Новости дело царевича алексея кратко

Царевич Алексей (см. Царевич Алексей Петрович) рос испуганным мальчиком, так как детский ум его был подавлен обилием совсем не детских впечатлений. Дело царевича Алексея при Петре 1 кратко. Царевич Алексей и его сёстры перед Россией ни в чём виноваты не были, но они стали заложниками своего происхождения. О воздействии Игнатьева на царевича свидетельствует одно из писем Алексея к духовнику: "В сем житии иного такого друга не имею, подобно вашей святыне, в чем свидетель бог. Царевич Алексей Петрович скончался в 7-м часу пополудни 26 июня 1718 г. Существуют разные версии смерти царевича. Наиболее вероятным представляется мнение о его смерти от болезни, вызванной пытками, так как его пытали еще 26 июня утром.

Дело царевича Алексея

Бунт царевича - Радио "Град Петров" До казни царевич Алексей не дожил.
Бунт царевича Дело царевича Алексея. 3 февраля 1718 года Алексей был доставлен в Москву. Царевич назвал главных сообщников. Розыск предателей взял в свои руки сам Петр. Кикин и Афанасьев были сразу же арестованы.
День в истории. Казнь царевича Алексея: maysuryan — LiveJournal Царевич Алексей и его сёстры перед Россией ни в чём виноваты не были, но они стали заложниками своего происхождения.

НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Дело царевича Алексея

#ИсторияРоссии #ПетрI #ЦаревичАлексей #ДелоЦаревичаАлексеяПерезалив Сегодня разбираемся в деле царевича Алексея, которое весьма скудно представлено в школьно. Дело царевича Алексея сына Петра 1. Петр 1 дело царевича Алексея. Дело царевича Алексея таблица (причины, события, пр Ответы на часто задаваемые вопросы при подготовке домашнего задания по всем школьным предметам. презентация онлайн.

Дело царевича Алексея

  • Войти на сайт
  • Тёмное дело царевича Алексея | Исторические сюжеты
  • Миф о «непотребном сыне» и реальная жизнь царевича Алексея Петровича
  • Царевич Алексей - экспертиза нужна и мертвым, и живым.Что если он выжил?
  • Уголовное дело цесаревича Алексея
  • Дело царевича Алексея: суть и последствия

Уголовное дело цесаревича Алексея

Это был цвет петровской элиты! Перечисляя некоторые из этих имен, С. Соловьев приводит только две возможные причины их недовольства: засилье «выскочек» типа Меншикова и женитьба царя на безродной «чухонке» Екатерине. Но Меншиков в описываемое время уже во многом утратил свое влияние, а относительно Екатерины тот же В. Долгорукий, например, говорил: «Кабы на государев жестокий нрав не царица, нам бы жить нельзя, я бы первый изменил». Природа оппозиционности сановников была глубже и лежала не столько в личной, сколько в политической плоскости. При этом ни о каком подобном заговоре, видимо, не было и помину. Боявшийся своей тени Алексей совершенно не годился на роль главы заговорщиков, да и сочувствующие ему особого желания рисковать головой не проявляли.

Самому Петру масштаб недовольства стал ясен позже. В октябре же 1715 года между ним и царевичем состоялся обмен принципиальными письмами. Оба при этом находились в Петербурге, и переписка показывала не только глубину взаимного отчуждения, но и то официальное значение, которое придавал ей Петр. В первом письме царь упрекал сына в том, что тот не интересуется «правлением дел государственных», «паче же всего» воинским делом, «чем мы от тьмы к свету вышли, и которых не знали в свете, ныне почитают». В свойственной ему экспрессивной манере выражая тревогу о судьбе «насаженного и возращенного», Петр сетовал: «Еще ж и сие воспомяну, какова злого нрава и упрямого ты исполнен! Ибо, сколь много за сие тебя бранивал, и не точию бранил, но и бивал, к тому ж столько лет почитай не говорю с тобою; но ничто сие успело, ничто пользует, но все даром, все на сторону, и ничего делать не хочешь, только б дома жить и им веселиться…» Завершалось письмо угрозой лишить царевича наследства в случае, если он не «обратится». Царевич Алексей Петрович Получив письмо, царевич бросился к близким людям.

Все они, опасаясь худшего, посоветовали ему отречься. Спустя три дня Алексей отослал царю ответ, представляющий собой формальный отказ от короны в пользу только что родившегося брата Петра. Неудовлетворенный таким ответом царь отвечал, что никакие клятвенные отречения не могут его успокоить: «Того ради так остаться, как желаешь быть, ни рыбою, ни мясом, невозможно; но или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах». В монастырь не хотелось, тем более что Алексей не на шутку привязался к Афросинье — крепостной своего воспитателя Никифора Вяземского. Неизменный советчик царевича Александр Кикин советовал соглашаться на постриг: «Ведь клобук не прибит к голове гвоздем, можно его и снять». В итоге в очередном письме к отцу Алексей заявил, что готов стать монахом. Ситуация явно зашла в тупик, поскольку и Петр не мог не понимать, что даже в монастыре сын представляет собой потенциальную угрозу.

Желая потянуть время, он предлагает ему подумать обо всем. Однако спустя полгода уже из заграничного похода царь вновь требует немедленного решения: либо в монастырь, либо — в знак доброй воли измениться — приехать к нему в армию. Бегство в Вену: несостоявшийся заговор К тому времени у Алексея под влиянием Кикина уже созрел замысел — бежать за границу. Письмо царя давало удобный повод выехать в Европу. Объявив, что принял решение отправиться к отцу, царевич 26 сентября 1716 года покинул Петербург. А поздно вечером 10 ноября он был уже в Вене, явился в дом австрийского вице-канцлера графа Шенборна и, бегая по комнате, озираясь и жестикулируя, заявил ошарашенному графу: «Я прихожу сюда просить цесаря, моего свояка, о протекции, чтоб он спас мне жизнь: меня хотят погубить; хотят у меня и у моих бедных детей отнять корону… а я ни в чем не виноват, ни в чем не прогневил отца, не делал ему зла; если я слабый человек, то Меншиков меня так воспитал, пьянством расстроили мое здоровье; теперь отец говорит, что я не гожусь ни к войне, ни к управлению, но у меня довольно ума для управления…» Чего хотел добиться царевич, явившись в Вену? Его действия явно были продиктованы отчаянием.

Алексей бежал не для реализации каких-то замыслов как когда-то Григорий Отрепьев — самозваный царевич Димитрий , а оттого, что его угнетало и страшило. Но попытка укрыться от реального мира, разумеется, была обречена на фиаско. Но, может быть, царевич стал игрушкой в руках враждебных отцу сил? Проведенное позже следствие, несмотря на жестокие пытки обвиняемых, не обнаружило никаких далеко идущих замыслов даже у самых близких к нему людей, непосредственно причастных к побегу: Кикина и Афанасьева. Правда, оказавшись за границей, царевич действительно с вниманием и надеждой следил за просачивавшимися из России слухами о растущем недовольстве царем и об ожидаемых в стране волнениях. Но этот факт лишь оттенял его собственную пассивность. Руины замка Эренберг, в котором Алексей прятался от царских агентов.

Между тем австрийское правительство и император оказались в очень сложном положении. Петр достаточно быстро смог установить, где именно находится беглец, и направил в Вену эмиссаров — капитана А. Румянцева и многоопытного дипломата Петра Андреевича Толстого. Карлу VI было сообщено, что сам факт нахождения Алексея на территории его государства воспринимается царем как крайне недружественный по отношению к России жест. Для Австрии, воевавшей тогда с Османской империей и готовившейся к войне с Испанией, угрозы Петра не были пустым звуком. Алексею опять не повезло: в иных обстоятельствах его родственник-император мог бы попытаться разыграть столь неожиданно пришедшую в руки карту. К тому же австрийцы быстро убедились, что полагаться на Алексея нельзя.

В результате Вена предпочла проявить уступчивость. Толстой получил возможность встречаться с Алексеем к тому времени тот был переправлен в Неаполь и использовать все свои таланты для того, чтобы склонить царевича к возвращению. В ход пошли все средства. Роль пряника играли обещания царя простить сына, позволить ему жениться на Афросинье и отпустить на жительство в деревню. В качестве же кнута использовалась угроза разлучить его с любовницей, а также заявления одного из австрийцев подкупленного Толстым , что император предпочтет выдать беглеца, чем защищать его силой оружия. Характерно, что, пожалуй, больше всего на Алексея подействовала перспектива приезда в Неаполь отца и встречи с ним лицом к лицу. Немалую роль, видимо, сыграла и позиция ожидавшей ребенка Афросиньи, которую Толстой сумел убедить или запугать.

В итоге согласие на возвращение было вырвано неожиданно быстро. Петр Андреевич Толстой Удача пришла к Толстому вовремя, поскольку в какой-то момент Алексей, усомнившийся в готовности австрийцев защищать его, попытался вступить в контакт со шведами. Для главного врага Петра, короля Карла XII, находившегося в катастрофическом положении, это было настоящим подарком.

Не обошел государь и семейную жизнь сына, поведав, что того женили на знатной чужестранке, желая «от таких непотребств отвратить и ко обхождению с честными и знатными людьми склонить» — потому и дали «мы ему оную в жену». Правда, в 1715 году супруга скончалась, но царевич, оказывается, «еще при той жене своей, взял некакую некую. Но главное прегрешение в глазах самодержца — побег за границу. Как сообщал в своем манифесте Пётр I, отъехав в Данию «для воинских действий», он вскоре вызвал в Копенгаген и Алексея, чтобы тот в военной кампании поучаствовал и для «лучшего обучения». Но царевич, говорилось в манифесте, вместо того, чтобы «к нам ехать, забрав с собою денег и помянутую жонку, с которой беззаконно свалялся, уехал и отдался под протекцию цесарскую…» Чисто формально 3 14 февраля 1718 года следствие «розыск» только лишь началось, но царь уже обозначил главное прегрешение наследника, заслуживавшее, по мнению самодержца, самой суровой кары: «И хотя он, сын наш, за такие свои противные, от давних лет против нас, яко отца и Государя своего, поступки, особливо ж за сие на весь свет приключенное нам безчестие чрез побег свой… достоин был лишения живота».

Но — тут же и милость проявил: «Однакож мы, отеческим сердцем о нем соболезнуя, в том преступлении его прощаем и от всякого наказания освобождаем». Разумеется, после всего этого «не можем по совести своей его наследником по нас престола Российского оставить…» Потому, «сожалея о государстве своем и верных подданных, … яко самодержавный Государь, для пользы государственной, лишаем его сына своего Алексея, за те вины и преступления, наследства по нас престола нашего Всероссийского, хотяб ни единой персоны нашей фамилии по нас не осталось. И определяем и объявляем по нас помянутого престола наследником другого сына нашего Петра, хотя еще и малолетна суща: ибо иного возрастного наследника не имеем. И заклинаем преждепомянутого сына нашего Алексея родительскою нашею клятвою, дабы того наследства ни в которое время себе не претендовал и не искал». Попутно самодержец не забыл грозно остеречь тех, кто рискнул бы полагать Алексея наследником престола: тех «изменниками нам и отечеству объявляем».

Пытки После возвращения, Алексея поймали и жестоко пытали. Пытки продолжались до 12-ти часов. Он не давал новых показаний и поэтому решили казнить. Но умер он не от казни.

Их содержание так решительно повлияло на судьбу царевича Алексея, что не могло не стать предметом пристального анализа историков. Это наблюдение вытекает из содержания вопросов. Вот что интересовало царя: «О письмах: кто писали ль из русских и иноземцев и сколько раз в Тироле и в Неаполе? О ком добрые речи говаривал и на кого надежду имел? Из архиереев кого хвалил и что про кого говаривал? Как у матери был, что он говорил? Драл ли какие письма? Возможно также, что Петр Андреевич подсказал Ефросинии, как надлежит отвечать на вопросы, чтобы угодить царю. Согласно донесению Плейера, царь велел доставить любовницу царевича в закрытой шлюпке и тайно допросил ее, после чего велел отправить обратно в крепость.

Возможно, разговор этот не был оформлен документом и носил предварительный характер». Автор вышеприведенной гипотезы считает, что именно показания Ефросинии укрепили веру царя в то, что в лице сына он имеет дело с человеком, питавшим к нему и ко всем его начинаниям глубокую неприязнь. Этому несколько противоречит следующее авторское же утверждение: «Показания заканчиваются словами, что они написаны своеручно Ефросинией. Но это заявление вызывает сомнение: малограмотная любовница не могла так четко и грамотно изложить все, что она знала. Отсюда еще одна догадка: показания сочинял Толстой вместе с Ефросинией». Действительно, показания заканчиваются словами: «А сие все писала я Ефросиния Федорова дочь своею рукою», и сравнение с другими ее же письмами это подтверждает, но внешний вид рукописи только усиливает сомнение. Устрялов сопроводил публикацию примечанием: «Показание на 3 стр. Как будто писалось под диктовку или переписывалось с ранее написанного. Показания Ефросинии сочинял вместе с ней Петр Толстой Если мы имеем дело с толстовским сочинением, что более чем вероятно, а тот, в свою очередь, стремился угодить царю, то получается, что Петр I «уверовал» в то, во что сам хотел верить: сын не просто нерадивый ослушник, а непримиримый враг.

Нельзя, конечно, игнорировать и собственный мотив Толстого: отягощая своим «сочинением» вину царевича, подводя его под смертный приговор, он стремился физически устранить обманутого им человека, чтобы не опасаться возмездия в дальнейшем. Суть «показаний Ефросинии» сводилась к тому, что царевич неоднократно высказывал желание заполучить отцовский трон, надеясь на смерть отца, не исключая и насильственной, и младшего брата; что он неоднократно жаловался на отца императору Карлу VI в надежде на его помощь против отца и вел тайные переговоры с австрийцами; что писал в Россию «подметные» письма к архиереям Церкви и сенаторам; что с радостью воспринимал известия о мятежах в России и возмущениях в русских войсках за границей; что собирался после своего воцарения прекратить войну, даже ценой уступок уже завоеванного, отказаться от флота, вернуть столицу в Москву и прогнать всех отцовских советников. Показания главного свидетеля обвинения удовлетворили царя, Ефросинию не допрашивали «с пристрастием» и обходились с ней довольно милостиво, она даже не была заключена в тюрьму, а оставалась в Комендантском доме, пользуясь относительной свободой. Однако требовалось, чтобы и Алексей признался и подтвердил эти показания. Можно представить, что творилось на душе у царевича, когда он столкнулся с предательством самого близкого и любимого человека! Ведь всего месяц назад, в день Пасхи, 13 апреля, он умолял царицу Екатерину Алексеевну упросить отца позволить ему жениться на Ефросинии, а еще раньше, в Неаполе инсценированная Толстым угроза разлучить любовников и обещание от имени царя разрешить их брак в России повлияли на решение Алексея вернуться на родину. Обвинить ее теперь во лжи, значило обречь на пытку, так, по крайней мере, мог предположить Алексей, которого самого пока еще не пытали и даже содержали под караулом, но не в тюрьме. С другой стороны, полностью подтвердить показания любовницы было равносильно подписанию самому себе смертного приговора. На последовавших допросах царевич стал давать уклончивые показания, частично подтверждая, частично отрицая обвинения.

Но это не могло устроить царя Петра, который, по-видимому, уже принял основное решение по делу сына. Петр I обратился с посланиями к духовным иерархам и светским чинам — сенаторам, министрам, генералитету — о создании суда над царевичем Алексеем Петровичем. Царь призывал будущих судей судить нелицеприятно, не обращая внимания на то, что речь шла о царском сыне от прав наследника престола тот отрекся на торжественной церковной церемонии в Москве еще 3 февраля. Разумеется, это была фигура речи, судьи целиком зависели от монаршей воли, но царь стремился придать суду видимость объективности, ему было небезразлично, как воспримут это дело в России и за границей. Тем более требовалось полное публичное признание и покаяние от царевича, который с 14 июня был заключен в Трубецкой раскат Петропавловской крепости, где рядом с его камерой был устроен застенок для пыток. Однако, это еще не устрашило его в достаточной степени, ибо будучи введен в сенатскую палату на судебное заседание, он вступил с судьями в пререкания. Потребовались другие средства, чтобы сломить волю Алексея к сопротивлению. О том, что представляла собой такая пытка, можно судить по свидетельствам современников иностранцев. Как писал датчанин Юст Юль: «Палач подбегает к осужденному двумя-тремя скачками и бьет его по спине кнутом , каждым ударом рассекая ему тело до костей.

Некоторые русские палачи так ловко владеют кнутом, что могут с трех ударов убить человека до смерти». Такую же технику нанесения ударов описывает и англичанин Перри: «При каждом ударе он палач отступает шаг назад и потом делает прыжок вперед, от чего удар производится с такою силою, что каждый раз брызжет кровь и оставляет за собой рану толщиною в палец. Эти мастера, как называют их русские, так отчетливо исполняют свое дело, что редко ударяют два раза по одному месту, но с чрезвычайной быстротой располагают удары друг подле дружки во всю длину человеческой спины, начиная с плеч до самой поясницы». Эти свидетельства надо принимать во внимание, чтобы понять состояние царевича Алексея, получившего в тот первый «пыточный» день максимальную норму — 25 ударов. Большего количества ударов кнутом кряду обычно никогда не назначалось, так как даже здоровый, физически крепкий человек мог не перенести такого истязания. Царевич же богатырским здоровьем не отличался, и надо полагать, что пытка не могла не отразиться самым решительным образом на его физическом и психическом состоянии, что принимал во внимание Петр I, написав через три дня, 22 июня в записке Толстому: «Сегодня, после обеда, съезди и спроси и запиши не для розыска, но для ведения: 1. Что причина, что не слушал меня и нимало ни в чем не хотел делать того, что мне надобно, и ни в чем не хотел угодное делать, а ведал, что сие в людях не водится, также грех и стыд? Отчего так бесстрашен был и не опасался за непослушание наказания? Для чего иною дорогою, а не послушанием, хотел наследства как я говорил ему сам , и о прочем, что к сему надлежит, спроси».

Впервые публиковавший эти документы в середине XIX в. Устрялов указал в примечании, что письменные ответы написаны рукой царевича Алексея, что может вызвать удивление с учетом состояния последнего. Это понимал и царь, когда поручал Толстому — «спроси и запиши», то есть он сомневался в способности сына собственноручно написать ответы, а между тем в них нельзя обнаружить каких-либо отклонений, они последовательны и логичны. Как и в случае с показаниями Ефросинии, текст ответов царевича выглядит куда более упорядоченным, чем другие показания, написанные его собственной рукой, причем тогда, когда он еще не подвергался пыткам. Представляется справедливым другое утверждение: «что ответы были составлены не царевичем, а Петром Андреевичем Толстым, причем в угодном царю духе». Правда, автор этой догадки, ссылаясь на обилие в ответах достоверных деталей, делает нелогичный вывод: «Все это похоже на то, что в предчувствии скорой смерти царевич исповедовался перед отцом». Такой парадокс объясняется тем, что сам автор, следуя ставшей официальной «устряловской» версии, именно из этой якобы «исповеди» черпает краски для портрета царевича, характеристики его личности на протяжении всей недолгой жизни. Показания Алексея, данные под пытками, составлены Петром Толстым На самом деле, если только царевич принимал какое-то участие в составлении этих ответов, мы имеем дело с вынужденным самооговором: Толстой в очередной раз либо запугал, либо обманул свою жертву. Так возникает образ ленивого, невежественного, испытывающего отвращение к учению, склонного к ханжеству человека.

Как мог царевич в исповеди отцу писать: «Не токмо дела воинские и прочие от отца моего дела, но и самая его особа зело мне омерзела»?! Но самое главное, ради чего затевался этот допрос якобы «не для розыска», содержалось в ответе на третий вопрос: «И ежели б до того дошло и цесарь бы начал то производить в дело, как мне обещал, и вооруженной рукою доставить меня короны Российской, то я б тогда, не жалея ничего, доступал наследства, а именно, ежели бы цесарь за то пожелал войск Российских в помощь себе против какого-нибудь своего неприятеля, или бы пожелал великой суммы денег, то б я все по его воле учинил, также министрам его и генералам дал бы великие подарки. А войска его, которые бы мне он дал в помощь, чем бы доступать короны Российской, взял бы я на свое иждивение, и одним словом сказать, ничего бы не жалел, только бы исполнить в том свою волю». Именно это «признание» было положено в основу смертного приговора. Леность, неспособность к учению и воинским делам, даже нелюбовь к отцу и государю могли быть признаны достаточными причинами для лишения права на престолонаследие, но лишать за это жизни, было бы чрезмерной жестокостью. Другое дело, сговор с иностранной державой с целью вооруженного захвата короны Российской, - это уже вполне «тянет» на смертный приговор, который и был вынесен 24 июня 1718 г. Вынесение приговора не прекратило допросов, в тот же день «застенок был учинен» дважды, оба раза в присутствии царя. Алексей получил еще 15 ударов кнутом, а ведь даже закоренелым преступникам давалась неделя между первой и второй пыткой для залечивания ран. Последний допрос с царским участием продолжался больше двух часов утром 26 июня в день смерти царевича.

Чего добивались от Алексея - неизвестно, но ясно, что «он был раздавлен чудовищной машиной сыска и мог ради прекращения мучений признать за собой любые преступления, сказать все, что бы не потребовал главный следователь — царь Петр».

Дело царевича Алексея Петрович Романова

Но Меншиков в описываемое время уже во многом утратил свое влияние, а относительно Екатерины тот же В. Долгорукий, например, говорил: «Кабы на государев жестокий нрав не царица, нам бы жить нельзя, я бы первый изменил». Природа оппозиционности сановников была глубже и лежала не столько в личной, сколько в политической плоскости. При этом ни о каком подобном заговоре, видимо, не было и помину. Боявшийся своей тени Алексей совершенно не годился на роль главы заговорщиков, да и сочувствующие ему особого желания рисковать головой не проявляли. Самому Петру масштаб недовольства стал ясен позже. В октябре же 1715 года между ним и царевичем состоялся обмен принципиальными письмами. Оба при этом находились в Петербурге, и переписка показывала не только глубину взаимного отчуждения, но и то официальное значение, которое придавал ей Петр. В первом письме царь упрекал сына в том, что тот не интересуется «правлением дел государственных», «паче же всего» воинским делом, «чем мы от тьмы к свету вышли, и которых не знали в свете, ныне почитают».

В свойственной ему экспрессивной манере выражая тревогу о судьбе «насаженного и возращенного», Петр сетовал: «Еще ж и сие воспомяну, какова злого нрава и упрямого ты исполнен! Ибо, сколь много за сие тебя бранивал, и не точию бранил, но и бивал, к тому ж столько лет почитай не говорю с тобою; но ничто сие успело, ничто пользует, но все даром, все на сторону, и ничего делать не хочешь, только б дома жить и им веселиться…» Завершалось письмо угрозой лишить царевича наследства в случае, если он не «обратится». Царевич Алексей Петрович Получив письмо, царевич бросился к близким людям. Все они, опасаясь худшего, посоветовали ему отречься. Спустя три дня Алексей отослал царю ответ, представляющий собой формальный отказ от короны в пользу только что родившегося брата Петра. Неудовлетворенный таким ответом царь отвечал, что никакие клятвенные отречения не могут его успокоить: «Того ради так остаться, как желаешь быть, ни рыбою, ни мясом, невозможно; но или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах». В монастырь не хотелось, тем более что Алексей не на шутку привязался к Афросинье — крепостной своего воспитателя Никифора Вяземского. Неизменный советчик царевича Александр Кикин советовал соглашаться на постриг: «Ведь клобук не прибит к голове гвоздем, можно его и снять».

В итоге в очередном письме к отцу Алексей заявил, что готов стать монахом. Ситуация явно зашла в тупик, поскольку и Петр не мог не понимать, что даже в монастыре сын представляет собой потенциальную угрозу. Желая потянуть время, он предлагает ему подумать обо всем. Однако спустя полгода уже из заграничного похода царь вновь требует немедленного решения: либо в монастырь, либо — в знак доброй воли измениться — приехать к нему в армию. Бегство в Вену: несостоявшийся заговор К тому времени у Алексея под влиянием Кикина уже созрел замысел — бежать за границу. Письмо царя давало удобный повод выехать в Европу. Объявив, что принял решение отправиться к отцу, царевич 26 сентября 1716 года покинул Петербург. А поздно вечером 10 ноября он был уже в Вене, явился в дом австрийского вице-канцлера графа Шенборна и, бегая по комнате, озираясь и жестикулируя, заявил ошарашенному графу: «Я прихожу сюда просить цесаря, моего свояка, о протекции, чтоб он спас мне жизнь: меня хотят погубить; хотят у меня и у моих бедных детей отнять корону… а я ни в чем не виноват, ни в чем не прогневил отца, не делал ему зла; если я слабый человек, то Меншиков меня так воспитал, пьянством расстроили мое здоровье; теперь отец говорит, что я не гожусь ни к войне, ни к управлению, но у меня довольно ума для управления…» Чего хотел добиться царевич, явившись в Вену?

Его действия явно были продиктованы отчаянием. Алексей бежал не для реализации каких-то замыслов как когда-то Григорий Отрепьев — самозваный царевич Димитрий , а оттого, что его угнетало и страшило. Но попытка укрыться от реального мира, разумеется, была обречена на фиаско. Но, может быть, царевич стал игрушкой в руках враждебных отцу сил? Проведенное позже следствие, несмотря на жестокие пытки обвиняемых, не обнаружило никаких далеко идущих замыслов даже у самых близких к нему людей, непосредственно причастных к побегу: Кикина и Афанасьева. Правда, оказавшись за границей, царевич действительно с вниманием и надеждой следил за просачивавшимися из России слухами о растущем недовольстве царем и об ожидаемых в стране волнениях. Но этот факт лишь оттенял его собственную пассивность. Руины замка Эренберг, в котором Алексей прятался от царских агентов.

Между тем австрийское правительство и император оказались в очень сложном положении. Петр достаточно быстро смог установить, где именно находится беглец, и направил в Вену эмиссаров — капитана А. Румянцева и многоопытного дипломата Петра Андреевича Толстого. Карлу VI было сообщено, что сам факт нахождения Алексея на территории его государства воспринимается царем как крайне недружественный по отношению к России жест. Для Австрии, воевавшей тогда с Османской империей и готовившейся к войне с Испанией, угрозы Петра не были пустым звуком. Алексею опять не повезло: в иных обстоятельствах его родственник-император мог бы попытаться разыграть столь неожиданно пришедшую в руки карту. К тому же австрийцы быстро убедились, что полагаться на Алексея нельзя. В результате Вена предпочла проявить уступчивость.

Толстой получил возможность встречаться с Алексеем к тому времени тот был переправлен в Неаполь и использовать все свои таланты для того, чтобы склонить царевича к возвращению. В ход пошли все средства. Роль пряника играли обещания царя простить сына, позволить ему жениться на Афросинье и отпустить на жительство в деревню. В качестве же кнута использовалась угроза разлучить его с любовницей, а также заявления одного из австрийцев подкупленного Толстым , что император предпочтет выдать беглеца, чем защищать его силой оружия. Характерно, что, пожалуй, больше всего на Алексея подействовала перспектива приезда в Неаполь отца и встречи с ним лицом к лицу. Немалую роль, видимо, сыграла и позиция ожидавшей ребенка Афросиньи, которую Толстой сумел убедить или запугать. В итоге согласие на возвращение было вырвано неожиданно быстро. Петр Андреевич Толстой Удача пришла к Толстому вовремя, поскольку в какой-то момент Алексей, усомнившийся в готовности австрийцев защищать его, попытался вступить в контакт со шведами.

Для главного врага Петра, короля Карла XII, находившегося в катастрофическом положении, это было настоящим подарком. Решено было обещать Алексею армию для вторжения в Россию, однако для начала переговоров шведам просто не хватило времени. Стоит, впрочем, заметить, что этот поступок царевича, действительно содержавший все признаки государственной измены, не всплыл на последующем следствии и остался неизвестен Петру. Из пыточных речей Алексея: 1718 июня в 19 день царевич Алексей с розыску сказал: на кого-де он в прежних своих повинных написал и пред сенаторами сказал, то все правда, и ни на кого не затеял и никого не утаил… Дано ему 25 ударов.

Интересно, что Петр еще задолго до приближения своей смерти, очень терзался думами о будущем государства Российского. Казалось бы - не твоя забота, Господь устроит. Но в столь серьезной вопросе император не полагался на Небеса. И за неимением выбора на царский трон, ломал он через колено своего единственного и далеко не годного на царствование наследника. Брал его в боевые походы, отправлял к нему опытных наставников, посылал учиться за границу. Но от такой отцовской заботы Алексей, похоже, больше страдал, чем мужал.

И только под угрозами Петра - лишить Алексея наследства, отправить в монастырь, был вынужден исполнять отцовские прихоти: учить за границей иностранные языки и науки разные, что, если верить донесениям учителей Петру, у царевича получалось неплохо. Однако сам Петр не получил в свое время большого образования. Не был и в языках силен. Потому проверить правдивость тех донесений попросту не мог. Согласия Алексея отец, конечно, не спрашивал. Как никто не спрашивал и согласия Шарлотты. Это брак состоялся исключительно из политического расчета — сблизить две мощных европейских державы. Любовных страстей между молодыми не было. И скоро Алексей загулял с крепостной девкой Ефросиньей. А в 1715 году Шарлотта после рождения сына - будущего императора Петра Второго - тяжело заболела и умерла.

В тот же год у Петра и его фаворитки Екатерины родился сын Петр. И это событие, похоже, обрадовало Алексея, который отписал отцу письмо в Копенгаген, где Петр пребывал тогда.

Румянцеву, П. Толстому, И. Бутурлину и А.

Ушакову убить царевича в камере. На сегодняшний момент исследователи доказали, что данное письмо является фальсификацией и исторической ценности не имеет, хотя вопрос об участии А. Румянцева в этом деле остается открытым, ведь сразу после смерти царевича он был пожалован многочисленными деревнями, которые были конфискованы у сторонников последнего, а также получил звание генерал-адъютанта. То же самое можно сказать и о П. Толстом, который сразу после кончины Алексея стал главой Тайной канцелярии и сблизился с императрицей, причем сблизился настолько, что в день ее коронации в 1724 году был возведен в графское достоинство, а после, уже во время ее правления, был самой влиятельной фигурой при Дворе.

В XX веке были найдены еще несколько документов, которые косвенным образом доказывали, что к царевичу, вероятно, уже после суда и приговора были применены пытки. Роль Петра Алексеевича в этом деле до сих пор остается недоказанной, но, вероятно, он знал о том, что к его сыну была применена дыба, и даже лично санкционировал это. Алексей Петрович после всех церковных обрядов, которые провел лично С. Яворский, был похоронен в Петропавловском соборе. Император постарался забыть о смерти сына и сосредоточился на текущих делах.

И хотя все показания Алексей написал в сослагательном наклонении, без малейшего намёка на реальные предпринятые им действия, для суда их оказалось достаточно. Ему был вынесен смертный приговор, который, однако, так и не был приведён в исполнение, — Алексей внезапно скончался. Его смерть до сих пор окутана тайной. Согласно официальной версии, Алексей очень тяжело принял весть о приговоре, из-за чего впал в беспамятство и умер. Также различные источники свидетельствуют, что царевич мог скончаться от пыток, был отравлен или же задушен подушкой. О том, что же произошло на самом деле, историки спорят до сих пор. Алексея похоронили в Петропавловском соборе. Поскольку смерть царевича совпала с празднованием годовщины победы в Полтавской битве, император решил не объявлять траур. Пётр действовал как императоры Древнего Рима, которые казнили своих сыновей за государственные преступления.

Пётр действовал не как человек, а как государственный деятель, для которого главное — не личное, а интересы страны, которым недостойный сын, фактически государственный преступник, угрожал. Кроме того, Алексей собирался вести размеренную жизнь обычного человека, а во главе России должен был стоять «локомотив», который продолжил бы дело Петра», — пояснил Павел Кротов. Трагической оказалась и судьба детей Алексея. Дочь Наталья скончалась в 1728-м. Сын Пётр, взойдя на престол в 1727-м, после смерти Екатерины I, умер спустя три года. Таким образом, в 1730 году мужской род Романовых по прямой линии прервался. Ошибка в тексте?

дело Царевича Алексея, кратко

Мы видим напряженное отношение между Федором и Дмитрием, связанные с тем, что каждый из них имел права на престол. Но в скором времени оба брата были убиты, а к власти пришел царь Борис. Суть угличского дела 15 мая 1591 года Дмитрия нашли мертвым с перерезанным горлом. Свидетелей этого убийства не было. Примечательным фактом является то, что жители Углича без суда и следствия убили Михаила Ботяговского и всех его родственников. Как мы помним, это был именно тот человек, который был прислан из Москвы «присматривать» за молодым царевичем. Сама же мать убитого также открыто говорила о том, что это дело рук людей, приехавших из Москвы. Весть об убийстве Дмитрия была очень громкой. Народ взволновался в связи с наглым убийством члена царской семьи, который имел все основания быть российским царем. В результате Борис Годунов был вынужден создать специальную комиссию, которую направили в Углич для того, чтобы на месте разобраться в деталях дела и вынести свое решение по угличскому делу. В состав комиссии вошли: Василий Шуйский Дьяк Елизар Даниловтч Митрополит Крутицкий В результате их деятельности была сформирована следующая картина дела.

Ярким примером вышесказанного служит «дело царевича Алексея». Противники Петра обратили свое внимание на царевича Алексея, сына Петра Великого. Мать царевича была насильно пострижена в монахини. ПетрI был поглощен государственными делами и мало интересовался сыном. Влияние на мальчика оказывала его мать и её родственники, противники Петра I.

Петр задумался о воспитание наследника, когда тому было уже 18 лет, и отправил его на обучение за границу.

Меншиков, который одновременно поддерживал преобразования Петра I и желал занять царский престол, во главе второй - семейство Долгоруких, которые хотели возвести Алексея на престол в случае смерти Петра I. Вторая часть процесса стала возможной после возвращения царевича в Москву. Стоит отметить, что в то время к доказательствам относились:собственное признание,показания свидетелей, письменные доводы, присяга.

На основании этих показаний, которые послужили свидетельскими показаниями, розыску подверглись А. Кикин, Иван Большой Афанасьев. Доставленный в Москву Кикин был допрошен по девяти пунктам, составленным царем. Для допроса были использованы пытки, чтобы выяснить мотивы преступления.

В XIII в. Они использовались для получения свидетельских показаний, то есть собственного признания. Основанием для применения пытки было наличие подозрений со стороны судьи, но обвиняемый не сознавался. Пытка применяется «в делах видимых», то есть когда есть преступление.

Всего было проведено три допроса, два из которых с применением пыток, и только с последней пытки Кикин полностью признал свою вину. Далее дело, в зависимости от важности, передавалось для рассмотрения либо царю, либо судебной инстанции, которые выносили окончательный приговор. Тайная канцелярия и разного уровня судебные инстанции при вынесении приговора Кикину и другим обвиненным включая царевича руководствовались нормами права, изложенными в Уставе воинском, главе 3, артикуле 19: «Покушение на трон вооруженной силой, намерение полонить государя или убить или учинить ему какое насилие подлежит наказанию четвертованием» [7]. Такому же наказанию согласно главе 16, артикулу 127 Устава воинского подлежали лица, знавшие об этом, но не донесшие: «Кто учинит или намерен учинить измену», подлежит наказанию, «якобы за произведенное самое действо» [8].

Иными словами, закон устанавливал одинаковое наказание как за содеянное, так и за умысел его совершить. По итогам Московского розыска был вынесен смертный приговор Кикину. Он был обвинен в подстрекательстве царевича Алексея Петровича, так как являлся главным советником наследника и планировал детали побега. Ему было вынесено следующее наказание: «И за такое твое воровство и измену указом его царского величества тебя вора и изменника казнить жестоко ж смертью» [9].

Другие же участники либо тоже подверглись смертной казни, либо были сосланы. Единственный, кто избежал наказания, был учитель царевича Н. Тайная канцелярия обнаружила клеветнический характер обвинения царевича, благодаря чему Вяземский был оправдан. Следующим этапом расследования был Суздальский розыск.

Петр I предположил, что к бегству сына была причастна его мать, подозрения не были подтверждены, но воплотились в конкретные действия. Петр I отдает приказ капитан-поручику Г. Скорнякову-Писареву5 провести обыск, что было реализовано в конкретных действиях, «в кельях жены моей и ее фаворитов осмотреть письма», и в случае обнаружения у Евдокии Лопухиной подозрительных писем провести арест. В ходе обыска была изъята переписка Е.

Лопухиной6 с ее братом А. Лопухиным, царевной Марией Алексеевной, епископом ростовским Досифеем и др. В ходе Суздальского розыска было установлено, что Е. Лопухина, будучи постриженной в монахини, скинула иноческое платье и «жила в том монастыре скрытно, под видом иночества, мирянкою».

Этот факт угрожал браку Петра I с Екатериной Алексеевной, так как он мог быть признан незаконным, потому что церковный брак мог быть разрушен только после смерти одного из супругов или пострижении его в монастырь. Таким образом, молодой наследник Петр Петрович сын Екатерины I не имел бы прав на престол в связи с тем, что являлся бы незаконнорожденным. В таком случае царевич Алексей был единственным законным наследником, несмотря на отречение. Главные действующие лица Суздальского процесса, которые подверглись смертной казни,- епископ Досифей, капитан Глебов, ключарь Ф.

Пустынный, 5 Г. Скорняков-Писарев - российский генерал-майор, обер-прокурор петровского Сената, директор Морской академии. Лопухина - царица, первая жена царя Петра I. Остальным 27 фигурантам розыска жизнь была сохранена, но они подверглись различным наказаниям.

По окончании Суздальского розыска был издан манифест 5 марта 1718 г. Главное обвинение состояло в том, что она, будучи монахиней, «скинула чернец-кое платье и стала носить мирское». Также царицу Евдокию обвинили «в блудной связи с капитаном Степаном Глебовым» и в том, что в «жертвенник», перечислявший имена особ царствующего дома, по ее повелению было «внесено ее имя» [10]. В ходе Московского и Суздальского розыска были обнаружены противоречия в показаниях царевича Алексея и лиц, которых он обвинял,что повлекло за собой повторный допрос царевича.

Он состоялся в процессе Петербургского розыска, который стал завершающим этапом по делу Алексея Петровича. Главными фигурантами розыска были царевич и его любовница Ефросинья. Ценную информацию о поведении и мыслях царевича в бегах предоставила Тайной канцелярии именно она [11]. Ефросинья сообщила, что царевич вел активную переписку с Россией, «архиереям и сенаторям», так как видел в них поддержку и помощь в противостоянии отцу: «Хотя де батюшка и делает, что хочет, только как еще Сенаты похотят; и надежду имел на сена-торей», а также с другими государствами «приходили немецкие письма».

Помощь в осуществлении побега оказали «четверо: Кикин, Афанасьев, Дубровский да царевна Мария Алексеевна». Также из слов Ефросиньи мы понимаем, что царевич не был готов отказаться от наследства: «когда он будет государем, и тогда будет жить в Москве», и собирался изменить направления внешней и внутренней политики: «а Питербурх оставит простой город; также и корабли оставит и держать их не будет; а и войска де станет держать только для обороны; а войны ни с кем иметь не хотел». Ответы Ефросиньи существенны и сообщают исключительные сведения. Показания заканчиваются словами, что они написаны собственноручно Ефросиньей.

Но это заявление вызывает сомнения: малограмотная любовница не могла так четко и грамотно изложить все, что она знала. Отсюда появляется догадка, что ей кто-то помог сочинять показания, а именно граф П. Свидетельские показания Ефросиньи подтвердили предположения Петра I о виновности сына. Алексей Петрович нарушил данное слово отцу «утайкою наиважнейших дел».

Личный герб наследника цесаревича и великого князя Алексея Николаевича. Фото: Commons. На тот момент новый монарх был даже не женат, хотя бракосочетание с Викторией Алисой Еленой Луизой Беатрисой Гессен-Дармштадтской, в будущем известной как императрица Александра Фёдоровна, было уже назначено. Но когда скорбь немного поутихла, представители правящих кругов России стали внимательно наблюдать за императрицей. Стране требовался наследник престола, и чем скорее, тем лучше. Александра Фёдоровна, женщина с жёстким и решительным характером, вряд ли была рада подобному вниманию к своей персоне, но ничего не попишешь — таковы издержки жизни монарших семей. Жена Николая II беременела регулярно и регулярно производила на свет дочерей — Ольгу, Татьяну, Марию, Анастасию… И с каждой новой девочкой настроения при русском дворе становились всё более пессимистичными. И всё-таки на десятом году правления Николая II, 30 июля 12 августа по новому стилю 1904 года, Александра Фёдоровна подарила мужу наследника.

Кстати, само рождение сына, названного Алексеем, сильно подпортило отношения между Николаем и его женой. Дело в том, что император перед родами отдал предписание медикам: при угрозе жизни матери и младенца спасать в первую очередь младенца. Александра, узнавшая о приказе мужа, не могла ему простить этого. Роковое имя Долгожданного сына назвали Алексеем, в честь святителя Алексея Московского. И отец, и мать мальчика были склонны к мистицизму, поэтому непонятно, отчего они подарили наследнику столь неудачное имя. До Алексея Николаевича на Руси уже было два царевича Алексея. Первый, Алексей Алексеевич, сын царя Алексея Михайловича, скончался от внезапной болезни, не дожив до 16-летия. Второй, Алексей Петрович, сын Петра Великого, был обвинён отцом в измене и погиб в тюрьме.

Ефрейтор Русской армии Алексей Романов. Ему не было и двух месяцев, когда у него внезапно открылось кровотечение из пупка, которое с трудом остановили. Врачи поставили страшный диагноз — гемофилия. Из-за нарушения свёртываемости крови для Алексея опасными были любая царапина, любой удар. Внутренние кровотечения, образовывавшиеся из-за пустяковых ушибов, причиняли мальчику страшные страдания и грозили смертью. Гемофилия — болезнь наследственная, болеют ей только мужчины, получающие её от своих матерей.

Царевич Алексей - экспертиза нужна и мертвым, и живым.Что если он выжил?

Дело царевича Алексея» Инструкция: В России в XVII веке началась реформация, которая была связана с укреплением централизации государства и снижением влияния бояр на царскую власть. Алексей Петрович: краткая биография. Дело царевича Алексея сына Петра 1. Петр 1 дело царевича Алексея.

Дело царевича Алексея. Алексей Петрович Романов: отказ от престола

Дело царевича Алексея Петровича. – Объяснение отношений царевича к отцу из условий времени. – Как он трактовал дело царевича Алексея и роль Петра в этом деле? Итоги Выступления Против Реформ Дело Царевича Алексея При Петре 1. Оппозиция реформам. Важнейшие даты: 1705–1706 гг. — восстание в Астрахани 1707–1708 гг. — восстание Кондратия Булавина 1718 г. — отречение царевича Алексея от престола и его смерть. дело царевича Алексея. когда происходило ики Материал адаптирован для учащихся начальных классов, может быть использован на уроках, внеурочной деятельности и классных часах. Дело царевича Алексея было закрыто 26 июня 1718 г. По официальной версии смерть отрекшегося наследника наступила вследствие удара. Царевич Алексе́й Петро́вич — наследник российского престола, старший сын Петра I и его первой жены Евдокии Лопухиной.

Процесс. Суд над царевичем Алексеем Петровичем

Румянцеву, который описывает казнь царевича, совершенную по прямому приказу Петра в Трубецком бастионе. И хотя подлинность этого письма ставится под сомнение, оно содержит ряд весьма правдоподобных деталей: «Тогда мы, елико возможно, тихо перешли темные упокои и с таким же предостережением дверь опочивальни царевичевой отверзли, яко мало была освещена от лампады, пред образами горящей. Обаче иначе. По суду знатнейших людей земли Русской, ты приговорен к смертной казни за многия измены государю, родителю твоему и отечеству. В руци твои предаю дух мой! Упокой душу раба твоего Алексея в селении праведных, презирая прегрешения его, яко человеколюбец! А как то совершилося, мы паки уложили тело царевича, яко бы спящаго и, помолився Богу о душе, тихо вышли». Царевича, вернувшегося домой, ждало не прощение царя, а его гнев и опала. Алексея подвергли допросам, очным ставкам, пыткам, причем сам отец сидел за столом следователя в пыточной палате. Он смотрел, как сына, родного ему человека, заплечные мастера подвешивают на дыбу, бьют кнутом и рвут у него ногти.

Нет, Петр I не был садистом, но для него интересы государства, будущее России были превыше всего на свете; ради этого он принес в жертву своего сына. Летом 1718 года состоялся суд. Он не был праведным, и все сподвижники Петра, составившие судилище, один за другим вынесли приговор: «Виновен, достоин смертной казни». А потом наступил момент, когда нужно было привести приговор в исполнение. И опять позвали Толстого и Румянцева… Данный текст является ознакомительным фрагментом. Продолжение на ЛитРес 4.

И для того «ему от детских его лет учителей не токмо Русскаго, но и чужестранных языков, придали и повелели его оным обучать, … чтоб читанием на оных гистории и всяких наук воинских и гражданских, достойному правителю государства принадлежащих, мог быть достойным наследник нашего Всероссийского престола». Но, увы, «наше все вышеописанное старание о воспитании и обучении сына нашего» оказалось тщетно, наследник ничему «не внимал, ни обучался, и учителей своих, от нас приставленных, не слушал, и обхождение имел с такими непотребными людьми, от которых всякого худа, а не к пользе своей научиться мог». Увы, не помогли ни обхождение «ласкою и сердцем», ни «иногда и наказанием отеческим» — царевич «ни к воинским, ни к гражданским делам никакой склонности не являл, но упражнялся непрестанно во обхождении с непотребными и подлыми людьми, которые грубыя и замерзелыя мерзкие. Но царский манифест не конкретизировал, кто именно были эти люди и в чем заключалась их «непотребность». Не обошел государь и семейную жизнь сына, поведав, что того женили на знатной чужестранке, желая «от таких непотребств отвратить и ко обхождению с честными и знатными людьми склонить» — потому и дали «мы ему оную в жену». Правда, в 1715 году супруга скончалась, но царевич, оказывается, «еще при той жене своей, взял некакую некую. Но главное прегрешение в глазах самодержца — побег за границу. Как сообщал в своем манифесте Пётр I, отъехав в Данию «для воинских действий», он вскоре вызвал в Копенгаген и Алексея, чтобы тот в военной кампании поучаствовал и для «лучшего обучения». Но царевич, говорилось в манифесте, вместо того, чтобы «к нам ехать, забрав с собою денег и помянутую жонку, с которой беззаконно свалялся, уехал и отдался под протекцию цесарскую…» Чисто формально 3 14 февраля 1718 года следствие «розыск» только лишь началось, но царь уже обозначил главное прегрешение наследника, заслуживавшее, по мнению самодержца, самой суровой кары: «И хотя он, сын наш, за такие свои противные, от давних лет против нас, яко отца и Государя своего, поступки, особливо ж за сие на весь свет приключенное нам безчестие чрез побег свой… достоин был лишения живота». Но — тут же и милость проявил: «Однакож мы, отеческим сердцем о нем соболезнуя, в том преступлении его прощаем и от всякого наказания освобождаем».

Сразу же после его смерти в народе пошел слух, что царевич был убит то ли самим Петром, то ли по его приказу. Тем не менее, никаких серьезных подтверждений в ее пользу нет. Скорее всего — как считают сегодня большинство историков — Алексей умер, не выдержав жесточайших пыток, которым его подвергали в последнюю неделю жизни. Если Алексея не убили по непосредственному повелению Петра а так, скорее всего, и было , то никакого преступления нет. Дело в том, что для того времени пытка была совершенно нормальным следственным мероприятием, а царевич находился под следствием. Умер же, потому что здоровьем оказался слаб. Не сознательное убийство, а обычный эксцесс, несчастный случай. Только показания, данные под пыткой, в глазах суда и следствия представляли настоящую ценность. В России наибольшее применение находили: подвешивание на дыбе, кнут и пытка огнем. Перед истязанием подсудимого полностью раздевали, таким образом, согласно представлениям времени, человек лишался чести. Женщин пытали наравне с мужчинами. Смерти во время испытания были редкостью. В задачу палачу вменялось сохранение жизни подсудимого для дачи показаний. В то же время, подвергшись пытке, человек чаще всего оставался инвалидом. Формально пытка в России была запрещена в 1801 г. Алексея Петровича пытали непрерывно. Уже после окончания следствия и приговора суда он подвергался «виске». Тело с завязанными руками поднимали под потолок и били кнутом по натянутой коже. Покрывали кровоточащие раны капустным листом, чтобы затянулись, и через несколько дней били снова. Последние два раза царевичу нанесли 20 ударов кнутом, а перед смертью еще 15. Он мог умереть и от заражения крови, и от болевого шока. Так мучить сына? Но близких отношений между Петром и Алексеем не было никогда, хотя до поры до времени Петр воспринимал своего сына как будущего наследника, и надеялся, что тот когда-нибудь проявит интерес к делам государства и возьмется за ум. Известно, что больше всего на свете Алексей любил праздность и пьянство. Петр тоже крепко пил, но это никогда не мешало делу. Как только у Алексея появилась альтернатива, как у наследника, Петр поставил ему ультиматум: либо радикальное исправление, либо лишение наследства. Теперь у Петра I появился выбор наследников — два сына и внук. Алексей казался худшим из вариантов. Осенью 1715 г. Петр окончательно решил для себя, что его сын не годится в наследники, и прямо заявляет об этом Алексею. Царевич решил потянуть время и дождаться, когда гроза пройдет.

Ярким примером вышесказанного служит «дело царевича Алексея». Противники Петра обратили свое внимание на царевича Алексея, сына Петра Великого. Мать царевича была насильно пострижена в монахини. ПетрI был поглощен государственными делами и мало интересовался сыном. Влияние на мальчика оказывала его мать и её родственники, противники Петра I. Петр задумался о воспитание наследника, когда тому было уже 18 лет, и отправил его на обучение за границу.

Угличское дело - убийство царевича Дмитрия

Когда б ему прилучилось придти домой, а иное дров нет, иное инова нет, так бы узнал, что мы дома делаем». Царевич вполне сочувствовал и людям, стремившимся от общественной деятельности, от службы домой, к домашним занятиям. Различие между отцом и сыном заключалось в том, что для отца был тесен дом, хотя его дом был дворец, ему было просторно, легко дышать, когда он разъезжал по России, по Европе, по безбрежному морю; сын не терпел этих разъездов, этой широты и стремился в дом, в тесный, домашний круг, где тихо, уютно и покойно. Наследник русского, Петровского престола становился совершенно на точку зрения частного человека, приравнивал себя к нему, говорил о «наших нуждах». Сын царя и героя-преобразователя имел скромную природу частного человека, заботящегося прежде всего о дровах. И действительно, Алексей был хороший хозяин, любил заниматься отчетами по управлению своими собственными имениями, делать замечания, писать резолюции. Алексей уверен, что за него духовенство, родовитые вельможи, простой народ; он покоен насчет своего будущего, настоящее можно как-нибудь и перетерпеть, лишь бы пореже видеться с отцом и его любимцами.

Но чем покойнее сын относительно своего будущего, тем беспокойнее отец относительно своего, и если для успокоения себя насчет будущего отец решится воспользоваться своим настоящим?.. Отец работал без устали, видел уже, как зрели плоды им насажденного, но вместе чувствовал упадок физических сил и слышал зловещие голоса: «Умрет — и все погибнет с ним, Россия возвратится к прежнему варварству». Эти зловещие голоса не могли бы смутить его, если б он оставлял по себе наследника, могшего продолжать его дело. Понятно, что Петр не мог позволить себе странного требования, чтоб сын его и наследник обладал всеми теми личными средствами, какими обладал он сам; но он считал совершенно законным для себя требование, чтоб сын и наследник имел охоту к продолжению его дела, имел убеждение в необходимости продолжать его именно в том самом направлении; недостаток сильных способностей восполнялся легкостью дела, ибо начальная, самая трудная его часть уже была совершена, дело было легко и потому, что преемнику приходилось работать в кругу хороших работников, приготовленных отцом; для успеха при таких условиях нужна была только охота, сочувствие к делу, нужно было сыну быть одним из птенцов отца, одним из его помощников, сотрудников. Но Петр при своей работе в сонме сотрудников не досчитывался одного — родного сына и наследника! При перекличке русских людей, имевших право и обязанность непосредственно помогать преобразователю в его деле, царевич-наследник объявился в нетях!

Единственное средство упрочить будущность своему делу — это отстранить человека, который должен быть главным препятствием этому, отстранить наследника от наследства. Эта мысль необходимо должна была явиться в голове Петра, как скоро он увидал в сыне отвращение к отцовскому делу. Мысль не могла не прийти в голову и другим, у Петра могла она вырваться в виде угрозы; чем более выказывалось отвращение царевича к отцовскому делу, чем менее оставалось надежды на перемену, тем более у отца должна была укрепляться мысль об его отстранении. Другим людям, которым выгодно было отстранение Алексея, было не нужно и опасно пытаться укреплять эту мысль, ибо укрепление шло необходимо, само собою, надобно было только оставить дело его естественному течению; вмешательством можно было только повредить себе, ибо Петр по своей проницательности мог сейчас увидать, что другие делают тут свое дело. Если мачеха считала выгодным для себя отстранение пасынка, то она должна была всего более стараться скрывать свои чувства и желания перед мужем и другими; князь Василий Владимирович Долгорукий говорил царевичу: «Кабы на государев жестокий нрав-де не царица, нам бы жить нельзя, я бы первый изменил». Цель Екатерины Алексеевны состояла в том, чтоб заискать всеобщее расположение, стараясь услуживать всем, быть ко всем «доброю»; добра была она и к пасынку, которому не могла выставить соперника в собственном сыне.

Если Екатерина и Меншиков не хотели или не могли поссорить отца с сыном к 1711 году, когда положение царевича упрочивалось браком его на иностранной принцессе, то бесполезно было хлопотать об этом впоследствии, когда ссора и без них стала необходимостью по возвращении Алексея из-за границы, при первом сопоставлении отца с сыном в правительственной деятельности; притом Меншикову нельзя было в это время действовать против Алексея, потому что он сам был в нравственной опале, прежних близких отношений его к Петру не было более. Враждебные отношения между отцом и сыном вскрылись сами собою, без постороннего посредства; но не могла ли иметь влияния на вскрытие этих отношений семейная жизнь царевича, отношения его к жене? Впоследствии, в письме к императору Карлу VI и в публичном обвинении сына, Петр указывал и на дурное обращение его с женою; но эти памятники по своему значению, по своим целям не могут нас останавливать: для нас самое важное, решительное значение в этом случае имеет письмо Петра к сыну, где он выставляет, почему поведение Алексея не может ему нравиться, почему он считает своею обязанностью отстранить его от наследства; в этом письме о семейной жизни Алексея ни слова, как увидим. Изо всего можно усмотреть, что поведение кронпринцессы в России не могло возбудить в Петре, в его семействе и в окружавших его никакой привязанности. Как видно, Шарлотта, приехав в Россию, осталась кронпринцессою и не употребила никакого старания сделаться женою русского царевича, русскою великою княгинею. В оправдание ее можно сказать, что от нее этого не требовалось: ее оставили при прежнем лютеранском исповедании, жила она в новооснованном Петербурге, где ей трудно было познакомиться с Россиею.

Но не могла же она не видеть, как было важно для сближения с мужем принять его исповедание; не могло скрыться перед нею, что он и окружавшие его сильно этого желают; что же касается до петербургской обстановки, то, вглядевшись внимательно, мы видим, что двор не только царевича, но и самого царя был чисто русский. Кронпринцесса не сблизилась с этими дворами; она замкнула себя в своем дворе, который весь, за исключением одного русского имени, был составлен из иностранцев. Мы не станем возражать против отзыва царевича Алексея о кронпринцессе, что она была «человек добрый», но мы видим, что она отнеслась к России и ко всему русскому с немецким национальным узким взглядом, не хотела быть русскою, не хотела сближаться с русскими, не хотела, не могла преодолеть труда, необходимого для иностранки при подобном сближении; гораздо легче, покойнее было оставаться при своем, с своими; но отчуждение так близко граничит с враждою; можно догадываться, что окружавшие кронпринцессу иностранцы не говорили с уважением и любовью о России и русских, иначе кронпринцессе пришла бы охота сблизиться с страною и народом, достойными уважения и любви. Как у мужа не было охоты к отцовской деятельности, так у жены не было охоты стать русскою и действовать в интересах России и царского семейства, употребляя свое влияние на мужа. Петру не могли нравиться это отчуждение невестки и недостаток влияния ее на мужа, тогда как на это влияние он должен был сильно рассчитывать. Он имел право надеяться, что сильная привязанность и сильная воля жены будут могущественно содействовать воспитанию еще молодого человека, отучению его от тех взглядов и привычек, которые отталкивали его от отцовской деятельности; он мог думать, что сын женится — переменится, и ошибся в своих расчетах; невестка отказалась помогать ему и России; муж и жена были похожи друг на друга косностью природы; энергия, наступательное движение против препятствий были чужды обоим; природа обоих требовала бежать, запираться от всякого труда, от всякого усилия, от всякой борьбы.

Этого бегства друг от друга было достаточно для того, чтоб брак был нравственно бесплоден. Камердинер царевича рассказывал любопытный случай из семейной жизни Алексея: «Царевич был в гостях, приехал домой хмелен, ходил к кронпринцессе, а оттуда к себе пришел, взял меня в спальню, стал с сердцем говорить: «Вот-де Гаврило Иванович Головкин с детьми своими жену мне чертовку навязали; как-де к ней ни приду, все-де сердитует и не хочет со мною говорить; разве-де я умру, то ему Головкину не заплачу. А сыну его Александру — голове его быть на коле и Трубецкого: они-де к батюшке писали, чтоб на ней жениться». Я ему молвил: «Царевич-государь, изволишь сердито говорить и кричать; кто услышит и пронесут им: будет им печально и к тебе ездить не станут и другие, не токмо они». Он мне молвил: «Я плюну на них; здорова бы мне была чернь. Когда будет мне время без батюшки, тогда я шепну архиереям, архиереи — приходским священникам, а священники — прихожанам; тогда они, не хотя, меня владетелем учинят».

Я стою молчу. Он мне говорит: «Что ты молчишь и задумался? Я пошел к себе. Поутру призвал меня и стал мне говорить ласково и спрашивал: «Не досадил ли вчерась кому? И он мне молвил: «Кто пьян не живет? У пьяного всегда много лишних слов.

Я поистине себя очень зазираю, что я пьяный много сердитую и напрасных слов много говорю, а после о сем очень тужу. Я тебе говорю, чтоб этих слов напрасных не сказывать. А буде ты скажешь, ведь-де тебе не поверят; я запруся, а тебя станут пытать. Сам говорил, а сам смеялся». Кронпринцессе тем легче было удалиться от мужа и от всех русских, что с нею приехала в Россию ее родственница и друг принцесса Юлиана-Луиза остфрисландская, которая, как говорят, вместо того чтоб стараться о сближении между мужем и женою, только усиливала разлад. Подобные друзья бывают ревнивы, не любят, чтоб друг их имел кроме них еще другие привязанности; но нам не нужно предполагать положительных стремлений со стороны принцессы Юлианы; довольно того, что кронпринцесса имела привязанность, которая заменяла ей другие: имела в Юлиане человека, с которым могла отводить душу на чужбине; а принцесса остфрисландская со своей стороны не делала ничего, чтоб заставить Шарлотту подумать о своем положении, о своих обязанностях к новому отечеству.

Кронпринцесса жаловалась, что нехорошо, и Юлиана вторила ей, что нехорошо, и тем услаждали друг друга, а как сделать лучше, этого придумать не могли. В 1714 году у царевича расстроилось здоровье; медики присоветовали ему ехать в Карлсбад; он написал об этом к отцу и получил позволение. Кикин думал, что царевичу надобно воспользоваться этим случаем и продлить пребывание за границею, даже остаться там для избежания столкновений с отцом. Показавши отцовское письмо канцлеру Головкину, Алексей взял у него паспорт на имя офицера, едущего в Германию, и объявил, что отправляется немедленно. Канцлер представлял ему опасности как в дороге, так и во время пребывания в Карлсбаде и просил позволения написать прежде кому следует о безопасном проезде. Но он не только писать, никому и говорить не позволял, чтоб скрыть от иностранных министров, и на другой день уехал.

Но царь писал Головкину, чтоб тот принял меры предосторожности, и канцлер написал русскому министру в Вену Матвееву, чтоб тот попросил императора послать в Карлсбад какого-нибудь верного человека, придавши ему для большей безопасности и солдат, также на возвратном пути дать провожатых до цесарских границ; написал и к сыну своему, Александру, в Берлин, чтоб прусский король дал конвой; подозрительную Саксонию царевич должен был объехать. Канцлер прибавил, что слухи о прибытии царевича в Карлсбад стали ходить в обществе по частным письмам, а не из императорского дворца и чтобы царский двор не приписал их неосторожности какой-нибудь со стороны цесаря. Я по сие время, к немалому удивлению, никаких писем, ни ведомости из Карлсбада от его высочества не получил, хотя под притворным именем с 31 июля по два раза в неделю посылал к его высочеству письма». В Карлсбаде царевич читал церковные летописи Барония и делал из них выписки; некоторые из этих выписок любопытны, показывая, как он был занят своею скрытою борьбою с отцовской деятельностью, например: «Не цесарское дело вольный язык унимать; не иерейское дело, что разумеют, не глаголати. Аркадий-цесарь повелел еретикам звать всех, которые хотя малым знаком от православия отлучаются. Валентиан-цесарь убит за повреждение уставов церковных и за прелюбодеяние.

Максим-цесарь убит оттого, что поверил себя жене. Во Франции носили долгое платье, а короткое Карлус Великий заказывал, и похвала долгому, а короткому сопротивное. Хилперик, французский король, убит для отъему от церквей имения. Чудо великое Иоанна Милостивого, когда мед в отбирании злата от Ираклия, царя греческого, от церкви обратился в злато». Тут же видно, как царевич был внимателен к известиям о папских притязаниях, как старался опровергать их и указывать на известия, свидетельствующие о неправде католических стремлений, например: «Патриарх цареградский Евфимий Геласия, папу, на суд звал. О верховности престола в Риме писание под именем Геласия, папы, до епископов Дардании противно вселенским соборам.

Симмах, папа, сужден от своих архиереев на соборе, а без собору прияти престола не мог где сие еже над собор папа? Иустиниан будто писал к папе, что он глава всем не весьма правда, а хотя б писал, то нам его письмо не подтверждение. Симония стара в Риме. Иоанн Постник , цареградский патриарх, похулен пристрастия ради, что равнялся римскому, что есть правда, понеже Христос святителей всех уравнял. Иоанн, папа, был жена, что сам Скарга хотя не ясно свидетельствует; а что он написал, что по слабому его сердцу звали женою, что все слабо делал, и то где, что непогрешим папа? Папа Иоанн Десятый и прочие пред ним и по нем худы были, что не иное есть, только что за отлучение от православныя церкви благодать Божия отъяся от римлян».

Приходило время возвращаться в Россию; царевич пишет к Кикину — как быть? Делать ли так, как говорено было с ним или нет? Кикин отвечает: «Тебе сие делать, не доложа отцу, не безопасно от гнева его; пиши к нему и проси позволения; а ты своего дела не забывай». Царевич решился ехать в Россию, но возвращался туда с мрачными мыслями; однажды, подпив, говорил он окружающим: «Быть мне пострижену, и буде я волею не постригусь, то неволею постригут же; и не то чтобы ныне от отца, и после его мне на себя того ж ждать, что Василья Шуйского, постригши, отдадут куда в полон. Мое житье худое! Царевич спросил его, что значат в письме его слова: «А ты своего дела не забывай».

Отправляясь в Карлсбад, Алексей оставил жену свою беременною по осьмому месяцу. Царь, находившийся в отсутствии, хотел, чтобы в это важное время рождения первого ребенка у наследника при кронпринцессе были знатные особы из русских; но по собственному опыту знал, что иногда выдумывается неприязненными людьми насчет рождения царских детей, как его провозглашали подмененным сыном Лефорта; а теперь еще хуже: родит немка иноверная, окруженная только своими немцами; отсутствие его самого, царицы и царевича заставляло еще более брать предосторожности, и Петр написал невестке: «Я бы не хотел вас трудить; но отлучение супруга вашего, моего сына, принуждает меня к тому, дабы предварить лаятельство необузданных языков, которые обыкли истину превращать в ложь. И понеже уже везде прошел слух о чреватстве вашем вящше года, того ради, когда благоволит Бог вам приспеть к рождению, дабы о том заранее некоторый анштальт учинить, о чем вам донесет г. Анштальт состоял в том, чтобы жена канцлера графиня Головкина, генеральша Брюс и Ржевская, носившая титул князь-игуменьи, находились безотлучно при кронпринцессе. Последняя не дала себе труда вникнуть в смысл распоряжения, хотя это было и не очень трудно, потому что и у них, на образованном Западе, рождение царских детей было окружаемо большими, неприятными для родильницы предосторожностями. Кронпринцесса обиделась и написала царю письмо с упреками, в раздраженном и раздражающем тоне; в этом письме кронпринцесса показала себя одним из тех существ, с которыми приятно иметь как можно меньше дела, которые, встретив что-нибудь не по себе, безо всякого обсуждения дела, сейчас же начинают вопить о притеснениях, о страданиях: назначение трех русских женщин явилось в глазах Шарлотты незаслуженным и необычным поступком, который для нее чрезвычайно был sensible; в этом распоряжении она видела торжество malice, вследствие чего она должна страдать и наказываться за лжи безбожных людей, тогда как ее conduite и совесть будут ее свидетелями и судьями на страшном суде.

Для чего эти предосторожности против злых языков? Царь столько раз обещал ей свою милость, отеческую любовь и заботливость; так, если кто осмелится оскорбить ее лжою и клеветою, тот должен быть наказан как великий преступник. Известно, что никакая ложь и клевета не могут запятнать ее, кронпринцессу; однако скорбит душа, что завистники и преследователи ее имеют такую силу, что могли подвести под нее такую интригу. Бог, ее единственное утешение и прибежище на чужбине!! Головкин и генеральша Брюс предложили кронпринцессе повивальную бабку; это в глазах кронпринцессы было великою немилостию со стороны царя, нарушением брачного договора, в котором было предоставлено ей свободное избрание служителей; если будет чужая бабка, то глаза кронпринцессы наполнятся слезами и сердце обольется кровью. Шарлотта просила, чтоб назначению трех русских дам был дан такой вид, как будто бы она сама требовала этого вследствие отсутствия царя и царевича.

Просьба была исполнена. Уведомляя Петра о разрешении кронпринцессы дочерью Натальею 12 июля , Головкин писал: «О письме, государь, вашем никто у меня не ведает, и разглашено здесь, что то учинено по их прошению». Три дамы присутствовали при рождении царевны, и одна из них, Ржевская, так описывала Петру свое житье у кронпринцессы: «По указу вашему у ее высочества кронпринцессы я и Брюсова жена живем и ни на час не отступаем, и она к нам милостива. И я обещаюсь самим Богом, ни на великие миллионы не прельщусь и рада вам служить от сердца моего, как умею. Только от великих куплиментов, и от приседания хвоста, и от немецких яств глаза смутились». Узнав в Ревеле о разрешении кронпринцессы, и Петр, и Екатерина спешили поздравить ее.

Екатерина писала: «Светлейшая кронпринцесса, дружебнолюбезная государыня невестка! Вашему высочеству и любви я зело обязана за дружебное ваше объявление о счастливом разрешении вашем и рождении принцессы-дочери. Я ваше высочество и любовь всеусердно о том поздравляю и желаю вам скорого возвращения совершенного вашего здравия и дабы новорожденная принцесса благополучно и счастливо взрость могла. Я ваше высочество и любовь обнадежить могу, что я зело радовалась, получа ведомость о вышепомянутом вашем счастливом разрешении; но зело сожалею, что я счастья не имела в том времени в Петербурге присутствовать. Однакож мы здесь не оставили публичного благодарения Богу за счастливое ваше разрешение отдать. Я же не оставлю вашему высочеству и любви все желаемые опыты нашей склонности и к вашей особе имеющей любви при всяком случае оказать, в чем, ваше высочество и любовь, прошу благоволите обнадежены быть, такожде, что я всегда пребуду вашего высочества и любви дружебноохотная мать Екатерина».

О тоне письма, присланного Петром, можно судить по ответу кронпринцессы, которая называет это письмо очень облигантным, наполненным такими милостивыми заявлениями, которые укрепили ее доверенность; принцесса пишет, что так как она на этот раз манкировала родить принца, то надеется в следующий раз быть счастливее. В следующем, 1715 году кронпринцесса действительно произвела на свет сына, названного Петром; сначала все, казалось, было благополучно, но потом вследствие поспешности встать с постели на четвертый день и принимать поздравления она почувствовала себя нехорошо, и скоро оказались такие признаки, что врачи объявили ее безнадежною. Больная сама сознавала свое положение и потому, призвав барона Левенвольда, объявила ему свои желания. Они состояли в том, чтоб при детях ее вместо матери оставалась принцесса остфрисландская; если же государь на это не согласится, то пусть Левенвольд отвезет принцессу сам в Германию; просила написать к ее родным, что она была всегда довольна расположением к ней царя и царицы, все обещанное в контракте было исполнено и сверх того оказано много благодеяний. И теперь, несмотря на собственную болезнь, государь прислал к ней князя Меншикова и всех своих медиков. Левенвольд должен был просить мать умирающей и сестру-императрицу, чтоб она постаралась восстановить дружбу между царем и цесарем, потому что от этого союза будет много пользы ее детям.

Петр был действительно болен; несмотря на то, он посетил умирающую. Отсутствие царицы объяснялось тем, что она была на последних днях беременности. Царевич был при ней до последней минуты, три раза падал в обморок от горя и был безутешен. В такие минуты сознание проясняется: кронпринцесса была «добрый человек»; если «сердитовала», отталкивала от себя, то не без причины: грехи были на душе у царевича, а он был также «добрый человек». Кронпринцесса скончалась; медики объяснили ход болезни. Но должны были явиться люди, которые не хотели ограничиться медицинскими объяснениями.

Печаль свела кронпринцессу в могилу, говорили они. Так доносил своему двору австрийский резидент Плейер. Причины этой печали, по словам Плейера, заключались в том, что деньги, назначенные кронпринцессе на содержание, выплачивались неаккуратно, с большим трудом, никогда не выдавали ей более 500 или 600 рублей разом, так что она постоянно нуждалась и не могла платить своей прислуге; она и ее придворные задолжали у всех купцов. Кронпринцесса замечала также зависть при царском дворе по поводу рождения принца; она знала, что царица тайно старалась ее преследовать, и по всем этим причинам она была в постоянной печали. Что касается тайных преследований царицы, то они остались тайною для Плейера и для нас; как в 10 дней во время болезни кронпринцесса могла заметить зависть по поводу рождения принца — это также тайна, которую резидент нам не постарался вскрыть; единственною причиною смертельного горя, которую Плейер постарался особенно уяснить, остается неаккуратная доставка денег, доставка малыми суммами. Мы не можем приписать этой одной объясненной для нас причине печаль кронпринцессы, сведшую ее в могилу, хотя никак не станем утверждать, что кронпринцесса была очень довольна и весела в России, что она находилась в наилучших отношениях к мужу, свекру и к мачехе мужа; но мы не можем быть удовлетворены причинами, приводимыми господином резидентом.

Царевич был очень печален, и не одна была у него печаль о потере жены. Он потом сам рассказывал, что его положение ухудшилось, когда пошли у него дети; мы видели, что на дороге из Карлсбада он уже говорил, что его постригут и не вследствие настоящего гнева отцовского: теперь родился и сын, значит, неспособного отца можно было отстранить от престола. В самом деле, в шестой день по смерти жены, в день ее похорон, царевич получил от отца следующее письмо, подписанное еще 11 октября. Понеже всем известно есть, что пред начинанием сея войны, как наш народ утеснен был от шведов, которые не только ограбили толь нужными отеческими пристаньми, но и разумным очам к нашему нелюбозрению добрый задернули завес и со всем светом коммуникацию пресекли. И тако сподобилися видеть, что оный неприятель, от которого трепетали, едва не вящщее от нас ныне трепещет. Что все, помогающу вышнему, моими бедными и прочих истинных сынов российских равноревностных трудами достижено.

Егда же сию Богом данную нашему отечеству радость рассмотряя, обозрюся на линию наследства, едва не равная радости горесть меня снедает, видя тебя, наследника, весьма на правление дел государственных непотребного ибо Бог не есть виновен, ибо разума тебя не лишил, ниже крепость телесную весьма отнял: ибо хотя не весьма крепкой природы, обаче и не весьма слабой ; паче же всего о воинском деле ниже слышать хощешь, чем мы от тьмы к свету вышли, и которых не знали в свете, ныне почитают. Я не научаю, чтоб охочь был воевать без законные причины, но любить сие дело и всею возможностию снабдевать и учить, ибо сия есть едина из двух необходимых дел к правлению, еже распорядок и оборона. Не хочу многих примеров писать, но точию равноверных нам греков: не от сего ли пропали, что оружие оставили и единым миролюбием побеждены и, желая жить в покое, всегда уступали неприятелю, который их покой в нескончаемую работу тиранам отдал? Аще кладешь в уме своем, что могут то генералы по повелению управлять; то сие воистину не есть резон, ибо всяк смотрит начальника, дабы его охоте последовать, что очевидно есть, ибо во дни владения брата моего, не все ли паче прочего любили платье и лошадей, а ныне оружие? Хотя кому до обоих дела нет; и до чего охотник начальствуяй, до того и все, а от чего отвращается, от того все. И аще сии легкие забавы, которые только веселят человека, так скоро покидают, колми же паче сию зело тяжкую забаву сиречь оружие оставят!

К тому же, не имея охоты, ни в чем обучаешься и так не знаешь дел воинских. Аще же не знаешь, то како повелевать оными можеши и как доброму доброе воздать и нерадивого наказать, не зная силы в их деле? Но принужден будешь, как птица молодая, в рот смотреть. Слабостию ли здоровья отговариваешься, что воинских трудов понести не можешь? Но и сие не резон: ибо не трудов, но охоты желаю, которую никакая болезнь отлучить не может. Спроси всех, которые помнят вышепомянутого брата моего, который тебя несравненно болезненнее был и не мог ездить на досужих лошадях, но, имея великую к ним охоту, непрестанно смотрел и перед очми имел, чего для никогда бывало, ниже ныне есть такая здесь конюшня.

Видишь, не все трудами великими, но охотою.

Конфликт Петра Великого и его старшего сына является одной из традиционных тем для отечественных историков. В отечественной историографии следует выделить три основных периода изучения событий 1718 г. Терновского, Н. Устрялова, Г. Есипова, Н. Костомарова , советский труды В.

Буганова, О. Козлова, Н. Эйдельмана и современный исследования Н. Павленко, С. Несмотря на наличие многочисленных публикаций, научный потенциал исследуемой проблемы далеко не исчерпан, что подчёркивает её актуальность. Объектом исследования является дело царевича Алексея Петровича. Предметом исследования — кульминационный этап следствия по делу царевича Алексея Петровича — Петербургский розыск 18 марта — 26 июня 1718 г.

Целью исследования является анализ событий «Петербургского розыска» и их значение не только в жизни и судьбе опального царевича, но и в политической истории Российского государства в первой половине XVIII века. Для достижения данной цели автором были поставлены следующие исследовательские задачи: 1 рассмотреть ситуацию накануне «Петербургского» розыска и выделить существенные причины, способствовавшие его началу; 2 выявить роль Тайной канцелярии, ближайших сподвижников Петра Великого, сторонников царевича, а также самого государя в ключевом этапе следствия, проходившем в Петербурге; 3 проанализировать мотивы действий царя и его «непотребного сына», их взаимоотношения в процессе Петербургского розыска; 4 рассмотреть реакцию представителей различных слоёв населения на смерть Алексея Петровича. При написании работы был использован широкий круг как опубликованных, так и неопубликованных источников. Опубликованные источники следует разделить на несколько групп: делопроизводственные документы и материалы, связанные с судебно-следственным делом в Петербурге; источники дипломатического характера; источники личного происхождения; законодательные источники; политические сочинения; учётная документация. Наибольшую ценность для исследования представляет фонд Уголовных дел по государственным преступлениям Ф. В состав фонда входят: материалы Тайной розыскных дел канцелярии по делу царевича Алексея и его сподвижников. Архивные материалы фонда содержат обширные сведения, касающиеся основных аспектов политического процесса по делу царевича Алексея Петровича.

Начало «Петербургского розыска» 1. Ситуация накануне розыскного дела Бегство Алексея Петровича являлось олицетворением апогея глубокого конфликта отца и сына, государя и наследника, самодержца и его подданного. Ситуация накануне розыскного дела представляет собой во многом нераскрытый сюжет российской истории, повлиявший на дальнейшую кульминацию розыскного дела и приведший к трагическому эпилогу. Самодержец в письме от 22 ноября 1717 г. Толстому и А. Румянцеву, исполнявших миссию по возвращению сына Петра I в Россию, подтверждал ранее данное обещание сохранить царевичу жизнь. В этот же день «непотребный сын» был отлучен от наследства, что явилось предпосылкой к коренному перелому в принципах российского престолонаследия.

Самодержец велел прочесть «во всеуслышание» уже отпечатанный манифест в ответной палате кремлевского дворца, где он и был обнародован. Следовательно, отречение от наследования Российского престола старшего сына Петра Великого было заранее спланировано и подготовлено. В Манифесте об отречении указывалось обвинение, предъявленное Алексею: «…уехал и отдался под протекцию Цесарскую, объявляя многие на Нас, яко родителя своего и государя, неправдивые клеветы…». Прощение Алексею было обещано и гарантировано посредством Манифеста, законодательного источника: «…сын Наш…достоин был лишения живота; однако ж Мы, отеческим сердцем о нем соболезнуя, в том преступлении его прощаем и от всякого наказания освобождаем…». Царевич Алексей признал в качестве наследника престола своего малолетнего брата, Петра Петровича. В целом, царевич предоставил показания в письменном виде только 8 февраля, где упомянул многих своих приверженцев: камердинера Ивана Большого-Афанасьева, своего учителя Никифора Вяземского, родную тетушку Марию Алексеевну. Показания, сформированные старшим сыном государя, послужили основой для дальнейшего развития следственного процесса.

В марте 1718 г. Петр покинул Москву и отправился в Петербург, приказав доставить туда царевича Алексея и других лиц, проходивших по Московскому делу. Опальный царевич был помещен в доме, находившийся рядом с Государевым дворцом, его сподвижники были посажены в казематы Петропавловской крепости. Переезд в Петербург государя, «непотребного сына» и его сторонников ознаменовало начало Петербургского розыска, центральным фигурантом которого был сам Алексей Петрович. По словам историка Н. Павлова-Сильванского, Канцелярия «учреждена первоначально для розыска по делу Алексея Петровича, и затем сохранена в качестве постоянного учреждения». Она имела серьёзное значение в следствии по делу царевича Алексея.

Поэтому данная инстанция не может быть рассматриваема как случайный, малозначительный политический институт петровской эпохи. Согласно указу от 20 марта 1718 года, в новую столицу была переведена Тайная Канцелярия, разместившись в нескольких помещениях Петропавловской крепости. Известны доверенные лица государя, руководившие кульминационным этапом следствия по делу «непотребного сына» и одновременно являвшиеся следователями по делу «непотребного сына»: П. Толстой, И. Бутурлин, А. Ушаков и Г. Однако ключевую роль в качестве фактического руководителя розыска в Петербурге сыграл Петр Андреевич Толстой, приняв деятельное участие в следствии и суде над царевичем.

Толстой, в руках которого сосредоточился розыскной процесс, предположительно, мог по-своему интерпретировать обстоятельства пребывания царевича за границей, его слова, сказанные на допросах, и докладывать их государю в некотором искаженном варианте. В следственном процессе выдающийся дипломат даже сумел использовать в качестве своей союзницы Ефросинью, любовницу царевича. Особый интерес представляет документ, содержащий вопросные пункты, составленные государем 22 июня 1718 года, и ответы на них царевича. В записке, переданной Толстому, рукою царя было написано: «…съезди, спроси и запиши не для розыска, но для ведения». Царевич дал на эти вопросы собственноручные ответы как отмечено в публикациях Н. Устрялова , что сомнительно, так как на последнем этапе следствия 19 — 24 июня 1718 года Алексея пытали шесть раз, в том числе и в день смерти, что не могло не оказать влияния на физическое состояние и психику царевича, отличавшегося слабым здоровьем. Здоровье Алексея было известно отцу, и поэтому он написал Толстому: «…съезди, спроси и запиши».

Вероятно, царь сомневался в возможности сына собственноручно написать ответы. Наконец, под ответами отсутствует подпись Алексея. Всё вышеизложенное позволяет предположить, что ответы были составлены не царевичем, а Петром Андреевичем Толстым, использовавшим устные ответы царевича, причем в угодном царю духе. Тайная Розыскных Дел Канцелярия представляла собой основной карательный механизм в следственном деле опального наследника, руководители и служащие которой принимали участие в допросах царевича, в вынесении приговора и многочисленных пытках, которые, скорее всего, и послужили причиной смерти Алексея. Глава 2. Апогей розыска в Петербурге 2. Показания Ефросиньи и их значение в следствии Переезд в Петербург объясняется руководством Петра выявить преступные связи Алексея, его переписку за границей с оппозиционно настроенными лицами, истинные мотивы его побега и пребывания за границей, замыслы и планы относительно преемственности престолонаследия и участи петровских преобразований, его отношение к отцу.

Значимым событием в процессе петербургского этапа следствия стало прибытие в новую столицу Ефросиньи, возлюбленной царевича, в начале апреля 1718 года. В своих показаниях Ефросинья отметила: «К цесарю царевич жалобы на отца писал многажды». Это утверждение продемонстрировало истинное отношение к Петру его старшего сына и вызвало недовольство и гнев самодержца.

Здесь нет ни лжи, ни сознательного обмана, ни обнаружения государственных тайн. Повидимому, не было никаких оснований считать эту "цыдулю" предосудительною. Но если принять во внимание тогдашнее настроение Петровского правительства, если припомнить всю остроту неприязни между Петром и духовенством, которая особенно была заметна в это именно время, то для нас станет понятным подозрительное отношение следственной власти к "цыдуле" иеромонаха Гедеона Вишневского.

Его дело в течении целого слишком столетия окружено было тайною. Оно хранилось в архиве 1-го баталиона Преображенского полка, и его открыл князь С. Воронцов, когда командовал этим баталионом. Многолетняя драма завершилась ужасным финалом. Впечатление розыска еще было очень свежо. Загадочная смерть Царевича не могла успокоить как правительственную власть, так и общественное сознание.

При таком настроении правительственной власти всякое ее подозрение даже к призраку, к отдаленному намеку было вполне естественно. Розыск, приведший к смерти царевича Алексея, ясно обнаружил значение духовенства в его деле. Не даром Петр, когда все уже было выяснено, говорил Толстому: "Ой, бородачи! Многому злу корень старцы и попы; отец мой имел дело с одним бородачем, а я с тысячами". Духовенство своим сочувствием к Царевичу питало в нем то, что было так ненавистно для Петра. И никогда еще, ни прежде, ни после, Петр не чувствовал такой вражды к духовенству, как именно теперь, у свежей еще могилы своего несчастного сына.

Это настроение Царя, конечно, передается и его правительству. Правительство и духовенство в это время стояли друг перед другом, как два непримиримейших врага. Духовенство во всем видело только дурное, старалось сгустить краски, насколько это было возможно. Конечно, это делалось не открыто, не смелым и гордым выступлением. Вражда таилась в складках монашеских ряс и клобуков, видимость которых не внушала собственно никаких опасений.

В ходе Московского и Суздальского розыска были обнаружены противоречия в показаниях царевича Алексея и лиц, которых он обвинял,что повлекло за собой повторный допрос царевича. Он состоялся в процессе Петербургского розыска, который стал завершающим этапом по делу Алексея Петровича.

Главными фигурантами розыска были царевич и его любовница Ефросинья. Ценную информацию о поведении и мыслях царевича в бегах предоставила Тайной канцелярии именно она [11]. Ефросинья сообщила, что царевич вел активную переписку с Россией, «архиереям и сенаторям», так как видел в них поддержку и помощь в противостоянии отцу: «Хотя де батюшка и делает, что хочет, только как еще Сенаты похотят; и надежду имел на сена-торей», а также с другими государствами «приходили немецкие письма». Помощь в осуществлении побега оказали «четверо: Кикин, Афанасьев, Дубровский да царевна Мария Алексеевна». Также из слов Ефросиньи мы понимаем, что царевич не был готов отказаться от наследства: «когда он будет государем, и тогда будет жить в Москве», и собирался изменить направления внешней и внутренней политики: «а Питербурх оставит простой город; также и корабли оставит и держать их не будет; а и войска де станет держать только для обороны; а войны ни с кем иметь не хотел». Ответы Ефросиньи существенны и сообщают исключительные сведения. Показания заканчиваются словами, что они написаны собственноручно Ефросиньей.

Но это заявление вызывает сомнения: малограмотная любовница не могла так четко и грамотно изложить все, что она знала. Отсюда появляется догадка, что ей кто-то помог сочинять показания, а именно граф П. Свидетельские показания Ефросиньи подтвердили предположения Петра I о виновности сына. Алексей Петрович нарушил данное слово отцу «утайкою наиважнейших дел». Поэтому он видит необходи- социУМ мость судить царевича. Но, несмотря на то что во власти царя было вынести приговор сыну: «довольно власти над оным по божественным и гражданским правам имею, а особливо по правам российским», он решает отдать дело суду [12]. Существовало несколько причин такого решения: во-первых, Петр I желал справедливого и непредвзятого суда, что не мог осуществить отец по отношению к сыну, «ибо натурально есть, что люди в своих делах меньше видят, нежели другие вих».

Во-вторых, была необходимость убедить европейские страны и иностранные дворы в том, что судьбу любого подданного может решить царь, но судьбу сына должен решить представительный суд [13]. Представительный суд состоял из духовенства и Верховного суда. Верховный суд представляли министры, сенаторы, военные и гражданские чины в количестве 127 человек. В результате духовенство вынесло обвинительный вердикт: «Аще кто зло-речит отцу своему или матери своей, смертию да умрет». Верховный суд, прежде чем вынести решение, посчитал необходимым задать три вопроса царевичу. Необходимо было назвать имена сообщивших о бунте и возмущении и убийственном умысле против царя, а также с какой целью царевич говорил Афанасьеву «о надежде на чернь» и когда намеревался осуществить задуманное. Для получения ответов Алексей был подвергнут пыткам.

Кроме того, Петром I были составлены вопросы для Алексея Петровича с целью детального изучения мотивов и действий побега за границу. О монашестве. Царь посчитал обманом слова царевича о монашестве и просил его назвать своих подстрекателей в этом деле. О болезни Петра I. Когда болел царь, предлагал ли кто помочь царевичу занять престол в случае смерти отца. О побеге. Как давно царевич задумал бежать и кто подстрекал его на это.

О переписке. Вел ли переписку о делах государственных. О попе. О письме. Алексей Петрович утверждал, что его принудили «цесарцы» письма писать. Царь просил сообщить об этих лицах. Последним пунктом царевич должен был раскрыть другие обстоятельства дела.

На первый вопрос, с кем советовался царевич Алексей Петрович, давая ответ на письма отца и соглашаясь отправиться в монастырь, царевич дал ответ, что, получив первое письмо, советовался по отдельности с Александром Кикиным и Никифором Вяземским7, и оба дали одинаковый совет - отречься от наследства, так как посчитали, что царевич не сможет справиться с государственными делами и управлением страной. Кроме Кикина и Вяземского, царевич советовался с князем В. Долгоруким8 и Ф. Обоих он просил ходатайствовать перед отцом, чтобы тот дал разрешение постричься. Царевич согласился с советами своих приближенных и отправил два письма: одно духовнику Якову Игнатьеву, другое Ивану Кикину, брату Александра Кикина, «что по принуждению иду в монастырь». Оба также получили от царевича деньги, которые должны были после пострижения передать его любовнице Евфросинье. Последнюю царевич всячески выгораживал.

Он особо подчеркнул, что ни Евфросинья, ни другие из его окружения ничего не знали о его намерениях «и чтоб тайно жить». На второй вопрос, «не было ли каких слов» во время тяжелой болезни отца, сын решительно заявил, что никаких слов он не слыхал. Самый важный вопрос касался замысла побега: как давно царевич задумал бежать и с кем советовался об этом? Отвечая на этот вопрос, Алексей сообщил, что побег с Ки-киным обсуждался несколько раз в разное время, так как царевич желал «прожить, отдаляясь от всего, в покое». Кроме Кикина, по словам царевича, о побеге знал его камердинер Иван Большой Афанасьев. Царевич точно не сообщил ему, куда и когда планирует бежать, «к цесарю или в республику которую, Венецкую или Швейцарскую». Отвечая на четвертый вопрос - о переписке с кем-либо в России, царевич признал, что получал известия о том, что происходит на родине, только от вице-канцлера Шёнборна.

Интересовал царя «поп-гречанин», будто бы бывший у царевича. Но здесь Алексей был чист: «Поп греческий никакой нигде ни для чего. Отвечая на шестой вопрос - о собственных письмах в Россию, адресованных Сенату и духовным лицам, царевич пытался переложить вину за их появление на секретаря графа Шёнборна Кейля, который якобы принуждал написать их под тем предлогом, что «есть ведомости, что ты умер, иные есть - будто пойман и сослан в Сибирь; того ради пиши, а будет де не станешь писать, мы держать не станем». По седьмому пункту царевич должен был припомнить «все, что по сему делу касается».

Тайное дело царевича Алексея

Дело царевича Алексея Петрович Романова презентация Затем Алексей принял другой план: рассчитывая на поддержку императора Карла VI (Алексей был женат на сестре императрицы), он бежал в 1717 г. в Вену, но в следующем году по настоянию Петра I был доставлен в Россию.
Царевич Алексей - экспертиза нужна и мертвым, и живым.Что если он выжил?: olegdushin — LiveJournal В статье рассматривается дело царевича Алексея, его причины, роль Петра I в процессе, судебный процесс и приговор, а также последствия этого ие.
Процесс. Суд над царевичем Алексеем Петровичем: klio_2014 — LiveJournal А царевич Алексей никакой доблести не проявлял, был вовсе недостойным звания мужчины», — отметил в беседе с RT доктор исторических наук, специалист по истории России периода правления Петра Великого Павел Кротов.
«Для следствия больше нет тайн» / Царевич Алексей Петрович (1690 — 1718) — это старший сын Петра I и наследник престола.
Процесс. Суд над царевичем Алексеем Петровичем: klio_2014 — LiveJournal Затем Алексей принял другой план: рассчитывая на поддержку императора Карла Шестого, он бежал в 1717 году в Вену, но в следующем году по настоянию Петра Первого был доставлен в Россию. Началось следствие, вскрывшее замыслы царевича и его сообщников.

Бунт царевича

Тёмное дело царевича Алексея Дело царевича Алексея при Петре 1 таблица. вызвано резким ростом налогов и повинностей усиление произвола местных властей и офицеров гарнизона снижением денежного и хлебного. жалования солдатам. итог под влиянием Восстания Пётр приказал приостановить взимание.
Уголовное дело цесаревича Алексея Дело царевича Алексея Петровича как пример борьбы Петра I с представителями старомосковской аристократии. следствие по делу царевича алексея.
За что убили царевича Алексея? Что касается последствий «дела о царевиче Алексее», то большинство историков сходятся на том, что результатом стала невозможность возвращения к допетровской Руси, и смерть царевича спасла петровские преобразования.
Угличское дело - убийство царевича Дмитрия Следствием «дела царевича Алексея» стал указ от 1722 года о престоле наследия.
Дело царевича Алексея - История России Дело царевича Алексея долгое время рассматривалось в одной плоскости — в качестве аргумента спора между сторонниками западноевропейского и самобытного путей развития России, продолжающегося уже около двух столетий.

Тайное дело царевича Алексея

Процесс дискредитации царевича Алексея энергично продолжался в мемуарах европейцев и после его гибели. Дело царевича Алексея было закрыто 26 июня 1718 г. По официальной версии смерть отрекшегося наследника наступила вследствие удара. Допрос царевича Алексея Допрос царевича Алексея Прямым следствием "дела царевича Алексея" стал указ 1722 г. Вопрос о наследовании престола юридически не был решен. «Розыск» по делу царевича Алексея был начат еще 3 февраля 1718 г., сразу после того, как он был доставлен в Москву в сопровождении П.А. Толстого, и состоялось его первое свидание с отцом. Процесс дискредитации царевича Алексея энергично продолжался в мемуарах европейцев и после его гибели. На примере дела наследника престола авторы приходят к выводу об изменениях в правовой системе страны и процессуальном праве, в частности в рассмотрении следственных дел, обращают внимание на устаревшую мифологизированную точку зрения на царевича Алексея.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий