Тотальный диктант состоялся 9 апреля 2022 г. Автором Тотального диктанта — 2022 стала писательница Марина Степнова. Сборник диктантов по русскому языку для четвертого класса по ФГОС и УМК. ДИКТАНТ Диктант «Поездка в деревню» Летом. Предлагаем материалы для проведения контрольных диктантов в 9-11 классах.
Текст Тотального диктанта – 2022
Ветки ивы покрылись золотыми шарами. В лесу зацвели голубенькие подснежники. Синички весело перелетали с ветки на ветку. Они искали в складках коры деревьев червячков. Тетерева слетелись на поляны.
На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти.
Жутко и страшно в темноте, а Марина совсем одна. Идти дальше рискованно: осенью северные леса страшны волками. Марина забирается на дерево и решает переждать длинную ночь в лесу. Мокрый снег напоил влагой пальто.
Все кажется необычайно вкусным. Ребята с удовлетворением уплетают оладьи, макая их в сметану. Осенью, когда созревали желуди, груши, другие дикие плоды и ягоды, он спускался в леса, даже выходил в предгорья, а лето и весну проводил, забираясь высоко в горы.
Его мать, бурая медведица, погибла, когда он был еще совсем маленьким. Голодного и испуганного, забившегося в густые заросли облепихи, его нашли люди, отогнали своих свирепых собак и принесли медвежонка в деревню. Там, на окраине горного селения, он прожил почти год: лето, осень и зиму. На ночь его запирали в сарае, а день он проводил на дворе, огороженном высоким и сплошным каменным забором. Когда он подрос и окреп, его стали недокармливать. Просто ему надо было много пищи, а одинокий старик, его хозяин, не всегда мог его накормить. Мока ел все: хлеб, сухари, мясо, кости, картошку, любые овощи — сырые и вареные, даже траву.
И все равно всегда был полуголодным. Иногда к Моке приходили двое ребятишек. Поиграть с ним. Медвежонок радовался таким посещениям. Но этой весной, когда в апреле и мае все вокруг цвело и зеленело, мальчики приходили всего один раз. Принесли Моке две сладкие булочки, потрепали его по мохнатой коричневой гриве, погладили лоб и щеки — Мока в это время довольно урчал, — потом ушли. Он снова остался один до вечера, пока не пришел старик-хозяин.
Человек немного покормил его, сказал ласковые слова. Однажды ребятишки пришли снова. С ними был третий. Медвежонок съел гостинцы, предложенные ему двумя знакомыми мальчиками, потянулся к третьему. А тот вместо сладкой булочки сунул ему в нос колючую щетку. Мока укололся, взвизгнул и отпрянул, а мальчик громко и весело захохотал. И тут вдруг выяснилось, что у Моки довольно крутой нрав.
Он взревел, подскочил к обидчику и ударил его лапой. Дети убежали, а медвежонок долго ходил по двору, потом нашел удобные уступы в каменной кладке забора, перебрался через него и ушел в лес. С тех пор прошло немало лет. Мока стал могучим крупным медведем. Правда, первую зимовку на воле он едва пережил: чуть не замерз. Но его спасла удачно, хотя и случайно выбранная пещерка, в которую он залег на свою первую зимнюю спячку. Теперь он был уже опытен, умен и хитер.
И, хотя питался в основном растительной пищей, был не прочь и умел при удобном случае задрать оленя или тура. Людей он не встречал, сторонился их следов, запаха. В нем проснулся дикий инстинкт самосохранения. Благодаря этой своей осторожности Мока спокойно жил в горных лесах и ущельях. Нас было тогда трое детей: сестра моя Анюта была лет на шесть старше меня, а брат Федя года на три моложе. Детская наша так и рисуется перед моими глазами. Большая, но низкая комната.
Стоит няне стать на стул, и она свободно достает рукою до потолка. Мы все трое спим в детской; были толки о том, чтобы перевести Анюту спать в комнату ее гувернантки, француженки, но она не захотела и предпочла остаться с нами. Наши детские кроватки, огороженные решетками, стоят рядом, так что по утрам мы можем перелезать друг к другу, не спуская ног на пол. Несколько поодаль стоит большая нянина кровать, над которой высится целая гора перин и пуховиков. Это нянина гордость. Иногда днем, когда няня в добром расположении духа, она позволяет нам поваляться на своей постели. Мы взбираемся на нее при помощи стула, но лишь только взберемся мы на самый верх, гора эта тотчас под нами проваливается, и мы погружаемся в мягкое море пуха.
Это нас очень забавляет. Стоит мне подумать о нашей детской, как тотчас же, по неизбежной ассоциации идей, мне начинает чудиться особенный запах — смесь ладана, деревянного масла, майского бальзама и чада от сальной свечи. Давно уже не приходилось мне слышать нигде этого своеобразного запаха. Да я думаю, не только за границей, но и в Петербурге, и в Москве его теперь редко где услышишь; но года два тому назад, посетив одних моих деревенских знакомых, я зашла в их детскую, и на меня пахнул этот знакомый мне запах и вызвал целую вереницу давно забытых воспоминаний и ощущений. Гувернантка-француженка не может войти в нашу детскую без того, чтобы не поднести брезгливо платка к носу. Ковалевской 20 Стертые каменные ступени, скользкие от мелкого осеннего дождя, вели вниз, в стиснутые высокими скалами ущелья. Одна из ближних к лестнице скал, округлая и тяжелая, напоминала силуэт доисторического животного.
Складчатая спина чудовища покрыта, как шерстью, пучками увядшей травы. Только что пребывали мы в цивилизованном мире высотных зданий, автобусов и троллейбусов, переполненных спешащими людьми, мощеных и асфальтированных улиц и площадей, в мире гигантских сооружений и нескончаемых реклам. Но стоило перебраться через большой неподвижный водоем, как мы нежданно-негаданно очутились в царстве неживой природы. Как ни странно, эта жизнь казалась реальной, а та, отделенная тонкой сеткой дождя, сквозь которую просвечивали контуры современных катакомб, представлялась наваждением. И вот мы прикасаемся к древности, искусно созданной и сохраняемой учеными-экологами. Мы приостановились у безлюдного берега озера, любуясь открывшимся пейзажем: серебряной ниткой прорезал песчаную гряду ручей, чуть-чуть пожухлая зелень трав обвивала кусты ольшаников, создавая живописный рисунок. Облетающие березы, кустарники — все это образовывало неповторимый ландшафт.
Мы стали продвигаться в глубь территории, как вдруг услышали детские голоса. Посторонившись, мы пропустили небольшой отряд ребятишек в непромокаемых курточках и вязанных из разноцветных ниток шапочках. Впереди шагал улыбчивый веснушчатый мальчуган, державший флаг. На бледно-голубом полотнище был нарисован диковинный рогатый жук-олень. Флажки поменьше, тоже с изображением насекомых, несли другие дети. Но вот мимо нас прошли последние следопыты, и мы расспросили руководителя, наблюдавшего издали за ребятами, о цели их путешествия. Он объяснил нам, что эти дети — юннаты и что все члены общества охраны природы приводят сюда своих подшефных школьников, чтобы с детства привить им любовь к природе, к прошлому своей страны.
По прибытии в город мы не захотели идти ни в театр, ни в кино, потому что ничто другое, кроме встречи с живым чудом, не влекло нас. Он бродил по дому и путался под ногами. Особенно досаждал бабушке. Куда она ни посмотрит — везде перед ней то белый чубчик, то белая макушка. И рассмеялась. Знала ведь, что он боялся воды. Женька обиделся, но все же побрел на речку.
Он спустился к воде и хотел по привычке намочить трусы и макушку — вроде купался, и уже зачерпнул было ладошкой воду, как вспомнил бабушкин смех. Бабушка на днях подсмотрела его хитрость. Поэтому он просто плюхнулся на траву. Вот это он очень любил. Еще бы — трава прохладная, ласковая. Женька лежал и блаженствовал. Солнце сверху так жарило!
Вдруг что-то легонько щелкнуло Женьку по лбу. Он замер. Р-раз, еще р-раз! Кто-то стрелял. Не больно, но все-таки обидно.
В Наурыз готовят баурсаки коже Коже сделано из кукурузы кефира и ещё риса а баурсаки так же как и тесто как маленькие лепёшки но сладкие вот. Но есть ещё много об..
Allahneiisus1488 26 апр. Объяснение : Имя сущ. Отвечает на вопросы кто? Даулет8 26 апр. Победау 26 апр. Приведите и запишите по 5 примеров слов, в которых при изменении формы происходит оглушение звонких Dashutadashuta2007 26 апр.
Итоговый контрольный диктант, 8 класс. Диктант поздней осенью в городе на волге шли бои
На примере диктанта «Деревня была где-то за лесом» мы предлагаем вам познакомиться с некоторыми интересными грамматическими заданиями и правильными ответами на них. Сборник диктантов по русскому языку для четвертого класса по ФГОС и УМК. В процессе написания диктанта «Деревня была где-то за лесом» учащиеся часто допускают следующие ошибки. Диктант Деревня была где-то за лесом. Если идти в неё по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое.
Теоретическая часть
- Деревня была где то за лесом диктант
- Диктант «Ночь в лесу» (Русский язык 5 и 9 класс)
- Диктант | Деревня была где-то за лесом. Если идти в неё по большой дороге
- Ребят, помогите нужен текст «В горном лесу» диктант СРОЧНО!!!! —
Диктант: «Деревня была где-то за лесом». Грамматические задания с ответами
В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы. Осенний день как свеча: тлеет — тлеет тусклым огнём и угаснет. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти.
Жутко и страшно в темноте, а Марина совсем одна.
В лесу зацвели голубенькие подснежники. Синички весело перелетали с ветки на ветку. Они искали в складках коры деревьев червячков. Тетерева слетелись на поляны. Птицы чертили по земле крыльями и затевали шумные игры.
Зазвенела весенняя капель.
У домов галдят крикливые воробьи. С пригорков побежали говорливые ручейки. На полях зазеленели хлеба. Ветки ивы покрылись золотыми шарами.
Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Толстые корни обхватили извилистую тропу.
Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы. Осенний день как свеча: тлеет-тлеет тусклым огнем и угаснет.
На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти. Жутко и страшно в темноте, а Марина совсем одна.
Каталог статей
В сумерки, отдыхая у подножия сосновых лесов, за которыми начинается этот голый, пустынный подъём, я смотрел в необъятную глубину подо мною с тем особым чувством гордости и силы, с которым всегда смотришь с большой высоты. Ещё можно было различить огоньки в темнеющей долине далеко внизу, на побережье тесного залива, который всё расширялся и обнимал полнеба. Но в горах уже наступила ночь. Темнело быстро, я шёл, приближаясь к лесам, - и горы вырастали всё мрачней и величавее, а в пролёты между их отрогами с бурной стремительностью валился косыми, длинными облаками густой туман, гонимый бурей сверху. Он срывался с плоскогорья, которое окутывал гигантской рыхлой грядой, и своим падением как бы увеличивал хмурую глубину пропастей между горами. Он уже задымил лес, надвигаясь на меня вместе с глухим, глубоким и нелюдимым гулом сосен. Повеяло зимней свежестью, понесло снегом и ветром.
Осенний день как свеча: тлеет-тлеет тусклым огнем и угаснет. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти. Жутко и страшно в темноте, а Марина совсем одна. Идти дальше рискованно: осенью северные леса страшны волками. Марина забирается на дерево и решает переждать длинную ночь в лесу.
Это поможет подготовиться к возможным сложностям и укрепить свои знания по нужным темам. Не стоит забывать о регулярной практике — только постоянное повторение и тренировка помогут закрепить знания и повысить навыки письма. Необходимо регулярно выполнять задания по правописанию, проводить уроки диктанта и практиковаться в составлении предложений и текстов. Важно не только подготовиться к диктанту, но и сохранить спокойствие и концентрацию во время его проведения. Для этого можно использовать различные техники релаксации и концентрации, например, дыхательные упражнения или медитацию.
Это олень бродит далеко-далеко и зовет самку. Сердце трепещет от этого звука у охотника, и перед глазами его ясно рисуется гордый рогаль, тихо пробирающийся по камышу. Лодка между тем незаметно скользит, подвигаемая осторожными ударами весел. Высокая неподвижная фигура Степана неясно вырисовывается на горизонте. Белое длинное весло его двигается неслышно взад и вперед и только изредка переносится с одной стороны лодки на другую. Бильфельду Ночь в лесу Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы.
Ребят, помогите нужен текст «В горном лесу» диктант СРОЧНО!!!!
Беззвучно летит, торопится на охоту сова. В чаще леса захохотал филин. Испугалась филина, проснулась на ветке, робко пискнула маленькая птичка. Остановись и послушай лесные шорохи. В ночной тиши ты услышишь нежную песню ручья, шёпот кустов, дыхание ветра. Ты увидишь зелёные огоньки светлячков на тропинке, прозрачную росу в густой траве.
Скоро проснутся птицы. Вот первый луч солнца робко крадётся из-за туч. Соколову-Микитову Объём слов: 73 слов 1.
Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки. Их становится больше и больше, и в снежном хороводе не видно уже ничего: ни падающих листьев, ни тропы. Осенний день как свеча: тлеет — тлеет тусклым огнём и угаснет. На лес наваливаются сумерки, и дороги совсем не видно; не знаешь, куда идти.
Кучер вскочил на козлы, и мы покатили. Какое наслаждение мчаться на бойких лошадях по укатанной снежной дороге! Удивительное спокойствие овладевает тобой, и приятные воспоминания роем теснятся в голове. Недоверие, сомнение — все осталось позади. Равнина, расстилающаяся перед глазами, блестит алмазами, на горизонте догорает бледная заря. Скоро поднимется луна, озарит таинственным светом всю окрестность. Опираясь на спинку саней, плотно запахнувшись шубой, гляжу на бесконечную темную ленту дороги. Вот в отдалении показались две точки, они то исчезают в ухабах, то, обгоняя друг друга, двигаются нам навстречу. Точки приближаются и превращаются в два воза, на которых сидят закутанные фигуры. Мой кучер здоровается, о чем-то расспрашивает их и, повернувшись ко мне, говорит: «Не опоздаем, поспеем к поезду». Снова впереди пусто и тихо, только слышится непрерывный скрип саней да храп лошадей. Утомленный разнообразием местности, я погружаюсь в какой-то сладкий сон. Мне кажется, что сон мой продолжался несколько мгновений, но, проснувшись, убеждаюсь, что мы уже добрались до цели нашего путешествия. В долине виднеется городок, освещенный рядами фонарей, а на западе догорают звезды. Потому что это дар данайцев. В нас бунтует подавленная, не находящая реализации часть нашего живого существа. Даже в новогоднюю ночь, как невольники на галерах, мы прикованы к телеэкранам и видеомагнитофонам, неспособные сами ни петь, ни плясать, ни кричать, ни смеяться, ни играть, ни разыгрывать друг друга, — фактически не общаемся, а только смотрим, смотрим, в промежутках немного пьем и жуем, жуем, жуем… Телевидение — символ всей современной аудиовизуальной культуры. Гибельная суть этой новой «культуры» в том, что она лишает человека его собственного предметного мира, унося туда, где он существует только как фантом. И есть уже телевидеоманы, «электронные почтальоны», которые забыли о естественных потребностях живого активного существа, чувствуя себя вполне хорошо без них. Умерли — и довольны. Впереди — компьютерная наркомания, которую называют пока «пребыванием в виртуальной реальности». В подсознание — основную творческую лабораторию человека — попадает только то, что прошло через чувства. Через чувства проходит прежде всего живое, непосредственное воздействие другого человека, природы, мира, а информационное воздействие затрагивает только мышление, «кору». От хоккея по телевизору остается легкий поверхностный след, который, как след самолета, быстро рассеивается с новыми впечатлениями, смешивается с ними. Хоккей на стадионе, даже наблюдение, а тем более собственную игру, помнит все тело, весь человек. И так любые события. По телевидению мы были везде, на всей планете, и слышали обо всем. Но что это дает? Общее впечатление без переживания. Многие удовлетворяются жизнью без истины — живут как наблюдатели, «рядом с бытием». Некоторые уже и не нуждаются в переживании — роботообразные, другие, напротив, прибегают к искусственной имитации переживания — наркообразные. Кутыреву 24 Дни были невыносимо жаркие, но в небольшом дубовом лесочке стояла живительная свежесть. Упругие глянцевитые листья молодых дубков свежи, как будто их только что обмакнули в зеленый воск. Из-под пестрой трафаретной листвы папоротников глядит ярко-красная волчья ягода и опавшие желуди. Вверху блещет сухая орешина, вся золоченная светом, на темно-коричневой торфянистой почве в изобилии произрастают целые семьи грибов. Кругом сонное царство, только стрекочут в траве неугомонные кузнечики да тащат соломинки смышленые работящие муравьи. Из чащобы на опушку выскочил полинялый заяц, но, сделав прыжок, тотчас же решил пойти на попятную и бросился наутек. Высоко в небе плавает ворон. Вот долетает издали, как брошенная горстка гороха, грустный вороний крик. Что он высматривает оттуда? Может быть, он устал парить в поднебесье и хочет этой студеной воды из ручья? А вот издалека послышалось словно пение жаворонка. И вдруг слышится тяжелый грохот. Опять удар, нива заколебалась, и по ней полоснуло холодом. К черной туче, которой заслонены восток и юг, книзу мало-помалу присоединяются тучки поменьше. По верхнему краю тучи, которая кажется непроглядной, блеснула огненная нить серебряной молнии. Вихрь свистнул, защелкал, и по бурому полю зреющей ржи заблистали причудливые светлые пятна. И вдруг тихо. Ни молний, ни ветра. Вот и недавно реявший ворон, бросившись вниз, закопошился в посеребренной листве дуба. На траву упали первые тяжелые капли, и барабанщик-дождь пустился вовсю. Там когда-то была мельница. Мельница сгорела, а плотина и омут остались. По рассказам дяди Саши, жила в этом омуте огромная, как бревно, щука с зеленым мохом на спине от старости. Кукушкину уж очень захотелось увидеть эту щуку, ну хоть бы одним глазком. В одно из июльских воскресений отправился Кукушкин к Большому омуту. Он шел лесной тропинкой по прохладной сыроватой земле, перескакивая через корни и валежины. Вот и плотина, заросшая ольшаником и хмелем, крапивой, кустами малины и смородины. Кукушкин пробрался ближе к насыпи и увидел темную воду, покрытую зеленой ряской. Над самой водой нависала старая корявая ветла. Кукушкин забрался на нее, лег животом вниз в развилку между сучьев и стал смотреть. Было очень тихо, лишь где-то рядом ворковал вяхирь да чуть шелестела осока. И вот из осоки выплыла утка, а за ней семь маленьких желтых комочков. Они неслышно передвигались по воде, оставляя в зеленой ряске темные полосы. И вдруг утка с криком метнулась в сторону. Вода под ней взбугрилась, выставилась над водой огромная зубастая пасть и, как показалось Кукушкину, громко щелкнув зубами, проглотила утенка. Проглотила и скрылась. Все это произошло мгновенно. Кукушкин вскрикнул, перепугавшись не меньше утки, и с корявой ветлы шлепнулся в бездонную воду. Он не помнил, как заколотил по воде руками и ногами. Захлебываясь, он все-таки добрался до берега и вылез в крапиву, дрожа от страха и холода. Так он научился плавать. Дудину 26 Прошлым летом мне пришлось побывать в одном заволжском селе, затерянном в дремучем смешанном лесу, простирающемся на много километров. Село было небольшое, но какое-то веселое и оживленное, как будто праздничное. При самом въезде в село нас встречает не стихающий ни днем ни ночью шум лесопильного завода. Здесь сложены стопками брусья, навалены бревна, желтеют кучи еще не улежавшихся опилок. А вокруг села ни на минуту не умолкает разноголосый птичий шум. Чего только ни дает человеку этот зеленый богатырь! За что ни возьмешься, все так или иначе связано с лесом. Гнутую мебель, кованые сундуки, бочонки — все это делали местные жители — исконные деревообделочники. А вокруг высятся почти не освоенные пока леса. Да это и немудрено: ведь рабочих рук не хватает, хотя недавно вернулись в село демобилизованные ребята. Стоит вам углубиться в пустынный, казалось бы, бор, и вы сразу увидите стриженые мальчишечьи головки, услышите певучую девичью перекличку. Это грибники, ягодники. Хотя только вчера закончился давно уже не нужный дождь, а ветки обвешаны не высыхающими целый день каплями, весь лес наполнен народом.
Нас до ворот провожала Женя, и оттого, быть может, что она провела со мной весь день от утра до вечера, я почувствовал, что без нее мне как будто скучно и что вся эта милая семья близка мне; и в первый раз за все лето мне захотелось писать. Отчего, например, вы до сих пор не влюбились в Лиду или Женю? Это он говорил про свою подругу, Любовь Ивановну, жившую с ним вместе во флигеле. Я каждый день видел, как эта дама, очень полная, пухлая, важная, похожая на откормленную гусыню, гуляла по саду, в русском костюме с бусами, всегда под зонтиком, и прислуга то и дело звала ее то кушать, то чай пить. Года три назад она наняла один из флигелей под дачу, да так и осталась жить у Белокурова, по-видимому навсегда. Она была старше его лет на десять и управляла им строго, так что, отлучаясь из дому, он должен был спрашивать у нее позволения. Она часто рыдала мужским голосом, и тогда я посылал сказать ей, что если она не перестанет, то я съеду с квартиры; и она переставала. Когда мы пришли домой, Белокуров сел на диван и нахмурился в раздумье, а я стал ходить по зале, испытывая тихое волнение, точно влюбленный. Мне хотелось говорить про Волчаниновых. А Мисюсь? Какая прелесть эта Мисюсь! Белокуров длинно, растягивая «э-э-э-э…», заговорил о болезни века — пессимизме. Говорил он уверенно и таким тоном, как будто я спорил с ним. Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет. Белокуров принял это на свой счет, обиделся и ушел. III — В Малозёмове гостит князь, тебе кланяется, — говорила Лида матери, вернувшись откуда-то и снимая перчатки. Я почувствовал раздражение. По моему мнению, медицинский пункт в Малозёмове вовсе не нужен. Мое раздражение передалось и ей; она посмотрела на меня, прищурив глаза, и спросила: — Что же нужно? Ничего там не нужно. Она кончила снимать перчатки и развернула газету, которую только что привезли с почты; через минуту она сказала тихо, очевидно сдерживая себя: — На прошлой неделе умерла от родов Анна, а если бы поблизости был медицинский пункт, то она осталась бы жива. И господа пейзажисты, мне кажется, должны бы иметь какие-нибудь убеждения на этот счет. Народ опутан цепью великой, и вы не рубите этой цепи, а лишь прибавляете новые звенья — вот вам мое убеждение. Она подняла на меня глаза и насмешливо улыбнулась, а я продолжал, стараясь уловить свою главную мысль : — Не то важно, что Анна умерла от родов, а то, что все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и умирают в грязи и в вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так проходят сот-ни лет, и миллиарды людей живут хуже животных — только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх. Весь ужас их положения в том, что им некогда о душе подумать, некогда вспомнить о своем образе и подобии; голод, холод, животный страх, масса труда, точно снеговые обвалы, загородили им все пути к духовной деятельности, именно к тому самому, что отличает человека от животного и составляет единственное, ради чего стоит жить. Вы приходите к ним на помощь с больницами и школами, но этим не освобождаете их от пут, а, напротив, еще больше порабощаете, так как, внося в их жизнь новые предрассудки, вы увеличиваете число их потребностей, не говоря уже о том, что за мушки и за книжки они должны платить земству и, значит, сильнее гнуть спину. Скажу вам только одно: нельзя сидеть сложа руки. Правда, мы не спасаем человечества и, быть может, во многом ошибаемся, но мы делаем то, что можем, и мы — правы. Самая высокая и святая задача культурного человека — это служить ближним, и мы пытаемся служить как умеем. Вам не нравится, но ведь на всех не угодишь. В присутствии Лиды она всегда робела и, разговаривая, тревожно поглядывала на нее, боясь сказать что-нибудь лишнее или неуместное; и никогда она не противоречила ей, а всегда соглашалась: правда, Лида, правда. Призвание всякого человека в духовной деятельности — в постоянном искании правды и смысла жизни. Сделайте же для них ненужным грубый, животный труд, дайте им почувствовать себя на свободе, и тогда увидите, какая, в сущности, насмешка эти книжки и аптечки. Раз человек сознает свое истинное призвание, то удовлетворять его могут только религия, наука, искусства, а не эти пустяки. Возьмите на себя долю их труда. Если бы все мы, городские и деревенские жители, все без исключения, согласились поделить между собою труд, который затрачивается вообще человечеством на удовлетворение физических потребностей, то на каждого из нас, быть может, пришлось бы не более двух-трех часов в день. Представьте, что все мы, богатые и бедные, работаем только три часа в день, а остальное время у нас свободно. Представьте еще, что мы, чтобы еще менее зависеть от своего тела и менее трудиться, изобретаем машины, заменяющие труд, мы стараемся сократить число наших потребностей до минимума. Мы закаляем себя, наших детей, чтобы они не боялись голода, холода и мы не дрожали бы постоянно за их здоровье, как дрожат Анна, Мавра и Пелагея. Представьте, что мы не лечимся, не держим аптек, табачных фабрик, винокуренных заводов, — сколько свободного времени у нас остается в конце концов! Все мы сообща отдаем этот досуг наукам и искусствам. Как иногда мужики миром починяют дорогу, так и все мы сообща, миром, искали бы правды и смысла жизни, и — я уверен в этом — правда была бы открыта очень скоро, человек избавился бы от этого постоянного мучительного, угнетающего страха смерти, и даже от самой смерти. Не грамотность нужна, а свобода для широкого проявления духовных способностей. Нужны не школы, а университеты. Она была бы нужна только для изучения болезней, как явлений природы, а не для лечения их. Если уж лечить, то не болезни, а причины их. Устраните главную причину — физический труд — и тогда не будет болезней. Не признаю я науки, которая лечит, — продолжал я возбужденно. У нас много медиков, фармацевтов, юристов, стало много грамотных, но совсем нет биологов, математиков, философов, поэтов. Весь ум, вся душевная энергия ушли на удовлетворение временных, преходящих нужд… У ученых, писателей и художников кипит работа, по их милости удобства жизни растут с каждым днем, потребности тела множатся, между тем до правды еще далеко, и человек по-прежнему остается самым хищным и самым нечистоплотным животным, и все клонится к тому, чтобы человечество в своем большинстве выродилось и утеряло навсегда всякую жизнеспособность. При таких условиях жизнь художника не имеет смысла, и чем он талантливее, тем страннее и непонятнее его роль, так как на поверку выходит, что работает он для забавы хищного нечистоплотного животного, поддерживая существующий порядок. И я не хочу работать и не буду… Ничего не нужно, пусть земля провалится в тартарары! Женя грустно посмотрела на сестру и на мать и вышла. Перестанем же спорить, мы никогда не споемся, так как самую несовершенную из всех библиотечек и аптечек, о которых вы только что отзывались так презрительно, я ставлю выше всех пейзажей в свете. Его посылают в Виши. Она рассказывала матери про князя, чтобы не говорить со мной. Лицо у нее горело, и, чтобы скрыть свое волнение, она низко, точно близорукая, нагнулась к столу и делала вид, что читает газету. Мое присутствие было неприятно. Я простился и пошел домой. На дворе было тихо; деревня по ту сторону пруда уже спала, не было видно ни одного огонька, и только на пруде едва светились бледные отражения звезд. У ворот со львами стояла Женя неподвижно, поджидая меня, чтобы проводить. Была грустная августовская ночь, — грустная потому, что уже пахло осенью; покрытая багровым облаком, восходила луна и еле-еле освещала дорогу и по сторонам ее темные озимые поля. Часто падали звезды. Женя шла со мной рядом по дороге и старалась не глядеть на небо, чтобы не видеть падающих звезд, которые почему-то пугали ее. Мы высшие существа, и если бы в самом деле мы сознали всю силу человеческого гения и жили бы только для высших целей, то в конце концов мы стали бы как боги. Но этого никогда не будет, — человечество выродится, и от гения не останется и следа. Когда не стало видно ворот, Женя остановилась и торопливо пожала мне руку. Мне стало жутко от мысли, что я останусь один, раздраженный, недовольный собой и людьми; и я сам уже старался не глядеть на падающие звезды. Я любил Женю. Должно быть, я любил ее за то, что она встречала и провожала меня, за то, что смотрела на меня нежно и с восхищением. Как трогательно прекрасны были ее бледное лицо, тонкая шея, тонкие руки, ее слабость, праздность, ее книги! Я подозревал у нее недюжинный ум, меня восхищала широта ее воззрений, быть может, потому, что она мыслила иначе, чем строгая, красивая Лида, которая не любила меня. Я нравился Жене как художник, я победил ее сердце своим талантом, и мне страстно хотелось писать только для нее, и я мечтал о ней, как о своей маленькой королеве, которая вместе со мною будет владеть этими деревьями, полями, туманом, зарею, этою природой, чудесной, очаровательной, но среди которой я до сих пор чувствовал себя безнадежно одиноким и ненужным. Я снял с себя пальто и прикрыл ее озябшие плечи; она, боясь показаться в мужском пальто смешной и некрасивой, засмеялась и сбросила его, и в это время я обнял ее и стал осыпать поцелуями ее лицо, плечи, руки. Мама ничего, мама любит вас, но Лида! Она побежала к воротам. И потом минуты две я слышал, как она бежала. Мне не хотелось домой, да и незачем было идти туда. Я постоял немного в раздумье и тихо поплелся назад, чтобы еще взглянуть на дом в котором она жила, милый, наивный, старый дом , который, казалось, окнами своего мезонина глядел на меня, как глазами, и понимал все. Я прошел мимо террасы, сел на скамье около площадки для lown-tennis, в темноте под старым вязом, и отсюда смотрел на дом. В окнах мезонина, в котором жила Мисюсь, блеснул яркий свет, потом покойный зеленый — это лампу накрыли абажуром. Задвигались тени… Я был полон нежности, тишины и довольства собою, довольства, что сумел увлечься и полюбить, и в то же время я чувствовал неудобство от мысли, что в это же самое время, в нескольких шагах от меня, в одной из комнат этого дома живет Лида, которая не любит, быть может, ненавидит меня. Я сидел и все ждал, не выйдет ли Женя, прислушивался, и мне казалось, будто в мезонине говорят. Прошло около часа. Зеленый огонь погас, и не стало видно теней. Луна уже стояла высоко над домом и освещала спящий сад, дорожки; георгины и розы в цветнике перед домом были отчетливо видны и казались все одного цвета. Становилось очень холодно. Я вышел из сада, подобрал на дороге свое пальто и не спеша побрел домой. Когда на другой день после обеда я пришел к Волчаниновым, стеклянная дверь в сад была открыта настежь. Я посидел на террасе, поджидая, что вот-вот за цветником на площадке или на одной из аллей покажется Женя или донесется ее голос из комнат; потом я прошел в гостиную, в столовую. Не было ни души. Из столовой я прошел длинным коридором в переднюю, потом назад. Тут в коридоре было несколько дверей, и за одной из них раздавался голос Лиды. Простите, я не могу сейчас выйти к вам, я занимаюсь с Дашей. А зимой, вероятно, они поедут за границу… — добавила она, помолчав. Я вышел в переднюю и, ни о чем не думая, стоял и смотрел оттуда на пруд и на деревню, а до меня доносилось: — Кусочек сыру… Вороне где-то бог послал кусочек сыру… И я ушел из усадьбы тою же дорогой, какой пришел сюда в первый раз, только в обратном порядке : сначала со двора в сад, мимо дома, потом по липовой аллее… Тут догнал меня мальчишка и подал записку. Бог даст вам счастья, простите меня. Если бы вы знали, как я и мама горько плачем! Кое-где на холмах ярко зеленела озимь. Трезвое, будничное настроение овладело мной, и мне стало стыдно всего, что я говорил у Волчаниновых, и по-прежнему стало скучно жить. Придя домой, я уложился и вечером уехал в Петербург. Больше я уже не видел Волчаниновых. Как-то недавно, едучи в Крым, я встретил в вагоне Белокурова. Он по-прежнему был в поддевке и в вышитой сорочке и, когда я спросил его о здоровье, ответил: «Вашими молитвами». Мы разговорились. Имение свое он продал и купил другое, поменьше, на имя Любови Ивановны. Про Волчаниновых сообщил он немного. Лида, по его словам, жила по-прежнему в Шелковке и учила в школе детей; мало-помалу ей удалось собрать около себя кружок симпатичных ей людей, которые составили из себя сильную партию и на последних земских выборах «прокатили» Балагина, державшего до того времени в своих руках весь уезд. Про Женю же Белокуров сообщил только, что она не жила дома и была неизвестно где. Я уже начинаю забывать про дом с мезонином, и лишь изредка, когда пишу или читаю, вдруг ни с того ни с сего припомнится мне то зеленый огонь в окне, то звук моих шагов, раздававшихся в поле ночью, когда я, влюбленный, возвращался домой и потирал руки от холода. А еще реже, в минуты, когда меня томит одиночество и мне грустно, я вспоминаю смутно, и мало-помалу мне почему-то начинает казаться, что обо мне тоже вспоминают, меня ждут и что мы встретимся… Незнакомая усадьба входной диктант. Однажды, возвращаясь домой, я нечаянно забрёл в какую-то незнакомую усадьбу. Два ряда старых, тесно посаженных елей стояли, образуя красивую аллею. Я перелез через изгородь и пошёл по ней, скользя по еловым иглам. Было тихо и темно, и только на вершинах кое-где дрожал яркий золотой свет и переливался радугой в сетях паука. Я повернул на длинную липовую аллею. Здесь тоже запустение и старость. Прошлогодняя листва шелестела под ногами. Направо, в фруктовом саду, нехотя, слабым голосом пела иволга, должно быть, тоже старая. Но вот липы кончились.
Каталог статей
Ночь в лесу. Деревня была где-то за лесом. Сейчас деревня колыхала рябинами, отблескивала чистыми окнами. В этом разделе мы предлагаем вам пройти диктант на тему «Деревня была где-то за лесом».
Нужен текст "в горном лесу" диктант
В конце диктанта предлагаются ответы на грамматические задания, что позволяет ученикам самостоятельно проверить свои результаты. (17) Но вот в промозглом рассвете неожиданно закричали петухи. (18) Деревня, оказывается, была совсем рядом. с грамматическими заданиями.
Диктант: деревня где-то за лесом грамматические задания с ответами
В конце диктанта предлагаются ответы на грамматические задания, что позволяет ученикам самостоятельно проверить свои результаты. В данной статье представлен интересный диктант с названием «Деревня, была где-то за лесом». В конце диктанта предлагаются ответы на грамматические задания, что позволяет ученикам самостоятельно проверить свои результаты. (17) Но вот в промозглом рассвете неожиданно закричали петухи. (18) Деревня, оказывается, была совсем рядом.
Диктант: деревня была где-то за лесом. Грамматические задания с ответами
Мир Раевских привлекал Пушкина любовью и счастьем. Пребывание поэта в семье Раевских, несмотря на его краткость всего несколько недель , сыграло огромную роль в жизни и в поэзии Пушкина. Лотману V Густые тучи, скрывавшие небо, плыли так низко, что почти касались голов путешественников, которые двигались точно по невысокому, но широкому коридору с черными стенами и серым потолком. Везде, где уклон дна долины становился круче, поверхность дна превращалась в ледопад, разбитый многочисленными трещинами и представлявший нагромождение ледяных глыб, по которым приходилось перетаскивать нарты 3 ; люди и собаки выбивались из сил и в течение дня проходили какие-нибудь десять — двенадцать километров такого нелегкого пути. Погода становилась пасмурной. Южный ветер нес невысокие облака, скрывавшие гребни отрогов; их черные склоны окаймляли неровную поверхность ледника, по которой с трудом пробирались нарты. В трудных местах приходилось разгружать их и переносить багаж на руках. Наконец к вечеру третьего дня выбрались на перевал, который достигал почти полутора тысяч метров над уровнем моря и представлял собой снежную равнину. Гребень хребта был сплошь покрыт серыми тучами, мчавшимися на север, и экспедиция двигалась все время в легком тумане, расстилавшемся по окрестным местам. Все были раздосадованы этим обстоятельством, потому что при хорошей погоде вид с хребта был бы превосходный. Обручеву VI Деревня была где-то за лесом.
Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда. Но вот вместе с листьями начинают кружиться снежинки.
Темнело быстро, я шёл, приближаясь к лесам, - и горы вырастали всё мрачней и величавее, а в пролёты между их отрогами с бурной стремительностью валился косыми, длинными облаками густой туман, гонимый бурей сверху.
Он срывался с плоскогорья, которое окутывал гигантской рыхлой грядой, и своим падением как бы увеличивал хмурую глубину пропастей между горами. Он уже задымил лес, надвигаясь на меня вместе с глухим, глубоким и нелюдимым гулом сосен. Повеяло зимней свежестью, понесло снегом и ветром. Бунину Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: Вы можете открыть свой мини-сайт на портале Pandia для коммерческого проекта. Зарегистрировать Заказать написание учебной работы.
Строки из записных книжек превращались в наброски к будущим произведениям, потом в черновик, кругом покрытый исправлениями, вставками. Рукописи всех настоящих мастеров перечеркнуты вдоль и поперёк. Чехов хорошо знал, что писать просто труднее всего. Если вы хотите каждое утро просыпаться под колокольчик синицы а это самый лучший из будильников , положите кусочек сала обязательно несолёного — постоянная дружба синиц, дятлов и поползней вам обеспечена. Это соседство людям совсем не в тягость. Человеку легче живётся в холода и в ненастье, если рядом эти суетливые и доверчивые попрошайки. Всякое проявление жизни рядом питает душу... Осенью около дома собирается немало живности. Ласточки перед отлётом, скворцы, до того как исчезнуть, обязательно посещают гнездо или родную скворечню — сидят, посвистывают. Не так, как весной, — тихо, задумчиво свистят, будто что-то вспоминают. Если у дома растёт рябина или калиновый куст — ожидайте дроздов, свиристелей, снегирей. И на земле приглядитесь: явились мыши, юркая ласка, охотница за мышами, ёж по ночам шуршит в саду листьями. А старые и надёжные наши друзья — синицы почти не отлучаются, весь день на виду. Услышишь их — и вздохнёшь глубже, и лишний раз улыбнёшься. Надлежало начинать Лермонтову. Он выстрелил в воздух, желая кончить глупую эту ссору дружелюбно. Не так великодушно думал Мартынов. Он был довольно бесчеловечен и злобен, чтобы подойти к самому противнику своему и выстрелить ему прямо в сердце. Удар был так силен и верен, что смерть была столь же скоропостижной, как выстрел. Несчастный Лермонтов испустил дух. Удивительно, что секунданты допустили Мартынову совершить этот зверский поступок. Он поступил против всех правил чести, благородства и справедливости. Ежели бы он хотел, чтобы дуэль совершилась, ему следовало сказать Лермонтову: «Извольте зарядить опять ваш пистолет. Я вам советую хорошенько в меня целиться, ибо я буду стараться вас убить». Так поступил бы благородный, храбрый офицер. Мартынов поступил как убийца. С левой стороны таинственно поблескивала чёрная вода. Мы ждали только тропинки, чтобы устремиться по ней в глубину леса и узнать, что там. И вот тропинка попалась. Не успели мы сделать по ней двухсот шагов, как заливистое злое тявканье собачонки остановило нас. Невдалеке стояла изба лесника. Лесник пригласил нас в дом и хотел распорядиться насчёт стола. Но мы сказали, что нам ничего не нужно и что мы свернули с большой дороги единственно затем, чтобы узнать, что за вода блестит между деревьями. Вода началась шагах в пятидесяти от порога, но гораздо ниже его, так как дом стоял на бугре. Узкая лодка, на которую мы сели, была настолько лёгкая, что под тяжестью четырёх человек погрузилась в воду по самые края. Необыкновенной красоты озеро окружило нас. Тёмно-зелёные дубы и липы, которыми заросли озёрные берега, четко отражались в неподвижной воде. Редкие и ясные, словно звёзды, покоились на воде цветы белых лилий. Так резко оттенялся каждый цветок чернотой озёрного зеркала, что мы замечали его обыкновенно за двести-триста метров. Направо и налево чернели мрачные, таинственные пропасти, и туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползали туда по морщинам соседних скал, будто чувствуя и пугаясь приближения дня. Тихо было на небе и на земле, только изредка набегал прохладный ветер с востока, приподнимая гриву лошадей, покрытую инеем. Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил. Казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу. Снег хрустел под ногами; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову. Только далеко на горизонте, где зашло солнце, небо ещё рдело багровыми полосами, точно оно было вымазано широкими ударами огромной кисти, омоченной в кровь. На этом странном и грозном фоне зубчатая стена хвойного бора отчетливо рисовалась грубым, тёмным силуэтом. А кое-где торчавшие над ней прозрачные круглые верхушки голых берёз, казалось, были нарисованы на небе легкими штрихами нежной зеленоватой туши. Воздух уже потемнел, и в нём выделялся ствол каждого дерева. Слышалось иногда, как густым басом гудит, пролетая где-то очень близко, невидимый жук и как он, сухо шлёпнувшись о какое-то препятствие, сразу замолкает. Кое-где сквозь чащу деревьев мелькали серебряные нити лесных ручейков и болот. Ведь то, что мы о ней знаем сегодня, так мало по сравнению с тем таинственным, удивительным и прекрасным, что нам предстоит ещё о ней узнать. Может быть, узнать именно сегодня, когда человеку важно связать в своем сознании новейшие данные об элементарных частицах, о «чёрных дырах» Вселенной с белоснежностью ромашек на лесных полянах, с роскошными, пульсирующими созвездиями над головой, где-нибудь посреди бескрайней степи. Нам интересно многое: почему такой дремучий зверь, как медведь, легко поддаётся дрессировке; не угрожает ли серому волку занесение в Красную книгу туда ученые заносят животных, которым грозит исчезновение с лица планеты ; как быстро растут кристаллы горного хрусталя и почему считается целебным лист обыкновенного подорожника. Там ещё погромыхивает, продолжает сеять дождь, короткий, летний. Вокруг посветлело, брызнули солнечные лучи вслед туче, и в полнеба стала над лесами семицветная радуга. Для меня с детства несёт она две загадки. Во-первых, откуда пошло это слово — от дуги или от радости? Во-вторых, где и как можно найти её подножие? По старинному поверью, там, у подножия радуги, зарыты клады несметных сокровищ. Не потому ли так ярко переливается она? Не потому ли только улыбку способна вызвать? Думалось, какое же это счастье — побывать у заветного подножия! Только ни в какие времена не было человека, побывавшего там. С годами многое меняется. Я давно не ищу подножия радуги. Я твердо знаю, что опирается радуга на родную землю, богатую несметными сокровищами. Потому-то и ярки её переливы, потому-то и звучит в самом её названии отголосок радости. Многое меняется, а радуга остаётся неизменной. И не тускнеет. Так же прекрасна, как в годы детства. В этом и счастье. Судно остановилось у большого ледяного поля, и все, кроме вахтенных спокойно спали. Утром туман начал слегка расползаться. Он постепенно исчезал, уносимый на юг, и ледяные поля зашуршали и тоже пришли в движение. Впереди открылся свободный проход, и судно поплыло на северо-восток, но медленно, чтобы не столкнуться с льдинами и чтобы вовремя остановиться или повернуть в сторону. Солнце, которое светило с полудня, хотя и с перерывами, к вечеру скрылось в пелене тумана, надвинувшегося на корабль. Эта ночь была менее спокойной, чем предыдущая: дул легкий ветер, ледяные поля задвигались, напирая друг на друга, трещали и ломались. Клубившийся туман не позволял различать путь, и приходилось быть настороже, чтобы не оказаться зажатыми льдинами. День тоже прошел в большом напряжении: утром усилился ветер и туман разогнало, однако льды пришли в движение. К счастью, окраины ледяных полей были сильно поломаны, айсберги отсутствовали, и только иногда гряды мелкого льда, нагроможденные местами на полях, представляли серьезную опасность. Например: крепостной, смерд, юнкер и другие. Ушли в прошлое предметы — вышли из употребления слова. Изменения в общественной жизни выводят из активного словарного запаса множество слов, но они вспоминаются тут же, как только мы заглядываем в прошлое. Поэтому без историзмов не обойтись в трудах по истории: далеко не все в прошлом может быть названо сегодняшними словами. Так, бояре как сословие ушли в историю, и в этой самой истории их можно назвать только этим словом. Вспоминаются историзмы, естественно, и в художественной литературе, когда она обращается к истории. Заменять их современными словами просто безграмотно. Так, стрельца сегодня мы не назовем солдатом, оброк — налогом, квартального — участковым. Историзмы, в отличие от архаизмов, не имеют синонимов. У архаизмов же всегда есть вполне современно звучащие синонимы: ветрило — парус, ланиты — щеки. Архаизмы, являясь синонимами общеупотребительных слов, выражают, как это характерно для синонимов, разнообразные дополнительные оттенки. Они служат для создания колорита эпохи, для характеристики персонажа, используются как стилистическое средство в публицистике. Мы считаем ее сорняком, буйные заросли которого приходится каждый год истреблять. Между тем это растение издавна служило человеку: из ее длинных лубяных волокон когда-то вырабатывали бумагу, плели канаты и рыболовные снасти. Крапива — ценное растение. В народной медицине используют изготовленный из нее настой, который улучшает состав крови; отваром из корней полощут рот, чтобы укрепить десны; его втирают в голову от выпадения волос. Собирать крапиву для лечебных целей рекомендуется во время ее цветения: в этот период в растении накапливается наибольшее количество биологически активных веществ. Весной, когда запасы витаминов в организме иссякают, полезны салаты из нежных верхушек крапивы. Их предварительно промывают под струей горячей воды, затем растирают пальцами, чтобы избавиться от жгучих иголок. Крапиву можно заготавливать на зиму, для чего ее высушивают в тени и растирают в порошок, который потом добавляют в пищу. Еще один полезный совет: хотите сохранить в жаркий летний день мясо или рыбу — плотно обложите их листьями крапивы. Его проделкам не было конца. Из дома он таскал все, что мог унести: наперстки, ножницы, мелкие инструменты, хотя прекрасно знал, что воровать нельзя. Он проказничал, когда его никто не видел, и всегда, недовольно каркнув, поспешно улетал, если его заставали на месте преступления. Отлетев на безопасное расстояние, он издали наблюдал, какое впечатление производило его озорство. Грач особенно внимательно следил за работой жены художника, которая увлекалась садоводством и много работала в саду.
Если идти в неё по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. Толстые корни обхватили извилистую тропу. Лес шумит, успокаивает. В стылом воздухе кружатся жухлые листья. Тропинка, петляя среди деревьев, поднимается на пригорки, спускается в ложбинки, забираясь в чащобу осинника, выбегает на зарастающие ельником поляны, и кажется, что она так и не выведет тебя никуда.
Похожие вопросы и ответы:
- Каталог статей
- Домашний очаг
- срочнооДеревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой
- Диктант «Деревня была где-то за лесом»: грамматические задания с ответами
- Диктанты по русскому языку за 4 класс
Похожие вопросы и ответы:
- Теоретическая часть
- Ребят, помогите нужен текст «В горном лесу» диктант СРОЧНО!!!!
- Итоговый контрольный диктант, 8 класс. Диктант поздней осенью в городе на волге шли бои
- Диктант | Деревня была где-то за лесом. Если идти в неё по большой дороге
- Ребят, помогите нужен текст "В горном лесу" диктант СРОЧНО?
- Контрольные диктанты в 9 классе Незнакомая усадьба (входной диктант)
Диктант деревня была где то за лесом грамматические задания с ответами
Деревня была где-то за лесом. Диктант 6. Деревня была где-то за лесом. Если идти в нее по большой дороге, нужно отмахать не один десяток километров; если пойти лесными тропинками, путь урежется вдвое. ДИКТАНТ Диктант «Поездка в деревню» Летом. Кое-где на фоне черного леса клубился в сыром воздухе дымок, и искры вылетали и таяли во тьме. Все эти примеры показывают, что диктант деревня была где-то за лесом является эффективным инструментом обучения русскому языку. Диктант 3 класс по русскому языку. Деревня была где то за лесом диктант. Диктат для подготовки к ВПР.