В военное время Пикассо остался на родине и состоял в движении Сопротивления, а в 1944 году вступил в коммунистическую партию. В этом сборнике статей предпринята попытка оценить наследие Пабло Пикассо и его роль в художественной культуре XX века, с позиции сегодняшнего дня. Кто такой Пикассо, какие картины Пикассо писал в розовый период своего творчества и как он пришел к кубизму. Пабло Пикассо — самые актуальные и последние новости сегодня. Пабло Пикассо мог еще при жизни похвастаться тем, что осуществил свою главную мечту.
13 удивительных фактов о Пабло Пикассо
Художник хотел пожить по распорядку Пабло Пикассо, чтобы понять, как живописец писал свои шедевры, но не справился с челленджем. 1907 год был ознаменован удивительной находкой Пикассо: он вместе с французским художником Жоржем Браком придумал целое направление в искусстве — кубизм. Долгое время Анри Матисса и Пабло Пикассо считали чуть ли прямыми противоположностями в искусстве. в предельном упрощении изображения, сведения его к чистой форме, сочетанию геометрических фигур. Пикассо считается революционным художником в различных направлениях, включая живопись и керамике. После «голубого» и «розового» периодов Пикассо загорелся африканским искусством.
Карьера Пикассо
Направление в Пикассо на кт исследование. X-Ray News: разработан отображающийся на КТ шовный материал. Покупка портрета музы Пикассо длилась всего четыре минуты, пока три коллекционера по телефону поднимали цену. Она объяснит, почему работы Пикассо так популярны среди ценителей искусства, поговорит об основных этапах и направлениях его творчества, а также расскажет, в чем секрет успеха. читайте последние и свежие новости на сайте РЕН ТВ: Картина Пикассо "Женщина с часами" ушла с молотка за 139. Искусство Пабло Пикассо сыграло большую роль в формировании в США абстрактного экспрессионизма — направления, успевшего стать «классикой» XX века.
Пабло Пикассо: художник, который жил по своим правилам
If you have Telegram, you can view and join «Пикассо» right away. Вместе с французским художником Жоржем Брако, Пабло Пикассо стал родоначальником кубизма – направление, отвергающее традиции натурализма. У компании Kodak еще в 1970-х был прототип первой цифровой камеры, но они отказались развиваться в этом направлении, испугавшись. Сегодня художественное наследие Пабло Пикассо, ровно как и его биография, изучены досконально. направления, ставшего доминирующим в авангардном искусстве 1980-х годов. Вместе с французским художником Жоржем Брако, Пабло Пикассо стал родоначальником кубизма – направление, отвергающее традиции натурализма.
В Пушкинском идет выставка «После импрессионизма». И вот почему вам стоит на нее сходить
По мнению экспертов, Пикассо закрашивал работу с некоторой неохотой, чтобы повторно использовать дорогое полотно в начале своей карьеры, когда он был относительно беден. Когда Гжон Мили по заказу журнала Life посетил в 1949 году Пабло Пикассо, жившего в то время на юге Франции, и предложил великому художнику сделать совместный инновационный проект. Этот период в творчестве Пикассо фантастическим образом изменил направление развития мирового искусства ХХ века. Смотрите свежие новости на сегодня в Любимом городе | Ожившие работы мастера: в Красноярске впервые проходит выставка Пабло Пикассо.
В Эрмитаже раскрыли секрет зеленого пигмента на картинах Пикассо
Пикассо и Брак пошли на этот шаг, стремясь сбросить тесные реалистические оковы. Пикассо и Брак пошли на этот шаг, стремясь сбросить тесные реалистические оковы. Пабло Пикассо занимает свое достойное место среди самых прославленных художников прошлого столетия. Выставка Гуггенхайма будет посвящена одному году жизни Пикассо, на ней будут представлены 10 картин и работ на бумаге, которые художник создал после приезда в Париж осенью 1900 года.
Новости по теме: Пабло Пикассо
Когда кто-то из нас умрет, другой просто не сможет обсудить некоторые вопросы больше ни с кем". Более сотни произведенией обоих художников, представленных в мультимедийном формате на выставке в Artplay дают понять, что этот диалог был богатым и насыщенным. Изображение проецируется не только на экраны, но и на пол. Общая площадь проекции составляет около 1200 кв.
Бретон нигде и никогда не уточнял, как представляет «мысль» «вне нравственных соображений», еще больший интерес представляет «мысль» «вне всякого контроля со стороны разума» - но, возможно, последний пассаж лишь следствие эмоциональности художника, который запутался в словах. Сознавали ли сюрреалисты свое тождество не только с Ницше, но и с Гиммлером, вопрос риторический; ответа не существует. Представить, будто Пикассо — автора панно «Война и Мир», автор «Герники», автора «Старого еврея и мальчика», автор «Резни в Корее», автор «Кошки с птицей» мог бы плениться такой игрой мысли — невозможно, это противоречит творчеству Пикассо, человеку твердых моральных убеждений. Скорее всего, у сюрреалистов имеются «левые» взгляды — раз авторы эпатируют общественность, ту общественность, что идет на поводу у партийцев-популистов, а эпатировать лавочников в Париже считается занятием скорее «левым», нежели «правым». Сказать в точности, какова цель мыслительного дискурса, за какой именно порядок общества выступают эти авторы эпатажа - невозможно. В сущности, социальная философия нацизма состоит ровно в том же самом — в уничтожении привычной обывательской морали и в учреждении новой морали «нового порядка» в общественной организации вместо прежней лицемерной и вялой христианской доктрины.
Имморальное будоражит воображение, но если признать эстетику маркиза де Сада и Жана Жене, то как обосновать неприятие Гитлера и Сталина? И Сад, и Жене, и Жуандо, и героизированная аморальность эстетов - чем отличается от аморальности Гиммлера и Гитлера? В душном воздухе века стоит хор голосов, наглых и агрессивных, и все требуют крови: одни по причине расовой ненависти, другие из классовых соображений, особенно изысканные желают таким образом отделяться от толпы, но все они — жаждут славы. Даже, если сюрреалисты итогом своей деятельности видят несколько иную конструкцию, и их финальная модель «Великого Полудня» чем-то отличается от идеалов Третьего Рейха нигде это явно не прописано, и как будет устроен Великий Полдень неизвестно , то роднит их с программой нацизма план замены лицемерной морали на мораль нового типа. И во многом этот план равно и индульгенция, выданная Ясперсом Ницше соблазнительна: есть одна неприятность - досадная пауза, наступающая, когда прежняя мораль уже снесена, а новая еще не построена. Сюрреалисты живут как бы на том пустыре, образовавшемся от устраненной морали, но не спешат с возведением нового здания взаимных обязательств. Будет ли Великий Полдень тем упоительным раздольем, когда Жене ворует, Батай совокупляется, а Фриц Беллмер втыкает куклам во влагалище булавки; впрочем, на то и сюрреализм, чтобы не предугадывать результата. Радикальная риторика потрясала кафе. Это не было нарочитым издевательством над солидарностью трудящихся, просто левые интеллектуалы не связывали, в отличие от Маркса, коммунистические принципы с классической эстетикой, еще менее — с моральной догмой.
Текучесть принципов и эфемерность морали — это кажется радикальным в эпоху казарм. Пикассо, выполнивший обложки к журналу «Минотавр», знаком и с Бретоном, и с Батаем с Батаем познакомила журналистка Дора Маар, возлюбленная и модель , принимал участие в застольях; в отсветах фейерверков мысли Пикассо выглядит соучастником карнавального движения. Будь он единомышленником, Минотавр стал бы портретом «сюрреализма»; собственно говоря, Батай и Бретон именно так и считали. Можно решить, что Пикассо, вслед за Батаем, нарисовал пугающую обывателя сущность бытия, лишенную нравственности и рассудка. В облике Минотавра присутствуют и похоть, и напор; зная за Пикассо потребность ошеломить зрителя, легко поверить в такую версию. Именно так понял пикассовского Минотавра сюрреалист очарованный экстравагантностью аккуратного Батая Андре Масон. В небольшом альбоме, посвященном республиканской Испании работало семь художников, половина из них испанцы , Масон публикует несколько офортов, на одном из которых появляется пикассовский Минотавр на поле боя, заваленном трупами. Трупы нарисованы условно, на поле битвы Масон не бывал; а у Минотавра-генерала на груди висит распятие на грубой веревке — на кресте изображение распятого Минотавра. Такое переворачивание сакральных символов убийца-Минотавр верит в христианство, но сам его Бог тоже Минотавр возможно связано с тем, что республиканцев в Испании атакуют среди прочих марроканцы, благославленные католической церковью.
Возможно, это связано с тем, что мыслитель Батай рассказал своему верному художнику, что анти-христианин Ницше подписывал свои письма «Распятый»; возможно причиной является сумятица в сознании сюрреалиста — впрочем, адекватная сумятице времени. Сколь бы ни привлекательно числить Минотавра Пикассо — сюрреалистическим порождением, существует трактовка поверх этой: Минотавр — не воплощенный сюрреализм, но невольный соучастник процесса, вовлеченный в чужую драму. Причем в этой драме Минотавр скорее страдательная сторона. В картине 1936 года, периода Гражданской войны в Испании, Минотавр появляется в костюме арлекина — любимейшего персонажа Пикассо, его alter ego. Арлекин для Пикассо — это образ мужчины, способного защитить, опоры семьи. Минотавр-арлекин — это образ существа, разрушающего свое предназначение, подчинившись животной природе. Минотавр на этой картине наделен классическими чертами греческой статуи, так Пикассо обычно рисует портреты комедиантов то есть, своей семьи. Изображен пустырь сожженного войной города, на заднем плане - остов дома, из парижских картин 10х годов. По пустырю движется группа не то комедиантов, не то участников законченной корриды; в данном случае Пикассо объединяет ода действия.
Останки Минотавра в костюме Арлекина» многое объясняет. Изображен не «мертвый Минотавр», как трактует английский или русский перевод, но именно «останки», остатки - то есть, то, что осталось от позы и бравады сюрреализма, когда началась настоящая война. Жалкое тело в трико с ромбами никак не ассоциируется с Минотавром, коего мы привыкли видеть в напористой ипостаси. Однако это именно Минотавр, поверженный и уничтоженный империей, оказалось, что он нежен и раним. Это не сюрреалистический ребус, a la Магритт, картина не представляет загадки и не зашифрована; просто Пикассо рисует своих героев, давно ставших для него живыми, их судьбы сплетаются необычно. Представление комедиантов, представление корриды, представление сюрреализма то есть, искусство завершились реальностью — всех игроков объединила война и реальная смерть. Оказалось, что в представлении корриды роль Лошади то есть, мифологического «народа» играл герой Тезей, он подставлял свои бока под рога Быка, который тоже был не подлинным, это был Минотавр, а на самом деле — арлекин с головой Минотавра. Минотавр ни в коем случае не Бык Пикассо порой сознательно проводит эту подмету, зная, что вводит в заблуждение : Бык — хтоническая сила, Минотавр — член семьи комедиантов, заигравшихся на пепелище. Жуткий орел империи, стервятник: это он реальный победитель.
Картине «Конец спектакля» предшествуют еще две. Минотавр, выносящий умирающую лошадь из пещеры, не похож на чудовище — это благородный герой; вслед за ним тянутся руки, вероятно руки Ариадны, если Лошадь - это Тезей. Вторая вещь: Минотавр везет тележку с убитой на корриде лошадью; на ту же тележку свалена лестница Иакова и картина, изображающая радугу — так Минотавру досталось везти на свалку остатки христианства. В таком образе Минотавра — уже ничего не остается от пафоса сюрреалистического журнала, Ницше, Батая и игры в безнравственность: Минотавр это одна из ипостасей Арлекина, он тоже защитник, правда защитник, потерпевший поражение. Пикассо показывает, как из природной, варварской силы с неоформленным различием добра и зла неуклонно прорастает потребность защищать, неизбывная потребность арлекина — неведомая сюрреализму страсть. Сюрреализм боролся со злом мира иначе — преумножал зло, полагая, что так доведет его до абсурда. Когда в безнравственном мире изобретается безнравственная концепция ради эпатажа всего дурного — то количество безнравственного в мире удваивается. В свое время Жан Жене, попав в нацистскую Германию, поймал себя на том, что не может среди нацистов воровать. Жене был вором и по призванию, и по убеждению, ему нравилось воровать; но вдруг почувствовал, что среди насильников — применять насилие в качестве противоядия против окружающего — безвкусно.
И не заметит никто, и нет катарсиса. Впрочем, чуть позже, Жене нашел компромисс и сумел восхититься нацизмом; но определенные трудности в том, чтобы совместить эпатаж и восхищение насилием все же имеются. Трудно быть садистом среди садистов; вероятно, в знак полнейшего цинизма надо вести себя милосердно, дабы отличаться от прочих, но на этот шаг отважится сюрреалисту непросто. Минотавр, как и сам Пикассо, играл в сюрреализм, он же и показывает беспомощность пребывания сюрреализма в безнравственном мире. Перед нами анализ той циничной философии, которая претендовала на циничный анализ циничной современности. И циничность третьей степени неожиданно оказывается хрупкой, беззащитной и даже способной на слезы. Когда огромный Минотавр ослеп и уже дает руку крохотной девочке см офорт Пикассо , просит ее стать поводырем, мы переживаем тот катарсис, которого в сюрреализме не может содержаться по условиям задачи. Слепой Минотавр и хрупкая девочка, его поводырь — эта картина Пикассо несомненно вызвана фантазиями коллеги Пикассо по сюрреалистическому цеху — художником Беллмером. C 1933 года когда Пикассо уже отошел в сторону от проекта журнал «Минотавр» иллюстрирует немецкий художник Ханс Беллмер.
Считается что замысел Беллмера «Куклы» детские куклы художник превращал в объект садистских экспериментов, разрывал половые органы, отрывал игрушкам конечности, и тп противостоит арийской пропаганде здоровья. По сути произведения Беллмера являются наиболее аутентичной иллюстрацией того, что происходило в лагерях уничтожения; по пафосу вполне солидаризируется с эстетикой Треблинки. Можно утверждать, что в Треблинке палачи такое делали с людьми нарочно, а то, что делает Беллмер, делается как бы для того, чтобы осудить такое унижение и муки. Но скорее, Беллмер дает выход тому же садистскому инстинкту, что руководит палачами; по счастливой случайности, его жертвами становятся только куклы. Для эксперимента творца выбран символ девочки, детское тело - объект «табуированного» желания, переступить через табу — не просто потребность, это задача сюрреалиста. Художника-сюрреалиста волнует детская садистическая порнография: это дерзновенное свободолюбие. Само собой разумеется, что к Пикассо такого рода эстетика отношения не имеет — творчество Пикассо не существует вне традиций, не существует вне моральных «табу». Беллмер иллюстрировал книги Батая, маркиза де Сада, Лотреамона - набор авторов формировал хладнокровие в отношении к боли другого. Но Пикассо всегда рисует боль другого, в сюрреалисты не годится.
Поскольку сюрреализм не знает чувства любви, привязанности, гуманности, человечности, дружбы, и, вслед за Ницше, полагает гуманные чувства - данью человеческой слабости, в то время как аморальность считает проявлением искренности и силы — странно представить, что Пикассо мог принять участие в долгом празднике аморальности. Прозвучит неожиданно, и тем не менее, важно это произнести: Пикассо — исключительно нравственный человек; ему претит даже шутливая, провокативная безнравственность. Звучит это тем более странно, что стараниями журналистов и женщин, оставивших мемуары, художник предстает развратным; его именуют «фавном». Пикассо любил женщин, но вовсе не любил порок; по сравнению с моральной нечистоплотностью сюрреалистов, возведенной в художественный принцип, Пикассо производит впечатление патриархального ханжи. Провокации интеллектуальные и социальные, кощунство как бунтарство, игра с пороком, разврат, возведенный в степень умственного эксперимента, садизм как эстетическая категория — все чем развлекал свой ум Жорж Батай гражданин в аккуратно выглаженном костюме и то, чем живет французская интеллектуальная левая мысль той эпохи и всегда — именно это нарисовано Пикассо в образе человеко-быка. Скорее всего, это то, что Пикассо ощущал в себе самом: возможность стать животным, поддаться дурному — и что он изгонял работой и прямым нравственным позвоночником. Можно было бы счесть Минотавра — портретом Батая это значило бы предположить в философе могучую природную силу или портретом порока. Но и это неточно. Поразительно, что один и те же немецкие философы вдохновляют и фашистов нацистов и антифашистов.
Можно назвать это существо «духом времени», коль скоро всеми ими правит тяга к насилию. Версия, будто пикассовский Минотавр, созданный в 1933 г, является реакцией на пришедшего к власти Гитлера, не выдерживает критики хотя бы потому, что в 1933 году Германию еще не боятся, у нее учатся: Сартр и Раймон Арон отправляются в Германию на год — учиться у немцев, как строить рассуждение. На обоих философов тогда сравнительно молодых людей оказывает влияние «феноменология», Сартр и Арон начинают придавать феноменологическое значение буквально всему. Скорее всего, и Пикассо воспринимает эти уроки феноменологии — он склонен к тому, чтобы, найдя образ, утвердить его автономное бытие. Когда Пикассо придумал Минотавра Минотавр уже существовал, Пикассо как бы разбудил его , явилось существо из того до-морального мира, который славил сюрреализм. Пикассо работая параллельно с сюрреалистами, оживил их символ, вывел хтоническое существо на арену истории. Пикассо показал, как Минотавр страдает, слепнет, любит и умирает — испытывает чувства, не предусмотренные бесчувственным сценарием сюрреализма. Минотавр — сама история, он может быть любым. Но сказав так, и вспомнив, какая именно история современна испанцу Пикассо — можно, наконец, сформулировать точно: Минотавр — это арлекин Гражданской войны.
Это и Лорка, и Бунюэль, и сам Пикассо — все те, кто собирались быть мужчинами, занимаясь искусством, и защищать другого. Минотавр — это непригодившееся искусство. Все, что делал Пикассо, причем во все периоды свой жизни, об этом говорил в каждой картине, в любом возрасте — это писал о любви и про любовь: непопулярная тема. В ХХ веке он единственный не считая Шагала художник, возразивший фашизму по существу вопроса. Не уничтожить прежнюю мораль, чтобы на пепелище построить новое — но защитить пустырь, пепел, обломки — потому что даже прикосновение к любимой руке, даже взгляд любимых глаз стоят победительной теории, «бездн» и «башен». Пикассо противопоставил насилию и истреблению морали — любовь как единственную форму сопротивления небытию. К тому времени пришла пора найти слова, чтобы говорить о фашизме. Но слов у сюрреалистов не было. Трудно объяснить, почему дурно мучать детей в Треблинке, если изображать куклы с оторванными руками: энергия процесса схвачена, а моральный урок — неясен.
Существо распадается на части и борется само с собой: народ терзает сам себя. Джордж Оруэлл, англичанин, сражавшийся в интербригадах, упрекнул Дали в равнодушии к бедам его собственного отечества. Но для Сальвадора Дали бесчувствие было условием создания образа. Сюрреализм страсти не предполагает; хотя Дали часто заимствовал образы из картин Гойи, художника страстного. Чудовищная инсталляция, как назвали бы такое сооружение сегодня, даже напоминает человеческую фигуру; фактически именно этот сюжет Дали и воспроизвел. В 1920-е годы провокатор, дадаист Пикабиа издавал в Париже журнал «Каннибал», а в тридцатые людоедство стало культурным событием. Картине предшествуют офорты к «Песням Мальдорора», сделанные на год раньше. Такие существа получаются, когда гибнет гуманность, брат встает на брата, когда реализму любви противопоставлен сюрреализм торжества. В «Носороге» Ионеско —процесс оносороживания описан подробно.
Процесс трансформации человека в чудовище необратим, и сюрреализм не столько предвидит и вовсе не осуждает; сюрреализм в известном смысле приучает к трансформации. Нарисовано такое, что обывателю показать нельзя, однако нарисовано так, что обывателям должно нравиться. В этом и состоит метод сюрреализма — внушить обывателю, что спасения в красоте нет — все отравлено. Сальвадор Дали всякую свою картину начинал с натуралистического изображения залива в Фигерасе. Неужели все так обыденно ужасно? Картины завораживают бесчувственностью — или, если угодно, объективностью разрушения. Признанный глава сюрреализма, великий провокатор, Андре Бретон в 1938 году навещает Троцкого в Мексике, они пишут совместный манифест «За революционное и независимое искусство». Это происходит во время Гражданской войны в Испании и совместный манифест «троцкизма-сюрреализма», помимо того, что утверждает тождество теорий — являет исключительный образчик разрушительной теории. Освобождение подсознания само по себе малоприятное действие, но освобождение именно «революционного» подсознания, трактованного одновременно как «ферйдистское» - открывает необъятные горизонты насилия.
Однако художник может служить освободительной борьбе только в том случае, если он субъективно проникся ее социальным и индивидуальным содержанием, если он впитал ее смысл и пафос в свои нервы и свободно ищет для своего внутреннего мира художественное воплощение. Главное для сюрреализма — иррациональность, и Троцкий, согласившись, на общий с Бретоном манифест, подтвердил иррациональность троцкизма. Бретон однажды сказал Андре Массону, что допускает: сюрреализм полностью провалился в поэзии, в живописи, но ему остается мораль. Понятие «морали» в сознании, отданном маркизу де Саду, были своеобразными. Троцкизм, как известно, в отличие от фурьеризма или от теорий Оуэна, не создал устойчивых работоспособных общностей. Фактически, единственной функциональной организацией троцкизма - стал сюрреализм. Манифест Троцкого-Бретона, подписанный 25 июля 1938 года, и Мюнхенское соглашение, заключенное 30 сентября 1938 года, явились основаниями — как «слева», так и «справа» - для уничтожения существующего миропорядка. Ни авторы манифеста, ни участники соглашения нетвердо представляли, что должно последовать за судьбоносными решениями. В сущности, авторы манифеста стремились прежде всего к разрушению: Бретон ровно ничего не собирался создать, а Троцкий ровно ничего не хотел построить.
Хуже всего то, что жулик, разоблаченный в пьесе, в истории оказался успешен: мир согласился с манифестом сюрреализма. Человечков не жалко — прольются на землю, и земля их впитает, так повелось от века. У сюрреализма имелась конкретная социальная цель: внедрение философии Ницше на уровне бытового сознания. Но суть в том, что ницшеанство пронизало всю культуру Запада — в начале двадцатого века внедрили представление о банальности катастрофы, обреченности морали. Познание, по Ницше, не морально: узнавая, освобождаешься от обязательств перед себе подобными. Сюрреализм произвел необходимую операцию в искусстве: объяснил, что добра нет, есть только власть. Сюрреализм настаивает, что следует полюбить катастрофу — это сделает человека совершенным пушечным мясом. Парадокс философии Ницше состоит в том, что воля к власти может производить лишь страсти, внятные толпе, вульгарные, пошлые страсти; и вместе с тем, массовые страсти философ презирает. Если окинуть жизнь Жоржа Батая или Жана Жене трезвым взглядом обывателя — то это крайне безнравственная, нечистоплотная жизнь; но одновременно сколь дерзновенная!
Обыватель должен бы стыдиться того, что он недостаточно порочен, чтобы сравняться с эстетами — он опыт подсказывает ему, что такой грязи и в привокзальных притонах достаточно. Сочетание банального и неприличного делает сюрреализм притягательным: работы Поля Дельво, Сальвадора Дали, Макса Эрнста, Ханса Беллмера близки к порнографии, от них остается неприличное возбуждение, словно подслушал скабрезную сплетню — но это ведь расширяет кругозор! Да, похоже на бульварную продукцию — но это бульварность для избранных. Кажется, что, разрушая общественные табу, мастер срывает завесу с бытия и проникает в оригинальное; на деле грех зауряден. Схоластика давно забыта; воскресни Фома Аквинский он бы сказал, что «самостоятельность» достигается не разрушением табу, но увеличением количества табу, однако религиозная дисциплина успела надоесть. Эстетика сюрреализма оказалась больше чем локальной школой; сюрреализм фиксирует изменение сознания человека тотального общества. Все это — варианты широко распространившегося сюрреализма, признание относительности сущего. Личного сознания нет; в присутствии страшного государства — Левиафана, желая убежать от любого общественного детерминизма религии, морали, казармы, школы сюрреалисты обратились к другому библейскому животному — к Бегемоту хаоса, к чудовищному коллективному скоту — и заговорили на языке быдла. Сборник «Мысли без речи» на долгие годы стал программным; на него ссылались, как на устав партии.
В Европе и Америке тех лет сотни новаторов увлечены новым жаргоном — языком без словаря. Дада и сюрреализм ассимилировали наречия — экспрессионизм, абстракцию, символизм. Сюрреализм, в сущности, не стиль, но своего рода химический реактив — релятивизм, растворяющий стили: у него не было собственного языка, он растворил в себе все. Некоторые начинали как экспрессионисты, другие — как футуристы, иные были конструктивистами; к двадцатым годам все сделались сплошными дада. Еще и Гернику не разбомбили, но художник уже понял, что у мира переломаны кости. Чудовищно перекрученные организмы изображал Пикассо и в цикле, посвященном генералу Франко «Мечты и ложь генерала Франко». Вместо лица у генерала изображен ком отростков, не то кишки, не то фаллосы. Эти существа когда-то были людьми, перед нами объедки цивилизации. Это произведение, нарушающее законы академического «реализма», человеческую анатомию и перспективу.
Изображены фрагменты фигур, не связанные ничем, помимо сюжета; впрочем, и сюжет не вполне понятен. Однако никому в голову не придет назвать «Гернику» образцом сюрреализма, хотя сцена, написанная Пикассо, абсолютно ирреальна. Картина Дали у него есть подобные композиции: например, в «Атомной Венере» части целого плавают в воздухе, и т. Имеется такое и в «Гернике». Схожий сюжет мог нарисовать и Магритт: зритель изучал бы ребус бытия. В обоих случаях и у Магритта, и у Дали свидетельсто абсурда тем более очевидно, что художник сообщает об аномалии — салонным языком, тем гладким письмом, каким обычно создают академические картины. Пабло Пикассо. Пафос картины Пикассо отнюдь не в том, чтобы сообщить зрителю об аномалиях мира; еще менее в том, чтобы принять аномалии как объективную данность бытия; но в том, что дурную фантазию, исказившую действительность, следует исправить. Ребус - плох, этот ребус сложили злой волей, — и картина требует: остановитесь, нельзя убивать!
Главное в картине Пикассо в данном случае дидактический смысл картины едва ли не важнее ее метафизики - внушение, проповедь, воспитание. Это разные задачи. Цель картины «Герника» - остановить бойню, а не сообщить о парадоксальном устройстве мира, отменяющем добро и зло. В картине Пикассо есть добро и есть зло — детерминизмом картина отличается от языка сюрреализма.
Париж - Мекка всех молодых, амбициозных и бедных художников, приютил Пикассо, когда ему было уже двадцать два. Сложно поверить, но тогда, в 1901 году, для критиков он был не более чем талантливым подражателем с неплохой манерой импрессионизма, а говорить о его собственном стиле даже не приходилось. Полный недовольства своим маргинальным положением и отсутствием признания художник взялся за голубую палитру. Четыре долгих и мучительных года, потраченных на завоевание художественной столицы, именуются теперь как «Голубой период» и узнаваемы по мрачным сюжетам и пронизывающим до дрожи оттенкам. И, хотя множество работ тех лет отсылают к стилю Эдгара Дега и Эль Греко, трагедии собственной жизни в особенности самоубийство лучшего друга начинают проявляться и занимать на полотнах положенное им место.
Изнывая от голода и холода в крохотных студиях, Пабло выписывал своих тотально-депрессивных героев: арлекинов, пьяниц и тощих гладильщиц. В поисках персонажей, таких же обездоленных и мрачных, как он сам, Пикассо посещал тюремные больницы, убогие питейные заведения и дома проституток. Потерянные люди за одиноким столиком кафе, с опустошенными не только стаканами, но и жизнями, фигурируют с настораживающей частотой. Драматическому упадку жизни вместе с «Голубым периодом» пришел конец, когда Пикассо встретил Фернанду Оливье, свою натурщицу и возлюбленную, и решился на окончательный переезд в Париж. Два последующих года Пикассо обзаводился друзьями среди литераторов и циркачей, а также покровителями из числа владельцев галерей и коллекционеров. Неизменно раз в неделю художник вместе с друзьями посещал цирк на Монмартре, находившийся недалеко от общежития. Неудивительно, что весь «Розовый период» пестрит яркими костюмами акробатов, рюшами, треуголками и прочими атрибутами циркачей. Если раньше обездоленность носила меланхоличный характер, теперь художник иронизировал, изображая себя в роли арлекина и с издевкой причисляя свое окружение к социальным аутсайдерам. Сложно переоценить дружбу с влиятельными людьми, в особенности, когда они становятся спутниками практически всей жизни. Покровительницей и другом для Пикассо стала Гертруда Стайн, теоретик литературы и высокий ценитель новых веяний в художественном искусстве.
Именно она устраивала для Пабло персональные выставки в своей парижской квартире, потакая его эгоистичной непреклонности: он принципиально отказывался выставлять свои картины рядом с другими. Самым известным полотном того периода стал ее собственный портрет, буквально опередивший время: на этот рисунок Гертруда стала похожа только спустя тридцать лет.
После войны[ править править код ] Послевоенное творчество Пикассо можно назвать счастливым; он сближается с Франсуазой Жило, с которой познакомился в 1945 году и которая родит ему двоих детей, дав таким образом темы его многочисленных очаровательных семейных картин. Он уезжает из Парижа на юг Франции, открывает для себя радость солнца, пляжа, моря. Произведения, созданные в 1945—1955 годах, очень средиземноморские по духу, характерны своей атмосферой языческой идиллии и возвращением античных настроений, которые находят своё выражение в картинах и рисунках, созданных в конце 1946 года в залах музея Антиб , ставшего впоследствии музеем Пикассо «Радость жизни».
Литография работы 1952 года, подписанная простым карандашом рукой Пабло Пикассо, находящаяся в частной собственности. В послевоенные годы было выпущено рекордное количество литографий работ художника. Чтобы повысить коллекционную значимость копий своих работ, тиражные литографии, после их выпуска, собственноручно подписывались Пикассо. Подписи на копиях своих работ, автор ставил преимущественно, простым карандашом. Нередко можно встретить тиражные копии работ Пикассо, которые помимо собственноручной подписи автора, имеют ещё и штамп Парижской галереи.
Осенью 1947 года Пикассо начинает работать на фабрике «Мадура» в Валлорисе ; увлечённый проблемами ремесла и ручного труда, он сам выполняет множество блюд, декоративных тарелок, антропоморфных кувшинов и статуэток в виде животных «Кентавр», 1958 , иногда несколько архаичных по манере, но всегда полных очарования и остроумия. Особенно важны в тот период скульптуры «Беременная женщина», 1950. Некоторые из них «Коза», 1950; «Обезьяна с малышом», 1952 сделаны из случайных материалов брюхо козы выполнено из старой корзины и относятся к шедеврам техники ассамбляжа. В 1953 году Франсуаза Жило и Пикассо расходятся [22]. Это было для художника началом тяжёлого морального кризиса, который эхом отдаётся в замечательной серии рисунков, исполненных между концом 1953 и концом зимы 1954 года; в них Пикассо по-своему, в озадачивающей и ироничной манере, выразил горечь старости и свой скептицизм по отношению к самой живописи.
В Валлорисе художник начал в 1954 году серию портретных изображений « Сильветт » [23] [24]. В этом же году Пикассо встречается с Жаклин Рок , которая в 1958 году станет его женой и вдохновит на серию статуарных портретов. В 1956 году на французские экраны вышла документальная лента о художнике « Таинство Пикассо ». Произведения последних пятнадцати лет творчества художника очень разнообразны и неравны по качеству «Мастерская в Каннах», 1956. Можно, однако, выделить испанский источник вдохновения «Портрет художника, в подражание Эль Греко», 1950 и элементы тавромахии Пикассо был страстным поклонником популярной на юге Франции корриды , выраженные в рисунках и акварелях в духе Гойи 1959—1968.
Чувством неудовлетворения собственным творчеством отмечена серия интерпретаций и вариаций на темы знаменитых картин «Девушки на берегу Сены.
Максим Кантор: Пабло Пикассо
Тайна его таланта будоражит умы исследователей до сих пор. Лабиринт Пикассо слишком сложен, чтобы разгадать загадку полностью. На протяжении почти целого века он видел, как преображается мир вокруг него. Пикассо и сам смог повлиять на течение истории, и одновременно менялся вместе с миром.
Вскоре пара поженилась и переехала в фешенебельную квартиру в Париже. Карьера и слава художника были на пике. Он купался в роскоши и внимании.
Пикассо в 1920-х: оглушительный успех продолжается Образ жизни Пикассо на время изменился: он примерил на себя роль добропорядочного семьянина и отошёл от богемной жизни. Вдохновленный рождением сына, Пикассо создал много работ о материнстве и семейной жизни. Художник писал античные образы и, как и многие современники, после войны увлёкся неоклассическим стилем. Но спокойный период продлился всего несколько лет. Уже в 1925 Пикассо увлёкся новым течением — сюрреализмом. Это помогло ему сбежать от домашних проблем, отношения с женой портились.
Пикассо сначала тайно, а затем и открыто встречается с новой любовью — французской натурщицей Марией-Терезой Вальтер. Она стала частой музой его сюрреалистических произведений. Популярность Пикассо продолжала расти благодаря новым выставкам. Его работы показали в Париже и Цюрихе, началось издание первого каталога. Публику поражала его работоспособность и умение оставаться собой, работая в разных стилях. Пикассо в 1930-х и 1940-х: начало трудностей Этот период был тяжёлым для Пикассо по двум причинам — перипетии в личной жизни и война.
Разрыв с женой вызвал творческий кризис, из которого художника вывела гражданская война в Испании.
Мифология Пикассо особого рода, он не обращается к корням и не делает идолов из нации или класса: Пикассо мифологизировал собственный опыт. По типу мышления Пикассо напоминает Хайдеггера, хотя ему такое сравнение вряд ли бы польстило; испанец Пикассо был по характеру анархистом, вступил в коммунистическую партию утверждая антиимпериалистическую позицию , затем вышел из нее, и всегда презирал коллективное сознание; а Хайдеггер, как известно, был член НСДАП. С Хайдеггером его роднит особый тип мышления, феноменологический. Пикассо был южным темпераментным человеком, его темпераменту близок французский экзистенциализм и даже сюрреализм. Его поэзия, считал Бретон, есть камертон сюрреализма, Бретон полагал, что если составить «моральный кодекс сюрреалиста», то имя Пикассо стоит первым в числе примеров. Аналитику Пикассо спонтанная эстетика сюрреализма чужда, но для него не существует языка, от которого бы можно отказаться: любой язык им рассматривается как феномен. Сюрреализм, античность, модерн, примитив, классицизм, готика — Пикассо воспринимает стили так, как иной воспринимает природу: модель следует использовать в композиции.
Пикассо так же, как и Хайдеггер, мыслит феноменами — то есть данностями бытия, сознающими свою конечность. В арсенале Пикассо имеются замкнутые в себе «данности», феномены, осознающие свое «вот-бытие» Dasein , созданные его воображением и опытом герои: Минотавр, Арлекин, Бык, Женщина, Художник, и т. Это герои, наделенные судьбой, но при этом воплощающие различные ипостаси бытия, осознанные художником как слагаемые истории. Пикассо на протяжении жизни конструирует свой миф, и этот миф — соотносится с историей ХХ века, но не дублирует и не иллюстрирует историю. По картинам можно видеть эволюцию социальной истории: герои мифологии переходят от картины к картине, причем, это не набор условных масок comedia del arte. Судьба мифологического Минотавра и театрального Арлекина пережиты индивидуально; персональные истории сопрягаются в разных комбинациях и в разных стилистических интерпретациях. Смерть Арлекина, гибель Минотавра описаны подробно, несмотря на то, что внутри персональной мифологии Пикассо персонажи пребывают бессмертными. Конечность «вот-бытия» Dasein Минотавра и Арлекина очевидна: Пикассо показывает смерть героев, но феномен искусства продлевает бытие героя в бесконечность и опровергает детерминизм феноменологии.
Поставить в рамки определенной школы такое рассуждение невозможно — рассуждение соотносится то с Сартром, то с Хайдеггером; однако Пикассо не последователь Хайдеггера, и не последователь Сартра. Творчество Пикассо является катарсисом философских концепций ХХ века, пунктом, где перекрещивается несколько способов рассуждения. Разнообразие пластических языков позволяет Пикассо быть одновременно и плакатным в жанре тотальной пропаганды, и плюралистическим, используя язык Ренессанса; причем сочетание двух форм рассуждения ему дается легко: он словно рассматривает предмет с разных сторон. Пабло Пикассо "Арлекин" Предмет рассмотрения — общество, которое постоянно мутирует. Идеал Пикассо не меняется вместе с переменами политической ситуации, напротив, Пикассо демонстрирует постоянство взглядов: те человеческие качества, которые он ценил в юности, он ценит и в зрелые годы; но Пикассо показывает, как сопрягаются социальные концепции, как один стиль мышления входит в другой. То, как экзистенциализм связан с теорией анархии или как именно фашизм переходит в феномен политической религии, не всегда просто объяснить на словах, но Пикассо показывает эти связи наглядно. Бестиарий, созданный Пикассо, основан на классическом пантеоне мифа, но усугублен образами испанской культуры: коррида; в этот же пантеон вошла хроника жизни автора — его любовные истории, его политические взгляды. Химера, которую Пикассо рисует в 1935 году, это одновременно и карикатура на фашизм, хтоническое чудище, и персонаж средиземноморского бестиария, и образ мышления гражданина Европы тридцатых годов, находящегося во власти нескольких социальных проектов.
Легенда о Минотавре в сочетании с испанской тавромахией и политической историей, представляет Минотавра классическим персонажем Критского мифа, участником столкновения варварства и цивилизации в трактовке корриды, драконом, с которым сражается христианский рыцарь Георгий, волшебным Зверем из легенды о красавице и чудовище, и автопортретом художника, совмещающего в себе две культуры. За свою жизнь Пикассо сменил несколько манер рисования, стилистические перемены именуют «периодами», впрочем, как бы не менялась манера, рука мастера оставалась той же, качество уверенной линии не менялось. Упрек или похвала по поводу многоликости в отношении этого мастера наивен: было бы удивительно, если бы думающий человек не менял синтаксис своей речи — Европа менялась неоднократно. Пикассо менялся не «вместе с веком», он не «реагировал на перемены», напротив: как и несколько иных, одаренных мыслителей, он сам формулировал основания мутации, и чаще всего до того, как мутация общества становилась реальностью. Сравнить Пикассо с художником всю жизнь играющим одну мелодию — например, с Вламинком, обслуживающим «национальное природное чувство» или Раулем Дюфи, живописующим легкость жизни, - невозможно; задача Пикассо иная и его роль в ХХ веке нетипична для художника. Череда «периодов» Пикассо должна быть изучена как вариации общественных концепций. Трансформации стилистики Пикассо тем более важны, что общая тенденция идеологий ХХ века — это приведение всех к одному знаменателю. Фактически, однопартийная система побеждает везде, не только в большевистской России или в Италии Муссолини; но даже среди вольнолюбивых сюрреалистов проводятся «чистки» и уклонистов например, Дали выгоняют из партийных рядов.
Разнообразие века Просвещения сменилась на униформу: авангард лишь поначалу выглядит пестрым и разнообразным; затем одевает униформу. И экспрессионизм, и футуризм, и супрематизм, и сюрреализм исключительно однообразны. Возникает своего рода стереотип самовыражения: свободный жест воспроизводится многократно и утрачивает значение «свободного», «самовыражение по лекалу» становится приметной чертой авангарда. Новые люди заявляют о своей уникальности, и при этом похожи друг на друга до неразличимости; парадоксальным образом, «новаторство» стремительно превращается в производство шаблона: так происходит с «новыми людьми» большевиками, но так происходит с живописным авангардом тоже. В частности, кубизм тиражируется как прием и становится салонной манерой. Соня Делоне и Метценже продолжают заниматься «кубистическими картинами» уже после того, как Пикассо отошел от кубизма, исчерпав метод — но к тому времени «кубизм» стал салоном. Тавтологии самовыражения художник воспроизводит одну и ту же картину всю жизнь трактуются как «стиль» или «последовательность» новатора, как приверженность «школе»; между тем, зависимость от приема — не то же самое, что зависимость от натуры: художник, изучающий натуру как Сезанн или Леонардо , подчас повторяется, но прежде всего он занят тем, что изучает природу. Между тем очевидно, что Моранди дублирует один и тот же мотив сотни раз без того, чтобы узнать новое о натюрморте.
Вламинк из раза в раз воспроизводит то же самое размашистое движение кисти, и возникают одинаковые пейзажи; стереотипные холсты супрематистов или экспрессионистов последние программно желают добиться того, чтобы их холсты были неразличимы воспроизводят один и тот же набор элементов. Это буквально повторяет принцип партийного строительства в политике. Национал-социализм подытожил неудачи Бременской социалистической республики, Баварской республики, Капского мятежа — эти революции, разные по направленности, левые и правые движения в конце концов сводятся к одному знаменателю — социализм Гитлера как и социализм Муссолини притягивает левых, национализм вербует правых, харизма — всех. Ретро-империи избирают лидеров по типу королей-чудотворцев Средневековья; не наследуемая власть, но власть, завоеванная особой харизмой — правит странами. Авангард недолго оставался знаменосцем республиканизма, еще во время Первой мировой войны мутировал в имперское искусство, но в 20-е годы возникающие «ретро-империи» предъявили авангарду новые задачи. Ататюрк, Сталин, Гитлер, Муссолини, Франко — это тоска по единой форме; поиски «большого стиля». Когда во Франции приходит к власти Филипп Петен, его значение не в том, что он коллаборационист, но в том, что он покончил с интернациональной республикой и вернул республику Национальную, сакральную. Впервые со времен Фридриха Барбароссы власть диктатора короля приравнивается к сакральной; значение диктатора «ретро-империй» серьезнее, нежели королевская или президентская роль; они - демиурги и творцы в значительно большей степени, нежели современные им художники, они — эталон авангарда.
То, что верховное божество подчиняет своей воле пантеон малых богов, только естественно. Речь не о том, что в 1932 году властями закрыты Баухаус и ВХУТЕМАС; но о том, что к моменту закрытия оба эти заведения уже сами проектировали однообразную унифицированную продукцию. Разнообразие эпохе тотальных диктатур не нужно, но менее всего нужно разнообразие авангарду. В России уже с 20-х годов начинаются процессы над «уклонистами» и ревизионистами; «троцкизм» больший враг нежели империализм. Генеральная линия партии - это золотой стандарт, обесценивающий национальные валюты фракций. Тотальная интеллектуальная инфляция 20-х годов ХХ века, совпала с экономической послевоенной инфляцией. Идеи авангарда обесценились мгновенно, как имущество крестьян Европы, которое шло после войны с молотка — все было брошено в топку рождающихся фашистской и коммунистической империй. Авангардные школы декларируют «единственно верный» путь, но если в 10-ое годы количество школ и направлений каждое объявило себя верным можно пересчитать по пальцам двух рук, то к середине двадцатых годов количество «верных» путей лимитировано.
Не сделано даже попытки казалось бы, естественной суммировать опыт разнонаправленных школ авангарда, собрать конгресс движений, наподобие конгресса конфессий, которые собирает Собор. Если бы «авангардиста» 20-х годов спросить, какое именно общество мечтает воплотить его школа, авангардист бы растерялся: империю он строит или республику? Программу Баухауса интересовал лишь функциональный дизайн, а связь явлений не интересовала никого из строителей нового мира. В атмосфере «единственно верных» обобщений авангарда - Пикассо позволяет себе меняться ежесекундно: дважды в день отказывается от принятого рецепта и объявляет новый стиль. Разнообразие авангарда прокламированное, но на деле не осуществленное воплощено в нем одном. Авангардное разнообразие уже слиплось в единый ком, и лишь Пикассо продолжает меняться. И при этом, главное в его изменениях то, что всегда устанавливается связь между «периодами»; связь интересует мастера более всего. Рассказать об этой жизни требовалось в разных интонациях, осознавая жизненное пространство с разных точек зрения.
Но мне надо было охватить великое жизненное движение, так как все эти различные элементы входят в единство повествования». Героиня барселонского «голубого периода», та, что была женой рыбака «Семья рыбака» сидит за столиком кафе в Париже; она же становится бродячей комедианткой. Отчасти это связано с тем, что Пикассо всегда рисует только тех, кого знает и любит: когда влюблен в Фернанду Оливье, в его комедиантках и нищих появляется ее лицо; когда влюблен в Дору Маар, то лицо Доры Маар появляется и в Гернике, и в рисунках с Минотавром; но особенность Пикассо в том, что, по сути, он никогда не прекращает любить. Подруги имеют основания ревновать, но в искусстве ни одна из них не забыта: рука помнит облик Фернанды Оливье, и эта женщина будет появляться в работах Пикассо всегда. Это лишь один из примеров сквозного персонажа разных периодов; надо вспомнить и о Лошади из тавромахии, и о Минотавре; единожды определив феномен, найдя героя своей мифологии, Пикассо уже не оставляет его никогда. То, что объединяет все периоды - единая организация пространства. Картина для Пикассо — это всегда арена; цирк комедиантов, круглый стол кафе или закрытая комната, где происходит действие Герники — это арена корриды, сцена театра, на которой творится история, куда выходят герои мифа. Так возникают неожиданные для зрителя, но закономерные внутри мифологии Пикассо столкновения характеров: Минотавр встречается с героиней цикла о комедиантах, Лошадь из корриды, убитая быком, умирает на руках Минотавра — с точки зрения локального сюжета это - нелепость, но исторические связи только так и работают.
Марк Блок приводит фразу историка 19-ого века Фюстеля де Куланжа, автора многотомной «Истории феодального общества» сказанную слушателям в Сорбонне в 1800 году: «Вообразите, что сто специалистов разделили между собой по кускам прошлое Франции. Верите ли вы, что они смогут создать историю Франции? Я в этом сомневаюсь. У них наверняка не будет взаимосвязи между фактами, а эта взаимосвязь — также историческая истина». Последняя фраза — исключительно важна в устах историка, чей метод по его собственному определению «факты, факты и ничего кроме фактов». Но именно взаимосвязь фактов — и есть главный исторический факт, это и есть историческая истина, точно так же как взаимосвязь предметов в картине, то есть перспектива и пространство — и есть главное в изобразительном искусстве. Распространение фашизма в Европе можно описать фактически, отмечая вехи по известным митингам, но связь между Пивным путчем, черным квадратом Малевича, манифестом Маринетти и культурологией Шпенглера при этом будет неявной; однако вне этой связи природу фашизма понять невозможно. Паутина связей ткется стремительно: антисемитизм Лютера и антихристианство Ницше находят друг друга, хотя Лютер был христианином, а Ницше филосемитом; их объединяет воля к власти, и путь от Шеллинга до Гитлера пройден легко.
Помогает и просветитель Гердер, провозгласивший за сто лет до кульминации событий роль германцев в истории, как превосходящую вклад прочих народов. К тому времени, как Шпенглер в промежутке между двумя томами «Заката Европа», публикует «Пруссачество и социализм», доказывая, что прусская народность являет пример народной солидарности и созидательности, - к этому времени идея «борьбы рас» вытеснила идею «классовой борьбы» не только в сознании фашиста, но в сознании социалиста. Связь явлений, неявная, если смотреть только на «супрематизм» или только на «арийскую теорию» - обнаружилась внезапно; немногим эта связь была видна сразу. Для Пикассо, сделавшего предметом своего творчества «жизненное движение» - требовалось смотреть на историю со всех сторон и, в силу этого, он менял точку зрения. Его «стили» и «манеры» не есть выбор «передовой концепции» как для футуриста или сюрреалиста, которые подчиняли свое существование поиску передового — перемены для Пикассо есть условие изучения жизни, как перемены в роде занятий Микеланджело, менявшего скульптуру на поэзию, поэзию на фреску, а фреску на архитектуру. Пикассо изучал «жизненное движение» и жизненное движение воплощал. Свободное движение руки выделяет его из всех художников мира, в истории искусств такой линией обладал, возможно, Микеланджело. Подобно флорентийцу Микеланджело, испанец Пикассо — не живописец в цеховом понимании термина; цвет для него играет вспомогательную роль.
Он и скульптор, и рисовальщик, и поэт, и живописец; но прежде всего — философ, тор есть тот, кто ищет связь вещей. Взаимосвязь предметов в живописи, то пространство сознания, что писал Сезанн, — воплощает историю. Связь явлений и фактов существует объективно — и, даже если сами субъекты истории свою связь не осознали, их родство было навязано им извне. Общим делом Европы стал фашизм. Горькая ирония, однако, заключалась в том, что именно «последовательность» авангарда, изначально присягнувшего силе, как двигателю нового, привела фашизм повсеместно к победе. Как известно, перо Муссолини порой выводило бессознательно на бумаге «Призрак бродит по Италии, призрак фашизма». Пикассо свою биографию строил как оппозицию массовым вкусам, его личность можно определить одним словом: он «антифашист». Кажется, это слишком общее определение, но едва ли найдется десяток последовательных антифашистов, не примкнувших ни к одной партии, которая могла бы ангажировать их сознание.
Антифашист, который является только антифашистом, и при этом не примкнул ни к какой партии — исключительная редкость. У Пикассо, в отличие от плакатных антифашистов из коммунистического лагеря например, Георга Гросса, художника, несомненно, страстного в картинах нет конкретных обличений политического деятеля исключение: «Мечты и ложь генерала Франко», небольшой офорт. Пикассо противостоит не столько политической партии фашизма, сколько мифологии сознания европейца, породившего фашизм, - и противостоит не в частностях, но на мифологическом уровне; он противостоит истории как таковой. Присутствие истории как крупнейшего художника — ощущается всяким художником и писателем; Гитлер, Сталин и Муссолини, наиболее влиятельные творцы века, научили художников тому, что творить надо крупными планами. Когда художник ХХ века говорит, что он «идет с революцией», «примкнул к троцкизму», «стал членом НСДАП», «вступил в компартию», это прежде всего значит, что художник пытается поймать пресловутый ход истории, «задрав штаны бежать за комсомолом». Пикассо находится в оппозиции даже не фашизму, но истории, породившей фашизм. Чтобы опровергнуть историю, — надо опровергнуть мифологию, и создать свою собственную. Убеждения парижских одиночек так называемую Парижскую школу, внутри которой некоторое время находился Пикассо можно назвать «интернациональным гуманизмом»; так манеру Авиньонской школы называют «интернациональной готикой».
Доказывая сходство, в Париже ХХ в. Формально прием кубиста выглядит как разделение одного предмета на несколько объемов: кубизм разрушал, как и готика, привычную форму; «разрушить внутренние перегородки и стены, чтобы впустить свет», так говорил аббат Сюжер, сломав амвон в Сен Дени. Именно эту процедуру —уничтожить статичное пространство и определенную перспективу, проделал Пикассо. Света стало больше хотя бы потому, что освещенных граней в многочисленных кубических формах стало больше. В картинах кубистов возникла особая перспектива, где свет распределяется иначе: всякий отдельный объем куб, геометрическая форма устремлен в собственном направлении, общей перспективы нет. Подобно готическому собору, конструкция кубиста имеет внутреннюю логику, но пространство вокруг себя не организует, противостоит внешнему пространству. Картины кубистов «революционной» эпохи, 1907-1909 гг. Вызывающая поза проституток одновременно величественна, женщины выступают вперед как жрицы, как весталки.
Пикассо, желая шокировать, говорил, что название дано в память улицы Авиньон в Барселоне, на которой публичный дом. Помимо улицы, существует также провансальский город Авиньон, место «пленения пап». Связь со средневековым Провансом не прерывалась в культуре Нового времени: Поль Сезанн жил и работал в городе Экс-ан Прованс, городе короля Рене Доброго; порт Эстак, где писал марины Жорж Брак, находится в провансальской культуре, в коей возник феномен средневекового Авиньона. Сопоставление картины «Авиньонские девицы» с авиньонской школой столь же неизбежно, как сопоставление алжирских картин Матисса с алжирским вояжем Делакруа. Разумеется, прообразом одалисок Матисса являются героини холста «Алжирские женщины» Делакруа, из деликатности не названного «Гарем», хотя изображен гарем. Если держать в памяти родство одалисок Матисса с гаремными красавицами Делакруа, и помнить, что Делакруа писал гаремы и букеты во время расстрелов баррикад 1848, а Матисс писал одалисок во время режима Виши, то определенная линия французского искусства будет яснее. Пикассо писал Авиньон как символ искусственного единства Европы, такого анклава, что отнесен от опасных магистралей, и стал борделем - в то время, когда война всех против всех охватила мир. Пабло Пикассо «Авиньонские девицы» Если воспринимать кубистических «Авиньонских девиц» не по лекалу хрестоматии, но непосредственно, так, как их рисовал Пикассо, то образ борделя в контексте «авиньонской» истории приобретает особый смысл.
Борделем назвал папский Авиньон Данте. Метафора, настойчиво повторяемая в «Комедии» папа римский — супруг церкви, папа склонил церковь к блуду, авиньонская курия — блудница унаследована Петраркой, жившем в Авиньоне. Пользуясь привилегиями авиньонского благополучия и осуждая Авиньон одновременно, Петрарка клеймил Авиньон «вавилонской блудницей». Количество публичных домов на территории города Авиньона за время папства удвоилось, девицы легкого поведения стремились туда столь же резво, как и сиенские художники. Сравнение предвоенного Парижа с папским Авиньоном, и обоих мест - с борделем, аллегорию читать следует так. Пикассо говорил своим друзьям, что думал о бордели на Авиньонской улице; не соотнести слово «бордель» с «папским Авиньон» для уроженца Южной Европы невозможно. Когда художник работает, он постоянно прокручивает в уме символы и, если долго складывать два и два, однажды выйдет четыре; при этом, Пикассо не был тугодумом. Сравнение Парижа с публичным домом - это общее место в метафорах того времени — Модильяни, Паскин, Руо, Ван Донген и т.
Не оригинально сравнить «праздник, который всегда с тобой» с публичным домом; увидеть родство анклава интернациональной готики, Авиньона, и Парижа, космополитического убежища, через публичный дом — необычно. Пикассо пользуется метафорами авиньонской школы: натюрморт на первом плане, рука, отдергивающая портьеру - это прямые аллюзии на Симоне Мартини и на Бульбонский алтарь, в котором изображена рука, не принадлежащая никому. Воспроизводя композицию XIV века, Пикассо рисует как сакральная сцена авиньонской живописи превращается в реальность публичного дома. Пикассо в зрелые годы пишет реплики на «Менины» Веласкеса, «Завтрак на траве» Мане; потребность связать воедино историю искусств, представить ее как историю общества — для Пикассо как для любого гения естественна. Аллюзии на античную скульптуру, на африканскую пластику, на Энгра и Делакруа — очевидны; в таком случае, не должны удивлять реплики на Ренессанс и готику — удивляло бы отсутствие таковых. Пикассо воспринимает историю искусств как натуру, с которой работает. Если понять кубизм как постготику, а метафору «Авиньон-Париж-публичный дом» - как характеристику эстетического эскапизма, то в «Авиньонских девицах» следует видеть картину экзистенциальную. Именно проститутка становится но разве Магдалина не стала?
Разве не Фантина становится героиней романа «Отверженные»? В отличие от Паскина или ван Донгена, которые рисуют вульгарную продажную любовь, чтобы показать, что весь мир грязен, Пикассо всегда рисует проституток как героинь. Его ранний холст голубого периода «Селестина», на котором изображена суровая стоическая женщина с бельмом - это портрет сводни «селестина» в Испании — это сводня при махе , в зрелые годы Пикассо рисует испанских мах, за плечом которых прячется горбатая старушка-селестина. На ранней картине перед нами одноглазая суровая героиня, предлагающая купить любовь: это совсем особое отношение к продажной любви. Купить любовь ведь нельзя: любовь дается даром, как награда за смелость. Картина, на которой проститутки то есть, жены на час выступают вперед столь гордо - это насмешка над сюжетом с женами-мироносицами. Сюжет Евангелия таков: пять женщин иногда три, канон варьируется пришли к пустому гробу Господа на Голгофе: Иисус распят, а гроб пуст — это апофеоз человеческого отчаяния, образ безбожия. В иконографии, в частности, в иконографии авиньонской школы — образ пустой гробницы варьируется многократно.
Сильнее прочих — алтарь Перусси для церкви в Авиньоне, сделанный неизвестным нам художником по заказу Луи де Рудольфо Перусси в 1480 г. На центральной панели изображен высокий пустой крест и молитва святых, предстоящих перед пустым крестом — акт веры вопреки. Зритель узнает об отсутствии распятого тела Христа по трем гвоздям, которые все еще вбиты в перекладины, да по прибитой табличке «Царь Иудейский». Феноменальное свидетельство веры в отсутствии Бога далеко не единственный пример в искусстве Прованса. Не имеет значения, видел Пикассо данные работы или нет; это не метод точнее говоря, это детективный метод, имеющий косвенное отношение к духу культуры для определения влияний и движения замыслов. Дух Авиньона — то есть, дух города, куда волей сильных мира сего переместился престол Петра, где случайно собрался цвет «христианского гуманизма» - дух Авиньона внушает мысль о том, что место Бога может оказаться пустым; Бог мог отойти в сторону. Богооставленность — причем, внезапная богооставленность алтарь Перусси и миниатюры в манускрипте Рене Доброго выполнены тогда, когда престол Петра уже вернулся в Рим, и Авиньон опустел — и есть то чувство, которое переживает христианское искусство на пороге тотальной войны. Пикассо пишет картину долго, слишком долго для простой реплики; Макс Жакоб говорил, что однажды друзья найдут художника повесившимся за картиной, настолько Пикассо измучен.
Сохранились наброски, впрочем, Пикассо и сам говорит о трансформации замысла и эскизы — на холсте присутствовал студент с черепом. То есть, формально, по бытовому сценарию картины — студент - это посетитель публичного дома; но в аллегории — череп - это символ Голгофы, куда пришли жены мироносицы «Голгофа» переводится как «череп», это место казни, где складывали черепа, поэтому принято изображать на картине Распятия череп, это знак Адама, считается что это череп первого человека, и Иисус жертвой снял первородный грех. Постепенно освобождаясь от излишних фигур, Пикассо оставил лишь жен мироносиц проституток и руку ангела, отдергивающую занавес. Согласно Евангелию, жены встретили у пустой гробницы ангела, который указал им, что Иисус ушел на небо, иногда рисуют ангела с указующим перстом; здесь же он просто отодвинул покровы инобытия. Готические трансформации объемов в композиции «Авиньонских девиц» напоминают Купальщиц Сезанна, о чем говорено не раз. Геометрические формы религиозного Сезанна сложение природы из атомов, или из модулей — см. Картины революционной эпохи кубизма, времени прорыва, в буквальном смысле слова возводились так, как строились готические соборы, компонуя архитектурные элементы. Возведение угловатого образа отсылает нас к стратегии строительства готического храма, и колючие конструкции кубистов напоминают готические соборы.
Готическое витражное окно, в котором фрагменты стекол образуют как бы ячейки, пересеченные свинцовыми спайками, буквально напоминает структуру кубистической картины: именно так художник кубист и рисует, дробя плоскость внутренними линиями на несколько витражных стекол. Объемы и плоскости кубистических картин преломляются и переплетаются как аркбутаны и нервюры — и нет в европейском искусстве более близкой аналогии кубизму. Если принять, что средневековый готический собор — есть образ отдельно стоящего человека, гражданина с прямым позвоночником, противостоящего пространству общества — то пафос кубизма: строительство вопреки плацдарму войны делается понятен. Кубизм как некогда авиньонская школа фиксировал эклектику разломанной на части эстетики Европы; требовалось собрать стилистические тенденции. Кубизм ведь не разбирает форму на составные части, напротив, кубизм форму выстраивает заново.
Они рассказали, что выбрали картину Пикассо, сославшись на его фразу, сказанную в середине прошлого века. Участники протестов против изменения климата не первый раз устраивают подобную демонстрацию. Недавно глава МВД Великобритании Суэлла Браверман высказалась относительно борцов за природу и назвала их «экоидиотами».
Что думаешь?
ИИ воссоздал закрашенную картину Пикассо
| Пабло Пикассо: художник, который жил по своим правилам | Вместе с французом Жоржем Браком испанец Пабло Пикассо стал создателем нового направления в искусстве – «Кубизма». |
| Пабло Пикассо — последние новости сегодня | Аргументы и Факты | В 13 лет Пабло Пикассо стал студентом Академии художеств в Барселоне — на вступительных экзаменах Пабло настолько хорошо себя показал, что комиссия приняла его в академию не. |
| Пабло Пикассо - Стиль и техника | Творческая биография Пабло Пикассо по-настоящему экстремальна. |
| «Дали & Пикассо» – билеты на выставку в Москве – расписание и рейтинг на Яндекс Афише | направления, ставшего доминирующим в авангардном искусстве 1980-х годов. |
| «Пикассо меняет стиль чаще, чем носки» | Основная задача этой работы состоит в том, чтобы на примере ряда дизайнеров рассмотреть влияние Пабло Пикассо, как самого известного представителя кубизма. |
В Эрмитаже раскрыли тайну зелёного пигмента картин Пикассо
Соответствующей функции hlayout также является vlayout, пара родственных функций, которые почти полностью реализуют семантику Android LinearLayout. Логика реализации составляет менее 300 строк. Акцент здесь делается не на двух функциях макета, а на неограниченных возможностях абстрактного выражения DSL макета Пикассо. Если бизнес-сценарий требует концептуальной модели, подобной Flexbox или другой, стороны, работающие с бизнес-приложениями, могут быстро реализовать ее по запросу. Что касается производительности, система компоновки точек привязки Picasso избегает процесса вычислений от «декларативного к императивному», полностью без вмешательства механизма расчета компоновки, и достигает эффекта «выражение спроса есть расчет» с наилучшей теоретической производительностью.
Можно видеть, что DSL макета Пикассо превосходит вышеупомянутые системы макета с точки зрения потенциала производительности и способности выражения. Дизайн макета DSL Пикассо является краеугольным камнем для Пикассо при создании высокопроизводительной четырехполюсной динамической структуры. В то же время, благодаря выразительным и расширяемым возможностям макета DSL Picasso, Picasso также имеет уникальные преимущества в автоматическом создании кода макета, а сгенерированный код более удобен в обслуживании и расширяется. С ростом популярности Пикассо процесс «визуального восстановления» в текущем процессе фронтенд-разработки станет историей, и опыт фронтенд-разработчиков освободится от повторяющейся работы по «копированию» визуальных черновиков.
Высокопроизводительный рендеринг Picasso Ожидания отрасли в отношении динамических решений всегда были «близки к производительности нативной», но Picasso достиг эффективности рендеринга, эквивалентной нативной, и может достигать эффектов, превосходящих базовые методы нативных технологий в сложных бизнес-сценариях. Согласно текущей практике Пикассо в мобильной команде Meituan, одна и та же страница с использованием технологии Пикассо будет работать лучше. В основе высокой производительности Пикассо лежит эффективный нативный рендеринг на стороне хоста, но эффект «синий лучше, чем синий» несколько противоречит интуиции. За этим стоит теоретическая неизбежность: Схема привязки Пикассо позволяетВыражение макета и расчет макета происходят одновременно.
Избегайте повторяющихся и повторяющихся вычислений макета. Концепция макета Пикассо делаетИерархия плоского вида. Все представления независимы, и для выражения логики макета нет избыточной иерархии. Дизайн Пикассо поддерживаетПредварительный расчет.
Часть процесса, которая первоначально должна была быть вычислена в основном потоке, может быть выполнена в фоновом потоке. В обычном собственном бизнес-кодировании трудно добиться наилучшей из этих оптимизаций, потому что увеличение сложности логики приложения неприемлемо по сравнению с улучшением производительности, приносимым каждой маленькой точкой. Механизм рендеринга Picasso обеспечивает «унифицированное повторное использование» оптимизации производительности, которая может быть сделана с помощью традиционной разработки собственной бизнес-логики, достигая цели одной оптимизации и принося пользу всей линейке. Внутреннее приложение Пикассо в Meituan После того, как в группе была выпущена кроссплатформенная высокопроизводительная динамическая структура Picasso, она привлекла широкое внимание.
Группа также осознала направление динамики клиентов и активно внедрила практики приложений Picasso в бизнес-сценарии, которые срочно нуждаются в возможностях гибкой публикации; примерно через два После более чем лет внутреннего итеративного использования группа подтвердила надежность, производительность и адаптивность Пикассо к бизнесу, а динамическая технология Пикассо получила широкое распространение. Благодаря связующим возможностям Пикассо приложения верхнего уровня на основе Пикассо могут по-прежнему использовать высококачественную инфраструктуру, накопленную внутренней группой мобильных технологий группы. В то же время была сформирована предварительная внутренняя экология компании. Многие отделы внесли возможности и динамику анимации в экологию Пикассо.
Возможности модуля, повторное использование возможностей инфраструктуры моста веб-контейнеров, большое количество бизнес-компонентов и общих компонентов. В дополнение к постоянному обслуживанию Picasso SDK, системы непрерывной интеграции Picasso, включая отладку точек останова на основе VSCode, Liveload и другие цепочки основных инструментов разработки, команда Picasso также предоставляет единую систему распространения для группы, закладывая основу для большой команды внешнего интерфейса в группе для выполнения динамической практики Picasso Прочный фундамент. Я считаю, что после длительного инкубационного периода Пикассо станет «волшебным оружием» технологии мобильной разработки Meituan и поможет компании. Техническая команда добилась быстрого развития.
Предмет и окружающий его фон - суть одно и то же, и отдельные предметы в этой единой структуре реальности не имеют четко очерченных границ. Всяческая фигуративность исчезает, мы видим лишь непонятную, льдистую, осколочную, однородную, массу, у которой нет фактуры, внутренних различий, и можем догадываться о том, что изображено, лишь по отдельным деталям-намекам. Пикассо называл их «атрибутами». Где-то, кажется, видна рука, где-то усы, или ключ, или гриф гитары, но все они "сделаны" из одного и того же условного "вещества".
Иногда в нагромождениях ломаных плоскостей можно уловить линию плеч или намек на абрис бутылки. Но это лишь символы и знаки предметов, а не они сами. Кубизм, таким образом, поставил себе не изобразительную, а философскую задачу. Очевидно, нарисовать конкретную вещь легче, чем само понятие вещи или, как говорил Пикассо, "знание" вещи.
Попробуйте нарисовать не комнату, наполненную предметами, а саму "наполненность", саму "материальность". Существуют искусствоведческие гипотезы, что одним из истоков кубизма мог быть интерес художников к новейшей естественно-научной картине мира, формировавшейся как раз в это время. Известно, что Пикассо с Браком живо интересовались, например, теорией относительности.
Вместе они создали аналитический кубизм, который позже превратился в синтетический. Предмет раскладывают на набор геометрических форм, а затем наносят на холст нужным цветом. При этом предмет можно узнать — в этом отличие кубизма от абстрактного искусства. Главный жанр — натюрморт, потому что застывший мир легче всего анализировать и раскладывать на части. Картины монохромны, все внимание уделяется объему и форме. Возврат к цвету и фактуре. Предметы так же разделены на части, но не собираются вместе: например, у гитары гриф, дека и струны существуют отдельно. Чтобы добавить картинам объем и материальность, художники начали вклеивать в них объекты реального мира: газетные вырезки, части музыкальных инструментов, ткань, бумагу.
Более того, из этого же материала сделан и стол в Столе архитектора, и пейзаж в Пейзаже Сере. И третье - в кубизме исчезает какая бы то ни было перспектива. Если цель - изобразить само понятие предмета, то где он расположен, вдали или вблизи, не имеет никакого значения. В результате - на кубистских картинах мы видим очень странное, фантастическое, мерцающее монохромное изображение, создающее иллюзию некоего метафизического пространства, выпирающего гранями из плоскости холста. Предмет и окружающий его фон - суть одно и то же, и отдельные предметы в этой единой структуре реальности не имеют четко очерченных границ. Всяческая фигуративность исчезает, мы видим лишь непонятную, льдистую, осколочную, однородную, массу, у которой нет фактуры, внутренних различий, и можем догадываться о том, что изображено, лишь по отдельным деталям-намекам. Пикассо называл их «атрибутами». Где-то, кажется, видна рука, где-то усы, или ключ, или гриф гитары, но все они "сделаны" из одного и того же условного "вещества". Иногда в нагромождениях ломаных плоскостей можно уловить линию плеч или намек на абрис бутылки. Но это лишь символы и знаки предметов, а не они сами. Кубизм, таким образом, поставил себе не изобразительную, а философскую задачу.