актрисой Лесли Пэрриш. Мост через вечность Порой нам кажется, что не осталось на земле ни одного дракона.
Мост через вечность: идеальная любовь и развод Ричарда Баха и Лесли Пэрриш
Разработка и поддержка Novgorod Developers Продолжая использовать наш сайт, вы даете свое согласие на обработку файлов cookie, пользовательских данных сведения о местоположении; тип и версия Браузера; тип устройства и разрешение его экрана; источник откуда пришел на сайт пользователь; с какого сайта или по какой рекламе; язык ОС и Браузера; какие страницы открывает и на какие кнопки нажимает пользователь; ip-адрес в целях функционирования сайта. Если вы не хотите, чтобы ваши данные обрабатывались, просим завершить работу с сайтом.
Демоны общества с пронзительным криком бросаются на нас, стоит лишь нам поднять глаза от земли, стоит повернуть направо там, где нам было сказано идти налево. Внешний вид нынче стал так обманчив, что рыцарям и принцессам трудно узнать друг друга, трудно узнать даже самих себя.
Но в наших снах мы все еще встречаемся с Мастерами Реальности. Они напоминают нам, что мы никогда не теряли защиты против драконов, что синее пламя струится в нас, позволяя изменять наш мир, как мы захотим. Интуиция нашептывает истину: мы не пыль, мы — волшебство!
Это повесть о рыцаре, который умирал, и о принцессе, спасшей ему жизнь. Это история о красавице и чудовищах, о волшебных заклинаниях и крепостных стенах, о силах смерти, которые нам только кажутся, и силах жизни, которые есть. Это рассказ об одном приключении, которое, я уверен, является самым важным в любом возрасте.
Фактически, в жизни все было почти так, как здесь описано. В нескольких местах я вольно обошелся с хронологией, некоторые персонажи составлены из ряда реальных людей, большинство имен выдуманы. Остальное я бы не смог придумать, даже если бы постарался — реальность была настолько невероятной, что не укладывалась в рамки никакой выдумки.
Вы как читатели, конечно, увидите, заглянув за писательскую маску, что заставило меня поместить эти слова на бумагу.
Я чувствовала себя, как облачко в небе, легкой, как воздух. И счастливой! Я обернулась, посмотрела вниз на кровать, а там спали мы с тобой и Амбер, наша дорогая маленькая кошечка Амбер, свернувшаяся калачиком у меня на плече, как она обычно спит! Я сказала: «Амбер! Затем она встала и пошла мне навстречу, и на этом все кончилось — я проснулась в постели. Я могла отправиться куда угодно в этой вселенной, куда только мне захотелось бы, и могла увидеть любого другого человека. Это было так, будто у меня волшебное тело… Электрокамин тихо потрескивал в комнате. Но это случилось в следующую ночь. Это была совершенная живая любовь.
О, моя любовь! Лесли, которую я видел раньше глазами, — это меньше чем самая крохотная частичка той сущности, которой она в действительности является! Слова были не нужны — я знал все то, что она хотела мне сказать. Я говорила: «Пожалуйста, выйди, выйди…» — и ты вышел. Я потянулся к ней, и когда наши светящиеся очертания соприкоснулись, возникло ощущение, которое у нас было, когда мы держали друг друга за руку, только намного более интимное, нежное и радостное. Крыша дома уходила вниз под нами, а с нею грубая деревянная кровельная дранка, покрытая опавшими сосновыми иголками, кирпичные дымоходы, телевизионная антенна, указывающая в сторону цивилизации. Внизу на клумбах и на газонах спали цветы. Когда мы поднялись выше деревьев и поплыли осторожно дальше над водой, над нами засияло знездное небо, подернутое редкими полупрозрачными перистыми облаками. Поле зрения не небезгранично, южный ветер дул со скоростью около двух узлов. Ощущения температуры не было.
У нас не было ни малейшего страха перед высотой — как два облака, которые не боятся упасть, две рыбы, которые не боятся утонуть. Каковыми бы ни были эти наши тела, они были невесомы и призрачны. Мы могли бы пройти и сквозь железо, и через толщу солнца, если бы пожелали этого. Когда она сказала это, я вспомнил и посмотрел. Две сверкающие паутинки тянулись от нас к нашему дому. С удовольствием и не спеша мы поплыли над водой обратно к дому и попали в спальню, пройдя через западную стену. Мы остановились возле книжной полки. Это Амбер! Пушистое светящееся очертание проплыло в сторону Лесли. Привет, маленький Амбер!
Все было проникнуто этим настроением приветствия, чувством любви, которое исходило от светящейся ауры. Я отделился от них и медлено поплыл по комнате. Если Лесли пожелает увидеть своего брата, который умер, когда ему было девятнадцать, если я захочу поговорить со своей матерью или отцом, который ушел из жизни совсем недавно, что случится тогда? Каково бы ни было это состояние существования вне физического тела, вопросы здесь приходят вместе с ответами. Если мы желаем поговорить с ними, мы можем зто сделать. Мы можем быть со всеми, с кем мы так или иначе связаны и кто хочет быть с нами. Я обернулся и посмотрел на них, женщину и кошку. Теперь я впервые заметил серебряную нить, тянущуюся от кошки. Она проходила во тьме прямо к корзине на полу, где находился спящий белый комочек пуха. И тут случилось такое, что если бы у меня было сердце, то оно бы замерло и пропустило удар.
Амбер… Амбер — зто Ангел Т. В следующий миг мы, потревоженные кошкой, внезапно проснулись, все забыв. Она любила так играть с нами. Она включила свет. Я видел ее. Ты в темноте увидел Долли, коричневую с черным кошку, которая на полной скорости вбежала сюда? Мы оба одновременно вспомнили. Я схватил свой блокнот и нащупал ручку. Рассказывай мне все, что ты помнишь. Начиная с этого дня занятия становились все менее трудными, и каждый успех открывал путь для следующего.
Посде первого года практики мы могли встречаться за пределами тела по нескольку раз в месяц. Вместе с этим росла догадка, что мы являемся пришельцами на этой планете. И вот настало время, когда мы могли, просматривая по телевизору программу вечерних новостей, с пониманием обмениваться улыбками, как заинтересованные наблюдатели. Благодаря нашим занятиям, смерть и трагедии, которые мы видели по пятому каналу, не казались нам больше смертью и трагедиями. Это были лишь приходы и уходы, приключения духов с бесконечными возможностями. Из программы леденящих душу ужасов вечерние новости превратились для нас в передачу о других жизнях, об испытаниях, через которые можно пройти, о возможностях успехов в социальной сфере, дерзаниях и брошенных на землю перчатках. Вот наш сегодняший список ужасов, случившихся по всему миру. Духовные первооткрыватели, все, кто желает совершенствоваться путем оказания помощи, слушайте внимательно! Сегодня на Ближнем Востоке… — И она начинает читает, надеясь, что совершенствующиеся включили телевизор.
Объём книги — 76 страниц, она была выпущена в 2008 году издательством «София».
После перевода Старых Инной книга стала доступна для чтения на русском языке. На сайте есть возможность скачать книгу в формате epub, fb2 или читать онлайн. Популярные книги жанра «Эзотерическая зарубежная литература».
Единственная. Мост через вечность
Буквально вчера вечером закончила чтение книги Ричарда Баха с довольно претенциозным названием "Мост через вечность" (The Bridge Across Forever, 1984). Ричард Бах, "Мост через вечность". Высшей формой отношений между людьми является дружба, а когда появляется любовь, дружбе приходит конец. Буквально вчера вечером закончила чтение книги Ричарда Баха с довольно претенциозным названием "Мост через вечность" (The Bridge Across Forever, 1984). Вторая жена Ричарда была описана в нескольких книгах: «Мост через вечность» (1984), «Единственная» (1988, написана в соавторстве), «Бегство от безопасности» (1994).
"Мост через Вечность" Ричард Бах
Все оборачиваются: Лила, кузина невесты, вскрикнула и, вся дрожа, вцепилась в подставку для молитвенника; но вот, смертельно бледная, стыдясь обмоченной юбки, она уже спешит по центральному проходу, оборачивается, торопливо приседает перед алтарем и на цыпочках покидает церковь. Мария вздрагивает и, вернувшись с небес на землю, кладет ладонь на руку Мануэля, который машинально тоже ухватился за подставку для молитвенника. Если б только он знал, если бы не лег в полночь, если бы не проснулся так поздно, если бы заранее не освободил себе этот день, если бы не жил один, если бы послушал радио, он не пришел бы сюда и не находился бы сейчас в церкви — впервые с тех пор, как он вышел из сиротского приюта, — и не торчал бы как чучело на этой дурацкой свадьбе, в то время как там, за стенами, неожиданно развязалась игра, в которой решается его участь.
О портале Стихи.
Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.
Я чувствовал при этом, что за ее вежливостью по отношению ко мне в такие минуты, стоит желание найти калейдоскоп событий и интересных случайностей, которые она не осмеливалась рассматривать раньше. Она слушала так, будто я был каким-то ее знакомым Лефом Эриксоном, вернувшимся из путешествия со снимками тех мест, о которых она слышала, но которых никогда не исследовала. Припарковав машину возле здания, где располагалась администрация Кинематографической Академии, она сказала: — Я буду там не больше минуты. Пойдешь со мной или останешься? Не спеши. Я смотрел на нее из машины и видел, как она идет в толпе по освещенному солнцем тротуару. Она была скромно одета — белая летняя блузка поверх белой юбки, — но, Боже мой, как поворачивались головы прохожих! Каждый мужчина, проходивший в радиусе ста футов, замедлял шаг, чтобы посмотреть на нее.
Волосы цвета пшеничного меда свободно рассыпались у нее на плечах и засияли, когда она поторопилась, чтобы успеть перебежать улицу за последние несколько секунд до переключения светофора. Она помахала шоферу, который подождал ее, в знак благодарности, и он махнул ей в ответ, польщенный наградой. Какая пленительная женщина, думал я. Жаль, что в этом мы не похожи. Она вошла в здание, а я растянулся на сидении и зевнул. Чтобы как-то использовать это время, думал я, почему бы не наверстать весь сон, пропущенный предыдущей ночью? Для этого потребуется аутогенный отдых в течение пяти минут. Я закрыл глаза и один раз глубоко вдохнул. Мое тело полностью расслаблено: сейчас. Еще один вдох.
Мой ум полностью расслаблен: сейчас. Я погружаюсь в глубокий сон: сейчас. Я проснусь в тот миг, когда Лесли вернется, таким же отдохнувшим, как после восьмичасового глубокого нормального сна. Самовнушение действует особенно хорошо, если в ночь перед этим спать всего лишь два часа. Мой ум провалился в темноту; уличный шум постепенно затих. Увязнув в глубокой черной смоле, время остановилось.
С произведением «Мост через вечность» , занимающим объем 310 печатных страниц, вы наверняка проведете не один увлекательный вечер. В нашей онлайн читалке предусмотрен ночной режим чтения, который отлично подойдет для тёмного времени суток и чтения перед сном. Помимо этого, конечно же, можно читать «Мост через вечность» полностью в классическом режиме или же скачать всю книгу целиком на свой смартфон в удобном формате fb2.
Стены не защищают. Они изолируют.Ричард Бах, "Мост через вечность
Ричард Бах, "Мост через вечность". Высшей формой отношений между людьми является дружба, а когда появляется любовь, дружбе приходит конец. Книга: Бах Р. Мост через вечность, автор: Бах Ричард, ISBN: 978-5-906686-46-6, цена: 980.00, издательство: София. Купить книги с доставкой в интернет-магазине Амиталь. Мы — мост через вечность, возвышающийся над морем времени, где мы радуемся приключениям, забавляемся живыми тайнами, выбираем себе катастрофы, триумфы, сверше. Мост через вечность (пер. Инна Лазаревна Старых) 1154K (читать) - Ричард Бах. Завершается ремонт моста через Адров. Новости Орши. Скачать книгу «Мост через вечность» Баха Ричарда Дэвиса в форматах fb2, epub, pdf, txt, rtf или читать онлайн.
"Мост через Вечность" Ричард Бах
первое мое знакомство с Ричардом Бахом. Удивительную книга «Мост через вечность», тесно связанную сюжетом с «Единственной». Сегодня у нас художественная литература, а именно и его "Мост через вечность". На данной странице представлены цитаты из книги " Мост через вечность " (Бах Ричард): афоризмы, крылатые выражения, знаменитые мудрые фразы из произведения. Ричард Бах. Жанры/тематика. Проза для взрослых.
Ричард Бах _Мост через вечность_ Глава 34-49. Конец
Писатель Ричард Бах утверждает, что он прямой потомок Джонатана Себастьяна Баха, что технически не доказано. Ричард БАХ. Мост через вечность. Порой нам кажется, что не осталось на земле ни одного дракона. Читать полную книгу «Мост через вечность» автора Ричард Бах онлайн бесплатно и без регистрации в электронной библиотеке. Read "Мост через Вечность" Ричард Бах from the story Мысли великих by Daromira (Дарина Тимофеева) with 2,992 reads. разное, советы, мысли. На данной странице представлены цитаты из книги " Мост через вечность " (Бах Ричард): афоризмы, крылатые выражения, знаменитые мудрые фразы из произведения. "Мост через вечность" Ричарда Баха: отзыв о книге, цитаты и фото.
Бах Р.: Мост через вечность
Моя совершенная женщина обладает интеллектом и яркостью этой подруги; она обладает красотой, разбивающей сердца, — такой, как у другой, частично — черт-знает-какими достоинствами третьей. Если ни одна из этих женщин не в состоянии отвечать этим требованиям на сегодняшний день, стало быть моя родная душа искрится в других телах, где-нибудь еще; быть замечательной — не означает быть несуществующей. Она не сработает! Если бы тот, что внутри меня, выкрикнул это, то я точно заткнул бы ему рот кляпом. И делай это, не прибегая к словам любовь, брак, единение. Сделай это решительно и ошеломляюще, пока я не заорал во все горло, что лучше тебя знаю, как я должен управлять своей жизнью! Что ты знаешь? Совершенная женщина-во-многих-женщинах, — решено, она победила, — и закончим дискуссию. Неограниченное количество денег. Самолетов столько, сколько я хочу. Моя совершенная женщина.
Это счастье! Одиннадцать Ошибок не бывает. События, которые мы притягиваем в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться. Каким бы ни был наш следующий шаг, он нужен для того, чтобы достичь того места, куда мы выбрали идти. Я лежал на полу, развалившись на толстом светло-коричневого цвета ковре, и думал обо всем этом. Эти три года не были ошибкой. Принимая миллионы решений, каждый год я тщательно наполнил аэропланами, журналами, встречами, кораблями, путешествиями, фильмами, деловой деятельностью, лекциями, телешоу, рукописями, банковскими счетами и мечтами о сияющем будущем. Дневной свет являет мне новый маленький самолет, а ночь дарит беседы и прикосновения многих женщин, каждая из которых привлекательна, но ни одна из них не была ею. Я был убежден, что она не существует, но ее образ по-прежнему преследовал меня. Была ли она так же уверена в том, что и меня не существует?
Беспокоит ли мой призрак ее убеждения? Существует ли где-нибудь женщина, которая сейчас лежит на плюшевом ковре в доме, построенном на крутом берегу, рядом с которым находится ангар с пятью аэропланами, еще три стоят под открытым небом и, пришвартованный у самого берега, покачивается на воде гидросамолет? Я сомневался, что это возможно. Но разве не может где-то жить одинокая женщина среди новых книг, телевизионных программ, чувствующая тоску среди любовников и всего, что можно приобрести за деньги, окруженная неискренними примелькавшимися приятелями, агентами, юристами, менеджерами и, счетоводами? Это а вполне могло быть. Ее ковер может быть другого цвета, но все остальное: она могла бы оказаться по другую сторону моего зеркала, ведущая поиск совершенного мужчины в пятидесяти любовниках, но по-прежнему одинокая. Я посмеялся над собой. Как трудно умирает старый миф о единственной любви! Мотор аэроплана завелся внизу на поляне. Это, наверное, Слим, который собирается полетать на Твин Цессне.
Компрессор протекает с правой стороны. Эти компрессоры старого образца всегда портятся, думал я. Зачем их только вставляют в отличные современные моторы! Рэпид и моторный планер приземлялись где-то там, поднимая за собой пыль. Рэпид вскоре потребует переоборудования, и это будет очень трудоемкая работа для биплана с кабиной такого размера. Лучше продать его. Я не очень много летаю на нем. Я вообще не очень много летаю и на других самолетах. Они стали чужды мне, как и все остальное в моей жизни. Чему я сейчас пытаюсь научиться?
Тому, что чем дальше, тем больше машины начинают овладевать нами? Нет, думал я, вот чему я учусь: получить много денег — это то же самое, что получить острием вперед стеклянный меч. Будьте очень осторожны в обращении с ним, сэр, не спешите, пока не знаете точно, зачем он вам. Загудел другой мотор. Наземная проверка, должно быть, закончилась успешно, и он решил подняться в воздух и проверить его в полете. Ветер волнами доносил гул, когда он выруливал на взлетную полосу, а затем, когда он начал разгон, милый моему сердцу рокот моторов стал удаляться. Чему еще я научился? Тому, что став известным, я больше не могу полностью оставаться самим собой. Я бы никогда раньше не поверил, что каждый сможет удовлетворить свое любопытство и узнать, что я думаю и говорю, как я выгляжу, где живу, как использую свое время и деньги. Или что все это будет оказывать на меня такое влияние, толкая меня назад в сторону пещерной жизни.
Те, кто попадает в кадр или начинает публиковаться, думал я, не выбирают легкий путь. Сознательно или нет, но они предлагают себя в качестве примера для остальных, чего-то вроде образца для подражания. У одного жизнь складывается замечательно, а у другого — полный крах и — опять начинать все сначала. Одна женщина встречается с опасностью лицом к лицу, отвергает посягательства на свой талант и проявляет мудрую рассудительность; другая становится истеричкой. Одному суждено умереть, другому — смеяться. Каждый день знаменитости оказываются перед лицом испытаний, и мы, как зачарованные, наблюдаем за ними, не отводя глаз. Они привлекают наше внимание потому, что наши кумиры проходят те же испытания, какие предстоят нам всем. Они любят, вступают в брак, обучаются, разоряются, уходят и возвращаются вновь. Они влияют на нас своим поведением на экране и своими словами на бумаге, а мы в свою очередь воздействуем на них. Единственное испытание, с которым сталкиваются только они, — это испытание самой известностью.
И даже это нам интересно. Мы думаем, что когда-нибудь тоже окажемся в центре внимания, и примеры такого рода всегда интересуют нас. Что же случилось, думал я, с пилотом аэроплана, летавшим над просторами Среднего Запада? Неужели он так быстро из простого летчика превратился расфуфыренного плейбоя? Я встал, прошел через пустые комнаты своего дома на кухню и нашел там пакет с постепенно теряющими свежесть кукурузными чипсами. Вернувшись назад и развалившись в роскошном кресле возле фигурного окна, я посмотрел на озеро. Я стал плейбоем? Это смешно. Внутренне я не изменился, ни капельки не изменился. А может быть, все современные плейбои говорят так, Ричард?
Затем разворот — обратно на взлет. Известность научила меня прятаться, строить вокруг себя стены. У каждого есть железная броня и ряды острых шипов там, где он говорит: это только до тех пор, пока нам по пути. Вначале популярность забавляет. Вы не возражаете против телекамер, за этими линзами — целый круг очень милых и приятных людей. Я могу быть милым с ними до тех пор, пока они милы со мной, и еще две минуты потом. Таковой была высота моих стен тогда во Флориде. Большинство из тех, кто знал меня из телепрограмм, по журнальным обложкам или случайной газетной заметке, были людьми, которые даже не догадывались, как я признателен им за их учтивость и уважение моего права на личную жизнь. Меня очень радовала почта, приходившая на мой адрес. Мне было приятно, что существует множество читателей, для которых те странные идеи, которые я любил, имели смысл.
В мире существовало много людей из разных стран, мужчин и женщин любого возраста и любой профессии, которые искали и обучались новому. Этот круг был больше, чем я когда-либо раньше мог себе вообразить. Вместе с восторженными письмами иногда приходили несколько посланий другого типа: используйте мою идею, помогите мне напечататься, дайте мне денег, или вас ждут адские муки. По отношению к своим почитателям я ощущал теплую симпатию и посылал им в ответ открытки, а против других возводил новые тяжелые железные стены и ковал мечи, убирая на время гостеприимный коврик у своей двери. Я был более скрытным, чем когда-либо раньше мог предположить. Я просто плохо знал себя раньше, или изменился? Все чаще и чаще в те дни, месяцы и годы я предпочитал оставаться дома в одиночестве. Обремененный своим большим домом, десятью аэропланами и целой паутиной предрассудков, я мог так никогда и не проснуться. Я посмотрел с пола на фотографии на стене. Это были изображения аэропланов, которые значили для меня все.
Там не было ни одного человека, — ни одного. Что случилось со мной? Раньше я нравился себе. Почему же я не нравлюсь себе сейчас? Я спустился по лестнице в ангар, толчком открыл дверцу кабины и вскочил в нее. Летая в этом аэроплане, я встретил Кэти, подумал я. Привязные ремни для плеч, поясной ремень, открыть топливный кран, подкачать топлива, зажигание — ПУСК! Не выполнила моих условий и пытается заставить меня жениться. Будто бы я никогда не объяснял ей всех отрицательных сторон вступления в брак и не показывал, что я только частично похож на того мужчину, который бы идеально соответствовал ей. Через полминуты после взлета я быстро набрал высоту, поднимаясь на две тысячи футов в минуту, а ветер бил по моему шлему и перчаткам.
Как я люблю это! Очень медленный переворот, за ним другой, и так до шестнадцати. Небо чисто? Вот это да! Зеленая равнинная местность во Флориде. Озера и болота величественно поднимаются справа от меня, становятся огромными и широкими над головой и исчезают из виду слева. Горизонтальный полет. Затем — РАЗ! Вытягиваю самолет вверх до полной остановки, нажимаю на левую педаль, ныряю отвесно вниз, тогда как ветер завывает в расчалках между пластинчатыми крыльями. Затем отвожу рычаг вперед и лечу вверх ногами, пока скорость не достигнет 160 миль в час.
Я откидывают голову назад и смотрю вверх на землю. Резко отвожу рычаг назад, сильно жму на правую педаль, и биплан начинает переворачиваться обратно. Его правое крыло замедляется, он дважды оборачивается вокруг своей оси, а зеленое небо и голубая земля делают двойное сальто. Рычаг вперед, левая педаль и — ФИТЬ! В течение доли секунды пять земных тяжестей вдавливают меня в сидение. Панорама передо мной сужается до маленькой светлой точки на сером фоне, я ныряю вниз до высоты ста футов над летным полем, а затем после набора высоты снова перехожу на горизонтальный парадный полет. Это проясняет ум. Зеленые мхи, с ревом приближающиеся к лобовому стеклу, и болото, заросшее кипарисами и кишащее аллигаторами, вращающееся со скоростью один оборот в секунду вокруг головы. Но сердце по-прежнему одиноко. Двенадцать Некоторое время мы играли, не проронив ни слова.
Лесли Парриш спокойно сидела со своей стороны орехово-сосновой шахматной доски, я — со своей. На протяжении девяти ходов в захватывающем дух миттельшпиле в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим звуком передвигаемых с места на место коня или ферзя да изредка — приглушенно-резким «гм» или «эх», когда, делая ход фигурами, шахматисты рисуют собственный портрет. Г-жа Парриш не блефовала и не была обманута сама. Она играла прямо и открыто и была сильным шахматистом. Я украдкой наблюдал за ней и улыбался, хотя она как раз захватила моего слона и грозилась на следующем ходу взять коня, — такую потерю я вряд ли мог себе позволить. Я впервые увидел это лицо за много лет до того, как мы встретились — самым важным из способов. После секундной паузы дверь с грохотом закрылась. Серо-голубые глаза ответили мне благодарным взглядом. Я встретил этот взгляд, задержавшись не более чем на четверть секунды, говоря этим, что мне было приятно подождать, затем вежливо отвел глаза. Проклятая вежливость, подумал я.
Какое прекрасное лицо! Где я видел ее — в кино, по телевизору? Я не осмеливался спросить. Мы поднимались молча. Она была мне по плечо; золотые волосы вьются и подобраны под шапку цвета корицы. Одета не как кинозвезда: выцветшая рабочая блуза под курткой от военно-морской формы, голубые джинсы, кожаные ботинки. Какое милое лицо! Она здесь на натурных съемках, подумал я. Может, она — в составе съемочной группы. Какое это было бы удовольствие — познакомиться с нею.
Но она так далека: Разве это не интересно, Ричард, как бесконечно она далека? Вы стоите, разделяемые тридцатою дюймами, но нет способа преодолеть пропасть и сказать: «привет». Если б только мы могли изобрести способ, думал я, если бы только это был мир, в котором незнакомые люди могли бы сказать друг другу: «Ты мне нравишься» и «Я бы хотел знать, кто ты». С кодом: «Нет, спасибо», если симпатия не окажется обоюдной. Но такой мир еще не создан. Полуминутный подъем завершился в молчании. С тихим шумом дверь открылась. Поспешно, почти бегом, она прошла по холлу к своему номеру, открыла дверь, вошла, закрыла ее за собой, оставив меня в коридоре одного. Мне бы так хотелось, чтобы ты не уходила, думал я, заходя в свой номер, через две двери от нее. Мне бы так хотелось, чтобы тебе не нужно было убегать.
Делая ход конем, я мог изменить направление угрозы на доске, смягчить ее атаку. Преимущество было у нее, но она не выиграла, — пока еще. Конечно, думал я. Угроза NхР, NхR! Я сделал ход и снова наблюдал за ее глазами, любуясь красотой, удивительно невозмутимой перед моей контратакой. Через год после нашей встречи в лифте я предъявил иск режиссеру фильма по поводу сделанных им без моего одобрения изменений в сценарии. Хотя суд потребовал от него убрать некоторые худшие изменения, я едва мог удержаться, чтобы не крушить мебель, когда обсуждал с ним этот вопрос. Необходимо было найти посредника, через которого каждый из нас мог бы говорить. Посредником оказалась актриса Лесли Парриш, женщина, которая поднималась вместе со мной из вестибюля на третий этаж. Рейдж таял, разговаривая с ней.
Она была спокойна и рассудительна, — я ей сразу доверился. На сей раз в Голливуде хотели экранизировать мою последнюю книгу. Я поклялся, что скорее готов увидеть повесть сожженной, чем позволить исковеркать ее в экранном варианте. Если это должно было осуществиться, то не будет ли лучше сделать это моей собственной компании? Лесли была единственным человеком, которому я доверял в Голливуде, и я вылетел в Лос-Анжелес переговорить с нею еще раз. На приставном столике в ее офисе стояла шахматная доска. Шахматы для офиса — это чаще всего каприз дизайнеров, — созданные прихотливой фантазией ферзи, слоны, пешки разбросаны наобум по доске. Это были деревянные шахматы с 3,5-дюймовым королем на 14-дюймовой доске, развернутой углом к правой руке игрока, и с обращенными вперед фигурами коней. Я не был лучшим игроком в городе, но не был и плохим. Я играл с семи лет и был довольно самонадеян за шахматной доской.
Она взглянула на часы. Ее победа ошеломила меня. То, как она выиграла, рисунок ее мыслей на шахматной доске вновь и вновь очаровывали меня. Во время следующей встречи мы играли на две лучшие партии из трех. В следующем месяце мы создали корпорацию. Она усадила меня за решение вопроса о том, как сделать фильм с наименьшей вероятностью провала, и мы сыграли на шесть лучших партий из одиннадцати. После этого не требовалось встреч. Я бы примчался в своем новоприобретенном самолете, 8-тонном реактивном, бывшей собственностью ВВС, из Флориды в Лос-Анжелес, чтобы провести с Лесли день за игрой в шахматы. Наши партии стали менее состязательными, допускался разговор, на столе — печенье и молоко. На ее части доски ситуация была угрожающей.
Прелестный ход, не правда ли? Кровь отхлынула у меня от лица. Шах, — я ожидал его. Ферзь был сюрпризом. Вот те на: Хм: Ход найти можно и очень симпатичный. Но я ускользну, как тень. Зверь, г-жа Парриш, этак, словно тень, ускользнет: Иногда зверь выкручивался, иной раз его отправляли в загон и наносили полное поражение только затем, чтобы позже подать кусочек пряника; и новая его попытка увлечь ее в свои силки. Какая странная алхимия наших отношений! Я предполагал, что у нее есть множество мужчин для романов, так же, как у меня — женщин. Предположения было достаточно: никто из нас не любопытствовал, каждый с глубочайшим уважением относился к личной жизни другого.
Как-то посреди партии она сказала: «Сегодня в Академии — фильм, который мне надо посмотреть. Режиссер был бы доволен. Пойдемте со мной? Я никогда не бывал в театре Академии. Я ощущал некий романтический ореол, проезжая мимо здания. И вот я был внутри, на новом фильме со множеством кинозвезд. Как странно, думал я, моя простая летная жизнь вдруг оказалась тесно связанной с миром Голливуда, — благодаря книге и другу, который почти всегда меня побеждает в любимой игре. После фильма, когда сквозь сумерки она вела машину на восток, к проспекту Санта Моники, меня внезапно осенило вдохновение: — Лесли, не хотите ли: — Лесли, не хотите ли: хот-фадж с мороженым? Она отшатнулась. И партию в шахматы?
Вы не заметили, что я сижу на крупах, сырых овощах и йогурте и даже печенье только изредка во время партии в шахматы? Поэтому вам нужно свежее мороженое. Как давно вы его ели? Только честно. Если это было на прошлой неделе, так и скажите — на прошлой неделе. В прошлом году! Похоже на то, что я ем мороженое? Посмотрите на меня! Впервые я посмотрел. Я откинулся на сиденье; я был поражен, обнаружив то, что самый тупой мужчина замечал сразу, — передо мной была чрезвычайно привлекательная женщина, и мысль творца, создавшего совершенное лицо, в полной гармонии с ним создала и тело.
За эти месяцы моего знакомства с нею я видел очаровательную бестелесную фею, ум, в котором были танцевальные па, справочник по кинопродукции, классическая музыка, политика, балет. Можно сказать, что я питаюсь мороженым? Нельзя сказать! Это определенно НЕ такое тело, какое бывает от мороженого! Позвольте вас заверить: — Я сгорал от смущения. Какая глупость, — подумал я, — взрослому мужчине: Ричард, смени-ка тему поскорее! Если вы сможете там свернуть, мы бы получили прямо в руки, горячее, маленькое, прямо сейчас: Она посмотрела на меня и улыбнулась, давая понять, что наша дружба осталась невредимой; она поняла, что я впервые обратил внимание на ее тело, и она не возражала. Но ее мужчины, подумал я, возразили бы наверняка, и это создало бы проблемы. Без обсуждений, не произнеся ни слова, я выбросил мысли о ее теле из головы. Для романа у меня была великолепная женщина; чтобы иметь друга и партнера по бизнесу, мне нужно было поддерживать отношения с такой Лесли Парриш, какой она и была со мной.
Тринадцать — Это не конец света, — спокойно сказал Стэн еще до того, как я сел по другую сторону его стола. Товарная биржа Западного побережья вчера потерпела крах. Они застрахованы на случай банкротства. Ты потерял немного денег. Мой финансовый менеджер всегда имел заниженные данные, потому, как только он это произнес, мои губы сжались. Я сглотнул. Как дела в торговой палате в Чикаго? Я уверен, временные. У тебя сейчас самый длинный ряд убытков, который мне когда-либо приходилось регистрировать. Так не может продолжаться все время, но пока ситуация не из лучших.
Ты потерял около 800 тысяч долларов. Он называл большую сумму, чем та, которая у меня была! Как мог я потерять больше, чем имел? На бумаге! Он, должно быть, имеет в виду бумажные потери. Невозможно утратить больше денег, чем имеешь. Если бы я был способен что-нибудь изучить о деньгах, возможно, было бы хорошо уделить этому более пристальное внимание. Но мне пришлось бы учиться на протяжении месяцев; обращение с деньгами — это не полеты, это удушающе тоскливое дело; трудно разобраться даже в схемах. Но если бы у меня был выбор, я бы предпочел не терять. Я не ощутил ни злости, ни отчаяния, словно очутился в комедийной ситуации, достаточно быстро повернуть стул, на котором я сидел, — и я увижу телевизионные камеры и людей в студии вместо стен этого офиса.
Неизвестный писатель зарабатывает миллион и теряет его за одну ночь. Не банальна ли такая ситуация? Неужели это действительно моя жизнь? Люди с миллионными доходами, — они всегда были кем-то еще. Я же всегда был самим собой. Я авиапилот, посредственный актер, продающий проулки на самолете со скошенных полей. Я писатель, пишущий как можно реже, разве что — вдохновляемый слишком привлекательной идеей, чтобы оставить ее не изложенной на бумаге: Какой мне интерес иметь дело с банковским счетом на более чем сто долларов, который все равно вряд ли кому-нибудь понадобится сразу? Ее клиент исчез вместе с деньгами. Там было только пятьдесят тысяч долларов, но тебе следует знать. Я не мог в это поверить.
Лесли научила его понимать значение общественной жизни: они возглавили движение против вырубки леса и победили. Вместе они писали книги, читали лекции, путешествовали, изучали растения пустыни и распознавали змей по справочнику. И Ричард смеялся вместе с ней. Они рискнули и выиграли. Тысячи людей во всем мире радовались за них, и думали: «получилось у них — получится и у нас». Ричарду было 63 года, когда он женился снова, и, кажется, он и сейчас счастлив со своей молодой женой. А читатели изводили Баха бесконечными комментариями на его сайте: «Как вы посмели расстаться?!
Мы поверили вам, когда вы сказали, что любите друг друга, но своим разводом вы вдребезги разбили мир наших самых светлых чувств и мечтаний! Твои книги когда-то были для нас Истиной, но теперь они сплошная ложь! Мы больше никогда не поверим в любовь!
И пушистое создание двинулось прочь. Полосатый хвост растворился в тенях, шорох шагов в траве слышен все слабее и слабее. И я остался наедине со своими мыслями и мечтой обрести даму сердца.
Каждый раз все неизменно возвращается к ней. Интересно, что сказал бы Дональд Шимода, сидя здесь, под крылом, сегодня, если бы узнал, что я до сих пор так и не нашел ее? Что-нибудь само собой разумеющееся, это уж точно. Странное свойство всех его секретов — они были предельно просты. А если бы я сообщил ему, что потерпел фиаско в поисках ее? Для вдохновения он покрутил бы в руках свою булочку с корицей, внимательно ее изучая, потом запустил бы пальцы в черную шевелюру и сказал: — Послушай Ричард, а тебе не приходило в голову, что летать с ветром от одного города к другому — верный способ не отыскать ее, но утратить?
Все так просто. А после бы он молча ждал моего ответа. Полет за горизонт — не то. Я брошу это. Однако скажи, как мне ее найти? Он бы прищурился, несколько расстроившись оттого, что я задал этот вопрос ему, а не самому себе: — А ты счастлив?
В данный конкретный миг — занимаешься ли ты тем, чем хотел бы заняться больше всего на свете? Привычка заставила бы меня ответить, что да, разумеется, я распоряжаюсь своей жизнью в точности так, как мне нравится. Холод нынешней ночи, и вопрос — тот же самый — с его стороны, и что-то изменилось. Занимаюсь ли я тем, чем больше всего хотел бы заняться? Я моргнул, прекратил воображать и вслух заговорил с собой: — Ага, это значит, что амплуа странствующего пилота себя исчерпало! И в данный момент я смотрю на огонь своего последнего костра, а тот парнишка из Рассела, с которым мы поднимались в воздух в сумерках, был последним моим пассажиром.
Я попытался еще раз вслух сформулировать: — Со странствующим пилотом покончено. Заторможенность безмолвного шока. И шквал вопросов. Новое качество неведения — некоторое время я пытался распробовать, его, оценить, неведомый привкус. Что делать? И что со мной будет?
После основательной определенности ремесла бродячего пилота, меня захлестнуло удивительное наслаждение новизны, подобное прохладному буруну, вспенившемуся из неизведанных губин. Я понятия не имел, что буду делать! Говорят, что когда закрывается одна дверь, другая — отворяется. За ней остались ящики и корзины, полные приключений — тех, которые превратили меня из того, кем я был, в того, кто я есть. А теперь пришло время двигаться дальше. Ну, и где же эта самая только что распахнувшаяся дверь?
Не Шимода, но просветленный я сам? Прошло мгновение, и я уже знал, что было бы сказано: — Посмотри-ка на то, что окружает тебя в данный момент, Ричард. Что в этой картине не так? Я огляделся во тьме. С небом все было в порядке. Что может быть, не так в небе, испещренном сверканием взрывающихся алмазами удаленных на тысячи световых лет звезд?
А во мне — разглядывающем этот фейерверк из вполне безопасного места? А самолет — надежный и верный Флит, готовый нести меня, куда бы я не пожелал? Что не так в нем? Все так, все правильно. А неправильно вот что: здесь нет ее! И я должен изменить, ситуацию.
И начну прямо сейчас! Пожалуйста, не спеши! Пожалуйста, подумай сначала. Хорошенько подумай. Продумать все до конца. Ибо во тьме скрыт еще один вопрос — вопрос, которого я никогда не задавал Дональду Шимоде, и на который он не отвечал.
Почему обязательно случается так, что самые продвинутые из людей, те, чьи учения живут веками, пусть в несколько извращенной форме религий, почему эти люди непременно должны оставаться одинокими? Почему мы никогда не встречаем лучащихся светом жен или мужей, или чудесных людей, которые на равных делят с ними их приключения и их любовь? Те немногие, кем мы так восхищаемся, неизменно окружены учениками и любопытными, на них давят те, кто приходит за исцелением и светом. Но как часто мы встречаем рядом с кем-нибудь из них родственную душу, человека сильного, в славе своей равного им и разделяющего их любовь? Я невольно сглотнул — в горле пересохло.
Разработка и поддержка Novgorod Developers Продолжая использовать наш сайт, вы даете свое согласие на обработку файлов cookie, пользовательских данных сведения о местоположении; тип и версия Браузера; тип устройства и разрешение его экрана; источник откуда пришел на сайт пользователь; с какого сайта или по какой рекламе; язык ОС и Браузера; какие страницы открывает и на какие кнопки нажимает пользователь; ip-адрес в целях функционирования сайта. Если вы не хотите, чтобы ваши данные обрабатывались, просим завершить работу с сайтом.
Мост через вечность: идеальная любовь и развод Ричарда Баха и Лесли Пэрриш
Предпоследняя глава "Моста через вечность", когда герои отвечают на любые, и прежде всего смысловые вопросы зала, доказала мне, что Бах познал свой смысл. "Мост через вечность" Ричарда Баха: отзыв о книге, цитаты и фото. Мы — мост через вечность, возвышающийся над морем времени, где мы радуемся приключениям, забавляемся живыми тайнами, выбираем себе катастрофы, триумфы, сверше.