Александр Александрович, как, на ваш взгляд, некоммерческий сектор повлиял на жизнь в России за последние 30 лет с экономической точки зрения? Александр Александрович, как, на ваш взгляд, некоммерческий сектор повлиял на жизнь в России за последние 30 лет с экономической точки зрения? Об этом говорим с Александром Александровичем Аузаном в нашем новом выпуске.
Александр Аузан
Александр Аузан — признанный эксперт в области экономики, автор книги «Экономика всего» и многочисленных публикаций, а также декан в МГУ. Статьи. НОВЫЕ ИЗВЕСТИЯ. Александр Аузан: «Мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который ещё не осознали». Новости компаний. Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан высказал мнение, что России при новой глобализации поможет так называемый эффект Левши.
Александр Аузан: «Мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который ещё не осознали»
Статьи. НОВЫЕ ИЗВЕСТИЯ. Александр Аузан: «Мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который ещё не осознали». Новости компаний. Статьи. Новости. Александр Аузан сравнил ситуацию с последствиями первой промышленной революции, когда люди начали физически «хиреть», потому что за них работали машины.
Декан экономфака МГУ Аузан: России поможет эффект Левши при новой глобализации
Регулярно публикует статьи и дает интервью СМИ, читает лекции о модернизации экономики, социокультурных ценностях и динамики социального контракта. Имеет многолетний практический опыт в консультировании национальных и региональных правительств. Так с 2011 по 2012 гг. С 2011 года вошел в состав Консультативного совета по оценке регулирующего воздействия при Министерстве экономического развития РФ.
С 2004 г. Член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. С 2005 г.
Президент Ассоциации независимых центров экономического анализа. С 2007 г.
Поэтому я бы сказал, шаг в эту сторону был сделан. Но, мне кажется, этого еще недостаточно. Подытоживая разговор про вклад государства в развитие сектора, можно ли сказать, что за 30 лет некоммерческий сектор стал деловым партнером государства? Или власть все еще на очень далекой дистанции?
Конечно, находится на далекой дистанции. Я думаю, разве что бизнес может восприниматься как партнер, причем младший партнер. С моей точки зрения, говорить о партнерстве власти и гражданских организаций сейчас нельзя. Это было так во время Гражданского форума 2001 года. Тогда в основе лежала идея партнерства. Сейчас не так.
Мне кажется, мы от этого, к сожалению, ушли далеко. Фактически получается, что сейчас посредником в этом общении становится крупный бизнес, с которым власть готова обсуждать некоторые общественные вопросы. Особенно, если бизнес согласится по этим вопросам нести необходимые затраты. Но для того, чтобы быть партнерами, нужно иметь соответствующую переговорную силу. За этим должны стоять активы: например, в виде активной поддержки со стороны населения. Наверное, этого актива пока недостаточно.
Потому что власть совершенно не обязана любить как бизнес, так и гражданское общество просто так. Это скорее отношения по расчету, а не по любви. В одной из своих лекций вы рассказываете, что Россия — биполярная страна, которая одновременно имеет черты индивидуализма И-Россия и коллективизма К-Россия. Нет, так нельзя сказать. Потому что гражданская деятельность существует как в И-России, так и в К-России. Я бы сказал, что это бывшие территории освоения, куда люди приходили, оторвавшись от привычных сообществ.
Поэтому они научились вести себя, не спрашивая разрешения. К-Россия — это остальные регионы. Индивидуалисты действуют, не спрашивая разрешения. Коллективисты спрашивают разрешение и советуются с семьей, начальником, духовным авторитетом… Но у них есть другое преимущество. Юрий Лотман назвал это «архетипом отдания себя». Коллективисты склонны к самопожертвованию, к уважению общей идеи.
И в И-России, и в К-России возникают гражданские организации. Но есть отличие. В К-России люди легче объединяются, но там чаще встречается проблема «свои против чужих». Подробнее В И-России присутствует стремление действовать без разрешения. И это прекрасно, потому что позволяет реализовать совершенно новые и смелые идеи. Но при этом — очень низкая договороспособность.
Двум умным людям сложно договориться, потому что каждый из них считает, что его идея, несомненно, правильная, и никаких поправок не терпит. И что компромисс — это гадость и слабость. Хотя, знаете, мой папа говорил: «Каждый человек стоит ровно столько, сколько может отдать добровольно». Это очень, мне кажется, правильная установка. Поэтому в крупных городах мы нередко видим организации, которые очень персонализированы. Лицо организации — конкретный человек, который продвигает интересы своей организации.
Поэтому я бы не сказал, что гражданские объединения — это явление одной части страны.
Конечно, находится на далекой дистанции. Я думаю, разве что бизнес может восприниматься как партнер, причем младший партнер. С моей точки зрения, говорить о партнерстве власти и гражданских организаций сейчас нельзя. Это было так во время Гражданского форума 2001 года. Тогда в основе лежала идея партнерства. Сейчас не так.
Мне кажется, мы от этого, к сожалению, ушли далеко. Фактически получается, что сейчас посредником в этом общении становится крупный бизнес, с которым власть готова обсуждать некоторые общественные вопросы. Особенно, если бизнес согласится по этим вопросам нести необходимые затраты. Но для того, чтобы быть партнерами, нужно иметь соответствующую переговорную силу. За этим должны стоять активы: например, в виде активной поддержки со стороны населения. Наверное, этого актива пока недостаточно. Потому что власть совершенно не обязана любить как бизнес, так и гражданское общество просто так.
Это скорее отношения по расчету, а не по любви. В одной из своих лекций вы рассказываете, что Россия — биполярная страна, которая одновременно имеет черты индивидуализма И-Россия и коллективизма К-Россия. Нет, так нельзя сказать. Потому что гражданская деятельность существует как в И-России, так и в К-России. Я бы сказал, что это бывшие территории освоения, куда люди приходили, оторвавшись от привычных сообществ. Поэтому они научились вести себя, не спрашивая разрешения. К-Россия — это остальные регионы.
Индивидуалисты действуют, не спрашивая разрешения. Коллективисты спрашивают разрешение и советуются с семьей, начальником, духовным авторитетом… Но у них есть другое преимущество. Юрий Лотман назвал это «архетипом отдания себя». Коллективисты склонны к самопожертвованию, к уважению общей идеи. И в И-России, и в К-России возникают гражданские организации. Но есть отличие. В К-России люди легче объединяются, но там чаще встречается проблема «свои против чужих».
Подробнее В И-России присутствует стремление действовать без разрешения. И это прекрасно, потому что позволяет реализовать совершенно новые и смелые идеи. Но при этом — очень низкая договороспособность. Двум умным людям сложно договориться, потому что каждый из них считает, что его идея, несомненно, правильная, и никаких поправок не терпит. И что компромисс — это гадость и слабость. Хотя, знаете, мой папа говорил: «Каждый человек стоит ровно столько, сколько может отдать добровольно». Это очень, мне кажется, правильная установка.
Поэтому в крупных городах мы нередко видим организации, которые очень персонализированы. Лицо организации — конкретный человек, который продвигает интересы своей организации. Поэтому я бы не сказал, что гражданские объединения — это явление одной части страны. Они присущи и К-России, и И-России; везде есть свои плюсы и минусы. Вы упомянули договороспособность. Вернусь к вашим лекциям, в которых вы как-то сказали: «Россия — страна умных людей, но не договороспособных». Можно ли это отнести к третьему сектору, где многие проблемы приходится решать в постоянной коммуникации с властью и обществом?
Александр Аузан про маленькое русское экономическое чудо, момент истины и отлив глобализации
Александр Александрович Аузан – известный публицист, доктор экономических наук, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики и декан экономического факультета МГУ. Экономист Александр Аузан – об импортозамещении, перспективах роста и «синдроме Левши». Александр Аузан отметил, что Россия сейчас не на первом месте в мире по качеству человеческого капитала и индексу человеческого развития.
Связи разорвались, но это не убило экономику. Александр Аузан — о том, переживет ли она 2023 год
Александр Александрович Аузан — российский экономист, доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, председатель общественного совета Минэкономразвития, председатель консультативного совета «Яндекса», независимый член. Александр Аузан — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/финансы. Декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова Александр Аузан прочитал лекцию в МАИ. Александр Аузан. доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ, член Комиссии Президента РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России, президент Института национального проекта «Общественный договор», один из основателей. Интервью с Александром Аузаном Конкуренция капиталистической и социалистической систем в мире сменилась конкуренцией цивилизаций, когда соревнуются большие группы людей, которые сильно отличаются.
Александр Аузан: "Мы полгода не можем разобраться с этим малюсеньким вирусом"
С 2005 г. Президент Ассоциации независимых центров экономического анализа. С 2007 г. Член Правления Института современного развития.
И поскольку при жесткой политической власти директивный метод сильнее ценового, это может иметь отрицательные экономические последствия в виде соглашения о сдерживании цен или чего-нибудь в этом роде. Но главная опасность в другом. Мы помним, что выход из НЭПовской экономики произошел в тоталитарную экономику и тоталитарное общество. Китайская Народная Республика, особенно после ХХ съезда КПК, очевидным образом идет в сторону государственного капитализма и построения цифрового тоталитарного государства. Странно, что в государстве, где не работают общественные институты, в то же время так прекрасно работают всякие цифровые приложения. Как это получается?
Но институт — это ведь что такое? Это правило и механизм поддержания правил. А они бывают разные. Например, существуют феодальные институты — тот же ремесленный цех. И каждый вид института обладает своими плюсами и минусами. Что дали институты частной собственности, независимого суда, про которые написаны многочисленные книжки? Экономический рост. Экономики расширялись и сужались по мере того, как росло или сокращалось население из-за войн, неурожаев, эпидемий. Сужается база населения — падает экономика. Растет рождаемость — через некоторое время начинает расти экономика.
Но будут какие-то другие результаты. Может ли государственный капитализм давать свои результаты? Может, потому что государственный капитализм в XX веке связан с технологическим развитием, созданием новых отраслей. Я хочу напомнить, что не мы его придумали. Основатели российского НЭПа учились у американской, германской промышленности. Поэтому другие институты — это другая жизнь, иной набор плюсов и минусов. Чего-то не будет, а что-то появится такое, чего нельзя было сделать в условиях свободного рынка. Цифровой тоталитаризм, экология и метавселенная — Многие историки говорят про утрату будущего. Вы согласны с этим? И наши представления о том, какой мир есть и какой будет — они рассыпались.
Уже во времена пандемии возникли три варианта видения будущего, конкурирующие между собой. Одно из них я уже упоминал — это цифровой тоталитаризм. Цифра решила великую проблему тоталитарных государств XX века. Следить за подданными было очень дорого, а если вы не можете уследить за всеми, то ваша система наказаний начинает работать как стихийное бедствие: то ли упадет камень с крыши, то ли не упадет. Человек понимает, что может «проскочить», и начинает вести себя более независимо. Так вот, эта проблема цифровым скринингом решена. Следить за людьми, строить их социальный рейтинг стало дешево. Другой вариант будущего — это идеи устойчивого развития. Во времена ковида они обрели новую актуальность. Потребность в климатическом регулировании и в решении связанных с этим социальных проблем оказалась глобальной, и разные группы стран пошли на то, чтобы договориться об общих целях устойчивого развития.
Выяснилось, что у нас есть общечеловеческие, общеземные задачи. Но есть и третий образ будущего, о котором говорят то реже, то чаще. Это метавселенная. Они стали своего рода квазигосударствами с миллионами цифровых граждан, которые общаются между собой с помощью все новых приложений, и с пользовательским соглашением вместо конституции, которое поменять труднее, чем конституции некоторых стран. Более того, эти системы покусились на святое: макроэкономику, на эмиссию денег. Традиционные государства перешли в наступление. Во многих странах криптовалюты частично или полностью прикрыли, Джеку Ма, [китайскому предпринимателю и основателю Alibaba Group], запретили эмиссию акций и велели каждую неделю клясться в верности партии и правительству, а Цукерберга полоскали в комитете Конгресса, угрожая разделом его цифровой империи. В России тоже не позволили создать свой вариант криптовалюты, гоняли автора этой идеи Павла Дурова между Центральным банком России и Федеральной резервной системой, пока он не осел у арабов. Но у цифровых систем есть свой ответ. Они говорят: «А мы построим такой цифровой мир, который будет стоять над вашими законами, границами, государствами.
И люди смогут в нем жить, не покидая страны, кресла или кровати. Мы им предложим такое, чего правительство предложить не в состоянии». Так что конкуренция разных моделей будущего продолжается. Мы живем в неопределенности, но при этом мы понимаем, что историческая эпоха сменилась. У людей могут измениться представления о добре и зле — Где во всем этом реальный человек с его представлениями о счастье, о семье? Что с ним будет? Есть такой непростой вопрос в институциональной теории: откуда вообще берется развитие? Оно берется из двух источников. Либо от внешнего удара, — эпидемия, оледенение, голод, любой взрыв привычных условий, когда приходится придумывать новое. Либо изнутри нас самих.
Когда мы, накапливая опыт, размышляя о мире, вдруг приходим к тому, что нобелевский лауреат, историк Роберт Фогель называл «изменением вкусов и предпочтений». Именно ковид, с моей точки зрения, привел к серьезному изменению человека и человечества. Это уникальный исторический период, когда оба источника развития сработали. Был внешний удар в виде пандемии, домашнего ареста, под которым сидело три миллиарда человек.
Александр занимал руководящую должность на кафедре вплоть до 2002 года, совмещая преподавание с научной работой: под авторством экономиста увидели свет больше 100 работ, учебник для студентов и 4 монографии. Следующей карьерной ступенькой в биографии ученого стала работа завкафедрой прикладной институциональной экономики.
В 2013 году Александра Александровича пригласили встать у руля экономического факультета. В этом же году увидела свет книга Аузана «Экономика всего» названа, по всей вероятности, по аналогии с «Теорией всего» Стивена Хокинга , в которой профессор доступным языком объяснил сущность институтов и их влияние на повседневную жизнь людей. Научно-популярное изложение и легкий слог автора помогли «Экономике…» стать бестселлером. Общественная и государственная деятельность Советское время вечного дефицита и хамства в очередях оставили неприятный осадок в детстве Александра и зреющее желание изменить положение вещей. Чтобы облегчить жизнь людей, экономист в конце 80-х годов инициировал создание обществ по защите прав потребителей, а в 1992 году стал во главе Международной конфедерации обществ потребителей КонфОП. Общество провело несколько крупных дел против таких компаний, как Sony, Panasonic, Samsung, а также судилось и с госструктурами.
В девяностые годы писатель открыл кредитные потребительские кооперативы, а до 1996-го председательствовал в Лиге кредитных союзов. Ранее Александр стал членом созданной в 1995 году некоммерческой организации «Рекламный совет», цель которой состояла в регулировании рекламной деятельности. В начале 2000-х Аузан занял пост в попечительском совете общественной организации «Опоры России», которая занималась развитием экономического потенциала страны и поддержкой малого и среднего бизнеса, и параллельно трудился в Институте «Открытого общества». Профессионализм и ум профессора пригодились и в госструктурах. В составе Комиссии по правам человека при президенте России Аузан проработал до 2004 года, после видный ученый числился экспертом в Экономическом совете при президенте. В дальнейшем правительство не раз обращалось к Аузану за консультацией и помощью в разработке социально-экономических проектов и стратегий развития страны.
В августе 1998 года Аузан от имени КонфОП обратился к американской табачной корпорации Philip Morris с просьбой о выделении 100 тысяч долларов «спонсорской помощи» для финансирования своего нового проекта — журнала «Впрок». На деньги американских табачников конфедерация обязывалась оказывать всестороннюю информационную и политическую помощь своему же журналу. Вот и постоянный спонсор Аузана не остался в стороне: Джордж Сорос также выделил на журнал «Впрок» приличную сумму. Позже стало известно, что в 2006 году КонфОП получила от фонда миллиардера Майкла Блумберга грант в размере 594 130 долларов, но теперь уже на деятельность по усилению… антитабачного законодательства. Тогда мэр Нью-Йорка активно шел на выборы и использовал глобальную борьбу с табачными корпорациями как удобную политическую платформу. Щедрые валютные транши на сотни тысяч долларов пришлись в 1998 году как нельзя кстати.
Уже 17 августа правительство России и Центробанк объявили о техническом дефолте по основным видам государственных ценных бумаг, что привело к резкой девальвации рубля. Дефолт, отбросивший страну назад, произошел вследствие валютной политики, проводимой вице-премьером Анатолием Чубайсом, Егором Гайдаром и первым зампредом ЦБ Сергеем Алексашенко. Но Аузан смог извлечь выгоду и из этого кризиса. Он был создан для продвижения методологии «Новой институциональной экономической теории», разработанной экономистами США специально для стран с «переходной экономикой», к которым они относили Россию. Если не удастся, это не катастрофа, это просто такая депрессивная жизнь около нуля». Во время одной из своих поездок в США в начале 1990-х годов Аузан в составе группы ученых-экономистов экономфака МГУ посетил, в частности, Висконсинский университет в Мадисоне.
Это учебное заведение еще называют «домом Коммонса» в честь разработчика концепции институционализма, которая классическими экономистами считалась маргинальным направлением в мировой теории. Именно на основе концепции неоинституционализма экономист разрабатывал свои предложения для «Стратегии-2010» — плана социально-экономического развития России на десятилетний период. В будущем Аузан еще не раз участвовал в разработке теорий долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации, в том числе и заведомо невыполнимой «Стратегии-2020». Это, впрочем, неудивительно: концепции строились на базе крайне спорных американских экономических моделей, не только сильно оторванных от собственно российской ситуации, но и не учитывающих современные геополитические реалии. Особенности модели неоинституционализма хорошо знакомы экономистам: приоритет в ней отдается неким «общественным институтам», тогда как экономика страны рассматривается как часть социальной системы и низводится с классического «базиса» до уровня таких понятий, как «культура», «наука» или «семья». Соответственно, создав и взяв под контроль многочисленные институты гражданского общества в виде всевозможных «обществ защиты прав» потребителей, акционеров, фондов борьбы с коррупцией и подобных структур, можно эффективно контролировать общественные настроения и модели поведения людей.
Через два года профессор получил должность заведующего специально созданной для него кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ и получил еще одно очень почетное назначение — в Комиссию по правам человека при президенте РФ. Декан экономфака МГУ Аузан готовит «когорту пораженцев» для сдачи России Федеральное агентство новостей Институционный национализм К созданию новых общественных институтов и защите прав человека Аузан подошел своеобразно. В 2006 году вместе с сопредседателем Всероссийского гражданского конгресса Георгием Сатаровым он посетил организованный националистом Александром Беловым Поткиным из Движения против нелегальной иммиграции ДПНИ — запрещено на территории РФ круглый стол под названием «Гражданское общество и защита прав русского народа». Они заявили, что необходимо расширять сотрудничество на правозащитной почве, а Сатаров в своем выступлении признал, что был не прав, подписывая обращение к московским властям о запрете «Русского марша». Такое сотрудничество правозащитников с признанным экстремистским и запрещенным позднее движением тем более удивительно, если учесть, что еще в 1986 году Аузан изучал политэкономию Третьего рейха и даже написал научную статью «Критика экономической системы фашизма» для «Вестника Московского университета».
Александр Аузан: «Все растет из персональных данных, как из земли»
Александр Александрович Аузан – известный публицист, доктор экономических наук, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики и декан экономического факультета МГУ. Александр Аузан — все новости о персоне на сайте издания Такого ущерба от оттока, как в результате нынешнего массового отъезда квалифицированных специалистов за рубеж, Россия не получала никогда, считает декан экономического факультета МГУ Александр Аузан. Каким видит его Александр Александрович Аузан?". Александр Аузан. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Российский бизнес должен активно включиться в конкуренцию за лучшие таланты в отечественных вузах, создавая необходимые условия для их развития в университетах, заявил. Александр Аузан. доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ, член Комиссии Президента РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России, президент Института национального проекта «Общественный договор», один из основателей. Александр Аузан, российский экономист, доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ.