Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Идиот Идиот Эксмо Князь Мышкин, главный герой знаменитого романа Ф. М. Достоевского "Идиот", несет людям проповедь сострадания, прощения, милосердия и братства. Роман «Идиот» занимает в творчестве Достоевского особое место.
Ratings and reviews
- Account Options
- КТО ЖЕ ИДИОТ?
- Идиот. Достоевский. Загадки романа. Документальный фильм.
- Ф. М. Достоевский. Идиот. Текст произведения
Федор Достоевский: Идиот
Это были вы, вы! Зачем вы пугали меня, зачем вы приходили мучить меня, - не понимаю, но это были вы! У меня здесь возникает параллель с «Братьями Карамазовыми», с той сценой, когда черт приходит к Ивану. И Настасью Филипповну к Рогожину тянет, как в омут. Это ее искушение и погибель. Но у погибели есть противовес: князь-идиот. Несколько раз в романе возникает образ Христа, снятого с креста на картине Гольбейна, копия с которой висит у Рогожина в кабинете. Этот Христос каким-то образом привязывается к князю. Юродивый, Иисусик… А вы в Бога веруете, господа?
Не в того, который во славе, а в того, который лежит с посиневшим мертвым лицом? А послушаете вы его, если он явится в вашу гостиную, будет говорить несалонные вещи, размахивать руками и под конец ринется на пол с «диким криком «духа, сотрясшего и повергшего»»?
В значении «увеселительное заведение с садом, музыкой и выпивкой» это слово существовало в русском языке еще с конца XVIII в.
В значении «железнодорожная станция» в 1860-е гг. Павловский «воксал» Литография К. Шульца с оригинала И.
О Павловске Достоевский писал: «В Павловском вокзале по будням, как все по крайней мере утверждают, публика собирается избраннее, чем по воскресеньям и по праздникам, когда наезжают «всякие люди» из города. Туалеты праздничные, но изящные. На музыку сходиться принято.
Оркестр, может быть, действительно лучший из наших садовых оркестров, играет вещи новые. Приличие и чинность чрезвычайные, несмотря на некоторый общий вид семейственности и даже интимности». Администрация железной дороги устраивала с мая по сентябрь в помещении вокзала бесплатные симфонические концерты.
Оркестр под управлением Иоганна Штрауса в Павловском «воксале» в 1860-е слушал и сам Достоевский. На подобном мероприятии в романе произошел скандал с участием князя Мышкина, вступившегося за Настасью Филипповну. Сцену публичного оскорбления дамы офицером в Павловском «воксале» Достоевский взял из жизни.
И прототипом оскорбленной женщины стала супруга писателя Николая Чернышевского Ольга Сократовна, которую приняли за легкомысленную особу. Она была сфотографирована в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому, темно-русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное. Она была несколько худа лицом, может быть, и бледна...
Настасья Филипповна. Инфернальную Настасью Филипповну в романе все ищут, как неизвестного героя в стишке Маршака. Не только Парфен Рогожин с князем Мышкиным путаются в ее адресе, но и читатель, которого автор сбивает с толку дважды, отправляя к Большому театру.
О том, что в ложе этого театра Настасья Филипповна бывает, говорит в поезде Рогожин. Большой театр в XIX в. В 1890-е был разобран.
Сейчас на его месте здание Петербургской консерватории. Большой театр в Петербурге Фотография А. Под «Французским театром», в котором тоже бывала, по словам Рогожина, пленившая его женщина, подразумевается Михайловский театр на площади Искусств.
В Петербурге в Михайловском театре выступала французская труппа. Как известно, князь Мышкин, увидев Настасью Филипповну у Иволгиных, мечтает попасть к ней на вечер, но не знает адреса. Он полагается на пропойцу генерала Иволгина, который уверяет, что проводит его к Настасье Филипповне, направляя к Большому театру.
Буквально через десять страниц Коля Иволгин опровергает утверждение папаши и выручает Льва Николаевича, сообщив, что Настасья Филипповна никогда у Большого театра не жила, а квартира ее «близ Владимирской, у Пяти Углов». И показывает Мышкину дом с «великолепным подъездом» и «швейцаром». Что, собственно, знает читатель о доме, в котором разворачивается одна из ключевых сцен романа — день рождения Настасьи Филипповны?
А ничего, кроме того, что там был камин, потому как конверт с деньгами в огонь роковая женщина точно бросала. Говоря «близ Владимирской», Коля подразумевал церковь Владимирской иконы Божией Матери, от которой к Пяти углам ведет начальная часть Загородного проспекта. В начале 1840-х гг.
Хозяйкой салона была красавица Авдотья Панаева.
Однако лично пережитое не только очень сильно переработано, обобщено и дополнено писателем с помощью наблюдений и вымысла, но и подчинено в романе развертыванию дорогих Достоевскому в 60—е годы философско- исторических и художественных идей. Образы учителя Алексея Ивановича и Полины окружены в «Игроке» рядом персонажей второго плана, характеры которых, как это обычно у Достоевского — романиста, освещают характеры главных героев и помогают понять социально — исторические истоки их переживаний. Достоевский изображает генеральскую семью, в которой служит Алексей Иванович, с глубокой иронией, — как семью, характерную для того слоя русских «гулящих людей», который после реформы потерял всякую твердую опору и лишился патриархального «благообразия». Генерал находится накануне полного разорения; он целиком в руках авантюриста де Грие и его подруги, жадной и циничной мадемуазель Бланш, чувствующих себя полновластными хозяевами в его доме. Соблазны игры действуют не только на безвестного учителя, но и на старую провинциальную помещицу — крутую и независимую «бабулиньку», тетку генерала, приехавшую в Германию для того, чтобы спасти состояние своих внуков, и возвращающуюся домой после крупного проигрыша. Сам герой, выиграв в один вечер в рулетку огромное состояние, столь же быстро прокучивает его в Париже с помощью той же, ненавистной ему, пошлой мадемуазель Бланш. На минуту возомнив себя в момент выигрыша властелином своей судьбы, он оказывается ее рабом: тлетворное влияние золота захватило его и опустошило его душу. В конце романа читатель видит Алексея Ивановича в жалкой роли профессионального игрока, скитающегося по немецким и швейцарским курортным городкам, в которых ведется крупная игра. После очередного проигрыша герой тешит себя ложной надеждой на новый «окончательный» выигрыш, который внезапно изменит его судьбу и поможет начать новую жизнь хотя к жизни этой на деле Алексей Иванович уже не способен.
Картина социальной ломки русского общества, выразительно раскрытая через бурную судьбу гёроев романа, — такова одна сторона исторического полотна, нарисованного Достоевским. Судьба Алексея Ивановича и Полины лишена случайного характера. Как это всегда имеет место у Достоевского, несмотря на всю психологическую сложность и «исключительность» переживаний обоих главных героев «Игрока», их характеры и судьбы выразительны с социальной точки зрения. Но образ Алексея Ивановича осмыслен Достоевским не только в свете социальных процессов, характерных для русской пореформенной действительности, а также и с иной, национально — исторической точки зрения. Образ Алексея Ивановича неразрывно связан с размышлениями Достоевского об особенностях русского национального характера — размышлениями, отраженными уже в «Преступлении и наказании». Достоевский рисует в «Игроке» разношерстное космополитическое общество, собравшееся в одном из немецких курортных городков Рулетенбурге. Это — молчаливый англичанин, аристократ и одновременно сахарозаводчик мистер Астлей; авантюрист — француз де Грие вместе со своей помощницей и подругой мадемуазель Бланш образы их задуманы как ироническая параллель к образам де Грие и Манон Леско в романе Прево, задача которой подчеркнуть моральное падение французского буржуазного общества с начала XVIII века до середины XIX века ;[289] чванный и надутый австрийский барон фон Вурмергельм с супругой. В сопоставлении с ними Алексей Иванович с его внутренней противоречивостью и психологическими блужданиями воплощает черты своеобразия современной писателю русской общественной жизни, которая еще прочно не устоялась, не отлилась окончательно в твердые и законченные формы. В заключительном диалоге с мистером Астлеем Достоевский вкладывает в уста Алексея Ивановича характеристику де Грие и вообще «француза» как «законченной, красивой формы». Но у французского буржуа эпохи Наполеона III, как отметил Достоевский несколько раньше в «Зимних заметках о летних впечатлениях» 1863 , «изящная форма» — утонченность внешнего облика и манер — стала маской, прикрывающей внутреннюю пустоту, а нередко и прямую подлость души.
В противоположность этому характеры Алексея Ивановича и Полины самой своей «изломанностью», отсутствием сложившейся «изящной формы» выражают ту черту русской жизни, которую Достоевский считал для своего времени самой важной, — сочетание «неоконченности», внешней «бесформенности» с напряженными внутренними исканиями, вызванными неудовлетворенностью идеалом узко эгоистического, мещанского благополучия. Отсутствие в русской жизни «оконченности», «изящной формы» является для Достоевского залогом свойственного русскому человеку стремления преодолеть узость сложившихся на Западе общественных форм, залогом того, что в будущем он сможет подняться к более высоким и прекрасным общечеловеческим идеалам и указать к ним путь другим народам. Эту дорогую для писателя мысль отразившуюся впоследствии в «Речи о Пушкине» Достоевский выразил в переводе па язык художественных образов в «Игроке», причем здесь мысль эта еще не стала окостеневшей догмой, не получила той реакционной религиозно — славянофильской, «почвеннической» окраски, какую она приобрела в позднейшей публицистике Достоевского 70—х годов. Закончив в декабре 1866 года «Преступление и наказание», Достоевский в сентябре 1867 года приступил к работе над новым романом «Идиот», который с января 1868 года начал печататься в «Русском вестнике». Окончен «Идиот» был через год, в середине января 1869 года. Так же как замысел «Преступления и наказания», замысел «Идиота» сложился не сразу. Первоначально роман был задуман в виде истории двух семей, принадлежащих к излюбленному Достоевским — художником типу распадающегося, лишенного прочных социальных и моральных устоев «случайного семейства». Отпрыском одной из этих семей должен был стать тот персонаж романа, который уже в черновиках назван «идиотом». Он мыслился Достоевским в это время как типичный представитель «современного поколения» — несчастный, гордый и своевольный юноша, неудержимый в добре и зле, одинаково способный на нравственное самопожертвование и на преступление. У него возникла идея нового романа с другим главным героем Письма, II, 71.
Этим новым романом явился «Идиот» в известной нам, окончательной редакции. Достоевский отказался от мысли сделать, по примеру «Преступления и наказания», главным героем романа представителя «современного поколения» с его недоумениями, морально — психологическими противоречиями и блужданиями. Он решил избрать героем лицо, воплощающее в себе сложившийся у писателя идеал человеческой личности, с целью противопоставить это лицо идеалам своих современников, принадлежавших как к революционно — демократическому, так и к либеральному направлению русской литературы и общественной мысли 60—х годов. Новый замысел романа Достоевский охарактеризовал в письме к поэту А. Майкову от 12 января 1868 года и в написанном на следующий день письме к своей любимой племяннице С. Идея эта — изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по — моему, быть ничего не может, в наше время особенно. Вы, конечно, вполне с этим согласитесь. Идея эта и прежде мелькала в некотором художественном образе, но ведь только в некотором, а надобен полный. Только отчаянное положение мое принудило меня взять эту невыношенную мысль.
Ту же мысль Достоевский повторил в письме к С. Ивановой: «Главная мысль романа — изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Все писатели, не только наши, но даже все европейские, кто только ни брался за изображение положительно прекрасного, — всегда пасовал. Потому что эта задача безмерная. Прекрасное есть идеал, а идеал — ни наш, ни цивилизованной Европы — еще далеко не выработался» Письма, II, 71. Задача нарисовать образ «положительно прекрасного» человека тем более занимала Достоевского, что представители революционно — демократического направления в литературе 60—х годов, с которыми писатель разошелся в понимании путей и средств преобразования общественной жизни, в ряде произведений начиная с «Что делать? Разрабатывая образ центрального героя «Идиота» Мышкина, Достоевский по — своему отозвался на поставленную русской пореформенной действительностью перед литературой задачу разработки образа положительного героя — задачу, в решении которой наряду с революционными демократами участвовали и другие русские писатели второй половины XIX века, в частности Л. Толстой и Н. В своих поисках образа «положительно прекрасного» человека Достоевский обращается к опыту не только русской, но и мировой художественной литературы.
Ивановой, — стоит всего законченнее Дон — Кихот. Но он прекрасен единственно потому, что в то же время и смешон. Пиквик Диккенса бесконечно слабейшая мысль, чем Дон — Кихот, но все? Является сострадание к осмеянному и не знающему себе цены прекрасному, а стало быть является симпатия и в читателе. Это возбуждение сострадания и есть тайна юмора. Жан Вальжан — тоже сильная попытка, но он возбуждает симпатию по ужасному своему несчастию и несправедливости к нему общества. У меня ничего нет подобного, ничего решительно и потому боюсь страшно, что будет положительная неудача» Письма, II, 71. Наиболее близким своему идеалу «прекрасной» человеческой личности Достоевский считал не героев Сервантеса, Диккенса и Гюго, а обрисованный в Евангелии образ Христа.
Настасья Филипповна убита Парфеном. Оба мужчины, для которых она стала роковой женщиной, садятся у ее тела и начинают беседовать. У Мышкина случается приступ, наутро он уже никого не узнает и ничего не помнит. События последних дней окончательно разрушают его психику, превращая в идиота. Главный герой В анализе произведения "Идиот" Достоевского большое внимание имеет фигура главного героя. Рассказывая о самом Мышкине, автор, давая оценку, утверждал, что он прекрасная личность, в которой воплотилась христианская мораль и добро. Персонаж сильно отличатся от всех окружающих его людей, становясь воплощением честности, человеколюбия и бескорыстия. Большинство же героев романа погрязли в жадности и лицемерии, придавая в этой жизни значение только деньгам. При анализе романа "Идиот" Достоевского стоит отметить, что одна из главных мыслей заключается в том, что именно из-за этого морального различия остальные герои и считают Мышкина неполноценным. Образ жизни Льва Ивановича был максимально замкнутым. Вернувшись в высший свет из швейцарской клиники, он увидел вокруг себя жестокость, антигуманность и многие другие людские пороки. Давая кратко анализ романа "Идиот" Достоевского о самом главном, стоит подчеркнуть, что писатель ассоциирует своего главного героя с Иисусом Христом. В первую очередь, с той целью, с которой Божий сын спустился на землю. Как и Иисус, Мышкин не раз "погибает", сносит предательство и обман, но каждый раз прощает тех, кто становится причиной этого. Проводя анализ "Идиота" Ф. Достоевского, стоит отметить, что перед князем стоит задача оказать действенную помощь окружающему обществу. В людей, которых он встречает на своем пути, Мышкин пытается вдохнуть доброе начало, подавая личный пример. Даже при кратком анализе "Идиота" Достоевского важно не упустить эту параллель, которая является в романе одной из основополагающих. Композиция В центре сюжета романа оказывается образ главного героя, а все остальные персонажи тесно переплетены с Мышкиным. В основе композиции лежит противостояние добродетели князя с привычным укладом жизни людей высшего света, который основан на корыстолюбии, предательстве и эгоизме. В анализе "Идиота" Достоевского следует сделать акцент на том, что писатель стремится отразить негативную сторону этого противоречия, которая бросается в глаза даже самим героям произведения. Они понимают, как сильно отличаются от Мышкина, но в их мировосприятии не укладывается безграничная доброта князя, которую они категорически отвергают. В анализе "Идиота" Достоевского важное место занимает символизм. Лев Иванович становится олицетворением христианской любви, Настасья Филипповна - красоты. Отдельное внимание нужно уделить картине "Мертвый Христос".
Ф. М. Достоевский
- «Идиот» Достоевского ожил, как Лох-несское чудовище
- Вы точно человек?
- Содержание
- «Идиот» краткое содержание романа Достоевского – читать пересказ онлайн
Стать Идиотом
В этом году исполняется 155 лет с начала публикации романа Федора Михайловича Достоевского “Идиот”. "Сегодня роман "Идиот" Федора Михайловича Достоевского (кстати, в переводе с древнегреческого это слово означает "простой человек") является одним из самых востребованных произведений русской литературы. И не только на постсоветском. Иллюстрация к роману вского "Идиот", Илья Глазунов,1982 г. Идиот — очень неоднозначное произведение.
Фёдор Достоевский «Идиот»
Только что отметили 80-летие постановщика — режиссёра Театра Моссовета Юрия Еремина. Как известно, герой «Идиота» князь Мышкин влюбляется в красавицу Настасью Филипповну. Ее блестяще играет восхитительная Екатерина Гусева. Возникает закономерный вопрос: где же здесь фашизм? В чём тут фашизм?
Причём роман "Идиот" был написан ещё в XIX веке.
Но помогла одна придумка - сделать монолог в небольшое представление. Вот он рассказывает семейству Епанчиных о смертной казни. Ходит и показывает: подсудимый стоял здесь, а солдаты - вот там. Светило солнце и отражалось вот здесь.
И от того, что он показывает, у слушателей возникает эффект присутствия, они видят эту картинку своими глазами и полторы страницы текста проходят в одну минуту. Ну и конечно, мне повезло, что я имел дело с таким талантливым актером, как Евгений Миронов. Привлекло название. Как говорят нынче, хороший маркетинговый ход Уже давно банальность, что Достоевского читают во всем мире. Но и парадокс, учитывая, что его произведения заточены на православие.
Владимир Бортко: Да нет. Это действительно абсолютный гений. Как Гомер или Шекспир. По уровню таланта я бы еще назвал Гоголя. И Чехова.
А по масштабу - Толстого. Кстати, о Толстом. Вам не кажется, что Лев Николаевич, как личность масштабнее, чем гениальный писатель-игрок Федор Михайлович? Владимир Бортко: Знаете, как личности эти писатели интересуют меня меньше, чем их творчество… А как писатель Достоевский с его копанием в изгибах человеческой психики мне ближе Толстого. Конечно, я знаю достаточно биографических фактов об обоих, а что касается Достоевского, то не просто знаю, что он жил 4 года за границей и играл в рулетку, но и сам однажды стал за стол в казино Баден-Бадена, где играл писатель.
Проиграв пять евро, зарекся: "Больше никогда" - я не азартный человек. Нет, мне личность писателя не так важна, как его произведения. В конце концов, какая разница, кто написал пьесу "Гамлет"- Шекспир или нет. Но неужели не любопытно докопаться до сути, кто же сочинил "Быть или не быть"? Сама королева Елизавета или, скажем, Эдуард де Вер, граф Оксфорд?
Владимир Бортко: Да, там целая компания претендентов. Но главное, что есть "Гамлет" и "Макбет". А дальше пусть специалисты ломают копья. Но тогда почему мы так интересуемся Пушкиным? Хотим докопаться, что же там на самом деле произошло с Дантесом?
Владимир Бортко: Так это же чистой воды мелодрама. Поэт, 37 лет, убит на дуэли, из-за жены! А если умирает признанный классик в 90 лет, в маразме, у себя в постели - никакой романтики. Опять же, Достоевский - несостоявшаяся казнь, игрок. Конечно, это интригует, привлекает внимание к личности.
Получается, вокруг Льва Николаевича Толстого ореол сложных, мягко говоря, отношений с Софьей Андреевной? Владимир Бортко: Да уж сложные - у него в деревне многие были похожи на графа, это известный факт. Несмотря на бороду и без зубов Лев Николаевич был очень активен. Но это отдельная история, которая интересна прежде всего женщинам. Это вы любите семейные истории.
Владимир Бортко: Размышления Достоевского - по преимуществу мужские: о боге, о судьбе, о нравственности, о смертной казни. Попытки докопаться до сути человеческой. До самости человека.
Очень понравилось и издание, это по праву одна из лучших художественных серий, которую приятно держать в руках и не стыдно подарить.
Но идиллической картины не выходит. В глазах людей прекрасный князь почему-то выглядит наивным восторженным Идиотом, а участие "ангела" в их судьбах несет роковые последствия и в конечном счете оборачивается трагедией. Князь Мышкнин как воплощение идеального с точки зрения христианских ценностей, человека, не принес добра и света в этот мир. Потому ли что люди за последние пару тысяч лет не особо изменились, или же что-то не так с этими ценностями и их воплощением на земле?
Этот вопрос остается открытым. VicYan Ну что же.. Немного разочарована произведением, может пиара было больше, чем нужно. Не смотря на то, что идея отличная, персонаж князя очень впечатлил, все же есть персонажи, которые так и остались непонятными, и которых можно было побольше раскрыть.
Величайшему роману Федора Михайловича Достоевского «Идиот» – 155 лет!
Причём роман "Идиот" был написан ещё в XIX веке. Загадки романа. Документальный фильм.» на канале «Елена Козенкова Верую» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 31 июля 2023 года в 13:17, длительностью 00:25:21, на видеохостинге RUTUBE. Ранние годы ее (как и героини романа «Идиот») прошли в имении Отрадное, она тоже была сиротой и воспитывалась в доме своего опекуна, который впоследствии выдал ее за своего племянника. 155 лет – Достоевский Ф.М. «Идиот» (1868) #КнигаЮбиляр_2023 Роман «Идиот» в наибольшей степени отражает нравственную позицию Ф. М. Достоевского. Роман «Идиот» был задуман и написан Достоевским в Швейцарии, на родине великого просветителя Руссо. Роман Федора Михайловича Достоевского "Идиот". Читать онлайн, скачать в форматах pdf, epub, mobi, fb2.
Достоевский Федор Михайлович: Идиот
Жанр произведения «Идиот» можно определить как психологический роман. Писатель Федор Достоевский всегда считал свой роман «Идиот» самым реалистичным из всех своих произведений, поэтому негодовал, когда некоторые современники называли его фантастическим. Идиот: Роман в четырёх частях автор Фёдор Михайлович Достоевский.
Вы точно человек?
Настасья Филипповна. Покровский ок. Музей-квартира А. Пушкина, Санкт-Петербург Портрет доктора Ф.
Гааза из книги А. Кони «Фёдор Петрович Гааз. Биографический очерк».
Hans Holbein the Younger, 1497—1543. Художественный музей, Базель Христос во гробе. Художественный музей, Базель Портрет Ф.
Достоевского Художник — Михаил Рундальцов 1871—1935. Литературно-мемориальный музей Ф. Достоевского, Семей, Казахстан Христос в Гефсиманском саду.
Hermann Hesse, 1877—1962 Иллюстрация к роману Ф. Смоктуновский в роли князя Мышкина и Т. Доронина в роли Настасьи Филипповны.
Сцена из спектакля «Идиот».
Как есть ничего! Нет, это не то что Арманс. Тут один Тоцкий. Да вечером в Большом али во Французском театре в своей собственной ложе сидит [10].
Офицеры там мало ли что промеж себя говорят, а и те ничего не могут доказать: «вот, дескать, это есть та самая Настасья Филипповна», да и только; а насчет дальнейшего — ничего! Потому что и нет ничего. Я тогда, князь, в третьегодняшней отцовской бекеше через Невский перебегал, а она из магазина выходит, в карету садится. Так меня тут и прожгло. Встречаю Залёжева, тот не мне чета, ходит как приказчик от парикмахера, и лорнет в глазу, а мы у родителя в смазных сапогах да на постных щах отличались.
Это, говорит, не тебе чета, это, говорит, княгиня, а зовут ее Настасьей Филипповной, фамилией Барашкова, и живет с Тоцким, а Тоцкий от нее как отвязаться теперь не знает, потому совсем то есть лет достиг настоящих, пятидесяти пяти, и жениться на первейшей раскрасавице во всем Петербурге хочет. Тут он мне и внушил, что сегодня же можешь Настасью Филипповну в Большом театре видеть, в балете, в ложе своей, в бенуаре, будет сидеть. У нас, у родителя, попробуй-ка в балет сходить, — одна расправа, убьет! Я, однако же, на час втихомолку сбегал и Настасью Филипповну опять видел; всю ту ночь не спал. Наутро покойник дает мне два пятипроцентные билета, по пяти тысяч каждый, сходи, дескать, да продай, да семь тысяч пятьсот к Андреевым на контору снеси, уплати, а остальную сдачу с десяти тысяч, не заходя никуда, мне представь; буду тебя дожидаться.
Билеты-то я продал, деньги взял, а к Андреевым в контору не заходил, а пошел, никуда не глядя, в английский магазин да на все пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, этак почти как по ореху будут, четыреста рублей должен остался, имя сказал, поверили. С подвесками я к Залёжеву: так и так, идем, брат, к Настасье Филипповне. Что у меня тогда под ногами, что предо мною, что по бокам — ничего я этого не знаю и не помню. Прямо к ней в залу вошли, сама вышла к нам. Я то есть тогда не сказался, что это я самый и есть; а «от Парфена, дескать, Рогожина, — говорит Залёжев, — вам в память встречи вчерашнего дня; соблаговолите принять».
Раскрыла, взглянула, усмехнулась: «Благодарите, говорит, вашего друга господина Рогожина за его любезное внимание», — откланялась и ушла. Ну, вот зачем я тут не помер тогда же! Да если и пошел, так потому, что думал: «Всё равно, живой не вернусь! Я и ростом мал, и одет как холуй, и стою, молчу, на нее глаза пялю, потому стыдно, а он по всей моде, в помаде и завитой, румяный, галстух клетчатый, — так и рассыпается, так и расшаркивается, и уж наверно она его тут вместо меня приняла! Князь с любопытством рассматривал Рогожина; казалось, тот был еще бледнее в эту минуту.
Тотчас, — продолжал он князю, — про всё узнал, да и Залёжев каждому встречному пошел болтать. Взял меня родитель, и наверху запер, и целый час поучал. Что ж ты думаешь? Поехал седой к Настасье Филипповне, земно ей кланялся, умолял и плакал; вынесла она ему наконец коробку, шваркнула: «Вот, говорит, тебе, старая борода, твои серьги, а они мне теперь в десять раз дороже ценой, коли из-под такой грозы их Парфен добывал. Кланяйся, говорит, и благодари Парфена Семеныча».
Ну, а я этой порой, по матушкину благословению, у Сережки Протушина двадцать рублей достал да во Псков по машине и отправился, да приехал-то в лихорадке; меня там святцами зачитывать старухи принялись, а я пьян сижу, да пошел потом по кабакам на последние, да в бесчувствии всю ночь на улице и провалялся, ан к утру горячка, а тем временем за ночь еще собаки обгрызли. Насилу очнулся. Теперь мы такие подвески вознаградим… — А то, что если ты хоть раз про Настасью Филипповну какое слово молвишь, то, вот тебе Бог, тебя высеку, даром что ты с Лихачевым ездил, — вскрикнул Рогожин, крепко схватив его за руку. Высек, и тем самым запечатлел… А вот и приехали! Действительно, въезжали в воксал.
Хотя Рогожин и говорил, что он уехал тихонько, но его уже поджидали несколько человек. Они кричали и махали ему шапками. Может, оттого, что в этакую минуту встретил, да вот ведь и его встретил он указал на Лебедева , а ведь не полюбил же его. Приходи ко мне, князь. Мы эти штиблетишки-то с тебя поснимаем, одену тебя в кунью шубу в первейшую, фрак тебе сошью первейший, жилетку белую али какую хошь, денег полны карманы набью, и… поедем к Настасье Филипповне!
Придешь али нет? Ой, не упускайте!.. Князь Мышкин привстал, вежливо протянул Рогожину руку и любезно сказал ему: — С величайшим удовольствием приду и очень вас благодарю за то, что вы меня полюбили. Даже, может быть, сегодня же приду, если успею. Потому, я вам скажу откровенно, вы мне сами очень понравились, и особенно когда про подвески бриллиантовые рассказывали.
Даже и прежде подвесок понравились, хотя у вас и сумрачное лицо. Благодарю вас тоже за обещанные мне платья и за шубу, потому мне действительно платье и шуба скоро понадобятся. Денег же у меня в настоящую минуту почти ни копейки нет. Сказывайте раньше! Я ведь… Вы, может быть, не знаете, я ведь по прирожденной болезни моей даже совсем женщин не знаю.
Лебедев кончил тем, что достиг своего. Скоро шумная ватага удалилась по направлению к Вознесенскому проспекту [12]. Князю надо было повернуть к Литейной. Было сыро и мокро; князь расспросил прохожих, — до конца предстоявшего ему пути выходило версты три, и он решился взять извозчика. Кроме этого превосходного дома, пять шестых которого отдавались внаем, генерал Епанчин имел еще огромный дом на Садовой, приносивший тоже чрезвычайный доход.
Кроме этих двух домов, у него было под самым Петербургом весьма выгодное и значительное поместье; была еще в Петербургском уезде какая-то фабрика. В старину генерал Епанчин, как всем известно было, участвовал в откупах [13]. Ныне он участвовал и имел весьма значительный голос в некоторых солидных акционерных компаниях. Слыл он человеком с большими деньгами, с большими занятиями и с большими связями. В иных местах он сумел сделаться совершенно необходимым, между прочим и на своей службе.
А между тем известно тоже было, что Иван Федорович Епанчин — человек без образования и происходит из солдатских детей; последнее, без сомнения, только к чести его могло относиться, но генерал, хоть и умный был человек, был тоже не без маленьких, весьма простительных слабостей и не любил иных намеков. Но умный и ловкий человек он был бесспорно. Он, например, имел систему не выставляться, где надо — стушевываться, и его многие ценили именно за его простоту, именно за то, что он знал всегда свое место. А между тем, если бы только ведали эти судьи, что происходило иногда на душе у Ивана Федоровича, так хорошо знавшего свое место! Хоть и действительно он имел и практику, и опыт в житейских делах, и некоторые очень замечательные способности, но он любил выставлять себя более исполнителем чужой идеи, чем с своим царем в голове, человеком «без лести преданным» [14] , и — куда нейдет век?
В последнем отношении с ним приключилось даже несколько забавных анекдотов; но генерал никогда не унывал, даже и при самых забавных анекдотах; к тому же и везло ему, даже в картах, а он играл по чрезвычайно большой и даже с намерением не только не хотел скрывать эту свою маленькую будто бы слабость к картишкам, так существенно и во многих случаях ему пригождавшуюся, но и выставлял ее. Общества он был смешанного, разумеется во всяком случае «тузового». Но всё было впереди, время терпело, время всё терпело, и всё должно было прийти со временем и своим чередом. Да и летами генерал Епанчин был еще, как говорится, в самом соку, то есть пятидесяти шести лет и никак не более, что во всяком случае составляет возраст цветущий, возраст, с которого, по-настоящему, начинается истинная жизнь. Здоровье, цвет лица, крепкие, хотя и черные, зубы, коренастое, плотное сложение, озабоченное выражение физиономии поутру на службе, веселое ввечеру за картами или у его сиятельства — всё способствовало настоящим и грядущим успехам и устилало жизнь его превосходительства розами.
Генерал обладал цветущим семейством. Правда, тут уже не всё были розы, но было зато и много такого, на чем давно уже начали серьезно и сердечно сосредоточиваться главнейшие надежды и цели его превосходительства. Да и что, какая цель в жизни важнее и святее целей родительских? К чему прикрепиться, как не к семейству? Семейство генерала состояло из супруги и трех взрослых дочерей.
Женился генерал еще очень давно, еще будучи в чине поручика, на девице почти одного с ним возраста, не обладавшей ни красотой, ни образованием, за которою он взял всего только пятьдесят душ, — правда, и послуживших к основанию его дальнейшей фортуны. Но генерал никогда не роптал впоследствии на свой ранний брак, никогда не третировал его как увлечение нерасчетливой юности и супругу свою до того уважал и до того иногда боялся ее, что даже любил. Генеральша была из княжеского рода Мышкиных, рода хотя и не блестящего, но весьма древнего, и за свое происхождение весьма уважала себя. Некто из тогдашних влиятельных лиц, один из тех покровителей, которым покровительство, впрочем, ничего не стоит, согласился заинтересоваться браком молодой княжны. Он отворил калитку молодому офицеру и толкнул его в ход, а тому даже и не толчка, а только разве одного взгляда надо было — не пропал бы даром!
За немногими исключениями, супруги прожили всё время своего долгого юбилея согласно. Еще в очень молодых летах своих генеральша умела найти себе, как урожденная княжна и последняя в роде, а может быть и по личным качествам, некоторых очень высоких покровительниц. Впоследствии, при богатстве и служебном значении своего супруга, она начала в этом высшем кругу даже несколько и освоиваться. В эти последние годы подросли и созрели все три генеральские дочери — Александра, Аделаида и Аглая. Правда, все три были только Епанчины, но по матери роду княжеского, с приданым немалым, с родителем, претендующим впоследствии, может быть, и на очень высокое место, и, что тоже довольно важно, — все три были замечательно хороши собой, не исключая и старшей, Александры, которой уже минуло двадцать пять лет.
Средней было двадцать три года, а младшей, Аглае, только что исполнилось двадцать. Эта младшая была даже совсем красавица и начинала в свете обращать на себя большое внимание. Но и это было еще не всё: все три отличались образованием, умом и талантами. Известно было, что они замечательно любили друг друга и одна другую поддерживали. Упоминалось даже о каких-то будто бы пожертвованиях двух старших в пользу общего домашнего идола — младшей.
В обществе они не только не любили выставляться, но даже были слишком скромны. Никто не мог их упрекнуть в высокомерии и заносчивости, а между тем знали, что они горды и цену себе понимают. Старшая была музыкантша, средняя была замечательный живописец; но об этом почти никто не знал многие годы, и обнаружилось это только в самое последнее время, да и то нечаянно. Одним словом, про них говорилось чрезвычайно много похвального. Но были и недоброжелатели.
С ужасом говорилось о том, сколько книг они прочитали. Замуж они не торопились; известным кругом общества хотя и дорожили, но всё же не очень. Это тем более было замечательно, что все знали направление, характер, цели и желания их родителя. Было уже около одиннадцати часов, когда князь позвонил в квартиру генерала. Генерал жил во втором этаже и занимал помещение по возможности скромное, хотя и пропорциональное своему значению.
Князю отворил ливрейный слуга, и ему долго нужно было объясняться с этим человеком, с самого начала посмотревшим на него и на его узелок подозрительно. Наконец на неоднократное и точное заявление, что он действительно князь Мышкин и что ему непременно надо видеть генерала по делу необходимому, недоумевающий человек препроводил его рядом, в маленькую переднюю, перед самою приемной, у кабинета, и сдал его с рук на руки другому человеку, дежурившему по утрам в этой передней и докладывавшему генералу о посетителях. Этот другой человек был во фраке, имел за сорок лет и озабоченную физиономию и был специальный, кабинетный прислужник и докладчик его превосходительства, вследствие чего и знал себе цену. Вам к самому генералу? Лакей, видимо, не мог примириться с мыслью впустить такого посетителя и еще раз решился спросить его.
А без секретаря, я сказал, докладывать о вас не пойду. Подозрительность этого человека, казалось, всё более и более увеличивалась; слишком уж князь не подходил под разряд вседневных посетителей, и хотя генералу довольно часто, чуть не ежедневно, в известный час приходилось принимать, особенно по делам, иногда даже очень разнообразных гостей, но, несмотря на привычку и инструкцию, довольно широкую, камердинер был в большом сомнении; посредничество секретаря для доклада было необходимо. Мне кажется, вы хотели спросить: точно ли я князь Мышкин? А что я в таком виде и с узелком, то тут удивляться нечего: в настоящее время мои обстоятельства неказисты. Я опасаюсь не того, видите ли.
Доложить я обязан, и к вам выйдет секретарь, окромя если вы… Вот то-то вот и есть, что окромя. Вы не по бедности просить к генералу, осмелюсь, если можно, узнать? У меня другое дело. Подождите секретаря; сам теперь занят с полковником, а затем придет и секретарь… компанейский. У меня трубка и табак с собой.
Нет, здесь вам нельзя покурить, а к тому же вам стыдно и в мыслях это содержать. Впрочем, как вам угодно, и, знаете, есть пословица: в чужой монастырь… — Ну как я об вас об таком доложу? Даже если б и пригласили, так не останусь. Я просто познакомиться только приехал, и больше ничего. То есть, если хотите, и есть одно дело, так, только совета спросить, но я, главное, чтоб отрекомендоваться, потому я князь Мышкин, а генеральша Епанчина тоже последняя из княжон Мышкиных, и, кроме меня с нею, Мышкиных больше и нет.
Впрочем, если натягивать, конечно, родственники, но до того отдаленные, что, по-настоящему, и считаться даже нельзя. Я раз обращался к генеральше из-за границы с письмом, но она мне не ответила. Я все-таки почел нужным завязать сношения по возвращении. Вам же всё это теперь объясняю, чтобы вы не сомневались, потому вижу, вы всё еще беспокоитесь: доложите, что князь Мышкин, и уж в самом докладе причина моего посещения видна будет. Примут — хорошо, не примут — тоже, может быть, очень хорошо.
Только не могут, кажется, не принять: генеральша, уж конечно, захочет видеть старшего и единственного представителя своего рода, а она породу свою очень ценит, как я об ней в точности слышал. Казалось бы, разговор князя был самый простой; но чем он был проще, тем и становился в настоящем случае нелепее, и опытный камердинер не мог не почувствовать что-то, что совершенно прилично человеку с человеком и совершенно неприлично гостю с человеком. А так как люди гораздо умнее, чем обыкновенно думают про них их господа, то и камердинеру зашло в голову, что тут два дела: или князь так, какой-нибудь потаскун и непременно пришел на бедность просить, или князь просто дурачок и амбиции не имеет, потому что умный князь и с амбицией не стал бы в передней сидеть и с лакеем про свои дела говорить, а стало быть, и в том и в другом случае не пришлось бы за него отвечать? А теперь вам, может, и секретаря ждать нечего, а пойти бы и доложить самим. Он в Компании от себя служит.
Узелок-то постановьте хоть вон сюда. И, знаете, сниму я и плащ? Князь встал, поспешно снял с себя плащ и остался в довольно приличном и ловко сшитом, хотя и поношенном уже пиджаке. По жилету шла стальная цепочка. На цепочке оказались женевские серебряные часы.
Хотя князь был и дурачок, — лакей уж это решил, — но все-таки генеральскому камердинеру показалось наконец неприличным продолжать долее разговор от себя с посетителем, несмотря на то что князь ему почему-то нравился, в своем роде конечно. Но, с другой точки зрения, он возбуждал в нем решительное и грубое негодование. Принимают розно, судя по лицу. Модистку и в одиннадцать допустит. Гаврилу Ардалионыча тоже раньше других допускают, даже к раннему завтраку допускают.
А долго вы изволили ездить? Впрочем, я всё на одном почти месте сидел, в деревне. Верите ли, дивлюсь на себя, как говорить по-русски не забыл. Вот с вами говорю теперь, а сам думаю: «А ведь я хорошо говорю». Я, может, потому так много и говорю.
Право, со вчерашнего дня всё говорить по-русски хочется. В Петербурге-то прежде живали? Как ни крепился лакей, а невозможно было не поддержать такой учтивый и вежливый разговор. Совсем почти нет, так, только проездом. И прежде ничего здесь не знал, а теперь столько, слышно, нового, что, говорят, кто и знал-то, так сызнова узнавать переучивается.
Здесь про суды теперь много говорят [15]. Суды-то оно правда, что суды. А что, как там, справедливее в суде или нет? Я про наши много хорошего слышал. Вот, опять, у нас смертной казни нет [16].
Я во Франции видел, в Лионе. Меня туда Шнейдер с собою брал. В одно мгновение. Человека кладут, и падает этакий широкий нож, по машине, гильотиной называется, тяжело, сильно… Голова отскочит так, что и глазом не успеешь мигнуть. Приготовления тяжелы.
Вот когда объявляют приговор, снаряжают, вяжут, на эшафот взводят, вот тут ужасно! Народ сбегается, даже женщины, хоть там и не любят, чтобы женщины глядели. Этакую муку!.. Преступник был человек умный, бесстрашный, сильный, в летах, Легро по фамилии. Ну вот, я вам говорю, верьте не верьте, на эшафот всходил — плакал, белый как бумага.
Разве это возможно? Разве не ужас? Ну кто же со страху плачет? Я и не думал, чтоб от страху можно было заплакать не ребенку, человеку, который никогда не плакал, человеку в сорок пять лет. Что же с душой в эту минуту делается, до каких судорог ее доводят?
Надругательство над душой, больше ничего! Сказано: «Не убий» [18] , так за то, что он убил, и его убивать? Нет, это нельзя. Вот я уж месяц назад это видел, а до сих пор у меня как пред глазами. Раз пять снилось.
Князь даже одушевился говоря, легкая краска проступила в его бледное лицо, хотя речь его по-прежнему была тихая. Камердинер с сочувствующим интересом следил за ним, так что оторваться, кажется, не хотелось; может быть, тоже был человек с воображением и попыткой на мысль. А мне тогда же пришла в голову одна мысль: а что, если это даже и хуже? Вам это смешно, вам это дико кажется, а при некотором воображении даже и такая мысль в голову вскочит. Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и, стало быть, всё это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь.
А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас — душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее. Знаете ли, что это не моя фантазия, а что так многие говорили? Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем самое преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье.
Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу, или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения. Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная-то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете. Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще всё будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия?
Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: «Ступай, тебя прощают» [20]. Вот этакой человек, может быть, мог бы рассказать. Об этой муке и об этом ужасе и Христос говорил. Нет, с человеком так нельзя поступать!
Камердинер хотя и не мог бы так выразить всё это, как князь, но, конечно, хотя не всё, но главное понял, что видно было даже по умилившемуся лицу его. Потому вдруг спросит, а вас и нет. Вот тут под лесенкой, видите, дверь. В дверь войдете, направо каморка: там можно, только форточку растворите, потому оно не порядок… Но князь не успел сходить покурить. В переднюю вдруг вошел молодой человек с бумагами в руках.
Камердинер стал снимать с него шубу. Молодой человек скосил глаза на князя. Гаврила Ардалионович слушал внимательно и поглядывал на князя с большим любопытством, наконец перестал слушать и нетерпеливо приблизился к нему. Это был очень красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средне-высокого роста, с маленькою, наполеоновскою бородкой [21] , с умным и очень красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ.
Князь объяснил всё, что мог, наскоро, почти то же самое, что уже прежде объяснял камердинеру и еще прежде Рогожину. Гаврила Ардалионович меж тем как будто что-то припоминал. Вы к его превосходительству? Сейчас я доложу… Он сейчас будет свободен. Только вы бы… вам бы пожаловать пока в приемную… Зачем они здесь?
Гаврила Ардалионович кивнул головой князю и поспешно прошел в кабинет. Минуты через две дверь отворилась снова и послышался звонкий и приветливый голос Гаврилы Ардалионовича: — Князь, пожалуйте! III Генерал, Иван Федорович Епанчин, стоял посреди своего кабинета и с чрезвычайным любопытством смотрел на входящего князя, даже шагнул к нему два шага. Князь подошел и отрекомендовался. Не желал бы беспокоить, так как я не знаю ни вашего дня, ни ваших распоряжений… Но я только что сам из вагона… приехал из Швейцарии… Генерал чуть-чуть было усмехнулся, но подумал и приостановился; потом еще подумал, прищурился, оглядел еще раз своего гостя с ног до головы, затем быстро указал ему стул, сам сел несколько наискось и в нетерпеливом ожидании повернулся к князю.
Ганя стоял в углу кабинета, у бюро, и разбирал бумаги. Но, ей-богу, кроме удовольствия познакомиться, у меня нет никакой частной цели. Потому что если я князь Мышкин и ваша супруга из нашего рода, то это, разумеется, не причина. Я это очень понимаю. Но, однако ж, весь-то мой повод в этом только и заключается.
Я года четыре в России не был, с лишком; да и что я выехал: почти не в своем уме! И тогда ничего не знал, а теперь еще пуще.
О чём эта книга? Из швейцарской клиники в Россию возвращается больной эпилепсией князь Мышкин — человек поразительной доброты, кротости, при этом тонкий психолог, умеющий говорить с любым собеседником и в каждом видеть больше, чем прочие.
В Петербурге у князя завязываются отношения с купцом Парфёном Рогожиным, роковой красавицей Настасьей Филипповной Барашковой и прогрессивной барышней Аглаей Епанчиной.
В Малом театре никогда не было полноценной версии романа. Ермолова играла лишь монологи Настасьи Филипповны, но мне захотелось сделать масштабное прочтение романа. Сейчас эта история суперактуальна, потому что сюжет постоянно крутится вокруг двух вещей — любовь и деньги. Что может быть выше любви и почему любовь в итоге побеждает даже смерть? В моей версии нет никакого мрака. Я постарался сделать спектакль с трагическим, но светлым Достоевским. И на нашей первой встрече с актерами сказал свою любимую фразу Цветаевой: «Творению предпочитаю творца…» И чтобы понять «Идиота», надо вспомнить, что у Федора Михайловича были те же самые симптомы болезни, что и у Льва Мышкина, огромные куски романа — это его автобиография с приговором к расстрелу, помилованием, с диким азартом к игре… У нас в спектакле вопрос денег, возможность все поставить на кон, продавать любовь, торговать любовью — все эти мотивы невероятно бьют в сегодняшний день. Я уже не говорю о том, что Достоевский оставил гениальное завещание, сказав, что каждый человек, который захочет взять к постановке его произведения, должен сделать свою версию! С моей точки зрения, это правильно, потому что Достоевский подарил другим поколениям творческую свободу.
Так возник замечательный спектакль Анатолия Эфроса. Сейчас есть мюзиклы, сериалы и так далее. Вот и мы в Малом театре предлагаем свою версию романа «Идиот». Там не любовные треугольники, там не четырехугольники, не пятиугольники. Потому что Мышкин — как комета, которая упала на Землю и обожгла всех. Спектакль с мощными энергетическими вспышками — сегодня по-другому и быть не может.
7 секретов «Идиота»
Князь едет туда, но безрезультатно: Настасьи Филипповны там нет. Он располагался к югу от Загородного проспекта между Звенигородской улицей и Большим Царскосельским ныне Московским проспектом. На территории Семеновского полка находится не однажды упомянутый в романе «воксал» Царскосельской железной дороги, с которого князь и другие персонажи отправляются в Павловск. Открытка, 1860 г. Спасо-Преображенский собор расположен на Преображенской площади, занимающей срединное положение между Литейным проспектом и Шестилавочной, позже Надеждинской улицей с 1936 г. Спасо-Преображенский собор Фотография Э.
Епанчины, Иволгины в первой части романа; князь Мышкин, Ипполит Терентьев — все эти герои живут в Литейной части Петербурга. Краевед Юрий Раков пишет, что, подобно персонажу Достоевского, реальный владелец этого дома, действительный статский советник гражданский чин, соответствовавший армейскому генерал-майору Иван Дирин «занимал квартиру в одиннадцать комнат на втором этаже, остальные помещения сдавал внаем. Как и генерал Епанчин, генерал Дирин владел еще одним домом в центре города, но предпочитал жить у Спаса Преображения, что было и респектабельно и весьма практично». Борис Тихомиров полагает, что это утверждение требует коррективов: ко времени действия романа самого Дирина, видимо, уже не было в живых, а домом у Спаса Преображения владела его наследница. Не было к тому времени у Дириных и других собственных домов еще в какой-либо части Петербурга.
Впрочем, «домом Епанчиных» вполне мог быть и дом надворного советника Александра Лисицина, расположенный на противоположной стороне Преображенской площади более известный в краеведческой литературе как дом Булатова. Его адрес: Спасская улица с 1923 г. К сожалению, это слишком общее указание, не позволяющее более точно конкретизировать столь важный адрес дома Иволгиных, где произошла первая встреча Мышкина и Настасьи Филипповны. Но оно дает основания предполагать, где на Литейном проспекте, неподалеку от своего дома, нередко пьянствовал Ардальон Александрович. Судя по данным петербургского адресного справочника, который вышел как раз во время работы Достоевского над романом «Идиот», это, скорее всего, мог быть трактир купца 2-й гильдии Ивана Шухардина.
Он располагался на углу Литейного проспекта и Пантелеймоновской улицы. Сегодня на этом месте возвышается известный всему городу дом Мурузи. А в 1860-х гг. Надеждинская улица. В последней части романа гостиница, где живет князь, не однажды именуется «трактиром».
Для петербургских заведений средней руки было в порядке вещей, когда одни и те же хозяева держали в нижнем этаже трактир, а в верхних — гостиницу или меблированные номера. Поэтому в просторечии ходило выражение «остановиться на жительство в трактире». С учетом данного обстоятельства из четырех вариантов адреса той гостиницы, где Рогожин покушался на князя Мышкина, предпочтительнее оказывается дом надворного советника Якова Перрена на углу Моховой и Пантелеймоновской улиц. Однако в своем историческом виде этот дом не сохранился. В этом доме, который Ипполит сравнил с кладбищем, старушка мать Рогожина благословляет князя, после чего он обменивается нательным крестом с Парфеном — братается.
Здесь же сбывается пророчество Мышкина о том, что Рогожин зарежет Настасью Филипповну, у тела которой, обнявшись, будут рыдать оба героя. Где же этот угрюмый трехэтажный старый дом? Местоположение дома на Гороховой улице, «неподалеку от Садовой», при, казалось бы, ясном авторском указании вызывает у краеведов много вопросов, считает Борис Тихомиров. Дом Рогожина. Иллюстрация к роману Ф.
Достоевского "Идиот". Художник И. С необыкновенным любопытством подходил он проверить свою догадку; он чувствовал, что ему почему-то будет особенно неприятно, если он угадал. Дом этот был большой, мрачный, в три этажа, без всякой архитектуры, цвету грязно-зеленого.
Первый ребенок Ф. Достоевского, маленькая Соня скончалась.
Ей было всего 3 месяца. Похоронили девочку в Женеве, именно в этом городе в это время находилась семья писателя. Эта трагедия наложила отпечаток на дальнейшее творчество автора. Писатель долгое время был подавлен, он отложил в сторону работу над произведением. Но это не могло продолжаться бесконечно. Достоевский просто не мог не писать.
С журналом «Русский вестник» его связывали определенные обязательства. Редакция установила жесткие сроки сдачи материала. Несмотря на переживания, связанные с горькой утратой, писатель вновь взялся за перо. Возможно, именно работа над романом «Идиот» помогла Ф. Достоевскому пережить страшную трагедию. Писателю пришлось покинуть Петербург и уехать за границу.
Спокойно и плодотворно работать на Родине ему не давали кредиторы, которые требовали вернуть долги покойного брата автора. В обстановке постоянного стресса писателю было сложно сосредоточиться на создании романа. В дали от угроз Федор Михайлович, наконец, смог вновь начать творить. За границей — в Германии и Швейцарии — автор посвятил всего себя созданию произведения. Работа над написанием книги шла с трудом. Достоевского в это время обострились проблемы со здоровьем.
Во время работы над «Идиотом», в 1868 году, у него родился первый ребёнок, дочь Соня, — девочка умерла всего через два месяца. Одновременно с работой над «Идиотом» Достоевские постоянно переезжали с места на место: из Дрездена в Женеву, оттуда в Веве, в Милан, Флоренцию. Впервые роман был опубликован в номерах "Русского вестника" за 1868 год. Сохранилось три тетради с подготовительными материалами к роману, но ни черновая, ни беловая рукописи не сохранились. Перед возвращением в Россию Достоевский сжег все свои рукописи, так как опасался, по свидетельствам его жены, что «на русской границе его, несомненно, будут обыскивать и бумаги от него отберут, а затем они пропадут, как пропали все его бумаги при его аресте в 1849 году». Конечно же, знак равенства Мышкин-Христос не вполне буквальный. Мышкин — обыкновенный человек, но нравственная чистота сближает его с Христом, он задуман как человек, предельно приблизившийся к идеалу Христа. Как и Сервантес, Достоевский ставит вопрос: что случится с человеком, наделенным качествами святого, если он окажется в современном обществе?
Внешне Достоевский также сближает Мышкина и Христа, каким он отображается в Евангелии - бледный, с впалыми щеками, с легонькой, востренькой бородкой, к него большие и пристальные глаза. С другой стороны, на идею романа сильно повлияло впечатление Достоевского от картины Ганса Гольбейна Младшего «Мертвый Христос в гробу». На картине образ Спасителя предельно натуралистичен, в нем нет ничего божественного, есть версия, что художник писал ее с утопленника. Возможно, из размышлений об этой картине и складывается трагическая фабула романа, большинство героев которого живут в неверии. Не случайно копия этой картины висит в доме Рогожина, который потом совершает грех убийства.
Теряет сознание. Настасья Филипповна щипцами вынимает почти целые деньги, кладет их на Иволгина и уезжает с Рогожиным. Этим кончается первая часть романа.
Часть вторая Во второй части князь предстает перед нами по истечении полугода, и теперь он вовсе не кажется совершенно наивным человеком, сохраняя при этом всю свою простоту в общении. Все эти полгода он проживает в Москве. За это время он успел получить своё наследство, о котором ходят слухи, что оно едва ли не колоссальное. Также по слухам известно, что в Москве князь вступает в тесное общение с Настасьей Филипповной, но вскоре она оставляет его. В это время Коля Иволгин, который стал находиться в отношениях с сёстрами Епанчиными и даже с самой генеральшей, передаёт Аглае записку от князя, в которой он в путаных выражениях просит её вспомнить о нём. Между тем, уже наступает лето, и Епанчины выезжают на дачу в Павловск. Вскоре после этого Мышкин приезжает в Петербург и наносит визит Лебедеву, от которого он, между прочим, узнаёт о Павловске и снимает у него дачу в том же месте. Далее князь идёт в гости к Рогожину, с которым у него тяжёлый разговор, закончившийся братанием и обменом нательными крестами.
При этом становится очевидно, что Рогожин находится на той грани, когда уже готов зарезать князя или Настасью Филипповну, и даже купил, думая об этом, нож. Также в доме Рогожина Мышкин замечает копию картины Ганса Гольбейна Младшего «Мёртвый Христос», которая становится одним из важнейших художественных образов в романе, часто поминаемым и после. Возвращаясь от Рогожина и находясь в помрачённом сознании, и предчувствуя вроде бы время эпилептического припадка, князь замечает, что за ним следят «глаза» — и это, видимо, Рогожин. Образ следящих «глаз» Рогожина становится одним из лейтмотивов повествования. Мышкин, дойдя до гостиницы, где остановился, сталкивается с Рогожиным, который вроде бы заносит уже над ним нож, но в эту секунду с князем случается эпилептический припадок и это останавливает преступление. Мышкин переезжает в Павловск, где генеральша Епанчина, прослышав, что он нездоров, немедля наносит ему визит вместе с дочерьми и князем Щ. Также в доме присутствуют и участвуют в последующей важной сцене Лебедев и Иволгины. Позже к ним присоединяются подошедшие позже генерал Епанчин и Евгений Павлович Радомский, предполагаемый жених Аглаи.
В это время Коля напоминает о некоей шутке про «рыцаря бедного», и непонимающая Лизавета Прокофьевна заставляет Аглаю прочесть известное стихотворение Пушкина, что та и делает с большим чувством, заменяя, между прочим, инициалы, написанные рыцарем в стихотворении, на инициалы Настасьи Филипповны. Далее происходит крупный скандал. Входят многочисленной группой новые посетители князя, в частности, ложный «сын Павлищева», Антип Бурдовский, который заявляет свои моральные права на некоторую долю нынешнего состояния князя, поскольку его якобы «отец» в своё время издержал значительную сумму на лечение князя. В числе пришедших с ним лиц — Ипполит, позже ещё оказавшийся в центре внимания. Зачитывается вслух памфлет про князя Мышкина, опубликованный в газете, где Мышкин выставляется врождённым идиотом, отнявшим всякую надежду «сына Павлищева» на счастливую будущность, не пожелав по совести поделиться с ним «миллионным» наследством. Ганя Иволгин, кстати нанятый Мышкиным для этого случая, убедительно доказывает, что Бурдовский вовсе не является сыном Павлищева, как это он сам честно полагает, науськанный, к тому же, своими приятелями. Мышкин проявляет себя во всей этой сцене как поразительно добрый и мягкий человек, что вызывает отчасти саркастическую оценку со стороны Епанчиных. Под конец сцены всё внимание приковывает больной чахоткой Ипполит, чья речь, обращённая ко всем присутствующим, полна неожиданных моральных парадоксов.
Та на ходу выкрикивает Радомскому про какие-то векселя, тем самым компрометируя его перед Епанчиными и будущей невестой. На третий день генеральша Епанчина наносит неожиданный визит князю, хотя и сердилась на него всё это время. В ходе их беседы выясняется, что Аглая каким-то образом вошла в общение с Настасьей Филипповной через посредство Гани Иволгина и его сестры, которая вхожа к Епанчиным. Также князь проговаривается, что получал записку от Аглаи, в которой она просит его впредь не показываться ей на глаза. Удивленная Лизавета Прокофьевна, поняв, что тут играют роль чувства, которые Аглая питает к князю, немедленно велит ему с ней идти к ним в гости «намеренно». На этом кончается вторая часть романа. Часть третья В начале третье части описаны тревоги Лизаветы Прокофьевны Епанчиной, которая сетует про себя на князя, что по его вине всё в их жизни «вверх дном пошло! Узнаёт, что её дочь Аглая вступила в переписку с Настасьей Филипповной.
На встрече у Епанчиных князь говорит о себе, о своей болезни, о том, что «нельзя не смеяться надо мной». Аглая вступается: «здесь все, все не стоят вашего мизинца, ни ума, ни сердца вашего! Вы честнее всех, благороднее всех, лучше всех, добрее всех, умнее всех! Все потрясены. Аглая продолжает: «Я ни за что за вас не выйду замуж! Знайте, что ни за что и никогда! Знайте это! Князь оправдывается, что и не помышлял об этом: «Я никогда не хотел, и никогда у меня в уме не было, никогда не захочу, вы сами увидите; будьте уверены!
В ответ Аглая начинает неудержимо смеяться. В конце смеются все. Та громко и вызывающе сообщает Евгению Павловичу, что его дядя, Капитон Алексеич Радомский, застрелился по причине растраты казённых денег. Поручик Моловцов, большой приятель Евгения Павловича, находившийся тут же, громко называет её тварью. Та ударяет его тростью по лицу.
Отзывы на книгу «Идиот»
- Идиот. Достоевский. Загадки романа. Документальный фильм.
- Губернатор Глеб Никитин назвал произведение «Идиот» своей любимой книгой
- Идиот (роман) — Рувики: Интернет-энциклопедия
- Величайшему роману Федора Михайловича Достоевского «Идиот» - 155 лет!
- Анализ романа «Идиот» (Ф. М. Достоевский) | Литерагуру
- «Идиот» (Ф. М. Достоевский)
Маркевич рассказал, почему роман "Идиот" Достоевского остается актуальным
одно из самых любимых произведений Фёдора Михайловича Достоевского, которое он начал писать в Женеве в 1867 году. РОМАН Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО "ИДИОТ": ИСТОРИЯ И ТИПОЛОГИЯ ПОНИМАНИЯ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение». романа Достоевского Ф.М. О чем "Идиот" - сжато и кратко приводится текст произведения для быстрого прочтения.
Владимир Бортко: Достоевского к кино адаптировать просто
Идиотом писатель называет князя Льва Николаевича Мышкина — главного героя романа, с приезда которого в Петербург и начинаются описываемые в книге события. Фёдор Достоевский «Идиот» Информация о книге: описание, содержание, в каких магазинах можно купить, скачать, читать. роман выдающегося русского писателя, мыслителя и философа Федора Михайловича Достоевского (1821-1881). одно из самых любимых произведений Фёдора Михайловича Достоевского, которое он начал писать в Женеве в 1867 году. Идиотом писатель называет князя Льва Николаевича Мышкина — главного героя романа, с приезда которого в Петербург и начинаются описываемые в книге события. Идиот — очень неоднозначное произведение.