Депутат Европарламента от "Партии зеленых" Райнхад Бютикофер рассказал, в каком случае российский газопровод "Северный поток – 2" может превратиться в инвестиционную руину.
Новая Руина
Эти тридцать лет получили, во-первых, название гетманщина, потому что гетманы сменялись чуть ли не ежегодно, и, во-вторых, название Руина, потому что на территории, подконтрольной тогдашним гетманам и составлявшей примерно пятую часть Украинской ССР образца 1991. России. Не ново. Но печально. Почему-то крушение поездов под Нарофоминском (Подмосковье) как-то странно пересекается с этим як был украинский. Или он был дряхлый. Владимир Путин заканчивает реализацию проекта «Руина-2» по установлению контроля над всей территорией Украины.
Что значит Заруинить
Они насчитывают несколько веков, и опыт этих попыток вполне однозначен. Положение народа практически мгновенно становится настолько катастрофическим. Самый насыщенный приступами независимости период в истории Украины — от 1657 года, когда умер Зиновий Михайлович Хмельницкий, известный нам по прозвищу Богдан, и до 1687 года, когда гетманом был по сути назначен Ян-Адам Стефанович Колядинский-Мазепа. Эти тридцать лет получили, во-первых, название гетманщина, потому что гетманы сменялись чуть ли не ежегодно, и, во-вторых, название Руина, потому что на территории, подконтрольной тогдашним гетманам и составлявшей примерно пятую часть Украинской ССР образца 1991 года, население сократилось по самым оптимистичным оценкам втрое, а по самым правдоподобным впятеро. Из этого примера видно, насколько страшна независимость Украины от остальной России. Я не буду подробно перечислять все причины катастрофы. Если кого это заинтересует — зайдите на мой персональный сайт awas. В статьях главы подробно проанализирована и гетманщина, и другие «приступы независимости», и показано, почему они так разрушительны.
В конце 2021 года закон о территориальной обороне был наконец принят Верховной радой. Предполагается, что в составе ВСУ появится отдельный род? Силы территориальной обороны СТО. Общее руководство национальным сопротивлением будет осуществлять президент Украины, а непосредственное? Процесс с самого начала поддерживался западными партнёрами Украины. И это превратится в украинское повстанческое движение. Путин должен понять, что после того как мы сами боролись с повстанцами в течение двух десятилетий, мы знаем, как их вооружать, обучать и заряжать энергией»,?
По его словам, у США есть опыт поддержки моджахедов в Афганистане во время нахождения в этой стране советских военных в 70—80-х годах прошлого века. Он уверен, что на территории Украины можно организовать такую же войну, которая будет намного масштабнее и кровопролитнее, чем это было в Афганистане. По его словам, после того как завершится вооружение тербатов в приграничных регионах, то же самое произойдёт во всех остальных областях Украины. Процесс полного вооружения должен быть закончен в феврале. Кстати, оказалось, что для вооружения нового рода войск не хватает даже стрелкового оружия. Советские запасы исчерпались. Министерство обороны объявило, что поскольку Силы территориальной обороны Украины пока находятся в стадии формирования, бойцы этих формирований могут при выполнении боевых задач пользоваться собственным гражданским огнестрельным оружием, в том числе охотничьими карабинами и ружьями.
Действуют эти отряды в пределах своей области. Какие цели преследует киевская власть и ее западные кураторы, создавая эти добровольческие отряды? Почему на восьмой год «гибридной войны» украинский режим решил создать параллельную армию, вооруженную личным оружием зачастую нелегально ввезённым из зоны АТО? Фактически происходит легализация незаконных вооруженных формирований из отморозков-националистов и бывших атошников. Зеленский и его окружение рассчитывают укрепить вертикаль власти, усилить силовое присутствие в гражданском секторе например, на случай антиправительственных выступлений. Одновременно повысить свой авторитет среди национально-озабоченного электората. Военная истерия позволяет отвлечь внимание населения от экономических проблем.
Не время жаловаться на рост цен и тарифов? Путин вот-вот нападёт, вступай в ряды территориальной обороны! Заодно можно распилить выделенный под это бюджет. Планы западных партнёров могут быть намного более серьёзными. Изначально создавать из Украины «витрину свободного мира» они не планировали. Незалэжная должна была стать источником постоянных проблем для Российской Федерации, оттягивать на себя её ресурсы? В идеале?
Как результат? Если кратко, единственный смысл существования проекта Украина? В ходе этой борьбы «страна победившей гидности» должна погибнуть, при этом нанести России максимальный урон. Но главное, сделать невозможным создание «Большой Евразии» от Лиссабона до Владивостока.
В таком случае возникает риторический вопрос: а зачем проводят уже пятую могилизацию и посылают на убой все новых и новых граждан пока еще "едыноУкраины""? Наблюдение блогера Мирославы Бердник.
В качестве аргумента Ингрэм привела события в Италии, где ушедший в отставку премьер Марио Драги распустил парламент страны.
Драги - крупная фигура не только итальянской, но и общеевропейской политики, его даже называли "спасителем зоны евро". Ранее, напомним, Марио Драги был главой Европейского центрального банка.
Еще по теме
- Главное меню
- Содержание
- Читайте также
- Отзывы, вопросы и статьи
- Хочу убедиться, что мне звонил ВЦИОМ
- События независимой России
Материалы по теме
- Что значит Заруинить
- Что такое ретеллинги
- Руина 2.0 как запасной план Запада
- Терминология. Что такое руина?
- Новости Руины
РИА Новости
Елена Фанайлова: Да, Царицыно считается одним из китчевых проектов реконструкции, где много чего было изменено. Юрий Аввакумов: Там все было изменено, сделали неправильно, что-то не оставили. Есть документ, который распространяется на профессионалов всего мира, — Венецианская хартия , принятая в 1964 году, касающаяся живописной, архитектурной, какой угодно реставрации. Было введено понятие "памятник", точно определено, что к памятнику можно добавить, что нельзя. И там есть разница между реконструкцией и реставрацией. У нас это законодательно исполняется, если архитектору приходится иметь дело с памятником архитектуры, он ничего не может испортить, исправить, улучшить.
Но если это не памятник, тогда он свободен как угодно реконструировать. Одно дело, когда речь идет о руинах, а другое, когда речь идет просто о разорении Константин Львов: Одно дело, когда речь идет о руинах, а другое, когда речь идет просто о разорении. Венеция пострадала в ходе попытки получения независимости от Австрийской империи в 1848-49 годах, когда ее осаждали, и были дырки от снарядов в стенах Палаццо Дукале , там висели клочьями холсты Тинторетто , других художников, и в этом не было ничего красивого и живописного. Поэтому там речь могла идти только о реставрации. Русская культура моложе европейской, и к феномену руин здесь несколько другое отношение.
Елена Фанайлова: Шёнле по этому поводу говорит, что даже русская аристократия в конце XVIII века с трудом понимает романтическое, восхищенное отношение просвещенных европейцев к своим руинам, к римскому культу руин, который тогда возникает, и так далее. Но представление о том, что руины — это прекрасно очень быстро перенимается, и в проектах Екатерины руина появляется уже как эстетический объект. Юрий Аввакумов: В начале XIX века романтическое отношение к руинам было принято русскими деятелями культуры и поэтами. Удачный пример — из "Фракийских элегий" Теплякова , там была элегия — "Гебеджинские развалины". Этот сборник очень понравился Пушкину , и тот отрецензировал его.
Там представлена периодизация истории человечества и в то же время выражено отношение к архитектурному прошлому. Елена Фанайлова: Послушаем Дмитрия Бавильского, литературного критика, писателя, рецензента книги Шёнле, он рассуждает о руинах как об умственном концепте. Дмитрий Бавильский Дмитрий Бавильский: Руины важны нам не сами по себе, но как повод к разговору об эпохе. Руины дают возможность взглянуть на разные аспекты жизни той или иной эпохи под определенным углом зрения. Скажем, для Карамзина руины были важны, чтобы показать гибельность влияния эпохи просвещения.
Для ХХ века руины — это источник ностальгии, меланхолии. Руинами стали интересоваться в конце XIX века мирискусники , для того чтобы полюбить несуществующую русскую старину. Они обожествляли медленно разрушающиеся дворянские усадьбы и писали о них стихи, чтобы в России возник большой нарратив, связанный с прошлым. Раньше этого не было. И теперь, когда по Фукуяме мы знаем, что история закончилась, ее больше нет, руина — это источник меланхолии.
Эти постоянно саморазрушающиеся вещи говорят нам о нашей бренности, они так же конечны, как человек, и поэтому не лишены антропоморфности, и их обаяние именно в этом. Руины — это не только остатки античных мраморов, не только церкви с осыпающимися фресками. Это и любой заброшенный завод, любая брошенная в тайге или в степи машина, которая гниет и разваливается, это любой долгострой, который стоит посередине города и потихоньку ветшает, незаселенный. Но красоту этих объектов нужно увидеть. Елена Фанайлова: А почему, когда производили Калининский проспект, не думали про Венецианскую хартию?
Юрий Аввакумов: А потому что там не было статуса исторического памятника. Елена Фанайлова: То есть это исторический центр по представлению горожан, но в архитектурном смысле ценности нет. Юрий Аввакумов: Даже шире — культурном смысле. Потому что дом может быть никакой, но его посещал Ленин — и он благодаря этому сохранился. И многие доски вешали, лишь бы сохранить дом… На меня самое большое архитектурное впечатление уже давно произвел поход в Метрополитен в нерабочий день.
Он показал иконы, потерявшие цвет, живопись, в которой были потеряны красящие слои, и так далее. Я даже не знал, что то, что мы знали в живописи, что составляет фонд исторической живописи, — это настолько руины. Мы входим в музей, и картины там как будто вчера написаны, а они могут быть вчера залачены, но не написаны. А уж тем более в нынешнее время, когда принудительная реставрация не имеет права быть. Но она действительно была в XIX веке, когда шедевры легко переписывались чуть ли не целиком, что раскрывается и раскрывается до сих пор.
Елена Фанайлова: Шёнле говорит о том, что и до эпохи мирискусников подход русской культуры в целом был таким, что давайте все перестроим, перекрасим… Юрий Аввакумов: Замечательный город — Сан-Джиминьяно, объект культурного наследия ЮНЕСКО, там стоит жилых 14 башен, которыми горожане мерились, у кого выше, тот богаче. Этих башен еще в начале XIX века было 72, и от них ничего не осталось, разобрали на кирпичики. Масса итальянских городов, которыми мы восхищаемся, были все в башнях, но когда через город проходил путь паломников, он процветал, когда путь менял свое направление, город хирел, и башни разрушались. И никто их не считал. Елена Фанайлова: Что мы вкладываем в наше романтическое созерцание руин, в чем их красота?
Самое страшное, что в такие моменты теряется главная идея культуры — миротворческое созидание. Когда культура становится служанкой политики, планка культурной образованности общества неизбежно падает. Отсюда рождается парадокс. На красный свет любого кризиса всегда приходит талант, который дает моральную и этическую оценку происходящему. В начале прошлого века таких гениев появилась целая плеяда: Блок и Гумилев с гражданской лирикой, Есенин, описавший глобальный кризис деревни, Маяковский со товарищи, принесшие новые формы агитации окна РОСТА.
Сегодня век гаджетов может каждому предоставить потенциальную возможность творческой самореализации. Но в большинстве случаев все ограничивается примитивом: фото еды, ног, техники. Ну и смайлики, куда же без них. А если нет гениев — приходят фанатики типа Энтео и начинают заменять настоящую культуру симулякрами — искусственной лжекультурой, где есть только одна правда, а все остальное не имеет права существовать. Отсюда и хулиганства на выставках, вандализм в Петербурге кому было плохо от Мефистофеля?
И все эти фанатичные действия облекаются в сверхидею, которую якобы, по словам Энтео, поддерживает РПЦ. На последнюю автоматически набрасывается скандальная тень, что вполне логично. Сами можете понять, кому и зачем нужна эта игра.
Польша, аннексировав Галичину и Волынь, и Румыния, аннексировав Буковину, с корнем вырвали все ростки украинской государственности. Малополяки, малорумыны, малороссы... Время давно поставило точки в старых распрях вокруг Украины, но это были только отточия. В 2009 году Черновцы, столица Буковины, увенчала свое 600-летие монументом цесарю Францу-Иосифу.
За что же такая честь иноземному государю? При нем Черновцы превратились в украинскую "малую Вену", которую украсил национальный университет. Среди его выпускников и нынешний премьер-министр Украины Арсений Яценюк. Он лично и возглавил, еще как спикер Верховной рады, этот ностальгический возврат Украины в свое "европейское прошлое". Вот только было ли оно европейским даже для "малополяков" и "малорумын", не говоря уже о малороссах? За 68 лет правления Франца-Иосифа 1848-1916 ни одна из трех провинций Австро-Венгрии, где русины составляли большинство, так и не добились ни порознь, ни вместе политической автономии, хотя она была им обещана еще в революционном 1848 году за помощь в усмирении восставших польских и венгерских панов. Что же касается Малороссии, по неразумию которой Украина только теперь созрела для "ассоциации с Европой", то шанс отложиться от Москвы ей представился всего один раз.
Генерал-майор польской армии Михал Сокольницкий убедил Наполеона Бонапарта, что одно лишь появление в России его Великой Армии поднимет запорожских казаков на царя. Император ждал до самой Москвы - не поднялись казаки! В гневе он отстранил Сокольницкого от управления армейской разведкой, хотя тот и нашел себе оправдание, мол, сначала надо было идти на Киев, потом уже на Москву. Так и остался лежать в нафталине истории проект украинского государства, которому Наполеон даже имя придумал - Казакия. Но не случайно уже свыше ста лет живет легенда о Галичине как "украинском Пьемонте", призванном объединить страну по итальянскому прецеденту. Когда эта идея овладела массами "профессиональных украинцев" термин беру из книги Леонида Кучмы "Украина - не Россия" , у нее появились и могущественные покровители. Одним, как гетману Мазепе, теперь ставят памятники с таким размахом, что вот-вот в мемориальный камень оденут и героя Полтавы шведского короля Карла XII.
Других, зацепляя за шеи, сносят с пьедесталов - "ленинопад", "сталинопад", "екатеринопад"... Но подобные перетряхивания минувшей истории случайными не бывают. Тут уж одно из двух: либо в ней ищут утраченную национальную идею или хотя бы ее жизнеспособный росток, чтобы понять, отчего он столько раз погибал, либо стремятся всего лишь перелицевать ее на новый лад. Идея "украинского Пьемонта" собрать "единую украинскую нацию под скипетром Габсбургов" созрела к концу XIX века и так чудесно совпала с геополитическим проектом немецкого философа Эдуарда Гартмана 1888 год , что генштаб Тройственного союза выстроил из них свою грядущую стратегию. Чтобы подорвать Россию, утверждал Гартман, нужно перекроить географию Восточной Европы. Каким же образом? Обратимся к источнику: "Финляндия была бы отдана Швеции, Бессарабия - Румынии, Эстляндия, Лифляндия и Курляндия вместе с Ковенской и Виленской губерниями преобразованы бы в самостоятельное Балтийское королевство, а речная область Днепра и Прута - в королевство Киевское" Ерусалимский А.
Для одного из этих "королевств" подобрали уже и короля - принца Вильгельма Франца Габсбурга-Лотарингского, более известного как Василь Вышиваный за его любовь к украинским узорам. Чтобы стать ближе к своему будущему народу, претендент даже начал креститься по-униатски, слева направо. Но разразилась мировая война, Тройственный союз потерпел поражение, план провалился. Правда, на целых полгода играть короля выпало генералу Павлу Скоропадскому. А через год пришлось бежать и Петлюре - наступала Добровольческая армия Деникина, - и куда бежал вместе со своим побитым войском этот атаманствующий социалист? В Польшу, с которой "украинский Пьемонт" находился в состоянии войны! В апреле 1920 года Пилсудский и Петлюра подписали секретный протокол о межгосударственной границе по реке Збруч, который приняла и Антанта.
Так Галичина вместе с Волынью еще на двадцать лет остались "на Западе". Но мы же знаем, как пошла история дальше: реального слияния "двух Украин" пришлось ждать до пакта Молотова - Риббентропа. Он-то и собрал под одну крышу украинский народ. Вот за этим петлюровским кордоном, простоявшим двадцать лет, и выросло первое бандеровское поколение. Все 30-е годы на передовой "украинского Пьемонта" была Организация украинских националистов, продолжавшая свою войну с Польшей - диверсиями, саботажем, террором. Но такие методы борьбы даже среди радикалов разделяли не все.
В таком случае возникает риторический вопрос: а зачем проводят уже пятую могилизацию и посылают на убой все новых и новых граждан пока еще "едыноУкраины""? Наблюдение блогера Мирославы Бердник.
«Где руины, где процветание» — Серенко о последствиях глобализации
Цели освободительной войны достигнуты не были: вместо единства состоялось разделение, вместо независимости — подчинение русскому царю. Согласиться с этим украинское общество не было готово. Следствием этого стала многолетняя гражданская война, отягощенная прямым участием сначала двух, а затем и трех империй. Воевали с трех сторон сами казаки при поддержке польских, русских, турецких войск и татарских орд. Каждая из империй поддерживала своих креатур, так что одновременно страной управляли два-три, а то и четыре гетмана, и еще отдельно — кошевой атаман Запорожской Сечи. Война шла за контроль не только над территорией, но и населением: огромные потоки беженцев перемещались с правого на левый берег и дальше на «Слободскую Украину». Эта русская земля, где позже возникли Харьков, Ахтырка и Сумы, со временем так плотно заселилась украинцами, что гетман Левобережья просил царя передать её под его непосредственное управление. Все стороны пытались завлекать людей к себе льготами и посулами, а то и угрозами, поджогами и проч. Широко практиковался «сгон» людей с чужих территорий на свою, что подрывало экономическую базу противника. Да и сами украинцы по своему желанию часто меняли место жительства в погоне за лучшими условиями. Ожидать независимости в такой ситуации было нельзя.
Речь шла уже только о том, кто и с какими потерями сможет консолидировать под своей властью большую часть страны — и что после этого останется на ней живого. Здесь безусловное преимущество было на стороне Москвы, поскольку с ней украинцев сближали православная вера, самоназвание русская земля и отчасти язык. Польша же упорно отказывалась уравнять в правах православных с католиками и лютеранами и оставалась адресатом ненависти подавляющей части и народа, и элиты. Однако и переход под руку Москвы имел свою цену, причем немалую.
Война шла за контроль не только над территорией, но и населением: огромные потоки беженцев перемещались с правого на левый берег и дальше на «Слободскую Украину».
Эта русская земля, где позже возникли Харьков, Ахтырка и Сумы, со временем так плотно заселилась украинцами, что гетман Левобережья просил царя передать её под его непосредственное управление. Все стороны пытались завлекать людей к себе льготами и посулами, а то и угрозами, поджогами и проч. Широко практиковался «сгон» людей с чужих территорий на свою, что подрывало экономическую базу противника. Да и сами украинцы по своему желанию часто меняли место жительства в погоне за лучшими условиями. Ожидать независимости в такой ситуации было нельзя.
Речь шла уже только о том, кто и с какими потерями сможет консолидировать под своей властью большую часть страны — и что после этого останется на ней живого. Здесь безусловное преимущество было на стороне Москвы, поскольку с ней украинцев сближали православная вера, самоназвание русская земля и отчасти язык. Польша же упорно отказывалась уравнять в правах православных с католиками и лютеранами и оставалась адресатом ненависти подавляющей части и народа, и элиты. Однако и переход под руку Москвы имел свою цену, причем немалую. Прежде всего, ограничивалась украинская автономия, ведь Москва «всегда хотела быть централизованной державою, а не федеративною».
Её единство должно было поддерживаться не только верховной властью, как это было в Речи Посполитой. Важно было установить единство законов, экономики, культуры. Поэтому украинцам «ничем нельзя было так угодить Москве, как самим предупреждать её всегдашнее тайное желание — скрепить возможно теснее связь Малороссии… и умалить отдельную самобытность присоединившегося края». Чем и занималась регулярно часть казацкой старшины — конечно же, с целью выпрашивания новых милостей и подарков от царя.
Мы уже наблюдали это на Майдане — хипстеры, желающие кружевных трусиков и в ЕС, выступали в одной компании с неонацистами, русскоязычные либералы, полагающие любые возможные притеснения русского языка «киселевской пропагандой» - вместе с деятелями, которые с самого начала не скрывали, что намерены весьма жестко заняться его искоренением. При этом по мере того, как «иллюзия попутчика» неизбежно разрушалась, лишь относительно небольшая часть попутчиков покидала движение — остальные просто изменяли свои взгляды, так, чтобы они соответствовали общему направлению. Мы наблюдали интересный эффект постепенного втягивания в воронку революции и повышения общего градуса радикализма — люди, которые первоначально с негодованием отвергали предположение, что они могут иметь что-то общее с бандеровцами, потом, оказавшись с ними буквально в одной палатке, пафосно спрашивали «ну и где вы тут видите бандеровцев?
Движение, вовлекающее самых разных людей, в итоге склонно выстраиваться под наиболее крайние элементы в его составе. В условиях, когда основным эмоциональным топливом всего процесса является пафосное негодование, гнев и ненависть к врагу, это психологически неизбежно. Радикализм перекрашивает как движение в целом, так и отдельно взятые головы — и если человек сегодня еще путается в том, чего он хочет — соблюдения Конституции или свержения режима, то завтра, или даже в следующем комментарии в фейсбуке, он будет говорить именно о свержении. И вот текст Гозмана — опубликованный на оппозиционном ресурсе и вовсе не вызывающий негодования у протестной тусовки — говорит именно о свержении. Начиная с авторского названия: «На обломках самовластья — что будем строить на руинах режима? Такие улучшения только укрепят режим. Либо в случае сокрушительного военного поражения, когда вся полнота власти переходит к оккупационной администрации, а уцелевшее население выпрашивает тушенку у иностранных танкистов.
Либо в результате революции — когда с тушенкой тоже возникают трудности. Либо в результате какой-то комбинации того и другого. Само слово «руины», если речь не идет о тысячелетней давности памятниках, означает результат каких-то насильственных и разрушительных действий. Причем дальнейший текст не оставляет никаких сомнений в том, что имеется в виду: «Лишь при выполнении негативной программы — смене режима — имеют шанс заработать те механизмы, которые позволят добиваться уже позитивных целей.
Затем обе палаты должны выработать единый документ и проголосовать за него. Далее он отправится на подпись Байдену.
Руина: какие 30 лет истории Украины носят такое название
Руина XVII века длилась 30 лет и вернула страну в состояние Дикого поля. Издание Meduza отмечает, что РИА Новости «постоянно сообщает о том, как жители разных стран ЕС критикуют европейских политиков и власти Украины, беря за основу анонимные комментарии, оставленные на сайтах иностранных СМИ». Руины — Виктор Вахштайн / ПостНаука. Поиск. Смотреть позже.
«Руины режима» возникнут только в двух случаях
Главная» Новости» Иранские новости сегодня. Сирия была развитым государством,а теперь же сейчас и делают с УКраиной. Райнхард Бютикофер, депутат Европейского парламента в интервью пригрозил проекту газопровода «Северный поток — 2» превращением в инвестиционную руину. Редакционные материалы Видео Файлы Читы Игры Wiki Форумы Посты Пользователи Бонусы Бонусы: Задания Бонусы: Призы Технические вопросы Предложения Игровые сервера Новости Бан Другое.
життя громади
Памятную табличку воткнули просто в груду руин. Первая Руина, которая и оставила это имя истории, разразилась в 1657 году, после смерти Богдана Хмельницкого. Первая Руина, которая и оставила это имя истории, разразилась в 1657 году, после смерти Богдана Хмельницкого.
Independent Online: Мирному урегулированию на Украине препятствуют США
Наибольшее число их сохранилось на территориях древних Греции, Рима, Египта, Византии, стран Азии и американского континента. Основным материалом для постройки зданий служил камень известняк, в зависимости от местности проживания людей. Под воздействием природных условий и разрушений во время военных столкновений строения постепенно становились непригодными для использования. После свое дело делали ветра и дожди, окончательно разрушая архитектурные строения Древнего мира.
Сейчас же было официально объявлено, что завод дорабатывает последние заказы и закрывается. В свете недавних событий, заказы из РФ существенно сократились, что фактически привело к разорению всей промышленности Сумской области. Ну и, как следствие, пошла волна увольнений, рост безработицы и социального напряжения. Для тех, что не понимает на украинском: "Руина" Скрябин — перевод текста песни на русский У французов есть Бонапарт, сыр вино и Париж Высокая мода тебя манит — ты их язык учишь И хочешь быть похожим на спокойных парижан Читать с кофе газету и грызть круассан У поляков есть Варшава, бигус, журик и флячки Мария Кюри также кстати полячка К ним на лыжи заезжаешь, язык их знаешь На мысли себя ловишь, что ты их уважаешь А моя страна — сплошная руина, и гордо ходить в кепках и спортивных штанах А моя страна — сплошная руина, как можно так сильно не любить свою землю?
Поэтому украинцам «ничем нельзя было так угодить Москве, как самим предупреждать её всегдашнее тайное желание — скрепить возможно теснее связь Малороссии… и умалить отдельную самобытность присоединившегося края». Чем и занималась регулярно часть казацкой старшины — конечно же, с целью выпрашивания новых милостей и подарков от царя. Голубой мечтой любого из её лидеров было стать гетманом, что без согласия Москвы было невозможно. Будучи избран, гетман старался как можно сильнее укрепиться. Путем устранения всех противников, раздачи выгодных постов сторонникам и родственникам, захвата доходных местечек и прав. Обойденные и ограбленные начальники затаивали злобу и строчили в Москву доносы на гетмана. Их количество все умножалось, тем более что поводов для споров между гетманом и Москвой всегда было множество. И вот наконец царь соглашался гетмана от должности отрешить, сослать в Сибирь, а имущество конфисковать. Один из доносчиков приходил ему на смену. И все по новому кругу… Так сложилась судьба всех трех левобережных гетманов периода «Руины». Кроме борьбы за власть, противоречия между Гетманщиной и Москвой имели и экономическую основу. Украинское хозяйство было исключительно аграрным и строилось на выращивании зерновых, пчеловодстве и коневодстве. Большие доходы давало винокурение, производство дегтя и табака. Зерно и скот шли на экспорт, преимущественно в Польшу, спиртное и табак — в Россию, в основном нелегально. Налоговая система строилась на «орендах», или откупах на винокурение, деготь и табак.
Центр Перми, с его Красной и Зеленой линиями маршрутами экскурсий , отмеченными на асфальте, непустующими кафе и оживлением на Эспланаде, остался в двадцати километрах. Пермь, расширяясь, включила в себя и Мотовилиху — когда-то отдельный промышленный город. Но здесь нас окружала совсем другая Пермь — Пермь окраинная, сочетающая разнородные остатки другой, закончившейся эпохи: помпезный дом культуры, в котором арендуют комнаты различные фирмы, двухэтажные сталинские жилые дома с уцелевшими неподалеку дровяниками, здание диорамы — памятник тому, чего не было. Не будет, наверное, большой ошибкой сказать, что «фейковая» деревня Хохловка олицетворяет «наследие», центр Перми в период «Белых ночей» — постиндустриальное «переизобретение» промышленного города, а Мотовилиха — такую городскую периферию, где бесполезно делать условный центр современного искусства из отслужившего свое условного речного вокзала [29]. Эти различия дают нам возможность активнее примерить на себя историю осмысления упадка и ее самого лакомого куска — руин, которая сложилась в западной урбанистике и гуманитаристике в целом. Руины, «призраки», аффект и мы Эпизод с недавней поездкой в Пермь важен мне для того, чтобы подчеркнуть следующее. Многое из написанного в последнее время о памяти, руинах, призраках, меланхолии диссонирует с настроением, в котором многие из нас сегодня пребывают. Я имею в виду, в частности, тревожное ожидание перемен к худшему. К примеру: через несколько дней после описанной экскурсии культурный ландшафт Перми поменялся — сняли с поста инициатора пермского культурного проекта Марата Гельмана, что скажется, так или иначе, на работе пермских, да и не только пермских, коллег [30]. Все важнее становятся разговоры, благодаря которым можно не только «сверить часы», но и разделить эмоции друг друга, вглядевшись в заряженные фантасмагорией места. В частности, в места, использованные тенденциозным историческим нарративом для формирования нужной для власти исторической идентичности. Мы же, пусть бегло и пунктирно, но иначе пытаемся выстроить нарратив места и всего города, не скрывая друг от друга его противоречий. Как это сделать, если мы вступаем в контакт с прошлым тех или других мест лишь во время визита. Посещение мест, имеющих историческую ценность, не отделимо от переживаний одинокого путника-паломника-туриста. Репрезентации таких мест подчиняются всегда уже имеющимся сценариям, в которых видение, мысли и чувства автора преобладают. Как писать о городской памяти так, чтобы голоса других тоже были слышны? Как учесть самые неожиданные и невидимые сообщества и сети, которые данное место только проявляет, узлом которых является? Как писать, принимая в расчетдругих, — ведь твой одиночный взгляд точно что-то упустит? Гулять и смотреть не то же самое, что быть так или иначе включенным — сначала в создание места, потом в его переделку, которая часто совершается не по плану, а сама собой, просто потому, что центр активности переместился куда-то еще. Визуальное наслаждение примечательным местом упускает прежде всего глубинные и продолжительные ритмы окраин, включающие традиции, восприятие которых мало совместимо с кратким исследовательски-туристским набегом. К примеру, во время нашей экскурсии в Мотовилиху я ушла фотографировать сталинские дома и дровяники. Теперь к теплым воспоминаниям о фестивале «Белые ночи» все время примешивается зрелище серьезного мужика в просторных шортах и шлепанцах, уютно расположившегося с сигареткой на крыльце своей двухэтажной «сталинки» солнечным субботним утром. Привычные абстракции — «модернистский проект», «индустриализация» и ее «закат», «постсоциализм», «авторитаризм», — которыми напичкана моя голова, столкнулись тем утром с чем-то совсем иным. Никакой «кровавый режим» не помешает этому сосредоточенному пермяку радоваться выходному, сигарете, подружке, праздности, предвкушаемой рыбалке. Он не любит богачей-начальников, признает, что производство, частью которого он остается, — неэффективно, но «людям же надо где-то работать». Мы говорили всего-то минут десять. Записав за три визита в Пермь июнь 2011-го, 2012-го и 2013 года десятки разговоров с «креативщиками» и преподавателями, волонтерами на фестивале и горничными в гостинице, я «споткнулась» об этого мужчину, который своими спокойствием и непроницаемостью напомнил мне о важности длительного проникновения в жизнь тех, у кого также есть право определять собой город. Одна шестая суши, там столько вот народу, и ничего не можем сделать. Достаточно трех цифр. Я финансист, я же все понимаю — такие недра, такие возможности, но горстка людей, которые нами управляют, она не может все это связать, и мы не можем ничего сделать, хотя вроде работящие, здоровые, нормальные мужики» [31]. Так один пермяк описывает пермские «эмблемы», ссылаясь по очереди на названия известной пермской балетной труппы, производимой в Мотовилихе системе реактивной артиллерии и сети магазинов, принадлежавшей бывшему пермскому губернатору [32]. Невозможность долговременного планирования и необходимость осознать новые правила интеллектуальной игры, кажется, лишает тех, кто сегодня пишет в России о работе городской памяти, традиционных для этого поля созерцательности и меланхоличности. Необходимость артикуляции своеобразного аффектароссийских интеллектуалов а в этом я вижу главную задачу «настоящего момента» приводит к любопытным разворотам нашей рефлексии свежих концептуальных движений. К примеру, сейчас есть большой интерес к нерепрезентативной теории [33]. С обсуждаемыми здесь руинами и упадком это концептуальное движение связано весьма прямо. На руины как следы упадка мы смотрим, обладая воплощенной памятью [34] и преследуемые призраками [35]. Память и ее материализации представляют интересный случай коллизий между репрезентируемым и нерепрезентируемым. Все это чудесно, и английская коллега, начав с этой точки, может написать поэтичное географическое повествование, к примеру, о прогулке по английскому постиндустриальному ландшафту вместе с местным краеведом, который знает, какими тропами ходили тут прежде [36]. Что-то помнится, что-то забывается, и географ смущен упрямством памяти своего спутника, который не хочет смиряться с тем, что шахта и тропинки, по которым ходили шахтеры, — все это в прошлом. Автор, показывая, что не все репрезентируется, проблематизирует столкновение разных версий памяти об одном месте. У нас же многие подобные руины лежат неописанными, ничего тем самым в нашем общем опыте не представляя. Конструирование «позитивных» репрезентаций, запрос на которые понятен и объясним, сопровождается тем, что целый пласт промышленной истории физически и символически повис в воздухе: современное состояние многих цехов и иных промышленных сооружений надежно спрятано от любопытствующих глаз заборами и пропускной системой у нас ко многим «руинам» тоже нужен пропуск , что, с одной стороны, способствует воспроизводству мифов о промышленной мощи страны, а с другой, мешает бывшим рабочим культивировать продуктивную ностальгию. Чтобы проиллюстрировать, до какой степени нагружено нашими сегодняшними противоречивыми эмоциями это исследовательское поле, которое в свою очередь репрезентирует драматичные процессы и события, предлагаю читателю всмотреться в одну из фотографий Роберта Полидори [37]. Ее настроением — меланхолией утраты и запустения — проникнуты и многие научные, особенно искусствоведческие, тексты, в которых конечно, верно пишут о том, что руины — и старые, и новые — способствуют рефлексии отношений между прошлым и настоящим. Однако этот ход мысли наталкивается на неосознанное сопротивление с моей стороны, в основе которого два допущения. Первое состоит в том, что с энтузиазмом видеть красоту в руинах можно, когда основания той социальной и политической жизни, в которую наблюдатель включен, достаточно прочны. Мне кажется, именно прочность оснований и вытекающая из них свобода от разговоров о возможных последствиях неизбежного и наступающего бунта против авторитарного порядка — та грань, которая отделяет друг от друга постсоветских и постиндустриальных созерцателей руин. Второе мое допущение: нерепрезентируемое сегодня — это не только и даже не столько то, что связано с работой аффекта, а то, о чем лучше помолчать. Нерепрезентируемое — это подвергнутое внутренней цензуре, навыки которой кто-то вспоминает, а кто-то осваивает с нуля. Эта цензура может быть связана не только с политическим давлением на академическую среду, но и c тем, что рукописи нужно продавать и жить с этих продаж, а следовательно, нужно перестраивать исследовательские приоритеты, вникая в конъюнктуру дня. Конъюнктура — если говорить о близких мне социологических и культурологических исследованиях памяти и урбанистике — еще вчера состояла в брендинге и продаже коммерциализованной памяти. Хохловке, точнее, всему, что она олицетворяет, было место в центре Перми, пока там летом шли фестивали. Сегодня ясно, что именно в условной Хохловке найдут безопасный приют коллеги.
Руины стреляют...
Добро пожаловать на канал РИА Новости (23469114) на RUTUBE. По словам Си Цзиньпина, руины древнего города Лянчжу являются демонстрацией 5000-летней истории китайской цивилизации и сокровищем мировых цивилизаций. Добро пожаловать на канал РИА Новости (23469114) на RUTUBE. Владимир Путин заканчивает реализацию проекта «Руина-2» по установлению контроля над всей территорией Украины – Самые лучшие и интересные антифишки по теме: Путин, руины на развлекательном портале Одна из фундаментальных работ замечательного историка XIX века Николая Костомарова посвящена «Руине» — драматическому этапу в жизни Украины (1663-1687).