Помимо того, что он прославился как писатель, Островский сыграл большую роль в формировании отечественного театрального искусства и стал основоположником русского. Александр Николаевич Островский – писатель, зародивший великое понятие драмтеатра.
А. Н. Островский - великий драматург и писатель
Под ногами Волга, синяя от пасмурной погоды и подёрнутая рябью… За рекой зеленел поёмный луг, который расстилался ковром вплоть до высокого тёмного соснового лесу. Справа и слева между кустарниками кой-где блестели изгибы и плёсы Волги; по крутым берегам далеко виднелись белые каменные церкви сёл" Дальнейший путь писателя лежал через Торжок к истокам Волги. Островский назвал Торжок одним из красивейших городов Верхневолжья. Замечательнее других — вид с левого берега, с бульвара, на противоположную сторону, на старый город, который возвышается кругом городской площади в виде амфитеатра. Хорош также вид с правой стороны, со старинного земляного вала; впрочем, лезть туда найдётся немного охотников. Собственно старый город был на правом берегу: там и соборы, и гостиный двор, и площадь, а левый берег обстроился и украсился только благодаря петербургскому шоссе", — писал Островский в путевом дневнике. Драматург обратил внимание на жизнь местной молодёжи. Удалыми парнями считали тех, кто смог выкрасть невесту и не попасться на глаза её родне, хотя всё происходило с согласия родителей.
К этому событию в библиотеке оформлена выставка — «Жизнь моя принадлежит театру». А читателям было предложено ознакомится с материалами выставки и ответить на вопросы кроссворда по произведениям знаменитого писателя. С заданием справились, ответили на все вопросы.
Довольно смелым был выбор темы «А. Островский и Ф. Эта статья критика и редактора брата Федора Михайловича почти не упоминается в школе, но она важна, актуальна и интересна.
И тем похвальнее, что выпускница школы справилась с освоением такого материала. В этом немалая заслуга и конференций, которые стимулируют познавательную деятельность выступающего и дают опыт публичного выступления. Доклады обсуждались в прениях.
Конечно, с интересом слушали о том, как писал Островский о любви. Островского» учитель Лариса Алексеевна Либерова. Жанры пьес Островского разнообразны, драматург широко использовал сказку, мифы, обращался к русскому фольклору.
Островского «Гроза» учитель Наталия Александровна Алексеева. Она убедительно рассказала, как Островский воссоздавал мир своих героев, используя жанр фольклора. Если проанализировать все поступившие доклады, то можно отметить, что были затронуты интереснейшие аспекты творчества и жизни драматурга.
Почти все выступавшие отмечали, что Островский имел уникальную репутацию среди писателей: «То был человек большого и оригинального ума, признанного, кажется, всеми современниками». Смешно отозвался о нем А. Дружинин: «Умный до ужасающей степени».
В биографии Александра Островского почетное место занимает театральное дело. Островский основал Артистический кружок в 1866 году, благодаря которому появилось много талантливых людей в театральном кругу. Вместе с Артистическим кружком он значительно реформировал, развил русский театр. За годы творчества им создано множество произведений, которые стали классикой драматургии и до сих пор не сходят со сцены. Стоит выделить: «Доходное место», «Гроза», «На всякого мудреца довольно простоты», «Бешеные деньги», «Лес», «Волки и овцы». Дом Островского часто посещали известные люди, среди которых И. Гончаров, Д. Григорович, Иван Тургенев, А.
Писемский, Фёдор Достоевский, П. С 1885 года Островский возглавлял театральное училище и был заведующим репертуаром театров Москвы.
Мир Островского
| Праправнучка писателя Островского сохранила семейную традицию в память о предке | Исследователем человеческих душ назвали писателя Бориса Дрозда на творческой встрече, прошедшей в библиотеке имени Островского. |
| 200-летие Александра Островского: театральный Петербург | Михаил Успенский / РИА Новости. |
| Островский Александр Николаевич: биография автора, новинки, фото - | Эксмо | До самой смерти Островский был председателем Общества русских драматических писателей, организованного в 1874 году. |
| В Добролюбовке пройдет акция «День с писателем» | О самых необычных и малоизвестных фактах из биорафии писателя РИА Новости рассказали в Бахрушинском театральном музее. |
Сегодня исполняется 200 лет величайшему русскому драматургу Александру Николаевичу Островскому
Бывает, кому-то не нравятся герои или отдельные события, а это портит общее впечатление о прочитанном. Чаще хочется изменить конец истории. А самоубийство лично для меня не выход. Раньше я относилась к этому очень категорично, сейчас же спокойнее. Главная героиня ошиблась. Но мне удобно рассуждать в моем веке, сидя за компьютером, о событиях того времени. Раньше все было по-другому.
Любовь к устной поэзии, народной песне и обычаям заметна на всём протяжении его творческой жизни. В 1865 году Островский основал в Москве Артистический кружок, объединивший работников различных видов искусства литераторов, актёров, музыкантов, художников , и стал одним из его руководителей.
В 1870 году по его инициативе было создано Общество русских драматических писателей, бессменным председателем которого он являлся с 1874-го и до конца жизни. В 1881-1884 годы Александр Островский принимал участие в работе комиссии по пересмотру законоположений об Императорских театрах. С 1 января 1886 года его назначили заведующим репертуарной частью московских театров. В Балаковском филиале Областной специальной библиотеки для слепых прошел День писателя «С Островским на сцену явилась сама правда и сама жизнь...
Так, он собирал труппу и читал ей произведения, что делал мастерски. Все действующие лица выходили у него, точно живые. После такого чтения, отмечают эксперты, ему ничего не оставалось объяснять.
Ранее телеканал «Санкт-Петербург» сообщил , что жителей Северной столицы ждут более 140 мероприятий к 200-летию Александра Островского.
Он выезжал в Европу полномочным представителем русской истории и культуры и не забывал, что он — посланник Москвы, России, великой и мощной державы.
И его исторические драмы: «Василиса Мелентьева», «Тушино», «Минин», «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский», гораздо менее востребованные современным театром, чем замоскворецкие сцены, картины и комедии, — свидетельствуют об этом со всей полнотой. Прозаик может в комментариях, в объяснениях, лирических отступлениях как-то себя проявить, а драматург такой возможности не имеет. Слева написано, кто говорит, справа — что говорит, а драматург как человек в своем произведении отсутствует.
Он присутствует только своим талантом — в композиции пьесы, в системе образов, в организации конфликта. Из всех русских драматургов Островский — самый объективный: все внутреннее и экзистенциальное он из текста убирает. Личность Александра Николаевича остается неразгаданной — трудно распознать, каким он был, как тяжко догадаться про Шекспира, от которого ничего не осталось, кроме его пьес.
Но по тому, какова основная интонация драматургии Островского, чувствуется, что он был хорошим человеком и простым. У автора тоже все шло гладко? Вспоминаем, к примеру, комедию «На всякого мудреца довольно простоты» в постановке Товстоногова или Захарова, и ахаем: «Какая пьеса!
Один из критиков, не хочется даже упоминать его имя, написал об Островском статью, которая называлась ни больше ни меньше «Бессилие творческой мысли», а доказательством этого «бессилия» служила пьеса «На всякого мудреца довольно простоты». Сейчас в это трудно поверить, но это так. Или не сходящая со сцены более полутора столетий комедия «Банкрот, или Свои люди — сочтемся».
Театр в этой комедии всегда лихой, активный, душевно здравый и здоровый. Какие роли — чудо! Считаю важным напомнить то, что знают только специалисты.
Островский пытался привлечь к написанию этой большой дебютной пьесы неудавшегося актера, который оказался ничтожным человеком, тандем не сложился. Дальше — успех комедий «Бедность не порок», «Не в свои сани не садись» — естественно, появились завистники, и пошел слушок, что «Свои люди — сочтемся» написал тот самый неудавшийся соавтор. Со временем выяснилось, что это подлый, пошлый навет, но это со временем.
А с ощущением, что про тебя думают: «Вор и плагиатор! И появился мотив завистливой сплетни во многих пьесах Островского, где он касается обыкновенной жизни обыкновенных людей. По тому, как разрабатывает эту тему Островский, понимаешь, что ему дорого далось.
Он не оправдывался на всех углах, не писал гневные протесты, он как-то стиснул зубы и перетерпел. Вообще в Островском угадывается ценное качество, кстати, очень христианское, — терпение ко злу, которое ты не можешь изменить. Терпение — великая сила, она базируется на убеждении, что правда справдится.
У Островского — внутренняя уверенность в том, что все перемелется — мука будет, не стоит гневаться, а надо перетерпеть, и ты доживешь до того дня, когда правда не даст себя забить полностью, загнать и ликвидировать. Она все равно восторжествует. Эта его вера в силу правды восхищает.
Он в этом плане обладает мужеством самостояния. И эти личные качества Островского проявляются в интонации, в атмосфере, в тоне его драматургии. Он может взять грустную и безотрадную ситуацию, но окутать ее чувством юмора, шутливостью, мягкой улыбкой, удивлением — потому самые печальные сюжеты вселяют в читателя и зрителя душевную бодрость, надежду на то, что все равно в конечном счете кривда попятится и правда свое возьмет.
Ни одна его пьеса, даже та, которая кончается смертью героини или полной личной катастрофой героя, — не наводит уныния и безотрадности. Напротив: поживем еще! Еще дай Бог все будет — наладится, образуется!
Жизнь не окончена! А жизнь Островский любил: какая бы она ни была, все равно это жизнь, и в ней есть свои, пусть редкие, но счастливые мгновения. А трудности либо преодолимые, либо терпимые — и отсюда чувство света, сердечности, теплоты, которые исходят от самых безнадежных сюжетов.
Она понимает, что идет на страшный грех, — церковь не совершала панихиды по самоубийцам и сейчас не совершает — это неотменимо, но люди, как правило, забывают, что церковь не запрещает молиться о них тем, кто истинно их любит. Когда Катерина на пороге смерти, уже приняв решение, об этом вспоминает, то произносит замечательную фразу: «Молиться не будут? Кто любит, тот будет молиться…» И эта вера освещает каким-то высоким настроением этот, кажущийся безнадежным, финал.
Сегодня исполняется 200 лет величайшему русскому драматургу Александру Николаевичу Островскому
Островскому — Почему же тогда на Западе лучшим описателем, толкователем русской души считался и считается не Островский, а Достоевский? Первое — Достоевский проще для понимания, потому что он сложный. Там есть где копаться, что разъединять, сопоставлять и противопоставлять. Парадоксальная сложность Достоевского дает тебе возможность проявить свои познавательные возможности при чтении. А с невероятно органичным Островским этот номер не пройдет: его образы неразложимы на составляющие. К его художественной простоте можно только приобщиться, ощутить и впитать в себя ее глубокую правду. Была такая актриса Александра Ивановна Шуберт, ученица Михаила Семеновича Щепкина, которая после ухода из Малого театра состояла с ним в переписке. В своих театральных мемуарах она пишет, как ей не давалась Марья Андреевна из «Бедной невесты» и она обратилась к автору за помощью. По ее словам, Островский «ничего не мог мне помочь, одно говорил, что надо почувствовать». Это лаконичное и глубоко русское «надо почувствовать» — другой инструмент познания, чем тот, к которому привыкла Европа.
Если мы сравним трех знаковых литературных героев — ученого немца Фауста, благородного испанца Дон Кихота и русского князя Мышкина, — сможем уловить разницу. В светлый праздник Пасхи народ радуется, гуляет, а Фауст в своей лаборатории сидит и редактирует Евангелие — это чисто протестантский способ жизни. Дон Кихот покидает свое бедное жилище и отправляется в миссионерское странствие добра — это католический пафос деяния. А князь Мышкин ничего такого не делает, сидит в вагоне третьего класса и просто слушает Рогожина, случайного попутчика. Но чем кончается дело? Разные изводы христианского культа культивируют в национальных ментальностях разное. Достоевского поражало, что герои Островского говорят прямо от души — Можно ли утверждать, что более репризного по тексту драматурга русский театр не знал? И чем больше они не подозревают об этом, тем больше юмора исполнения и хохота зрителей. И если актер не репризничает, не кокетничает на сцене, а живет в образе, он не замечает, что его персонаж репризу выдал.
Для нас, воспитанных на новой драме, контекстах, подтекстах, сверхтекстах, это тем более необыкновенно. Герои Островского действительно замечательно формулируют, хотя мы понимаем, что формулирует-то автор, но воспринимаем-то слова, будто их произносят они. И они никогда не обманывают, а если захотят обмануть, то предупредят нас. И дальше мы следим, как они обманывают. У того же Глумова из «На всякого мудреца довольно простоты» целый монолог: вот смотрите, как я до конца пьесы буду обманывать и почему и какими средствами действовать. Островский говорил об отсутствии противоречия в его пьесах склада с тоном. Здесь склад относится к слову написанному, литературному, а тон — к слову сценическому, произнесенному актером. В написанном слове заложено его звучание, слышится интонация. И если ее уловить, текст сам вывезет и сам направит в нужную сторону.
Если артисты каждую фразу раскрашивают, делая ее репризной, то становится скучно и утомительно. В этом видно старание понравиться зрителю. Ну и зачем? Чего ты себе так уже не доверяешь? Ты и так понравишься, если будешь по-честному играть. Кто из старых мастеров и новых впечатлил вас своим Островским? Восторг полный! Филиппов играл в традиционной приподнято-театральной манере, Ильинский — в рисунке и технике, которые ему когда-то сделал Мейерхольд. С одной стороны, мощная корневая актерская система Малого театра, а с другой — мейерхольдовская школа: перед тобой не только живая вода образа, но ты еще видишь химическую структуру этой «воды».
Конечно, дуэты Поляковой и Коршунова в «Волках и овцах», Бочкарева и Титовой в «Последней жертве», Ермакова и Муравьевой в «Лесе», Бочкарева и Глушенко в «Правда — хорошо…»… А за пределами Дома Островского, когда Островского играют «своими словами, штрихами и красками», на меня сильное впечатление произвели спектакли Клима «Отчего люди не летают…» , Праудина «Бесприданница» , Погребничко «Нужна драматическая актриса». Из сравнительно недавних впечатлений — «Гроза» Могучего, мощно раскрывающая нашу русскую ментальность. Здесь высочайшая культура русской традиции исполнения Островского обрела вахтанговскую игристость и искристость… Если бы он внезапно разбогател, «Челси» не стал бы покупать — Поскольку Островский писал в эпоху не режиссерского театра, можно ли утверждать, что он сам работал как режиссер? Если у актеров возникали затруднения, они обращались к драматургу. Но сама пьеса, что интересно, целиком и полностью находилась в ведении театра. Дирекция императорских театров покупала у автора пьесу, и дальше он был над ней не властен. Не имел права публиковать, пока она не сойдет со сцены, и не получал так называемых авторских отчислений. Тут я хочу сказать о пенсии Островского, на которую он не имел права, поскольку не находился на государственной службе, а писал пьесы «на свободных хлебах».
Кашперов, А. Майков, М. Он состоял в отношениях с Агафьей Ивановной и был женат на актрисе Марии Бахметьевой. Островскому на Театральной площади в Москве. Graham M.
И уже в самом начале было отмечено: вошёл он в литературу сразу как сложившийся писатель, то есть без какого-то подготовительного периода. Большая редкость! Из-за цензурного запрета на сцене она появилась только через 11 лет — под названием «Свои люди — сочтёмся! А ведь оно поистине огромно! Из-под его пера каждый год выходила новая пьеса, а иногда и по две-три. В итоге получается 47 драматургических произведений самых разных жанров. Надо к этому присоединить ещё семь пьес, написанных совместно с другими драматургами. Он же дал русской сцене более двадцати переводных пьес — Шекспира, Гольдони, Гоцци и т. Гончаровым, тоже признанным классиком. Вот что написал он драматургу: «Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, русские, можем с гордостью сказать: «У нас есть свой русский, национальный театр». Он, по справедливости, должен называться: «Театр Островского». Широта и глубина гения — Гончаров, как и другие наиболее проницательные современники Островского, ещё вон когда сумел верно оценить уникальное его место в нашей культуре. Однако, согласитесь, такое отношение к сделанному драматургом было далеко не единым. С одной стороны, колоссальный успех у читателей уже первой напечатанной пьесы, а у зрителей — первых спектаклей по его произведениям. Но с другой — яростные нападки недругов, попытки всячески принизить значение того, что он пишет, свести на нет его талант и мастерство. А скажите, разве не так же было и по отношению к самому Пушкину? Если понять, что искусство, или шире — культура, есть по сути своей борьба добра против зла, то совершенно очевидно: силы зла поднимаются в сопротивлении тем активнее, чем сильнее явление добра в творении таланта, а особенно гения. Прошедшие два столетия убедительно доказывают, что гений Александра Островского сомнению не подлежит. Так что происки недругов и при жизни его, и теперь меня нисколько не удивляют. Огорчают — да, очень огорчают. И требуют отстаивать величие нашего национального достояния, о чём я помню всегда. Известно, что Островского после появления первых его пьес стали называть «Колумбом Замоскворечья». Имелся в виду мир купечества, из которого вошли в литературу и театр основные действующие лица новой его драматургии: купцы, приказчики, стряпчие, свахи и т. Что ж, это не случайно: до того закрытый сей мир обретал в России всё больший вес и влияние. Вот Островский во всей красе и показал «тёмное царство» хищников и стяжателей, самодуров и дельцов. Им, вобравшим в себя «свинцовые мерзости жизни», он вынес свой беспощадный приговор. Но жаль, я считаю, что в общественном мнении для многих создано представление об Островском только как о «специалисте по купцам». Хотя ведь и в социальном плане он неизмеримо многообразнее: в последующих пьесах его мы видим и дворянство, и чиновничество всякого разряда, и мещан, разночинцев, даже нарождающуюся буржуазию. То есть перед нами широчайшая панорама российской жизни за полвека. Он воплотил живые человеческие характеры, подчас в их неоднозначности, многослойности, противоречивости и сложном развитии. Целая галерея интереснейших образов до сих пор остаётся притягательной как для зрителей, так и для исполнителей. Причём всё это в редкостном жанровом многообразии — от комедий до высоких трагедий, от исторических хроник до сказочной «Снегурочки»... Личный опыт свидетельствует — То, о чём вы сейчас говорите, казалось бы, должно быть очевидным для всех. Однако попытки «низвержения» Островского продолжаются. А иногда они приобретают прямо-таки патологический оборот, как было во время «перестройки» и ещё хлеще после рокового 1991-го. Вы же помните? Договаривались до того, что не нужен он совсем, этот «музейный театр». А ведь это были не только замечательные, но и выдающиеся работы, о чём не раз приходилось мне в то время высказываться на страницах «Правды». Например, о «Лесе» Островского в постановке Юрия Соломина. Считаю важным вспомнить и тот спектакль, о котором вы сейчас сказали. Но сперва, коли уж речь зашла лично обо мне, сделаем некоторое отступление к началу моей работы в Малом. Как и все актёры нашего театра, обойти Островского я не мог. Первой стала роль мальчугана Тишки, служащего у купца Большова, в спектакле «Свои люди — сочтёмся». По объёму роль небольшая, но по замыслу драматурга существенная, что я и старался передать. Старания были признаны не напрасными. А вот следующая роль по Островскому стала для меня в полном смысле слова этапной.
Она — есть, даже если забита, загнана, замутнена. Это убеждение можно назвать святой верой, и она чувствуется в каждом произведении Островского. И у него бывает сожаление о человеке, даже обида за него, но он никогда не идет на уничтожение человека. Герой Островского — всякий любой человек, и измеряется он не его способностями, не карьерным ростом, не статусом, не происхождением и тем более не его финансовой состоятельностью, он измеряется нормой человечности, и эта норма неколебима, она задана христианским пониманием личности. Это — не Достоевский, у которого герой бабушку убил и потом с гениальной, мощной трагической силой на сотнях страниц доказывает, что был прав. В мире Островского каждый распознает, где добро, а где зло, и знает, что это нисколько не относительные понятия, они — абсолютны. Обыкновенная провинциальная актриса, милая девушка Сашенька Негина говорит об этом просто: «Сама знаю, что хорошо, что дурно». И с ней согласен ее ровесник Ераст из пьесы «Сердце не камень»: «Само собою, дурного хорошим не назовешь». И это знает каждый герой Островского. Неважно, он благонамеренный обыватель или пропойца, русский царь или лавочник, выпускник университета или полуграмотный недоучка, талантливый или бесталанный, богатый или бедный — «дурное хорошим не назовешь». Если актеры играют с доверием к драматургу, то это понимает всякий человек в зрительном зале, что вселяет душевную бодрость и здравие ума. Дело не в характерах, хотя они яркие, красочные, разноцветные, — дело в душе, которая поет, мается, ищет, тоскует, радуется, печалится, скорбит, — душевные движения жизни героев и вызывают отклик в зрительном зале. И этим объясняется, я бы сказала, русскость драматургии Островского. Люблю «Таланты и поклонники» за лирическое отношение к сцене. Может, потому, что я — человек, связавший свою судьбу с театром? Пьеса у меня вызывает личное, бережное и нежное чувство, и мне близка бедная одаренная провинциальная актриса Негина. Ее образ, кстати, представляет для театра большую трудность — талант Негиной должен быть очевиден для зрителя. Здесь не подойдет просто милая молодая актриса. Когда ее играла Ермолова, было понятно, что героиня Островского — дарование исключительное. Мне повезло — видела постановку Марии Осиповны Кнебель в Малом театре, и от Негиной Натальи Вилькиной веяло подлинным, настоящим талантом. И старик Нароков — смешной иногда, трогательный порой, забавный, милый суфлер, который гордо себя именует помощником режиссера, — как он любит театр, и мне кажется, что сколько бы горького и тягостного, мутного и муторного ни варилось за кулисами, все равно возможность подняться над бытом, взлететь — вот за это Островский и любит театр, и его чувство сквозит в каждой строчке, в каждой реплике «Талантов и поклонников». Какое-то время была заворожена «Грозой», не могла расстаться с бесконечной и печальной красотой пьесы про любовь, которая встречается раз в 100 лет. Тогда я писала статью о «Грозе» в Энциклопедию литературных произведений и всем задавала вопрос Катерины: «Отчего люди не летают? Один меня вогнал в ступор. И вдруг мне показалось — это так несправедливо, так неправильно, что людям не положено летать. Думаю, что чудо «Грозы» в том, что взлетит человек, когда полюбит, и уже неважно, чем он за это расплатится. Главное, была попытка полета, и жизнь стоит того. Неожиданно после прекрасной постановки Александра Коршунова для меня открылась скромная пьеска, которую я никогда не держала за что-то значительное, — «Трудовой хлеб». Милый, симпатичный, трогательный ситцевый мирок на сцене, чудесная молодая Ирина Леонова, такая грациозная Евгения Дмитриева, великая старуха Галина Демина и мощный, сильный, наполненный Валерий Баринов в центральной роли — ах, какой это был спектакль! Какой ансамбль, какая глубокая, умная и светлая работа Коршунова! Просто влюбилась в эту пьесу, а уж фразу, которую произносит обманутая, оскорбленная, брошенная своим нареченным женихом Наташа, я повторяла и повторяла, ходила под ее магией. Думая, что остается ей в жизни, Наташа произносит: «Носить горе, носить горе, пока износится! Мы не сумасшедшие и понимаем, что это написано драматургом, но в пьесе-то это произносит герой или героиня, и поэтому они кажутся такими талантливыми и необыкновенными. Как говорят герои Островского! Богатый подрядчик Хлынов в «Горячем сердце» произносит: «Ты почем мою душу можешь знать, когда я сам ее не знаю, потому это зависит, в каком я расположении», — это он не кучеряво изъясняется, он кучеряво чувствует и мыслит. А маленький, незаметный обитатель какой-нибудь замоскворецкой усадьбы, как, допустим, старый дворецкий Потапыч в «Воспитаннице», — на вопрос о том, как живет, отвечает: «Желтенькая жизнь». Ой, боже мой, какое хорошее словосочетание — в нем нет той мощной символики желтого цвета, как у Достоевского или Блока. Желтый цвет как опороченный, опозоренный, потерявший свою святость золотой, а тут даже не желтый, а желтенький. Когда посмотрела спектакль Женовача «Правда — хорошо, а счастье лучше» — спектакль, который идет второй десяток лет в Малом театре и делает полные сборы, — дыхание перехватило: как там играют! Как постепенно складывается песня «Где бы найти душе покой» на русский духовный стих, и актеры, отыгравшие роли, начинают ее тихонько — не для зрителя, для себя петь, и диалог душ, соприкосновение того лучшего, что в них есть и что они показали в своих ролях, — это чудо театра, волшебное искусство артиста, то живое ощущение театрального братства, в котором на всех один мешок с солью и каждому свою пригоршню доведется съесть, и какой бы горькой соль ни была — это все равно счастье, одно на всех.
200 лет Александру Островскому: с русской жизнью повенчанный, душой опрятный
В Калязине с Островским случилось несчастье: лошади взбесились и опрокинули повозку, которая своей тяжестью сломала писателю ногу. Лучшие и новые книги 2024 автора: Островский Александр Николаевич в интернет-магазине Лабиринт. У писателя Николая Островского была болезнь, которая отравляет жизнь многим нашим современникам. Новости. 11 апреля в Малом театре стартует фестиваль «Островский в Доме Островского».
200 лет Александру Островскому: с русской жизнью повенчанный, душой опрятный
В мире Островского каждый распознает, где добро, а где зло, и знает, что это нисколько не относительные понятия, они — абсолютны. Обыкновенная провинциальная актриса, милая девушка Сашенька Негина говорит об этом просто: «Сама знаю, что хорошо, что дурно». И с ней согласен ее ровесник Ераст из пьесы «Сердце не камень»: «Само собою, дурного хорошим не назовешь». И это знает каждый герой Островского. Неважно, он благонамеренный обыватель или пропойца, русский царь или лавочник, выпускник университета или полуграмотный недоучка, талантливый или бесталанный, богатый или бедный — «дурное хорошим не назовешь». Если актеры играют с доверием к драматургу, то это понимает всякий человек в зрительном зале, что вселяет душевную бодрость и здравие ума.
Дело не в характерах, хотя они яркие, красочные, разноцветные, — дело в душе, которая поет, мается, ищет, тоскует, радуется, печалится, скорбит, — душевные движения жизни героев и вызывают отклик в зрительном зале. И этим объясняется, я бы сказала, русскость драматургии Островского. Люблю «Таланты и поклонники» за лирическое отношение к сцене. Может, потому, что я — человек, связавший свою судьбу с театром? Пьеса у меня вызывает личное, бережное и нежное чувство, и мне близка бедная одаренная провинциальная актриса Негина.
Ее образ, кстати, представляет для театра большую трудность — талант Негиной должен быть очевиден для зрителя. Здесь не подойдет просто милая молодая актриса. Когда ее играла Ермолова, было понятно, что героиня Островского — дарование исключительное. Мне повезло — видела постановку Марии Осиповны Кнебель в Малом театре, и от Негиной Натальи Вилькиной веяло подлинным, настоящим талантом. И старик Нароков — смешной иногда, трогательный порой, забавный, милый суфлер, который гордо себя именует помощником режиссера, — как он любит театр, и мне кажется, что сколько бы горького и тягостного, мутного и муторного ни варилось за кулисами, все равно возможность подняться над бытом, взлететь — вот за это Островский и любит театр, и его чувство сквозит в каждой строчке, в каждой реплике «Талантов и поклонников».
Какое-то время была заворожена «Грозой», не могла расстаться с бесконечной и печальной красотой пьесы про любовь, которая встречается раз в 100 лет. Тогда я писала статью о «Грозе» в Энциклопедию литературных произведений и всем задавала вопрос Катерины: «Отчего люди не летают? Один меня вогнал в ступор. И вдруг мне показалось — это так несправедливо, так неправильно, что людям не положено летать. Думаю, что чудо «Грозы» в том, что взлетит человек, когда полюбит, и уже неважно, чем он за это расплатится.
Главное, была попытка полета, и жизнь стоит того. Неожиданно после прекрасной постановки Александра Коршунова для меня открылась скромная пьеска, которую я никогда не держала за что-то значительное, — «Трудовой хлеб». Милый, симпатичный, трогательный ситцевый мирок на сцене, чудесная молодая Ирина Леонова, такая грациозная Евгения Дмитриева, великая старуха Галина Демина и мощный, сильный, наполненный Валерий Баринов в центральной роли — ах, какой это был спектакль! Какой ансамбль, какая глубокая, умная и светлая работа Коршунова! Просто влюбилась в эту пьесу, а уж фразу, которую произносит обманутая, оскорбленная, брошенная своим нареченным женихом Наташа, я повторяла и повторяла, ходила под ее магией.
Думая, что остается ей в жизни, Наташа произносит: «Носить горе, носить горе, пока износится! Мы не сумасшедшие и понимаем, что это написано драматургом, но в пьесе-то это произносит герой или героиня, и поэтому они кажутся такими талантливыми и необыкновенными. Как говорят герои Островского! Богатый подрядчик Хлынов в «Горячем сердце» произносит: «Ты почем мою душу можешь знать, когда я сам ее не знаю, потому это зависит, в каком я расположении», — это он не кучеряво изъясняется, он кучеряво чувствует и мыслит. А маленький, незаметный обитатель какой-нибудь замоскворецкой усадьбы, как, допустим, старый дворецкий Потапыч в «Воспитаннице», — на вопрос о том, как живет, отвечает: «Желтенькая жизнь».
Ой, боже мой, какое хорошее словосочетание — в нем нет той мощной символики желтого цвета, как у Достоевского или Блока. Желтый цвет как опороченный, опозоренный, потерявший свою святость золотой, а тут даже не желтый, а желтенький. Когда посмотрела спектакль Женовача «Правда — хорошо, а счастье лучше» — спектакль, который идет второй десяток лет в Малом театре и делает полные сборы, — дыхание перехватило: как там играют! Как постепенно складывается песня «Где бы найти душе покой» на русский духовный стих, и актеры, отыгравшие роли, начинают ее тихонько — не для зрителя, для себя петь, и диалог душ, соприкосновение того лучшего, что в них есть и что они показали в своих ролях, — это чудо театра, волшебное искусство артиста, то живое ощущение театрального братства, в котором на всех один мешок с солью и каждому свою пригоршню доведется съесть, и какой бы горькой соль ни была — это все равно счастье, одно на всех. Жаль, что Сергей Женовач больше не поставил ни одной пьесы Островского.
Надеюсь, что пока. Может, потому, что Добролюбов был очень молод и вызывающе задирист? Аполлон Григорьев гораздо более прав — не в плане воспевания национального начала театра Островского, а в плане чувства поэзии, разлитой в его произведениях. Когда театр эту поэзию чувствует, извлекает из пьесы и являет ее зрителям, то спектакль, конечно, облагораживает душу, очищает ее от накипи житейской, от всего брюзгливого, недовольного, ворчливого, от плесени, тины, от пыли нашего восприятия жизни.
Оказывается, очень часто Островский сам ставил свои пьесы. Так, он собирал труппу и читал ей произведения, что делал мастерски. Все действующие лица выходили у него, точно живые. После такого чтения, отмечают эксперты, ему ничего не оставалось объяснять.
Ранее телеканал «Санкт-Петербург» сообщил , что жителей Северной столицы ждут более 140 мероприятий к 200-летию Александра Островского.
Мещерский, А. Островский, В. Кашперов, А. Майков, М.
Он состоял в отношениях с Агафьей Ивановной и был женат на актрисе Марии Бахметьевой.
В мире Островского каждый распознает, где добро, а где зло, и знает, что это нисколько не относительные понятия, они — абсолютны. Обыкновенная провинциальная актриса, милая девушка Сашенька Негина говорит об этом просто: «Сама знаю, что хорошо, что дурно». И с ней согласен ее ровесник Ераст из пьесы «Сердце не камень»: «Само собою, дурного хорошим не назовешь». И это знает каждый герой Островского. Неважно, он благонамеренный обыватель или пропойца, русский царь или лавочник, выпускник университета или полуграмотный недоучка, талантливый или бесталанный, богатый или бедный — «дурное хорошим не назовешь». Если актеры играют с доверием к драматургу, то это понимает всякий человек в зрительном зале, что вселяет душевную бодрость и здравие ума. Дело не в характерах, хотя они яркие, красочные, разноцветные, — дело в душе, которая поет, мается, ищет, тоскует, радуется, печалится, скорбит, — душевные движения жизни героев и вызывают отклик в зрительном зале.
И этим объясняется, я бы сказала, русскость драматургии Островского. Люблю «Таланты и поклонники» за лирическое отношение к сцене. Может, потому, что я — человек, связавший свою судьбу с театром? Пьеса у меня вызывает личное, бережное и нежное чувство, и мне близка бедная одаренная провинциальная актриса Негина. Ее образ, кстати, представляет для театра большую трудность — талант Негиной должен быть очевиден для зрителя. Здесь не подойдет просто милая молодая актриса. Когда ее играла Ермолова, было понятно, что героиня Островского — дарование исключительное. Мне повезло — видела постановку Марии Осиповны Кнебель в Малом театре, и от Негиной Натальи Вилькиной веяло подлинным, настоящим талантом.
И старик Нароков — смешной иногда, трогательный порой, забавный, милый суфлер, который гордо себя именует помощником режиссера, — как он любит театр, и мне кажется, что сколько бы горького и тягостного, мутного и муторного ни варилось за кулисами, все равно возможность подняться над бытом, взлететь — вот за это Островский и любит театр, и его чувство сквозит в каждой строчке, в каждой реплике «Талантов и поклонников». Какое-то время была заворожена «Грозой», не могла расстаться с бесконечной и печальной красотой пьесы про любовь, которая встречается раз в 100 лет. Тогда я писала статью о «Грозе» в Энциклопедию литературных произведений и всем задавала вопрос Катерины: «Отчего люди не летают? Один меня вогнал в ступор. И вдруг мне показалось — это так несправедливо, так неправильно, что людям не положено летать. Думаю, что чудо «Грозы» в том, что взлетит человек, когда полюбит, и уже неважно, чем он за это расплатится. Главное, была попытка полета, и жизнь стоит того. Неожиданно после прекрасной постановки Александра Коршунова для меня открылась скромная пьеска, которую я никогда не держала за что-то значительное, — «Трудовой хлеб».
Милый, симпатичный, трогательный ситцевый мирок на сцене, чудесная молодая Ирина Леонова, такая грациозная Евгения Дмитриева, великая старуха Галина Демина и мощный, сильный, наполненный Валерий Баринов в центральной роли — ах, какой это был спектакль! Какой ансамбль, какая глубокая, умная и светлая работа Коршунова! Просто влюбилась в эту пьесу, а уж фразу, которую произносит обманутая, оскорбленная, брошенная своим нареченным женихом Наташа, я повторяла и повторяла, ходила под ее магией. Думая, что остается ей в жизни, Наташа произносит: «Носить горе, носить горе, пока износится! Мы не сумасшедшие и понимаем, что это написано драматургом, но в пьесе-то это произносит герой или героиня, и поэтому они кажутся такими талантливыми и необыкновенными. Как говорят герои Островского! Богатый подрядчик Хлынов в «Горячем сердце» произносит: «Ты почем мою душу можешь знать, когда я сам ее не знаю, потому это зависит, в каком я расположении», — это он не кучеряво изъясняется, он кучеряво чувствует и мыслит. А маленький, незаметный обитатель какой-нибудь замоскворецкой усадьбы, как, допустим, старый дворецкий Потапыч в «Воспитаннице», — на вопрос о том, как живет, отвечает: «Желтенькая жизнь».
Ой, боже мой, какое хорошее словосочетание — в нем нет той мощной символики желтого цвета, как у Достоевского или Блока. Желтый цвет как опороченный, опозоренный, потерявший свою святость золотой, а тут даже не желтый, а желтенький. Когда посмотрела спектакль Женовача «Правда — хорошо, а счастье лучше» — спектакль, который идет второй десяток лет в Малом театре и делает полные сборы, — дыхание перехватило: как там играют! Как постепенно складывается песня «Где бы найти душе покой» на русский духовный стих, и актеры, отыгравшие роли, начинают ее тихонько — не для зрителя, для себя петь, и диалог душ, соприкосновение того лучшего, что в них есть и что они показали в своих ролях, — это чудо театра, волшебное искусство артиста, то живое ощущение театрального братства, в котором на всех один мешок с солью и каждому свою пригоршню доведется съесть, и какой бы горькой соль ни была — это все равно счастье, одно на всех. Жаль, что Сергей Женовач больше не поставил ни одной пьесы Островского. Надеюсь, что пока. Может, потому, что Добролюбов был очень молод и вызывающе задирист? Аполлон Григорьев гораздо более прав — не в плане воспевания национального начала театра Островского, а в плане чувства поэзии, разлитой в его произведениях.
Когда театр эту поэзию чувствует, извлекает из пьесы и являет ее зрителям, то спектакль, конечно, облагораживает душу, очищает ее от накипи житейской, от всего брюзгливого, недовольного, ворчливого, от плесени, тины, от пыли нашего восприятия жизни.
В Москве отреставрируют дом-музей писателя Островского
Помимо того, что он прославился как писатель, Островский сыграл большую роль в формировании отечественного театрального искусства и стал основоположником русского. Пьеса Александра Николаевича Островского «Гроза» по праву считается не только вершиной творчества писателя, но и одним из выдающихся произведений отечественной драматургии. Островский основал Артистический кружок в 1866 году, благодаря которому появилось много талантливых людей в театральном кругу. В 1933 году Николай Островский в Сочи продолжил работу над второй частью романа, а в 1934 году вышло первое полное издание этой книги.
Ему нет равных: фестиваль «Островский в доме Островского» стартует в Москве
Тем не менее Островский каким-то чудесным образом умудрился получить медаль Петра Столыпина «за большой вклад» в проведение юбилея. Усадьбу Щелыково купил отец писателя в 1847 году, а сам Островский впервые посетил ее в 1848 году. У писателя Николая Островского была болезнь, которая отравляет жизнь многим нашим современникам. Найденная в архивах автобиография писателя кардинально расходится с биографией Павки и тем, что писали о самом Островском.
Сегодня исполняется 200 лет со дня рождения выдающегося драматурга Александра Островского
| Александр Островский | 12 апреля 2023 года исполняется 200 лет русскому драматургу и писателю Александру Николаевичу Островскому. |
| Россия Островского: «Мало христианства-то в людях» | Наш бот для ваших новостей и обратной связи: @OstrovskiNews_bot. |
Колумб Замоскворечья. К 200-летию Александра Островского
Чтобы глубже понять творчество писателя и его место в литературном процессе своего времени, предлагаем издания об Александре Островском. Из этого материала рождаются первые зарисовки Островского-писателя. Островский заговорил купеческим языком, как никто из наших писателей, потому что жил и вращался среди купцов с малого возраста». В 1865 году Островский создал в Москве артистический кружок, основал и возглавил общество русских драматических писателей, писал в правительственные сферы многочисленные. Александр Николаевич Островский написал почти полсотни пьес, ставшие основой репертуара русского театра. К писателю приезжали журналисты, литераторы, рабочие и общественные деятели. Незадолго до смерти Островского посетил французский писатель Андре Жид.