Наш турнир «Золотые Листья» посетила Екатерина Сергеевна Сиротина! Екатерина Сиротина — старший тренер юниорской сборной России по художественной гимнастике.
ПРОчитаем | Екатерина Сиротина
| Актриса драмтеатра приняла участие в форуме-фестивале «Артмиграция» | Тренерский состав во главе с Сиротиной Екатериной Сергеевной. Присвоение спортивных званий и разрядов. |
| Домен припаркован в Timeweb | Заслуженный тренер России, главный тренер РФСО «Спартак» по художественной гимнастике, хореограф-постановщик. |
| Екатерина Сиротина — последние новости | В городе Саратове в СК «Юность» состоялся мастер-класс заслуженного тренера России Екатерины Сиротиной, старшего тренера юниорского состава сборной РФ по художественной. |
| Война глазами детей | Сиротина Екатерина | Сборы пошли впрок Как сообщал наш портал, старший тренер юниорской сборной России по художественной гимнастике Екатерина Сиротина провела сбор с юными грациями Заполярья. |
| «Mы создаем гимнастику будущего» | все новости художественной гимнастики, чемпионата Мира по гимнастике, Гран-При по художественной гимнастике этого сезона. |
Екатерина сиротина художественная гимнастика муж
Защитник клуба «Тампа бэй», финалист кубка Стэнли-2015 Никита Нестеров и уроженка Миасса, дочь известного общественника и предпринимателя Олега Сиротина – Екатерина, вчера стали. Екатерина Сиротина. Возраст. 21 год. Последние новости с тегом: Сиротина Екатерина. Читайте свежие новости за сегодня.
Другие новости
- Юные воронежские гимнастки провели тренировку под руководством Екатерины Сиротиной
- ::ЛизаАлерт:: Поисково-спасательный отряд
- Содержание
- Разместите свой сайт в Timeweb
Юные воронежские гимнастки провели тренировку под руководством Екатерины Сиротиной
| Екатерина Сиротина – La Personne | Несколько лет Екатерина Сиротина являлась ведущей утренней программы на Волгоградском муниципальном телевидении, ведущей прямого эфира на областном телевидении. |
| Екатерина Сиротина — последние новости | Несколько лет Екатерина Сиротина являлась ведущей утренней программы на Волгоградском муниципальном телевидении, ведущей прямого эфира на областном телевидении. |
«Фонтанчики» Сиротиной
После торжественной части гости республики направились в республиканский спортивно-тренировочный центр в сельском поселении Мужичи, где провели мастер-класс по художественной гимнастике и контрольную тренировку. Екатерина Сиротина поблагодарила за столь тёплый приём и отметила, что приятно удивлена уровнем подготовки юных гимнасток и условиями, созданными для развития художественной гимнастики в республике.
Луганская Народная Республика» и отметила, что больше всего ее удивили люди: «Я поняла, что я не единственная с такими безумными мыслями, идеями и желанием что-то сделать для того, чтобы нашему народу стало легче, проще и комфортнее жить, работать, создавать семьи. Я поняла, что здесь, в этом коллективе, я оказалась на своем месте».
Все рекламируемые товары и услуги подлежат сертификации и лицензированию. За достоверность рекламы ответственность несёт рекламодатель. Реалии, Кавказ.
Для справки: Екатерина Сиротина - старший тренер юниорской сборной России по художественной гимнастике, хореограф-постановщик сборной России по художественной гимнастике. Среди ее воспитанниц - Олимпийская чемпионка 2012 года Каролина Севастьянова. Ирина Анненкова - российская гимнастка, Мастер спорта России международного класса.
Защита документов
| Поздравляем Екатерину Сиротину! | Последние новости по запросу #Екатерина Сиротина. |
| «Волки на парашютах» нашли хозяев | филиал ФГУП ВГТРК. Телепрограммы. Екатерина Сиротина провела мастер-классы для юных гимнасток республики. |
| Биография Екатерины Сиротиной | Согласно указу, судьями Третьего апелляционного суда в Сочи назначены Дмитрий Гылкэ, Екатерина Сиротина и Александр Фофонов. |
В Ингушетии прошел мастер-класс по художественной гимнастике от Екатерины Сиротиной
Ближайший спектакль в котором вы сможете увидеть Екатерину Сиротину: «Пять Жар-птиц инспектора Раффинга» 8 ноября 18:00. Ирина Винер и главный тренер по художественной гимнастике в новом спорткомплексе Екатерина Сиротина. старшего тренера юниорского состава сборной команды России по художественной гимнастике -. Сиротиной Екатерины Сергеевны. Заслуженный тренер России, главный тренер РФСО «Спартак» по. Судья Сиротина Екатерина Сергеевна. Общие сведения. Суд.
Финалистка Екатерина Сиротина о конкурсе
Екатерина Сиротина является заслуженным тренером России по художественной гимнастике, главным тренером РФСО и МФСО «Спартак» по художественной гимнастике, старшим. Согласно указу, судьями Третьего апелляционного суда в Сочи назначены Дмитрий Гылкэ, Екатерина Сиротина и Александр Фофонов. все новости художественной гимнастики, чемпионата Мира по гимнастике, Гран-При по художественной гимнастике этого сезона. Новости. СМИ о нас. Контакты. Екатерина Сиротина. Екатерина Сиротина. Заслуженный тренер России, старший тренер юниорского состава сборной команды России по художественной гимнастике, главный тренер. Сиротина Екатерина Владимировна.
Юные заполярные гимнастки тренируются под руководством тренера юниорской сборной страны
Мнения авторов и редакции могут не совпадать. Все рекламируемые товары и услуги подлежат сертификации и лицензированию. За достоверность рекламы ответственность несёт рекламодатель.
Отделение урологии — одно из крупнейших клинических подразделений РДКБ 60 коек. Диагностическая база отделения отвечает современным требованиям детской урологии. Используются современные методы диагностики: ультразвуковое исследование, экскреторная урография, цистоуретрография, уретроцистоскопия, радиоизотопное исследование почек, уродинамические исследования, компьютерная томография, ангиография, лапароскопия, МРТ. В связи с особенностями статуса нашей больницы как головного лечебного учреждения России, в течение всего периода существования в отделение урологии РДКБ из отдаленных регионов направлялись пациенты с наиболее проблемными заболеваниями, стратегия и тактика лечения которых на определенных этапах развития отечественной детской урологии разработаны не были. Это определило некоторые направления научно-практической деятельности коллектива, которые мы считаем приоритетными.
Скрипнула калитка оградки.
Я так скучаю. Матрешка сдала сессию с одной четверкой, так что не видать ей повышенной стипендии, Ванька опять сопливый — надо, наверное, больничный брать, Максима повысили, а зарплату прежнюю оставили, только работы добавили. Зажгла свечу. Устало села на скамейку и провалилась в воспоминания. Нечего ему с воровкой делать. Деньги с окончаловки вычту. Заявление подписано. Марина стояла одеревеневшая — неожиданная обида облепила ее серым пластилином, поселилась болью в груди, заставила дрожать голос.
Вы же знаете... Я не брала. Скажи спасибо, что по собственному. Марина вышла и тихо закрыла дверь кабинета. Поздно вечером, когда дочка уснула, она включила воду на кухне и разрыдалась. Еще вчера жизнь была бестревожной, размеренной, предсказуемой: работа, квартира, дочка в садике. Сама себе хозяйка... Странно, что не понимала этого.
Денег вечно не хватало. Матрешка то и дело болела. Ну и что? А сейчас? Что им делать? Тихий стук в дверь заставил ее подскочить. В «глазке» соседка — манерная дама из смежной квартиры. Высокая, прямая и смотрит вечно свысока.
Случилось что? Чай будем пить. С коньяком. Двенадцать ночи. Я на пенсии, а ты — безработная. Тон бывшей учительницы не оставлял выбора. Мне уже позвонила бывшая ученица. Заведующей детсада работает.
Меня Еленой Георгиевной зовут. Но для тебя я — Лена. На недоуменный Маринин взгляд она хихикнула, точно школьница. Смотрю на себя иногда в зеркало и удивляюсь, кто это. Тело стареет, а вот душа... Рассказывай, что случилось, твои рыдания... Они проговорили всю ночь. Марина давно привыкла, что никому не интересна.
Главное, чтобы проблем не создавала. А Лена, Елена Георгиевна, слушала внимательно. И чай с каплей коньяка оказался вкусным. Девушка никогда до этого не пила — боялась повторить мамину судьбу. Она рассказала, как горел их старый дом. Спиртовые всполохи вырывались из окон синим пламенем: ночью треснула бутыль с нагнанным дедом самогоном, и дом воспламенился от зажженной конфорки газовой плиты. Жить им было негде, мать пила и однажды не вернулась домой с очередной гулянки. В свидетельстве о рождении в графе «Отец» — прочерк.
Так она в двенадцать лет оказалась в детдоме. Из своих вещей была только старая книжка «Мама, папа, бабушка, восемь детей и грузовик», выигранная в конкурсе местной библиотеки. Марина читала взахлеб, без перерывов. Это был единственный способ уйти в другой мир. Как шкаф в Нарнию. Ты вроде здесь, а на самом деле — нет. Поэтому воспитатели считали ее чудачкой и особо не трогали. В семнадцать лет влюбилась.
Думала, что навсегда. Случайная беременность расставила все по местам. Любимый мальчик сначала мялся и краснел, а потом — пропал. Она ему звонила, и механический голос беззастенчиво врал, что абонент недоступен временно. Аборт делать не стала. Хотя воспитатели прессовали и директор лично подходила, убеждала, да и одногруппники ее не поддержали. Друзей у Марины среди детдомовских не было, они считали ее «домашней», а таким веры нет. Однушка в панельке на восемнадцатилетие стала счастьем, нежданной радостью.
Остальным выпускникам достались халупы в общежитии. Матрешке исполнилось полтора года, и двойное путинское пособие, положенное как матери-одиночке, перестали платить. Она устроилась нянечкой в садик, в трудовой появилась первая запись: «Помощник воспитателя». И дочку устроила туда же. Почти год проработала. И тут из кабинета заведующей пропали пять тысяч рублей. Ползарплаты нянечки. Но она не брала, честное слово, не брала.
Просто раз она детдомовка, значит, и воровка. Елена Георгиевна гладила ее волосы, обнимала, утешала. Заснули они вместе на стареньком диване. С этой ночи и началась их дружба. Лена заставила ее поступить в местное педагогическое училище, а сама возилась с Матрешкой. Дочь была в восторге. Они клеили, читали, вырезали, обошли все детские площадки в округе, записались на гимнастику и плавание. Марина, как сирота, получала повышенную стипендию, но денег катастрофически не хватало.
Вечерами, когда Матрешка засыпала, они с Леной под тихий бубнёж телевизора раскладывали выкройки и шили, вязали, «крутили» банки. И болтали, смеялись как девчонки, шутили. Им было легко вместе. Разницу в возрасте почти не ощущали. Казалось, что бывшие ученики у Елены Георгиевны — везде, в том числе и в отделе образования местной администрации. После училища она устроила Марину на работу в хорошую гимназию. Матрешка пошла в школу. Учеба ей давалась легко.
Еще бы с такой-то подготовкой. А Марина поступила на заочку в университет. Жизнь потихоньку налаживалась. Они даже на море в Крым все вместе ездили. Лена все пыталась Маринину личную жизнь устроить. А в итоге устроила свою — познакомилась с нестарым еще вдовцом — преподавателем Краснодарского университета. И осталась жить с ним. С моря Марина и Матрешка возвращались одни.
Только дружба никуда не делась. Они так же болтали вечерами — по скайпу. И Новый год встречали вместе, чокаясь бокалами с шампанским через экран. Через три года Лена вернулась домой. Марина встретила ее на вокзале и не узнала. Элегантная дама исчезла. Перед ней стояла согнутая старуха в мешковатом платье, с паклей серых волос, скрученных в небрежный хвост. Отвези меня, пожалуйста.
Дома, за чашкой крепкого горячего чая с каплей коньяка, Лена рассказала, что муж умер неожиданно. Его внуки в тот же вечер сложили ее вещи и выставили из дома. Наверное, испугались за наследство. Не дали даже попрощаться, проводить его. Все, что у нее осталось, — венчальное кольцо. Она так и не стала прежней. Сильно тосковала по мужу и совершенно потеряла интерес к жизни. Марина и Матрешка пытались ее расшевелить, растормошить.
Спрашивали советы по нарядам — раньше они любили все вместе бродить по магазинам, покупали билеты в театр, филармонию и, от отчаяния, на Басту. Лена никогда им не отказывала и все развлечения мужественно выдерживала, но оставалась безучастной. С началом весны она, казалось, ожила. Появилась энергия и блеск в глазах. Достала свои костюмы и заказала вместо старушечьей клюшки элегантную палочку. Марина радовалась, но ровно до того дня, как Лена вручила ей коробку: — Здесь деньги. И нечего хмуриться. Они не тебе.
Меня хоронить. И Матрешке. Ей скоро поступать. Марина возмущенно открыла рот, но под жалобным взглядом подруги осеклась. Подошла, обняла и продолжила молча слушать. Там все-все о Матрешке. Ты то училась, то работала, дочку почти и не видела. Я для тебя записывала, а отдать все забывала.
И последняя просьба. У меня есть внук. Я была не очень хорошей матерью и отвратительной свекровью. Стыдно мне, поэтому тебе не рассказала. Сын пил, но я думала — молодость, перегуляется, перебесится. Впрочем, меня он и не слушал особо. Потом вроде бы остепенился, женился, родился внук, Максимом назвали. Жену взял — дочь алкашей, я ее не приняла.
Однажды невестка пришла за помощью, рассказала, что мой сын пьет неделями. А я ответила, что у хороших жен мужья алкашами не становятся. Галлюцинации, белая горячка, и сын покончил с собой. После похорон невестка уехала, внука забрала. И адреса не оставила. Найди Максима. Отдай ему завещание и документы на квартиру. И фотоальбом.
Там его отец и прабабушки с прадедушками. На них ему не за что обижаться. Через месяц после разговора Елена Георгиевна умерла. Как будто уснула. Сидела, читала и просто закрыла глаза. Марина похоронила подругу так, как обещала: в сосновом лесу, на старом сельском кладбище. И последнюю просьбу тоже выполнила. Ее пост в социальной сети набрал тысячи лайков, и через «мостики»-репосты Марина нашла Максима Емельянова.
Написала о просьбе его бабушки и о том, что он наследовал двухкомнатную хрущевку в городке на тридцать тысяч жителей. Максим общаться отказался, сообщил, что внуком этой женщины себя не считает. Правда, прислал почтовый адрес «до востребования», чтобы она выслала ему фотоальбом. В бандероль Марина вложила дневники Лены, где она писала, как скучает по внуку и раскаивается, что так поступила с его матерью. Через месяц в ее дверь постучали. В «глазке» высокий, статный молодой мужчина. Через закрытую дверь спросила: — Вы кто? Меня зовут Максим Емельянов, вы мне писали.
Простите, что поздно. Через ваш город поезда только с ночными остановками. Марина открыла дверь и отступила. Будем пить чай. Они проговорили всю ночь, уже под утро Максим ушел в квартиру бабушки. Из задумчивости Марину вывел голос мужа. Надеюсь, не обо мне? Максим сгреб мусор, собранный женой, в мешки.
Подошел к памятнику, нежно провел рукой по фотографии: — Все, бабушка, нам пора. Дети ждут. Матрешка звонила, обед уже на столе. Солнце пробилось сквозь тучи и окрасило все в нежно-розовые тона. Серого, мглистого дня как и не было. Легкий ветерок играл с пламенем свечи, и казалось, что Лена смотрит на них через прозрачное стекло. Улыбается и что-то неслышно говорит. Евгения Петрова Евгения Игоревна Петрова окончила Международную академию бизнеса и новых технологий Ярославль и Ярославский государственный университет имени П.
Историк, специалист по связям с общественностью. В августе 2022 года приняла участие в проекте «Мастерские — молодым писателям в Санкт-Петербурге». Живет и работает в городе Мурино Ленинградской области. Мешок муки Рассказ Наш дом на Забаве, куда семья переехала в 1937 году, стоял буквально на краю деревни, у самого обрыва, заросшего тонкими, как прутья, деревцами. Летом они густо зеленели, и весь обрывистый склон покрывался полупрозрачной, мелкой, зеленовато-бледной листвой. Правый берег Волги, где мы жили, — мягкий и песчаный, самый высокий в этой части реки. С такой высоты легко было наблюдать, как по весне вскрывается волжская вода, как летом река неторопливо извивается между песчаными берегами и как после первых морозов лед затягивает темную воду. Летом на обрыве селились ласточки, и мы, деревенские, любили лазать и заглядывать в их гнезда, а потом скатываться с песчаных гор.
Многие годы спустя некогда большая деревня съежилась, теперь в домах живут все больше дачники, и только летом, а от того места, где стоял наш дом, не осталось и следа — берег осыпался и забрал с собой многие мои воспоминания о детских годах, проведенных здесь. А те, что я еще помню, похожи на вспышки, то цветные, то черно-белые. В последнюю зиму войны, когда мне исполнилось одиннадцать и я еще ходила в школу, мы все чаще голодали. Нас у родителей было шестеро. Я — самая старшая в семье, а последним ребенком был брат Сашка. Отец перебивался случайными заработками, временами работал на хлебной базе, построенной еще до войны, в год, когда мы обосновались на Забаве. Хлебная база с четырьмя высокими элеваторами находилась между Семеновским и Верзиловом, позже превратившимся в микрорайон со смешным и странным названием Копаево. Огромные, до самого неба, серые каменные корпуса элеваторов возвышались над Волгой, дорогами, лесом и хмурыми избами окружавших ее деревень.
В тяжелые военные годы каждый выживал как мог. Воровство в деревне тогда не считалось зазорным. С хлебной базы, где подрабатывал отец, подворовывали много и часто. Каждый старался вынести хотя бы горсть муки, чтобы прокормиться. Приносил муку и отец. Часто он, договорившись с кем-то из рабочих с ночной смены, уходил на ночь глядя, а утром, когда мы просыпались, в доме уже пахло хлебом. Однажды вечером отец сказал, чтобы я шла с ним и еще одним соседским мужиком ночью к элеваторам и хлебной базе, а я, глядя на него с печки, спокойно кивнула. Никаких особых сборов и приготовлений не было.
Когда стемнело и деревня успокоилась, мы оделись и вышли из дома. Едкий мороз вмиг прошелся по моему лицу, щеки защипало, но надо было уже догонять отца. Пока мы шли, отец и его приятель почти не говорили, лишь изредка перекидывались парой слов. Я молчала. Воздух от мороза был колюч и обжигал мне лицо и нос. От деревни до элеваторов мы шли по дороге, и свет был лишь от луны и снега, другого освещения тогда еще не было. Вокруг — только белые поля спали под сугробами. Темными пятнами из такой же иссиня-черной ночи выступали деревенские дома, заборы и темные ограды с еще более темными крестами и памятниками старого сельского кладбища, мимо которого проходила дорога, поворачивая и ведя уже напрямик к элеваторам.
Даже в мороз от кладбища пахло старыми крестами, перевороченной мерзлой землей, облезлыми железными оградами и никому не нужными людьми. Почерневших в ночи башен элеватора не было видно. Мы стояли у забора хлебной базы недолго, когда по ту сторону замерзших заборных досок послышались шаги, приминающие хрустящий снег. Сдавленный голос окрикнул отца, и через секунду на него сверху из темноты свалился мешок, заполненный не более чем наполовину мукой. Не успел отец схватить его, как слева от нас услышали шум бегущих в нашу сторону людей, почти сразу началась пальба. Это нас заметили сторожа. Мы бросились врассыпную. Я видела, как отец, схватив мешок и закинув его на спину, пробивался через снег к лесу, низко нагнувшись.
Растерявшись, я очень быстро потеряла из виду и его, и нашего соседа. Я карабкалась по сугробам, пытаясь догнать отца. Ноги путались и вязли в снегу, а выстрелы все продолжались. Одна из пуль пролетела совсем близко у правого уха, лизнув мой платок. Я упала и лежала так очень долго. Сторожа, прогнав нас, ушли, а я продолжала лежать в снегу, пока не начала замерзать. До дороги я ползла, боясь, что меня могут увидеть и снова начать стрелять. Только у самого кладбища, уже скрывшись за деревьями, я выпрямилась.
В это время мне навстречу уже шли рабочие, чьи смены начинались на рассвете. Никого из них я не узнала и просто шла, не глядя им в глаза. Когда добрела до нашей деревни, уже рассветало. Красоту рассвета над Волгой я рассмотрела много позже — глубокой старухой. А тогда зимний рассвет был как и все прежние: холодный и безмолвный. На фоне серо-голубого неба с еле заметной розовой полосой темнели коричневые растопыренные ветки деревьев, бесконечно тянущиеся вдоль берега, будто торчащие из самой воды. Заметив меня у соседних с нашим домов, мужики и бабы высыпали на улицу, уже прознав о том, в какую мы попали передрягу. Сердобольные соседки подбежали ко мне, дергали за плечи, трясли, кто-то из них гладил меня по голове.
С их слов я поняла тогда, что сосед, ходивший с нами ночью за мукой, видел, как я упала, и решил, что меня застрелили. Прибежав в деревню, он рассказал всем, что меня убили. В передней меня встретило, как всегда, равнодушное лицо матери. Только сестры и брат Сашка чуть громче, чем обычно, запищали: «Тамарка! Позже соседка рассказала, что, узнав от своего мужика о случившемся, она побежала к моей матери. Еще из сеней закричала ей: «Лиза, Тамарку-то твою, говорят, убили! У меня их много». Светлана Гурова Светлана Гурова окончила философский факультет Свердловского государственного университета.
Выпускница «Театральной школы Николая Коляды». Окончила курс «Сердце бестселлера 2. Работает преподавателем русского языка как иностранного. Автор пьес, инсценировок, рассказов и сценариев. Спектакли по пьесам идут в Екатеринбурге, Чите, Кириллове, Лавоозерске. Рассказы были опубликованы в журнале «День и ночь», пьесы публикуются на сайтах «Театральная библиотека Сергея Ефимова» и «Библиотека пьес уральских драматургов», в альманахе «Монолит», в сборнике «Молодые люди». Пьесы входили в лонг-листы и шорт-листы международных конкурсов. Победитель конкурса «Поэзия Z» в номинации «Драматургия».
В ходе проведения финала учащиеся представили монолог «Что могу я сделать полезного для своей малой родины? УГ2024 Еще по теме.
Мэр Устинов сообщил о вводе в эксплуатацию мусоросортировочного завода в Краснотурьинске
Написать автору В Тюмени мусоросортировочный завод был построен и введен в эксплуатацию еще до начала реформы отрасли обращения с твердыми коммунальными отходами в России. Фото: Вадим Аминов, архив "Вечернего Краснотурьинска" Глава городского округа Краснотурьинск Александр Устинов выступил с докладом об основных итогах социально-экономического развития муниципалитета в 2023 году. Мероприятие прошло вчера, 25 апреля, в городском дворце культуры.
Историк, специалист по связям с общественностью. В августе 2022 года приняла участие в проекте «Мастерские — молодым писателям в Санкт-Петербурге». Живет и работает в городе Мурино Ленинградской области. Мешок муки Рассказ Наш дом на Забаве, куда семья переехала в 1937 году, стоял буквально на краю деревни, у самого обрыва, заросшего тонкими, как прутья, деревцами.
Летом они густо зеленели, и весь обрывистый склон покрывался полупрозрачной, мелкой, зеленовато-бледной листвой. Правый берег Волги, где мы жили, — мягкий и песчаный, самый высокий в этой части реки. С такой высоты легко было наблюдать, как по весне вскрывается волжская вода, как летом река неторопливо извивается между песчаными берегами и как после первых морозов лед затягивает темную воду. Летом на обрыве селились ласточки, и мы, деревенские, любили лазать и заглядывать в их гнезда, а потом скатываться с песчаных гор. Многие годы спустя некогда большая деревня съежилась, теперь в домах живут все больше дачники, и только летом, а от того места, где стоял наш дом, не осталось и следа — берег осыпался и забрал с собой многие мои воспоминания о детских годах, проведенных здесь. А те, что я еще помню, похожи на вспышки, то цветные, то черно-белые.
В последнюю зиму войны, когда мне исполнилось одиннадцать и я еще ходила в школу, мы все чаще голодали. Нас у родителей было шестеро. Я — самая старшая в семье, а последним ребенком был брат Сашка. Отец перебивался случайными заработками, временами работал на хлебной базе, построенной еще до войны, в год, когда мы обосновались на Забаве. Хлебная база с четырьмя высокими элеваторами находилась между Семеновским и Верзиловом, позже превратившимся в микрорайон со смешным и странным названием Копаево. Огромные, до самого неба, серые каменные корпуса элеваторов возвышались над Волгой, дорогами, лесом и хмурыми избами окружавших ее деревень.
В тяжелые военные годы каждый выживал как мог. Воровство в деревне тогда не считалось зазорным. С хлебной базы, где подрабатывал отец, подворовывали много и часто. Каждый старался вынести хотя бы горсть муки, чтобы прокормиться. Приносил муку и отец. Часто он, договорившись с кем-то из рабочих с ночной смены, уходил на ночь глядя, а утром, когда мы просыпались, в доме уже пахло хлебом.
Однажды вечером отец сказал, чтобы я шла с ним и еще одним соседским мужиком ночью к элеваторам и хлебной базе, а я, глядя на него с печки, спокойно кивнула. Никаких особых сборов и приготовлений не было. Когда стемнело и деревня успокоилась, мы оделись и вышли из дома. Едкий мороз вмиг прошелся по моему лицу, щеки защипало, но надо было уже догонять отца. Пока мы шли, отец и его приятель почти не говорили, лишь изредка перекидывались парой слов. Я молчала.
Воздух от мороза был колюч и обжигал мне лицо и нос. От деревни до элеваторов мы шли по дороге, и свет был лишь от луны и снега, другого освещения тогда еще не было. Вокруг — только белые поля спали под сугробами. Темными пятнами из такой же иссиня-черной ночи выступали деревенские дома, заборы и темные ограды с еще более темными крестами и памятниками старого сельского кладбища, мимо которого проходила дорога, поворачивая и ведя уже напрямик к элеваторам. Даже в мороз от кладбища пахло старыми крестами, перевороченной мерзлой землей, облезлыми железными оградами и никому не нужными людьми. Почерневших в ночи башен элеватора не было видно.
Мы стояли у забора хлебной базы недолго, когда по ту сторону замерзших заборных досок послышались шаги, приминающие хрустящий снег. Сдавленный голос окрикнул отца, и через секунду на него сверху из темноты свалился мешок, заполненный не более чем наполовину мукой. Не успел отец схватить его, как слева от нас услышали шум бегущих в нашу сторону людей, почти сразу началась пальба. Это нас заметили сторожа. Мы бросились врассыпную. Я видела, как отец, схватив мешок и закинув его на спину, пробивался через снег к лесу, низко нагнувшись.
Растерявшись, я очень быстро потеряла из виду и его, и нашего соседа. Я карабкалась по сугробам, пытаясь догнать отца. Ноги путались и вязли в снегу, а выстрелы все продолжались. Одна из пуль пролетела совсем близко у правого уха, лизнув мой платок. Я упала и лежала так очень долго. Сторожа, прогнав нас, ушли, а я продолжала лежать в снегу, пока не начала замерзать.
До дороги я ползла, боясь, что меня могут увидеть и снова начать стрелять. Только у самого кладбища, уже скрывшись за деревьями, я выпрямилась. В это время мне навстречу уже шли рабочие, чьи смены начинались на рассвете. Никого из них я не узнала и просто шла, не глядя им в глаза. Когда добрела до нашей деревни, уже рассветало. Красоту рассвета над Волгой я рассмотрела много позже — глубокой старухой.
А тогда зимний рассвет был как и все прежние: холодный и безмолвный. На фоне серо-голубого неба с еле заметной розовой полосой темнели коричневые растопыренные ветки деревьев, бесконечно тянущиеся вдоль берега, будто торчащие из самой воды. Заметив меня у соседних с нашим домов, мужики и бабы высыпали на улицу, уже прознав о том, в какую мы попали передрягу. Сердобольные соседки подбежали ко мне, дергали за плечи, трясли, кто-то из них гладил меня по голове. С их слов я поняла тогда, что сосед, ходивший с нами ночью за мукой, видел, как я упала, и решил, что меня застрелили. Прибежав в деревню, он рассказал всем, что меня убили.
В передней меня встретило, как всегда, равнодушное лицо матери. Только сестры и брат Сашка чуть громче, чем обычно, запищали: «Тамарка! Позже соседка рассказала, что, узнав от своего мужика о случившемся, она побежала к моей матери. Еще из сеней закричала ей: «Лиза, Тамарку-то твою, говорят, убили! У меня их много». Светлана Гурова Светлана Гурова окончила философский факультет Свердловского государственного университета.
Выпускница «Театральной школы Николая Коляды». Окончила курс «Сердце бестселлера 2. Работает преподавателем русского языка как иностранного. Автор пьес, инсценировок, рассказов и сценариев. Спектакли по пьесам идут в Екатеринбурге, Чите, Кириллове, Лавоозерске. Рассказы были опубликованы в журнале «День и ночь», пьесы публикуются на сайтах «Театральная библиотека Сергея Ефимова» и «Библиотека пьес уральских драматургов», в альманахе «Монолит», в сборнике «Молодые люди».
Пьесы входили в лонг-листы и шорт-листы международных конкурсов. Победитель конкурса «Поэзия Z» в номинации «Драматургия». Секретарь Гильдии драматургов РФ. Участница проекта «Литературные резиденции», инициированного Ассоциацией союзов писателей и издателей. Живет в Екатеринбурге. Неважно, Или пять неотправленных писем Рассказ Мы купили дом.
Мы давно хотели купить себе что-нибудь под дачу. Но как-то не складывалось. То название деревни не нравилось ну согласитесь, не комильфо жить в месте под названием Грязь , то дом, то деньги кончались внезапно они всегда кончаются внезапно. А этот нам приглянулся сразу. Впрочем, сначала нам понравилось название Логиново. Было в этом названии что-то манящее, что-то созвучное туманам и озерам.
И сам дом был такой ладный, крепкий, с зеленой крышей и сиренью. И внутри он был как дом из моих снов: камин и кресло-качалка с клетчатым пледом, аккуратно свернутым, письменный стол ну вот точно такой был у меня в школе и стоял он точно так же, у окна. И даже серая кошка, дремлющая на пледе, была прямо оттуда, из моих снов. Потом она засуетилась, испугавшись своих слов, и начала говорить про клубнику, которая здесь всегда была сладкая, про вишню, которая цветет каждый год, но плодов не дает, про теплицы и еще много всего, а потом внезапно заплакала. А мне этот сад ни к чему. Надо ли говорить, что мы купили этот чудесный дом?
Женщина передала нам ключи и серым, бесцветным голосом сказала: — Все, что мне дорого, я уже забрала. Остальное можете выбросить. Потом она взяла кошку и ушла. А мы остались в доме наводить порядок. Как же здесь было хорошо! На полке над камином стояли тома Полного собрания сочинений Н.
Коляды, а в ящиках стола лежали аккуратной стопочкой программки «Коляда-театра». Их было так много, что они занимали весь ящик. А в самом нижнем стояла коробка из-под обуви. Все это богатство я выложила, раздумывая над вечным вопросом: выбросить или камин топить. Муж взглянул мельком и предложил: «Надо позвонить. Пусть заберут».
Одно неловкое движение — и коробка упала на пол. Из нее посыпались письма. Целая коробка писем. Они точно были никому не нужны. Хотя бы потому, что не были отправлены. Написанные аккуратным почерком, сложенные в конверт...
Нехорошо читать чужие письма. Но мы с мужем их прочитали все. Или почти все. Да откуда я знаю? Вечная тяга к чужим тайнам. Человеческое любопытство.
Я не видела хозяйку этого дома. Может быть, она была такой же статной, как ее дочь, с карими глазами и упрямым взглядом. Но в письмах своих она была маленькой и хрупкой. Девочкой, оказавшейся в этом большом мире одной. Я потом часто перечитывала эти письма. А теперь у меня осталось всего пять.
Я не помню, куда девались остальные. Но эти пять сохранились. И я люблю, закутавшись в плед, удобно устроившись в кресле перед камином, перечитывать их, как перечитывают любимые страницы. Письмо первое Николай Владимирович, здравствуйте! Пишу вам письмо. Сижу одна в Логинове, будь оно неладно.
И вы тоже, наверное, один в своем театре. И сидите, наверное, так же, как я, у окна, пьете шампанское, и поговорить вам не с кем. И неважно, что вы меня не знаете, да и я вас тоже. Все равно я письмо не отправлю. Я вас поздравляю... Желаю вам счастья, здоровья, материального благополучия...
Да и зачем? Все это неважно. Потому что никто не знает, в чем оно, это самое счастье. Я много раз была счастлива в своей жизни. И только дважды я была счастлива абсолютно. Вот такое абсолютное счастье.
Это когда я рожала... Их у меня двое. Ну ведь правда же это счастье? Боль прошла, токсикоз тоже, и лежат они рядом с тобой. Такие красивые, такие сладкие. Правда, ведь это счастье?
Да вы, наверное, не знаете. Вы же мужчина. Да это и неважно. Я-то знаю. Я и сейчас счастлива. Вы не думайте.
Они же у меня есть. У меня уже и внуки есть. И какая, в сущности, разница, что вот сейчас их здесь нет? Да и вот так если разобраться: а что им в Логинове делать? Неважно, что я их ждала. Неважно, что я подарки наготовила.
Вон сапожки новогодние как дура полгода вышивала. Кому они теперь нужны? Кому теперь я нужна? У всех свои дела. Леночка в Турцию укатила по горящей путевке. Как будто нельзя было завтра улететь?
А Володя с женой у ее родителей. Нет, я все понимаю. В Турции сейчас тепло. Не то что здесь, в Логинове. Вон все окна замерзли. Да и родители жены — святое.
Вы знаете, Николай Владимирович, какие у Анжелы истеричные родители. Чуть что не так, мама сразу в обморок и корвалол пьет, а папа скорую вызывает. Конечно, на праздник надо непременно к ним ехать. Я ведь в обморок не падаю. И корвалола у меня нет. А только ведь можно было сначала ко мне заехать?
Просто так, на минуточку хотя бы? Главное, ведь договаривались, что Новый год будем отмечать здесь, в Логинове. Елку вон во дворе нарядила. Шампанского целую батарею купила. Да неважно это все. В конце концов, все это неважно.
Важно только то, что они у меня есть и все у них хорошо. Ну ведь правда? Мне теперь неважно даже, что Толя не приедет. Толя — это мой муж. Он — директор. И у него корпоратив.
И очень важно, чтобы он там был. А здесь, в Логинове, неважно... В конце концов, он же не обязан все время со мной сидеть. А здоровья желать вообще глупость. Спрашивается, зачем? Если все равно этого здоровья ни у кого нет.
А если у кого оно и есть, то зачем им его желать? Вот я фразу завернула! Вот у вас здоровье же есть. Я сама видела. Вон как вы по сцене скачете. У меня, между прочим, даже программка есть с вашим автографом.
Николай Владимирович, как я раньше любила в театры ходить! Особенно в оперный. Я так любила эту атмосферу. Скрипки настраиваются. Занавес шикарный. Идешь так себе по театру, вся красивая, в платье с буфами.
И думаешь, что вон там, за той колонной, тебя Баталов ждет. Ну тот, который из «Дамы с собачкой». Или Вронский. Неважно кто. Важно, чтобы ждали. А в буфете кофе и пирожные.
У вас в буфете тоже вкусный кофе. И шампанское. Хотя это неважно. Театр, конечно, начинается с буфета. Но ведь в нем важно другое. Чтобы можно было не видеть пьяного отца и не слышать домашнюю оперу в трех действиях, с танцевальными номерами и покаянными ариями.
А я ее слушала каждую неделю с пятницы по воскресенье. Потом мне не до театра было. А вот вы меня вернули. Неважно, что у вас ложи бенуара моей любимой нет. Зато у вас все по-настоящему. Особенно когда в первом ряду сидишь.
Николай Владимирович, знаете, как я любила Новый год? В другой жизни. Папа в этот день всегда был трезвым. А по телевизору шел «Голубой огонек». И мы верили, что новый год будет лучше, чем старый. И он был действительно лучше.
А сейчас новый год такой же, как и старый. Ничего не меняется. Они все слились в один бесконечный год. И совсем неважно, двадцатый он или девятнадцатый. А ведь и замуж я выходила почти в самый Новый год. Как сейчас помню — 26 декабря.
А год не помню. Кажется, я всю жизнь была замужем. И рожала я Леночку тоже 26 декабря 1990 года. Ох и времечко было! В магазинах шаром покати. Зато в роддоме я на этаже одна была.
Ну тогда все рожать боялись. А как не бояться, если перестройка на дворе и яйца по три штуки в руки дают? А я вот сейчас думаю: а чего мы боялись-то? Всю жизнь чего-нибудь да боялись. Наши бабушки все войны пугались. Присказка вечная была: главное, чтобы войны не было.
А матери наши боялись, чтобы нам мужья пьющие не достались. А мы боялись абортов. Да и было чего бояться. Их же без наркоза делали. Хотя все это неважно.
Учебно-тренировочные сборы проходят в Тольятти, Самарской области с 1 по 9 августа.
Сиротина отметила, что воронежские гимнастки оказались хорошо подготовлены, и это позволило давать им в рамках мастер-класса более сложные задания. Алина Сидельникова, участница мастер-класса: - Мне сказали то, что нужно выпрямлять руки, вытягивать их. Делать все очень широко, чисто, улыбаться, делать все с эмоциями.
Интересно все было мне, все очень понравилось. Я все запомнила замечания, которые говорила мне Екатерина Сергеевна и буду совершенствоваться. Двум самым старательным гимнасткам - Арине Символоковой и Амалии Суокас выпал шанс проявить себя уже в рамках учебно-тренировочных сборов Сиротиной. И конечно же, сразу после мастер-класса началась работа над номером для гимнастрады. Его нужно подготовить до конца апреля. И если оргкомитету фестиваля он понравится, то наши спортсменки выступят на большом гала-концерте, который состоится в июне в Москве. Источник: tv-gubernia.
Другие новости
- Владимир Путин назначил трех судей Третьего апелляционного суда в Сочи
- Новости Петровска Саратовской области - свежие, последние, актуальные
- Правила комментирования
- ПРОчитаем | Екатерина Сиротина
- «Люблю мечтать и фантазировать»: интервью с Екатериной Сиротиной
- Екатерина Сиротина | PrimeOne
Из Википедии — свободной энциклопедии
- Екатерина Сиротина провела мастер-классы для юных гимнасток республики – ГТРК «Коми Гор»
- Другие новости
- Сиротина Екатерина - игрок
- Про Астрахань
- «Люблю мечтать и фантазировать»: интервью с Екатериной Сиротиной
- Виртуальный хостинг
«Дю Солей» и Большой театр в одном флаконе
Зато по его итогам мы отобрали лучших девочек, которые вошли в сборную «Спартака» по художественной гимнастике. Сиротина включает магнитофон, и будущие примы художественной гимнастики начинают отрабатывать программу. Скоро им выступать: 17 ноября в Апрелевке стартует пятый открытый шоу-турнир Performance Cup-2012. Как в фигурном катании, только без основной программы.
У нас разновидность шоу-номеров: индивидуальные композиции с необычными для классической художественной гимнастики предметами. Девчонки придумывают номера с шарфами, мячом на леске, резиновыми трубками, с вещами, которые на первый взгляд абсолютно не подходят для выступлений. По фантазии мы не уступаем «Цирку дю Солей».
Я каждый день читаю твои посты. И мне кажется, что ты со мной разговариваешь. А Толя со мной не говорит. Мы давно не говорим. Не назовешь ведь разговорами: «налей чаю», «убери» и «что купила».
А ты со мной разговариваешь. Про Казахстан, например. Я же тоже казахстанская. Целых шесть лет там прожила. В детстве.
Город у меня назывался Никольский, а теперь он Сатпаев. Под Джезказганом. Там еще обломки ракет падали. Ну тех, которые с Байконура запускали. А мы сидели и желания загадывали.
Потому что думали, что это звезды падают. А вечером воздух там полынью пахнет. И летом земля солончаками покрытая. Там даже деревья тени не дают. И я там так скучала по нашим уральским соснам и березам.
Саксаул — это не дерево, это мученик какой-то. Он даже листики свои вертикально держит, чтобы не обгореть. Ужасный климат. Только вот знаешь, Николай, как полынью запахнет, так в душе моей тепло становится. Казахстан мой вспоминается.
Тогда и отец еще не пил. А дожди! Ты помнишь, какие раньше были дожди? По лужам босиком бегали. А волосы такие мягкие были после дождя.
А теперь я хочу, чтобы было солнце. Много солнца. Я знаю, в Крыму много солнца. Я там была... И море.
И я знаю, что я там буду счастлива. Снова счастлива. Потому что там тепло и там море. А здесь дождь льет уже вторую неделю, и на участке у меня болото. Опять помидоры не созреют.
А только, Николай, никуда мне не уехать из этого Логинова. Начать бы жизнь сначала. А может, ее вообще не было, этой моей жизни? Приснилась она мне? Да что гадать, лучше пойду клубнику пощипаю.
Дождь вроде бы закончился. На следующей неделе поеду в город, детям клубнику повезу да в театр твой схожу. Письмо третье Наконец-то на Урале пришло лето! Солнце-то какое сегодня! А я пишу тебе письмо.
Здравствуй, Коля, мой родной! Я же купила еще один том из твоего собрания сочинений. И я такая счастливая! Все потому, что была на твоем спектакле и даже умудрилась сфотографироваться с тобой. Теперь вот твоя фотография у меня на столе стоит.
А то все программки да программки. И неважно совсем, что ты вряд ли меня запомнил. Там многие с тобой фотографировались и автографы брали, чтобы потом хвастаться перед знакомыми типа с самим Колядой фоткались, вот тут собственной рукой подписал мне... А я тобой подписанную книгу никому не покажу. Я только вечером ее достану, посвящение мне прочитаю — и так мне на душе хорошо!
Я же с тобой теперь каждый вечер разговариваю. А как же? Книгу откроешь — и вот ты тут весь. Такой, как есть. Никто тебя не знает так, как я.
Они просто не умеют читать. А я внимательно читаю твои книги и спектакли внимательно смотрю. А у меня большая радость, Коля! Приезжали внуки, потоптали мне всю морковь и уехали. Все-таки прав был Шекспир, мы остаемся в наших детях и внуках.
А ради чего еще жить? Вот в молодости мы все мечтали... И вот что я тебе скажу. Главное в жизни — это дети! Вот знаешь, Коля, лежала я после операции и уже совсем умирать собралась, да вспомнила, что дочь у меня и за садик не заплачено.
Так я сразу на поправку пошла. А уж когда последние 200 рублей за бальные танцы отдала, так вообще болеть перестала — все равно денег на лекарство не осталось. И неважно, что Леночка у меня только два занятия из десяти отходила. Отчислили ее, а деньги не вернули. Да неважно это все!
Толя правильно тогда сказал: «Откуда к танцам способности, если она в тебя — тормознутая? Ты-то вон как на сцене скачешь. Я даже завидую немного. Зато сын у меня и красавец, и умница, весь в папу. Только мне он совсем не звонит.
Анжела не любит в Логиново ездить. Я вот клубнику соберу и им отвезу в город. Сейчас солнце, она сладкая должна быть. А я вот клубнику не ем. Не люблю.
Моя мама раньше курицу не любила, а я клубнику. Мама нам с сестрой ножки отдавала, папке грудку, а крылья в суп. И я клубнику своим соберу и отвезу, а сама не ем. Мне хватает ее усов. Так наработаешься, что и ягод не хочется.
С молоком или сливками. Как же раньше я ее любила! А теперь не люблю. Все течет, все меняется. Прости, Коля, что я чушь тебе всякую пишу.
Поговорить хочется, а не с кем. Разве что с Муркой. Ты вон со своими зрителями разговариваешь. В каждом своем спектакле, в каждой своей пьесе. И артисты твои как дети для тебя.
Любимые и неблагодарные. И они нас так легко предают. Ради Турции или Анжелы какой-нибудь. Месяцами не звонят и если и приезжают, то только за клубникой или картошкой. Неважно все это, Коля.
Они же у нас есть. И мы их любим. И прощаем. А что еще у нас в этой жизни есть? У тебя театр.
У меня дети. Где-то там. А в другой жизни еще и любовь была. Только я ее не помню. Ну вот, поговорила с тобой, пойду клубнику соберу, а то завтра Володя приедет с Анжелой.
А она не любит долго у меня сидеть. Она вообще огороды не любит. Как и я. Хорошего тебе дня, дорогой мой Коля! В следующий раз куплю еще один том твоих сочинений.
Прибереги для меня там томик. Ой, да что это я? Письмо-то я не отправлю. Буду надеяться, что не все раскупят. Письмо четвертое Здравствуй, хороший мой!
Вот и дожила я до Нового года. Опять зима. Как же я ее не люблю. Да что поделаешь? Урал он и есть Урал.
Что-то мне сегодня тоскливо и на душе тревожно. У меня всегда так бывает в канун Нового года. Все плакать хочется. Вот с утра уже наревелась. Взяла книгу твою и душу отвела.
С тобой наговорилась. И ведь ты прав, Коля, как же ты прав! Что такое наша жизнь? Все мы какие-то несчастные. Мы счастья ищем и не находим.
Вот как все твои герои. И что же было в этой нашей жизни? Да ничего и не было. Ну вот уехала я с мужем по месту службы. На Дальний Восток.
Он мне тогда говорил, что так быстрее по службе продвинешься, в зарубежные гарнизоны поедешь служить. А теперь я думаю, что он просто троечник был и по распределению последним шел. Приехали мы в этот гарнизон. Граница с Китаем. Нет, все хорошо.
Муж на службе, я в доме, прямо как сейчас в Логинове. Только там вокруг тайга и медведи у меня на участке хозяйничают. Я же первое время в доме закроюсь и реву, целыми днями реву. Но ничего! Нас же в итоге перевели.
Там тоже медведи хозяйничали. Но хоть не у меня в огороде. Мы же все думали, что отслужим и в тепло переедем. На Украину или к морю. Квартиру получим.
Нам же всего по 45 лет будет. Вот такие мечты были. А тут раз — и перестройка. И оказались мы за бортом. Выкарабкались же.
Только кажется мне, что я снова сижу в доме на границе. Муж на службе, а я с медведями в огороде. Всю жизнь хотела жить в тепле. Чтобы вечером ветер теплый. И полынью пахнет.
А в саду у меня грецкий орех растет. И по весне вишня цветет. И помидоры красные, как яблочки райские, висят. А у нас в Логинове летом смотри, чтобы задницу вечером не отморозить, а зимой дай бог вообще выбраться. Вон все замело.
И мороз под сорок. Опять яблони вымерзнут. Одна трава нарастет. Ну ладно! Неважно все это.
Я чего пишу-то. Коля, милый ты мой человек, родной мой! Новый год на пороге. Поздравляю тебя! Может быть, там, в театре, тебе вспомнится смешная такая тетка, которая смотрит на тебя влюбленными глазами и плачет на каждом твоем спектакле.
А если и не вспомнится, то неважно. С Новым годом тебя! Письмо пятое Милый мой, любимый мой Коленька! У нас в Логинове уже две недели как льет дождь. А я сижу за столом и пишу тебе письмо.
И неважно, что ты его не получишь никогда. Потому что я его не отправлю. Как и все другие мои письма, написанные тебе за эти полтора года. И я снова и снова говорю тебе, как говорила вчера, и позавчера, и неделю назад: как же я тебя люблю! С той самой минуты, когда увидела тогда в театре.
Тогда, полтора года назад. Неважно, что ты меня не помнишь. Наверное, не помнишь. Скорее всего, не помнишь. С тобой ведь много кто фотографируется после спектакля.
Странно было бы помнить каждого. Это неважно. Я же тебя помню. Я тогда сразу увидела в твоих глазах печаль. Неважно, что ее не видят другие.
Они просто не хотят видеть. А я увидела и сразу все поняла. Нет, я почувствовала... Ведь неважно, сколько вокруг тебя людей. Неважно даже, мужчина ты или женщина.
Одиночество не имеет пола. Ему, одиночеству, даже неважно, есть ли у тебя семья. Вот как у меня. И ты не думай: я замужем. Я много лет уже замужем.
У меня даже дети есть. И внуки. А только я все равно одна, как ты в своем театре. Это наша с тобой тайна. И ведь совсем неважно, что ты не помнишь меня.
Ты же все равно говоришь со мной в своих книгах. Я открываю их на любой странице, и ты смеешься или плачешь вместе со мной. Мне иногда кажется... Хотя никогда меня и не видел. Зато я каждый раз как будто прикасаюсь к тебе, слышу твой голос и заглядываю в твои глаза.
А большего мне не надо. И ты не думай — я и мужа люблю. Я точно помню, что я его любила. Я его очень любила. Ты знаешь, он же был курсантом военного училища.
Не просто курсантом, а барабанщиком. Ну это вот когда на парадах впереди марширующих колонн идут барабанщики. Они задают ритм всей колонне. Знаешь, как это красиво? Идут молодые, стройные ребята в парадной форме, и впереди барабанщики.
Они чеканят шаг, барабанные палочки взлетают над барабанами, и этот ритм. И все любуются ими. Потому что это идет сама молодость. И я любовалась всегда моим Анатолием. Ты же не знаешь...
Тогда курсантов в город отпускали раз в неделю. Ну, в увольнительную. Да неважно. Знаешь, как хочется любимого видеть?
Среди ее воспитанниц - Олимпийская чемпионка 2012 года Каролина Севастьянова. Ирина Анненкова - российская гимнастка, Мастер спорта России международного класса. Трёхкратная чемпионка Европы среди юниоров, чемпионка в личном первенстве по художественной гимнастике юношеских Олимпийских игр 2014 года.
А уж похвала из уст именитого наставника и вовсе равносильна награде на престижных турнирах. В Воронеж на один день приехала Екатерина Сиротина - тренер юниорской сборной России. Полина Баракаева, участница мастер-класса: - Это незабываемые эмоции. Это невероятный опыт. Нужно работать дальше над собой и слушать тренера и выполнять все его замечания. Екатерина Сиротина подарила спортивному миру Каролину Севостьянову - триумфатора олимпийских игр 2012 года в групповом многоборье, к тому же с 2008 года Сиротина выступает хореографом-постановщиком фестиваля художественной гимнастики Алины Кабаевой. В Воронеж она приехала в первую очередь для того, чтобы помочь нашим спортсменкам подготовиться к гимнастраде. Екатерина Сиротина, старший тренер юниорской сборной России по художественной гимнастике: - С этого собственно наверное и начиналась гимнастика. Это такие большие красочные массовые гимнастические номера. В июне месяце в Москве планируется гимнастрада, которую организовывает академия гимнастики Ирины Александровны Винер-Усмановой.