– Командир воинской части особого назначения капитан госбезпасности Спрогис Артур Карлович, – представился светловолосый. С 1943 года Артур Спрогис возглавил партизанское движение на территории Латвийской ССР.
ФСБ представили архивные документы о службе прославленного чекиста Спрогиса
| Диверсанты Западного фронта. Артур Спрогис и другие : : страницы памяти | Артур Карлович Спрогис ( Sproģis, 1904, Рига — 1980, Москва) — советский военный деятель. |
| Вторая Мировая Война » Спрогис | Первоначально эта часть представляла собой небольшую группу офицеров во главе с полковником Свириным Андреем Ермолаевичем и майором Спрогисом Артуром Карловичем (в числе этих офицеров был и |
| Вторая Мировая Война » Спрогис | Arturs Sproģis (6 March 1904 – 2 October 1980; Russian: Артур Карлович Спрогис) was a Latvian colonel and commander of the Soviet partisans during the occupation of Latvia by Nazi Germany in World War II. |
| «Птенцы» подполковника Артура Спрогиса | | Войну Артур Спрогис встретил в должности начальника оперативно-диверсионного пункта при штабе Западного фронта – знаменитой в/ч № 9903. |
| ФСБ опубликовала документы о службе прославленного чекиста Спрогиса | Новости mos. news | «Птенцы» подполковника Артура Спрогиса 29 июня — в России отмечается День партизан и подпольщиков. |
Спрогис, Артур Карлович (Vhjkinv, Gjmrj Tgjlkfnc)
После победы Артур Карлович назначается заведующим военным отделом ЦК Компартии Латвии, заместителем поспреда республики в Москве, преподаёт в вузах. легендарный сотрудник органов государственной безопасности СССР, чей вклад в освобождение Латвии от нацистских захватчиков во время Великой Отечественной войны остается важным и вдохновляющим до сегодняшнего дня. Первоначально эта часть представляла собой небольшую группу офицеров во главе с полковником Свириным Андреем Ермолаевичем и майором Спрогисом Артуром Карловичем (в числе этих офицеров был и С присущей Артуру Карловичу целеустремленностью он создает подпольные группы и готовит кадры для развертывания партизанской борьбы на всей территории республики. Таким был Артур Карлович Спрогис.
Диверсанты Западного фронта : Артур Спрогис и другие : страницы памяти
Комсомольской организации райпотребсоюза было поручено смолоть зерно, а повару районной столовой она была отличный кулинар - испечь много пирогов и штук двести небольших пирожных. И вот наступил день пионерского слёта. Кажется, всё готово: трибуна хорошо оформлена, на ней почётные гости, около трибуны группа барабанщиков и горнист. Как только школа подходила к «площади», где проходил слёт, её встречали дробью барабанов и звуком горна. После моего короткого вступительного слова школы начали рапортовать о проделанной работе за период после воссоздания пионерской организации и о планах на ближайшее время.
Затем короткие приветствия слёта: от секретаря РК ВКП б , председателя райисполкома, заведующего отделом народного образования. Слёт закрывается, хором поём песню: «Взвейтесь кострами синие ночи, мы, пионеры, — дети рабочих…» Листочки со словами этой песни мы заранее размножили и разослали по школам. Все приглашаются в столовую. Когда ребята вошли туда, их восторгу не было предела.
Столы были накрыты белоснежными скатертями. Скатертей у нас, конечно, не было. Типография районной газеты дала нам рулон белой бумаги, который мы разрезали по размерам столов. На каждом столе стояли баночки с полевыми цветами, пирожные и груды пирогов.
Ребята пили хорошо заваренный чай и с азартом поглощали пирожные и пироги. Когда, как говорят, - «съел бы ещё, да некуда», кто-то из ребят робко спросил: «А можно я один пирожок домой возьму? Радостные, под впечатлением торжественно прошедшего пионерского слёта, ребята возвращались домой. Пионеры школ, удалённых от районного центра, были размещены на ночлег в ближайшей деревне.
О пионерском слёте ещё долго говорили в районе, он имел огромное воспитательное значение. После проведения в районе учёта детей дошкольного и школьного возраста, выявления детей сирот и детей фронтовиков, устройства на патронирование некоторых из них, мы убедились, что большая часть детей осталась без присмотра. Что делать? И решили создать районный детский дом, который будут содержать комсомольцы района.
Некоторые говорили: «Не потянем, трудно». Но надо. О своём решении поставили в известность секретаря райкома партии, председателя райисполкома, заведующего РОНО. Получили их «добро» и обещание поддержки в решении трудных вопросов, и работа закипела.
Были созданы четыре комсомольско-молодёжные строительные бригады. Одна бригада ремонтировала выделенный нам дом, другая — делала топчаны кроватей не было , третья — строила печи. Была создана строительная бригада из пионеров: для строительства глинобитных птичников, где потом выращивали кур для детского дома. Надо было заготовить сено для матрасов — ещё одна бригада на сенокос.
Председатели колхозов выделили каждой комсомольской организации гектар земли. На совещании секретарей комсомольских организаций каждой комсомольской организации было предложено на выделенной ей земле посадить, вырастить, собрать урожай и доставить его в детский дом: кому рожь, кому пшеницу, кому картофель, кому капусту и т. Воинская часть, дислоцированная в это время в нашем районе, подарила детскому дому солдатские одеяла и две полевые кухни. Немного кухонной и столовой посуды детскому дому дала районная столовая, недостающую часть собирали по домам.
Райпотребсоюз выделил нам несколько десятков метров белого полотна, а молодёжь швейной фабрики сшила простыни и наволочки. На содержании детского дома было 70 девочек и мальчиков разных возрастов. Райком комсомола работу детского дома держал под постоянным контролем. Я там бывала два раза в неделю.
Маленькие дети бежали ко мне и кричали: «Наша мама пришла! К концу 1944 года в Гжатске был открыт государственный детский дом, и наших детей перевели туда. Многие плакали, не хотели уезжать из «своего» дома, да и мы провожали их со слезами. Все первоочередные вопросы в основном были разрешены, надо было подумать и о досуге молодёжи.
Необходимо было иметь приличное помещение, где молодёжь могла бы проводить различные мероприятия. Райисполком выделил нам большое помещение, бывшее когда-то складом различных товаров. А когда в село Знаменское вошли немцы, они превратили это помещение в конюшню. Прежде всего, надо было очистить помещение от разного хлама и грязи, а потом приступить к его ремонту и оборудованию.
Два немца, толстые такие, с чёрными крестами на рукавах, залезли на машину, хотели помочь ей подняться. Но девушка оттолкнула немцев и, уцепившись одной рукой за кабину, поднялась. Вторая рука у неё была, видно, перебита — висела как плеть.
А потом она начала говорить. Сначала она говорила что-то, видать, по-немецки, а потом стала по-нашему. Я, говорит, не боюсь смерти.
За меня отомстят мои товарищи. Наши всё равно победят. Вот увидите!
И девушка запела. И знаешь, какую песню? Ту самую, что каждый раз поют на собраниях и по радио играют утром и поздно вечером.
А немцы стоят молча и слушают. Офицер, который командовал, что-то крикнул солдатам. Они набросили девушке петлю на шею и соскочили с машины.
До 1937 г. Это тоже суровая правда жизни. Это родило еще одну фальшивку, что всех сотрудников «линии — Д» уничтожили во время чисток. Тоже ложь. Тот же Артур Спрогис умер в 1980 году, Илья Старинов — в 2000. Советские партизаны — самые эффективные в истории Подготовленные по «линии — Д» советские партизаны, о которых я пишу, в основном прошли войну в Испании. И все они были начальниками и командирами партизанских отрядов. Чистки 1937 года их почти не коснулись. Самих же работников «линии — Д», как сотрудников этого направления, вообще специально не преследовали. Хотя проблем у них хватало.
Украинские СМИ эту дату по понятным причинам предпочли «не заметить» - ведь у власти на Украине сегодня находятся духовные наследники пособников гитлеровцев, Бандера и Шухевич объявлены «национальными героями» Станислава Алексеевича Ваупшасова исключили из партии. Но в 1940-1941 он был разведчиком в Финляндии и Швеции — странах, где в то время легче всего было стать невозвращенцем. Из участвовавших в войне в Испании 18 человек из «линии — Д» расстреляли только двоих. Подобные проблемы были у Ваушпасова и других, но они выживали и продолжали работать. Может, конечно, это чудо.
At the same time he also joined the Komsomol.
In 1920, he was sent to Komosomol courses in Moscow, after which he continued his military service in the Red Army fighting against the White forces of General Wrangel. Subsequently, he attended military academy, finishing in 1922.
Полковник Спрогис Артур Карлович
Артур Карлович Спрогис (латыш. Arturs Sproģis, 1904, Рига — 1980, Москва) — советский военный деятель. 2 октября 1980; Русский: Артур Карлович Спрогис) был латышским полковником и командиром советских партизан во время оккупаци. Артур Карлович Спрогис (латыш. (b) Arturs Sproģis, 6 марта 1904 год, Рига (b), Российская империя (b) — 2 октября 1980 года, Москва (b)) — советский (b) военный деятель (b), один из руководителей партизанского движения в Подмосковье, Латвийской (b) и Белорусской (b). 2 октября 1980; Русский: Артур Карлович Спрогис) был латышским полковником и командиром советских партизан во время оккупаци. Спрогис Артур Карлович. Записи из БД офицеров ЦА МО РФ. Дата рождения: 26.03.1904.
Полковник Спрогис Артур Карлович
Кем же был «легендарный Артур Карлович Спрогис», который отправлял на задания Зою Космодемьянскую и других героев-добровольцев? Артур Гарибян поделился с журналистами результатами внедрения в Подмосковье уникальных цифровых практик в строительном надзоре, разработанных ведомством для удобного и прозрачного взаимодействия бизнеса и власти. Спрогис, Артур Карлович → Прочие. Артур Карлович Спрогис, командир в/ч 9903, где проходила службу Вера Волошина, у ее могилы.". Но Артур Спрогис поставил задачу ясно: переведёшь плохо, мы сами взлетим на воздух вместе с мостом. Артур Карлович Спрогис был человеком-легендой оперативной разведки, пишет Андрей Ведяев, рассказывая о "святой мученице", Зое Космодемьянской.
Легендарный разведчик, латыш Артур Спрогис пролил свет на подвиг Космодемьянской
Артур Карлович Спрогис. Артур Карлович Спрогис. Борис Рожин: Николай Конашенок был задержан в Пулково. «Это коллективная травма у всего народа». Латышский стрелок Артур Спрогис в годы гражданской войны был курсантом Первых Московских пулеметных курсов и не раз дежурил на посту № 27 — у кремлевской квартиры Владимира Ильича Ленина. 2 октября 1980; русский: Артур Карлович Спрогис) был Латышский полковник и командир Советские партизаны вовремя оккупация Латвии нацистской Германией в Вторая Мировая Война. Спрогис Артур Карлович. Записи из БД офицеров ЦА МО РФ. Дата рождения: 26.03.1904. Arturs Sproģis (6 March 1904 – 2 October 1980; Russian: Артур Карлович Спрогис) was a Latvian colonel and commander of the Soviet partisans during the occupation of Latvia by Nazi Germany in World War II.
Спрогис: 120 лет легендарному разведдиверсанту
Каково же было изумление Крайнова, когда, спустя два месяца! Встретив командира своей группы, просто поздоровался с ним, но ни словом не обмолвился о задании. Более того, он даже не поинтересовался о судьбе Космодемьянской: где она, что с ней произошло, справилась ли она со своей задачей. А свое «опоздание» объяснил тем, что на обратном пути заблудился. Что же произошло в Петрищево? Зоя Космодемьянская подожгла автомобиль и два дома радиоцентр и конюшню и уже уходила в лес, когда попалась на глаза того самого Свиридова, старосты. Но к тому моменту она была уже на окраине деревни, и при ней не было ничего, что бы компрометировало девушку в глазах немцев. Тем не менее, на всякий случай ее по указке старосты схватили.
Казалось бы, ничего не предвещало беды. И при благоприятном стечении обстоятельств все могло бы закончиться благополучно. Но откуда же гитлеровцы узнали, что именно она является членом разведывательно-диверсионной группы? Все встало на свои места гораздо позже… Тому, что Клубков на самом деле заблудился, верилось слабо. Однако такое с ним уже случалось, когда еще раньше, в составе другой группы, отправленной на подрыв моста, они долго блуждали по лесу. Но тогда заблудилась вся группа, а не он один. Все эти обстоятельства сразу же вызвали подозрение в его адрес со стороны Бориса Крайнова.
И не только его: подобные чувства разделяли и сослуживцы разведчика. К Клубкову долго присматривались — эта борьба нервов продолжалась месяц.
Спустя много лет в жизни Мери произошел не менее неприятный эпизод. В 2007 году прокуратура Эстонии возбудила против 88-летнего ветерана уголовное дело по обвинению в организации и участии в депортации жителей острова Хийумаа в марте 1949 года. Спустя два года дело прекратили в связи с его смертью.
В первые годы войны против нацистской Германии Бернотенас находился в эвакуации в Пензе 629 км к юго-востоку от Москвы. Здесь он прошел ускоренный курс артиллерийского училища, после чего был зачислен в 16-ю стрелковую Литовскую Клайпедскую Краснознаменную дивизию. Поскольку сделать это скрытно ночью не получилось, Бернотенас дерзко атаковал противника средь бела дня, чем совершенно его ошеломил. Разведчикам удалось не только захватить пленных, но и добыть важные документы и карту. Несколько часов командир с четырьмя бойцами прикрывали отход основных сил.
В конечном итоге, он единственный из них остался в живых. Теряя сознание, раненный в обе ноги мужественный литовец пополз в сторону советских войск. Из еды и питья у него были лишь дикий щавель и болотная вода. Семь суток понадобилось Бернотенасу, чтобы добраться до своих, хотя расстояние до них не превышало и одного километра. Бесстрашный разведчик превратился в скромного и тихого заведующего отделом редких и старопечатных книг.
Он терпеливо отвечал на дотошные вопросы мировой знаменитости, которого, наряду с прочим, интересовала работа проводников-испанцев, выводивших группы к местам диверсий: кто они, как их находят, чем они руководствуются, давая согласие на сотрудничество с республиканцами? В конце разговора Хемингуэй попросил взять его на боевую операцию в тыл противника. Майор Артур Карлович Спрогис, 1937 год. Разрешение, после некоторого колебания, Мамсуров дал. И Хемингуэй отправился во вражеский тыл.
Группа польского коммуниста Антония Хруста «Пепе» взорвала в том рейде поезд с боеприпасами и разрушила железнодорожную линию Сан-Рафаэль — Сеговия. Хемингуэй, который шёл в группе внештатным, одиннадцатым бойцом, вооружённый винтовкой и двумя гранатами, безропотно тащил на себе, как и прочие, двадцать килограммов взрывчатки. Когда поезд взлетел на воздух и бесформенной грудой рухнул под откос, писатель хладнокровно снимал эту картину на фотокамеру. Впечатлений от этой диверсии у Хемингуэя было столько, что воспоминаниями о подрыве поезда писатель пронизывает всё повествование своего романа «По ком звонит колокол» For Whom the Bell Tolls , который вышел в 1940 году и мгновенно стал бестселлером. В произведении рассказывается история Роберта Джордана, молодого американского бойца Интернациональных бригад, отправленного в тыл франкистов, к партизанам, во время Гражданской войны в Испании в качестве подрывника.
Собственно, сама диверсия оставлена за рамками повествования. Но о ней, повторю, постоянно вспоминают герои: «Я в жизни ничего такого не видел, как этот взрыв. Идёт поезд.
Спрогис организовал взрыв порохового завода франкистов и провел множество других специальных мероприятий против мятежников Франко и их союзников, включая германских нацистов и итальянских фашистов. Под его руководством латвийское партизанское движение приобрело новый импульс и стало эффективным инструментом сопротивления оккупантам. Латвийские партизанские отряды, сформированные в основном на востоке Латвийской ССР, играли ключевую роль в борьбе с нацистскими захватчиками во время Второй мировой войны. После полного освобождения Латвии от нацистов и их союзников в 1944 году, Спрогис был назначен заведующим военным отделом Центрального комитета Коммунистической партии Латвии, что подчеркивало его важную роль в организации и поддержке сопротивления. Начальник военной кафедры при Первом Московском государственном педагогическом институте иностранных языков, он также внёс значительный вклад в образование будущих поколений. Спрогис, чья деятельность была нацелена на защиту своей родины и идеалов коммунизма, скончался 2 октября 1980 года, оставив после себя наследие борьбы за свободу и справедливость. Его похоронили в Латвийской ССР с воинскими почестями, отметив его вклад в историю страны и бессмертный подвиг в борьбе за независимость.
Источник и фото - ria.
СПРОГИС Артур Карлович
Собянин выразил соболезнования семьям погибших. Соболезную близким погибших. Дал распоряжение оказать всю необходимую помощь всем, кто пострадал во время случившегося», — написал мэр Москвы.
Тем менее, в латвийском городе Саулкрасты улица Вилиса Лациса каким-то образом смогла сохраниться до 2021 года, а в Москве такая улица существует и сегодня. На момент вторжения вермахта в пределы Советского Союза он уже был заместителем политрука радиороты 415-го отдельного батальона связи 22-го стрелкового корпуса, созданного на основе досоветской эстонской армии. Мери отличился в самом первом своем бою в июле 1941 года в Псковской области. Тогда прорвавшийся противник оказался всего лишь в километре от штаба корпуса, и на дальнейшем пути немцев стояли лишь разрозненные группы впавших в состояние паники советских военнослужащих. Через полчаса штаб корпуса будет уничтожен к чертовой матери! Это были не мои бойцы. Я не имел такого звания, чтобы ими командовать. Но я создавал оборону.
Говорю: "Если мы не будем обороняться, нас вырежут! Штыками заколют! Так что, единственная возможность спастись — это создавать оборону! В 1951 году его лишили звания за то, что он просил пересмотра дел нескольких репрессированных, но после смерти Сталина награду вернули. Спустя много лет в жизни Мери произошел не менее неприятный эпизод.
Он со своими ребятами ходил на дальнюю «железку» — под Молодечно и Сморгонь. И просрочил все условленные сроки. Видимо, на поиск этой группы и собирался отправиться Жора Соловьев, когда торопил меня с ремонтом сапог. Я теперь не один! Только тут до меня дошло, как страшно было все эти дни: один в лесу, голодный, замерзший, промокший.
Правда, мне каким—то образом удавалось не думать об этом. Инстинктивно я все время избегал мыслей о своем одиночестве, отвлекался на какие-то другие задачи. Но вот когда понял, что вышел к своим, меня стало трясти от холода, от страха. Это я! Шурка— москвич! Не стреляйте! Я старался, чтобы мой голос не выдал состояние страха, которое охватило меня в эти мгновения. Поэтому голос мой звучал неестественно. В пещере притихли. Федя Воронихин и бойцы его группы были опытными партизанами.
Поэтому, прежде чем откликнуться на мои крики, они должны были убедиться, что я не привел за собой «хвост». Тем более, что голос мой был какой-то не такой. Сам Федя до войны был егерем в охотохозяйстве на Вологодчине. А бойцы в его группе были, в основном, сибиряки. Группа мгновенно как бы растворилась в лесу вокруг пещеры. В пещере остался только сам Федя. Я бросился к нему в каком-то истерическом состоянии: то ли смеялся, то ли плакал. Меня трясло, зубы стучали, из глаз лились ручьем слезы. Через некоторое время, убедившись, что я действительно один, что хвоста за мной нет, в пещеру собрались остальные воронихинцы. Меня отпоили горячим хвойным отваром, укутали полушубком.
Прошло довольно много времени, прежде чем я смог членораздельно рассказать все, что случилось. Федя страшно разозлился: — Это же черт знает что! Ну, хорошо. Начштаба мог забыть, что ты ушел в деревню. У него дел невпроворот. Но дежурный взвод, что тебя выпускал с базы, патрули, что встретили в деревне, должны были помнить. Да и Жора тоже хорош! Я бы бой в деревне принял, но своего бойца немцам не оставил. Одно слово — партизанщина. Нет у них армейской закваски.
Ну да ладно, Шурка, успокойся. Все уже прошло. Теперь ты с нами. Мы-то тебя не бросим. А ты молодец! И сам выскочил, и карабин не потерял. Вообще действовал, как надо, на все сто! Я буду просить у Жоры, чтобы он тебя в мою группу отпустил. Будем вместе на «железке» работать. Федя рассмеялся: — Нет, вы посмотрите на него.
Он уже условия ставит. Это, брат, еще заслужить надо, чтоб тебя «на шнур» поставили. Вот сходим разок—другой, сбросим эшелончик, поглядим тебя в деле, тогда и «о шнуре» подумаем. А пока всем отдыхать! Завтра начнем искать отряд. Немцам в ближайшие дни блокаду снять придется. Под Сталинградом сейчас такое творится! Наши вот-вот перейдут в наступление. Мы только что сводку приняли. Попомни мое слово, им сейчас туго придется.
Там такой котел будет, что ого-го! Сплошная окрошка! Вот мы отряд найдем, возьмем взрывчатку и подольем в тот «котел» своего «масла. Только взрывчатку мы и без отряда взять можем. Мы когда на Круглой поляне груз с самолета принимали, несколько парашютных мешков со взрывчаткой оставили в «захоронке» — тяжело было на базу тащить. Не в той, что здесь около пещеры, а в другой, но тоже неподалеку. Я знаю, где! Вот это здорово! Слышали, хлопцы? Как говорит «начбой»: «Тады усе у парадку!
Соорудим несколько зарядов и пощекочем фрицам нервы. Только вот Шурке надо какие-то шлепки соорудить. Николай Васильевич, самый пожилой в группе партизан, много лет охотничавший где-то в сибирской глуши, согласно кивнул: — Что—ничто придумаем. Я ему лапти-скороплетки сварганю. И портянки запасные дам. Не в носках же ему по снегу бегать. Первым дежурить Софронову, потом Кобрину, он меня разбудит. Шурка от дежурства сегодня свободен. Проснувшись поутру, я убедился, что Николай Васильевич слов на ветер не бросает. Аккуратненькие лапоточки с подошвой из березовой коры уже были готовы.
Старый охотник помог приладить столь непривычную для меня обувку. Ногам сразу же стало тепло. Петина безрукавка обернулась вокруг меня дважды. Пришлось использовать вместо ремня, оставшегося в избе сапожника, парашютную стропу, применяемую подрывниками: тот самый «шнур». Федя Воронихин с радистом остались в пещере, пытаясь связаться с какой-либо другой диверсионной группой нашего отряда, имеющей рацию, чтобы определиться с обстановкой. Николай Васильевич с Петей ушли на поиски отряда, а остальные ребята пошли со мной к «захоронке». Добравшись до места, мы по всем правилам разведки осмотрели все вокруг и убедились, что к «захоронке» никто не подходил. Осторожно, чтобы не делать лишних следов, достали из ямы один парашютный мешок с толом. Коробка с упрощенными взрывателями была укутана в большой кусок мягкой фланели. Детонаторы — отдельно, бойки с пружинами — отдельно.
Все это мы переправили в пещеру, где Федя Воронихин и минеры Слава Софронов и Олег Бородин стали готовить заряды разной мощности. День незаметно подошел к концу. Вернулись Николай Васильевич и Петя. К сожалению, им не удалось не только найти отряд, но даже приблизительно определить направление его движения от базового лагеря. Разведчики поработали на славу и так запутали следы, что даже такой опытный следопыт—охотник, как Николай Васильевич, не смог выяснить, в какую сторону ушли партизаны. И для немцев и, к сожалению, для нас тоже. Но со взрывчаткой, благодаря Шурке, все в порядке. А коль так, будем продолжать работу на «железке». Надо только в Ляжин заскочить, к дядьке Софрону: лапти у Шурки долго не протянут, надо раздобыть ботинки или сапоги. Дядька Софрон, думаю, поможет.
Завтра с утра и двинем. Кстати, у него оставим «маячок» для Соловьева. Может появится когда-никогда, узнает, что мы живы-здоровы и Шурка с нами. На следующий день мы двинулись в путь. Шли осторожно. Немцы, словно муравьи, сновали повсюду, поэтому переход даже небольших проселочных дорог обставлялся всеми мерами предосторожности, и опытный разведчик противника не должен был заметить продвижение группы. Деревня Ляжин, первая цель нашего маршрута, была уже за границей района, блокированного немцами. Здесь находился только небольшой гарнизон полицейских, которые размещались в центре села, в колхозном клубе и никуда не вылезали, так как боялись всех: и районного начальства, и немцев, а уж про партизан и говорить нечего. Поэтому, убедившись, что карателей в деревне нет, группа пробралась прямо на софроновское подворье. Дядька Софрон, Софрон Иванович Ванькевич, к которому мы пришли, был староста деревни, назначенный немцами.
В свое время от «раскулачивания» в Ляжине пострадали двое: мельник Петр Карпович и Софрон Ванькевич, крепкий хозяин, имевший пять коров и двух лошадей, что в нищей деревушке, лежащей среди болот белорусской глубинки, было явлением необычным. И никого не интересовало, что и коров и лошадей молодой крестьянин вырастил из телят и жеребят, купленных им за деньги, честно заработанные собственным горбом на торфоразработках в Смолевичах. Но коль скоро он не сопротивлялся и был согласен вступить в колхоз, его не выслали. Через некоторое время он вернулся в Ляжин. И все эти годы работал колхозным конюхом. Работал усердно. Лошадей берег. Колхозный табун вырос более чем втрое. Росла, и быстро росла, и семья Софрона. Перед самой войной родилась младшенькая, Оля.
Была она седьмым ребенком и шестой девочкой. А когда пришли немцы, кто-то вспомнил, что Ванькевич из «раскулаченных», и его назначили старостой. Но став старостой, Софрон не стал предателем. В его хате партизаны всегда находили приют и помощь. Через него поддерживали связь с подпольщиками в Березино и в Борисове. Помогал староста партизанам и продовольствием. В то же время делал все это очень осторожно и у немцев подозрения не вызывал. Вот и на этот раз наш приход остался незамеченным полицаями. Группа расположилась в сарае. В дом незаметно пробрались только мы с Воронихиным.
Дядька Софрон, увидев мою «обувку», разохался: — Ды як жаш это можна, хадзить у такой обуви по грази да по снегу? Найдем табе добрые боты, найдем. Мне свояк мой, Иван Сацук, дав дитячи боты, чтоб я их на соль зменял. Вот мы их зараз и примерим. Я так думаю, что они будут табе згоди. Ну, а соль я яму у другой раз прывязу. И свитку найдем, куртку то есть. Воронихин улыбнулся: — Все-то у тебя, дядько Софрон, уже продумано. И на все уже есть готовое решение. Вот я яму и скажу, шо вы были.
А уж после 20-го двинем под Печи. Я там участочек присмотрел — любо-дорого: поезда идут в ложбинке, так что весь завал останется на путях. А восстановительный поезд мы отсечем вторым зарядом. Я хотел в этот раз туда заскочить, да тол весь израсходовали под Сморгонью. А теперь это будет операция имени Шурки. Он нам взрывчатку раздобыл. Вот мы и попробуем, получится из него диверсант или нет.
Все встало на свои места гораздо позже… Тому, что Клубков на самом деле заблудился, верилось слабо. Однако такое с ним уже случалось, когда еще раньше, в составе другой группы, отправленной на подрыв моста, они долго блуждали по лесу. Но тогда заблудилась вся группа, а не он один. Все эти обстоятельства сразу же вызвали подозрение в его адрес со стороны Бориса Крайнова. И не только его: подобные чувства разделяли и сослуживцы разведчика. К Клубкову долго присматривались — эта борьба нервов продолжалась месяц. И предатель ее не выдержал: на первом же допросе после того, как его все-таки арестовали, он во всем признался: «Я пробрался к деревенским домам и все сделал по инструкции. Но бутылка с керосиновой смесью, которую я бросил, почему-то не загорелась. И тут на меня набросились двое немецких солдат, скрутили, так что я даже не успел ни убежать, ни оказать сопротивления: они разоружили меня и повели в свой штаб…». Более того, он выдал гитлеровцам информацию о задании, которое они с Зоей выполняли. Примерно в это же время, судя по всему, ее и задержали, но враги не знали, кто она. А услышав от предателя все то, что он им выложил, фашисты сразу поняли, что за девушка попала им в руки. Усугубляя свою вину, Клубков прямо указал на Космодемьянскую, которую вскоре привели в штаб, то есть опознал ее, сказав, что это действительно Зоя, которая пришла вместе с ним поджигать деревню. Уже на допросах у следователей-контрразведчиков горе-диверсант оправдывал свои предательские действия тем, что у него, мол, не было выбора: дескать, немецкий офицер направил на него пистолет, и ему ничего не оставалось делать, как указать на Зою. Но на этом «словоохотливый разведчик» не остановился, поведав немцам под дулом пистолета еще и о своем командире — Борисе Крайнове, которого, получается, чудом не схватили. Единственное, что можно простить Клубкову, это то, что он честно рассказал особистам о мужественном поведении Космодемьянской, которую на его глазах жестоко избивали в течение трех часов. А затем еще несколько часов этого он уже не видел раздетой держали на 25-градусном морозе.