В ролях: Валентин Попов, Николай Губенко, Станислав Любшин и др.

Фильм Мне двадцать лет (1964) смотрите онлайн на Триколор Кино и ТВ: Вернувшись из армии, Сергей встречается со своими старыми друзьями Славой и Николаем. Новая, взрослая жизнь ставит перед молодыми людьми множество самых сложных вопросов. «Застава Ильича» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о поколении, которое начало сознательную жизнь после ХХ съезда партии. Застава Ильича — история создания, сюжет, режиссёр, актёры, награды и критика — РУВИКИ: Интернет-энциклопедия.

Застава Ильича - персоны

Премьера фильма «Застава Ильича»	«Застава Ильича» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о поколении, которое начало сознательную жизнь после ХХ съезда партии.
Застава Ильича — Википедия. Что такое Застава Ильича	Основные роли в фильме исполнили актеры Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, сыгравший роль "Юрий", Виталий Соломин.

Фильм Мне двадцать лет (1964) - актеры и роли

Съёмки в музее проходили в августе 1962 г. Чтобы придать сцене вечеринки золотой молодёжи ощущение документальности, Хуциев позвал на съёмки не актёров, а своих знакомых — режиссёров Андрея Тарковского и Андрона Кончаловского , сценаристов Павла Финна и Наталью Рязанцеву в то время жену Геннадия Шпаликова [1]. Уже после просмотра материалов фильма в Госкино выразили опасения в том, что он «крайне фрагментарен и неопределён по смысловым акцентам» [11]. Герасимов и директор киностудии имени М. Горького Г.

Бритиков попытались успокоить начальство: «материал всегда фрагментарен, а все смысловые акценты в нём появляются лишь после монтажа фильма» [12]. Михаил Ильич Ромм после просмотра вышел в коридор, долго курил, молчал, потом промолвил: «Марлен, вы оправдали свою жизнь…» Хуциев считал эту короткую фразу Ромма самой высокой оценкой своего труда. На этой встрече Н. Хрущёв выступил с критикой «Заставы Ильича» [13] : Даже наиболее положительные из персонажей фильма — трое рабочих парней — не являются олицетворением нашей замечательной молодёжи.

Они показаны так, что не знают, как им жить и к чему стремиться. И это в наше время развёрнутого строительства коммунизма, освещённое идеями Программы Коммунистической партии!

И это в наше время развёрнутого строительства коммунизма, освещённое идеями Программы Коммунистической партии! Первого секретаря ЦК КПСС особенно разъярила финальная сцена разговора главного героя с погибшим на фронте отцом, в которой на вопрос Сергея о том, как ему жить, отец сам спрашивает, сколько тому лет и, услышав в ответ: «Двадцать три», — говорит: «А мне двадцать один. Ну, как я могу тебе советовать? Никто не поверит! Все знают, что даже животные не бросают своих детёнышей.

Если щенка возьмут от собаки и бросят в воду, она сейчас же кинется его спасать, рискуя жизнью. Можно ли представить себе, чтобы отец не ответил на вопрос сына и не помог ему советом, как найти правильный путь в жизни? Герасимов и С. Ростоцкий выступили за то, чтобы М. Хуциев доработал фильм в соответствии с партийной критикой [14]. Ильичёв одобрил «намерение продолжить работу над картиной» [15].

От кинопроб я отказалась из-за съемок у Хуциева. Тогда Марлен Мартынович был уже величина, а Тарковский еще ничего не снял, кроме «Катка и скрипки». Тогда все говорили, что «Застава Ильича» будет явлением. Сценарий написан Геной Шпаликовым, песенки которого все пели тогда под гитару. Я, как галчонок, смотрела на все. Заканчивались съемки, и мы ехали в Дом литераторов или ВТО, на дачу к Андрону, ходили на пляж, читали. Впервые Андрон достал стихи Мандельштама, «Доктора Живаго». Все это вслух читали. Мы дружили, любили, были романы. Очень интересное было время. Я из него вышла». Мы все были молоды, полны эмоций, верили в светлое будущее. Жизнь только начиналась. Андрей начал снимать «Рублева». Помню, как они с Андроном писали сценарий, хотели, чтобы Слава Любшин сыграл главную роль. Ее закрывали, потом пролонгировали. Потом случилась история с Хрущевым, после которой все едва не грохнулось. Но все были полны надежд, а не упадничества. Это свойственно молодым людям. Эфроса как-то спросили, нравится ли ему одна артистка. Он ответил: «Да, нормальная». На вопрос «а чего же вы ее не снимаете? Не зажигает». А мы все друг от друга прикуривали. Сцена, где герой разговаривает с мертвым отцом, вызвала жуткую критику. Ему показали «Заставу Ильича» тайно. Когда были в Риме на Неделе советского фильма, Феллини пригласил нас на свою виллу. Но сначала мы поехали в кинотеатр и посмотрели его «Джульетту и духи». У меня есть две фотографии от Джульетты Мазины. На одной, где она с платком, написано: «Марианне. Ты мне нравишься». На второй она с кошкой. У Джульетты Мазины было семь кошек. Каждая носила имя одной из ее героинь. Была среди них и Кабирия. Потом по приглашению японской компартии я 21 день провела в Японии. Там очень любят «Заставу Ильича», отмечают юбилеи картины. Но легкость диалога, которая в картине есть, когда один разговор накладывается на другой, это, конечно, от Гены. Он постоянно бывал на площадке, что-то дописывал, подсказывал. Раз Феликс Миронер захотел снять свое имя, чего тут обсуждать. Столько лет прошло. Многие уже в могилах лежат. А Марианне Вертинской картина понравилась: «Художник имеет право на раскраску и интерпретацию. Главную героиню, которую играет Анна Чиповская, зовут Марианна. Оператор дает кому-то в морду — такое буйство свойственно моему поколению. Что-то задиристое в нас было». Ольга Гобзева, ныне инокиня, сыграла девушку, дающую пощечину Андрею Тарковскому. Теперь она раскаивается в этом и говорит, что, возможно, в иночество пришла из-за этой пощечины. Светлана Светличная появилась в сцене молодежной вечеринки. Красоты была необыкновенной. Роль у нее небольшая, но из тех, что складывают мозаику этой картины. Светлана Светличная рада, что принимала «маленькое участие» в картине: «Уверена, что наши потомки будут судить о нас по фильмам Марлена Хуциева. В своей серьезности он романтик, доверчивый, как ребенок. Он сказал: «У этого человека надо всегда сниматься.

У Мавзолея Ленина стоят часовые в валенках. В годы съемок общественный городской транспорт переходил на новую систему: вместо кондукторов появлялись специальные устройства, куда надо было бросить пять копеек и отмотать билет. Главный герой Сергей Журавлев Валентин Попов возвращается из армии. Проходит по Большой Грузинской, затем в кадре пересечение Спиридоновки с Гранатным переулком. Отец парня погиб на фронте, Сергей живет с матерью и сестрой в коммуналке в районе Заставы Ильича. Но Застава так и не покажется перед зрителем, ее роль исполнит Спиридоньевский переулок. Шестиэтажное помпезное здание с гигантской аркой чуть ли не в четыре этажа построено в 1930-е годы в переходный момент между архитектурой авангарда и большого сталинского стиля. На первомайской демонстрации Сергей знакомится с красивой девушкой Аней Марианна Вертинская. На выступления молодых поэтов тогда собиралось огромное количество народа. На вечере в фильме Булат Окуджава исполняет «Сентиментальный марш». Что любопытно: поначалу у Хуциева не было сцен в Политехническом — они появились после того, как часть отснятого и смонтированного материала увидела министр культуры Екатерина Фурцева. Она была в восторге и предложила режиссеру сделать фильм двухсерийным, пообещала и денег под это выделить дополнительно. Кто же знал тогда, что она так «промахнется», что другие идеологи нашепчут Хрущеву иные мысли о фильме и о том, что молодое поколение смотрит «куда-то не туда». Собственно, реакция вождя потом и станет отражением сложносплетенных подковерных игр во власти. Но это потом, а поначалу за идею Фурцевой Хуциев ухватился радостно: ковал железо, пока горячо. В Политехническом снимали два дня — на поэтические вечера не нужно было звать статистов: не то что объявления — полунамека хватало, чтоб слеталось пол-Москвы.

Застава Ильича (1964) — актёры и создатели

За кадром фильма «Мне 20 лет»: За что «зарезали» фильм, ставший визитной карточкой молодежи 1960-х	Сегодня мы знаем этот фильм под названием «Застава Ильича». Наша столица в картине, по мнению москвоведа Татьяны Воронцовой, играет столь же важную роль, что и актеры.
Мне двадцать лет (1965) - актеры и роли фильма	По "Заставе Ильича" историки и политологи, культурологи и искусствоведы, и просто будущие поколения могут изучать уникальный в истории страны "период мнимо осуществившихся надежд".
Застава Ильича — Энциклопедия	«Заста́ва Ильича́» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о поколении, вступающем в самостоятельную жизнь в стране.
Мне двадцать лет (1964) — Актёры и роли	Кирилл Лавров («Доверие», «20 декабря») А вот Кирилл Лавров роль Ленина, наоборот, любил, и очень жалел в старости, что больше уже никогда его не сыграет («Мне 80, а Владимир Ильич умер в 54 года!»).
«Застава Ильича»: вспоминаем актеров из фильма - «символа оттепели» \| КиноНытик \| Дзен	«Застава Ильича» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о поколении, которое начало сознательную жизнь после ХХ съезда партии.

Статья «АиФ» нашего экскурсовода Татьяны Воронцовой о съемках фильма «Застава Ильича»

 Застава Ильича. 1964, СССР, 175 минут. Мне двадцать лет: актеры и создатели фильма. Застава Ильича — история создания, сюжет, режиссёр, актёры, награды и критика — РУВИКИ: Интернет-энциклопедия.

Мне двадцать лет - новости к фильму

Фильм Мне двадцать лет (СССР, Россия, 1965) смотреть онлайн – Афиша-Кино
Застава Ильича. Исправленному не верить (2014)
Решение сродни самоубийству
Кинофильм «Мне двадцать лет» («Застава Ильича»)
Мне двадцать лет
Застава Ильича ({gvmgfg Nl,ncg)

Застава Ильича (Мне двадцать лет)

На Смотрёшке можно посмотреть фильм Застава Ильича в хорошем качестве. Жанры: Драма. В ролях: Алексей Эйбоженко, Эрнст Романов, Людмила Аринина и др. В фильме рассказывается о санитарном поезде, его врачах, медсестрах, раненных бойцах и командирах. Предыстория каждого из главных героев раздвигает время повести. В ролях: Валентин Попов, Николай Губенко, Станислав Любшин и др. «Застава Ильича» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о покол. Актер, сыгравший роль легендарного вратаря: о съемках, футболе и кинокритиках В год 90-летия самого знаменитого. фильме о родстве душ, искареженных войной.

7 главных ролей Станислава Любшина

Премьера фильма «Застава Ильича»: ed_glezin — LiveJournal
«МНЕ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ» («ЗАСТАВА ИЛЬИЧА»)
Жанр фильма:
Мне двадцать лет - постеры к фильму
Застава Ильича фильм (1964)

Премьера фильма «Застава Ильича»

Актёры и съёмочная группа. Сегодня мы знаем этот фильм под названием «Застава Ильича». Наша столица в картине, по мнению москвоведа Татьяны Воронцовой, играет столь же важную роль, что и актеры. В этом смысле авторы «Заставы Ильича» раньше других и, может быть, более чутко уловили веяние времени, связанное с «оттепелью», надежду на духовное раскрепощение общества. У фильма "Застава Ильича" должна быть совсем другая судьба. «Застава Ильича» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о покол.

«Мне 20 лет» Марлена Хуциева

«Застава Ильича» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о поколении, которое начало сознательную жизнь после ХХ съезда партии. Застава Ильича — статья из Интернет-энциклопедии для Фильм Мне двадцать лет (1964) смотрите онлайн на Триколор Кино и ТВ: Вернувшись из армии, Сергей встречается со своими старыми друзьями Славой и Николаем. Новая, взрослая жизнь ставит перед молодыми людьми множество самых сложных вопросов. Актеры фильма Застава Ильича: Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский.

«Тебя всегда подминают». Почему Валентин Попов снялся только в одном фильме

Повесть военных лет, драма. По одноименной повести К. Симонова и других произведений цикла «Из записок Лопатина» Майор и военный журналист Василий Николаевич… … Энциклопедия кино Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя — У этого термина существуют и другие значения, см. Виконт значения.

Уже после просмотра материалов фильма в Госкино выразили опасения в том, что он «крайне фрагментарен и неопределён по смысловым акцентам» [11]. Герасимов и директор киностудии имени М. Горького Г. Бритиков попытались успокоить начальство: «материал всегда фрагментарен, а все смысловые акценты в нём появляются лишь после монтажа фильма» [12].

Михаил Ильич Ромм после просмотра вышел в коридор, долго курил, молчал, потом промолвил: «Марлен, вы оправдали свою жизнь…» Хуциев считал эту короткую фразу Ромма самой высокой оценкой своего труда. На этой встрече Н. Хрущёв выступил с критикой «Заставы Ильича» [13] : Даже наиболее положительные из персонажей фильма — трое рабочих парней — не являются олицетворением нашей замечательной молодёжи. Они показаны так, что не знают, как им жить и к чему стремиться. И это в наше время развёрнутого строительства коммунизма, освещённое идеями Программы Коммунистической партии! Первого секретаря ЦК КПСС особенно разъярила финальная сцена разговора главного героя с погибшим на фронте отцом, в которой на вопрос Сергея о том, как ему жить, отец сам спрашивает, сколько тому лет и, услышав в ответ: «Двадцать три», — говорит: «А мне двадцать один. Ну, как я могу тебе советовать?

Сцена в музее, поход на демонстрацию, знаменитое выступление поэтов в Политехническом музее — режиссёр Марлен Хуциев создаёт внятный образ поколения шестидесятников, с их надеждами, неустроенностью, поисками смысла существования, непримиримостью к фальши, безотцовщиной. Смотрите фильм Застава Ильича Мне 20 лет онлайн бесплатно!

Ее сняли с проката после слов Хрущева: «Даже наиболее положительные из персонажей фильма — трое рабочих парней — не являются олицетворением нашей замечательной молодежи». Не верил Никита Сергеевич в правдивость эпизода, где отец не может ответить сыну на вопрос «как жить? Причем мертвый 21-летний отец, разговаривающий с живым сыном, который старше его на два года. Под названием «Мне двадцать лет» картину показали в 1965 году на Венецианском кинофестивале. В Венеции Хуциева отметили спецпризом за режиссуру, который он разделил с Луисом Бунюэлем, представлявшим «Симеона Столпника». Кадр из фильма. Выпускной бал на Красной площади. Только в конце 80-х «Заставу Ильича» показали в первозданном виде.

А до этого вносили поправки по указке Хрущева, потом опять кромсали, как только его сместили и надо было срочно убирать стоящего на Мавзолее Никиту Сергеевича из кадра. История страны прошла через этот многострадальный фильм. А работали над ним весело. Хуциев водил молодежь в шашлычную, подкармливал. Но молодые и сами не терялись. А они по дороге заруливали в гостиничную столовку и предавались радостям жизни. Шпаликов говорил: «Зачем Хуциеву еда? Он все равно худой». Вернувшись на съемочную площадку, каялись. Хуциев прощал, и все опять повторялось.

Марлен Хуциев: «Крупный советский кинорежиссер накатал донос на нашу картину» Хуциев всегда любил придумывать на ходу. Случилось одно печальное событие: умер директор «Запорожстали», восстанавливавший завод. У него обнаружили чуть ли не осколок возле сердца. Хоронил директора весь город. А когда мы там снимали, меня поразил сам завод. Я подумал, что следующую картину сниму на металлургическом предприятии. Придумалась история о том, как к директору завода приходит его погибший друг. Еще я хотел делать картину о войне под названием «Поколение» — о молодых ребятах, ушедших на фронт. Но прокатилась волна пацифизма, и на мою заявку на студии Горького ответили: «Нет, о войне не нужно». Марлен Хуциев долго уговаривал друга и однокурсника, сценариста Феликса Миронера, поработать вместе.

Но у того были свои планы. Феликс — потрясающий мастер диалога. Мы часто ссорились. Главный конфликт произошел в Доме творчества в Болшеве, уже после того, как мы подали заявку на фильм. Рассорились на сцене, где парень увидел девушку в автобусе и пошел за ней. Я не буду дальше работать и снимаю свою фамилию», — вспоминает Марлен Хуциев. В общем, произошла ерундовая ссора, причем в тот момент, когда уже было написано сорок страниц сценария. Надо было срочно искать замену. Я прочитал его сценарий «Причал». Мы встретились в Доме кино.

Парень странно здоровался, держа руки по швам. Он ведь был суворовцем. Генка стал приносить варианты сценария, что-то я переделывал. Он сочинил сцену на выставке молодых художников. Когда произошла история с Хрущевым, Генка встал в позу, изображал из себя человека, который выше этого, отказался делать поправки. Потом я узнал, что он сочинял с Данелия «Я шагаю по Москве». В самый разгар работы Генка мог исчезнуть и так же неожиданно появиться. Спрашиваю: «Что с тобой? Куда ты делся? Он рассказывал, как его поместили в бокс и он не мог оттуда выйти.

Я говорю: «У тебя же подкрашенные волосы». И тут он сознался, что ездил в Одессу пробоваться у Пети Тодоровского в фильме «Верность». Теперь Хуциев сожалеет о том, что не оставил имя Феликса Миронера в титрах. А зрители и не подозревают, что он причастен к «Заставе Ильича». Именно Миронер когда-то рассказал Хуциеву о том, что есть такой человек — Булат Окуджава, который пишет замечательные песни, и даже напел одну из них: «Девочка плачет, шарик улетел». Впервые я слышал песню Булата «Я вновь повстречался с надеждой» в исполнении интеллигентов «Магистрали».

Застава Ильича ({gvmgfg Nl,ncg)

Просто невозможно представить себе начало шестидесятых без голосов любимых поэтов. Однако тот вечер в Политехническом, который запечатлен в «Заставе Ильича», был организован специально для съемок: договорились с поэтами, заполнили зал массовкой… Но случилось непредвиденное. У входа стояла толпа, через которую трудно было пробиться режиссеру и актерам. Со сцены вдохновенно читают стихи А. Вознесенский, Б. Ахмадулина, Е. Евтушенко, Р. Рождественский, Г. Поженян, Р. Казакова, Б. Окуджава, М.

Светлов, Б. Слуцкий… После первых просмотров «Заставу Ильича» все хвалили. Не только сверстники Хуциева, но и старшие его товарищи. Писатель Виктор Некрасов отмечал: «Я не боюсь преувеличений: картина эта — большое событие в нашем искусстве, очень большое. Смотревший ее одновременно со мной Анджей Вайда после просмотра сказал, что подобного фильма он еще не видел думаю, что Вайда на своем веку кое-что все-таки посмотрел ». Михаил Ильич Ромм после просмотра вышел в коридор, долго курил, молчал, потом промолвил: «Марлен, вы оправдали свою жизнь…» Хуциев считает эту короткую фразу Ромма самой высокой оценкой своего труда. В марте 1963 года в Свердловском зале Кремля на встрече с деятелями литературы и искусства он, в частности, сказал: «Даже наиболее положительные из персонажей фильма — трое рабочих парней — не являются олицетворением нашей замечательном молодежи. Они показаны так, что не знают, как им жить и к чему стремиться. И это в наше время развернутого строительства коммунизма, освещенное идеями Программы Коммунистической партии! Из фильма потребовали убрать эпизод «Литературный вечер в Политехническом музее».

Сократить сцену в музее Пушкина. Пересмотреть диалоги в двух эпизодах, где ведутся беседы товарищей сцена у больного Сергея и сцена около станции метро , снять ноты скептицизма в настроениях молодых людей… Периодически Хуциева вызывали в различные инстанции, снова и снова смотрели материал. Потребовали вырезать сцену, где герой ночует у случайной знакомой, — это аморально. Хуциев доказывал, что сцену убирать нельзя, нарушится весь образный ряд. Но Марлен Мартынович не шел ни на какие уступки, ну разве что на самые мелкие, с оговорками, удивляя, а отчасти и очаровывая своим невероятным упрямством и стойкостью характера. Выпущенная на экран лента сохранила свою силу и свою живую душу, хотя называлась теперь уже не «Заставой Ильича», а по-другому — «Мне двадцать лет». Кстати, сам Хуциев считал, что новое название более точное. И все-таки в результате поправок картина кое-что потеряла: «Лирическое состояние героев должно было перейти к финалу в острое беспокойство. Но нота беспокойства оказалась приглушенной». Последнюю поправку в фильм Хуциев внес буквально накануне премьеры.

Надо было уже ехать в Дом кино, и тут режиссера вызвали и предложили срочно вырезать из фильма… Хрущева, который уже был смещен со своих постов… Тем временем исполнители главных ролей вместе с режиссером Марленом Хуциевым отправились на Международный кинофестиваль в Венеции.

Подобного рода клише в оценках сами по себе свидетельствовали об эстетике официозного искусства. Многое в трудной судьбе картины объяснялось ее нетрадиционностью, сломом стереотипов, необычным подходом к явлениям жизни, когда она, эта жизнь, бралась как бы в первозданной целостности и переносилась на экран вне тематических, возрастных или иных подразделений. Шпаликов и Хуциев привнесли в кинематограф свободную романную форму, способную вместить и личные судьбы героев, и такие крупные события, как первомайская демонстрация или вечер поэтов в Политехническом. Они искали не декларативного, но подлинного союза между восприятием реальности в лирическом ключе и общественным смыслом бытия.

Этот поиск представлялся им в виде очень непростого, конфликтного процесса, когда люди уже не могли рассчитывать на готовые ответы и формулы, когда каждый добывал их по-своему, на себе самом проверяя, весьма болезненно, их соотнесенность с большой историей. В этом смысле авторы "Заставы Ильича" раньше других и, может быть, более чутко уловили веяние времени, связанное с "оттепелью", надежду на духовное раскрепощение общества. И все-таки о чем же повествовала эта картина? О дружбе троих ребят, выросших в одном московском дворе. Они были взяты в момент, когда юность с ее безмятежностью уходит и проклятые вечные вопросы встают со всей остротой и неотвратимостью.

Перелом в жизни героев, обусловленный, по-видимому, обычными возрастными изменениями; перелом в общественной жизни - в такой вот своеобразной синхронизации быта и бытия, личностных и гражданских мотивов возникал исторический масштаб картины. А так, по внешнему сюжету, все шло как обычно, как у всех... Один из троих, Сергей Валентин Попов , приходит из армии, его ждут сестра и мать, которая в одиночку подняла их в военное лихолетье. Сергей устраивается на работу, встречает девушку в троллейбусе, потом ее же - в толпе на демонстрации, начинается роман - с долгими прогулками по Москве, с посещением вечеринок; происходит знакомство Сергея с отцом Ани, крупным функционером. Славка Станислав Любшин - молодой отец.

У него свои заботы: бутылочки с молочной смесью для ребенка, постоянный недосып. Жена, вчерашняя девчонка из соседнего подъезда, предъявляет свои претензии, отваживает Славку от друзей: семья прежде всего. Главный заводила и лидер двора - Колька Фокин Николай Губенко. Ухажер, любимец девушек, легкий на слово и на поступок, готовый ради друзей разбиться в лепешку. Коля неожиданно попадает в ситуацию, которая разом обрывает его, казалось бы, бездумное существование: на работе старший по должности тактично, но недвусмысленно пытается завербовать Кольку в осведомители.

Сюжетные линии "трех товарищей" стойкий мотив в мировой литературе и в кино пересекаются под острыми углами: любовь, семейные тяготы, нравственный выбор разводят ребят, их встречи становятся все реже, разговоры - труднее. Назревает ссора, судьбы обособляются. Но недаром речь зашла о "внешнем" сюжете. Драматургия картины, включая монтажную композицию и операторскую пластику, выстроена с таким расчетом, чтобы в кадрах возникал поэтический образ мира, той самой целостной человеческой среды, внутри которой существуют персонажи. Эта образная соединительная ткань, несмотря на всю разность сюжетных судеб, сближает их между собой.

Массивный, с широкими рыхлыми плечами Черноусов вроде бы свойский рубаха-парень: развязно-общительный, сыплющий дежурными прибаутками и панибратски похлопывающий Кольку по плечу. Притом — весь какой-то уклончивый и скользковатый и свой беспокойный взгляд все время отводит от собеседника, словно не решаясь посмотреть ему в глаза. Оставшись с Колей в лаборатории, он как бы со слегка небрежной ленцой заводит обычный служебный треп, из которого, однако, вырисовываются некие туманные соображения о том, что неплохо бы слегка пошпионить за коллегой Владимиром Васильевичем, распускающим язык там, где лучше бы не высовываться с огульной критикой. Словом, явный сотрудник КГБ вербует Николая в сексоты.

Социальная откровенность самой этой ситуации была беспрецедентной в советском кино оттепели — и неудивительно, что сцена вызвала, как пишет Хуциев, «резкую критику»Хуциев Марлен: «Я никогда не делал полемичных фильмов». Книга первая. К 100-летию мирового кино. Сцена в «Заставе...

НИИ, где трудится Колька, Хуциев с удовольствием разместил в здании Центросоюза — это детище Ле Корбюзье, возведенное в 1930-1936 годах, кружило головы энтузиастам оттепели. В своих известных очерках о Франции и Америке «архитектора номер один» воспевал Виктор Некрасов, а юные авангардисты, совершавшие паломничества к его зданию, слышали здесь, выражаясь в духе любимого ими Маяковского, «зовы новых труб». Для них Ле Корбюзье был гостем из прекрасного прошлого авангардных утопий и одновременно вестником грядущего, а его здание — знаком «прерванной революции» и, разом, мостом в истинный ХХ век, контуры которого виделись в архитектурных проектах современного Запада. Здание Ле Корбюзье, снятое изнутри, в фильме Хуциева воспринималось именно как воплощение некоего «либерального пространства».

Сцена открывалась эффектным ракурсом, уводящим взгляд к высоким светлым сводам, откуда вместе со спускающимися по ним людьми словно стекали вниз лестничные марши, плавные изгибы которых походили на круглящиеся волны, догоняющие одна другую, и словно запечатывалась изображением массивного затылка Черноусова, молча смотрящего на дверь, которая закрылась за Колькой. Между этими точками и размещалась сцена вербовки: пространство, как бы разомкнутое к небесам, преображалось, напротив, в замкнутое и угрожающее — причем очень плавно и постепенно, по мере развития драматургической ситуации. После этой встречи Колька места себе не находит. Кажется, что он лично оскорблен не только фактом вербовки «Его, Кольку — в стукачи?..

И сам Колька скорее почувствовал, чем осознал: предложение «о сотрудничестве» осквернило не одного его, но и пространство, в котором запросто прозвучало, — выходило, что какая-то нечисть свободно вошла в здание, возведенное великим идеалистом и революционером, и вольготно расположилась в стенах, которые, казалось, призваны защитить от любой порчи. Если быть точнее, то эпизод, в котором Колька оставался наедине с Черноусовым, состоял из двух больших по метражу кадров, где «либеральное пространство» Ле Корбюзье преображалось плавно и неощутимо для глаза, стремясь к образному подобию вульгарной камеры для допросов, — оно становилось зловещим как бы «само по себе», без особых приемов, при помощи мягких незаметных панорам и органичных изменений крупностей героев в кадре. Когда во втором варианте фильма сцену пришлось смягчать и донос на инакомыслящего коллегу заменить на безобидную служебную интригу, Хуциев, чтобы уцелело ее истинное содержание, пошел на испытанный для подцензурного режиссера прием, когда смысловые утраты восполняла изобразительная экспрессия, а образная пластика договаривала то, что запрещалось выразить словом. Это, в общем, получилось.

Мотив «заманивания в лабиринт»См. Помню, как во ВГИКе ошарашила эта сцена именно во втором варианте фильма: мы не знали ее изначального решения, но все равно она воспринималась как очень смелое изображение вербовки, а все изложение какой-то малоинтересной интриги с переманиванием в другую лабораторию проскальзывало мимо ушей, из-за экспрессии изображения вообще не воспринимаясь. И все же... Одно дело приглядывать за идейной подноготной работника, и совсем другое — прикидывать, как распорядиться полезным технократом.

Суетное обоснование зловещей атмосферы эпизода прозвучало с экрана и, как ни крути, сделало его смысл мельче. Согласимся, что это — неизбежное зло, дань цензуре, сделанная скрепя сердце, зато, по словам Хуциева, «с точки зрения мизансцены и атмосферы получившийся вариант гораздо лучше». Кажется все же, что здесь режиссер немножко уговаривает себя. В первом варианте сцена была проще и сильнее, во втором в ней возник какой-то не свойственный Хуциеву маньеризм — пусть еле ощутимый, но отзвук тех вычурных приемов и приемчиков, которых он всегда сторонился, и той «киновыразительности», что часто оказывалась эффектным общим местом.

Первый вариант казался документом, неоспоримой данностью. Из светлого и разомкнутого пространство словно перетекало здесь в замкнутое и угрожающее плавно и еле заметно, как бы само по себе, без авторского нажима и участия, во втором же решении сцены был привкус сделанности — пусть и отменного, но... Герои «Заставы... Цельный мир беззаботного Кольки дал трещину; он увидел, что доблестное ведомство вольготно, как встарь, шпионит за честными гражданами, но стоило ему поделиться с друзьями своей тревогой, как Сергей с какой-то не свойственной ему кривой усмешечкой стал, как премудрый пескарь из-под коряги, вещать какую-то замшелую пошлятину — плетью, мол, обуха не перешибешь.

Что с ним стряслось? Давал бой цинизму, а тут — сам, как Анин отец, развел мутную философию трехкопеечного цинизма. С позиций психологического реализма это странно, но действие происходит в метро, что сразу вносит в эпизод образную логику. В 30-е годы метро было больше, чем метро, и воспевалось не в качестве общественного транспорта, а как воплощение сказки, ставшей былью, — лучезарного инобытия, счастливого социалистического рая, возведенного именно под землей словно бы для того, чтобы понадежнее укрыть это замечательное место от напастей реальности, где творится невесть что, а тут, под величественными сводами, сразу снисходят на тебя тишь, гладь, прохлада, гармония и неземное сияние.

В этом воплощенном антимире социальной мифологии даже светлый рай переместился... Только что в институте свойский сослуживец Кольки оказался пришельцем из той социальной запредельности, которой и существовать-то не должно, а теперь и Сергей становится каким-то мутантом: как во всяком «зазеркалье», даже лучшие друзья могут оказаться в этом неверном пространстве оборотнями. В своей книге «Культура Два» Владимир Паперный выстраивал оппозиции авангардной «культуры 1» и тоталитарной «культуры 2» на материале советской архитектуры 20-50-х годов, но в кадрах Хуциева они были выражены чуть ли не за двадцать лет до ее написания. Нарастание Колькиного смятения сопровождается отчетливой сменой знаковой окраски архитектурных объектов, возникающих по мере развития этой драматургической линии: от устремленных, словно в некие космические сферы, сводов и распахнутых пространств дома Ле Корбюзье — к зловещей клаустрофобической «культуре 2», затягивающей вниз, в подземные лабиринты метрополитена, залитые резким и неживым искусственным светом.

Оглянуться не успеешь, как миражный космос утопии оборачивается сверкающим подземельем. В фильме, однако, эти пространства не сталкиваются, а плавно перетекают одно в другое: вниз, в лабиринты «культуры 2», ведут здесь ступеньки пластических ассоциаций. Архитектурные объекты, как бы и сопровождающие, и рождающие нарастание Колькиной тревоги, сменяются в такой последовательности: знаменитое здание Ле Корбюзье — эффектный, уходящий ввысь проем дворовой арки дома Сергея, построенного в конце 20-х в духе функционализма, — наземный вход в станцию метро «Красные ворота» с его красивыми дугообразными арками, возведенный Николаем Ладовским в 1934-1935 годах, — подземный перрон станции метро «Курская», открытой в 1950 году. Особое изящество, с которым выстроена эта архитектурная цепочка, — в том, что если первые два объекта явно принадлежат «культуре 1», а последний — «культуре 2», то третий является связующим звеном между ними.

Вход в метро, созданный Ладовским, отчетливо несет «на себе следы культуры 1»: «... Это блестящее выражение нисходящего движения. Воронка ведет вниз, под землю, и это движение вниз совершенно реально, наклонный туннель соединяет два [... Этот путь может совершить каждый»Паперный В.

Культура Два. Этот авангардный элемент, встроенный в «культуру 2», является переходным в прямом и переносном значениях. Монтаж фильма поддерживает такую характеристику — кажется, что путь от наземного павильона Ладовского к перрону «Курской» наши друзья проделывают поверху и пешком: они идут через площадь, оставляя за спиной вход на станцию «Красные ворота», и, начав разговор за пивком, под уличным навесом, сразу продолжают его в метро, именно «переходя» из одного пространства в другое. В каждом поколении есть свои сволочи и порядочные люди», а затем роняет загадочное: «...

К молодым сволочам я отношусь еще хуже. Принципиально хуже. Они еще страшнее». Речь идет о цинизме и циниках, а «старые» и неведомые «молодые сволочи» — всего лишь две ипостаси безверия: оболочки, пустоты, черные дыры.

Чем же «молодые» — страшнее? Если взглянуть на ленту именно так, то ее вроде бы вольная, «растрепанная» структура окажется на удивление логичной и стройной. Сергей, взыскующий некоей истины, встречается со своими искусителями. Циники помоложе — более прельстительная оболочка безверия.

Оно выступает, как на эстрадном подиуме, — в броских, эффектных и явно импортного покроя одеждах социального нигилизма. Нестойкой душе устоять перед столь импозантным злом трудно, потому оно более ядовито и имеет много сторонников. На очереди, по всем законам внутреннего сюжета, — искус встречи с «молодыми сволочами». Она и состоится, и, что как раз неожиданно, в том же самом месте — выглядящем, однако, как совсем иное пространство.

Никем, кажется, не отмечалось, что главные идейные столкновения, в которых участвует Сергей, совершаются в одном месте, а именно — в квартире Ани, только сцена с ее отцом происходит во время ремонта, а сцена молодежной вечеринки — после. Разница же атмосферы и самого образного пространства этих эпизодов такова, что кажется, будто они развиваются в двух разных местах. На грубые уговоры отца Ани Сергей не поддается, и тогда все тот же демон безверия как бы для маскировки перелицовывает декорации, в которых впервые явился Сергею, и сам меняет обличье на неотразимо моднейшее и самое модернистское. Стоило Сергею на дне рождения Ани предложить тост «за картошку», как рядом возник ухоженный, чуть полнеющий, по виду вполне благополучный молодой человек и ровным тоном, с некоей даже ленцой стал втягивать его в спор о том, есть ли вообще столь высокие материи, к которым можно относиться всерьез.

Вглядываясь в Сергея своими спокойными глазами навыкате, он явно изучает эту редко залетающую сюда белую ворону — чтобы разговорить и даже слегка позлить молодого ортодокса, легкими щелчками сбивая с него непринятый и неуместный здесь социальный пафос. Это не просто завсегдатай московских салонов, не собиратель городских типов и не пижон без убеждений — они у него как раз имеются, да такие, что их выскажешь не на всякой вечеринке и уж не со всесоюзного экрана, где иные идейные платформы не дозволялось оглашать ни при какой погоде. Хуциев же, органически владея искусством социальной типизации, может все сказать, ничего не называя: так, на пикнике в его фильме «Июльский дождь» 1966 появляется высокопоставленный сотрудник КГБ, да еще работающий в самых экзотичных странах. Кто из советских цензоров допустил бы столь неприязненное изображение подобной персоны?

Маскироваться, однако, этот Джеймс Бонд может где угодно, только не в фильме Хуциева: принадлежность к славному отряду людей с горячими сердцами столь проступает во всем его облике, выдавая себя словами, интонациями, пластикой, одеждой, самой внешностью этого персонажа, что прямо указывать ее становится даже как-то излишне. И в «Заставе... Сергею возражал тот самый загадочной «ревизионист», которого обличала советская пропаганда, так и не нашедшая, однако, для него сколь-нибудь узнаваемой социальной маски пустили же в массовый оборот карикатурные изображения, скажем, сектанта или стиляги. Тип «ревизиониста», который не могли не породить послабления оттепели, почти не возникал на экранах: руководство резонно рассудило — нечего, мол, даже для обличения, по сути, популяризировать разную идейную заразу, занесенную из самого «Клуба Петефи».

Об этой загадочной организации знали у нас, в общем, лишь то, что именно из ее недр полыхнуло пламя венгерской контрреволюции, и ортодоксы упоминали об этом знаменитом кружке интеллектуалов с неким суеверным ужасом, многозначительно понижая голос. Это явление уже нельзя не замечать — инакомыслие в стране пошло вширь. И Хуциев в свой многонаселенный фильм привел фигуру, без которой уже неприличен был бы истинный кинороман о современности, пусть и лирический: в идейный спор с Сергеем вступает тот самый сеятель тонкой идейной заразы, растлитель исподтишка, поглядывающий на Запад не случайно он с ходу попрекает Сергея «квасным патриотизмом» , словом, молодчик из «Клуба Петефи» собственной персоной. Как всегда у Хуциева, и этот образ создан мягкими мазками, а не плакатной «заливкой по контуру» — все же изображенный «ревизионист» не покидает пределы социальной типизации: есть, мол, у нас и такое.

А навстречу им по тем же улицам пройдут трое современных молодых рабочих, возвращающихся с ночной смены… Вместе с Феликсом Миронером Хуциев написал заявку на восемь страниц. На киностудии имени Горького заявку приняли. В заявке есть главный герой — Сергей Журавлев. Есть уверенный в себе Николай Фокин. Есть немногословный молодой в заявке он — Иван папаша, таскающий молочные бутылки и слегка робеющий перед своей юной женой Люсей… Судьбы трех друзей не изобилуют событиями. Взята повседневность, где все житейски обыденно — встречи, разговоры, работа, первые проблески чувства. Я мечтал быть таким же, как Колька, раскованным, смелым, способным с ходу вмешаться в разговор, завязать знакомство.

И я, подобно Сергею, тоже мучился вопросами, как жить…» Неожиданно для Хуциева работа с Миронером не заладилась, и в сентябре 1960 года он привлек к сотрудничеству Геннадия Шпаликова, студента сценарного факультета ВГИКа. Шпаликов являлся ровесником героев и за короткое время успел многое привнести в сценарий. Первоначально планировалось, что «Заставу Ильича» будет снимать Петр Тодоровский. Но он в ту пору как раз занялся режиссурой, готовился ставить «Верность». И тогда в группу пришла Маргарита Пилихина, с которой Марлен был знаком еще по институту. Теперь об актерах. Валентина Попова Хуциев заприметил очень давно, когда работал ассистентом режиссера.

Ехали в пионерский лагерь искать ребят, и вдруг в машину сел «потрясающе обаятельный парень» — в ту пору артист народного театра ЗиЛ Валя Попов. Хуциев пригласил его на роль Сергея Журавлева. Николая Губенко Фокин Хуциев также знал довольно давно, с той поры, когда начинающий артист очень темпераментно сыграл на студенческом экзамене сцену из «Разбойников» Шиллера. Небольшая заминка была лишь с третьим героем — в сценарии его звали Иваном. Режиссеру приводили «типичных Иванов» — медлительных, могучих, мускулистых. А нужен был худой паренек с тонкой шеей — юный папаша, которому еще самому впору гонять в футбол во дворе. И такого артиста Хуциев увидел в одном из спектаклей «Современника» — он был худ, юн и одет в лыжные малиновые штаны.

Артиста звали Славой Любшиным. Попадание было настолько точным, что героя переименовали в Славу. Исполнительницу роли Ани искали дольше других. Когда уже начались съемки, утвердили Марианну Вертинскую. Итак, кто же они, герои «Заставы Ильича»? Отслуживший в армии Сергей Журавлев работает на ТЭЦ, учится в вечернем институте, ведет общественную работу. Приходит время, и он начинает задумываться о смысле жизни.

Как ни существенна история Сергея, его любви к Ане — девушке «другого круга», — еще существеннее сам факт его начавшегося раздумья. Колька Фокин — острослов, покоритель сердец. В тройственном союзе ему принадлежит жизнелюбивое, богемное начало. Социальное положение Кольки сильно изменилось на пути от сценария к фильму.

Застава Ильича. Исправленному не верить (2014)

Так что в школе она училась в 30-х годах. А главный герой вспоминает явно 50-е годы, судя по парадной школьной форме. И девочка в первом ряду хора, на которую... Да, конечно, с неточностями и субъективными взглядами режиссера и сценариста.

Снимать фильм Хуциев хотел пригласить своего друга Петра Тодоровского, который был оператором на «Весне на Заречной улице», но тот отказался, так как сам занялся режиссурой. И тогда оператором фильма стала Маргарита Пилихина. Первые съёмки прошли 1 мая 1961 года — на демонстрации. Сцену поэтического вечера в Политехническом музее предложила снять министр культуры Екатерина Фурцева. Булат Окуджава спел песню «Сентиментальный марш». Массовка собралась сама по объявлению. Съёмки в музее проходили в августе 1962 г. Чтобы придать сцене вечеринки золотой молодежи ощущение документальности, Хуциев позвал на съёмки не актёров, а своих знакомых — режиссёров Андрея Тарковского и Андрона Кончаловского, сценаристов Павла Финна и Наталью Рязанцеву в то время жену Геннадия Шпаликова. Уже после просмотра материалов фильма в Госкино выразили опасения в том, что он «крайне фрагментарен и неопределён по смысловым акцентам». Герасимов и директор киностудии им. Горького Г. Бритиков попытались успокоить начальство: «материал всегда фрагментарен, а все смысловые акценты в нём появляются лишь после монтажа фильма». Михаил Ильич Ромм после просмотра вышел в коридор, долго курил, молчал, потом промолвил: «Марлен, вы оправдали свою жизнь…» Хуциев считал эту короткую фразу Ромма самой высокой оценкой своего труда. На этой встрече Н. Хрущёв выступил с критикой «Заставы Ильича»: Даже наиболее положительные из персонажей фильма — трое рабочих парней — не являются олицетворением нашей замечательной молодёжи.

Москва Доверие 3 493 подписчика Подписаться "Застава Ильича" — картина с по-настоящему сложной судьбой. Ее критиковали, нещадно резали, искали в ней скрытые смыслы. Еще не был закончен монтаж картины, а по Москве уже поползли слухи, что молодые кинематографисты сняли очень смелое, местами дерзкое, а в чем-то даже революционное кино. Невероятно, но кто-то из маститых режиссеров даже написал на Марлена Хуциева донос: якобы он своим фильмом подрывает коммунистическую идеологию.

Композиция фильма включала в себя целый город: Москва выглядела как один большой дом. В основе такой композиции лежало и поэтическое чувство, которое выражалось звучащими строчками Пушкина, Маяковского, молодых поэтов. Пустив по улицам Москвы красногвардейский патруль, сменившийся солдатами в плащ-палатках, а затем десятиклассниками, Хуциев открыл таким условным зачином историческую перспективу фильма. Зрительный «эпиграф» смонтировался с последующими кадрами, скорее документальными по своей сути. Эта стыковка получилась естественной, потому что хроникальный стиль содержал в себе авторский замысел, рассчитанный на то, чтобы постараться увидеть истоки современности. YouTube Хроникальный стиль не помешал Хуциеву снять вторую ключевую сцену фильма — встречу сына с убитым отцом — по всем меркам абсолютно условную: в ней герой шагнул из коммуналки в блиндаж и не заметил черты между миром этим и тем. Под знаком именно этой сцены над «Заставой Ильича» стали сгущаться тучи. Первые просмотры, первые восторженные отклики сменились поначалу осторожными сомнениями в уместности отдельных сцен и авторских акцентов, пока не разразилась настоящая идеологическая гроза. Почти во всех фильмах Хуциева отсутствует отец. В «Заставе Ильича», впрочем, есть «ложный» отец — отец Анны, сталинист, «ретроград», знающий ответы на все вопросы и вещающий газетными штампами, в чьи уста авторы, однако, вкладывают важную «циничную» реплику, которая коробит юных идеалистов: «Вас сомнут, задавят, не верьте людям, вы никому не нужны… Никто не подумает о вас, если вы не подумаете о себе». Подлинный отец, погибший на войне, возникает как тень, как воображаемый образ. У героя Хуциева и Шпаликова, двадцатилетнего русского Гамлета, есть лишь один эпизод, одна возможность спросить у призрака отца: «Как жить? Ответа нет, потому что вопрос задать некому: погибшие отцы теперь уже младше подросших сыновей.

актеры и роли

Застава Ильича - персоны
Валентин Попов: трагическая судьба актера из фильма "Застава Ильича" - РЕТРОspectra
Застава Ильича — Википедия. Что такое Застава Ильича
«Тебя всегда подминают». Почему Валентин Попов снялся только в одном фильме
Фильм Мне двадцать лет актеры и роли / 1964 | Актеры и роли -
«МНЕ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ» («ЗАСТАВА ИЛЬИЧА») » Мурзим

"Застава Ильича" | Тайны кино

Она была в восторге и предложила режиссеру сделать фильм двухсерийным, пообещала и денег под это выделить дополнительно. Кто же знал тогда, что она так «промахнется», что другие идеологи нашепчут Хрущеву иные мысли о фильме и о том, что молодое поколение смотрит «куда-то не туда». Собственно, реакция вождя потом и станет отражением сложносплетенных подковерных игр во власти. Но это потом, а поначалу за идею Фурцевой Хуциев ухватился радостно: ковал железо, пока горячо. В Политехническом снимали два дня — на поэтические вечера не нужно было звать статистов: не то что объявления — полунамека хватало, чтоб слеталось пол-Москвы. Поди отбейся от поклонников поэзии — зал оба дня был под завязку, разве что на люстрах не висели. И, кстати, читали стихи не только молодые поэты, были и постарше — в фильме мелькнули и Михаил Светлов, и Борис Слуцкий.

Да и в других сценах «Заставы Ильича», уже не в Политехническом, нетрудно заметить знакомые лица: скажем, двух приятелей-режиссеров, двух Андреев, Кончаловского и Тарковского они окончили ВГИК на пару-тройку лет позже Хуциева. Слава занимается расширением Садового кольца. Нам показывают Земляной Вал в районе Верхней Сыромятнической. Земляной тогда увеличили за счет сноса Зеленого бульвара. Видим Самотеку от Садовой-Самотечной улицы до Сухаревки. На Садовой-Самотечной еще нет эстакады, она появится позже.

Строитель Слава — ловелас и балагур. Но, когда начальник пробует завербовать его в стукачи, Костиков резко отказывается. Обсуждая случай с друзьями, герой Любшина говорит про вербовщика: «Молодой человек — и уже сволочь».

А сын Дмитрий остался в Москве.

Первая роль актера Николая Губенко в кино Первая роль актера Николая Губенко в кино Николай Губенко — Николай Фокин Сегодня 78-летний Николай Николаевич - не только актер театра и кино, но и кинорежиссер, сценарист, худрук театра «Содружество актеров Таганки», почти два года был министром культуры СССР, а позже — депутатом Госдумы двух созывов. Сейчас Губенко работает в Московской городской думе, где занимает должность вице-спикера. Роль Фокина в фильме Марлена Хуциева стала первым появлением Николая Николаевича на большом экране, тогда же устроился в Театр на Таганке, где проработал на протяжении четырех лет до 1968 года. В 80-е Губенко вернулся в родной театр, а в 1987 — 1991 годах был главным режиссером театра, эту должность актер совмещал с постом министра культуры.

С 1993 года — руководитель «Содружества актеров Таганки». На протяжении 33 лет Николай Губенко совмещает работу в сферах культуры и политики. Его самые громкие инициативы в депутатской работе — призыв ограничить приток мигрантов в Россию и требование ввести налог на бездетность у самого Губенко детей нет. Станислав Любшин сделал успешную карьеру в кино Станислав Любшин сделал успешную карьеру в кино Станислав Любшин — Вячеслав Костиков У этого любимого зрителем актера карьера сложилась удачно — в его фильмографии значатся «Щит и меч» лучший актер 1968 года , «Пять вечеров» лучший актер 1979 года , «Кин-дза-дза» и десятки других фильмов.

А в театре продолжает играть постоянно. В его биографии значатся периоды работы в нескольких ведущих театрах страны — «Современник», «Театр на Таганке», театр на Малой Бронной и театр имени Ермоловой. Счастлив во втором браке.

История, вечная как мир: молодежь не может найти свое место в мире, постоянно сталкиваясь с трудностями и непониманием. Три друга, три главных героя — молодые ребята: один из них, Сергей Журавлёв, только вернулся из армии, другой — Слава Костиков, уже успел обзавестись женой и ребёнком, третий — Николай Фокин, живёт в своё удовольствие.

Коля неожиданно попадает в ситуацию, которая разом обрывает его, казалось бы, бездумное существование: на работе старший по должности тактично, но недвусмысленно пытается завербовать Кольку в осведомители.

Вероятно, точнее других в попытке определить, что же хотели сказать авторы, оказался режиссер Сергей Герасимов, по праву старшинства опекавший картину в ходе ее постановки: "Было жадное стремление улучшить мир во всем: будь то молодая любовь... То, что можно назвать "зрелищным обликом кадров", работало на этот замысел. Репортажная съемка, часто с рук, позволяла впечатать героев в уличную толпу, в массовые сцены, такие, как демонстрация или Политехнический; они, эти сцены, оказались слагаемыми народного образа. Протяженность самих кадров казалась порой излишней, преувеличенной, но в этой продолжительности сказывалась пристальность наблюдения за человеком в кадре. Композиция фильма включала в себя целый город: Москва выглядела как один большой дом. В основе такой композиции лежало и поэтическое чувство, которое выражалось звучащими строчками Пушкина, Маяковского, молодых поэтов.

К перечню сцен добавим стремительное монтажное чередование кадриков, развернувшихся лентой бега вниз по лестницам: так, на избытке молодых сил, снята и смонтирована сцена первой встречи друзей. Недаром она бередит память о взлете - по ступенькам - героини "Журавлей"! Эта перекличка открывает пространство и для других сравнений. Еще одна лестница, снятая снизу вверх, нарочито замедленно, когда с каждого нового марша падают в пустоту цифры телефонного номера, эхом откликаясь, повторяясь в другом голосе. Обыденная, как сам телефонный номер, житейская ситуация девушка сообщает новому знакомому свой телефон превращена - благодаря "диалогической" манере съемки - в событие. Или кадры ночного движения Его и Ее навстречу друг другу, по ориентирам мигающих светофоров, удивительных не только переданной в них поэзией земного притяжения, но и тем, что неизъяснимой магией они воплощают строчку из сценария: "Спят восемь миллионов человек".

Необычное свойство у этого фильма: изображение похоже на реальность, чувственно, узнаваемо, как московские дома и улицы. А полученные впечатления, которые, казалось бы, молено разметить по адресам, готовы выйти за пределы кадров и сцен - в некие суждения проблемного толка. Конкретность взывает к обобщению. Мы привычно и почтительно используем термин "народная", когда говорим о таких памятных сценах, как "Одесская лестница" из "Броненосца "Потемкин" или "психическая атака" из "Чапаева", выстроенных на открытом единоборстве социальных сил. Менее привычным было бы поставить в этот ряд хуциевскую "первомайскую демонстрацию".

Валентин Попов: трагическая судьба актера из фильма «Застава Ильича»

«Застава Ильича» — советский художественный фильм Марлена Хуциева, лирическая киноповесть о покол. Застава Ильича (Первоначальное название восстановленное в 1988 году)или Мне двадцать лет, 1964 — пост пикабушника svetlyis. Застава Ильича актер Попов. Полная информация о фильме Застава Ильича. Исправленному не верить: актерский состав, кто снимался, главные герои, сценарист, дата выхода, номинации и награды.

«Застава Ильича»: вспоминаем актеров из фильма - «символа оттепели»

«Застава Ильича»: вспоминаем актеров из фильма - «символа оттепели»	На Смотрёшке можно посмотреть фильм Застава Ильича в хорошем качестве. Жанры: Драма.
Так рождался легендарный фильм Марлена Хуциева «Застава Ильича» - МК	Драма. «Застава Ильича» — художественный фильм Марлена Хуциева. Вышел на экраны под названием «Мне двадцать лет» (1965) и стал символом эпохи «оттепели». Представляет собой киноповесть о молодёжи шестидесятых годов.

Новости застава ильича актеры и роли