Цзэу-цзюнь на сервисе с декабря 2022 года.
Навигация по записям
- Премьера дорамы «Я иду против ветра» с Гун Цзюнем и Чжун Чу Си
- Что еще почитать
- Чжан Цзюнь: экономическая жизнеспособность дна Китая | Пягай Эдуард Романович, 02 февраля 2023
- цзюнь у день рождения
Хуан Цзюнь Цзе. Китай тоже "штормит". Все обвинения сняты, но...
Наше взаимодействие имеет важное значение для стратегической стабильности на планете», — сказал Дун Цзюнь на переговорах с министром обороны РФ Сергеем Шойгу в Астане. Специальный посланник правительства КНР по Ближнему Востоку Чжай Цзюнь призвал ООН как можно скорее созвать влиятельную и масштабную мирную конференцию для урегулирования. Дэн Цзюнь родилась в 1950 году в Харбине в интернациональной семье. Чжан Цзюнь. Последняя должность: Постоянный представитель Китая (ООН).
Цзюнь у день рождения
- Взаимодействие ВС РФ и Китая стабилизирует мировые процессы — глава МО КНР
- Постпред КНР в ООН Чжан Цзюнь призвал немедленно прекратить атаки на Запорожскую АЭС
- Токаев встретился с министром обороны Китая
- Постоянный представитель КНР при ООН Чжан Цзюнь заявил:
- Цинь Цзюнь Цзе -
- Премьера дорамы «Я иду против ветра» с Гун Цзюнем и Чжун Чу Си - FanChina
Постоянный представитель КНР при ООН Чжан Цзюнь заявил:
В этом матче гости якобы являются фаворитом этой встречи, но в этом сезоне команда врятле решает какие нибудь задачи, в плей офф врятле команда пробьётся и вылететь рангом ниже не вылетят, остаётся играть в своё удовольствие. Хозяева поля наоборот, очки нужны как воздух, ведь команда находится в зоне вылета. Думаю в этом матче будет результативная ничья, 2:2.
На солдат Вэнь Жоханя он смотрел примерно так же, как на досадный и незначительный мусор под ногами. И повторял, повторял, повторял себе, что имеет на это полнейшее право, на ходу сплетая из ничего новую гротескную маску.
Наверно, убедительную, раз даже отсутствие ханьфу клановых цветов не помогло прибывшим раскусить этот дешевый балаган. И я позволил им забрать тела их адептов в знак доброй воли отца. Будучи в состоянии войны, люди Вэнь Жоханя не стали бы брать на себя ответственность за новых врагов, хоть бы и таких далёких, как орден Цяньшань Мэй. Да, он рассчитывал именно на это, но, конечно, не мог знать наверняка.
Вся эта ложь была шита белыми нитками, и Мэн Яо хорошо помнил, как страх сдавливал холодной лапой сердце и запускал в него ледяные когти. Как слышал легкую поступь смерти за своей спиной и как болезненно сильно хотел жить. Как из этого страха и этого отчаянного желания рождалось нечто новое, придающее столько сил, сколько он никогда ранее не чувствовал. Как мысленно проклинал на все лады упрямство Нефрита, а потом так же мысленно всей душой благодарил его за это упрямство, потому что, если бы не оно, разве он испытал бы когда-нибудь что-нибудь подобное?
И сейчас, глядя в глаза человеку, ради которого балансировал на тончайшем краю, Мэн Яо чувствовал, как от этих воспоминаний вновь учащается пульс и срывается дыхание. Сложив руки в поклоне он вновь опустил голову и заговорил быстро, пряча взгляд, который мог бы выдать все эти неуместные воспоминания. Отредактировано Jin Guangyao Пятница, 3 июля 12:26.
В 2009 году Дэн Цзюнь была награждена "премией Путина" за выдающийся вклад в дело распространения русского языка. В 2011 году она получила почетную медаль А. Пушкина "за заслуги в распространении русского языка".
Дэн Цзюнь являлась не только выдающимся учителем русского языка, она также активно участвовала в китайско-российских дружественных обменах, торгово-экономических переговорах и др. На протяжении многих лет Дэн Цзюнь неустанно трудилась, чтобы содействовать дружественным обменам между Китаем и Россией. Она внесла выдающийся вклад в развитие гуманитарных обменов и укрепление дружбы между двумя странами и их народами.
Си Чэнь всегда старается защитить тех, о ком ему доверено заботиться, и в первую очередь о своём младшем брате Ванцзи. Интересные факты Лань Сичэнь занимает первое место в списке самых красивых молодых людей своего поколения. Лань Сичэнь не умеет стирать одежду. Она у него всегда рвётся.
В Китае приговорённый к казни австралийский писатель отказался от апелляции
Первый нефрит, Цзэу- Цзюнь. от автораАйлин или Сияние Луны. Постоянный представитель Китайской Народной Республики при Организации Объединённых Наций Чжан Цзюнь выступил с утверждением о том, что государство выступает с призывом без. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев выразил благодарность министру обороны Китайской Народной Республики Дун Цзюню за его роль в укреплении дружественных.
Постпред КНР при ООН покинет пост в конце марта
Дун Цзюнь в свою очередь отметил, что взаимодействие армий КНР и РФ играет стабилизирующую роль в мировых процессах. 30 октября на iQIYI и Dragon TV состоялась премьера новой дорамы «Я иду против ветра», главные роли в которой играют Гун Цзюнь и Чжун Чу Си. зайдите на сайт Дун Цзюнь в свою очередь отметил, что взаимодействие армий КНР и РФ играет стабилизирующую роль в мировых процессах. Сегодня также состоятся два матча в первой лиге чемпионата н Инститьют оф Текнолоджи на своём поле принимает Сычуань Цзюню. Цзэу Цзюнь! – позвал Цзинь Лин, поспешив за ними. – Ханьгуан Цзюнь пошел в «Благоуханный дворец».
Лань Сичэнь
- Чжан Цзюнь: экономическая жизнеспособность дна Китая
- Постпред Китая при ООН: возможность возвращения к зерновой сделке еще есть - | Новости
- Идеи на тему «3 - Хуан Цзюнь Цзе» (110) | актеры, расхитители гробниц, китай
- Премьера дорамы «Я иду против ветра» с Гун Цзюнем и Чжун Чу Си - FanChina
- Спецпосланник КНР Цзюнь осудил нарушение международного права на Ближнем Востоке
- Министр обороны Китая обсудил военное сотрудничество с главой Пентагона
Министр обороны Китая обсудил военное сотрудничество с главой Пентагона
Она прокляла Се Ляня за убийство своего брата и отца, прежде чем заразить его Проклятьем нежности. Цветы нежности превратились в красивых, обнаженных женщин, пытающихся соблазнить Се Ляня, разоренного похотью, вызванной ядом. Но Хун Хун-эр, защищенный двумя линиями крови Се Ляня на земле, не позволил им пройти. Фигуры насмехались над тем, что он никогда не попробует этого даже после восьмисот лет тоски, соблазняя его вместо этого утолить жажду фруктами. Позже Му Цин выгнал его из армии.
Затем он последовал за Се Ляном, пока однажды принц не заметил его и не сказал, что он был настолько впечатлен потенциалом Хун Хун-эра, что на самом деле хотел продвигать Хун-эра и иметь его рядом с собой. После падения Сяньлэ Хун Хун-эр жил в полуразрушенном, ветхом Храме Бога Войны, увенчанного Цветком, и защищал его от поджогов и повреждений. Он все еще менял цветок статуи на более свежий каждый день. Загробная жизнь Призрачный огонек Мало что известно о том, как на самом деле умер Хун-эр, но позже он появился в виде призрачного огня, пойманного торговцем фонарями.
Торговец объяснил, что поймал духов на поле битвы, намекнув, что Хуа Чэн погиб в бою. Се Лянь использовал последние свои деньги, чтобы купить десятки фонарей и отпустить духов, одним из которых был Хун-эр. Когда Се Лянь спросил, почему он не прошел цикл реинкарнации, Хун-эр ответил, что он должен защитить своего возлюбленного, который все еще остается в мире смертных. Когда Се Лянь сказал, что его возлюбленный будет опечален, зная, почему он не может двигаться дальше, Хун-эр просто ответил, что не позволит своему возлюбленному узнать об этом.
Хун-эр в форме призрачного огня несколько раз появлялся перед Се Ляном, чтобы попытаться помочь принцу в самые тяжелые моменты его жизни. Однако он был слишком слаб, чтобы взаимодействовать с материальным миром, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к Се Ляню. Его следующее заметное появление было, когда Се Лянь столкнулся с тридцатью тремя богами. Боги хотели культивировать в месте, полном духовной энергии, в котором медитировал Се Лянь, из-за чего между ними вспыхнула битва.
Хун-эр в своей духовной форме был невероятно слаб и мог только наблюдать, как принц был унижен.
Мы высоко оцениваем и поддерживаем предложенные Китаем инициативы глобального развития, глобальной безопасности и глобальной цивилизации. Считаю, что они внесут положительный вклад в укрепление современной архитектуры международной безопасности", — сказал Президент Токаев. Фото пресс-службы Акорды Министр обороны КНР поблагодарил Главу государства за гостеприимство и отметил высокий уровень подготовки проведения совещания министров обороны государств-членов ШОС.
И я не услышу цзэу-цзюня, Тихий круг не проницаем для звуков ни наружу, ни вовнутрь. Наверняка Лань Чжань тоже умеет его делать. Чтобы все молчали. Вэй Усянь встал, обошел Лань Сиченя сбоку. Сунул голову в пределы мерцающих линий. Сказал: — Я пойду возьму еще еды и питья. Присоединяйтесь, когда захотите.
Лань Сичень повернул к нему голову резко, так что концы ленты захлестнулись за плечо. Или я выйду… Вэй Усянь махнул ему, убрался из круга и отошел. Лань Сичень отвернулся. Упер кулак здоровой руки в колено. Вэй Усянь ушагал ему за спину, крикнул на пробу: — Цзэу-цзюнь! Лань Сичень как сидел, так и оставался. Вэй Усянь сделал бумажного шпиона и спустил его на пол: уединение уединением, а если он хлопнется, потому что открылась рана, или потому, что я что-то сделал неаккуратно с «Сопереживанием»?
Гений гением, а первый раз… не все у меня получается с первого раза, подумал он. И еще подумал, прикрыв за собою дверь: надо было отказаться. Не могу и не умею. Передернул плечами. Еще и сам насмотрелся, вот уж без чего бы нормально жил — так это без подобных картинок. Раньше это были картинки чужого зла, чужой вины, которая оправдывала меня. Я даже чувствовал облегчение.
Теперь это зло какое-то свое, и мне от него ничуть не веселее. Одним глазом поглядывая через шпиона на комнату и на спину Лань Сиченя, спустился вниз. Поскребся в комнату к хозяевам: чего-нибудь бы выпить и закусить. Нет, господин не будет, я буду. Закусить горячего. И чай. Чай вот как раз на двоих.
Но чай попозже. Пристроился в углу, за столом для тех, кто не хочет ночевать, а только перекусить в долгой дороге. Оттащил скамеечку к стене, привалился спиной, сложил руки на груди. Хозяйка принесла выпивку. Вэй Усянь снова зевнул и подтянул к себе кувшин. Забрал его на колено. Белая в мертвенном свете круга спина согнулась вдруг.
Вэй Усянь дернул пальцами: иди, иди, посмотри, что там. Шпион тихонько зашуршал по полу, обошел комнату, прижимаясь к стене. Лань Сичень уперся лбом в пол, словно в поклоне мудрейшему учителю, и раскрывал безмолвный рот. Жилы на шее вздулись, пальцы скребли пол, а потом вцепились в него, и Лань Сичень приподнялся, подышал, и снова подался вперед, будто боялся, что стошнит на сапоги, и снова распахнул рот, и воздух словно дрогнул от крика. Только было тихо. Не надо бы мне этого видеть, подумал Вэй Усянь. Сказал шпиону оставаться на месте, развязал горлышко кувшина.
Лань Сичень обхватил себя за живот и весь сотрясался, и снова сгибался весь, падал грудью на колени, а потом распрямлялся, и запрокидывал голову, и волосы успели растрепаться, липли к лицу, а он их не убирал. Брал на груди ханьфу и тянул, словно хотел вырвать кусок. Раз и два стукнул кулаком в колено. Царапал ханьфу на бедрах. Не знал, куда деть руки, и они цеплялись за пол, одежду и лицо, а иногда он подбирал их к груди и раскачивался, весь напрягался и что-то говорил. Сунуться в круг — заметит. И так-то не заметил только потому, что уже нет сил.
Вэй Усянь сказал шпиону обойти с другой стороны. Со спины, тихонько. Под скамеечку и под стол, к ширме. Лань Сичень сгреб ханьфу со стороны раненого плеча. Под плацами расцветилось красным и стало быстро расползаться. Лань Сичень дернул, должно быть, вместе с бинтами, рука проволоклась по полу. Он снова согнулся.
Плечи вздрагивали, перепутанные с лентами волосы ссыпались на сторону. Не надо бы мне этого видеть, думал Вэй Усянь. Хозяйка принесла жидкого, оставшегося с ужина, но зато горячего супу. Вэй Усянь повернулся к столу и принялся за дело. Хозяйка спросила, желает ли господин чего-нибудь еще, и ушла обратно спать. В свете двух свечей едва было видно, куда опускать ложку. Вокруг стояла тихая ночь.
Из чего мы состоим, думал Вэй Усянь, покачивая кувшин на столе, если нас становится совсем не узнать, когда бедность, горе или безумие обдирают с нас приличия, манеры, достоинство. Оставляют незнакомого никому, до самого голого нутра обглоданного человека. Раздетого от одежд положения и даже нрава, обнаженного до животной некрасивой правды. Вэй Усянь растягивал вино. Потом заслал шпиона в самый угол, за сундук, и оставил там, где не видно и не слышно. Вывел в комнату, когда вино накрепко кончилось, зад устал от сидения, а шея — от дремы на сложенных на столе руках. Лань Сичень лежал виском на краю кровати.
Ханьфу сползло с бинтов и вылезло из-за пояса. Из-под подола показывались штаны. Руки лежали как попало, словно не принадлежали этому телу. Волосы так и пристали к мокрому лицу. И все колени были мокрые. Дышал он через раз и припухшим ртом. Одна из свечей догорела.
Вэй Усянь взял вторую, поднялся по лестнице. Сказал: — Цзэу-цзюнь, я пойду прогуляюсь, такая живописная ночь, знаете, прямо тянет после чашечки… на самом деле, проветрюсь, не хочу ничего тут измарать. Я скоро. Не переживайте, куда я пропал. Положил руку на створку, понаблюдал через шпиона, как Лань Сичень поднимает голову, и прикрывает плечо ханьфу, и как подбирает ноги, и медленно встает, и отлепляет, наконец, от лица прядки. Промакивается рукавом. Тщательно оправляет пояс.
Идет к умывальному тазу. Шпион скользнул в щель под дверью, Вэй Усянь поймал его на ладонь и шепнул: пойдем пока походим. Я полагаю, никто не думает о себе даже как о дурном человеке, — сказал Лань Сичень, — и о человеке, который совершил непростительное. Мы всегда находим силы простить себя. Даже не так, — продолжал он рассеянно, глядя мимо Вэй Усяня на стену. Лучше уважаемый Лань Цижень будет меня стыдить, чем вы! От него я и не ожидаю ничего веселого, а с вами есть шанс, но вы его выбрасываете, как щепку в костер.
Да если хотите знать, если начинать себя винить во всем подряд, то не хватит сил жить, и кому это сделает лучше? Вы возразите сейчас, что это тогда несправедливо, а я на это скажу, что делать по справедливости — и темнота тебя возьмет. А я бывал в темноте. И мне тоже не понравилось. Это не делает нас лучшими людьми. А наш долг перед другими — быть лучшими людьми, верно? Я нашел путем наблюдений и самонаблюдений, что у человека, даже у того, кто считает себя совестливым, довольно ограниченная способность понимать зло, которое он сотворил, и о нем сожалеть.
Если мы будем совершенно честны с собою, то нам не жаль жертв наших ошибок, если мы не знали их хорошо, и если вместе с ними мы не теряем что-то важного. Другое дело, когда мы навредили близкими людям. Наше неподобающее к ним поведение ведет к тому, что они прекратят с нами общаться, и мы потеряем их, и это — болезненно. Болезненно — это, а не сам по себе дурной поступок или честная трагическая ошибка. Наши боли о том, что мы теряем — их мудрость, их улыбки, их присутствие. Именно об этом мы будем горевать, а не о том, что наше дурное обращение с ними делает нас дурными людьми. Всякий знает про себя, что он — не дурной человек.
Никто так про себя не думает. Пустые слова. Называют себя — да, чтобы обозначить раскаяние и попросить прощения, чтобы заработать любовь назад. Эдакое ложное самоуничижение. По-настоящему нас тяготит не моральный статус, а то, что мы отвергнуты обществом за свои проступки, и так становится намного сложнее жить. Или каких-то вещей и людей теперь не станет в нашей жизни из-за того, что мы натворили. Ничто нас не трогает, кроме того, что касается нас непосредственно.
Поэтому наше понятие о совершенном поведении изгибается ровно настолько, насколько позволяет нам выйти из наших дел без личных потерь. То есть, вы хорошо говорите, но еще не доказано, что вы правы. Не надо! Хватит и этого, не надо ничего больше! Вэй Усянь отклонился, и камень пролетел мимо. Второй он уже видел, и поймал, чтобы он не ударил по Яблочку. Маски он давно уже не носил, а маска бы пригодилась.
Хотя они с Лань Чжанем очистили его имя, и всем теперь известно, что Старейшина Илина старался как мог, и не совершил ничего… то есть, совершил далеко не все, что ему приписывают. Даже в большинстве злодейств он невиновен. Женщина со спутанными седыми волосами наклонилась и зашарила по земле, переваливаясь, дошла до камня, подняла и бросила. Камень упал, не долетев. Люди расступались и глядели. Вэй Усянь дернул Яблочко. Лучше уйти, она и успокоится.
Ведь путешествую спокойно уже, так нет, найдется кто-нибудь памятливый! Она мамаша какого-нибудь неудачника, который мне попался, а я не хотел, и что, мне всем это объяснять теперь? Рожу ей нового сына? Или отращу ей новую ногу, если она сама там вляпалась? Собралась толпа, и толпа уже пялилась. Усянь потянул повод, старательно отворачиваясь. Подумал: мне здесь еще хуже всех.
Эта сумасшедшая на стороне правды, если так посмотреть, обиженные любят занимать сторону правды. А я как бы злодей. Лань Сичень протянул ему руку. О, подумал Вэй Усянь. Сунул флейту за пояс и подал ладонь. Лань Сичень взял его крепко и развернул, и они пошли совсем не туда, куда надо было идти. На них смотрели.
Женщина уже не кричала, но говорила: убийца! Трясла рукой, словно больная. В толпе шептались, тоже показывая на Вэй Усяня: если он тот самый, то не надо его злить, триста людей положил, и ее сыновей двоих, старшего-то убили Вэни, а этих — он, а может, и не правда, может, кто знает, что там произошло, но темные искусства, нашлет на нас проклятье… В глаза старались не смотреть, прикрывались кто чем, отворачивались, когда Вэй Усянь на них зыркал. Вырывал и выкручивал руку, но из хватки музыканта не вдруг и вырвешься. Наконец, Лань Сичень разжал пальцы. Подведя Вэй Усяня к самой сумасшедшей женщине в грязном фартуке и разных на вид башмаках. И что вы хотите, подумал Вэй Усянь сердито.
Что я сделаю теперь? Кому станет лучше? На плечо легла Лебин, и вдруг Лебин стала тяжела, словно стальная, а потом чугунная, а потом словно целая гора, и ударило вдруг под колени, и Вэй Усяня перекосило, согнуло, грохнуло на колени и растерло по земле. Он распластался у разных башмаков. Улица замолчала. Женщина что-то бормотала. Усянь поднял голову.
Она махала рукой у лица. Из прозрачных глаз катились слезы. Цзэу-цзюню нравится мучить себя, и нравится мучить других. Если хотите. Это для вас, дорогой деверь. Ничего не изменится, но вам понравится. Поглядел вверх.
Женщина не смотрела на Вэй Усяня, а смотрела куда-то в толпу или поверх нее, а потом развернулась и пошла в проем между оградами, тряся едва чесаной головой. Мне перечислить их или что, подумал Вэй Усянь. Но цзэу-цзюнь сказал, что лучше не спорить и слушать больше, чем говорить, что, конечно, никогда не помогает быть понятым, зато нравится тем, кто считает себя умнее. Ладно, стерплю, подумал он, вытягивая ноги поперек лестницы. Заклинатель прежде всего познает природу и ее законы, и общество и его законы, и познает себя, и воспитывает добродетели в себе, и затем через свое искусство привносит их в мир для достижения гармонии. Темные же искусства, — он посмотрел вниз, на растянувшегося на ступенях Вэй Усяня, — позволяют позаимствовать силу, обойдя самовоспитание коротким путем. И порождают поэтому разлад и дисгармонию, как и всякое действие без понимания.
Адепт темных искусств получает могущество без мудрости, чтобы им управляться. Что-то так много развелось заклинателей, подумал Вэй Усянь, и так мало среди них по-настоящему добродетельных, хотя учились они традиционным путем. Что же случилось с мудростью, куда она девалась? Он сжал зубы, чтобы не сказать этого, потому что он пришел не спорить. Проговорил вместо: — Я хочу пойти длинным путем, учитель. Лань Цижень хмыкнул, подобрал ханьфу и перешагнул через него. Вэй Усянь сел на ступеньках и открыл рот крикнуть ему вслед, но снова удержался: цзэу-цзюнь говорил быть терпеливым.
Вопрос о том, как изменить эту сложившуюся веками порочную практику, был интересен сам по себе, и к началу третьего дня, когда видны стали городские стены, Мэн Яо уже имел кое-какие соображения на этот счёт. Пустые, разумеется: чтобы хотя бы сделать первые шаги к осуществлению авантюры такого масштаба, надо было бы привлечь на свою сторону хотя бы троих глав из пяти - это в старом, довоенном раскладе. Воображение услужливо рисовало картину возвращения в Башню Кои теперь уже не с драгоценной безделушкой, а безумной идеей. Или сразу пойти с ней в Безночный город? Мэн Яо не привык смеяться над собой, но сейчас не мог удержаться. Хорошо, что никто не видит. Обнаружить Цзэу-цзюня оказалось несложно. Не пришлось даже расспрашивать - достаточно было послушать.
Утренний рыбный рынок полнился сплетнями о бродячем заклинателе и его талисманах удивительной силы. Мэн Яо тяжело вздохнул: беглец из первого молодого господина Лань был совершенно никудышный. За все то время, которое он провел за пределами Облачных глубин, по-настоящему скрываться так и не научился. Значит, опять придется пускаться в бега очень, очень скоро. К тому времени, как дошел до гостиницы, где остановился загадочный мастер Ху, Мэн Яо уже успел примириться с этой мыслью, и на приветственную улыбку Лань Сичэня ответил не менее искренней.