Отзывы читателей о книге Золотой Теленок (полная версия), автор: Евгений Петров.
Комментарии.
- Комментарии. Том 2. Золотой теленок. Евгений Петров, Илья Ильф.
- Часть первая. Экипаж Антилопы
- Краткое содержание
- «Золотой Теленок» Илья Ильф, Евгений Петров: рецензии на книгу
- Характеристики
И. ИЛЬФ и Е. ПЕТРОВ «ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕНОК». Аудиокнига. читает Александр Клюквин
В 1929–1930 гг. Ильф и Петров написали «Золотого теленка». Ильф и Петров напечатали его в журнале «30 дней», он стал хитом, его переплетали. 1931. Источник: Ильф И. А., Петров Е. П. Двенадцать стульев; Золотой телёнок. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Золотой теленок от автора Илья Ильф, Евгений Петров (ISBN: 978-5-17-134927-1) по низкой цене.
Золотой телёнок И. Ильф и Е. Петров
По мнению литературоведа Якова Лурье, причиной стали отзывы некоторых рецензентов во главе с Анатолием Луначарским, который в 1931 году написал предисловие к американскому изданию книги. Вероятно, из-за слов об Остапе Бендере, который, по мнению первого наркома просвещения, «вырос в их руках постепенно в слишком большую величину. Авторы дали очень ловкому плуту вращаться в нереальном мире, где только обыватели без строителей. В жизни этого нет!
Кстати, Анатолий Владимирович в своей статье дал и весьма положительную оценку новому роману Ильфа и Петрова, признав его значение для общества, назвав произведением, «в котором много жизненной правды и который ставит серьезные жизненные проблемы и является шагом вперед по сравнению с «Двенадцатью стульями», уже приобретшими мировой интерес». Друзья писателей вспоминают: «Петров ходил мрачный и жаловался, что «великого комбинатора» не понимают, что они не намеревались его поэтизировать». Как всегда, помог Максим Горький, выразивший свое несогласие с цензорами и решивший вопрос на самом высоком уровне.
Роман сразу же приняли к изданию! Более пятнадцати лет «Золотой теленок» большими тиражами печатался в ведущих издательствах Советского Союза к великой радости читателей всех возрастов. Но в 1949 году началась массированная идеологическая кампания: выпуск сочинений Ильфа и Петрова признали грубой политической ошибкой, в «Литературной газете» запестрели заголовками статьи, разоблачающие клеветнический характер романов.
Пострадали и редакторы «Золотого теленка», их обвинили в том, что они не сопроводили издание критическими комментариями и без всяких оговорок назвали романы соавторов «любимыми произведениями» читателей СССР… И вот прошло уже 90 лет со дня появления на свет «Золотого теленка», которое только подтвердило нам одну, вроде бы совершенно очевидную истину: роман будут читать всегда, даже спустя столетия эта «энциклопедия русской жизни» периода 20-х — 30-х годов XX века будет востребована читателями.
Фото Елеазара Лангмана Одним из первых декретов Совета народных комиссаров от 27 октября 9 ноября 1917 года, был Декрет о печати, который объявил вне закона «буржуазную прессу». Тем самым вводя новую — большевистскую цензуру. Через год с оппозиционными изданиями было покончено. Одновременно были закрыты все частные издательства. Над литературой был установлен тотальный контроль — 6 июня 1922 года был создан Главлит Главное управление по делам литературы и издательств , которому и доверили следить за словом — разрешать полезное режиму, запрещать вредное. Причем что полезно, что вредно — менялось с линией партии.
В конце 1920-х — начале 1930-х годов Главлит дал разрешение на публикацию романов Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», в конце 1940-х книги были объявлены «клеветой на советское общество» и на них был наложен запрет. Одесский «лорд» После Гражданской войны бывший статистик Илья Файнзильберг, впервые узнавший страх смерти в боях с Деникиным, в мирной жизни, когда страх улегся, устроился бухгалтером в одну из многочисленных одесских контор и начал считать чужие деньги. Но занятие показалось скучным, он его бросил и ушел в журналистику. Вскоре, почувствовав в себе поэтический дар, короткие заметки забросил и стал сочинять стихи. Когда понял, что, кроме литературы, другого пути нет, пришел с ними в «Коллектив поэтов», в котором уже состояли Багрицкий, Кирсанов вскоре станут известными поэтами , Олеша, Катаев вскоре станут замечательными прозаиками. Нина Гернет она станет драматургом , вспоминала: «…худой, высокий Ильф обыкновенно садился на низкий подоконник, за спинами всех. Когда он работал журналистом, то часто подписывался «Илья Ф.
При своем возникновении оно всех рассмешило. И самого Ильфа…» Так или иначе, но псевдоним получился коротким, звучным, запоминающимся. С ним и вошел в советскую литературу. Одесский «пинкертон» Евгений Катаев, прежде чем стать Евгением Петровым, успел походить в «заговорщиках» его и старшего брата Валентина в начале 1920-х арестуют за «участие в антисоветском заговоре», но обоим повезло — выручит знакомый чекист Яков Бельский. Старший вскоре переберется в Москву и станет известным писателем, младший, скрыв свое пребывание в тюрьме, исполнит свою мечту с детства зачитывался книжками о Нате Пинкертоне — сумеет устроиться не куда-нибудь, а в знаменитый одесский УГРО и начнет ловить бандитов, наводивших страх на родной город. Работал на совесть, ликвидировал банду конокрада Орлова, прочую уголовную шпану и через некоторое время считался уже одним из лучших оперативников в Одессе. Когда уйдет в литературу, чтобы не быть тенью старшего брата, честолюбивый младший начнет подписывать все, что выходило из-под его пера, псевдонимом «Евгений Петров».
Виктор Ардов, хорошо знавший братьев, вспоминал: «…по щепетильности своей Евгений Петрович полагал нужным уступить свою настоящую фамилию старшему брату, В. Катаеву, который в то время «завоевывал» Москву смелой поступью многообразного и сочного дарования». Место встречи И Ильф, и Петров приедут покорять Москву в 1923 году. Пути земляков пересекутся в газете «Гудок». Газета приобрела фантастическую по тем временам популярность не потому, что публиковала статьи о героических железнодорожниках и железнодорожном транспорте, а своей 4-й — сатирической — полосой, на которой публиковались материалы в самых разных жанрах — от стихотворного фельетона до саркастической заметки на злобу дня. Читатели, как было принято в ту пору, мешками слали письма о замеченных недостатках этого самого транспорта и безобразиях на железных дорогах, журналисты-писатели которым вскоре было суждено стать украшением советской литературы Олеша, Паустовский и все тот же Валентин Катаев обрабатывали письма и на их основе высмеивали отдельные недостатки.
Куда автомобиль мог везти Остапа? Ну конечно, в Одессу — город, откуда родом были и Ильф, и Петров они оба провели там детство и молодость, но познакомились только взрослыми людьми в Москве.
Одесса в качестве основного места действия фигурировала во всех черновиках «Золотого теленка», и лишь в последнем варианте авторы везде поставили прозрачный псевдоним «Черноморск». Так Одессу называл еще Шолом-Алейхем в своих очерках «Типы «Малой биржи», опубликованных в 1892 году. Например, старичков в «пикейных жилетах» Ильф и Петров прямо позаимствовали из реальности. Это были бывшие биржевики и негоцианты, при советской власти оказавшиеся не у дел. Они действительно носили жилеты из ткани пике, чесучовые костюмы и соломенные канотье; одесситы в просторечии почему-то называли их «лепетутниками». Ильф писал в 1929 году в очерке «Путешествие в Одессу»: «Никакая книга не даст полного представления о так называемом «Острове погибших кораблей». Весь день здесь прогуливаются люди почтенной наружности в твердых соломенных шляпах, чудом сохранившихся люстриновых пиджаках и когда-то белых пикейных жилетах. Это бывшие деятели, обломки известных в свое время финансовых фамилий.
Теперь белый цвет акаций осыпается на зазубренные временем поля их соломенных шляп, на обветшавший люстрин пиджаков, на жилеты, сильно потемневшие за последнее десятилетие. Это погибшие корабли некогда гордой коммерции. Время свое они всецело посвящают высокой политике, международной и внутренней. Им известны такие детали советско-германских отношений, которые не снились даже Литвинову». Кстати, этих одесских «пикейных жилетов» можно увидеть в фильме «Мисс Менд», который вышел в 1926 году и стал тогда настоящим блокбастером: они были приглашены на роли преуспевающих американцев. В книге Ильфа и Петрова много моментов, которые современному читателю понятны не до конца. Спутник читателя» — там подробно комментируются и «Двенадцать стульев», и «Золотой теленок». Например, «дети лейтенанта Шмидта» не случайно появляются на страницах книги, действие которой разворачивается в 1930-м.
Именно тогда широко отмечали 25-летие революции 1905 года, и фамилия Петра Петровича Шмидта, который руководил восстанием на крейсере «Очаков» и был потом за это расстрелян, звучала особенно актуально. Впрочем, в 20-е годы множество проходимцев действительно выдавали себя за родственников видных революционеров и коммунистов — есть истории о «брате Луначарского» или «сыне Чичерина». В 1917 году любовница лейтенанта Шмидта настоящая Зинаида Ризберг обратилась к Дзержинскому и вытребовала у него персональную пенсию как «любимая женщина героя революции»; потом она написала о Петре Шмидте книгу, выступала с воспоминаниями о нем на вечерах — в общем, практически превратила статус «подруги героя» в профессию. Кстати, у лейтенанта Шмидта действительно был сын, его звали Евгений, в 1905 году ему было 17 лет, и он участвовал в восстании рядом с отцом. А во время Гражданской войны сражался на стороне белых, и в конце концов эмигрировал сначала в Турцию, потом в Чехословакию, а затем во Францию. Наличие сына у Петра Шмидта советские биографы не скрывали, а вот то, что с ним случилось после революции, не афишировали. Поэтому выдавать себя за отпрыска лейтенанта жуликам было необыкновенно удобно. Петр Шмидт, революционер 2.
А почему учреждение, в котором служит Корейко, называется «Геркулес»? Потому что по уставу его деятельность заключается «в различных торговых операциях в области лесо- и пиломатериалов». Его название — пародия на названия многочисленных лесозаготовительных контор той поры: «Экспортлес», «Центролес», «Северолес», «Кареллес». Последний отчасти послужил прототипом «Геркулеса»: он находился в Москве, но тоже в помещении бывшей гостиницы. Как пишет Щеглов, «Предприимчивые сотрудники «Кареллеса» развернули там бурные махинации в общесоюзном масштабе, кладя сотни тысяч рублей в свой собственный карман. Гостиничные номера служили им местом «роскошной жизни», которую покрывал подкупленный аферистами консультант Наркомфина. В конечном счете, коррумпированные кареллесовцы были разоблачены и отданы под суд». Автопробеги в конце 20-х приняли массовый характер.
У них было две главные цели: агитационная работа среди населения оно смотрело на новенькие импортные автомобили как на диво и проверка прочности иностранных машин выдержат ли они путешествие по российским дорогам, находившимся тогда в чудовищном состоянии? В газетах публиковали отчеты об автопробегах, перечисляя марки участвовавших в них машин «паккард», «агеа», «адлер», «аде», «рено», «пирс-арроу», «мерседес», «линкольн», «фиат», «татра» и так далее. А знаменитая фраза «Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения» пародирует популярный лозунг той поры, висевший в парикмахерских: «Одеколон — не роскошь, а гигиена». Он был так же привычен, как для нас — въевшиеся в память фразы из рекламных роликов. Некоторые автопробеги начинались даже на Красной площади, 1925 год. Фото: Globallookpress 4. В одном месте Ильф и Петров замечают: «Будь на месте Остапа какой-нибудь крестьянский писатель-середнячок из группы «Стальное вымя», не удержался бы он, вышел бы из машины, сел бы в траву и тут же на месте начал бы писать на листах походного блокнота новую повесть, начинающуюся словами: «Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку.
Весь этот путь сопровождается интересными и забавными событиями, через которые показаны реалии советской жизни в начале 30-х гг. С помощью образов героев, курьёзных случаев и острых замечаний писатели показывают недостатки людей, общественных устоев того времени. Произведение было воспринято неоднозначно, некоторые критики были недовольны карикатурой на интеллигенцию, кому-то не понравилось то, что жулик и махинатор получился слишком обаятельным героем. Сейчас споры поутихли, и читатели имеют возможность не только увидеть жизнь советских людей, но и насладиться захватывающими приключениями талантливого жулика. Многие фразы из романа стали афоризмами, которые теперь можно услышать буквально на каждом шагу.
Аудиокниги слушать онлайн
Обложка сбоку Золотой теленок Илья Ильф, Евгений Петров. Роман «Золотой теленок» публикуется в том виде, в котором его создали соавторы Илья Ильф и Евгений Петров. Скачайте бесплатно электронную книгу (e-book) Ильфа и Петрова «Золотой телёнок» на компьютер или телефон (айфон или андройд) без регистрации и читайте офлайн. полная версия в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Ильф и Петров всегда открыта к прочтению онлайн. А так же у нас на сайте вам не составит труда скачать книгу Золотой теленок Ильф и Петров в формате Fb2, MOBI, EPUB.
Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой телёнок» — цитаты из книги
продолжение романа Двенадцать стульев. настоящие 'Двенадцать стульев' и 'Золотой теленок' Ильфа и Петрова. Золотой теленок авторы Илья Ильф, Евгений Петров читает Кирилл Петров. 08 $t Комментарии к роману "Золотой теленок" / Ю. К. Щеглов. 5. «Золотой теленок» — великолепный роман И. Ильфа и Е. Петрова, одна из тех книг, которая будет актуальна во все времена.
настоящие 'Двенадцать стульев' и 'Золотой теленок' Ильфа и Петрова. «Золотой телёнок», завершённый в 1931 году. «Золотой теленок» Ильфа и Петрова стал продолжением культовых «12 стульев» – Самые лучшие и интересные новости по теме: Ильф и Петров, Остап Бендер, СССР на развлекательном портале Большинство читателей рассказов Зощенко или романов "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" Ильфа и Петрова не обращает внимания на привязку ко времени. Продолжение романа "Двенадцать стульев" о приключениях Остапа Бендера. сатирический роман советских писателей Ильфа и Петрова, опубликованный в 1931 году.
Роман "Золотой теленок": краткое содержание, главные герои, цитаты и отзывы
У меня лично есть 400 сравнительно честных способов отъема. Но не в способах дело. Дело в том, что сейчас нет богатых людей. И в этом ужас моего положения. Иной набросился бы, конечно, на какое-нибудь беззащитное госучреждение, но это не в моих правилах. Вам известно мое уважение к Уголовному кодексу. Нет расчета грабить коллектив. Дайте мне индивида побогаче. Но его нет, этого индивидуума». Цитата из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок» «Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями», — с традиционной иронией заметили авторы.
Читатель узнает, что начинался роман совсем не так, как мы привыкли читать. И заканчивался тоже совсем не так. В приложении к издании будет помещена иная версия заключительной части.
Там он еще является хозяином улиц, беззаботно бродит по мостовой и пересекает ее самым замысловатым образом в любом направлении. Гражданин в фуражке с белым верхом, какую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье, несомненно принадлежал к большей и лучшей части человечества. Он двигался по улицам города Арбатова пешком, со снисходительным любопытством озираясь по сторонам. В руке он держал небольшой акушерский саквояж. Город, видимо, ничем не поразил пешехода в артистической фуражке. Он увидел десятка полтора голубых, резедовых и бело-розовых звонниц; бросилось ему в глаза облезлое американское золото церковных куполов.
Флаг трещал над официальным зданием. У белых башенных ворот провинциального кремля две суровые старухи разговаривали по-французски, жаловались на советскую власть и вспоминали любимых дочерей. Из церковного подвала несло холодом, бил оттуда кислый винный запах. Там, как видно, хранился картофель. Пройдя под фанерной аркой со свежим известковым лозунгом: «Привет 5-й окружной конференции женщин и девушек», он очутился у начала длинной аллеи, именовавшейся Бульваром Молодых Дарований. Почти на всех скамьях Бульвара Молодых Дарований сидели одинокие девицы с раскрытыми книжками в руках. Дырявые тени падали на страницы книг, на голые локти, на трогательные челки.
Дуня связывала вещи в узлы, а остальные коечники разбрелись кочевать по знакомим. Днем все следили друг за другом и по частям выносили имущество из дома. Все было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть. И действительно, в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов. Последним из дома, который уже наполнился самоварным дымом с прожилками огня, выскочил Лоханкин, прикрываясь белым одеялом. Он изо всех сил кричал: "Пожар! Все жильцы "Вороньей слободки" были в сборе. Пьяный Пряхин сидел на своем сундуке с коваными углами. Он бессмысленно глядел на мерцающие окна, приговаривая: "Как пожелаем, так и сделаем". Гигиенишвили брезгливо нюхал свои руки, которые отдавали керосином, и каждый раз после этого вытирал их о штаны. Огненная пружина вырвалась из форточки и, роняя искры, развернулась под деревянным карнизом. Лопнуло и со звоном вывалилось первое стекло. Ничья бабушка страшно завыла. А при советской сгорел. Такой печальный факт, граждане. Женская часть "Вороньей слободки" сплотилась в одну кучу и не сводила глаз с огня. Орудийное пламя вырывалось уже из всех окон. Иногда огонь исчезал, и тогда потемневший дом, казалось, отскакивал назад, как пушечное тело после выстрела. И снова красно-желтое облако выносилось наружу, парадно освещая Лимонный переулок. Стало горячо. Возле дома уже невозможно было стоять, и общество перекочевало на противоположный тротуар. Один лишь Никита Пряхин дремал на сундучке посреди мостовой. Вдруг он вскочил, босой и страшный. Он боком побежал прочь от огня, врезался в толпу и, выкликая непонятные слова, стал показывать рукой на горящий дом. В толпе возник переполох. Никиту окружили. Он отпихивался руками и рвался к дому. По его лицу катились огненные слезы. Он ударил по голове Гигиенишвили, который преграждал ему дорогу, и бросился во двор. Через минуту он выбежал оттуда, неся лестницу. Душа горит. Он лягался ногами и лез вверх, к дымящемуся окну второго этажа. Что ж, пропадать ей, православные граждане? С неожиданным проворством Пряхин ухватился за оконный слив и мигом исчез, втянутый внутрь воздушным насосом. Последние слова его были: "Как пожелаем, так и сделаем". В переулке наступила тишина, прерванная колоколом и трубными сигналами пожарного обоза. Во двор вбежали топорники в негнущихся брезентовых костюмах с широкими синими поясами. Через минуту после того как Никита Пряхин совершил единственный за всю жизнь героический поступок, от дома отделилось и грохнуло оземь горящее бревно. Крыша, треща, разошлась и упала внутрь дома. К небу поднялся сияющий столб, словно бы из дома выпустили ядро на луну. Так погибла квартира номер три, известная больше под названием "Вороньей слободки". Внезапно в переулке послышался звон копыт. В блеске пожара промчался на извозчике инженер Талмудовский. На коленях у него лежал заклеенный ярлыками чемодан. Подскакивая на сиденье, инженер наклонялся к извозчику и кричал: - Ноги моей здесь не будет при таком окладе жалованья! Пошел скорей! И тотчас же его жирная, освещенная огнями и пожарными факелами спина скрылась за поворотом. Глава XXII Командовать парадом буду я - Я умираю от скуки, - сказал Остап, - мы с вами беседуем только два часа, а вы уже надоели мне так, будто я знал вас всю жизнь. С таким строптивым характером хорошо быть миллионером в Америке. У нас миллионер должен быть более покладистым. Я вас не пощажу, если вы будете меня обижать. Янычары не знают жалости ни к женщинам, ни к детям, ни к подпольным советским миллионерам. Могут уволить без выходного пособия. Все-таки двухнедельный оклад - двадцать три рубля! При вашей экономии можно прожить полгода. Оставьте меня в покое. Вам, конечно, небезопасно показать свои миллионы. Однако вы чересчур стараетесь. Вы подумали над тем, что с вами произойдет, если вы, наконец, сможете тратить деньги? Воздержание - вещь опасная! Знакомая мне учительница французского языка Эрнестина Иосифовна Пуанкаре никогда в жизни не пила вина. И что же! На одной вечеринке ее угостили рюмкой коньяку. Это ей так понравилось, что она выпила целую бутылку и тут же, за ужином, сошла с ума. И на свете стало меньше одной учительницей французского языка. То же может произойти и с вами. Он добился любви. И я добиваюсь любви. Я хочу, чтобы вы, гражданин Корейко, меня полюбили и в знак своего расположения выдали мне один миллион рублей. С этими словами Остап поднялся с места. Теперь собеседники стояли друг против друга. У Корейко было штурмовое лицо, в глазах мелькали белые барашки. Великий комбинатор сердечно улыбался, показывая белые кукурузные зубы. Враги подошли близко к настольной лампочке, и на стену легли их исполинские тени. Ну, и убирайтесь! Я на вас буду жаловаться. Так надо, как любил выражаться мой друг Васисуалий Лоханкин, именно в этом сермяжная правда. Вот она! Великий комбинатор положил на стол папку и, медленно развязывая ее ботиночные тесемки, продолжал: - Только давайте условимся. Никаких эксцессов! Вы не должны меня душить, не должны выбрасываться из окна и, самое главное, не умирайте от удара. Если вы вздумаете тут же скоропостижно скончаться, то поставите меня этим в глупое положение. Погибнет плод длительного добросовестного труда. В общем, давайте потолкуем. Уже не секрет, что вы меня не любите. Поэтому я не стану вздыхать напрасно, не стану хватать вас за талию. Считайте серенаду законченной. Утихли балалайки, гусли и позолоченные арфы. Я "пришел к вам как юридическое лицо к юридическому лицу. Вот пачка весом в три-четыре кило. Она продается и стоят миллион рублей, тот самый миллион, который вы из жадности не хотите мне подарить. Корейко склонился над столом и прочел на папке: "Дело Александра Ивановича Корейко. Начато 25 июня 1930 г. Окончено 10 августа 1930 г. То вы приходили ко мне с какими-то деньгами, теперь дело выдумали. Просто смешно. За кило замечательнейших сведений из области подземной коммерции беру всего по триста тысяч. Первая ваша жизнь всем известна. От десяти до четырех вы за советскую власть. Но вот о вашей второй жизни, от четырех до десяти, знаю я один. Вы учли ситуацию? Корейко не ответил. Тень лежала в ефрейторских складках его лица. Вы соображаете очень туго, совсем как парнокопытное млекопитающее. Это я говорю вам как специалист по рогам и копытам. Итак, еще раз. У вас, по моим сведениям, миллионов семь-восемь. Папка продается за миллион. Если вы ее не купите, я сейчас же отнесу ее в другое место. Там мне за нее ничего не дадут, ни копейки. Но вы погибнете. Это я говорю вам как юридическое лицо юридическому лицу. Я останусь таким же бедным поэтом и многоженцем, каким был, но до самой смерти меня будет тешить мысль, что я избавил общественность от великого сквалыжника. В свое время вы были извещены об этом по телеграфу. Так вот, парад наступил, и я, как вы можете заметить, им командую. Александр Иванович взглянул на первую страницу дела и, увидев наклеенную на ней собственную фотографию, неприятно улыбнулся и сказал: - Что-то не пойму, чего вы от меня хотите? Посмотреть разве из любопытства. Господа присяжные заседатели, Александр Иванович Корейко родился... Впрочем, счастливое детство можно опустить. В то голубенькое время Саша еще не занимался коммерческим грабежом. Дальше идет розоватое отрочество. Пропустим еще страницу. А вот и юность, начало жизни. Здесь уже можно остановиться. Из любопытства. Страница шестая дела... Остап перевернул страницу шестую и огласил содержание страниц седьмой, восьмой и далее, по двенадцатую включительно. Все эти факты, господа присяжные заседатели, интересуют нас с точки зрения чистого любопытства. Остап говорил в скверной манере дореволюционного присяжного поверенного, который, ухватившись за какое-нибудь словечко, уже не выпускает его из зубов и тащит за собой в течение всех десяти дней большого процесса. Лицо Александра Ивановича сохраняло нейтральность, но его руки бесцельно шарили по столу, как у слепого. Конечно, из любопытства. Какой доход могут принести человеку две обыкновенные бочки, наполненные водопроводной водой? Двадцать рублей? Три рубля? Восемь копеек? Нет, господа присяжные заседатели! Александру Ивановичу они принесли четыреста тысяч золотых рублей ноль ноль копеек. Правда, бочки эти носили выразительное название: "Промысловая артель химических продуктов "Реванш". Однако пойдем дальше. Страницы сорок вторая - пятьдесят третья. Место действия - маленькая доверчивая республика. Синее небо, верблюды, оазисы и пижоны в золотых тюбетейках. Мой подзащитный помогает строить электростанцию. Подчеркиваю - помогает. Посмотрите на его лицо, господа присяжные заседатели!.. Увлекшийся Остап повернулся к Александру Ивановичу и указал на него пальцем. Но эффектно описать рукой плавную дугу, как это делывали присяжные поверенные, ему не удалось. Подзащитный неожиданно захватил его руку на лету и молча стал ее выкручивать. В то же время г. С полминуты противники ломали друг друга, дрожа от напряжения. На Остапе расстегнулась рубашка, и в просвете мелькнула татуировка. Наполеон по-прежнему держал пивную кружку, но был так красен, словно бы успел основательно нализаться. Он сел на пол, кривясь от боли, причиненной ему потомком янычаров. Подзащитный пытался меня убить. Конечно, из детского любопытства. Он просто хотел узнать, что находится у меня внутри. Спешу это любопытство удовлетворить. Там внутри - благородное и очень здоровое сердце, отличные легкие и печень без признака камней. Прошу занести этот факт в протокол. А теперь - продолжим наши игры, как говорил редактор юмористического журнала, открывая очередное заседание и строго глядя на своих сотрудников. Игры чрезвычайно не понравились Александру Ивановичу. Командировка, из которой Остап вернулся, дыша вином и барашком, оставила в деле обширные следы. Тут была копия заочного приговора, снятые на кальку планы благотворительного комбината, выписки из "Счета прибылей и убытков", а также фотографии электрического ущелья и кинокоролей. Просто из любопытства отметим спекуляции валютой, мехами, камушками и прочими компактными предметами первой необходимости. И, наконец, остановимся на серии самовзрывающихся акционерных обществ под цветистыми нахально-кооперативными названиями: "Интенсивник", "Трудовой кедр", "Пилопомощь" и "Южный лесорубник". И всем этим вертел не господин Фунт, узник частного капитала, а мой друг подзащитный. При этом великий комбинатор снова указал рукой на Корейко и описал ею давно задуманную эффектную дугу. Затем Остап в напыщенных выражениях попросил у воображаемого суда разрешения задать подсудимому несколько вопросов и, подождав из приличия одну минуту, начал: - Не имел ли подсудимый каких-либо внеслужебных дел с геркулесовцем Берлагой? Не имел. А с геркулесовцем Скумбриевичем? Тоже нет. А с геркулесовцем Полыхаевым? Миллионер-конторщик молчал. Я устал и есть хочу. Скажите, Александр Иванович, нет ли у вас холодной котлеты за пазухой? Удивительная бедность, в особенности если принять во внимание величину суммы, которую вы при помощи Полыхаева выкачали из доброго "Геркулеса". Вот собственноручные объяснения Полыхаева, единственного геркулесовца, который знал, кто скрывается под видом сорокашестирублевого конторщика. Но ион по-настоящему не понимал, кто вы такой. Зато это знаю я. Да, господа присяжные заседатели, мой подзащитный грешен. Это доказано. Но я все-таки позволю себе просить о снисхождении, при том, однако, условии, что подзащитный купит у меня папку. Я кончил. К концу речи великого комбинатора Александр Иванович успокоился. Заложив руки в карманы легких брюк, он подошел к окну. Молодой день в трамвайных бубенцах уже шумел то городу. За полисадом шли осоавиахимовцы, держа винтовки вкривь и вкось, будто несли мотыги. По оцинкованному карнизу, стуча красными вербными лапками и поминутно срываясь, прогуливались голуби. Александр Иванович, приучивший себя к экономии, потушил настольную лампу и сказал: - Так это вы посылали мне дурацкие телеграммы? Разве плохо? И книга о миллионерах - тоже. А когда вы пришли в виде киевского надзирателя, я сразу понял, что вы мелкий жулик. К сожалению, я ошибся. Иначе черта с два вы бы меня нашли. И на старуху бывает проруха, как сказала польская красавица Инга Зайонц через месяц после свадьбы с другом моего детства Колей Остен-Бакеном. Почему вы украли у меня гири? Никаких гирь я не крал. И вообще вы наделали массу глупостей. У меня есть недочеты. Однако я с вами заболтался. Меня ждут мулаты. Прикажете получить деньги? Папка хорошая, слов нет, купить можно, но, подсчитывая мои доходы, вы совершенно упустили из виду расходы и прямые убытки. Миллион - это несуразная цифра. За вами приедут в чудной решетчатой карете. Я - свободный художник и холодный философ. Я их заработал, а вы... Я даже пострадал. После разговоров с Берлагой, Скумбриевичем и Полыхаевым я потерял веру в человечество. Разве это не стоит миллиона рублей, вера в человечество? Надо полагать, не в сберкассе? Но миллионер от машины отказался и заявил, что идти недалеко и что вообще не нужно лишней помпы. Он учтиво пропустил Бендера вперед и вышел, захватив со стола небольшой пакетик, завернутый в газетную бумагу. Спускаясь с лестницы, Остап напевал: "Под небом знойной Аргентины... С деньгами нужно расставаться легко, без стонов. Когда они повернули на улицу Меринга, над городом пронесся воющий звук сирены. Звук был длинный, волнистый и грустный. От такого звука в туманную ночь морякам становится как-то не по себе, хочется почему-то просить прибавки к жалованью по причине опасной службы. Сирена продолжала надрываться. К ней присоединились сухопутные гудки и другие сирены, более далекие и еще более грустные. Прохожие вдруг заторопились, будто бы их погнал ливень. При этом все ухмылялись и поглядывали на небо. Торговки семечками, жирные старухи, бежали, выпятив животы, и в их камышовых корзинках среди сыпучего товара подскакивали стеклянные стаканчики. Через улицу вкось промчался Адольф Николаевич Бомзе. Он благополучно успел проскочить в вертящуюся дверь "Геркулеса". Прогалопировал на разноцветных лошадках взвод конного резерва милиции. Промелькнул краснокрестный автомобиль. Улица внезапно очистилась. Остап заметил, что далеко впереди от бывшего кафе "Флорида" отделился табунчик пикейных жилетов. Размахивая газетами, канотье и панамскими шляпами, старики затрусили по мостовой. Но не успели они добраться до угла, как раздался оглушающий лопающийся пушечный выстрел, пикейные жилеты пригнули головы, остановились и сейчас же побежали обратно. Полы их чесучовых пиджаков раздувались. Поведение пикейных жилетов рассмешило Остапа. Пока он любовался их удивительными жестами и прыжками, Александр Иванович успел развернуть захваченный из дому пакет. Опереточные комики! Но Корейко не было. Вместо него на великого комбинатора смотрела потрясающая харя со стеклянными водолазными очами и резиновым хоботом, в конце которого болтался жестяной цилиндр цвета хаки. Остап так удивился, что даже подпрыгнул. Но в эту минуту набежала группа людей в таких же противогазах, и среди десятка одинаковых резиновых харь уже нельзя было найти Корейко. Придерживая свою папку, Остап сразу же стал смотреть на ноги чудовищ, но едва ему показалось, что он различил вдовьи брюки Александра Ивановича, как его взяли под руки и молодецкий голос сказал: - Товарищ! Вы отравлены! Видите, газовая бомба. На мостовой действительно лежал ящичек, из которого поспешно выбирался густой дым. Подозрительные брюки были уже далеко. В последний раз они сверкнули между двух потоков дыма и пропали. Остап молча и яростно выдирался. Его держали уже шесть масок. Не сердитесь, товарищ! Будьте сознательны!
Аудиокниги слушать онлайн
И заканчивался тоже совсем не так. В приложении к издании будет помещена иная версия заключительной части. А из предисловия, написанного Д. Фельдманом и М.
Гражданин в фуражке с белым верхом, какую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье, несомненно принадлежал к большей и лучшей части человечества. Он двигался по улицам города Арбатова пешком, со снисходительным любопытством озираясь по сторонам. В руке он держал небольшой акушерский саквояж.
Город, видимо, ничем не поразил пешехода в артистической фуражке. Он увидел десятка полтора голубых, резедовых и бело-розовых звонниц; бросилось ему в глаза облезлое американское золото церковных куполов. Флаг трещал над официальным зданием. У белых башенных ворот провинциального кремля две суровые старухи разговаривали по-французски, жаловались на советскую власть и вспоминали любимых дочерей. Из церковного подвала несло холодом, бил оттуда кислый винный запах. Там, как видно, хранился картофель.
Пройдя под фанерной аркой со свежим известковым лозунгом: «Привет 5-й окружной конференции женщин и девушек», он очутился у начала длинной аллеи, именовавшейся Бульваром Молодых Дарований.
Конечно, без этих героев скучно было бы читателю. Но Остап возится с ними, хотя в одиночку ему гораздо удобнее было бы справляться с поиском миллионов. Но Остап до того одинок, что рад хоть какому-то окружению? Или ему нужны восторженные почитатели его таланта? Или Остап порядочен настолько, что берет ответственность за нищих аферистов? Наверное, и одно и второе, и третье... А может быть и вовсе - четвертое. Вот не будь на попечении у него этих прохиндеев, стал бы Остап добиваться своей цели - гоняться за миллионами гражданина Корейко?
Думаю - нет. Да, очень интересный эпизод вплетают авторы потом - автор в повествование. Влюбленность Остапа. Легкий ветерок влюбленности, прогулка под луной, волшебная ночь, звезды, Зося Синицкая - прелестное создание. Может для нее тоже старается Остап? Влюбленность не входит в его планы. Только деньги. А потом, когда деньги появились, одиночество со страшной силой навалилось на нашего героя. Я его прекрасно понимала, когда он отказывался от денег, отправляя их по почте... Но нет!
Не так-то просто отказаться от блюдечка с голубой каёмочкой, от Рио! Он получил деньги, но не реализовал свою мечту. О Рио-Рио! А вместо этого - белый снег, пограничники, мордобой, умирающий от боли и унижения его-гения! Такого человека!!! Дальше он мне был не интересен. Обычный стареющий, придавленный к земле а как иначе может выглядеть человек, у которого отняли мечту? Но если оглянуться назад, если снова вспомнить мгновения, когда адреналин, подобно шампанскому, пьянил, заставлял совершать невозможное... Тихонько заезженой патефонной пластинкой звучит "Аргентинское танго". Уже не будет.
Самая лучшая часть жизни, пожалуй, уже прошла. В поисках сокровищ. Дело в том, что "12 стульев" - это моя любимая книга с детства, первый раз я ее прочитала в 10 лет, и это совершенно точно, так как на книге имеется запись об этом. Перечитывала "12 стульев" я неоднократно, и вместе с взрослением открывала для себя то, что в 10 лет было не совсем понятно. Действительно, книга легкая, приключенческая и юморная. Но, вернемся к нашему Теленку. Его я пыталась читать тоже еще в детстве: ничегошеньки не поняла и не заинтересовалась, поэтому, даже повзрослев, не особо хотела читать его, но думала, что когда-нибудь все-таки надо.
Ильф и Петров кроме этих двух книг ничего сильного и не написали. Что сильного после или до «Горе от ума» написал Александр Грибоедов? А Маргарет Митчелл? Джером Сэлинджер? Харпер Ли? Подобное сплошь и рядом в мировой литературе. Авторов одной знаменитой книги очень много. И это не умоляет их талант. Писать в тандеме труднее, так как это всегда замедляет любой процесс. Совершенно нелепое утверждение! Анн и Серж Голон пример прекрасного совместного творчества, когда возникает эффект синергии усиливание эффектом взаимодействия. Соавторы зажигаются друг от друга, подстёгивают творчество и на выходе получается не просто сумма двух творческих единиц, а многократное возрастание. При этом у каждой пары соавторов были своя методика написания — по главе или по очереди, или совместно работая над каждой фразой. Любопытно, что и братья Стругацкие когда работали порознь — Борис под псевдонимом С. Витицкий, а Аркадий — С. Ярославцев, — не создали книг вровень со своими, ставшими культовыми работами. Отсутствует рукопись, черновики, планы, намётки, варианты романа. Потеря рукописей и черновиков очень частое, и, увы, печальное событие в литературе. Понадобилось несколько столетий, чтобы найти рукописи Шекспира и Шолохова.