"В 2017 году корреспондент "60 минут" Лесли Шталь взяла интервью у Дугина в Москве в рамках репортажа, в котором она рассказала о российской кампании дезинформации и. Известный философ Александр Дугин считает, что именно сейчас Россия переживаетпереломный момент, точку бифуркации. Сам Дугин в интервью в 2014 году рассказал, что он даже не знаком с президентом Путиным. Об этом он рассказал в эксклюзивном интервью изданию
«Начните с себя, товарищ Дугин»: нашему обществу предложили деградацию вместо комфортного будущего
Вы по-прежнему считаете, что война между этими двумя сторонами — будем говорить, Россия и Америка, между сушей и водой, — неизбежна? Она может иметь разные формы. Но это основа геополитики. Это не мое личное, персональное мнение. Есть такая дисциплина — геополитика, создали ее англосаксы, это Хэлфорд Маккиндер.
Потом ее развили немцы — Карл Хаусхофер, потом ее подхватили русские, евразийцы — Петр Савицкий. А сейчас она преподается просто во всех странах. И вся она основана на конфликтологической схеме о том, что существуют две несоизмеримые цивилизации, два фундаментальных типа человечества — цивилизация моря, атлантизм, сегодня представленный Америкой, и цивилизация суши, представленная традиционно Россией или Хартлендом — «сердцевинной землей». И между ними идет позиционная борьба.
Иногда эта борьба, которая происходит всегда, достигает горячей фазы, иногда холодной фазы, иногда определенное смягчение, сглаживание этих противоречий, но она есть всегда. Более того, я считаю, чем больше мы будем готовы и будем осознавать структурный, системный, не случайный, не связанный с событиями, с теми или иными относительными обстоятельствами характер этого противостояния, тем больше есть шансов избежать «холодной войны». Именно, на мой взгляд, с этим и была связана программа ядерного оружия в Советском Союзе. Поскольку в противном случае при противостоянии систем… Тогда, в советское время, эта борьба суши и моря определялась под идеологическим знаком, до этого была конкуренция империй, сейчас это противостояние демократических государств, но, тем не менее, смысл этого противостояния не меняется.
Так вот, если мы хотим избежать «горячей войны», мы должны быть готовы к тому, о чем говорил как раз Дмитрий Киселев — уничтожить Америку. Она готова уничтожить нас, и эта взаимная готовность снимает, на мой взгляд, риск и опасность «горячей войны». До какого-то момента. Пока не начался в 90-е годы существенный перекос в их пользу, и в гонке вооружений они достигли очень серьезного преимущества по отношению к нам.
И в 90-е годы эта асимметрия создала впечатление, что Россия через одно — два десятилетия настолько отстанет от Запада, что не сможет гарантировать взаимное уничтожение. А тогда… — Да, и что Запад может не удержаться. Все, мы становимся беззащитными. И проба нас, на мой взгляд, на эту слабость — это все 90-е годы, потому что после распада Советского Союза началась Чечня, сепаратизм в которой поддерживал Запад, потом битва за постсоветское пространство.
Но как выяснилось за последние 14 лет, или, может быть, даже раньше это началось, или, может быть, позже, но сегодня мы готовы к тому, чтобы объявить зону геополитической ответственности. Конечно, мы не нападаем на США, мы не можем продвинуть наши базы… — Это невозможно без того, чтобы начать Третью мировую войну. То есть мы не продвигаем наши военные базы ближе к их территориям… — Подождите, а как это можно сделать? Там никто их не примет, вы же понимаете, это совершенно другая ситуация.
И это была симметричная система. Я не сторонник таких эскалаций конфликтов, но есть зоны ответственности, зоны цивилизации суши и цивилизации моря, которые, в общем-то, достаточно органичны и понятны. И вот здесь спор как раз становится болезненным. Если мы попытаемся как бы усилить наше военное присутствие на Кубе, это будет вызов, просто вызов.
Но точно так же и киевский переворот является вторжением американцев в нашу зону. Вчера весь христианский мир отмечал Пасху. Вне зависимости от ветвей христианства, но весь христианский мир его отмечал, вы это, конечно, знаете. И вы, конечно, знаете и то, что Христос был человеком, по крайней мере, когда читаешь Новый Завет, очень мирным, и насилие было глубоко, — я даже не знаю, какое слово сказать, — неприятно, неприемлемо и так далее.
Вы неоднократно говорили о своей приверженности к православию и, конечно, о вере во Христе. Но иногда мне представляется, что вы сами человек довольно кровожадный. Я позволю себе вам напомнить, почему я так считаю. Совсем недавно вы говорили: «За свою страну, за Россию, за правду, социальную справедливость, за идею, за народ и правильные политические убеждения надо стрелять и убивать».
Это вы сказали примерно год назад, почти точь-в-точь. В кого стрелять? Кого убивать? Это что за идея такая?
Это первое. Во-вторых, Христос изгнал из храма торговцев, и он сказал такую фразу: «Не мир я вам принес, но меч». Конечно, христианство — это мирная религия. И тем не менее, на протяжении всего христианского двухтысячелетия мы видели, что христианские страны почти всегда на протяжении своей истории вели те или иные войны, иногда наступательные, иногда оборонительные.
Поэтому, на мой взгляд, представлять христианство как только пацифизм любой ценой, не совсем верно. Второй момент: что я имею в виду относительно готовности убивать? Во-первых, кстати, как правило, я говорю о том, что убивать и умирать, и начинаю даже — умирать и убивать… — Я вас процитировал. Поверьте мне, что я внимательно читал и даже не вырывал из текста, из контекста.
Сейчас я объясню, что я имел в виду.
А мы остановились и, соответственно, ничего не добились за все это время абсолютно. Только армия противника физически, политически и морально усилилась. Произошло именно все то, чего не должно было бы произойти. Ситуация никак не улучшилась за семь лет. И, думаю, судьба нынешнего кризиса просто непредсказуема. Ни одна из сторон ни вовне, ни внутри не говорит даже отдаленно о том, каковы вещи на самом деле. Я думаю, что это в каком-то смысле даже государственная тайна — как оно на самом деле.
Есть такие вопросы, на которые просто не может быть ответа. Что сейчас происходит с Украиной в отношении России и Запада — не может достоверно ни знать, ни понимать никто. Потому что это такая сложная и критическая во всех отношениях ситуация, которая не поддается никакому простому логическому объяснению. Это может кончиться ничем или громогласным утверждением о том, что «мы победили» в духе «хитрый план — 2». Но, может, начнется и что-то серьезное. Сейчас ведь все может быть очень серьезно. Тогда в 2014-м вопреки всему году мы поступили неправильно. А вдруг мы сейчас возьмем и поступим правильно?
Будет замечательно. Но повлиять на это уже невозможно, понять это тоже невозможно. Есть какой-то элемент фантастической странности в решениях нашего руководства, которое иногда поступает абсолютно правильно, ведет себя блестяще, как по высшему наитию — в пределах всех исторических и геополитических закономерностей. Владимир Путин А иногда на пустом месте возникают какие-то непреодолимые и непонятные препятствия. Искусство маскировки, которое процветает в нашей власти, оно на то и искусство маскировки, чтобы никто не знал — будем мы жертвовать чем-то или нет, готовы что-то делать или нет, есть ли решимость или нет. Я думаю, недолго осталось ждать — кому последнего кошмара, кому большой радости. Это уж как кто хочет обозначить. Но в ситуации с Казахстаном стало ясно, что первыми поднимают голову Китай и Турция.
Турция активна и в ситуации на Украине. От кого нам ждать большей опасности? Насколько опасны в исторической перспективе Китай, Турция и идея пантюркизма? Сегодня — как и всегда, впрочем! Это и есть «цивилизация моря». Это и есть главная причина проблем на постсоветском пространстве. Это и есть наш главный — экзистенциальный — враг. Либо мы, либо он.
Zero sum game. Джо Байден. Геополитика как дисциплина утверждает: «Цивилизация Суши против цивилизации Моря». Цивилизации Суши — это мы. Цивилизация Моря — это Запад. Если они активно наступают а они активно наступают!
Но это партнёры, которые играют по двойным стандартам.
Вот с этими двойными стандартами мы боремся. Но Запад всегда, и в этом и смысл этого праздника, всегда играл по двойным стандартам. Они уважают только силу. Как только мы входим в Сирию, как только мы оказываем Асаду поддержку, Европа меняет мгновенно язык в отношении с нами. Они видят сильную, мощную, собранную, решительную Россию. Язык меняется. Стоит только нам показать слабость, пойти на поклон, заключать только мир любой ценой и отказаться в одностороннем порядке от того паритета, который мы имеем в вооружениях, в экономике, в геополитике — где угодно, и этот Запад демонстрирует совершенно другую сторону.
Когда мы слабы, все партнёрства они трактуют в свою пользу. Когда мы сильны, это партнёрство действительно эффективно. И для того чтобы избежать войны или противостояния, мы вполне, опираясь на собственную мощь, на собственный суверенитет, способны отстоять свои интересы мирными средствами. Стоит нам ослабнуть, и война приходит к нам. То есть внутри никаких созидающих факторов иных, в отличие от каких-то внешних врагов и так далее, быть не может? Давайте посмотрим на историю. Общий враг — это самое лучшее на практике, что объединяет любой народ.
Французы объединялись в битве с англичанами во время Столетней войны, потом с немцами уже в более поздние эпохи, с австрийцами промежуточное. На самом деле каждый народ осознаёт свою собственную идентичность в эпохе катаклизмов, вражеских нашествий, сложных долговременных, долгосрочных, иногда столетних противостояний с соседними государствами. Это закон истории. Но это не значит, что это единственная форма объединения народа. ДУГИН: На самом деле давайте вспомним, ради чего объединились в 1612 году, раз сегодня этот праздник, объединились русские. Они объединились не только против католиков и поляков в Кремле, они ещё объединились за русское православие. Вот это русская православная идентичность уже не может рассматриваться как отрицательная, потому что, борясь с врагами, мы утверждаем свою собственную идентичность.
Эта идентичность означает, что кто такой русский? Русский — это православный человек. Так было в 1612 году. Русский православный человек, который часто состоял этнически из довольно разрозненных элементов. В том числе и жители разных регионов той России начала XVII века — это тоже на самом деле были довольно, если угодно, с точки зрения языка или культуры, довольно разнородные элементы. Но все они были объединены. Как же прекрасно, когда у нас идёт в сфере образования, в социальной сфере идёт жёсткое наступление совершенно атеистической, либеральной, прозападной идеологии?
Я не про атеистов говорю. ДУГИН: Идёт наступление атеистической западной агрессивной культуры, пропаганда однополых браков, пропаганда абортов — то, что вообще убивает православную идентичность. Сегодня православная церковь, хотя во многих смыслах я с вами согласен, она возрождается, она отходит от эпох тяжёлого гонения, от катакомбного состояния, в котором она была при большевиках. Но, конечно же, говорить о том, что всё обстоит идеально, несмотря на определённую, ограниченную и сегментарную поддержку государства, говорить не приходится. И в этом отношении мы говорим о позитивном. Эта православная идентичность — это позитивная форма русского самосознания. Мы все, будучи этнически разными, обладая различными историческими и культурными корнями, объединяемся вокруг православной идентичности, которая безусловна.
На самом деле русский значит православный. Так было в XVII веке, так было в течение всей нашей истории. И эта позитивная идентичность только в период советской власти была искусственно вырвана. Но, обратите внимание, вспомним Бердяева, который говорил, что западное христианство подверглось секуляризации через капитализм, а продуктом секуляризации русского православного общества стала совершенно особая коллективистская идеология — коммунизм. Это тоже было извращённое христианство. Не хочу его оправдывать, но в этом случае Бердяев, на мой взгляд, очень проницательно заметил. Число абортов в загнивающем западе на порядок меньше, чем в православной России».
Юрий сразу же: «Но на Западе люди живут в социальном плане лучше, чем когда-либо в православной России». То есть все термины здесь употребляют слушатели. И ещё: «Против кого объединился русский народ в 1917 году? И ещё было сообщение такое: «Так давайте отмечать ещё событие 1812 года как день народа». У нас даже есть, по-моему, если не ошибаюсь, праздник, есть праздник победы на Куликовом поле. Чем больше исторических праздников и побед мы будем отмечать, тем лучше. Что касается 1917 года, это было очень сложное историческое время.
На самом деле об этом уже множество писали люди в эмиграции. Я думаю, что самое глупое и неверное объяснение — это советское объяснение, которое у нас, к сожалению, доминировало, что когда марксисты пришли к власти, они сами переписали историю. Но, тем не менее, смысл событий 1917 года, которые мы, кстати, продолжаем отмечать. Мы так же как-то этот праздник — не праздник, но этот день мы сохраняем. На самом деле эти события требуют очень глубокого осмысления. Конечно, это было не объединение, а разделение русского народа. Это трагизм.
Это была братоубийственная борьба. Объединением белых и красных там и не пахнет. Наоборот, единый народ разделился на две части, которые сошлись между собой в междоусобной битве. Это была колоссальная трагедия. Но, по большому счёту, её глубинной причиной, оценки этих событий 1917 года ещё ждут своего часа. Слишком сильны сейчас, на мой взгляд, эмоции. Кто-то по инерции защищает большевизм, кто-то на него агрессивно нападает.
Аргументы у тех, кто нападает, тоже в свою очередь делятся на полярные: либералы считают, что это было отклонение от буржуазного пути развития, патриоты считают, что это был заговор, и наоборот как раз со стороны тех же самых либералов и масонских структур есть множество объяснений. Что касается по поводу абортов, это и значит, что в нашей православной стране, где православие категорически запрещает убийства, у нас число абортов большое. Значит, не всё хорошо. Что же касается… Какой был ещё вопрос? ДУГИН: Что касается социального, во-первых, мы не представляем себе, что мы платим за наше жильё и за многие вещи — это уже как раз советская традиция, одна из позитивных, которая осталась, — совсем не столько, сколько платят люди на Западе. На самом деле они чуть повыше. Но по большому счёту не так уж… Неслучайно сейчас, например, в Греции, в Италии, в Испании, в Португалии, в странах Южной Европы, которые находятся в тяжёлом положении, ситуация экономическая на самом деле гораздо хуже, чем в крупных российских городах.
Конечно, если говорить о глубинке, в России ещё хуже живут. Но на самом деле Европа — далеко не панацея. Плюс средний класс там не растёт, а сжимается. Кризис фундаментально аффектирует европейскую экономику. Волны мигрантов разрушают социальную инфраструктуру. И многие европейцы сейчас наоборот ориентируются на Россию. Они считают, что у нас чуть более консервативное общество, что мы отстали в определённом движении в сторону так называемых прав человека, либерализма и пропаганды такого, как они считают, прогрессивного образа жизни и мысли.
Соответственно, в нас многие европейцы сегодня видят спасение для Европы. Просто не забывайте о других всё-таки. Мы говорим о том, что большинство у нас православные. Именно православие является той осью, вокруг которой скрепляется наше общество на протяжении тысячелетней истории. Соответственно, этому надо отдавать всегда приоритет. При этом, конечно, никого не надо обижать, никого не надо забывать.
Об этом сегодня в интервью «Лента. По его мнению. Чем большим суверенитетом будет обладать РФ, тем меньше шансов на горячее противостояние с западным миром.
Александр Дугин: Наступление начинается
| Александр Дугин: «Я думаю, недолго осталось ждать – кому последнего кошмара, кому большой радости» | Об этом в беседе с заявил доктор политических наук, российский философ и публицист, лидер Международного Евразийского движения Александр Дугин. |
| Дугин: надо осознать сатанинскую сущность современного Запада, тогда мы победим | Известный российский философ, политолог и социолог Александр Дугин выступил на секции Казанского федерального университета. |
| Александр Дугин: Россия снова бросает вызов Западу – ИАНЕД | Крен Дугина в Традицию, его игнорирование в данном интервью деструктивной роли США, как истока извращений эпохи постмодернизма, настораживает. |
Дугин объяснил, кто и зачем устроил "сетевую атаку" на любимого философа Путина
И вдруг оказалось, что это не так. И вот это самое главное и самое большое достижение СВО. И то, что это понимают люди, и то, что наш народ пошел отстаивать эту суверенную цивилизацию на самую жесткую войну. Да, все пошло не так, может быть, гладко и так хорошо, но слишком глубока болезнь. И вот от этой болезни мы с огромным трудом, очень не быстро, но, тем не менее, излечиваемся. И по мере того, как мы излечиваемся, наши успехи на фронте, наши победы становятся все более даже не то что масштабными, они становятся необратимыми, то, что мы видим. Вот это важно. Сейчас, может быть, не так важна экспансия, сколько не сдавать уже завоеванные рубежи и с точки зрения военной, и с точки зрения внутри нашего общества, с точки зрения нашего мировоззрения, русского мировоззрения, наших традиционных ценностей, которые мы начинаем осознавать все глубже и глубже. Панкин: - Такого столкновения, как вы говорите, еще не было. Но и сейчас ситуация довольно странная. Так или иначе, идет некий торг.
Все об этом говорят. Есть ряд каких-то договоренностей, из-за которых мы не можем более целенаправленно продвигаться вперед. Это же очевидные вещи, об этом все говорят. Далее — аммиакопровод, там же газопровод. Разве это самое большое столкновение с западным миром? Дугин: - Да, это самое большое столкновение с западным миром. Я полагаю, что сохранение некоторых взаимодействий по ряду отдельных направлений — это часть инерции. Того сознания, того самосознания, той политики, которая предшествовала началу СВО. Во-первых, аммиакопровод взорван. Путин сказал о том, что из сделки мы выходим.
Тем не менее, это столкновение уже есть, а до конца оно не осознано. Оно осознается прямо сейчас, в этот момент. Кстати, и марш на Москву Пригожина был тоже одним из эксцессов недостаточного осмысления серьезности ситуации. При этом я, честно говоря, в отличие от очень многих патриотов, не вижу по-настоящему воли и даже возможности к «похабному миру», что называется, - сделки, договоры. Я не вижу по двум причинам. Первая, самая главная причина — потому что Запад нам в этой нашей ситуации ничего из того, что нас даже отдаленно могло бы устраивать, не предложено. Все, что предложил Запад для того, чтобы остановить военные действия, он может предложить только после нашего могущественного, масштабного наступления. Вот когда мы будем двигаться, освободим Харьков, половину Николаевской области, бои будут в Одессе, вот тогда, я думаю, Запад нам что-то предложит. Скажет: возьмите то, что вы захватили, только уйдите из Одессы или из Николаевской области. Сейчас же, когда мы застряли на освобождении тех территорий, которые уже являются частью России, конечно, Запад будет от нас требовать уйти, покинуть эти территории, отдать Крым.
Это несопоставимо с существованием России, с существованием ни политической нашей системы, ни лично Путина. Поэтому это просто не рассматривается. Поэтому нам никто ничего не предложит. А то, что нас устроит в качестве старта мирных переговоров, это не устроит уже Запад. То, что они нам предложат, не может нас устроить объективно, там даже нет такого плана, который бы был ориентирован на то, чтобы русские всерьез его рассмотрели. Заведомо сдавайтесь, уходите, признавайте ваше поражение, участвуйте в репарации. А это не пойдет, мы так не считаем. На этот раз мы точно так не считаем, в отличие от 1991 года, когда они сказали: вы проиграли холодную войну. А мы не то чтобы согласились, но мы сделали вид, что мы этого не слышим. Но не попытались доказать, что это не так.
А сейчас мы уже, действительно, бросили вызов Западу уже в войне. И, конечно, остановить ее мы можем только на тех условиях, которые нас минимально устраивают. Таких условий нам никто не предложит. Те условия, которые нас минимально устраивают, абсолютно неприемлемы для противоположной стороны. Поэтому война будет длиться, длиться и длиться. А что касается опасений мирных переговоров, я думаю, это фантомные боли и некоторая демонстрация того, что наша элита и часть, может быть, даже государства не до конца осознали, что происходит. Так бывает, что человек начинает какой-то процесс, а что он делает, он не до конца понимает. Вот объективная картина — мы уже за пределом этих сделок. То есть эти сделки уже невозможны, по сути дела. Ну, сегодня взорвут этот газопровод или аммиакопровод, или сорвут сделку, нанеся очередной удар по нашему флоту в Крыму, или завтра это произойдет, - когда это станет достоянием сознания наших элит, это вопрос только времени.
А вот разрыв с Западом и фундаментальное, фронтальное противостояние западной цивилизации, это свершившийся факт. Просто у нас отстает сознание. Поэтому, конечно, патриоты правы, что они это видят, они этим возмущаются, они предостерегают против этого. Но я думаю, это моя позиция, что такие опасения временные и несерьезные. На сей раз предать наши национальные интересы мы просто не можем, потому что у нас нет никакого обратного выхода. В 2014 году был выход другой. Сейчас — нет. Панкин: - Что касается простого решения, ведь даже многие интеллектуалы, философы сейчас говорят о том, что решить вопрос можно нажатием на пресловутую красную кнопку. Нажал — тактический ядерный удар, вопрос решен. Зачем страдаем?
Дугин: - Мы встали на путь победы, на путь возрождения России, внутреннего преображения, освобождения Украины и фактически строительства империи. Если мы сейчас нажмем на эту кнопку, мы не сможем насладиться нашей победой. Да, мы скажем: вот вам за всё! Но это будет иметь смысл только в том случае, если, скажем , войска НАТО будут подходить к Курску, Воронежу, или Белгород будет в осаде. В этом случае, когда мы ясно понимаем, что мы проигрываем эту войну, причем тотально, вразнос, я думаю, последней опцией будет уничтожение человечества. И я совершенно серьезно полагаю, что на эту кнопку в какой-то критической ситуации наше руководство нажмет, оно об этом много раз говорило. Но те люди, которые призывают это сделать сейчас, не могут считаться не только философами, но даже интеллектуалами. Потому что сейчас мы далеко не исчерпали все остальные ресурсы. Наши ресурсы задействованы только в определенной мере. Мы все еще пытаемся сохранить, спасти мирный уклад, комфорт, так, чтобы какие-то части, сегменты нашего общества и нашего государства войны не заметили.
Но мы еще их не бросили в бой, мы еще не провели полную мобилизацию промышленности, экономики, государства. Я даже не говорю — полную мобилизацию населения. То есть мы еще израсходовали какую-то часть наших ресурсов. И, кстати, что уже доказало свою эффективность, мы видим по тому, что наши герои на фронте сорвали контрнаступление под вильнюсский саммит врага. То есть мы эффективны и так, относительно, конечно, эффективны. Если мы начнем включать бОльшие ресурсы, мы будем более эффективны. Я думаю, это рано или поздно придется. И зачем же уничтожать человечество? Мы уничтожим человечество и нажмем на эту кнопку, если дело будет совсем плохо. Оно не очень хорошо, можно сказать, но оно даже и не плохо.
У нас новые четыре области. Там есть не полностью освобожденные. Мы обратились к русскому логосу. Русская философия только сейчас на самом деле получает шанс складываться. У нас философы могут быть, если мы вернемся к самим себе, к русскому логосу. Да, там могут появиться философы, они начинают, кстати давать о себе знать. Но эти настоящие русские философы — это философы войны, это философы фронта, это философы победы. Они есть. Они интеллектуалы такие же. Они сейчас формируются, они сейчас пробуждаются, они сейчас взрастают, они сейчас появляются.
И, я думаю, чем более они интеллектуальные, эти интеллектуалы, тем более они внятно и ясно понимают и ставки, и цену, например, ядерного удара. Ядерный удар не может использоваться нами в одностороннем порядке. Мы получим ответ, немедленно. Панкин: - Тактический может. Стратегический не может. Дугин: - Тактический — это как обвальный процесс. Если даже мы ударим тактическим оружием, я думаю, что мы получим симметричный удар так или иначе. И это просто начало эскалации. То есть мы нанесем, может быть, тактический удар по Украине, но ответит нам уже не Украина, а те, кто стоит за ней. И переход от тактического к стратегическому — это вопрос, который может быть цепной реакцией, уже не контролируемой ни одной из сторон.
Поэтому прибегать к тактическому ядерному оружию, на мой взгляд, мы станем в случае того, что ситуация станет для нас катастрофической. Она не является уж такой безоблачной, но катастрофической она сегодня не является точно. Панкин: - Давайте посмотрим на развитие ситуации с Пригожиным. Я могу это охарактеризовать как цирк с конями. А вы что скажете? Дугин: - Это не совсем философский вопрос. Но я думаю, что все было серьезно. Все было на самом деле. Панкин: - Я про развитие говорю, про обыски сейчас, про то, что непонятно где Пригожин. Лукашенко говорит: он не в Беларуси.
Хотя мы его вроде как туда отправили и даже видели скриншот, как он якобы прилетел в Беларусь, в Минск. Лукашенко говорит: его здесь нет. Его видели в Питере. Золотые слитки, парики. Дугин: - Я думаю, что мы находимся в состоянии, которое называет афтершок. После шока, после землетрясения возникает афтершок, что-то еще звенит, трещит, уже это не опасно. Главная угроза позади. Но тот ужас, который мы пережили, а мы стояли на грани гражданской войны, нам показали очень многие уязвимые стороны нашей системы, нашей государственности, это такой был неожиданный удар и нарушение лояльности, клятвы со стороны восставших, неготовность к этому, безусловно, власти, обнажение очень многих фатально слабых частей нашей политической и военной системы. И одновременно открытие резервуара решения этой проблемы. Это тоже новые возможности.
Мы же победили тем, что мы не допустили гражданской войны. Это гигантская победа. И все это настолько серьезно, что дальше, на мой взгляд, в связи с масштабностью и глубиной, историческим измерением этого события, все остальные аспекты афтершока, детали его, - были обыски, не были, где Пригожин, - не имеют вообще никакого значения. Пригожин достиг максимума до этого мятежа. То есть стал очень важной политической фигурой, которая просто поднялась из ситуации более-менее управляемого, в ручном управлении действующего механизма, он выпростался из этой системы контроля, повел себя как стрельцы или как Дикая дивизия, или как казаки в свое время. Казацкие бунты были сплошь и рядом в нашей истории. Он напомнил нам об этом измерении, об этом субъекте. И это было грандиозно. Кульминацией этого стал марш. Но дальше сама возможность такой субъектности может осмысляться по-разному.
И вот сейчас, мне кажется, мы просто в шоке. Наша политическая система, столкнувшись с этой самой возможностью такой субъектности, посмотрите, как заведомо обреченных либералов, которые размахивали плакатиками, детишки слабоумные, школьники бегали за Навального признан в России экстремистом и террористом , но мы этому очень жестко противодействовали. За этим стоял Запад, но народ-то просто плевать хотел на это копошение. Этого никто и не заметил. Как и арест Навального. А вот Пригожин — это совсем другое. Значительная часть его лозунгов — это то, что живет в нашем народе. И это было, конечно, очень серьезно. Сейчас возникает момент, если мы обращали такое большое внимание на нейтрализацию не особенно опасной угрозы в лице либералов, которые поддержки в нашем обществе никакой не имеют, какие-то городские дети, часть интеллигенции, - абсолютно не народная сила. А вот Пригожин заявил себя как сила.
Причем совершенно суверенная и имеющая определенные симпатии народа. От него отвернулись многие, я думаю, подавляющее большинство во время мятежа. Показав, что народ не за мятеж. Но народ за то, о чем Пригожин говорил.
Впереди грандиозные перемены. Они знают, что духовная мобилизация и консолидация общества усилят Россию. Мировоззренческие вопросы травлей, хейтингом, канселингом и циничной ложью не решаются. Нюансы определим после Победы — нашей общей Победы, одной на всех», — заключил Дугин.
Спикер обратил внимание на закон о защите традиционных ценностей, в котором традиционные ценности русской цивилизации в корне отличаются от ориентиров Запада. Философ сказал, что исламский мир внедрил свои собственные цивилизационные установки в систему образования. В этих странах ислам является важнейшей частью интеллектуального, особенно гуманитарного образования. Это не просто освоение всеми народами неких сформулированных на Западе принципов, но именно настоящий диалог образовательных систем суверенных эпистем», — сказал философ. Резюмируя выступление на секции КФУ, Александр Дугин сказал: «Для нашего образовательного процесса, образовательной системы самое главное — суверенное содержание этой системы».
Монархия как наиболее характерная форма организации социально-политического традиционного общества не только в России, но и в европейских странах. И народность, как утверждение традиционных культурных форм быта, жизни и так далее. Не может такого быть, например, что я называю традиционным обществом что-то одно, а Петров называет что-то другое. Это единственный набор традиционных ценностей. Мы можем учесть, кстати, что в нашей стране, которая была, есть и, надеюсь, будет империей, а не национальным государством и не либерально-гражданским обществом, кроме русских православных людей, составляющих ядро этой империи, проживают также представители других этносов и других конфессий. И конечно, когда они слышат про православие, монархию, народность, они ёжатся, потому что традиционное общество в их понимании — это не совсем то, что считаем мы, русские люди, создатели и творцы вместе с этими народами этой империи. Когда мы были сильны, все признавали наше право устанавливать свои нормативы. Точно так же, как в христианском обществе Ближнего Востока христиане, которые там есть, вынуждены считаться с тем, что им, например, запрещается звонить в колокол или строить здания церквей с крестами. Мы вынуждены считаться с властью. Они остаются христианами, но они не могут настаивать на каких-то публичных формах своего вероисповедания. Поэтому в любой стране существует какая-то доминирующая модель традиции. Могут быть и другие традиции. В исламских обществах может быть христианская традиция, в нашем христианском православном имперском обществе может существовать исламская религия и другие этносы, но пропорции всегда зависят от конкретного исторического расклада сил, от конкретной ситуации. Что, вы думаете, важнее для человека? Это данность». Свобода, равенство и братство в той форме, в которой они были провозглашены Великой французской революцией, а до этого европейским масонством, это на самом деле очень специфическое преломление действительно специфических европейских ценностей, связанных с Римом, с определёнными этапами Греции. Но самое главное, чем эти ценности отличаются от ценностей традиционного европейского средневековья и античности, это то, что они прилагались к новому субъекту. Этого субъекта нового времени, субъекта эпохи Просвещения, никогда не существовало раньше. Это был индивидуум. Вот в чём дело. Раньше, когда люди говорили о свободе и равенстве, а равенство — совсем современная вещь, в отличие от свободы. Свобода — это определённый идеал Рима, это свойство полноценного греческого гражданина, который всегда оппонировал несвободе. Что такое свободный гражданин? Это значит, что человек не раб. Были рабы и по сравнению с ними были свободные. Свободные определялись как не рабы. Отсюда свободное искусство, потому что у аристократии была возможность заниматься искусством, в то время как у рабов не было такой возможности. Свобода была очень конкретным социальным понятием.
Александр Дугин дал интервью Такеру Карлсону
Не надо им уподобляться. Геополитику надо знать и сдавать на твердую пятерку. Если вы русский патриот, то вы говорите: «Наш враг — Запад». А вот дальше все остальное — Турция, Китай и так далее. Это закон, дважды два — четыре, а не просто мое частное мнение.
Есть люди, которые закончили первый класс, а есть люди, которых выгнали из первого класса. Тот, кто считает, что у нас есть другие сопоставимые с Западом враги, просто профессионально некомпетентен. Либо это злонамеренное надувательство и отработка иностранных грантов. Особенно когда он, следуя своей глобалистской стратегии, наступает и делает это за наш счет.
Если бы они разваливались, еще можно было бы думать — а не пощадить ли их. Но когда они обкладывают Россию со всех сторон, как в кольца анаконды, и наращивают давление на всех уровнях в духе доктрины тотального доминирования — full-spectrum dominance , тут сомнений быть не может. Что касается Китая — он наш главный аргумент для противостояния Западу, наш самый важный сегодня союзник. В Казахстане китайцы вели себя совершенно в полном согласии с нами.
И в стратегической координации. Сейчас русско-китайский стратегический союз — это залог многополярного мира. Мне представляется, что здесь все не так догматично, как с Западом. Потому что Китай разный, многоплановый.
У него есть возможность выбирать идентичность — либо Суша, либо Море. Но сегодня он наш друг. Запад же — наш враг всегда, пока он Море, а этот выбор он сделал уже много столетий назад. А Китай наш друг — сегодня друг — при Си Цзиньпине и его нынешнем геополитическом и идеологическом векторе.
А что касается Турции, она в двухполярном мире была частью западной стратегии, выполняла западные приказы, в том числе и стараясь укрепить свое влияние в Евразии. Однако в последние десять лет Эрдоган стал все больше и больше выходить из-под влияния Запада. Здесь все не так, как с Китаем, все сложнее. Анкара ищет любых способов укрепить свой суверенитет.
Прежде всего за счет Запада, но и за счет остальных — при случае. В любом случае политика Эрдогана не является синонимом американской политики. И нам в такой ситуации важно по меньшей мере заручиться нейтралитетом Турции — особенно накануне того фундаментального жеста, о котором мы упоминали если, конечно, мы на самом деле готовимся его сделать. Кстати, по вопросу Азербайджана мы были на одной стороне.
Мы поддерживали территориальную целостность Азербайджана. И это тоже важно. Мы с турками не враги. Я не думаю, что они предоставляют какую-то серьезную силу на Украине и едва ли смогут сыграть какую-то важную роль в переговорах.
Они ведут активную политику суверенной региональной державы. В этом их нельзя упрекнуть. Реджеп Тайип Эрдоган. Они будут — в худшем случае — занимать нейтральную позицию или какую-то свою.
Оба оратора стояли на том, что решение патриотических задач является судьбоносным для настоящего и будущего России. Полемика разгорелась позднее. Сначала участники разошлись в оценке исторического значения фигуры лидера большевиков Владимира Ленина. Градус дискуссии повысился, когда речь зашла об Иване Ильине. В этом случае общие оценки участников политической дискуссии оказались невозможны...
Киев готовится к «трудному политическому сезону» «Никогда еще так прямо западная цивилизация нас не атаковала. Бросали французов, но тогда на стороне Наполеона не были англичане. Бросали Гитлера, но Америка и Британия не были на его стороне. То есть Запад атаковал нас частями, а сейчас атакует глобально и фронтально. И именно это и делает этот конфликт, может быть, самым важным в истории.
В своём Telegram он задал ряд важных вопросов.
Первый — неужели участники травли Ильина не понимают, что они делают и на кого работают? Схему они используют известную: их попросили поддержать тренд — они и поддерживают. Это отдых после судьбоносных выборов или мнение, что речь идёт об идеологической разборке, которая власть не затрагивает? Это как же не затрагивает-то?
Александр Дугин дал интервью Такеру Карлсону
Доктор политических наук, доктор социологических наук и кандидат философских наук больше всего знаменит тем, что фактически он создал в современной России геополитику. Это он написал огромный труд «Ноомахия» о цивилизациях нашей планеты, а раньше писал запоминающиеся колонки в музыкальных и молодежных журналах, например, про дуэт «Та-ту» и Боярского. Но главное для него, безусловно, Россия. Уже можно прочитать новую книгу «Русская война». Название не должно вводить в заблуждение — там нет ничего про войну как таковую: речь идет о месте России в сегодняшнем мире.
Он объяснил это тем, что Новосибирск — город интеллектуальный. Поэтому и вернулся к своей любимой теме про модерн и постмодерн. Но Дугин не был бы Дугиным, если бы не объяснил, что с его точки зрения сегодня происходит в мире и в стране. Его главный вывод прост, но тех, кто предпочел бы возвращение «лихих девяностых», он очень опечалит: впервые за сто лет Россия осуществляет глобальный консервативный поворот!
Разумеется, тему специальной военной операции на Украине обойти невозможно, поэтому Дугин посчитал необходимым особо подчеркнуть: «Мы не воюем против Украины. Мы воюем против дьявола. Много раз это подчеркивалось». И тут же сделал главный вывод, который, естественно, разделяли собравшиеся в зале: для того, чтобы вести эту борьбу эффективно, нужна глубинная традиционная система ценностей.
Дугин вновь провозгласил, что «наш народ существует благодаря верности своим традиционным корням». Высказался он и о президенте: «Принят закон о традиционных ценностях, речи нашего президента становятся все более определенными с точки зрения традиционной идентичности России, все более и более конкретными и ясными, с четкими формулировками».
Зампредседателя американского Объединенного комитета начальников штабов адмирал Кристофер Грейди подтвердил отвод Abrams от линии соприкосновения, добавив, что США вместе с украинской стороной будут работать над тем, чтобы изменить тактику.
Позднее в Киеве также признались в выводе Abrams с поля боя. Как заявил депутат Верховной рады Украины Максим Бужанский, украинские военные перестали использовать на передовой американские танки из-за уязвимости перед российскими беспилотниками. По договору Украина соглашалась на «постоянный нейтралитет», предусматривающий отказ от вступления в НАТО, отказывалась от производства и получения ядерного оружия, обещала не пускать иностранные войска и не предоставлять инфраструктуру другим странам, пишет Welt Am Sonnag.
Также она должна была отказаться от военных учений с иностранным участием и от участия в любых военных конфликтах. Кроме того, Киев должен был запретить «фашизм, нацизм и агрессивный национализм», передает РБК. Россия должна была вывести войска с территории Украины, но не из Крыма и части Донбасса.
Планировалось, что президенты Владимир Путин и Владимир Зеленский обсудят вывод войск лично. Спорными оставались вопросы о сокращении численности украинской армии и военной техники. В соответствии с договором «страны-гаранты» должны были бы поддержать Киев в его праве на самооборону в течение максимум трех дней, если начнется вооруженный конфликт.
По версии Welt, в апреле 2022 года Москва и Киев оказались как никогда близки к соглашению. Тогда, пишет издание, Москва потребовала сделать русский язык вторым официальным языком на Украине, отказаться от санкций и исков в международных судах. Киев ответил отказом.
Источники Welt среди участников переговорной делегации со стороны Украины заявили, что даже сегодня сделка по-прежнему кажется выгодной. Один из членов делегации сказал: «Это была лучшая сделка, которую мы могли заключить». Welt пишет, что тогда у Киева была «более сильная позиция на переговорах, чем сейчас».
Напомним, помощник президента Владимир Мединский, возглавлявший российскую делегацию на переговорах, заявил, что Россия искренне хотела договориться с Украиной на переговорах в 2022 году, делегация Киева также выражала такое желание. По его словам, украинская сторона вынуждена была согласовывать свои действия с «тремя начальниками». В ноябре Мединский раскрыл требования России на переговорах с Украиной.
В ходе обысков сотрудники обнаружили компьютер, на котором нашли таблицу с расценками за различные диверсионные действия, передает ТАСС. В частности, за разведку стратегического объекта предлагалось от 100 долларов, за слежку — от 100 долларов, за диверсию на железной дороге или ЛЭП — от 500 долларов, за поджог релейного шкафа — от 200 долларов, за поджог военкомата — от 1 тыс. По его словам, группа планировала взрывать отделы полиции, военкоматы и другие объекты государственной власти.
Ранее ФСБ задержала двух готовивших теракты 17-летних неонацистов в Волгоградской области. Моррис отметил, что Запад готов пойти на любые шаги, чтобы остановить продвижение российской армии. По его мнению, НАТО, Евросоюз и Пентагон не могут допустить того, чтобы Одесса и другие города отошли под контроль России, поскольку там находятся ценные ресурсы, в которых заинтересованы западные страны.
Тогда можно призывать к этому и других. К этому все идет, я думаю. Ситуация развивается скорее именно в таком направлении, чем в каком-то еще. Но подчас слишком медленно, неуверенно и противоречиво.
Фото: Facebook Мне кажется, что благодаря этим событиям к Казахстану было привлечено внимание, а то мы совсем забыли о существовании этой большой, сильной, очень важной для нас страны. Как будут вести себя Узбекистан, Туркмения? Что Россия решительно настроена не допустить цветных революций на постсоветском пространстве. С этим и связана сегодняшняя эскалация отношений с Западом.
Россия говорит: «Нет, я не позволю вам делать на постсоветском пространстве то, что вы хотите. И в Казахстане не позволю, и в других местах». Это, мне кажется, поняли все — страны СНГ и Запад. Поэтому страны, входящие в ОДКБ, с такой готовностью на примере ситуации с Казахстаном решили продемонстрировать свою лояльность принципам ОДКБ, нормам стратегического единства и взаимопомощи.
Это очень правильно и хорошо. Но все же чего-то не достает, чтобы евразийская интеграция перешла к полноценной фазе. И просто словами или подписаниями договоров о дружбе этого не достичь. Речь идет о гораздо более серьезном жесте.
На пороге этого жеста мы и стоим. Жест, который я имею в виду, должен был бы стать решительным рывком в направлении возрождения Евразии как самостоятельного полюса мировой политики, как центра силы, полностью контролирующего все, что входит в его зону ответственности. От того, как будет решена критическая ситуация на Украине и в Донбассе, которая сейчас сложилась, будет зависеть судьба всего евразийского пространства. В казахстанской ситуации Россия выступила правильно и хорошо, и замечательно, что ее поддержали страны ОДКБ.
Но это еще не главное. Главное — это как будет решена украинская проблема, которая стоит на повестке дня гораздо более остро. Какую реальную цену руководство России готово заплатить за Новороссию? Потому что в 2014 году я был глубоко убежден, что Россия могла относительно небольшой ценой добиться реализации проекта «Новороссия», ее освобождения.
По крайней мере, вопрос об освобождении Восточной Украины решался гораздо более простыми средствами, с большей степенью легитимности и с меньшими издержками, чем сегодня. Я тогда был просто поражен тем, что когда все было готово для следующего логического шага, мы остановились. Мне кажется, это было нелогично. Я совсем не понял, какова была история про «хитрый план».
Семь лет никак не прояснили ситуацию. И в сегодняшней эскалации опять нет ответа, в чем же был этот «хитрый план». А проще говоря, не было никакого «хитрого плана». Мы заколебались, остановились и упустили шанс.
Это мне очевидно. А поскольку мы не сделали того, что точно должны были сделать тогда, в 2014 году, в более благоприятных начальных условиях, я сейчас даже представить себе не могу, с чем мы имеем дело в этой новой эскалации. То ли Запад нас так провоцирует и создает видимость того, что мы готовы перейти к решительным действиям, чтобы нас запугать. Чтобы мы покорно приняли возможную террористическую операцию Киева в Донбассе.
Либо мы решили исправить вот этот недочет 2014 года в новых условиях.
Личных претензий к Путину у философа также немало, но положительные стороны президента, по его словам, покрывают негатив. Он делает очень много, все практически правильно, но только не до конца.
Это не претензия, это глубокая боль за то, что он начал великие реформы, но практически ничего не сделал необратимым. Может быть, народец вокруг него совсем не тот подобрался, но я вижу его одиночество и вижу, что оно может стать фатальным для России. Окружение Владимира Владимировича просто невменяемо», — заключил философ.
интервью философа Александр Дугин ведущему Первого канала Анатолию Кузичеву полная версия
| Эксклюзивное интервью Александра Дугина. Время покажет. Фрагмент выпуска от 12.05.2023 | Философ, политолог и социолог Александр Дугин на Петербургском международном экономическом форуме рассказал, какой должна стать будущая Россия. |
| «Битва за Украину — это битва за наш народ». Девять цитат Александра Дугина | Сам Дугин в интервью в 2014 году рассказал, что он даже не знаком с президентом Путиным. |
| Ментальная колонизация: Александр Дугин о вариантах будущего для России | Своими мыслями об этом российский философ и политолог Александр Дугин поделился с ведущим программы RT Arabic «Русское измерение» Артёмом Капшуком. |
«Начните с себя, товарищ Дугин»: нашему обществу предложили деградацию вместо комфортного будущего
Последние новости на сегодня. Александр Гельевич Дугин (родился 7 января 1962) — философ, политолог, социолог, переводчик и общественный деятель. читайте последние и свежие новости на сайте РЕН ТВ: Дугин призвал скорее сформировать суверенное русское мировоззрение Как киевский. Дугин считает, что настоящий День России впереди, и это день Победы в СВО, а пока что у граждан страны «нет Дня России». Пост Дугин завершил призывом приблизить этот день. Александр Дугин отметил, что в организованной либералами медиакомпании против русского философа Ивана Ильина и Высшей политической школы, носящей его имя. Новости по тегу: Александр Дугин. Российский лидер объединяет их вместе в вопросе защиты многополярности», главным врагом которой выступает глобальный Запад, добавил Дугин.
Дугин заявил, что Путин в интервью Карлсону показал, как надо общаться с Западом
Новости компаний. собрал некоторые высказывания, которые Дугин озучивал в своих книгах и интервью: 1. Россия должна быть субъектом мировой истории. Российский философ Александр Гельевич Дугин в июле прошлого года возглавил Высшую политическую школу им. Ивана Ильина при РГГУ.
Дугин под прицелом
| Александр Дугин. Как ликвидировать Вторую Польшу и победить себя | Александр Дугин впервые прокомментировал убийство дочери и обратился к россиянам. Об этом сообщает издание РИА Новости со ссылкой на пресс-службу конгресса. |
| Александр Дугин о двух сценариях для России после мятежа: самый ужасный – оставить все как есть | При этом наша страна воюет за свое право быть самодостаточной и суверенной. Об этом сегодня в интервью «» заявил философ Александр Дугин. |
| Дугин под прицелом | Сообщение Политолог Дугина посмертно получила Евразийскую философскую премию появились сначала на Общественная служба новостей. |
| Дугин рассказал о трех сценариях развития России к 2040 году | Весь видео и аудио контент ВГТРК — фильмы, сериалы, шоу, концерты, передачи, интервью, мультфильмы, актуальные новости и темы дня, архив и прямой эфир всех телеканалов и. |
Дугин заявил о необходимости диалога между цивилизациями для формирования многополярности
Общественная служба новостей. Смотреть на Интервью Александра Дугина в программе Время Голованова. Известный российский философ, политолог и социолог Александр Дугин выступил на секции Казанского федерального университета. Философ Александр Дугин откровенно про смерть дочери Дарьи, особый путь России, предательство Горбачева, Вашингтонский обком, потерю Украины, ребус Путина, и.