Символика 1848-1849 годов играла важнейшую роль во время Венгерского восстания 1956 года. Венгерского восстания, в подавлении которого участвовали войска Российской империи. Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий поздравил жителей Венгрии с годовщиной Венгерского восстания в 1848—1849 годах.
Интервенция николая i в венгрии
| Венгерское восстание 1848-1849. | Выступление в Венгрии было вызвано революционным ураганом 1848 г., который захватил Европу, и в том числе Австрию. |
| Интервенция поневоле. Подавление русскими войсками в 1849 году революции в Венгрии. | Следующее восстание 1848-1849 гг. привело к первому в истории вторжению русских войск в Венгрию, причём повод оказался примерно такой же, как у Белы IV. |
| 15 марта – День венгерской революции 1848 года - | К 1848 г. вся «Европа была в ожидании, готовая передать новости о революции из города в город по телеграфу». |
| Austriae est imperatura orbi universo: ЖАНДАРМ ЕВРОПЫ. Венгерский поход 1849 года. | Венгерскую революцию 1848-1849 гг. спровоцировали два основных момента. |
Венгерское восстание 1848-1849.
Восстание словаков 19 века против венгерского владычества Словацкое восстание 1848 годаЧасть Венгерская революция 1848 года. Это спровоцировало уже вооруженное восстание, создания собственной венгерской армии, независимого правительства и объявление императора низложенным с поста правителя венгерских областей. Венгерская революция 1848 года представляла собой локальную версию общеевропейской революции, осложнённой острым кризисом Австрийской империи и ростом национального. Прибытие в Париж новостей о революции и немецкая речь Кошута о свободе и правах человека разожгли страсти австрийской толпы в Вене 13 марта. Следующее восстание 1848-1849 гг. привело к первому в истории вторжению русских войск в Венгрию, причём повод оказался примерно такой же, как у Белы IV.
Венгерская революция в Австрии: почему её подавила русская армия
Россию беспокоило активное участие в Венгерской революции польских отрядов и ветеранов Польского восстания Бем, Дембинский , которые могли перекинуть огонь восстания на западные русские губернии бывшие территории Речи Посполитой. Австрийское правительство, опасавшееся наступления к Вене со стороны отряда Гёргея, добилось спешной присылки туда пехотной дивизии генерала Панютина. Дивизия была перевезена по варшавско-венской железной дороге из Кракова в Унгариш-Градиш Чехия в период с 27 апреля по 3 мая. Основные силы русской армии шли через Галицию Львов-Пшемысль и 3 15 июня 1849 миновали Дукельский перевал. Июньское наступление русской армии 8 20 июня 1849 русские войска достигли Бардейов Бартфельд. Тем временем, венгерский отряд Гёргея решил атаковать австрийцев в Словакии.
Столкновение обеих сторон произошло у деревни Зигард. Выбитые из неё австрийцы отступили в селение Перед, где также не могли удержаться. Прибытие дивизии Панютина дало возможность австрийцам снова перейти в наступление, Гёргей же, узнав о присоединении к ним русских, занял позицию у селения Перед. После упорного боя Гёргей отступил. После упорного боя венгры отступили к Коморну.
Гёргей в тот же день к вечеру, сосредоточив неожиданно для австрийцев значительные силы, обрушился на 1-й австрийский корпус. Только вовремя подоспевшая дивизия Панютина дала возможность успешно отразить это внезапное нападение. Колонна генерала Граббе, не встретив сопротивления, заняла путь от Йорданова до Шемница. Главная австрийская армия в начале июня была расположена на фронте в 160 вёрст между городами Дьёр и Тренчин в долине верхнего Вага. Главная квартира находилась в Братиславе.
Дивизия Панютина — в Бёзинге и Модерне в 20 верстах от Пресбурга. Во время этих событий у Коморна Гайнау получил сведения о приближении русской армии к «Офен-Пешту». К этому времени войска получили 25-дневный запас продовольствия. Для обеспечения тылового пути, проходившего по шоссе Мишкольц—Кашау—Бартфельд—Дукля, к охранявшему его отряду генерала Сельвана 10 батальонов, 18 орудий и 3 эскадрона и сотни было приказано присоединиться отряду Остен-Сакена 8 батальонов, 12 эскадронов, 4 сотни и 32 орудия , а промежуточную базу в Галиции занять 2-му резервному кавалерийскому корпусу. Июльская кампания 1 июля 1849 года венгерская армия Гёргея 36-40 тыс.
В тот же день близ Вайцена произошла стычка русского отряда генерала Засса и венгерской армии Гёргея, стоившей жизни 400 русским солдатам половина от всех боевых потерь за весь Венгерский поход. Крепость Диошдьёр в Мишкольце 8 июля армия Гёргея была замечена в Словакии Лученец , в 72 км к северо-востоку от Вайцена. Арьергард повстанцев был потревожен небольшим летучим отрядом полковника Хрулёва 2 эскадрона, 1 сотня и 2 орудия. Двигаясь на юго-восток, 10 22 июля 1849 года Гёргей достиг Мишкольца, который был оставлен русской армией. Однако сюда двинулся 4-й корпус русской армии генерала Чеодаева.
Русские войска преследовали Гёргея по пятам, заняв силами Селенгинского полка оставленный им Мишкольц 13 25 июля 1849. Потери русских составили 337 человек убитыми и ранеными, а потери венгров — 4000. В этот же день русская армия заняла Дебрецен. Армия Гёргея вступила в Орадя Гросвардейн 27 июля 8 августа 1849. Действия австрийцев Юлиус Гайнау По уходе Гёргея из Коморна, австрийская 45-ти тысячная армия Гайнау двинулась на столицу восставших Пешт и заняла её12 24 июля 1849 года.
Венгерское правительство, тем временем, бежало в Сегедин.
An attempt is made to dispel some stereotypes concerning the policy of the Russian Empire in the region. The choice in favor of the military action was made only after long hesitations for the fear of the collapse of the Habsburg Empire. На неблагоприятном исходе революции сказалась незаинтересованность больших европейских держав, в том числе России, в разрушении монархии Габсбургов, воспринимавшейся как гарант европейского равновесия в силу своего срединного положения на континенте. Главный урок событий 1848-1849 гг. Несовпадение целей национальных движений, выступавших со своими специфическими программами, вело к их острым столкновениям.
Этот опыт впоследствии был разносторонне осмыслен идеологами национальных движений разных народов Дунайского региона. В настоящем сообщении не только оценивается международное значение венгерской революции 1848-1849 гг. На основе документов показано, что невмешательство во внутренние дела соседней империи носило для России принципиальный характер из опасений создать новый «европейский вопрос». Выбор в пользу военной акции был сделан только после долгих колебаний из опасений краха Габсбургской империи. Ключевые слова: венгерская революция 1848-1849 гг. DOI: 10.
Ее командующий, талантливый полководец генерал Артур Гергей, на всю оставшуюся жизнь пожертвовав своей репутацией, пошел на унизительный акт во избежание бессмысленного кровопролития и истребления самого цвета своей нации. Альтернативы у него не было: с запада революционную армию теснили австрийские императорские войска во главе с генералом Гайнау, сторонником беспощадной расправы над мятежной Венгрией3. В тот же день российский фельдмаршал И. День начала революции — 15 марта — отмечается в качестве национального праздника наряду с другим национальным праздником 23 октября , связанным со столь же значимым событием венгерской национальной истории — днем начала антитоталитарной революции или восстания 1956 г. В последнем случае речь идет о событиях, долгие годы вплоть до конца 1980-х годов преподносившихся и отечественной, и венгерской коммунистической пропагандой как контрреволюция, однако в сегодняшнем венгерском историческом сознании связь между обеими культовыми датами ощущается довольно явно, они воспринимаются как два звена в единой национальной революционной традиции, причем события более поздние подтверждают хорошо известные высказывания К. Маркса о том, что революции и их творцы зачастую предстают перед современниками в одеждах минувших эпох, чтобы, апеллируя к исторической памяти нации, легитимизировать себя в ее глазах.
В самом деле, драматические события осени 1956 г. Крючков, О. Ставрополь, 2014. Сдача революционной венгерской армии русским войскам под Вилагошем в августе 1849 г. Так, перезахоронение главной жертвы тоталитарной диктатуры Ракоши, видного коммунистического политика Ласло Райка, казненного в октябре 1949 г. Массовые действа, с которых и началось венгерское восстание 23 октября 1956 г.
Лозунги студенческой демонстрации 23 октября под броским заголовком «16 пунктов» вызывали в исторической памяти венгров ассоциации с «12 пунктами», с которыми молодежь Пешта выступила 15 марта 1848 г. В число программных требований инициаторов этой массовой манифестации входили восстановление герба страны, утвержденного в 1849 г. Эти требования поддержало в конце октября и правительство Имре Надя, намереваясь поставить их на рассмотрение венгерского Госсобрания. Примеры можно продолжать. Происходившее в Венгрии осенью 1956 г. В венгерском общественном сознании того времени под контрреволюцией понимали только стремление к реставрации реакционного режима Хорти, но отнюдь не возврат к ситуации 1945 г.
Существуют, однако, и немалые различия в том, как воспринимаются и отмечаются сегодня в Венгрии оба национальных праздника. В отличие от 15 марта, символическая дата 23 октября со времени падения в 1989-1990 гг. Разделяет потому, что некоторые участники тех событий живы до сих пор или, по крайней мере, активно участвовали в политической жизни посткоммунистической Венгрии вплоть до начала XXI в. Вместе с тем венгерская революционная традиция 1848 г. Кошутом в эмиграции , Бакунина. Рассматривая международное значение венгерской революции 1848 г.
Дебрецене провозгласило лишение 4 Литература, посвященная венгерской революции 1848-1849 гг. Революция и национально-освободительная борьба в Венгрии 1848-1849 гг. По всей Европе а не только в других частях Габсбургской монархии к 1849 г. Учитывая статус монархии Габсбургов как среднеевропейской великой державы и ключевое положение Венгрии в системе габсбургских владений, ее декларированный выход из империи означал серьезный вызов всему европейскому миропорядку, установленному на Венском конгрессе по итогам наполеоновских войн в 1815 г. Ведь с выходом Венгрии реально обозначилась угроза разрушения империи, которая контролировала огромные территории от Кракова до Дубровника с севера на юг и от Тироля до Буковины с запада на восток и была одним из ключевых звеньев в «европейском концерте». Это прекрасно осознавалось и в Петербурге — Николаем I и его окружением, которые после долгих колебаний об этом речь пойдет ниже решились всё же на военное вмешательство в дела соседней державы.
Это осознавалось и в Англии, чье правительство отказалось принять эмиссаров революционной Венгрии и признать правительство Кошута. Как не признало его и правительство Второй французской республики. Венгерская революция не могла победить и стать первой победоносной демократической революцией в Средней Европе, открывающей перспективы новых преобразований в регионе прежде всего потому, что главы больших европейских держав не были заинтересованы в разрушении монархии Габсбургов, воспринимавшейся как гарант европейского равновесия в силу своего срединного положения на континенте, к тому же в преддверии балканских османских владений, где уже попахивало нестабильностью, которая могла быть легко перенесена вглубь Европы. В отличие от французской революции 1848 г. При этом дело не ограничивалось национальными задачами, венгерская революционная программа включала в себя требования далеко идущих социальных, экономических реформ, превращения абсолютистской монархии в конституционную. Нисколько не утрачивая 5 Достаточно вспомнить его известную работу «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.
Не удивительно, что ее первые программные документы были с неподдельным интересом встречены и по достоинству оценены в либеральных, демократических кругах не только всей монархии Габсбургов, но и за ее пределами.
Произведения Фатеева публиковались в наиболее видных петербургских и московских литературно-художественных журналах разных направлений — «Современнике» где в 1860 г. Достоевского и его брата М. Достоевского «Время» и «Эпоха» [45] , в славянофильской «Русской беседе» А. Кошелева и И. В некрологе, опубликованном одним из сослуживцев Фатеева по случаю его безвременной кончины, говорилось о том, что «произведения покойного отличаются благородством воззрения, живостью рассказа, рельефностью описаний природы; его описания Венгрии с ее безграничною пустой напоминают картины, встречающиеся у венгерского народного поэта Шандора Петефи» [46].
В 1880-е годы в Венгрии усилился общественный интерес к современной русской литературе и не удивительно, что на этом фоне скромное творчество Фатеева, не обладавшее выдающимися художественными достоинствами, но отражавшее знание им венгерских реалий, не осталось незамеченным. На одно из его произведений, выполненный в сказовой манере «Рассказ отставного солдата о венгерском походе» повествование о венгерской кампании, увиденной глазами простого солдата, выступающего как собеседник автора обратил внимание венгерский греко-католический священник К. Жаткович — закарпатский русин по национальности, он владел русским языком и охотно переводил русских писателей, в том числе рассказы А. В 1886 г. Единственное книжное издание произведений Фатеева — вышеупомянутый сборник «От Вилагоша до Крыма», включающий его тексты в переводе на венгерский язык и подготовленный И. Хорватом [48].
Наблюдательность, открытость к другим культурам, доброжелательное отношение к описываемым людям разных национальностей и языков — характерные черты очерковой манеры Фатеева. Причем, будучи человеком славянофильского круга, он вместе с тем сохранял идеологически непредвзятый взгляд на объекты своего описания и довольно трезво смотрел, в частности, и на губительные последствия для Венгрии самого пребывания на ее территории 200-тысячного иноземного войска: «Венгерщина долго будет помнить поход этот: что виноградников разорено! Что погребов с вином разбито! Что хлеба на корню потоптано, что гусей, овец у жителей потаскано», — вкладывает он эти горькие слова в уста своего персонажа, от имени которого ведется повествование в одном из художественных произведений. Текст приводится в соответствии с правилами современного правописания и пунктуации. День сдачи венгров Из воспоминаний о походе в Венгрию, в 1849 г.
Несчастно было для Венгрии 1-е Августа 1849 г. Корпуса войск ея, далеко уступавшие нахлынувшей массе войск Русских и Австрийских, и в числе и в средствах к продолжению войны, после поражения под Дебречином и Темесваром [50] , не могли уже вести неравной борьбы. Их дух и энергия упали от ряда неудач в боевых столкновениях с Русскими войсками; их материальные способы — истощены, пути продовольствия — отрезаны. В этом безнадежном положении генерал Гёргей первый подал мысль и голос, во избежание напрасного и бесполезного кровопролития, уступить неотразимой силе обстоятельств, и сложить с вверенною себе армиею оружие… но не перед Австрийцами, а перед Русскими войсками. По рукам наших офицеров в то время ходил перевод письма, писанного Гёргеем по этому случаю, не помню хорошо, — к корпусному ли командиру нашему, генерал-адъютанту Ридигеру [51] , или прямо к его светлости, главнокомандующему нашею армиею, графу Паскевичу-Эриванскому [52]. В письме этом ясно выражалось, что только перед Русскими войсками Венгры положат оружие, и что напротив, с Австрийцами они будут драться до последней капли крови.
Поручая себя великодушию Русского Монарха, в этом письме Гёргей просил ходатайства перед Его Величеством, чтобы никто из сподвижников его, Гёргея, поднявших, на защиту родной страны оружие, «не был предан свирепой мести врагов»; наконец просил, чтобы ему дозволено было прислать парламентеров, для определения условий, на которых должна была его армия положить оружие… Последовавший на письмо это ответ от князя Варшавского [53] предписывал сдачу безусловную! Нет никакой возможности сказать точно, действовал ли в этих обстоятельствах Гёргей самостоятельно, или согласно желанию целой своей армии, видевшей безысходность своего положения, и находившей неизбежным согласиться на безусловную сдачу, — но только этот печальный факт совершился, печальный, потому что надолго убил всякую мысль об освобождении [54]. Нет сомнения, что как в рядах войск Венгерских, так и среди народа, были жаркие противники этой меры, однако же, что касается до большинства, кажется — оно было в то время на стороне безусловной покорности, извиняемой необходимостию и невозможностию прододжать войну… Кто мог ожидать, что дело примет такой крутой оборот? Все обвинения, впоследствии так жестоко павшие на Венгерского генерала, вследствие сдачи им оружия, все оскорбительные подозрения и толки, распространившиеся на этот счет в массе публики, едва ли могут иметь основание… Здесь представляется простой вопрос: что он мог сделать с какими-нибудь 40 тыс. Для сдачи оружия, по обоюдному согласию главных начальников, была назначена равнина близ д. Вилагош, между крепостью Арадом и городом Гросс-Вардейном [56] … Почти весь наш 3-й корпус и часть 2-го стали сюда собираться 1-го Августа и занимать назначенныя им по диспозиции места.
Утро было прелестное. Солнце медленно выплывало из-за гребня фиолетовых гор, видневшихся на горизонте. В воздухе, еще влажном от ночной росы, носился аромат от притоптанной конскими копытами травы. Войска наши двигались в разных направлениях, становились на позицию, устроивались в боевый порядок. Равнина кипела миллионами звуков: людской говор, ржание коней, стук орудийных лафетов, все сливалось в какой-то неопределенный шум. Было что-то особенно поразительное во всех этих приготовлениях… Венгерская армия еще не показывалась.
Ставши в линию, полк наш спешился. Я тоже слез с усталого коня, прилег на мокрую траву, и, глядя в даль, задумался. Я думал… но, Боже мой, что же я думал в эти минуты? Но вот, на окраине степи, с юга, поднялось как будто легкое облачко… За ним другое, третье… Облачка наконец превратились в столбы пыли. Показались передовые отряды Венгерцев. Где-то вдалеке, с их стороны, пронеслось несколько пушечных выстрелов.
Как мы узнали впоследствии, эти выстрелы были сделаны Австрийцами, шедшими от Темесвара. Они открыли огонь по арьергарду Венгерской армии, с целью: заставить Венгерскую армию защищаться, завязать дело, разбить ее так как на стороне Австрийцев было численное превосходство и стратегические условия , и таким образом дать всему делу такой вид, что сдача Венгерской армии есть следствие победы Австрийцев. К счастию, генерал Ридигер, вероятно предвидя это, еще заблаговременно направил небольшой отряд, с тем, чтобы он, прорезавшись между арьергардом Венгров и авангардом Австрийцев, не дозволил последним начать неприязненных действий. Так и случилось, хотя этот отряд несколько и опоздал… Вскоре вся противоположная нам сторона равнины покрылась густыми массами Венгерских войск. В подзорную трубу можно было видеть, как эти массы ворочались, свертывались в колонны, строили фронт, выдвигали артиллерию; одним словом, они делали то же самое, что и мы, но с какими чувствами они должны были готовиться к этой катастрофе?.. К 11-ти часам все войска были уже на своих местах; в 12-ть прибыл генерал Ридигер, и, окруженный многочисленною свитою, повел всю линию нашу в боевом порядке вперед.
Фронт Венгерский сделал то же самое. Несмотря на то, что сдача армии было уже дело почти решенное, оба фронта, казалось, еще сохранили свой угрожающий вид [57] ; у артиллеристов их и наших дымились пальники [58]. Пройдя по нескольку сот шагов, оба фронта снова остановились, и с неприятельской стороны отделилась группа, человек во сто, верхами. Группа эта подвигалась ближе и ближе, и, спустя несколько минут, можно было уже ясно различить каждого из всадников порознь. Впереди всех, в национальной коричневой венгерке с красными снурками, в белой пуховой шляпе с пером, ехал сам Гёргей… Генерал Ридигер также тронулся к нему на встречу. В эту минуту один маловажный случай дал мне возможность присоединиться к его свите, и таким образом мне удалось видеть кое-что, как из этой сцены, так и из последующих… Постараюсь рассказать об этом, как умею.
С блестящей свитой, состоявшей из высших офицеров Венгерской армии [59] , Гёргей галопом подъехал к генералу Ридигеру, и, отсалютовавши, подал ему сначала строевой рапорт о числительном составе своих войск, и потом свою шпагу. К сожалению, находясь далеко сзади свиты, я не имел возможности слышать их разговора; я видел только, что Ридигер не принял шпаги [60] ; я даже не мог хорошенько разглядеть черты Венгерского генерала, потому что черная повязка, которую он носил вследствие полученной недавно контузии, скрывала большую часть лица его [61]. После нескольких минут разговора, Гёргей, обратясь к своей свите, произнес несколько слов, на которые все отвечали каким-то восторженным кликом elien [62] , и, круто поворотив коней своих, как вихрь помчались к своим колоннам. Вслед за тем генерал Ридигер, в сопровождении Гёргея, объезжал Венгерские войска, которые делали ему на караул. Во многих полках их, хоры музыки играли наше: Боже царя храни… Можно было бы подумать, что это парад, если б в загорелых, опаленных солнцем и порохом лицах Венгров, не выражалось какого-то скорбного, тяжелого чувства, которое чтобы понять вполне, нужно многое вспомнить! Здесь страдало и самолюбие воина, случайностями войны принужденного почти бесславно положить оружие, и другое еще чувство, с которым связывается мысль о потере навсегда своей национальной свободы.
И неумолимо-скоро бегут последние минуты… Объехав ряды, генерал Ридигер еще ближе подвел свой фронт и отдал приказание сдавать знамена. Тяжелое, потрясающее впечатление произвел на Венгров приказ этот. Казалось, что до той минуты они еще верили в возможность другого для себя исхода. Но роковой приказ отдан и глухо из уст в уста понесся по рядам. Раздались звуки похоронного марша… и разноцветные знамена, честь и святыня армии, осенив в последний раз свои колонны, стали переходить в руки Русских, трепеща и колыхаясь в воздухе. В рядах Венгерских послышался какой-то глухой ропот… рыдания… Кое-где раздались выстрелы… Нашлись такие, что не хотели пережить катастрофы.
Несколько минут позже, войска стали снимать с себя амуницию и оружие. Всё это сбрасывалось в беспорядке перед колоннами… Иные ломали на части клинки своих сабель… Спустя еще два часа, все сорок тысяч солдат, еще сегодня составлявшие боевую армию, были военнопленными в полном смысле слова. Для приема знамен, лошадей, оружия и для конвоя к обезоруженным войскам еще прежде были приготовлены от нашей армии особые части. Лошади их кавалерии, вместе с седельным убором, приняты нашими кавалеристами, и затем все Венгры были построены в густые колонны, и окружены нашими войсками. Было что-то особенно тягостное во всей этой церемонии не для одних Венгров, и впечатления этого дня для многих из нас, кто был свидетелем всех этих сцен, надолго останутся в памяти. В самом деле, положительно можно сказать, что почти каждый из нас Русских, и солдат, и офицер, чувствовал в то время себя участником в этой сумме общего несчастия Венгерцев… Всем нам было грустно, тяжело… [63] К вечеру и наши войска и пленные — выступили в поход обратно к главной квартире [64].
Под влиянием происшествий этого дня, я задумчиво ехал при своем эскадроне, конвоировавшем батальон пленных. Я совершенно не нашелся, что отвечать ему… Хотел было протянуть руку… и почти не посмел… «Нешка прииде на нас злы час, брате», прибавил он по Словацки, вздыхая и поникнув головою. Весь мужественный облик его изобразил страшное нравственное страдание [66]. В последующие за тем дни лагерь наш представлял довольно оживленную картину. Сдавшиеся Венгры размещены были бивуаками по соседству с нашими войсками, и между ими и нашими солдатами успели уже образоваться самые дружеские отношения [67]. Наши делились с ними своими порциями потому что для них почему-то не было доставлено продовольствия , а те, в свою очередь, помогали нашим в чистке амуниции и уходе за лошадьми.
Кругом кипели живые беседы, на том языке, который сами для себя создают наши солдаты, и с помощью которого они всегда сумеют объясниться со всяким чужеземцем [68]. Здесь для беседы представлялось еще более удобств, потому что из наших солдат почти каждый, квартируя в царстве Польском и Западных губерниях, более или менее ознакомливается с Польским языком, а между Венграми даже и чистые Мадьяры многие говорят по Славянски. Что касается до их офицеров, то они почти все помещены были в городке при нашей главной квартире [69]. Здесь мы имели случай убедиться, как велика была их симпатия к Русским, и как мало они ожидали вмешательства со стороны России в их борьбу с Австриею. Многие из них даже не шутя были убеждены, что Венгрия, отделясь от Австрии, будет присоединена к России; с увлечением мечтали об этом соединении… Будущая судьба Венгерцев в то время еще никому положительно не была известна. Многие из них просили нашего главнокомандующего [70] , чтобы им дозволено было поступить в Русскую службу, но все получили отказ, а между тем пронесся слух, что вся обезоруженная армия будет передана Австрии [71].
Трудно было положиться в будущем на великодушие Австрии, и как только слухи эти получили некоторую достоверность, многие из них в то же время поспешили скрыться. Из тех же, которые не решились на бегство, а доверчиво надеялись получить прощение Австрии, многие были преданы впоследствии суду, и по ее бесстыдному вероломству, поплатились или головой своей, или свободою [73]. Между тем в главную квартиру уже прибыли от Австрийских войск офицеры с особыми поручениями, для приёма в свое заведывание сдавшейся армии, с ее артиллериею, оружием, лошадьми и обозами. Каким образом все это происходило, мне неизвестно, потому что полк, утомленный долговременными передвижениями, был вскоре оттуда выведен и расположен на квартирах… Александр Стыкалин, канд. Сдача революционной венгерской армии русским войскам под Вилагошем в августе 1849 г. Хорватом, опубликовавшим в 2011 г.
Гусева сборник мемуарных текстов и беллетристики А. Фатеева, отражающих, в первую очередь, его впечатления от пребывания в венгерских землях в 1848-1849 гг. Budapest Bp.
Баттяни подал в отставку. Сеченьи был госпитализирован. Но проавстрийская деятельность Елачича часто была самовольна и не всегда находила поддержку императора.
Король назначил командующим венгерской армией австрийца Франца фон Ламберга. Однако венгерские радикалы 16 сентября создали Комитет обороны, возглавленный Кошутом. Обвинённый в государственной измене Ламберг 28 сентября был схвачен венгерскими радикалами и повешен. Днем ранее Баттяни окончательно покинул пост премьер-министра. Венгерская война 1848—1849 гг. Когда в Вене началось восстание и императорские войска осадили город, повстанцы за помощью обратились к Венгрии.
После колебаний и под нажимом Кошута венгерская армия двинулась к Вене. Но в сражении у Швехата 30 октября венгры были разбиты А. Виндишгрецом, а Вена была взята на следующий день. Главнокомандующим венгерской армией Кошут назначил А. Он начал ускоренное обучение войск. Комитет обороны вел вербовку рекрутов и создавал военную промышленность.
В чем секрет венгерской аномалии
Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий поздравил жителей Венгрии с годовщиной Венгерского восстания в 1848—1849 годах. Март 1848 года разделил Венгрию на два лагеря. ранний доступ к беседе Ивана Мизерова и Евгения Норина о Венгерском восстании 1848-1849 годов. Началась 15 марта 1848 народным восстанием в Пеште, вспыхнувшим под влиянием известий о победе революции в Вене. Один из главных поступков, который ставят в вину Николаю Первому уже не первое столетие — подавление Венгерского восстания 1848 — 1849 годов.
15 марта – День венгерской революции 1848 года
В сентябре 1848 года сейм пошел на уступки Пештскому восстанию, чтобы не распадать австро-венгерский союз. Император Николай I считал венгерскую революцию опасною для России, потому что в случае успеха она могла повлечь за собою новую попытку восстания в Польше, и поэтому он нашел нужным активно выступить для защиты целости австрийской монархии. Русская армия под началом Паскевича подавила Венгерское восстание и спасла Австрийскую империю от развала. Это спровоцировало уже вооруженное восстание, создания собственной венгерской армии, независимого правительства и объявление императора низложенным с поста правителя венгерских областей. Восстание словаков 19 века против венгерского владычества Словацкое восстание 1848 годаЧасть Венгерская революция 1848 года.
15 марта – День венгерской революции 1848 года
Венгерская революция 1848 года представляла собой локальную версию общеевропейской революции, осложнённой острым кризисом Австрийской империи и ростом национального самосознания венгров. Подавление русскими войсками в 1849 году революции в Венгрии многие историки считают едва ли не главной внешнеполитической ошибкой Николая I. Однако объективный анализ показывает, что эта интервенция была шагом вполне рациональным и неизбежным. вот границы королевства Венгрия в составе Австрийской империи на 1848 год (выделено желтым): Немного про Венгерское восстание 1848 года Однако венгерский национализм дальше начал проявлять еще и сепаратистские тенденции.
Венгерский поход русской армии. Подавление Венгерского восстания (1848—1849)
Боевые действия шли с переменным успехом, пока венграм не удалось весной 1849 г. В апреле государственное собрание провозгласило независимость Венгрии. Это был последний успех революции — 21 июня границу перешла русская армия И. Паскевича, одновременно австрийцы начали наступление с запада. Венгерские войска начали терпеть поражения и сдавать города. В последний момент венгерские либералы сумели договориться о совместных действиях с национальными движениями, но было уже поздно — русская армия как каток раздавила венгерскую революцию. В Венгрии начался террор: расстрелы венгерских политиков и генералов, были отменены все решения венгерского национального собрания, самоуправление Венгрии было ликвидировано. Трансильвания, Хорватия, Славония, Банат и Воеводина были отделены от Венгрии, официальным языком Венгрии стал немецкий, в стране была введена цензура. Несмотря на поражение, идеи революции были использованы в 1867 г. Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Фельдцкйхмейстер барон Гайнау руководился патриотическим стремлением к доставлению Австрийскому оружию деятельнаго и славнаго участия в войне. Искусное соображение наступления войск и предусмотрительная заботливость о сохранении вверенной армии были отличительными чертами действий Русскаго полководца. Смелое стремление к достижению противника было целью Австрийскаго военачальника» Цитируется по: Очерк Венгерской войны 1848—1849 годов.
Ридигеру: Складывая добровольно оружие с состоящими под моим начальством венгерскими войсками, перед войсками Его Величества Императора Российскаго, и покоряясь безусловно с храбрыми моими товарищами, я долгом считаю поручить вам, г. Просьбы моих товарищей заключаются в следующем: 1 Чтобы они не были переданы Австрии, как преступники, ибо те именно, которые первоначально состояли в австрийской службе, опасаются, чтобы их не лишили жизни, а быть может и чести. Цитируется по: Походные записки в войну 1853 - 56 годов.
Алабин П. Часть I "Венгерская война 1849" М. В 19-м веке Российскую империю часто называли жандармом Европы.
После входа русских войск в Париж и свержения Наполеона, с французским доминированием в Европе было покончено. Россия заняла прочное место в лидерах континента и диктовала свои условия всем ближним соседям. Пришедший на смену Александру I, Николай I всеми силами старался укрепить это доминирование России в восточном регионе Европы, при этом борясь с революционными движениями как у себя в стране, так и в других.
Человек большого личного обаяния и одновременно природного упрямства, Имре Надь являлся в известном смысле производным и от коммунистической идеологии, и от венгерского романтизма — учений, делящих мир на хорошее и дурное, правое и неправое. Обладая энциклопедическими познаниями в области венгерской истории, он любил цитировать близких ему по духу поэтов или государственных деятелей. Похоже, что герои и мученики импонировали ему больше, чем рассудительные, мудрые политики. Люди, подобные Шандору Петефи — поэту и герою венгерского восстания 1848—1849 годов против иноземного ига, впечатляли его гораздо больше, нежели, к примеру, Ференц Деак. Последний в 1867-м добился компромисса с Австрией, его оппортунистическая политика не принесла Венгрии полной независимости, но сыграла ключевую роль в экономическом подъеме страны и в удивительном архитектурном ренессансе. Опыт и склад политического мышления Надя не подготовили его к роли вождя революции, который бы добился в 1956 году Великого компромисса. Его одинокие попытки реформировать сталинистскую систему в бытность председателем правительства в 1953—1955 годах, его честность и благонамеренность в 1956-м и его беспредельное мужество и мученичество в 1957—1958 годах не должны затенять его политическую слабость в дни восстания. В конечном итоге ему не удалось убедить московских властителей и будапештских повстанцев довольствоваться малой победой.
Что касается политики США в отношении Венгрии, то ее характеризовало главным образом лицемерие. Оно проявлялось не только в отсутствии конкретных действий на фоне официальной риторики «освобождения», но и в противоречии между тайными решениями и неспособностью или нежеланием проводить их в жизнь. Непостижимая с точки зрения политического анализа правда состоит в том, что, декларируя намерение заставить коммунистов отступить, правительство США ввело в заблуждение остальной мир и обмануло само себя. Американские должностные лица — от президента Эйзенхауэра до Фрэнка Уиснера в ЦРУ и Уильяма Гриффита на радио «Свободная Европа» — были искренне удивлены и глубоко разочарованы тем, что их слова надежды не принесли венграм свободу. Похоже, они испытывали чрезмерную, почти религиозную веру в могущество слов. В этом смысле они являлись подлинными идеалистами, жертвами собственных иллюзий. Другие же чиновники были попросту циничны. Вице-президент Ричард Никсон, не считая возможную советскую интервенцию «однозначным злом» поскольку она позволит США эксплуатировать тему жестокости Кремля , впоследствии встречался с венгерскими беженцами в Австрии, в Кэмп-Килмере и штате Нью-Джерси.
Возможно, он исходил из высших политических интересов: его заботил вопрос об освобождении Конгресса от демократов. В целом в своей венгерской политике Соединенные Штаты допустили в 1950-х годах три серьезные ошибки. Во-первых, идея достижения умеренных целей не получила должную политическую поддержку в Вашингтоне. В дни восстания радио «Свободная Европа» по прямому указанию из штаб-квартиры в Нью-Йорке и от вашингтонских чиновников из Госдепартамента и ЦРУ призывало венгерских слушателей не отступать от радикальных требований и даже давало советы по изготовлению оружия для борьбы с советскими оккупантами. Если РСЕ и не «подстрекало» венгров к вооруженной борьбе, оно, безусловно, «поощряло» их максималистские притязания. Во-вторых, Соединенные Штаты едва ли замечали Надя и уж точно не испытывали к нему приязни. Не желая признавать незаурядность и подлинную популярность этого «москвича», Вашингтон и Мюнхен считали его просто еще одним коммунистом, не лучшим и не худшим из них. Вашингтон и Мюнхен не хотели думать о возможном единстве в среде коммунистических сторонников Надя и понять суть «полицентризма», начавшего развиваться в социалистическом лагере с появлением Югославии Тито.
В-третьих, американская администрация не выступила во время восстания ни с одной дипломатической инициативой, которая могла бы привлечь внимание Кремля и по крайней мере отсрочить поражение. Зато госсекретарь Джон Фостер Даллес поспешил 27 октября заверить Хрущёва в том, что Вашингтон не заинтересован в Венгрии как в возможном военном союзнике. Даже когда 1 ноября мировая пресса сообщила о начале второго и последнего советского вторжения в Венгрию, Соединенные Штаты не выступили с рекомендацией о поездке в Будапешт, например, Генерального секретаря ООН, который своим присутствием мог бы попытаться сдержать или отсрочить интервенцию. Администрация президента США не предложила обсудить обоюдное сокращение вооруженных сил в Европе или вывод американских войск из небольшой западноевропейской страны в обмен на вывод Советской армии из Венгрии. Вашингтон упустил всякую возможность сохранить верность венграм — и предал самого себя. Слишком многие представители советской политической элиты питали иллюзии в отношении возможности построения жизнеспособного государства на основе принуждения, а не убеждения. Слишком многим венграм казалось, будто их отважное восстание способно заставить Советский Союз отступить. Слишком многие американцы надеялись, что их громогласная риторика отведет руку Москвы.
Чересчур многие венгры и американцы верили в победу только потому, что были убеждены в собственной правоте. Действенное противоядие от подобных иллюзий следует искать в зрелости и готовности к постепенным переменам. Если бы главные действующие лица в венгерской драме 1956-го не ставили недостижимых целей, исход восстания мог быть совсем иным. Если бы Соединенные Штаты убедили венгров проявить сдержанность и умерить свои требования, то принятое Кремлем решение о невмешательстве не изменилось бы на прямо противоположное уже через сутки. В США подавление венгерской революции вызвало негодование и было воспринято как откат в отношениях с советским блоком, однако поражение восстания создало и новые политические возможности. Те, кто ожидал от постсталинского Кремля более либеральной политики, были разочарованы. Иные, пользуясь случаем, стремились доказать всем вокруг, насколько ужасной и дьявольски коварной была Москва. Третьи, возможно пытаясь компенсировать бездействие Вашингтона, стали помогать беженцам.
Непосредственно после венгерского кризиса в политических кругах Соединенных Штатов было модно заниматься кабинетной стратегией. Известный кремленолог Ричард Лёвенталь убедительно писал в The New Republic, что Запад «мог бы сделать потерю сателлитов в Восточной Европе более приемлемой для России, если бы уход Cоветской армии из Восточной Европы сопровождался выводом американских войск из Западной Европы… В ситуации, когда советская коммунистическая система в Восточной Европе трещала по швам, предложение американцев о выводе войск [из Западной Европы] при условии полного освобождения Восточной Европы [Советами] могло бы кардинально изменить обстановку в регионе.
Осенью разразилась война. Затем восстание в Вене, спровоцировавшее императора на побег. В сложившейся ситуации Николай I поддерживал Габсбургов займами на подавление итальянского восстания, в то время как Франц-Иосиф умолял об интервенции. Ситуация для австрийцев усложнялась. В апреле 1849 года успехи восставших были столь велики, что Государственное собрание Венгрии приняло декрет о лишении Габсбургов венгерского престола и провозглашении независимости страны. Кошут был объявлен президентом. Венгры в бою во время революции.
В Австрию через Галицию, как наименее защищённую территорию, двинулся стотысячный корпус под командованием фельдмаршала Паскевича. Уже через три недели Паскевич взял Дебрицу, где заседало правительство революционеров во главе с Лайошем Кошутом. Русские войска ожидали от австрийцев снабжения провиантом, но, увы, не получили его. В боях Российская империя потеряла примерно 700 человек.
ПРЕОБЛАДАЮЩИМ ЧУВСТВОМ РУССКИХ БЫЛО СОЖАЛЕНИЕ ОБ УНИЖЕНИИ ВРАГА…
Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 18-ти лет. Прежде чем приступать к просмотру сайта, ознакомьтесь с разделами:.
Виндишгрец, усмиритель революции в самой Австрии, оказался не в состоянии подавить восстание, но как раз в это время на помощь к Габсбургам явились русские войска под начальством графа Паскевича. Император Николай I считал венгерскую революцию опасною для России, потому что в случае успеха она могла повлечь за собою новую попытку восстания в Польше, и поэтому он нашел нужным активно выступить для защиты целости австрийской монархии. Венгерская армия стала терпеть поражения от русских, и дело окончилось тем, что главный её начальник Гергей при Вилагоше 1849 сдался на капитуляцию. Венгрия была усмирена, лишилась своего сейма и сделалась простой провинцией империи Габсбургов.
Гёргеи заявил о лояльности императору. Повстанческую армию возглавил поляк Г. Дембинский, но 27 февраля он был разбит в сражении у Капольны. Весной 1849 года венгерская армия одержала ряд побед, на волне которых государственное собрание 14 апреля приняло декрет о лишении Габсбургов венгерского престола и провозглашении независимости Венгрии. Кошут стал правителем-президентом страны. Вступление в войну России означало поражение революции ввиду превосходства противника. К августу положение правительства Венгрии стало катастрофическим. Кошут с соратниками эмигрировали в Турцию. Гёргеи 13 августа объявил о капитуляции армии и сдался русских войск. Революция в Венгрии потерпела поражение. Значение революции В стране после подавления революции развернулась военная диктатура. Были казнены Баттяни и 13 генералов армии. В стране возрождались цензура и надзор над инакомыслящими. Самоуправление было ликвидировано, установлена абсолютная центральная власть. Королевство разделили на административные округа, упразднив комитатские собрания.
Имелись ли обстоятельства, способные вынудить большинство членов советского политбюро принять сторону Микояна и в течение еще нескольких дней поддерживать попытки Надя восстановить порядок? Могли ли сами венгры каким-то образом повлиять на решение Москвы? Ответы на эти вопросы ставят под сомнение расхожую истину о неизбежности поражения венгерского восстания. Вопреки широко распространенному мнению, Кремль как до, так и после 1956 года вовсе не был склонен проявлять бездумную воинственность в отношениях со странами-сателлитами: порой Москва, стремясь приспособиться к изменившейся реальности, шла на благоразумные, хотя и тактические уступки. В критических обстоятельствах СССР не намеревался терпеть сепаратизм своих мнимых союзников: свидетельством тому — ввод войск в Восточную Германию в 1953-м и в Чехословакию в 1968 году. Но в некоторых случаях Кремль, пусть и неохотно, мирился с отклонениями от «генеральной линии». Так, Советы отказались от планов вторжения в Югославию, Польшу, Албанию и Румынию, несмотря на стойкое сопротивление жестким требованиям Москвы со стороны достаточно независимых коммунистических правительств этих стран. Процесс десталинизации, начавшийся в СССР в первые месяцы 1956-го, мог означать, что реакция Москвы на события в Венгрии тоже окажется относительно мягкой. Учитывая курс на десталинизацию и примирение с Тито, Кремль имел веские причины отдавать приоритет не «сплоченности блока», а «жизнеспособности режима». То есть проводить политику, способную придать правителям центрально- и восточноевропейских стран хотя бы толику легитимности, с тем чтобы те могли обрести поддержку собственного народа «сплоченность блока», напротив, предполагала, что страны-сателлиты должны следовать в фарватере советской политики. Польша всегда имела для Москвы гораздо большее значение, чем Венгрия. Это объяснялось ее нахождением между Германией и Советским Союзом и значительными размерами, славянскими корнями ее народа и историческими связями с Россией; к тому же она играла роль витрины прославляемых завоеваний социализма. Венгрия же была важна только в контексте «социалистического единства» в регионе. Однако Советская армия вторглась в Венгрию, а не в Польшу. Дело в том, что советское руководство ставило во главу угла устойчивость власти. Первый секретарь Центрального комитета Польской объединенной рабочей партии Владислав Гомулка точно знал, что он делает. Он крепко держал власть, и его не мучили внутренние противоречия. Поляк и коммунист, он был другом Советского Союза, но не марионеткой Кремля. После того как прежние правители Польши, в первую очередь Эдвард Охаб, уступили ему главенство в стране, а католическая церковь и РСЕ одобрили его курс на «националистический коммунизм», власть Гомулки — несмотря на его коммунистические убеждения — получила поддержку народа. Хрущёв хорошо понимал и ценил нового лидера Польши. Вот почему, несмотря на их первоначальный конфликт, советский и польский руководители пришли к взаимопониманию и впоследствии часто консультировались между собой. Хрущёв хотел, чтобы Гомулка нашел политическое решение польского кризиса, и верил, что тот на это способен. Хрущёв ожидал, что и в Венгрии Надь скорейшим образом возьмет в свои руки всю полноту власти и удержит ситуацию под контролем. Вести, доходившие до Хрущёва в первые дни восстания, внушали опасения, однако затем последовало относительное затишье и советское политбюро решило вывести войска из Будапешта. Увы, Надь не обладал решительностью Гомулки. В течение первых пяти дней Надь, казалось, пребывал в состоянии совершенной растерянности и неохотно поддержал советскую интервенцию против контрреволюционных, с точки зрения коммуниста, элементов. Затем опять-таки неохотно он перешел на сторону восставших, но не смог предотвратить массовое убийство партийных работников и агентов тайной полиции на площади Республики 30 октября. Хрущёв да и все остальные члены политической верхушки за исключением Микояна не могли смириться с произошедшим. Конечно, были и другие факторы, обусловившие внезапный поворот кремлевского курса, но глубоко укорененный в российской политической культуре страх перед беспорядками сыграл, видимо, решающую роль. Если бы Надю удалось предотвратить зверства на площади Республики и выставить себя решительным, твердым, расчетливым, хотя и независимо мыслящим коммунистом, Хрущёв, весьма вероятно, увидел бы в нем второго Гомулку и дал ему возможность самостоятельно навести порядок в стране. Но в глазах советских эмиссаров Надь был измученным, сомневающимся человеком. Хрущёв явно не желал рисковать курсом на внутреннюю десталинизацию и возможностью разрядки во внешней политике ради укрепления «сталинистской» стабильности в одной из беспокойных провинций империи. Интригующий вопрос, однако, в том, почему он и его коллеги в конечном итоге передумали и сделали ставку на «сплоченность блока», а не на «жизнеспособность режима». Ведь к 30 октября венгры по обе стороны баррикад в основном разрешили существовавшие противоречия, подтвердили объединявшую многих веру в социалистические ценности, а в стране наступил период относительного затишья. Одна из возможных причин, объясняющих, почему Кремль переменил решение на диаметрально противоположное, состояла в ухудшавшихся отношениях между Анастасом Микояном и Михаилом Сусловым, курсировавшими во время кризиса между Москвой и Будапештом. По советским стандартам Микоян был умеренным антисталинистом, а Суслов — догматичным сторонником жесткой линии. До последних дней восстания они успешно сотрудничали друг с другом, причем оба предпочитали опираться на Надя, а не на советские войска. Однако 30 октября их пути разошлись. В этот день Микоян сказал заместителю Надя Золтану Тильди, что Кремль одобрил формирование в Венгрии многопартийной политической системы. Однако он действовал от своего лица. Советское политбюро не санкционировало этот шаг, а Суслов, который, вероятно, перестал в тот роковой день верить в способность Надя обеспечить социалистическое будущее Венгрии в рамках советского блока, уже не был «вторым я» Микояна. Когда 31 октября эмиссары летели в Москву, политбюро, несмотря на возражения Микояна, проголосовало за интервенцию.