Братья Карамазовы (Русский: Братья Карамазовы, Братья Карамазовы, произносится), также переводится как Братья Карамазовы, это последний роман автора русского автор Федор Достоевский. Написав роман «Братья Карамазовы», в котором вывел свой новгородский дачный городок под обидным названием Скотопригоньевск, Достоевский прославил Старую Руссу на весь мир. «Братья Карамазовы» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. Замысел будущих «Братьев Карамазовых» появился задолго до первых черновиков — для Достоевского типично возвращаться по кругу к важным для него идеям.
Сюжетная линия четырех частей и 12 книг романа
- - А если они всё-таки горят?.. – Журнал «Родная Кубань»
- Значение романа и история создания
- Сейчас популярны
- Поиск по сайту
- Часть первая
- - А если они всё-таки горят?.. – Журнал «Родная Кубань»
«Роман „Братья Карамазовы“ осознанно писался как завещание»
Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут… Иной высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы… Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота?.. Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь.
Однако он знает о намерениях Дмитрия, но ничего не предпринимает.
Три тенденции развития общества В романе герои пытаются сохранить в себе человечность и не поддаться искушениям. Достоевский отображает разложение общества, моральный упадок. Персонажи изображены озлобленными, лицемерными, злыми. Но писатель верит, что у каждого есть шанс на искупление грехов.
Для этого нужна вера в Бога, именно она помогает обрести себя и найти силы не сдаваться. Так, в конце романа мы видим, что Дмитрий и Иван пытаются встать на истинный путь. С помощью образов трех братьев Достоевский показывает тенденции развития русского общества. В финале романа мы видим уже новую зарождающуюся Россию, когда двенадцать мальчиков собираются вокруг Алексея и дают клятву служить добру.
О чем другие романы Достоевского? Какие темы в них поднимает писатель?
Я злился, что мой собственный бес мог явиться в такой дрянной маске. Никогда еще он так не приходил… Я знаю, что это я сам в разных видах, двоюсь и говорю сам с собой. Но все-таки он очень злится; ему ужасно хочется быть самостоятельным бесом и чтоб я в него уверовал в самом деле. Он смеялся вчера и уверял, что атеизм тому не мешает». Здесь уже предвосхищен «кошмар Ивана Карамазова» — разговор с чертом.
В Тобольске, лет двадцать назад, вроде истории Иль ин ского. Два брата, старый отец, у одного невеста, в которую тайно и завистливо влюблен второй брат. Но она любит старшего. Но старший, молодой прапорщик, кутит и дурит, ссорится с отцом. Отец исчезает… Старшего отдают под суд и осуждают на каторгу… Брат через 12 лет приезжает его видеть. Сцена, где безмолвно понимают друг друга… День рождения младшего. Гости в сборе.
Думают, что удар. Конец: тот возвращается. Этот на пересыльном. Его отсылают. Младший просит старшего быть отцом его детей. Убил младший, а подумали на старшего. А мотив, почему младший подставляет старшего, — соперничество из-за невесты.
Непосредственную же работу над романом Достоевский начал только в 1878 году. Первоначально события романа были отнесены к 1850-м годам, к дореформенному времени, что больше соответствует реальным обстоятельствам дела Ильинского, осужденного в 1847 году, еще до судебной реформы. Достоевский также учитывал, что мнимый отцеубийца был осужден на двадцатилетнюю каторгу. Местом преступления сначала был избран Тобольск, настоящая родина Ильинского. Однако Тобольск Достоевский знал мало, был лишь там проездом в Сибирь и обратно. Да и писателю очень важно было перенести действие в Европейскую Россию, показать Оптину пустынь. Поэтому в «Братьях Карамазовых» вымышленный город Скотопригоньевск списан с реальной Старой Руссы, где Достоевский подолгу задерживался в последние годы жизни.
Дочь писателя Л. Достоевская, перечитывая роман уже взрослой, легко узнала в нем «топографию Старой Руссы. Дом старика Карамазова — это наша дача с небольшими изменениями; красивая Грушенька — молодая провинциалка, которую мои родители знали в Старой Руссе. Купец Плотников был излюбленным поставщиком моего отца. Ямщики — Андрей и Тимофей — наши любимые ямщики, возившие нас ежегодно на берег Ильменя, где осенью останавливались пароходы». Самое название городка — Скотопригоньевск — навеяно тем обстоятельством, что на центральной Торговой площади Старой Руссы, на берегу упомянутой в романе заболоченной речки Малашки , находился Конный рынок, где шла оживленная торговля скотом. Писатель П.
Мартьянов так излагал в своих воспоминаниях обстоятельства дела прототипа Дмитрия Карамазова: «Присланный за отцеубийство дворянин был подпоручик Ильин в действительности — Ильинский. По решению суда, за дурное поведение он был приговорен к разжалованию в рядовые, а по обвинению в отцеубийстве, за неимением достаточных доказательств, суд полагал оставить его в сильном подозрении. Сам Достоевский следующим образом описал Д. Ильинского в «Записках из Мертвого дома»: «Только в остроге я слышал рассказы о самых страшных, о самых неестественных поступках, о самых чудовищных убийствах, рассказанные с самым неудержимым, с самым детски веселым смехом. Особенно не выходит у меня из памяти один отцеубийца. Он был из дворян, служил и был у своего шестидесятилетнего отца чем-то вроде блудного сына. Поведения он был совершенно беспутного, ввязался в долги.
Отец ограничивал его, уговаривал; но у отца был дом, был, хутор, подозревались деньги, и — сын убил его, жаждая наследства. Преступление было разыскано только через месяц. Сам убийца подал заявление в полицию, что отец его исчез неизвестно куда. Весь этот месяц он провел самым развратным образом. Наконец, в его отсутствие, полиция нашла тело. На дворе, во всю длину его, шла канавка для стока нечистот, прикрытая досками. Тело лежало в этой канавке.
Оно было одето и убрано, седая голова была отрезана прочь, приставлена к туловищу, а под голову убийца подложил подушку. Он не сознался; был лишен дворянства, чина и сослан в работу на двадцать лет. Все время, как я жил с ним, он был в превосходнейшем, в веселейшем расположении духа. Это был взбалмошный, легкомысленный, нерассудительный в высшей степени человек, хотя совсем не глупец. Я никогда не замечал в нем какой-нибудь особенной жестокости. Арестанты презирали его не за преступление, о котором не было и помину, а за дурь, за то, что не умел вести себя. В разговорах он иногда вспоминал о своем отце.
Такая зверская бесчувственность, разумеется, невозможна. Это феномен; тут какой-нибудь недостаток сложения, какое-нибудь телесное и нравственное уродство, еще не известное науке, а не просто преступление. Разумеется, я не верил этому преступлению. Но люди из его города, которые должны были знать все подробности его истории, рассказывали мне все его дело. Факты были до того ясны, что невозможно было не верить. Голову-то ему руби, голову, голову!.. Что настоящие преступники нашлись и сознались и что несчастный уже освобожден из острога.
Издатель никак не может сомневаться в достоверности этого известия… Прибавлять больше нечего. Нечего говорить и распространяться о всей глубине трагического в этом факте, о загубленной еще смолоду жизни под таким ужасным обвинением. Факт слишком понятен, слишком поразителен сам по себе. Мы думаем тоже, что если такой факт оказался возможным, то уже самая эта возможность прибавляет еще новую и чрезвычайно яркую черту к характеристике и полноте картины Мертвого дома». Таким образом, психологическое чутье не обмануло писателя, изначально сомневавшегося в виновности Дмитрия Николаевича Ильинского, ибо не мог быть так спокоен и весел настоящий отцеубийца. И в письме к соредактору «Русского вестника» Н. Любимову от 16 ноября 1879 года Достоевский утверждал, что Митя Карамазов «очищается сердцем и совестью, под грозой несчастья и ложного обвинения.
Принимает душой наказание не за то, что он сделал, а за то, что он был так безобразен, что мог и хотел сделать преступление, в котором ложно будет обвинен судебной ошибкой. Характер вполне русский: гром не грянет, мужик не перекрестится». Но это уже было сказано при отсылке в журнал законченного текста «Братьев Карамазовых». Вызревал же роман в течение нескольких лет.
Канта и… непременно Гегеля, в особенности ГегелевуИсторию философии.
С этим вся моя будущность соединена! I, стр. Какая будущность? Конечно, литературная. Значит, замыслы, которые роились в голове Достоевского уже в Семипалатинске, были как-то связаны с идеями, шедшими от «Критики чистого разума» Канта и от историко-философских идей Гегеля.
Получил ли Достоевский просимые книги и прочитал ли он «Критику чистого разума» — мы не знаем. Но так или иначе свойственное ему обилие и разнообразие мыслей было связано с философскими знаниями. По свидетельству Страхова, Достоевский интересовался самыми отвлеченными вопросами. Оказывалось, что новое придумать трудно, и он, шутя, утешался тем, что совпадает в своих мыслях с тем или другим великим мыслителем» 7. Надо было быть Страховым, чтобы поверить Достоевскому, что он тянул все из себя, не пользуясь никакими источниками для своего мышления, — уже сами понятия «сущность вещей» и «пределы знания» адресуют к Канту.
Куно Фишер задался целью вернуть теоретическую мысль назад к Канту, как к самому надежному убежищу от идеологической бури, разыгравшейся в середине XIX века и в Западной Европе, и в России. Но учение Канта воспринималось двояко. Куно Фишер знал, что Кант считал практический разум более высокой философской инстанцией, чем теоретический, и что Кант вел к укреплению пошатнувшихся позиций веры в бога. Однако разделение бытия на феномены и нумены, на явления и вещи в себе таило возможность и материалистического истолкования и во всяком случае также вело к агностицизму, только не эмпирически, а априорно обоснованному и, тем не менее, кантовский агностицизм приводил во многих случаях к тем же результатам, что и агностицизм Конта и Михайловского. Знаменательно в этом отношении свидетельство Льва Толстого: он двадцать лет считал, что центр тяжести «Критики чистого разума» — «отрицание» возможности потусторонней сущности вещей и бога 8.
Согласно мнению Достоевского, агностицизм Канта вел все к тому же: махнув рукой на решение основных мировоззренческих и нравственных проблем, целиком погрузиться в вопросы общественной или просто житейской практики. Агностическая философия стояла беспомощной перед смыслом реальных достижений естественных наук и перед явлениями человеческого поведения, она оказывалась не в состоянии сказать определенное «да» или определенное «нет» на существеннейшие вопросы, выдвинутые жизнью и знанием, она стала слишком часто охранять существующий порядок, — она стала свидетельством снижения теоретической мысли и в Европе, и в России. В России, правда, еще жил Чернышевский. Вместе с именем Чернышевского стало преуменьшаться, а то и просто забываться и имя Фейербаха. Когда Достоевский писал «Братьев Карамазовых», господствующее положение в русской теоретической жизни принадлежало Михайловскому и неокантианству — в более узких ученых кругах.
Но «в философии, — отмечал Ленин, — Михайловский сделал шаг назад от Чернышевского, величайшего представителя утопического социализма в России, Чернышевский был материалистом и смеялся до конца дней своих… над уступочками идеализму и мистике, которые делали модные «позитивисты» кантианцы, махисты и т. А Михайловский плелся именно за такими позитивистами» 10. Достоевский, на свой лад, конечно, понимал, что происходило в теоретическом мышлении его современников. Его философскому чутью делает честь, что он отнесся к позитивизму и агностицизму как к проявлениям упадка и разброда. Он жалел не только о великих идеалистах прошлого, он сознавал, что и великие материалисты были последовательны, что и те и другие были цельны и определенны и отвергали компромиссы между религией и атеизмом.
Или, мог бы он добавить, вчитайтесь в страницы Фейербаха, Чернышевского. Они пережили трудности разрыва с вековыми, но пережившими себя верованиями, однако, убедившись в правоте своих новых убеждений, уже не колебались. Позитивисты, включая неокантианцев, потеряли бесстрашие своих предшественников. Они стали полагать, что можно изо дня в день, прагматически, заниматься и наукой, и общественной и даже революционной деятельностью, не решая основных вопросов всякого философствования. Они посеяли раздвоенность, и не только в слабых душах.
Ленин дал только что приведенную оценку идеологической жизни русской интеллигенции 70-х годов, тогда как выход из блужданий был уже найден в марксизме. Ленин твердо стоял на новом берегу, Нужно лишь помнить, что слово новой истины первоначально произносится одиночками, — много ли было человек в возглавленной Плехановым группе «Освобождение труда»? Достоевский писал свой роман в смутное и зыбкое философское время, тревожившее и волновавшее его теоретическую совесть, не дававшее ясного выхода ни ему самому, ни тем более его героям. Уже в «Преступлении и наказании» Достоевский высмеивал популярные в России позитивистские книги — «Физиологию обыденной жизни» Д.
актеры и роли
- «Братья Карамазовы» краткое содержание по главам и частям романа Достоевского
- Братья Карамазовы
- One moment, please...
- Интересные факты о романе
Размышляя о Братьях Карамазовых
Роман «Братья Карамазовы» Федор Михайлович посвятил именно ей. Роман «Братья Карамазовы» осуждает распущенность, порочность, корысть, двуличность и ненависть между людьми. В 1968 году вышла экранизаций романа «Братья Карамазовы». Премьер-министр Японии Фумио Кисида приобрел роман Федора Достоевского «Братья Карамазовы», рассказали журналисты из пула главы японского правительства. Я написал «обязан был понимать» потому, что в сюжет романа Достоевским включён эпизод, когда Дмитрий Карамазов ворвался в отцовский дом и избил Фёдора Павловича, хотя в тот момент он не имел никаких оснований думать, что Грушенька в доме. Федор Михайлович собирался написать продолжение «Братьев Карамазовых», но, увы, уже не успел.
Фёдор Достоевский - Братья Карамазовы
Место действия — провинциальный городок, подгородный монастырь и близлежащие деревеньки — обычное русское уездное захолустье. В этой обстановке между членами довольно «случайного семейства» и разражается «катастрофа», затронувшая, как повествует рассказчик, «слишком многих» и до «жгучей» и «раздражительной степени» потрясшая всех и каждого» т. Именно так говорит о героях случившейся «катастрофы» автор романа. Вот почему столь важна для меня задача моя». Но мысль, заключенная в словах прокурора и признании Достоевского, далеко не исчерпывает замысла автора. Обобщения такого рода, которые сводились бы к простой типизации характеров и явлений, для писателя никогда не были достаточны. Они являются только первым шагом на пути восхождения от конкретных, легко узнаваемых читателем фактов к всеобъемлющему значению целого, обычно выраженному языком символов и иносказаний. И чего тогда не говорилось и не утверждалось, какие нередко мерзости выставлялись за честь и доблесть. В сущности, это была грубая улица, и честная идея попала на улицу». Именно «уличный» вариант либерализма, возникшего, по мысли Достоевского на почве русского западничества, и представляет собой отец «случайного семейства».
Характеристика, которую дает герою прокурор, была бы не только отчасти, но и до конца справедливой, если бы излишняя поспешность заключения и обязанности обвинителя не заставляли Ипполита Кирилловича несколько «преувеличить»: старик Карамазов не нарисован Достоевским исключительно черной краской. Есть, однако, в этом герое сторона, которая подлежит безусловному отрицанию. Федор Павлович не просто представитель «отцов». За ним стоит дурное прошлое помещичьей России — циничный эгоизм себялюбивых вожделений и барское пренебрежение к народным святыням. Наделенное животной цепкостью и человечески изворотливым умом, оно хотело бы и жить и выжить в настоящем. Вопреки всему, и даже так: в ущерб всем. Лишенное благотворных начал, которые почти начисто в нем заглохли, и тронутое разложением, это прошлое кощунственно и плотоядно посягает на молодые проявления жизни, не помышляя о какой бы то ни было уступке. Этот смысл и передает самый факт наследственной распри и безобразного соперничества старика со старшим сыном. Дети Федора Павловича Карамазова — молодая Россия, Россия настоящего и будущего, уже теперь вызревающего в ее глубинах.
Все они наделены страстями карамазовской силы, не ведающей границ и успокаивающей душу меры. Старший из них, Дмитрий Федорович, по замыслу Достоевского, — «характер вполне русский». Вместе с тем он и вполне «земной» человек. Отсюда имя героя — Дмитрий, что значит: принадлежащий Деметре, в греческом пантеоне — могучей богине земли, матери всего живого в романе она замещена римской Церерой, о которой Митя говорит шиллеровскими стихами. Однако Мите, в отличие от отца, доступно «высокое и прекрасное», почтение и преклонение перед святыней. В грязи «содома» он не может забыть о чистом «идеале Мадонны». Среди всех своих «кутежей» и «погромов» он знает, что только сладострастник, и больше ничего. А поскольку человек все-таки не «насекомое» и совсем другие возможности отпущены ему природой, Митя знает также, что в этом его постоянном беспутстве для него заключен «позор». Он глубоко унижен темной мощью обуревающих его земных страстей и свободен от них лишь в той степени, в какой себя осуждает.
Чем беспощаднее этот суд, тем дальше герой от грязи «содома»: потребность в самообвинении — здесь та же потребность в чистоте. Она прорывается у героя так же искренно и неудержимо, как это бывает с дурными порывами его «горячего сердца». С грязи «содома» начинается и внезапная страсть Мити к Грушеньке. В основе всех изменений, которые герой в дальнейшем претерпевает, лежит логика развития этого чувства. Оно влечет героя вниз, в мрачную глубину зла и преступления до тех пор пока Митя, отдаваясь своей страсти, эгоистически сосредоточен на собственных желаниях и заботах , и это же чувство, очищенное страданием, возвращает ему свет и радость как только Митя в высшем напряжении любви оказывается способным на самоотречение. Осуждая себя, Митя в то же время не может осудить мир в целом. Ощущение внутренней свободы и признание личной ответственности за свою судьбу не дают ему на это оснований; а так как предмет его исступленной любви, заполняющей всю его жизнь, какой бы она ни была, находится вне героя, мир предлагает ему все поводы для благодарности и восторга и никаких — для хулы. Митя готов благословить мир даже в «содомском» его обличии, если бы герою не привелось самому изведать безобразия таящегося в «содоме» зла. Путь Мити — путь выяснения границ добра и зла.
Они лишь вначале и издали кажутся герою загадочно-неопределенными из-за неотразимой и таинственной силы красоты, которая отменяет или путает нравственные оценки и, овладевая сердцем, старается сбить с толку ум: «Страшно много тайн! В содоме ли красота? Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей» т. В самом Мите и происходит эта борьба зла и добра, дьявола и Бога, «идеала содомского» с «идеалом Мадонны». Но именно потому, что Мите внятно одно и другое, ему открыт и выбор, а в зависимости от него — мрак или свет, гибель или возрождение. Митя и вместе с ним та «непосредственная» Россия, которую он, по словам прокурора, «как бы изображает» — т. Они с предельной четкостью объяснены благодаря характерам и судьбам его братьев, Ивана и Алеши. По отношению друг к другу эти два брата — полюсы. Это самый сильный из всех бунтарей Достоевского.
Карамазовская сила уходит у этого героя в безудерж направленной на отрицание мысли. Иван — философ: религиозные, нравственные, политические вопросы, вопросы существования Бога и смысла жизни человека и человечества для него — самые первые, основные вопросы. Речь Ивана перед младшим братом главы «Бунт» и «Великий инквизитор» является идейным центром романа, и все в нем отдельные ситуации, персонажи, сюжет в целом так или иначе соотнесено с нею. Задетый полемическими выпадами критики против «Братьев Карамазовых», Достоевский для себя записал: «Мерзавцы дразнили меня необразованною и ретроградною верою в Бога. Этим олухам и не снилось такой силы отрицание Бога, какое положено в Инквизиторе и предшествовавшей главе, которому ответом служит весь роман».
Три брата В романе затронуты и философские темы: существует ли Бог, что такое «загадочная русская душа», что такое нравственное падение.
Достоевский осуждает «карамазовщину» — социально-нравственную деградацию. Писатель показывает, что в смерти отца виноваты все три сына. Дмитрий Карамазов описан как верующий человек, однако он избивает отца и даже угрожает ему. Он не совершает преступление, но все равно допускает это в мыслях. Именно поэтому он принимает несправедливый приговор и хочет через раскаяние очистить душу, как и Раскольников в романе «Преступление и наказание». Средний брат Иван Карамазов виноват в том, что не верит в Бога.
Достоевский, как глубоко верующий человек, показывает, что освобождение от религии приводит к разрушению личности. Младший брат изображен положительным героем. Он слушает духовного наставника Зосиму, понимает и прощает братьев, верит, что в каждом человеке есть что-то хорошее. Все любят его и называют «ангелом».
Поэтому Достоевский верит в нравственно организующее начало Церкви, даже высказывает мысль о неизбежном преображении гражданского общества в единую вселенскую Церковь. Гюго же полагает Церковь и монастырь архаическими началами сурового средневековья, хотя предлагает использовать социальные принципы монастыря: социальное уравнение людей, отречение от кровной семьи ради братской общины духовной.
Словом, Гюго в трактовке религиозного подвижничества следует традициям утопического социализма, а Достоевский — концепции русского религиозного обновления — одному из вариантов «русской идеи». Завершающий роман процесс по делу Дмитрия Карамазова и одновременно нравственный суд над его братьями осознается и участниками прений, и всеми присутствующими как явление всероссийского масштаба. Здесь выносятся итоговые оценки нравственной зрелости и русского образованного общества, и русского простонародья. В суде над Россией, совершающемся в Скотопригоньевске, следует различать два момента: критику нравственного распада, воспроизводящую подлинную картину общественной жизни, и оценку этой картины прокурором Ипполитом Кирилловичем и адвокатом Фетюковичем. В речи прокурора много справедливого: главное зло он полагает в невиданном выбросе индивидуалистической энергии. Но прокурор, вслед за Инквизитором в поэме Ивана, утверждает, что единственной преградой для русского безудержа может стать лишь жестокая узда, строгая кара, беспощадное наказание преступников.
При этом прокурор взывает к национальным традициям, уверяя, что индивидуализм — это следствие раннего растления от европейского просвещения. Адвокат Фетюкович также апеллирует к национальным корням, «к нашей сердечности», но предлагает и искушение, весьма опасное для русского человека: принять за правду идею морального релятивизма, мысль об относительности понятий добра и зла; согласиться с тем, что Дмитрий убил отца, но не признать такое преступление отцеубийством, поскольку Федор Павлович был плохим отцом и человеком. Опасность такого искушения не надумана: его не раз придется испытать русскому человеку в гражданских войнах XX в. Повествователь фиксирует тот факт, что ложный пафос речи адвоката был воспринят публикой «как святыня». Призыв Фетюковича принять его заключение: «Убил, но не виновен» — был встречен с восторгом: «Женщины плакали, плакали и многие из мужчин, даже два сановника пролили слезы». Другой вариант ложного смешения права и правды представляет решение присяжных заседателей.
Они мелкие чиновники, купцы и крестьяне являют здесь «почвенную Русь». Их подчеркнутое многозначительное молчание, противопоставленное словоохотливости состязающихся сторон, — это как будто «знак» подлинной честности и правды. Однако присяжные тоже допускают «судебную ошибку», вынося обвинительный вердикт Дмитрию Карамазову. Решением своим они лишь подтверждают незыблемость народных понятий нравственности: то, что отцеубийство всегда есть преступление. И в жертву этой правде они приносят судьбу невинного Дмитрия. В итоговой оценке их приговора, которая дается в завершающем многоголосии толпы, слышится ирония: « — Да-с, мужички наши за себя постояли.
Митино самоосуждение утверждает приоритет не права, а правды, как понимал ее Достоевский, — неумолимой жажды религиозного преображения, живущей в русском народе, которая выведет его на путь национального спасения. Щенников Г. Любимову: «Ну, вот и кончен мой роман! Работал его три года, печатал два — знаменательная для меня минута». Таким образом, по свидетельству самого писателя, начало работы над одним из величайших романов мировой литературы восходит к концу 1877 г. Но три года продолжалась лишь заключительная стадия — художественное воплощение образов и идей.
Вынашивал же эти образы и идеи Достоевский всю жизнь. Все пережитое, передуманное и созданное писателем находит свое место в этом сочинении. Сложный человеческий мир его вбирает в себя многие философские и художественные элементы предшествующих произведений Достоевского: линия старика Покровского из самого первого произведения писателя «Бедные люди» переходит в линию штабс-капитана Снегирева в «Братьях Карамазовых», мотив раздвоения личности Иван Карамазов и черт восходит к юношеской повести «Двойник» , основная идея «Легенды о Великом Инквизиторе» вырастает из ранней повести «Хозяйка» , старцу Зосиме предшествует святитель Тихон в «Бесах» , Алеше — князь Мышкин в «Идиоте» , Ивану — Раскольников в «Преступлении и наказании» , Смердякову — лакей Видоплясов в повести «Село Степанчиково и его обитатели» , Грушеньке и Катерине Ивановне — Настасья Филипповна и Аглая в «Идиоте». Непосредственным предшественником «Братьев Карамазовых», можно даже сказать — творческой лабораторией, явился «Дневник писателя» , в нем Достоевский копил и анализировал факты, наблюдения, размышления и заметки для своего последнего творения. Но только когда замысел «Братьев Карамазовых» уже безраздельно завладевает творческим воображением, он сообщает читателям в октябрьском номере «Дневника писателя» за 1877 г. Достоевский писал педагогу В.
Михайлову: «... Детей будет выведено много. Я их изучаю и всю жизнь изучал, и очень люблю и сам их имею. Но наблюдения такого человека, как Вы, для меня я понимаю это будут драгоценны. Итак, напишите мне об детях то, что сами знаете... Михайлову, и в основном касающаяся той же темы — о детях.
Справиться: жена осужденного в каторгу тотчас ли может выйти замуж за другого? Имеет ли право Идиот держать такую ораву приемных детей, иметь школу и проч.? Справиться о детской работе на фабриках. О гимназиях, быть в гимназии. Справиться о том: может ли юноша, дворянин и помещик, на много лет заключиться в монастырь хоть у дяди послушником? По поводу провонявшего Филарета.
В детском приюте. У Быкова. У Александра Николаевича. У Михаила Николаевича. О Песталоцци, о Фребеле. Ходит по Невскому с костылями.
Если выбить костыль, то каким процессом пойдет суд и где и как? Участвовать в фребелевской прогулке. Достоевский внимательно изучает новейшие педагогические сочинения, знакомится с последователями в России немецкого педагога, создателя «детских садов» Фридриха Фрёбеля, узнает из газеты «Новое время» 1878, 12 апреля о намерении петербургских сторонников Фрёбеля устроить «образовательные частные прогулки» для маленьких детей, внимательно изучает труды знаменитого швейцарского педагога Иоганна Песталоцци. Возникает и образ Алеши Карамазова, правда, как и князь Мышкин, он еще назван «идиотом». Достоевский задумывает «заключить» его на много лет послушником в монастыре. Заметка о «провонявшем Филарете» относится к замыслу главы «Тлетворный дух».
Задуман уже и Коля Красоткин, и рассказ о том, как он пролежал между рельсами под вагоном. Достоевский намеревается посетить детский приют и воспитательный дом, где работал врачом-педиатром двоюродный брат его жены А. Достоевской Михаил Николаевич Сниткин , хочет посоветоваться по детскому вопросу с другим ее двоюродным братом, преподавателем гимназии Александром Николаевичем Сниткиным, думает навести, очевидно, справки по истории монастырей у археолога и историка А. Бычкова, собирается поговорить со знакомой А. Достоевской А. Бергеман , у которой был очень болезненный ребенок.
Писатель прочитывает статью Л. Толстого «О народном образовании» Отечественные записки. Толстой отстаивает те методики первоначального обучения, которые не требуют больших затрат и могут быть введены в народных школах. Достоевский интересуется также юридическими последствиями возможной шалости «мальчиков»: «если выбить костыль», а «с костылями» — это, возможно, первый набросок больной Лизы Хохлаковой в романе. И хотя не все намеченные темы и эпизоды вошли в окончательный текст романа например, не получила развития тема фабричного труда малолетних, нет и эпизода «с костылями» , но в целом намеченная Достоевским программа реализовалась в романе. В первых же заметках появляется образ осужденного на каторгу Мити Карамазова.
Дмитрий Карамазов в черновых записях носит имя Д. Так звали отцеубийцу, история которого дважды излагается в «Записках из Мертвого дома». Достоевский был потрясен судьбой мнимого отцеубийцы. Двадцать пять лет это страшное воспоминание жило в его памяти и «отозвалось» в «Братьях Карамазовых». Но работа над «Братьями Карамазовыми» была неожиданно прервана трагическим событием в личной жизни писателя: 16 мая 1878 г. Жена писателя А.
Достоевская описывает горе писателя: «Федор Михайлович пошел провожать доктора, вернулся страшно бледный и стал на колени у дивана, на который мы переложили малютку, чтоб было удобнее смотреть его доктору. Я тоже стала на колени рядом с мужем, хотела его спросить, что именно сказал доктор а он, как я узнала потом, сказал Федору Михайловичу, что уже началась агония , но он знаком запретил мне говорить. И каково же было мое отчаяние, когда вдруг дыхание младенца прекратилось и наступила смерть. Федор Михайлович поцеловал младенца, три раза его перекрестил и навзрыд заплакал. Я тоже рыдала, горько плакали и наши детки, так любившие нашего милого Лешу». Сильно опасаясь, что смерть Алеши отразится на и без того пошатнувшемся здоровье Достоевского, А.
Достоевская принимает единственно верное решение, чтобы спасти мужа для творчества, чтобы дать ему спокойно создавать «Братьев Карамазовых». Она просит философа Вл. Соловьева , очаровавшего писателя и своим личным обаянием, и своими лекциями в СПб. Расчет А. Достоевской оказался абсолютно точным: после поездки в Оптину пустынь в июне 1878 г. Достоевскому и его жене суждено было пережить это страшное горе — смерть сына Алеши, чтобы «Братья Карамазовы» сделали бессмертными их любовь и муку.
Достоевская сообщает, что в главе «Верующие бабы» Достоевский запечатлел «многие ее сомнения, мысли и даже слова», а в жалобах женщины из народа, потерявшей сына и пришедшей искать утешение у Зосимы в нем нетрудно найти многие черты Амвросия , слышатся собственные голоса Достоевского и А. Достоевской: «Сыночка жаль, батюшка, трехлеточек был, без трех только месяцев и три бы годика ему. По сыночку мучусь, отец, по сыночку... И хотя бы я только взглянула на него лишь разочек, только один разочек на него мне бы опять поглядеть, и не подошла бы к нему, не промолвила, в углу бы притаилась, только бы минуточку едину повидать, послыхать его, как он играет во дворе, придет, бывало, крикнет своим голосочком: "Мамка, где ты? Достоевской, настолько пронзает сердце непреходящей болью, что, кажется, не было в мировой литературе более потрясающего изображения семейного горя. В дни посещения Оптиной пустыни, по преданию, существующему среди жителей города Козельска, Достоевский встретился с товарищем юности, петрашевцем Н.
Другой вариант ложного смешения права и правды представляет решение присяжных заседателей. Они мелкие чиновники, купцы и крестьяне являют здесь «почвенную Русь». Их подчеркнутое многозначительное молчание, противопоставленное словоохотливости состязающихся сторон, — это как будто «знак» подлинной честности и правды. Однако присяжные тоже допускают «судебную ошибку», вынося обвинительный вердикт Дмитрию Карамазову. Решением своим они лишь подтверждают незыблемость народных понятий нравственности: то, что отцеубийство всегда есть преступление. И в жертву этой правде они приносят судьбу невинного Дмитрия. В итоговой оценке их приговора, которая дается в завершающем многоголосии толпы, слышится ирония: « — Да-с, мужички наши за себя постояли.
Митино самоосуждение утверждает приоритет не права, а правды, как понимал ее Достоевский, — неумолимой жажды религиозного преображения, живущей в русском народе, которая выведет его на путь национального спасения. Щенников Г. Любимову: «Ну, вот и кончен мой роман! Работал его три года, печатал два — знаменательная для меня минута». Таким образом, по свидетельству самого писателя, начало работы над одним из величайших романов мировой литературы восходит к концу 1877 г. Но три года продолжалась лишь заключительная стадия — художественное воплощение образов и идей. Вынашивал же эти образы и идеи Достоевский всю жизнь.
Все пережитое, передуманное и созданное писателем находит свое место в этом сочинении. Сложный человеческий мир его вбирает в себя многие философские и художественные элементы предшествующих произведений Достоевского: линия старика Покровского из самого первого произведения писателя «Бедные люди» переходит в линию штабс-капитана Снегирева в «Братьях Карамазовых», мотив раздвоения личности Иван Карамазов и черт восходит к юношеской повести «Двойник» , основная идея «Легенды о Великом Инквизиторе» вырастает из ранней повести «Хозяйка» , старцу Зосиме предшествует святитель Тихон в «Бесах» , Алеше — князь Мышкин в «Идиоте» , Ивану — Раскольников в «Преступлении и наказании» , Смердякову — лакей Видоплясов в повести «Село Степанчиково и его обитатели» , Грушеньке и Катерине Ивановне — Настасья Филипповна и Аглая в «Идиоте». Непосредственным предшественником «Братьев Карамазовых», можно даже сказать — творческой лабораторией, явился «Дневник писателя» , в нем Достоевский копил и анализировал факты, наблюдения, размышления и заметки для своего последнего творения. Но только когда замысел «Братьев Карамазовых» уже безраздельно завладевает творческим воображением, он сообщает читателям в октябрьском номере «Дневника писателя» за 1877 г. Достоевский писал педагогу В. Михайлову: «... Детей будет выведено много.
Я их изучаю и всю жизнь изучал, и очень люблю и сам их имею. Но наблюдения такого человека, как Вы, для меня я понимаю это будут драгоценны. Итак, напишите мне об детях то, что сами знаете... Михайлову, и в основном касающаяся той же темы — о детях. Справиться: жена осужденного в каторгу тотчас ли может выйти замуж за другого? Имеет ли право Идиот держать такую ораву приемных детей, иметь школу и проч.? Справиться о детской работе на фабриках.
О гимназиях, быть в гимназии. Справиться о том: может ли юноша, дворянин и помещик, на много лет заключиться в монастырь хоть у дяди послушником? По поводу провонявшего Филарета. В детском приюте. У Быкова. У Александра Николаевича. У Михаила Николаевича.
О Песталоцци, о Фребеле. Ходит по Невскому с костылями. Если выбить костыль, то каким процессом пойдет суд и где и как? Участвовать в фребелевской прогулке. Достоевский внимательно изучает новейшие педагогические сочинения, знакомится с последователями в России немецкого педагога, создателя «детских садов» Фридриха Фрёбеля, узнает из газеты «Новое время» 1878, 12 апреля о намерении петербургских сторонников Фрёбеля устроить «образовательные частные прогулки» для маленьких детей, внимательно изучает труды знаменитого швейцарского педагога Иоганна Песталоцци. Возникает и образ Алеши Карамазова, правда, как и князь Мышкин, он еще назван «идиотом». Достоевский задумывает «заключить» его на много лет послушником в монастыре.
Заметка о «провонявшем Филарете» относится к замыслу главы «Тлетворный дух». Задуман уже и Коля Красоткин, и рассказ о том, как он пролежал между рельсами под вагоном. Достоевский намеревается посетить детский приют и воспитательный дом, где работал врачом-педиатром двоюродный брат его жены А. Достоевской Михаил Николаевич Сниткин , хочет посоветоваться по детскому вопросу с другим ее двоюродным братом, преподавателем гимназии Александром Николаевичем Сниткиным, думает навести, очевидно, справки по истории монастырей у археолога и историка А. Бычкова, собирается поговорить со знакомой А. Достоевской А. Бергеман , у которой был очень болезненный ребенок.
Писатель прочитывает статью Л. Толстого «О народном образовании» Отечественные записки. Толстой отстаивает те методики первоначального обучения, которые не требуют больших затрат и могут быть введены в народных школах. Достоевский интересуется также юридическими последствиями возможной шалости «мальчиков»: «если выбить костыль», а «с костылями» — это, возможно, первый набросок больной Лизы Хохлаковой в романе. И хотя не все намеченные темы и эпизоды вошли в окончательный текст романа например, не получила развития тема фабричного труда малолетних, нет и эпизода «с костылями» , но в целом намеченная Достоевским программа реализовалась в романе. В первых же заметках появляется образ осужденного на каторгу Мити Карамазова. Дмитрий Карамазов в черновых записях носит имя Д.
Так звали отцеубийцу, история которого дважды излагается в «Записках из Мертвого дома». Достоевский был потрясен судьбой мнимого отцеубийцы. Двадцать пять лет это страшное воспоминание жило в его памяти и «отозвалось» в «Братьях Карамазовых». Но работа над «Братьями Карамазовыми» была неожиданно прервана трагическим событием в личной жизни писателя: 16 мая 1878 г. Жена писателя А. Достоевская описывает горе писателя: «Федор Михайлович пошел провожать доктора, вернулся страшно бледный и стал на колени у дивана, на который мы переложили малютку, чтоб было удобнее смотреть его доктору. Я тоже стала на колени рядом с мужем, хотела его спросить, что именно сказал доктор а он, как я узнала потом, сказал Федору Михайловичу, что уже началась агония , но он знаком запретил мне говорить.
И каково же было мое отчаяние, когда вдруг дыхание младенца прекратилось и наступила смерть. Федор Михайлович поцеловал младенца, три раза его перекрестил и навзрыд заплакал. Я тоже рыдала, горько плакали и наши детки, так любившие нашего милого Лешу». Сильно опасаясь, что смерть Алеши отразится на и без того пошатнувшемся здоровье Достоевского, А. Достоевская принимает единственно верное решение, чтобы спасти мужа для творчества, чтобы дать ему спокойно создавать «Братьев Карамазовых». Она просит философа Вл. Соловьева , очаровавшего писателя и своим личным обаянием, и своими лекциями в СПб.
Расчет А. Достоевской оказался абсолютно точным: после поездки в Оптину пустынь в июне 1878 г. Достоевскому и его жене суждено было пережить это страшное горе — смерть сына Алеши, чтобы «Братья Карамазовы» сделали бессмертными их любовь и муку. Достоевская сообщает, что в главе «Верующие бабы» Достоевский запечатлел «многие ее сомнения, мысли и даже слова», а в жалобах женщины из народа, потерявшей сына и пришедшей искать утешение у Зосимы в нем нетрудно найти многие черты Амвросия , слышатся собственные голоса Достоевского и А. Достоевской: «Сыночка жаль, батюшка, трехлеточек был, без трех только месяцев и три бы годика ему. По сыночку мучусь, отец, по сыночку... И хотя бы я только взглянула на него лишь разочек, только один разочек на него мне бы опять поглядеть, и не подошла бы к нему, не промолвила, в углу бы притаилась, только бы минуточку едину повидать, послыхать его, как он играет во дворе, придет, бывало, крикнет своим голосочком: "Мамка, где ты?
Достоевской, настолько пронзает сердце непреходящей болью, что, кажется, не было в мировой литературе более потрясающего изображения семейного горя. В дни посещения Оптиной пустыни, по преданию, существующему среди жителей города Козельска, Достоевский встретился с товарищем юности, петрашевцем Н. Кашкиным в его имении в деревне Нижние Прыски, которое находилось между Козельском и монастырем. В атеистических суждениях Ивана Карамазова можно найти и отголоски атеизма Н. Кашкина 1840-х гг. На одном из вечеров, как следует из следственного дела петрашевцев, Н. Кашкиным была прочитана «речь преступного содержания против Бога и общественного устройства, доказывавшая, что страдания человечества гораздо больше провозглашают злобу Божию, нежели славу Его».
Первые две книги «Братьев Карамазовых» были окончательно готовы в конце октября 1878 г. В январе 1879 г. В ноябрьском номере журнала за 1880 г. Даже в самой топографии романа воспоминания детства соединяются с впечатлениями последних лет: город, в котором происходит действие романа, отражает облик Старой Руссы, а окружающие его деревни Чермашня, Мокрое связаны с имением отца писателя Даровое в Тульской губернии. Дмитрий, Иван и Алеша Карамазовы — три этапа биографического и духовного пути самого Достоевского. Дочь писателя утверждает, что Иван Карамазов, «согласно нашему семейному преданию, — это Достоевский в его ранней молодости. Есть также известное сходство между моим отцом, каким он был, веррятно, во второй период жизни, между каторгой и длительным пребыванием в Европе после второй женитьбы, и Дмитрием Карамазовым.
Дмитрий напоминает моего отца шиллеровским сентиментализмом и романтическим характером, наивностью в отношениях с женщинами.
7 секретов «Братьев Карамазовых»
В ролях: Михаил Ульянов, Лионелла Пырьева, Кирилл Лавров и др. не просто последнее произве-дение Достоевского, но произведение, о котором он знал, что оно будет последним. Роман «Братья Карамазовы» стал итогом творчества Фёдора Михайловича Достоевского, при этом многие идеи, образы и эпизоды возникли задолго до начала работы над произведением. Статья Зигмунда Фрейда, написанная под впечатлением от «Братьев Карамазовых».
Фёдор Достоевский «Братья Карамазовы»
«Братья Карамазовы» — последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал два года. Основные статьи: История создания романа «Братья Карамазовы» и Второй том романа «Братья Карамазовы». «Братья Карамазовы» – вершина творчества писателя, одно из самых знаменитых его произведений, входящее в «великое пятикнижие Достоевского». Отдельным двухтомным изданием «Братья Карамазовы» вышли в Петербурге в декабре 1880 года (на титульном листе 1881), успех был феноменальным – половина трехтысячного тиража была раскуплена за несколько дней. В «Братьях Карамазовых» автору удалось сочетать триллер с философско-религиозными исканиями, семейной драмой, любовной историей, множеством сюжетных линий и психологических пластов. И Смердяков, незаконнорождённый брат их, покончивший с жизнью своей, словно покарав сам себя за убийство Фёдора Павловича Карамазова.
Краткое содержание «Братья Карамазовы»
По мнению исследователей, этими повестями стали «Алёша» и «Митя» — седьмая и восьмая книги романа [60]. Из черновиков следует, что писатель неоднократно менял порядок эпизодов и реплики героев в книге, тем не менее в итоге использовав почти все заметки. Только характеристика Ракитина не получила развития из заметок, в которых персонаж являлся побратимом Алёши, раскрывая популярную тему «истребить народ»: «Главное, Ракитину досадно было, что Алеша молчит и с ним не спорит. Крестами поменялись» [62].
Вернувшись в Старую Руссу, Достоевский 8 сентября написал в редакцию, что так как был сильно «изломан дорогой», то опаздывает с написанием, но надеется прислать первую часть седьмой книги до 20 сентября, чтобы успеть напечатать в сентябрьском номере журнала. С 8 по 16 сентября определился размер седьмой книги, в которую вошла только одна из двух задуманных повестей. Название книги сменилось на «Алёша» из-за того, что в этот момент писатель решил посвятить каждому брату отдельную главу [64].
Книга восьмая. Однако к 8 октября Достоевский пришёл к выводу, что к октябрьскому номеру успеет проработать только половину восьмой книги, так как «во всей этой 8-й книге появилось вдруг много совсем новых лиц, и хоть мельком, но каждое надо было очертить в возможной полноте, а потому книга эта вышла больше». Вторую половину восьмой книги автор рассчитывал напечатать в ноябрьском номере журнала [65].
Старика Карамазова убил слуга Смердяков. Все подробности будут выяснены в дальнейшем ходе романа. Иван Федорович участвовал в убийстве лишь косвенно и отдаленно, единственно тем, что удержался с намерением образумить Смердякова во время разговора с ним перед своим отбытием в Москву и высказать ему ясно и категорически свое отвращение к замышляемому им злодеянию что видел и предчувствовал Иван Федорович ясно и таким образом как бы позволил Смердякову совершить это злодейство.
Позволение же Смердякову было необходимо, впоследствии опять-таки объяснится почему. Дмитрий Федорович в убийстве отца совсем невинен — Из письма к читательнице от 8 ноября 1879 года [66] В заметках к этой книге нет предварительного чёткого разбиения по главам, а некоторые из них использовались позже при написании девятой книги. Наиболее полно в черновиках сохранилась третья глава «Золотые прииски».
Гостинчик приготовлен. Книга девятая. Предварительное следствие.
При этом уже имеется в виду третья часть, так как автор замечает, что вторая часть слишком выросла в размере: «Я первоначально действительно хотел сделать лишь в 3-х частях. Но так как пишу книгами, то забыл или пренебрег поправить то, что давно замыслил. А потому и пришлю при письме в редакцию и приписку, чтоб эту вторую часть считать за две части, то есть за 2-ю и 3-ю, а в будущем году напечатана будет, стало быть, лишь последняя, четвёртая часть».
В ходе работы над книгой её размер вырос в несколько раз, поэтому к назначенному сроку писатель не успел. Увеличение объёма некоторые исследователи объясняют как добавлением незапланированных эпизодов, так и более детальным изображением намеченных ранее глав. В частности, важность книги объясняется изображением начала процесса нравственного очищения Мити.
Работу над девятой книгой Достоевский начал в конце ноября 1879 года. В первой главе планировалось разместить события перед допросом, в результате чего её пришлось разделить на две: «Начало карьеры чиновника Перхотина» и «Тревога».
Начинается предварительное следствие, где Дмитрий клянется в том, что не убивал отца. Следователям Дмитрий рассказывает, что действительно был в саду у отца, думая, что Груша находится у него.
Удостоверившись, что её там нет, он бросается вон из сада; когда он перелезал через забор, его схватил за одежду слуга Григорий, а Дмитрий, находясь в сильном возбуждении, ударил его по голове. Увидев кровь вот откуда кровь на его руках , он спрыгнул, чтобы посмотреть, жив ли старик. Когда Дмиртию сообщают, что Григорий не умер, Карамазов будто оживает, говорит «нет на моих руках крови». После происшествия в саду по словам Дмитрия , он бросился в Мокрое.
На вопрос следователя, откуда у него деньги, Дмитрий не хочет отвечать из соображений чести, однако, потом рассказывает, как взял взаймы у гос-жи Верховцовой 3 тысячи, но растратил только половину, а другую половину зашил в ладанке на шее. Загвоздка в том, что при первом кутеже в Мокром Дмиртий сам всем и каждому говорил, что привёз потратить именно 3 тысячи хотя на деле в 2 раза меньше , все это подтверждают. Следователь говорит, что на месте преступления обнаружен конверт из-под денег, которые старик приберег для Груши. Дмитрий говорит, что слышал про этот конверт, но никогда не видел и денег не брал.
Но все улики и показания других людей говорят против него. В завершении допроса Дмитрия берут под стражу, заключают в острог. Возвращается Иван, он уверен, что убийца его брат Дмитрий. Алеша убежден, что Дмитрий не виновен.
Сам Дмитрий уверен, что убил Смердяков, который был в доме в ночь убийства, но Смердяков в этот день симулирует эпилептический припадок и его «алиби» подтверждают врачи. Тем временем Ивана мучает совесть, ему кажется, что виноват в содеянном он, так как желал смерти отцу, возможно повлиял на Смердякова Иван не мог определиться во мнении, кто убил. Иван идет к Смердякову, который находится в больнице вследствие длительного припадка эпилепсии; разговаривает с Иваном нагло, смеется. Иван ходит снова и снова.
В конце концов Смердяков говорит, что это он убил барина, но истинный убийца — Иван, потому что научил Смердякова «все дозволено», «что из того, что одна гадина сожрет другую? Отдает деньги 3 тысячи. Иван в ужасе кричит, что завтра в день суда выдаст Смердякова.
Совсем даже были бы другие порядки-с. Ко всем другим субъектам человеческого рода эти же самые истязатели относятся даже благосклонно и кротко, как образованные и гуманные европейские люди, но очень любят мучить детей, любят даже самих детей в этом смысле.
Тут именно незащищённость-то этих созданий и соблазняет мучителей, ангельская доверчивость дитяти, которому некуда деться и не к кому идти, — вот это-то и распаляет гадкую кровь истязателя. Во всяком человеке, конечно, таится зверь, зверь гневливости, зверь сладострастной распаляемости от криков истязуемой жертвы, зверь без удержу, спущенного с цепи, зверь нажитых в разврате болезней, подагр, больных печёнок и проч. Эту бедную пятилетнюю девочку эти образованные родители подвергали всевозможным истязаниям. Они били, секли, пинали её ногами, не зная сами за что, обратили всё тело её в синяки; наконец дошли и до высшей утончённости: в холод, в мороз запирали её на всю ночь в отхожее место, и за то, что она не просилась ночью как будто пятилетний ребенок, спящий своим ангельским крепким сном, ещё может в эти лета научиться проситься , — за это обмазывали ей всё лицо её калом и заставляли её есть этот кал, и это мать, мать заставляла! И эта мать могла спать, когда ночью слышались стоны бедного ребёночка, запертого в подлом месте!
Понимаешь ли ты это, когда маленькое существо, ещё не умеющее даже осмыслить, что с ней делается, бьёт себя в подлом месте, в темноте и в холоде, крошечным своим кулачком в надорванную грудку и плачет своими кровавыми, незлобивыми, кроткими слёзками к «Боженьке», чтобы тот защитил его, — понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушник ты мой Божий и смиренный, понимаешь ли ты, для чего эта ахинея так нужна и создана! Без неё, говорят, и пробыть бы не мог человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чёртово добро и зло, когда это столького стоит? Да ведь весь мир познания не стоит тогда этих слёзок ребёночка к «Боженьке». Я не говорю про страдания больших, те яблоко съели, и чёрт с ними, и пусть бы их всех чёрт взял, но эти, эти!
Не стоит она слезинки хотя бы одного только замученного ребёнка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре своей неискупленными слёзками своими к «Боженьке»! Не стоит потому, что слёзки его остались неискупленными. Они должны быть искуплены, иначе не может быть и гармонии. Но чем, чем ты искупишь их? Разве это возможно?
Неужто тем, что они будут отомщены? Но зачем мне их отмщение, зачем мне ад для мучителей, что тут ад может поправить, когда те уже замучены? И какая же гармония, если ад: я простить хочу и обнять хочу, я не хочу, чтобы страдали больше. И если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая необходима была для покупки истины, то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены.
Что именно он должен сделать, рассказывает переживающей Грушеньке Алеша Карамазов: «— Ну, а доктора-то , доктора зачем та выписала?
Хотят вывести, что брат сумасшедший и убил в помешательстве, себя не помня, — тихо улыбнулся Алеша, — только брат не согласится на это». В подробном описании предварительного следствия не говорится о том, что земский доктор Варвинский, исполнявший обязанности судебного врача, и городской доктор Герценштубе проверили Митино психическое здоровье. А вот у второго подозреваемого — Смердякова — врачи заметили «некоторые ненормальности». Тайна мужичков-присяжных Вердикт по Митиному делу должны вынести 12 присяжных: «четыре наших чиновника, два купца, шесть крестьян и мещан». Согласно Судебным уставам, чиновники и крестьяне были обязательными участниками каждой коллегии — наряду с дворянами, купцами и мещанами.
В остальных случаях должен был действовать жесткий и достаточно высокий имущественный ценз. Возможно, именно здесь кроется секрет недовольства посетителей суда. Заседание суда присяжных по уголовному делу в период царствования Александра II. Литография второй половины XIX века aria-art. Для жителей крупных городов и тем более столицы требования были выше.
Эти ограничения считались гарантом законности и порядка в суде и не допускали откровенно бедных и несведущих людей к решению важных вопросов. Два же купца имели хоть и степенный вид, но были как-то странно молчаливы и неподвижны; один из них брил бороду и был одет по-немецки ; другой, с седенькою бородкой, имел на шее, на красной ленте, какую-то медаль. Про мещан и крестьян и говорить нечего. Наши скотопригоньевские мещане почти те же крестьяне, даже пашут. По закону на каждый процесс изначально отбирали более 12 присяжных, а уже потом прокурор и адвокат могли заявить отвод кандидатов, вызывающих подозрения.
После коллегию составляли практически случайным способом, соблюдая, однако, сословные пропорции. Тогда почему товарищ прокурора, адвокат да и сам Достоевский набрали именно такую коллегию? Потому что они хотели, чтобы решение по делу принимали «мужички», как после оглашения приговора их иронично называла публика. Адвокат думал, что сможет обмануть «мужичков», впечатлить и запутать. Образованных присяжных Фетюкович обязательно перетянул бы на свою сторону — так произошло со зрителями, которые после его выступления ждали оправдательного вердикта.
А «мужички» остались верны уликам и предоставленным фактам. Из истории российской разменной серебряной монеты 1859—1867 Деньги и кредит. Ветловская В. Роман Ф. Достоевского «Братья Карамазовы».
Достоевский Ф. Полное собрание сочинений в 30 т. Квачевский А.
Достоевский Федор Михайлович: Братья Карамазовы
Глава 3 30:54 005. Глава 4 33:43 006. Глава 5 15:35 007. Книга 2. Глава 1 31:53 008. Глава 2 29:42 009. Глава 3 26:47 010. Глава 4 33:24 011. Глава 5 36:35 012. Глава 6 31:58 013.
Глава 7 31:27 014. Глава 8 20:11 015. Книга 3. Глава 1 15:38 016. Глава 2 31:51 017. Глава 3 30:31 018. Глава 4 31:48 019. Глава 5 18:45 020. Глава 6 19:39 021.
Глава 7 23:22 022. Глава 8 18:41 023. Глава 9 38:25 024. Глава 10 30:18 025. Глава 11 38:43 026. Часть 2. Книга 4. Глава 1 16:23 027. Глава 2 15:00 028.
Глава 3 19:50 029. Глава 4 41:13 030.
И он не Бога не принимает, а мира Божьего, полного безмерных страданий. Он отказывается согласиться с гармонией, в основании которой слезинка ребёнка. Он выкладывает Алеше «фактики», свидетельствующие о вопиющей людской жестокости и детском страдании.
Иван пересказывает Алеше свою поэму «Великий инквизитор», действие которой происходит в шестнадцатом столетии в испанском городе Севилья. Девяностолетний кардинал заточает в тюрьму второй раз сошедшего на землю Христа и во время ночной встречи излагает Ему свой взгляд на человечество. Он убеждён, что Христос идеализировал его и что оно недостойно свободы. Выбор между добром и злом — мука для человека. Великий инквизитор с соратниками решают исправить дело Христово — побороть свободу и самим устроить человеческое счастье, превратив человечество в послушное стадо.
Они берут на себя право распоряжаться человеческой жизнью. Инквизитор ждёт ответа от Христа, но тот только молча целует его. Реклама Расставшись с Алешей, Иван по пути домой встречает Смердякова, и между ними происходит решающий разговор. Смердяков советует Ивану ехать в деревню Чермашню, где старик продаёт рощу, он намекает на то, что в его отсутствие с Федором Павловичем может произойти все, что угодно. Иван обозлён смердяковской наглостью, но в то же время и заинтригован.
Он догадывается, что от его решения многое сейчас зависит. Он решает ехать, хотя по пути изменяет маршрут и направляется не в Чермашню, а в Москву. Между тем умирает старец Зосима. Все ждут после смерти праведника чуда, а вместо этого очень скоро появляется запах тления, что производит смуту в душах. Смущён и Алеша.
В таком настроении уходит он из монастыря в сопровождении семинариста-атеиста Ракитина, интригана и завистника, который ведёт его в дом к Грушеньке. Хозяйку они находят в тревожном ожидании какой-то вести. Обрадованная приходу Алеши, она сначала ведёт себя как кокетка, садится ему на колени, но, узнав про смерть Зосимы, резко меняется. В ответ на Алешины тёплые слова и то, что он её, грешную, называет сестрой, Грушенька оттаивает сердцем и посвящает его в свои терзания. Она ждёт весточки от своего «бывшего», который когда-то соблазнил её и бросил.
Много лет она лелеяла мысль о мщении, а теперь готова поползти, как собачонка. И действительно, сразу после получения весточки она мчится на зов «бывшего» в Мокрое, где тот остановился. Реклама Алеша, умиротворённый, возвращается в монастырь, молится возле гроба Зосимы, слушает чтение отцом Паисием Евангелия о браке в Кане Галилейской, и ему, задремавшему, чудится старец, который хвалит его за Грушеньку. Сердце Алеши все больше наполняется восторгом. Очнувшись, выходит он из кельи, видит звезды, золотые главы собора и повергается в радостном исступлении на землю, обнимает и целует её, душой прикоснувшись к мирам иным.
Простить ему хочется всех и у всех прощения просить. Что-то твёрдое и незыблемое входит в его сердце, преображая его. В это время Дмитрий Карамазов, терзаемый ревностью к отцу из-за Грушеньки, мечется в поисках денег. Он хочет увезти её и начать вместе с ней где-нибудь добродетельную жизнь. Нужны ему деньги и для того, чтобы возвратить долг Катерине Ивановне.
Он идёт к покровителю Грушеньки, богатому купцу Кузьме Самсонову, предлагая за три тысячи свои сомнительные права на Чермашню, а тот в насмешку посылает его к купцу Горсткину он же Лягавый , торгующему у Федора Павловича рощу. Дмитрий мчится к Горсткину, находит его спящим, всю ночь ухаживает за ним, чуть не угоревшим, а утром, пробудившись после недолгого забытья, застаёт мужика безнадёжно пьяным. В отчаянии Дмитрий направляется к Хохлаковой одолжить денег, та же пытается вдохновить его идеей золотых приисков. Реклама Потеряв время, Дмитрий спохватывается, что, может, упустил Грушеньку, и, не найдя её дома, крадётся к отцовскому дому. Он видит отца одного, в ожидании, но сомнение не покидает его, так что он производит секретный условный стук, которому научил его Смердяков, и, убедившись, что Грушеньки нет, бежит прочь.
В этот момент и замечает его вышедший на крыльцо своего домика камердинер Федора Павловича Григорий. Он бросается за ним и настигает, когда тот перелезает через забор. Дмитрий бьёт его захваченным в доме Грушеньки пестиком. Григорий падает, Дмитрий спрыгивает к нему посмотреть, жив ли он, и вытирает ему окровавленную голову носовым платком.
Рассказывает Дмитрий Алеше и о своих отношениях с Катериной Ивановной, благородной девицей, отца которой он когда-то спас от позора, ссудив его недостающими для отчёта в казённой сумме деньгами. Он предложил, чтобы сама гордая девушка пришла к нему за деньгами, та явилась, униженная, готовая ко всему, но Дмитрий повёл себя как благородный человек, дал ей эти деньги, ничего взамен не потребовав. Теперь они считаются женихом и невестой, но Дмитрий увлечён Грушенькой и даже прокутил с ней на постоялом дворе в селе Мокрое три тысячи, данные ему Катериной Ивановной для отсылки сестре в Москву.
Он считает это главным своим позором и как честный человек должен всю сумму непременно вернуть. Если же Грушенька придёт к старику, то Дмитрий, по его словам, ворвётся и помешает, а если... Дмитрий просит брата сходить к Катерине Ивановне и сказать ей, что он кланяется, но больше не придёт. Реклама В доме отца Алеша застаёт за коньячком Федора Павловича и брата Ивана, забавляющихся рассуждениями лакея Смердякова, сына бродяжки Лизаветы и, по некоторым предположениям, Федора Павловича. А вскоре внезапно врывается Дмитрий, которому показалось, что пришла Грушенька. В ярости он избивает отца, но убедившись, что ошибся, убегает. Алеша же направляется по его просьбе к Катерине Ивановне, где неожиданно застаёт Грушеньку.
Катерина Ивановна ласково обхаживает её, показывая, что заблуждалась, считая её продажной, а та медоточиво ей отвечает. В конечном счёте все опять заканчивается скандалом: Грушенька, собираясь было поцеловать ручку Катерины Ивановны, внезапно демонстративно отказывается это сделать, оскорбив соперницу и вызвав её ярость. На следующий день Алеша, переночевав в монастыре, снова идёт по мирским делам — сначала к отцу, где выслушивает очередную исповедь, теперь уже Федора Павловича, который жалуется ему на сыновей, а про деньги говорит, что они ему самому нужны, потому что он пока все-таки мужчина и хочет ещё лет двадцать на этой линии состоять, что в скверне своей до конца хочет прожить и Грушеньку Дмитрию не уступит. Сплетничает он Алеше и про Ивана, что тот у Дмитрия невесту отбивает, потому что сам в Катерину Ивановну влюблён. Реклама По пути Алеша видит школьников, бросающих камни в маленького одинокого мальчика. Когда Алеша подходит к нему, тот сначала бросает в него камнем, а потом больно кусает за палец. Этот мальчик — сын штабс-капитана Снегирева, который недавно был унизительно вытащен за бороду из трактира и избит Дмитрием Карамазовым за то, что имел какие-то вексельные дела с Федором Павловичем и Грушенькой.
В доме Хохлаковой Алеша застаёт Ивана и Катерину Ивановну и становится свидетелем очередного надрыва: Катерина Ивановна объясняет, что она будет верна Дмитрию, будет «средством для его счастья», и спрашивает мнение Алеши, который простодушно объявляет, что она вовсе не любит Дмитрия, а только уверила себя в этом. Иван сообщает, что уезжает надолго, потому что не хочет сидеть «подле надрыва», и добавляет, что Дмитрий ей нужен, чтобы созерцать беспрерывно свой подвиг верности и упрекать его в неверности. С двумя сотнями рублей, данными ему Катериной Ивановной для пострадавшего от рук Дмитрия штабс-капитана Снегирева, Алеша направляется к нему. Поначалу капитан, отец большого семейства, живущего в крайней нищете и болезнях, юродствует, а затем, расчувствовавшись, исповедуется Алеше. Он принимает от него деньги и вдохновенно представляет, что теперь сможет осуществить. Реклама Затем Алеша снова посещает госпожу Хохлакову и душевно беседует с её дочерью Лизой, болезненной и экспансивной девочкой, которая написала ему недавно о своей любви и решила, что Алеша должен на ней непременно жениться. Спустя короткое время она признается Алеше, что хотела бы быть истерзанной — например, чтоб на ней женились и потом бросили.
Она описывает ему страшную сцену истязания распятого ребёнка, воображая, что сама сделала это, а потом села напротив и стала есть ананасный компот, «Бесёнок» — назовёт её Иван Карамазов. Алеша направляется в трактир, где, как стало ему известно, находится брат Иван. В трактире происходит одна из ключевых сцен романа — свидание двух «русских мальчиков», которые если сойдутся, то тут же начинают о мировых вековечных вопросах. Бог и бессмертие — один из них. Иван приоткрывает свою тайну, отвечая на незаданный, но чрезвычайно интересующий Алешу вопрос, «каково ты веруешь? В нем, Иване, есть карамазовская жажда жизни, он любит жизнь вопреки логике, ему дороги клейкие весенние листочки. И он не Бога не принимает, а мира Божьего, полного безмерных страданий.
Он отказывается согласиться с гармонией, в основании которой слезинка ребёнка. Он выкладывает Алеше «фактики», свидетельствующие о вопиющей людской жестокости и детском страдании. Иван пересказывает Алеше свою поэму «Великий инквизитор», действие которой происходит в шестнадцатом столетии в испанском городе Севилья. Девяностолетний кардинал заточает в тюрьму второй раз сошедшего на землю Христа и во время ночной встречи излагает Ему свой взгляд на человечество. Он убеждён, что Христос идеализировал его и что оно недостойно свободы. Выбор между добром и злом — мука для человека. Великий инквизитор с соратниками решают исправить дело Христово — побороть свободу и самим устроить человеческое счастье, превратив человечество в послушное стадо.
Они берут на себя право распоряжаться человеческой жизнью. Инквизитор ждёт ответа от Христа, но тот только молча целует его. Реклама Расставшись с Алешей, Иван по пути домой встречает Смердякова, и между ними происходит решающий разговор. Смердяков советует Ивану ехать в деревню Чермашню, где старик продаёт рощу, он намекает на то, что в его отсутствие с Федором Павловичем может произойти все, что угодно.
Вспомним, что в нацистских и советских лагерях люди, никогда не читавшие маркиза де Сада, с избытком претворяли в жизнь все его самые страшные фантазии. Маркиз обнажил перед нами все самое низменное, что присутствует в человеческой душе. Бабенко подчеркивает, что де Сад, «будучи фактически сексуальным маньяком, он вошел в историю титаном нравственной стойкости». Но на самом деле дальше легкой флагелляции порки по отношению к своим жертвам маркиз никогда не шел. И питался, из-за болезни желудка, вполне диетически, хотя и качественно. Это доказывает сохранившееся меню его тюремных обедов и ужинов. А вот свободу и ценность человеческой личности ставил, пожалуй, выше, чем вожди Великой французской революции, чуть не отправившие маркиза на гильотину за протест против смертной казни. Это было в разгар террора, когда в Медоне организовали выделку человеческих кож. Не Сад был маньяком, а сам дух времени был пропитан садизмом. Теперь во Франции выпускают шампанское «Маркиз де Сад», широко отмечаются его юбилеи, он признан великим французским писателем. Что нового внес де Сад в литературу и философию? Маркиз одним из первых в мировой литературе сформулировал постулат о зле как одном из способов делать добро, отразившийся потом в «Фаусте» Гете и «Саде Эпикура» Анатоля Франса и оттуда перешедший к булгаковскому Воланду. Но самое любопытное то, что писатель, в честь которого были названы такие веселенькие явления, как «садизм» и «садомазохизм», был довольно несчастным человеком, большую часть жизни провел в заключении в Бастилии и в психиатрической лечебнице «карательная психиатрия» была и при Наполеоне. Ад, в котором ему довелось почти постоянно пребывать, трансформировал в ад своих произведений. В подобном аду довелось побывать и Достоевскому, хотя на каторге он провел всего четыре года. Федору Михайловичу, как и де Саду, пришлось ожидать исполнения смертного приговора, хотя и не томительные недели, а считаные часы. Вот кратко основные вехи биографии неистового маркиза. Де Сад родился в 1740 году в Париже, в старинной аристократической семье. В молодости он служил в кавалерии, участвовал в Семилетней войне и в отставку вышел только в 1771 году, в чине полковника. Как и подавляющее большинство дворянской молодежи того времени, де Сад отнюдь не был монахом — разврат считался тогда непременным атрибутом жизни французской аристократии. От других братьев по классу его отличала, однако, повышенная склонность к гетеросексуальной содомии, которая по закону квалифицировалась как уголовное преступление существует мнение, что склонность эта была связана с неким интимным анатомическим дефектом — специфической формой полового органа маркиза, которая более подходила именно для анального секса. А кроме того, он нередко порол своих любовниц — по тоже свойственной ли ему склонности и к флагелляции, или с сугубо познавательными, так сказать, целями, судить трудно. Известно только, что, когда в 1768 году он завлек в свой загородный дом нищенку Розу Келлер и выпорол ее, раны ее он смазал после этого мазью, которая, по его предположению, должна была способствовать их заживлению и действие которой он хотел якобы испытать. Роза Келлер не оценила, однако, ни сострадательности маркиза, ни его научных устремлений и подала на него в полицию жалобу — похоже, впрочем, что сильно преувеличенную. И хотя позднее, соблазнившись отступным вознаграждением, она сама отказалась от своего заявления, делу был дан ход, и маркиз впервые на достаточно длительный срок— около двух месяцев — угодил в тюрьму. Начало было положено, и впоследствии его арестовывали и отправляли в заключение по обвинению в разврате неоднократно. В ряде случаев, впрочем, это было вызвано происками тещи де Сада, недовольной его любовными похождениями на стороне. Маркиз в долгу не остался и прозвал тещу «свиным рылом». Супруга же де Сада хранила любовь к мужу ив 1773 году даже способствовала его бегству из Миоланской крепости, куда он был в очередной раз заключен. Революцию 1789 года маркиз точнее, граф — к тому времени он имел право на этот титул, но никогда им не подписывался де Сад встретил в Бастилии. За эту выходку его перевели в Шарантон, в психиатрическую лечебницу, и когда 14 июля Бастилия была взята, что стало одним из поворотных пунктов во всемирной истории, на судьбе де Сада это отразилось не сразу — ему еще пришлось ждать освобождения до апреля следующего 1790 года, когда был отменен королевский указ, согласно которому он находился в заключении без суда. Маркиз, сильно обидевшийся на королевскую власть, примкнул к якобинцам, стал председателем влиятельной секции Пик, однако террора не принял, отказался одобрить смертную казнь, хотя был присяжным революционного трибунала и даже помог бежать одному из «бывших», находившемуся под следствием. За все эти прегрешения его снова арестовали — на этот раз по страшному в ту пору обвинению в «умеренности», и только падение Робеспьера спасло де Сада от гильотины. Литературную деятельность маркиз начал еще в 1782 году и затем написал десятки новелл и пьес. Но главную — по преимуществу скандальную — славу ему принесли романы «Философия в будуаре», «Жюльетта», «Жюстина» и «120 дней Содома». Последний роман считался утерянным во время перевода де Сада из Бастилии в Шарантон и был обнаружен и впервые издан только в 1904 году. Это история двух сестер, добродетельной Жюстины и порочной Жюльетты; первая пытается сохранить свою добродетель, несмотря на все сексуальные насилия и пытки, которым подвергается, и отказывается соучаствовать в преступлениях, — в результате ее преследуют сплошные несчастья. Вторая же сестра, Жюльетта, наоборот, охотно принимает порок и с наслаждением участвует в преступлениях, испытывая наслаждение от мучений своих жертв и достигая успеха, богатства и почестей. Та же утверждаемая де Садом закономерность прослеживается и в «Философии в будуаре», и в «120 днях Содома». Кроме того, во всех этих произведениях чрезвычайно подробно описаны сексуальные извращения, пытки, убийства и прочие насилия, что и привело к обвинениям де Сада в порнографии. Современному читателю, ко многому привыкшему, эти романы вряд ли покажутся порнографией, да вряд ли и читатели конца XVIII — начала XIX века воспринимали романы де Сада как настоящую порнографию. Так, например, в нашумевшем в 40-е годы «Сладострастном монахе» откровенные эротические описания и в самом деле направлены исключительно на возбуждение эротических чувств у читателей. Романы же де Сада, напоминающие собою скорее многотомные философские трактаты, воспринимать в качестве источника сексуального возбуждения почти невозможно — если только не выжать из них некий дайджест, состоящий из одних «клубничных» сцен. Что же касается остальных, «пристойных» произведений маркиза, вроде философского романа «Алина и Валькур», представляющего собой «руссоистскую утопию добра», или новелл сборника «Преступление во имя любви», то они были близки к набиравшему в го время силу в Европе сентиментализму, поскольку главное внимание автор уделяет здесь чувствам героев. Впрочем, следы сентиментализма можно обнаружить и в главных десадовских произведениях, хотя в целом его романы настолько оригинальны по стилю и форме, что несводимы к какому-либо из существовавших тогда или даже возникших позднее литературных направлений. Интересно, что впервые повести маркиза, достаточно невинные, публиковались в России еще в 1806 году. Об этих произведениях и о романе-утопии «Алина и Валькур», написанном в Бастилии, Сад с гордостью говорил: «Я написал тысячи страниц произведений, исполненных возвышенного целомудрия. Их не стыдно читать и воспитанницам заведения для благородных девиц». Впрочем, и другие свои романы, которые считали порнографией и с которыми связана подлинно всемирная слава маркиза, он искренне рекомендовал для чтения невинным девушкам и полагал, что они пойдут на пользу юношеству. Действительно, роман-утопия «Алина и Валькур» — одно из немногих произведений знаменитого маркиза, на публикации которого он успел неплохо заработать. Ничего того, благодаря чему имя де Сада дало название садизму, в «Алине и Валькуре» нет. Здесь традиционная форма романа в письмах наполнена глубоким философским содержанием на фоне приключений двух любовных пар — Алины и Валькура и Сенвиля и Леоноры. В предисловии де Сад предостерегает: «Любить людей опасно, а просвещать — грешно». Многое в судьбе главного героя автобиографично: отец-дипломат, участие в Семилетней войне офицером карабинерского полка графа Прованского и даже финальное заточение в монастырь. Только у Сада оно было отнюдь не добровольным, как у Валькура. Большую часть жизни маркиз провел в тюрьмах и психлечебницах. Пожалуй, здесь предвосхищены «ершалаимские главы» «Мастера и Маргариты». Де Сад убеждает нас, что человек отнюдь не всегда с самого рождения наклонен к добру, и иронией наполнены его слова из «Предуведомления издателя»: «Автор позволил себе ввести в действие весьма порочных героев, но, конечно, с единственной целью показать, с каким превосходством и с какой удивительной легкостью доводы добродетели неизменно обращают в прах своевольные софизмы развращенного нечестия». На самом деле в романе добродетель отнюдь не торжествует, а порок далеко не всегда подвергается наказанию. Ведь в финале «Алины и Валькура» мы узнаем, что хеппи-эндом в судьбе главных героев и не пахнет. Писатель на своей шкуре многолетнего тюремного сидельца за такие поступки, которые сегодня ни один европейский кодекс не карает, убедился в том, что «добро и справедливость встречаются лишь в сказочных странах, тогда как в жизни все самое отвратительное пребывает в полнейшей гармонии с естественным порядком вещей». Не исключено, что Достоевский был знаком с «Алиной и Валькуром», который вряд ли бы восхитил его в этом случае своим столь откровенным руссоизмом. Но более вероятно, как мы увидим дальше, его знакомство с самым скандальным из романов маркиза — «Новой Жюстиной». После выхода из заключения в 1790 году и развода с женой де Сада ни разу больше не обвинили в сексуальных преступлениях, и в последний раз он пострадал, похоже, за чужие грехи, да еще и по политическим мотивам. В 1800 году был опубликован порнографический памфлет «Золоэ и два ее спутника», направленный против Наполеона Бонапарта. Авторство этого сочинения молва приписала маркизу, однако никаких данных в пользу этой версии до сих пор не найдено здесь нет, в частности, сочетания секса и жестокости, характерного для романов де Сада. Тем не менее первый консул приказал установить за де Садом негласный надзор. Однако полиции удалось найти только доказательства авторства де Сада в отношении романов «Жюльетта» и «Жюстина» правильнее рассматривать их как один роман «Новая Жюстина». Соответствующие рукописи, написанные почерком де Сада, были обнаружены в марте 1801 года во время обыска у издателя. Маркиз был снова арестован, заключен в тюрьму, а в апреле 1803 года помещен в уже знакомую ему лечебницу в Шарантоне. Здесь ему суждено было остаться до конца своих дней. Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Описание и характеристики
- Тайна «Братьев Карамазовых» — Новости Санкт-Петербурга ›
- Характеристики
- «Братья Карамазовы» краткое содержание романа Достоевского – читать пересказ онлайн
- Братья Карамазовы
Последний роман Достоевского
Последний из написанного «великого пятикнижия» роман «Братья Карамазовы» великого русского писателя, по праву считающийся венцом его творческого наследия, был написан в 1879-1880 годах и описывает нравы общества 19 века. Хотя "Братья Карамазовы" написаны в 19 веке, в них присутствует ряд современных элементов. Когда Достоевский писал «Братьев Карамазовых», господствующее положение в русской теоретической жизни принадлежало Михайловскому и неокантианству – в более узких ученых кругах. Статья Зигмунда Фрейда, написанная под впечатлением от «Братьев Карамазовых». КАРАМАЗОВ писал, о братьях своих меньших! «Братья Карамазовы» стали еще одной попыткой реализации замысла «Атеизм» («Житие великого грешника»), над которым Достоевский размышлял с середины 1860-х.
Достоевский Федор Михайлович: Братья Карамазовы
Я написал «обязан был понимать» потому, что в сюжет романа Достоевским включён эпизод, когда Дмитрий Карамазов ворвался в отцовский дом и избил Фёдора Павловича, хотя в тот момент он не имел никаких оснований думать, что Грушенька в доме. В девятом томе Собрания сочинений печатаются части I–III последнего романа Достоевского «Братья Карамазовы» (1879–1880), впервые опубликованного в журнале «Русский вестник» с подписью: «Ф. Достоевский». "Братья Карамазовы". 3. Россия в лицах (коллекция).