Диакон Валерий ДУХАНИН Святитель Игнатий (Брянчанинов) об опасности мнимодуховных состояний.
В Оренбургской духовной семинарии прошла встреча со священником Валерием Духаниным
ОТЕЦ ВАЛЕРИЙ ДУХАНИН ПРО ВОЕННЫЙ МЯТЕЖ ПРИГОЖИНА: САТАНА ИСКУСИЛ ЕГО. Левая колонка. Фотография от Иерей Валерий Духанин. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. ЛАВРСКИЕ СТАРЦЫ. Новые чудеса преподобного Сергия. Священник Валерий Духанин. Священник Валерий нам показал какие зигзаги приходилось делать руководителям церкви, чтобы сохранить Веру. Лучшие и новые книги 2024 автора: Священник Валерий Духанин в интернет-магазине Лабиринт. Официальный приходской сайт.
В РПЦ отказались называть причины запрета в служении иерея Сафронова после панихиды по Навальному
Глядя на детей, я вспомнила слова батюшки: какая же я дура, что я плачу! Об истории Православия на острове Сахалин беседуют священник Валерий Духанин и протоиерей Виктор Горбач, настоятель храма во имя святителя Иннокентия Московского в Южно-Сахалинске. В издательстве Сретенского монастыря вышла книга священника Валерия Духанина «Во что мы веруем».
«Путь к священству». Священник Валерий Духанин
Протоирей Валерий Духанин: биография, борьба с раком и служба в церкви | Протоирей Валерий Духанин: биография, борьба с раком и служба в церкви. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. ЛАВРСКИЕ СТАРЦЫ. Новые чудеса преподобного Сергия. Священник Валерий Духанин. |
⚡️⚡️⚡️ОТЕЦ ВАЛЕРИЙ ДУХАНИН ПРО ВОЕННЫЙ МЯТЕЖ ПРИГОЖИНА: САТАНА ИСКУСИЛ ЕГО | Публикации автора: священник Валерий Духанин. Константинополь, Константинополь зачем же ты так поступил? |
Валерий Духанин, священник / Православный журнал Благодатный огонь | Главная» Новости» Священник валерий духанин его болезнь последние новости. |
«Путь к священству». Священник Валерий Духанин | В студии кандидат богословия, преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии, автор многих книг, публикаций и докладов о смысле и значении православной веры иерей Валерий Духанин. |
Им помогли | Публикации автора: священник Валерий Духанин. Константинополь, Константинополь зачем же ты так поступил? |
По зову сердца. Иерей Валерий Духанин
Иерей Валерий Духанин yesterday 17:10 Господь участвует в нашей жизни, сплетая нить вроде бы естественных событий самым непредсказуемым для нас образом. Знакомый священник, отец Вадим, рассказал, как когда-то, посвятив себя Церкви и делая на этом пути свои первые шаги, он начал заниматься социальным служением. Однажды он пересекся с пожилой женщиной Валентиной Кронидовной.
Он всех нас объединял. Потому что любил каждого так, как будто только этого человека и ждал. Ни разу я не слышал, чтобы он кого-либо осудил. О каждом он говорил что-то доброе, так что все обиды друг на друга прекращались.
Для каждого находилось что-то свое, сердечно-теплое. И потому в присутствии отца Кирилла все разделения прекращались. Много священников добрых, но эта наша доброта — человеческая. Много здравомыслящих, способных дать трезвый и взвешенный совет, но и это — во многом жизненный опыт. У отца Кирилла доброта, любовь, рассудительность были какими-то неземными, Божиими. Еще старцы и духовники И все же отец Кирилл не одинок.
Дар любви, просиявший в нем изобильно, сиял и в других лаврских отцах. Его никто не видел унывающим. О нем духовные чада с радостью говорили: «Где отец Виталий, там Пасха». К нему тянулись и студенты духовных школ, и прихожане Лавры. На протяжении многих лет он ежедневно произносил в лаврских храмах проповеди, ездил в Малинники за святой водой, которую привозил в больших емкостях, и эта вода предлагалась в братском Варваринском корпусе всем желающим. Был случай, когда отца Виталия назначили помощником эконома, и ввиду огромных нагрузок отец Кирилл благословил ему ходить на братский молебен только по понедельникам, средам и пятницам.
В первое же утро, когда батюшка готов был с благословения пропустить молебен, ему явился преподобный Сергий и укорил. С тех пор отец Виталий на протяжении десятилетий не пропустил ни одного братского молебна. Кстати, отошел он ко Господу как раз перед братским молебном. Двенадцать мерных ударов колокола оповестили лаврскую братию о почившем собрате, когда все собирались на молебен преподобному Сергию. Он отличался таким смирением, что, придя в монастырь, отказался от первой части своей фамилии, ее восстановили лишь после его кончины. Его жизнь могла бы стать сюжетом художественного произведения, а в обители он старался держаться незаметно, словно последний монах.
Жертвенность ему была присуща с юности. Так, в свои ранние годы, во время немецкой оккупации, он узнал, что сестру его хотят увести вместе со многими другими в Германию, и убедил немцев забрать его вместо сестры. Так и получилось. А когда в конце войны наших пленников освободили, то, как трудившийся на немецкой территории, встречен он был советской властью прохладно, отрабатывал год вместе с другими — восстанавливал порушенный Сталинград. После этого ушел в обитель преподобного Сергия. Дважды под давлением властей был изгнан из монастыря, но и тогда неуклонно появлялся на лаврских службах.
Тихим, смиренным словом утешал он тысячи людей. И еще писал удивительные духовные стихи. Архимандрит Илия Рейзмир Вот архимандрит Илия Рейзмир , верой и правдой служивший в патриарших покоях четырем патриархам. Он совсем молодым приехал в Лавру, чтобы поступать в семинарию. Еще никому о себе ничего не сказал, а лаврский старец схиархимандрит Михей, увидев его, громко произнес: «Вот идет ученик преподобного Сергия». Николай, так звали отца Илию до монашества, познакомился с благочинным того времени старцем архимандритом Феодоритом Воробьевым.
Тот привел его в келью отца Матфея знаменитого регента и предсказал: «Отец Матфей, это наш будущий брат, возьми его к себе на клирос. Помоги ему подготовиться к семинарии». Отец Илия, казалось, исповедовал братию и прихожан Лавры непрестанно. Я сам, пока жил в Сергиевом Посаде, ходил именно к нему на регулярную исповедь. И одна моя очень серьезная проблема, глодавшая душу на протяжении долгого времени, ушла после искренней исповеди у батюшки Илии и после его строгих, но сердечных слов. Бессребреник, сам в бедной монашеской рясе, не оставляющий себе ни гроша, он руководил дорогими ремонтами патриарших покоев и не раз отдавал приносимые ему пожертвования на нужды людские.
Я свидетель тому. Он, и по сей день уважаемый и ценимый Патриархом, не проявляет и тени честолюбия. Смиренный ученик смиренного аввы Сергия, он до конца искренний монах и искренний делатель. Не перечислить всех лаврских старцев и духовников, с которыми Господь сподобил встретиться… Для чего же мы говорим о них? А вот для чего. Никому и в голову не придет, чтобы такие пастыри жили ежедневными фотосессиями, селфи и пиаром самих себя в социальных сетях, чтобы они отслеживали популярность своих страниц, гонялись за лайками, раскручивали, используя PR-технологии, свои ютуб-каналы и вообще стремились к популяризации своего образа.
Никому в голову не придет, чтобы упомянутые пастыри изучали психологические методики, проводили со своими чадами сеансы психоанализа, работали с подсознанием прихожан и занимались чем-либо подобным. Они хранили и хранят какую-то непонятную нам традицию простосердечного и искреннего отречения от мира и последования за Христом. Словно и они вместе с апостолом Петром сказали Господу: «Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» Мф. Они следуют за Христом, не мудрствуя и не мечтая. И потому не дерзают продолжить фразу Петра: за это следование за Тобой «что же будет нам? Служат Господу лишь потому, что иначе не могут.
Он прожил всего 46 лет, но именно он многих отчаявшихся возродил к подлинной жизни. С отцом Борисом я встретился всего один раз, совершенно случайно, когда в академии он подходил к студенческому общежитию под чертогами. Он спросил меня про кого-то из студентов, в какой комнате тот проживает. Меня поразили глаза отца Бориса: тихие, добрые, эти глаза кротко проникали тебя своей чистой, неземной, бескорыстной любовью; глаза, готовые сострадать и поддерживать, каким бы ты сам ни был. Всего лишь один раз один единственный взгляд, а он во мне на всю жизнь запечатлелся. Как же я жалею, что тогда об отце Борисе почти ничего не знал, не познакомился, не общался.
Впоследствии уже много слышал о нем от тех, кто у него окормлялся. Приведу воспоминания одного его чада: «У батюшки Бориса был особый дар проводить исповедь. Я сам в этом убедился, прожив неделю в скиту и каждый день бывая на исповеди у батюшки. Думаю, уже всё, целую тетрадь исписал, а подхожу на исповедь к батюшке — и опять новые грехи открываются. Хочется скорее освободиться от внутренней грязи, чтобы не утратить душевный покой, приобретенный после стольких страданий. Умел отец Борис заставить кающегося заглянуть вглубь своего сердца.
А радость потом, после разрешительной молитвы, была такая, словно заново родился. Мне приходилось общаться в жизни с хорошими психотерапевтами. Но утешение, которое получал от батюшки, было не человеческое, а Божие. По батюшкиным молитвам Сам Господь подавал человеку Свою всесильную помощь. Действительно, тогда у отца Бориса я почувствовал, что исповедь — это Таинство». Людей с особенно трудными жизненными ситуациями, а точнее тех, кто слишком заунывал, раскис, опустил руки, я часто направляю к отцу В.
Собственно, отец В. Почему направляю к отцу В.? Потому что он один из тех редких духовников, у которых на каждого пришедшего есть силы и время. В основном все заняты, все куда-то спешат. А у отца В. В нем, как и у каждого старца, та же детская радость, простосердечие, естественность и еще необычайная внутренняя активность.
Он о себе, для себя — ничего, он весь с тобою. Он, бывало, посмотрит на тебя своим ласково-проницательным взглядом и тут же тихонечко скажет тебе на ушко всё, как есть, — что допустил ты и чего допускать никак не стоило. Скажет так, что вместо обиды в душе вдруг сияет свобода и ты принимаешь важное для всей твоей жизни решение. Он радуется твоим успехам так, как будто это его личные успехи. И сам радостный тон его голоса вселяет в тебя немалые силы. Конечно, не прозорливость и не чудотворения важны для нас в духовном руководителе.
Хотя и это Господь подает ради немощи нашей. Самое главное — трезвый, здравый совет. Неоднократно слово отца В. И даже когда я считал, что он неправ, ибо сила моего рассудка убеждала меня в его неправоте, то время показывало обратное. Ошибки происходили от непослушания. Если взять внешнюю сторону, то отец В.
Несколько операций, онкология и т. Многократно наблюдал я поразительную истину: он вроде больной, но при этом более радостный, чем приходящие к нему здоровые. Они, здоровые, приходят к нему горем убитые, а он, больной, но более радостный, чем они, вдохновляет их к той же духовной радости, которую имеет сам. Как-то приехал к нему мой знакомый Андрей с дочкой. Приехал на своем дорогом автомобиле. Как всегда у отца В.
Всех он угощает. Всем уделяет внимание. Беседа состоялась, но Андрей внутренне немножко огорчился, что вот, ничего особенного, просто какая-то встреча.
Студентов младших курсов волновали вопросы брака, выборы будущей супруги; старшекурсники спрашивали о пути к Богу, о жизни священника; взрослое поколение задавало вопросы о месте Евангелия в жизни современного христианина, о взаимоотношениях Церкви и общества. Также отец Валерий отвечал на вопросы о межрелигиозном взаимодействии, о монашестве, об эзотерических практиках, о диалоге с неверующими. Кроме этого, священнослужитель рассказал о своей деятельности в качестве православного писателя, редактора радиопередач, сотрудника YouTube-портала «Экзегет». По завершении мероприятия участники встречи поблагодарили отца Валерия за интересную и душевнополезную беседу и выразили надежду на новую встречу.
Еще пастырская нагрузка… Но сил уже не было. Почему-то люди, как только видят больного онкологией, показывают на него пальцем. Так, наверное, раньше смотрели на прокаженных. Сострадают и не думают о том, что каждый человек умрет.
Трагизм не в том, что человек смертен, а в том, что «он иногда внезапно смертен». Из тех врачей, которые меня лечили, некоторые уже умерли, хотя никакой онкологией не страдали. Все заканчивают свой жизненный путь одинаково. И болезнь — это как раз возможность понять, что мы живем не ради тленного мира.
Но если человек обрывает свою жизнь, как отец Андрей Немыкин? Или, допустим, в Бердске мать убивает сына с ДЦП и сама совершает самоубийство. Значит, испытание не по силам? Зачем тогда?
Но если ты не будешь выдергивать свою руку из руки Божией, то Господь проведет тебя через что угодно. Да, иногда человеку даются такие испытания, когда кажется, что все — безысходность. Но этот момент как раз и есть самый драгоценный. Ведь даже Спаситель прошел через это.
В Гефсиманском саду, ожидая предстоящие муки, Он говорил: «Да будет воля Твоя». Так Христос показывает, что наша безысходность Ему тоже понятна. И это дано нам не просто так. Хочет ли человек даже в такой безысходности все равно принять Бога?
Или же от Него нужен лишь комфорт? Вот в этом и совершается самоопределение личности. И после Господь являет Свои чудеса. Почему Богу недостаточно просто молитвы и праведной жизни?
Просто каждому — свое. Самые тяжелые испытания — как раз моральные. Ты не болеешь, например, но тебя кто-то предает. Внешние болезни более заметны для окружающих, поэтому про них говорят.
А пред Богом как раз важно то, что человек испытывает внутри. Но что мы тогда делаем? Но его участь мы вверяем в руки Господа. Если у него случился нервный срыв, поступок может быть продиктован такими мотивами, которых нам не понять своим грешным умом.
У каждого человека свой внутренний мир, и все только на Божиих весах. Требовать от другого, чтобы он непременно был идеалом христианской жизни, мы не вправе, потому что мы сами постоянно грешим. Разве это не осуждение? Может быть, они хотели показать, что никак не оправдывают этот поступок в среде священства… Чисто по-дружески не было бы ничего предосудительного в том, чтобы почтить память.
Но священники — люди подневольные. Если вдруг так решило епархиальное руководство, то им пришлось исполнять предписание. А проводить человека, который близок, в последний путь очень важно. Человек, допустим, занимался бизнесом, у него были разные проекты, а потом вдруг оказалось, что он где-то не рассчитал свои возможности — и все начало рушиться.
Получилось так, что под удар он ставит своих близких людей, и если дело дошло бы до суда, то с них тоже принялись бы взыскивать какие-то суммы. И человек впал в отчаяние, думал наложить на себя руки: «Ну вообще просто уйти из жизни, раз настолько все плохо». Но это обманчивая ситуация. На самом деле проблема существует в голове.
Ничего еще не случилось, никто на него не подает в суд, а он уже себя накрутил просто из-за того, что он договор не выполняет. В таких ситуациях человек замыкается, как в скорлупе. И мы должны ее расколоть, чтобы показать, что мир намного шире, что Господь через эти обрушения подает выход к чему-то более светлому. И тогда человек либо совершит необдуманный поступок, либо доверится Богу.
Он делает первый шаг вроде бы в пустоту, но Господь его будет поддерживать за руку. Как бы вы ответили? В Евангелии от Марка есть притча о посеве и всходах. Сначала появляется зелень, потом колос, потом зерно.
А как только наступает время жатвы, немедленно посылается серп. Господь ждет от человека, чтобы его потенциал максимально раскрылся в какой-то период жизни. И если это случилось, то Господь его забирает отсюда. А дальше душа уже раскрывается в вечности.
Я понимаю, что по-человечески это трудно объяснить… — Но вы как-то и сами писали, что не хотелось бы уподобляться срезанным до времени плодам. Мне будет 45 лет, ей — 75. И она говорит: «Как будто еще и не жила!
В РПЦ отказались называть причины запрета в служении иерея Сафронова после панихиды по Навальному
Такая молитва, словно глубокий вздох сердца, сразу восходит ко Господу. Потому что это молитва смирившейся души. Но самое главное: Спаситель ведь нужен только погибающему. Если ты не увидел себя погибающим, то и Спаситель тебе не особо-то нужен. Вот к этому Господь и подводит нас в такие минуты испытаний. И либо ты скажешь себе: все равно я буду с Богом, даже если кажется, что Господь про меня забыл. Либо ты проявишь слабость, будешь роптать, но и это не значит, что Бог от тебя отвернулся. Господь непременно что-то явит для вразумления твоего и спасения. От чего он наступает? Бывает, человек как бы выгорел, принявшись за многие подвиги, он как бы переел и потерял на время вкус к духовной жизни. Бывает, мы просто расслабились, как бы спим.
И тогда Господь попускает нам скорби, чтобы растормошить нас и вывести из этой спячки. Во время сильных скорбей и переживаний человек действительно как будто просыпается. И уже обращение к Богу для него — не просто пустой звук, а крик души. Одна знакомая инокиня с Елеонской горы в Иерусалиме рассказывала, как за 26 лет до этого она приехала простой трудницей, готовясь умереть. У нее был страшный онкологический диагноз, но она никому не говорила, устроилась трудиться в обители, выполняла самые черные работы и молилась, молилась, молилась. Вот, она говорит, тогда казалось, что сейчас упадет в обморок прямо в этом туалете, который вычищает. Но она молилась и молилась при этих трудах. И говорит, что сейчас уже нет такой крепкой молитвы, какая была тогда, не может вернуться на тот уровень горячей и пламенной молитвы. Еще один батюшка все время служил молебны о ее здравии, он проникся к ней состраданием. И каким-то чудом болезнь отступила, поначалу она даже боялась идти на проверку.
А Господь действительно явил настоящее чудо, она осталась в обители — это Спасо-Вознесенский монастырь на Елеонской горе. Но той сильной молитвы, говорит, так и не удается вернуть. Я думаю, что мы просто не можем все время идти на подъем, нам это тяжело, и потому наш духовный путь протекает волнообразно, чуть вверх, чуть вниз, но главное — вперед. Я убеждался в этом многократно. Вот, не захотел ты расстаться с какой-то своей немощью, не простил другого, не очистил свою душу искренней Исповедью, и все — богослужение уже воспринимается не так, как прежде. Это уже не встреча с Господом, не соприкосновение с таинственным Небесным миром, а просто как бы наблюдение со стороны за неким религиозным представлением. Грехи, с которыми мы не захотели расстаться, затуманивают наш взор, делают нас духовно близорукими. Наступает духовная слепота. А ведь вера — это видение. Какое же может быть видение, если ты стал духовно слепым?
Мы за последние годы в достатке познакомились с историями разочаровавшихся, расцерковившихся, оставивших священническое служение. Такие случаи вызывают бурные дискуссии, как правило, с занятием двух сторон: «против» — потому что человек поставил под сомнение спасительность православной веры или предложил свою ее интерпретацию, а потому пошел «новым путем», и «за» — потому что подкупает и искренность иногда истинная, иногда мнимая , да и просто «человека жалко». Самый, пожалуй, сложный случай — это не когда кто-то «уходит» из Церкви, а говорит, что он здесь не может больше находиться, или может, но будет это делать, полагаясь отныне на «голос сердца» и альтернативные источники, а не на святоотеческую традицию. Тесно стало, устал, выгорел. Как прокомментируете подобные случаи? Главное, конечно, почему это становится возможным. Иногда мы встречаемся с чисто человеческим фактором, когда чрезвычайные нагрузки, а иногда и жесткость со стороны вышестоящих надламывают душевные силы служащего.
Собственно, к вере пришла благодаря болезни дочери, с мужем крестились, когда узнали о диагнозе младшенькой. Неожиданно, парадоксально жизнь претворилась из равнодушия в ежедневное предстояние Богу — в молитвах и на богослужениях. Так пробуждается ранее спавший, так вместо сонных видений наступает реальная жизнь.
Но самая главная просьба, крик сердца — о жизни родного дитяти — почему-то так и не исполнилась. Всю маленькую шестилетнюю жизнь доченьки у нее было только одно человеческое желание — чтобы прошла эта шишка.
Как моя мама вспоминает, что еще при керосиновой лампе занимались. В деревню приехали они — крыши были еще соломенные, потом уже там какая-то пошла цивилизация. Или вот тоже не так давно автобиографию Андерсена, он написал про себя… Он же там в этой каморке родился, бедность была страшнейшая — там комнатка какая-то, выход на чердак, ящик с горохом проросшим.
А ему мама говорит, что ты живешь как настоящий граф. А вот мы-то… Потому что ее вообще родители выгоняли на улицу просить милостыню. И она стеснялась просить, просиживала под мостом, и, в общем, в таком вот ритме жила. Ну, выросла трудолюбивой. И вот Андерсен — он какой-то урок вынес.
Но когда мы про это рассказываем, то что наш современник. Он скажет: ну, да, это было, мы их уважаем, любим, но наша жизнь от этого никак не меняется. Тут, видимо, нужны какие-то другие уже уроки, что-то вот такое другое. Если современный человек — он будет думать, что вот человечество — это, действительно, всегда как ты живешь в этом комфорте. И если ты не будешь знать прошлого, то ты можешь оказаться не готовым перед будущим.
Потому что очень запросто может всё это прекратиться. Очень запросто. Это сейчас. А в 90-е годы, если вспомнить? За 20 лет, как 2000-е годы пошли, подзабыли уже, что было в начале 90-х годов.
При этом мы же это уже не рассказываем, мы это сами помним, да? А наивно думать, что это не повторится. И ресурсы заканчиваются, нефть, газ, не надо думать, что они бесконечные. И всякие вот экологические проблемы. То есть если ты сейчас привык к комфорту, то в определенный момент ты окажешься не готов к экстренной ситуации, просто не готов.
И это так и получается, что где-то что-то там происходит, или кто-то в кого-то стрелять начинает, и все просто не знают, как себя вести, просто в панике разбегаются. Ну да, мы недавно все обсуждали эту ужасную ситуацию в школе… То есть люди оказываются не готовы к ситуации, потому что привыкли просто вот к таком комфортному течению. Ну, я скажу, на самом деле есть много положительного и сейчас, когда… Ну вот сын мой, когда … да и сейчас он ездит, вот эти военно-патриотические сборы, где они постоянно там выезжают в леса, и какие-то у них там соревнования, и они по этой грязи ползают там, и осенью в том числе, решают какие-то задачи. То есть в принципе находятся такие люди, которые работают с молодежью и приучают их к более жестким условиям жизни. Отче, у меня есть любимый вопрос в этой теме, и на него все время по-разному отвечают.
Терпение и смирение как соотносятся друг с другом? На мой взгляд, это напрямую взаимосвязано. Если нет терпения — какое же тут смирение? Хотя кто-то, вот, он не стерпел — ну вот и смирись, признай свою нетерпеливость. То есть тут по-всякому можно.
Но все-таки это напрямую взаимосвязано. Если приходится что-то терпеть, то это тебя ведет к смирению. А если ты не научился терпеть… Вот, семья, я вам скажу, это просто вот что-то. Это школа терпения. Поначалу даже никто и не догадывается.
Ну вот мое глубокое убеждение, что, если ты не являешься вот именно христианином, который старается жить по духовной жизни, даже по каким-то строго аскетическим правилам, уж простите за такие… что пугаю, этих слов, строгой аскезы, вот если ты так не живешь, ты просто семью не сможешь сохранить. Потому что, как только рождается ребенок, вот я помню этот момент — всё, всё другое. Уже забыли про самих себя, уже забыли там уделять друг другу внимание. Ну, а семьи-то молодые, им хочется там вместе провести время, порадоваться как-то, поласкать друг друга. А тут вдруг всё, ребенок — и… И привет, и времени нет.
И он все время кричит, его надо все время там успокаивать, носить на руках, менять пеленки, кормить. И это такая школа терпения! А из этого и родится смирение. Вот если не произойдет так, если вот только я, вот только для себя, если вот семья для того, чтобы себе угодить, — то нет, всё порушится. Мне еще один поворот здесь кажется очень важным.
Николай Николаевич Лисовой, Царствие ему Небесное, он мне как-то сказал, ну, собственно, в программе, что смирение ведь через «ять» писалось до революции, и это было однокоренное слово со словом «мера». То есть смирение — это знание своей меры. Ну, я понимаю, что это такой вопрос, может быть, лобовой, на который сложно ответить положительно, но все-таки вот насколько вы свою меру знаете? Ее приходится узнавать. Приходится узнавать.
Потому что, конечно, когда вот человек еще юный, он учится, то у него такой максимализм и, соответственно, планы, максимальные планы. Вот то там сделать, это сделать. А потом ты проходишь… Но как правило, после 40 лет уже происходит это. И ты… Смиряешься поневоле, или что? Уже поневоле должен понять, что ты уже не сможешь стать, ну, допустим, ученым.
Ну вот, скажем, защитил я кандидатскую диссертацию, а когда взялся за докторскую, то уже сил не хватило просто-напросто. А тяжело вы расставались с этой идеей, допустим, защиты докторской? Вы как-то переживали по этому поводу? Ну как… Нет, для меня это не было основной целью. То есть я писал очень много на другие темы, и больше вырисовалось как бы направление такое вот литературное, ну, духовной направленности, конечно, то есть не сугубо научное, где вот ты сидишь с такими чрезвычайно учеными книгами, изыскания всякие делаешь.
Но и здесь ты прекрасно понимаешь уже, что… вот, ты видишь, допустим, Достоевского, ты видишь даже современных каких-то авторов, которые пишут лучше… Вот так смотришь, да? И начинаешь понимать, что вот Господь тебе дал свою меру, и не нужно здесь перепрыгивать через себя. Ну, раньше-то, конечно, из-за этого и гробил свое здоровье, что сидел там и в ночь, специально. Ну, допустим, если знал, что завтра у меня там ряд каких-то дел, которые — туда поехать, туда поехать… То есть специально перед этим работаешь в ночь, чтобы максимально как бы за два дня литературно поработать, что-то написать, что-то там проштудировать, а потом уже с мутной головой следующий день ездишь, решаешь какие-то вот там хозяйственные дела, то сейчас уже начинаешь понимать, что, вот, какую-то Господь дал тебе меру — и не нужно перепрыгивать, иначе просто всё переломаешь. То есть, эта мера — она познается, и приходится ее познавать.
ПРОЩЕНИЕ Ваше отношение к исповеди — не как человека, который исповедуется, а как человека, который исповедует, — оно сильно поменялось после опыта болезни? Я скажу так, что, конечно, болезнь — она приоткрывает… Но вы, наверное, ждете от меня, что я скажу, что стал я там мягче… Нет, у меня нет ожиданий. Понимаете, как раз, может быть, в чем-то даже наоборот. Неожиданный ответ. Очень интересно, да.
Почему так? Потому что я-то как бы и раньше особо там старался людей не… как-то жестко не относиться. А потом вот, когда болезнь, то, вот… Понимаете, болезнь — это такой целый период, в котором ты многое переосмысливаешь, и внутри вот всё как-то перерождается, перегорает прежнее, что-то новое появляется. И потом вдруг видишь, что вот здесь я, конечно, был неправ, то, что люди, допустим, приходили, спрашивали на что-то позволение. То есть как раз вот болезнь — она привела к тому, что я понял, что кое-где нужна строгость.
Болезнь — она как бы обнажает голос совести. И совесть — она вот своей болью говорит, что вот здесь надо было так, чтобы люди не впадали потом в грехи из-за твоего попустительства. А получается, ты, как священник, попустил, они впали в грехи — и ты тоже к этому причастен. С такими вещами нельзя, конечно, играть. И ты вот в этой каше заварен и понимаешь, что где-то надо было просто больше строгости проявлять.
Отче, а вот, вы говорили в интервью, что, когда вы оказались в Израиле, когда вам один священник сказал, что вот, вы человек хороший, но у вас есть грехи. И вот, если я правильно это услышал, там вот есть такая связка «грех — болезнь», да? Если мы принимаем логику, что болезни посылаются за грехи, вот, кармически, во-первых, мне кажется, мы, действительно, движемся в сторону кармы и судьбы, а не христианского отношения. А во-вторых, мы в этой логике никогда не объясним, почему негодяи не болеют. То есть понятно, можно это списать на то, что Мои пути не ваши пути, говорит Господь.
Но если Его пути не наши пути — мы не имеем права сделать этот вывод. Вот мне, скорее, опять же, что я у вас прочитал, тоже у вас, кажется намного более здесь мне близким и важным: болезнь как возможность увидеть грехи конкретному человеку. Но вот принять позицию «любая болезнь есть следствие грехов» — мне кажется, мы от Евангелия куда-то здесь уходим, нет? Ну, конечно, да, конечно. Ведь помните же, сказано, что не он согрешил и не родители его, что он таким родился, даже родители его не согрешили.
Но чтобы дела Божии явились на нем, то есть, особый Божий промысел. Но скажу так, что… и вообще жизнь вся — она, понимаете, не подчиняется логически формальным законам, во многом. Потому что Господь Бог — это вот не электрический ток, который, когда там к оголенным проводам прикоснулся — и он тебя бьет. Неважно, хороший или плохой ты человек. Прикоснулся — он тебя бьет, потому что такой закон.
А Господь — Он есть Бог живой. И поэтому здесь все-таки совсем другие отношения. Бывает, что человек согрешит, а не заболеет, потому что Господь, вот, Он по-другому ведет такого человека. А бывает, он и не грешит, а наоборот, заболеет. Может быть, или уберегает его, или еще чего.
То есть ни в коем случае нельзя бросаться фразами, тем более ставить по медицинским диагнозам такой духовный диагноз, что… ну, как, знаете, некоторые говорят, что вот, если кто обижается, значит, заболеет раком, если кто гневается, то у него или с печенью, желчь, значит, с желчными протоками что-то не то, и так далее. Ну, там с блудными страстями — я уж там не знаю. Что-то ужасное должно наступить, да. То есть нельзя — почему? Потому что ты выступаешь тогда как такой судья, и очень примитивный судья.
Очень примитивный судья, который вообще даже не соображает, что на самом деле и как. Но есть вот, действительно, что Господь, путем каких-то болезней кому-то дает некие вот подсказки. А я даже вопрос-то не задавал, а просто во мне жила такая вот мысль, именно вот внутри, что я умру. До этого позвонил вдруг один наш выпускник, священник, отец Александр, фамилию не буду говорить. И он вдруг говорит: «Отец Валерий, а с вами ничего не случилось?
Вот, мне неожиданно сон был такой. Я вообще, — говорит, — в сны не верю, как вы понимаете, что мы, священники…» Обычное начало в таких случаях, да. Ну, священники, все-таки, к снам очень критично. Но, говорит, очень необычный, что я приезжаю в нашу семинарию, захожу в аудиторию — и вижу вас, подхожу поздороваться, и вдруг чувствую, что рука мертвенно холодная, и как вот такой запах смерти пошел, вот этого тления, когда уже почивший. Ну, вот, я говорю, я заболел, то и то, диагноз.
И… ну, он говорит: мы, конечно, молиться будем. И я вот с этой мыслью, что как бы смерть, приезжаю туда и там попадаю в один из монастырей. Он не священник, он монах, хотя игумен. То есть там такое бывает. Понимаю, да.
И он неожиданно вдруг говорит… И я его не спрашиваю, вообще, в принципе не спрашиваю, просто вот ему там сказали, что я вот болею. А он говорит, что нет, не умрешь. Сейчас вот не умрешь. Ну, еще кое-чего говорил, не буду передавать. Но говорит, так скажу, что вы, конечно, человек добрый, по-доброму к людям относитесь, но у вас есть грехи.
И вот болезнь дана за грехи. И он так сказал, что эта болезнь — она поможет увидеть грехи и освобождаться от них. То есть вот здесь как бы ключевое. Ну, да, «потому что у вас есть грехи» — не ахти себе какой вывод, как будто бы вы не знали, что у вас есть грехи, да? Я знал, что они есть, но я не все их видел.
А как раз в период всего вот этого испытания жизненного они стали проявляться как бы вот в картинах, в новом таком осмыслении, и пошло вот отторжение от них, вот в чем дело. Вот это было ключевым в данный период жизни. То есть пошло полное внутреннее отторжение и исповедь уже в новом таком ключе, чтобы освободиться от них, уже вообще не прикасаться к этому. Вопрос такой: а значит, есть и мнимая любовь? Ох, да.
А вот, мнимая любовь, это что такое? Да мнимая любовь — это вот то, во что мы все время вляпываемся по нашей жизни, когда мы думаем, что это вот любовь. Или кто-то вот там влюбился, и вот у него эмоции вспыхивают, и думает, что это любовь. И вроде бы он… мы же говорим: любовь — это жертвенность, собой там пожертвовать. А влюбленный тоже готов пожертвовать собой там ради любимого, пойти на смерть.
Но дело все в том, что эта влюбленность — она не испытывается вот именно буднями. А любовь подлинная… Вот все-таки не буду давать определение словесное, пусть каждый вот сам нащупывает в своей жизни. Потому что наша жизнь — это есть путь к постижению любви, какая же она, чтобы изнутри ты понял, что же такое любовь. И вот с годами, если ты стараешься, то, может быть, и поймешь. А может, и нет.
То есть да, вот дети, допустим, они там где-то вот и ссорятся, и что-то там и против… А ты вот уже… не обида, ничего, а уже по-другому. Все равно они мои родные. Все равно люблю. Все равно вот для них, понимаете. То есть они, даже если что-то они и вспыльчиво ответят — нет, все равно.
То есть любовь — это когда все-таки о себе забываешь — и о другом. И до конца. И уже молишься не столько о себе, сколько о другом. Но получается, жертвенность все равно? В итоге все равно жертвенность.
А вот один мой гость, священник, он сказал: «Жертвенность, радость, благодарность». Вот это ближе к вашему пониманию? Все-таки не только… вы же сами говорите: не только жертвенность. И благодарность, и радость. Но я добавлю, что жертвенность — не в смысле какого-то одномоментного поступка.
Вот как бывает часто, героизм. Героизм — это поступок одного момента. А любовь — это все-таки подвиг будней, поднимаете. Подлинная любовь. Когда немытые тарелки, неубранные пеленки, когда жена, допустим, не справляется.
И вот в это время, вот — любишь или нет. И вот тут и определяется, есть ли у тебя любовь.
Наталья Смирнова: Ой, вижу. Отец Валерий: Черный лебедь — такая редкость наша монастырская. Наталья Смирнова: Они здесь живут, да? Отец Валерий: Да, они живут в монастыре, и белые лебеди, и утки, причем разных пород.
А еще приоткрою секрет, что здесь и страусы живут. Наталья Смирнова: Да ладно. Где это? Отец Валерий: Страусы живут на… хозяйственная там территория дальше, за оградой, есть. Место, где и павлины тоже, олени. Читайте также: Анатолий Холодюк.
Матушка Гавриила из Леснинского монастыря Наталья Смирнова: Николо-Угрешский монастырь стал новой страницей в его жизни. С 2003-го он преподавал здесь в семинарии, с 2011-го был ее проректором, а через 3 года был рукоположен сначала в диаконы, в этом же юбилейном году памяти Сергия Радонежского — в священники. Отец Валерий: Вообще ведь монастырь православный, любой монастырь, а вот Николо-Угрешский особенно, это такой образ рая на земле. Вот как в раю все было в гармонии полной духовной, люди подчинялись Богу, служили Богу, вот так в обители святой люди стараются служить Господу. Они стараются внутри самих себя наводить порядок, но и вовне тоже, чтобы сам монастырь — он отражал вот эту духовную гармонию. Это наше послушание Богу и прославление Господа в самих красотах природы, вот.
И, конечно, когда здесь бываешь, то тут душа отдыхает. Даже после службы с детьми мы ходим, здесь же вот птички удивительные — и утки, и лебеди, и можно покормить. И настолько здесь душа радуется, когда бываешь, что, ну, просто невозможно передать, конечно. Наталья Смирнова: Здесь отец Валерий нашел вдумчивых и чутких духовников, а еще всегда здесь чувствует особое присутствие святителя Николая — он имеет прямое отношение к основанию монастыря. Отец Валерий: Да, здесь, вот на этих местах, сосновый лес. И он, выйдя, увидел на сосне икону Святителя Николая Чудотворца.
И когда помолился, то икона опустилась ему в руки прямо, и он сказал по-славянски: «Сия вся угреша сердце мое», то есть: «Все это согрело мое сердце». Вот это слово «угреша» — согрело, отсюда пошло «Николо-Угрешский монастырь». И потом была Куликовская битва, и вот в знак тоже благодарности на этом месте князь Дмитрий Донской распорядился устроить монастырь. Наталья Смирнова: Про преподобного Пимена Угрешского тоже есть своя легенда. Отец Валерий: Уже в XXвеке одна маленькая девочка — она, проходя возле места его захоронения, она слышала ангельское пение, ангельское пение. Она рассказывала взрослым, но ее особо не слушал никто.
И вот эта девочка — она прожила очень долгую жизнь, вплоть до 90-х годов, когда уже монастырь был возрожден. И она рассказала про это пение, как она слышала ангельское пение на могиле преподобного Пимена Угрешского. И были обретены его мощи, и благодатную помощь люди получали. И потом как раз воздвигнут храм рядом с местом захоронения преподобного Пимена. Да, то есть, когда она рассказала эту историю, то она уже преставилась. Наталья Смирнова: У вас какой-то здесь особенный колокольный звон, батюшка.
Отец Валерий: Ну, особенный — Николо-Угрешский. Наталья Смирнова: Это да, это точно. В другом храме как-то по-другому они поют. Отец Валерий: Да, по-другому. Я не знаю, за счет чего это, но здесь вот так. Наталья Смирнова: Сейчас, во время лечения, батюшка вынужден реже здесь появляться.
Когда позволяет здоровье, принимает участие на службе как клирик Николо-Угрешской семинарии. Ваня Отец Валерий: Сынок, здравствуй. Иван Духанин: Благослови. Ну, как ты тут без меня? Иван Духанин: Ну, нормально. Мама уехала только что.
Отец Валерий: Готовишься к экзаменам? Иван Духанин: Да, послезавтра будет уже. Отец Валерий: О, здорово. Вот Бимка встречает нас. Наталья Смирнова: Сын Ваня пока временно в семье за старшего. Младшие сестренки с мамой на несколько дней уехали на море.
Наталья Смирнова: Скучно было без папы-то? Иван Духанин: Ну, да. Наталья Смирнова: Тем более, мама уехала. Иван Духанин: Мама уехала, вообще тут одни с Бимкой только. Наталья Смирнова: Мама надолго с девочками? Иван Духанин: Мама на сколько?
На 12 дней. Отец Валерий: На 12 дней где-то они. Путевка такая. В Туапсе, да? Иван Духанин: Ты лучше знаешь. Отец Валерий: В общем, на Черное море, где-то там.
Они сегодня уже приехали туда как раз, доехали благополучно.
ДУХАНИН ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ
Просим ваших сердечных молитв о здравии батюшки! Несмотря на тяжелое состояние, отец Валерий продолжает служить литургии и за каждой проскомидией поминает всех проявивших неравнодушие к его судьбе. Желаем вам всесильной помощи Божией в вашей жизни и спасения во Христе! Новое интервью с о.
Когда ты наполняешь ей свои страдания, они тоже обретают смысл, и потом вдруг Господь начинает подавать тебе какие-то просветы.
Тогда и приходит радость, но уже в каком-то новом качестве — радость внутреннего освобождения. Но это долгий путь. После операции мне даже общаться было невозможно. Но я был истощен морально.
Поговоришь немного — и силы заканчиваются. До этого кого-то исповедовал, советы какие-то давал. После операции отсеклась вся прежняя жизнь. Может быть, операция даже стала днем нового рождения.
Человек ведь тоже в болях приходит в этот мир: он плачет и только потом учится улыбаться, радоваться. После операции все поменялось. Пришлось уволиться из семинарии, а я был проректором по учебной работе, от меня много чего зависело. Еще пастырская нагрузка… Но сил уже не было.
Почему-то люди, как только видят больного онкологией, показывают на него пальцем. Так, наверное, раньше смотрели на прокаженных. Сострадают и не думают о том, что каждый человек умрет. Трагизм не в том, что человек смертен, а в том, что «он иногда внезапно смертен».
Из тех врачей, которые меня лечили, некоторые уже умерли, хотя никакой онкологией не страдали. Все заканчивают свой жизненный путь одинаково. И болезнь — это как раз возможность понять, что мы живем не ради тленного мира. Но если человек обрывает свою жизнь, как отец Андрей Немыкин?
Или, допустим, в Бердске мать убивает сына с ДЦП и сама совершает самоубийство. Значит, испытание не по силам? Зачем тогда? Но если ты не будешь выдергивать свою руку из руки Божией, то Господь проведет тебя через что угодно.
Да, иногда человеку даются такие испытания, когда кажется, что все — безысходность. Но этот момент как раз и есть самый драгоценный. Ведь даже Спаситель прошел через это. В Гефсиманском саду, ожидая предстоящие муки, Он говорил: «Да будет воля Твоя».
Так Христос показывает, что наша безысходность Ему тоже понятна. И это дано нам не просто так. Хочет ли человек даже в такой безысходности все равно принять Бога? Или же от Него нужен лишь комфорт?
Вот в этом и совершается самоопределение личности. И после Господь являет Свои чудеса. Почему Богу недостаточно просто молитвы и праведной жизни? Просто каждому — свое.
Самые тяжелые испытания — как раз моральные. Ты не болеешь, например, но тебя кто-то предает. Внешние болезни более заметны для окружающих, поэтому про них говорят. А пред Богом как раз важно то, что человек испытывает внутри.
Но что мы тогда делаем? Но его участь мы вверяем в руки Господа. Если у него случился нервный срыв, поступок может быть продиктован такими мотивами, которых нам не понять своим грешным умом. У каждого человека свой внутренний мир, и все только на Божиих весах.
Требовать от другого, чтобы он непременно был идеалом христианской жизни, мы не вправе, потому что мы сами постоянно грешим. Разве это не осуждение? Может быть, они хотели показать, что никак не оправдывают этот поступок в среде священства… Чисто по-дружески не было бы ничего предосудительного в том, чтобы почтить память. Но священники — люди подневольные.
Если вдруг так решило епархиальное руководство, то им пришлось исполнять предписание. А проводить человека, который близок, в последний путь очень важно. Человек, допустим, занимался бизнесом, у него были разные проекты, а потом вдруг оказалось, что он где-то не рассчитал свои возможности — и все начало рушиться. Получилось так, что под удар он ставит своих близких людей, и если дело дошло бы до суда, то с них тоже принялись бы взыскивать какие-то суммы.
И человек впал в отчаяние, думал наложить на себя руки: «Ну вообще просто уйти из жизни, раз настолько все плохо». Но это обманчивая ситуация. На самом деле проблема существует в голове. Ничего еще не случилось, никто на него не подает в суд, а он уже себя накрутил просто из-за того, что он договор не выполняет.
В таких ситуациях человек замыкается, как в скорлупе. И мы должны ее расколоть, чтобы показать, что мир намного шире, что Господь через эти обрушения подает выход к чему-то более светлому.
Окончил Московские духовные семинарию и академию.
С 2003 года — проректор по учебной работе Николо-Угрешской семинарии, преподавал патрологию, апологетику и византологию. Автор многих книг, публикаций и докладов о смысле и значении православной веры. Редактор программ на радио «Радонеж».
Отец Валерий сразу обозначил, что встреча не ограничена какой-либо тематикой, и предложил провести общение в формате «вопрос-ответ».
Сердечно благодарим вас за содействие в сборе средств на лечение нашего дорогого батюшки иерея Валерия Духанина! За три недели была собрана вся необходимая сумма — два миллиона рублей!!! Теперь всё в руках Божиих. Уповая на милость Божию, желаем нашему дорогому батюшке здравия, крепости духа и терпения в прохождении лечения.
Священник Валерий Духанин
В издательстве Сретенского монастыря вышла книга священника Валерия Духанина «Во что мы веруем». Главная» Новости» Священник валерий духанин его болезнь последние новости. Лучшие и новые книги 2024 автора: Священник Валерий Духанин в интернет-магазине Лабиринт. Официальный приходской сайт. Мы поговорили об этом с клириком храма преподобного Пимена Угрешского Николо-Угрешской духовной семинарии, кандидатом богословия, писателем и публицистом иереем Валерием Духаниным.