спектакль о любви. Процитирую Жюльена из спектакля театра им. Моссовета "Не будите мадам" (не ручаюсь за дословность): "Да, я националист, раз хочу, чтобы на французской сцене ставили спектакли на французском языке". продажа билетов, с выбором мест и цен. В 2013 году московский театр им. Пушкина удивил и привел в восторг театралов столицы новой трактовкой брехтовского «Доброго человека».
Спектакль Добрый человек из Сезуана
Постановку я посмотрел в конце 2013 года, когда с ней московский театр Пушкина приезжал на Международный Рождественский фестиваль искусств, и увидеть его мне буквально повезло — билеты стоимостью выше средней были разобраны, но подруга–журналистка была причастна к. Главные новости региона. «Добрый человек из Сезуана» современным языком иллюстрирует вторую заповедь: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Валентина 07 октября 2019 "Добрый человек из Сезуана" в театре Пушкина, Бутусов по Брехту и Урсуляк. Эмоциональная, страстная история об эксплуатации человека человеком играется под чудесную музыку Пауля Дессау в живом исполнении.
Спектакль «Добрый человек из Сезуана» в Театре Пушкина
Московский драматический Театр им.А.С. Пушкина Добрый человек из Сезуана. Павел Руднев о «Добром человеке из Сезуана» в Театре имени Пушкина. Актриса Александра Урсуляк (в центре) в сцене из спектакля "Добрый человек из Сезуана" по пьесе Бертольда Брехта в постановке режиссера Юрия Бутусова в Московском драматическом театре имени А.С. Пушкина. В московском Театре им. Пушкина Юрий Бутусов поставил "Доброго человека из Сезуана" Бертольда Брехта.
Купить билеты на спектакль "Добрый человек из Сезуана"
Интересно придумана роль Александра Матросова, сыгравшего продавца воды Ванга убогим калекой с ДЦП — и правда, кто ж еще может встретить на улице богов, как не юродивый. Но, конечно, главный нерв и мотор этой постановки — Александра Урсуляк. Красивая девушка, игравшая все больше лирических героинь, вдруг открыла в себе мощный, бесстрашный трагический дар. Наш язык уже засорен определениями, ставшими штампами от слишком частого и не к месту употребления: «играть как в последний раз», «на разрыв аорты», «до полной гибели всерьез» и т. Но к игре Александры Урсуляк других эпитетов не подберешь. Вопреки брехтовскому принципу отчуждения она погружается в роль полностью, всем нутром, не щадит себя, рвет связки и сердца зрителей, обращаясь, конечно, не к их разуму, как завещал драматург, а к их чувствам. Она не отстраняется от образа и не пытается взглянуть на свою героиню со стороны, но от этого становится только страшнее.
В спектакле Бутусова нет финального брехтовского зонга: «Плохой конец заранее отброшен, он должен, должен, должен быть хорошим». Он заканчивается отчаянным, надрывным монологом Урсуляк, пробирающим до печенок.
И виной тому — в версии Бутусова — не государственный строй и экономика, а черствые души. Спектакль получился красочным и эффектным: то крик, то дразнящее молчание, действие перебивают зонги, в основном на немецком. Несмотря на гротескную игру, неправдоподобную фабулу, накладные усики и бакенбарды Шуи Та, брехтовское холодное остранение сдабривается объемом, который приобрели образы в новой постановке. Спектакль открывается зонгом водоноса, громким, яростным, рассерженным.
Но сила молодости, решительность интонаций, атакующая зрителя, вмиг оборачивается беспомощным юродством. Ванг, жаждущий правды и справедливости всей душой, на самом деле оказывается больным уродцем, с телом и речью, искореженными церебральным параличом. Шен Те выходит на сцену неуклюжей походкой, на согнутых ногах, с гримом в виде треугольных подтеков туши. Ее, с задиристыми интонациями и несуразной пластикой, поначалу сложно выделить среди других нелепых персонажей. Но с течением действия мы все ближе узнаем доброго человека. Она оказывается ранимой и женственной, живо переживающей страдания ближних, а главное, влюбленной.
Только три дерева спускаются сверху, чтобы одиноко стоять на фоне кирпичной натуральной кладки. Все необходимое артисты и техническая группа привезли с собой. Нияз Игламов поделился, что подготовка к приезду гостей шла в «боевых условиях» Фестиваль «в боевых условиях» В свою очередь, куратор специальных проектов театра Нияз Игламов поделился, что подготовка к приезду гостей шла в «боевых условиях». Беспокоило и то, как зрители постковидного времени воспримут спектакль, не побоятся ли вообще прийти в театр? Теперь он состоялся в усеченном формате и только в Казани. Однако нам удалось привезти два основных спектакля, без которых фестиваль был бы просто невозможен.
Он очень жесткий и четкий. При всем обилии актерских работ, спектакль очень графичный, в нем выверена каждая деталь. Важен голос каждого персонажа, который в определенный момент сам начинает солировать. Приезд такого театра в Казань, да еще с подобным спектаклем — настоящее событие, — поделился мнением Нияз Игламов. Он добавил, что немного билетов еще осталось — так всегда бывает, сначала, как только люди узнают о столь значимых гастролях, основная масса билетов сметается театралами. После они докупаются понемногу, как случилось и в этот раз.
Сначала я, конечно, испугалась, но доверие такого режиссера придало мне сил.
Пушкина была заново переведена Егором Перегудовым. Впрочем, новизна постановки Юрия Бутусова отнюдь не в апдейте текста, а в оригинальной трактовке истории проститутки Шен Те, разочаровавшейся в своем стремлении облагодетельствовать всех и вся. Сценический мирок спектакля «Добрый человек из Сезуана», созданный Бутусовым, кажется бессмысленным и беспощадным.
Театр им. А.С.Пушкина. Спектакль «Добрый человек из Сезуана».
В Московском Драматическом театре имени Пушкина прошла премьера спектакля «Добрый человек из Сезуана» в постановке Юрия Бутусова. «Добрый человек из Сезуана» — одна из самых известных пьес Бертольда Брехта, специально переведенная Егором Перегудовым для Московского театра имени Пушкина. «Добрый человек из Сезуана» современным языком иллюстрирует вторую заповедь: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». В Московском Драматическом театре имени Пушкина прошла премьера спектакля «Добрый человек из Сезуана» в постановке Юрия Бутусова. В этом списке у «Доброго человека из Сезуана» особое место. Спектакль «Добрый человек из Сезуана» (16+) Московского театра им. А.С. Пушкина завершает гастрольную программу фестиваля «Золотая маска» в Нижнем Новгороде, сообщает корреспондент ИА «Время Н», побывавшая на пресс-конференции.
Гастроли Московского драматического театра имени Пушкина в ТБДТ
Пьеса Бертольта Брехта «Добрый человек из Сезуана», давно ставшая культовой для театрального мира и заново переведенная для нашего театра Егором Перегудовым. Актриса Александра Урсуляк (в центре) в сцене из спектакля "Добрый человек из Сезуана" по пьесе Бертольда Брехта в постановке режиссера Юрия Бутусова в Московском драматическом театре имени А.С. Пушкина. "Космос", "Человек и Джентльмен", а также на сцене Филиала - "Последний аттракцион". Московский драматический Театр им.А.С. Пушкина Добрый человек из Сезуана.
Мероприятие
Но лицемерное благочестие почтенного семейства с его мамками, няньками, врачами и адвокатами скоро будет смято вихрем междоусобной вражды. Под упавшими полотнищами окажутся черные, будто обугленные огнем войны помосты, по которым, выбиваясь из сил, будет скитаться судомойка Груше с чужим спасенным ребенком на руках. В анонсе театра жанр спектакля определяется как джазовое роуд-муви с зонгами Пауля Дессау в живом исполнении квартета «Круглый бенд». Но для джазового формата постановке не хватает легкости, она вязнет в деталях и подробностях, многочисленных персонажах и эпизодах, которые артисты отыгрывают честно и подробно, с долей гротеска, но, пожалуй, слишком «зазерняясь». В сценах с героиней Ольги Прокофьевой — ушлой бабой, за деньги выдающей Груше замуж за своего якобы умирающего сына, смущает жирный, почти антрепризный актерский нажим. А выход Игоря Костолевского в роли судьи Аздака превращается в отдельный бенефисный номер, диссонирующий с общим тревожным, напряженным строем постановки. Нараставший драматизм первого акта, достигший кульминации в сцене перехода Груше через ветхий мост над пропастью, во втором полностью снимается гэгами и фарсовыми кунштюками героя Костолевского.
Публика ему, конечно, благодарна за этот роздых, но смысловой посыл здесь несколько теряется. Спектакль Кобелева продолжает главную тему «Доброго человека из Сезуана» о плате за милосердие, о том, как естественная доброта и сочувствие к ближнему в неправедном мире оказываются непозволительной роскошью, чуть ли не преступлением, и караются по законам военного времени. И о том, какие внутренние силы нужны, чтобы не поддаться страху, инстинкту самосохранения и не потерять человеческое лицо.
Станиславского в номинации "Событие сезона" Критика о спектакле[ править править код ] «Добрый человек» — это спектакль-ансамбль, это парад человеческих психотипов, парад масок, которые люди выбирают для себя сознательно. Две ипостаси главной героини — доброй и безотказной Шен Те и холодного бесчувственного Шуи Та — на протяжении спектакля ведут друг с другом отчаянную борьбу, как доктор Джекил и Мистер Хайд. Брехтовский финал отдан на откуп богам, которые просто плюют на этот чудовищный мир, неспособный ни оценить подлинной доброты, ни противостоять абсолютному злу, ни одержать победы над искушениями. В нём нет никакой надежды. И это самая страшная правда, на которую способно искусство».
Такой тип театра принято называть интеллектуальным, но в нашем случае он изысканно красив». Он заканчивается отчаянным, надрывным монологом Урсуляк, пробирающим до печенок. И ты выходишь из зала ошарашенным, потрясенным пресловутым катарсисом, но все же счастливым оттого, что в нашем театре ещё возможны такие прорывы».
Начало в 19:00. Продолжительность спектакля — 3 часа 20 минут с антрактом.
Билеты можно приобрести на сайте театра. Спектакль идет на Основной сцене. Адрес: Тверской бульвар, дом 23.
О местонахождении двух ее коллег можно только гадать — видать, уже отдали концы, не сумев перебороть болезнь. Выжившая же в катаклизме не произносит ни слова, устало наблюдая за бесплодными попытками Шен Те сделать этот мир лучше, и к финалу спектакля, кажется, все-таки гибнет. А может быть, это вовсе и не бог, а alter ego главной героини? Или же, например, ее ангел-хранитель, утративший не только способность спасать и сохранять, но даже и дар речи?
Мыслимы любые версии, режиссер дает зрителю возможность строить свои догадки. Поселив своих персонажей в Сезуане, автор специально указал в ремарках, что эта китайская провинция — лишь обобщенный образ «всех мест на земном шаре, где человек эксплуатирует человека». Классовое неравенство, проклятая необходимость зарабатывать своим горбом себе на жизнь — вот в чем загвоздка, вот что, по мнению коммуниста Брехта, делает людей такими злыми. Когда бы не это, мир был бы райским местечком даже без всякого вмешательства богов. Именно в этом «был бы» а вовсе не в периодическом исполнении зонгов, как наивно полагают многие российские режиссеры и кроется вся суть эпического театра: мы должны ясно разглядеть Сезуан и в его нынешнем печальном виде, и в том, о котором можно только мечтать. Пользуясь замечательной метафорой Брехта, зритель, словно гидростроитель, должен «увидеть реку одновременно и в ее действительном русле, и в том воображаемом, по которому она могла бы течь». Юрий Бутусов в гидростроители не рвется.
Про созданный им мир можно совершенно точно сказать: Сезуан не спасут никакие дамбы, никакие шлюзы, никакие водоотводные каналы. Этот город должен быть смыт с лица земли бесконечно идущими здесь дождями. Смыт, и точка. В этом смысле бутусовский Сезуан — явный побратим триеровского Догвилля, который, впрочем, был не потоплен, а предан огню. И, кстати, раз уж речь зашла о Ларсе фон Триере: Бутусов наверняка знал о том, что сценарий фильма «Догвилль» сочинялся под влиянием «Доброго человека из Сезуана». По крайней мере чучело собаки, притаившееся в углу сцены, явно передает привет нарисованному мелом псу Моисею из ленты фон Триера. Будет кому повыть на луну, когда Сезуан утонет.
Здесь уместно задаться вопросом: можно ли считать спектакль Юрия Бутусова истинно брехтовским? Ответ на него будет состоять из двух частей. Несомненно, да, если говорить о его форме. За это говорят четкие экспрессионистские очертания спектакля, его кабаретная условность и, что самое главное, безусловный и просто огромный успех труппы в уходе от русского психоложества к немецкому очуждению. Про Александру Урсуляк и говорить нечего — это, безусловно, выдающийся актерский подвиг. Исполнение зонгов в сопровождении ансамбля «Чистая музыка» попеременно на русском и на немецком — это тоже очень по-брехтовски: скачок от оригинального текста к подстрочнику и обратно — самый что ни на есть очуждающий прием. Но можно ли считать спектакль Юрия Бутусова брехтовским, если говорить о его содержательной и идеологической части?
Подозреваю, что нет. Он ни с чем не борется, никуда не зовет и вообще не дает ясных ответов или по крайней мере четко сформулированных вопросов, как это требуется от «эпического театра».