В здании Санкт-Петербургского института истории РАН на Петрозаводской улице открыта мемориальная доска советскому и российскому историку, доктору исторических наук Валентину Михайловичу Ковальчуку.
Вы точно человек?
До его исследований считалось, что в осажденном фашистами городе погибло 600 тысяч человек, но Ковальчуку удалось выяснить, что погибших было гораздо больше — более миллиона человек. Кроме того, ученый внес большой вклад в возрождение Музея обороны и блокады Ленинграда. Он настаивал, чтобы музей был открыт на старом месте в Соляном переулке — там он и заработал в 1989 году. Также Ковальчук предлагал создать специальную структуру, которая бы занималась изучением блокадной истории. Сегодня город продолжает дело ученого и бережно хранит память о страшных годах блокады.
Более 50 лет он проработал в Санкт-Петербургском институте истории РАН, где прошел путь от младшего научного сотрудника до заведующего отделом истории современной России. О смерти Валентина Ковальчука сегодня, 7 октября, сообщает « Фонтанка ». Отмечается, что похороны Ковальчука прошли в Петербурге вчера, 6 октября.
Эта цифра намного больше, чем 600 тысяч, которая официально признавалась до его исследований. По последним данным, установленным судом, в Ленинграде погибли больше миллиона человек. Также исследователь содействовал возрождению Музея обороны и блокады в Соляном переулке, который был закрыт в 1952 году и восстановлен лишь в 1989-м. В 2023 году к десятилетию кончины выдающегося историка, Учёный совет Санкт-Петербургского института истории РАН постановил увековечить его память, установив мемориальную доску.
Однако первые попытки восстановить историческую правда сделали в начале 60-х Валентин Ковальчук и его коллеги. В Ленинградском отделении института истории он возглавил группу исследователей, какие занимались разбором боевых деяний под Ленинградом. Ради этого полковник Ковальчук оборвал военную карьеру и ретировался с должности завкафедрой в Военно-Морской академии. Он стал простым меньшим научным сотрудником и потерял военных льгот. Давай, будто бы сам город жительствовал, и роль Сталина или роль фокуса, она была обессилена. Впоследствии всё было засекречено безотносительно. И нелегко представить, зачем папа этим занялся», — поделился сын историка и президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук. Сообразно официальным послевоенным настоящим, от голода, немочей и бомбежек в Ленинграде погибли 632 253 человека.
Цензура пресекала любые попытки оспаривать это. Переломить ситуацию решился Валентин Ковальчук. Они вот взяли документы треста «похоронное дело», они взяли документы по эвакуации, по лозунгу, мобилизации в армии, и у них вышло, что таковских жертв было, верно, не менее 800 тыс.
Похожие авторы
- Ковальчук Валентин Михайлович - биография, фото места захоронения
- Коридором смерти
- Память об учёном. В Петербурге увековечили имя историка блокады Ковальчука
- В Петербурге открыли памятную доску историю блокады Валентину Ковальчуку
Коридором смерти
Он обязательно выслушивал собеседника до конца, затем аргументированно мог возразить, но никогда не делал этого в резкой форме. Я не помню случая, чтобы он обиделся на мои замечания, касавшиеся оценки его произведений. А замечания или пожелания, естественно, возникали, как у каждого человека, занимающегося аналогичной исторической темой. Но сора из избы мы старались не выносить. Мы обсуждали материал, дискутировали о нем и, чаще всего, приходили к общему выводу. Так это было, например, при обсуждении его книги «900 дней блокады. Ленинград 1941—1944», вышедшей в издательстве «Дмитрий Булавин» в 2005 году. Честно скажу, давно не получал такого удовлетворения от знакомства с хорошей и нужной книгой. Хотя вначале, когда взял ее в руки, она показалась мне перегруженной цифрами и написанной казенным языком. Рад, что ошибся.
На самом деле автор подарил широкой читательской аудитории глубокий и интересный труд по истории блокады Ленинграда. Эта книга по праву должна занять достойное место как в многочисленных школьных музеях боевой славы Санкт-Петербурга, так и украсить районные и вузовские библиотеки. Ею с полным основанием могут руководствоваться музейные работники и экскурсоводы, а также профессиональные исследователи блокадной эпопеи. Главное достоинство любой книги — ее читательская долговечность. Книга Ковальчука «900 дней», без сомнения, будет и впредь востребована. Валентина Михайловича уже нет с нами, поговорить мы уже никогда не сможем, но каждый раз, беря в руки работы Ковальчука по истории блокады Ленинграда, радуюсь его автографам. На титульном листе своей книги «Магистрали мужества» он написал мне: «Настоящему историку Юрию Лебедеву, который несправедливо не считает себя историком». Спасибо Вам, Валентин Михайлович, за эту оценку!
Валентин Михайлович в это время хозяйничал на кухне, решительно отвергая мои попытки помочь ему. Еще толком не зная собеседника как историка, я уже начал проникаться уважением к нему как к человеку. Я не знал, с чем связывать знаки его внимания ко мне. Уже позднее понял, что Валентин Михайлович так вел себя со всеми, кто был ему симпатичен. За это сердечное отношение к человеку его все любили и выделяли среди других историков. Это был его природный дар. У Валентина Михайловича была оригинальная манера доставать новые книги по истории. В силу своей болезни он не мог посещать книжные магазины, но от этого его тяга к новым историческим материалам не ослабевала. Напротив, каждый раз, когда я приходил к нему, он тут же начинал расспрашивать о книжных новинках. Так я стал ему в этом деле своеобразным подносчиком снарядов. При этом он специально давал денег с запасом и шутил, что таким образом стимулирует приобретение только что вышедшей книги. Сдачу он категорически отказывался брать. Думаю, что несколько десятков книг за годы нашего знакомства я точно ему доставил. Несколько раз, будучи в гостях у Ковальчука, я был свидетелем телефонного разговора между ним и писателем Даниилом Граниным. Даже если Валентин Михайлович был очень занят, тем не менее он всегда брал трубку, и разговор начинался. Разговаривали они по-военному четко, сразу же озвучивая тему, и не отклонялись от нее. При этом чувствовалось по интонации, с какой искренней симпатией и уважением относились они друг к другу. Точно так же вел себя Гранин, когда ему звонил Ковальчук.
Мост в народе называли "пронеси, Господи", его часто бомбили и, чтобы спасти скульптуры, их пришлось закопать в землю. Вот объявление: кто-то меняет кровать и венские стулья на еду. А это та самая страшная первая блокадная зима — вмерзшие в землю трамваи, тела на саночках. То время, когда была самая высокая смертность и самый низкий паек. Для нас это праздник был. Сварили вроде как луковый суп. Какой-то запах был. Но что такое засохшая луковица? Сами понимаете", — делится воспоминаниями жительница блокадного Ленинграда Ида Серенко. Командование вермахта привлекало ученых, которые высчитывали, сколько понадобится времени, чтобы истребить все население. Люди на таком пайке физически не могут жить, докладывали те, не следует рисковать немецкими солдатами, ленинградцы умрут сами. Один из этих ученых после войны говорил: я все-таки старый пищевик, я не понимаю, что за чудо у вас там произошло. Ну а что делать? То крошки хлеба принесут лишние, то еще что. Ну, видно, таким путем выжили… "В один из дней мать потеряла карточки. А карточки в блокадном городе не восстанавливались. И вот наш сосед по квартире на свою рабочую карточку кормил себя, мать и меня", — говорит Исай Кузинец. И блокадный хлеб — с огнем и кровью пополам, как писала Берггольц, и продуктовые карточки, и личные дневники — потом войдут в экспозицию Блокадного музея. Музей блокады и обороны Ленинграда начал создаваться еще когда шла война. Он был огромным, 37 залов, жители сами наполняли коллекцию. До 1949 года выставку посетили почти миллион человек. Но в рамках "Ленинградского дела" музей закрыли — его сотрудники были репрессированы. Их обвинили в извращении хода исторических событий, создании мифа об особой судьбе города. Вот они, первые хранители. Коллекцию, которой они так гордились, разорили. Часть, например, дневник Тани Савичевой, передали в другие музеи, часть утилизировали.
Фарс и трагедия Известный американский историк Джон Стефан исследует судьбу «фашистской идеи» среди русских эмигрантов в 20-е и 30-е гг. Вонсяцкого США и К. Родзаевского Харбин. В их жизни трагедия и фарс переплелись необычайным образом. Будучи неординарными личностями и деятельными натурами они встали на путь борьбы с коммунизмом, увидев в идеологии фашизма «свой путь» возвращения утраченной царской России. Лермонтов XX века Составитель сборника стихов П. Булыгина «Пыль чужих дорог» Татьяна Максимова внучатая племянница автора как-то заметила: «Павел Булыгин - это наш второй Лермонтов». И с этим трудно не согласиться. Его пронзительно щемящая лирика завораживает с первых же строк и не отпускает до самого конца. Будучи совсем еще молодым человеком, прошедшим все ужасы гражданской войны, вкусивший горький хлеб эмигранта, исколесившего Европу, Африку, Латинскую Америку, он сумел сохранить о России все само лучшее. К сожалению сканировние фотографий из книги не дает надлежащего качества, но, как говорится, что есть. Если у кого-то есть более качественные их копии - присылайте - заменим. Тельберг и Вильтон свидетельствут В середине марта 2023 г. Перевод с английского на русский был сделан с помощью программы DeepL. Поэтому, если увидите грубые ошибки - присылайте свои комментарии - сразу же внесем исправления. Миссия П. Булыгина Павел Булыгин, личность незаурядная во всех отношениях. Пытался спасти царскую семью, а в дальнейшем расследовал это жуткое преступление большевиков в Алапаевске. Его странная смерть в возрасте 40 лет наводит на мысль, что история еще не окончена... Дитерихс об убийстве Царя.
В Петербурге открыли памятную доску выдающемуся историку блокады Валентину Ковальчуку
И вот его замерзшая фигура перед мольбертом на Невском, она ведь вошла во всю кинолетопись блокады", — рассказывает генеральный директор Русского музея Алла Манилова. Бесстрастное свидетельство страшного времени — кадры хроники, Ленинградская студия документального кино — Лендок — ни на сутки не прекращала работу. Вот мы видим, как с Аничкова моста снимают знаменитую конную группу Клодта. Мост в народе называли "пронеси, Господи", его часто бомбили и, чтобы спасти скульптуры, их пришлось закопать в землю. Вот объявление: кто-то меняет кровать и венские стулья на еду. А это та самая страшная первая блокадная зима — вмерзшие в землю трамваи, тела на саночках.
То время, когда была самая высокая смертность и самый низкий паек. Для нас это праздник был. Сварили вроде как луковый суп. Какой-то запах был. Но что такое засохшая луковица?
Сами понимаете", — делится воспоминаниями жительница блокадного Ленинграда Ида Серенко. Командование вермахта привлекало ученых, которые высчитывали, сколько понадобится времени, чтобы истребить все население. Люди на таком пайке физически не могут жить, докладывали те, не следует рисковать немецкими солдатами, ленинградцы умрут сами. Один из этих ученых после войны говорил: я все-таки старый пищевик, я не понимаю, что за чудо у вас там произошло. Ну а что делать?
То крошки хлеба принесут лишние, то еще что. Ну, видно, таким путем выжили… "В один из дней мать потеряла карточки. А карточки в блокадном городе не восстанавливались. И вот наш сосед по квартире на свою рабочую карточку кормил себя, мать и меня", — говорит Исай Кузинец. И блокадный хлеб — с огнем и кровью пополам, как писала Берггольц, и продуктовые карточки, и личные дневники — потом войдут в экспозицию Блокадного музея.
Музей блокады и обороны Ленинграда начал создаваться еще когда шла война. Он был огромным, 37 залов, жители сами наполняли коллекцию. До 1949 года выставку посетили почти миллион человек. Но в рамках "Ленинградского дела" музей закрыли — его сотрудники были репрессированы. Их обвинили в извращении хода исторических событий, создании мифа об особой судьбе города.
Был рекомендован в аспирантуру. Однако, «по мандатным данным и показателям успеваемости» получив звание старшего лейтенанта, направлен в адъюнктуру на командный факультет Военно-морской академии имени К. Более двадцати лет, включая годы Великой Отечественной войны, В. Ковальчук служил в разных должностях в учебных подразделениях и институтах военно-морского флота, был историографом Морского генерального штаба. В 1960 году, после обращения из Академии наук СССР, демобилизован в звании полковника и принят научным сотрудником в группу истории советского общества Ленинградского отделения Института истории Академии наук.
С ранних лет мечтал о военной карьере, хотел стать лётчиком, однако не мог пойти в армию из-за проблем со здоровьем. Отучившись в ЛГУ, вернулся к мысли о начале военной карьеры, окончил адъюнктуру Военно-морской академии , в 1941—1942 годах преподавал в Севастопольском военно-морском училище , с 1942 года — сотрудник исторического отдела Главного штаба ВМФ. С 1945 года служил в Военно-морской академии имени К. Ворошилова, где готовили преподавателей истории в высших военно-морских вузах.
После начала Великой Отечественной войны преподавал в Черноморском высшем военно-морском училище , затем проходил службу в Главном морском штабе. С оперативным дежурством совмещал исследовательскую работу, занимая должности историографа, научного сотрудника и учёного секретаря Главного морского штаба. На основе архивных документов составил секретную хронику боевых действий Черноморского флота. После окончания Великой Отечественной войны вернулся в Ленинград и начал преподавать в Военно-морской академии.
Те, что верили в «кто был ничем, тот станет всем», вот уже больше двадцати лет ведут рабью жизнь египетских феллахов. Мужики, солдаты, что с войны, из окопов бросились делить землю? Революция давно их лишила земли, превратив в полунищих государственных батраков. В революцию их погибло множество, а те, что остались, влачат тяжкую жизнь несвободы. Так что в предгорьях Гаскони моя судьба совсем не худшая. Повернув коров и перекинув плуг, я спрашиваю себя: но разве я не тоскую, что выброшен из России? И идя за коровами, с предельной искренностью отвечаю: в моей скитальческой жизни я всегда чувствовал облегчающее душу удовлетворение, что живу именно вне России. Да потому, что родина без свободы для меня не родина, а свобода без родины, хоть и очень тяжела, но всё-таки остается свободой... Милюков «Если бы политика была шахматной игрой, а люди — деревянными фигурками, он был бы гениальным политиком…» - так писал о Милюкове его вечный оппонент П. И партий интереснейших — ведь автору довелось быть в эпицентре таких ключевых для истории России событий, как подъем революционного движения в начале XX века, идейное становление российского либерализма, зарождение и развитие парламентской системы, падение самодержавия и создание Временного правительства. Многое в его книге не утратило актуальности и по сей день. Рачинская Эту потрясающую книгу воспоминаний Елизаветы Рачинской я получил в Сиднейском Русском клубе от Ирины Аполлоновой со словами: «Может это вас тоже заинтересует? Сер Роберт Локкарт Роберт Локкарт англ. Sir Robert Hamilton Bruce Lockhart , непосредственный свидетель наших двух революций 1917 года. Блестяще описал участников этой драмы, с которыми был лично знаком: Львов, Керенский, Савинков, Троцкий, Ленин, Петерс и многие др. А с какой любовью автор пишет о русском искусстве и о дореволюционной России в целом. Ценность книги еще и в том, что она была издана в Риге в 1933 году то есть еще до прихода в Прибалтику Советской власти в старорусской орфографии, дающей полное погружение в ту эпоху. Он умел анализировать и предвидеть многие вещи. Одним из первых вслух предупреждал об опасности потворства набирающему обороты нацизму. Ввиду ветхости экземпляра книги возможны ошибки при распознавании текста сканером.
Ковальчук Валентин Михайлович
В свое время ему удалось убедительно доказать, что количество жертв блокады, озвучиваемое в ту пору, официально едва ли не на треть меньше реальных цифр", — председатель Российского исторического сообщества Сергей Нарышкин. Сейчас в это трудно поверить, но до середины 60-х годов тема блокады почти не поднималась в отечественной исторической науке. Она была табуирована партийной верхушкой, не желающей вспоминать о страданиях, что выпали на долю жителей города, рассказал наш корреспондент Игорь Максименко.
С 1960 года... Руководил авторским коллективом по подготовке пятого тома «Очерков истории Ленинграда» 1967, был ответственным редактором и автором ряда разделов. Входил в состав авторского коллектива многотомной «Истории Второй мировой войны». Автор научных работ по истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Основные труды: «Непокоренный Ленинград» 1970 и др. История Ладожской коммуникации блокированного Ленинграда в 1941-1943 гг. Ленинград 1941-1944» 2005.
Составитель и редактор ряда сборников, в том числе «900 героических дней» 1966 , «Оборона Ленинграда.
Беглов также напомнил о том, что Валентин Ковальчук добивался возрождения уничтоженного после войны Музея обороны и блокады Ленинграда. Как полагал историк, его было необходимо воссоздать на прежнем месте — в Соляном переулке, и он был открыт в 1989 году. Напомним, Валентин Михайлович Ковальчук 22 июля 1916 — 4 октября 2013 — крупнейший специалист по истории обороны и блокады Ленинграда, более полувека занимавшийся изучением этой темы.
Много материалов, документов, свидетельств были просто утеряны и по крохам потом собирались. Его радость была в 1989 году, когда был создан этот музей на старом месте.
Он отстаивал идею, чтобы этот музей был именно на том месте в Соляном переулке. Музей возродился по поручению Президента, его хотели перенести, но всё-таки он остался на старом месте, и в этом есть заслуга Валентина Михайловича». Мы посчитали обязательным разместить материал, посвящённый Валентину Михайловичу Ковальчуку как человеку, который очень многое сделал для того, чтобы сегодня руководство страны и миллионы людей осмысливали и понимали роль исторической науки». На фото: Дмитрий Мезенцев Валентин Михайлович Ковальчук — выдающийся отечественный историк, крупнейший специалист по истории обороны и блокады Ленинграда, более полувека занимавшийся изучением этой темы, заслуженный деятель науки РСФСР, автор более 200 научных работ. В годы Великой Отечественной войны преподавал в Черноморском высшем военно-морском училище.
Коридором смерти
| Валентин Михайлович Ковальчук - Виртуальный Pусский музей | В Петербурге появилась мемориальная доска, посвященная советскому и российскому историку, доктору исторических наук Валентину Ковальчуку — специалисту по истории обороны и блокады Ленинграда. |
| Открыта памятная доска выдающемуся историку блокады Валентину Михайловичу Ковальчуку | На фото Валентин Ковальчук. В Ленинградском отделении института истории историк возглавил группу исследователей, занимавшихся анализом боевых действий под Ленинградом в годы Великой Отечественной войны. |
В Петербурге открыли мемориальную доску легендарному учёному Валентину Ковальчуку
Как рассказали в пресс-службе Смольного, 27 января, в день полного освобождения Ленинграда от блокады, в петербургском институте истории РАН на Петрозаводской улице открыли мемориальную доску историку Валентину Михайловичу Ковальчуку. Именно Валентин Ковальчук стал главным, самым авторитетным исследователем этой темы. На нашем книжном сайте Вы можете скачать книги автора Валентин Ковальчук в самых разных форматах (epub, fb2, pdf, txt и многие другие). Валентин Ковальчук — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг.
«В Петербурге открыта памятная доска выдающемуся историку блокады Валентину Ковальчуку»
В Институте истории Валентин Михайлович Ковальчук сосредоточил внимание в основном на истории обороны Ленинграда и жизни блокированного города в годы войны. Историк и исследователь Валентин Ковальчук боролся за историческую правду, благодаря его трудам миру стали известны факты о Великой Отечественной войне, блокаде в Ленинграде и новейшей истории России. Открытие мемориальной доски в память о выдающемся ученом. В годовщину полного освобождения Ленинграда от блокады в здании Санкт-Петербургского института истории РАН на Петрозаводской улице открыли мемориальную доску советскому и российскому историку Валентину Михайловичу Ковальчуку (1916-2013). В Петербурге в возрасте 97 лет скончался известный историк Валентин Ковальчук.
Краткая биография автора
- Ковальчук В.М.. Книги онлайн
- Галерная улица
- Валентин Михайлович Ковальчук - Виртуальный Pусский музей
- «В Петербурге открыта памятная доска выдающемуся историку блокады Валентину Ковальчуку»
Валентин Ковальчук
Как рассказали в пресс-службе Смольного, 27 января, в день полного освобождения Ленинграда от блокады, в петербургском институте истории РАН на Петрозаводской улице открыли мемориальную доску историку Валентину Михайловичу Ковальчуку. В Петербурге открыли мемориальную доску советскому и российскому историку, доктору исторических наук Валентину Ковальчуку. Ее разместили в здании института истории РАН на Петрозаводской улице. «Сегодня мы в день полного освобождения Ленинграда от немецко-фашисткой блокады отдаем дань памяти выдающемуся ученому, крупному военному историку, заслуженному деятелю науки Валентину Михайловичу Ковальчуку. «Сегодня мы в день полного освобождения Ленинграда от немецко-фашисткой блокады отдаем дань памяти выдающемуся ученому, крупному военному историку, заслуженному деятелю науки Валентину Михайловичу Ковальчуку.