В эфире Общественной службы новостей председатель Московской коллегии адвокатов «Коллегия адвокатов Виктории Данильченко» Виктория Данильченко объяснила, почему. Ранее адвокат Виктория Данильченко рассказала, что для того, чтобы выехать за пределы РФ с ребенком, нужно собрать перечень документов.
Юрист Данильченко: в ряде случаев сделки с жильем между родственниками запрещены
Виктория Данильченко, адвокат: «Такая группа существовать не может хотя бы просто потому, что это претит закону. Виктория Данильченко, адвокат и эксперт в юриспруденции дала семьям ряд советов, как вести себя в случае визита на дом сотрудников органов опеки. Адвокат Виктория Данильченко рассказала, в каких случаях это происходит, сообщает
Проблему избиения детей нельзя решить ужесточением наказаний
Именно этим часто и объясняется тот факт, что люди берут под опеку много детей, получают неплохое финансовое вознаграждение, хорошо живут и фактически не заботятся о детях. В России таких историй предостаточно. Отдельно хочется отметить, что часто бывает, когда приемные родители берут 1-2 детей, со временем формируют образ благополучной семьи. После чего органы опеки и попечительства перестают их проверять и контролировать, что там у них происходит.
При этом законом не предусмотрено, сколько детей можно брать под опеку: три, пять, десять. А доход от этой деятельности может составлять и до миллиона рублей.
Она активна, деятельна, учится на отлично, ни одно школьное дело не обходится без ее участия: написание сценариев к мероприятиям разного уровня и тематики, проведение праздников в роли ведущей, создание видеосюжетов, участие в агитбригаде «Высший класс» и различных конкурсах. Победительница конкурса - человек ответственный и организованный. Настоящий лидер! Ее победа в этом конкурсе закономерна. Награда за труд — путевка в «Артек».
Данильченко обратила внимание, что в законодательстве есть исключение, при котором супруг не может в любое время обратиться в суд с заявлением о расторжении брака. Условность запрета усматривается в согласии или несогласии жены на расторжение брака. При согласии женщины, независимо от ее состояния и возраста ребенка, запрет не действует», — рассказала адвокат. Ранее психотерапевт Лори Готлиб сообщила о том, что оптимальным возрастом для вступления в брак с наименьшим риском развода является период между 25 и 30 годами.
Виктория Данильченко: То есть во что-то вложить, что на сегодня является некой долгосрочной инвестицией. Николай Моженков: Все верно, очень много предпринимателей, которые так делают, и они растут. Виктория Данильченко: На хорошем сегодня курсе выгодно купить, если кто-то дом собрался строить, купить землю. Николай Моженков: Кто-то мечтал о хорошей машине. Виктория Данильченко: Машину-то хорошую, боюсь, только нашего производителя теперь. Николай Моженков: Пока еще есть, и китайские машины будут, и другие. Тоже ситуация отличается от 90-х годов, Советского Союза. В Советском Союзе не было других товаров, тут такой ситуации, я думаю, не будет, и если будет, то всегда есть возможность завозить товары из Беларуси, Казахстана, Монголии. Моя первая рекомендация — не паниковать, ситуация отличается кардинально от того, что было. Второе — понять, какой у вас горизонт планирования, год-два-три, у меня есть понимание, что на рублевых активах, акциях, бизнесе можно будет заработать очень хорошо. Если у вас есть доллары, меняйте, не сразу все, если вы боитесь, частями, по 10 процентов, по 20 меняйте его, переходите в рубль, даже просто положив на депозит, а если рассматривать какие-то бизнесы или акции, которые очень сильно сейчас обвалились, которые стали привлекательнее настолько, как никакие акции в мире, они дают только дивидендную доходность 20-25-30 процентов: Нордникель, Лукойл, это компании, которые все равно будут продавать свои ресурсы. Америка до сих пор покупает русскую нефть, у них все экономически важно, они покупают, и газ все покупают, как бы они не кричали. У Норникель вся таблица Менделеева, его все равно будут покупать. Не будут покупать западные страны — купит Китай, не купит Китай — купят другие. Все равно у них выручка будет в долларах, за которые все волнуются. Поэтому спокойно покупайте компании, которые обвалились на 30-40-50-70 процентов, которые имеют долларовую выручку, они все равно будут получать больше денег в рублях, расходная часть в рублях, меньше буду тратить, тем самым заработают больше. Они не смогут не покупать ресурсы, потому что это мировой рынок. Есть уникальные возможности подбора акций как сегодня, так и завтра, цены уникальные, обвал был именно политический и панический, самый крупный обвал фондовых рынков за последние 20 лет. Поэтому уникальные возможности, если есть свободные деньги. Виктория Данильченко: Это нужно завести брокерский счет? Николай Моженков: Здесь нужно обратиться к профессионалам. Есть депозит, они будут 20-23, а потом будут облигации, облигации уже выпускают компании, чтобы люди им давали деньги в долг, они должны будут сделать их более привлекательными, чем депозиты. Облигации будут 25-30, всегда облигации лучше, чем депозиты, люди просто об этом не знают. Открывайте брокерский счет и покупайте ту же самую облигацию Сбербанка в рублях или Альфа, чем класть на депозит, это самая легкая вещь. Вы банку доверяете? Просто купите облигации, и у вас будет ставка выше, она не будет делать ее меньше депозита, иначе никто не понесет. Потом рассмотреть какие-то акции, вы же понимаете, что Сбербанк будет, у него кроме финансовых систем еще экосистема, СберМаркет и другие продукты, которыми люди будут пользоваться. Есть уникальная компания Яндекс, которой пользуются все каждый день, она очень сильно обвалилась, и ресурсные компании, которые будут продавать газ, нефть, сталь, эти ресурсы все равно будут продаваться по западным ценам, а западные цены растут на ресурсы, потому что происходит инфляция. Цены пока растут — и на палладий, и на цинк, и на алюминий, и на сталь, нефть, серебро, золото, у нас вся таблица Менделеева, мы ресурсная страна. Виктория Данильченко: Вы делаете акцент на Сбере, это понятно, но я хочу обратить Ваше внимание, что ты приходишь в магазин, ведешь оплату с кем-то, и я смотрю, что если раньше это в основном был Сбер, то на сегодня это ВТБ, то есть практически все перешли на оплату ВТБ. Приходишь в магазин, которым я часто пользуюсь, берешь карту, и там ВТБшный терминал. И получается, что на сегодняшний момент люди слышат — какой ужас, ВТБ закрыли, что с ними будет, все знают, что у ВТБ большой офис в Англии, все закрыли, всем сказали до свидания, у людей идет безусловная паника. А ряд моих знакомых, которые открывали брокерские счетах именно в ВТБ, многие мои крупные серьезные товарищи имеют эти брокерские счета. И я вижу если не панику в глазах, то грусть точно, что вообще невесело от слова совсем, а слушаю Вас — и вообще ничего такого не происходит, все в целом нормально. Или нужно взять те, которые в этом ВТБ, и бежать в Тинькофф, другие брокерские счета? Николай Моженков: Ситуация была тяжелая на прошлой неделе, в среду и в четверг, когда были сильные обвалы бумаг и принудительно заставили закрывать брокерские счета, особенно если они были в других номинациях, и был сильный обвал Сбербанка, ВТБ, но если сегодня смотреть лондонскую биржу, эти бумаги стоят еще дешевле. Если вас заставили закрыть брокерский счет в прошлые среду и четверг, и вы его откроете сейчас в Тинькофф, по рублям купите акции, вы выиграли. Мне сильно повезло, что ждал этого экономического, не политического момента, я начал входить в фондовые рынки, когда начались первые просадки, не всей суммы, а частями, потому что я ловлю среднее дно, самое дно никто никогда не поймает, только свечки, которые невозможно купить по самой низкой цене и продать на самом верху. Я понимаю, что все очень дешево и можно покупать. Тех, кого закрыли и заставили перейти — отлично, вы сейчас купите более дешевые. Те, у которых есть свобода и деньги, то, что раньше стоило в три раза дороже, можно купить, если вы этому доверяете. Если вы не готовы на акции, они могут просесть на 10 процентов — могут, на 20 — могут, но эти бумаги имеют потенциал огромного роста, я всегда говорю, что 3-5 лет — это 200-500 процентов. Это мои личные расчеты моего портфеля, которые я вижу с учетом реинвестирования дивидендов, просто стало все очень дешево. Будет карта «Мир», чем хуже, мы подготовились. Отключили от SWIFT — для долларов, если у кого-то есть обязательства перед западными компаниями, есть трудности, но это маленькая часть людей. Для общих людей подняли ставку, это было быстрое и правильное решение, чтобы люди не паниковали, не носили деньги, не стояли в очередях, не паниковали дальше. Кто-то сейчас покупает продукты по старым ценам, телефоны, телевизоры. Если вам они нужны, то это правильное решение, если вы хотели купить телевизор, сейчас хорошее время, хотели купить телефон — сейчас хорошее время купить по старой цене, сэкономить 10-20 процентов. Виктория Данильченко: Я видела, что Ксения Собчак опубликовала уже новые цены на Iphone, по которым они уже стоят 220 тысяч, и кто дороже. Все наши магазины, которые торгуют в том числе телефонами, очень быстро переобулись и мгновенно все у себя изменили, если раньше ты за 150 тысяч мог купить самый приличный Iphone, то сегодня в 2 раза цена увеличена на него. Николай Моженков: За счет паники все скупили, все умные люди, я заказал себе телефон, телевизор, новый планшет в М-видео, сегодня должен был забрать с утра, еще не подготовили, поэтому нужно принимать решение вовремя.
Виктория Данильченко
| Виктория Данильченко | Виктория Данильченко Виктория Данильченко. В России предложили ужесточить наказание за нанесение побоев ребенку. |
| Виктория Данильченко: «В жизни так, конечно, не судят» | Не так давно в Сети появилась информация о том, что адвокат Виктория Данильченко рассказала о возможности удержать алименты с самозанятых. |
| Адвокат Данильченко рассказала, что нельзя делать с ипотечной квартирой | Радио 1 | Виктория Борисовна Данильченко (1 ноября 1969) — российский адвокат, телеведущая, с 1992 года в составе Московской городской коллегии адвокатов. |
Виктория Данильченко, адвокат: “Нужно ужесточить контроль над приемными семьями”
Адвокат Виктория Данильченко рассказала, что, согласно семейному законодательству РФ, одинокая женщина имеет право усыновить или удочерить ребенка. считает Виктория Данильченко. Адвокат, председатель Московской коллегии адвокатов Виктория Данильченко в прямом эфире радиоканала "Слушаем!" на "Радио России": "Есть вопросики, мягко говоря.
Адвокат Виктория Данильченко: "Нигде нет штрафа просто за то, что ты решил расстаться"
Также Виктория Данильченко является соведущей программы «Давайте разберемся» на канале ОСН (Общественная служба новостей), которая затрагивает острые социальные темы. Виктория Борисовна Данильченко (1 ноября 1969) — российский адвокат, телеведущая, с 1992 года в составе Московской городской коллегии адвокатов. Этот процесс ничем не отличается от аналогичной процедуры для супружеской пары, заявила адвокат Виктория Данильченко.
Виктория Данильченко, адвокат: “Нужно ужесточить контроль над приемными семьями”
Часто, чтобы навредить родителям, подростки ищут понимания вне дома, уходят из дома и попадают под влияние «улицы» — своих сверстников, таких озлобленных и запутавшихся. Результат такого «взаимопонимания» часто бывает плачевным. Мальчики и девочки начинают употреблять наркотики, спиртные напитки, и под их влиянием затевают драки, совершают кражи, разбои, убийства. Как наладить отношения со своим ребенком, сохранить доверие и взаимопонимание расскажут психологи. Но, к сожалению, далеко не всегда из-за повседневной суеты мы вовремя понимаем: надо срочно идти к специалисту! Ситуация выходит из-под контроля и тогда уже судьбу ребенка решает суд.
В этом случае стоит обратиться к разъяснениям Минобрнауки, которые приравнивают написание этих букв. Верховный суд подтверждал, что такое расхождение не является препятствием для получения пособий, льгот и пенсий, если это единственная причина затруднения идентификации человека.
В общем, какого-то психологического здоровья и спокойствия у вас в детстве не было в семье, к сожалению, да? Зритель: Не было, не было. Мы приходили в школу сонные постоянно, ну, очень морально подавленные. Во-первых, была нищенская семья, семь человек. Мама нас тоже очень била. Мама за любой… Оксана Галькевич: Спасибо, Светлана, просто очень мало времени в прямом эфире. На самом деле сообщения о том, что насилие в семье со стороны родителей, от детей приходят. Все вспоминают свое детство. Даже меньше пишут жены про мужей, чем про семейное насилие со стороны родителей. Давайте быстро выслушаем еще Веронику из Петербурга. Здравствуйте, Вероника. У меня такая история. Полгода назад меня… В общем, применяли ко мне физическое насилие. Чтобы решить конфликт с моим ребенком восемнадцатилетним, который просто отбился от рук, пришел мой отец родной, который имеет отношение к психологии. Он профессор, у него многолетний стаж, у него есть репутация и связи, скажем так, в обществе. У меня сломанное ребро, у меня было кровоизлияние в легкие. Вы говорите о том, что подавление воли. Это совершенно так и было. Человек, который мне много дал, фактически меня воспитывал, когда ушел от матери, собственно, эту волю и подавлял. Я очень долго чувствовала себя никчемной. Я одна воспитывала ребенка, потому что его отец отказался во время беременности, было очень тяжело. Я вынуждена была молчать о том, что происходило за кадром, а на работе делала вид, что все прекрасно. Вот полгода назад это случилось. И как дальше происходили события? И почему бесполезно обращаться куда-то? Сразу мне друзья помогли и на работе начальница. Были зафиксированы побои, две травмы. И что вы думаете? Когда в милицию поступило заявление, во-первых, мой ребенок… Сразу же написали заявление о том, что якобы я ударила отца первая. И когда все это произошло, он грозил всех в психушку засадить, на нары посадить, говоря о том, что у него связи есть в городе, ему многие обязаны. В общем, я жила на съемной квартире. В общем, вела переговоры. Представляете, они говорили мне, что мой отец предлагает мне отказаться от моего сына — и тогда он мне позволит жить в моей квартире. И милиция не давала ни одного… В общем, было много отказов в возбуждении уголовного дела. Я о них не знала. Слава богу, прокуратура у нас в районе очень хорошая, и они мне в этом помогали. Сейчас закончилось тем, что провели судмедэкспертизу, и каким-то интересным образом она установила, что ни малейшего вреда здоровью не было принесено. Хотя и юрист… Я обратилась за помощью в центр для женщин, пострадавшим от насилия. И психолог, и юрист, и прокуратура — они были уверены, что по всем медицинским документам это вред средней степени тяжести. Оксана Галькевич: Вероника, эта история еще будет долго у вас продолжаться? То есть финал еще не просматривается, да? Или все, точка поставлена, вы уже больше бороться не будете? Зритель: Я говорю, что сделали… В общем, из-за невозможности доказать, потому что не было свидетелей всего этого ужаса, закрыли дело. Оксана Галькевич: Закрыли. Зритель: Статья 6. Говорят, что возможна административка. Но говорят, что, скорее всего, и этого даже не будет. То есть человек такие вещи делает, понимаете, а все это остается безнаказанным. Поэтому куда идти? Вот как? Я вернулась сейчас домой, сейчас живу… Оксана Галькевич: Спасибо, Вероника. Иван Князев: Спасибо, спасибо большое, Вероника. Оксана Галькевич: Спасибо большое. Я прошу прощения, просто у нас время в прямом эфире истекает стремительно. Иван Князев: А почему полиция себя так ведет? У них же тоже есть дети. Или просто им проще закрыть дело лишний раз, меньше возни? Виктория Данильченко: Да нет, послушайте, ведь на самом деле мы не можем с вами опять же все беды, так сказать, повесить на полицию и сказать: «Что же это вы такие-сякие? В этом случае не наступает уголовная ответственность, с точки зрения этой женщины. Было написано заявление о возбуждении уголовного дела. И я не могу сейчас с точностью сказать, почему такое произошло, почему экспертиза не установила, что там действительно есть вред здоровью средней тяжести если он есть. Почему полиция… Нет, почему полиция прекратила уголовное дело — я понимаю. Оксана Галькевич: По формальным признакам, понятно. Виктория Данильченко: По формальным признакам. А почему полиция так относится? Я вам тоже в начале нашей беседы рассказала. Потому что бывают такие… И это основная масса таких людей. Вы не думайте, что… Вот смотрите — нам женщина звонила, которая рассказала, как и челюсть сломали, и не знаю что там… Оксана Галькевич: И она все равно забрала заявление. Виктория Данильченко: Она пошла и забрала заявление. И здесь то же самое происходит. К сожалению, сами женщины дают возможность поступать с ними именно таким образом. Оксана Галькевич: Нет, подождите, Виктория Борисовна. Некоторые женщины сами дают повод? Вот тут пришел человек. Она нашла в себе эти силы, она все это сделала и хочет довести наконец до конца. Виктория Данильченко: Все правильно. Поэтому надо бороться. Оксана Галькевич: А психологическая усталость в данном случае у сотрудников полиции и у тех, кто проводит экспертизу. Они сидят и думают, типа: «А она все равно заберет». Да это не твое дело — думать. Ты сиди и работу делай честно! Виктория Данильченко: Смотрите. Вообще об этом даже говорить не буду. С точки зрения судебно-медицинской экспертизы, медики-эксперты вынесли свой вердикт, где указали, что нет этого… Иван Князев: С другой стороны, нарушишь положение — и все, тебя потом самого… Виктория Данильченко: Но я же не говорю: сложите руки и сидите спокойно. Добивайтесь, жалуйтесь. Пишите, что неправильные основания для прекращения уголовного дела. Иван Князев: Дальше можно идти и оспаривать, другую экспертизу проводить, в конце концов. Виктория Данильченко: Давайте жалобы. Тут одно дно пробивает другое. Читать эти все истории… Иван Князев: Давайте к самообороне перейдем. Оксана Галькевич: Давайте посмотрим небольшой опрос, да. Мы попросили наших корреспондентов выйти на улицы городов и спросить россиян: как они считают, где этот предел уровня самообороны допустимой? Виктория Борисовна, у меня, например, есть две интересные истории сейчас. Не так давно в средствах массовой информации… Это история из Туапсе, где восемнадцатилетняя москвичка ножом ударила насильника, который пытался ее изнасиловать. Приехала благополучно в Москву. А он пошел и еще на нее, что называется, заявление «накатал». Интересно, чем эта история закончится. И еще один такой случай был в 2013 году — там девушка отстреливалась в метро от двух нападавших на нее и на их друзей с ножом, ранила их и получила три года колонии. Как вообще такое возможно? Как здесь расценивают это все суды? Виктория Данильченко: Вы понимаете, в чем дело? Вопрос в том, что мы все-таки исходим из превышения пределов необходимой обороны. Что имеется в виду? Если к тебе пришли и стоят, на тебя кричат, а ты взял пистолет и стрельнул — вот что это такое? Есть ли здесь необходимая оборона? Наш законодатель говорит — нет. А вот если он на тебя с ножом, а ты вынул и стрельнул в него — вот здесь мы можем уже говорить о том, что у тебя была реальная угроза жизни. То есть — там, где имеется реальная угроза жизни. Тот пример, который приводите вы, что девушку изнасиловали или… Иван Князев: Пытались, пытались. Она отбилась, слава богу. Виктория Данильченко: Ну, опять же, а что есть «пытались изнасиловать»? Иван Князев: Ну, насколько я знаю подробности, он ее там прижал и что-то начинал делать… Виктория Данильченко: К сожалению, уголовный закон и собственно уголовное право говорит о том, что для того, чтобы доказать, что ее насиловали, у нее должны быть определенные, так сказать, повреждения на ней, после которых она придет, напишет то же самое заявление, сама расскажет о том, что произошло, что она ножом его ударила. Иван Князев: Ну, это же абсурд какой-то получается! Виктория Данильченко: Вот об этом и речь. Этот абсурд у нас зачастую превалирует вообще в уголовных делах, в том числе… Иван Князев: То есть жертва должна доказывать, что этот человек… Виктория Данильченко: Совершенно правильно, жертва должна доказывать. Оксана Галькевич: А почему тогда… Вот смотрите. А почему тогда так разнится практика? Почему один судья, допустим, принимает решение хотя закон-то у всех один , что человек с пистолетом, ранивший нападавшего с ножом, идет в колонию, а другой говорит: «Нет, это была самооборона»? Как так? Виктория Данильченко: А потому что у нас с вами нет прецедентного права. Мы не страна с прецедентным правом. Иван Князев: С языка сняли! Виктория Данильченко: Если бы у нас с вами была страна с прецедентным правом, то тогда бы я как-то смогла вам ответить на этот вопрос. Потому что судья — такой же человек, как и мы с вами. И он, безусловно, видит материалы дела, которое рассматривает. И наверное, в тех материалах дела, где возможно говорить о необходимой самообороне, он может отказать в том, что человек будет… Иван Князев: А судьи боятся, что ли? Они боятся, что потом другая сторона обжалует их приговор и их потом накажут? Виктория Данильченко: Нет-нет-нет. Ну что вы? Во-первых, судья, я думаю, как и любой работник… Иван Князев: Но почему они действуют слишком формально? Виктория Данильченко: Потому что, я думаю, у судей таких случаев, о которых вы приводите примеры, достаточно много. И если каждый случай через свое сердце проводить, он не сможет работать. Как и хирург не может работать, если он будет оперировать и плакать во время операции, потому что ему жалко человека. Допустим, не плакать, но ходит и думать: «Так, вот эта история не выходит из головы». Такое бывает у любого профессионала. Слушайте, у меня такое бывает.
Почему у нас в Семейном кодексе указано, что права родителей абсолютно одинаковые? У нас и папа, и мама обладают одними и теми же правами. В данном случае законодатель нам рассказывает о том, что мама — да, а папа, простите, — нет. Здесь, на мой взгляд, гендерное неравенство абсолютно налицо».