Первое экспериментальное доказательство существования компьютера, похожего на мозг, с водой и солью. 7 ноября BUSINESS WIRE - Алленовский институт по изучению головного мозга заявил сегодня о заключении договора с ИМЕК - исследовательским центром наноэлектроники.
«А выключен ли утюг?». О научном наследии Натальи Бехтеревой
Тайны разума под научным углом. Сегодня это одно из ведущих научных учреждений страны. За время работы институт добился серьезных успехов в лечении болезней Паркинсона и Альцгеймера, выявлении на начальных стадиях онкозаболеваний. Репортаж корреспондента телеканала «Санкт-Петербург» Дмитрий Копытов. Голова предмет хоть и темный, но исследованию подлежит, убеждены в Институте мозга человека. Ещё в начале 90-х здесь появился подобный позитронно-эмиссионный томограф. Тогда единственный в России. С его помощью можно безошибочно выявить очаги эпилепсии и начальные стадии онкозаболеваний.
Исследование занимает несколько минут. Значительных успехов здесь добились в лечении болезней Паркинсона и Альцгеймера. Все ноу-хау применяют в своей клинике на 120 коек. О достижениях и планах на будущее беседуем со Святославом Медведевым.
Якутия это тот регион, где амплитуда температуры воздуха достигает сто градусов. К таким колебаниям необходимо каждый раз адаптироваться. За эти процессы тоже отвечает нервная система. Якутия в силу климатических особенностей является идеальным местом для изучения процессов адаптации к экстремальным условиям. Этим тоже займутся в якутском центре мозга. Для того, чтобы продлить жизнь населению региона, а главное сделать её качественной - объединятся наука и практика.
Приглашаем Вас принять участие в дискуссионном клубе «Аспекты патогенеза, дифференциальной диагностики и терапии рассеянного склероза». Презентация нового оборудования в отделении медицинской реабилитации 2023-09-15 15 сентября в рамках конференции «Ударно-Волновая Терапия и УЗИ Диагностика в Неврологии и Ортопедии» состоялась презентация нового оборудования, которое используется в отделении медицинской реабилитации. Отборочная комиссия для проведения интравитреальных инъекций завершена 2023-07-31 Информируем Вас, что планы госпитализации в отделение офтальмологии Клиники ИМЧ РАН для проведения интравитреальных инъекций и оперативного лечения по поводу катаракты на 2023 год полностью сформирован.
Это не просто стволовые клетки, а так называемые индуцированные плюрипотентные стволовые клетки. Зачем они нужны? Вот есть пациенты с какими-то заболеваниями нервной системы — например, нейродегенерация. И есть какая-то генетическая природа этой болезни. Иногда она понятная, иногда непонятная, но, тем не менее, если у нас есть экспериментальная мышь, мы всегда можем получить нейроны из мыши, срезы мозга, еще что-то. А к пациенту в голову не залезешь. Хотя нам интересно исследовать его нейроны, чтобы понять, чем они отличаются от нормальных, почему они дают проявление болезни. Современная наука позволяет это делать, и эта технология у нас в руках — она позволяет брать клетки кожи и получать из них стволовые клетки, перепрограммируя их. Стволовая клетка — это та клетка, которую можно потом превратить в множество других клеток, в том числе в нейроны или клетки глии, которые эти нейроны поддерживают, питают, регулируют и так далее. Это долгосрочный проект, и такие коллекции есть в ведущих научных мировых центрах. То же самое с коллекционированием опухолевых клеток с тем, чтобы понять природу этих опухолей. In vitro в пробирке или в каких-то органоидах попытаться эту опухоль разгадать, какие-то отмычки находить, которые позволят потом правильно их лечить. Есть ли тут какие-то подвижки? Потому что рак мозга — один из самых неизлечимых диагнозов. Когда речь идет о глиобластомах, мы всерьез надеемся, что со стороны метаболизма подступимся к этой нейробластоме. Мы уже сейчас видим, насколько сильно в этом метаболизме отличаются, например, резистентные и чувствительные к химиотерапии опухоли. Понятно, что всегда сначала идет резекция, и, собственно, наш профиль — это нейрохирургия в первую очередь. Это, собственно, удаление опухоли как можно более полное. Но дальше пациент должен в любом случае получить либо химиотерапию, либо лучевую, чтобы зачистить остатки. Мы к концу года уже открываем собственное онкологическое отделение с тем, чтобы этих пациентов лечить в условиях полного цикла. Сейчас мы их маршрутизируем куда-то, а скоро у нас будет возможность химиотерапию проводить прямо здесь, а потом наблюдать за ними, вести и, главное, внедрять те самые персонализированные подходы, о которых сейчас так много говорят. То есть мы понимаем про эту опухоль если не всё, то многое на персональном уровне. А дальше мы переводим клетки этой опухоли в культуру и смотрим нашими тестами, которые мы разрабатывали когда-то вообще не для этого. Мы разрабатывали их, чтобы изучать соответствующие процессы в клетке. Но сейчас мы эти методы, а они уникальны, можем применять к этим опухолям конкретного пациента, чтобы потом на этой основе предсказать, как его лучше лечить. Та же химиотерапия — это не подарок, это довольно тяжелая вещь. Побочные эффекты могут быть довольно тяжелыми, и если уж ее делать, то хорошо бы заранее попытаться предсказать, сработает она или нет. Если не сработает, то сразу применять другие схемы — таргетную или иммунную терапию, например. Ведь центр специализируется на заболеваниях центральной нервной системы. Наш объект — любое повреждающее мозг воздействие, когда часть мозга теряет свою функцию, и наша задача — как-то восстановить эту функцию, найти обходные пути. Если мы говорим про инсульт, а это наиболее частотные случаи нейрореабилитации, возникают два вопроса. Как его реабилитировать? Что с ним надо делать, чтобы его потенциал восстановительный полностью задействовать? А второй вопрос, не самый очевидный: а какая была причина этого инсульта? По-хорошему подход должен быть такой: понять, что именно привело к тому, что у него инсульт случился? И можем ли мы, например, попытаться предотвратить повторный инсульт? Мы пациента прореабилитировали, подлечили последствия уже случившегося инсульта, но этим мы никак не влияем на то, будет инсульт у него в дальнейшем или нет. Или инфаркт, потому что на самом деле эти заболевания стоят рядом. Ишемическая болезнь сердца и ишемическая болезнь мозга — это, по большому счету, одно и то же. Куда тромб улетел или бляшка атеросклеротическая, то и случилось.
В Сеченовском университете разработали технологию восстановления нервных клеток
Интервью о наиболее частых причинах головной боли и методах ее лечения в НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева. Вы отметили, что «Клиника института мозга» маршрутизирует пациентов после травм и инсультов по отделениям медицинской реабилитации Свердловской области. Всероссийская научно-практическая конференция «Профилактика нозокомиальной пневмонии у пациентов с тяжелыми повреждениями головного мозга». 11 апреля в Санкт-Петербурге в Институте мозга человека (ИМЧ) им. Н.П. Бехтеровой РАН прошел круглый стол «Всемирный день борьбы с болезнью Паркинсона: инновационный метод глубинной стимуляции головного мозга». • влияние на мозг новой коронавирусной инфекции COVID-19, профилактика и лечение ее последствий.
«Газета.Ru» впервые публикует прошение об отставке Оскара Фогта, изучавшего мозг Ленина
- В Сеченовском университете разработали технологию восстановления нервных клеток - Новости
- Что увидел Фогт в мозге Ленина
- Специализация Институт мозга человека РАН
- Клинический Институт Мозга
- Смотрите также
Федеральный центр мозга и нейротехнологий
По данным Всемирной организации здравоохранения, за годы пандемии на второе место по смертности вышли заболевания, связанные с патологией мозга - поэтому считают медики, работать здесь есть над чем. Потому что философия такая, что человеческий мозг изучает же человеческий мозг", - рассказала заведующая отделением неврологии и нейрогенетики Людмила Оконешникова. Новейший Центр даст старт изучению одной из самых сложных областей медицинской науки - нейробиологии. Не допустить и вылечить эти недуги нацелены якутские врачи. Читайте также.
В пристройке также разместят больничную аптеку, административно-служебные и другие помещения. Институт мозга является одним из ведущих учреждений Российской академии наук. Он был основан в 1990 году по инициативе учёного-физиолога Натальи Бехтеревой.
Читайте также: Проект реконструкции оранжерей Таврического сада показали на ПМЭФ-2023 В 2020 году "ДП" рассказывал , что в рамках федеральной инвестпрограммы, которая стартовала в 2007 году, на модернизацию Института мозга человека РАН было выделено 2,2 млрд рублей. К 2022 году общий объём инвестиций должен был составить 2,5 млрд рублей.
Уже существующий иностранный препарат — самый дорогой в мире — стоит более двух миллионов долларов. В Российском Центре мозга и нейротехнологий Федерального медико-биологического агентства вовсю идет работа над созданием доступного аналога. Тысячи уникальных операций, современное оборудование, которое помогает лечить самые сложные патологии нервной системы.
Но дальше пациент должен в любом случае получить либо химиотерапию, либо лучевую, чтобы зачистить остатки. Мы к концу года уже открываем собственное онкологическое отделение с тем, чтобы этих пациентов лечить в условиях полного цикла. Сейчас мы их маршрутизируем куда-то, а скоро у нас будет возможность химиотерапию проводить прямо здесь, а потом наблюдать за ними, вести и, главное, внедрять те самые персонализированные подходы, о которых сейчас так много говорят. То есть мы понимаем про эту опухоль если не всё, то многое на персональном уровне. А дальше мы переводим клетки этой опухоли в культуру и смотрим нашими тестами, которые мы разрабатывали когда-то вообще не для этого.
Мы разрабатывали их, чтобы изучать соответствующие процессы в клетке. Но сейчас мы эти методы, а они уникальны, можем применять к этим опухолям конкретного пациента, чтобы потом на этой основе предсказать, как его лучше лечить. Та же химиотерапия — это не подарок, это довольно тяжелая вещь. Побочные эффекты могут быть довольно тяжелыми, и если уж ее делать, то хорошо бы заранее попытаться предсказать, сработает она или нет. Если не сработает, то сразу применять другие схемы — таргетную или иммунную терапию, например. Ведь центр специализируется на заболеваниях центральной нервной системы. Наш объект — любое повреждающее мозг воздействие, когда часть мозга теряет свою функцию, и наша задача — как-то восстановить эту функцию, найти обходные пути. Если мы говорим про инсульт, а это наиболее частотные случаи нейрореабилитации, возникают два вопроса. Как его реабилитировать? Что с ним надо делать, чтобы его потенциал восстановительный полностью задействовать?
А второй вопрос, не самый очевидный: а какая была причина этого инсульта? По-хорошему подход должен быть такой: понять, что именно привело к тому, что у него инсульт случился? И можем ли мы, например, попытаться предотвратить повторный инсульт? Мы пациента прореабилитировали, подлечили последствия уже случившегося инсульта, но этим мы никак не влияем на то, будет инсульт у него в дальнейшем или нет. Или инфаркт, потому что на самом деле эти заболевания стоят рядом. Ишемическая болезнь сердца и ишемическая болезнь мозга — это, по большому счету, одно и то же. Куда тромб улетел или бляшка атеросклеротическая, то и случилось. При этом мы знаем из научных исследований, что порядка трети инсультов случаются по причине аритмии. Скачки давления серийные, которые аритмия порождает, выбивают тромбы, бляшки с их насиженных мест, они куда-то летят и, соответственно, закупоривают кровоток. Поэтому по-хорошему нужно выявлять таких пациентов, у которых есть аритмия, и обследовать их.
Часть аритмий можно попытаться лечить медикаментозно, скорректировать и назначить человеку пожизненно какие-то препараты, которые могут минимизировать последствия аритмии либо их сгладить. Либо, если это невозможно и есть показания к кардиохирургии, есть масса способов неинвазивно, эндоваскулярным образом лечить аритмии. Открытие отделения кардиологии — это первый шаг. Мы уже небольшое количество хирургических кардиоинтервенций можем делать, и к концу года откроем небольшое, но полноценное аритмологическое хирургическое отделение, где сможем этим пациентам корректировать аритмию, а потом уже проводить реабилитацию. Тем самым мы поможем этим пациентам прожить дольше. По этому направлению мы работаем вместе с Федеральным научно-клиническим центром ФМБА России, где очень сильная аритмология. Вообще ФМБА наполнен уникальными экспертизами, здесь совершенно замечательная медицина, по-настоящему передовая. Вам каким-то образом помогло то, что это научное учреждение, где есть научно-клинические разработки? Пригодилось ли вам лично то, что когда-то вы занимались вирусологией? Когда вирус какой-то новый появляется, никто о нем ничего не знает, но какие-то вещи спрогнозировать можно, исходя из предыдущего знания про аналогичные вирусы.
А здесь пригодилось, во-первых, то, что мы флагманский центр по нейрореабилитации и по медицинской реабилитации, и мы смогли разработать программы реабилитации этих пациентов. Тем пациентам, которые в отделениях лежат, тоже плохо, им нужен кислород, у них поражение легких, и потом им надо восстанавливаться. И то, как восстанавливаться этим пациентам, — это тоже определенная наука. Нами были разработаны комплексы реабилитации, которые включают в себя часть физиотерапевтических процедур, правильная гимнастика, направленная не просто на то, чтобы мышцы работали, а чтобы задействовать легкие и диафрагму, раскачать этот потенциал. Мы открыли отделение гипербарической оксигенации, чтобы можно было варьировать кислород в области повышенного давления.
Здание Института мозга человека реконструируют в Петербурге
Который позволяет с большой точностью и достаточно быстро выполнить вживление электродов в головной мозг с минимальной погрешностью». За океаном ежегодно устанавливают 15 тысяч подобных стимуляторов, у нас — не более 250. Во многом это связано со стоимостью операции — более миллиона рублей. Спасает госфинансирование.
Институту мозга человека пока выделяют около десяти квот в год. Но скоро страдающим от болезни Паркинсона здесь смогут помочь еще одним неинвазивным способом. Клетки мозга, проявляющие нездоровую активность, подвергнутся разрушению с помощью ультразвука.
Еще ни у кого в стране нет такого большого, как у нашего института, опыта работы с позитронно-эмиссионным томографом, это такой диагностический аппарат вроде аппарата МРТ, но с более широким функционалом. С его помощью мы опять-таки первыми в России! Выросло и число тематик исследований, с 6 до 18. Короче говоря, сейчас институт — полноценный игрок в российской науке, а не аутсайдер. Что это за исследования? Они узкоспециальные, но одно из новых направлений — адресная доставка препаратов к областям мозга, зараженным онкозаболеваниями.
Здесь мы работаем в коллаборации с химико-фармалогическим университетом — есть запатентованные разработки. Еще вместе с ФМБА занимаемся изучением последствий травм мозга у профессиональных спортсменов. Вы педиатр по врачебной специальности, затем погрузились в спортивную медицину, а в итоге руководите нейрофизиологами. Как так вышло? Педиатрия — дела минувших дней. Я долго занимался исследованиями в области пульмонологии, сердечно-сосудистых заболеваний, в 1986 году пришел в спортивную медицину, в 2002 стал деканом факультета спортивной медицины в Первом меде им.
Хоть я и не нейрофизиолог, но спорт — это сфера, напрямую завязанная на функциях мозга.
В опубликованном сообщении говорится о том, что ученые и исследователи Института бионических технологий и инжиниринга Сеченовского Университета смогли разработать такое устройство, которое способно к реальному и действенному оживлению поврежденных нервов и нейронов человеческого мозга. Технология представляет собой очень тонкую органическую подложку, функция которой будет заключаться в том, чтобы обернуть ею поврежденный нерв внутри организма, а после при помощи воздействия электрического тока и инфракрасного света будет идти процесс восстановления ранее поврежденной нервной клетки или нейрона.
В пресс-службе университета уточнили и добавили, что разработанное технологическое устройство состоит из органических полупроводников — натуральных пигментов, имеющих вид тонера для обычного принтера, однако абсолютно безвредных и нетоксичных для человеческого организма. Ученые добавили, что толщина разработанной подложки составляет всего 70 нанометров, что в сравнении с человеческим волосом в тысячу раз тоньше.
Проехать 18 остановок. Выход на 19-ой остановке «Свистуха».
Пройти 590м до Института ядерной медицины. Планерная 1ч. Проехать 10 остановок. Выход на 11-ой остановке «МЦД Химки».
Проехать 20 остановок.
Ветеран «Спартака» Гаврилов сообщил, что пробудет в Институте головного мозга до 7 августа
В РАН состоялось заседание Президиума, посвящённое здоровью головного мозга 06. Со вступительным словом выступил вице-президент РАН академик Михаил Пирадов , который подчеркнул актуальность проблемы — сегодня нарушения функций мозга наблюдаются у каждого четвёртого жителя Земли.
Это не только brain - «мозг», но и аббревиатура - Brain Research through Advancing Innovative Neurotechnologies «Исследования мозга с помощью инновационных нейротехнологий». Точнее, уже наработанную нормативную базу. Упрощенно говоря, сравнивая «норму» и «не норму», можно найти поломку, которая ведет к депрессии, синдрому нарушения внимания, шизофрении, навязчивым состояниям.
Но человеческий мозг - это не мозг мышки или собачки, просто больше и мощнее. Он другой. И Институт мозга человека кардинально отличается от других исследовательских институтов, изучающих мозг. Черниговская уверена, что мы «находимся на сломе научной парадигмы, и такие «сломы» произойдут в институтах, где исследуют именно человека.
И где есть клиника. Это отношение к мозгу человека как к чему-то, чрезвычайно отличному от мозга других существ, было изначально. Наталья Петровна, дважды академик Академии наук и Академии медицинских наук , могла себя позволить порассуждать, к примеру, об экстрасенсорике. И очень смелый ученый, - вспоминает Татьяна Черниговская Бехтереву, с которой много общалась.
На нее обрушивалось много всего, ей на это было абсолютно наплевать. Ей были интересны опасные области: что такое бессознательное, экстрасенсорика... Профессор Черниговская, одна из самых известных популяризаторов науки о мозге, тоже не робкого десятка.
Концепция ведения глобальных изысканий нашла свое применение в этом ультра-современном центре.
Быстрое применение высокотехнологичных методов лечения позволит получить еще более лучшие результаты лечения пациентам современнейших клинических центров госпитальной группы. Принципиальными направлениями института будут:.
Крылов, д. Лукьянчиков, к. Шатохин, Н. Полунина, Е.
Российские ученые смогли восстановить нервные клетки
Ученые Сеченовского университета разработали технологию для восстановления нервных клеток и нейронов головного мозга с помощью электрического тока и инфракрасного света, сообщили ТАСС в пресс-службе вуза. Национальный научно-исследовательский институт общественного здоровья имени Н.А. Семашко является ведущим научным центром страны по проведению фундаментальных и прикладных научных исследований в области общественного здоровья, здравоохранения и. Результаты исследования помогут разработать новые методы профилактики и лечения дегенеративных заболеваний мозга, в том числе болезни Паркинсона, сообщила ТАСС пресс-служба Национального исследовательского центра «Курчатовский институт».
В Петербурге реконструируют здание Института мозга человека РАН на Аптекарском острове
В Российском Центре мозга и нейротехнологий Федерального медико-биологического агентства вовсю идет работа над созданием доступного аналога. Приходила на МРТ ё отлично,врачи и мед.сёстры приветливы,как в регистратуре так и в кабинете. Результаты исследования помогут разработать новые методы профилактики и лечения дегенеративных заболеваний мозга, в том числе болезни Паркинсона, сообщила ТАСС пресс-служба Национального исследовательского центра «Курчатовский институт».
Болезни мозга: инновационные подходы к диагностике и лечению
новости. институт. Перспективным инструментом восстановления головного мозга от последствий тяжёлых травм и опухолей являются скаффолды – трёхмерные биоактивные матриксы на основе гиалуроновой кислоты. Первое экспериментальное доказательство существования компьютера, похожего на мозг, с водой и солью.
Институт мозга человека РАН
Вы всерьез рассматриваете такой сценарий? И в прошлом у нас были интересанты, в том числе иностранные. К нам приезжали представители фармкомпании Boehringer Ingelheim, в структуре которой есть предприятие, занимающееся реабилитацией. Они планировали масштабировать бизнес и приобрести клинику в России. После знакомства с нами профессор, ведущий специалист Boehringer Ingelheim, сообщил, что «Клиника института мозга» соответствует их уровню. Опытные наблюдатели сказали: «Они точно вас купят». В результате я получил прекрасные салфетки на Новый 2014 год. Но по понятным причинам предложение о покупке не последовало. Еще клиникой интересовался норвежский пенсионный фонд. Его представители очень серьезно подошли к делу, но в итоге сказали: «Вы нам неинтересны, потому что вы бутик, вас дорого и сложно масштабировать». Но я рад, что мы сохранили самостоятельность.
Поскольку последовал бы переход к корпоративной практике, трансформация, в результате здесь была бы другая клиника. В которой, возможно, вам не нашлось бы места… — Скорее всего, место нашлось бы. Поскольку мой врачебный диплом никто бы не отнял. Как и репутацию. В нашей сфере она держится на сарафанном радио отзывах пациентов и на признании в профессиональных кругах. Туда попадают после травм, заболеваний менингит, энцефалит , но самый большой поток составляют пациенты после инсультов. Одна из особенностей клиники состоит в том, что она берет на себя самых тяжелых из них. Для реабилитации в КИМ используют как лучшие мировые практики, так и собственные уникальные технологии и методики. Вы отметили, что «Клиника института мозга» маршрутизирует пациентов после травм и инсультов по отделениям медицинской реабилитации Свердловской области. Расскажите об этом механизме — В Свердловской области есть ряд отделений медицинской реабилитации, они очень хорошие.
Мы смотрим каждого пациента, который перенес инсульт или травму и соответствует определенной модели потери жизнедеятельности. Когда он заканчивает лечение в неврологии, травматологии или нейрохирургии, мы определяем отделение медицинской реабилитации, в которое он отправится. Мы располагаем всем коечным фондом региона, наша задача состоит в том, чтобы адекватно загрузить его нуждающимися пациентами. Что дальше? Некоторые пациенты обретают независимость после первого этапа реабилитации, то есть могут добраться до дома, жить там и постепенно восстанавливаться. Для тех, кто не может, открывается наш этап. Мы берем их на реабилитацию в «Клинику института мозга». Причем это происходит в рамках системы ОМС. О каком количестве пациентов идет речь? В самой клинике проходят лечение до 1200 пациентов со всей страны с самыми сложными состояниями.
Мы не завод, не конвейер, мы реабилитационный бутик. Как в общих чертах проходит реабилитация? Первое и самое важное движение для человека — донести руку до рта. Потом начинается переход из лежачего положения в сидячее, из него — в стоячее. За этим следуют шаги. Так движется процесс реабилитации. Это каждодневный труд, причем преимущественно ручной. Роботам можно «делегировать» лишь какие-то процессы. Представим пациента, которому нужно восстановить навык ходьбы. Его мозг начнет воспринимать связь с конечностями, если будет получать множество однотипных сигналов и в итоге сочтет их значимыми.
Поэтому пациент должен совершать одно и то же действие не менее 500 раз в день. Эти 500 повторений можно доверить роботу. Остальное — ручной труд, потому что человеческое взаимодействия ускоряет реабилитацию. С точки зрения бизнеса роботы — это здорово. Можно заменить трех инструкторов роботом и повысить рентабельность. Но пациенту нужно имя человека, который будет его поддерживать, сопровождать его упражнения эмоциями, советами. Робот этого делать не будет. В целом задача специалиста по реабилитации состоит в том, чтобы воспроизвести реальный жизненный процесс, который интересует человека. Например, у него рука не функционирует должным образом и он не может доить корову. Он приезжает с конкретным запросом — и мы воспроизводим процесс, направленный на восстановление этого навыка.
Если не сработает, то сразу применять другие схемы — таргетную или иммунную терапию, например. Ведь центр специализируется на заболеваниях центральной нервной системы. Наш объект — любое повреждающее мозг воздействие, когда часть мозга теряет свою функцию, и наша задача — как-то восстановить эту функцию, найти обходные пути. Если мы говорим про инсульт, а это наиболее частотные случаи нейрореабилитации, возникают два вопроса. Как его реабилитировать? Что с ним надо делать, чтобы его потенциал восстановительный полностью задействовать? А второй вопрос, не самый очевидный: а какая была причина этого инсульта? По-хорошему подход должен быть такой: понять, что именно привело к тому, что у него инсульт случился? И можем ли мы, например, попытаться предотвратить повторный инсульт? Мы пациента прореабилитировали, подлечили последствия уже случившегося инсульта, но этим мы никак не влияем на то, будет инсульт у него в дальнейшем или нет.
Или инфаркт, потому что на самом деле эти заболевания стоят рядом. Ишемическая болезнь сердца и ишемическая болезнь мозга — это, по большому счету, одно и то же. Куда тромб улетел или бляшка атеросклеротическая, то и случилось. При этом мы знаем из научных исследований, что порядка трети инсультов случаются по причине аритмии. Скачки давления серийные, которые аритмия порождает, выбивают тромбы, бляшки с их насиженных мест, они куда-то летят и, соответственно, закупоривают кровоток. Поэтому по-хорошему нужно выявлять таких пациентов, у которых есть аритмия, и обследовать их. Часть аритмий можно попытаться лечить медикаментозно, скорректировать и назначить человеку пожизненно какие-то препараты, которые могут минимизировать последствия аритмии либо их сгладить. Либо, если это невозможно и есть показания к кардиохирургии, есть масса способов неинвазивно, эндоваскулярным образом лечить аритмии. Открытие отделения кардиологии — это первый шаг. Мы уже небольшое количество хирургических кардиоинтервенций можем делать, и к концу года откроем небольшое, но полноценное аритмологическое хирургическое отделение, где сможем этим пациентам корректировать аритмию, а потом уже проводить реабилитацию.
Тем самым мы поможем этим пациентам прожить дольше. По этому направлению мы работаем вместе с Федеральным научно-клиническим центром ФМБА России, где очень сильная аритмология. Вообще ФМБА наполнен уникальными экспертизами, здесь совершенно замечательная медицина, по-настоящему передовая. Вам каким-то образом помогло то, что это научное учреждение, где есть научно-клинические разработки? Пригодилось ли вам лично то, что когда-то вы занимались вирусологией? Когда вирус какой-то новый появляется, никто о нем ничего не знает, но какие-то вещи спрогнозировать можно, исходя из предыдущего знания про аналогичные вирусы. А здесь пригодилось, во-первых, то, что мы флагманский центр по нейрореабилитации и по медицинской реабилитации, и мы смогли разработать программы реабилитации этих пациентов. Тем пациентам, которые в отделениях лежат, тоже плохо, им нужен кислород, у них поражение легких, и потом им надо восстанавливаться. И то, как восстанавливаться этим пациентам, — это тоже определенная наука. Нами были разработаны комплексы реабилитации, которые включают в себя часть физиотерапевтических процедур, правильная гимнастика, направленная не просто на то, чтобы мышцы работали, а чтобы задействовать легкие и диафрагму, раскачать этот потенциал.
Мы открыли отделение гипербарической оксигенации, чтобы можно было варьировать кислород в области повышенного давления. Таким образом, здесь были разработаны такие комплексы, которые сейчас мы активно применяем в реабилитации. У нас есть ОМС-ные объемы на соматическую реабилитацию, и люди с постковидным синдромом продолжают к нам поступать. В целом эта ситуация помогла сплотить коллектив, почувствовать себя одной командой и приобрести беспрецедентную мобильность. Это была фактически полувоенная ситуация, когда надо очень быстро перестроить процессы, понять, на что, в каких случаях ориентироваться. Весь коллектив прошел через Ковид, как через сито. Это был бесценный опыт. Когда это серьезная медицина экстремальных ситуаций, назовем это так, сравнить это ни с чем нельзя. Здесь врач и медсестра испытывают совсем другие нагрузки. Не всякий с этим справится, но мы справились.
Соответственно, цель врача - оптимально вернуть человеку утраченные возможности, а если это - не реально, то научить жить по-новому. Научить - слово ключевое. Потому что реабилитация - процесс обоюдный: человек сам должен активно принимать участие в восстановлении, а не уповать на то, что его "прокапают", помассажируют, и он опять как новенький. Врач-реабилитолог во время контактов с пациентом помогает ему освоить не только восстанавливающие технологии, но и новый стереотип жизни, ее восприятие. Так что помимо владения процедурами важно умение специалиста общаться с пациентом, мотивировать его. Как реабилитация организована? Андрей Белкин: Разработана, конечно, единая схема процесса реабилитации, запущены медицинские стандарты - иначе невозможно было бы использовать финансовый механизм ОМС. Если человек попал в больницу в тяжелом состоянии, ему гарантирована трехэтапная реабилитационная помощь.
Первый этап начинается еще в отделении реанимации буквально на второй день, когда туда поместили пациента, и продолжается все время, пока человек лечится в стационаре. Второй этап - сразу после выписки и третий - в течение первого года. Гарантия, что все предусмотренные врачом реабилитационные мероприятия будут предоставляться бесплатно, по системе ОМС. Первый год очень важен для реального результата. Доказано, что эффект от реабилитации проявляется через шесть, а по некоторым заболеваниям через 12 месяцев после произошедшего трагического события. Маршрут восстановления для каждого пациента, конечно, разрабатывается индивидуально, он - комплексный. Обычно в процессе восстановления задействовано несколько специалистов, которые подключаются на разных этапах. Это и эрготерапевты специалисты по восстановлению двигательных навыков , и логопеды, и специалисты по физической реабилитации, и психологи.
Кто составляет этот маршрут? И можно ли рассчитывать на реабилитационное лечение, если дело не дошло до больничной палаты, но со здоровьем проблемы? Андрей Белкин: Маршрут реабилитации обычно расписывает лечащий врач перед тем, как выписать пациента из стационара. Он либо напрямую указывает, где необходимо проходить восстановительное лечение, либо направляет к терапевту поликлиники, чтобы там амбулаторно или на дому обеспечили реабилитационные процедуры. Реабилитация - это восстановление способностей, которые человек потерял в ходе чрезвычайных обстоятельств: после перенесенного заболевания или травмы Во всех остальных вариантах, по логике, определять необходимость восстановительных технологий для поддержания здоровья обратившегося должен не участковый врач, не медик из районной поликлиники, а специалист-реабилитолог.
При этом остро стоит проблема «цифровой деменции» среди молодёжи, которая погружается в виртуальную реальность. По словам академика, уровень IQ у тех, кто родился в Европе после 1980 года, в среднем на 20 пунктов ниже, чем у поколения 1930—1980-х годов.
Главные новости
- Биологи ИББМ усовершенствовали технологию восстановления клеток головного мозга
- Специализация Институт мозга человека РАН
- Все новости
- Институт мозга бехтеревой ран
Что увидел Фогт в мозге Ленина
- Институт Мозга Человека им. Н.П. Бехтеревой РАН - YouTube
- Институт Росатома реконструирует здание Института мозга человека РАН
- Реконструкция Института мозга человека завершится в 2024 году
- Институт мозга человека РАН - полная информация о клинике нейрохирургии, контакты, перечень услуг
- Российские ученые смогли восстановить нервные клетки
Весь прайс-лист
Добро пожаловать на канал Клинический Институт Мозга (25540821) на RUTUBE. Бывший футболист «Спартака» Юрий Гаврилов продолжает находиться в Институте головного мозга. Национальный научно-исследовательский институт общественного здоровья имени Н.А. Семашко является ведущим научным центром страны по проведению фундаментальных и прикладных научных исследований в области общественного здоровья, здравоохранения и.