Новости. Артисты/Режиссеры. Труппы/Фестивали. Подписаться на новости.
«Повесть о Сонечке» в театре им.
В ткань «Повести о Сонечке» вплетаются мотивы «Белых ночей» Достоевского, ибо самозабвенная любовь героя к идеальной, недосягаемой героине есть прежде всего самоотдача. Первой новеллой была выжимка из «Повести о Сонечке» Цветаевой. Повесть о Сонечке билеты в театр в Москве. Спектакль пройдет 14.04.2024 в Театр Вахтангова по адресу Москва, Театр Вахтангова. Билеты в продаже по цене от 1200 ₽.
Цветаева Марина Ивановна: Повесть о Сонечке
Режиссёр Владислав Наставшев представит Повесть о Сонечке, написанную Мариной Ивановной Цветаевой под впечатлением от её знакомства с Евгением Богратионовичем Вахтанговым и его студией, положившей начало. "Повесть о Сонечке" Цветаева написала в городке Лакано-Осеан на побережье Атлантического океана. Поводом к ее созданию послужило запоздалое известие о смерти Софьи Голлидэй, с которой она была очень дружна. Итак, «Повесть о Сонечке» в театре им. Вахтангова (да, я еще и периодически хожу на постановки, в которых никто не поет) – это трехчасовой спектакль Владислава Насташева по автобиографическому произведению Марины Цветаевой, преимущественно воспоминания о. Вахтангова 21 декабря на Новой сцене театра им. Вахтангова состоялась последняя в уходящем году премьера — «Повесть о Сонечке».
«Повесть о Сонечке»
В Мансуровской студии Марина встретила актрису Сонечку Голлидэй, которой и посвятила «Повесть о Сонечке», написанную в эмиграции в 1938 году — в трагический период истории России. Влад Наставшев, режиссёр: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для неё своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, даёт ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Марина Цветаева, она, как большой поэт, писала о себе. Примеривала на себя чужие жизни, разные роли. Её проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает…».
Текст певуч, сладок как сахар и горек, как хлеб на чужбине, которую Цветаева испила сполна. Он звучит на нерве, порой на пределе, и этот предел Владислав Наставшев постоянно усиливает действием, помещая актёров на зыбкую вращающуюся площадку, а те в момент эмоционального напряжения балансируют на ней с риском упасть. Ведь в любви всегда есть такой риск - упасть и даже пасть, потерять, потеряться или зависнуть. Вот Сонечка с Володечкой параллельно друг другу зависли на вертикальной площадке, как над городом летящие влюблённые на картинах Шагала. Трюк с зависанием излюбленный у режиссера приём: помнится, в спектакле по Бунину в Гоголь-Центре я видела похожее. Но себя, а не другого, не грех и процитировать. Порывистая, как подросток, острая на язык темноглазая Голлидэй с двумя косами поверх блузки и в некрасивых башмаках вскакивает на стул.
Точно я ничего больше произнести не смею. Только вы у меня - Марина, такое громадное, такое длинное... О, Марина! Вы - мое увеличительное». И снисходительная, полная терпеливой любви к этому капризному влюблённому ребёнку Марина. В актерском трио первая скрипка, конечно, она - Евгения Крегжде. Для актрисы - это, безусловно, этапная роль.
Ее партия глубоко драматична, но всегда чуткая к партнерше, не упускающая ее звенящей струны, и сама в какой то момент такой становящейся. Только драматизм звучит в ней все сильней - от лёгкой столичной богемности вначале к безысходности в финале повести. И как верно меж двух героинь существует сонм мужчин в исполнении Константина Белошапки, роль которого в спектакле вспомогательная, но позволяющая развивать бессюжетную историю. У актера двенадцать персонажей, обозначенных не сколько гримом одни усы не в счёт , и отдельными элементами костюма, сколько на скорости сменяемыми образами. Завернул за кулису Завадским - вышел морячком Пашей, на глазах преобразившимся в Стаховича, потом - в Володечку, а после и совсем бесцеремонного монтировщика. Режиссеру, который в спектакле выступил ещё сценографом, композитором и исполнителем песен за кадром, удалось довольно изящно раздвинуть рамки литературного театра, к которому так располагает проза.
Конечно, Сонечка чувствует и сомнения, и неприязнь, задыхается и отчаянно пытается отыскать глоток свежего воздуха. Им становится любовь, но, как это часто бывает, внимания ей всегда недостаточно. Любимица пожилого преподавателя рыдает на похоронах, потому что больше никогда не услышит его похвалы. Очередного возлюбленного упрекает в том, что он только целует ее крепко, а полюбить так, как нужно ей, не желает. Безраздельного обожания она требует и от Марины Ивановны, необратимо очарованной своей новой подругой. Требует скорее из страха, чем взаимности: отдавать она, кажется, и вовсе неспособна. Любовь в «Повести о Сонечке» становится не только движущей силой, дающей надежду и опору, но и выматывающим мороком. Да и разнится она ото дня ко дню и от предмета к предмету. Что есть любовь к искусству? К красоте, к музе, к мужчине?..
Одним из первых обращений Театра Вахтангова к наследию М. Цветаевой был спектакль «Три возраста Казановы», поставленный Евгением Симоновым с художником Борисом Мессерером в 1985 году. Литературная основа постановки — собственная композиция Е. Симонова по пьесам «Приключение» и «Феникс». Спектакль начинала Белла Ахмадулина, читавшая в записи цветаевское стихотворение «Моим стихам, написанным так рано…». В 2018 году на сцене Арт-кафе Евгений Князев вернулся к образу Казановы, исполнив главы из драматической поэмы «Феникс» в сопровождении оркестра Вахтанговского театра. Владислав Наставшев Родился 20 апреля 1978 в г. Рига Латвия. В 2004 году окончил актёрский факультет Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства, затем, в 2007 году, режиссёрский факультет Drama Centre London Central St.
Билеты на спектакль «Повесть о Сонечке»
В Театре Вахтангова на Новой сцене представили спектакль "Повесть о Сонечке". Историю жизни актрисы Сони Голлидэй рассказывают всего три Влад. Итак, «Повесть о Сонечке» в театре им. Вахтангова (да, я еще и периодически хожу на постановки, в которых никто не поет) – это трехчасовой спектакль Владислава Насташева по автобиографическому произведению Марины Цветаевой, преимущественно воспоминания о. Таких, например, как «Повесть о Сонечке» в Вахтангово.
Марина Цветаева: Повесть о Сонечке
В это время Цветаева знакомится с такой же, как она, нищей и романтической молодежью — студийцами Вахтангова, которые бредят Французской революцией, XVIII в. Здесь кипит жизнь, здесь новая столица, здесь не столько оплакивают прошлое, сколько мечтают о будущем. Названная по имени одной из подруг Цветаевой, актрисы Софьи Голлидэй, она рассказывает об удивительной жизни в «советской, якобинской, маратовой Москве» 1918 - 1919 годов. Молодые, талантливые, голодные, влюбленные в искусство современники Цветаевой — актеры, режиссеры, поэты — творили вместе с ней праздник бытия, противостоя чудовищному быту «военного коммунизма».
Сонечка, конечно, лишь прикрытие.
На деле это литературный автопортрет самой себя. Это есть её толкование собственных стихов и её оправдание собственным стихам. На рыжий диван в Борисоглебском переулке она усаживала мужчин-поклонников, мужчин-единомышленников. Можно думать всякое.
Но вот что она пишет, например, об актёре Владимире Алексееве: С Володей я отводила свою мужскую душу. Сразу стала звать Володечкой, от огромной благодарности, что не влюблен, что не влюблена, что все так по-хорошему: по-надежному. Цветаева в данном произведении - не поэтесса, склонённая над рукописью, а гиперактивная женщина, ежеминутно находящаяся во взаимодействии, в диалоге с разными людьми. Она приводит свои стихи, но они - не главное.
Повесть дышит её репликами, которые напоминают афоризмы, и историями-реминисценциями. У меня когда-то на полке жила очень красивая и очень дорогая фарфоровая кукла. Но её красота вызывала во мне грусть. Потом во время переезда она мистически потерялась, я вспомнила про неё 10 лет спустя, спросила маму, а мама развела руками.
Вот если бы Цветаева не написала про реально существовашую Сонечку Голлидэй, то её пропажу тоже никто бы не заметил, да и руками-то не развёл. Я бы хотела, чтобы после моей повести в тебя влюбились — все мужчины, изревновались к тебе - все жены, исстрадались по тебе — все поэты... Конечно, появление Сони Голлидэй в жизни Цветаевой - подарок для поэта. Ведь через эту хрупкую, похожую на четырнадцетилетнюю девушку из произведений Диккенса и Достоевского, Цветаева увидела своё alter ego - чувственное, страстное, неприкаянное, вызывающее сострадание и даже жалость.
Сонечка не скупилась падать в любовь, не скупилась дарить поцелуи, делала она это по-актёрски экспрессивно - через мимику, жесты, коленопреклонение, а Цветаева делала ровно то же самое, но через стихи. В произведении автор не отождествляет себя со своей подругой Сонечкой. Но о сходстве догадываешься. Этой жалобе Цветаева посвящает несколько страниц и понятно, что сетование Сонечки находит отклик и в самовосприятии Цветаевой.
Да, она часто подчёркивала свою не-женственность, но нельзя сказать, что её не волновала скудность своего гардероба. В своём дневнике за 1918 г. На лице — веселье.
Выбор литературной основы выглядит логичным. С одной стороны, повесть Цветаевой, посвящённая актрисе и чтице Софии Голлидэй, имеет прямое отношение к истории коллектива. София была ученицей Вахтангова; сам Евгений Богратионович и его Студия напрямую упоминаются в тексте.
С другой стороны, мир Серебряного века — важная тема для режиссёра. Чего ждать от нового спектакля решительно непонятно — опубликован только список занятых актёров, и тот претерпевал изменения в ходе репетиций.
Желаете посмотреть эту незабываемую постановку "Повесть о Сонечке"? Нет проблем! Теперь вы можете купить билеты онлайн - быстро, легко и просто. Наш сайт предлагает удобную систему покупки билетов, которая позволит вам выбрать удобное время и место для посещения спектакля.
Не упустите возможность стать частью этого великолепного искусства! Узнайте, какая дата вам больше всего подходит и какое место предпочитаете занимать в зале. Ваше удовольствие от посещения "Повести о Сонечке" будет незабываемым!
Билеты на спектакль «Повесть о Сонечке» в Москве
Общественные потрясения становятся для Цветаевой своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, дает ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Марина Цветаева, она как большой поэт писала о себе. Примеривала на себя чужие жизни, разные роли.
Потому что во времена революций они остаются фанатично верны своему искусству. А все остальные на каждом шагу предают себя и все окружающее. Вот в силу этих двух обстоятельств: своей абсолютной безбытности и своей невероятной любвеобильности, здоровья, заботливости Цветаева опекает Сонечку и бережет Сонечку. Нужно сказать, что при публикации этой вещи, печаталась она с 4-летним интервалом, в «Новом мире», сначала первая часть, потом вторая. И большинство, кстати, людей моего поколения начали в 1981 году читать сразу со второй, и первая потом очень сильно переменила это все в наших глазах, но мы по сути дела увидели Сонечку совершенно с другой стороны. В этой вещи как раз разрыв в напечатании и долгое существование в двух частях оказалось губительно, потому что это вещь с нарастающей эмоцией, с очень четко проведенным, Цветаевой никогда не изменяет художественная мера, она всегда профессионал, с очень четко проведенным эмоциональным нарастанием. Начинается она, в общем, со сравнительно мирных, сравнительно спокойных констатаций. Начинается с Павлика и Юры. И с Сонечкой все поначалу хорошо. А вот потом смерть, разлука, рок все более назойливо, настойчиво, досадительно вторгаются вот эту романтическую художественную ткань. Сначала можно от них отмахнуться. Потом совершенно ясно становится, что Сонечка уедет и уйдет в свою отдельную женскую жизнь и выйдет замуж по расчету. Ясно, что погибнет на фронте, уедет и погибнет, и пропадет без вести Володя Алексеев, потому что такие, как Володя, пропадают всегда. Володя как раз и говорит: «Я не хочу быть актером, я хочу быть человеком». Ясно, что пошлость вот эта затянет Юрия Завадского, про которого Цветаева, влюбленная в него, мстительно говорит ему страшные слова: «Вас любят женщины, а вы хотите, чтобы вас уважали мужчины. А это у вас не получается». Это абсолютно точно. Всех героев, которых на короткое время собрала в подвале Вахтанговской студии любовь и революция, конечно, а это, в общем, для них одно и то же, всех размечет по своим путям — и страшный мартиролог в конце, когда участь живых выглядит еще страшнее участи мертвых, и непонятно, кому больше повезло. Вот тут не поймешь, кому больше повезло. Но в том-то и ужас, что судьба вторгается в повествование все более назойливо, и из Сонечки, поначалу милой, кокетливой, обыкновенной актрисочки, образуется вдруг вот этот под конец образ католической святой, образ сияющего ребенка, который победил смерть. Конечно, реальная Сонечка Голлидэй была не такой. Но та Сонечка, которую видит Цветаева, — это ребенок, обтанцовывающий смерть. Помните, вот этот танец обтанцовывания смерти? Вспомните эти кораллы, которые она надевает на себя, ест их, пьет, целует. Появляется все более кровавый, все более жестокий антураж, среди которого, действительно, сияет вот это чистое детское сердце. И, конечно, Сонечка для Цветаевой никоим образом не возлюбленная, со всеми этими пошлостями скучно полемизировать, там не было ни намека на любовь, на какие-то физиологические отношения, ни на что подобное. Она становится для нее символом и олицетворением некоего театра в высшем смысле. Театра на руинах. Бродячих актеров, которые колесят по стране во время Великой Французской революции. И очень не случайно, что лучшая пьеса, ну одна из лучших пьес Антакольского «Робеспьер и Горгона» как раз о фургоне бродячих артистов, которые колесят по Франции во время якобинского террора. Артист, жонглер, циркач, который по канату ходит над Гревской площадью, где каждый день казнят, — вот что такое Сонечка, вот что такое тот цветаевский театр. Кстати, надо сказать, что о своем самоощущении тех времен Цветаева сама рассказала с исчерпывающей и, я бы сказал, на редкость откровенной печалью, когда она говорит, что всем детям, особенно из хороших домов, всегда нравился мой дом, все тот же по нынешний день, его безмерная свобода и сюрпризность, вот уж, действительно, коробка с сюрпризами, с возникающими из-под ног чудесами, с бездной вместо дна, неустанно подающий новые и новые предметы. Сонечка же сама вся была из Диккенса. Там же, кстати говоря, Цветаева говорит о себе довольно безжалостные слова. Я, как Сонечка, хочу сама любить как собака. Разве вы еще не поняли, что мой хозяин умер? Что я за тридевять земель и двудевять лет просто вою? Более страшного образа у Цветаевой нет. А почему, собственно, не придет хозяин? Потому что некого любить, не на кого тратиться. Я с ужасом иногда думаю, например, о последнем эпистолярном романе Цветаевой, о ее романе с несчастным Штейгером, который испугался этой силы, испугался этой траты, испугался «Стихов сироте». Штейгер — несчастный туберкулезник, посредственный поэт, хороший, наверное, но мелкий, ничего не поделаешь, человек, Царствие ему небесное, ему очень, должно быть, было страшно от этого напора. Чтобы выдержать цветаевскую любовь, с ревностью, с капризами, с чувством собственничества, с таким же внезапным охлаждением страшным — это надо быть Сонечкой, наверное. Это надо быть Володей Алексеевым. И, кстати говоря, вот от Сонечки она, наверное, никогда бы не ушла. Но так сложилось, что Сонечку унесло ветром. Я думаю даже, что если бы Сонечка оставалась в Москве, еще неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Цветаевой, не знаю, уехала ли бы она в 1922 году. Потому что Сонечку надо было спасать, надо было защищать. Привязанность к тому, кому ты нужен, для Цветаевой всегда важнее привязанности к тому, кто нужен тебе. Сонечке она была жизненно необходима. У Сонечки же, как мы помним, мать присутствует всегда на заднем плане повествования, она есть, но есть, потому что ей посылают деньги, есть две сестры-красавицы, на которых Сонечка, как Золушка, работает всегда. Нет мужчины. Нет старшего защитника. И Цветаева чувствует необходимость ее спасать, ее защищать. И очень может быть, что если бы Сонечке и дальше нужна была эта любовь, она бы рядом с ней осталась. Но так случилось, что Сонечка интуитивно выбрала более надежную крышу. По мере нарастания рока, нарастания вот этой античной темы в книге в ней начинает звучать другая тема, еще более страшная — тема ностальгическая, тема невозвратимости, тема времени. Пожалуй, самое сильное и самое страшное, что есть в «Повести о Сонечке», — это ее эпилог музыкальный. Там начиная с отъезда Володи уже всё о смерти и уже всё, по большому счету, обречено. Кстати говоря, вот те истории, которые сочиняет Сонечка она же все время что-то сочиняет, какие-то милые глупости , поначалу они тоже такие милые глупости вроде как раз очень похожих зощенковских историй из «Перед восходом солнца», из «Возвращенной молодости». Ну одна история абсолютно точно зощенковская. Чиновник влюбился в уличную танцовщицу. Потом, если помните, у Шукшина эта тема замечательно заиграла в рассказе «Чередниченко и цирк», вечная история такая, архитепическая. В танцорку, в циркачку влюбляется чиновник. Кстати говоря, это и у Булгакова звучит. Помните, когда боров летает за горничной? Вечная такая история. И вот этот чиновник влюбился в циркачку. И поехал за ней, чтобы как-то дождаться ее любви. Пристроился к этому бродячему цирку, играет там на шарманке. И вот это как раз и поражает Сонечку, когда она видит выступление этого бродячего цирка. Классический обыватель, старый чиновник, в усах, в остатках мундира, играет на шарманке. Ну что? Ну, может быть, со службы поперли? Спивается, играет на шарманке для денег? Но нет. Он ездит с этими циркачами и давно бы умер, если б эту шарманку не крутил. И она поцеловала его при всех, хотя, это она подчеркивает, это был совсем не тот поцелуй, которого он 10 лет прождал. Вот Сонечка либо выдумывает, либо рассказывает такие истории. Но как гениально выстроена композиция этой вещи: истории Сонечки становятся все более мрачными и все более безвыходными. Пока наконец она не придумывает сказку о чуме, о том, как она хотела бы увидеть монаха накануне чумы. Вот это как раз замечательная история. Тогда она вся застывала, и голос становился монотонный, насказывающий, тоже спящий, как глаза, голос, которым матери убаюкивают детей, а дети — себя. А иногда и матери — себя. И если она на реплики — мою или Володину — отвечала, то делала это как-то без себя, тоже во сне, без интонации, как настоящая сомнамбула. Нет, не думала вслух, а вслух — сновидела. Вот одного я еще никогда не любила — монаха. Не пришлось. Может быть совсем молодого, может быть уже старого — не важно. В огромном, холодном как погреб монастыре. И этот монах один живет — была чума и все умерли, вымерли, он один остался — творить Божье дело... Один из всего ордена.
Их оригиналы, написанные её рукой, можно увидеть в Музее-квартире Вахтангова в Денежном переулке. В Мансуровской студии Марина встретила актрису Сонечку Голлидэй, которой и посвятила «Повесть о Сонечке», написанную в эмиграции в 1938 году — в трагический период истории России. Влад Наставшев, режиссёр: «Повесть о Сонечке» — густой, очень плотный текст. Общественные потрясения становятся для неё своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, даёт ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Марина Цветаева, она, как большой поэт, писала о себе. Примеривала на себя чужие жизни, разные роли. Её проза, соединенная с реалиями жизни, полна магии, которая завораживает…». Одним из первых обращений Театра Вахтангова к наследию М.
Песок — зыбучая вечность, его невозможно приручить даже в песочнице. Несомненно, постановщики помнили об этом, составляя свою сценическую картину. Музыкальное оформление Ивана Лубенникова, костюмы от Майи Майер и свет от Руслана Майорова составили сложносочиненную партитуру нового произведения, которую оценят вахтанговские зрители. Марина Евгения Крегжде — страстная экзальтированная натура всю жизнь вдохновлялась только любовью, без которой она умирала. Такой же была и ее трепетная подруга Сонечка Ксения Трейстер — юная актриса Мансуровской студии Соня Голлидэй, которой поэт Цветаева посвятила через двадцать лет свою повесть, когда в эмиграции, узнала о смерти Сонечки. Подруги были влюблены в одних и тех же учеников Евгения Вахтангова Юрия Завадского и Владимира Алексеева и друг в друга. Когда Соня, сверкая страстными очами, с восторгом говорит о любви, надо видеть какими влюбленными глазами и с какой нежностью на нее смотрит Марина.
Премьера спектакля Владислава Наставшева «Повесть о Сонечке» в Театре Вахтангова
Молодые, талантливые, голодные, влюбленные в искусство современники Цветаевой — актеры, режиссеры, поэты — творили вместе с ней праздник бытия, противостоя чудовищному быту «военного коммунизма». Полная восхищения, любви, благодарности друзьям, эта книга остается не только памятником дорогим поэту людям, но и живейшим доказательством бессилия небытия перед гением. Стоит отметить, что все собравшиеся в зале смотрели моноспектакль с большим вниманием и удовольствием, а после наградили Елену Болотину громкими аплодисментами.
В повести автор рассказывает о своей подруге, актрисе Соне Голлидэй, которой не стало в 1937 году Для Владислава Наставшева это дебют на сцене Вахтанговского. Режиссёр выступил и автором сценографического решения спектакля, которое выполнил в сотрудничестве с Валерией Барсуковой, а вместе с Иваном Лубенниковым он придумал и музыкальное оформление. Над постановкой также работали художник по костюмам Майя Майер, художник по свету Руслан Майоров, хореограф Екатерина Миронова.
Молодые студийцы и их учителя сформировали круг её общения в 1918-1919 гг. Фото спектаклей, театра Онлайн заказ Отзывы и комментарии Мнения и отзывы об этом мероприятии. Вы можете сами оставить свой комментарий на нашем сайте, заполните поля и напишите свое мнение. Добавить отзыв Текст сообщения: Бесплатная доставка Бесплатно доставим Вам заказ за 2 часа курьером по Москве!
Над постановкой также работали художник по костюмам Майя Майер, художник по свету Руслан Майоров, хореограф Екатерина Миронова. Общественные потрясения становятся для Цветаевой своеобразным катализатором. Сумасшедшая энергия обновления, которой буквально пропитан воздух, дает ей силы, темы, новый язык. О ком бы ни писала Марина Цветаева, она как большой поэт писала о себе.
Софья Голлидэй. Трагедия без виноватых
| На песке в Вахтанговском театре представили «Повесть о Сонечке» Цветаевой | "Повесть о Сонечке" Цветаева написала в городке Лакано-Осеан на побережье Атлантического океана. Поводом к ее созданию послужило запоздалое известие о смерти Софьи Голлидэй, с которой она была очень дружна. |
| Спектакль «Повесть о Сонечке» — отзывы | «Повесть о Сонечке», написанная после известия о смерти Голлидэй, стала своеобразным реквиемом ушедшей подруге. |
| Цветаева Марина Ивановна: Повесть о Сонечке | «Повесть о Сонечке» Цветаева написала после того, как познакомилась с Евгением Вахтанговым и его Студией, из которой вырос театр. |
| Билеты на спектакль «Повесть о Сонечке» | В Театре Вахтангова на Новой сцене представили спектакль "Повесть о Сонечке". Историю жизни актрисы Сони Голлидэй рассказывают всего три Влад. |
| «Повесть о Сонечке» в театре им. | Свою «Повесть о Сонечке» Марина Ивановна писала в 1937-1939 годах, находясь в небольшом городке Лакано-Осеан на побережье Атлантики, незадолго до своего возвращения на родину. |
Спектакль Повесть о Сонечке в театре Вахтангова
| «Повесть о Сонечке» – Радио Орфей (Москва 99,2 FM) | Таких, например, как «Повесть о Сонечке» в Вахтангово. |
| спектакль «Повесть о Сонечке» – Театр Вахтангова - Мнение | Владислав Наставшев поставил в Театре имени Вахтангова прозаическую, «основанную на реальных событиях» «Повесть о Сонечке» Марины Цветаевой так, что думать хочется только о поэзии: где-то бесконечно давно началось, невесть когда и чем закончится. |
| «Повесть о Сонечке» - премьера в Театре Вахтангова - YESTOTO | На Новой сцене Театра Вахтангова вышла премьера — «Повесть о Сонечке» в постановке Владислава Наставшева. |
| Спектакль "Повесть о Сонечке" в театре им. Евг. Вахтангова | Ксения Трейстер — Сонечка — идеальный и 100-процентный инфантилизм Серебряного века. |