Всего на аукционе было продано пять писем Альберта Эйнштейна, в некоторых из них ученый высказывается о приходе Гитлера к власти, а также о сопротивлении евреев.
Обнаружены письма Эйнштейна о тяготах евреев при Третьем рейхе
Личные письма физика Альберта Эйнштейна, в которых он высказывается по поводу «безумия» лидера Третьего рейха Адольфа Гитлера, единства еврейского народа и теории относительности, были проданы на аукционе. Эйнштейн видел, что финансовые магнаты расчищают Гитлеру путь к власти. Эйнштейн находился с Ратенау в дружеских отношениях и предлагал ему отказаться от поста главы германского МИДа, предупреждал о смертельной опасности этого поста для еврея в условиях роста антисемитизма. Эйнштейн и Гитлер Будучи гуманистом и антифашистом, Альберт Эйнштейн не смог долго оставаться нетронутым. Личные письма Альберта Эйнштейна, в которых он высказывается по поводу "безумия Гитлера", "единства еврейского народа" и теории относительности, были проданы в четверг с аукциона Nate D. Sanders. Как передает со ссылкой на РИА Новости. Новое ИИ-приложение раскритиковали за возможность пообщаться с Гитлером и Иисусом.
Жириновский: Настоящий политик должен иметь гены Эйнштейна, Гитлера и Наполеона.
Затем Эйнштейн ссылается на квантовую механику и говорит, что описание законов природы в терминах вероятности, в конечном счете, является «неправильным направлением», несмотря на его успехи. Тегигитлер и эйнштейн были знакомы, альберт эйнштейн и гитлер, эйнштейн и гитлер встречались, отношение гитлера к эйнштейну. Аукционный дом Nate D Sanders в Лос-Анджелесе (США) выставил на продажу письмо Альберта Эйнштейна, написанное через 10 дней после заключения Мюнхенского соглашения.
Эйнштейн под "колпаком" у ФБР
Так фон Лауэ недвусмысленно намекнул, что, как бы ненавистники ни демонизировали Эйнштейна, его концепция всё равно останется подлинной. Штарка выступление оппонента привело в ярость — он в красках описывал партийным бонзам, как «евреи и прочие туристы» встретили речь фон Лауэ оглушительной овацией. Однако фон Лауэ предусмотрительно избежал прямых нападок на руководство страны, поэтому никаких санкций против него не последовало. Во многом именно его смелость позволила Немецкому физическому обществу не попасть полностью под власть нацистов: в следующем году, когда двухлетний срок фон Лауэ во главе организации подошел к концу, его преемником избрали не Штарка, а Карла Мэя, который тоже не разделял идеи «немецкой науки». А в конце осени 1933 года фон Лауэ снова использовал свое влияние, чтобы Штарка не включили в число претендентов на руководство Прусской академией наук. Имперское министерство науки могло продвинуть «своего» кандидата, но предпочло не вмешиваться. В отличие от Планка, который не разделял нацистскую идеологию, но выполнял всё, чего от него ожидали например, раскритиковал Эйнштейна, когда тот объявил, что не вернется в Германию при Гитлере , фон Лауэ и в переписке с друзьями, и в публичных выступлениях не боялся отстаивать независимость науки от государства. Одновременно он соглашался с тем, что наука не может быть аполитичной. Заниматься физикой в рейхе, будучи противником нацизма, для него значило выражать свою позицию как человека и гражданина.
После войны Джеймс Франк рассказывал , что фон Лауэ «был не сорвиголовой, которому удавалось закрывать глаза на исходящую от режима опасность благодаря своей живучести и хорошим нервам, а скорее чувствительным и даже нервным человеком». Штарк не оставлял попыток подчинить себе науку в стране, но, кроме ученых, не разделявших его фанатизм, ему, как это часто происходило в Третьем рейхе, приходилось противостоять и бюрократическим структурам. Многие представители нацистской элиты считали физику второстепенной сферой по сравнению с экономикой и армией. Осенью 1933 года Штарк подал прошение о выделении из бюджета 200 тысяч марок на основании потенциальной значимости его исследований для оборонной промышленности, но Министерство внутренних дел постановило, что сейчас не может предоставить такие средства. Чиновники посчитали, что Штарк зазнался и пытается распространить влияние своего института дальше, чем следует. Его попросили составить более развернутый план и предварительно пройти еще несколько бюрократических инстанций. Так идеолог «немецкой науки» впервые испытал на себе технологии власти, установлению которой он так отчаянно способствовал. Там, где ему не хватало дипломатических навыков и умения вести дворцовые интриги, Штарк пытался расположить нацистское руководство фанатичной преданностью.
Летом 1934 года он написал 11 нобелевским лауреатам, которые на тот момент оставались в Германии, письмо с призывом публично подтвердить свою преданность фюреру и направить всю свою работу на благо государства. Однако ни один из адресатов Штарка не согласился присоединиться к его восхвалению диктатуры. Все отказались тактично, но решительно. Например, Вернер Гейзенберг, один из создателей квантовой механики, ответил, что разделяет тезисы Штарка, но считает, что ученым не следует настолько резко высказываться по политическим вопросам. Для Гейзенберга такое рассуждение было не просто удобной отговоркой, но и искренним принципом: именно так он оправдывал свое решение остаться в Германии для всех, кто из-за границы упрекал его пусть и в косвенном, но всё-таки сотрудничестве с бесчеловечным режимом. Аналогичную позицию занял еще один нобелевский лауреат Планк. Обсуждая в 1933 году перспективы физики при Гитлере, он сказал Гейзенбергу: «Если нам удастся провести хотя бы небольшую группу талантливых и здравомыслящих ученых через эти ужасные времена, это станет огромным достижением и подспорьем для реанимации немецкой науки, когда все закончится». Позиционируя себя как защитников немецкой науки, Планк и Гейзенберг и в годы нацистской диктатуры, и после нее часто подвергались критике за свой конформизм со стороны коллег, включая Эйнштейна и Бора.
Гейзенбергу припоминали не только покорность перед лицом нацизма, но и тот факт, что он стал одним из лидеров немецкого проекта по разработке ядерного оружия. Однако, поскольку нацисты так и не разработали ядерную бомбу, споры о том, как воспринимать деятельность выдающегося физика в те годы, ведутся до сих пор. Кто-то считает , что он сознательно держался в центре событий, чтобы убедить лидеров рейха в невозможности создания смертоносного оружия в короткие сроки и таким образом предотвратить катастрофу. Другие утверждают , что Гейзенберг участвовал в проекте вполне искренне и успокаивал себя тем, что разрабатывает не саму бомбу, а реактор, распоряжаться которым предстояло уже не ему. Позиция Гейзенберга не только привела к ухудшению его отношений с уехавшими специалистами, но и сделала его подходящей мишенью для приверженцев «немецкой науки». Штарк, Ленард и другие лояльные диктатуре физики с помощью новой волны чисток в науке пытались подчинить академическую среду государству, а себе обеспечить роль проводников между фюрером и не настолько фанатичными коллегами. К середине 1930-х они находились на таком же расстоянии от этой цели, как и два года назад, когда Гитлер только стал канцлером. С одной стороны, нацистское руководство поощряло идеологически «правильных» физиков, с другой — не слишком способствовало их возвышению, а где-то даже откровенно его тормозило.
Ученые, которых Штарк и Ленард охотно репрессировали бы за скептическое отношение к рейху, продолжали работать и занимать высокие посты, поскольку власть ценила их таланты и не видела в них угрозы. Такое подвешенное положение не могло не раздражать идеологов «немецкой науки»: они вроде бы преуспели, но в то же время никак не могли добиться того, чтобы государство однозначно и официально поставило их во главе всех академических структур в стране. А в августе 1934 года, когда надзор за исследовательскими проектами перешел от приятеля Штарка министра внутренних дел Вильгельма Фрика к министру науки, воспитания и народного образования Бернгарду Русту, ситуация для прогитлеровских физиков стала совсем плачевной. Руст задвинул их на второй план и передал руководство многими их проектами своим бюрократам. Они рассчитывали взять эту уважаемую и влиятельную организацию под контроль еще в 1933 году, когда истек первый президентский срок Планка. Однако тот неожиданно остался на второй срок — до марта 1936-го. По мере приближения окончания его полномочий сторонники «немецкой науки» всё активнее «обличали» засилье евреев в KWG. Атаковал Ленард и лично Планка — тот якобы «оказался столь невежественен в вопросах расы, что принял Эйнштейна за настоящего немца».
Испортив репутацию конкурентов и связав их с конспирологическими теориями, физики-антисемиты рассчитывали обеспечить Штарку, самому влиятельному из них, должность следующего президента Общества кайзера Вильгельма. Кампания за его назначение основывалась на идее о том, что стараниями евреев организация давно превратилась в болото и исправить ситуацию под силу лишь подлинным патриотам. Однако триумф «немецкой науки» в очередной раз не состоялся: министр науки Бернгард Руст по-прежнему не доверял Штарку из-за его связей со своими конкурентами в правительстве, поэтому отверг его кандидатуру. Руст не возражал против такого компромисса, но 74-летний Ленард отказался сам, сославшись на преклонный возраст. Другие возможные кандидаты не соответствовали необходимым критериям. Из-за этого Планку пришлось остаться президентом еще на год, после чего его место занял Карл Бош — прагматичный химик и противник нацистского антисемитизма. Из-за проблем со здоровьем в конце 1930-х Бош почти полностью передал руководство KWG своему заместителю — назначенному ведомством Руста Эрнсту Телшову. Тот искренне разделял гитлеровскую идеологию, но не принадлежал к кругу Штарка и Ленарда.
Это означало, что даже после фактического перехода Общества кайзера Вильгельма под контроль нацистов лидеры движения «немецкой науки» по-прежнему оставались на периферии политических интриг, предопределявших любые перестановки во власти. Когда стало ясно, что нападки на Планка не привели ни к каким заметным результатам, Штарк атаковал другого оппонента — пожалуй, самого авторитетного из остававшихся на тот момент в рейхе физиков — Вернера Гейзенберга. Тот, как считал Штарк, раньше уже нанес оскорбление ему лично и самому Гитлеру, когда публично отказался присягнуть на верность фюреру. Ненависть Штарка подогревал и тот факт, что Гейзенберг, который был на 27 лет младше него, в середине 1930-х рассматривался как главный кандидат в преемники Арнольда Зоммерфельда на должность профессора Мюнхенского университета. Штарк помнил, как Зоммерфельд еще в 1915 году заблокировал его назначение в Геттингене, и теперь никак не мог смириться со стремительным продвижением Гейзенберга. Тот в 27 лет стал профессором в Лейпциге, в 31 год удостоился Нобелевской премии, а в 35 уже подыскал жилье в Мюнхене, чтобы сменить в местном университете бывшего научного руководителя. Не желая мириться с таким развитием событий, Штарк начал кампанию против Гейзенберга. В июле 1937 года, в тот же день, когда Гейзенберг с беременной женой переехал в Мюнхен, в еженедельнике СС Das Schwarze Korps «Черный корпус» вышла анонимная статья с обвинениями против ученого.
В ней Гейзенберга сравнивали с заключенным в концлагере журналистом и пацифистом Карлом фон Осецким и называли «белым евреем», то есть тем, кто, не являясь евреем по происхождению, выступает носителем «еврейского духа». Штарк ненавидел Гейзенберга и за то, что тот отклонил его предложение посетить съезд Национал-социалистической лиги учителей в ноябре 1933-го, и за то, что в сентябре 1934-го выступил в защиту теории относительности и квантовой механики на съезде Общества немецких естествоиспытателей и врачей в Ганновере. Тогда Вернер даже нарушил негласный запрет на упоминание имени Эйнштейна. Всё это уже делало его в глазах Штарка предателем рейха. Своей кампанией против «белого еврея» он надеялся подтолкнуть власть к более решительным чисткам в науке и добиться отмены назначения Гейзенберга в Мюнхенский университет. Тот факт, что обвинения против Гейзенберга появились в печатном органе СС, позволял предположить, что влиятельная государственная структура встала на сторону «немецкой физики». Даже люди, далекие от научного сообщества, ждали реакции государства: предполагаемого «белого еврея» должны были либо снять со всех должностей, согласившись с нападками, либо оставить в покое, таким образом окончательно продемонстрировав пренебрежение к Штарку и Ленарду. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер не стал предпринимать решительных действий против Гейзенберга, но инициировал подробную и кропотливую проверку взглядов и всех связей физика.
Множество коллег высказались в защиту нобелевского лауреата и потребовали прекратить его преследования: от Зоммерфельда до уважаемого механика и специалиста в области гидродинамики Людвига Прандтля. Последний даже вступил в переписку с Гиммлером, в которой откровенно обличил подлинные мотивы Штарка и описал трагические последствия его возвышения для немецкой науки. Расследование с изнурительными допросами и прослушкой оказало на Гейзенберга гнетущий эффект и растянулось до второй половины 1938 года, но всё-таки завершилось для него относительно благополучно. Гиммлер лично уведомил прославленного физика, что его признали «благонадежным» и что отныне он может не опасаться нападок со стороны СС и других государственных структур. Единственное условие со стороны Гиммлера состояло в том, чтобы Гейзенберг разделял научную деятельность, личные отношения и политические взгляды. Ученый безоговорочно согласился. В завершение руководитель СС пригласил Гейзенберга к себе в Берлин, чтобы обсудить досадное происшествие. Встреча так и не состоялась из-за занятости Гиммлера, но положению Гейзенберга больше действительно ничего не угрожало.
Оставалось решить вопрос с его назначением в Мюнхенский университет. По словам самого Гейзенберга, эта процедура превратилась в политический футбол. В СС вроде бы не возражали, чтобы он сменил Зоммерфельда. Однако заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс выступил категорически против. Он утверждал, что НСДАП продемонстрирует слабость, если пойдет на такие уступки ученому, долгое время подозревавшемуся в симпатиях к евреям. В июне 1939 года Гейзенберга проинформировали о том, что он получит «престижное» назначение в Вену и возможность изложить свою позицию в одном из научных журналов. Однако переезд не состоялся из-за нападения Германии на Польшу и последующего участия Гейзенберга в ядерной программе. Место Зоммерфельда в Мюнхене же занял Вильгельм Мюллер — посредственный, зато преданный идеям «немецкой науки» авиационный инженер.
Многих физиков такой выбор поставил в тупик: даже среди почитателей Штарка вполне можно было выбрать более талантливого специалиста.
Терпеть не мог фантастику. Был очень скромным, не любил находиться в центре внимания. Когда на улице его останавливали за автографом, он обычно говорил: "Простите меня, извините. Меня все путают с Эйнштейном". Хотя впоследствии он и из этой ситуации нашел выход - стал брать за автограф 1 доллар, а собранную сумму тратил на благотворительность.
Нобелевскую премию по физике присудили за раскрытие тайн Вселенной 8 октября 2019, 14:34 Несмотря на свой талант, Эйнштейн был человеком рассеянным. Забывал все, что по его мнению, было неважно. В проливной дождь ходил без зонта, мог надеть разные носки. А под конец заявил: "Когда я был молодым, я узнал, что большой палец всегда заканчивается дыркой в носке.
В 1922 году, осенью, в Лейпциге должно было состояться большое научное собрание. Главный доклад на нем должен был делать Эйнштейн. Однако в результате массированной травли в самый последний момент ученый был вынужден отказаться от участия и тайно уехать из страны, поскольку его жизни угрожала большая опасность.
Кстати, сам Эйнштейн к этому относился очень легко. Он даже смеялся, что за его голову назначена какая-то награда. Когда Эйнштейн покинул Прусскую академию наук, ему пришлось искать новое место работы. Предложений занять профессорскую кафедру ученому поступало множество. Ректор СГУ Хворостин, достаточно влиятельный человек, мечтал видеть физика в стенах своего университета. Когда Эйнштейн ответил, что ему никогда не выучить русский язык, Хворостин придумал хитрый план: создать Академию наук автономной республики немцев Поволжья, сделать Эйнштейна ее президентом с хорошей зарплатой, а жить и работать ученый будет в Саратове. Из этого плана ничего не вышло: выбор физика пал на Принстон.
Здесь сыграли роль несколько факторов. Эйнштейн не любил читать лекции, а профессорство в любом университете предполагает регулярное чтение лекционного материала. Это — обязанность, педагогическая нагрузка. Почему Эйнштейну нравилась должность профессора Прусской академии наук? Потому что она не предполагала чтения лекций. В Принстоне у него была такая же позиция — профессор без педагогической нагрузки. Однако в Америку ученый поехал без особой охоты.
Несколько раз он говорил о том, что с удовольствием остался бы в Европе, где мог бы иметь больший контакт с научными работниками. Научная деятельность для Эйнштейна всегда стояла на первом месте. И все же Принстон удовлетворил физика комфортными условиями для продолжения его научных исследований.
Фото: natedsanders. На торгах были представлены пять писем. В трех из них датируемых 1934, 1939 и 1921 годами ученый высказывается о политике основателя тоталитарной диктатуры Третьего рейха Адольфа Гитлера.
Эйнштейн предсказал ужасы нацизма за 11 лет до прихода Гитлера к власти
До прихода Гитлера к власти Эйнштейн не мог решить однозначно, уезжать ли ему из Германии окончательно или нет. Личные письма ученого Альберта Эйнштейна, включающие описание «безумия Гитлера» и призыв к сплочению еврейского народа, проданы на аукционе Nate D. Sanders в США 28 марта, передает CNN. Эйнштейн отказался от своего немецкого гражданства в 1933 году после того, как Гитлер стал канцлером. Да, мужской предок Эйнштейна — дальний потомок того же мужского предка, что и у Гитлера. В 1931 году Альберт Эйнштейн написал письмо Зигмунду Фрейду и пригласил его обсудить вопрос «Как прекратить на Земле войны».
На аукционе продали письмо Эйнштейна о «безумии» Гитлера
Письмо Альберта Эйнштейна, в котором он рассказал о приходе к власти Гитлера и безумии, охватившем Германию, продали на аукционе за $134 тыс. Также в письме другу Эйнштейн сообщил о своей последней работе и трудностях, которые испытывает его первая жена (Милева) с ипотечными платежами. социалистических вождей, в 1926 году, еще до прихода Гитлера к власти, встречается с ним и выражает ему поддержку. Личные письма Альберта Эйнштейна, в которых он писал о безумии лидера Третьего рейха Адольфа Гитлера, были проданы на аукционе.
Письмо Эйнштейна о Гитлере, России и Чемберлене выставлено на аукцион
Автор утверждает, что ничего плохого в голове не держал, когда создавал программу. Он просто хотел, чтобы люди пообщались с историческими личностями. Он также отмечает, что личности в программе необязательно должны говорить правду. Я считаю, что это вполне исторически верно», — говорит создатель приложения.
Параллельно в городе строился специальный бункер для «урановой машины», но тяжелейшая для рейха ситуация на фронтах, нехватка финансов и материалов существенно тормозили работу ученых. В январе 1945 года группу Гейзенберга и уже практически законченный ею реактор B VIII эвакуировали из германской столицы вглубь страны, в деревню Хайгерлох недалеко от швейцарской границы. Работа не останавливалась даже в условиях уже проигранной войны.
Последнюю попытку запустить цепную реакцию немцы предприняли 23 марта 1945 года, она вновь закончилась неудачей из-за недостаточного количества урана и тяжелой воды. В мае — июне 1945 года Гейзенберг и 9 соратников были арестованы американцами и в ходе операции «Эпсилон» вывезены на территорию Великобритании. Нацистский реактор в Хайгерлохе. Их поселили в поместье Фарм-Холл недалеко от Кембриджа. Здание, где жили германские физики, было буквально напичкано подслушивающей аппаратурой. Задачей «Эпсилона» было определить, насколько близко немцы подобрались к созданию атомной бомбы.
Для обеих сторон результат оказался удивительным. Американцы поняли, что никакой угрозы нацистского ядерного гриба и близко не существовало, а Гейзенберг с коллегами были буквально шокированы бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Они были уверены, что опережают конкурентов, и даже представить себе не могли, насколько на самом деле в США ушли вперед. Поместье Фарм-Холл. Почему Гитлер не получил ядерной бомбы Вопрос, реально ли было создание Третьим рейхом атомного оружия, волнует не только любителей альтернативной истории Второй мировой войны. Действительно, еще в начале 1940-х нацисты опережали своих противников.
Возможно, при определенных обстоятельствах например, если бы Гитлер не ввязался бы в войну с Советским Союзом Германия смогла бы с помощью концентрации ресурсов всей Европы, лежащей у ее ног, в течение нескольких лет подойти к созданию ядерной бомбы. Другой вопрос, насколько реальным был продолжительный мир с СССР и сколь трезво оценивали потенциал «уранового проекта» в высшем руководстве Третьего рейха. В конце концов, среди историков, изучавших проблему, сложилось три точки зрения на причины немецкого атомного провала. Послевоенные статьи и выступления Вернера Гейзенберга и его соратников настойчиво проталкивали мысль о пассивном саботаже учеными своей работы. Мол, германские физики понимали, чем грозит их успех человечеству, поэтому сознательно тормозили свою работу. В общем-то, в такой позиции ничего удивительного нет.
Многие из непосредственных участников создания ядерного оружия в США или в СССР после Хиросимы и Нагасаки, холодной войны, «Карибского кризиса» стали убежденными противниками своих разработок и жалели о своем в них участии. Даже Эйнштейн переживал о том письме 1939 года Рузвельту, во многом инициировавшем включение США в атомную гонку: «Мое участие в создании ядерной бомбы состояло в одном-единственном поступке. Я подписал письмо президенту Рузвельту, в котором подчеркивал необходимость проведения в крупных масштабах экспериментов по изучению возможности создания ядерной бомбы. Я полностью отдавал себе отчет в том, какую опасность для человечества означает успех этого мероприятия. Однако вероятность того, что над той же самой проблемой с надеждой на успех могла работать и нацистская Германия, заставила меня решиться на этот шаг. Я не имел другого выбора, хотя я всегда был убежденным пацифистом».
Американские солдаты на немецком ядерном реакторе. Другая группа экспертов уверена, что неудачи нацистов были вызваны некомпетентностью немцев, изгнанием из рейха ученых-евреев, выбором в качестве замедлителя реакции тяжелой воды, а не графита, другими научными ошибками, в основе которых лежит принципиальная невозможность успешного творчества ученого в условиях тоталитаризма.
Выход Super Science Friends запланирован на декабрь 2018 года. На itch. Что можно получить: копию игры, саундтрек, комиксы, артбук, футболку, наклейки Осталось собрать: 27,6 тысячи долларов из 39,6 тысячи за семь дней. Enter The Moon Симулятор исследования Луны. Делать это можно как на космическом корабле, так и на своих двоих. Разработчики обещают воссоздать спутник Земли в мельчайших подробностях. Кроме того, на Луне разрешено будет строить собственную базу, а если организаторам кампании удастся собрать необходимую сумму, в Enter The Moon добавят режим истории, в котором игрокам предстоит «сразиться с таинственным врагом», и мультиплеер. Он, судя по всему, представляет из себя стандартную «выживалку» с добычей ресурсов и обустройством базы, которую нужно защищать от посягательств других игроков.
Выход игры запланирован на 2020 год для ПК и Android. Что можно получить: копия игры, возможность встретиться с разработчиками.
Игра делалась в середине 90-х.
Всего лишь за десять лет до того никакой разрядкой и концом Холодной войны даже не пахло: напротив, она достигла своего последнего, очень опасного пика. Европа по обе стороны железного занавеса оказалась буквально забита ракетами средней дальности и войсками с новейшим вооружением. Пальцы политиков и военачальников буквально дрожали над кнопками пуска, и многие со дня на день ждали полномасштабной войны как минимум в Европе — с прорывом советских танков по Фульдскому коридору к Парижу и Ла-Маншу в зареве тактических ядерных ударов.
Этого опасались более чем всерьёз, и к середине 90-х то время отнюдь не было забыто. Именно в это многим хотелось поиграть, в том числе в порядке самотерапии пережитого страха — но в не очень серьёзном и хардкорном формате полноценного варгейма. Для более яркой и понятной картинки на фоне довольно блёклых ландшафтов советские войска и постройки в игре были ярко-красными, тогда как западные — синими В «Red Alert», как и в реальной Европе времён Холодной войны, грубая сила и огневая мощь были на советской стороне.
Теперь уже «хорошим парням» приходилось пользоваться более дешёвыми и быстрыми, но слабыми юнитами и всевозможными ассиметричными хитростями против превосходящей ударной мощи «плохих парней». Ремастер игры: силы Альянса пытаются атаковать советскую базу Союзникам, впрочем, выдали господство на море. СССР в игре дали только атомные подлодки, зато Альянс мог пользоваться разными морскими юнитами вплоть до крейсеров.
Под именем которых по какой-то странной причине фигурировали линкоры типа «Айова», которые, как и полагается поздним линкорам, в основном занимались расстрелом береговых объектов из орудий главного калибра. Зато воздушную мощь щедро отсыпали СССР. В распоряжении советских войск оказались не только вертолёты Ми-24, но и стремительные МиГ-23 в ударном варианте плюс мощные бомбардировщики Ту-16, доставляющие силам Альянса множество пренеприятных моментов.
Качество русского языка в игре поражало воображение При этом ракетные комплексы ПВО у советских войск тоже были куда сильнее союзных зенитных пушек. Да и в целом, кроме супероружия и отдельных штук вроде тесла-башен, игра всё ещё пыталась изображать серьёзность и хоть какую-то реалистичность, в которую советские супердирижабли с весёлыми зубастыми мордами не очень укладывались. Первая миссия за Альянс: освободить из советского плена Эйнштейна, пока его не увезли в Москву Совсем уж неуместный в сюжете тиберий заменили на добычу руды и… драгоценных камней, более органичных для мира фэнтези.
Вероятно, подразумевались редкоземельные металлы и прочие подобные ресурсы, но разноцветные камни смотрелись на карте ярче и красивее. Также к игре добавили мультиплеер до 8 игроков на карте и давно чаемый редактор карт, а сами карты стали примерно в два раза больше. Ну, и дальше в советской кампании тоже хватало всяческой негуманности.
Гитлер выгоняет Эйнштейна из Германии. Американский пропагандистский постер, 1934 год.
Да, мужской предок Эйнштейна — дальний потомок того же мужского предка, что и у Гитлера. Да, мужской предок Эйнштейна — дальний потомок того же мужского предка, что и у Гитлера. В игре 14-летний Альберт Эйнштейн спасает Чарльза Дарвина, Николу Тесла, Таппути, Зигмунда Фрейда и Марию Кюри из лап Адольфа Гитлера. пусть и не- удачно -- разглядеть возможность ДРУГОГО социального устройства, решить проблемы человеческой жизни посредством помещения людей в новые социальные рамки, запихивания общества на. Это Эйнштейн ещё хорошо отделался,а вообще у Эйнштейна такой вид типа "ни хуя себе,чё произошло?вот попал я в акцию".