одно из ярких подтверждений того, что целая пропасть разделяет патриотизм от преданности режиму. Даже накануне войны Советский Союз не побуждал своих граждан к выезду из Германии в связи с военной угрозой и не разрешал возвращения на родину членов семей сотрудников советских учреждений.
Судьба дипломатов СССР после начала Второй Мировой войны
Однако в июле 1941 года произошел взаимный обмен на советско-турецкой границе. Формально оставаясь на дипломатической службе, фактически он был лишен значимых постов, возглавив «Русский комитет». Участвовал в заговоре против Гитлера. Заговорщики видели в фон дер Шуленбурге будущего министра иностранных дел в обновленной Германии.
Сам дипломат вызвался от имени заговорщиков говорить с СССР о прекращении войны.
Наркомат иностранных дел. Наркомат иностранных дел СССР 1920. Сталин и Черчилль в 1942-м году.
Молотов и Черчилль 1942. Молотов и Черчилль в Лондоне 1942 года. Андрей Громыко в ООН. Громыко 1985.
Филипп Голиков. Лейтенант генерал Филипп Голиков. Генерал-лейтенант ф. Пакт Молотова Мацуока.
Громыко министр иностранных дел СССР. Андрей Громыко 1957. Громыко Андрей Андреевич на переговорах. Сталин Советский дипломатие.
Евгений Иванов атташе. Нестор Советской дипломатии. Советский дипломатический клуб. Тегеранская конференция 1943.
Встреча в Тегеране 1943. Тегеранская конференция 1943 года фото. Дипломаты 1914 года. Дипломаты ПМВ.
Английские дипломаты 20 века. Средиземные дипломаты 20 века. Кузнецов в. Посольства иностранных дел в СССР.
Пресс конференция Риббентропа 22 июня 1941г. Министр иностранных дел 1941 года. Конференция начало Великой Отечественной войны 1941. Министр иностранных дел Германии 1941 году.
Шуленбург посол Германии. Граф Вернер фон дер Шуленбург. Вернер фон дер Шуленбург немецкий дипломат. Владимир Николаевич Павлов переводчик.
Дипломатия Сталина. Сталин и Испания. Дипломаты Сталин. Молотов Вячеслав Михайлович.
Граф фон Шуленбург. Граф фон Шуленбург и Молотов. Вернер фон дер Шуленбург. Приходов Юрий Кондратьевич.
Посол СССР. Форма советских дипломатов 1943. Советский военный дипломат 1948. Советско-японский пакт о нейтралитете.
Советский дипломат. Выдающиеся советские дипломаты. Первые дипломаты. Подписание пакта о нейтралитете с Японией в 1941 г..
Переговоры 20 век. Дипломат начало 20 века. Дипломаты 20 века. Густав Хильгер.
Молотов и Риббентроп Берлин 1940. Вячеслав Молотов в Берлине 1940.
Молотова с личным представителем президента США Г. Майский, генерал В. Присутствуют слева направо : министр иностранных дел Великобритании Э. Иден, премьер-министр Великобритании У. Черчилль, советник советского посольства К.
Письма министра иностранных дел норвежского правительства в изгнании Т. Майскому 5 августа 1941 г. На англ. Ответные письма И.
Его король Фарук I был готов договориться с немцами, а арабы в Палестине готовили антибританское восстание. В Багдаде к власти пришли пронемецкие круги, обратившиеся в Берлин за военной помощью.
Сталин, не исключено, рассчитывал, что немцы заинтересуются возможностью поставить под свой контроль весь Ближний Восток, обретя столь нужную им нефть. В германских архивах сохранились документы, из которых следует, что в апреле - начале мая 1941 года в Анкаре шли советско-германские консультации по Ближнему Востоку, которые вели посол СССР в Турции Сергей Виноградов и германский посол в Турции Франц фон Папен. Советская сторона, судя по документам, изъявляла готовность учитывать германские интересы в ближневосточном регионе... Согласно воспоминаниям В. Деканозову В. Частым гостем советского посольства в те месяцы был руководитель канцелярии рейхсканцлера Гитлера Отто Майснер, уверявший в частых беседах с послом Деканозовым, что фюрер вот-вот закончит разработку предложений для переговоров и передаст их правительству СССР.
Посол информировал об этом Москву. В свете этого становится понятным слова Молотова про «большую игру», в которой Сталин намеревался переиграть Гитлера, как он это действительно сумел сделать в 1939—1940 годах, стравив «империалистических разбойников», но в 41-м вождь не учёл, что «разбойники» тоже учатся на своих ошибках. К реализации комплекса мер по дезинформации были привлечены все немецкие спецслужбы и министерство иностранных дел, в этих целях задействовали также «бюро Риббентропа» Dienststelle Ribbentrop - созданный ещё в 1933 году внешнеполитический отдел нацистской партии. Гитлер, несмотря на занятость, сам вникал в повседневный ход «игры со Сталиным». Он, в частности, занимался выявлением работников легальных резидентур разведки в советских загранучреждениях в Германии, чтобы подставлять им «источники информации». Бытует мнение, что именно он обратил внимание на Амаяка Кобулова, советника полпредства СССР, а в реальности резидента советской внешней разведки.
Наша справка. Кобулов Амаяк Захарович родился в 1906 году в Тифлисе. С 1923 года - секретарь народного суда, бухгалтер на различных заводах в Грузии. По протекции старшего брата Богдана в 1927 году - в органах госбезопасности на должности счетовода финотдела, затем перешёл на оперативную работу по линии экономической контрразведки, в 1937 году - начальник одного из райотделов НКВД Грузии, с октября 1938 года - нарком внутренних дел Абхазии, с декабря - первый заместитель наркома внутренних дел Украины. В сентябре 1939 года неожиданно был направлен резидентом советской разведки в Берлин, работал под прикрытием дипломатического статуса. Из воспоминаний В.
22 июня: За восемь дней до войны
Приняв ноту, переданную ему советским послом, представитель МИД Германии уклонился от ее обсуждения, формально сославшись на то, что он "не в курсе" этого вопроса. 22 июня 1941 года немецкая авиация начала бомбардировки советских городов — Германия вступила в войну с Советским Союзом. Германский посол на самом деле педантично вручил ноту об объявлении войны до перехода немецких войск через границу СССР, и даже за несколько минут до первых воздушных налётов. Тщетные попытки Вскоре после нападения Германии на СССР в июле 1941 года через немецкого посла Вернера фон дер Шуленбурга Сталин обратился к Гитлеру с предложением о заключении мира.
Молчание Сталина. Почему он не выступил 22 июня 1941 года
| SHOT: В Москве в возрасте 100 лет умер советский дипломат Георгий Тер-Газарянц | 17 сентября 1939 года польский посол в СССР Гжибовский был уведомлен советской властью, что, коль скоро польское государство продемонстрировало полную свою несостоятельность, Советский Союз не имеет иного выхода кроме как взять под свою охрану население Западной. |
| Молчание Сталина. Почему он не выступил 22 июня 1941 года | Аргументы и Факты | Даже накануне войны Советский Союз не побуждал своих граждан к выезду из Германии в связи с военной угрозой и не разрешал возвращения на родину членов семей сотрудников советских учреждений. |
Как эвакуировали советское посольство из Германии
Для осуществления эвакуации т. Молотов обещает выделить соответствующее лицо. Молотов спрашивает: «Для чего Германия заключала пакт о ненападении, когда так легко его порвала? В заключение беседы Шуленбург говорит, что он в течение 6 лет добивался дружественных отношений между СССР и Германией, но против судьбы ничего не может поделать. Заявление Шуленбурга в 5 час. Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры. Соответственная нота одновременно будет передана Деканозову в Берлине.
Большинство российских исследователей оценивает деятельность Кобулова в Берлине отрицательно. Отмечается, что он не имел опыта оперативной разведывательной работы, не владел языком страны пребывания, поэтому на встречу с агентами выезжал в сопровождении переводчика. В августе 1940 года он опрометчиво завербовал латвийского журналиста Орестеса Берлинкса, вхожего в МИД Германии, а на деле - агента Главного управления имперской безопасности «Петера». Это его штандартенфюрер СС Ликус снабжал «информацией», готовившейся нередко самим шефом нацистской дипломатии и согласованной с Гитлером. Уже после войны один из сотрудников Главного управления имперской безопасности Зигфрид Мюллер показал на допросе в СССР, что Ликус неоднократно ездил к Гитлеру с донесениями о ходе дезинформационной игры и тот нередко интересовался мельчайшими деталями общения «Петера» с Кобуловым. Самого Берлинкса советским спецслужбам, увы, поймать не удалось - ещё летом 1941 года немцы перебросили его для работы в Швеции, а после войны ему помогли избежать возмездия американцы. Умер он в конце 1970-х годов... Некоторые отечественные исследователи осторожны в оценках Кобулова и его «игры» с латвийским журналистом. В частности, ставится под сомнение факт групповых выездов Кобулова он, охранник, переводчик на встречу с агентами из числа немцев. Для встреч с важной агентурой под «крышей» советского постпредства были другие сотрудники разведки, к примеру, ас нелегальной работы Александр Коротков. Елена Прудникова, автор нескольких интересных и добросовестных исторических исследований, имеет свою точку зрения на работу «Захара». То, что написано об Амаяке Кобулове, она называет «Сказкой о глупом резиденте, коварном агенте-двойнике и доверчивом Сталине». По её мнению, с ним после июня 1953 года кто-то свёл счёты. Победившему Хрущёву требовалось вымазать чёрным всех, кого ценил его соперник Лаврентий Берия. Вспомним судьбу Павла Судоплатова или Якова Серебрянского... Её версия, разумеется, носит дискуссионный характер, но на некоторые тезисы следует обратить внимание. Ни Сталин, ни Берия, считает Прудникова, вряд ли бы утвердили на посту резидента в Германии в период начавшейся Второй мировой войны человека, достоинствами которого были только преданность вождю и грузинское происхождение. Подлецы, беспринципные интриганы, жестокие люди наверх поднимались, но только в том случае, если обладали профессиональным мастерством. К началу войны на территории Германии находились помимо 325 сотрудников посольства и торгпредства СССР ещё около 700 приёмщиков - специалистов, отвечавших за приём импортируемых нашей страной промышленных изделий. В этих условиях, возможно, Берии был нужен в Германии специалист в области промышленного шпионажа.
Немцы настаивали, чтобы обмен производился по схеме 1:1, но в этом случае большинство советских граждан должно было остаться в плену. С большим трудом советское руководство заставило немцев менять «всех на всех». Интересы советской стороны во время проведения эвакуации представляла Швеция, с которой удалось договориться. Немецкие власти пообещали ускорить отправку всех советских людей из Германии, и 2 июля все было готово к эвакуации. На сборный пункт были доставлены и все арестованные советские граждане. Долгая дорога домой Предварительно была договоренность, что обмен будет произведен на турецко-советской границе, но в последний момент немцы решили осуществить эту процедуру на югославско-болгарской границе. Проблему смогли решить шведские представители, которые сопровождали дипломатические миссии. Они вынудили немцев выполнить прежние договоренности. Два эшелона были отправлены из Берлина. Маршрут пролегал через Чехословакию, Югославию и Болгарию в Турцию. В каждом купе было размещено по 8-10 человек. Сидячих мест не хватало, питание было ужасного качества. То, что было закуплено в Берлине, разграбили гестаповцы. В дороге продавали советские папиросы в 10-15 раз дороже.
Об этом заявил посол Германии в России Александр Ламбсдорф. РИА Новости Выступая на организованном посольством ФРГ совместно с Германским историческим институтом в Москве мероприятии «Блокада Ленинграда в зеркале современных дневников и документов», Ламбсдорф подчеркнул, что завоевательная война, которую развязала нацистская Германия, — вопиющее и непростительное преступление против международного права. Моя страна безоговорочно признаёт эту ответственность», — цитирует немецкого посла ТАСС.
Дипломаты Наркомата обороны: накануне и в годы войны
СССР предложил немцам прекратить военные действия по всему фронту с 6 часов утра 5 мая 1942 года. А дальше согласно плану воевать мы будем уже вместе, только против Англии и США. Карпов в своей книге даже приводит копию этого соглашения. Москве это нужно было для того, чтобы США и Англия быстрее открыли второй фронт. А немцы таким образом могли попытаться вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции накануне битвы под Курском, - считает Михаил Мягков. После победы на Курской дуге Сталин больше к теме сепаратных переговоров с Берлином не возвращался. Судьба войны решалась на поле битвы, а не за столом переговоров. Совершенно секретно Москва, Кремль, 27 февраля 1942 г.
Нашей стороне было предложено оставить границы до конца 1942 года по линии фронта как есть, прекратив боевые действия... Германское командование не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США.
Мы неуклонно стремимся к улучшению отношений с Германией и всемерно приветствовали такого рода стремления в самой Германии. Теперь наши отношения с Германским государством построены на базе дружественных отношений, на готовности поддерживать стремления Германии к миру и, вместе с тем, на желании всемерно содействовать развитию советско-германских хозяйственных отношений ко взаимной выгоде обоих государств. Надо специально отметить, что происшедшие в советско-германских отношениях изменения в политической области создали благоприятные предпосылки для развития советско-германских хозяйственных отношений. Последние хозяйственные переговоры Германской делегации в Москве и происходящие в данный момент переговоры Советской хозяйственной делегации в Германии подготовляют широкую базу для развития товарооборота между Советским Союзом и Германией. Теперь разрешите остановиться на событиях, непосредственно связанных с вступлением наших войск на территорию бывшего Польского государства. Мне нет необходимости описывать ход этих событий. Обо всем этом подробно говорилось в нашей печати, и вы, товарищи депутаты, хорошо знакомы с фактической стороной.
Скажу лишь о самом существенном. Нечего доказывать, что в момент полного распада Польского государства наше правительство обязано было протянуть руку помощи проживающим на территории Западной Украины и Западной Белоруссии братьям-украинцам и братьям-белоруссам. Оно так и поступило. Бурные, продолжительные аплодисменты. Депутаты встают и устраивают овацию. При боевом продвижении Красной армии по этим районам у наших воинских частей были местами серьезные стычки с польскими частями, а стало быть, были и жертвы. Общее количество жертв, понесенных Красной армией на территории Западной Белоруссии и Западной Украины составляет: убитых — 737, раненых —- 1862, то есть в целом — 2599 человек... Перешедшая к нам территория Западной Украины вместе с территорией Западной Белоруссии составляет 196 тысяч квадратных километров, а ее население — около 13 миллионов человек, из которых украинцев — более 7 миллионов, белоруссов — более 3 миллионов, поляков — свыше 1 миллиона, евреев — свыше 1 миллиона... Бабарин Е.
Браухич В. Вейцзекер Э. Виль Э. Ворошилов К. Гауе Ф. Гендерсон Н. Генке А. Геринг Г. Гитлер А.
Горкин А. Гржибовский В. Калинин М. Кёстринг Е. Кордт Э. Литвинов М.
Однако не исключено, что именно эта настойчивость и насторожила немецкие спецслужбы, дав возможность опознать старшего сына советского вождя. По неизвестной причине на большинстве первых снимков Якова Джугашвили в плену он окружен офицерами и унтер-офицерами люфтваффе. А его первый допрос почему-то проводился 18 июля 1941 г. Это фрагмент первой страницы протокола допроса Я. Джугашвили от 18 июля 1941 г. Этот фрагмент неоднократно публиковался. Последнюю же страницу этого 33-страничного отчета не публиковали ни разу. Вот последняя страница перевода, прилагавшегося к немецкому тексту протокола: "Не правда ли, трудный вопрос? Многие командиры, которые были взяты в плен, в том числе и высшие офицеры, говорили, что у них как бы завеса упала с глаз и они теперь видят, куда вела их вся система. Капитан Реушле. Мне, однако, кажется, что главной причиной этого был не текст, а сделанная над подписью капитана Ройшле наискосок красным карандашом и им же подчеркнутая пометка: "23. Полагаю, что пометка эта указывает истинную дату допроса Якова Джугашвили — 23 июня 1941 года. И сделана она была отнюдь не в момент подписания протокола, а значительно позже, возможно, когда Яков уже погиб, для точной датировки этого допроса как реального события, а не легенды, которой оно прикрывалось сработала немецкая педантичность! А летом 1941 года немцы готовились к тому, чтобы развернуть вокруг пленения Якова Джугашвили крупнейшую пропагандистскую кампанию, и понимали, что советские спецслужбы и пропаганда сделают все, доказывая, что все их заявления и публикации о пленении сына советского вождя — фальшивка. Поэтому наверняка снимали его на кинопленку и записывали его допросы на магнитофон. Можно даже предположить, что Якова привезли к поезду с советскими дипломатами и устроили его встречу с Деканозовым не потому ли поезда обеих сторон стояли больше недели на границе, пока советская сторона требовала подвезти недостающих советских представителей, имея в виду в первую очередь Якова Джугашвили, возможно, под чужой фамилией? Во время этой встречи Якову могли сообщить о выявлении его истинного имени и решении исключить его из обмена и предложили тут же написать записку отцу и передать из рук в руки Деканозову. Причем все это могло быть заснято несколькими кинокамерами на кинопленку, одну из которых могли вручить Деканозову для передачи Сталину в непроявленом виде. Если все так и было, совершенно ясно, почему на большинстве фото, сделанных летом 1941 года, Яков окружен немцами в форме люфтваффе, а не танкистами. Здесь возможны два варианта. Первый — если немецкие спецслужбы с самого начала знали, что красивый грузин-инженер — это старший сын Сталина либо узнали об этом 22 июня, прочитав адрес его неотправленной открытки при его интернировании. Второй — если до 16 июля никто в Германии понятия не имел о том, что скромный грузинский инженер — сын советского вождя. К поезду с советским посольством и другими советскими гражданами, стоящему возле Свиленграда, доставляли все новых людей, пока, наконец, где-то в Германии среди задержанных советских людей не опознали Якова. Какое-то время ушло на его экипировку и согласование вопросов о нем с высшим руководством рейха.
Позднее, когда правительство Цветковича сблизилось с государствами оси, в Москве начали затягивать поставки оружия: об этом было коротко и ясно заявле- но в военном министерстве Советской России югославскому военному атташе. Ор- ганизация белградского путча 27 марта этого года была кульминационным мо- ментом этой подпольной деятельности сербских заговорщиков и англо-русских агентов против рейха. Сербский организатор этого путча и руководитель «Черной руки» господин Зимич до сих пор находится в Москве и в тесном контакте с орга- нами пропаганды Советской России и сейчас развертывает там активную дея- тельность против рейха. Вышеуказанные факты являются лишь небольшой частью неслыханной широко- масштабной пропагандистской деятельности СССР в Европе против Германии. Правительство рейха решило опубликовать имеющиеся в его распоряжении об- ширные материалы, чтобы представить на суд мировой общественности общую картину деятельности служб Советской России в этом направлении после заклю- чения германо-русских договоров. В целом правительство рейха вынуждено кон- статировать: При заключении договоров с Германией Советское правительство неоднократно и недвусмысленно заявляло, что оно не намерено прямо или косвенно вмешиваться в дела Германии. При заключении договора о дружбе оно торжественно заявляло, что будет сотрудничать с Германией, чтобы в соответствии с подлинными интере- сами всех народов как можно быстрее положить конец войне между Германией с одной и Англией и Францией с другой стороны. В свете вышеуказанных фактов, особенно проявившихся в дальнейшем ходе войны, соглашения и заявления Со- ветской России оказались умышленным обманом. Даже все преимущества, до- стигнутые лишь благодаря дружественной позиции Германии, не смогли побудить Советское правительство к лояльному отношению к Германии. Более того, правительство рейха пришло к убеждению, что тезис Ленина, еще раз, четко изложенный в «Директиве Коммунистической партии Словакии» от ок- тября 1939 года, согласно которому «возможно заключение договоров с другими странами, если они служат интересам Советского правительства и обезврежива- нию противника», использовался и при заключении договоров 1939 года. Таким образом, заключение договоров о дружбе было для Советского правительства лишь тактическим маневром. Единственной целью для России было заключение выгодных ей соглашений и одновременно создание предпосылок для дальнейше- го усиления влияния Советского Союза. Главной идеей было ослабление неболь- шевистских государств, с тем, чтобы легче было их разложить и в подходящий момент разгромить. Это было с жесткой ясностью отражено в русском документе, найденном после оккупации в советской миссии в Белграде, в котором говорится: «СССР отреагирует лишь в подходящий момент. Государства оси еще больше рас- пылили свои вооруженные силы, и поэтому СССР внезапно нанесет удар по Гер- мании». IIIЕсли пропагандистская подрывная деятельность Советского Союза в Германии и в Европе вообще не оставляет никакого сомнения в его позиции по отношению к Германии, то внешнеполитическая и военная деятельность Советского правитель- ства после заключения германо-русских договоров носит еще ярче выраженный характер. В Москве во время разграничения сфер влияния правительство Совет- ской России заявило министру иностранных дел рейха, что оно не намеревается занимать, большевизировать или аннексировать входящие в сферу его влияния государства, за исключением находящихся в состоянии разложения областей бывшего Польского государства. В действительности же, как показал ход собы- тий, политика Советского Союза направлена исключительно на одно, а именно: в пространстве от Ледовитого океана до Черного моря, везде, где только возможно, выдвинуть вооруженные силы Москвы на Запад и распространить большевизацию дальше вглубь Европы. Развитие этой политики характеризуется следующими этапами: 1. Началом развития этой политики явилось заключение так называемых догово- ров о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой в октябре и ноябре 1939 года и возведение военныхбаз в этих странах. Следующий ход Советской России был сделан по отношению к Финляндии. Ко- гда требования Советской России, принятие которых грозило бы потерей сувере- нитета свободному Финскому государству, были отклонены финским правитель- ством, Советское правительство распорядилось о создании коммунистического псевдо правительства Куусинена. И когда финский народ отказался от этого пра- вительства, Финляндии был предъявлен ультиматум, и в ноябре 1939 года Крас- ная Армия вошла на территорию Финляндии. В результате заключенного в марте финско-русского мира Финляндия вынуждена была уступить часть своих юго- восточных провинций, которые сразу подверглись большевизации. Спустя несколько месяцев, а именно в июле 1940 года, Советский Союз начал принимать меры против Прибалтийских государств. Согласно первому Москов- скому договору Литва относилась к сфере германских интересов. В интересах со- хранения мира, хотя и скрепя сердце, правительство рейха во втором договоре по просьбе Советского Союза отказалось от большей части территории этой стра- ны, оставив часть ее в сфере интересов Германии. После предъявления ультима- тума от 15 июня Советский Союз, не уведомив об этом правительство рейха, за- нял всю Литву, т. Позднее последовало обращение к Германии по этому вопросу, и после трудных перего- воров, пойдя еще на одну дружественную уступку, правительство рейха отдало Советскому Союзу и эту часть Литвы. Затем таким же способом, в нарушение за- ключенных с этими государствами договоров о помощи, были оккупированы Лат- вия и Эстония. Таким образом, вся Прибалтика вопреки категорическим завере- ниям Москвы была большевизирована и спустя несколько недель после оккупа- ции сразу аннексирована. Одновременно с аннексией последовало сосредоточе- ние первых крупных сил Красной Армии во всем северном секторе плацдарма Со- ветской России против Европы. Между прочим, Советское правительство в одностороннем порядке расторгло экономические соглашения Германии с этими государствами, хотя по московским договоренностям этим соглашениям не должен был бы наноситься ущерб. По вопросу о разграничении сфер влияния на территории бывшего Польского государства московскими договорами было ясно согласовано, что о границах сфер влияния не будет вестись никакая политическая агитация, а деятельность обеих оккупационных властей ограничится исключительно лишь вопросами мир- ного строительства на этих территориях. У правительства рейха имеются неопро- вержимые доказательства того, что, несмотря на эти соглашения, Советский Союз сразу же после занятия этой территории не только разрешил анти германскую агитацию в польском генерал-губернаторстве, но и одновременно поддержал ее большевистской пропагандой в губернаторстве. Сразу же после оккупации и на эти территории были переброшены крупные русские гарнизоны. В то время как германская армия на Западе вела боевые действия против Франции и Англии, последовал удар Советского Союза на Балканах. Тогда как на московских переговорах Советское правительство заявило, что никогда в одно- стороннем порядке не будет решать бессарабский вопрос, правительство рейха 24 июня 1940 года получило сообщение Советского правительства о том, что оно полно решимости силой решить бессарабский вопрос. Одновременно сообща- лось, что советские притязания распространяются и на Буковину, т. Герман- ский посол в Москве заявил Советскому правительству, что его решение является для правительства рейха совершенно неожиданным и сильно ущемляет герман- ские экономические интересы в Румынии, а также приведет к нарушению жизни крупной местной немецкой колонии и нанесет ущерб немецкой нации в Буковине. На это господин Молотов ответил, что дело исключительной срочности и что Со- ветский Союз в течение 24 часов ожидает ответ правительства рейха. И на этот раз [правительство Германии] во имя сохранения мира и дружбы с Советским Союзом решило вопрос в его пользу. Оно посоветовало румынскому правитель- ству, обратившемуся за помощью к Германии, пойти на уступку и рекомендовало ему отдать Советской России Бессарабию и Северную Буковину. Наряду с поло- жительным ответом румынского правительства Германия передала Советскому правительству просьбу румынского правительства о предоставлении ему времени для эвакуации населения с этих больших территорий и для обеспечения жизни и сохранности имущества местных жителей. Однако Советское правительство снова предъявило Румынии ультиматум и еще до истечения его срока — 28 июня начало оккупацию части Буковины, а затем и всей Бессарабии до Дуная. И эти террито- рии были тотчас аннексированы Советским Союзом, большевизированы и этим самым фактически разорены. Оккупация и большевизация Советским правительством территории Восточной Европы и Балкан, переданных Советскому Союзу правительством рейха в Москве в качестве сферы влияния, полностью противоречат московским договоренно- стям. Несмотря на это, правительство рейха даже тогда заняло по отношению к СССР более чем лояльную позицию. Оно проявило полный нейтралитет в финской войне и прибалтийском вопросе, поддержало позицию Советского правительства по отношению к румынскому правительству и смирилось, хотя и скрепя сердце, с реалиями, сложившимися в результате действий Советского правительства. Кро- ме того, чтобы с самого начала исключить возможность разногласия между обои- ми государствами, оно предприняло широкую акцию по переселению в Германию всех немцев с занятых СССР территорий. Правительство рейха считает, что вряд ли можно было представить более веское доказательство своего желания к дли-тельному примирению с СССР. IV Экспансия России на Балканах вызвала территориальные проблемы в этом рай- оне. Летом 1940 года Румыния и Венгрия обратились к Германии с целью урегу- лирования их спорных территориальных вопросов, после того как в конце августа из-за этих разногласий, разжигаемых английскими агентами, возник острый кри- зис. Румыния и Венгрия находились на грани войны между собой. Германия, ко- торую Венгрия и Румыния неоднократно просили о посредничестве в их споре с целью сохранения мира на Балканах, совместно с Италией пригласила оба госу- дарства на конференцию в Вену, и по их просьбе 30 августа 1940 года состоялось решение Венского арбитража. В результате этого была установлена новая вен- герско-румынская граница, а Германия и Италия, стремясь помочь румынскому правительству разъяснить своему народу причины понесенных им территориаль- ных жертв и исключить в будущем любые столкновения в этом районе, приняли на себя обязательства гарантов Румынского государства в теперешних его грани- цах. Так как русские претензии в этом районе были удовлетворены, эти гарантии никак не могли быть направлены против России. Несмотря на это, Советский Со- юз обжаловал это решение и вопреки своим прежним заявлениям о том, что с присоединением Бессарабии и Северной Буковины его претензии на Балканах удовлетворены, заявил о своих дальнейших интересах на Балканах, не опреде- лив их пока конкретно. С этого момента все четче вырисовывается направленная против Германии поли- тика Советской России. Правительство рейха получает теперь все более конкрет- ные сообщения о том, что переговоры английского посла Криппса в Москве, тя- нущиеся уже очень долго, развиваются в благоприятной атмосфере.
Послы ссср в германии
Голиков добивался создания общего с англичанами фронта на севере Европы. На этот фронт, по мнению советской стороны, англичане могли бы направить свои военно-морские силы ВМС , авиацию и несколько пехотных дивизий. От имени советского командования Ф. Голиков также предложил представителям британского военного ведомства осуществить высадку контингента войск на севере Франции. Руководитель советской военной миссии сообщил представителям высшего командования британских вооруженных сил, что в Москве считают особенно важным осуществление этой «французской операции». В ходе встреч с представителями британского командования генерал-лейтенант Ф. Голиков предлагал начать боевые действия английских войск на Балканах, что позволило бы ослабить напряжение на советско-германском фронте.
Голиковым, британское правительство уже в конце июля 1941 г. Советская миссия добивалась, чтобы английское правительство передало СССР также 700 истребителей «Томагавк», находившихся в то время в Каире, но представители британского правительства эту просьбу отказались удовлетворить, ссылаясь на недостаток английских боевых самолетов на Ближнем Востоке. О других, ранее обещанных поставках в Советский Союз, генерал-лейтенанту Ф. Голикову в Лондоне договориться не удалось. Лондон, 1941 г. Визит миссии Ф.
Голикова в Лондон новых импульсов в процесс формирования системы военного сотрудничества СССР и Великобритании, в чем было крайне заинтересовано советское правительство, не внес. Предложения о проведении военных операций на севере Европы, во Франции и на Балканах были выслушаны в военном министерстве Великобритании, но остались без ответа. Тем не менее, визит советской военной миссии в Лондон все же позволил расширить взаимопонимание между представителями военных ведомств двух государств, закрепил рабочие контакты, заложил основы для формирования международного сотрудничества, первые контуры которого были определены в ходе визита в Москву британской военно-экономической миссией во главе с британским послом в СССР С. Переговоры генерал-лейтенанта Ф. Голикова в Лондоне с британскими официальными лицами позволили также определить параметры и основные направления советско-британского сотрудничества в военно-экономической области. Поездка генерал-лейтенанта Ф.
Голикова и сопровождавших его офицеров в июле 1941 г. Документы свидетельствуют, что английская сторона «нехотя пошла на то, чтобы связать себя военно-политическими обязательствами». Во время нахождения советской военной миссии в Лондоне организацией ее деятельности в британской столице занимались сотрудники аппарата военного атташе при советском посольстве. Содействие генерал-лейтенанту Ф. Голикову во время его встреч с британскими официальными лицами оказывали военный атташе полковник И. Скляров и его помощник сотрудник аппарата военного атташе майор Б.
После убытия генерал-лейтенанта Ф. Голикова из Лондона руководителем советской военной миссии в британской столице был назначен контр-адмирал Харламов Н. В середине июля 1941 г. Сталина генерал-лейтенант Ф. Голиков во главе второй советской военной миссии был направлен в Вашингтон для ведения переговоров с американскими официальными лицами. Перед вылетом Ф.
Голикова в Вашингтон он также был принят И. Сталиным, который четко определил задачи, которые должен был решить руководитель советской военной миссии во время переговоров с американскими официальными лицами. Советский Союз был заинтересован в приобретении в США отдельных образцов оружия, военной техники, военных материалов, продуктов и медикаментов. Голиков также должен был выяснить отношение американского правительства к формированию политического союза в форме антигитлеровской коалиции, способного добиться победы над Германией. В конце июня 1941 г. Рузвельт на пресс-конференции заявил о необходимости оказания помощи Советскому Союзу в войне против гитлеровской Германии.
Эти и некоторые другие шаги администрации президента Ф. Рузвельта свидетельствовали, что миссия Ф. Голикова в Вашингтон могла и должна была открыть новую страницу в советско-американских отношениях. Однако переговоры Ф. Голикова с представителями государственного департамента и министерства обороны США проходили сложно. В Вашингтоне руководителя советской военной миссии слушали, но не слышали.
Голиков понял, что американские официальные лица не верили, что Красная Армия сможет сдержать натиск наступавших фашистских армий, переломить обстановку на фронте и добиться победы. Поэтому они и не проявляли своей заинтересованности в оказании какой-либо помощи Советскому Союзу. В ходе визита в Вашингтон руководитель советской военной миссии генерал-лейтенант Ф. Голиков с помощью советского посла К. Уманского добился встречи с Ф. В ходе встречи с американским президентом 31 июля 1941 г.
Голиков рассказал Ф. Рузвельту о трудностях, которые возникли во время переговоров с представителями министерства обороны и государственного департамента США. Руководитель советской военной миссии попросил американского президента лично вмешаться в процесс налаживания советско-американского сотрудничества, покончить с волокитой и содействовать формированию реальной антигитлеровской коалиции, способной противопоставить фашистской Германии объединенные возможности демократических государств. В целом, в ходе визита в Вашингтон генерал-лейтенанту Ф. Голикову удалось добиться позитивных результатов, которые определили контуры будущих договоров о поставках американских военных материалов в СССР. Всестороннюю помощь генерал-лейтенанту Ф.
Голикову во время его пребывания в Вашингтоне оказывал военный атташе полковник Сараев И. Сараев Визиты советской военной миссии в Лондон и Вашингтон, в целом, оказали положительное влияние на развитие сотрудничества СССР с США и Великобританией в военной, военно-экономической и военно-политической сферах. Важным шагом в области формирования антигитлеровской коалиции явилось подписание Атлантической хартии, обнародованной 14 августа 1941 г. В этом документе американский президент Ф. Рузвельт и британский премьер-министр У. Майский заявил о поддержке советским правительством принципов хартии.
В заявлении советского посла отмечалось, что практическое применение принципов Атлантической хартии должно сообразовываться с обязательствами, нуждами и историческими особенностями той или иной страны и способствовать концентрации всех экономических и военных ресурсов для полного и возможно более скорого освобождения народов европейских стран, оккупированных немецкими войсками. Очередным важным документом, расширявшим рамки сотрудничества СССР и Великобритании в войне против Германии, стал советско-английский договор «О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны». Подписание этого договора 26 мая 1942 г. Голикова в британскую столицу, неоднократных визитов британских высокопоставленных английских дипломатов в Москву и неутомимой деятельности советского посла И. Майского в Лондоне. Важным фактором, оказавшим позитивное влияние на развитие советско-английского сотрудничества в войне против нацистской Германии, явился разгром немецких дивизий в битве под Москвой и первое крупное контрнаступление Красной Армии весной 1942 г.
Этот успех продемонстрировал потенциальные возможности Советского Союза противостоять Германии. В первой части советско-британского договора «О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны» говорилось об оказании военной и другой помощи в войне «против Германии и всех тех государств, которые связаны с ней в актах агрессии в Европе». Советско-британский и советско-американский договоры, подписанные в 1942 г. Этими и другими подобными двусторонними соглашениями и договорами руководствовались в своей деятельности и аппараты советских военных атташе, действовавшие в Вашингтоне, Лондоне и столицах других государств, входивших в состав антигитлеровской коалиции. Этими же международными документами регламентировалась деятельность советских военных миссий, действовавших в Лондоне, при главкоме союзных войск в Италии, при главнокомандующем Национально-освободительной армией Югославии НОАЮ , а также на завершающем этапе Второй мировой войны — при штабе американского генерала Д. Жестокие условия Второй мировой войны заставили союзников по антигитлеровской коалиции использовать в борьбе против агрессора самые разнообразные формы военно-дипломатической деятельности.
Сотрудники аппаратов военных атташе и военных миссий принимали активное участие в организации конференций глав государств и правительств, многосторонних и двусторонних рабочих встреч представителей военных ведомств, заседаний межправительственных рабочих органов по вопросам международного военного сотрудничества. Военные дипломаты, выполняя указания начальника Генерального штаба Красной Армии, организовывали обмен разведывательными сведениями о противнике с союзниками, передавали захваченные образцы военной техники и оружия, содействовали обмену опытом в организации диверсионной борьбы в тылу противника. Масштабной была деятельность советской военной миссии в Лондоне. Руководитель миссии контр-адмирал Н. Харламов лично занимался вопросами создания общего с англичанами фронта на севере Европы, организацией конвойных операций, которые начались летом 1941 г. Харламов Находясь в Лондоне, контр-адмирал Н.
Харламов поддерживал контакты с командующими вооруженными силами США и Великобритании. По заданию начальника советского Генерального штаба Харламов решал вопросы, связанные с поставками в СССР вооружения и военных материалов, контролировал их своевременную погрузку на транспорты и отправку в советские северные порты под охраной советских и британских кораблей сопровождения. На одном из британских военных кораблей контр-адмирал Н. Харламов 6 июня 1944 г. После завершения служебной командировки и возвращения контр-адмирала Н. Харламова в Советский Союз советскую военную миссию в Лондоне возглавил генерал-майор А.
В начале июля 1941 г. Васильев Это соглашение знаменовало вступление Чехословакии в антигитлеровскую коалицию и заложило основы военного сотрудничества с Советским Союзом. Советское правительство согласилось оказывать помощь Чехословакии в формировании на территории СССР национальных чехословацких воинских частей под командованием лица, назначенного чехословацким правительством с согласия правительства СССР. В целях немедленной реализации Советско-чехословацкого соглашения 27 сентября 1941 г. Вскоре в Советском Союзе начала формироваться первая чехословацкая воинская часть. На ее содержание и вооружение советское правительство предоставило 22 января 1942 г.
Подписанные в Москве соглашения активизировали формирование чехословацких воинских формирований на территории СССР и создали правовую основу для целенаправленного взаимодействия советских и чехословацких военных дипломатов, которые действовали в Лондоне, Вашингтоне и Стокгольме. Советское правительство согласилось на создание на территории СССР «польской армии под командованием, назначенным польским правительством с согласия советского правительства». Во второй половине 1941-го и в 1942 г. Правительства Советского Союза и Англии взаимодействовали друг с другом по вопросу оказания помощи движения сопротивления во Франции, которым руководила организация «Свободная Франция» во главе с генералом Ш. В Лондоне в начале августа 1941 г. Майского с представителем Французского национального комитета.
Они завершились принятием положительного решения, которое соответствовало интересам СССР, Франции и было поддержано британским правительством. Формирование антигитлеровской коалиции позволило консолидировать силы в войне против нацистской Германии, максимально использовать имевшиеся в распоряжении демократических государств ресурсы, своевременно принимать военные решения, адекватные складывавшейся на фронтах обстановке. Были созданы и условия для активного военного сотрудничества, которое выражалось в координации усилий государств, воевавших против Германии и ее союзников, согласовании отдельных военных операций, использовании территории дружественных стран для базирования воздушных и морских сил, обмена разведывательными сведениями. Важным инструментом укрепления сотрудничества между СССР, США и Великобританией была четко организованная переписка председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании, в ходе которой обсуждались не только вопросы двусторонних советско-американских или советско-британских отношений, но и актуальные проблемы ведения союзниками войны против нацистской Германии. Эта переписка осуществлялась на протяжении всей войны. Судя по опубликованным документам, И.
Сталин направил руководителям США и Великобритании и получил от них около 900 документов. В ходе обмена посланиями руководители СССР, США и Великобритании обменивались мнениями по важным вопросам военного и военно-политического характера, обсуждали выполнение договоренностей о поставках в СССР военных грузов, давали характеристики офицерам, которые назначались на должности руководителей военных миссий, высказывали рекомендации по реализации двусторонних договоров и напоминали друг другу о необходимости четкого выполнения достигнутых соглашений и подписанных договоров. Международное военно-политическое сотрудничество, направленное на организацию разгрома нацистской Германии и милитаристской Японии, осуществлялось на протяжении всей Второй мировой войны, имело периоды высокой активности, позитивных достижений и спадов, которые возникали в результате появления крупных противоречий между союзниками. В целом, важнейшими событиями на пути формирования и становления антигитлеровской коалиции явились решения правительств Великобритании и США о поддержке СССР в войне против Германии, заключение советско-английского соглашения 12 июля 1941 г. Формирование антигитлеровской коалиции привело к формированию необходимых нормативно-правовых основ для взаимодействия демократических государств в военной, военно-политической и военно-экономической сферах и способствовало расширению фронта борьбы против гитлеровской Германии и ее сателлитов. Военная дипломатия в период подготовки и проведения международных конференций в 1943—1945 гг.
Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля во время международных конференций. В организации этих встреч принимали участие сотрудники Наркомата иностранных дел СССР, командование Генерального штаба Красной Армии и Управления специальных заданий Генштаба КА, а также советские военные атташе и руководители военных миссий. Наиболее сложные и важные вопросы рассматривались в ходе работы Тегеранской 1943 , Ялтинской 1945 и Потсдамской 1945 конференций. В период подготовки советской правительственной делегации к этой конференции важную роль сыграли аппараты военных атташе, действовавших в Лондоне, Вашингтоне и Тегеране.
Василевского военные атташе генерал-майор И. Скляров в Лондоне и полковник И. Сараев в Вашингтоне должны были проинформировать Генштаб Красной Армии об основных военных целях, которые планировали достичь в ходе дискуссий по военным вопросам президент США Ф. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Руководителя советской правительственной делегации, готовившейся к поездке в Тегеран, более всего интересовал один вопрос, а именно — когда же союзники примут на себя обязательство об открытии второго фронта в Европе? Генерал-майор Скляров И.
Считается, что русские недостаточно ослаблены и все еще представляют собой большую силу, которой опасаются как в Англии, так и в Америке. В Англии уже создана 500-тысячная экспедиционная армия, которая содержится в полной готовности и которая обеспечена всем необходимым, в том числе и флотом для высадки на континенте… Более всего наши союзники боятся вторжения русских в Германию, так как это может, как здесь считают, вызвать коммунистические революции во всех странах Европы…». Скляров Сведения, которые в октябре 1943 г. Скляров направил в Москву о подготовке союзников к операции «Oверлорд», основывались на документах, полученных на доверительной основе одним офицером аппарата военного атташе. Склярову стало известно, что разработка плана вторжения союзных войск в Европу шла вполне успешно и, в целом, была завершена в июле-августе 1943 г. Но США и Великобритания воздержались в те дни от открытия второго фронта в Европе, который смог бы облегчить положение войск Красной Армии.
Советские войска понесли в битве под Курском огромные потери, но разгромили отборные танковые дивизии Гитлера. Изучая содержание плана операции «Oверлорд», Скляров обратил внимание, что в этом важном документе было все, кроме сроков начала его реализации. Если бы англичане и американцы действительно хотели высадить свои экспедиционные войска во Франции летом 1943 г. Обстановка на восточном фронте была бы значительно благоприятнее для Красной Армии. Скляров имел в Лондоне широкие связи среди политических и военных деятелей, поддерживал дружеские отношения с военными дипломатами стран антигитлеровской коалиции. Многие из них обладали сведениями о Германии и ее вооруженных силах.
Такие сведения представляли интерес для советского Генерального штаба. Бывая в британском военном ведомстве, на приемах в дипломатических миссиях, встречах с представителями британского правительства, генерал Скляров в ходе дружеских бесед с представителями союзников обменивался сведениями о Германии, о текущих событиях на фронте и перспективах взаимодействия СССР, США и Великобритании. Для достижения победы над фашистской Германией нужно было знать не только когда, куда именно, сколько и каких дивизий направит Гитлер на восточный фронт. Важно было также понять и замыслы союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Во время встреч и доверительных бесед с высокопоставленными британскими политиками и военными Скляров убедился, что в 1943 г. США и Великобритания высадки своих экспедиционных войск на севере Франции не начнут.
Об этом он и доложил в Москву. Ценные сведения направил в Центр и сотрудник аппарата военного атташе при советском посольстве в Вашингтоне майор Л. Он сообщил, что «госдепартамент и военное командование не верят в возможность договориться с советским правительством по послевоенным вопросам. Они боятся, что Союз будет основной силой в Европе. Отсюда тенденция не спешить со вторым фронтом, дабы обескровить Советский Союз и диктовать ему свою политику». Сергееву удалось добыть и подробные сведения о результатах переговоров президента США Ф.
Рузвельта и премьер-министра Англии У. Черчилля в Квебеке. О позиции союзников по вопросу открытия второго фронта Сергеев докладывал в Москву: «…руководители США и Англии решили в этом году второй фронт не открывать». И далее: «Выражено согласие на созыв конференции с участием СССР, направленной, по существу, к затяжке времени. На этой конференции предполагается основным вопросом поставить послевоенные проблемы. На конференции союзники укажут, что в этом году открыть второй фронт через Францию и Голландию уже поздно, и что единственная возможность для этого времени весна 1944 года.
Основным стимулом созыва конференции в Квебеке был неожиданный переход Красной Армии в наступление». Указанные в донесении сведения свидетельствовали, что проект плана операции составлен, но ее проведение обусловливалось многими причинами. В частности, командование вооруженных сил США и Великобритании может открыть второй фронт в Европе лишь тогда, когда нацистская Германия будет окончательно ослаблена войной против Советского Союза, когда германские войска не смогут оказать англо-американцам серьезного сопротивления и будут не в состоянии сдерживать наступление войск союзников. В целом, сведения о проекте плана операции «Оверлорд», полученные на доверительной основе в Лондоне и Вашингтоне, были интересными для советского руководства. Они свидетельствовали, что войска союзников готовы к вторжению, но не начнут его до тех пор, пока в войне с Германией не сложится наиболее благоприятная для них обстановка, и союзники потребуют от СССР каких-то дополнительных обязательств. Добытые сведения оказались полезными и в ходе подготовки руководителя советской делегации В.
Молотова к переговорам с руководителями внешнеполитических ведомств США и Великобритании на Московской конференции, проходившей в советской столице с 19 по 30 октября 1943 г. В ходе переговоров с В. Молотовым глава британской делегации А. Иден и руководитель американской делегации К. Хелл уклончиво говорили о подготовке высадки союзных войск на атлантическом побережье Франции, делали разного рода оговорки и уходили от ответа на вопрос о конкретных сроках начала операции вторжения. Встреча министров иностранных дел союзных держав завершилась 30 октября.
В коммюнике Московской конференции было указано, что союзные державы признают «первейшей целью ускорение конца войны», но точных сроков открытия второго фронта в Европе министрам в ходе Московского совещания согласовать не удалось. В Москве в целом остались довольны результатами совещания, которое открывало перспективы для переговоров на более высоком уровне. Также позитивно оценивались результаты московской встречи и в Вашингтоне. Британские дипломаты тоже положительно оценили результаты Московского совещания. Генерал-майор И. Скляров сообщил в Центр: «…в британском министерстве иностранных дел можно услышать только похвальные отзывы о конференции и увидеть приятное удивление по поводу дружественности и такта русских».
Сведения, полученные военными дипломатами в Вашингтоне и Лондоне, объективно освещали отношение правительств США и Великобритании к открытию второго фронта и позволяли скорректировать подготовку советской правительственной делегации в Тегеран. Говоря о положении на западном фронте, я сказал, что теперь самый лучший момент нанести по Германии удар с запада и тем самым ускорить окончание войны. На вопрос, какой же момент вы считаете наиболее благоприятным для нанесения удара по Германии с запада, Киркман ответил, что таким моментом может стать развал Германии и ее неспособность вести эффективную оборону на западе. Я его спросил, не помешает ли высадке ваших войск плохая погода? На это он ответил, что в случае развала Германии мы высадим наши войска, несмотря ни на какую погоду». Это донесение генерал-майора И.
Склярова было доложено И. Сталину, В. Молотову и первому заместителю начальника Генерального штаба генералу армии А. Стало окончательно ясно, что союзники готовы к высадке своих войск во Франции, но все еще выжидают благоприятного момента, связанного не с выполнением принятых ими обязательств, а, скорее всего, с темпами продвижения советских войск на запад и дальнейшим ослаблением фашистской Германии. Эти сообщения военных атташе были учтены при подготовке переговоров советской правительственной делегации с Ф. Рузвельтом и У.
Черчиллем о сроках открытия второго фронта в Европе. Важным условием принятия И. Сталиным окончательного решения о проведении встречи с Ф. Территория Ирана контролировалась советскими, английскими и частично американскими войсками, введенными в эту страну в конце 1941 г. Деятельностью советских военных дипломатов в Иране руководил полковник Разин Б. Разину из Генерального штаба Красной Армии поступило следующее указание: «Дислоцированный в Тегеране 182-й горнострелковый полк, находясь в отрыве от остальных частей своей дивизии и неся службу разбросанными гарнизонами, не имеет возможности вести планомерную боевую учебу.
В связи с этим Генштабом Красной Армии принято решение вывести указанный полк из Тегерана в район расквартирования 68-й горнострелковой дивизии. В Тегеран на смену 182-го горнострелкового полка будет передислоцирован другой стрелковый полк Закавказского фронта. Срочно выясните отношение иранцев к намеченному мероприятию и немедленно донесите». Отвечая на срочный запрос из Москвы, полковник Б. Разин сообщал: «…В настоящее время представителями Москвы и Ташкента отработан план передислокации 182-го горнострелкового полка и прибытия на его смену полка из Союза. Основная часть полка расположена в Тегеране на центральном аэродроме Кале Морге, куда доступ иностранцам запрещен.
Официально иранцам известно, что у нас в Тегеране существует специальная команда для перегонки автомашин, предназначенных для обслуживания аэродрома. Нами приняты все меры, чтобы передислокация прошла незаметно. Перед иранцами этого вопроса не ставили, и последние никакого интереса не проявляют. Буду следить за этим вопросом и при наличии новых данных немедленно сообщу». Разин Это донесение военного атташе полковника Б. Разина было доложено В.
Молотову, Л. Берия и генералу С. Штеменко , отвечавшим за подготовку советской правительственной делегации к Тегеранской конференции. В середине октября 1943 г. Разин сообщил в Москву, что он сопровождал премьер-министра Ирана Мухаммеда Реза шаха Пехлеви во время посещения им советского гарнизона, дислоцированного в Мешхеде. Молодой монарх, которому в 1943 г.
На приеме, устроенном в его честь, шах заявил «о своей симпатии к Советскому Союзу и Красной Армии». Все вопросы прибытия и размещения в Тегеране членов советской делегации были заблаговременно и тщательно продуманы. Правительственная делегация СССР должна была остановиться на территории советского посольства. По предложению И. Сталина на территории советского посольства разместилась и американская делегация во главе с президентом США Ф. Тегеранские дискуссии продолжались с 28 ноября по 1 декабря 1943 г.
В ходе переговоров лидеры стран антигитлеровской коалиции обсудили все интересовавшие их проблемы, которые затрагивали ход войны против нацистской Германии, согласовали сроки проведения операции «Oверлорд», обсудили перспективы послевоенного обустройства Европы и войны против Японии. По ряду важных вопросов было достигнуто общее взаимопонимание. В ходе дискуссий об обстановке на советско-германском фронте и перспективах войны против нацистской Германии Ф. Рузвельт и У. Черчилль обещали И. Сталину открыть второй фронт в Европе не позднее мая 1944 г.
Окончательную дату начала высадки союзных войск в Нормандии планировалось определить в первой половине 1944 г.
А его первый допрос почему-то проводился 18 июля 1941 г. Это фрагмент первой страницы протокола допроса Я. Джугашвили от 18 июля 1941 г. Этот фрагмент неоднократно публиковался. Последнюю же страницу этого 33-страничного отчета не публиковали ни разу. Многие командиры, которые были взяты в плен, в том числе и высшие офицеры, говорили, что у них как бы завеса упала с глаз и они теперь видят, куда вела их вся система. Капитан Реушле. Полагаю, что пометка эта указывает истинную дату допроса Якова Джугашвили — 23 июня 1941 года.
И сделана она была отнюдь не в момент подписания протокола, а значительно позже, возможно, когда Яков уже погиб, для точной датировки этого допроса как реального события, а не легенды, которой оно прикрывалось сработала немецкая педантичность! А летом 1941 года немцы готовились к тому, чтобы развернуть вокруг пленения Якова Джугашвили крупнейшую пропагандистскую кампанию, и понимали, что советские спецслужбы и пропаганда сделают все, доказывая, что все их заявления и публикации о пленении сына советского вождя — фальшивка. Поэтому наверняка снимали его на кинопленку и записывали его допросы на магнитофон. Можно даже предположить, что Якова привезли к поезду с советскими дипломатами и устроили его встречу с Деканозовым не потому ли поезда обеих сторон стояли больше недели на границе, пока советская сторона требовала подвезти недостающих советских представителей, имея в виду в первую очередь Якова Джугашвили, возможно, под чужой фамилией? Во время этой встречи Якову могли сообщить о выявлении его истинного имени и решении исключить его из обмена и предложили тут же написать записку отцу и передать из рук в руки Деканозову. Причем все это могло быть заснято несколькими кинокамерами на кинопленку, одну из которых могли вручить Деканозову для передачи Сталину в непроявленом виде. На первых фото пребывания Якова Джугашвили в плену он почему-то все время окружен офицерами и унтер-офицерами в форме люфтваффе. Если все так и было, совершенно ясно, почему на большинстве фото, сделанных летом 1941 года, Яков окружен немцами в форме люфтваффе, а не танкистами. Здесь возможны два варианта.
Первый — если немецкие спецслужбы с самого начала знали, что красивый грузин-инженер — это старший сын Сталина либо узнали об этом 22 июня, прочитав адрес его неотправленной открытки при его интернировании. Второй — если до 16 июля никто в Германии понятия не имел о том, что скромный грузинский инженер — сын советского вождя. К поезду с советским посольством и другими советскими гражданами, стоящему возле Свиленграда, доставляли все новых людей, пока, наконец, где-то в Германии среди задержанных советских людей не опознали Якова. Какое-то время ушло на его экипировку и согласование вопросов о нем с высшим руководством рейха. В это время он находился на аэродромах. Есть еще одно важнейшее событие начала ВОВ, происшедшее в роковой день 19 июля 1941 года — в этот день Сталин был назначен а фактически сам себя назначил наркомом обороны. Причинно-следственные связи этого узла событий весьма сложны, но несомненны; очень интересно установить их последовательность: Сталин решил взять всю полноту власти на себя, получив записку Якова и поняв, что оказался на крючке у Гитлера, или Гитлер, узнав о таком его решении, нанес ответный удар, объявив, что сын советского вождя и наркома обороны сдался в плен, считая, что сопротивление бессмысленно?
В кабинете, кроме посла, были еще трое: Сталин, Берия и Молотов. Как вспоминал потом на допросах Лаврентий Палыч, вождь все больше молчал, а говорил в основном нарком иностранных дел. Молотов настаивал на немедленном перемирии с Гитлером. Существуют две версии того, что произошло потом. На этом переговоры с Германией и закончились. По другой версии, болгарин все же донес предложения Кремля до Гитлера, но тот отверг их. Фюрер посчитал, что Брестский мир-2 на таких условиях ему невыгоден. Генералиссимус был готов воевать с Америкой? Второй раз Сталин запросил перемирия уже после нашего контрнаступления под Москвой. По версии известного писателя-историка и бывшего фронтовика Владимира Карпова, генералиссимус просто блефовал: ему нужна была передышка для того, чтобы перегруппировать части.
Шуленбург заметил, что он предвидит некоторые небольшие затруднения в вопросе об обмене послами ввиду постановки вопроса таким образом, что итальянский посол должен выехать раньше, и заверил, что эти затруднения будут устранены германским посредничеством. После этого тов. Молотов сообщил Шуленбургу, что в 20-х числах мая с. Содержание этой беседы сводилось к следующему: в связи со все более определяющейся позицией Италии в вопросе о ее втягивании в войну имеется два вопроса — западная и балканская проблемы, интересующие Италию. Молотов спросил Шуленбурга, отражает ли это высказывание Макензена точку зрения Германского и точку зрения Итальянского правительств по этому вопросу. Шуленбург ответил, что он этого не знает, содержание беседы ему сообщено не было и что он немедленно запросит Берлин. В конце беседы Шуленбург просил тов.
Посол Германии: Берлин не отказывается от ответственности за нападение на СССР
В 1953-54 Верховный комиссар СССР в Германии, чрезвычайный и полномочный посол СССР в ГДР. После нападения Германии на Советский Союз сотрудники дипломатических корпусов в обеих странах были арестованы. Хильгер пишет: «В середине апреля 1941 года посол направился в Германию, чтобы составить ясное представление о планах Гитлера и попытаться в приемлемой форме донести до него мысль, что поход против Советского Союза представляет большую опасность. Посол СССР в Великобритании Майский И.М., генерал-лейтенант Голиков Ф.И. и контр-адмирал Харламов Н.М. Лондон, 1941 г. По распоряжению Советского правительства полпредство Союза Советских Социалистических Республик в Германии имеет честь сделать Германскому правительству следующее заявление: Народный комиссариат иностранных дел СССР вербальной нотой от 21. В посольство Советского Союза был вызван наряд полиции противника.
Судьба дипломатов СССР после начала Второй Мировой войны
Владимир Георгиевич Деканозов – тогдашний посол СССР в Германии был расстрелян хрущевцами в декабре 1953 года. В ночь на 22 июня посла СССР в Германии Деканозова вызвали к министру иностранных дел Германии Риббентропу, переведчик которого, Эрик Зоммер, и стал человеком, устами которого Германия по-русски объявила войну СССР. В 1953-54 Верховный комиссар СССР в Германии, чрезвычайный и полномочный посол СССР в ГДР.
Советская дипломатия в годы войны
Донесения свидетельствуют, что советская сторона в конечном счете поддалась на дезинформацию относительно намерения Германии достичь мирного урегулирования отношений с СССР. В 1941—1943 гг. — Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Иране. Период ситуативного сближения СССР и Германии, начавшийся с подписания 23 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении, продолжался несколько месяцев. «21 июня днем мне МИДовцы сказали, что они вручили послу СССР в Берлине вербальную ноту с требованием к Германии объяснить концентрацию немецких войск вдоль границ СССР. В июле 1941 года на границе СССР и Турции состоялся обмен сотрудниками посольств (включая послов Владимира Деканозова и Вернера фон Шуленбурга) по принципу "все на всех" (около 1000 советских граждан в обмен на 140 граждан Германии). Советский Союз защитил Польшу от дальнейшего разграбления, что нынче гиена уже забыла.
Посол Германии: Берлин не отказывается от ответственности за нападение на СССР
Не упомянул он в отчете и приводимую Хильгером фразу Гитлера, которую тот произнес в конце беседы. Не исключено, что Хильгер мог что-то напутать или неверно передать также сказанное ему Шуленбургом 30 апреля по пути в посольство о том, что Гитлер его «намеренно обманул». Дело в том, что накануне встречи с Гитлером, как сообщает в своих воспоминаниях Г. Герварт фон Биттенфельд, являвшийся до назначения на должность в абвере в 1939 году референтом Шуленбурга и сопровождавший его во время нахождения в Берлине, посол встречался с К. Шнурре, начальником восточноевропейской референтуры Торгово-политического отдела внешнеполитического ведомства.
Последнего в конце января 1941 года также приглашали на доклад к Гитлеру и тот ему дал понять, что у него нет военных намерений в отношении Советского Союза. Но у Шнурре, как он сказал Шуленбургу, «из высказываний Гитлера сложилось впечатление, что тот говорил неправду». Так о чем же была записка германского посольства в Москве, переданная Гитлеру? В германских архивных фондах эта записка не выявлена, поэтому судить о ее содержании можно лишь на основании косвенных данных.
О том, что она касалась не просто советско-германских отношений, а была посвящена вопросу о войне против Советского Союза, свидетельствует дневниковая запись Вайцзеккера от 29 апреля: «Я согласен с Шуленбургом Москва в оценке предстоящей войны с Россией»35. Эта фраза весьма показательна, поскольку лишний раз указывает на сомнительный характер утверждений Хильгера о неведении руководства германского посольства в Москве о том, что произойдет в ближайшем будущем. Шуленбург и его ближайшие сотрудники были, видимо, хорошо осведомлены не только об основных замыслах операции «Барбаросса», но и о стратегическом расчете Гитлера на то, что разгром СССР лишит Англию надежд на появление союзника и вынудит ее капитулировать. Но в московском посольстве, как и в определенных кругах внешнеполитического ведомства в Берлине, к которым принадлежал также Вайцзеккер, выражали сомнение в том, что в войне против Советского государства удастся добиться его полного разгрома и «в России победить Англию».
Именно эта мысль проходила красной нитью через записку Шуленбурга, как об этом можно судить из заключения Вайцзеккера. Этим и объясняется бросившееся наверняка в глаза уважаемому читателю выражение «вопреки ожиданиям» в приведенной выше цитате из письма Шуленбурга от 7 мая 1941 года. Но я в высшей степени сомневаюсь, что мы сможем, учитывая известное пассивное сопротивление славян, воспользоваться завоеванным. Я не считаю Российскую империю действенной силой, которая может заменить коммунистическую систему и присоединиться к нам, а тем более подчиниться нам.
То есть мы, очевидно, должны считаться с тем, что сталинская система сохранится в Восточной России и Сибири и что весной 1942 года военные действия возобновятся. Окно в сторону Тихого океана останется закрытым». Но решающее значение имеет лишь одно - ускорит ли эта операция крушение Англии». Военный разгром России, продолжал Вайцзеккер, вряд ли лишит англичан надежд на то, что русские рано или поздно станут их союзниками и это обеспечит Англии победу.
Наоборот, «германское нападение на Россию даст англичанам лишь новый моральный стимул» для продолжения войны. Тем самым мы не только признаем, что война будет длиться еще долгое время, но и удлиним ее вместо того, чтобы сократить». Хотя вполне можно предположить, что она, наоборот, лишь укрепила его в решимости напасть на СССР. В пользу такого допущения говорит тот факт, что Риббентроп, проявлявший определенные колебания в вопросе о войне против Советского Союза, после ознакомления с полным пакетом документов, связанных с вызовом Шуленбурга к Гитлеру, и зная решительную позицию последнего, окончательно перешел в лагерь сторонников войны.
Кстати, записки Риббентропа, поданной Гитлеру, над которой он работал, находясь в Вене, в германских архивах тоже нет. Диалог Шуленбург - Деканозов Шуленбург возвратился в Москву снабженный инструкциями, касавшимися в том числе наблюдений за тем, какие меры принимаются в СССР по подготовке к войне. Многочисленные донесения посла и его заместителя Типпельскирха за апрель - июнь 1941 года, не говоря уже о сообщениях германских военно-дипломатических представителей в Москве, свидетельствуют о том, что в центре внимания посольства находились вопросы, связанные с мобилизационными мероприятиями в СССР, переброской к его западной границе дополнительных частей с Дальнего Востока и из внутренних районов, подготовкой противовоздушной обороны, обучением населения действиям на случай войны, качеством боевой техники, уровнем подготовки командного и рядового составов Красной армии и т. В письме от 7 мая 1941 года Шуленбург попросил свое берлинское начальство с началом войны лояльно отнестись к персоналу советских представительств, фирм и учреждений в Германии, что позволило бы, по его мнению, надеяться на аналогичное обращение с германскими дипломатическими представителями и германскими гражданами в СССР.
Одновременно он сообщил: «Хочу обратить внимание на следующее: …советское правительство ни здесь [в Москве], ни в Ленинграде не принимает никаких решительных мер на случай воздушных налетов. Хотя время от времени и проводятся небольшие учения в системе гражданской обороны, однако в обеих советских столицах нет ни одной квартиры, располагающей средствами затемнения. С нашей точки зрения, эта кажущаяся беззаботность советского правительства объясняется тем, что уже давно принято решение в случае войны эвакуировать Москву и Ленинград и объявить их открытыми городами. Советское правительство, вне всяких сомнений, уже давно подготовило «где-то» военную резиденцию, оснащенную всем необходимым средствами связи и т.
В Москве оно ни в коем случае не останется». Вплоть до 22 июня 1941 года во всех сообщениях, направлявшихся в Берлин Шуленбургом, отмечалось стремление руководства СССР избежать войны, не дать повода для обострения советско-германских отношений, указывалось на готовность Сталина пойти на уступки. Можно ожидать любой уступки», а Кёстринг в письме от 28 мая отметил: «Вероятно, они [русские] полагают, что смогут заменить военную оборону политической». В послевоенной литературе данные факты послужили основой для историографической версии о стремлении германского посольства в Москве повлиять на Берлин, чтобы предотвратить войну, которая, как якобы считали Шуленбург и его сотрудники, может иметь для Германии «катастрофические последствия».
С этой версией можно согласиться лишь отчасти. Как уже говорилось выше, определенные опасения и определенная оппозиция в отношении планов Гитлера в московском посольстве и некоторых кругах внешнеполитического ведомства Германии имели место. Но если посмотреть на информацию, поступавшую из германского посольства в Москве, под другим углом, то вырисовывается совершенно иная картина. Сообщения из Москвы о миролюбивых устремлениях руководства СССР целиком вписывались в планы Гитлера и германского военного командования, которые рассчитывали не допустить проведения правительством Советского Союза мобилизационных и оперативных мероприятий и приведения им войск приграничных округов в состояние полной боевой готовности, поскольку это могло обесценить эффект сокрушительного внезапного первого удара, с которым связывались надежды и на победоносный для Германии исход всей войны.
Пока Москва будет демонстрировать желание сохранить мир и даже пойти на уступки, полагали в Берлине, никаких срочных и решительных мер по подготовке к отражению германского нападения она принимать не будет. Германское посольство, по сути, отслеживало действия советского правительства и своими сообщениями подтверждало: все идет по плану, решительные меры не принимаются, Сталин надеется сохранить мир. Но одним этим далеко не исчерпывалась роль посольства в реализации германских замыслов. Есть все основания предполагать, что во время берлинского «отпуска» Шуленбург получил специальное задание: навязать советскому руководству мнение, что с Гитлером можно договориться, и побудить Кремль выступить с инициативой выяснения двусторонних отношений, что должно было дополнительно удерживать его от принятия мер по укреплению обороны и обеспечило бы Германии выигрыш времени.
Действия посла по решению этой задачи должны были выглядеть как его личная инициатива, с которой он, естественно, не мог напрямую обратиться к Молотову или Сталину, а должен был действовать через посредников, но на достаточно высоком уровне. Тем более что случай для проведения такой акции подвернулся очень удобный. Деканозов сообщил Вайцзеккеру, что намеревается на Первомай уехать в Москву. Как свидетельствуют документы, это немедленно было доведено до сведения Шуленбурга, находившегося в тот момент в Берлине, и по возвращении в Москву Шуленбург направил Деканозову приглашение на завтрак.
Соответствующие инструкции, по всей видимости, были даны и Хильгеру, который, как заключит впоследствии в записке Молотову Деканозов, «очевидно, даже лучше усвоил указания из Берлина», чем сам посол. Прежде чем перейти к рассмотрению того, как проходили беседы Шуленбурга и Деканозова и чему они были посвящены, процитируем посвященный этому отрывок из воспоминаний Хильгера, на который также довольно часто можно найти ссылки в литературе. Более того, все указывало на то, что Сталин придерживался мнения, что концентрация германских войск на западной границе Советского Союза - это блеф, с помощью которого Гитлер готовит попытку принуждения Советского Союза к экономическим и территориальным уступкам… Тогда мне казалось, что мир, вероятно, еще можно спасти, если удастся побудить советское правительство взять на себя дипломатическую инициативу и втянуть Гитлера в переговоры, которые лишат его, хотя бы временно, предлога для военной акции против Советского Союза. Поэтому я считал необходимым донести до советского правительства, что положение очень серьезное и что нужно что-то предпринять, чтобы отвести военную угрозу.
Поскольку советский посол в Берлине Деканозов находился в это время в Москве, я уговорил графа Шуленбурга пригласить на завтрак его и только что назначенного на пост руководителя германского отдела Комиссариата иностранных дел бывшего переводчика В. Павлова, про которого мы знали, что он пользуется особым доверием Сталина, чтобы попытаться через Деканозова открыть глаза советскому правительству. Мы с графом Шуленбургом прилагали активные усилия, чтобы объяснить русским, насколько серьезна ситуация, и агитировали их за то, чтобы советское правительство связалось с Берлином, пока что-нибудь не произошло. Но наши усилия оказались тщетными.
Хотя мы с самого начала ясно дали понять, что действуем по собственной инициативе, он с приводящим в уныние упорством раз за разом переспрашивал, действуем ли мы по поручению имперского правительства. В противном случае, как он утверждал, он не сможет сообщить нашу точку зрения своему правительству. Очевидно, он не мог себе представить, что мы сознательно подвергаем себя большой опасности, предпринимая попытку сохранить мир. Он, видимо, полагал, что мы действуем по указке Гитлера и пытаемся побудить Кремль сделать шаг, который будет противоречить советским интересам.
Чем дольше мы беседовали с Деканозовым, тем больше убеждались, что он совершенно не верит в наши добрые намерения. Его поведение подтвердило мое мнение: Сталин считает, что Гитлер всего лишь блефует… Сталин, очевидно, считал, что ему не следует делать ничего, что позволило бы Гитлеру еще больше повысить требования, выслушать которые Сталин был готов». В отношении процитированного выше текста, не имеющего, в общем-то, ничего общего с тем, что в действительности имело место, сразу отметим, что в нем Хильгер не только явно преувеличил свою роль в попытке «открыть глаза советскому правительству» на угрозу войны, но и проболтался о политических целях и содержании заключительного этапа германской дезинформационной операции, представив их в качестве точки зрения Сталина. Хотя нельзя не отметить, что в «обработке» советских представительств в Берлине немцам удалось добиться на этом направлении несомненного успеха.
Как же на самом деле проходили беседы двух послов? Начнем с того, что Шуленбург встречался с Деканозовым в Москве не один, а три раза: 5 и 12 мая 1941 года по приглашению германского посла за завтраком на его квартире и 9 мая по приглашению советского посла за завтраком в особняке НКИД СССР на Спиридоновке. Во всех беседах принимали участие Хильгер и Павлов. Немецкие записи состоявшихся бесед, как и упоминавшиеся выше записки Шуленбурга и Риббентропа, в германских архивах не представлены, зато имеются довольно подробные советские записи, которые позволяют составить ясное представление о том, что обсуждалось и чего добивалась германская сторона.
Встреча 5 мая началась с того, что Шуленбург рассказал о своей встрече с Гитлером и сообщил о неудовольствии последнего политикой советского правительства, прежде всего на балканском направлении, которая создает впечатление, «что Советский Союз стремится препятствовать осуществлению Германией своих жизненных интересов, помешать стремлению Германии победить Англию». Далее он сообщил, что Гитлер якобы сказал ему, «что Германия не имеет на Балканах территориальных, политических интересов. Она является только заинтересованным наблюдателем за развивающимися там событиями». В ответ же на жалобу посла на то, что циркулирующие «в Берлине и Германии слухи о предстоящем военном конфликте Советского Союза с Германией затрудняют его, Шуленбурга, работу в Москве», Гитлер якобы ответил, что он «в силу упомянутых действий советского правительства вынужден был провести мероприятия предосторожности на восточной границе Германии».
Ложь Шуленбурга была шита белыми нитками, что особенно бросалось в глаза, когда он сообщил, что Германия является всего лишь «заинтересованным наблюдателем» за событиями на Балканах и это при том, что Югославия и Греция к тому времени уже были оккупированы вермахтом и его союзниками и что концентрация германских войск у советской границы а, по данным советской разведки, в мае 1941 года их численность достигла уже почти 3 млн. Заключительная часть беседы Шуленбурга и Деканозова 5 мая приняла и вовсе интересный оборот. В ответ на вопрос Деканозова, известны ли германскому послу слухи о близящейся войне, которые циркулируют не только «в Берлине и Германии», но и Москве, тот вопреки очевидным фактам «ответил отрицательно».
Предложения двух лидеров о проведении конференции были переданы Сталину американским и английским послами в Москве 15 августа 1941 года. Сталин немедленно дал положительный ответ. Поэтому сводки с фронтов были чрезвычайно важны для принятия решения о поддержке Советского Союза. В этом смысле Первая Московская конференция стала для дипмиссий площадкой по проверке возможностей для дальнейшего построения трехсторонних отношений. Вышинский и представители американского и английского посольств.
Встреча делегаций, прибывших на Первую Московскую конференцию 28 сентября 1941 г. Слева направо: глава делегации США А. Гарриман, глава делегации Великобритании У. Гарриман передал Сталину личное послание президента Рузвельта, в котором в частности говорилось о твердой решимости США оказывать всю возможную материальную помощь, которая поможет одержать СССР победу над Гитлером. На встрече также присутствовали народный комиссар иностранных дел В. Молотов и М. Литвинов в статусе делегата-переводчика. Конец сентября 1941 года был тяжелым временем для СССР: гитлеровская армия наступала на столицу, город находился в непосредственной близости от линии фронта.
Однако немецкая авиация не смогла нанести Москве значительного ущерба благодаря действенной системе противовоздушной обороны. Иностранные наблюдатели отмечали разительный контраст советской столицы в сравнении с европейскими городами, подвергшимися гитлеровской бомбардировке. Организаторы конференции предоставили возможность делегатам посетить промышленные предприятия, госпитали и научные учреждения Москвы.
Полнейшее доверие к предстоящим решениям фюрера. Перед лицом тех жертв, которые несут армия и родина, все ожидающие нас здесь возможные неприятности не имеют значения. Отпор всем слухам как проявлениям паникерства и преднамеренной враждебной деятельности. Незамедлительно выявление любого распространителя слухов, невзирая на его положение.
Запрет на всякий бросающийся в глаза отъезд, особенно на наблюдаемый в последнее время отъезд с большим или очень большим багажом. Сдержанность по отношению также к представителям дружественных государств при обсуждении всего того, что может произойти в будущем. Информирование этих государств - дело исключительно берлинских инстанций! Осторожность в любых беседах. Лучше всего отказаться от всякого обсуждения этих вопросов, в том числе в кругу немцев. Равнодушное отношение к слухам и глубокая убежденность позволяют лучше всего опровергать слухи и существенно способствуют укреплению германской позиции и тем самым осуществлению германских планов. Каждый муж несет полную ответственность за свою жену».
Но ни Кребсу, ни Кёстрингу, несмотря на их настоятельные просьбы, так и не удалось добиться от руководства посольства принятия вышеизложенных мер. Шуленбург и его заместитель - посланник В. Да и сами они занимались «спасением» ценностей. По крайней мере, в этом был замечен Шуленбург, на что указал в своем письме Кёстринг, а Типпельскирх 9 мая 1941 года отправил на родину свою жену с детьми. То же самое, но еще раньше - 17 апреля - сделал германский военно-воздушный атташе Г. Ашенбреннер, жена которого прихватила с собой в Германию также часть домашнего имущества. Происходившее в посольстве, как и предполагали германские военные дипломаты, не осталось незамеченным советскими службами.
Нельзя не сказать, что о действиях Шулебурга по «спасению» ценностей стало известно и в Берлине, откуда последовал грозный окрик. Шуленбургу намекнули на необходимость представить письменное объяснение столь неосторожного поведения. Начальник Политического отдела внешнеполитического ведомства Германии Э. Вёрман 10 мая направил Шуленбургу письмо, в котором дал понять, что все действия и высказывания посла тщательно контролируются берлинским руководством. Вы же, писал Верман, «согласно поступающей информации, в последние дни начало мая выглядите очень подавленным и уже упаковываете в ящики свои личные вещи». После получения этого послания Шуленбургу, видимо, не оставалось ничего иного, как срочно распаковываться. Мои драгоценные ковры лежат на прежнем месте, портреты моих родителей и прочих родственников по-прежнему висят на стенах, а в моем жилище вообще ничего не изменилось, в чем может убедиться любой посетитель».
Однако, несмотря на угрозы и принимаемые меры, система маскировки, которой было велено придерживаться германскому посольству, неумолимо продолжала рушиться и к середине июня 1941 года рухнула окончательно. Руководство НКГБ СССР 18 июня 1941 года доложило в Кремль: «За последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними. Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами. Так, за время с 10 по 17 июня выехало 34 человека… 14 июня с. Уничтожение служебных бумаг в посольстве, отмечалось в записке, началось еще в начале июня. Дым, поднимавшийся во дворе особняка по адресу: Леонтьевский переулок, дом 10, где располагалось германское посольство, был заметен жителям всех окрестных домов. Как и предполагал Кёстринг, недовольство сотрудников посольства, не обладавших дипломатическими паспортами, со временем вылилось в форменный бунт.
НКГБ СССР докладывал в Кремль: «Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние. В связи с этим 12 июня с. В свете описанных выше процессов в германском посольстве в Москве возникает закономерный вопрос: разве это не являлось дополнительным сигналом руководству СССР о том, что война на пороге? Безусловно, являлось. Но из советского посольства, «легальной» резидентуры НКГБ и от советских военных атташе в Берлине, в отношении которых немцами принимались особые меры по дезинформации, поступали сведения, позволявшие предполагать, что Германия наращиванием сил на границе и прочими мерами либо пытается спровоцировать Советский Союз на военное выступление, чтобы затем представить собственное нападение в качестве ответной меры на советскую агрессию, либо рассчитывает таким способом оказать политический нажим на Москву, чтобы добиться от нее далекоидущих уступок. Начатое «свертывание» посольства наряду с непрекращавшимися нарушениями советского воздушного пространства германскими самолетами и участившимися инцидентами на границе весной - в начале лета 1941 года вполне могли восприниматься в Кремле как спланированные акции, обслуживающие политические интересы Берлина. Однако не исключено, что они действительно были таковыми, по крайней мере с начала июня 1941 года, когда в Берлине поняли, что с паникой на «передовой» в Москве ничего поделать нельзя, и не только перестали требовать от сотрудников посольства проявлять спокойствие, но и дали команду демонстративно готовиться к эвакуации.
Так от происходящего в посольстве могла быть хоть какая-то польза. Хильгер пишет: «В середине апреля 1941 года посол направился в Германию, чтобы составить ясное представление о планах Гитлера и попытаться в приемлемой форме донести до него мысль, что поход против Советского Союза представляет большую опасность. С этой целью он взял с собой подготовленный в посольстве меморандум и сразу же по прибытии в Германию направил его Гитлеру. Личная встреча Гитлера с графом Шуленбургом состоялась 28 апреля. Посол видел, что меморандум лежит на столе у Гитлера, однако из всего того, что говорил Гитлер, не смог заключить, читал он его или нет. Прощаясь, тот, однако, совершенно неожиданно обронил: «И еще одно, граф Шуленбург, я не собираюсь воевать с Россией! Лишь по пути в посольство он мне сообщил о последнем замечании Гитлера.
На мой удивленный вопрос, как это сочетается с тем, что мне в самом начале было сказано, посол ответил: «Он меня намеренно обманул! Этот пассаж из мемуаров Хильгера целиком, разобранный на цитаты, в изложении часто встречается в литературе и даже упоминается в официальном издании германских дипломатических документов. Но Хильгер изменил бы самому себе, если бы не исказил все то, что было связано с поездкой Шуленбурга в Берлин. Как известно, ни один посол не имеет права самовольно покинуть свой пост и отправиться на родину и уж тем более не может без согласования явиться к первому лицу государства, чтобы ознакомить его со своими соображениями по тем или иным вопросам. Так что уже в этой части свидетельство Хильгера не отличается достоверностью. На самом деле события развивались следующим образом. Для проводов министра иностранных дел Японии Ё.
Мацуоки И. Сталин и В. Молотов лично прибыли на Ярославский вокзал. Они приветствовали находившихся на перроне дипломатических представителей, а увидев среди провожающих Шуленбурга и Кребса, Сталин выказал им знаки особого внимания. Обратившись к Шуленбургу, он сказал: «Мы должны остаться друзьями, и для этого вы должны сделать все! Вечером 13 апреля под грифом «Очень срочно! Как подписание советско-японского пакта о нейтралитете, так и происшедшее на вокзале сигнализировали о возможности серьезных перемен в политике СССР.
Освободившись от угрозы нападения с Востока, Москва могла сосредоточить все силы на западном направлении и тем самым дать понять немцам, что в случае конфликта их шансы на успех невелики и поэтому лучше «остаться друзьями». Но они могли сигнализировать и о другом: о возможности отхода руководства СССР от довольно жесткого курса в отношении Германии, продемонстрированного весной 1941 года, который выразился, прежде всего, в попытках противодействовать присоединению Болгарии к Тройственному пакту и введению в эту страну германских войск, а также в подписании с Югославией договора о дружбе и ненападении как раз в тот момент, когда вермахт вторгся на ее территорию. Ситуация складывалась весьма неопределенная, и для ее прояснения Гитлер распорядился срочно вызвать Шуленбурга в Берлин, чтобы тот доложил, в том числе в письменном виде, свой «взгляд из Москвы» на политику СССР. Чтобы советские власти не заподозрили, что внезапный отъезд германского посла имеет серьезные политические причины, Шуленбургу предоставили давно испрашиваемый им двухнедельный отпуск и 15 апреля он отправился «на отдых» в Берлин. Позднее Шуленбург в своем послании статс-секретарю этого ведомства Э. По прибытии Шуленбурга в Берлин была согласована дата его приема Гитлером, которому заранее была передана записка, привезенная послом. Министр иностранных дел Германии И.
После встречи с фюрером Шуленбург, по распоряжению Риббентропа, должен был подготовить отчет о состоявшейся беседе и в срочном порядке предоставить его министру, который работал над собственной запиской о политике в отношении Советского Союза, которую он также намеревался подать фюреру. Беседа Шуленбурга с Гитлером состоялась 28 апреля и продолжалась полчаса с 17. Согласно довольно подробному отчету Шуленбурга, в начале встречи был затронут вопрос о советско-японском пакте, затем Гитлер интересовался причинами недружественных, по его мнению, шагов советского руководства, связанных с Югославией, возможностью заключения союза между СССР и Великобританией, причинами стягивания советских войск к западной границе, утверждал, что СССР имеет виды на Финляндию, Дарданеллы и Балканы. В ответ Шуленбург, согласно его отчету, объяснял действия СССР проявлением его озабоченности собственной безопасностью, исключил возможность англо-советского союза, подчеркнул отсутствие у советского руководства намерений обострять отношения с Германией. В отчете, который 29 апреля был доставлен самолетом Риббентропу, Шуленбург ни словом не обмолвился о своем впечатлении относительно того, ознакомился или нет Гитлер с запиской посольства и видел ли он ее на столе у фюрера. Не упомянул он в отчете и приводимую Хильгером фразу Гитлера, которую тот произнес в конце беседы. Не исключено, что Хильгер мог что-то напутать или неверно передать также сказанное ему Шуленбургом 30 апреля по пути в посольство о том, что Гитлер его «намеренно обманул».
Дело в том, что накануне встречи с Гитлером, как сообщает в своих воспоминаниях Г. Герварт фон Биттенфельд, являвшийся до назначения на должность в абвере в 1939 году референтом Шуленбурга и сопровождавший его во время нахождения в Берлине, посол встречался с К.
Вслед за тем он покинул имперского министра иностранных дел. Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление: Сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории. Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы. В ответ на это мною от имени советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной. По поручению правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и потому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта. Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, советским правительством дан нашим войскам приказ - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины. Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы...
Судьба дипломатов СССР после начала Второй Мировой войны
| Послы ссср в германии | Деканозов, В.Г. (Заместитель наркома иностранных дел СССР) (64) Шуленбург, Ф. (Посол Германии в СССР) (152). |
| Беседа наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом | Восстановление дипломатических отношений между СССР и Норвегией 5 августа 1941 г. Письма министра иностранных дел норвежского правительства в изгнании послу СССР в Лондоне му 5 августа 1941 г. (На ). |
Объявляла ли войну Германия СССР на самом деле?
| ПЕРВАЯ МОСКОВСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ | В июле 1941 года на границе СССР и Турции состоялся обмен сотрудниками посольств (включая послов Владимира Деканозова и Вернера фон Шуленбурга) по принципу "все на всех" (около 1000 советских граждан в обмен на 140 граждан Германии). |
| Библиотека им. М. А. Шолохова: Первый день войны. Дипломатическая переписка. 21-27 июня 1941 года | Советскому послу в Германии Владимиру Деканозову нота была вручена позже рейхс-министром Иоахимом фон Риббентропом. |
| 22 июня: За восемь дней до войны | Советское правительство считает, что Италия должна выслать своего посла в Москву, а спустя 1–2 дня по получении извещения о его выезде советский посол выедет в Рим. |
| Как советские дипломаты хотели заключить мир с Германией еще в 1941 году | Советская карательная политика в 1941-1945 гг.(продолжение2). |
22 июня: За восемь дней до войны
Меморандум (нота правительства Рейха Советскому Союзу от 21 июня 1941 г.) Слова «объявление войны» согласно категорическому указанию Гитлера не прозвучали ни в ноте, переданной советскому послу, ни во время приема у Риббентропа. После нападения Германии на Советский Союз сотрудники дипломатических корпусов в обеих странах были арестованы. нистр иностранных дел рейха в письме к господину Сталину дает широкое изло- жение политики правительства рейха после московских переговоров. С первого же дня войны советское руководство стало предпринимать все возможное, чтобы ВСЕ советские граждане, оказавшиеся в Германии и оккупированной Европе, были возвращены на Родину. По распоряжению Советского правительства полпредство Союза Советских Социалистических Республик в Германии имеет честь сделать Германскому правительству следующее заявление: Народный комиссариат иностранных дел СССР вербальной нотой от 21. ещё летом 1941 года немцы перебросили его для работы в Швеции, а после войны ему помогли избежать возмездия американцы.