для тех, кто не боится заявить о себе и показать внутренний характер даже в юном возрасте, для тех, кто может нарушать стереотипы и устанавливать свои правила.
Разбираемся с фильмом «Неожиданные связи». Что можно узнать о своих предках из генетического теста?
Так, уже давно приобрел популярность DNK — это экологичный бренд дизайнерской одежды родом из Ростова-на-Дону, без возрастных ограничений и стереотипов. Наша одежда вызвала большой интерес у зрителей, и мы гордимся тем, что наша работа была оценена профессионалами. Статья автора «Блокнот Ростов-на-Дону» в Дзене: Президент России Владимир Путин стал обладателем бушлата от ростовского бренда одежды DNK. бушлат-скафандр от ростовского "ДНК" за 200 тысяч рублей! Ростов-на-Дону, микрорайон Заречная, Пойменная улица, 1М. Адрес в городе Ростове-На-Дону: Социалистическая, 55. Спецодежда и средства индивидуальной защиты в каталоге
Сестры Ничковы: Мы захотели объединить Роскосмос и мир fashion
Сейчас родители также носят DNK, что в очередной раз доказывает позицию бренда. Почему вы занялись именно одеждой? Это был не какой-то великий бизнес-расчет с анализом рынка. Просто мы почти одновременно в 2014 году ушли в декретный отпуск, и вопрос детской одежды стал актуален. Конечно, как и любые мамы, мы хотели найти самое лучшее для своих дочек. Но лекала и дизайны на российском рынке совсем не нравились: какие-то жуткие принты, кривые и непродуманные фасоны! Решили заказывать за рубежом, но это было совсем не выгодно. Нужны были более кардинальные меры. Как семья восприняла вашу идею?
Она посмеялась, что мы будем сами шить, но сказала приезжать и пробовать. Померили мамину голову, раскроили как могли читать: «очень криво». Но не останавливались, а родители давали нам уверенность в том, что мы делаем правильно. С детства мы мечтали менять одежду каждый день, а теперь примеряем десятки образцов ежедневно. Мы часто рассказываем интересные истории из жизни в своих личных аккаунтах в соцсетях. Надо думать, потребовалось вложить немало денег? Сейчас, с высоты нынешних оборотов компании, сумма выглядит маленькой. Но тогда это было ощутимо.
Но мы напористые! Взяли у мужей по 30 тысяч рублей, сами создали эскизы и заказали, пошив на фабрике. Первая партия, состоящая из детских комбинезонов и шапочек с заячьими ушками, была готова к лету 2015 года. И, как в сказке, их все сразу расхватали, и дело пошло? Сначала мы продавали только через Instagram из-за минимальных затрат, но очень медленно. Мы развивали страничку, делали конкурсы, снимали своих детей вместо моделей. В середине 2016 года открыли небольшой офис-склад и наняли одну сотрудницу. В середине 2017 наняли швей уже для своей фабрики, а осенью запустили сайт с функцией продажи.
Той же осенью появилась первая партия фэмили луков, которая до сих пор популярна, по-своему — наша фишка. Были неудачи?
В преддверии праздника — Дня предпринимателя — Алексей Логвиненко посетил компанию и вручил ее основательницам награды. Они же являются и новым вектором стратегии развития нашего города.
Эта компания — яркий представитель креативных индустрий, — отметил глава администрации города. Они также занимаются проектами, которые посвящены культурным кодам различных регионов.
О бренде Бренд одежды "ДНК" основан в 2015 году. На производстве в Ростове-на-Дону ежегодно выпускается 10 коллекций сезонных вещей, верхней одежды, нижнего белья и аксессуаров для мужчин, женщин и детей. Бренд сотрудничает с госкорпорацией "Роскосмос", студиями "Союзмультфильм" и "Смешарики", Black Star Wear, телеканалом "Пятница", звездами российского шоу-бизнеса.
В 2023 году компания создала коллекцию одежды для фильма "Чебурашка". Во время общения с президентом 20 февраля Коваленко поинтересовалась, может ли "ДНК" использовать и его фото. Это лучше, чем фотография", - в шутку запротестовал тогда Путин.
Ольга: Не больше 10 процентов. В марте, пока все засели по домам, мы работали. Мы быстро получили статус непрерывно действующего предприятия и отшивали маски. Пока разные предприятия отчитывались в администрации, что вот на каком-то предприятии запускают цикл масок и два месяца их запускали, мы просто сняли с производства всё, что шили, и всё это дело перекроили на маски. У нас это заняло неделю. Мы моментально поняли, что нет других продаж.
У нас очень быстрый цикл реагирования. Из-за чего многие предприятия стали чувствовать себя плохо — они надеялись, что всё как-то изменится, и решили: раз я привык шить куртки, значит я шью куртки, что бы ни происходило. А мы в тот же день, когда встали продажи, сняли всю коллекцию на весну, которую мы шили, и все машины поставили на маски. И люди покупали только маски. Поделиться Что такое простой и тернистый пути на рынке одежды — Когда вы говорите про конкурентов, вы, прежде всего, кого имеете в виду? Анна: На самом деле у нас нет конкурентов в одежде. Потому что мы шьём всё от нижнего белья до пуховиков всем возрастам — от новорождённых до взрослых. При этом мы не просто швейное производство — у нас дизайнерская одежда, свой почерк. У нас плохо с дизайнерами в России, Зайцев и Юдашкин — старая гвардия, а больше в России модных домов нет.
За границей есть Chanel, Luis Vuitton, Gucci — у них столетняя история. Есть и новые бренды, назову тех, кто с нами примерно в одно время появился, — Palm Angels, Off-White. Это бренды new age, их принимают, их признают как дизайнеров. У нас этой культуры практически нет. Поэтому когда нас начинают с кем-то сравнивать, то сравнивают с масс-маркетом, а с ним нас сравнивать не надо, потому что весь масс-маркет шьётся в Китае и Бангладеше. Как работает масс-маркет. Есть сайты, которые якобы предугадывают моду, мы даже пробовали с такими работать. Они очень недешёвые. Заходишь и смотришь, какая там будет весна-лето 2023 года, какие ткани, какие принты, где купить.
Плюс вещи для масс-маркета часто шьются с использованием незаконного труда — и детского, и прочего. Потому и получается такая стоимость — 300 рублей за футболку. За такую сумму невозможно в России сделать ничего. У нас все швеи официально устроены, мы в центре Ростова, мы платим все налоги. Ну невозможно ничего пошить за 300 рублей. Где на нем вы, и кто там ещё кроме вас? Анна: Есть очень много брендов одежды, которые открывают шоурум, страницу в интернете или в Инстаграме что-то продают. Они заявляют себя как бренд одежды. Но их нельзя назвать брендом одежды, потому что у них нет своего производства.
Максимум, что они сделали — 2-3 модели. Ольга: На Wildberries есть бренды одежды, они работают так: закупают что-то из Китая, перепарывают ярлычки и продают под своей маркой в 4-5 раз дороже. Есть кто шьётся в России, но у них нет своих производств. Ольга: Есть большие производства — это «Элис». Но они не занимаются дизайнерской одеждой. У них другие цели. У нас в России в принципе не принято создавать дизайнерские бренды, таких как мы, единицы. Внутри России вы на кого-нибудь ориентируетесь? Ольга: Я наблюдаю много за кем, просто чтобы понять, как люди двигаются.
Есть бренды одежды, которые мне нравятся, есть те, которые мне не нравятся. Но мы ни на кого не ориентируемся. У нас слишком сложный тернистый путь. А все идут более простым путём, чем мы. Анна: Есть люди, которые знают, как организовать швейное производство. И они начинают организовывать всё по классике: собрали швей, взяли технолога, взяли конструктора, лаборанта, разработали всё, пошили, отвезли на выставку. Есть классические выставки «осень-зима», «весна-лето» — раз в полгода все приезжают в Москву, производители привозят свой товар, а разные собственники магазинов ходят, щупают, выбирают и говорят — мне вот этого три размерных ряда, этого — четыре. Затем производитель отшивает заказ. И у них маленькая коллекция.
Они либо шьют детское, либо женское, либо верхнюю одежду. Мы пошли сразу другим путём. У нас с самого начала не было никаких технологов. Это оттого, что мы не знали, как правильно устраивать швейное производство. Потому что мы никогда не работали в швейном производстве, максимум я на уроках труда в школе шила какую-то ночнушку, а Оля и этого не делала. Анна: А мы сначала сели и решили, что для наших девочек нет одежды, потому что они похожи на мальчиков, а всё, что предлагается, нам не подходит. И началось: «Давай сделаем что-то чёрно-серое? Сделали шапку-зайца, снуды, ромперы. И мы начали делать детскую одежду, которая не похожа на детскую, она была взрослой.
Начали взрослые просить: «А сделайте на девочку 35 лет такой же наряд». Мы начали делать. Давайте костюмы сделаем? Куртки, вязаное что-то? И так постоянно расширялась наша коллекция. У других брендов обычно нет такого, чтобы было всё от нижнего белья до верхушки и от новорождённого до взрослых. Анна: Мы. От своей целевой аудитории, например. Ольга: Нет, мы делаем то, что нам самим хочется носить.
Вот хочется пышных платьев для девочек — и сейчас мы разрабатываем пышные платья. А у вас сколько востребовано? Ольга: Они 150 хотят! Но вы как-то обошли эту опасность — как? Анна: Ни я, ни Оля продавать не любим, если честно. Но если ты любишь свой продукт, то рассказать о нём не составит труда. Если вы начнёте спрашивать про моих детей, я вам расскажу, что старшая умница — занимается синхронкой, покажу все фотографии, буду рассказывать про каждого ребенка. Это, по-хорошему, продажа. Вот так же я отношусь ко всем нашим вещам.
Мне не приходится их продавать. Я рассказываю, почему мы их решили произвести, почему я их люблю. Мы рассказали людям, они с нами согласны, и им тоже это надо. Однажды к нам пришёл очень известный блогер с предложением о коллаборации. Мы ему стали предлагать какие-то идеи, показывать наши модели, рассказывать о качестве продукции. Но человеку это не было нужно, он сказал: «Давайте какую-нибудь фигню сделаем, на моих детях всё будет продаваться». Ему просто хотелось что-то продать и заработать. А мы отказались, у нас другая философия. Если нам что-то не близко — мы не делаем.
Когда ты делаешь что-то, не предавая себя, тогда не приходится это втюхивать. Это не бизнес ради бизнеса. А ещё работают сами вещи. Если вы купите наш бушлат, за вами зимой будут ходить и спрашивать, где такой купить. При этом его можно стирать хоть каждый день, сохнет он за ночь, даже если у вас нет сушильной машины. Он и через три года будет как новый. Наполнитель — аналог пуха, который производится в России. Ольга: И кому бы мы его ни показали, они нам начинают: ой, зачем показали, зачем я его взял, мне теперь ничего другого не надо, я всю одежду верхнюю выкинул. И ходят другим рассказывают.
Анна: Дети у нас — это самые правдивые зрители, им приходит комбинезон с начёсом, они не хотят его снимать, ложатся в нём спать. И это нам тысячи людей пишут. Потому что здесь всё играет роль — энергетика, с которой мы шьём, то, как мы любим эти вещи. И для того, чтобы быть в прибыли, эти инвестиции должны окупаться. Вы проводите какую-то селекцию, оставляете то, что продаётся?
ДНК свиньи обнаружили ростовские специалисты в продукте из мяса птицы
DNK Russia логотип. DNK раша коллекция Союз мультфильмов. Бренд одежды двух сестер. ДНК одежда. ДНК одежда Ростов. Детская одежда ДНК.
ДНК бренда детской одежды. Данил Глебов коллекция одежды. Бренд ДНК Россия. ДНК Россия одежда. Детская одежда DNK.
DNK платье. Детский показ мод. DNK одежда. Показ мод в Ростове. ДНК бренда.
ДНК бренда Эллвуд. ДНК марка одежды. Данил Глебов. You российский бренд одежда коллекция 2021. ДНК бренда примеры.
ДНК бренда одежды пример. Lisa and Lena. Lisaandlena слив. Lisaandlena поцеловались. Голые lisaandlena.
Бренд одежды ДНК со Смешариками. Бренд DNK одежда. Одежда со Смешариками детская. Логотип производителя медицинской одежды. ДНК бренда для бренда шапки женской.
Данил Глебов Ростов. Даниил Глебов ФК Ростов. Данил Глебов одежда. DNK Смешарики. Бренд стори.
Темп этого интервью стиль их мышления передает лучше всего. В ситуации после февраля 2022 года компания вошла обеспокоенной — слишком велика зависимость от турецких и китайских тканей, дефицит кадров — и слишком бесконтролен рост цен. Именно эти девушки сейчас говорят о том, что нужно легкой промышленности в целом: отечественное производство качественного трикотажа и других видов тканей. Но в одиночку они проект такого масштаба не осилят — нужны партнеры и поддержка государства. Поделиться — В моем представлении легпром — это отрасль, которая в России была просто отдана на растерзание рынку, а потому там не осталось почти ничего отечественного. Поэтому появление здесь компании, которая научилась создавать и продавать конкурентоспособный продукт, — событие, которое нуждается в осмыслении.
Анна: Ещё семь лет назад, когда мы только начинали, в России не просто не было принято шить, это было стыдно. У русского человека, к сожалению, есть такой стереотип, что всё наше — плохое, а всё заграничное — хорошее. И нам постоянно тыкали: «Где вы производитесь? В России? Хотя бы в Москве? И получали осуждающие взгляды и комментарии.
Ольга: Причём это был тот период, когда мы уже стояли в «Меге», которая берёт только признанные, по своему мнению, бренды. А «Мега» одобрила нас во всю свою сетку, предложила нам все свои 25 центров. Но тогда, в 2019 году, мы не могли это потянуть финансово. У нас уже были магазины в 9 городах. Был даже «ДНК-Лондон». А в Ростове нас никак признать не могли.
Как только узнавали, где мы производимся, разворачивались и уходили. Но мы никогда и не ориентировались только на Ростов. В Москве и Питере на открытии наших магазинов выстроилась очередь на два с половиной часа, чтобы с нами сфотографироваться. А в Краснодаре на открытии был заполнен весь торговый центр — пришло полторы тысячи человек. Все это были наши уже существовавшие на тот момент клиенты. Как устроена экономика коллабораций — Могли бы пояснить, как выглядит экономика коллаборации на примере вашего кейса с Роскосмосом?
Что делают стороны, почему им это выгодно, как вы оцениваете эффективность разных коллабораций? Анна: Мы всегда стремимся быть первыми. Так было и с коллаборациями. Мы начали создавать их, когда почти никто этого не делал. Наш первый опыт был с телеканалом «Пятница», причём они сами к нам пришли. Для нас коллаборация — это имиджевая, маркетинговая история, а не способ заработка.
Но все коммерческие нюансы мы предпочтём оставить в тайне. Ольга: В основном нам за них никто не платит — это наши вложения. Анна: Давайте разберем стандартную коллаборацию. Она называется «договор аренды коммерческого знака». Мы так делали с «Союзмультфильмом», со «Смешариками» и многими другими. Мы берём в аренду для своих дизайнеров торговый знак и какие-то наработки интеллектуальной собственности.
И выпускаем продукцию с использованием лого, отчисляя, согласно финансовой договорённости, другой стороне определенный процент. Вот это коллаборация. Нам с самого начала нравилась идея made in Russia, нравились надписи и нашивки на русском языке. И за это мы словили немало хейта. Нам говорили писать на английском, но мы не соглашались, в России живём всё-таки. И с таким посылом мы приходили к «Союзмультфильму», Госкорпорации Роскосмос и многим другим.
И нас поддерживали, наши взгляды разделяли. Так создавались новые коллаборации. Было немало предложений от заграничных компаний, но мы отказывались, мы же made in Russia. Для нас всегда было важно создавать то, чем может гордиться Россия, чтобы русские принты и нашивки было модно носить. Ольга: Для нас коллаборации — это не заказ от организации или получение прибыли. Это товарный знак, который мы с честью и гордостью используем в своем дизайне.
Анна: Мы транслируем русское наследие через одежду. Возьмём коллаборацию с Роскосмосом. После её создания я могу не просто рассказать своим детям, что мы первые в космосе, но и донести им это через одежду. И так может сделать каждый! Почему взят корпоративный бренд, а не ракеты или станция «Мир»? Ольга: NASA все носят, и там нет ракет.
Людям не нужна ракета на футболке. Для меня Роскосмос — эта вся космическая история — и Циолковский, и Королёв, и Гагарин. Я горжусь достижениями нашей космонавтики и хотела бы, чтобы их было больше. Анна: Да, только у нас нет маркетологов, а значит и расчётов маркетологов тоже. Если вы знаете маркетолога, который может рассчитать и договориться хоть об одной коллаборации, пригласите его к нам. У нас за маркетинг и за социальные сети отвечает один сотрудник.
А остальным занимаемся мы сами. Это что — делает один человек? Или вы сами рекламным кабинетом руководите? Анна: Конечно! Ну а кому еще руководить? Анна: И я до сих пор не знаю.
Я в месяц примерно по 100 человек смм-щиков смотрю. Ольга: Вот, ключевое слово — какие-то. Они приходят и говорят: «Я молодец». Настраивают рекламные кабинеты — и демонстрируют отрицательные ROI показатели показатель эффективности затрат — ред. Второй, третий, пятый — отрицательные. Я научилась их все считать.
А затраты на рекламу мы с тех пор сократили раз в пять. Анна: На самом деле вопрос не только к таргетологам и смм-щикам. Девяносто процентов людей не хотят работать! У меня до «ДНК» была своя рекрутинговая компания, я занималась подбором персонала. Я когда помоложе была, очень остро реагировала, когда предлагала людям хорошую работу с приличной белой зарплатой, а они просто не работали! А кто такой крутой смм-щик?
Не тот, кто посты по цветам подбирает, а тот, кто начинает с общения с клиентами в комментариях. Ольга: Надо думать: ага, если у меня не продаются тренчи, значит нужно красиво их отснять, правильно показать и рассказать о них. Смм — это также общение с блогерами, поиск новой аудитории. Когда ты понимаешь, что сейчас пошёл тренд — фото никто не смотрит, сейчас охваты набирает только видео — быстро реагируешь. Вести соцсеть — это быть мини-директором, который видит компанию целиком. Мы пробовали самых крутых, самых дорогих специалистов нанимать — они не видят компанию целиком, не понимают, что у нас шьётся, с каким духом мы делаем эту коллекцию, не видят портрет нашей целевой аудитории.
Но у нас всё же есть один маркетолог, мы её четыре года учили. Анна: Но иногда, когда надо ворваться, когда всё пропало, клиент уезжает, то, естественно, мы врываемся. Что значит быть готовыми к кризису — Как вы делите функции и полномочия между собой? Как вы договорились? Анна: Если взять классику, то есть если мы не меняемся, то я занимаюсь маркетингом, продажами, коммерцией. Ольга: А я производством и дизайном.
Анна: Но иногда мы меняемся. Ольга: Да, я прихожу в её отдел, говорю, ты всё не так сделала. Но обычно я больше за дизайн, Аня за маркетинг. И мы часто совещаемся. Это корректные данные? Ольга: По выручке — да, но у нас совсем другая численность — сейчас 105-110 сотрудников.
По оборотам мы в этом году выскочим на НДС. На НДС выходят от 150 млн. Это прямо проблема для нас. Мы сейчас на упрощёнке. У нас абсолютно 100 процентов белых продаж.
Соблюдение авторских прав: Все права на материалы, опубликованные на сайте rostov.
Использование материалов, опубликованных на сайте rostov. Гиперссылка должна размещаться непосредственно в тексте, воспроизводящем оригинальный материал rostov.
В преддверии праздника — Дня предпринимателя — Алексей Логвиненко посетил компанию и вручил ее основательницам награды. Они же являются и новым вектором стратегии развития нашего города.
Эта компания — яркий представитель креативных индустрий, — отметил глава администрации города. Они также занимаются проектами, которые посвящены культурным кодам различных регионов.
Сестры Ничковы: Мы захотели объединить Роскосмос и мир fashion
7 лет назад 2 сестры из Ростова-на-Дону создали новый бренд одежды «DNK Russia». Сестры из Ростова-на-Дону создали бренд детской одежды и выпускают совместные коллекции с «Союзмультфильмом» и Black Star. Роскосмос совместно с брендом DNK Russia запускает свою линейку одежды.
Ростовский бренд одежды компании «ДНК-РУС» представлен на всероссийском форуме
В международный день ДНК столичные следователи-криминалисты рассказали, как изымают и исследуют эту молекулу. бушлат-скафандр от ростовского "ДНК" за 200 тысяч рублей! Мода в нашей ДНК: интервью с основательницами мирового бренда одежды из Ростова. ДНК+, магазин медицинской одежды: адреса со входами на карте, отзывы, фото, номера телефонов, время работы и как доехать. В сегодняшнем выпуске — история бренда одежды для детей и взрослых DNK Russia, который сестры Ольга и Анна Ничковы (на заглавном фото) придумали в декретном отпуске как маленькое семейное дело. Женская одежда Мужская одежда Унисекс Новинки Sale.
От «Ежика в тумане» до «Роскосмоса»: сестры из Ростова делают русское модным
В преддверии праздника — Дня предпринимателя — Алексей Логвиненко посетил компанию и вручил ее основательницам награды. Они же являются и новым вектором стратегии развития нашего города. Эта компания — яркий представитель креативных индустрий, — отметил глава администрации города. Они также занимаются проектами, которые посвящены культурным кодам различных регионов.
А сейчас наращивают производство. Эта апрельская коллекция - совместная с Роскосмосом - собрала тысячи отзывов.
Вот главная звезда - бушлат-скафандр от ростовского "ДНК" за 200 тысяч рублей! Пока недруги ворчали: мол, похож на костюм американской НАСА, дизайнеры терпеливо рассказывали: вдохновлялись только российским космосом. Даже датчик тепло-холод оставили. Перевертыш неспроста: за космическими колебаниями температуры космонавты обычно наблюдают через зеркальце на рукаве. Потому и буквы в обратном порядке.
Путь к звездам - не только космического масштаба - сестры Ничковы начинали семь лет назад. Мамы в декрете вдруг поняли: дочерей не во что одевать. И задумали детский бренд.
Один из этих уникальных нарядов был примерен самим главой государства после завершения пленарной сессии форума АСИ "Сильные идеи для нового времени" на выставке брендов, участвующих в конкурсе "Знай наших". Наблюдения корреспондента показали, что в рамках показа были представлены как мужские, так и женские модели пуховиков в различных расцветках, каждая из которых несла в себе неповторимый стиль и дух российского бренда ДНК.
Куй железо, пока горячо!
И отрезал бирку. Ольга Коваленко поинтересовалась у главы государства, может ли бренд использовать совместное фото. Мы используем наши культурные коды. А можно ли использовать вашу фотографию?