Протоиерей Алексей Уминский — священнослужитель Русской православной церкви, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, публицист, телеведущий, автор многочисленных. Алексе́й Анато́льевич Уми́нский — священнослужитель Константинопольской православной церкви, до января 2024 года — Московского патриархата, протоиерей.
Известного православного публициста о. Алексея Уминского заменили на о. Андрея Ткачева
Читайте самые интересные моменты из личной жизни и творчества автора протоиерея Алексей Уминский. Ранее стало известно о том, что протоиерея Уминского лишили настоятельства в московском храме Живоначальной Троицы в Хохлах и запретили служить. алексей уминский биография Очень часто Алексей Уминский выступает в качестве публичного проповедника. То, что тяжело о. Алексею Уминскому, то, что о. Андрей Ткачев тоже, мягко говоря, вырван из привычного течения жизни, никого толком не волнует. Протоиерей Алексий Уминский. Я родился третьего июля 1960 года в городе Москве в обычной советской семье: папа — инженер, мама — учительница. Церковный суд лишил сана протоиерея Алексея Уминского, бывшего настоятеля храма Троицы в Хохлах.
Наставника московской интеллигенции лишили сана
Евангелие от Марка с беседами протоиерея Алексея Уминского: для бесплатного распространения. Протоиерей Алексий Уминский смело внедряет модернистские идеи протопресвитера Николая Афанасьева (†1966) о «священническом» служении мирян в церкви. Протоиерей Алексей Уминский — священнослужитель Русской православной церкви, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, публицист, телеведущий, автор многочисленных. Алексей Уминский: Насколько мне известно, если мы говорим про Кемерово, то священники сразу приехали туда. На место о. Алексия Уминского настоятелем храма назначен протоиерей Андрей Ткачев, проповедник боевых действий, в 2014 году уехавший из Украины в Россию.
Наши проекты
- Алексей Уминский – Городской журнал PLUS
- Факты из детства
- Алексей Уминский: биография и семья протоиерея, его проповеди, лекции и книги
- Священник Алексей Уминский: биография, семья, дети, фото
Уминский оказывается в 1987 году проходил по статье "мужеложство"... Очень интересно...
О старинной голубятне в Перово, московских хиппи и Гоголях и о духе мирного человека на московской кухне, который мы утратили. Я родился и вырос В раннем детстве несколько лет я жил в деревянном доме, который находился на так называемых перовских болотах — сейчас. Напомним, протоиерей Алексей Уминский был среди первых священников, которые подписали письмо за мир в марте 2022 года. Лишали сана священников-депутатов, подписавших Выборгское воззвание в 1906 году и отказавшихся выходить из левых думских фракций в 1907-м. Указ о запрете в служении священника Алексея Уминского лишит тысячи людей духовной поддержки. ? Церковный суд лишил сана протоиерея Алексея Уминского, бывшего настоятеля храма Троицы в Хохлах. If you have Telegram, you can view and join Священник Алексий Уминский right away.
Священник Алексей Уминский: биография, семья, дети, фото
Он активно занимался социальным служением, работал с фондами детских хосписов «Вера» и «Дом с маяком», помогал бездомным и духовно окормлял заключенных. Но при этом у Алексея Уминского была и достаточно выраженная политическая позиция. Примерно с 2010 года он последовательно выступал на стороне тех, кого в политических кругах именуют «несистемными либералами». Ему вспоминают и публичную защиту Ходорковского, и обращение о снисходительности к участникам московских несанкционированных митингов, и забота об участницах группы «Pussy Riot». Фигурировали в обращениях Уминского и «Новое Величие», и «Мемориал». Однако, на все это Московская Патриархия особого внимания не обращала. Тем более, что Уминский высказывал свое частное мнение, что не запрещено.
И при этом, оставался одним из подвижников Церкви в деле социального служения. Все начало меняться 16 ноября 2023 года. В частности, на тот момент протоиерей порекомендовал православным, которые не хотят посещать храм, где «молятся за победу и за поддержку СВО», искать священников, которые «стараются не очень сильно военный дух на литургии укреплять» и «больше молятся о мире, нежели о победе». Впоследствии, в еще одном интервью он заявил: «Я сердцем, умом, мыслями нахожусь на стороне людей, которые прежде всего молятся о мире, о прекращении кровопролития. Но я не молюсь о том, чтобы кто? Чтобы было понятно, речь здесь идет про молитву «О Святой Руси», которая циркуляром была разослана из Московской Патриархии в епархии РПЦ для чтения оной на богослужениях.
Молитва эта вызвала резонанс уже у либеральной общественности и заявления о том, что «это молитва о войне и о победе над Украиной». И здесь, думается, стоит привести некоторые выдержки из данного текста, чтобы было понятно, что либеральная общественность либо текст не читала, либо не поняла, либо категорически не захотела понимать. Первое, что надо понимать, в этой молитве слово Украина не фигурирует в принципе. Что касается слова «победа», то звучит оно с следующих строках: «Возстани, Боже, в помощь людем Твоим и подаждь нам силою Твоею победу… Исполни нас яже в Тя веры, надежды и любве, возстави паки во всех странах Святой Руси мир и единомыслие, друг ко другу любовь обнови в людях Твоих, яко да единеми усты и единем сердцем исповемыся Тебе, Единому Богу в Троице славимому. Ты бо еси заступление, и победа, и спасение уповающим на Тя и Тебе славу возсылаем…». Помимо прочего, в молитве звучат просьбы к Богу такого содержания: «Верным чадам Твоим, о единстве Русския Церкви ревнующим, поспешествуй, в духе братолюбия укрепи их и от бед избави.
Среди либералов было распространено уважение к церкви как гонимой в советские времена. Консерваторы еще с 1990-х годов активно критиковали либеральных православных, обвиняя их в «неообновленчестве» притом, что либералы почитают новомучеников не меньше, чем консерваторов, а часть наиболее радикальных консерваторов эволюционировали в сторону «православного сталинизма» , но смогли лишь локализовать их влияние, но не уничтожить полностью. Однако после дела «пляшущих девушек» среди либералов стали быстро распространяться антиклерикальные настроения, а теперь и священноначалие рассматривает либералов как антигосударственников, подставляющих церковь в отношениях с государством. Уязвимое положение клира. Любой священнослужитель может быть в любой момент переведен на другой приход, запрещен в служении, а при желании и лишен сана, в том числе согласно крайне широко понимаемому 55-му апостольскому правилу «Аще кто из клира досадит епископу: да будет извержен». Как показало дело отца Алексия, широко понимается и 25-е апостольское правило — о «клятвопреступлении», за которое также лишают сана.
Великий пост : объяснение смысла, значения, содержания. Как не навредить детской вере. Подросток в семье и Церкви: преодоление зон недоверия. Божественная литургия святителя Иоанна Златоуста: издание для народного пения : с объяснениями протоиерея Алексея Уминского. Тайна примирения.
Что я хочу от Бога. Книга о живой вере. Бронницкий Тихон.
Согласно определению, священник «подлежит извержению из сана за нарушение священнической Присяги», а именно, за «отказ от исполнения Патриаршего благословения читать молитву о Святой Руси за Божественной Литургией». Справедливости ради нужно отметить, что как священник отец Алексей Уминский наверняка был кому-то люб и дорог. И печали этих людей можно только посочувствовать. Потому что любой пастырь, даже самый ленивый и костный, способен кому-то когда-то в чем-то помочь. В этом и заключается специфика и особенность священно-служения.
Протоиерей Алексий Уминский
Если Бог дарует свободу, значит, это правила игры, которые устанавливает сам Бог, и которые он не нарушает. А закон такой: человек создан свободно, и, если я хочу, чтобы Бог был в моей жизни, то я только сам могу его пустить. Каков человек, таково и всё человечество, поэтому за эту жизнь мы сами взяли на себя ответственность. А, если впустим Бога, то пространство будет наполнено его приходом, и появится возможностью действовать по его заповедям, по его правилам. Мы взяли такую ответственность, но не справляемся с ней. У нас не работает пожарная сигнализация, у нас заблокированы двери, у нас пожарные приходят без средств защиты, и мы говорим Богу: где ты был? Почему не сделал нашу работу? Я думаю, что Бог как раз с детьми в тот момент. Мы не знаем, как, но, я уверен, что там, где случается горе, беда, несчастье, Бог всегда разделяет наше несчастье, потому что мы в него верим. Мы сами взвалили на себя ответственность за этот мир, и каждый раз, когда мы делаем маленькое зло, это маленькое зло от нескольких миллиардов человек, и однажды оно взрывается. Василий Ларионов: Отец Алексей, если мы говорим про церковь как институт общества, то должна ли она быть со своей нацией, со своим народом?
Алексей Уминский: Насколько мне известно, если мы говорим про Кемерово, то священники сразу приехали туда. Они помогали семьям, они утешали, они разделяли горе, тем самым делая многое. Принимали на себя удар первых вопросов, они утешали, и сам Епископ Кемеровский приехал и помогал семьям. Василий Ларионов: Должна ли быть эта работа непубличной, или церковь должна говорить, что она делает, для того чтобы у людей не появлялись вопросы, где она была в этот момент? Есть и другие темы, которые удивили, как освещаются события в России. Например, меньше месяца назад, в Прощёное воскресенье в Кизляре террорист расстрелял людей у православной церкви. Он убил пятерых женщин, просто в упор стрелял по людям. Большинство людей нашей страны об этом не знают ничего, потому что это событие никак не освещалось в прессе. Понимаете, какого масштаба это событие? Мы все знаем, что случилось во французском супермаркете, мы все знаем о подвиге французского жандарма, но об этом трагическом событии, которое произошло в нашей стране, с нашим народом, не знает почти никто.
Василий Ларионов: А может, это сознательно? Зачем разжигать конфликт между православием и исламом, здесь же очевидно возникает такой вопрос? Алексей Уминский: Я не могу представить, чтобы такое замалчивание произошло в другой стране. Православные СМИ, конечно, рассказали об этой трагедии, показали, как мусульмане несли венки, как пять тысяч жителей Кизляра приняли участие в прощании, как все мусульманские общины откликнулись. Но в первых строчках Яндекса это не стояло. Евгений Тенетов: Мы находимся в здании бывшей лютеранской церкви, каково ваше отношение к возвращению церковных зданий, церковного имущества, которое было национализировано в советское время? У нас в Архангельске этот вопрос тоже существует, как и в любом городе. Но иногда позиция церкви кажется несколько циничной. Алексей Уминский: Почему? Мне кажется, что к этому надо отнестись как к совершенно нормальному явлению.
У нас тут бывает литургия для детского хосписа, куда приходят все наши прихожане, они уже дружат семьями, общаются, мы стараемся быть рядом». Что вы говорите этим людям? Я не знаю, что говорить, боюсь говорить, не знаю, нет ли в моих словах чего-то фальшивого, чего-то ложного. Я говорю не очень много. Но потом, когда у меня есть возможность, я стараюсь просто побыть рядом, подержать за руку, обнять, может быть, если уместно. Нет таких слов, которые можно было бы сказать человеку, у которого умер ребенок. И это страшные слова. Знаете, откуда они берутся?
От человеческой беспомощности, от необладания опытом страдания. Разумеется, все — и даже все священники — необязательно должны обладать опытом страдания, но все должны обладать опытом сострадания, потому что страдание и сострадание в конечном итоге в человеке производят то же самое действие. И если у тебя нет опыта сострадания, скажи: «Я не знаю, я не умею, я не могу об этом говорить», чем искать формальное: «Ответ на странице тридцать шесть. За ваши грехи». И всё. Это убийственный ответ. Авторитет священника — вещь такая, условная. По мне так может священник вообще никаким авторитетом не обладать.
И худого не будет. Я помню рассказ у Майи Кучерской про одного батюшку, который служил в тихом-тихом маленьком сельском храме. Голос у него был тихонький-тихонький, и слуха у батюшки не было. Он давал возгласы какие-то некрасивые, и хор у него всё время пел гнусаво, и батюшка не умел хорошо проповедовать, но когда этот батюшка-неумейка неавторитетный умер, все свечи в храме зажглись сами собой. Не кажется ли вам значительной роль церковных иерархов в том, что россияне имеют довольно извращенное представление о христианстве? В том смысле, что люди верят не в Бога, а в чудо: в мироточащие сосны, в целебные земли, в исцеляющие камни, а церковь посещают просто потому, что это теперь нечто вроде обязательной программы. Народ у нас порой такой благочестивый и верующий, с такой тонкостью разбирается в свойствах святой воды и прекрасно расскажет, какая икона Божьей Матери от какой болезни помогает, но, к сожалению, Евангелия он не читает. Это большая проблема.
И об этом еще Лесков писал — о том, что «русский народ был крещен, но не просвещен». И как раз в этом я вижу одну из главных задач церкви: научить людей любить Евангелие, научить людей прежде всего встретиться со Христом. Потому что так легко полюбить церковную жизнь с ее огромным количеством богослужебных символов, богослужебного круга, с прекрасным пением, с чудными иконами, архитектурой, колокольным звоном — чем угодно, так легко полюбить эту церковь, не полюбив Христа. И за эту церковь потом бороться, мундир этой церкви защищать, от ее имени выступать. Это огромный соблазн — он может пройти незамеченным даже для кого-то из священников. Потому что земная церковь — огромный мир, который вполне может жить собственной жизнью. Чего, в среднем, человек от Бога хочет? Того, что мы желаем друг другу на праздники: здоровья, успехов в труде и личной жизни.
И если ты подходишь к чудотворному дереву или к чудотворному носку, к чему угодно, то это понятное действие, дающее тебе уверенность в том, что ты сможешь получить желаемое. Поэтому самое популярное у нас — это набрать святой воды, получить маслица освященного, чего-то еще, чем можно мазаться, что можно пить, чего можно касаться, что в этой жизни тебя будет укреплять, бодрить и исцелять. Вот у нас есть молитва анафоры, молитва литургии Василия Великого. Священники по многовековой традиции читают эти молитвы тихо в алтаре про себя, и народ уже не слышит их. А там такие слова: «Господи, даруй им вместо земного небесное, вместо временного вечное, вместо тленного нетленное». То есть человек приходит за земным, а церковь ему: «Подожди. Подумай о другом». И люди этого не слышат!
А если бы услыхали, то слышали бы, наверное, сам голос Христа. И тогда бы все успокоились и уже не прикладывали бы свои части одежды к чудотворным деревьям, понимаете? А просто понимали, что есть, конечно, святыни. Но они существуют не для того, чтобы мы от них заряжались, а чтобы мы их почитали как память о тех, кто в этом мире вместо земного выбрал небесное. Пока же всё это — сплошная катастрофа: мы молимся вдруг великомученику Пантелеймону о здоровье, потому что жития мы не читали и не знаем, как его, несчастного, терзали. А если бы знали, так помолились, быть может, о том, чтобы хоть немножко нам такой веры иметь, как у Пантелеймона, не бояться страдать за Христа, как Пантелеймон? Может, это главное? Ведь никому пока не приходит в голову молиться о здравии и богатстве нашим новомученикам, исповедникам российским, которые нам по возрасту — деды.
Это настолько очевидно, что нельзя просить у людей, которые прошли жуткие мучения сталинских застенков, земного благополучия. Но стояния в правде, стояния в вере и мужестве Христа у них тоже никто не просит. Как-то мы до этого еще не доросли. Во всех подсчетах. Потому что всякая борьба приносит только вред. Знаете, Катя, всегда невероятно тяжело говорить о качественном изменении человека. Потому что внешние параметры — они очень легко определяются, да? А внутренне человеческая жизнь видна только Богу, ее никаким таким духометром не измеришь.
Этот пресловутый градус ненависти, наэлектризованность, которая теперь в каждом автобусе, где, кажется, одно неосторожное слово — и на тебя бросятся с кулаками. Или мы в разных автобусах ездим? И люди в них ездят всё те же: наэлектризованные, накрученные, испуганные, очень испуганные тем, что в магазинах цены скачут, что, не дай Бог, начнется война, потому как вот эти страшные ура-патриотические призывы о том, что мы всех победим и все враги будут повержены, звучат отовсюду, но больше пугают. Потому что когда ты на площади горланишь вместе со всеми, тебе кажется, что ты такой смелый и могучий, да? А когда ты один возвращаешься в автобусе, это совсем уже другое. Тебе становится страшно, ты понимаешь, что надо возвращаться в квартиру: уметь работать, кормить свою семью, защитить и уберечь тех, кого ты любишь. А ты сможешь? Испуганность — мне кажется, основная тональность мира, в котором мы с вами живем.
И это невероятно тяжело. Потому что испуганный человек не умеет радоваться, он всё время находится в позиции напряженной защиты, потому что ждет, что на него кто-то нападет. И в нем копится эта агрессия «ответного» удара: ведь он ждет схватки. И поэтому мы так легко взрываемся, легко начинаем ненавидеть. Потаенные наши страхи выплескиваем наружу. И, надо сказать, жить в этом, наблюдать это — жутковато. Я — священник. И лекарство, которое я могу предложить, — это Евангелие, это милость Божия, это молитвы ему.
В очень тяжелом положении, когда ученики Христовы были окружены злобой, когда, того и гляди, Учителя должны были арестовать, а их всех — заставить молчать, применив жестокие санкции, Христос говорит им: «Не бойтесь, потому что я победил мир». И эта победа — не победа в политической борьбе, это не победа путем закрывания, скажем, газопроводов, это не победа, принесенная оружием. Это победа, которую он принес любовью. То же и я могу сказать: не бойтесь, потому что любовь побеждает. И чиновники — тоже не любят. Мы хотим все быть любимыми — это ясно. А хотим ли мы любить? Прежде чем такую претензию миру предъявлять — меня никто не любит, спросите себя: а я люблю кого-нибудь?
И вот в этом месте начинается победа над этим миром: не я ожидаю любви по отношению к себе — не дождешься, а я — люблю. И это очень, очень непростая любовь. Но истоки у нее просты и понятны: если мать не любит своего ребенка, он тоже не будет ее любить; он будет мучиться от невозможности любви, он страдает и будет искалечен. Но научиться любви он может тогда, когда вот эта любовь — она всё время друг другу себя отдает. Поэтому — ну чиновники, ну пускай они нас не любят. Но я могу любить не какого-то абстрактного чиновника, да? А постараться любить, по крайней мере, соседа по лестничной клетке, хотя он неприятен и всё время мусорит. Я могу научиться преодолевать какие-то вещи на самом коротком расстоянии сначала.
И не отвечать злом на зло, ненавистью на ненависть, постараться действовать, не исходя из справедливости, а исходя из милости. Ведь мы все ждем к себе милости, а к другим — справедливости. И это нечестно. Сегодня мы слышим одно из самых важных евангельских чтений в пасхальный период — Евангелие, посвященное встрече Иисуса Христа с самарянкой у колодца Иаковлева. Христос приходит в Самарию, в место, казалось бы, совершенно чужое для Него и как для иудея, и как для воплотившегося Мессии. Самаряне отвергли Истину, смешались с язычниками, у них был свой закон, свое место и свой образ поклонения Богу. Обычно иудеи, когда шли в Иерусалим, обходили Самарию, потому что, как сказано в Евангелии, «иудеи с самарянами не сообщались». Не сообщались до такой степени, что никогда никто из самарян не подал бы иудею воды в жаркий день, не пустил бы к себе на порог, не перекинулся бы с ним словом.
Вот такое место чужое. Казалось бы, что там делать Христу? Кто может Его здесь услышать, кто может Его здесь понять? Но Господь в Евангелии всегда нам показывает, насколько Божии законы не похожи на человеческие, насколько милость Божия не сравнима с человеческой справедливостью и как Господь способен открыть Себя тому, кто кажется совершенно не способным принять Истинного Бога. Христос встречается у колодца с женщиной-самарянкой. Мы видим в Евангелии, что Христос окружает себя апостолами, мужчинами, которые потом воспримут благодать священства. Женщины же, жены-мироносицы, только служат Христу своим имением, принимают Его в своем доме, готовят для Него пищу. Но главные, конечно, — апостолы, перед их глазами Господь творит чудеса, с ними говорит о тайнах Царства Небесного.
И тут вдруг Его собеседницей становится женщина: женщина из чужого племени, женщина иной веры, и не просто иной веры, а настоящая еретичка. Самаряне были классическими еретиками того времени, которые взяли часть Истины, исказили Ее и придумали свою собственную истину.
Восстановление в сане и служение в Константинопольском патриархате[ править править код ] Уминский подал апелляцию Вселенскому патриарху Варфоломею , который, «рассмотрев апелляцию во всей ее полноте, вынес на рассмотрение Священному Синоду снятие наложенного извержения из священного сана и восстановления клирика в прежнем церковном сане, что и было единогласно решено» 27 февраля 2024 года, после чего Вселенским патриархом был принят в клир Константинопольского патриархата [22] [23] [24]. Заметки о высшем искусстве. Место культуры в правосл. Основы православного воспитания. Фрагменты из приходских бесед. Поучение аввы Дорофея «О страхе Божием». О страхе Божием.
Память смертная. О лжи. О книге С.
И вес слова гораздо меньше. Слово становится легковесным, именно поэтому оно так легко и распространяется. Поэтому так легко словом в интернете пользоваться, легко манипулировать. И на мой взгляд, именно это — одна из самых главных проблем интернета. Слово перестает быть по-настоящему значимым. Люди над словом не задумываются.
Они что-то слышат и сразу это множат, расшаривают, копируют. А вдруг это неправда? Фейк — новое интернет-явление, странное и ужасающее — шуточка, которая очень похожа на правду. Настоящее дьявольское ухищрение — посмеяться над словом, посмеяться над мыслью, посмеяться над человеком, который перестал думать. Перестал осознавать, что он читает в интернете. Например, фальшивые просьбы о помощи, которые люди люди делают, чтобы прибавить себе популярности. Вот это страшно. Поэтому в такой фейк в интернете могут превратить любую проповедь. Любое святоотеческое высказывание.
Интернет безликий, безответственный, со склонностью к фейку. Сам человек может в нем превратиться в фейк. Очень быстро. И превращается. Сам себя не может найти, все что ни делает, все оказывается ложным и неправильным. Например, когда я еду в машине и меня кто-нибудь подрезает, я в сердцах говорю: «Нехороший человек, куда едешь! Обычно я скрываю от других свои потаенные мысли. Они вырываются только тогда, когда я один. Поэтому, мне хотелось бы, чтобы о них никто не узнал.
То же самое происходит с человеком в социальных сетях. Он сидит один за компьютером, но в то же время в обществе других людей, и не замечает, как начинает сообщать окружающим то, что обычно хранит внутри себя. В социальных сетях все это вылезает наружу и становится для человека его реальностью, он перестает стесняться других. Наклонности, страсти, с которыми он до сих пор боролся, становятся нормальными, потому что в социальных сетях так принято. Социальные сети сами провоцируют такой стиль общения. Прочел какую-нибудь статью может быть, не до конца даже и тут же прокомментировал: «Вот, урод! А потом этот человек делает так.
Оборотня в рясе лишили сана
Алексей Уминский: Насколько мне известно, если мы говорим про Кемерово, то священники сразу приехали туда. История с Алексеем Уминским не первый случай, когда Фанар принимает под свою юрисдикцию бывших священников РПЦ. Разговор о Евангелии со священником Алексеем Уминским".