Выступления Мариинского театра прошли с аншлагом и овациями. А 29 ноября они вместе выступили на сцене Мариинского театра. Пара представила постановку «Трубадур». Рассказываем историю создания Мариинского театра и его предшественников — большой Каменный и Александринский театры, фото Мариинского театра.
Опера «Трубадур»
Пьер Луиджи Пицци о постановке оперы: "По моему мнению, "Трубадур" – образец вердиевской мелодрамы, точка отсчета для многих композиторов XIX века. Новости. Мариинский театр открывает двери для своих зрителей. С 7 по 12 июля в театре пройдут 8 концертов в рамках фестиваля «Звезды белых ночей». Мариинский театр оправдался за объявленный им "месяц Вагнера" Представители Мариинского театра заявили, что объявленный ими “месяц Вагнера” не связан ни с какими ЧВК (частными военными компаниями).Ранее стало из. Купить билеты онлайн на Трубадур, 10 апреля 2024, Санкт-Петербург, Мариинский театр. Пьер Луиджи Пицци, постановщик петербургского «Трубадура», уже успел поработать на таких значимых мировых площадках, как Ла-Скала, театр «Реал» в Мадриде, а теперь — сцена Мариинки. Цена билета на оперу «Трубадур», которая будет идти 22 марта 2024 года на второй сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге, от 1 200 до 3 600 рублей.
Билеты на оперу «Трубадур»
Мариинский театр оправдался за объявленный им "месяц Вагнера" Представители Мариинского театра заявили, что объявленный ими “месяц Вагнера” не связан ни с какими ЧВК (частными военными компаниями).Ранее стало из. Труба, валторна, туба, тромбон – участники первого в истории Мариинского театра фестиваля медных духовых инструментов. На Новой сцене Мариинского театра впервые за более чем полтора века с момента последней постановки состоялась премьера оперы «Пуритане» Беллини в режиссуре Владислава Фурманова, дебютировавшего в оперном жанре. В Мариинском театре одну из самых популярных опер мирового репертуара поставила бригада соотечественников композитора во главе с режиссером и художником Пьером Луиджи Пицци. В афише Мариинского театра сейчас большинство опер Верди — в промежутке от премьерного в 2023 году раннего «Набукко» до финального у мастера «Фальстафа» (премьеры 2018 года). В честь 210-летия Джузеппе Верди Мариинский театр объявил месяц, посвященный композитору.
Верди. Трубадур. Мариинский-2. 5 мая 2013
| В Мариинском театре дают последнюю оперу Беллини, написанную для исполнителей-виртуозов | “Летучую мышь” в Мариинском театре исполнят с русским текстом Николая Эрдмана и Михаила Вольпина. |
| "ТРУБАДУР" В МАРИИНСКОМ ТЕАТРЕ | Опера Джузеппе Верди «Трубадур» станет вторым событием фестиваля итальянской музыки «Bel Canto в Сибири», который проходит в Красноярском театре оперы и балета имени Д. А. Хворостовского с 14 февраля по 18 марта. |
| Анна Нетребко — опера «Трубадур» в Мариинском театре - YouTube | 8 июля 2020 Мариинский театр Мариинский театр открылся — назло врагу, сиречь коронавирусу. Вторым спектаклем после открытия (первой была не самая интересная мне «Иоланта») стал «Трубадур» под управлением Валерия Гергиева в лучшем на сегодня. |
Анна Нетребко и Юсиф Эйвазов споют в "Трубадуре" в Мариинском театре
Несмотря на любовь композитора к трагическим сюжетам, высокий эмоциональный накал, свойственный музыке Верди, всегда воодушевляет слушателей. Передать благородное волнение публике стремился и режиссер спектакля Пьер Луиджи Пицци, поставивший оперу в год 200-летия Верди. В прошлом и этом сезоне музыка Баха регулярно звучала в Концертом зале в исполнении Страдивари-ансамбля и солистов оркестра. В дни рождественских каникул Лоренц Настурика-Гершовичи с музыкантами ансамбля исполняют шесть концертов цикла — 5 января прозвучат все четные концерты.
Граф Ди Луна и трубадур Манрико — те самые братья, и в финале оперы трубадур умирает от рук графа. Сначала Верди долго уговаривал своего либреттиста Сальваторе Каммарано на написание этого текста.
Потом, в самый разгар работы, Каммарано неожиданно скончался, и тексты дописывал другой поэт.
Юстус Франтц не первый раз приезжает во Владивосток, на фестиваль "Мариинский". На это т раз выдающийся немецкий пианист и дирижер, работавший в качестве исполнителя и с Бернстайном, и с фон Караяном, лауреат премии "Грэмми", признанный во всем мире интерпретатор музыки Моцарта, выступил дважды. И в его интерпретации знаменитое произведение великого немецкого композитора звучало как-то особенно. Юстус Франтц на встрече со зрителями. Не сложилось. Дирижер Шизуо Кувахара. Фото: Кирилл Дружинин, предоставлено Приморской сценой Мариинского театра Ильдар Абдразаков и все-все-все Конечно, все ждали выступления одного из самых лучших басов в мире если не самого лучшего, по определению Валерия Гергиева Ильдара Абдразакова в его коронной партии Бориса Годунова одноименная опера Мусорского.
На мой взгляд, нужно многое пережить, чтобы было прямое попадание в этот очень неоднозначный, психологически сложный образ. Здесь речь не только о вокальном совершенстве, но и о драматургии, духовном наполнении", — сказал Ильдар Абдразаков еще в 2018 году, предваряя свое дебютное выступление на сцене Парижской национальной оперы. От шапки Мономаха до схимы. Вокальными возможностями, заложенными Мусоргским, драматической игрой, "химией", которая связывала абдразаковского Бориса буквально с каждым персонажем, будь то лукавый царедворец Василий Шуйский Евгений Акимов , любимый сын Феодор Светлана Карпова или Юродивый Илья Астафуров , певцу удалось главное — создать ощущение поединка Годунова с судьбой. Шаг за шагом его герой превращается из величественного и циничного правителя-узурпатора в загнанного в угол человека, готового принять раскаяние как единственный, хотя и запоздалый выход. И конечно, без партнеров, без их стремления ни в чем не уступать исполнителю заглавной партии, без отточенной ансамблевости, царящей на сцене, главная цель постановки не была бы достигнута. Пимен — Станислав Трофимов. Фото: Кирилл Дружинин, предоставлено Приморской сценой Мариинского театра Очень хорош в роли Василия Шуйского был Евгений Акимов — и голосом, и манерой пения и драматической игрой.
Великолепную кантилену в партии летописца и отшельника Пимена продемонстрировал Станислав Трофимов, одинаково хорошо бравший и верхние, и нижние ноты. Ностальгически вздохнуть заставила Айгуль Хисматуллина Ксения, дочь Годунова , чье красивое и сильное сопрано когда-то звучало со сцены Приморской Мариинке гораздо чаще именно Владивосток положил начало ее успешной оперной карьере, продолженной в Санкт-Петербурге. Органично дополняли друг друга Михаил Колелишвили и Андрей Зорин, ярко исполнившие роли бродячих монахов Варлаама и Мисаила. Под стать им была колоритная Шинкарка в исполнении Лауры Бустаманте. Отдельного упоминания заслуживает тенор Приморской Мариинки Илья Астафуров , в очередной раз продемонстрировавший умение сделать маленькую роль главной в данный конкретный момент. Его Юродивый убедителен и с вокальной, и с драматической точки зрения. Юродивый — Илья Астафуров. Фото: Кирилл Дружинин, предоставлено Приморской сценой Мариинского театра И вот еще о чем надо обязательно сказать.
Постановка "Бориса Годунова" осуществлялась по спектаклю, поставленному Андреем Тарковским в 1983 году в лондонском Ковент-Гарден и перенесенному на сцену Мариинки в 1990 году. По свидетельствам, которые можно найти в Интернете, постановка Тарковского ощущение конца эпохи, надвигающейся катастрофы, ожидания новых смутных времен. В финале спектакля, который мы увидели во Владивостоке, этого нет. А есть возникающее фоном воспоминание о том, что было дальше: Минин и Пожарский, второе народное ополчение, изгнание поляков из Москвы. Жаль, конечно, что в этой редакции нет "польского акта", из-за чего мы не услышали прекрасный дуэт Григория-самозванца и гордой полячки Марина Мнишек. Иван Гынгазов и другие И еще об одном большом подарке, который преподнесли владивостокскому и не только зрителю в заключительный день фестиваля, 14 августа. Сказать, что это был лучший Калаф, звучавший на Приморской сцене, значит, ничего не сказать. Честно говоря, никогда не думал, что смогу услышать живьем исполнение знаменитой арии Nessum dorma на таком высоком уровне во Владивостоке.
Хотя, конечно, отделять арию, пусть даже самую коронную, от всей партии было бы неправильно. Калаф — Иван Гынгазов. На высоте были хор и оркестр. В том, что в этот вечер в зале Приморской сцены был аншлаг, вроде бы не было ничего удивительного — практически все фестивальные постановки прошли с аншлагом. Но было и существенное отличие — минимальное количество случайных зрителей, привлеченных в театр возможностью сделать селфи на фоне артистов, вышедших на поклон, чтобы тут же пулей выскочить из-за зала и первыми вызвать такси. Те, кто пришел слушать "Турандот" с Гынгазовым, в большинстве своем наверняка были знакомы со знаменитым спектакле в "Геликон-опера", где тенор ярко исполнил партию Калафа. Пришли студенты, изучающие музыку и вокал. Пришли свободные от выступления артисты Приморской сцены.
Конечно, такое нельзя было упустить.
На владикавказской сцене опера впервые прозвучит на итальянском языке. В масштабном и зрелищном спектакле примут участие солисты Мариинского театра, а также солисты и хор Театра оперы и балета владикавказского филиала Мариинского театра.
Опера «Трубадур»
Кроме Петербурга, вы спели эту партию и в Берлине, а теперь уже и в Ла Скала. Какая постановка вам нравится? Там интересная идея, действие происходит в музее. Я сижу там как экспонат за стеклом. Я с удовольствием сходила в Египетский музей и в Altes Museum в Берлине, чтобы проникнуться этим «музейным» духом. Я получила удовольствие не только оттого, что участвовала в этой постановке. Я люблю этот театр, ведь раньше я пела там «Пиковую даму» с Баренбоймом, который сам во время спектакля аккомпанировал мне на рояле, и «Силу судьбы». В берлинской «Аиде» я познакомилась с прекрасным певцом Марко Берти, который пел Радамеса.
Это настоящий вердиевский драматический тенор, что проявляется в тембре голоса, темпераменте, ясности языка. Все это делает его исполнение уникальным, к тому же он симпатичен как личность, как человек. Восприятие мною его пения было колоссальным. Он меня многому научил в исполнении музыки Верди. Например, если спеть Амнерис в первом же ее выходе легким голосом, в лирической манере, то ее не услышат. Как бы дирижер ни был опытен, как бы ни владел оркестром, как бы ни был дружелюбен к певцам и как бы под них ни подстраивался, в оркестре в этот момент такая плотность, такая насыщенность в твоей же тесситуре, что лирическим голосом ты не сможешь пробиться сквозь него. Самая сложная страница в партии Амнерис — первая.
Если ты не на авансцене, спеть тихо и лирично не получится. Это должны услышать партнеры и подсказать тебе, где спеть громче. И Марко советовал мне то, что было необходимо и важно. С ним же мы выступили в «Аиде» в Ла Скала. Это великая певица, с потрясающей музыкальностью, она королева, но в то же время нежная, ранимая в душе, и это слышно в ее голосе. Не могу дождаться нашей встречи, ведь скоро мы будем петь с ней в «Силе судьбы» в Валенсии с Зубином Метой. Мой голос довольно гибкий и универсальный, чему я очень рада.
Понимаете, голос начинает приобретать драматическое звучание, если ты точно нащупаешь эмоциональный нерв партии. И гибкость помогает моему голосу проявить это свойство, поэтому меня и стали приглашать на партии драматического меццо-сопрано. Одни критики говорят, что у меня большой, темный, густой тембр, а другие говорят нечто противоположное. Но я верю себе и своим педагогам. Мы, певцы, себя не слышим. При всех современных технических достижениях певец никогда не увидит себя самого, поющим на сцене, сидя при этом в зале в качестве слушателя. Опыт исполнения драматических партий у меня и сейчас небольшой.
Я как раз считаю, что глупо было бы начинать петь эти партии еще раньше, но так же глупо было бы и отказаться от них, если тебе предлагают ведущие дирижеры и театры мира. Наверное, если меня приглашают в Ла Скала, где я пою Азучену 9 спектаклей подряд в первом составе, значит, они считают, что я могу? Если я закрываю сезон в Ла Скала в опере «Аида», то, наверное, они считают меня лучшей, кто может это сделать у них в театре, правда? Если Валерий Абисалович приглашает меня петь премьеры и если мой график расписан уже до 2018 года, то, значит, все идет правильно в моей карьере? Вы спели, наверное, все написанное для меццо-сопрано Берлиозом. Может быть, вы музыкальный франкофон? К 2009 году, когда Валерий Абисалович начал готовить в Мариинском театре концертное исполнение «Троянцев», я спела лишь несколько вердиевских партий — в «Реквиеме», Прециозиллы, Маддалены, Фенены.
Мы с моим концертмейстером Натальей Мордашовой тщательно разучивали Дидону — мне очень хотелось ее спеть. Была скрупулезная работа и с французским коучем Ксенией Клименко над произношением. Ксения вообще лучший педагог по французскому. Она добивается идеального произношения, учит правильно расставлять все акценты. Однажды в Мете мне довелось разговаривать с их французским коучем, и из беседы я поняла, что там даже не ставятся многие задачи, которые всегда решает с певцами Ксения. Исполнение «Троянцев» труппой Мариинского театра стало не только событием в моей творческой жизни, но и крупным культурным событием в жизни Петербурга, да и всей России. Это произведение и в мире редко исполняют.
Для меня было важно спеть эту партию в моем родном «доме», в Мариинском театре, с Валерием Абисаловичем. Благодаря этой партии я почувствовала, что в своем развитии сразу скакнула через несколько ступеней. Потом мы повезли «Троянцев» за границу. Например, в Карнеги-холл прием был самый восторженный, овации казались бесконечными, зрители кричали от восхищения. Вот, кстати, только что, не успела я спеть 25-го марта в Ла Скала на закрытии сезона в «Аиде», как 26-го в Вене я уже пела «Троянцев», а 27-го там же «Смерть Клеопатры» с маэстро Гергиевым. Это был практически смертельный номер по нагрузке, и я никому не советую повторять такое. Но что сделано, то сделано.
Раз уж я смогла это выдержать, то теперь мне ничего не остается, как с радостью об этом вспоминать. Ведь у каждого артиста есть спектакли, которые он с удовольствием прокручивает в памяти и которые как будто освещают его творческий путь и дают силы на будущее. Возвращаться к ним мысленно очень приятно, ведь это, как правило, большие творческие победы. Я пела Полину, и мне устроили такие овации, что даже сейчас, оглядываясь назад, я не могу поверить, что это было со мной. Такие же овации еще были в Шатле тоже после «Пиковой дамы». Это было безумие какое-то, там просто крик стоял. Так вот, после Зальцбурга директор театра в Граце пригласил меня на Шарлотту.
И в этот же год я спела в Филадельфии свою первую Кармен. Ну а потом Кэрон Стоун пригласила меня спеть Кармен в Далласе уже на открытии сезона. Она в меня поверила. Для начинающей певицы это было нереальное предложение. Я спела ему вторую арию Далилы с си бемолем. И он сразу предложил мне спеть Леля. Партию я выучила за неделю, репетировать начала в декабре 1999 года, а вышла на сцену уже в январе 2000 года.
В этом году, кстати, я вновь пела Леля — уже на сцене нашего нового театра. С того момента я только успевала учить новые партии. А потом появилась партия Асканио в «Бенвенуто Челлини». Вот это было действительно трудно. У меня даже не было страховки, потому что эту партию никто в театре не пел. Это всегда очень ответственно — петь без страховки, ты ведь не можешь заболеть, подвести коллег, публику. Впрочем, артистам часто приходится выходить на сцену, переступая через какие-то личные обстоятельства и даже беды.
Кода умер мой папа, в этот день у меня был спектакль. Но ведь папа в меня столько вложил, он сделал всё, чтобы я училась в консерватории, чтобы у меня было красивое концертное платье, и я думаю, он бы не захотел, чтобы я его подвела и не выступила на концерте. А какой специализации? Он два года служил в Афгане, в других горячих точках, был в районе Чернобыля. Думаю, последнее повлияло на развитие его болезни — меланомы, плюс изматывающий труд, ведь он был фанат своей профессии, сутками пропадал на работе, спас очень многих людей. Его до сих пор помнят, и я им горжусь. Моя бабушка, которая живет в Минске, тоже врач, гинеколог, до сих пор работает, уходить на пенсию не хочет, на свои годы не выглядит.
Характер у нее сильный, справедливый. У меня, я считаю, такой же. А дедушка умер в прошлом году, перед самым моим выступлением в Зальцбурге. Это огромная потеря, ведь я жила с ними практически все детство и юность до отъезда в Санкт-Петербург. Публики было много. Тем не менее сегодня все в один голос утверждают, что камерный жанр исчезает. Что вы думаете об этом?
Но мои западные коллеги — продюсеры, концертмейстеры, певцы и даже слушатели — сказали мне, что очень мало певцов выступает сегодня с камерными программами и концерты такие чрезвычайно редки. Я же за свою музыкальную жизнь, еще не совсем длинную, камерных программ спела много, и не только в России, но и на Западе. Преимущественно я выступала с Ларисой Гергиевой. Первое приглашение спеть сольный концерт я получила от Малого зала Санкт-Петербургской филармонии, кажется, еще в 2000-м году после победы на одном из конкурсов. После этого благодаря Ларисе Гергиевой я стала разучивать камерный репертуар постоянно, мы выступали с ней по всему миру, во многих странах и знаменитых залах, таких как Карнеги-холл, Вигмор-холл, Беркли, Тонхалле, других. Конечно, мы ездили и по городам России. Записали диск.
Довольно необычным моментом в моих камерных выступлениях является приглашение коллег-вокалистов для исполнения дуэтов, трио, квартетов. Я люблю привлекать коллег в сольные программы, а также участвовать в их концертах. Например, в потрясающем проекте Алексея Гориболя с моей постоянной творческой спутницей Ириной Матаевой мы исполняли дуэты Чайковского и в Малом зале филармонии, и на его фестивале в Плёсе, и в Москве, в этих концертах принимал участие Сергей Семишкур. Это была большая, интересная работа. С Ирой Матаевой мы спели множество концертных программ по всему миру — где мы только с ней не побывали. Таким же моим постоянным партнером был Даниил Штода. Если с Ларисой Гергиевой мы пели и западную камерную музыку, причем впервые в Питере исполнили многие произведения, которые там никогда не исполнялись, — циклы Сен-Санса, Берлиоза, то с Натальей Мордашовой, с которой мы тоже подготовили множество разных программ, преимущественно исполняем русскую.
Годы совместной работы сблизили нас: на протяжении многих лет Наталья Мордашова помогает мне разучивать все оперные партии и камерные программы, выступает со мной в концертах и вообще практически стала членом моей семьи. Еще один замечательный концертмейстер, которого я обожаю и с которым наша творческая дружба очень прочна, — Семен Скигин. С ним мы создали прекрасную программу на цыганскую тему. Он называет ее «моя цыганка», там «цыганские» произведения Дворжака, Доницетти, Глинки, Чайковского. Мы ее где только уже не пели, а теперь предстоит исполнить ее несколько раз в Петербурге и Москве. Эту программу мы однажды делали с актером Леонидом Мозговым, он читал «цыганские» стихи Пушкина и Гарсиа Лорки в переводе Цветаевой и Пастернака на открытии сезона в Малом зале филармонии. Кроме того, мы делали с Семёном Борисовичем в Доме музыки уникальную программу по письмам Чайковского.
А в Вене с ним же у нас была тоже потрясающая программа: в первом отделении — «Шесть поэм на стихи Марины Цветаевой» Шостаковича, а во втором — «Песни и пляски смерти» Мусоргского. Зал был полон, венская публика так нас встречала, что было шесть или семь бисов. Ира Матаева всегда с любовью говорит про меня: «Семенчук на сцену пустишь — потом не выгонишь». Мне очень нравится делать приятное для публики. Последний раз на концерте в Вигмор-холле я познакомилась с молодым пианистом Джозефом Мидлтоном, с ним мы также исполнили прекрасную программу, целиком состоящую из произведений Чайковского. А благодаря Йонасу Кауфману и Илиасу Цемпетанидису я познакомилась с Хельмутом Дойчем , с которым у нас предстоит несколько концертов в следующем году, а может, уже и в этом. Это будет Рахманинов, Чайковский, Мусоргский, но с каждым концертмейстером у меня своя программа, и я не повторяю ее с другими пианистами.
Когда мы первый раз встретились с Дойчем, то целых три дня по 7-8 часов показывали друг другу те произведения, которые хотели бы исполнить. Он говорил: это пойдет, это не пойдет. Он знает всю русскую антологию, романс «Первое свидание» он, например, отмел, «Я ли в поле да не травушка» ему нравится меньше, чем «Кабы знала я». Он очень любит русскую музыку и искал именно русского певца. Он также не против сделать со мной и программу из западной музыки, но для него важнее все-таки сыграть русский концерт.
Фото: предоставлено пресс-службой Мариинского театра Мария Баянкина и Наталия Ляскова Титульную партию исполнила солистка Мариинского театра Мария Баянкина, хотя анонсы обещали Веронику Джиоеву, певшую на пермской премьере прошлым летом. Мария изумительно смотрелась в эффектных сценических нарядах, оживляющих статику мизансцен. У нее красивый, чувственный, богатый обертонами голос, но верхние ноты даются певице с усилием. Наталия Ляскова в партии Адальджизы, заслужившая на многие грядущие сезоны звание «самой бесстрашной Кармен» благодаря участию в скандальной постановке Константина Богомолова, привлекла ровным, нежным, тонко окрашенным звуком. Внешне ее героиня, изящная и скромная, гармонично оттеняла облик роскошной и властной верховной жрицы Нормы — Баянкиной, и дуэт двух солисток, если воспринимать его только глазами, выглядел безупречным.
Фото: предоставлено пресс-службой Мариинского театра Ованнес Айвазян Но в том-то и беда, что с первых секунд сценического действия глаза хотелось закрыть. И дело даже не в декорациях и ассоциациях, которые они вызывают, — то ли оборонительные укрепления на юге Европы кое-где сохранились вестготские руины схожей геометрии , то ли колумбарий, то ли бассейн, облицованный дешевой плиткой. Музыка Винченцо Беллини настолько прекрасна и эмоционально наполнена, что никакой фон ее не исказит. А вот назойливое слово может — в режиссерский замысел постановки в качестве компонента входят титры, которые отображаются на разных частях декораций в весьма прихотливом порядке: то в столбик, то лесенкой. Публику настойчиво потчуют фрагментами текста либретто и даже сообщают порядковые номера сцен. Транслируется текст неравномерно. Знаменитая «Каста дива», к счастью, от словесной шпаргалки освобождена. Живые чувства На следующий день пермская труппа в концертном зале «Мариинский» представила «Травиату».
Опера в режиссуре итальянца Пьера Луиджи Пицци идет в Мариинском театре уже десять лет. Приходите оценить творение Верди 10 апреля в Мариинский-2. Дирижер — Мигран Агаджанян.
Например, если спеть Амнерис в первом же ее выходе легким голосом, в лирической манере, то ее не услышат. Как бы дирижер ни был опытен, как бы ни владел оркестром, как бы ни был дружелюбен к певцам и как бы под них ни подстраивался, в оркестре в этот момент такая плотность, такая насыщенность в твоей же тесситуре, что лирическим голосом ты не сможешь пробиться сквозь него. Самая сложная страница в партии Амнерис — первая. Если ты не на авансцене, спеть тихо и лирично не получится. Это должны услышать партнеры и подсказать тебе, где спеть громче. И Марко советовал мне то, что было необходимо и важно. С ним же мы выступили в «Аиде» в Ла Скала. Это великая певица, с потрясающей музыкальностью, она королева, но в то же время нежная, ранимая в душе, и это слышно в ее голосе. Не могу дождаться нашей встречи, ведь скоро мы будем петь с ней в «Силе судьбы» в Валенсии с Зубином Метой. Мой голос довольно гибкий и универсальный, чему я очень рада. Понимаете, голос начинает приобретать драматическое звучание, если ты точно нащупаешь эмоциональный нерв партии. И гибкость помогает моему голосу проявить это свойство, поэтому меня и стали приглашать на партии драматического меццо-сопрано. Одни критики говорят, что у меня большой, темный, густой тембр, а другие говорят нечто противоположное. Но я верю себе и своим педагогам. Мы, певцы, себя не слышим. При всех современных технических достижениях певец никогда не увидит себя самого, поющим на сцене, сидя при этом в зале в качестве слушателя. Опыт исполнения драматических партий у меня и сейчас небольшой. Я как раз считаю, что глупо было бы начинать петь эти партии еще раньше, но так же глупо было бы и отказаться от них, если тебе предлагают ведущие дирижеры и театры мира. Наверное, если меня приглашают в Ла Скала, где я пою Азучену 9 спектаклей подряд в первом составе, значит, они считают, что я могу? Если я закрываю сезон в Ла Скала в опере «Аида», то, наверное, они считают меня лучшей, кто может это сделать у них в театре, правда? Если Валерий Абисалович приглашает меня петь премьеры и если мой график расписан уже до 2018 года, то, значит, все идет правильно в моей карьере? Вы спели, наверное, все написанное для меццо-сопрано Берлиозом. Может быть, вы музыкальный франкофон? К 2009 году, когда Валерий Абисалович начал готовить в Мариинском театре концертное исполнение «Троянцев», я спела лишь несколько вердиевских партий — в «Реквиеме», Прециозиллы, Маддалены, Фенены. Мы с моим концертмейстером Натальей Мордашовой тщательно разучивали Дидону — мне очень хотелось ее спеть. Была скрупулезная работа и с французским коучем Ксенией Клименко над произношением. Ксения вообще лучший педагог по французскому. Она добивается идеального произношения, учит правильно расставлять все акценты. Однажды в Мете мне довелось разговаривать с их французским коучем, и из беседы я поняла, что там даже не ставятся многие задачи, которые всегда решает с певцами Ксения. Исполнение «Троянцев» труппой Мариинского театра стало не только событием в моей творческой жизни, но и крупным культурным событием в жизни Петербурга, да и всей России. Это произведение и в мире редко исполняют. Для меня было важно спеть эту партию в моем родном «доме», в Мариинском театре, с Валерием Абисаловичем. Благодаря этой партии я почувствовала, что в своем развитии сразу скакнула через несколько ступеней. Потом мы повезли «Троянцев» за границу. Например, в Карнеги-холл прием был самый восторженный, овации казались бесконечными, зрители кричали от восхищения. Вот, кстати, только что, не успела я спеть 25-го марта в Ла Скала на закрытии сезона в «Аиде», как 26-го в Вене я уже пела «Троянцев», а 27-го там же «Смерть Клеопатры» с маэстро Гергиевым. Это был практически смертельный номер по нагрузке, и я никому не советую повторять такое. Но что сделано, то сделано. Раз уж я смогла это выдержать, то теперь мне ничего не остается, как с радостью об этом вспоминать. Ведь у каждого артиста есть спектакли, которые он с удовольствием прокручивает в памяти и которые как будто освещают его творческий путь и дают силы на будущее. Возвращаться к ним мысленно очень приятно, ведь это, как правило, большие творческие победы. Я пела Полину, и мне устроили такие овации, что даже сейчас, оглядываясь назад, я не могу поверить, что это было со мной. Такие же овации еще были в Шатле тоже после «Пиковой дамы». Это было безумие какое-то, там просто крик стоял. Так вот, после Зальцбурга директор театра в Граце пригласил меня на Шарлотту. И в этот же год я спела в Филадельфии свою первую Кармен. Ну а потом Кэрон Стоун пригласила меня спеть Кармен в Далласе уже на открытии сезона. Она в меня поверила. Для начинающей певицы это было нереальное предложение. Я спела ему вторую арию Далилы с си бемолем. И он сразу предложил мне спеть Леля. Партию я выучила за неделю, репетировать начала в декабре 1999 года, а вышла на сцену уже в январе 2000 года. В этом году, кстати, я вновь пела Леля — уже на сцене нашего нового театра. С того момента я только успевала учить новые партии. А потом появилась партия Асканио в «Бенвенуто Челлини». Вот это было действительно трудно. У меня даже не было страховки, потому что эту партию никто в театре не пел. Это всегда очень ответственно — петь без страховки, ты ведь не можешь заболеть, подвести коллег, публику. Впрочем, артистам часто приходится выходить на сцену, переступая через какие-то личные обстоятельства и даже беды. Кода умер мой папа, в этот день у меня был спектакль. Но ведь папа в меня столько вложил, он сделал всё, чтобы я училась в консерватории, чтобы у меня было красивое концертное платье, и я думаю, он бы не захотел, чтобы я его подвела и не выступила на концерте. А какой специализации? Он два года служил в Афгане, в других горячих точках, был в районе Чернобыля. Думаю, последнее повлияло на развитие его болезни — меланомы, плюс изматывающий труд, ведь он был фанат своей профессии, сутками пропадал на работе, спас очень многих людей. Его до сих пор помнят, и я им горжусь. Моя бабушка, которая живет в Минске, тоже врач, гинеколог, до сих пор работает, уходить на пенсию не хочет, на свои годы не выглядит. Характер у нее сильный, справедливый. У меня, я считаю, такой же. А дедушка умер в прошлом году, перед самым моим выступлением в Зальцбурге. Это огромная потеря, ведь я жила с ними практически все детство и юность до отъезда в Санкт-Петербург. Публики было много. Тем не менее сегодня все в один голос утверждают, что камерный жанр исчезает. Что вы думаете об этом? Но мои западные коллеги — продюсеры, концертмейстеры, певцы и даже слушатели — сказали мне, что очень мало певцов выступает сегодня с камерными программами и концерты такие чрезвычайно редки. Я же за свою музыкальную жизнь, еще не совсем длинную, камерных программ спела много, и не только в России, но и на Западе. Преимущественно я выступала с Ларисой Гергиевой. Первое приглашение спеть сольный концерт я получила от Малого зала Санкт-Петербургской филармонии, кажется, еще в 2000-м году после победы на одном из конкурсов. После этого благодаря Ларисе Гергиевой я стала разучивать камерный репертуар постоянно, мы выступали с ней по всему миру, во многих странах и знаменитых залах, таких как Карнеги-холл, Вигмор-холл, Беркли, Тонхалле, других. Конечно, мы ездили и по городам России. Записали диск. Довольно необычным моментом в моих камерных выступлениях является приглашение коллег-вокалистов для исполнения дуэтов, трио, квартетов. Я люблю привлекать коллег в сольные программы, а также участвовать в их концертах. Например, в потрясающем проекте Алексея Гориболя с моей постоянной творческой спутницей Ириной Матаевой мы исполняли дуэты Чайковского и в Малом зале филармонии, и на его фестивале в Плёсе, и в Москве, в этих концертах принимал участие Сергей Семишкур. Это была большая, интересная работа. С Ирой Матаевой мы спели множество концертных программ по всему миру — где мы только с ней не побывали. Таким же моим постоянным партнером был Даниил Штода. Если с Ларисой Гергиевой мы пели и западную камерную музыку, причем впервые в Питере исполнили многие произведения, которые там никогда не исполнялись, — циклы Сен-Санса, Берлиоза, то с Натальей Мордашовой, с которой мы тоже подготовили множество разных программ, преимущественно исполняем русскую. Годы совместной работы сблизили нас: на протяжении многих лет Наталья Мордашова помогает мне разучивать все оперные партии и камерные программы, выступает со мной в концертах и вообще практически стала членом моей семьи. Еще один замечательный концертмейстер, которого я обожаю и с которым наша творческая дружба очень прочна, — Семен Скигин. С ним мы создали прекрасную программу на цыганскую тему. Он называет ее «моя цыганка», там «цыганские» произведения Дворжака, Доницетти, Глинки, Чайковского. Мы ее где только уже не пели, а теперь предстоит исполнить ее несколько раз в Петербурге и Москве. Эту программу мы однажды делали с актером Леонидом Мозговым, он читал «цыганские» стихи Пушкина и Гарсиа Лорки в переводе Цветаевой и Пастернака на открытии сезона в Малом зале филармонии. Кроме того, мы делали с Семёном Борисовичем в Доме музыки уникальную программу по письмам Чайковского. А в Вене с ним же у нас была тоже потрясающая программа: в первом отделении — «Шесть поэм на стихи Марины Цветаевой» Шостаковича, а во втором — «Песни и пляски смерти» Мусоргского. Зал был полон, венская публика так нас встречала, что было шесть или семь бисов. Ира Матаева всегда с любовью говорит про меня: «Семенчук на сцену пустишь — потом не выгонишь». Мне очень нравится делать приятное для публики. Последний раз на концерте в Вигмор-холле я познакомилась с молодым пианистом Джозефом Мидлтоном, с ним мы также исполнили прекрасную программу, целиком состоящую из произведений Чайковского. А благодаря Йонасу Кауфману и Илиасу Цемпетанидису я познакомилась с Хельмутом Дойчем , с которым у нас предстоит несколько концертов в следующем году, а может, уже и в этом. Это будет Рахманинов, Чайковский, Мусоргский, но с каждым концертмейстером у меня своя программа, и я не повторяю ее с другими пианистами. Когда мы первый раз встретились с Дойчем, то целых три дня по 7-8 часов показывали друг другу те произведения, которые хотели бы исполнить. Он говорил: это пойдет, это не пойдет. Он знает всю русскую антологию, романс «Первое свидание» он, например, отмел, «Я ли в поле да не травушка» ему нравится меньше, чем «Кабы знала я». Он очень любит русскую музыку и искал именно русского певца. Он также не против сделать со мной и программу из западной музыки, но для него важнее все-таки сыграть русский концерт. Хельмут говорит: «Я тебе честно, Катя, скажу: венская публика толком не знает ни Чайковского, ни Рахманинова, ни тем более Мусоргского». Но выстроить такую программу очень непросто. Ближайшие концерты у нас будут в Вене и в Лондоне. Но, с другой стороны, я думаю: кто, если не мы, русские, будет нести в мир русский репертуар? И хотя у меня интернациональная семья, я горжусь тем, что я русская, что могу приехать на Запад и спеть там большой концерт из произведений русских композиторов. Моя задача, чтобы люди не просто бездумно наслаждались красивыми звуками, но всерьез задумывались о жизни, испытывали сильные чувства, чтобы уходили с концерта не пустыми. Я счастлива, когда есть возможность спеть в любой русской опере, пусть это даже «Евгений Онегин», где моя партия Ольги небольшая, но я ее люблю. Кстати, впервые в жизни на сцене я пела как раз в «Евгении Онегине» партию няни в оперной студии Минска. У меня даже есть фотография, на которой я милая такая старушка и где мне всего 18 лет. Мне горько осознавать, насколько русский слушатель не знаком с романсовой музыкой. Конечно, находятся знатоки, которые с удовольствием слушают Метнера, Глазунова, Глиэра. Но в основном публика знает сегодня лишь несколько основных романсов Чайковского и Рахманинова, не более того.
Итальянский бас Ферруччо Фурланетто споёт в «Дон Карлосе» в Мариинском театре
Напомним, ранее в Петербурге назвали лауреатов Национальной оперной премии «Онегин». Единственным иностранцем — обладателем премии стал итальянский бас Ферруччо Фурланетто. Художественный руководитель-директор Мариинского театра, народный артист России Валерий Гергиев был награждён за выдающийся вклад в развитие музыкального театра. Мариинский театр.
Гнесина, к 28. Бангкок состоится выступление Государственного академического русского народного хора им.
Начало в 19:00 Московские истории Премьера «Аладдин- музыкальные путешествия» Известный российский композитор Рашид Калимуллин, 27. По приглашению Валерия Гергиева это событие 27. Новой постановкой одной из самых популярных опер мирового репертуара Театр оперы и балета завершает свой очередной сезон. На владикавказской сцене опера «Трубадур» была впервые представлена в 2011 году — режиссером-постановщиком спектакля выступила народная артистка России Лариса Гергиева.
А есть возникающее фоном воспоминание о том, что было дальше: Минин и Пожарский, второе народное ополчение, изгнание поляков из Москвы. Жаль, конечно, что в этой редакции нет "польского акта", из-за чего мы не услышали прекрасный дуэт Григория-самозванца и гордой полячки Марина Мнишек. Иван Гынгазов и другие И еще об одном большом подарке, который преподнесли владивостокскому и не только зрителю в заключительный день фестиваля, 14 августа. Сказать, что это был лучший Калаф, звучавший на Приморской сцене, значит, ничего не сказать. Честно говоря, никогда не думал, что смогу услышать живьем исполнение знаменитой арии Nessum dorma на таком высоком уровне во Владивостоке. Хотя, конечно, отделять арию, пусть даже самую коронную, от всей партии было бы неправильно. Калаф — Иван Гынгазов. На высоте были хор и оркестр. В том, что в этот вечер в зале Приморской сцены был аншлаг, вроде бы не было ничего удивительного — практически все фестивальные постановки прошли с аншлагом. Но было и существенное отличие — минимальное количество случайных зрителей, привлеченных в театр возможностью сделать селфи на фоне артистов, вышедших на поклон, чтобы тут же пулей выскочить из-за зала и первыми вызвать такси. Те, кто пришел слушать "Турандот" с Гынгазовым, в большинстве своем наверняка были знакомы со знаменитым спектакле в "Геликон-опера", где тенор ярко исполнил партию Калафа. Пришли студенты, изучающие музыку и вокал. Пришли свободные от выступления артисты Приморской сцены. Конечно, такое нельзя было упустить. И, конечно же, зал аплодировал стоя. И так же громко и от всей души, как зрители в зале, аплодировали Гынгазову его партнеры на сцене а он — им. С однйо стороны молодость, с другой — опыт, какие-то наработки но не штампы и огромное желание петь — выходить на сцену, делать свое дело, ловить кайф от того, что ты делаешь сам и что делают твои партнеры. И всегда выкладываться по полной, как и положено настоящему профессионалу. В "Трубадуре", кстати говоря, одним из партнеров Гынгазова был хорошо известный владивостокской публике баритон Ариунбаатар Ганбаатар партия графа ди Луна , обладатель Гран-при XV Международного конкурса имени Чайковского в 2015 году. И надо сказать, что два отличных исполнителя в один вечер на одной сцене перебором не казались. Спектакль, появившийся в репертуаре театра во второй половине прошлого сезона, благодаря включению в программу фестиваля действительно заиграл новыми красками, как это ни банально звучит. Прежде всего, за счет запредельной самоотдачи исполнителей. Фестивальная планка к тому времени поднялась настолько высоко, что не соответствовать ей было бы немыслимо. Дирижер — Шизуо Кувахара. Фото: Кирилл Дружинин, предоставлено Приморской сценой Мариинского театра А вот что думает по этому поводу одна из постоянных зрительниц оперных спектаклей Приморской Мариинки мини-рецензия взята из соцсетей с разрешения автора и, по моему мнению, заслуживает максимально точного цитирования : На мой взгляд, у Евгения Акимова шикарно выходят характерные теноровые персонажи. Пинкертон не должен быть пылким влюбленным, в нем должна быть червоточина. Вот как раз ее Акимов и продемонстрировал. Влюбленность, трусость, а в конце раскаяние. Но мне кажется, что это от понимания того, что она тоже была человеком. Шарплес имеет совесть, но совесть из другого мира. В конце концов, думаю, это не первый Пинкертон на его памяти. Кто знает, какие истории отягощают его память и совесть. Именно потому, на мой взгляд, тон, который был выбран для этого персонажа, верен. Сострадание, но со своей позиции. И почти отсутствие самодовольства. Отлично получилось нарисовать этот противоречивый образ у Марата Мухаметзянова. Лично мне его интерпретация пришлась по душе. Он сводник, но опять же, давайте не смотреть на него с позиции западной культуры. Он устраивает жизнь других людей. Он хотел устроить и жизнь Чио-Чио-Сан.
В 1862 году на сцене, тогда еще Каменного театра, состоялась мировая премьера оперы, которую композитор создал специально для России по заказу Дирекции Императорских театров, что придает ей особый характер и значимость. К моменту её создания Верди уже имел за спиной ряд великих произведений, таких как «Риголетто», «Трубадур» и «Травиата». С самого начала проявляются романтический дух и драматическая напряжённость этой пьесы, которые переносятся и на оперную сцену. Верди умело использовал эти элементы, создавая музыкальные образы, полные эмоционального насыщения и силы. Он задействовал в опере различные музыкальные жанры, от народных напевов до мощных хоровых партий и изысканных арий.
Критики в Лондоне сдержанно оценили оперу «Трубадур» без Хворостовского
Театр оперы откроет свой очередной сезон двухдневными показами яркой и масштабной премьеры прошлого сезона – оперы Джузеппе Верди "Трубадур". «Трубадур» в исполнении мировых звезд — на новой сцене Мариинского театра накануне звучала опера Джузеппе Верди. Премьера оперы Верди "Трубадур" завершит сезон театра оперы и балета филиала Мариинского театра в Северной Осетии. В Мариинском театре одну из самых популярных опер мирового репертуара поставила бригада соотечественников композитора во главе с режиссером и художником Пьером Луиджи Пицци.