российский и советский философ, социолог, политолог, переводчик и общественный деятель. Доктор политических и социологических наук, кандидат философских наук и профессор. Алан Инграм[кто?] утверждает, что сочинения Дугина характеризуются «противоречиями и путаницей, которые несколько затрудняют их интерпретацию и обобщение»[89]. Дугин Александр Гельевич (р. 1962) – видный отечественный философ, писатель, издатель, общественный и политический деятель. I Дарья Платонова I Дарья Дугина I Z. А кто-то считает, что Z – это уже не просто буква, а символ, который «обильно полит кровью наших бойцов».
Идея как оружие: почему Дугина можно назвать «философом силовиков»
Демографическая яма, деградация во многих сферах жизни — все это беспокоит философа Александра Дугина. Известный философ Александр Дугин считает, что именно сейчас Россия переживаетпереломный момент, точку бифуркации. Сергей Мардан обсуждает вместе с философом Александром Дугиным, в чем теперь новый смысл существования России как государства и людей в нём.
Не за то воюем? Философ Дугин заявил, что спецоперации нужны новые символы
Александр Дугин появился на свет 7 января 1962 года на территории Москвы. Мы позвали главного и самого известного русского современного философа Александра Дугина, чтобы пройтись по важнейшим вопросам нашего бытия. Александр Гельевич Дугин — советский и российский философ, писатель, политолог, социолог, переводчик и общественный деятель, лидер Международного Евразийского движения. Председатель Евразийского комитета Международного "Евразийского движения" (МЕД). Александр Гельевич Дугин родился 7 января 1962 года в Москве.В 1979 году поступил в Московский авиационный институт (МАИ). Кто такой Дугин? Зигзаги жизненного пути Александр Гельевич Дугин, 1962 года рождения, сын генерал-лейтенанта Главного разведывательного управления Генштаба Вооружённых сил СССР, известный российский общественный деятель, философ, политолог, социолог.
Содержание
- Дугин Александр Гельевич | биография и последние новости
- Who is Mr. Dugin?
- вести недели
- Не за то воюем? Философ Дугин заявил, что спецоперации нужны новые символы
- Дугин, Александр Гельевич — Рувики
- Дугин, Александр Гельевич — Рувики
Вопросов остаться не должно. Дугин написал свою главную статью — вот, что в ней было
Александр Дугин, философ Александр Дугин, философ — Разные исторические и философские школы спорят о том, кто является субъектом истории. Этот вопрос остаётся открытым. Но когда мы говорим о стране, об исторической общности, о культуре, о форме специфической цивилизации, мы подразумеваем, что субъектом истории, который мы рассматриваем, является народ. Типы государственности, хозяйственные механизмы, культурные модели, идеологические надстройки меняются, сменяют друг друга и поколения. Но остаётся постоянная величина, живая в течение долгих веков и на обширных пространствах — народ. Говоря и думая о России, мы думаем не столько о государстве, сколько о той внутренней жизни государства, которой является народ. Государство лишь форма, народ — содержание.
Взгляды философа со временем менялись, после выхода из партии в 1998 году он был советником Председателя Государственной Думы РФ. Дугин преподает в различных российских и зарубежных вузах, он также читал лекции в США по приглашению Института Хопкинса. Александр Гельевич был колумнистом газет и журналов, в том числе «Новый взгляд», «Сельская молодежь», «Rolling Stone». С осени 2003 года Александр Дугин — лидер Международного евразийского движения. Публикации Александр Дугин — кандидат философских наук, доктор политических наук, доктор социологических наук. В библиографии ученого десятки статей и книг по экономике и геополитике. С начала 2000-х годов политолог развивает идеи евразийства и консерватизма, которые предлагает использовать как идеологическую платформу современной российской власти.
И многим экспертам Соловьёва не удаётся балансировка — Россия или их этническая идентичность? Вот Сатановский сорвался.
Он не последний». А вот как высказался по ситуации философ и политолог Александр Дугин: «Всё это было совершенно неизбежно. Сатановский и Кедми ещё бы выбрали Израиль. Соловьёв, при всём своем горячем иудаизме, выбирает Россию. Позиция Кремля и Путина просто объективно не может быть произраильской. Это необратимо. Враги России — коллективный Запад — поддержали только Израиль, а исламский мир, напротив, единодушно выстроился против него. Как бы Путин ни относился к Израилю, а кажется, он относится к нему лично очень хорошо, он вынужден был и будет поддержать палестинцев. И тут ни МИД, ни Захарова вообще ни при чём. Сатановский хотел оскорбить Путина, но не решился.
Соловьёв снял напряжение.
Вот это три центра принятия решений. Сейчас, конечно, задают тон наши радикальные противники и умеренные, а вот такие безразличные — их практически на Западе нет. Один центр — предатели, которые вместе с нашими радикальными противниками мечтают о немедленном поражении России. Собственно говоря, это «пятая колонна», которая давно уже сбежала и просто работает на киевский террористический режим, на западные спецслужбы. Но до последнего момента они были частью нашей политической, культурной, интеллектуальной элиты. Это были уважаемые люди, которые появлялись на всех каналах, были экспертами, публиковали свои книги и задавали тон.
Нельзя говорить, что это какие-то маргиналы. Они просто часть нашего истеблишмента, но только сейчас эти люди обнаружили себя как радикальные противники России, нашего народа, всего, что связано с нашей культурой, цивилизацией, ценностями. Почему деятельность зарубежных исследовательских компаний в РФ требуют максимально ограничить Они не стали такими после начала СВО — они всегда были такими. У нас много спортсменов, политических, культурных деятелей, олигархов именно таких. Кто-то уже совершил этот нацистский проукраинский каминг-аут, то есть сказал, что он плюнул в Россию. Это некая возможность повлиять на наши шахматы изнутри. Есть вторая сила — те, кто считает Россию частью западного мира, хотел бы заключить немедленное перемирие с Западом на любых условиях, но лоялен Путину.
Такие люди понимают, что это невозможно. Они представляют собой «спящих». Это часть элиты, которая напрямую на власть не восстает, но готова в любой момент это сделать, если откроется хоть какой-то шанс. Да, эти люди — не открытые враги. Да, они сейчас говорят, что за СВО, за Россию, но они делают всё, чтобы мы не сконцентрировали все необходимые ресурсы для мобилизации общества, для победы. Они, по сути дела, некий центр саботажа — невидимого, непрямого. Они говорят: «Да, Владимир Владимирович!
Дайте нам это поручение, мы его исполним первыми. Только вот этому не давайте, потому что он не то. Только мне дайте, я его исполню! Иногда они пересекаются, и налицо саботаж мобилизации нашего общества. И что ждет бойцов военной компании и ее основателя Но есть и третья фигура. Это партия победы, это народ, это президент, это патриоты. Мне понравилось, как в одном Telegram-канале кто-то написал: «Народ-фронт».
То есть народ и фронт — сейчас одно. Это мы. Мы есть и народ, и наш русский воин. Это одно сейчас. Эту партию победы, безусловно, возглавляют президент и по-настоящему, цивилизационно лояльные ему сподвижники. Не вся элита у нас прогнила, есть совершенно убежденные носители русского духа. Самое главное, что он стоит на этой стороне партии победы, но исторически ему досталась такая элита, и он пытается ей как-то манипулировать.
Он сам сказал, что нужна иная элита — из того народа, который на фронте, из того фронта, который в народе. То есть из мобилизованных. Путин сказал прямо: придут люди со СВО, и они должны быть правящей элитой, а не те, кто оказался в ней в самые упаднические, в самые предательские периоды нашей новейшей истории. Недавно в Киеве, например, решили запретить шрифт «Ижица», потому что он имеет российское происхождение. Я считаю, что даже просто наблюдать за взбесившимися свиньями не стоит. Представьте: человек находится в психиатрической клинике, он маньяк, у него припадок. Мы будем смотреть, как он зубами грызет батарею, расцарапал себе лицо, выкрикивает что-то нечленораздельное?
В самом наблюдении этой сцены есть что-то патологическое. Но и исследовать его детали — в этом что-то есть тоже нездоровое. Давайте просто в конце концов победим и на этом закончим. Забудем как страшный сон и не будем больше думать об этих извращениях. Просто начнем строить здоровое, нормальное общество, в здоровом направлении. Народный артист России Владимир Стеклов — о съемках в Донбассе, воюющих актерах и легионах тьмы — В чем настоящая цель Украины в этом конфликте? Всё это у нее было до начала конфликта.
Был полный контроль над территориями. Было национальное государство. Россия на него не покушалась. И вдруг в какой-то момент Украина — по крайней мере вот эта одержимая часть украинских нацистов — начинает делать всё, чтобы перестало быть так. Чтоб Крым отделился, чтобы Донбасс восстал, чтобы мы ввели войска и освободили еще два субъекта, которые с удовольствием проголосовали за вхождение в состав Российской Федерации. Глава ФАДН Игорь Баринов — об исторической общности народов двух стран, сохранении русского языка и настроениях в новых регионах России Есть тут какое-то логическое несоответствие. Если мы имеем дело с националистами, которые хотят сильное национальное государство, — они должны были идти к этой цели.
А тут всё наоборот. У них было национальное государство с Крымом, Донбассом, Херсоном и Запорожьем. И действия националистов, которые должны были укрепить власть, привели к тому, что этих территорий нет. Народов нет. Промышленность разрушена. Возникает вопрос: а правильно ли мы понимаем то, чего хочет Украина? У Фрейда есть фраза Was will das Weib?
Чего хочет Киев? Вот точно не национальное государство, потому что это его политика привела к разрушению, уничтожению, подрыву, расчленению. И приведет к его концу. Нужно, чтобы о них говорили, чтобы их показывали, приглашали на высшие заседания. А за эту известность и популярность они готовы отдать свое государство, свой народ, свое общество. То есть это некое гипертрофированное желание успеха. И всё становится на свои места.
Почему народ выбирает клоуна? Потому что клоуна может выбрать только народ-клоун. Как ведет себя Украина? Она идет на всё, чтобы сорвать рукоплескания любой стороны. То есть устраивает любые выходки, любые перформансы, любые действия. И никакой настоящей, далеко идущей цели — государственного строительства, возвращения Крыма, утверждения власти Киева над восточными территориями — уже нашими землями — и тем более атаки на Россию, этой цели не стоит! В Софии поспорил с президентом, в Праге порассуждал о контрнаступлении Украинцы хотят просто взывать к себе внимание, и надо сказать, что они своего добиваются.
Стоит только изменить это целеполагание, и логика поведения киевского режима становится совершенно понятной. Мы имеем дело с такими сбрендившими актерами, которые готовы на всё, лишь бы им аплодировали и помогали, лишь бы их любили. А когда они кому-то надоедают, они придумывают новые трюки и делают это достаточно изобретательно. Если этим трюком является война — они идут на войну, на убийства, на пытки.
Философ Дугин о вагнеровцах и власти
Это Русь будущего. Но все этапы начиная со второй половины русского XV века — это Третий Рим. Такова сложная диалектика нашей истории. Индия, безусловно, самостоятельная цивилизация. У нее есть свой собственный уникальный Логос, свой Dasein. Индия — это не страна, это мир, это целая планета, континент.
Они складываются в Логос. В Индии мы в полной — совершенной! То есть наличие у Индии субъекта в понимании 4ПТ не подлежит сомнению. Важно лишь довести до конца процесс глубинной деколонизации и смело утвердить собственно индуистскую идентичность, основав на ней всю полноту традиционного порядка. Это как приход Десятого Аватара Калки, который положит конец кали-юге, эпохе хаоса, вырождения и упадка.
Поэтому в многополярном мире, безусловно, Индия станет полюсом, отличным от всех остальных. Быть полюсом - значит принимать полностью суверенные решения. В какой мере этот традиционалистский автор оказал на Вас и на Ваши теории влияние?
Нухаев летом 2001 г. В ноябре 1999 г. С 1998 по 2003 г. На учредительной конференции был избран в состав Координационного совета. С 2000 г.
Читал курс лекций «Традиционализм как язык». В работе лектория участвуют Ю. Мамлеев, Е. Головин, Г. В начале 2000 г. В кон. Сусловым: Деньги теперь у меня абсолютно другие, не сравнить с теми, что давали на «Россию» и селезневские выборы. По объяснениям помощника А.
Павла Зарифуллина, денег не было вообще, и тогда, как не странно, помог Марат Гельман — дал просто так 45000 долларов, деньги по тем временам неплохие. На это и жили какое-то время. Заявил: Настоящей победой евразийских идей стало правление Путина… Мы поддерживаем президента тотально, радикально. В руководство движения вошли П. Суслов, Н. Клокотов, муфтий Т. Выступление на учредительном съезде «Евразии». В Париже в январе 2011 г.
В 2002 г. Председатель политсовета партии. Исключен из партии П. В сентябре 2003 г. Создает так называемое «Международное евразийское движение» МЕД. Учреждено 20 ноября 2003 г. Лидер МЕД и председатель «Евразийского комитета». Торшин, А.
Именно конца человека, не конца истории. Потому что дальше может наступить постистория. Я думаю, Бодрийяр знал о существовании этого выбора, знал о его трудности — и он его не сделал. Мы будем знать о нем вместе с Бодрийяром или вместе с последователями традиционализма и хайдеггерианства до того момента, пока человек есть.
Но когда и если нас заменят машины: ИИ, постчеловеческие вечно меняющиеся аватары или киборги, — после этого нас поглотит негуманистическая стихия, которая нас обступает. Не будет человека, и разговор об этом будет бесполезен. Не придет один человек к другому, не задаст такой вопрос: «Ты защищаешь человека? Приход модерна против традиционного общества уже был приведением этой фундаментальной машинности, дегуманизации как фактом.
Фактически мы живем в эпоху машин и ИИ 300—400 лет. Сейчас финализация, сейчас это все приобретает гротескные формы, но на самом деле этот резкий поворот начался с Кальвина. Идея предопределения, которая запрещает свободу выбора, на которой настаивали католики, которую они категорически не хотели отдавать протестантам, — это идея совершенно другой исторической, социальной, антропологической картины мира, где предопределенность, полностью дегуманистическая механика полностью поражает в правах экзистенцию свободной души. Модерн принес с собой фундаментальную несвободу, которая стала расти.
Самое поразительное, максимум этой несвободы достигается в либерализме — идеологии, которая называется «идеологией свободы». Конечно, по сравнению с коммунизмом и фашизмом либерализм имеет признаки освободительной стратегии. Я даже не хочу это ставить под сомнение, это так. Но когда он остается один, то тут мы и видим, с чем имеем дело.
Либерализм сегодня — это квинтэссенция тоталитарной дегуманизирующей отчуждающей стихии, это триумф механизации. Субъект-автомат концептуализирован Хайдеггером как das Man. То есть в бытии любого непробужденного человека, любого человека, живущего в соответствии с законами любой эпохи, даже самого золотого века — или древности, мифологических, традиционных обществ, мы видим уже наличие этого ИИ. Если мы думаем так же, как думает телевизор, интернет, государство, политика, большинство, и если мы не ищем онтологических обоснований, экзистенциальных корней того, что происходит вокруг нас и с нами, — мы уже находимся немного в плену ИИ.
Сегодня это просто приобретает характер завершения. Скорее, вопрос о свободе решения. Я думаю, что это понятие Entscheidung в хайдеггеровском смысле. Хайдеггер интерпретировал решение как выбор режима экзистирования.
Либо ты экзистируешь аутентично, либо ты экзистируешь неаутентично. Поэтому свобода имеет очень простой и одновременно корневой характер. Либо ты выбираешь бытие человеком, либо ты выбираешь «не-бытие» «не-человеком». Бытие и человек — это вещи, системнейшим образом связанные.
Человечность и онтологичность не являются какими-то предикатами, которые можно редуцировать одно к другому, — это одно и то же. Хайдеггер хочет сказать, что это Dasein. Поэтому Dasein должен выбирать либо себя — тогда выбирают бытие и человечность — либо машину, das Man. То есть то, что думают, так делают, так поступают, так разрабатывают, it works.
То есть разные формы отчуждения заменяют глубинный Selbst [самость. Есть одна из ключевых точек биографии Хайдеггера — его встреча с Паулем Целаном в 1966 году. C одной стороны, великий философ Хайдеггер, который отчасти так или иначе связан с традицией, бывший член нацистской партии и нацистский ректор университета, с другой — великий поэт Пауль Целан, пишущий по-немецки, переживший Катастрофу еврей из Румынии, автор « Фуги смерти » — быть может, главного из стихотворений о Холокосте. Что означает этот диалог для вас?
Это встреча Хайдеггера и Шоа. Встреча показывает двойной тоталитаризм этих концептов. Во-первых, если бы Хайдеггер исчерпывался F-word, этой встречи бы не произошло, как и встречи его с Ханной Арендт. Не важно отношение Хайдеггера к слову на Ф — важно то, что Хайдеггер им не исчерпывался.
Он настолько превышает F-word, что F-word просто теряется по сравнению с Хайдеггером. Абсолютно точно так же, когда Целан нырнул в смерть, он оставил после себя Sein und Zeit «Бытие и время» со своими комментариями, и это тоже очень показательно. Принципиально, что Целан не исчерпывается Шоа. И Шоа по сравнению со страданием, миссией еврея как онтологического существа так же убога, ничтожна по сравнению с Целаном, как и слово на Ф по сравнению с Хайдеггером.
Встреча Целана и Хайдеггера показывает разрыв и гибель, взрыв тоталитарных идеологических конвенций перед лицом экзистенциально-метафизического диалога. Потому что это были не два полюса, это был один и тот же полюс. Потому что поэзия для Хайдеггера была родиной в неменьшей степени, чем Германия. Германия ценна для него, как поэзия, а поэзия — как Германия.
Целан, который был немецким патриотом и просто стал жертвой тоталитарной, модернистской версии слова на Ф, приходит к Хайдеггеру не для того, чтобы свести с ним счеты, не для того, чтобы плюнуть или написать донос в стиле Марлен Ларюэль или Виктора Фариаса. Критиковать Хайдеггера за F-word — это доносить на еврея, который живет у тебя тайно, представляясь немцем. То же самое. Или говорить, что кто-то там ругал Сталина, чтобы за ним приехал черный воронок.
Одно и то же. Вдруг — встреча Целана, который гениальный поэт, это поэт в полном смысле слова. Одновременно он совершенно еврей, то есть он полностью верен своей собственной идентичности. А Хайдеггер — немец, который философ и верен своей собственной идентичности.
Между ними диалог-то и может состояться — пожалуй, единственная форма диалога, которая по-настоящему интересна. Я думаю, Хайдеггеру было чрезвычайно скучно с другими немцами, тоскливо было Целану с другими евреями. Потому что на самом деле страшно скучно, когда одно говорит само с собой. Просто воспроизводство одного и того же.
Только крайне убогие люди довольствуются воспроизводством механических штампов, которые разделяют все окружающие. Это не выход за пределы двух идеологических антагонистических вселенных — религии Шоа и слова на Ф, а демонстрация того, насколько отчуждающими, тоталитарными, принципиально дегуманизирующими являются обе эти идеологии. Как только они становятся ограничивающими Wertensystemen [целостными системами. А эта встреча — встреча двух аутентичностей, которые на самом деле есть не что иное, как два аспекта одной и той же аутентичности.
Это очень интересный момент. Те, кто способен к подобного рода действиям, встречам, диалогам, контактам, восстанавливают достоинство и Германии, и евреев, и философии, и Логоса. Это действительно фундаментально. Я большое внимание уделяю этому эпизоду, о нем писал, а также Лесьмяну или Дюркгейму, в другой сфере, Леви-Строссу или Гуссерлю — учителю Хайдеггера.
Считать, что евреи — это те, кто исповедуют религию Шоа, — это считать, что все неевреи исповедуют религию F-word, кроме юдофилов. Еврейский мир колоссально интересный, он не может быть ни принят, ни отвергнут, потому что он слишком сложен, чтобы его принять или его отвергнуть. И когда его пытаются свести к неким штампам, угрожающим всем подряд обвинением в антисемитизме, это денонсация, низведение и унижение еврейского начала. Зеэв Жаботинский говорил прекрасно в этом отношении.
Знаете, говорит, дорогие евреи, столько много людей нас не любит, открыто это говорит и ставит свои подписи — давайте сосредоточимся, если уж вы такие у нас воинственные, на борьбе с ними. Зачем еще денонсировать тех, кто так не считает, говорит противоположное, а мы, мол, догадываемся, что это не совсем так, и давайте бороться с тем, кто не проявляет принципов антисемитизма: а вдруг он антисемит! Это совершенно неправильно, есть достаточное количество открытых антисемитов, которые не скрывают это, давайте с ними бороться. Есть люди, которые отождествляют себя с либерализмом, религией Шоа, но это не значит, что ты должен в это верить, в коммунизм или либерализм.
Ты можешь верить в то, во что ты хочешь. Ты свободен. Либо если это не так, во что-то ты можешь верить, во что-то нет, то добро пожаловать в машинный мир, который сам распылит, наделит тебе такие разделы, в которых ты можешь там двигаться. Встреча Хайдеггера и Целана — это встреча жизни за пределами убивающих, отчуждающих идеологий и мировоззрений.
Это встреча человеческого с человеческим. Оба были людьми. Демонизация или дегуманизация врага, будь он немцем, арийцем, мужчиной, белым, евреем, африканцем, русским, лишение его человеческого достоинства, о чем Карл Шмитт говорил в «понятии тотальной войны», и есть нигилизм, сущность нигилизма, от кого бы тот нигилизм ни происходил — от нацистов ли, от либералов, от филосемитов, от антисемитов. Как только мы лишаем другого человеческого достоинства, как только мы используем некую формулу для радикальной и тотальной эксклюзии, эксклюзивной эксклюзии.
Какие-то границы должны быть, но эксклюзивная эксклюзия означает, что мы не только убиваем другого, но и убиваем самого себя. Мы на самом деле уже не мы сами, если мы исключаем еврея из нашего общества на основании того, что он еврей, мы исключаем сами себя из своего собственного общества. Это используют либералы в отношении слова на Ф. Интересный случай с Дьедонне Мбала Мбала во Франции.
Он комик, который смеялся надо всем. И пока он смеется над христианами — все хохочут, над белыми французами — все просто на полу лежат… И когда над мусульманами — все всё равно продолжают хохотать. Он сам черный. И когда Дьедонне Мбала Мбала решил посмеяться над евреями, сразу обвинили, что он не черный, а белый супрематист.
То есть цвет кожи у него мгновенно поменялся в глазах его критиков. И тут же он, будучи нормальным французским евреем, левым либералом я с ним встречался в начале 90-х , оказывается в Le Monde, везде карикатура: отдает нацистский салют. Слово на N включается в Бернара Коэна. Он говорит: при чем здесь это, я либеральный левый еврей, политкорректнее меня ничего не существует, как можно было нарисовать меня с вытянутой рукой?
Потому что евреем является не тот, кто является евреем, а тот, кого этой звездой пометит гестапо. C Мило Яннополусом то же самое произошло: греческий еврей-гомосексуалист был обвинен в патриархате, антисемитизме, сексизме, мачизме и антифеминизме просто потому, что он не разделяет общую глобальную методологию и взгляды современной либеральной элиты. Как только человек подходит к этой грани, начинаются интересные открытия. Курехин сказал: вот я дружу с Дугиным.
Шел 1995 год. Вдруг — был такой Дмитрий Пригов, концептуалист, который поносил все, у него был абсолютный релятивизм, обнаружение нигилистической сущности искусства, он мог легко пройтись по Богу, Церкви, религии, человечности. Но узнав, что Курехин дружит со мной, приехал на его программу, тихонечко ему говорит: — Сергей Анатольевич, что же ты делаешь, а как же наши предки, а как же вообще все? Это невозможно!
То есть он оказывается банальным, классическим пенсионером, который разделяет всю совокупность всех предрассудков возраста, своей эпохи и своей культуры, и весь его нигилизм, и свобода, и презрение к общим установкам сводились к абсолютно поверхностному эпатажу, который имеет четко ограниченные модели, не выходящие за пределы гипертоталитарных, расистских и эксклюзивистских моделей, которые на самом деле и являются для него главными. Соответственно, это мы видим сегодня в полной мере. Тогда это было для Курехина откровением. Чем Пригов, приходящий со своей озабоченностью к Курехину на программу «Я и моя собака», отличается от речи Геббельса, я не понимаю.
Это та же самая нацистская пропаганда, которая говорит нам необоснованные вещи, заставляя нас безусловно верить в какую-то ахинею. Все эти тоталитарные идеологии и современная либеральная идеология: прогресс, феминизм, все постмодернистские, все постгуманистические, постчеловеческие проекты — они все пронизаны крайними формами расизма и эксклюзивизма. Чем больше они настаивают на свободе, тем более они становятся нетерпимыми, тем больше они похищают ту свободу, которая не укладывается в их представления о свободе. Или концепция Другого — сколько [с ней] носились.
Но если кто-то по-другому трактует концепцию Другого, чем вы, будучи сторонником Фуко, то вам конец просто. Наверное, вам уже пора собирать вещи, с вещами на выход. За вами приехал политкорректный макроновский воронок. С другой стороны, вы разрабатываете «Ноомахию», борьбу и диалог Логосов, которая находится в рамках некоторой структурной схемы.
В процессе написания двадцати томов я еще и думаю. Поскольку процесс мысли для меня всегда открытый, то я возвращаюсь к каким-то аспектам, уточняю что-то. Говорить о «Ноомахии» как о чем-то законченном трудно, хотя труд почти завершен… Осталось поставить точку. Последним томом является русский Логос, в котором я тоже обнаруживаю всё новые и новые для меня аспекты, так что рассказать об этом кратко мне затруднительно.
Смысл «Ноомахии» в том, что, продолжая приглашение Элиаде и еще в большей степени Иона Кулиану, его ученика и последователя, я попытался создать универсальную модель человеческих культур и цивилизаций, то, о чем писал Гессе в «Игре в бисер». Как правило, люди, которые создают всеобщую теорию всего, — это очень скучные малопривлекательные шизофреники, поэтому я понимаю, насколько по-идиотски звучит предложение. Но Кулиану мы читаем, Элиаде мы читаем, а также Тойнби, а также Шпенглера, а также реконструкции Данилевского. Это стало частью нашей культуры.
В принципе, «Ноомахия» — это продолжение этой линии, попытка построить плюральную антропологию различных культур, основанную на главном принципе. Первый принцип: культура — это мир. То есть это феноменология, если угодно. Это значит, что нет какой-то отдельной реальности, которая описывается разными культурами.
А культура и мир приходят вместе. Я в этом отношении сторонник мультинатурализма в духе Вивейруша де Кастру , который показывает, что если мы считаем, что есть одна природа, которую мы, западноевропейские люди с научным образованием, знаем, а все остальные являются как бы грезящими субъектами, помещенными в эту единственную реальность, то мы расисты. Принимая их мультикультурализм, мы все равно считаем, что истину об этом мире знаем только мы, сторонники современного западного научного мировоззрения. Я последовательный плюралист.
Культура создает природу, или, если угодно, культура создается вместе с природой, поэтому нет одной и той же природы и двух разных взглядов-культур на нее. Есть две культуры и две природы. Правда, де Кастру говорит, что индейцы в Латинской Америке допускают, что есть много природ, но есть только одна культура — человеческая. И даже свинья или птичка пекари считает себя человеком, и ту лужу, из которой она пьет, она считает озером и т.
Койот, когда он ест труп, считает себя человеком, который приглашен на ужин к другому человеку. Я вот тут не совсем бы с этим согласился. Я считаю, что существуют мультинатурализм и мультикультурализм одновременно. Что существует множество субъектов и множество миров, конституируемых этими субъектами вместе с самими собой.
Плюрализм — это основа «Ноомахии». Существует столько миров, сколько и культур. Мир и культура — это практически неразрывный феноменологический синтез. Такие структуры все имеют интенциональный характер.
Но как изучать тогда это многообразие? Для изучения этого многообразия я ввожу не один Логос или максимум два, которыми оперируют социология и антропология XX века. Исследуя эту двойственность рациональности, чтобы найти какой-то метод, как рассматривать разные общества, я пришел к тому выводу, что в эти два типа рациональности не укладывается очень много явлений мировой культуры. Тогда я обнаружил третий Логос — Логос Кибелы.
Как раз тот, что с феминизмом становится доминирующим. Гиперматериализм, нигилизм и феминизм как однопорядковый ряд. Зафиксировав этот черный Логос — Логос Кибелы, — я получил возможность интерпретировать культуру она же рациональность, она же природа разных народов Земли с точки зрения сочетания этих трех Логосов. Первый — Логос Аполлона, эксклюзивистский.
Логос Аполлона — это совсем просто. Это три закона Аристотеля. Это на самом деле просто так сказать. А чтобы понять, что такое «А есть А», что такое «не А», что такое «либо А, либо не А», надо проделать очень серьезную работу.
Эксперты говорят, что целью был именно он, а наследница оказалась не в том месте. Уже потом стало известно, что за рулем сидела известный политолог и общественный деятель Дарья Дугина. Сначала эту информацию не подтверждали, но вскоре появились первые кадры, а после и сам Александр Дугин, идеолог «Русского мира», оказался на месте, и по его лицу все было понятно. Выяснилось, что днем Дугин и его дочь были на фестивале «Традиция», на который их пригласили в качестве почетных гостей. Александр Гельевич выступил с лекцией, а затем, ближе к вечеру, они уехали. Причем политолог должен был ехать на том самом внедорожнике Land Cruiser, но в последнюю минуту пересел в другую машину и отправился следом за дочкой. Последние фото Дарьи Дугиной — дочери идеолога «русского мира», которую взорвали в автомобиле Она проехала около десяти километров, прежде чем сработало взрывное устройство. Эксперты говорят, что было не менее 400 граммов взрывчатки.
Александр Дугин
Александр Дугин — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг. В программе «Самое время» философ, политолог и социолог, лидер Международного евразийского движения Александр Дугин расскажет о том, как изменилась его жизнь после гибели дочери, о глубинном смысле СВО, о том, какой путь прошла Россия и какое у нашей. Александр Гельевич Дугин появился на свет в Москве 7 января 1962 года в семье сотрудника ГРУ и врача. По словам Дугина, это отражение его собственной «четвертой политической теории», которая должна прийти на смену трем другим: либерализму, социализму и фашизму. На самом деле Дугин, судя по его интервью 2014 года, с президентом России даже не знаком, а увольнение из МГУ показывает отсутствие покровительства со стороны властей.
Тайна Дугина: как философ стал самым страшным человеком для Запада
По его оценке, нужно избавиться, прежде всего, от ментальной колонизации. Это проекция. Есть западный субъект, который отождествляет себя с судьбой человечества и говорит — я есть прогресс, технологическое развитие, все, кто хотят развиваться, следуйте в этом направлении, потому что я есть человечество. Это и есть колониализм, расизм, этноцентризм современной глобализации. То есть — Запад говорит о себе не как об одном из, а как обо всех, и искренне не понимает, когда кто-то с этим не соглашается — если вы не согласны, мы летим к вам. Начинаются конфликты, санкции, войны», — пояснил Дугин. Политолог обратил внимание, что Россия 30 лет жила в тени глобального Запада, пытаясь встроиться в процесс глобализации, но руководство страны забывало, что это закрытый проект. Этот субъект хранит формулу своей субъектности очень тщательно.
В нашем языке, способе мышления эта глобальная субъектность Запада встроена. Это просто некий вирус, который действует в нашей операционной системе, в нашей ментальности.
Человек должен умирать с большими планами - с волнением, какое испытываем мы перед открытиями. Мы ставим себе задачи на месяц или год. На Великий Пост. Но помня об этой вечности впереди, мы можем ограничивать сроки лишь для собственной дисциплины.
У нас вот такой свой, наш белорусский, наш народный. Сергей Хоменко, заместитель председателя Совета Республики Национального собрания Беларуси: Весьма символично, что сегодня делегаты Всебелорусского народного собрания от имени всех участвующих возложили цветы к святому для каждого белоруса памятнику на площади Победы. Сохранение традиций — наверное, обязанность каждого помнящего о том подвиге, который был совершен в годы Великой Отечественной войны, когда фашистская нечисть пришла на нашу землю.
И вот если сравнивать, глава государства сказал, что тогда мы все вместе, народ, спасли страну. Это как во время войны, Курская дуга — переломный период. Поэтому из всего времени, сколько вот мы, 30 лет новейшей нашей истории, основные посылы нашего государства — независимость, мир, мирные переговоры. Надо строить свою экономику, надо строить свою политику, она и построена. И самое главное, что это политика миролюбия, самостоятельности, самодостаточности. Вот это самое главное.
Под наблюдением врача, его состояние.
Напомним, что двумя днями ранее, 20 августа, в Подмосковье на Можайском шоссе произошел подрыв легкового автомобиля, за рулем которого находилась журналистка Дарья Дугина. В результате произошедшего 29-летняя девушка погибла.
вести недели
| Дугин Александр Гельевич | биография и последние новости | Парадорн Рангсимапорн[кто?] характеризует Дугина как «политического хамелеона, представления которого приспосабливаются к окружающей среде»[100]. |
| «Победа — это возвращение России к своим корням» | Статьи | Известия | Александр Дугин — все новости о персоне на сайте издания Скрепа навеки: Дугин не советует русским мужчинам бриться и пользоваться шампунем. Рассказываем, кому принадлежал внедорожник, в котором погибла Дарья Дугина. |
| Кто такой Александр Дугин: «идеолог русского мира», чью дочь убили подрывом машины — OfficeLife | Споры о том, кто стоит за преступлением, продолжаются, а в западных СМИ предметом пристального внимания стала личность самого Александра Дугина, притом что информацию о самом теракте они дают в виде сухой подборки фактов. |
Курсы валюты:
- «Для меня кошмар повторяется и повторяется»
- Тайна Дугина: как философ стал самым страшным человеком для Запада
- Идея как оружие: почему Дугина можно назвать «философом силовиков»
- Фашизм, консерватизм или что-то другое? Разбираемся в идеях Дугина
- Погода этим летом в России будет жаркой — синоптики
Опубликовано обращение Александра Дугина
| вести недели | Александр Дугин предложил таджикским мигрантам свою авторскую формулу жизни в России. пишет в статье «Ошибки России на постсоветском пространстве и пути их исправления» на РИА Новости известный философ и доктор политических наук Александр Гельевич Дугин. |
| Чем знаменит отец погибшей Дарьи Дугиной, философ Александр Дугин | Александр Дугин. Нам необходим образ Победы У нас нет исторического времени. |
| Александр Дугин: биография и личная жизнь, жена, рост и вес, карьера и успех, Инстаграм и фото | Новости компаний. |
«Рожать в каменных джунглях»: в чем неправ Александр Дугин
| Кто такой Александр Дугин, машину которого взорвали ночью? Подробности убийства его дочери Дарьи | Александр Дугин – это отечественный политолог, философ, переводчик и общественный деятель, который ранее преподавал в МГУ, был телеведущим. |
| Александр Дугин о двух сценариях для России после мятежа: самый ужасный – оставить все как есть | Александр Дугин — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг. |
| Зеркало Аполлона против червей Кибелы. Интервью с Александром Дугиным — Нож | Открытие Высшей политической школы имени Ивана Ильина в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ) под руководством "евразийца" Александра Дугина вылилось в крупный скандал. |
| Убийство Дарьи Дугиной в Подмосковье: что уже известно (хронология) - Новости Калининграда | Известный философ Александр Дугин считает, что именно сейчас Россия переживаетпереломный момент, точку бифуркации. |
Фашизм, консерватизм или что-то другое? Разбираемся в идеях Дугина
Как передает корреспондент РИА «Новый День», такое мнение высказал философ, политолог Александр Дугин на Петербургском экономическом форуме в рамках дискуссии «Горизонт-2040: Россия на карте мира». Дугин Александр Гельевич (р. 1962) – видный отечественный философ, писатель, издатель, общественный и политический деятель. Александр Гельевич Дугин российский политический и государственный деятель, философ, политолог, социолог. Александр Дугин — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. Александр Гельевич Дугин появился на свет в Москве 7 января 1962 года в семье сотрудника ГРУ и врача.
вести недели
Преподавал курса «Философия политики» в Международном эколого-политологическом университете. С ноября 2003 года — лидер Международного евразийского движения. Присвоение звания почётного профессора Евразийского национального университета имени Л. С 2005 по 2006 год — колумнист журнала Rolling Stone. Ведущий геополитической программы «Вехи» на телеканале «Спас». С 2007 года — член совета Всемирного русского народного собора. С сентября 2008 года — профессор Московского государственного университета имени М.
Самым известным из них стал «Изборский круг», который создал писатель-антисемит Александр Проханов со своим другом Дугиным. На первом собрании председателем стал новый министр культуры и прославившийся ревизионистскими взглядами историк Владимир Мединский. Присутствовал там и священник, причем не из последних: архимандрит Тихон, «духовник» Путина. На заседании была принята программа клуба, в которой утверждается, что «на данном историческом этапе идеологией России должно стать строительство Евразийской Империи — универсальной модели государственного устройства». Обратный отсчет начался. Полтора года спустя Россия аннексирует Крым, а архимандрит Тихон назовет это «победой». По мнению Александра Дугина, это стало «революционным» геополитическим шагом, «окончательным разрывом с западной системой». Но он хочет пойти еще дальше. Аннексировать юго-восток Украины, «Новороссию», как говорит теперь Владимир Путин.
Там у него есть «сотни» сторонников, молодых сепаратистов из его Международного евразийского движения. Советская империя Дугин дает им указания из Москвы и даже сам бывает на месте событий запрет на въезд в страну был отменен президентом Януковичем в 2010 году. А потом? Раз Дугин - почти официальный пропагандист, на этот счет он говорит с осторожностью. Он уверяет, что не хочет военного вторжения на другие «русские земли». Он отмечает лишь, что Путин «начал возвращение к имперской этике». Понимайте, как хотите. В 2008 году он был откровеннее: «Советская империя будет восстановлена различными средствами: силой, дипломатией, экономическим давлением... Все будет зависеть от места и времени».
О российских планах в Европе он говорит охотнее: «Это ключевая территория в войне с атлантизмом». Ему искренне жаль, что «у Сталина не было военных ресурсов для вторжения в Западную Европу». Сегодня он хочет нейтрализовать ее, отделить ее от США. Помогая европейским ультраправым партиям прийти к власти или, по крайней мере, дестабилизировать существующие правительства: «Мы будем поддерживать бунт народов в грядущем экономическом и общественном кризисе». Франция — одно из приоритетных направлений Дугин уверяет, что Кремль решил поддерживать ультраправый интернационал повсюду в Европе. Вот тому доказательство: во время своего последнего выступления на телевидении 17 апреля президент России приветствовал венгерского премьера-ультранационалиста Виктора Орбана, который поддержал действия Москвы на Украине, получив в обмен снижение цен на газ. Путин даже не без удовольствия отметил высокие результаты неонацистской партии «Йоббик» на выборах в Венгрии.
Язык может быть самым разным, не только классическим языком, на котором мы общаемся. Может быть язык музыки, звуков, язык образов, картин, язык чувств, body language. Язык для меня тотален, а искусство — это та сфера, где язык расслабляется. В философии мы как бы подтягиваем язык к концептуальному мышлению, мы очень строги. Мы помещаем язык в дисциплинарное пространство, надзираем и наказываем над языком и в языке. В искусстве язык как бы отдыхает, напряжение, которое связано с казарменным положением языка в философии или в строгих дисциплинах, в социологии, антропологии, снимается. Язык расслабляется и часто обнаруживает то, что ускользает от внимания профессиональной философии. Поэтому искусство представляет для меня огромный интерес. Хайдеггер говорил, что есть две формы человеческого духа: философия как концептуальное мышление и искусство как das Heilige, священная форма мышления, миф. Я интересуюсь поэзией, но для меня это по большому счету все равно язык. Язык, немного по-другому организованный, язык более пластичный, более комплексный, более дионисийский в каком-то смысле, чем аполлонический язык философии. Поэтому в культуре я в первую очередь вижу возможности идей и даже концептов организовываться или существовать неким более свободным образом. Но эта свобода не делает искусство чем-то полностью самостоятельным. В конечном итоге искусство сообщает нам о чем-то таком, что может иметь философское объяснение. Все то, что не имеет философского объяснения в искусстве, либо ничего не значит, либо второстепенно, либо просто еще не понято. В этом смысле мы с моим другом Сережей Курехиным в последние годы его жизни были очень близки. Это связано с концентрированным вниманием к интерпретациям. Сам Курехин был мыслителем, и он закладывал интерпретацию в произведения искусства, он превращал интерпретацию в искусство, то есть некое пояснение пояснения. Курехин замыкал семантическую ленту Мебиуса. О рациональных философских вещах он говорил с улыбкой. Все думали, что он морочит всем голову, а потом с серьезным видом нес ахинею, и многие принимали это за чистую монету. Мы были друзьями в контексте герменевтики. Сергея чрезвычайно вдохновляли ее переливы в контексте политики, политологии или политической физиологии; он дразнил людей искусством, музыкой, перформансами. Постепенно он стал дразнить их политическими идеологиями. В искусстве это нравилось и сходило с рук, но в сфере политических идеологий, как выясняется, действует гораздо более тоталитарная модель, в том числе в либеральном обществе. Это было самое интересное для него открытие — что либерализм в искусстве — это некоторая свобода, а либерализм в идеологии — это не свобода, а форма тоталитаризма, форма исключения, организованная иначе, чем в тоталитаризме коммунистическом или фашистском, но не менее жесткая и не менее эксклюзивная. Просто есть другие догматы: если ты их преступаешь, то тебя стирают, тебя помещают в гетто. Есть такой эвфемизм в современном политкорректном сленге — F-word, «слово на Ф». Если кто-то подозревается в том, что может иметь какое-то отношение к слову на Ф, то либерализм мгновенно помещает его в то самое гетто. Абсолютно в то же самое социальное, семантическое, политическое, экономическое гетто, куда попадали евреи во время гитлеровской Германии. Если ты еврей в гитлеровской Германии, то ты оказываешься практически вынесенным за пределы, то есть ты исключен. Как говорил Агамбен, ты оказываешься в сфере «голой жизни». Сегодня в либерализме слово на Ф выполняет ту же самую функцию, что и желтый могендовид на лагерной пижаме в нацистской Германии. Если ты не веришь в религию Шоа [Холокост. Это форма очень жестких идеологических установок. Если ты недостаточно любишь евреев, то слово на Ф прилагается к тебе. И даже если ты еврей, то ты будешь обвинен, что ты белый супрематист. И даже если ты их любишь, но недостаточно и если даже ты любишь их достаточно, но кто-то заподозрит, что ты любишь их недостаточно, с тобой будет то же самое, что с евреем в нацистской Германии или с диссидентом в Советском Союзе. Стоило Курехину сказать: «Я симпатизирую национал-большевикам», — которые были сами абсолютно невинными, как мгновенно включились аппараты репрессии со стороны тех людей, которые были для него иконами свободы. Он сам был евреем и либералом, но, как только он говорил: «Я допускаю диалог с кем-то еще», — слово на Ф было мгновенно на него сориентировано, и он попадал в ту сферу «голой жизни», где отнимается все, где просто нажимается кнопка Delete и человека стирает система. Будучи человеком широким, он не дал своего последнего ответа, не объяснил свою жизнь и свою позицию. Он просто продолжал некие тонкие комплексные поиски. Но либеральная идеология продемонстрировала свою жесточайшую грань, где гильотинирующая сила эксклюзии коснулась и его. С другой стороны, философия обычно происходит на конкретном словесном языке. Есть ли для вас граница выразимости? Может быть, какие-то из языков, которые развивает искусство, дают возможность говорить о чем-то, что до того нельзя было выразить в словах? Существуют ли какие-то возможные языки философии, кроме вербального? Говорить о невербальной философии странно — философия вся вербальна. Вербальность философии совершенно различна, философские стратегии крайне многообразны. Поэтому я не думаю, что искусство следует мистифицировать — что, мол, языком искусства мы можем высказать те вещи, которые мы не можем высказать на языке философии. Это неправда. Но у философии есть совершенно разные языки. Философия — это не один язык, а все языки вообще. Язык философии включает в себя язык искусства. И может его объяснить. Просто подчас искусство привлекает внимание к тем языковым процессам, которые оказываются вне внимания тех или иных философских моделей, и тогда философия, открытая к искусству, принимает некое приглашение со стороны искусства обратить внимание, осмыслить что-то, что оказалось вне ее. Отношения философии и искусства тоньше, чем две рядом положенные вещи. Искусство — это часть философии, причем это часть расслабленной философии. Это философия на отдыхе, где напряжение концепта ослабляется. Оно не спадает полностью, потому что если полностью распустить эти нити, то не будет искусства, ничего не будет. Поэтому какое-то напряжение надо поддерживать. Но напряжение — в концептуальных нитях. Сам концепт — это сложное понятие. Как Делез говорил, он состоит из множества слоев, неких капустных листов, внутри очень причудливым образом сочетающихся, как срез дерева, где много колец. Соответственно, если искусство лишить этого напряжения, то и искусства не будет. Философия, на мой взгляд, должна учиться у искусства комплексности, пластике, вдохновению, без которого искусство невозможно. Вдохновение философское тоже необходимо, и, когда философия об этом забывает, она превращается в собственную пародию. Теология и философия сплошь и рядом становятся самосимулякрами именно тогда, когда они теряют чувство меры, а искусство без чувства меры вообще не искусство, оно настаивает на чувстве меры и аполлонично по своей природе. Современное искусство, наверное, крайне вдохновляет тех философов, которые в этом процессе опустынивания соучаствуют. Например, акселерационистов или сторонников объектно-ориентированной онтологии могут вдохновлять перформансы Марины Абрамович. Меня не вдохновляет ни искусство современное, ни тот status quo, в котором мы живем. Фрактальный наноуровень нигилизма и вырождения, на котором пребывает современная цивилизация, меня в деталях не интересует — современная философия в принципе содержится в предшествующем своем состоянии, которое содержится в предшествующем и т. На самом деле техническая экспликация, детальный отчет о процессе гниения меня не радует. Я как-то сверяюсь, включаюсь, смотрю иногда какую-нибудь акулу разлагающуюся или какой-нибудь показ мод современных. Это — апгрейд дегенерации. Мы находимся в области дегенеративного искусства. Одно время это казалось оскорблением, а сегодня это радость, чем более оно дегенеративно, тем более оно современно. Оно все такое. Кто может быть чемпионом нигилизма: Мейясу, или Харман, или Марина Абрамович, — находится вне моего внимания. Нигилизм, который является отрицательным продуктом аполлонической логики сейчас физически истребляет культуру, мысль, цивилизацию и человечество, передавая эстафету постчеловеческой форме жизни, — это в целом меня интересует. Но только в целом, а не в деталях. Три метафоры современного искусства, современной философии по-настоящему интересны: это метафора женщины, метафора машины и метафора скорости. Все эти три принципа не проясняются ни современным искусством, ни философией. Чем больше мы погружаемся, например, в феминистский дискурс, в технократию, постгуманизм или акселерационизм, тем более мы теряем всякую семантику. Мы восхищены деталями и совершенно утрачиваем изначальный смысл. Это приобретает интересный характер в феминизме, когда свобода женщин перед лицом мужчин приходит к свободе женщины от женского пола. Свобода одного из двух полов приводит к свободе от пола, в конечном итоге — к замене человека киборгом. Это блестяще демонстрирует Донна Харауэй. Укрепление человеческих качеств в механическом аспекте постепенно приводит к свободе человека от человечности в переходе к постчеловеческим сущностям. Акселерационизм всему этому придает характер некой фатальности. Сегодня прогресс, который всегда был тоталитарной идеологией, стал гильотиной. Если недостаточно прогрессивны, вы сторонник Трампа или, не дай бог, Путина и аятолл — вам конец, новая религиозная парадигма вас исключает и стирает. Поэтому эти три модели: феминизм, машина и ускорение, то есть прогресс, — предопределяют современное искусство. Они полностью исчерпывают все произведения искусства на всех уровнях. В музыке, в живописи, в поэзии. Если это не феминистское, не механическое и не прогрессистское, не нигилистическая поэзия, живопись, музыка, театр, то этого нету. Тогда говорят «архаика какая-то». Вы хотите старые патриархальные отношения навязать, сказать, что человек, не соединенный с компьютером, имеет какие-то шансы? Без шансов. Компьютер гораздо лучше, его электронная нога бежит быстрее. Вы хотите сказать, что прогресс надо затормозить? Вы тогда кто — сторонник регресса, вы консерватор? Тут вспоминается слово на Ф. Вы слово на Ф? Вы лузер, вы бы лучше в современное искусство не лезли. Если этих тем нету в вашем фильме — его не будут показывать, смотреть, финансировать и вообще не будут рецензировать, на ваши выставки никто не войдет, на вашу театральную постановку не посмотрят. На самом деле в Dasein у меня акцент падает на бытие — на Geworfenheit, на заброшенность. Эта заброшенность настолько остро с юности переживается, что создает колоссальное напряжение между тем, что заброшено, и между тем, куда оно заброшено. Я долгое время полагал, что нечто нечеловеческое заброшено в человеческое, интерпретируя это в метафизическом ключе. Постепенно я прихожу к выводу, что, наоборот, человеческое заброшено в нечеловеческое. Нечеловеческое диктует определенные дегуманизирующие стратегии. Соответственно, Geworfenheit, то есть заброшенность человеческого в нечеловеческое, представляет некий вызов. Сам факт этой заброшенности представляет оппозицию той дегуманизирующей стихии, в рамках которой человечность присутствует. Здесь заброшенность оказывается в абсолютном отчуждении от того, куда она заброшена. Меняется, если das Sein один и тот же, то качество Da между началом и концом противоположно. Этот анализ в дешифровке или герменевтическом толковании историала Da, то есть того, где мы находимся, здесь, оно дает представление о фундаментальном процессе деградации, которое можно определить как «рост пустыни» — это захват «ничто», захват мыслящего присутствия. На самом деле человек борется в этой исторической реконструкции за себя, за сохранение человечности перед лицом очень серьезного вызова, который минимален в начале, максимален в конце. Отсюда максимизация вызова, который дегуманистические структуры бросают человеку, приобретает эсхатологическое измерение. В нем для меня очевидным онтологическим истоком и одновременно метафизической ценностью является факт испытания человеческого нечеловеческим, который все время усугубляется. Человеческое сегодня стоит в своей последней точке, к которой сведена огромная плоскость. Огромный объем человеческой историчности на предшествующих этапах стянут к единственной точке в окружении восстания дегуманизирующих, объективирующих структур. Капитал — это только этап капитализма, который продолжается дальше. Технологии или то, что Маркс называл абстрактным трудом, всё больше и больше поглощают конкретный труд. Идея освобождения труда не освобождала труд от его механической природы. Когда мы вступили в капитализм — мы уже вступили эпоху постчеловека, в эпоху машин. Метафора машины подводит итог тому отчуждению, которому противостояли мыслители антикапиталистического толка на предыдущих этапах. Машинность закралась в саму эту критическую философию, и неудивительно, что последователи, далекие правнуки Маркса, такие как Хардт и Негри, становятся сами апологетами технологической дегуманизации. Вопрос о выборе того, чью сторону мы занимаем — сторону человека или сторону внечеловеческой отчуждающей стихии, — это и есть этот вопрос. Вы спросили, почему я выбираю человека, а не противоположное ему. Это и есть само решение, то, что составляет достоинство человека. Мы можем выбрать одно, мы можем выбрать другое. Когда мы говорим, что у нас не было выбора, что это так необходимо с точки зрения прогресса, — мы пытаемся оправдать свой выбор. Ничто не происходит без нашего согласия. Всему можем сказать да, всему — нет. Дегуманизации я говорю нет — это мой выбор. Это выбор, если угодно, консервативной революции, это выбор традиционализма, это выбор человека перед лицом конца человека. Именно конца человека, не конца истории. Потому что дальше может наступить постистория. Я думаю, Бодрийяр знал о существовании этого выбора, знал о его трудности — и он его не сделал. Мы будем знать о нем вместе с Бодрийяром или вместе с последователями традиционализма и хайдеггерианства до того момента, пока человек есть. Но когда и если нас заменят машины: ИИ, постчеловеческие вечно меняющиеся аватары или киборги, — после этого нас поглотит негуманистическая стихия, которая нас обступает. Не будет человека, и разговор об этом будет бесполезен. Не придет один человек к другому, не задаст такой вопрос: «Ты защищаешь человека? Приход модерна против традиционного общества уже был приведением этой фундаментальной машинности, дегуманизации как фактом. Фактически мы живем в эпоху машин и ИИ 300—400 лет. Сейчас финализация, сейчас это все приобретает гротескные формы, но на самом деле этот резкий поворот начался с Кальвина. Идея предопределения, которая запрещает свободу выбора, на которой настаивали католики, которую они категорически не хотели отдавать протестантам, — это идея совершенно другой исторической, социальной, антропологической картины мира, где предопределенность, полностью дегуманистическая механика полностью поражает в правах экзистенцию свободной души. Модерн принес с собой фундаментальную несвободу, которая стала расти. Самое поразительное, максимум этой несвободы достигается в либерализме — идеологии, которая называется «идеологией свободы». Конечно, по сравнению с коммунизмом и фашизмом либерализм имеет признаки освободительной стратегии. Я даже не хочу это ставить под сомнение, это так. Но когда он остается один, то тут мы и видим, с чем имеем дело. Либерализм сегодня — это квинтэссенция тоталитарной дегуманизирующей отчуждающей стихии, это триумф механизации. Субъект-автомат концептуализирован Хайдеггером как das Man. То есть в бытии любого непробужденного человека, любого человека, живущего в соответствии с законами любой эпохи, даже самого золотого века — или древности, мифологических, традиционных обществ, мы видим уже наличие этого ИИ. Если мы думаем так же, как думает телевизор, интернет, государство, политика, большинство, и если мы не ищем онтологических обоснований, экзистенциальных корней того, что происходит вокруг нас и с нами, — мы уже находимся немного в плену ИИ.
Последуют ли примеру немецкого автогиганта другие западные производители — Какова значимость этого третьего полюса? Просто сейчас она находится под ударом в самих Штатах. Это традиционные республиканцы, это так называемые палеоконсерваторы, то есть старые консерваторы, которые считают, что Россия не главная. Есть неоконсерваторы — это бывшие троцкисты, которые стали сторонниками гиперлиберализма из-за ненависти Троцкого к Сталину, троцкистов к сталинизму и советскому периоду. Они перенесли свои убеждения в новые геополитические условия и являются ядром наших наиболее радикальных противников. А палеоконсерваторы придерживаются такой позиции, что дело совсем не в России. Есть множество других проблем, с которыми Запад должен справляться. Вот это три центра принятия решений. Сейчас, конечно, задают тон наши радикальные противники и умеренные, а вот такие безразличные — их практически на Западе нет. Один центр — предатели, которые вместе с нашими радикальными противниками мечтают о немедленном поражении России. Собственно говоря, это «пятая колонна», которая давно уже сбежала и просто работает на киевский террористический режим, на западные спецслужбы. Но до последнего момента они были частью нашей политической, культурной, интеллектуальной элиты. Это были уважаемые люди, которые появлялись на всех каналах, были экспертами, публиковали свои книги и задавали тон. Нельзя говорить, что это какие-то маргиналы. Они просто часть нашего истеблишмента, но только сейчас эти люди обнаружили себя как радикальные противники России, нашего народа, всего, что связано с нашей культурой, цивилизацией, ценностями. Почему деятельность зарубежных исследовательских компаний в РФ требуют максимально ограничить Они не стали такими после начала СВО — они всегда были такими. У нас много спортсменов, политических, культурных деятелей, олигархов именно таких. Кто-то уже совершил этот нацистский проукраинский каминг-аут, то есть сказал, что он плюнул в Россию. Это некая возможность повлиять на наши шахматы изнутри. Есть вторая сила — те, кто считает Россию частью западного мира, хотел бы заключить немедленное перемирие с Западом на любых условиях, но лоялен Путину. Такие люди понимают, что это невозможно. Они представляют собой «спящих». Это часть элиты, которая напрямую на власть не восстает, но готова в любой момент это сделать, если откроется хоть какой-то шанс. Да, эти люди — не открытые враги. Да, они сейчас говорят, что за СВО, за Россию, но они делают всё, чтобы мы не сконцентрировали все необходимые ресурсы для мобилизации общества, для победы. Они, по сути дела, некий центр саботажа — невидимого, непрямого. Они говорят: «Да, Владимир Владимирович! Дайте нам это поручение, мы его исполним первыми. Только вот этому не давайте, потому что он не то. Только мне дайте, я его исполню! Иногда они пересекаются, и налицо саботаж мобилизации нашего общества. И что ждет бойцов военной компании и ее основателя Но есть и третья фигура. Это партия победы, это народ, это президент, это патриоты. Мне понравилось, как в одном Telegram-канале кто-то написал: «Народ-фронт». То есть народ и фронт — сейчас одно. Это мы. Мы есть и народ, и наш русский воин. Это одно сейчас. Эту партию победы, безусловно, возглавляют президент и по-настоящему, цивилизационно лояльные ему сподвижники. Не вся элита у нас прогнила, есть совершенно убежденные носители русского духа. Самое главное, что он стоит на этой стороне партии победы, но исторически ему досталась такая элита, и он пытается ей как-то манипулировать. Он сам сказал, что нужна иная элита — из того народа, который на фронте, из того фронта, который в народе. То есть из мобилизованных. Путин сказал прямо: придут люди со СВО, и они должны быть правящей элитой, а не те, кто оказался в ней в самые упаднические, в самые предательские периоды нашей новейшей истории. Недавно в Киеве, например, решили запретить шрифт «Ижица», потому что он имеет российское происхождение. Я считаю, что даже просто наблюдать за взбесившимися свиньями не стоит. Представьте: человек находится в психиатрической клинике, он маньяк, у него припадок. Мы будем смотреть, как он зубами грызет батарею, расцарапал себе лицо, выкрикивает что-то нечленораздельное? В самом наблюдении этой сцены есть что-то патологическое. Но и исследовать его детали — в этом что-то есть тоже нездоровое. Давайте просто в конце концов победим и на этом закончим. Забудем как страшный сон и не будем больше думать об этих извращениях. Просто начнем строить здоровое, нормальное общество, в здоровом направлении. Народный артист России Владимир Стеклов — о съемках в Донбассе, воюющих актерах и легионах тьмы — В чем настоящая цель Украины в этом конфликте? Всё это у нее было до начала конфликта. Был полный контроль над территориями. Было национальное государство. Россия на него не покушалась. И вдруг в какой-то момент Украина — по крайней мере вот эта одержимая часть украинских нацистов — начинает делать всё, чтобы перестало быть так. Чтоб Крым отделился, чтобы Донбасс восстал, чтобы мы ввели войска и освободили еще два субъекта, которые с удовольствием проголосовали за вхождение в состав Российской Федерации. Глава ФАДН Игорь Баринов — об исторической общности народов двух стран, сохранении русского языка и настроениях в новых регионах России Есть тут какое-то логическое несоответствие. Если мы имеем дело с националистами, которые хотят сильное национальное государство, — они должны были идти к этой цели. А тут всё наоборот. У них было национальное государство с Крымом, Донбассом, Херсоном и Запорожьем. И действия националистов, которые должны были укрепить власть, привели к тому, что этих территорий нет. Народов нет. Промышленность разрушена. Возникает вопрос: а правильно ли мы понимаем то, чего хочет Украина? У Фрейда есть фраза Was will das Weib? Чего хочет Киев? Вот точно не национальное государство, потому что это его политика привела к разрушению, уничтожению, подрыву, расчленению. И приведет к его концу. Нужно, чтобы о них говорили, чтобы их показывали, приглашали на высшие заседания. А за эту известность и популярность они готовы отдать свое государство, свой народ, свое общество. То есть это некое гипертрофированное желание успеха. И всё становится на свои места. Почему народ выбирает клоуна? Потому что клоуна может выбрать только народ-клоун. Как ведет себя Украина? Она идет на всё, чтобы сорвать рукоплескания любой стороны.
Who is Mr. Dugin?
Как отмечает немецкий специалист по России [27] доктор Андреас Умланд, хотя Дугин дистанцируется от фашизма и не признает себя фашистом, особенно после вхождения в элиту в 1998 г. Программная статья Дугина "Левый национализм" 1992 представляет собой пространную апологию русского фашизма. Формулировки ряда текстов Дугина, особенно ранних, по мнению Умланда близки к идеям НСДАП , вплоть до прямого заимствования терминологии и стилистики нацистов так, в книге "Гиперборейская теория" Дугин пишет: Этой книгой мы кладем начало "ариософии" в русско-язычном контексте; по словам Дугина арий, в сущности, определяется не столько биологией, сколько той метафизической миссией, отражением которой во "плоти" является сама его биология. Арийская раса Субъекта — это раса нордических воинов-священников, и т. Дугин также утверждал, что находит "интересным" ранний нацизм и уже в 2006 г. Дугин постулирует необходимость выработки «новой Революционной Теории или Всеобщей Теории Восстания», что, по его словам, заставляет обращаться к крайне левым и крайне правым политическим учениям, именно к национализму традиционализму и социализму коммунизму. При этом от правых берется политическая сторона, от левых — экономическая социализм. При этом главным, и даже абослютным, идеологическим врагом оказывается либерализм и либеральная демократия. Либеральной свободе «человека экономического» Дугин противопоставляет с одной стороны ницшеанское «самообожение», с другой — растворение в традиции и коллективе — социальной группе, нации, расе, роде или семье. Промежуточным вариантом, сочетающим эти две возможности которые Дугин именует индийскими терминами «путь богов» и «путь предков» является герой-революционер.
По мнению Дугина, после того, как Россия последовательно прошла через два идеологических этапа — коммунизм и либерализм, она вступает в этап фашизма. Фашизм в характеристике Дугина выглядит следующим образом Фашизм - это национализм, но национализм не какой-нибудь, а революционный, мятежный, романтический, идеалистический, апеллирующий к великому мифу и трансцендентной идее, стремящийся воплотить в реальности Невозможную Мечту, родить общество героя и Сверхчеловека, преобразовать и преобразить мир. На экономическом же уровне для фашизма характерны, скорее, социалистические или умеренно социалистические методы, подчиняющие личные, индивидуальные экономические интересы принципам блага нации, справедливости, братства. И наконец, фашистский взгляд на культуру соответствует радикальному отказу от гуманистической, "слишком человеческой" ментальности, то есть от того, что составляет суть "интеллигенции". Фашист ненавидит интеллигента как вид. В нем он видит замаскированного буржуа, претенциозного мещанина, болтуна и безответственного труса. Фашист любит зверское, сверхчеловеческое и ангелическое одновременно Фашизм, или «Консервативная революция», иначе «Русская национальная революция», которую ожидает и приход которой приветствует Дугин, представляет собой «сочетание "правой" культурно-политической ориентации - традиционализм, верность почве, корням, национальной этике - с "левой" экономической программой - социальная справедливость, ограничение рыночной стихии, избавление от "процентного рабства", запрещение биржевых спекуляций, монополий и трестов, примат честного труда». Дугин называет это "русским социализом". По мнению Дугина, «такой социализм будет более крестьянским, чем пролетарским, более общинным и кооперативным, чем государственным, более регионалистским, чем централистским - все это требования русской национальной специфики, которая найдет свое отражение в доктрине, а не только на практике».
Строить русский социализм, по Дугину, должны «новые люди» - класс героев и революционеров. Дугин сочувственно цитирует казненного за коллаборационизм французского писателя Роберта Бразийяка, перед смертью пророчествовавшего о восходящей в России заре «нового фашизма — безграничного и красного», считая это лучшим определением своего идеала: «Заметьте: не блеклый, коричневато-розоватый национал-капитализм, а ослепительная заря новой Русской Революции, фашизм безграничный, как наши земли, и красный, как наша кровь. Алан Инграм утверждает, что сочинения Дугина характеризуются «противоречиями и путаницей, которые несколько затрудняют их интерпретацию и обобщение» [8]. Парадорн Рангсимапорн характеризует Дугина как «политического хамелеона, представления которого приспосабливаются к окружающей среде» [31]. Возражая им, украинский исследователь Антон Шеховцов считает социополитическую доктрину Дугина по-своему крайне последовательной, ввиду того, что в контексте фашизма различные — даже внешне противоречащие друг другу - идеи целеустремленно интерпретируются в духе определенного фашистского ядра, по принципу «цель оправдывает средства», и взаимное противоречие идей не имеет значения, если они подтверждают выгодный автору тезис.
Это очень важный момент!..
Третий принцип евразийской философии называется «вечность в твоих ладонях», или «объятие пустоты». Дело в том, что мы сильно, слишком сильно привязаны ко времени. На самом деле, эти реальности, конечно, существуют, на них построены мышление, формальная логика, но вместе с тем и они, и само понятие «времени» отодвигают нас от главного... Время — это иллюзия, только вечность имеет бытие. И поэтому интуиция вечности, дыхание вечности, мысль в категориях пространства, синхронизма, опыт вечности являются главным содержанием евразийского сознания. Александр Дугин во время прощания с журналистом и политологом Дарьей Дугиной.
На самом деле, конечно, относительное где-то есть. Конечно, и у времени есть шансы, есть свой маленький голос. Но это очень незначительная категория и очень маленькие права. Напротив, права Абсолюта, права вечности, культ вечности должны быть в центре нашего сознания, а всё остальное — на периферии... Если мы научимся манипулировать с вечностью, жить нам будет очень легко; жить и совершать невероятные подвиги, делать головокружительные карьеры, просто наслаждаться жизнью или бродить по миру и смотреть по сторонам, но только по-евразийски — особенно смотреть по сторонам. Три главных принципа евразийства, изложенных выше, воплощаются в четвертый принцип — в Россию.
Россия является Абсолютной Родиной. Россия — вместилище евразийского откровения, евразийского духа, евразийской жизни и евразийской плоти. Россия сама по себе есть народ, отсюда понятие «русский». Первый принцип евразийской философии — народ есть любовь; наш патриотизм — «эротический патриотизм». Россия есть пространство, это наша территория, и здесь воплощен дух земли - это второй принцип философии евразийства. Третий принцип: Россия — есть вечность.
Почему Россия — это народ, мы уже говорили. Пространство она потому, что это государство и территория. Но почему Россия вечность? Потому что само понятие «Россия» может быть нами осмыслено, только если мы выйдем за пределы времени. Россия — понятие онтологическое. Сегодня России нет.
Её никогда и не было, ее никогда и не будет в настоящем.
Замечательный журналист, политолог, исследователь античной философии. Любящая дочь. Наша любимая Даша Дугина.
Дарья Платонова в подвалах "Азовстали". Западные СМИ выносят в топ-заголовков эту новость. Россия вынуждена участвовать в жёстком и радикальном конфликте цивилизаций. Он уже идёт полным ходом и в дальнейшем будет только обостряться.
И перед этой цивилизационной войной даже положение дел на фронтах оказывается чем-то второстепенным. Там нам надо только победить. Иного выхода у нас нет. Однако наша победа уже заведомо располагается на ином уровне не только на военном.
Это будет победа в битве идей, в столкновении идеологий Александр Дугин Политик и философ Почему заказчикам убийства не удастся уничтожить идеи Дугина Политолог Марат Баширов назвал Александра Дугина, который много писал об идеологическом контексте СВО, недооценённым политиком на родине, а его работу в телеграм-канале, посвящённом российской спецоперации, — "ареной борьбы идей и смыслов". После этой трагедии Дугина вознесут на философский олимп, его работы начнут читать, переводить на другие языки, пресса начнёт интересоваться, а кто это такой, будут добиваться интервью. Ему это не вернёт дочь, но её смерть не напрасна — просчитались заказчики. Использую цитату Дугина из поста от 19 августа: "Идею можно победить только идеей.
А это значит….
Он считает, что вслед за либерализмом, марксизмом и фашизмом должен наступить этап «четвёртой политической теории». Согласно этой концепции, автором которой является сам Дугин, мир разделится на китайскую, индийскую, исламскую и другие цивилизации, каждая из них будет существовать на своих самобытных принципах. Философ убеждён: спецоперация на Украине — это желание России защитить свой русский мир от англосаксонской и франко-германской культур. Ещё одна идея, которую продвигает мыслитель — появление в будущем евразийской сверхдержавы. Россия якобы интегрирует бывшие советские республики в новый Евразийский Союз. Кто такая Дарья Дугина? Дарья получила степень бакалавра философского факультета МГУ, стажировалась в Университете Мишеля де Монтеня, а в 2015 году окончила аспирантуру с диссертацией по теме «Интерпретация политической философии Платона в комментариях Прокла Диадоха». Античные мыслители и их влияние на мир были главным направлением научных исследований девушки. Владение французским языком в совершенстве позволило Дарье Дугиной выступать экспертом по теме французской политики — неоднократно комментировала действия Макрона и Елисейского дворца.
В последние годы дочь философа стала проявлять активность в политологии: на Радио «КП» она по утрам вместе с Сергеем Марданом обсуждала политическую и общественную повестку, на канале «Царьград» вела программу «Наша точка зрения», а на форуме «Армия-2022» девушка выступала с докладом о сетевых войнах. Кроме того, Дарья являлась политическим обозревателем Международного евразийского движения, которое возглавляет её отец Александр Дугин. Как утверждают « Известия », девушка с детства боготворила папу, перенимала и разделяла его взгляды. Также она, как и отец, много говорила в интернете о будущем русского мира.