после смерти человека и как себя правильно вести близким покойного, рассказал священник.
Учение святых отцов о душе. Составил протоиерей Стефан Кашменский
Новости организаций. Батюшка-Душа. @batushka_dusha. Это ЕДИНСТВЕННЫЙ сайт о молитве по соглашению, про которую говорит отец Владимир и которая десятилетиями складывалась, промыслом Божиим, в городе Болгар. В документальном фильме отец Александр рассказывает о своей весьма характерной реакции на новость, что Россия признала Донецкую и Луганскую народные республики.
Новый выпуск
- Официальный сайт
- Другие истории
- Православный Болгар
- Священник Амвросий раскрыл, что такое душа и почему она болит
- А какая она, русская душа? - Священник с душой Святой Руси
«Когда поверишь – захочешь измениться». Игумен монастыря в Башкирии о чуде
Может быть, человек до конца сам не может себе в этом признаться. То есть он мучает сам себя, а внутри где-то вот живет такая вера. Отче, вот, я сказал, сам сказал, да, эту формулировку про сильных и слабых. А вот недавно смотрел какое-то интервью. И интервьюируемый, характеризуя разных людей, все время говорил: он человек слабый, он человек слабый… А как вы считаете, вообще, насколько правомочно делить людей, вот исходя из вашего пастырского опыта, на сильных и слабых? Нет, ну мы, конечно же, не делим. Хоть я, получается, я сам… сказал, что, если человек говорит, что ему вера не нужна, это проявление, в общем-то, неразумия и слабости. Но в пастырской практике мы, конечно же, стараемся не делить людей на сильных и слабых, потому что это всё очень условно. И по большому счету, каждый из нас в чем-то слаб, и очень слаб, очень немощен. То есть если ты высоко нос только задерешь, подумаешь «я силен» — тут же и споткнешься, разобьешь себе лоб. То есть реальность — она очень быстро нам показывает нашу слабость.
А сила, зачастую она вдруг проявляется в смирении, то, что, может быть, непонятно миру. То есть эти понятия — они совершенно, вот… ну, они не то что вот на поверхности, кажется, что вот этот сильный, этот слабый. И не нужно, в общем, нам додумывать за счет других людей. То есть тут не всё так вот просто. Но я стараюсь не делить, по крайней мере, людей на сильных и слабых. Если я кого-то делю, то получается, я ставлю на нем какой-то штамп. И он уже становится подальше меня. А бывает так, что вот ты одно думаешь о человеке, а потом познакомишься с ним — и вдруг такое открываешь, такой удивительный внутренний мир и красоту души, что ты даже раньше просто не представлял себе. То есть мы думаем, что другие люди слабые или бестолковые, только потому, что мы с ними не познакомились поближе. А когда вот поглубже узнаешь, то открывается уже красота человеческой души.
А вот у вас чаще в этом опыте близкого знакомства с людьми, чаще положительные, так сказать, не знаю — эмоции, открытия, или все-таки приходится и грустить? Ну, всё приходится, и то, и другое. Ну, я уж прямо скажу, что, конечно, когда вот священником рукоположился — я, правда, долго отказывался, — и что, получается, что сразу идет наплыв людей. И в начале такое воодушевление, потому что как бы ну вот благодать в священстве, и ты вроде всех любишь. И кажется, что всё это легко, и исповедь легко дается, хоть там 50, 100 человек придет — всё это легко. И люди идут. А потом вдруг проходит время — и новое такое уже искушение или испытание, что начинаешь немножко, вот, не то что огорчаться, видишь, что бывают люди, они к тебе подходят, они что-то спрашивают, но не собираются ничего менять в своей жизни. Им просто что-то любопытно узнать. Они… ну, просто им даже нечего делать. Вот, я помню, как я сидел в социальных сетях поначалу, и вот четко отвечал на каждое сообщение.
Они пишут, пишут. Я думаю: ну, раз они написали священнику, значит, это им действительно нужно. Нужно, важно, да. И вот, ты отвечаешь, они просят, ты за них молишься. А потом вдруг оказывается, что им просто… они не знали, куда потратить время, с кем побеседовать. И они зашли, поболтали и потом ушли, исчезли — и всё, с концами. Кто-то там… Ну, вы знаете, бывает такое, им вот просто нравится сидеть в социальных сетях и просто переписываться и… Они, может, и ответ не прочитали ваш. Или вот ты, допустим, день не успел ответить, ты им пишешь, а он говорит: а мне уже не надо, то есть таким недовольным тоном. И в общем, наступали уже такие немножко огорчения, когда, ну, оказывается, люди не всегда серьезно относятся к тебе, вот, когда спрашивают даже у тебя что-то. И наступало такое немножко разочарование, огорчение.
Но потом надо выйти к третьему… Но вы перестали, вы сейчас не тратите время на эту вот переписку. Да, во-первых, когда операция, и потом уже в принципе стало всё это невозможно. А потом даже и физически стал так много писать… Я вот тоже иногда вспоминаю. Я стараюсь, ну, найти какую-то опору, может быть, для оправдания даже такого, может быть, просто… Ну, вот, преподобный Паисий Святогорец — он тоже, поначалу он всем отвечал. А чем больше отвечаешь — тем больше пишут. Пишут, естественно. И потом он уже просто не мог. Он прочитывал — он просто молился за этих людей, то есть как бы их судьбы вверял в руки Божии. Но сил отвечать уже не было. А вот, если я не ошибаюсь, вы говорили, что 100 человек — это некий предел для священника… Мне просто всегда интересно, вот, цифры — это же… Это что такое, средняя температура по больнице?
Это, знаете, я поначалу тоже этого не знал. И я встречал уже более старших священников, которые мне говорили, что, ты знаешь, вот все-таки 100 человек — это предел. Предел для… То есть вы эту цифру услышали от других священников. От других, да. То есть ты не можешь быть духовником полноценно больше чем вот у 100 человек. То есть я не знаю, с чем это связано на самом деле. Я просто помню тоже одну из статей, отец Андрей Ткачев, он написал про сотников. Как сотники в Евангелии упоминаются. И суть в чем? В том, что сотник — это не очень высокий начальник, но и не самый низкий.
То есть сотник — он всегда идет в бой вместе со своей сотней. Вот у него 100 солдат, которых он лично знает, и он вместе с ними. И вот священник — это тоже своего рода такой вот сотник. Это не самый какой-то заоблачный там руководитель, который непонятно где находится, а он вместе со своими прихожанами. Тоже больше ста ты не сможешь исповедовать. И получается, это как бы образ, близкий такому вот приходскому священнику, который исповедует, который пытается окормлять. То есть каким-то образом вот эта цифра — она родилась. Как вы относитесь к известной пословице «На Бога надейся, а сам не плошай»? Ну, конечно, мне всегда эта пословица не нравилась. Не нравилась?
Потому что она… ну, немножко такая вот… ну, само выражение, что не плошай, то есть оно какое-то грубоватое, мне всегда казалось. Но я понимаю, что здесь есть такая, в общем-то, человеческая мудрость, что, если ты надеешься на Бога, это не значит, что сложи руки, сиди и жди. Хотя в моей жизни вот, не поверите, иногда бывали такие ситуации, что я думал: ну, всё, вот уже ничего невозможно, ничего не получится, ну, просто вот сяду… И тут же вдруг кто-то там стучит в дверь, и тут же — раз, и всё складывается как раз вот так, как было нужно. То есть если ты уже полностью дошел до отчаяния, вот как у Силуана Афонского это было, когда он молился, молился, подумал, что, ну, наверное, Бог уже неумолим, просто-напросто. И вот он сел, около часа он пребывал в таком унынии. А потом он пошел в храм — и вот, ему открылся живой лик живого Христа как любящего, смиренного, кроткого. Ну, вот это вот Откровение в Духе Святом, о чем он потом говорил. То есть иногда это бывает. Но, если Господь нам все-таки вот дал руки — для чего: руками надо что-то делать, правильно? Если Господь дал ноги — значит, чтобы куда-то мы ходили, то есть предпринимали какие-то усилия.
Если дал нам голову Господь — значит, Он же не зря это дал. Для только чтобы… Чтобы научиться ею пользоваться. Надо научиться пользоваться. Поэтому в реальной жизни, когда мы надеемся на Бога, нужно предпринимать некие вот усилия все равно. А там Господь уже укажет, что правильно и что нет. Я вот… ну, конечно, если так вот из своей жизни, когда… ну, там вот, знаете, это вот заболевание, онкодиагноз. И поначалу вообще ну просто ничего не понятно. Со всех сторон кто чего говорит. Одни говорят: срочно лечись. Другие говорят: да нет, ни в коем случае, там химиотерапию нельзя, ты что, себя убьешь.
И поначалу казалось, что в принципе, не разберешься, куда идти, к каким специалистам. Но просто начинаешь в начале молиться, говорить: Господи, вразуми, помоги, и потом молитву Иисусову читаешь. И потом вот то, что тебе приходит, — ты начинаешь, ну, да, к кому-то обращаться, что-то вот испытывать. И потом вдруг вырисовывается путь, по которому идти. Лишнее начинает отпадать. И как бы проясняться начинает. Отче, а вот, здесь ведь самый главный вопрос. Мы очень часто говорим, что… и в программе у меня мы многократно говорили, ну, понятно, и вообще, гости в программе мне говорили, что надо вот всё упование возложить на Бога, надо довериться. Но ведь здесь же вопрос не в том, чтобы это продекларировать, а в том, чтобы понять. Вот мы говорим: воля Божия.
А как понять? Вот это воля Божия. Даже начиная от простых вещей, когда ты хочешь там, я не знаю, что-то купить, или что-то сделать, и заканчивая какими-то сложными, в той ситуации тяжелейшей, когда вы оказались… Вы говорите: начинает вырисовываться. То есть мы здесь никогда не сможем рационально это описать. То есть либо ты это как-то фундамен… Как это понять, что это вот оно? А не поймешь. Поначалу не поймешь, пока не вступишь на этот путь. Вот на что нет точно воли Божией, на что точно нет? Воли Божией нет на наши глупости, на наши грехи и на наше бездействие. Вот если ты заведомо предпринимаешь какую-то безумную вещь… Ну, знаете, там дошел до… дай-ка я там шагну через… с девятого этажа через окно.
То вот на это вот воли Божией точно нет, ни на один безумный поступок. Ни на один наш грех. И на бездействие — на бездействие тоже нет воли Божией. А дальше, то есть в начале отсекают то, что противоречит воле Божией. Потом, конечно же, воля Божия — она никогда не… вот,против нашей совести. Если погрешаешь против совести, то, значит, уже против воли Божией тоже погрешаешь. И вот это вот некий первый такой индикатор. А в плане определения — ну, тоже… Потому что, куда как поехать, ехать, не ехать куда-то, потом где жить. Потому что надо было менять тоже… Да, ну, вот, вам сказали, одни говорят — лечиться, другие говорят — не лечиться. Вот как это понять?
Было поначалу плохо. И к врачам обращался, врачи говорили: все нормально. Вообще, я даже спрашивал: а это не онкология? Но плохо вот, всё уже там, симптомы уже как бы налицо. И потом я просто позвонил… ну иногда вот… я имя называть не буду, одному старцу, с которым, с духовником, общаемся. И он вдруг мне говорит: «Вы знаете, вам надо срочно на операцию». Вот неожиданно, прямо так. Хотя с чего это вдруг. И говорит: «Даже вот недавно ко мне как раз из Петербурга приезжал хирург, и я подумал, почему Господь его ко мне направил. Вот вам надо к нему именно».
И дал его телефон. А мне еще никто диагноз-то не поставил. Вот я как раз… А так получилось, что я как раз ехал в Петербург, там книжная выставка и встречи с читателями. И получилось так, что я уже больной приехал, вначале выступил перед читателями, и потом к этому хирургу. И встретились, он сразу везет меня в больницу. Просто старец-то ему уже сказал, про диагноз, на самом деле мне еще не сказал. Он мне задал, врач, несколько вопросов по пути, уже понял, о чем речь. И вот так вот попал. То есть первый шаг он, можно сказать, как чудесно так вот Господь открыл. А потом уже дальше вот, в плане химиотерапии, то было непонятно.
Потому что первая — она меня совсем отравила, в реанимацию попал я, чуть не умер. И потом непонятно, то ли делать, то ли не делать. А потом вы оказались в Израиле, чудесным образом, да? А я вообще, то есть, за два дня там я оказался. Ну, просто с Лавры один давний друг мой, монах, он позвонил. И ну, тут просто все-таки Господь как-то вел, что туда направили. Причем там польза была не столько медицинская на самом деле, сколько оказалась духовная польза. Около восьми месяцев я там прожил. Это просто поменяло мою жизнь, полностью. И вот здесь уже тоже там, когда вернулся, туда — или сюда.
Или новую операцию, или так… Но вот что-то вот, понимаете, когда молишься, то потом вдруг начинает вырисовываться. Что вот этот вариант — он все-таки какой-то такой аморфный, то есть не надо его. А вот это как-то более четко. Ну, то есть, Бог не оставляет человека с его неразрешимыми, так сказать… Нет, не оставляет. То есть, конечно, сам ищи, сам пытайся предпринимать, но прежде всего молись Господу, чтобы Господь как-то вот управил путь. Отче, а вот еще одна такая тема, на мой взгляд, непростая, может быть, я неправ. У вас есть интервью: «Чтобы воскреснуть с Христом, надо пострадать с Христом» — вынесено в заголовок. И вот тема страдания и радости, страдания и счастья. Помните, у Жана-Клода Ларше есть книга «Бог не хочет страдания людей»? То есть такая «битва заголовков» начинается здесь.
А Достоевский, знаменитое его «Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием» и так далее. Вот счастье без страдания может быть? Ой, для нас опасно счастье без страдания. Это почему? Потому что начинаем мы в этом счастье утопать, тонуть в нем. И в конце концов, так утонем, что уже всё, забудем про Бога и всё. Просто видимо, такие вот мы ненадежные люди, что в комфорте вот как-то мы, в общем, перестаем быть живыми людьми. Мертвеем мы в комфорте. А что, Ларше неправ, Бог не хочет страданий людей?
Первая встреча прошла 7 декабря в Дальневосточном государственном медицинском университете. Здесь слушателями были учащиеся нескольких факультетов, их преподаватели и главы кафедр. Знакомство с батюшкой для студентов-медиков было вдвойне интересным, для них он не только священник, но и очень авторитетный врач. Отец Димитрий Макаров — подполковник медицинской службы, военный хирург высшей категории, на его счету более 25000 проведенных операций, в том числе и в условиях первой Чеченской войны, руководство отделением гнойной хирургии в Комсомольске. Будущим коллегам батюшка рассказывал о своей работе и служении, о здоровье не только тела, но и души, о человеке вообще, об этике и нравственности. Приводил живые примеры, описывая их с двух сторон — с точки зрения опытного врача и духовника. Двумя днями позже, 9 декабря, в духовной семинарии состоялась вторая встреча с отцом Димитрием.
Вадим Калинин — 24 апреля 2024, 13:17 Фото из открытых источников Православные христиане верят, что смерть - это не конец, а радостная встреча с Богом. Однако процесс перехода души в мир иной остается загадкой для многих верующих. Недавно один из священнослужителей приоткрыл некоторые тайны загробной жизни. По словам батюшки Николая, в православной церкви нет четких учений о том, что происходит с душой после 40-го дня после смерти.
И вся эта любовь неиссякаемая и привлекала людей к нашему батюшке. Исповедовал он глубоко, каждого со своим подходом. Располагал к себе так, что человек доверялся полностью и вычищал душу от грехов. Именно благодаря той благодати, которая у батюшки была от Бога, люди ему открывались. Годами молчали о каком-то грехе, а после исповеди у отца Амвросия выходили с горячими слезами очищения и с чувством отпущенности. Благодарны были ему за это от всей души. Мне буквально сегодня звонит один генерал, духовное чадо батюшки, и говорит, мол, я и не подозревал, что будет так больно от этой утраты. Его многие-многие люди любили очень искренне. Это и понятно, потому что в Евангелии сказано, какой мерой меряешь, такой тебе и отмеряется. Он ведь любил всех без исключения: и врагов, и чад, и первых встречных. Вот ему тем же самым и платили. Он нам доказал своим примером, что в Святом Писании всё правда. Отец Амвросий: «Вот надо тебе будет 10 миллионов — тебе Господь пошлет их, надо будет миллион — и это даст. Главное, Богу молиться, главное — Ему служить. И всё приложится». У него были и возможности, и средства. Он строил храмы и монастыри.
Храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость»
Священник предоставил ответ с точки зрения христианства. Душа это человеческое Я, но не все Я, хотя и важнейшая составляющая Я. Когда болит душа, то Я страдаю, переживаю, горюю, злюсь…», — высказался митрополит Тверской и Кашинский, Амвросий. В том числе священник отмечает, что в рассуждении о понятии «душа» — отсутствует что-то специфически христианское, религиозное.
Когда человек обижается, злится, горюет и испытывает другие негативно окрашенные эмоции, у него и болит душа. Он уточнил, что в понятии «душа» нет ничего сугубо религиозного, а страдания неизбежны в реальной жизни. У людей более чувствительных она, вероятно, болит чаще.
Священнослужитель заявил, что особое значение имеют дни поминовения. Батюшка указал, что смерть будит душу верующего, а до суда она находится во временном состоянии ожидания. Он заявил, что молитвы и добрые дела помогут душе приблизиться к состоянию благодати, а молитвы близких принесут надежду на изменение участи в мире ином.
Instagram и Facebook Metа запрещены в РФ за экстремизм. На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии. Сетевое издание «МК в Марий Эл» mk-mari.
Батюшка Липатов откровенно ответил, «привязана» ли душа умершего к своей могиле
Текст и фото сайта Вознесенского Печерского монастыря. По благословению архиепископа Нижегородского и Арзамасского Георгия издательский отдел Нижегородской епархии, действующий при Вознесенском Печерском мужском монастыре, выпустил новую книгу Александра Лушина «Священник — душа народа». Книга повествует о священнических династиях Порфирьевых, Никольских, Виноградовых, Вейсовых и других.
Недавно я написал статью «Храм или балаган? Для меня было шоком увидеть в интернете видеоролики о том, что в некоторых храмах появляются песнопения с плясками в совершенно вульгарном виде. Частушки поются на какие-то праздники.
Полуголые девицы скачут, поют сомнительного содержания песни. В статье я говорю о нашей ответственности за то, что этим самым мы смущаем людей. Поэтому об ответственности настоятеля, священника, церковнослужителя, или просто сотрудника храма, от шофера до сторожа, надо говорить как можно чаще. Все мы ответственны за это и будем отвечать перед Богом. Расскажите, кто же такой настоятель?
Чем он отличается от обычного батюшки? Что входит в его обязанности? В том числе и хозяйственными. Нужно решать вопросы, как достать кирпич, раствор, где достать, к кому обратиться. Благоукрашение храма, содержание его в нужном виде.
Благолепие богослужения, дисциплинарные вопросы. Административные вопросы — принятие на работу, увольнение. То есть все. Можно сравнить с обычным руководителем. И это, конечно, очень меня удручало.
Я говорю вам откровенно — я никогда не хотел быть настоятелем. Обычный батюшка больше посвящен богослужению. А заботы настоятеля, безусловно, отвлекают от молитвенного настроя. В какой-то мере и мешают. Когда меня назначили настоятелем, я поехал к своему духовнику.
Он мне сказал: «Дали послушание — неси, это воля Божия. Сам не напрашивайся, но и никогда не отказывайся. Старайся выполнять свои обязанности с полной отдачей, искренне. Потому что за это тоже несешь ответ перед Богом». Любое действие в Церкви, которое благословлено правящим архиереем, есть послушание.
Церковнослужители, диаконы, священники — они тоже послушники по отношению ко мне. Можно быть послушником, можно быть ослушником. Но нужно всегда помнить то, как ты выполняешь возложенное на тебя послушание… За все это мы отвечаем перед Богом. Нужно выполнять свое послушание не из-за страха наказания, а по совести. И если бы только, скажем, благоукрашение храма было главной задачей настоятеля!
На мой взгляд, все-таки, если мы — храм, если мы приход, то мы должны свет Христовой истины нести не только тем, кто входит в церковную ограду, но и тем, кто вне. Это то, что называется внешней миссией. Поэтому еще в 1994 году было принято решение организовать православное братство во имя святого князя Александра Невского при нашем соборе. Сделано это было как раз с целью несения света Христовой истины, благовестия Христова — за порог храма. Это позволило объединить заинтересованных людей, говоря светским языком, в общественную организацию и позволило каждому определить для себя направление того, где человек бы хотел себя реализовать в качестве активного христианина.
Это и корабль-церковь, и детский лагерь, и работы с наркозависимыми, антисектантская деятельность, издательская деятельность и прочее. Сейчас вот в наше братство вошли и многие спортивные организации. Кинематография стала тоже возможна, благодаря деятельности нашего братства. Председателем братства также являюсь я с момента его создания. Работа настоятеля не облегчает, а усложняет работу священника, труд священника.
Главная задача простого священника и настоятеля — это все-таки просвещение, а не только административно-хозяйственная деятельность. А вообще, каждый храм Русской Православной Церкви занимается различными социальными, скажем так, проектами. Я бываю на различных общецерковных конференциях, каких-то встречах, съездах, семинарах, чтениях, где представители различных епархий рассказывают о своей деятельности. И просто диву даешься и думаешь: «Господи, а вот у меня мозгов не хватило до этого додуматься, оказывается, вот тут еще можно было бы поработать…» — Вы коснулись темы наркомании. Известно, что эта проблема в нашей стране стоит особенно остро.
При вашем храме есть православная община по реабилитации наркозависимых во имя преподобного Серафима Саровского. А с чего все началось? Когда пришла идея создать подобную общину? Работа с наркозависимыми — работа особенная. Откуда в самом начале взялся опыт такой работы?
Когда мы возвращались из Израиля после паломничества по святыням Иерусалима, Вифлеема, Назарета, летели ночью, я уже задремал, ко мне подошел один из наших паломников и сказал: «Батюшка, я знаю, что в Санкт-Петербургской епархии один приход занимается наркозависимыми… Среди моих знакомых тоже есть наркоманы, и хотелось бы им помочь. А что если и нам организовать подобное? Я был не готов. Но Сергий начал меня убеждать. Я сказал, ладно, ты так горячо за это ратуешь, я готов попробовать, но при условии, что ты будешь моим помощником.
Он сказал, что готов. И лет 12 назад было принято решение о создании. Первая община находилась в деревенском домике в Локтях.
Воспоминания об иеромонахе Рафаиле Огородникове рассказывают, прежде всего, о годах его жизни в городе Порхове Псковской области. В 1980 году он был изгнан из Псково-Печерского монастыря, по ряду сведений, за отказ сотрудничать с органами госбезопасности. Трагедия его жизни, боль, которая не ослабела до конца жизни — монах без монастыря! Служение, с одной стороны, тягостное для священноинока, желавшего уединенной молитвы, с другой — яркое, незабываемое для всех, кто встречался с этим пастырем. В воспоминаниях о нем — ни тени елейности, как не было никакой внешней, показной благостности в его порховском доме, в котором неделями гостило множество самых разных людей "девки, кошки — чего развел! Он юродствовал, часто бывал резок "вскрывал нарыв" , и при этом доставал людей с самого дна и приводил ко Господу: "К батюшке обращались болящие, истеричные, тяжелые люди. Ни одного нормального, благочестивого человека просто не было, даже бандит был.
Мы тоже не в лучшем состоянии были. Рафаил в переводе — исцеление Божие". Возникает почти евангельский вопрос: какою властью иеромонах Рафаил это делал? И ответ человека исцеленного: "Удивительная была в его словах власть. Власть над людьми, которые не имели намерения слушаться. Тем более слушаться человека только что встреченного. Он эту власть получил… потому что это была власть любви".
Первый вопрос после выхода из наркоза, или как я пришел к Богу. Почти так и со мной. Только где «поскользнулся» с этой онкологией, где подхватил ее, непонятно. Но после операции очнулся. Очнулся точно — в реанимации. С трубкой в трахее, под пиканье какого-то аппарата, отсчитывавшего удары сердца. Потом пиканье прекратилось, а сердце продолжало биться. Как метко выразился один близкий человек, перенесший нечто подобное: выход из послеоперационного наркоза подобен репетиции смерти. Таких мучений за всю жизнь свою я не испытывал. Тело не подчинялось, мышцы схватывала судорога, подобная агонии умирающего, внутри было плохо, болезненность ощущалась во всем. Эту фразу произнесли раза три. Потом мне удалось чуть повернуть голову, и я заметил молодую черноволосую медсестру, которая кого-то удивленно спрашивала: «Поп? Потом близко-близко показалось очень доброе седоволосое лицо врача-бабушки, она обхватила мои щеки теплыми ладонями и ласково произнесла: «Приходим в себя, мой хороший, приходим в себя». Из глаз ее чистым светом лучились доброта и любовь. Эта любовь и вселяла силы, согревала душу, так что каждое слово этой доброй бабушки приводило в чувство. Всегда мы хватаемся хотя бы за малые частицы доброты и любви, которые встречаем по жизни, — без этого мы погибаем. Скоро вынули трубку, и первый вздох как вздох новорожденного младенца, увидевшего белый свет, — вздох жизни. Тут-то молодая черноволосая медсестра и задала мне вопрос. Как-то по-детски наивно спросила: «Скажите, пожалуйста, а как вы к Богу пришли? Медсестра удивилась и возразила: «Но ведь это могло быть просто действие эндорфинов». А я собрал свои последние силы, которые вложил в единственную фразу: « Душа соединена с телом, поэтому и эндорфины должны были тоже проявиться». То есть радость души, обретшей Бога, отражается на всём человеке: сердце, уме, воле — и конечно, на теле с проявлением соответствующих гормонов. Диалог завершился, каждый занялся своим делом, а я вспомнил те свои подростковые годы, которые решительно повлияли на всю мою жизнь. Простая советская атеистическая семья. Папа, мама, сестра и я — абсолютно неверующие.
batushka_dusha
Рецензии на книгу «Учение святых отцов о душе. Составил протоиерей Стефан Кашменский». С Донбасса вернулся настоятель Свято-Троицкого храма в Лухе протоиерей Евгений Бахматов. Батюшка десантная душа. Дмитрий Лик. 2022 русская авторская песня. Протоиерей Владимир Душин родился 23 апреля 1964 г. в г. Новоуральске Свердловской области. Главная» Новости» Протоиерей дмитрий кувырталов последние новости. Полтора года назад он уехал из страны, а на прошлой неделе появилась новость, что он и протоиерей Георгий Рой перешли из Московского во Вселенский патриархат.