Цитаты гитлера на немецком. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Главная» Новости» Выступление гитлера на немецком текст. Reichstag Speech, May 21, 1935. "We recognize, with the understanding and the heartfelt friendship of true Nationalists, the Polish State as the home of a great, nationally-conscious people." "The German Reich and, in particular, the present German Government, have no other wish than to live on friendly. The quote in a viral meme with the Nazi leader's picture read: "We tolerate no one in our ranks who attacks the ideas of Christianity. Our movement is Christian.".
Адольф Гитлер цитаты
Личный архитектор Гитлера Альберт Шпеер вспоминал , как Гитлеру донесли новость о побеге: «В холле я увидел двух адъютантов Гесса — Лейтгена и Пича с бледными лицами. Они попросили меня пропустить их вперед, потому что они должны передать Гитлеру личное письмо Гесса. Как раз в этот момент из своих верхних помещений вышел Гитлер. Одного из адъютантов пригласили наверх. Пока я еще раз пролистывал свои эскизы, я вдруг услышал слитный, нечленораздельный, почти животный вопль. Затем раздался рык: «Немедленно Бормана! Где Борман? На то были причины: слухи о сепаратных переговорах с Британией подрывали союз с Италией и боевой дух немцев. Кроме того, Гитлер справедливо полагал, что англичане предупредят СССР о нападении, запланированном на июнь 1941 года. Правительство Черчилля и правда послало такое предупреждение, но Сталин не поверил ему и счел уловкой. Вероятно, в своей камере.
Примерно 1986 год Getty Images Рудольф Гесс находился под арестом до конца войны и был обвиняемым на Нюрнбергском трибунале. Там он все еще пытался доказать, что охранники его травят и всячески прикидывался больным.
Речь 13.
Речь 04. Призыв на выборы 31. Если ты бросаешь на произвол судьбы одно, тебе придется отказаться и от другого.
Такой народ превращается в игрушку для чужеродных сил. Речь 27. Ты силен, когда ты един.
Чтобы быть сильным, тебе нужно победить в своем сердце дух классовой вражды и раздора. Нашему народу нужны руководители, обладающие решимостью делать все, что они сочтут правильным перед Богом, миром и собственной совестью. Причем, если понадобиться, и вопреки господствующей на данный момент точке зрения внушаемого большинства.
Умело направляемая воля меньшинства всегда будет брать верх над аморфным безвольным большинством. Речь 05. Речь 12.
Эта организация будет построена на идее авторитета, идее руководства снизу доверху. Только такая организация может служить гарантией максимальной концентрации немецкой мощи! Они — его плоть и кровь, и будут оставаться таковыми столько, сколько будет жив немецкий народ.
Сильное государство никогда не было и никогда не будет просто набором территорий. Главная и единственная надежная опора нашего государства — немецкий народ и национальное социалистическое Движение. Речь 16.
Второе: Решение тяжелейшей социальной проблемы путем возвращения миллионной армии наших, достойных всяческого сочувствия, безработных обратно на производство. Третье: Восстановление стабильного и авторитетного государственного руководства, опирающегося на доверие и волю нации; руководства, которое снова вернет этому великому народу способность выполнять свои обязательства перед миром. Речь 17.
Наша национальная гордость заключается не в том, чтобы презирать других, а в том, чтобы уважать и любить свой народ! Речь 24. Мы готовы протянуть руку дружбы нашим прежним оппонентам.
Под самыми печальными и кровавыми строками мировой истории должна быть навсегда подведена черта. Речь 10. Он неуклонно и в первую очередь будет думать о соблюдении интересов народа в вопросах мира, работы и культуры.
Я был солдатом и видел все собственными глазами, в отличие от очень многих других государственных деятелей, которые сами этого никогда не переживали. И я, разумеется, отвергаю войну. Но отвергаю я ее не как изменник, предатель и трус, а как порядочный немец, честно выполнивший свой воинский долг на фронте, и желающий оставаться порядочным до конца.
Поэтому я в равной мере не оставлю на произвол судьбы ни права немецкого народа на жизнь, ни его права на честь. Также и народом являются только те, кто способен, если потребуется, выступить как единый народ навстречу любым испытаниям. Это — не милитаризм, а закон самосохранения.
Речь 14. Теперь пора бы и другим, по-прежнему вооруженным, государствам принять на себя и выполнить аналогичные обязательства. Раньше мы были оппозицией, а сегодня под нашим знаменем марширует вся немецкая нация!
Движение, которое с самого своего зарождения и вопреки всем явлениям распада в окружавшей его действительности вновь созидало народную общность. И это были как раз те самые умники, чье поверхностное знание истории давало им повод иронизировать над нашими попытками. Сии благоразумные господа в лучшем случае удостаивали нас своими глумливо-соболезнующими ухмылками.
Wer im Glashaus sitzt, sollte nicht mit Steinen werfen. Не руби сук, на котором сидишь. Wie eine Made im Speck leben. Кататься как сыр в масле. Wer gut futtert, der gut buttert. Каков уход, таков доход. Кто хорошо кормит, у того хорошо пашется.
Wenn ich trinke denke ich und wenn ich denke trinke ich Когда я пью - я думаю, а когда я думаю - я пью. Stille Wasser sind tief. В тихом омуте черти водятся. Wer nicht wagt, der nicht gewinnt. Кто не рискует, тот не пьёт шапманское. Jedem das seine Каждый сверчок знай свой шесток Wer viel gastiert, hat bald quittiert. Хорошо смеется тот, кто смеется последний.
Довольному сердцу везде светит солнце. Только мамина любовь длится вечно. Nur die Liebe der Mutter ist ewig. Спаси и сохрани. Rette und bewahre. Спасибо родителям за жизнь. Счастливая по жизни.
Спасибо маме и папе за жизнь. Интуиция - это жизнь! Intuition ist das Leben! Моя мама - мой ангел. Мечтай так, словно ты будешь жить вечно. Живи так, словно умрешь сегодня. Lebe so, als ob du heute stirbst.
Моей любви достойна только мать. Nur Meine Mutter ist meiner Liebe wert. Любовь доступна всем, только не мне. Никто, кроме тебя. Niemand als du. Все к лучшему! Alles, was passiert, ist zu Gutem!
Иду к своей мечте. Ich gehe zu meinem Traum. Я не как все, я лучший. Ich bin nicht, wie alle, ich bin der Beste. Не будь горд с теми, с кем душа хочет сходить с ума. Жить и любить. Leben und lieben.
Удача со мной. Учитесь наслаждаться жизнью… Страдать, она научит сама. Да поможет мне Бог! Hilf mir Gott! Сильная, но нежная. Stark, aber zart. Любовь победит всё.
Liebe besiegt alles. Хочу надолго и по-настоящему. Доверяй только себе. Vertraue nur an sich selbst. Прощать не сложно, сложно заново поверить. Verzeihen ist nicht schwierig, schwierig ist es aufs Neue zu glauben. Надейся на лучшее.
Hoffe dich auf das Beste. Будь готова к худшему. Sei auf das Schlimmste fertig. Жизнь - игра. Das Leben ist ein Spiel. Делаем вид, что все хорошо, а внутри страшная боль. Wir tun, es sei alles gut, drinnen ist aber ein schrecklicher Schmerz.
Мы ничего не можем предугадать. Дай мне силы. Удача всегда со мной. Поступки сильнее слов.
Для этого надо сравнить германскую армию 1918 года с Вермахтом в году 1939-м. Конечно, речь не про численность, поскольку в 1918 году Германия находилась в состоянии полного истощения всех ресурсов. Тем не менее, количество самолётов было таким, что Герингу в 1939 году и не снилось. Была наимощнейшая артиллерии, до которой Вермахту расти и расти.
Адольф Гитлер цитаты и высказывания.
Hitler on the Jews, taken from the transcript of a speech given in July 1922. Цитаты Гитлера на немецком языке напоминают о трагических событиях и важности мира. Hitler Quotes. Here are some of the best quotes ever said by Adolf Hitler. Most of them are taken from his speeches and others from his own published writings. But unlike other sites on the Internet that maintain a similar collection of Hitler quotations, this page actually quotes the date when it was said.
Did Adolf Hitler Say 'Our Movement Is Christian'?
Auch dieses Angebot kann nicht weggeleugnet werden. Aus dem Opfer unserer Soldaten und aus meiner eigenen Verbundenheit mit ihnen bis in den Tod, wird in der deutschen Geschichte so oder so einmal wieder der Samen aufgehen zur strahlenden Wiedergeburt der nationalsozialistischen Bewegung und damit zur Verwirklichung einer wahren Volksgemeinschaft. Ich habe sie gebeten und ihnen endlich befohlen, dies nicht zu tun, sondern am weiteren Kampf der Nation teilzunehmen. Goebbels usw.
Ещё цитат Адольф Гитлер 1889-1945 был диктатором Германии с 1933 по 1945 годы и является одним из ключевых персонажей Второй мировой войны. Родившись в Австрии, Гитлер в молодости стремился стать художником, но в конечном итоге влился в политику, присоединившись к Немецкой Рабочей Партии в 1919 году. К 1921 году Гитлер стал лидером партии, переименовав ее в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию, или НСДАП часто сокращенно называемую нацистской партией.
В 1933 году Гитлер был назначен канцлером Германии, и в течение нескольких лет установил авторитарное правление, известное как Третий Райх. Гитлер был известен своей агрессивной внешней политикой и убеждением в расовой превосходственности арийцев.
Его антисемитские взгляды привели к Холокосту, геноциду евреев, во время которого было убито около шести миллионов евреев.
Nur ein fanatischer Mob ist leicht zu kontrollieren. Ein Blut ist ein Staat! Ein Wort war mir nie bekannt — aufgeben. Geschichte wurde nie zu einer Zahl gemacht! Kritik ist die Selbstdarstellung der Verlierer. Intellektuelle sind Abschaum der Gesellschaft. Es gibt kein Gewissen.
Цитаты Гитлера
It is about the same as the attitude we recognize also in domestic policy, when people say: "We want no change in the social order. He who is rich is to stay rich; he who is poor must stay poor. As things are, so are they willed; and as they are willed, so they are to remain; for man should not rise against that which is once willed, because it is so. We see in each state and at each moment of this world the evidence of a never interrupted process of life; and it is impossible to say at a certain moment, "Here ceases this evolutionary process. It lies, on the contrary, in the essence of Nature, that ever and again... That means therefore that from the domestic life of peoples the... And so the talk of war on war has been proved quite false. The best proof for that is that the moment the war was over, the conditions for a new war could by no means be avoided, nor the instruments for waging the new war, either. It would have been a wonderful gesture if after the disarmament of Germany, as it... We suggested it to them often, begged them to at the time of the Weimar Republic, and still later demanded that they do it. They considered it not at all.
On the contrary, the wars went on. Only the defeated people, the German people, lost every prospect ever in this world to change its condition once more for the better. The methods which they used in the first World War were like those with which they are fighting today. At first the war from outside, and war in the form of creating coalitions. Then he himself admits that they were never in a position to fight alone. But they guaranteed the Baltic states; they guaranteed the Balkans. They went on around: Every state in the world, they declared, needs a guarantee. Great Britain will put her whole strength behind them and will protect them. Today this same arch-liar says: "But we were really never in a position to carry on the war alone. Therefore they cooked up a coalition against us of world-wide extent.
The methods have likewise remained the same. Promises to all those of little faith, the credulous, or stupid, who wanted to trust these promises, moreover, the attempt to allow their own interests to be represented with as much other blood as possible. This truth is connected with the second British method, that is, with the method of division. In that time that the British Empire had its origin, Germany tore herself apart. There were at that time modes of thought that we no longer understand, modes of thought of a religious kind, that unfortunately were fought out only with the sword, modes of thought that became horrible among the people, that seem insufficient to us in their inner being. Only these grievous internal struggles, that cost the German people endless blood, gave England the opportunity in this same period, to raise up a world claim, that never belonged to her either in number or in significance. Then I must always point out that it is not true that we Germans are like upstarts, but if one wants to talk about upstarts, then it is unconditionally the English and not ourselves! We have an older history, and in a time when Europe had a powerful German Empire, England was a quite insignificant, small, green island. In the last World War the possibilities of this splitting up lay in another sphere. Afterwards the religious problems did not provoke any more bloodshed, especially since the priests themselves would not have been ready any more to sacrifice their lives for these causes.
We lived through it then. The parties of the right and the parties of the left, which further broke up in a dozen bourgeois aspects, in a half dozen proletarian aspects, and ever split up some more, and having begun with these parties, from the bourgeoisie of the bourgeois center up to the KPD Communist Party of Germany , succeeded this refers back to the parties of the right and left in undermining and breaking down the German people slowly from within. In spite of that, the course of the war was a glorious one. The years 1914-1918-they proved it: in which not even the opponents triumphed. A low, common revolt was plotted by Marxian-demoralizing-Liberal-Capitalistic subjects-behind all of it as a driving force was the eternal Jew. They brought Germany to its collapse at that time. Only the cowardice of the then rulers, their indecision, their halfway measures, their own uncertainty brought it on. And so the First World War could not alone be lost by the merit of our opponents, but exclusively by our own fault. The consequences of this collapse in November were not that world democracy stretched out open arms to Germany, were not the concern of others to free the German people from its burdens and to lift the German people to a higher standard of culture. For that they could have no concern at all, for they themselves had a much lower one.
But the consequence was just their collapse, the most frightful one, politically and economically, that a people has ever experienced. At that time there came to us a man who has done the German people immeasurable harm, Woodrow Wilson, the man who lied with a straight face. If Germany would lay down her arms, then she would get a compassionate, an understanding peace! Then she would not lose her colonies! But the colonial problems were fixed up, all right! The man lyingly promised us that there would be a general disarmament, that we would then be accepted on equal terms among nations, peoples, etc. He lyingly promised us that then secret diplomacy would be done away with, and that we too would then enter into a new age of peace, of equality, of reason, etc.! Screams the last sentence. He was his right hand. Our German folk believed this man then.
They had no idea that they were dealing here with an American President, that is, with a man who has no regard for truths; who, for example, can calmly say before an election: "I shall vote against war," and after the election can say: "I vote for war. So there came the hour then the German people got its disappointment at the moment when the German subordinate emissaries entered the car in the Compiegne forest, now known to us for the second time. And there right away came the rude question: "What are you gentlemen doing here? They said: "He who says that the intention is to take from Germany her... They said beforehand: "He who says that we want to take away part of the German people is inciting the people! They had broken all their promises! In a few months the German people sank into a state of unimaginably deep despair and despondency-starving people without hope any longer. A people that did not get its war-prisoners back, even after the armistice and peace-treaty had been signed! A people that was not given food, even after it was defenseless! A people that was now repeatedly coerced,-if one carefully studies those times-from whom re-subjection was again and again demanded, extorted by some new repression.
When one reflects upon this even today, one falls even now into a state of burning hatred and rancor against a world in which anything like this is possible. Well, it was at that time, my racial comrades, when everything was broken up, when the upper leadership had faithlessly fled abroad, when others were surrendering, when the Wehrmacht had to give up its weapons, when the people disarmed themselves voluntarily,-it was at that time, when the agitation? It was such a mad determination in the eyes of those others, that my closest friends did not understand me. I found the strength for this determination only from my knowledge of the people. If, at that time, I had only known the upper ten thousand, believe me, my German people-I would not stand before you today, I would never have found courage for this thought which is capable of revolutionizing a people. I knew at that time first and all the people itself; I knew... I could not abandon that, for it would have been to betray my own comrades, who were just as badly... I have come to know the great mass of the German people, ladies and gentlemen, from living with them. And these masses have not only upheld my belief in the people, but have restored it, and constantly strengthened it through all the years since then, in the face of contrary circumstances, or when any misfortune seemed to threaten the realization of my plans. It was clear to me that this whole development, just as in the last 20 years or 30 years before the war, could lead only to collapse.
But I had already formed the resolve to declare war on this whole development. That is not merely to declare: "I will get a German Wehrmacht, I will get an army or an air-force"; it was clear to me that the inner structure of the social order must be altered, so that in the dead body of our people the blood would flow again, and that society should hold firmly... I have always looked upon this undertaking as possible, as within the power of the country. But I was of the conviction that strength could only be given to a body in which the sight and the essence of the new condition was already incorporated. Therefore, I was resolved to build up a small movement, beginning with those people who should already have within themselves that which appeared later as really essential to the whole of society. And this was perhaps not so hard as I thought, inasmuch as I was already on guard against the danger of unworthy place-seekers or selfish persons joining my ranks. For whoever joined this movement in those years from 1919-23 had to be a boundless idealist. Any other kind of man would only say: "He is an utter fool. The man is mad. And I can say that of all my followers, all of them who at that time and later supported me: they had nothing to win, and everything to lose.
And how much have they all lost for my sake. I have now begun this battle, first against stupidity, stupidity and inertia, under the so-called higher strata; I have begun it against the cowardice which spreads caste far and wide, the cowardice which always pretended to be cleverness and came around and said: "We must submit; we must be patient"; or, as Herr Erzberger said, "We must sign everything, we must sign everything they put before us; then they will forgive us; then it will be all right again. Often we have experienced... And we were not quiet. I then formed the program: "The German language belongs to the German. And I had at that time to fight on further against selfish? The man of the Left said to me: "You are going against my interests" or "You are going against my interests. My interests are class interests. And these class interests oblige me to slay the other fellow. We have the interests of station, we too have our interests,...
Do not come in here! And above the interests which seemed to be found in station or in class, stood sic the interests which lie in the folk, in that community which cannot be torn apart, all this appears today to be so obvious a thing to get all these... One group did not want to accept this idea,... We want our old filth... Eventually you will even demand of me that I should add one... To me also it is obvious, we want... All that was thus not so simple, slowly to draw one thing after another out of this people, and how many have quite simply run away from it. It was not, indeed, my national comrades, as if every one who came to me at that time, on that account also remained with me. Many a time I had to bring fifty or sixty somewhere... All the others were gone again.
And one had to begin again. I made a calculation at that time. If I win a hundred over, and have only ten remain to me, and the other ninety always leave me, then gradually they will become a hundred if I win a thousand. If I win ten thousand, they will be a thousand, and gradually the number of those who remain will grow ever larger. And if one had departed for the second or third time, perhaps, then perhaps he will be embarrassed to go the fifth time, and then he too will remain. And thus, with unbelievable patience and with perseverance and persistence I will slowly build up a group that is a majority in the German Reich itself. The others may laugh or mock as much as they wish. It does not matter. They may go against us. That does not matter; then we will defend ourselves.
We will not capitulate. We will not get off the street, we will not give up our places until we... The feeling of the National Socialist is today obvious to us. However at that time, these were new ideas, new learnings, which were neither understood, nor of course, accepted by many. And another thing was added to this, a cursed tradition, in which every single... It was a fight against traditions, and also, naturally, against the elements of cultural up-bringing. Some said,... One is studied, taught, hammered in, in God knows how many homework hours, and the other is innate born and will always come to the fore, and will know how to find a following among his natural and necessary talents of leadership. It was a struggle against almost all of the things which we were accustomed to in life. Besides this, there was a fight against certain natural interests.
For some, because. I do not know what is more evil, a bodily threat rather than a spiritual suppression which can perhaps break down a person even faster than a physical threat. There have been heroes who have come forward at that time.
Es war das... Ein Kampf Besonders aber auch gegen das Volk, das... Und wir haben gearbeitet.
Was haben wir geschaffen in den Jahren bis 1939! Die Herren Churchill begannen sofort wieder zu hetzen. Статистика страницы на pesni.
Und von jetzt ab wird Bombe mit Bombe vergolten! September 1939, Beginn des Zweiten Weltkriegs, reichstagsprotokolle. Ich bin nichts als ein Trommler und ein Sammler.
Lassen Sie uns zusammen arbeiten! Aufgezeichnet von Heinrich Heim, herausgegeben von Werner Jochmann. Hamburg 1980, S. Roosevelt von dieser Erde weggenommen hat, wird sich die Wende des Krieges entscheiden. April 1945; bei John Toland: Adolf Hitler. Bergisch Gladbach 1977, S.
Внутренне еврей не может органично влиться в немецкую национальную среду по целому ряду причин: 1. Это должно сплотить тех, в ком еще бьется немецкое сердце и жива любовь к своему народу, и поднять их на борьбу против общего заклятого врага всех арийцев. Семья … это самая малая, но и самая ценная составная часть во всей структуре государства. Но рождение и воспитание ребенка приносит женщине еще больше — дает ей право называться высоким именем матери. Наоборот, наша идея направлена только и исключительно на осознание задачи, поставленной перед нами самой жизнью: спасение и сохранение нашего собственного народа средствами, адекватными сложившемуся положению. Интервью 03. Потому что наша нынешняя молодежь имеет равные возможности в жизни, вместе марширует, вместе поет песни нашего Движения и Отечества, и верит в Германию, принадлежащую только ей. Их мы с самого начала будем воспитывать в духе совершенно иных идеалов, и, прежде всего, мы научим их видеть друг в друге товарищей. И здесь ценится количество, а не качество.
Всезнайство, которое чаще всего оказывается «липовым», — враг эффективной деятельности. Помимо приобретения твердых практических знаний нам нужно развитие инстинктивного и воспитание воли. Другими словами, должно вырасти поколение целостных людей, способных ясным разумом познавать вечные законы развития, сознательно стремясь пробудить в себе древнее инстинктивное знание. И здесь мы также не ограничились одной лишь теорией. Трудно себе даже представить, в какой основательной чистке нуждалась Германия до того, как мы занялись ею несколько месяцев назад! Однако, очищение — длительный процесс , требующий продолжения. Высокий смысл физической работы заключается в том, что именно в ней с особой ясностью проявляются такие качества, как трудолюбие и ответственность. Интервью 18. Речь 08.
Приложение к «Речам Адольфа Гитлера»: Изречения Адольфа Гитлера В тот день, когда обе идеи национализм и социализм сольются в одну, они станут непобедимы. Ни те, ни другие не могут существовать друг без друга. Они — единое целое, из которого и должен выкристаллизоваться новый человек — человек грядущего Германского Рейха. Лишь в этом случае государство способно полноценно выполнять свои социальные обязательства. Капитал — не хозяин государства, а его слуга. Музыку же в этом заведении заказывают … исключительно евреи. И если возродится немецкий народ, будет восстановлено и все остальное. Кровь и раса вновь станут источником художественного вдохновения. И борьба эта была ни чем иным, как бунтом одной пришлой национальной группы, прочно обосновавшейся внутри нашего народа, но так и не научившейся уважать ни гостеприимных хозяев, ни их культуру.
Нездоровая расовая психология данной группы населения изначально предопределила постоянный конфликт некоторых ее представителей с окружающей их иной национальной средой, без малейшей попытки взаимопонимания и преодоления своей культурной инородности. К сожалению, именно такие, не вполне адекватные, представители еврейской интеллектуальной элиты и занялись немецкой культурой, пытаясь переделать ее под себя. Древние греки и римляне оказались вдруг так близки германцам потому, что все три народа своими этническими корнями уходят в общую расовую основу. Так, благодаря расовому родству, бессмертные свершения древних народов вновь и вновь оказывают свое благотворное влияние на дела их потомков. Правительству не мешало бы позаботиться о том, чтобы его народ не подвергался регулярному и целенаправленному отравлению. Требовать этого — естественное право народа, базирующееся на его сознании, на традиционном представлении о плохом и хорошем. То, что вредит народу, должно быть устранено. Тому, кто отрекается от нации, внутри которой он живет, нет в ней места. Мы обязаны требовать, чтобы пресса стала инструментом национального самовоспитания.
И те представители народа, которым свойственны эти качества, обязательно заявят о себе. Именно они делают историю. Когда на карту поставлено само выживание народа, тогда уже не годятся ни народные представительства, ни парламенты, ни местные самоуправления. Тогда могут спасти лишь сильные личности. Я говорю от имени всего немецкого народа, когда заявляю, что все мы преисполнены искреннего желания искоренить былую вражду, приведшую к жертвам, несоизмеримыми ни с какими возможными победами или приобретениями. Он был построен не на завоевании, не за счет чужих народов. Его процветание явилось результатом постоянного труда, несказанного усердия и неисчислимых забот наших собственных людей. И все же внутренне мы были бедны, раздроблены и разобщены. Народ, который больше не знал, как должно распоряжаться своим богатством.
Это не делает Англию принципиальным врагом Германии, однако и не позволяет упускать ее из вида, как весьма настойчивого претендента на главенствующую роль в Европе. Ради этого двадцать шесть народов мира были хладнокровно натравлены друг на друга той самой прессой, которая практически вся находится в собственности только у одного всемирного народца евреев , только у одной расы — смертельного врага любого национального государства! Ни кайзер, ни правительство, ни народ этой войны не хотели! Вновь и вновь нас настигают рецидивы упадка. Причины всегда одни и те же. Немец, поддавшийся внутренней слабости, утративший душевное равновесие, с распыленной волей и уже неспособный на поступок, становится бессилен бороться за свою собственную жизнь. Вот тут-то, как раз, и начинаются всякого рода абстрактные мечтания о правах, вместо практического их отстаивания. А тем временем, пока он витает в облаках, на земле у него выбивают почву из-под ног, и отбирают вполне конкретную собственность. Поэтому сегодня им не стоит жаловаться на нас.
Заслуженного ими сполна возмездия пока еще не последовало. Мстить поверженному врагу — не в наших традициях. Но если бы мы действительно захотели им отомстить — нам следовало бы ликвидировать их десятками тысяч! Как раз наоборот, он относится к той категории политических документов, в которых победители диктуют побежденным размеры и сроки выплаты грабительской дани. А такие « мирные договора » всегда несут в себе зародыш будущих войн. Открытое письмо от 14. Этот договор нужен для того, чтобы отправить на тот свет еще двадцать миллионов немцев и окончательно погубить немецкую нацию. Напротив, такой договор должен быть направлен на скорейшее рубцевание и исцеление этих ран. Этот мирный договор ежегодно уносил жизни двадцати тысяч немцев.
Этих людей просто лишали всех средств к существованию, не оставляя им ни малейшего шанса выжить, - и все ради того, чтобы, не дай Бог, не задержать выплату очередной порции дани победителям. Зато у многих миллионов людей этот фарс неизбежно должен был вызвать чувство ненависти к такому мировому порядку, при котором возможна постоянная диффамация и дискриминация великого народа только за то, что однажды его постигло несчастье проиграть, после героического сопротивления, навязанную ему войну. На трон же низвергнутых королей и царей шустро вскарабкался галицийский еврей. Невозможно совершить революцию, с действительно далеко идущими последствиями, если сам народ внутренне к ней не стремится. И когда я сравниваю то, что происходит у нас в Германии, с теми ужасами, которые творились, например, во времена Французской революции 1789 года , я с полным правом могу сказать: мы-то, уж во всяком случае, не изобретали и не расставляли по всей стране гильотин, и не устраивали в Германии никаких Вандей! Мы ограничились тем, что изолировали от основной, здоровой, части нации лишь самые недостойные ее элементы. Мы были вынуждены сделать это, поскольку ни одна из тех стран, что регулярно выражают свою горячую обеспокоенность судьбой этих деятелей в нехорошей Германии, почему-то до сих пор так и не удосужилась пригласить их на жительство к себе. Будем по-прежнему рады предоставить их всех в чье угодно распоряжение. И не только у нас.
Она идет повсюду, куда ни бросишь взгляд: и в подавленной России, и в Италии, и во Франции, и в Англии, и во множестве других стран. Это — неумолимая борьба между ясными идеалами национальных, народно-патриотических убеждений и боящимися солнечного света идейками надгосударственного интернационала. Они поймут и признают: Мы были первыми, кому, после тысячи лет недееспособности и недопонимания власти, все-таки удалось собрать всех немцев вместе, и вновь сплотить их в единый народ. Такое видение может оказаться как верным, так и ложным: Оно — исходный пункт формирования собственной позиции по отношению ко всем явлениям и процессам жизни, и, таким образом, связующий и обязующий закон для всякого действия. И чем более это видение согласуется с естественными законами органической жизни , тем больше пользы для жизни народа приносит практическое его применение. При этом очень непросто бывает, порой, установить степень правильности или неправильности различных взглядов на жизнь, а также и определится в своем отношении к ним, без того, чтобы не выяснить сначала, каковы их реальные последствия для конкретных людей. Цитаты Гитлера все скажут сами за себя. Все знают, что сделал Гитлер, цитаты, которого собраны здесь. Если вы хотите завоевать любовь народных масс, говорите им самые нелепые и грубые вещи.
Адольф Гитлер Никогда нельзя встретить лисы, которая обнаруживала бы какие-нибудь гуманные намерения по отношению к гусю, как никогда мы не встретим кошки, склонной к дружбе с мышами.
Адольф Гитлер цитаты и высказывания.
Кстати, цитата на немецком не бьется в отрыве от этой фотографии. Подождите немного. Если воспроизведение так и не начнется, перезагрузите устройство. Welcome to Uncensor History Here at Uncensor History, we believe that all history should be free and accessible to all, regardless of how dark or evil it is. We believe that history should be preserved and. The speeches, letters, and proclamations of Adolph Hitler. Вот, что говорил Адольф Гитлер. Цитаты и афоризмы Гитлера были представлены выше. (русский текст внизу) Russland hat eine Rede Adolf Hitlers freigegeben, nota bene mit russischen Untertiteln versehen. Die Botschaft an die Machthaber weltweit und an die "Elite" in Amerika kann deutlicher nicht sein: Was AH damals sagte, es trifft exakt auf heute zu. Es mag traurig sein, es ist wahr.
Die Rede Adolf Hitlers – Речь Адольфа Гитлера
Adolf Hitler said in a speech: Wenn es dem internationalen Finanzjudentum in und außerhalb Europas gelingen sollte, die Völker noch einmal in einen Weltkrieg zu stürzen, dann wird das Ergebnis nicht der Sieg des Judentums sein, sondern die Vernichtung der jüdischen Rasse in Europa! If international. Я хотел бы найти все речи Гитлера в оригинале на немецком языке, но чем больше я смотрю, тем меньше нахожу. Конечно, кое-где есть несколько его выступлений, но полного текста его речей на немецком нигде не найти. Пользователь Микола Довгенький задал вопрос в категории Лингвистика и получил на него 2 ответа. Миллион Цитат. Гитлера нужно слушать, а не читать, на Гитлера надо смотреть, а не искать логику в его речах. Adolf Hitler beeinflusste die Geschichte des 20. Jahrhunderts auf schreckliche Weise. Doch wie wurde er zum Diktator, der die Welt mit einem verheerenden Krieg und dem Holocaust in eine Katastrophe stürzte?
Text of Hitler's Speech to Reichstag at Nuremberg
Фридрих Ницше Weltkind немец. Без музыки жизнь была бы глупостью. Иметь фантазию — не значит что-то выдумывать; это значит, делать что-то новое из вещей. Религия — это благоговение — в первую очередь перед тайной, которую представляет собой человек. Пауль Томас Манн Wenn man jemandem alles verziehen hat, ist man mit ihm fertig. Если ты простил человеку все, значит с ним покончено. В тот момент, когда человек сомневается в смысле и ценности жизни, он болен. Зигмунд Фрейд Wir streben mehr danach, Schmerz zu vermeiden als Freude zu gewinnen.
Мы больше стремимся к тому, чтобы избегать боли, нежели к тому, чтобы ощущать радость. Мужчину легко узнать, женщина же не выдает своей тайны. Прекрасно то, что нравится, даже не вызывая интереса. Иммануил Кант Habe Mut, dich deines eigenen Verstandes zu bedienen. Имей мужество использовать свой собственный разум. Нужно думать, как единицы, и говорить, как большинство. Постоянны только изменения.
Die Freunde nennen sich aufrichtig. Die Feinde sind es. Друзьями себя называют. Врагами — являются. Прощать и забывать, значит выбрасывать ценный опыт в окно. Артур Шопенгауэр Wir denken selten an das, was wir haben, aber immer an das, was uns fehlt.
Путь указан. И прекратить эту борьбу больше не сможет ни кто и ни что. Порукой тому — наше Движение! Но им не достает энергии. Все мы слишком переоценили значимость чисто механических знаний и, вследствие этого, перестали чувствовать свой народ, отдалились от него. Не случись этого, евреям никогда бы не удалось так внедриться в наш народ. Корпус немецких государственных служащих должен снова стать тем, чем он был в прежние времена! Напротив, именно его процветание или гибель зависят от спасения или гибели крестьянства и рабочих. Они меланхолично созерцают приближение всемирного потопа. В структурах, которым принадлежит реальная власть , под «свободой» подразумевается их возможность грабить широкие массы населения, без каких-либо ограничений, и не встречая хоть сколько-нибудь серьезного сопротивления. Инструменты евреев! Речь 21. Герой стал презираем, трус — почитаем; добросовестность оказалась наказуема, нерадивость — вознаграждаема. Приличного человека уже не ждало ничего, кроме насмешек; опустившийся же, наоборот, стал образцом для подражания. Сила стала вызывать осуждение, слабость — восхищение. Полноценность человеческой личности перестала что-либо значить. Ее место заняло количество, численность, то есть восторжествовала неполноценность, ущербность. Степень бессовестности в обливании грязью исторического прошлого стала сравнима разве что со степенью беззаботности в отречении от исторического будущего для своего народа. А вот утверждение, что все они способны руководить государством или выбирать руководство этого государства, «освящено» именем демократии и не подвергается никакому сомнению. Противоречие одного другому — очевидно! Доклад 27. У тех, кто питал иллюзии относительно идеалов интернационала, появилась, наконец-то, реальная возможность испробовать его диктат на себе. Они получили свое интернациональное государство: Германией правит интернациональный капитал. И это — несмотря на отупляющее действие и беспощадное применение государственного насилия, ознаменовавшего собой конец Веймарского режима. Различают два их уровня. К нижнему уровню в Германии принадлежат те обыкновенные среднестатистические граждане, которым льстит сама возможность приобщиться к некой тайной и могущественной силе. Рассчитанное именно на такую, в общем-то, недалекую публику масонское словоблудие дает им иллюзорное ощущение собственной значимости, посвященности и приобщенности к решению мировых проблем. Но те, кто принадлежат к верхнему уровню масонства и действительно принимают решения, - это люди совершенно иного плана. Они, подобно хамелеону, способны принимать любую окраску, приспосабливаться к любой обстановке. Господин Ратенау — яркий представитель этой породы. Они все похожи друг на друга и хорошо знают друг друга. Именно они в действительности правят этим миром, действуя «через голову» разнообразных королей и президентов, и манипулируя ими. Беззастенчиво присваивая себе все государственные и иные властные посты, они безжалостно и со знанием дела обращают народы в рабство. Они — евреи! Ан — нет. В парламентарном государстве подобный субъект может запросто вернуться обратно во власть и снова получить ответственную должность. Преобладание в обществе индивидуализма — показатель старения народа, приближения его смерти. Пацифист не отказывает себе в праве рассчитывать на альянсы с другими политическими силами , а равно и милостиво возлагает физическую защиту своей особы на тех, кто не отягощен пацифистскими убеждениями. Единственное, в чем он принципиален, так это в своем нежелании вести борьбу за утверждение своих идей самостоятельно. Точно также обстоит дело и с народом. Народ, не готовый защищаться до последнего, - бесхарактерный народ. Но - не ради того, чтобы помочь рабочим, вовсе нет. Что значат для этих апостолов интернационализма рабочие какой-либо страны? Да ни чего не значат! Они их в упор не видят. Рабочие для этих господ — не люди, а расходный материал для воплощения их замыслов, инородный сброд! И именно это является единственным оправданием для не марксистского социализма! Мне нет нужды добавлять, что социал-демократия, в свою очередь, прокладывает дорогу коммунизму. Сила же внутренней организации народа, в свою очередь, зависит от твердости общей позиции по известным основополагающим вопросам. Все больше евреев проскальзывает в семьи сильных мира сего, подсовывая им еврейских жен. Результатом явилось то, что за короткое время именно руководящий слой общества стал абсолютно чужд своему собственному народу. Во-первых, германец во всех смыслах устроен покрепче, чем еврей. Во-вторых, народ, за спасение которого было заплачено двумя миллионами погибших в Мировой войне, обязательно найдет в себе силы отомстить за каждую жизнь, погубленную врагами внешними, и за каждую смерть, обессмысленную предателями и преступниками в тылу. Приложение к «Программе Адольфа Гитлера»: Изречения Адольфа Гитлера Многие поддались внушению и предпочитают более не замечать, что евреи являются отдельной обособленной расой. Однако, найдется ли еще хоть один народ, который, расселившись по всему миру, продолжал бы оказывать поддержку представителям своей расы с такой же исступленной решимостью, как это делают евреи? Зато чужих культур они уничтожили сотни. Чтобы «стать» немцем, ему пришлось бы отказаться от своей принадлежности к еврейству. Что для него абсолютно невозможно. Внутренне еврей не может органично влиться в немецкую национальную среду по целому ряду причин: 1. Это должно сплотить тех, в ком еще бьется немецкое сердце и жива любовь к своему народу, и поднять их на борьбу против общего заклятого врага всех арийцев. Семья … это самая малая, но и самая ценная составная часть во всей структуре государства. Но рождение и воспитание ребенка приносит женщине еще больше — дает ей право называться высоким именем матери. Наоборот, наша идея направлена только и исключительно на осознание задачи, поставленной перед нами самой жизнью: спасение и сохранение нашего собственного народа средствами, адекватными сложившемуся положению. Интервью 03. Потому что наша нынешняя молодежь имеет равные возможности в жизни, вместе марширует, вместе поет песни нашего Движения и Отечества, и верит в Германию, принадлежащую только ей. Их мы с самого начала будем воспитывать в духе совершенно иных идеалов, и, прежде всего, мы научим их видеть друг в друге товарищей. И здесь ценится количество, а не качество. Всезнайство, которое чаще всего оказывается «липовым», — враг эффективной деятельности. Помимо приобретения твердых практических знаний нам нужно развитие инстинктивного и воспитание воли. Другими словами, должно вырасти поколение целостных людей, способных ясным разумом познавать вечные законы развития, сознательно стремясь пробудить в себе древнее инстинктивное знание. И здесь мы также не ограничились одной лишь теорией. Трудно себе даже представить, в какой основательной чистке нуждалась Германия до того, как мы занялись ею несколько месяцев назад! Однако, очищение — длительный процесс, требующий продолжения. Высокий смысл физической работы заключается в том, что именно в ней с особой ясностью проявляются такие качества, как трудолюбие и ответственность. Интервью 18. Речь 08. Приложение к «Речам Адольфа Гитлера»: Изречения Адольфа Гитлера В тот день, когда обе идеи национализм и социализм сольются в одну, они станут непобедимы. Ни те, ни другие не могут существовать друг без друга. Они — единое целое, из которого и должен выкристаллизоваться новый человек — человек грядущего Германского Рейха. Лишь в этом случае государство способно полноценно выполнять свои социальные обязательства. Капитал — не хозяин государства, а его слуга. Музыку же в этом заведении заказывают … исключительно евреи.
Passau, Herr Eichmeister Fischer, officially the meeting, greeted those who appeared cordially, paying special attention to the Austrians. At 8:12 p. Hitler then took the floor... Alle Volks-u. Das Orchester liess einen schneidigen Marsch vernehmen. Before mentioning Christianity, Hitler appeared to have made references to the purported dangers of open borders. The meme said: "We tolerate no one in our ranks who attacks the ideas of Christianity. We bolded it below: English Through the limitless sense of sacrifice that already enthralls millions today, a sense of sacrifice that also reaches beyond the borders of the country. She has already driven a symbol beyond the marked German borders. It is the national color of the coming new generation. The bourgeoisie like it. Parties look beyond the border posts, the new Germany already sees the new form in front of it, which consistently overlooks this junk, a form that will create the prerequisites that are necessary on the outside. For us, Parliament is a fencing ground on which our world view is represented. In particular, we do not believe that Parliament will save Germany, that a German National Assembly could do that, rather that the idea of a leader can one day save Germany! This movement has received an extraordinary degree of freedom of operation, which in the highest sense of the word allows everything to be put aside that could in any way divide the people. We have different faiths in Germany, but we are one: which faith conquers the other, that is not the question, rather whether Christianity stands or falls, that is the question! Today we see before us the inheritance of the people, touching everything.
And this nation bears the consequences, for it is a slave nation of a race that may seem in many ways almost as a second Jewry. Another problem is the problem of physical decomposition of races. The Jew is trying to eliminate all of which he knows that is somehow strengthening, muscle-steeling, and eliminate above all everything of that which he knows may keep a race so healthy that it will remain determined not to tolerate among themselves national criminals, pests to the national community, but under some circumstances, punish them with death. And that is his great fear and worry; for even the heaviest latches of the safest prison are not so tough, and the prison is not so safe that a few million could not open it eventually. Only one lock is permanent, and that is death, and in front of it he has the most awe. And therefore he seeks to abolish this barbaric punishment everywhere where he lives as a parasite. But wherever he already is, Lord, it is used ruthlessly. Loud applause And, for the breaking of physical strength, he has excellent means at hand. First of all, he has the trade that should be nothing more than distribution of foodstuffs and other necessary items for daily use. He uses it to withdraw these articles of daily life, when necessary, in order to raise the price on the one hand, but also to withdraw in order to create the conditions for physical weakening which have always worked best: hunger. Everywhere, what we see behind these organizations is not the desire to make a shining organization for food supply, but through them gradually to create hunger. We know that as a politician he never had reason and cause to shun the hunger, on the contrary, wherever the Jew appeared in political parties, hunger and misery was the only soil in which he could grow. He desires it, and therefore he does not even think of easing social misery. He was a leading proponent of a policy of assimilation for German Jews ] Hand in hand with this goes a battle against the health of the people. He knows how to turn all the healthy normal manners, the obvious hygienic rules of a race on its head, from night he makes day; he creates the notorious nightlife and knows exactly that it works slowly but surely, gradually destroying the healthy strength of a race, making it soft; the one is destroyed physically, the other spiritually, and into the heart of the third it puts the hatred as he has to see the others feast. And finally, as a last resort, he destroys the productive capacity, and if necessary, in connection with it, the productive resources of a nation. That is the great mystery of Russia. They have destroyed factories, not because they knew they would no longer be needed, but because they knew that the people would be forced, with enormous hardships, to replace what had been destroyed. So the Jew succeeds in harnessing the people, instead of the former 9 and 10 hours, for 12 hours. For at the moment when the Jew becomes Lord, he knows no 8-hour day, he recognizes his Sabbath for his cattle, but not for the Goyim, for the Akum [words for non-Jews]. The destruction of culture Finally, he reaches for the last method: The destruction of all culture, of all that we consider as belonging in a state which we consider civilized. Here is his work perhaps most difficult to recognize, but here the actual effect is the most terrible. This is true inner experience, unlike the other ones, which are only superficial swindle Applause , set in the world with an intent to gradually destroy in the people any healthy idea and to whip the people into a state in which no one can understand whether the times are crazy, or whether he himself is mad. Big laughter and applause. Just as he works in painting, sculpture and music, so he does in poetry and especially in literature. Here he has a great advantage. What has become of it? A place which today you are ashamed to enter unless someone might notice you the moment you go in. And if theater has become a hotbed of vice and shamelessness, then a thousand times more so that new invention which perhaps comes from genial inspiration, but which the Jew understood right away to remodel into the filthiest business that you can imagine: the cinema. Thunderous applause and clapping. At first people attached greatest hopes to this brilliant invention. It could become an easy mediator of profound knowledge for the entire people of the world. And what has become of it? It became the mediator of the greatest and the most shameless filth. The Jew works on. For him there is no spiritual sensitivity, and just as his forefather Abraham was selling his wife, he finds nothing special about the fact that today he sells girls, and through the centuries we find him everywhere, in North America as in Germany, Austria-Hungary and all over the East, as the merchant of the human commodity and it can not be denied away; even the greatest Jew defender cannot deny that all of these girl-dealers are Hebrews. This subject is atrocious. According to Germanic sentiment there would be only one punishment for this: death. For people that play fast and loose, regarding as a business, as a commodity, what for millions of others means greatest happiness or greatest misfortune. For them love is nothing more than business in which they make money. They are always ready to tear apart the happiness of any marriage, if only 30 pieces of silver can be made. It was played up by the Jews and became very popular. So we should not be surprised when he also attacks what many people even today are not indifferent to, and what to many at least can give inner peace — religion. Also here we see the same Jew who himself has enough religious customs which others could easily mock, but no one does, as we, in principle, never ridicule religion because it is sacred to us. But he tries to destroy everything without offering a substitute. Who today, in this age of the vilest deceit and swindle, is detached from it; for him there are just two more possibilities, either he hangs himself in despair or becomes a crook. Instead of the authority of reason, there enters the authority of the great spongy majority led by the Jew, because the Jew is always going through three periods. First, autocratically-minded, ready to serve any prince, he then descends to the people, fighting for democracy, of which he knows that it will be in his hand, and steered by him; he owns it, he becomes a dictator. Hear, hear And we see this today in Russia, where a Lenin has just assured that the councils are already outlived, and that now it is not absolutely necessary that a proletarian state be led through one council or parliament, that it is sufficient that 2 or 3 proletarian-minded people govern this country. These proletarian-minded persons are some Jewish billionaires, and we know very well that behind 2 or 3 proletarians ultimately stands another organization which is outside of the state: the Alliance Israelite and their grandiose propaganda organization and the organization of Freemasonry. Loud applause and clapping of hands And in all these things we must understand that there are no good or evil Jews. Here everyone works exactly according to the instincts of his race, because the race, or should we say, the nation and its character, as the Jew himself explains, lies in blood, and this blood is forcing everyone to act according to these principles, whether he is the leading mind in a party that calls itself democratic, or calls itself socialist, or a man of science, literature, or just an ordinary exploiter. The political organization And when we see, for example, in these Jewish magazines, that it is specified that every Jew everywhere is obligated to fight against any antisemite, wherever and whoever he is, then it follows by deduction that every German, wherever and whoever he is, will become an antisemite. Because it seems inseparable from the social idea and we do not believe that there could ever exist a state with lasting inner health if it is not built on internal social justice, and so we have joined forces with this knowledge and when we finally united, there was only one big question: How should we actually baptize ourselves? A party? A bad name! When I hear that word I go mad. Economic organizing only — here lies the salvation and the future. Stormy applause Since it is clear that scientific knowledge is worthless as long as this knowledge is not a basis for an organization of the masses for the implementation of what we consider necessary, and it is further clear that for this organization only the broad masses of our people can be considered. Loud applaus. The salvation can never come from above, it can and will only come from the masses, from the bottom up. Applause And as we came to this realization and decided to form a party, a political party that wants to enter into the ruthless political struggle for the future, then we heard a voice: Do you believe that you few can do it, do you really believe that a couple of guys can do it? Because we understood that we had an immense battle ahead of us but also that anything created by men can be destroyed by other men. And another conviction has arisen within us, that this can not be a matter of whether we think we can do it, but only a question of whether we believe that it is right and that it is necessary, and if it is right and necessary, then it is no longer a question of whether we want to, but rather it is our duty to do what we feel is necessary. We did not ask after money and supporters, but we decided to go forth. And while others are working a whole generation, perhaps in order to get a small house or to have a carefree retirement, we put our lives at stake and have begun this difficult struggle. If we win, and we are convinced we will, though we may die penniless we will have helped create the biggest movement which will now extend over all Europe and the whole world. Loud applause The first three principles were clear, and they are inseparable from each other. And we were aware that in this fight we can rely on no one but our own people. We are convinced that socialism in the right sense will only be possible in nations and races that are Aryan, and there in the first place we hope for our own people and are convinced that socialism is inseparable from nationalism. Loud applause To be nationalist does not mean for us to belong to one party or another, but to show with every action that one benefits the people; it means love for all the people without exception. From this point of view we will realize that it is necessary to preserve the most precious thing a people has, the sum of all active creative powers of its workers, to keep it healthy in body and soul. Cheers And this view of nationalism compels us to immediately form a front against its opposite, the Semitic conception of the idea of people Volk , and especially against the Semitic concept of work. Since we are socialists, we must necessarily also be antisemites because we want to fight against the very opposite: materialism and mammonism. And when today the Jew still runs into our factories and says: How can you be a socialist antisemite? Are not you ashamed? Hear, hear There comes a time when it will be obvious that socialism can only be carried out accompanied by nationalism and antisemitism. The three concepts are inseparably connected. They are the foundations of our program and therefore we call ourselves National Socialists. Cheers How to proceed Finally, we know how great the social reforms must be so that Germany may recover. We know that one will have to cut deep. We will not be able to come around the national problem and the issue of land reform, and the problem of care for all those who, day after day, are working for the community and in their old age this care must not be a pittance, but they have a right to have their old days be still worth living. If we wish to make these social reforms, this must go hand in hand with the fight against the enemy of every social institution: Jewry. Here too we know that scientific knowledge can only be the groundwork, but that behind this knowledge must stand an organization which one day will be able to go over into action. And in this action we will remain adamant, which means: removal of Jews from amongst our people Loud and long sustained applause and clapping , not because we begrudge them their existence — we congratulate the rest of the world on account of their visits great hilarity — but because we value the existence of our own people a thousand times higher than that of an alien race. And since we are convinced that this scientific antisemitism that clearly recognizes the terrible danger of this race for any people can only be a guide, and the masses will always perceive them emotionally — for they know the Jew first and foremost as the man in daily life who always and everywhere sticks out — our concern must be to arouse in our people the instinct against Jewry and whip it up and stir, until they come to the decision to join the movement which is willing to take the consequences. Bravo and applause. Some people tell us: Whether you succeed depends eventually on whether you have the sufficient money and so on. To this, I think I can say the following: Even the power of money is somehow limited; there is a certain limit beyond which, eventually, not the money rules but the truth. And we do not despair if we maybe still stand alone, if we today, wherever we go, do see potential supporters but nowhere the courage to join the organization. That should not lead us astray; we have accepted the fight and we must win it. I could predict it back then because I knew that the courage and the will to act were absent everywhere. We have proclaimed as our election platform only one thing: Let the others go to the polls today, to the Reichstag, to the parliaments and loll in their club chairs; we want to climb up the beer tables and pull the masses with us.
Adolf Hitler Quotes
Гесс рассказал о планах войны против СССР и предлагал сделку: полная свобода действий для Германии в Европе в обмен на сохранение Великобританией колоний. Вдобавок, Лондону были глубоко безразличны теории об арийской расе, Гиперборее и прочие идеи Общества Туле. Нацисты на тот момент воспринимались как абсолютное зло, дикое агрессивное животное, нарушающее любые договоры и стремящееся к мировому господству силовым путем. Германия виделась британцам не потерянным братом по расе, а злобным врагом, который только что попытался склонить их к капитуляции путем ковровых бомбардировок Лондона с целью убить как можно больше мирных жителей. Поэтому Гесса не удостоили аудиенции у руководства Великобритании. Его сочли вражеским военнопленным, вдобавок, психом, — он привез с собой целый мешок с 28 лекарственными препаратами и набором гомеопатических средств, а также регулярно жаловался, что охранники пытаются его отравить. Версию о психическом расстройстве поддержало и руководство Германии, объявив, что заместитель фюрера сошел с ума и, страдая от галлюцинаций, улетел в неизвестном направлении. Позиция была странной: получается, подписывают указы и руководят страной невменяемые люди. Среди историков нет консенсуса о том, действительно ли Гесс спланировал свою миссию без согласия фюрера, страдая от психических проблем и переживая удаление от реальной политики. Личный архитектор Гитлера Альберт Шпеер вспоминал , как Гитлеру донесли новость о побеге: «В холле я увидел двух адъютантов Гесса — Лейтгена и Пича с бледными лицами. Они попросили меня пропустить их вперед, потому что они должны передать Гитлеру личное письмо Гесса.
Как раз в этот момент из своих верхних помещений вышел Гитлер. Одного из адъютантов пригласили наверх.
Для этого надо сравнить германскую армию 1918 года с Вермахтом в году 1939-м. Конечно, речь не про численность, поскольку в 1918 году Германия находилась в состоянии полного истощения всех ресурсов. Тем не менее, количество самолётов было таким, что Герингу в 1939 году и не снилось. Была наимощнейшая артиллерии, до которой Вермахту расти и расти.
По плану "Нерон", все оставшиеся предприятия, заводы, больницы, должны были подлежать уничтожению. Ведь зачем бороться за будущее нации, если она потерпела поражение в борьбе. Борьбе, которая является основополагающей в основе теории Дарвина. Это не мои рассуждения.
Это рассуждения фюрера Нацистской Германии, Адольфа Гитлера. В его понимании лежала борьба.
Ибо никакая другая держава не могла ни вторгнуться, ни вести войну в прибалтийских областях. И все же я должен был молчать. Однако власть имущие в Кремле сейчас же пошли дальше. В то время, как Германия весной 1940 г. Согласно личному заявлению, данному тогда Молотовым, уже весной 1940 г. Так как русское правительство всегда утверждало, что его пригласило само население, цель его присутствия там могла быть истолкована только как демонстрация против Германии.
В то время, как наши солдаты, начиная с 10 мая 1940 г. Начиная с августа 1940 г. Однако было достигнуто то, к чему стремилось англосоветское сотрудничество, а именно: ввиду концентрации такого количества германских сил на Востоке, германские власть имущие не сочли возможным предпринять радикальное завершение войны на западе, особенно в отношении воздушной борьбы. Это соответствовало, однако, целям не только английской, но также и советской политики. Потому что Англия, равно как и Советская Россия, намерены продлить эту войну как можно дольше, с целью ослабить Европу и повергнуть ее в еще большее бессилие. Угрожающее выступление России против Румынии должно было также в конечном итоге послужить лишь тому, чтобы захватить в свои руки или же, по крайней мере, уничтожить важную опору не только германской экономической жизни, но и экономической жизни всей Европы. Однако, именно Германия, начиная с 1933 г. Мы были поэтому в высшей степени заинтересованы в их государственной консолидации и порядке.
В немецком оригинале «в непосредственной близости с мощным выдвижением большевистских дивизий» «gewaltigen Kraeftaufmarsh bolschewistischer Divisionen» S, 9. В немецком оригинале «сделать их своими торговыми партнёрами» — «als Handelspartner zu gewinnen» S. Вторжение России в Румынию и переход Греции на сторону Англии грозили в короткое время превратить также и эти области в общий театр войны. Вопреки нашим принципам и обычаям, уступая настойчивой просьбе тогдашнего румынского правительства, которое было само виновато в таком развитии событий, я дал ему совет уступить настойчивым советским требованиям и отдать Бессарабию в целях сохранения мира. Однако румынское правительство считало возможным обнаружить это перед своим народом лишь в том случае, если Германия и Италия, в виде возмещения, по крайней мере дадут гарантию, что оставшаяся часть румынского государства более не будет затронута. С тяжелым сердцем я сделал это. Прежде всего, уже потому, что если Германия дает гарантию, то это значит, что она отвечает за нее. Мы не англичане и не евреи.
Таким образом, я думал в последний момент сохранить мир в этой области, даже несмотря на принятие на себя тяжелых обязательств. Однако с целью окончательно разрешить эти проблемы и установить ясность в вопросе русского отношения к Германии1, а также под давлением постоянно усиливающейся мобилизации на нашей восточной границе, я пригласил г. Молотова приехать в Берлин. Советский министр иностранных дел потребовал разрешения2 или же согласия Германии по следующим четырем вопросам; 1 Так в документе. В немецком оригинале «русской позиции в отношении Рейха» — «russische Einstellung dem Reiche» S. В немецком оригинале «уяснения» -«Klaerung» S. Мой ответ: Германская гарантия является общей и непременно обязывающей нас. Однако Россия нам никогда не заявляла, что она имеет интересы в Румынии, за исключением Бессарабии.
Уже занятие Северной Буковины явилось нарушением этого заверения. Поэтому я не думал, что Россия теперь вдруг может иметь какие-либо дальнейшие намерения против Румынии. Россия решила долее не терпеть этого. Готова ли Германия не оказывать Финляндии никакого содействия и, прежде всего, сейчас же отозвать германские войска, направляющиеся на смену в Киркенес? Мой ответ: Германия, теперь, как и прежде, не имеет политических интересов в Финляндии. Однако германское правительство не может потерпеть новой войны России против маленького финского народа, тем более, что мы никогда не сможем поверить в угрозу Финляндии для Советской России. Мы вообще не желаем, чтобы в Балтийском море вновь возник театр военных действий. В немецком оригинале «угрозу со стороны Финляндии» — «von Finnland bedroht» S.
Мой ответ: Болгария — суверенное государство, и я не знал, что подобно тому, как Румыния у Германии, Болгария вообще просила бы гарантии у Советской России. Кроме того, я должен обсудить это с моими союзниками.