В Министерстве внутренних дел России заявили, что в розыск была объявлена феминистка Дарья Серенко (признана иноагентом в РФ). Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на. Книга «Девочки и институции» феминистки и писательницы Дарьи Серенко вошла в лонг-лист всероссийской литературной премии «Национальный бестселлер». Сумеречная Медиазона, дайджест новостей за 15 февраля. — В Курской области беспилотник атаковал нефтебазу; для тушения крупного пожара привлекли специальные поезда. В начале апреля МВД объявило в розыск феминистку Дарью Серенко*, которая, как ранее утверждал Минюст, руководит Феминистским антивоенным сопротивлением*.
Минюст признал «Феминистское антивоенное сопротивление» нежелательным в России
В России объявили в розыск писательницу Дарью Серенко по уголовной статье. В этом выпуске Анна Глазова представляет книгу поэтессы и политической активистки Дарьи Серенко о работе женщин в государственных культурных институциях и о том. Тверской районный суд арестовал фем-активистку Дарью Серенко на 15 суток по статье о демонстрации символики экстремистских организаций (ст. 20.3 КоАП). Феминистка Дарья Серенко*, ранее признанная в России иностранным агентом, объявлена в розыск МВД, говорится в базе розыска ведомства. Вот уже несколько дней в сети бурно обсуждают историю феминистки и соосновательницы "Фемдачи" Дарьи Серенко, которая рассказала о неприятном опыте работы с еще одной. Книга «Девочки и институции» феминистки и писательницы Дарьи Серенко вошла в лонг-лист всероссийской литературной премии «Национальный бестселлер».
Дарья Серенко: «У каждого сотрудника кризисного центра есть свое кладбище неспасенных женщин»
Активистка была задержана накануне в Москве из-за поста в инстаграме с логотипом "Умного голосования". В сентябре прошлого года в Роскомнадзоре сообщили, что сайт "Умное голосование" заблокирован в РФ , так как он используется для продолжения деятельности Фонда борьбы с коррупцией ФБК, признан в РФ экстремистской организацией и запрещен и внесен в реестр запрещенной в России информации.
Ранее об уголовных делах против Серенко ничего известно не было.
Активистку задержали накануне, на нее составили протокол о демонстрации символики экстремистских организаций, после чего она провела ночь в отделе полиции.
Чиков отмечал, что символика «Умного голосования» не признавалась экстремистской.
Вы первые, кто мне говорит, что я не виновата, как так? И начинается какой-то анализ. Ты замечаешь, что структура домашнего насилия — она трёхфазная: сначала идёт эскалация напряжения, потом удар, избиение, а потом то, что называется «фаза медового месяца». И во время «медового месяца» этот человек может ползать перед тобой на коленях, просить прощения, говорить, что такого никогда не повторится, и ваши отношения на какое-то время могут даже улучшиться. Он становится лучшим партнёром. А потом это всё возникает опять. И женщины начинают это тоже видеть. И чем больше они уходят, тем больше они понимают, что и они совершают вот этот оборот в цикле, потому что они уходят после избиения.
И уже может прийти, наконец-то, осознание, что так жить нельзя и нужно решиться на перемены. У меня был, к сожалению, грустный опыт, когда пострадавшей от домашнего насилия оказалась моя соседка по дому. Мы дружили семьями чуть меньше года. Я не знала, что над ней происходит насилие, я просто видела, что её парень сексист, и мы много спорили. Вообще, это очень частая корреляция: мужчины-сексисты, которые относятся к женщинам как к украшению интерьера, коллектива, как к объекту... Тут ещё такая логика включается, что, если это как бы не человек, а объект, его нельзя избить, ему нельзя причинить боль, его можно только сломать. В какой-то момент она пришла ко мне на день рождения, у нас был девичник, и внезапно её парень начал ей звонить и требовать, чтобы она вернулась домой. Потом он стал ломиться в нашу квартиру, она пошла в итоге, ей было стыдно. А утром она мне позвонила и плакала, что он её избил. Потом еще оказалось, что, когда она до этого ходила в гипсе и врала, что упала, на самом деле это он ей сломал палец, и ещё оказалось, что он её насиловал, когда она спала...
Я всё это восприняла очень эмоционально, и я стала на неё давить. Она переехала к нам на какое-то время, а потом он ее забрал. И я, вместо того чтобы сказать: «Это твой выбор, окей», — повела себя осуждающе. Я ей сказала: «Так нельзя, это всё повторится». Потом оказалось, что у этого мужчины были еще женщины, которые то же самое терпели от него, и он всех унижал, насиловал, избивал, манипулировал, устанавливал приложение слежки на телефон. Я ей это показала, она, естественно, не поверила. Тогда я предупредила, что должна буду деанонимизировать его, рассказать в соцсетях, потому что этого хотят другие девушки. Возможно, если бы я повела себя более спокойно, она к нему не вернулась бы. Но она к нему вернулась. А меня внесла в черный список в соцсетях.
Это то, как нельзя себя вести, нельзя чтобы эмоции были включены настолько. Поэтому этим должны заниматься не журналистки, а профессиональные организации, которые с холодной головой примут все решения, и так далее. Вот мой грустный опыт. Как можно оставаться неосуждающим? Ну, профессионалы понимают, в каком она находится искалеченном состоянии. Я недавно как раз написала пост в «Инстаграме Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации » про то, как сохранить этот баланс: с одной стороны, это как бы выбор женщины, а с другой стороны, нельзя молчать и нельзя её солидаризировать с ним, обобщать. Профессионально помогающие люди смотрят на это сверху, что ли, у них таких историй каждый день, и они уже схватывают структуру, а не наполнение. Ты видишь, как это устроено, и можешь абстрагироваться. Но не всегда. Именно поэтому у многих есть психологи внутри организации, чтобы тебе было куда выговориться.
Мне сотрудницы американского центра говорили, что до появления у них психолога, который каждую неделю делает им группу поддержки, они по вечерам либо напивались, либо приходили домой и плакали часами. Я жалею, что так вышло с моей соседкой. Она бы всё равно ушла, я не могла её держать, но, если бы у неё сохранилось ко мне доверие хотя его сложно было сохранить, потому что мне всё равно пришлось рассказывать те чужие ситуации, связанные с ее парнем , она бы могла ко мне вернуться в случае чего, обратиться ко мне ещё раз. Я процитирую свой пост, который назывался «Насильно не спасти» — и это правда. Читала, что в среднем таких эпизодов возвращения перед окончательным побегом-разрывом в среднем — 7-8 штук. Иногда разрыв может так никогда и не состояться. Например, по причине смерти обратившейся за помощью. Сотрудники кризисного центра из хороших ребят быстро превращаются в представлении пострадавших в плохих. В тех, кто лезет в их жизнь, мешает сохранить семью и "любовь". Память о плохих событиях и о причинах обращения за помощью может быстро вымываться, затмеваться.
А домашний агрессор, в очередной раз заполучив власть над жертвой, может настраивать ее против нас. Не винить ее. Понимать, что эти средние 7-8 раз — результат в том числе систематического насилия и нездоровой эмоциональной привязанности. А часто — разрушенной психики и самооценки. Чтобы женщина однажды вернулась за помощью, надо уметь ее отпускать. Оставлять в покое. Не становиться для нее врагом и ещё одной осуждающей и контролирующей инстанцией. Почему важно продолжать оказывать помощь? Потому что, когда пострадавшая будет морально готова уйти, все эти эпизоды, когда кто-то вытягивал ее в иную жизнь, могут сложиться в одну картинку: то, как я живу, — это страшно. Другая женщина говорила мне, что удалила меня отовсюду, но продолжала тайком читать посты о домашнем насилии, и они постепенно влияли на ее состояние.
Это очень сложный баланс — учитывать и свободу воли женщины, и ее ситуацию риска для жизни. Представляете, вы отпустите ее, а ее не станет. Как с этим жить потом? Потому что действительно, у каждой сотрудницы кризисного центра есть это внутреннее «кладбище» женщин, которым они не помогли.
Феминистка Дарья Серенко* объявлена в розыск по уголовной статье
| "Феминистское антивоенное сопротивление"* объявили нежелательной организацией | МВД России: писательница Дарья Серенко объявлена в розыск по уголовной статье. Фото: Александр Сухов / РИА Новости. |
| В Москве полиция задержала фем-активистку Дарью Серенко | T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО. |
Феминистка-иноагент Серенко объявлена в розыск
В этом выпуске Анна Глазова представляет книгу поэтессы и политической активистки Дарьи Серенко о работе женщин в государственных культурных институциях и о том. «Серенко Дарья Андреевна. 23.01.1993. Разыскивается по статье УК», — приводит сообщение ТАСС. По какой именно статье разыскивается женщина, не уточняется. МВД объявило в розыск признанную иноагентом Дарью Серенко.
«Феминистское антивоенное сопротивление»* включили в перечень нежелательных НПО
Феминистка Дарья Серенко*, которая ранее была признана в России иностранным агентом, объявлена в розыск. Некоторые пользователи Сети высмеивают феминистку Дарью Серенко за её пост о желании уехать из России. Проект для трансгендерных людей и их близких «T9 NSK» Прусикин Илья Владимирович Агумава Фидель Эдуардович Омбадыков Эрдни Басан Кашапов Рафис Рафаилович Серенко Дарья. Как передает РИА Новости, "Феминистским антивоенным сопротивлением" руководит Дарья Серенко, которая в января 2023 года была добавлена в список иноагентов Минюста РФ. Другая фигурантка, Дарья Серенко, известна своими высказываниями о желании, чтобы Россия исчезла, а также донатами в пользу Вооруженных сил Украины.
"Феминистское антивоенное сопротивление" пополнило список нежелательных в России организаций
Разыскивается по статье УК", - сказано в базе розыска. По какой статье ведется розыск, в базе не указано. Девушка после начала специальной военной операции стала соосновательницей движения "Феминистское антивоенное сопротивление", которое является иностранным агентом.
Для российской оппозиции политической целесообразности в такой «Фемдаче» нет. По мнению писателя Николая Старикова, мы наблюдаем пример политической борьбы с Россией: — Перед нами технология, которая заключается в том, что сначала в общественном сознании формируется некая норма, а затем оппонент искусственно наделяется отрицательными чертами в рамках созданной нормы.
Например, если есть желание очернить молодое советское государство, то частная собственность на средства производства объявляется нормой. И поэтому советская Россия, где национализирована промышленность, — аномалия. Остается только развить эту тему и можно закрасить черной краской одну шестую часть суши. Читайте также Четырехдневка: а про мужиков забыли!
Уполномоченный по правам человека в Москве предлагает добавить выходной женщинам, но за чей счет будет праздник, не поясняет Сейчас Запад на наших глазах формирует некую новую норму, которая совсем недавно по уголовным кодексам самих западных государств считалась преступлением. В рамках этой новой нормы Россию выставляют ненормальной. А дальше применяют против нее санкции или просто пишут про нее что-то плохое. Этот механизм не новый.
Напомню, некоторые западные лидеры не приехали на открытие Олимпиады в Сочи из-за того, что у нас якобы притесняют ЛГБТ. Для того, чтобы ввести санкции, разорвать экономические связи, ухудшить отношения нужен повод. Ведь Запад формирует у своих граждан искреннюю убежденность, что существует свобода, что нет никаких политических или экономических ограничений. И когда он сам хочет ввести ограничения, приходится объяснять, что везде свобода, а в отношении России этой свободы нет, потому что Россия сама виновата, она плохая, отрицательная.
Так же, кстати, действовали и нацисты, чтобы заставить немцев убивать людей. Они объявили целые государства неправильными, ненормальными и даже не людьми, после чего объяснили рядовому немцу, что убийство еврея, коммуниста, русского — это не преступление с точки зрения обычной человеческой морали, а в что-то другое.
Сейчас же у нас вообще вся система работает на стороне насильника.
Например, государство предоставляет адвоката агрессору бесплатно как обвиняемому, а заявившая на него женщина должна нанимать адвоката за свой счёт, чтобы доказать насилие. Так быть не должно. В этом законе также должна быть введена новая терминология.
Сейчас у нас нет понятия «домашнее насилие», «семейно-бытовое насилие». У нас есть всякие «бытовые конфликты», но это не описывает явление, которое вообще-то целый отдельный вид насилия. Вот же есть просто насилие».
Но нет, домашнее насилие, оно специфическое. Это не два незнакомых человека на улице, один из которых бьет другого, это люди, связанные психологически, экономически, эмоционально, у них общие дети, у них общее имущество. И это даёт огромное пространство для манипуляций и для замалчивания, потому что на незнакомого гораздо легче заявить, чем на знакомого, близкого, любимого человека, тут и зависимость, и чувство вины.
В законе о домашнем насилии должны быть прописаны виды насилия, которое оно может в себя включать. Например, сексуальное насилие — очень частая составляющая домашнего насилия. Я недавно была на ужасном шоу, меня пригласили туда в качестве эксперта и активистки, но в итоге не дали слова и я сидела четыре часа слушала, как люди обсуждают семейное насилие.
Я уже отвыкла от такой риторики, когда ведущий на полном серьёзе спрашивал у одного из тех, кто поддерживает закон: «Ну вот смотрите: приходит муж вечером с работы и говорит жене: "Давай займёмся сексом". А она такая: "Нет". А он такой: "Ну давай".
А он: "Ну давай". А она: "Нет". И он просто берёт и силой это делает.
Неужели это сексуальное насилие? Я понимала, какой же у нас интересный уровень представления о том, что такое насилие. Дети — это отдельное поле.
Дети в этой ситуации — мало того что свидетели насилия, а это очень травматично, они ещё являются и объектами делёжки. И это очень страшно — быть в позиции ребёнка в этой ситуации. Ещё в законе должна быть прописана профилактика: как это должно регулироваться государством, как это может быть остановлено, как может быть уменьшено.
И там должна быть прописана система реабилитации, то есть кризисный центр за счёт государства в каждый район, например. У нас сейчас, дай бог, если на целый город есть такой центр, особенно в регионах. Это основные пункты, с которыми я знакома, которые я знаю и, собственно, за которые я и выступаю.
Мне кажется или все же этот «смех в зале» в последнее время изменился? Что сейчас немножечко зашквар даже для консервативно настроенных СМИ прямо совсем в открытую выступать за очевидное зло? Это правда, да.
Но интересно, как в этом шоу сочетаются режимы. С одной стороны, все такие: «Насилие — это плохо. Мы сочувствуем сёстрам Хачатурян.
Вот мама сестёр Хачатурян. Вы через многое прошли. Вот адвокат сестер Хачатурян.
Девочки, бедные девочки, они через многое прошли». А потом раз — и человек, который поддерживает закон о домашнем насилии, — я забыла его фамилию, честно говоря, — обращается к матери сестер: «Аурелия, ну вот как вы могли это допустить? Вы что, не знали?
И опять происходит вот это искажение — что якобы в домашнем насилии виноваты женщины, матери, которые воспитывают насильников, матери, которые молчат. Это абсолютная безграмотность. Причины и следствия перепутаны.
То есть, с одной стороны, вроде бы он за повестку, а с другой — ничего в ней как будто не понимает. И в итоге ты сидишь и всё равно пребываешь всё в том же консервативном дискурсе, но под чуть более приятной обложкой. Мне казалось, что к середине просмотра всего того, что я увидела, я умру, потому что там началось такое: «Да-да-да, насилие — это плохо, недопустимо.
Насилие в семье — нельзя о таком молчать», — говорили все эти медийные люди, актрисы, актёры. А потом: «Нет, ну это всё от неполных семей. Вот мальчики воспитываются женщинами, у них нет жёсткой мужской руки, и они превращаются в насильников».
Как это работает?! Почему опять женщины виноваты?! Но при этом, да, теперь нельзя говорить, что насилие — это ок.
Я совсем не вижу, чтобы что-то в кино было в нашем, например. Я не знакома с российской теле-культурой последних лет, не знаю, что там происходит в сериалах на «Первом канале» и на «России-24». Это мой сознательный выбор, хотя вообще было бы хорошо узнать, какая там сейчас риторика, есть ли изменения.
Я думаю, исследователи массовой культуры делают такой анализ. Я в мировую массовую культуру больше интегрирована, и там, конечно, это очень-очень звучащая тема. Например, сериал «Большая маленькая ложь».
Для меня было удивительно, что вроде бы страна, которая давно осознала эту проблему, и закон соответствующий есть, и профилактика, и все что нужно, и всё равно выходит этот фильм и производит такой эффект, будто бы для них это острая проблема, о которой они чуть ли не впервые вслух говорят, наконец-то. Но на самом деле я не идеализирую ситуацию с домашним насилием в Америке. Я была в этом году в Сент-Луисе в журналистской поездке, и там посещала кризисный центр для женщин.
Понятно, что у них там всё более отлажено как система, и гораздо выше уровень гласности проблемы, и заявлений стало больше, потому что женщины стали больше об этом говорить.
После звонка девочки окружили меня плотным кольцом. Они гладили меня по голове и холодным щекам, плакали, просили прощения и били себя в грудь. Я смотрела в их участливые лица и не могла отличить одно от другого. Нельзя сказать, чтобы до этого момента мальчиков не было совсем, но их ситуативная коллективность стала заметной только в Международный женский день. Визуально мальчиков объединяло то, что на них, как говорится, лица не было. Мальчики были растерянны и прижимали к груди праздничные свертки.
Девочки переглянулись и молча сдвинули свободные столы буквой Т. Гости были усажены, свертки отобраны, торты разрезаны. Через полчаса мальчики оттаяли и стали наконец громко рассказывать друг другу о том, что было известно только им. Изредка они прерывались, чтобы провозгласить тост: — За женщин, без которых этот мир был бы гомогенным и гомосексуальным! Когда за столом стало совсем скучно, одна из девочек стянула с себя длинноволосый парик. Мальчики ничего не заметили, зато мы были в полном восторге — над нами будто бы взошла невидимая лысая луна. Снять свои волосы перед всеми мужчинами и положить их прямо на стол — могла ли женщина позволить себе такое сто лет назад?
Мы были в восторге и не хотели признавать, что с приходом мальчиков в пространстве что-то сместилось. Так бывает, когда душа ненадолго вылетает из тела, а ты этого не замечаешь и сидишь, уставившись в одну точку, пока из твоего носа бежит аккуратная капелька крови. Другие люди, конечно, могли запомнить, кто из нас Наталья, а кто Дарья, но совершенно не представляли, чем мы отличаемся друг от друга. В разгар работы мы и сами не всегда понимали, где тут чья рука и нога. Иногда казалось, что и желудок у нас теперь тоже общий, поэтому каждая начала приносить еду, сочетающуюся с тем, что едят другие девочки. Это было удобно. Мы подменяли друг друга на встречах и совещаниях, говорили с начальниками одним и тем же нейтральным голосом, который не достигал их слуха, вежливо выслушивали раздраженных посетителей, обещающих либо свергнуть действующую власть, либо прямо сейчас достать из авоськи с яблоками автомат и расстрелять всех нас в упор.
Однажды после очередного совещания, на котором была моя очередь притворяться то ли Натальей, то ли Дарьей, начальник пригласил меня к себе в кабинет. В кабинете было сумрачно, пахло влажными газетами и коньяком.