Санкт-Петербургский Императорский воспитательный дом стал одним из первых многопрофильных образовательных учреждений, готовивших как поступающих в высшие учебные заведения, так и специалистов со средним специальным образованием.
Бунт против семейственности. Как петербургские студенты сорвали лекцию
Санкт-Петербургскому горному университету присвоено почётное наименование «императрицы Екатерины II». Санкт-Петербургский горный университет будет носить почетное наименование в честь императрицы Екатерины II. Он стал инициатором преобразования в 1819 году Главного педагогического института в Императорский Санкт‑Петербургский университет. САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (СПбГУ), старейший образовательный и научно-исследовательский центр России. Основан указом Петра I в 1724. 9 февраля 2024 г. в рамках мероприятий, приуроченных к 300-летнему юбилею старейшего вуза России, в Санкт-Петербургском государственном университете состоялось торжественное открытие галереи портретов ректоров. Он стал инициатором преобразования в 1819 году Главного педагогического института в Императорский Санкт-Петербургский университет.
СПбГУ – первый университет страны
20 февраля учредили Санкт-Петербургский государственный университет, одно из старейших классических высших учебных заведений России. Старейшему техническому высшему учебному заведению страны, Петербургскому горному университету, исполнилось 250 лет. 21 декабря в Санкт-Петербургском политехническом университете Петра Великого прошел.
Императорский С. Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования
Санкт-Петербургская императорская Академия художеств Питерская академия художеств появилась по велению императрицы Елизаветы I Петровны в 1757-м году. 1 Начало путешествия по Императорскому Санкт-Петербургскому университету конца XIX века. Санкт-Петербург. Солидный юбилей: Санкт-Петербургский государственный университет отмечает 300-летие. 8 фев, 10:26 В России Эфирная новость 387 0. Императорский Санкт-Петербургский университет. Публикации, отмеченные ключевым словом «Императорский Санкт-Петербургский университет». «Я всегда любил преподавание, но теперь в области истории – это очень трудное дело».
Как поступали в Санкт-Петербургский Университет 200 лет назад
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (СПбГУ), старейший образовательный и научно-исследовательский центр России. Основан указом Петра I в 1724. Санкт-Петербургский государственный университет выбрал место для установки памятника министру народного просвещения Российской империи Сергею Уварову, сообщили в пресс-службе вуза. Санкт-Петербургский горный университет будет носить почетное именование в честь Екатерины II. В этот день указом Петра Первого была создана не только Академия наук, но и Санкт-Петербургский университет, первый в стране. Старейшему техническому высшему учебному заведению страны, Петербургскому горному университету, исполнилось 250 лет.
25 января - Татьянин день
Его место займет монумент в честь Сергея Уварова. Такое решение связано с «визуальной линией» из четырех памятников. Памятник в виде летящего ангела с горящим факелом перед главным зданием Санкт-Петербургского государственного университета заменят на монумент Сергею Уварову, который был президентом Императорской академии наук в XIX веке.
Ольденбург и Ф. Щербатской, знаток персидской словесности В.
К концу столетия выкристаллизовалась новая самостоятельная дисциплина — восточное языкознание, первым представителем которого был П. Большая заслуга в развитии факультета принадлежала В. Розену, бывшему деканом с 1893 по 1902 г. Научные общества, существовавшие при университете являлись центром притяжения лучших творческих сил страны.
На заседаниях Русского физико-химического общества выступали с докладами как университетские ученые, так и известные изобретатели Яблочков и Ладыгин. Попов продемонстрировал действие первого в мире радиоприемника, осуществившего прием сигнала без проводов. Эта дата стала отмечаться в нашей стране как День радио. Общество естествоиспытателей, в 1893 г.
За эти годы оно провело серию экспедиций на Север России, где создало Соловецкую биологическую станцию; в бассейн Аральского и Каспийского моря, на Алтай, создало Крымский Комитет и Комиссию по исследованию Санкт-Петербурга и его окрестностей. В 1901 г. В этот период возникли и новые научные общества. В начале 1888 г.
Председателем общества стал профессор геологии А. Иностранцев, получивший известность и как исследователь первобытного человека. В 1889 г. Юридическое общество имело в своем составе более 400 членов.
Несмотря на недостаток, отпускаемых средств продолжали пополняться существующие кабинеты и музеи и были организованы новые. При кафедре географии и этнографии возник соответствующий кабинет, в 1892 г. Главной своей задачи — прекращение студенческих волнений в университете, устав 1884 г. Все эти меры толкали определенную часть студенчества на путь нелегальной, революционной борьбы с правительством.
Весной 1886 г. Добролюбова, в которой несмотря на запрет приняло участие более 1,5 тысяч студентов. Ульянов и еще 10 студентов Петербургского университета были арестованы за подготовку покушения на Александра III. Это вызвало новые репрессии по отношению к университетам в целом, и к Петербургскому университету в частности.
Было постановлено принимать в Петербургский университет, за исключением факультета восточных языков, только выпускников гимназий Петербургского учебного округа, плата за обучение повышена до 100 рублей в год. Студенческое научно-литературное общество, секретарем которого был А. Ульянов, по приказу министра было закрыто. Наибольшую печальную известность получил циркуляр от 18 июня 1887 г.
Следует заметить, что это касалось только лиц, исповедующих иудаизм, так как в дореволюционной России понятие национальности заменялось вероисповеданием. Крупные выступления студентов Петербургского университета прошли в декабре 1887 г. Ветровой, покончившей собой, не вынеся издевательств тюремщиков. События 8 февраля 1899 г.
На сходках и в прокламациях студенты требовали свободы слова, собраний, неприкосновенности личности, наказания полицейских чинов за избиения студентов. Царское правительство усиливало репрессии, началось широкое наступление на передовых преподавателей, сочувственно относившихся к студенческим требованиям. Еще в 1890 г. Менделеев, передавший министру студенческую петицию.
Летом 1899 г. Книпович, С. Кареев, И. Гревс и др.
В знак протеста подал заявление об отставке всемирно известный математик, академик А. Впервые рабочие поддержали студенческое движение. При разгоне демонстрации полицией и конными казаками несколько человек было убито, более 100 ранено, избито, изувечено, 1050 арестовано. Недальновидная и непоследовательная политика правительства в университетском вопросе вела к тому что, студенческое движение, начавшись в 1899 г.
В это время происходило политическое размежевание студентов, университет становился ареной политической агитации различных партий. Были среди студентов и лица, разделявшие крайне правые, даже черносотенные взгляды, в их среде возникла осенью 1903 г. Среди преподавателей значительно популярна была партия конституционалистов-демократов, многие профессора Петербургского университета М. Ростовцев, Н.
Кареев были ее активными членами. После событий 9 января 1905 г. Петербургский университет, как и другие высшие учебные заведения, был закрыт. Только 7 февраля студенты получили разрешение на общеуниверситетскую сходку.
В актовый зал собралось около 5 тысяч человек, среди которых были и представители профессуры, курсистки, студенты других учебных заведений. Они отменяли некоторые, наиболее одиозные статьи устава 1884 г. При выборах большинство получили опять-таки радикально настроенные студенты. В дни всеобщей октябрьской политической забастовки в университете проходили многочисленные митинги и собрания, в которых участвовали уже не только студенты.
Тем не менее 18 октября после издания известного манифеста от 17 октября 1905 г. Таким образом, в 1905 г. События 1905 г. Но в реальных условиях России того времени, когда значительные слои общества принимали в ней участие, а студенчество, начиная со второй половины XIX века было одной из наиболее активных общественных сил, иначе быть не могло.
И именно их выступления, так же, как и куда менее радикальные протесты профессоров, позволили вырвать у правительства эфемерную автономию. Соединяющим универсанта того времени и универсанта XXI века остается, пожалуй, только блистательный пейзаж, обрамляющий этот участок василеостровской суши: величественная Нева с дворцами по обоим берегам, монументальное здание Коллегий с университетским двором. Только во дворе, огражденном деревянным забором, вместо нынешних зданий теснились конюшни, поленницы дров, деревянные домики служителей. До реконструкции здания Коллегий в 1834—1838 гг.
Педагогический институт и университет занимали лишь часть его: четыре коллегии со стороны Невы и еще несколько помещений. В остальной части здания размещался архив Сената, квартиры сенатских чиновников, архивы Адмиралтейств-коллегии и Синод. Университетские ворота со стороны Невы запирались на ночь для ограждения спящих студентов от «лихих людей», а мостовую перед воротами скупо освещал единственный фонарь, за который Правление университета аккуратно выплачивало деньги Городской думе. Внутренние помещения и галерея второго этажа тогда еще открытая освещались свечами.
Один из служителей — отставной солдат — должен был, по инструкции, постоянно дежурить, обходя здание, для «бережения от огня». Слава богу, серьезных пожаров в университете не было. Каким же был облик петербургского студента и его образ жизни 150—200 лет назад? Статус студента первой половины XIX века был переходным.
Право скорее воображаемое или отложенное до окончания университета на «благородство» подкреплялось фактом соотнесения университетских ученых степеней — студента, кандидата, магистра — с классными чинами. Между прочим, «студент» «действительный студент» по законодательству первой половины XIX века — первая ученая степень, она присваивалась оканчивающим курс, но назывались так и все учащиеся. Окончивший университет кандидатом с написанием научной работы и ее публичной защитой мог рассчитывать вступить в службу с чином XII и даже X класса, дающим личное дворянство. Образ «благородства» поддерживался вежливым обращением со студентами, большинство из которых были выходцами из духовного звания, неупотреблением телесных наказаний зато по указу 1811 г.
И все-таки мыслимые блага ожидали студента не в настоящем, а в будущем, зато исключение из университета делало его маргиналом в российском обществе: ни вернуться в духовное звание, ни дотянуться до «благородного сословия» он не мог. Сказанное относится к большинству студентов Петербургского университета 1800-1830-х гг. Перелом в соотношении: казеннокоштные — своекоштные наступил лишь в следующее десятилетие. В это же время в аудиториях появляются студенты из дворян.
Много ли было в университете студентов? В Педагогический институт было проведено четыре набора казеннокоштных студентов, примерно по 100 человек каждый, но первый 1804 и второй 1806 г. Последний набор студентов Педагогического института 1816 г. Что касается своекоштных студентов, то в 1819 г.
С 1819 по 1837 г. Численность студентов стремительно возрастает в 1830-е гг. В 1835 г. Этот рост продолжался до 1848 г.
За первые три года реформ Александра II численность студентов снова приблизилась к 600. Уникальность положения Петербургского университета состояла в том, что в течение длительного времени он был самым многонациональным по составу студентов. Доля юношей с русскими фамилиями, вероятно, не составляла и половины студентов. Много было немцев: как «коренных», петербургских, так и выходцев из остзейских губерний.
Благодаря учреждению специальных стипендий, здесь учились небольшие группы «иностранцев»: сербов и уроженцев Дунайских княжеств, состоявших под протекторатом Империи. Только в Петербургском университете существовала кафедра молдаво-валахского языка. С 1810-х гг. Однако самым многочисленным из национальных сообществ в университете было польское.
Не боясь ошибиться, можно утверждать, что каждый третий студент 1830-60-х гг. Причина состояла в том, что после восстания 1830-1831 гг. Виленский и Варшавский университеты были закрыты, а проводимая Николаем I политика русификации в том и заключалась, чтобы «оторвать» польское юношество от национальных корней. При этом диплом европейского университета не давал права поляку вступить в российскую службу, ему приходилось выбирать между российскими университетами.
Университет и военно-учебные заведения играли, и довольно успешно, роль механизма русификации. Прагматическая цель отправления поляков на учебу в Петербург состояла в том, что здесь были открыты две кафедры польского законоведения, ориентированные на подготовку юристов-практиков. В конце 1850-х гг. За польскими стипендиатами устанавливался более строгий надзор: выезжая домой на каникулы, они обязаны были получать специальное разрешение, а возвращаясь — привозить свидетельство о поведении от местных властей.
В случае прекращения стипендии и отсутствия других материальных источников, польским студентам трудно было рассчитывать удержаться в университете. Судьба таких студентов часто заканчивалась трагически. Это произошло, например, с Осипом Петрицей, который лишился стипендии и был исключен за неуплату. Следствие выяснило, что этот студент, проучившись год на стипендию Виленского учебного округа, был исключен из числа стипендиатов из-за недостатка вакансий.
Оставшись без средств, он обратился за помощью к дяде, но не встретил поддержки. По заключению следствия, «находясь в совершенной нужде, Петрица лишил себя жизни». При Николае I министерство просвещения вырабатывает детализированную систему норм и запретов для студентов. В создании подробного свода предписаний не было ничего удивительного, так как в то время студент, будь ему 16 лет, как самому юному воспитаннику Петербургского университета по ведомости студентов за 1849 г.
В инструкции инспектору студентов говорилось, что молодые люди, учащиеся в университете, находятся в тех летах, когда «воображение, страсти и физические силы достигают высшего периода развития», отчего происходят необдуманные поступки». Правила поведения, составленные на латинском языке, выдавались всем студентам в момент торжественной церемонии зачисления в университет. Принимая их, молодые люди обещали строго им следовать, в знак чего вместо присяги подавали ректору правую руку. Однако, как с иронией замечали сами студенты, эти правила не многим были понятны из-за слабого знания латыни.
Правительство упорно отстаивало воспитательный характер университета, желая видеть в нем учебное заведение, в котором преподавание находилось бы под бдительным надзором начальства, а молодежь воспитывалась бы в духе религиозного смирения и преданности престолу. Повседневные отношения студента с преподавателями и администрацией, определенные уставом 1835 г. Если учившиеся за собственный счет могли по желанию покинуть стены университета, казенные стипендиаты не могли и этого, ибо в случае оставления университета казеннокоштному студенту полагалось возвратить сумму, потраченную на обучение. Основанием для исключения могла быть болезнь или неспособность к учению.
Однако и неспособность нуждалась в подтверждении, поэтому обычной практикой было оставление неуспевающих на том же курсе на второй год. По окончании 3-х или 4-х-летнего курса обучения зависимость выпускников устанавливалась еще на 6 лет, в течение которых они должны были служить учителями гимназий, уездных или начальных училищ, смотря по способностям. Неотъемлемой стороной студенческого быта дореформенного университета был каждодневный и весьма изощренный надзор инспекции. Надзор этот состоял из части «нравственной, учебной, полицейской», а в отношении казеннокоштных студентов еще и хозяйственной.
Для наблюдения за нравственностью студентов, инспектор, согласно инструкции, обязан был знать характер и способности каждого из них, особенно пристально наблюдая за теми, кто уже замечен с дурной стороны. Особым предметом забот инспектора было получение сведений о своекоштных студентах: о том, где и с кем они живут, какие имеют «способы к существованию», чем занимаются вне лекций. Как правило, на студентов, живущих у родителей и ближайших родственников, инспекция обращала меньше внимания, чем на студентов, вынужденных снимать жилье. Для наблюдения за ними, инспектор и его помощники имели право посещать квартиры своекоштных студентов, что и делалось «в разные часы и всегда неожиданно».
Например, только за декабрь 1849 г. Распространенным поводом для конфликтов с инспекцией была форменная одежда, «непорядок» в которой мог грозить нарушителю выговором или даже карцером. В «Правилах для студентов С. Сверх того, во всех публичных собраниях, на гуляниях и на улице полагалось ходить при шпаге и быть застегнутыми на все пуговицы и крючки воротника.
Пестрые брюки и галстуки при форменной одежде носить запрещалось. Студенты были обязаны при встречах отдавать честь членам царской фамилии и генералам «особым образом»: становясь во фронт и сбросив с плеч шинель, как это требовалось от офицеров. Этот ритуал комично выглядел со стороны, поскольку руки у студента, в отличие от офицера, были часто заняты. Оже де Ранкур рассказывает в своих мемуарах, как его товарищ, возвращаясь с лекций со стопкой книг и тетрадей под мышкой, встретил генерала и, согласно предписанию начальства, поспешил сбросить шинель.
При этом «книги рассыпались, а с ними вместе и шинель упала на тротуар, рассмеялся генерал, рассмеялся и студент». А вот студентам Маркову и Сологорскому было не до смеха, когда попечитель округа вызвал их к себе для выяснения, «не кроется ли в молодых людях дух вольнодумства, дерзости или непокорности к властям». Поводом для допроса была встреча Маркова и Сологорского на улице с Николаем I, при которой студенты от растерянности не отдали государю чести. Иерархия наказаний, практиковавшихся в российских университетах, восходит к традициям университетов Средневековья.
Почему-то эта часть особенно детализировалась в уставах Дерптского и Виленского университетов 1803 г. Среди видов наказаний практиковались как мягкие: выговор ректора, ограничение свободы передвижения это важно было для казенных студентов, живших на территории университета , так и суровые: карцер и исключение из университета. Самым серьезным наказанием было не просто исключение исключенный обычным порядком имел шанс вновь поступить в тот же или другой университет , а исключение без права поступать в какой бы то ни было российский или заграничный университет. Министерство народного просвещения уведомляло о таких «негодяях» европейские университеты, воплощая принцип «единого университетского пространства».
Исключенному не разрешалось оставаться в университетском городе, кроме тех случаев, когда он проживал в нем вместе с родителями. Но родителям с этого момента предписывалось иметь за своими сыновьями «неотступное наблюдение». В уставах средневековых университетов эта форма наказания называлась consilium abeundi, или «совет удалиться». Правда, известны лишь единичные случаи применения этой нормы в столичном университете за всю первую половину века.
До начала 1830-х гг. Позже главным мотивом исключения становится «политическая неблагонадежность». Архивные документы свидетельствуют о том, что случаи «политической неблагонадежности» студентов доводились до сведения Николая I, многие из подобных дел хранят его резолюции. В ведомостях о студентах Петербургского университета 1840-1850-х гг.
Они мало менялись с годами: несоблюдение формы, неисполнение приказаний, ссоры между студентами, «нескромные поступки», такие как посещение немецкого клуба на Васильевском острове, куда вход студентам был запрещен, пьянство. Кроме того, наказывались неявка на лекции без уважительной причины, грубые ответы профессорам во время лекций, несоблюдение приличия в кабинетах для занятий. В качестве особо тяжкого проступка в ведомости отмечены «дерзкие объяснения» студента историко-филологического факультета П. Годзянского в Правлении университета, за что виновному было определено 7-дневное заключение в карцер.
Другой студент был наказан за ослушание и дерзкий ответ помощнику инспектора; третий — за курение папирос в кабинете для занятий. Двухдневным карцером закончилась для воспитанника историко-филологического факультета Н. Осипова карточная игра. Что касается проживания студентов, то до начала 1820-х гг.
Расселение же своекоштных студентов, которые стали стремительно прибывать во второй половине 1820-х — начале 1830-х гг. Выбор квартиры определялся ее дешевизной, а дешевое жилье можно было найти в любом конце города, кроме центральной части. Некоторые студенты селились у родственников. Так или иначе, в Петербурге не сложилось подобия «Латинского квартала», как в Париже или малых университетских городах Германии.
Живя по 10-12 человек в комнате, казеннокоштные студенты часто болели. Особенно плачевной была ситуация в первые годы существования Педагогического института, когда из-за большого набора студентов одновременно учились студенты старшего и младшего выпусков, почти 200 человек в университетских покоях создалась перенаселенность. Сырые и душные комнаты, отсутствие физической активности, усиленный режим занятий, все это объясняет небывалое количество болезней и даже смертей среди студентов Педагогического института. Только за 1804—1809 гг.
Массовыми болезнями были чесотка и головная боль от топки печей, от занятий в душном помещении. Причинами смерти становились чахотка или брюшной тиф. Обычный недельный рапорт профессора, назначенного смотрителем студентов: «… Все благополучно, только студент Левицкий занемог и отправлен в Обуховскую градскую больницу, а студент Новицкий сегодня в 6 часу пополудни скончался в доме института». Однако условия в градской больнице были плохими: слишком мало Институт мог перечислять городу денег за лечение студентов, и они не раз просили Конференцию профессоров забрать их, чтобы умереть «в своих покоях».
Эта удручающая картина не была чем-то уникальным: в то время, когда в Институте скученно жили и учились казенные студенты, их быт в основных чертах повторял обстановку кадетских корпусов и других закрытых учебных заведений, с той только разницей, что студенты были взрослее — от 18 до 23 лет. Поскольку смерть студента, как и его жизнь, является неотъемлемой страницей социальной истории университета, стоит обратить внимание на то, что ритуал похорон студента уже в начале XIX века отсылает не к военным, а к нарождающимся академическим традициям. На следующий день, 12 апреля, он был погребен на Смоленском кладбище. Похороны Потакинского были скромными, но после отпевания была устроена гражданская панихида, которая подчеркивала «ученый статус» покойного.
Рапорт гласит: «Провожали тело его все студенты вместе с некоторыми профессорами, над гробом говорены были студентами Язвицким, Сфериным и Александровским на российском и греческом языках речи». Труд и досуг, болезнь и смерть, траур и праздник — эти структуры повседневности постепенно приобретали для университетского человека специфическое обличье и значение. Для студенческого быта очень важны по крайней мере, по воспоминаниям студентов всех времен формы проведения досуга, то есть времени, свободного от занятий. При избытке развлечений, существующих сегодня, трудно представить, в чем студенты лет 150 назад находили свои развлечения.
Главная радость для казеннокоштного студента того времени а их было большинство — выйти за территорию университета. Сами увольнения в город по особому «билету» были возможны только в субботние и воскресные дни при условии хорошего поведения. Разумеется, это правило нарушалось на каждом шагу: журналы инспекторов пестрят описаниями самовольных отлучек. Некоторые описания весьма красноречивы.
Так, в 1806 г. Петербургский полицмейстер Ф. Эртель распорядился выслать его из города, но по выяснении, что задержанный — студент и пользуется правом неподсудности обычной полиции, он был отдан в руки университетскому начальству. Соловьев, как говорит тот же источник, «от содержания его чрез целую неделю в уединенном покое на хлебе и воде хотя с начала на несколько времени и исправился было, но после опять настолько ослабел, что редкий стал проходить день, в который бы он не напивался до безобразия».
Поскольку для науки от такого студента проку не было, Конференция профессоров, истощив все усилия, обратилась к попечителю с предложением удалить пьяницу, определив его в военную службу, что и было сделано. Места обычных студенческих «загулов» за оградой университета были более или менее постоянны. Это были самые дешевые трактиры, где студентов кормили и поили в долг. Таких заведений было достаточно в Загибенном переулке.
Название переулка исчезло в 1860-х гг. Студенты 1830-х гг. Популярными ресторациями Васильевского острова были кухмистерская «Лондон» и заведение Гейде, оба на 7-й линии, ресторан Тиханова на набережной напротив Николаевского моста. В этих «точках» студентам наливали в долг.
По положению, можно было довести долг до 10 руб. Много ли это? По таксе, это примерно десять «скверных обедов у Гейде», с пивом, но без вина. Вход в ресторации был платным, даже если студенты ничего не собирались заказывать, но в Загибенном переулке эти суммы были символическими.
Своекоштные студенты из дворян могли себе позволить отобедать в приличных ресторанах в центре города, они ходили в театр, играли на Бирже, расположенной рядом с университетом. Конфликты студентов с окрестными жителями были тоже частью повседневности. На Васильевском острове много лет шла «маленькая война» студентов с местными немцами-мастеровыми. Мемуарист сообщает, как об обычном, повторяющемся событии, о том, что студенты ходили на 27-ю линию «кататься с ледовых гор одного из Шустерклубов», при этом «били немцев, сидя на их спинах, спускались с гор» и вообще производили на Васильевском острове всевозможные «шалости».
Эти «забавы» повторяли модель «разгульного поведения» немецких буршей, державших в страхе маленькие города Германии. Вечером студенты отправлялись на Невский проспект «показать себя». В целом, их проделки того времени были мелким хулиганством, до уголовщины не доходило: студенты «то, идя пьяною ватагою по Николаевскому мосту, сбивали и бросали в Неву с прохожих шапки, то перевешивали вывески магазинов, то залезали в колодцы и пугали подъезжающих лошадей, неожиданно вскакивая и осаждая их за узду назад, то выходили на балконы плясать в костюме Адама, то забирались на чужие свадьбы, пользуясь тем, что на свадьбах обыкновенно гости со стороны жениха не знакомы с гостями со стороны невесты». Из немецких университетов в Дерптский, оттуда — в Петербургский вместе с переходящими студентами переносились обычаи студенческих дуэлей, пирушек, собратств.
Это рождало поразительную картину, когда «корпоративные практики» существовали, и отдельные национальные «корпорации»-землячества немцев, поляков, русских в стенах университетов действовали, но студенческой корпорации как общности всех студентов университета — еще не было. Влиятельных корпораций в Петербургском университете в пору их расцвета было три: сначала образовалась из остзейских немцев корпорация Baltika, в пику ей из «продвинутых» русских студентов сложилась корпорация Ruthenia, потом образовалось сообщество студентов-поляков — Ogul общество. Корпорации имели своих лидеров, свои символы, свои цвета. Они, помимо инспекции и университетского суда, регулировали повседневную жизнь и даже нравственность своих членов.
Студент, совершивший недостойный поступок, подлежал суду чести Ehregericht. Если проступок признавался извинительным, студент подвергался временному исключению из среды корпорантов: то есть он оставался в университете, но товарищи не имели права кланяться и говорить с ним в продолжение определенного времени, пока все случившееся не предавалось забвению. За более серьезные проступки против нравственности виновный подвергался вечной изоляции, то есть до окончания курса никто из членов корпорации с ним не общался. Наиболее пунктуальны в соблюдении обычаев были представители немецкой Балтики, члены русской корпорации лишь подражали им.
Жизнь корпоранта была весьма насыщенной, даже если он не посещал лекций, а это, увы! Белов, будущий этнограф и беллетрист, едва поступив в университет в 1836 г. С утра он приходил в шинельную, служившую в то же время и курильней. Здесь составлялись компании для кутежей, шли толки о добывании денег; студенты узнавали о литературных и других новостях.
Затем начинались длительные уроки фехтования. Вечером корпорант непременно участвовал в кнейпах маленьких вечеринках корпорации, с трубками и вином , а изредка — в коммершах больших праздниках и шествиях, в которых непременно участвовала вся корпорация. На этих празднествах обязательно устраивалось пение немецких студенческих песен Burschenlieder вперемешку с русскими студенческими песнями, сочиненными Н. Вот образчик корпоративного фольклора: Проведемте, друзья, эту ночь веселей, И пусть наша семья соберется тесней.
Налей, налей бокалы полней! И пусть наша семья соберется тесней! Старшие корпоранты назывались буршами. Причем, бурши были простые и так называемые кор-бурши, которые по решению конвента сходки имели право носить фуражки цветов корпорации.
Это были, конечно, не форменные студенческие фуражки, а маленькие шапочки без козырька, которые можно было надеть только в дружеском собрании. Но если в провинциальном Дерпте полиция сквозь пальцы смотрела на студенческие пирушки и забавы, то в Петербургском университете, где строго следили за тем, чтобы панталоны были установленной ширины, а «погончики», введенные для казенных студентов, с установленной выпушкой, за «цветную шапочку» или увлечение кнейпами можно было легко угодить в карцер. Расцвет корпоративной активности в противоположность академическим занятиям в 1830-40-е гг. Численность и организованность студенчества постепенно превращали его в особое субобщество внутри города, а администрация университета этого вроде бы не замечала.
С другой стороны, в то время стремление к научным занятиям часто не находило удовлетворения из-за остававшегося до середины XIX века низкого уровня преподавания. Белов, — но нас трудно винить за наше равнодушие к учению потому, что в наше время мы не слышали живого слова с кафедр различных факультетов». Привнесенные остзейскими студентами традиции немецких корпораций выразились в увлечении дуэлями как средством выяснения отношений. До этого времени ссора между студентами оканчивалась простой русской дракой.
Если студент оскорблял своего товарища словом или поступком, то он должен был драться с ним на дуэли.
Ко дню освящения князь М. Дондуков-Корсаков, попечитель учебного округа, подарил две картины: "Святое семейство" итальянской школы и "Страсти Христовы" голландского мастера, а купец В. Пивоваров, 20 лет бывший церковным старостой, - богатую утварь из золоченого серебра, в том числе дарохранительницу в виде готического храма, кресты, Евангелие, плащаницу и три бронзовых паникадила. В 1849 году он поставил на главном фасаде кресты, а на дворовом фасаде повесил на кронштейнах колокола. В 1862 году другой староста, купец С.
Сергеев, украсил храмовые образа серебряными окладами работы известного ювелира Ф. Дважды храм основательно ремонтировался: в 1875 году под руководством архитектора И. Демина и в 1912 году к 75-летию со дня освящения. Интерьер Петропавловской церкви при Императорском университете, дореволюционная фотография Ежегодно, 8 февраля, в церкви служился торжественный молебен по случаю основания университета; с молебна начинался и учебный год. Приход церкви состоял главным образом из студентов, прежде всего "казеннокоштных", преподавателей и обслуживающего персонала. Среди прихожан были известные ученые: ректор А.
Бекетов, Д. Менделеев , П.
Памятнику консерватору Уварову, ненавидимому Пушкиным цензору, по инициативе ректора Николая Кропачева решили поставить возле входа. Однако неожиданно этому нашлось препятствие. Когда уже начались работы «Фонтанка» убедилась — вход в университет огорожен, «Гения» сдвинули с прежнего места , выяснилось, что вузу он не принадлежит. За 16 лет его не поставили на баланс университета, хотя в вузе несколько раз проводили аудиты. Как рассказали «Фонтанке» в ГК «Орими» Евневич является ее директором , в свое время на создание скульптуры предприниматель потратил почти 360 тысяч долларов.
Это право университета, никаких возражений на этот счет у нас нет», — говорит Мария Драбова, директор по корпоративным коммуникациям ГК «Орими». По ее словам, так как памятник принадлежит не университету, а Евневичу, то именно он теперь и рассматривает «различные варианты "переезда" универсанта». Она не исключила, что в итоге «Крылатый гений» может появиться у одного из магазинов «Максидом», например, на Уральской улице.
Памятник универсанту возле СПбГУ заменят на скульптуру министра Уварова
Количество первых студентов вуза составило 90 человек. Вскоре после открытия классов была организована университетская конференция, чтобы облегчить изучение студентами предметов математического факультета на физико-математические и естественные контрольные предметы, а на филологическом факультете - исторической, филологической и восточной литературы. В 1821 году Санкт-Петербургский университет был переименован в Санкт-Петербургский Императорский университет. В 1823 году состоялся первый выпуск вуза - 26 человек. В том же году университет был переведен из здания Двенадцати колледжей в южную часть города за Фонтанкой. В 1824 г. Библиотека университета в 1827 г. Некоторое оживление академической деятельности университета началось в 1827 году, когда шесть студентов университета были отправлены в Дерпт , Берлин или Париж для подготовки к профессорскому званию. С вступлением в Министерство народного просвещения Сергея Уварова 1832 г. С 1830-х годов в университете учились студенты из аристократических семей.
Новый университетский устав 1835 г. Мундир факультета Петербургского университета 1834 г. В 1824-1831 гг. Было принято 244 студента, из которых 115 окончили курс. В 1831-1836 гг. Было принято 382 студента, из них 198 окончили курс. Всего с момента открытия университета до 1837 года его закончили трехлетний курс обучения 365 человек. В 1829 году в университете было 19 профессоров и 169 студентов дневного и заочного отделения. В 1830 году царь Николай вернул университету все здание Двенадцати коллегий , и там возобновились курсы.
Стасюлевич — всеобщей истории, Н. Костомаров — русской истории, Ф. Фрейтаг и Н. Благовещенский — римской словесности, М. Сухомлинов и А.
Пыпин — русской словесности, П. Прейс и И. Срезневский — славянских литератур, Г. Дестунис — византийских древностей, Джафар Тончибашев и А. Казем-Бек — персидского языка, Л.
Будагов и И. Березин — турецко-татарского языка, В. Васильев — китайского языка, Д. Хвольсон — еврейского языка. Ректором университета в то время был П.
Плетнёв 1840—1861. Особым оживлением жизнь Санкт-Петербургского университета отличалась в конце 1850-х годов. Студентам были разрешены сходки для обсуждения своих дел; они имели отдельную библиотеку, читальный зал, кассу для помощи бедным товарищам, в пользу которой устраивались концерты и публичные лекции; издавался «Студентский сборник». В 1861 году Александр II принял предложение графа С. Строганова о преобразованиях в университетах, которые вели к превращению их в учебные заведения для имущих и благонадежных.
Осуществить это было поручено новому министру народного просвещения адмиралу Е. Путятину , издавшему 21 июля 2 августа 1861 Циркуляр, запрещавший студенческие организации, сокращавший число освобождаемых от платы за обучение. За нарушение дисциплины полагалось наказание, вплоть до исключения из университета. Профессора и преподаватели должны были продемонстрировать свою благонадежность. Циркуляр содержал правила о точном посещении лекций с соблюдением необходимого порядка и тишины.
Циркуляр вызвал недовольство в университетах, осенью 1861 года возникли студенческие волнения, состоялись манифестации и демонстрации, носившие часто политический характер. Против студентов бросили войска, пожарных, жандармов, начались аресты. Санкт-Петербургский университет открыли с месячным опозданием, но студенты не посещали лекции, рвали студенческие книжки с путятинскими правилами. Лекции были прекращены, а затем последовало высочайшее повеление Александра II 20 декабря 1861 1 января 1862 о временном закрытии университета впредь до пересмотра университетского устава 1835 года. Почти половина студентов Санкт-Петербургского университета была арестована и уволена из университета: 5 человек, признанных наиболее виновными, были высланы в отдаленные губернии под надзор полиции; 32 человека исключено с разрешением держать выпускной экзамен на правах вольных слушателей.
Молодые профессора — М. Стасюлевич , К. Кавелин , Б. Утин , А. Пыпин , В.
Спасович , а затем и Н. Костомаров — не нашли возможным оставаться долее в университете и вышли в отставку. Была учреждена для заведования делами университета «временная комиссия» с правами и обязанностями совета и правления; для лиц, желавших держать окончательный экзамен, учрежден «испытательный комитет»; факультет восточных языков, как единственный в империи, вновь был открыт. В то же время некоторые профессора открыли для студентов чтение публичных лекций в залах городской думы и Петропавловского училища, но оно вскоре было прекращено. С осени 1862 года был открыт физико-математический факультет, а осенью 1863 года открылись все четыре факультета, уже на основании нового университетского устава 1863 года.
Первым выборным ректором по уставу 1863 года стал проф. При действии устава 1863 года университет видел на своих кафедрах С. Пахмана , А. Чебышева-Дмитриева , Н. Таганцева , А.
Градовского , В. Сергеевича , М. Горчакова , И. Фойницкого , Э. Вредена , Ф.
Лодий — философии, Э. Раупах — всеобщей истории, Е. Зябловский и Ф. Грефе — географии, Л. Панснер — минералогии, В. Вишневский — астрономии, Г.
Павский — богословия. Вскоре после открытия занятий конференция университета исходатайствовала для облегчения занятий казеннокоштных студентов разделение предметов на математическом факультете на разряды физико-математический и естественно-испытательный, а на филологическом факультете — на разряды исторический, филологический и восточной словесности. В 1821 г. Уваров отказался от должности попечителя, и на его место был назначен Д. Рунич; ректор Балугьянский был уволен от должности и заменен временно проф. Вслед за этим профессора А.
Галич, К. Герман, Э. Раупах и К. Арсеньев были преданы университетскому суду по обвинению в распространении идей, противных духу христианства и разрушительных для общественного порядка и благосостояния. Осужденные на основании выписок из студенческих тетрадей, эти профессора, кроме Галича, были уволены; книгами Германа и Раупаха запрещено пользоваться при преподавании, а книги Галича и Арсеньева не только запрещены как руководства, но и совсем изъяты из употребления. Еще раньше был уволен проф.
Куницын за книгу «Естественное право», которую Рунич находил явно противоречащей истинам христианства и стремящейся к ниспровержению всех связей семейственных и государственных. По ходатайству Рунича в 1821 году были введены в Санкт-Петербургском университете инструкции, составленные Магницким для Казанского университета и имевшие целью придать университету характер иезуитского коллегиума. Из вновь призванных профессоров выделялся лишь один О. Сенковский Барон Брамбеус. В 1823 году состоялся первый выпуск: из своекоштных студентов окончило курс 4, из казенных студентов — 22. В том же году университет был переведен из здания 12 коллегий на Кабинетскую улицу, в здание, занимаемое теперь синодальным подворьем.
В 1824 году повелено было Санкт-Петербургскому университету руководствоваться уставом Московского университета; заведование учебными и экономическими делами университетского округа перешло к совету бывшей конференции. В конце 1825 году ректором был избран проф. Дегуров, остававшийся в этой должности до введения устава 1835 года; должность инспектора также была выборная и была замещена в 1827 году профессором Н. Лишь после ухода Рунича, уволенного в 1826 году за растрату казенных денег, университет мог, однако, воспользоваться всеми принадлежавшими ему по уставу правами. При университете состояли: библиотека, имевшая в 1827 году 4217 названий в 10 815 томах, нумизматический, минералогический, ботанический, зоологический, физический кабинеты и химическая лаборатория. Некоторое оживление ученой деятельности университета началось в 1827 году, когда 6 воспитанников университета были посланы в Дерпт и Берлин или Париж для приготовления к профессорскому званию.
Со вступлением в министерство народного просвещения С. Уварова 1832 , сначала в качестве товарища министра, а затем и министра, развитие Санкт-Петербургского университета пошло быстрыми шагами. Вновь назначены были, А. Фишер — по кафедре философии, Е. Врангель — русского права, П. Плетнёв — русской словесности, А.
Никитенко — русской словесности, Н. Устрялов — русской истории, И. Шульгин — всеобщей истории, С. Куторга — зоологии, Н. Гоголь — истории древней и средневековой. Студентов в 1824—31 годах принято всего 244, окончило курс 115.
С 1831 по 1836 год поступило студентов, как казённокоштных, так и своекоштных, всего 382 человека, окончило курс 198 человек. Всего с открытия университета до 1837 года окончило трехгодичный курс 365 человека, в том числе 193 кандидатами и 172 со званием действительного студента. Платы своекоштные студенты не вносили никакой. Многие посещали лекции в качестве вольнослушающих. Мундир профессорско-преподавательского состава Петербургского университета 1834 С 1830-х годов в университете появляются студенты из аристократических фамилий. Новый университетский устав 1835 оживил научную и преподавательскую деятельность университета первым ректором по новому уставу стал И.
Первым, кого Санкт-Петербургский университет возвёл в степень доктора прав, был юрист К. Неволин 1934. В 1837 году университет был вновь переведён в здание двенадцати коллегий. С 1839 года своекоштные студенты были обложены ежегодной платой в 100 рублей. В 1839 году на средства министерства финансов было образовано временное «реальное отделение», для подготовления преподавателей технических наук; это отделение существовало до 1843 года и затем в 1849—51 годах. В 1839 году для приготовления чиновников, знающих валахо-молдавский язык, была открыта на средства министерства иностранных дел кафедра валахо-молдавского языка, просуществовавшая до 1858 года.
Костомарова, Д. Менделеева, И. Сеченова, П. Чебышева и др. Документы об определении и увольнении студентов и вольнослушателей; о переводе их на разные факультеты 1819—1917 гг.
Ульяновым Ленином , студенческая диссертация А. Ульянова, дипломная работа А. Списки студентов и вольнослушателей, списки выпускников Университета 1820—1917 гг. Докучаева, К. Калиновского, В.
Качалова, В. Курнатовского, Д. Мамина-Сибиряка, Д. Мануильского, И. Павлова, Д.
Музей истории СПбГУ
Место установки памятника Уварову предложила коллегия почетных профессоров вуза 21 июня. Также там рекомендовали установить в конце Менделеевской линии скульптуру выпускнику и профессору университета 1865-1890 Дмитрию Менделееву.
Библиотека университета в 1827 г. Некоторое оживление академической деятельности университета началось в 1827 году, когда шесть студентов университета были отправлены в Дорпат , Берлин или Париж для подготовки к профессорскому званию. С приходом в Министерство народного просвещения Сергея Уварова 1832 , сначала в качестве друга министра, а затем министра, развитие Петербургского университета пошло быстрыми темпами. С 1830-х годов в университете учились студенты из аристократических семей. Новый университетский устав 1835 г.
Форма факультета Петербургского университета 1834 г. В 1824-1831 гг. Было принято 244 студента, из которых 115 окончили курс. В 1831-1836 гг. Было принято 382 студента, из них 198 окончили курс. Всего с момента открытия университета до 1837 года его закончили трехлетний курс обучения 365 человек. В 1829 году в университете было 19 профессоров и 169 студентов дневного и заочного отделения.
В 1830 году царь Николай вернул университету все здание Двенадцати коллегий , и там возобновились курсы. В 1835 г. Он предусматривал создание юридического, историко-филологического и физико-математического факультетов, которые были объединены в философский факультет в качестве 1-го и 2-го факультетов, соответственно. В 1839 г. И 1849-1851 гг. В 1849 году, после Весны народов , Сенат Российской Империи постановил, что ректор должен быть назначен министром национального просвещения , а не избираться Ассамблея университета. Однако Петр Плетнев был повторно назначен ректором и в итоге стал ректором Санкт-Петербургского университета дольше всех 1840—1861.
Уваровым [3]. Этот ритуал имел символическое значение, поскольку в этом здании уже более 15 лет действовал Главный педагогический институт, который со всеми своими профессорами, студентами, служителями, кабинетами и коллекциями фактически давал университетское образование, но только не имел соответствующего правового статуса [5]. Ещё в 1808 году были отправлены за границу 12 лучших студентов Главного педагогического института, которые должны были занять места профессоров и адъюнктов «в предполагаемом университете». В 1816 году Главный педагогический институт был преобразован, причем получил устройство и права, мало разнившиеся от университетских. Благодаря стараниям попечителя Санкт-Петербургского учебного округа С. Уварова институт был переименован в университет, ведению которого поручен Санкт-Петербургский учебный округ; доступ к лекциям был открыт и своекоштным студентам. Во главе университета стоял избираемый ежегодно профессорами из их среды ректор, но вместе с тем сохранена была существовавшая в институте должность директора, на которого возложен был ближайший надзор за всеми внутренними делами университета, исключая учёных, предоставленных конференции.
Благородный пансион, существовавший при институте, был оставлен и при университете. Оставлены были и те же три факультета, что и в институте: философско-юридический С 1835 года философский и юридический , историко-филологический и физико-математический. Университету было предоставлено право учреждать новые кафедры. Лекции начались 5 ноября 1819 года; слушателями их были 70 человек не окончивших ещё курса казеннокоштных воспитанников института, а не более 20 своекоштных слушателей. Некоторые кафедры не были укомплектованы вовсе, некоторые были заняты людьми с недостаточной научной подготовкой; тем не менее, преподавательский состав стоял на гораздо более высокой ступени, чем в таких провинциальных университетах, как Харьковский и Казанский. Из первых профессоров университета выдавались: М. Балугьянский — по кафедре энциклопедии политических и юридических наук и политической экономии он же первый ректор университета , К.
Герман и К. Арсеньев — статистики и географии, А. Куницын — общих прав, В. Кукольник — положительных прав, А. Галич и П. Лодий — философии, Э. Раупах — всеобщей истории, Е.
Зябловский и Ф. Грефе — географии, Л. Панснер — минералогии, В. Вишневский — астрономии, Г. Павский — богословия. Вскоре после открытия занятий конференция университета исходатайствовала для облегчения занятий казеннокоштных студентов разделение предметов на математическом факультете на разряды физико-математический и естественно-испытательный, а на филологическом факультете — на разряды исторический, филологический и восточной словесности. В 1821 г.
Уваров отказался от должности попечителя, и на его место был назначен Д. Рунич ; ректор Балугьянский был уволен от должности и заменен временно проф. Вслед за этим профессора А. Галич , К. Герман , Э. Раупах и К. Арсеньев были преданы университетскому суду по обвинению в распространении идей, противных духу христианства и разрушительных для общественного порядка и благосостояния.
Осужденные на основании выписок из студенческих тетрадей, эти профессора, кроме Галича, были уволены; книгами Германа и Раупаха запрещено пользоваться при преподавании, а книги Галича и Арсеньева не только запрещены как руководства, но и совсем изъяты из употребления. Ещё раньше был уволен проф. Куницын за книгу «Естественное право», которую Рунич находил явно противоречащей истинам христианства и стремящейся к ниспровержению всех связей семейственных и государственных. По ходатайству Рунича в 1821 году были введены в Санкт-Петербургском университете инструкции, составленные Магницким для Казанского университета и имевшие целью придать университету характер иезуитского коллегиума. Из вновь призванных профессоров выделялся лишь один О. Сенковский Барон Брамбеус. В 1823 году состоялся первый выпуск: из своекоштных студентов окончило курс 4, из казённых студентов — 22.
В том же году университет был переведен из здания 12 коллегий на Кабинетскую улицу, в здание, занимаемое теперь синодальным подворьем. В 1824 году повелено было Санкт-Петербургскому университету руководствоваться уставом Московского университета ; заведование учебными и экономическими делами университетского округа перешло к совету бывшей конференции. В конце 1825 году ректором был избран проф. Дегуров , остававшийся в этой должности до введения устава 1835 года ; должность инспектора также была выборная и была замещена в 1827 году профессором Н. Лишь после ухода Рунича , уволенного в 1826 году за растрату казённых денег, университет мог, однако, воспользоваться всеми принадлежавшими ему по уставу правами. При университете состояли: библиотека, имевшая в 1827 году 4217 названий в 10 815 томах, нумизматический, минералогический, ботанический, зоологический, физический кабинеты и химическая лаборатория. Некоторое оживление ученой деятельности университета началось в 1827 году, когда 6 воспитанников университета были посланы в Дерпт и Берлин или Париж для приготовления к профессорскому званию.
Со вступлением в министерство народного просвещения С.
К 250-летию университету вернули почётное наименование. Хотите быть в курсе всего самого интересного в городе? Подписывайтесь на нас в Дзене , добавляйте в избранное в Новостях.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ ХРАМ ПРИ ГОСУНИВЕРСИТЕТЕ
Владимир Путин 24 мая поддержал эту инициативу, подписав соответствующий документ. Директор Горного института, а тогда им был Валериан Меллер, комментируя это событие, подчеркнул, что коллектив первого высшего технического вуза России всегда свято чтил память императрицы. И назвал решение государя лучшей наградой для всех служащих и учащихся. Со своей стороны также могу заверить, что указ нашего Президента — лучший подарок к грядущему юбилею», - подчеркнул Владимир Литвиненко. Напомним, что Санкт-Петербургский горный университет был основан 21 октября 1773 года по старому стилю.
Владимир Мединский, помощник президента России, председатель Российского военно-исторического общества: «Уваров, он великий книжник, академический мыслитель. По сей день считается одним из лучших специалистов по древнегреческой филологии в истории». Памятник Сергею Уварову — это подарок учебному заведению, которое в следующем году отметит 300-летие. Именно граф Уваров стал автором преобразования вуза.
Первое время Университет жил по Уставу Главного педагогического института, пока 4 16 января 1824 года в нём не был введён в действие изменённый по обстоятельствам Устав Московского университета [11]. После этого на протяжении своей истории университет неоднократно менял названия: С 1821 по 1914 год он назывался Императорский Санкт-Петербургский университет; 1914 — февраль 1917 года — Императорский Петроградский университет; февраль 1917 — июнь 1918 года — Петроградский университет; июнь 1918 — октябрь 1919 года — Первый Петроградский университет; октябрь 1919 — январь 1921 года — Петроградский университет; январь 1921 — январь 1924 года — Петроградский государственный университет; январь 1924 — апрель 1933 года — Ленинградский государственный университет; апрель 1933 — октябрь 1937 года — Ленинградский государственный университет имени А. Бубнова; октябрь 1937 — февраль 1944 года — Ленинградский государственный университет; февраль 1944 — октябрь 1948 года — Ленинградский ордена Ленина государственный университет; октябрь 1948 — 1969 год — Ленинградский ордена Ленина государственный университет имени А. Жданова; 1969 — январь 1989 года — Ленинградский ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени государственный университет имени А. Жданова; январь 1989 — 1991 год — Ленинградский ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени государственный университет; с 1991 года — Санкт-Петербургский государственный университет [13]. Университетам присвоен особый статус «уникальных научно-образовательных комплексов, старейших вузов страны, имеющих огромное значение для развития российского общества». Согласно закону [15] , СПбГУ получил право выдавать выпускникам дипломы собственного образца с собственной гербовой печатью [16]. Кроме того, оба университета получили право иметь свои собственные образовательные стандарты. Они опубликованы на сайте СПбГУ [17].
Гравюра с картины Шарлеманя. Божерянов И. Здесь устроенъ былъ высокий эшафотъ, окруженный рядами войска, въ строю. Перваго взвели на эшафотъ, — и везеннаго впереди других шедшахъ пешкомъ на крестьянскихъ дровняхъ в одну лошадь Остермана, въ красном тубе-халате на лисьемъ меху и дорожной шапке, сверхъ парика.
Императорский Санкт-Петербургский Университет
Спиридонова и региональный центр поддержки одаренных детей «Академия юных талантов». На базе центра СПбГУ проводит образовательные смены по подготовке учащихся к интеллектуальным соревнованиям. Стороны договорились о дальнейшем сотрудничестве в этом направлении. Автор: Дмитрий Толстенёв.
Памятник Сергею Уварову — это подарок учебному заведению, которое в следующем году отметит 300-летие. Именно граф Уваров стал автором преобразования вуза. В 1819 году он предложил переименовать Главный педагогический институт в Императорский Санкт-Петербургский.
Были устроены мастерские — переплетная, столярная, слесарная, сапожная, портняжная, позументная, ткацкая, вышивальная, кружевная и др. Для учеников, обладавших выдающимися способностями, предоставлялось право поступления в университеты и академии Медико-хирургическую академию и Академию Художеств.
Французские классы В 1808 г. Обучение продолжалось 6 лет и делилось на два класса. В каждый из них полагалось принимать 25 воспитанниц 11-12 лет. Девочек обучали «закону веры», арифметике, русскому, французскому и немецкому языкам, чистописанию и рисованию, истории, географии позднее добавили логику, риторику, педагогику и дидактику , музыке, танцам и «всяким женским рукоделиям», которые могли понадобиться для воспитания дворянок. По окончании теоретического курса воспитанницы проходили педагогическую практику в младших классах дома, а также в Смольном институте и училище ордена св. Латинские классы Способные воспитанники поступали в университеты и академии, прежде всего, в Медико-хирургическую.
Однако, их успехи останавливались незнанием латинского языка. Для подготовки воспитанников в 1805 г. Из наиболее способных к наукам мальчиков разного возраста было отобрано 20 человек, в 1806 г. Эти воспитанники составили два Латинских класса — 1 низший и 2 высший. В первый Латинский класс поместили тех воспитанников, которые еще не знали грамоты, но уже выделялись способностями среди остальных. Во второй класс были зачислены дети, уже проявившие успехи в начальных знаниях, и особенно те, кому легко давалась латынь.
Первоначально в обоих Латинских классах преподавали Закон Божий, чтение и письмо на трех языках русском, немецком и латинском , грамматика этих языков и арифметика. Когда ученики второго Латинского класса начинали относительно свободно ориентироваться в этих предметах, то приступали к сочинениям и переводам на русском, немецком и латинском языках. Изучали также новые дисциплины: алгебра, геометрия, география, всеобщая история, история России, рисование, анатомия и физиология человека. Первый выпуск из Латинских классов состоялся в 1811 г. Несколько учеников высшего Латинского класса по приказанию императрицы поступили в Медико-хирургическую академию. Прием осуществлялся по результатам экзамена в присутствии министра народного просвещения графа А.
Разумовского, президента Медико-хирургической академии Я. В последующие годы экзамены посещали попечитель учебного округа С. Уваров и статс-секретарь Марии Федоровны Г. Из 22 студентов первого набора изначально поступило 25 человек, из них 2 умерло, 1 отчислен по болезни 13 окончили академию со званием лекарей, 3 - кандидатами. Отчисление студентов происходило как из-за нерадения, так и по причине обнаружившегося у некоторых из них природного отвращения к анатомии и хирургии, таких молодых людей определяли в писари. Очевидно, это имело в своей основе недостаточно продуманное зачисление в Латинские классы без учета личностных склонностей воспитанников.
Впоследствии отношение к неуспевавшим студентам ужесточалось. Некоторые объясняли свое отставание в учебе нелюбовью к анатомии. Так, в 1827 г. Николай Векман подал прошение об увольнении из академии якобы потому, что он чувствует себя неспособным заниматься медициной. Однако Совет на основании мнения преподавателей постановил, что причина исключительно в нерадении. Воспитаннику не разрешили поступить в писари, что открывало ему путь к гражданской службе, а «употребили в фельдшеры».
Во второй половине 1820-х — начале 1830-х гг. По сведениям о выпусках студентов набора 1811-1815 гг. Особым покровительством Марии Федоровны пользовались два ее первых пансионера - Ф. Депп и С. Лучших выпускников награждали книгами и хирургическими инструментами. Молодые врачи получали от Воспитательного дома капитал, положенный на имя каждого из принятых в академию.
Воспитательный дом заботился и о трудоустройстве выпускников, их старались определять на места в учреждениях опекунского совета, где они были обязаны прослужить по назначению не менее 6 лет. Однако скоро штатных вакансий стало не хватать, таких невостребованных воспитанников передавали медицинскому начальству для распределения. Долго не могли получить места выпускники 1816 г. Так, лекарь Андрей Филисов был определен при Александровской мануфактуре подразделение Воспитательного дома , кандидат Кирилл Андреев помещен «при доме», еще двух кандидатов направили в Костромскую и Симбирскую губернии. В 1820-1830-е гг. Выпускник 1832 г.
Александр Маклерой год провел на стажировке в военном госпитале, еще два года находился при Александровской мануфактуре в помощь медикам. Отчаявшись получить штатное место, он попросил уволить его из Воспитательного дома для службы по морскому ведомству, на что немедленно получил согласие. Многие воспитанники Санкт-Петербургского воспитательного дома всю жизнь отдали служению медицине и внесли серьезный вклад в ее развитие. Прежде всего, следует упомянуть о первом пансионере императрицы Марии Федоровны в Медико-хирургической академии Филиппе Филипповиче фон Деппе 1793-1855. Именно по отношению к нему впервые в России прозвучало слово «педиатр». Филипп Филиппович родился 2 октября 1793 г.
Когда Филипп окончил уездную школу в Везенберге, родители, не имея средств к дальнейшему обучению сына, обратились за помощью к императрице Марии Федоровне. По ее повелению Депп был принят в Санкт-Петербургский Воспитательный дом. В 1805 г. Филипп Депп оказался самым способным учеником этого класса, и Мария Федоровна до конца своих дней гордилась им, считая Деппа наглядным примером справедливости своих педагогических взглядов. Окончив гимназию, но оставаясь под патронажем Воспитательного дома, Депп поступил в Медико-хирургическую академию. Он окончил ее в 1814 г.
Далее была недолгая служба ординатором в Мариинской больнице для бедных. Шла война с Наполеоном, и Депп обратился к императрице с просьбой принять его добровольцем в Русскую армию. С 11 марта 1815 г. Депп находился в походах во Франции, Германии и Польше. Вначале он служил в госпитале, затем был прикомандирован к главной квартире фельдмаршала Барклая-де-Толли. Депп возвратился в Санкт-Петербург, чтобы продолжать службу в Мариинской больнице.
В 1816 г. В 1817 г. В 1821 г. Депп удостоился ордена св. Владимира 4 степени, в 1827 г. Анны 2 класса.
В 1823 г. В 1829 г. По существу, именно здесь была создана первая в России детская больница, правда, пока только для нужд самого Воспитательного дома. Бичом Воспитательного дома были детские инфекции, изучению их эпидемиологии и течения Депп уделял особое внимание, определяя длительность заразного и инкубационного периодов при кори, скарлатине, дифтерии и многих других детских инфекциях. При Воспитательном доме Депп открыл первую детскую амбулаторию «для приходящих детей», где независимо от сословий ежедневно вел прием всех, кто обращался за помощью. Еще не существовало понятия «лейб-педиатр», но Деппа нередко приглашали ко двору для лечения детей августейших особ.
В то время ещё отсутствовала кафедра детских болезней в Медико-хирургической академии. Санкт-Петербургский воспитательный дом стал тем местом, где врачи столицы могли специализироваться в области педиатрии. В середине XIX века в стенах Воспитательного дома начинали свою педиатрическую карьеру многие практикующие врачи Петербурга. За особые заслуги на посту главного доктора Воспитательного дома, масштабную научную и просветительскую деятельность, существенный вклад в борьбу с эпидемией холеры 1831 г. Медицинский совет Медико-хирургической академии присудил Деппу высшее ученое звание «доктор медицины и хирургии». Он был возведен в ранг придворного доктора, ему было пожаловано имение Муромницы в Ямбургском уезде Петербургской губернии.
В 1841 г. Скончался он в 1855 г. Главным помощником Филиппа Филипповича долгие годы оставался его однокашник по Воспитательному дому и Медико-хирургической академии, детский врач Александр Никитич Никитин 1793—1858 , один из основоположников петербургской педиатрической школы. После выпуска из академии был определен на службу в грудное отделение Санкт-Петербургского воспитательного дома.
Состоял суд из трех ежегодно избираемых в его состав профессоров. Были заслушаны показания инспектора, объяснения Неклюдова, а также заявления четырех свидетелей из числа слушателей физико-математического факультета. В числе последних оказался известный в будущем революционный деятель, один из авторов первого русского перевода «Капитала» Герман Лопатин, в то время учившийся курсом старше Неклюдова. Ему также не следовало принимать участие в «крике», поднявшемся при появлении инспектора в аудитории. В итоге Неклюдова признали виновным и на основании действующих правил о взысканиях — подлежащим исключению из вуза. Однако члены суда приняли во внимание блестящие результаты, показанные им в Первой петербургской гимназии, которую он окончил с золотой медалью, и в Университете.
Посчитав, что исключение способно повредить столь «прекрасно начатому» жизненному пути, суд решил не выгонять юношу из вуза, а ограничиться его недельным арестом. Одновременно инспектору студентов указали: в случае возникновения подобных ситуаций — выявлять главных виновников беспорядков, «не ограничиваясь случайной схваткой одного из участников». Попечитель Петербургского учебного округа Делянов остался крайне недоволен приговором: он показался ему слишком мягким. В архивном деле сохранилась его записка: «По мнению моему, открыл рот, так и виноват, разве будет положительно доказано, что открыл его для того, чтобы прекратить беспорядок». Однако приговор университетского суда пересмотру не подлежал… Любопытно, как сложились судьбы участников этой истории. Роберт Ленц продолжил преподавать в Университете. Впоследствии он получил степень доктора, стал заслуженным профессором.