Дирижёр Филипп Чижевский и его ансамбль Questa Musica выступят 25 апреля в Большом зале Московской консерватории. Главная» Новости» Филипп чижевский афиша. Завершая концертный сезон 2022–2023, дирижер Филипп Чижевский и ансамбль Questa Musica исполнят в Галерее Нико «Прощальную» симфонию Йозефа Гайдна, а в первом отделении.
Время. Дыхание. Адреналин.
Омывается он Баренцевым и Белым морями. Дальше только Земля Франца-Иосифа. Мы были в единственно возможное для посещения этих мест время года — месяц август. Это был комбинированный поход. У каждого была лодка, специально сделанная под заказ. Весло сборное. Мы сплавлялись, потом шли, потом опять сплавлялись. Когда река впадает в море, плыть по течению невозможно, потому что ветер с моря.
Выйти на сушу тоже нельзя, потому что там так называемая няша. Это такая жижа типа болота. Наступаешь и проваливаешься. Она очень опасная, и Сысоев в нее провалился очень сильно. Я его вытаскивал. Ложился плашмя, чтобы тоже не засосало, — и за весло. Но до реки еще надо дойти.
У нас была только советская карта. Сначала навигация была у Леши в телефоне, но в первый же день он уронил его в воду. В общем, все по классике. Пролетали вертолеты, мы, как в фильмах, махали руками, они нас не видели, улетали. У нас сломалась горелка. Дров в тундре нет. У нас была удочка, рыбу ловили, ели сырую.
Но это уже на реке, а до этого несколько пакетиков тушенки, и мы, значит, так — по ложке тушенки утром, по ложке вечером. В какой-то момент я иду-иду, стал читать Иисусову молитву, смирился с тем, что могу не вернуться. Было такое, да. Но получилось так. Мы вернулись на неделю позже запланированного. Несколько суток ждали вертолет, который нас вернет на Большую землю. Тундрой внемузыкальные увлечения дирижера не ограничиваются.
В пандемию начал рисовать. Сделал выставку у Бартенева в галерее на Таганке. Он сам мне предложил. С тех пор количество работ увеличилось.
Юровским и Ф. Ибрагимовым осуществил российскую премьеру произведения Штокхаузена «Группы» для трёх оркестров и трёх дирижеров. Дважды номинирован на получение театральной премии «Золотая маска» за лучшую работу дирижёра 2013г. Невского «Франциск», Большой театр и 2016г. Владимир Спиваков , Новая Россия худ. Светланова худ.
Объясню, почему. Музыка — это не музей. Аутентисты зачастую занимаются музеем. Это мне не близко. Они изучили музыкальные трактаты, и у них есть свое представление, видение, своя интерпретация этих текстов — о темпах, украшениях, агогике и так далее. Но я склоняюсь к тому, что те интерпретационные метаморфозы, которые произошли с интересующими аутентистов сочинениями сквозь века, включая двадцатый — оттуда тоже можно что-то взять, учитывая опыт предшественников. Вот это мой путь, и мне он близок. Пока мне интересно взять сочинение Пёрселла мы будем делать в следующем сезоне «Королеву фей» и интерпретировать его через призму XXI века, но с атрибутами того времени, в котором творил Пёрселл. Повторюсь, названные вами аутентисты для меня не дирижерские ориентиры, а специалисты довольно узкого профиля, которые досконально знают то, чем занимаются по большей части это старинная музыка, хотя некоторые из них дирижируют и венскими классиками, и романтиками , и, наверное, отдают себе отчет в том, что, может быть, они недостаточно компетентны в какой-то более поздней музыке. Потому что дирижер барочного оркестра он также может быть и скрипачом, и клавесинистом — это несколько иной принцип управления. Для чего нужен дирижер? Для того, что музыканты не могут сделать без него. Раз, два, три, четыре или раз, два, три — сложнее ничего в ранней музыке нет. То есть это какое-то дыхание, действительно, то, что музыканты не могут сделать без тебя: какие-то странные, сложные экзерсисы, нуждающиеся в дополнительном показе. Поэтому дирижер — как рассказчик. Те мастера, которых вы назвали — они выступают именно как рассказчики, историки-ученые, которые обучают музыкантов тому, как надо, например, сыграть ту или иную трель. Но что отличает профессию дирижера от профессии исследователя, учителя? Я склоняюсь к тому, что дирижер как таковой — это человек, который может встать за пульт и добиться результата без слов. Быть убедительным с точки зрения жестов. Допустим, генеральная репетиция и концерт: ты должен смочь встать за пульт и продирижировать, чтобы ты был понятен большому количеству музыкантов, чтобы в каких-то вещах, где ты действительно нужен а это поздний репертуар — Малер или Стравинский , ты был понятен и убедителен. Вот, собственно, это и есть дирижирование. На самом деле, возвращаясь к вашему вопросу о разных стилистических предпочтениях в музыке: для меня вся музыка современна. Каждое сочинение, которое мы берем, его написал наш современник. XV век, XXI — неважно. Что же касается трактовок аутентистами более поздней музыки, то порой встречаются убедительные. Франсуа Ксавье Рот, который играет ранний французский репертуар Рамо, Люлли и так далее , прекрасно сделал «Весну священную» Стравинского на инструментах начала XX века. Марк Минковски блестяще записал «Фантастическую симфонию» Берлиоза на исторических инструментах. Фото предоставлено пресс-службой Московской филармонии Романтика аутентизма Существует и другая точка зрения: аутентисты, занимающиеся старинной музыкой, неспособны по-настоящему понять романтиков и сыграть их должным образом. Мне и самому их трактовки романтической музыки, за редкими исключениями, не кажутся безупречными. Там на диске, по-моему, «Кориолан» еще. Видимо, сделали «Кориолан», чтобы добить до полного диска. Хотя это неправильно. Так же, как неправильно, что должно быть два отделения по 45, условно. Если ты исполняешь сочинение 10 минут, но оно очень насыщенное, то у тебя весь концерт может идти 10 минут. Или человек пришел на это сочинение, послушал эти 10 минут, и достаточно. Трактовки романтического репертуара… Вообще, романтическая эпоха — она, на самом деле, до сих пор находится в каком-то таком флере неясностей. Потому что очень много событий происходило. Вот даже в плане строя — ранний романтический строй, поздний романтический строй, модификации, которые происходили с инструментами, тот путь, который проделала музыка за XIX век — он, в принципе, во многом схож с тем, что произошло в XX веке. Просто скорости набирали обороты, поэтому XX век — совсем стремительный. Но XIX век не менее стремителен, если в этом покопаться конкретно, потому что XIX век — это и Шёнберг в том числе, его «Просветленная ночь» — позднеромантическое сочинение. Как играть Брамса, Шумана, Шуберта — большой вопрос… Весь этот маркетинг, связанный с инструментами… Если ты хочешь быть модным, то ты должен играть на новых дудках. Ну было такое, действительно. Как сейчас: если ты хочешь выйти на Патрики, у тебя должен быть Айфон последней модели. Я очень грубо говорю. То есть, условно, Шуберта, допустим, ранние симфонии — их совершенно спокойно можно играть в тридцатом строе, но если хочешь быть в тренде, то играй в тридцать пятом и немножко на других дудках. На это, соответственно, нужно потратиться, но ты будешь модным. А в чем для Вас принципиальная разница в исполнении си-минорной Мессы Баха и симфоний Бетховена? Какой интересный вопрос. Принципиальная… Я сначала подумал сказать про эмоцию какого-то другого порядка. Для меня, наверное, важна внеконфессиональность Баха, он ведь вне религии находится, но когда слышишь баховскую музыку, для тебя перестает существовать вопрос, а есть ли Бог. Причем у меня есть друзья, знакомые, которые… Один товарищ у меня есть — язычник, и когда мы общаемся на тему Баха, он не отрицает существование Бога. У Баха ультраэмоциональная музыка, зачастую она более эмоциональна, чем в самых кульминационных и разухабистых моментах у Бетховена. Поэтому для меня финал Девятой симфонии — ничуть не сильнее по эмоции, чем переход от Crucifixus к Et resurrexit в Мессе си-минор. Так что какой-то принципиальной разницы для меня нет. Не покривлю душой, если скажу так. В последнее время вы все активнее беретесь за романтическую музыку. Опять вернусь к той теме. Вы сами довольны своими трактовками Брукнера и Малера? Эти композиторы для меня очень естественны, я их чувствую так же, как… Скажем, я люблю в походы ходить. Редко получается, но тем не менее. Допустим, на Эльбрус забираешься, идешь этот долгий путь… Вот это брукнеровское построение. Или опера Рихарда Вагнера без антракта, которую мы сейчас делали имею в виду «Летучего голландца». Малера я дирижировал в Московской филармонии, Четвертую симфонию — сейчас бы я, наверное, какие-то вещи по-другому сделал. Что было хорошо вчера, сегодня плохо. Ну не то чтобы плохо — иначе. Я сторонник такого подхода. Не слушаю свои записи. Раньше у меня была такая привычка, а в последние годы не слушаю. Наверное, после карантина перестал это делать. То есть меня перестало интересовать то, что я уже сделал. Поэтому мне сложно ответить, доволен ли я. Сейчас, на сегодняшний момент, я, наверно, отвечу, что нет, недоволен, поскольку я что-то сделал бы по-другому. Но какие-то вещи, безусловно, произошли, и я уверен, что они были неплохие, и, может быть, мне их не удастся повторить так же, но это и не нужно. Фото из личного архива Бессловесный интеллект Вы сказали о дирижерской профессии, которая в идеале для вас, если я правильно понял, профессия без слов. Да, наверное. Тогда не могу не спросить о Геннадии Рождественском и Владимире Юровском, которые славились и славятся своими прологами к концертам. Насколько этот опыт для вас важен? Это другое. Рождественский как раз был за то, чтобы ничего не говорить. Когда он репетировал, он практически ничего не говорил. У него были репетиции, когда он сказал «здравствуйте» и «встретимся на концерте» или «спасибо большое, до завтра». А «Истории с оркестром»? Но это же не репетиционный процесс. Это лишняя возможность поблистать эрудицией и рассказать… Даже не поблистать, а сделать какие-то свои мысли, суждения, знания достоянием общественности. Но это не имеет отношения к дирижерской профессии. Это как раз их другая сторона, другой их талант. Вам близок этот талант? Вы не хотели бы этим заниматься? Я не люблю говорить со сцены и не чувствую в этом никакой необходимости. Для меня это два разных жанра. Я с удовольствием поговорю о музыке и о сочинении, и, допустим, даже если я чем-то хочу поделиться, пусть это будет другой день и встреча со зрителем, какое-то общение в другом формате. Но я бы совершенно четко эти моменты разграничивал, потому что если ты играешь концерт, то ты должен быть сконцентрирован только на этом, иначе ты недоговариваешь в музыке. Я не представляю, честно, — как это, долго говорить, потом поворачиваться и дирижировать, для меня эти вещи несовместимы. Но при этом… Хорошо, задам такой вопрос: современный дирижер обязан быть интеллектуалом? Да, сто процентов. Несовременный дирижер тоже. В принципе, эта профессия — почему она выкристаллизовалась? Это ведь не только когда человек повернулся спиной к залу, и музыка стала чуть сложнее, и нужно показать, где вступает флейта, а где кларнет. Безусловно, интеллектуализм дирижера — путь облегчить репетиционный процесс. Сократить репетиционное время, когда ты оптимизируешь то, что думают музыканты, потому что современный дирижер должен быть и психологом, и слышащим человеком. Не «я сказал, и будет так», а «мы подумали, высказались, и я принял решение». Вот это, наверное, ближе. Да, ты должен принимать решение, но ты и музыкантов должен слышать. Поэтому, когда я репетирую с оркестром, я часто задаю вопрос музыкантам, что они думают по тому или иному поводу. Не всегда получаю ответ, но вижу в глазах заинтересованность, и меня это подкупает. А потом, допустим, в антракте ко мне подходят, и начинается дискуссия, я всегда с удовольствием беседую. Почему дирижер должен быть интеллектуалом? Та внутренняя подготовка, которая ведется до выхода к пульту — это, собственно, основной путь, когда у тебя складывается сочинение, и ты уже должен быть готов выступать с ним перед публикой. Репетиционный процесс — три, четыре репетиции, или восемь, неважно, в зависимости от сложности — это уже финиш, когда ты доводишь сочинение до конца в своей голове. Безусловно, в этот момент ты можешь от чего-то отказаться, а к чему-то, наоборот, прийти, что-то тебе музыканты подсказывают своей игрой — у меня такое часто бывает. Интеллектуальная база безусловно важна. Должен ли я знать контекст, иметь представление о том, что происходило в музыке, не только американской, до этого сочинения? Наверное, да. Потому что это не просто тишина. В принципе, это итог всей истории музыки, подведение черты, причем еще в середине XX века 1952. Абсолют, скажем так. Не ноль, а то, что не может вместить человеческое сознание. Я об этом рассуждал после того, как закончился «Реквием» Лигети 15 апреля 2023 я дирижировал им в Зале Чайковского. Для меня перестало существовать все, вселенная, условно. Особенно это страшно, когда ты веришь в Бога. Исполнение попало на Великую субботу. А в пятницу Бог умер, в Писании об этом говорится, затем Он воскрес. Возвращаюсь к вашему вопросу об интеллекте дирижера, шире — музыканта. Допустим, ты получаешь пьесу, где написано: «Возьмите скрипку и в заданном ритме трите заднюю деку». Почему заднюю? Там больше лака, как правило. Сделать это сложно? Может ли это, в принципе, сделать любой человек, понимающий ритм и не играющий на скрипке? Но если ты можешь взять скрипку и сыграть сонату Моцарта, то ты по-другому будешь играть эту пьесу, где у тебя задачи другого порядка. У тебя есть база. Соответственно, ты можешь вкладывать смыслы. Когда ты играешь симфонию Брамса, ты должен знать, что до Брамса был Шуберт, до Шуберта — Бетховен хотя они практически вровень жили, творили , Гайдн, Бах, Гендель… Музыка — это соприкосновение различных аллюзий в твоей голове, это твое образное мышление. Помню, когда мы ставили оперу «Кармен» Бизе, там была некоторая особенно запоминающаяся музыка, и я себе иронически написал: «Если у вас, если у вас». Ну просто, как в том анекдоте: «музыкой навеяло». Это нормально. Ты постоянно в диалоге со своими воспоминаниями, музыкальными опытами, или даже не музыкальными, а просто звуковыми, шумовыми.
Музыка и ирония. Можно увидеть иронию и смех в самых неожиданных произведениях. Например, «Реквием» Моцарта. Каждый раз, когда я его исполняю, поражаюсь довольно забавным танцевальным моментам. Моцарт заигрывает с нами и вечностью. Самые масштабные и глобальные музыкальные вещи, созданные человеком, полны как глубины, так и иронии, вселенского юмора. Не так давно я дирижировал Третьей симфонией Брукнера. В ней вторая тема финала такая разухабистая, гротесковая, неуклюжая — это вызывает улыбку. Люди здесь пришельцы. Когда наступает час смерти, ты перестаёшь жить здесь, но будешь жить в вечности. Ушедшие композиторы живы пока звучат их произведения. А люди, которые занимаются музыкой, должны понимать, что они здесь пришельцы. Времени нет, его придумали люди. Со всем, что у нас есть в жизни нужно проще расставаться. Прошёл концерт, наступило завтра — не надо цепляться за прошлое. Раньше слушал свои записи, думал: «ой, как классно здесь придумал то или иное украшение». Сейчас живу так: что-то прошло и слава Богу, идём дальше. Имеет ли она значение? Один афонский старец сказал, что человек делает три шага, а 97 за него делает Бог. Я православный, но у меня много друзей разных религиозных взглядов, в том числе язычники. Мы говорим на любые темы. Мне кажется, что человек, если он во что-то верит, понимает, что вера даёт силы. Достаточно подумать в этом направлении, и уже появляются силы, чтобы стать чуточку лучше — хоть на какой-то непродолжительный период этого условного времени. А потом — в тяжелый момент — ты вспомнишь и скажешь сам себе: а вот смотри, ведь было тогда хорошо. Про карму я бы сказал, что для меня это диалог с собой. Когда ты молишься, ты произносишь слова внутри — это нахождение в постоянном диалоге. С собой и Богом. Я не ставлю себе какие-то жёсткие рамки, человек слаб, нас такими сделала природа. Мы можем становиться лучше или хуже только по отношению к себе. Каждый человек уникален, индивидуален, нас великое множество. И каждый отдельный неповторимый росток. Общайся с собой, пытайся находить интерес в этом общении, и тогда тебе не будет скучно. С музыкой, без музыки, на природе, в каменных джунглях. Кто-то это называет стремлением к абсолюту. Идёшь от машины к концертному залу, у тебя тяжёлая сумка с партитурами, а сверху еще льет дождь. А если серьезно, то раздражение — это нормально. Это эмоция, которая проходит, и наступает спокойствие. Спокойствие проходит, наступает возбуждение. Самое главное — твоё отношение к этому раздражению в данный момент. Всё надо проживать: в этот момент ты находишься в собственной полноте. Она тебя обогащает изнутри и снаружи. Мне даже интересно, когда меня что-то раздражает. Значит ты чувствуешь. И классно, что это так. Без промедления отвечаю, что ничего. Мне кажется, что как оно сложилось, так сложилось. Я за все благодарен. Всё на своём месте. Искренне в этом убеждён. Господь сам выстраивает человеческую жизнь таким образом, как это полезно для того или иного человека. Сел в тюрьму, дали пожизненное заключение — значит, этому человеку так полезно. Другой вышел из подъезда, ему кирпич упал на голову — возможно, таким образом его оградили от каких-то нехороших поступков, которые он мог бы сделать. Заключается в том, что, допустим, через 24 часа человек умрёт, закончит свое существование в этом теле. Нужно прожить эти 24 часа таким образом, будто бы это на самом деле последние часы в жизни. Как бы Вы играли в такую игру? В Америке — в тех штатах, где смертная казнь — перед смертью есть последний ужин. Приговоренные могут себе заказать все что угодно.
Филипп Чижевский – выступления в сезоне 2024-2025
- Филипп Чижевский – выступления в сезоне 2023-2024
- Трансляции в этом месте
- Билеты на концерт «Брукнер+», Дирижер Филипп Чижевский
- Филипп Чижевский – выступления в сезоне 2024-2025
- подписаться на рассылку
Филипп Чижевский: «Мое кредо – открывать партитуру с чистого листа»
Сотрудничает с ведущими российскими и зарубежными оркестрами. Одним из приоритетных направлений творческой деятельности маэстро является сотрудничество с современными композиторами и исполнение музыки XX—XI веков, под его руководством состоялись премьеры многих замечательных сочинений, созданных в наши дни. Окончил МГК им.
Окончил МГК им. Калинина и оперно-симфоническое дирижирование класс Народного артиста России, профессора В. Показать полностью.
Руководил хором Государственного музыкального колледжа имени Гнесиных, где также преподавал дирижирование. Лауреат Всероссийского конкурса дирижеров в Москве 2008. В 2008 году совместно с Марией Грилихес основал ансамбль Questa Musica, с которым работает в России и за рубежом. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко, 2018, режиссер-постановщик — Константин Богомолов. С 2011 года — дирижер Государственной академической симфонической капеллы России художественный руководитель и главный дирижер — Валерий Полянский.
Путь преодоления тягот жизни и — некоторое просветление, дарованный царский венец и блаженства на небесах. Путь Христа на Голгофу и Показать ещё последующее его Воскрешение. Концерт проходит во время Великого поста, и все сочинения, так или иначе, с этим связаны.
Филипп Чижевский — сообщество поклонников
И не важно, какая она — эффектная или неэффектная. Не люблю длинные программы. Мне кажется, что «пере» — всегда плохо как для исполнителей, так и для слушателей. Всегда должно хотеться еще. Просто банальный пример: вот мы приходим в музей, допустим, какая-то интересная выставка, должны ли мы осмотреть весь музей? Совсем не обязательно. Ты приходишь в Лувр и смотришь его целиком? Посмотрел какой-то зал, или Джоконду, и все, хватит.
Или Билл Виола, выставка которого была в Пушкинском музее: ты можешь прийти и посмотреть его «Вознесение Тристана», а другие работы, например, не смотреть или посмотреть в другой день. Информация должна быть освоена. Вот за это я в первую очередь при составлении программ. Объективно для меня важно — успею ли я это отрепетировать нормально, хватит ли сил эмоциональных исполнить это на концерте так, как нам представляется. Говорю «нам», потому что не отделяю cебя от оркестра, от музыкантов, камерный или большой состав, все равно мы все вместе. Я для них, я помогаю музыкантам сыграть и стараюсь быть небесполезным с точки зрения их внутреннего раскрепощения — вот это важно. А зрители… Не знаю.
Я никогда не думаю — дойдет, не дойдет, будет интересно, не будет интересно. Я веду с ними диалог, как мы беседуем с вами, я вам что-то говорю, вы можете про себя думать: с этим не согласен, а вот это он правильно сказал. Так же и зритель, когда слушает: «Вот эту фразу он сделал слишком медленно. А вот это классно», — допустим, если он разбирается. Либо такое настроение, когда ты сидишь и «кайфуешь», слушаешь музыку, это здорово — поскольку нам, музыкантам, когда мы слушаем коллег, порой бывает очень сложно: мы не можем абстрагироваться от нашего «дурацкого» образования, когда все равно, хочешь ты или нет, ты начинаешь анализировать и сопоставлять. Опять же Кейдж — он в этом очень точен, то есть он дистанцируется от своего сочинения, но при этой дистанции максимально к нему приближен. Что должно быть в программе?
Да ничего. Нет никаких рецептов. Нужно еще что-то к этой музыке? Менеджер концертных программ может сказать, что маловато будет. Начинаешь ломать голову, а что с этим можно поставить. В итоге это сочинение может вообще уйти из программы. Если ты играешь что-то большое, то, соответственно, первое отделение может идти 10-15 минут.
В следующем сезоне у нас будет программа, мне кажется, очень интересно составленная. Блестящая оркестровка! И это не транскрипция, а именно оригинальный опус Шёнберга. После него мы сыграем Седьмую симфонию Малера, основное блюдо. Причем, кстати, здесь еще неизвестно, что основное, потому что мне в этой программе интересно все. А сколько программ в год вы играете и сколько репетиций идеально для концерта? Не знаю.
Тоже нет рецепта. Бывает так, что на второй репетиции тебе кажется, что все готово, а потом репетируешь дальше, после третьей уходишь и думаешь: «надо отменять концерт». Это нормальная ситуация. Количество программ никогда не считал и не считаю. Знаю только, что их больше становится с каждым годом, что вполне естественно. Хотелось бы прийти, наверное, в итоге к чему-то устоявшемуся, но это, с одной стороны, и желание, и нежелание, потому что когда ты имеешь возможность репетировать сколько угодно одну программу в полгода, то у тебя и ответственность другая. Во-первых, ты должен все время повышать планку от репетиции к репетиции, чтобы музыканты понимали, для чего это огромное количество репетиций, а не просто работа работается.
И, соответственно, тот результат, к которому ты приходишь — он должен уже быть какой-то итоговый. Воспринимаю ли я концерт как итог? Нет, не воспринимаю. Даже если я сыграл какое-то большое, знаковое сочинение — оно для меня так же важно, как и следующая программа, допустим, какая-то камерная, и я всегда держу в голове, что я к этому вернусь, и вот это мне созвучно. То есть для меня это не финал. Поэтому я спокойно отношусь и к записям, концертные они или не концертные. Это этап.
Ансамбль Questa Musica Если представить себе такую ситуацию, что вам предложили бы возглавить большой государственный оркестр… Часто задают этот вопрос. Вам это интересно? Конечно, все интересно. Я все обсуждаю. И предложения поступали. Но сейчас так: у меня есть коллектив, с которым мы играем программы, они расширяются, мы делаем какие-то более крупные сочинения. Мне нравится, что мы делаем с ансамблем, очень нравятся и программы с другими коллективами, где я приглашенный дирижер.
Значит, не пришло время возглавить большой государственный оркестр , может, оно никогда не придет. Я не отношусь к назначению как к чему-то окончательному — назначили, и все. Хотя были замечательные примеры, когда дирижеры руководили коллективом до конца своих дней. Евгений Александрович Мравинский. Или Артуро Тосканини: продирижировал «Аидой» совершенно случайно, потому что дирижер не пришел. Тосканини встал из-за второго пульта виолончелей и продирижировал в спектакле Верди «Аида» по памяти, и все, стал дирижировать. Караян, еще один пример.
Был ли во всем этом плюс? Формировался авторский почерк. Мы слушаем записи и можем сказать: «Вот это точно Серджиу Челибидаке». Или: «Вот так струнные звучали только с Караяном». Или: «Вот этот Вагнер совершенно точно с Гансом Кнаппертсбушем». А Questa Musica — как бы вы охарактеризовали этот коллектив? Этот коллектив как мой ребенок.
Я довольно рано стал отцом. Это мой ребенок. Как его охарактеризовать? Questa Musica — то, с чем я живу и буду жить. У нас нет никакой господдержки, у нас просто много проектов. Люди, в основном, одни и те же. Есть музыканты, играющие только барочные программы на исторических инструментах.
Есть универсалисты, играющие с нами разные программы в различных строях. Если нет государственной поддержки, значит, есть частная? У нас просто нет никакой поддержки. У нас много концертов, и кто нас зовет — они платят деньги за все репетиции, если нам нужна репетиционная база — за репбазу, и так далее, за все составляющие. Поэтому получается, в общем, недешево для тех, кто нас зовет. Со своими я люблю играть, наверное, больше всего. Поскольку коллектив у нас в таком свободном статусе, удивительно, на самом деле, что мы существуем и как-то все у нас тьфу-тьфу-тьфу!
Наши музыканты — кто-то солист, кто-то нигде, кроме «Квесты», не работает, кто-то работает в оркестре и совмещает с нашими проектами. Я постоянно думаю о том, что мы будем делать, что бы нам сыграть. Мы дружим, общаемся, вместе проводим время. Это как семья. А другие коллективы — это другие коллективы, это могут быть прекрасные проекты, и когда я свободен, опять же я себе выбираю, что мне играть, что не играть, где-то могу отказаться, а где-то согласиться. Семья и кисть Насколько на вас повлияли ваши родители? Очень сильно.
Кто они? Они скрипачи оба. Обоих уже похоронил, к сожалению. Мама умерла в сентябре, чуть меньше года назад. Причем, наверное, как часто бывает у артистов, я узнал об этом в антракте. Дирижировал я «Мессией» Генделя, и второе отделение у меня выстроилось как молитва об упокоении души. А отец у меня был очень непростой в плане того, как он вообще жил.
Когда он брал скрипку в руки и просто играл неважно, что, «Венгерские танцы» Брамса, например , мне это очень многое давало и дает, потому что я вспоминаю. Своими звуками скрипки он меня, можно сказать, наставлял. Не словами, а звуками. С мамой же вообще связано все становление, потому что это было общение на абсолютно разные темы. Мама увлекалась всем, чем только можно, от фигурного катания до астрономии. Я, на самом деле, тоже много чем увлекаюсь. У меня много знакомых художников, я даже сам начал немножко баловаться в этом плане.
А учились этому специально? Просто взял и стал рисовать. На карантине сидел у товарища в мастерской, взял кисть, и пошло-поехало. Не отношусь к этому серьезно, хотя даже делал выставку в галерее Андрея Бартенева. Это как некий выход энергии. Когда сидит человек перед тобой, он беззащитен — так же, как и, может быть, сочинение автора, потому что оно тебе никак не даст сдачи, если ты играешь в неправильных темпах или выполняешь не те динамические оттенки, не соблюдаешь авторские указания, оно тебе сдачи не даст. Я находил для себя какие-то такие связи.
Кстати, два композитора просили меня перерисовать их портреты. Человек, личность, модель своим поведением диктует, как будет вести моя рука. Это интересный, живой процесс. Мама меня уже в два с половиной года в кружок отдала, у меня там было и изо, и танцы, и хор. Можно сказать, что музыкой я начал заниматься раньше, чем говорить. Немножко иронично, но тем не менее. Чему я несказанно рад, счастлив, и нахождение в той профессии, которой я сейчас занимаюсь — это и есть моя жизнь.
Как сказал Конфуций: если ваше хобби станет работой, то вы не будете работать ни одного дня в своей жизни. Хорошо помните себя 15, 10 лет назад? Что было важно тогда, а что — сейчас? Что-то открывалось в профессии? Да, мне кажется, очень многое открывалось, и каждый день, наверное. Когда я вышел к оркестру консерватории с Пятой симфонией Бетховена, это был переломный момент. Это в каком возрасте произошло?
Это был не первый выход к оркестру, но один из первых. Я был студентом консерватории, и мне казалось, что все отлично. Камера была, помню, снимал себя. Потом посмотрел все это дело, и у меня, конечно, было огромное разочарование… Мне казалось, я так контрастно все показываю, так классно, такая мощь! Такой момент самолюбования присутствовал. Если ты не умеешь водить машину, а тебя посадили за Феррари и отправили на скоростную трассу, ты можешь очень быстро разбиться. И как-то я задумался, что, наверное, все гораздо сложнее и непонятнее.
Стал искать какие-то моменты сам, приходил в класс Валерия Полянского. У него я много взял, не в плане мануала даже, а в плане каких-то общечеловеческих принципов.
Филипп Чижевский родился в 1984 году в Москве. Окончил Московскую государственную консерваторию имени П. Чайковского по двум специальностям: «хоровое дирижирование» 2008, класс профессора Станислава Калинина и «оперно-симфоническое дирижирование» 2010, класс профессора Валерия Полянского.
Популярнейшие произведения великих композиторов прозвучат со всеми необходимыми музыкальными элементами, привычными слушателю, но смысловые акценты будут смещены с буквы на дух, который композиторы вложили в них. Главные партии в оркестре 5 декабря исполнят лауреаты международных конкурсов Леонид Железный скрипка и Александра Коренева клавесин. За дирижерским пультом — Филипп Чижевский.
Но еще в 2008-м вместе со своей женой Марией Грилихес он основал ансамбль Questa Musica, популярность которого в последнее время растет, как снежный ком. Специализация ансамбля — произведения эпохи Возрождения и барокко, а также сочинения современных композиторов. Совсем скоро еще одна премьера на «Платформе» — «Страсти» Александра Маноцкова. Мария Грилихес: Идея принадлежала композитору Саше Матвеевой, которая училась параллельно с нами на композиторском факультете Московской консерватории, и, можно сказать, изначально это был ее продюсерский проект. Филипп Чижевский: Мы пригласили моих друзей из Академии хорового искусства и сразу же сделали запись демо-диска, который включал в себя сочинения, мало связанные между собой, это было такое попурри: и русская духовная музыка, и народные песни, и классика, и даже спиричуэлс. Грилихес: Вскоре мы съездили на наши первые гастроли в Венецию и дали там концерт русской духовной музыки. И второй сезон начался с сольного концерта в Доме музыки. Вот это и было зарождение ансамбля Questa Musica — костяк ребят, которые тогда были с нами, до сих пор остался в нашем основном составе. Вскоре после этого концерта Саша от нас отделилась, и мы с Филиппом вдвоем стали тянуть эту лямку. То есть вы разделили творческие и административные обязанности внутри вашего семейного тандема? Грилихес: У нас нет четкого распределения, что я только организатор, а Филипп — творец. Мы все делаем сообща — например, прошла репетиция, и потом мы вместе все проговариваем, обсуждаем какие-то творческие моменты. Было несколько проектов, которыми я дирижировала, но, естественно, главный дирижер — Филипп. И, конечно, он мне помогает в плане организации. На какой-то афише написали, что Филипп Чижевский — и художественный руководитель, и дирижер, на какой-то не написали, и поначалу мы ревностно к этому относились — кто из нас кто. А сейчас мне уже совершенно все равно, для меня это абсолютно не имеет никакого значения. Как правило, бывают либо инструментальные камерные ансамбли, либо вокально-хоровые, а Questa Musica включает в себя и вокальную, и инструментальную части. Грилихес: Изначально Questa Musica была вокальным ансамблем, но впоследствии к нам стали присоединяться инструменталисты — сначала на отдельные проекты. А потом они как-то очень плотно к нам приросли. Чижевский: Вы знаете, Questa Musica в нашем с Машей понимании — это два человека, она и я. Потому что у нас были абсолютно разные по составу проекты, где и я выступал не в качестве дирижера, а, например, пел. Было исполнение мадригалов Джезуальдо, когда я и текст читал, и даже играл на ударных инструментах. Возьмем такие проекты, как «Франциск» Сергея Невского в Большом театре, когда у нас были и хор, и достаточно большой оркестр. Когда мы исполняли «Свадебку» Стравинского — хор и солисты были наши, ударников мы пригласили из ансамбля Пекарского, а пианистами были консерваторские педагоги: Юрий Мартынов, Иван Соколов, Михаил Дубов, Вячеслав Попругин… Грилихес: Конечно, сейчас есть постоянный костяк и в вокальной, и в инструментальной частях ансамбля. Это примерно восемь человек певцов и порядка пятнадцати инструменталистов, которые с нами постоянно сотрудничают. Когда сохраняется один и тот же состав, от раза к разу виден рост ансамбля. И я как художественный руководитель всегда борюсь за то, чтобы этот костяк максимально сохранился. В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы нам не приходилось для современной музыки подбирать один состав, а для старинной — другой. Есть несколько универсальных ребят, которые в равной степени владеют и жильными инструментами, и современными, и это, конечно, потрясающе. Чижевский: Когда мы делаем проекты со старинной музыкой, есть свои нюансы, например, с духовиками. Трубачей, играющих на натуральных трубах, в России раз-два и обчелся, поэтому они и кочуют из коллектива в коллектив. То же самое и с валторнами. Мы, кстати, не считаем, что всю музыку, скажем, эпохи классицизма обязательно нужно играть на жильных струнах и в 30-м строе. Безусловно, это интересно, и если есть достаточное количество времени, почему бы и нет? Но это не самоцель. Ведь можно обратить больше внимания на артикуляцию, на состав, штрих, и все будет звучать очень хорошо и близко к аутентичному. Ведь мы живем в XXI веке, и можно все это варьировать в плане звука, делать какие-то миксты, синтезы, на первый взгляд не очень удобоваримые.
«Музыка – это не музей»: интервью с дирижером Филиппом Чижевским
концерт, филипп чижевский Дирижеру Филиппу Чижевскому и его ансамблю предстоит переосмыслить музыку Моцарта. Дирижёр Филипп Чижевский и его ансамбль Questa Musica выступят 25 апреля в Большом зале Московской консерватории. Филипп Чижевский – известный российский дирижёр нового поколения.
Филипп Чижевский: «Мое кредо – открывать партитуру с чистого листа»
О подобном я думал, когда находился на природе где не бывал человек. Прошлым летом я ходил с моим другом-композитором Алексеем Сысоевым на Канин — полуостров между Баренцевом и Белым морем. Рукотворная музыка там не нужна, там и так всё прекрасно звучит. Возвращаясь к времени и вечности. Когда с музыкой общаешься «на ты», она тебе больше раскрывается. С Брукнером, Малером «на ты». Не надо говорить: «где он, а где я». Он был такой же человек, ходил по земле, не летал.
Плоть, кости — все как у нас. И с ним можно и нужно общаться просто. Музыка и ирония. Можно увидеть иронию и смех в самых неожиданных произведениях. Например, «Реквием» Моцарта. Каждый раз, когда я его исполняю, поражаюсь довольно забавным танцевальным моментам. Моцарт заигрывает с нами и вечностью.
Самые масштабные и глобальные музыкальные вещи, созданные человеком, полны как глубины, так и иронии, вселенского юмора. Не так давно я дирижировал Третьей симфонией Брукнера. В ней вторая тема финала такая разухабистая, гротесковая, неуклюжая — это вызывает улыбку. Люди здесь пришельцы. Когда наступает час смерти, ты перестаёшь жить здесь, но будешь жить в вечности. Ушедшие композиторы живы пока звучат их произведения. А люди, которые занимаются музыкой, должны понимать, что они здесь пришельцы.
Времени нет, его придумали люди. Со всем, что у нас есть в жизни нужно проще расставаться. Прошёл концерт, наступило завтра — не надо цепляться за прошлое. Раньше слушал свои записи, думал: «ой, как классно здесь придумал то или иное украшение». Сейчас живу так: что-то прошло и слава Богу, идём дальше. Имеет ли она значение? Один афонский старец сказал, что человек делает три шага, а 97 за него делает Бог.
Я православный, но у меня много друзей разных религиозных взглядов, в том числе язычники. Мы говорим на любые темы. Мне кажется, что человек, если он во что-то верит, понимает, что вера даёт силы. Достаточно подумать в этом направлении, и уже появляются силы, чтобы стать чуточку лучше — хоть на какой-то непродолжительный период этого условного времени. А потом — в тяжелый момент — ты вспомнишь и скажешь сам себе: а вот смотри, ведь было тогда хорошо. Про карму я бы сказал, что для меня это диалог с собой. Когда ты молишься, ты произносишь слова внутри — это нахождение в постоянном диалоге.
С собой и Богом. Я не ставлю себе какие-то жёсткие рамки, человек слаб, нас такими сделала природа. Мы можем становиться лучше или хуже только по отношению к себе. Каждый человек уникален, индивидуален, нас великое множество. И каждый отдельный неповторимый росток. Общайся с собой, пытайся находить интерес в этом общении, и тогда тебе не будет скучно. С музыкой, без музыки, на природе, в каменных джунглях.
Кто-то это называет стремлением к абсолюту. Идёшь от машины к концертному залу, у тебя тяжёлая сумка с партитурами, а сверху еще льет дождь. А если серьезно, то раздражение — это нормально. Это эмоция, которая проходит, и наступает спокойствие. Спокойствие проходит, наступает возбуждение. Самое главное — твоё отношение к этому раздражению в данный момент. Всё надо проживать: в этот момент ты находишься в собственной полноте.
Она тебя обогащает изнутри и снаружи. Мне даже интересно, когда меня что-то раздражает. Значит ты чувствуешь. И классно, что это так. Без промедления отвечаю, что ничего. Мне кажется, что как оно сложилось, так сложилось. Я за все благодарен.
В Москве меня можно чаще всего застать кроме работы и дома… На велосипеде по Москве-реке, не на своем концерте в филармонии, консерватории или «Зарядье». На какой-нибудь выставке. Ничего конкретного, все спонтанно. На фестивале Barocco Nights… «Аптекарский огород» очень атмосферный.
Сцена находится в тихом месте, далеко от магистралей, и слушатель погружается в прекрасную музыку под аккомпанемент шелеста листвы. На фестивале выступят оперные солисты из разных стран, прекрасные вокалисты и инструменталисты. Мне интересно, приглашаю. Особенность концертов под открытым небом… Единение музыки, созданной человеком, с музыкой природы.
Пушкина 6 декабря. Фестиваль Barocco Nights пройдет в «Аптекарском огороде» 24 августа — 1 сентября.
Калинина, 2008 и «оперно-симфоническое дирижирование» класс В. Полянского, 2010. В 2008 году совместно с Марией Грилихес основал ансамбль Questa Musica, с которым ведет активную творческую деятельность в России и за рубежом.
С 2011 года преподает в Московской государственной консерватории им. Чайковского и занимает пост дирижера Государственной академической симфонической капеллы России художественный руководитель В. С 2014 года — приглашенный дирижер Большого театра России. Выпустил премьеры опер «Франциск» С. Невского в рамках проекта «Лаборатория современной оперы», 2012 и «Перикола» Ж.
Оффенбаха режиссер — Филипп Григорьян, 2019. В качестве дирижера осуществил постановки таких произведений, как оратория «Триумф Времени и Бесчувствия» Генделя Московский академический Музыкальный театр имени К.
Грилихес: Вскоре мы съездили на наши первые гастроли в Венецию и дали там концерт русской духовной музыки. И второй сезон начался с сольного концерта в Доме музыки. Вот это и было зарождение ансамбля Questa Musica - костяк ребят, которые тогда были с нами, до сих пор остался в нашем основном составе. Вскоре после этого концерта Саша от нас отделилась, и мы с Филиппом вдвоем стали тянуть эту лямку. На афишах указано, что художественный руководитель ансамбля - Мария, а дирижер - Филипп. То есть вы разделили творческие и административные обязанности внутри вашего семейного тандема? Грилихес: У нас нет четкого распределения, что я только организатор, а Филипп - творец.
Мы все делаем сообща - например, прошла репетиция, и потом мы вместе все проговариваем, обсуждаем какие-то творческие моменты. Было несколько проектов, которыми я дирижировала, но, естественно, главный дирижер - Филипп. И, конечно, он мне помогает в плане организации. На какой-то афише написали, что Филипп Чижевский - и художественный руководитель, и дирижер, на какой-то не написали, и поначалу мы ревностно к этому относились - кто из нас кто. А сейчас мне уже совершенно все равно, для меня это абсолютно не имеет никакого значения. Как правило, бывают либо инструментальные камерные ансамбли, либо вокально-хоровые, а Questa Musica включает в себя и вокальную, и инструментальную части. Грилихес: Изначально Questa Musica была вокальным ансамблем, но впоследствии к нам стали присоединяться инструменталисты - сначала на отдельные проекты. А потом они как-то очень плотно к нам приросли. Когда дирижер открывает партитуру, а там вообще ничего не понятно, один ее тут же закроет, а другой, наоборот, скажет «вау».
Чижевский: Вы знаете, Questa Musica в нашем с Машей понимании - это два человека, она и я. Потому что у нас были абсолютно разные по составу проекты, где и я выступал не в качестве дирижера, а, например, пел. Было исполнение мадригалов Джезуальдо, когда я и текст читал, и даже играл на ударных инструментах. Возьмем такие проекты, как «Франциск» Сергея Невского в Большом театре, когда у нас были и хор, и достаточно большой оркестр. Когда мы исполняли «Свадебку» Стравинского - хор и солисты были наши, ударников мы пригласили из ансамбля Пекарского, а пианистами были консерваторские педагоги: Юрий Мартынов, Иван Соколов, Михаил Дубов, Вячеслав Попругин… Грилихес: Конечно, сейчас есть постоянный костяк и в вокальной, и в инструментальной частях ансамбля. Это примерно восемь человек певцов и порядка пятнадцати инструменталистов, которые с нами постоянно сотрудничают. Когда сохраняется один и тот же состав, от раза к разу виден рост ансамбля. И я как художественный руководитель всегда борюсь за то, чтобы этот костяк максимально сохранился. В идеале, конечно, хотелось бы, чтобы нам не приходилось для современной музыки подбирать один состав, а для старинной - другой.
Есть несколько универсальных ребят, которые в равной степени владеют и жильными инструментами, и современными, и это, конечно, потрясающе. Чижевский: Когда мы делаем проекты со старинной музыкой, есть свои нюансы, например, с духовиками. Трубачей, играющих на натуральных трубах, в России раз-два и обчелся, поэтому они и кочуют из коллектива в коллектив. То же самое и с валторнами. Мы, кстати, не считаем, что всю музыку, скажем, эпохи классицизма обязательно нужно играть на жильных струнах и в 30-м строе. Безусловно, это интересно, и если есть достаточное количество времени, почему бы и нет? Но это не самоцель. Ведь можно обратить больше внимания на артикуляцию, на состав, штрих, и все будет звучать очень хорошо и близко к аутентичному. Ведь мы живем в XXI веке, и можно все это варьировать в плане звука, делать какие-то миксты, синтезы, на первый взгляд не очень удобоваримые.
Складывается ощущение, что вы не растеряли энтузиазма, который обычно бывает только в самом начале. Понятно, что когда все начинается, все работают только за идею. А как сейчас справляетесь с финансовым вопросом? Грилихес: Это наша основная проблема, потому что все ребята, которые с нами играют, вынуждены работать параллельно на других работах. У каждого свой рабочий график, приходится искать окошки для репетиций, и постоянно нервотрепка. Нет такого, что люди пришли, поработали и ушли. Что касается бесплатных концертов - я стараюсь свести их к минимуму. У нас уже работают музыканты не того уровня, и если я буду звонить и говорить: «Привет, у нас будет такой-то концерт, надо помочь» - это по-человечески нехорошо, потому что труд должен быть оплачен. И я себя чувствую неловко, я не хочу позиционировать наш ансамбль как «а, это Маша и Филипп, у них всегда все бесплатно».
В Большой театр нас пригласила «Опергруппа», соответственно мы рассчитали, сколько у нас должно быть репетиций и как они должны быть оплачены. И путем переговоров с продюсером пришли к общему знаменателю. В декабре я дирижировала оперой Дмитрия Курляндского «Сверлийцы», написанной для нашего вокального ансамбля а капелла. Нас пригласили «Мастерская индивидуальной режиссуры», Борис Юхананов, который занимался постановкой. И все было оплачено. Но вот у нас есть концерты в Московской консерватории, которые мы безумно любим, любим Рахманиновский зал и всегда рады там выступить. Однако там все бесплатно, консерватория ничего не оплачивает. Чижевский: Очень хорошо получилось, что нам грант дали на «Свадебку» Стравинского. Грилихес: Это получилось так.
Ансамбль Questa Musica. Дирижер — Филипп Чижевский
Другие новости Москвы. концерт, филипп чижевский Дирижеру Филиппу Чижевскому и его ансамблю предстоит переосмыслить музыку Моцарта. Концерт в г. Москва.
Время. Дыхание. Адреналин.
Ансамбль Questa Musica Филипп Чижевский, дирижёр Елене Гвритишвили (сопрано) Лилия Гайсина (сопрано) Андрей Немзер (контратенор) Михаил Нор (тенор) Сергей Годин (тенор) Игорь Подоплелов (бас-баритон) Демьян Онуфрак (бас) Илья Татаков (бас-баритон) Хор мальчиков. Дирижер Филипп Чижевский и ансамбль Questa Musica выступят в Московской консерватории. Режиссер, музыкант Филипп Чижевский родился: 18 декабря 1984 г (39 лет). Группа посвящена творчеству дирижёра Филиппа Чижевского и всему сопутствующему. Фото: из личного архива Филиппа Чижевского. Большой театр Филипп Чижевский Это мой город. Дирижер – Филипп Чижевский" по лучшим ценам, мероприятие будет проходить в Консерватории им. Чайковского, смотрите афишу и расписание, оставляйте отзывы и комментарии.
Филипп Чижевский – выступления в сезоне 2024-2025
- Филипп Чижевский приблизит к слушателям Бетховена и Баха
- Большой театр • Филипп Чижевский
- Филипп Чижевский
- ЗВАНИЯ И НАГРАДЫ
Новости и пресса
Один из них — Филипп Чижевский, создатель и дирижер ансамбля Questa Musica. Филипп Чижевский – известный российский дирижёр нового поколения. Дирижёр Филипп Чижевский и ансамбль Questa Musica представят произведения духовной музыки раннего Ренессанса и высокого Барокко. концерт, филипп чижевский Дирижеру Филиппу Чижевскому и его ансамблю предстоит переосмыслить музыку Моцарта.