Спустя пять лет Алисия оставалась безмолвной, ее пичкали таблетками и разум ее стал затуманен. эта книга привлекла моё внимание ещё в прошлом году. Читать онлайн Безмолвный пациент бесплатно. Ознакомьтесь с плюсами и минусами книги Безмолвный пациент, посмотрите плохие и хорошие отзывы.
Несколько месяцев назад дочитала книгу "Безмолвный пациент" Михаэлидеса Алекса.
Из книги ясно, что кроме нее у него нет других пациентов, он ничем не озабочен и не ведет приемы, бездельник редкий. Прочитал детектив-триллер "Безмолвный пациент" Алекса Михаэлидеса. Правильнее назвать книгу «Безмолвная пациентка», т.к. речь идет о женщине. «Безмолвный пациент» (2019) – современный психологический триллер от автора Алекса Михаэлидеса. В нём рассказывается история Алисии, которая шесть лет назад убила своего мужа Габриэля и с тех пор не разговаривает. Читай книгу Алекс Михаэлидес Безмолвный пациент онлайн полностью бесплатно на сайте. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Безмолвный пациент от автора Алекс Михаэлидес (ISBN: 978-5-04-155570-2) по низкой цене.
Алекс Михаэлидес: Безмолвный пациент. Отрывок из книги
Книга от лица психотерапевта Тео, который поступает работать в психиатрическую лечебницу, где проходит принудительное лечение Алисия Бернштейн, убившая. Безмолвный пациент – книга, по которой сложно писать отзыв и не спойлерить. Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес. почему я выбрала эту книгу, «Безмолвный пациент», почитать?
О книгах «Безмолвный пациент» и «Убийства в десятиугольном доме»
Home» Книги» «Безмолвный пациент», Алекс Михаэлидес – отзыв о книге. Поначалу я крайне прохладно отнеслась к «Безмолвному пациенту». Оценки и отзывы покупателей, которые заказали Безмолвный пациент. |. В этой статье я рассказываю о новой прочитанной увлекательной книге-триллере "Безмолвный пациент". «Безмолвный пациент» — это выдающийся дебютный криминальный роман, который прокладывает собственный путь, обеспечивая интеллектуальную проработку персонажей и мастерский сюжет, все это завернуто в гипнотический текст, от которого вы не захотите. Алекс Михаэлидес "Безмолвный пациент".
404 Not Found
Этот опыт вдохновил его на создание "Безмолвный пациент" (The Silent Patient) – дебютного романа, сюжет которого вынашивался несколько лет. В этом книжном влоге, я поведаю вам о прочитанном мной, совсем недавно, детективе с неожиданным поворотом. Всё самое интересное и без спойлера!https://youtu. Книга Безмолвный пациент Алекс Михаэлидес в Минске с доставкой по всей Беларуси.
Отзыв «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес
Нет, мы будем следить за Алисией, затем схватим ее в заложники, посадим и свяжем на стуле, дождемся, когда придет муж, проделаем туже процедуру с ним и устроим спектакль... Ешки-матрешки, мужик, тебе сколько лет? Ты в конце концов психиатр!!!! Объясните, потому что видимо не догоняю, но Алисия в чем была виновата? Зачем было так поступать с ней? Связывать и т. Я в упор не понимаю... Пустая трата времени. Я люблю триллеры и детективы, а когда место действия — психиатрическая больница, радость для темной душеньки.
Но читаешь и чувствуешь фальшь. Уотсон «Прежде чем я усну» , сериал Скульпторша 1996 и фильм Экстрасенс 2: Лабиринты разума Оценка: 4 Ynona , 25 января 2024 г. Вернуть однажды обманутое доверие очень трудно! Итак, «Безмолвный пациент» рассказывает историю психотерапевта Тео и его одержимости печально известной пациенткой Алисией Беренсон. Шесть лет назад она привязала мужа к стулу, пять раз выстрелила ему в лицо и с тех пор не произнесла ни слова. Своей вины она не признает и не отрицает! Что действительно раздражало меня в этой книге, так это главный герой. И ноет и ноет о том какой он бедный и несчастный, родителями не любимый!
Тео просто кладезь психологических проблем и комплексов! Роман интересен своей психологической составляющей. Также слишком частые отсылки к душевным терзаниям родом из детства как первопричине всех бед и страданий всех взрослых людей. Развязка поражает как своей неожиданностью, так и своей нелогичностью. Книга написано довольно лёгким слогом, она держит в напряжении от начала и до конца. Но чего-то не хватило мне! Оценка: 7 euthanazia , 4 января 2022 г. Мелодрама, поданная под соусом «захватывающего триллера с шокирующей концовкой» усердными маркетологами.
Где триллер? Где детектив? Где раскручивание сюжета? Сплошное нытьё психотерапевта неудачника. Завязка сюжета тоже никакущая: абсолютно нет никакого желания понять, почему какая-то там Алисия убила своего мужа. Потому что мы не знаем, кто эта Алисия. Ну да, в паре слов было сказано, что она какая-то там талантливая, успешная художница. И что?
Откуда у читателя взяться сочувствию, если Алисия — это бревно? Бревно немного оживает только после трети угнетающей нудятины про Тео и то только на страницах её слащаво-ванильного дневника. К чему идёт «неожиданная, шокирующая» развязка становится понятно уже чуть перевалив за середину романа. По ощущениям, это очередной рассказ, раздутый до размеров романа, чтоб бабла срубить. Оценка: 4 Ryabinhatash , 20 апреля 2023 г. Книга, в которой оживают две «народные» истины. Кто первым надел халат — тот и доктор 2. Каждый психиатр немного сумасшедший Видно, что автор имеет опыт и образование в психотерапии, в романе много интересных мыслей на работу изнутри.
История была больше интересной, чем напряженной, я поняла в чем главный сюжетный поворот на половине. Но это не испортило впечатление, наоборот, объяснило много дыр и несостыковок. Мне кажется, что я подозревала здесь каждого героя. Читатель смотрит на всё глазами эмпата, который привык анализировать невербальные знаки собеседников. Любые волнения, неуверенность, страхи давали мне почву для подозрений. Роман оставил меня с размышлениями на тему «В какой степени мы ответственны за других людей? В наших руках только собственная жизнь или человек всегда должен думать о последствиях для окружающих? С одной стороны, я никак не могу знать где располагается грань другого, но и не думать об этом опасно.
Оценка: 8 Каролина Мира , 25 ноября 2021 г. Встретились два одиночества, два безумия, два изломанных, недолюбленных ребенка и… прочитавшие предупреждали не прочитавших, что финал разочаровывает. Ужасает финал, вызывает недоумение и желание спросить у автора только одно: зачем? Чтобы показать, к чему приводит нелюбовь к себе? Но не всегда приводит: недовольные собой, не получившие в детстве тепла люди способны пережить что угодно, это «тепличные растения» сходят с ума из-за ерунды. Но автору виднее ли? В целом роман оставил положительное впечатление, я люблю тему психиатрии, греческую мифологию и «маньячную» тему, «слитая» концовка не могла испортить общее ощущение, но. Я ждала другого.
Что Тео и Алисия сформировались как Взрослые, пусть и слабые, с натяжкой. И сумеют быть счастливыми после предательства хотя бы на правах пострадавшей стороны. Но нет, это Дети, бунтующие, все крушащие Дети. Зависимые от супругов Кэти и Габриэля, с которыми не были в безопасности ни дня. Символичным в романе стало не столько молчание Алисии-Алкесты, прошедшей преисподнюю, сколько имя главного героя —Тео. Психотерапевт, возомнивший себя Богом, считающий, что может «открывать кому-то глаза», Спойлер раскрытие сюжета кликните по нему, чтобы увидеть преследовать и пугать человека с повышенной тревожностью даже не предполагая, что что-то пойдет не так. Что совершенный компьютер под названием «мозг» не даст сбой системы… какой он после этого профессионал? Он до сих пор запуганный отцом маленький мальчик со странными представлениями о свободе.
Я высоко оцениваю книгу из-за ее глубокого психологизма, размышлений о том, как пережить предательство, куда приводят мечты и иллюзии и почему замолчала Алкеста— художница с пугающей судьбой. Но когда родители или родительские фигуры вроде супервайзера Тео Рут говорят: «Люби нормально, не теряй себя в отношениях, измена не конец света, развод не трагедия» — они правы. Самый близкий на свете человек оказался трусом и обрек вас на гибель. Это же настоящее предательство! Я увидел, как эта формулировка предельно четко описывала мое недавнее состояние и является одновременно моим прошлым, настоящим и будущим. Ясно, что будет психологическое произведение с психической составляющей: главная героиня — Алисия, намереваясь вести дневник, сама себя убеждает в том, что она нормальна и у неё нет проблем с психикой. Теперь пусть читатель сам решает, двигаться ли ему дальше.
Над этим вопросом бьется психотерапевт Тео Фабер, недавно поступивший на работу в клинику и решивший, что уж он-то точно найдет ключ к «безмолвному пациенту». Что привлекает любителей детектива в этом жанре? Это похоже на шахматную партию, в которой ты продвигаешься вместе с автором. Он мимоходом, между строк подкидывает тебе идею, ты продумываешь ситуацию, уже готов назвать «виновника», ан нет — появляются новые зацепки, и «партия» продолжается. В этой книге вы будете перебирать варианты почти до самых последних страниц. Финал настолько непредсказуем, что просчитать его, кажется, невозможно. Какие мысли остались после прочтения.
Тео решил во что бы то ни стало вылечить Алисию. Я люблю истории про психические отклонения. Мне нравится наблюдать за рефлексией героев, следить за их трансформацией, любопытно узнавать о главном факторе, повлиявшем на болезнь. Конечно, сложно было пройти мимо подобного романа, тем более, в сюжете присутствует убийство! Поначалу я крайне прохладно отнеслась к «Безмолвному пациенту». Слог простой, стиль повествования особо не цеплял, да и главный герой меня не заинтриговал, молчу про других персонажей. Но читалось легко и быстро. Хотелось поскорее узнать, в чем подвох, разгадать тайну Алисии.
Вчера я купила электрический вентилятор, поставила у изножья кровати и направила прямо на нас. Так мы никогда не уснем, — стал жаловаться Габриэль. С вентилятором хотя бы не придется потеть, как в сауне. Габриэль проворчал нечто невнятное — и уснул раньше меня. А я лежала и вслушивалась в гудение вентилятора. Мне нравится звук вращающихся лопастей. Он убаюкивает. Можно закрыть глаза, поддаться мелодии и незаметно провалиться в сон. Теперь я ношу за собой этот вентилятор из комнаты в комнату — то выдергиваю, то втыкаю вилку электропитания. Сегодня решила взять его в мастерскую в глубине сада. С вентилятором это терпимо, и все равно соображаю с трудом — работа не ладится. Я отстаю от графика, но жара так давит, что у меня нет сил переживать по этому поводу. Наметился небольшой прорыв: я наконец поняла, что не так с изображением Иисуса. Почему на меня это не действует. Дело не в композиции: Иисус распят на кресте. Проблема в том, что на картине изображен не Иисус. Мы не знаем, как Он выглядел, но у меня получился не лик Христа. Это лицо Габриэля. Ума не приложу, как я раньше не заметила. Сама не знаю, как и почему я нарисовала на кресте своего мужа: его лицо, его тело… Я схожу с ума? Видимо, придется оставить все как есть и довести работу над картиной до конца. В итоге выходит нечто пустое, безжизненное. Но если действительно не спешить и вникнуть, я иногда слышу шепот, который указывает, куда двигаться дальше. И если я следую за ним, как будто это предопределено, он приводит меня к чему-то неожиданному, не к тому, что я задумывала, но потрясающе живому и прекрасному. И результат совершенно не зависит от меня — полотно приобретает собственную жизненную силу! Должна признаться, меня пугает вот так отдаваться неведомому. Я предпочитаю знать, куда двигаюсь. Именно поэтому я всегда начинаю работу с огромного количества предварительных набросков, желая максимально точно представлять конечный результат на холсте. Неудивительно, что в итоге они так и остаются набросками — ведь я совершенно не представляю себе, что в те моменты происходит передо мной. Нужно открыть глаза — и наконец увидеть реальность, когда происходит это «настоящее», а не то, как мне хотелось бы это видеть. Теперь, осознав, что у меня вышел портрет Габриэля, я могу вернуться к началу, сделать все заново. Попрошу его попозировать мне. Давно он не помогал мне в этом. Надеюсь, Габриэль оценит идею и не скажет, что это святотатство. А то его иногда переклинивает. Я там сто лет не была. Последний раз мы ходили туда с Габриэлем, когда он решил вспомнить юные годы. Подростком Габриэль с друзьями часто болтался на Кэмденском рынке — чудесное время бессонных ночей, танцев, выпивки и нескончаемых разговоров. Мальчики заглядывали на рынок ранним утром: посмотреть, как торговцы раскладывают товар. Иногда удавалось разжиться «травкой» — она всегда имелась у растаманов, ошивавшихся на мосту возле кэмденских шлюзов. Однако мы с Габриэлем никаких дилеров там не встретили. Теперь это чистенький туристический маршрут, — огорченно произнес он тогда. Сегодня, гуляя по рынку, я подумала: а ведь дело не столько в том, что изменился рынок, сколько в том, что изменился сам Габриэль. Здесь и по сей день полно шестнадцатилетних подростков. Вот они, загорают на обоих берегах канала под ярким солнцем. Куча оголенных тел: раздетые по пояс мальчики с закатанными покороче шортами, девчонки в лифчиках или узеньких купальных топиках. Повсюду обнаженная плоть, сгорающая под немилосердными солнечными лучами. Бьющая ключом сексуальная энергия — их ненасытная, нетерпеливая жажда жизни. Мощный импульс задел и меня: я ощутила сильное желание заняться любовью с Габриэлем. Мне дико захотелось почувствовать его мускулистое тело, сильные ноги, его бедра — сверху, на мне. Занимаясь с Габриэлем любовью, я всегда чувствую этот неутолимый голод; это ни с чем не сравнимое чувство целостности, когда мы сливаемся воедино. Чего-то большего, чем просто я, чем мы оба. Этого не описать словами — какое-то таинство. Неожиданно мое внимание привлек бездомный. Он сидел на тротуаре неподалеку и смотрел на меня. Брюки мужчины держались на веревке, подметки были примотаны к ботинкам скотчем. Кожа на лице пестрела растрескавшимися волдырями. Меня вдруг накрыло унынием и отвращением. От него разило застарелым потом и мочой. На мгновение показалось, что бездомный обращается ко мне. Потом я поняла, что он просто бормочет ругательства себе под нос: «чертово» то да «чертово» это. Я нащупала в сумке мелочь и подала мужчине. А затем побрела домой, медленно, шаг за шагом поднимаясь на наш холм. Сейчас дорога показалась гораздо круче. Как будто шла вечность под изнуряющим пеклом. По какой-то причине мысли о несчастном бездомном не выходили из головы. Помимо чувства жалости, было что-то еще, необъяснимое, похожее на страх. Я представила бедолагу младенцем у матери на руках. Могла ли несчастная вообразить, что ее сын превратится в грязного, воняющего мочой, полубезумного оборванца, который станет коротать дни, сидя на тротуаре и бормоча ругательства? Я задумалась о своей матери. Была ли она сумасшедшей? Почему она это сделала? Почему пристегнула меня к пассажирскому креслу своей желтой «Мини» и на полном ходу въехала в стену из красного кирпича? Я обожала мамину машину такого веселого канареечно-желтого цвета. Такой же оттенок есть у меня в коробке с красками. С тех пор я возненавидела желтый цвет. Каждый раз, когда приходится его использовать, я думаю о смерти. Почему мама так поступила? Этого я уже никогда не узнаю. Раньше я думала, что мама хотела совершить самоубийство. А теперь расцениваю ее поступок как попытку убийства. Ведь, помимо мамы, в салоне машины находилась еще и я. А может, она собиралась убить только меня, а не нас обеих? Впрочем, нет. Это уже слишком. С чего бы ей желать смерти собственной дочери? Еще когда я поднималась на холм, на глаза навернулись слезы. Я плакала не по матери, и не по себе, и даже не по тому несчастному бездомному. Я оплакивала всех нас. Вокруг столько боли, а мы просто закрываем на это глаза… Правда в том, что мы все боимся. Мы в ужасе друг от друга. Я боюсь самой себя и того, что во мне от матери. Унаследовала ли я ее безумие? Вдруг да? Неужели и я… Нет! Пора остановиться. Я не собираюсь писать об этом. Ни за что. Мы часто ходим куда-нибудь по пятницам. Он не выставляет чувства напоказ и нарочито высмеивает все то, в чем заподозрит «розовые сопли». Габриэль предпочитает думать о себе как о циничном и лишенном сентиментальности человеке. На самом же деле он очень романтичный — в глубине души, не на словах. Поступки гораздо красноречивее слов, верно? А поступки Габриэля заставили меня влюбиться в него по уши. У тебя три попытки. Ничего особенного в нем нет, но это наше с Габриэлем излюбленное место, там мы провели массу незабываемых вечеров. Из дома вышли около восьми часов. Кондиционеры в ресторане не работали, поэтому мы выбрали столик у распахнутого окна и, сидя в душном, густом, влажном воздухе, потягивали охлажденное белое сухое вино. Я здорово захмелела, мы много смеялись, зачастую без повода. Мы целовались, выйдя из ресторана, и занялись любовью дома. Слава богу, Габриэль не стал возражать против вентилятора, хотя бы пока мы в постели. Я поставила его перед нами, и мы лежали под прохладным ветерком в объятиях друг друга. Габриэль нежно провел пальцами по моим волосам и поцеловал меня. Я не ответила. К чему слова? Габриэль и так знает, что я к нему чувствую. И тут я одной неловкой идиотской фразой разрушила все волшебство, спросив, не согласится ли Габриэль побыть моделью для моей картины. Ты уже рисовала. Я хочу нарисовать тебя еще раз. Я помедлила, а потом призналась, что хочу написать распятого Христа. Габриэль рывком сел в кровати и сдавленно засмеялся. Нарисовать меня распятым на кресте? Что скажут люди? Они вообразят, будто так видишь меня ты! Получилось само собой, когда я писала картину. Я даже не задумывалась об этом. Это не аллегория на тебя или наш брак! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. В его словах не прозвучало особой поддержки, но я знаю, что Габриэль верит в меня и мой талант. Если б не муж, я так и не начала бы писать картины. Только благодаря его подталкиваниям, колким шуточкам и словам одобрения я сумела преодолеть несколько бесплодных лет после художественного училища. В то время я пробавлялась лишь тем, что расписывала стены с Жан-Феликсом. К моменту встречи с Габриэлем я потеряла себя. Я не знала, куда двигаться. Я совершенно не скучаю по вечно пребывающим под кайфом «приятелям», с которыми проводила бесконечные вечера. Я разменяла третий десяток. Так называемые «друзья» исчезали с рассветом, словно вампиры, боящиеся солнечного света. Когда я встретила Габриэля, вся эта шушера, которая крутилась вокруг меня, растворилась в мгновение ока. Я даже не заметила как. Я в их компании больше не нуждалась. Отныне мне не был нужен никто, кроме Габриэля. Он спас меня — совсем как Иисус. Наверное, именно поэтому я подсознательно нарисовала Габриэля в роли Спасителя. Габриэль для меня — всё. С первого дня нашей встречи и до сих пор. Что бы он ни сделал, что бы ни произошло, я буду его любить. Как бы он меня ни расстроил, в каком бы грязном или неопрятном виде ни предстал передо мной, как бы эгоистично или бездумно ни поступил, я буду его любить. Я принимаю Габриэля таким, какой он есть. До тех пор пока смерть не разлучит нас. Надо сделать все как следует. Тогда предлагаю перейти сразу к делу, то есть в спальню, — подшучивал Габриэль. Я расположила мужа напротив вентилятора. Пряди волос надо лбом Габриэля слегка развевались. Не нужно никого изображать. Я вижу его другим. Не надо никаких гримас. Просто стой там и не шевелись. Габриэль вытерпел минут двадцать. А затем пожаловался, что устал. Я сейчас прорабатываю лицо. Он послушно сел на стул и не раскрывал рта, пока я делала эскиз. С каким удовольствием я рисовала лицо Габриэля! У него очень красивые черты: сильная челюсть, высокие скулы, аристократический нос. Сидя на стуле в мастерской с выставленным освещением, он напоминал греческую статую. Изваяние одного из легендарных героев. И все же работа не ладилась. Я не могла понять, в чем дело, — возможно, не стоило так усердствовать. Никак не получалось верно передать ни разрез глаз, ни их оттенок. Первое, что я заметила, глядя Габриэлю в глаза, — это их блеск; словно в радужке прятался крохотный бриллиантик. Но почему-то я никак не могла поймать этот блеск сейчас. Наверное, у меня не хватает мастерства, а может, во взгляде Габриэля есть нечто особенное, что невозможно «запечатать» в картину. Как я ни билась, глаза Габриэля по-прежнему оставались пустыми, безжизненными. Я начинала злиться. Не получается, — раздраженно пробормотала я. Габриэль подскочил, порывисто обнял меня и прижался губами к моему рту. Мы занялись любовью прямо там, на полу мастерской. И все же я ни на секунду не могла отвлечься от мертвых глаз на неоконченном портрете. Эти глаза преследовали меня, испепеляли. Пришлось отвернуть мольберт в сторону, но я все равно ощущала на себе пристальный взгляд… 2 После встречи с Алисией я отправился к профессору с отчетом. Диомидис оказался у себя в кабинете: рассортировывал нотные листы с партитурами. Диомидис перестал рыться в нотах и непонимающе уставился на меня. Так в чем же дело? Алисия словно глубоко под водой. Шестнадцать миллиграмм «Рисперидона». Лошадиная доза! Думаю, можно уменьшить дозировку. Кристиан возглавляет команду, которая занимается Алисией. Вам стоит переговорить об этом с ним. Диомидис задумался. Затем взял из вазочки на письменном столе миндальный орешек в сахаре и жестом предложил мне угоститься. Я отрицательно мотнул головой.
Безмолвный пациент | Михаэлидес А.
Поэтому его слова звучат как насмешка. Мне это чем-то напомнило вторую часть мультика "Похождения императора". Хотя речь была совсем не об императоре, он постоянно светился в кадре, как бы намекая что лучше него нет персонажа. Эти нарциссические замашки и в "Безмолвном пациенте" мне не понравились. А еще я скептически отношусь к грекам.
В прошлом году читала "Средний пол" Джефрри Евгенидиса, и это оставило у меня неприятные ассоциации. Как будто греки, это какая-то очень специфическая закрытая община, которые после переезда в США не очень-то хотят контактировать с остальными национальностями. Вот и Алекс Михаэлидес, на мой взгляд, несколько чересчур выпячивал свое греческое происхождение. И вообще, если он так хотел "переработать" трагедию про Алкеду, зачем было упоминать ее в самой книге?
Автор дает много вариантов для построения версий, отгадать правильный реально. Читается очень быстро, буквально за один день. Не отрываясь. Легко, не грузит чувством отчаяния как, например в других книгах. Расскажу немного для вас. Итак, в завязке мы имеем убийство. Молодая талантливая художница Алисия жестоко убивает своего мужа. Ее признают невменяемой и отправлют в психиатрическую больницу.
Но странность в том, что с момента убийства женщина не проронила не слова. Кто же второй главный герой книги...? Это психотерапевт Тео.
Чтобы внутренние мотивы были понятнее, Алекс Михаэлидес разбрасывает по повествованию красочные подсказки.
Так, незадолго до убийства Алисия рисует своего мужа в образе распятого Христа. Для неё это не святотатство, она так понимает суть защиты и иносказательную роль любого главы семейства. Вместо этого жизнь предлагает ей, подобно Алкестиде, сойти в Аид вместо супруга.
И в то время как сама она находится на принудительном лечении, цена ее последней работы — автопортрета с единственной надписью по-гречески "Алкеста" — стремительно растет. Тео Фабер — криминальный психотерапевт. Он долго ждал возможности поработать с Алисией, заставить ее говорить. Но что скрывается за его одержимостью безумной мужеубийцей, и к чему приведут все эти психологические эксперименты?
Отзыв на книгу «Безмолвный пациент» Алекс Михаэлидес
Это история о любви и человечности, страхе и его преодолении, болезненных воспоминаниях и травмах, которые остаются с нами навсегда. Кажется, именно с "Маленькой жизни" в России пошел серьезный разговор о насилии и травме в литературе. Кстати, этот роман вошел в шорт-лист Букеровской премии и получил огромное количество рецензий в прессе. Пересказывать сюжет не имеет смысла, это текст на 600 страниц, охватывающий десятилетия.
Но на пути блистательного будущего, увы, возникает их непережитое прошлое. Критики обвиняли Янагихару в спекуляции и потакании повестке, упрекали за надуманные образы и картонных персонажей, но так или иначе спорная, провокационная "Маленькая жизнь" — это действительно важный бестселлер последних лет и яркое событие в мире литературы. В центре сюжета — известная художница Алисия Беренсон, осужденная за жестокое убийство собственного мужа.
С той роковой ночи она хранит молчание, а единственная зацепка — это картина-автопортрет, которую Алисия нарисовала в психиатрической больнице и подписала "Алкеста". Но при чем тут древнегреческая героиня? Надо сказать, что фирменным приемом Михаэлидеса — британского писателя кипрского происхождения — стало использование античных отсылок в своих современных романах.
Миф об Алкесте, по словам автора, занимал его с юности.
Я ощущал полную беспомощность, безнадежность, и глаза жгло от подступивших слез. И тут меня в очередной раз удивила Кэти. Она крепко обняла меня и прошептала: «Теперь я все поняла. И люблю тебя еще сильнее!
Да этого и не требовалось. Мы не пригласили родителей. И никакого Бога. Кэти не хотела устраивать венчание в церкви, поэтому я мысленно произнес краткую молитву, пока нас регистрировали в бюро. И возблагодарил Господа за неожиданное счастье, которого я не был достоин.
Теперь я прозрел и четко видел Его великую цель. Бог вовсе не покидал меня в детстве, одинокого и напуганного. Нет, он, как ловкий маг, хранил Кэти, словно козырь, чтобы «достать» ее из рукава, когда придет время. Я был переполнен ощущением смирения и благодарил небо за каждую секунду, проведенную рядом с ней. Я понимал, что вытянул счастливый билет.
Мне выпал невероятный, очень редкий шанс повстречать такую любовь! Я осознавал, как редко такое случается. Остальным повезло меньше. Большинство моих пациентов никто не любил. И Алисию Беренсон не любили.
Сложно представить двух менее схожих женщин, чем Кэти и Алисия. Кэти вызывала во мне мысли о свете, тепле, ярких красках и смехе. Алисия — только о пропасти, темноте и печали. И молчании. Часть II Подавленные эмоции никуда не деваются.
Их хоронят заживо, но со временем они обязательно прорвутся наружу в куда более отвратительном виде. Четвертую неделю стоит жара — погода устроила нам тест на выносливость. Каждый день кажется жарче предыдущего. Неужели это Англия? Больше похоже на Грецию или какую-нибудь другую южную страну.
Я пишу сейчас в парке Хэмпстед-Хит. Газоны и скамейки усеяны распростертыми на полотенцах полуголыми людьми с обгоревшими до красноты лицами. Напоминает пляж или поле битвы. Сижу на скамейке в тени. Сейчас шесть часов вечера, и раскаленный воздух начинает понемногу остывать.
На золотистом небе низко висит красноватое солнце. В этот час парк выглядит иначе — тени глубже, цвета ярче. Трава будто в огне… огненные всполохи под моими ногами… По дороге сюда я сняла обувь и шла босиком. Совсем как в детстве, когда играла во дворе. А потом вспомнилось такое же жаркое лето, когда погибла мама.
Мы с Полом носились на велосипедах по полям, покрытым золотым ковром диких маргариток, залезали в заброшенные дома и населенные призраками сады. В моей памяти то лето длится вечно. Я помню маму и те цветастые топы, которые она носила, с желтыми тянущимися бретельками, такими тонкими и изящными, как и она сама. Мама была хрупкой, словно маленькая птичка. Она часто включала радио, брала меня на руки, и мы танцевали под поп-музыку.
До сих пор отчетливо помню мамин запах: шампунь, сигареты, крем для рук от «Нивеа» и непременный легкий оттенок водки. Сколько ей тогда было? Двадцать восемь? Двадцать девять? Меньше, чем мне сейчас.
Надо же… По пути сюда я заметила на тропинке возле корней дерева крохотную птичку. Я подумала, что она вывалилась из гнезда. Птичка не шевелилась — видимо, бедняжка поломала крылья. Я тихонько погладила пальцем ее головку. Птичка не шевелилась.
Тогда я осторожно взяла ее в руки и повернула. Нижняя часть тельца отсутствовала напрочь — плоть была съедена червями: белые, толстые, скользкие черви извивались, крутились и лезли друг на друга. Мой желудок болезненно сжался, я испугалась, что меня вывернет. Это было так грязно, отвратительно — и слишком сильно напоминало о смерти. И до сих пор стоит у меня перед глазами.
Здесь на всю мощность работают кондиционеры и холодно, как в морозилке. Сижу за своим любимым столиком у окна и потягиваю кофе со льдом. Иногда читаю, делаю зарисовки или пишу заметки. За кассой скучает красивая девушка. Она что-то смотрит в телефоне, поглядывает на часы и вздыхает.
Вчера вечером ее вздохи показались мне особенно тяжкими. Судя по всему, девушка ждет, когда же я попрошу счет, чтобы закрыть кафе и пойти домой, и я неохотно ухожу. Идти по жаре — все равно что брести сквозь густую грязь. Все тело ноет, как будто меня били, сил нет совершенно. Мы не готовы к столь экстремальным температурам.
Это же Англия! У нас в доме нет кондиционеров. Интересно, у кого они есть? Ночью невозможно уснуть, приходится сбрасывать все покрывала и лежать на кровати нагишом, утопая в поту. Мы открываем окна настежь, но в воздухе нет и намека на ветерок — только мертвая раскаленная духота.
Вчера я купила электрический вентилятор, поставила у изножья кровати и направила прямо на нас. Так мы никогда не уснем, — стал жаловаться Габриэль. С вентилятором хотя бы не придется потеть, как в сауне. Габриэль проворчал нечто невнятное — и уснул раньше меня. А я лежала и вслушивалась в гудение вентилятора.
Мне нравится звук вращающихся лопастей. Он убаюкивает. Можно закрыть глаза, поддаться мелодии и незаметно провалиться в сон. Теперь я ношу за собой этот вентилятор из комнаты в комнату — то выдергиваю, то втыкаю вилку электропитания. Сегодня решила взять его в мастерскую в глубине сада.
С вентилятором это терпимо, и все равно соображаю с трудом — работа не ладится. Я отстаю от графика, но жара так давит, что у меня нет сил переживать по этому поводу. Наметился небольшой прорыв: я наконец поняла, что не так с изображением Иисуса. Почему на меня это не действует. Дело не в композиции: Иисус распят на кресте.
Проблема в том, что на картине изображен не Иисус. Мы не знаем, как Он выглядел, но у меня получился не лик Христа. Это лицо Габриэля. Ума не приложу, как я раньше не заметила. Сама не знаю, как и почему я нарисовала на кресте своего мужа: его лицо, его тело… Я схожу с ума?
Видимо, придется оставить все как есть и довести работу над картиной до конца. В итоге выходит нечто пустое, безжизненное. Но если действительно не спешить и вникнуть, я иногда слышу шепот, который указывает, куда двигаться дальше. И если я следую за ним, как будто это предопределено, он приводит меня к чему-то неожиданному, не к тому, что я задумывала, но потрясающе живому и прекрасному. И результат совершенно не зависит от меня — полотно приобретает собственную жизненную силу!
Должна признаться, меня пугает вот так отдаваться неведомому. Я предпочитаю знать, куда двигаюсь. Именно поэтому я всегда начинаю работу с огромного количества предварительных набросков, желая максимально точно представлять конечный результат на холсте. Неудивительно, что в итоге они так и остаются набросками — ведь я совершенно не представляю себе, что в те моменты происходит передо мной. Нужно открыть глаза — и наконец увидеть реальность, когда происходит это «настоящее», а не то, как мне хотелось бы это видеть.
Теперь, осознав, что у меня вышел портрет Габриэля, я могу вернуться к началу, сделать все заново. Попрошу его попозировать мне. Давно он не помогал мне в этом. Надеюсь, Габриэль оценит идею и не скажет, что это святотатство. А то его иногда переклинивает.
Я там сто лет не была. Последний раз мы ходили туда с Габриэлем, когда он решил вспомнить юные годы. Подростком Габриэль с друзьями часто болтался на Кэмденском рынке — чудесное время бессонных ночей, танцев, выпивки и нескончаемых разговоров. Мальчики заглядывали на рынок ранним утром: посмотреть, как торговцы раскладывают товар. Иногда удавалось разжиться «травкой» — она всегда имелась у растаманов, ошивавшихся на мосту возле кэмденских шлюзов.
Однако мы с Габриэлем никаких дилеров там не встретили. Теперь это чистенький туристический маршрут, — огорченно произнес он тогда. Сегодня, гуляя по рынку, я подумала: а ведь дело не столько в том, что изменился рынок, сколько в том, что изменился сам Габриэль. Здесь и по сей день полно шестнадцатилетних подростков. Вот они, загорают на обоих берегах канала под ярким солнцем.
Куча оголенных тел: раздетые по пояс мальчики с закатанными покороче шортами, девчонки в лифчиках или узеньких купальных топиках. Повсюду обнаженная плоть, сгорающая под немилосердными солнечными лучами. Бьющая ключом сексуальная энергия — их ненасытная, нетерпеливая жажда жизни. Мощный импульс задел и меня: я ощутила сильное желание заняться любовью с Габриэлем. Мне дико захотелось почувствовать его мускулистое тело, сильные ноги, его бедра — сверху, на мне.
Занимаясь с Габриэлем любовью, я всегда чувствую этот неутолимый голод; это ни с чем не сравнимое чувство целостности, когда мы сливаемся воедино. Чего-то большего, чем просто я, чем мы оба. Этого не описать словами — какое-то таинство. Неожиданно мое внимание привлек бездомный. Он сидел на тротуаре неподалеку и смотрел на меня.
Брюки мужчины держались на веревке, подметки были примотаны к ботинкам скотчем. Кожа на лице пестрела растрескавшимися волдырями. Меня вдруг накрыло унынием и отвращением. От него разило застарелым потом и мочой. На мгновение показалось, что бездомный обращается ко мне.
Потом я поняла, что он просто бормочет ругательства себе под нос: «чертово» то да «чертово» это. Я нащупала в сумке мелочь и подала мужчине. А затем побрела домой, медленно, шаг за шагом поднимаясь на наш холм. Сейчас дорога показалась гораздо круче. Как будто шла вечность под изнуряющим пеклом.
По какой-то причине мысли о несчастном бездомном не выходили из головы. Помимо чувства жалости, было что-то еще, необъяснимое, похожее на страх. Я представила бедолагу младенцем у матери на руках. Могла ли несчастная вообразить, что ее сын превратится в грязного, воняющего мочой, полубезумного оборванца, который станет коротать дни, сидя на тротуаре и бормоча ругательства? Я задумалась о своей матери.
Была ли она сумасшедшей? Почему она это сделала? Почему пристегнула меня к пассажирскому креслу своей желтой «Мини» и на полном ходу въехала в стену из красного кирпича? Я обожала мамину машину такого веселого канареечно-желтого цвета. Такой же оттенок есть у меня в коробке с красками.
С тех пор я возненавидела желтый цвет. Каждый раз, когда приходится его использовать, я думаю о смерти. Почему мама так поступила? Этого я уже никогда не узнаю. Раньше я думала, что мама хотела совершить самоубийство.
А теперь расцениваю ее поступок как попытку убийства. Ведь, помимо мамы, в салоне машины находилась еще и я. А может, она собиралась убить только меня, а не нас обеих? Впрочем, нет. Это уже слишком.
С чего бы ей желать смерти собственной дочери? Еще когда я поднималась на холм, на глаза навернулись слезы. Я плакала не по матери, и не по себе, и даже не по тому несчастному бездомному. Я оплакивала всех нас. Вокруг столько боли, а мы просто закрываем на это глаза… Правда в том, что мы все боимся.
Мы в ужасе друг от друга. Я боюсь самой себя и того, что во мне от матери. Унаследовала ли я ее безумие? Вдруг да? Неужели и я… Нет!
Пора остановиться. Я не собираюсь писать об этом. Ни за что. Мы часто ходим куда-нибудь по пятницам. Он не выставляет чувства напоказ и нарочито высмеивает все то, в чем заподозрит «розовые сопли».
Габриэль предпочитает думать о себе как о циничном и лишенном сентиментальности человеке. На самом же деле он очень романтичный — в глубине души, не на словах. Поступки гораздо красноречивее слов, верно? А поступки Габриэля заставили меня влюбиться в него по уши. У тебя три попытки.
Ничего особенного в нем нет, но это наше с Габриэлем излюбленное место, там мы провели массу незабываемых вечеров. Из дома вышли около восьми часов. Кондиционеры в ресторане не работали, поэтому мы выбрали столик у распахнутого окна и, сидя в душном, густом, влажном воздухе, потягивали охлажденное белое сухое вино. Я здорово захмелела, мы много смеялись, зачастую без повода. Мы целовались, выйдя из ресторана, и занялись любовью дома.
Слава богу, Габриэль не стал возражать против вентилятора, хотя бы пока мы в постели. Я поставила его перед нами, и мы лежали под прохладным ветерком в объятиях друг друга. Габриэль нежно провел пальцами по моим волосам и поцеловал меня. Я не ответила. К чему слова?
Габриэль и так знает, что я к нему чувствую. И тут я одной неловкой идиотской фразой разрушила все волшебство, спросив, не согласится ли Габриэль побыть моделью для моей картины.
Алисия рассказывает, что за несколько недель до убийства видела следящего за ней человека в маске, а потом он ворвался в их дом и убил мужа.
В финале оказывается, что переплетение судеб закручено совершенно неожиданным образом. Когда пазл окончательно складывается, то при поверхностном прочтении поступки персонажей не всегда кажутся адекватными. Но автор предлагает проникнуться мироощущением героев, и тогда книга становится не лёгкой детективной историей, а рассказом о том, какой боли полна жизнь без любви.
Чтобы внутренние мотивы были понятнее, Алекс Михаэлидес разбрасывает по повествованию красочные подсказки.
Дневник, где она постоянно все писала? Откуда у нее ручка?
Недавно она глаз пациентке проткнула и вы даете ей ручку? Или чем она писала? И как же много она написала, когда он устроил ей передозировки, прям всю историю.
Все в конце очень забавно. Особенно этот киношный прием, когда главный герой говорит так, как будто не он совершил убийство Алисии прям до самого конца. Ты убил её.
Для чего ты ведешь такой нелепый диалог в голове?
О книге Безмолвный пациент
На следующий день Тео возвращается в «Рощу», планируя поговорить с Алисией о её нечестности, но когда он приезжает, ему сообщают, что Алисия находится в коме — она умерла от передозировки. Тео считает, что кто-то намеренно дал ей смертельную дозу морфия, и сообщает об этом Лазарусу. Лазарус вызывает полицию и поручает Тео найти дневник Алисии для улик. Полиция подозревает Кристиана Тео тем временем раскрывает тайну прошлого обращения Кристиана с Алисией.
На самом деле, Тео — тот человек, который ввёл морфий. До этого момента повествование предполагает, что подсюжет о неверности Кэти происходит в настоящем времени, на фоне основного сюжета — расследования Тео о молчании Алисии. Однако в ходе повествования выясняется, что подсюжет об измене Кэти произошёл шестью годами ранее, и что мужчиной, с которым у Кэти был роман, был Габриэль.
Тео был преследователем Алисии за несколько недель до убийства. Он следовал за Габриэлем до его дома, планируя убить его. Там он заметил Алисию.
Последняя запись в дневнике Алисии, написанная до того, как подействовал морфий, раскрывает правду. Алисия заподозрила, как только он приехал в Рощу, что Тео — её преследователь. Алисия подтверждает свои подозрения реакцией Тео на её ложный рассказ о ночи убийства.
Она позволила Тео дать ей смертельную передозировку, потому что до сих пор чувствует себя виноватой в смерти Габриэля. В ночь убийства Тео связал Алисию и Габриэля. Затем он предложил Габриэлю выбор: либо умереть самому, либо дать умереть Алисии.
Когда Габриэль выбрал жизнь, Тео выстрелил в воздух и ушёл. Не зная об этом, Тео вновь пробудил в Алисии травму, вызванную тем, что её отец хотел, чтобы она умерла вместо матери. Психически сломленная, она застрелила своего мужа.
Судьбы героев непростые, без сомнения, им пришлось многое пережить. Особенно трогает история Алисии, единственный персонаж, которого я смогла понять, и почувствовать... А вот то, как раскрывался Тео мне совсем не понравилось, можно даже сказать, я была разачарована этим героем. К сожалению, их жизни, хоть и пересекаются с жизнями главных героев, но вообще не цепляют... В книге переплетены три ветви повествования - дневниковые записи Алисии, личная жизнь Тео, и настоящие времена, где Тео проводит беседы с Алисией и параллельно встречается с её близкими, чтобы разобраться со всей этой истории.
Образ Алисии сложить по началу очень довольно таки сложно, он как перемешанный пазл - люди отзываются о ней по разному - для одних она спокойная и милая, для других неуровновешанная истеричка. В какой то момент начинаешь думать - а вдруг она его не убивала......? Тогда кто???? И тут под подозрение попадают все - и галерист, выставлявший её работы, с которым она хотела разорвать партнерские отношения, и сводный брат мужа, тайно влюбленный в Алисию, и доктор психиатрической клиники, скрывший, что был знаком с пациенткой задолго до инцидента...... Но, вынуждена признаться - развязка меня удивила, такого я не ожидала....
Само повествование понравилось не только интригами и неожиданным финалом, но и тем, что в книге, пристальное внимание уделяется психологическим моментам, объясняются многие причинно-следственные связи, так что читая книгу, можно не просто получить очередную интересную историю, но и разобраться в себе...
Нина Меркулова 2019-06-29 Во время болезни искала книгу, которая бы «унесла» меня прочь от плохих мыслей, заставив не думать ни о чем, и вот она. Роман сценариста Алекса Михаэлидеса дебютный, в центре сюжета загадочная история убийства известного лондонского фотографа Габриэля. Его нашли мертвым и привязанным к стулу в собственном доме. Полиция уверена, что убийца — супруга, художница по имени Алиса, которая выпустила в лицо благоверного целых 5 пуль! А дальше еще интереснее — женщина прекращает разговаривать и контактировать с внешним миром, и ее, как сумасшедшую, помещают в специализированную закрытую психушку. Через 6 лет молчания к Алисии приходит психиатр и пытается выяснить, что заставило женщину «укокошить» своего мужа, и что скрывается за загадочной надписью «Алекста» на ее последнем автопортрете.
Общение с необычной пациенткой сильно затягивает доктора. Почему его так привлекает мужеубийца? Мог ли главный герой изменить супруге? К каким открытиям приведет расследование смерти фотографа самого психолога? Больше ни слова! Читайте, вам, понравится! От книги просто невозможно оторваться, если вы, конечно, любите загадочные истории… Читать полностью Сергей 2019-06-28 Кому бы я посоветовал этот дебютный роман Алекса Михаэлидеса?
Всем фанатам напряженных триллеров с неотъемлемой детективной составляющей! Уверен, что вы получите удовольствие от созерцания попыток главного героя психиатра Тео разговорить свою безмолвную, но ужасно привлекательную пациентку по имени Алиса.
Однажды поздним вечером, когда ее муж Габриэль возвращается домой с очередной съемки, Алисия пять раз стреляет ему в лицо. И с тех пор не произносит ни слова. Отказ Алисии говорить или давать какие-либо объяснения будоражит общественное воображение.
Тайна делает художницу знаменитой. И в то время как сама она находится на принудительном лечении, цена ее последней работы — автопортрета с единственной надписью по-гречески «АЛКЕСТА» — стремительно растет. Тео Фабер — криминальный психотерапевт. Он долго ждал возможности поработать с Алисией, заставить ее говорить.
Алекс Михаэлидес "Безмолвный пациент"
Ли Чайлд "Этот острый и умный роман буквально поразил меня — а я уверяю вас, это очень непросто сделать. Благодарность автору. Известная художница вышла замуж за востребованного модного фотографа. Она живет в одном из самых привлекательных и дорогих районов Лондона в роскошном доме с большими окнами, выходящими в парк. Однажды поздним вечером, когда ее муж Габриэль возвращается домой с очередной съемки, Алисия пять раз стреляет ему в лицо. И с тех пор не произносит ни слова.
Но та спасла, а эта убила. В чем же общность? Над этим вопросом бьется психотерапевт Тео Фабер, недавно поступивший на работу в клинику и решивший, что уж он-то точно найдет ключ к «безмолвному пациенту». Что привлекает любителей детектива в этом жанре? Это похоже на шахматную партию, в которой ты продвигаешься вместе с автором. Он мимоходом, между строк подкидывает тебе идею, ты продумываешь ситуацию, уже готов назвать «виновника», ан нет — появляются новые зацепки, и «партия» продолжается. В этой книге вы будете перебирать варианты почти до самых последних страниц.
Доказательства против нее были бесспорны, однако сама Алисия с того момента не сказала ни слова. Тео Фабер просит руководство больницы разрешить ему работать с Алисией, так как он уверен, что ему удастся привлечь ее к разговору и узнать, что на самом деле произошло между ней и ее мужем в тот вечер. Книга очень увлекательна, читается на одном дыхании. Я поначалу думала, что всю книгу Тео будет пытаться разговорить Алисию, но это вообще не об этом книга.
Такое он бедный, несчастный, родителями нелюбимый, никем не замечаемый... Где твои шары, чувак? Короче, глаза закатывались половину книги. Но мы же тут пришли разгадывать загадку Алисии. Так что для пущей убедительности и нагнетания атмосферы, Михаэлидес вводит ее дневник, от которого возникает изжога. Алисия — безмолвная пациентка. Как бы странно это не звучало, но было фиолетово из-за чего мадам укокошила благоверного. В своем дневнике Алисия приторно-ванильно писала о своей безграничной и всепоглощающей любви к мужу, что тошно становится. Короче, то, что смотрится в выигрышном ракурсе, мной остается неоцененным. Что было с Алисией? Автор старается намекнуть, что у героиня была не в ладах с кукухой. Детство тяжелое, где мать пыталась убить их двоих; жизнь с ненавистной теткой и т. Но главная проблема — смотрится искусственно! Словно на паршивом спектакле, где актеры играют, но не чувствуют своих персонажей. Для пущей драмы Тео, который итак ноет с самого начала, Михаэлидес ввел жену-изменщицу. Наш же герой такой белый и пушистый, что мы явно не до конца ему сочувствуем... Поймите, здесь, главная королева драмы — Тео! И вот поэтому-то концовка, которая всех сразила наповал, заставила снизить оценку. Далее спойлер, который не читавшим роман, лучше не открывать Грешным делом думала, что сам Тео поехал кукушкой и вообразил себе мир, где он - психиатр, пытающийся спасти от самой себя Алисию. Порой удивляешься тому, что в голове у психов творится. Но когда осознаешь, что Тео, заварил всю кашу, то остается лишь остановиться обмозговать еще раз прочитанное. Тео устроился в больницу психиатром для того, чтобы помочь Алисии. Периодически всплывает детство и воспоминания о маме; 3. Тео узнает о том, что жена изменяет... Потом начинается переплетение сюжета. Узнав, где живет любовник жены, Тео понимает, что не только он обманут, но и жена любовника... И тут полыхает! Алисия оказалась женой любовника, но она ничего не подозревала! И Тео не придумав ничего лучшего, начинает следит за ней! Нет чтобы прийти, когда мужа не будет дома и рассказать девушке, что ее муж спит с его женой... Там фотки какие-то сделать и предоставить в качестве доказательства... Нет, мы будем следить за Алисией, затем схватим ее в заложники, посадим и свяжем на стуле, дождемся, когда придет муж, проделаем туже процедуру с ним и устроим спектакль... Ешки-матрешки, мужик, тебе сколько лет? Ты в конце концов психиатр!!!! Объясните, потому что видимо не догоняю, но Алисия в чем была виновата? Зачем было так поступать с ней? Связывать и т. Я в упор не понимаю... Я люблю триллеры и детективы, а когда место действия - психиатрическая больница, радость для темной душеньки. Но читаешь и чувствуешь фальшь. Уотсон «Прежде чем я усну» , сериал Скульпторша 1996 и фильм Экстрасенс 2: Лабиринты разума zdalrovjezh написал а рецензию на книгу 81... Как думали, что мчимся на коне, А сами просто бегали по кругу. А думали, что мчимся на коне... Осталась под глубоким впечатлением от кругового сюжета и завихренной воронки истории. Шикарная идея с не очень хорошим воплощением. Видно, что автор в нескольких местах проседал, потому что читателю становится откровенно скучно и предсказуемо. Но это только в местах побочных интриг. Главная интрига, хоть и угадывается по силуэту, но ее воплощение главными героями становится ооочень неожиданным. Не могу говорить ничего больше, ни слова не скажу. Не читайте аннотацию, просто берите книгу в руки и вперед. Легкое чтиво на пару часов, которое сделает ваш день. Ну и еще если вы так же любите психов и психушки как я, и офигеваете от того, когда в книге черт раздери что, и нет ни одного психически здорового героя, вам сюда. Больше таких книг! Такое впечатление, что воображение писателей начало давать сбои, а читатели становятся всё менее требовательными, и их удивляет всякая притянутая за уши дичь. Может эти читатели слишком мало читают? Или читают только дешёвые однотипные детективы, а потом вот такие "бестселлеры" становятся для них просто откровением? А ещё больше меня удивляют фразы известных писателей на обложках таких книг: "гениально! Но в случае с "Безмолвным пациентом" с одной такой фразой с обложки я согласна - "Очень незаурядно". Книга действительно необычная и неожиданно хорошая для "бестселлера". Я прослушала ее с удовольствием и живым интересом, чему способствовала форма подачи истории - она написана от лица психиатра - лечащего врача нашего безмолвного пациента Алисии; врач "ведёт свое расследование" трагедии, произошедшей с женщиной. Также периодически идут вставки из дневников Алисии. К тому же у нас с самого начала есть несколько ключиков, которыми мы можем воспользоваться и попробовать отгадать "секретик" книги. Во первых, мы с самого начала подозреваем, что сам психиатр каким-то образом связан с этой историей - это не спойлер, так как буквально на первых же страницах говорится, что психиатр устраивается работать в клинику только из-за этого пациента. Во-вторых, мы имеем подсказку от самой Алисии - после трагедии она написала картину, на которой запечатлела свой автопортрет и подписала его "Алкеста" - героиня драмы Еврипида. Что она имела ввиду? Пусть поработает ваша фантазия. Так что же произошло с Алисией. Полиция обнаружила ее в доме стоящей перед стулом, к которому был привязан ее муж. Между ней и мужем лежит винтовка, а муж убит несколькими выстрелами в лицо. У Алисии в руках нож, из вен капает кровь. Ни полиция, ни врачи не смогли добиться от Алисии, что произошло. Она замолчала и кажется навеки. Ее поместили в психиатрическую клинику, где держат под сильными седативными препаратами. И вот спустя шесть лет появляется врач, который способен разговорить сложную пациентку.