Новости федор басманов

Как считает М. Геллер, своего отца Фёдор Басманов убил, чтобы доказать любовь к царю. Автор пина:Феликс Лиевский. Находите и прикалывайте свои пины в Pinterest! Алексей и Федор в фильме С. Эйзенштейна «Иван Грозный», 1944 г. Сегодня мы продолжим рассказ об Алексее Басманове, поговорим о том, как он вместе с сыном спас Рязань от. Посредине палаты стоит Басманов с поднятыми руками и расставленными ногами; в руках он держит две чарки; за ним у стены палатки сидит Грозный; снаружи у входа в палатку толпится. Федор Басманов стал родственником царя.

Басмановы - знаковая фамилия в истории России.

Федор Басманов рубит смело и верит истово, царским двором обласканный с малолетства, вниманием избалованный, чует свою значимость, незаменимость свою чует и на все готов. Басманов-отец был однозначно казнен, а по поводу судьбы Федора мнения разошлись: одни говорят о казни, другие о ссылке Федора на Белоозеро вместе с семьей. Федор Басманов (Александр Кудренко) – из военруков, которых как раз недавно вернули в школы. А в 1569 году Федор Басманов командует опричными войсками на юге страны. А в 1569 году Федор Басманов командует опричными войсками на юге страны.

#Федор_Басманов_Кто_он?

Так или иначе, репутация князя находилась в плачевном состоянии. Посему главным фигурантом и виновником новой интриги сделали его. Если следовать логике уцелевшего документа, то мы имеем весьма странную картину. Группа высокопоставленных лиц во главе с удельным князем В.

Не трудно заметить и многие историки это замечают , что документ содержит два взаимоисключающих обвинения или же два взаимоисключающих условия. Обвинения сочетаются с трудом. Если мятежники делали ставку на удельного князя, то для чего им требовалось подаваться в Литву, искать для себя государя чужого?

Для сильных политиков того времени Владимир Андреевич являлся кандидатурой идеальной. Во-первых, Старицкие выступали против различных «новин» Грозного, которые, собственно так раздражали правящую элиту. Начиная от бытовых изменений, заканчивая политическими позициями.

Во-вторых, не слишком твёрдый по характеру, измотанный прошлыми проблемами князь, мог бы сойти за послушную марионетку в руках более мощных и властных, но руках русских. Мало ли на Руси было «серых кардиналов» желающих получить власть? Пусть и опосредованно, управляя страной из-за плеча официального правителя… С осени 1569-70 репрессии поворачиваются остриём в сторону Старицкого.

Князь отстраненно жил в своём уделе и после неудачного ливонского похода осенью 1567 года участия в политической жизни не принимал. Он был послан в Нижний Новгород руководить войском по случаю похода турок на Астрахань. Что именно, чей донос, какие слова и инициативы усугубили уже сложившуюся и без того печальную ситуацию — неизвестно.

Среди возможных вариантов, например, ученые отмечают «дело наугороцкое на подьячих на Онтона Свиязова со товарищи, прислано из Новагорода по Павлове скаске Петрова с Васильем Степановым», открытое по доносу дьяка В. Далее этот новгородский подьячий А. Свиязов был казнен.

Скрынников в нескольких своих исследованиях предполагает, что именно этот донос спровоцировал более суровое расследование новгородской измены. Так или иначе, но опричное расследование с момента взятия Изборска вряд ли прекращалось. И результаты его, которые скорее всего были фиктивными, доказали «вину» удельного князя благодаря вовлечению в процесс расследования царских слуг.

В том числе, печально известного повара Моляву, давшего показания против Старицкого. Согласно показаниям повара, царя планировалось отравить. Основания к показаниям Молявы послужила поездка повара всё в тот же Нижний Новгород, где он получил распоряжение Старицкого.

У самого повара якобы нашли деньги. В показаниях Молявы Скрынников видит следы давления, оказанного на повара опричными следователями, но было ли это на самом деле давление или повар банально отработал «плату», а после сам лишился головы, потому что так частенько и бывает, мы, опять, же не узнаем и вряд ли бы узнали, имей мы папку с расследованием. Любой из двух вариантов окончился плохо и для самого Молявы.

Если ориентироваться на записи Синодика, то Молява с сыновьями и рыболовы, которые ездили с ними в Нижний Новгород, были убиты ещё до окончания суда над Старицким, что по мнению Скрынникова ставит под сомнение версию Таубе и Крузе, которые представляли эту ситуацию как сговор Молявы с опричниками, а пытки выдавали за инсценировку. Впрочем, разве одно другому мешает? И добровольных помощников, нанятых «за плату» тоже частенько убирают для полного закрытия ситуации.

Одновременно с этими событиями умирает царица Мария Темрюковна, что дало пищу для новых толков, усугубляя и без того печальную для всех ситуацию. Неизвестно, обвинял ли Грозный на самом деле ближайшее окружение в отравлении Марии, но историки регулярно обращаются к сему факту, сгущая краски вокруг подозрений в адрес В. Скрынников ссылается на слова из летописи, принадлежащие Иоанну: «злокозньством отравлена бысть»Но не пала ли тень подозрения на Алексея Даниловича Басманова, последнего, кто был с Марией при жизни?

Ведь, в конце концов, Басмановы и Старицкий погибли в одной связке… Это неизвестно. Из фактов — сопровождение царицы, последнее дело воеводы, которое тот успел сделать из числа дел попавших на страницы официальных документов. Старицкому был отдан приказ возвращаться из Нижнего Новгорода.

По мнению ряда историков, в том числе Б. Флори князь был умерщвлён 9 октября 1569 года на ямской станции Богана, где и развернулась трагедия, которая намного сильнее всех сценарных экивоков режиссёра С. Эйзенштейна, показавшего князя ходульно и плоско.

Блаженным дурачком, жертвенной овечкой. В княжеский шатер на Богане явились исполнители грядущего убийства - Малюта Скуратов и Василий Грязной. Они зачитали князю обвинение: «… считает его не братом, но врагом, ибо может доказать, что он покушался не только на его жизнь, но и на правление, как доказал это сам князь Владимир тем, что подкупил повара, дал ему яд и приказал погубить великого князя» [10] По версии Р.

Скрынникова здесь же была устроена очная ставка с поваром и другими свидетелями. После чего Старицкого вынудили принять яд вместе с супругой и Е. Одоевской двоюродной сестрой А.

Курбского и их общей дочерью. Сам Скрынников всё же настаивает, что яд Старицкие приняли при дворе у государя , а не на Богане. Вместе с князем были убиты несколько дьяков, в том числе главный дьяк Дмитровского удельного княжества Я.

Захаров — Гнильев и несколько дмитровских дворян. А также умерщвлена мать князя — Ефросинья Старицкая. Даже здесь учёные не могут дать единого ответа: что ж случилось с Ефросиньей?

Беспокойную тетушку то ли утопили, то ли отравили угарным газом при перевозке на реке Шексна. Скрынников называет и дату — 11 октября. Вместе с ней погибли двенадцать сопровождающих её «стариц» и несколько слуг [11].

При этом, объективной необходимости убивать царскую тётку никто из учёных не видит. На момент случившегося Ефросинья, регулярно отметившаяся как заправская мятежница, давно уже была удалена в Горицкую обитель и не участвовала не только в политической жизни, но и в мирской. Борис Флоря объясняет действия царя старой обидой, местью и вечной опаской.

Скрынников также предполагал, что Грозный убирал всех возможных сторонников удельного князя. Старицкие, вместе со своими слугами, попали в Синодик как казненные. В живых Грозный оставил старших детей удельного князя: сына Василия и дочерей Евфимию и Марию.

Василия он через несколько лет пожаловал отцовским уделом, а девушками можно было распорядиться для заключения удачных браков. Самым осведомлённым источником традиционно считают Альберта Шлихтинга. Собственно говоря, все иностранцы-опричники, служившие здесь, оставили описание случившегося.

Иностранные мемуары предвзятые, но подробные и богаты на мелочи, среди которые можно найти интересную информацию, которую вполне можно подтвердить или опровергнуть иными источниками. Кроме этого, события тех дней подробно описаны в немецком «листе» 1572 г. Данные свидетельства хоть и имеют некоторый претенциозный окрас, но не сильно противоречат русскими источникам.

Кроме этого можно назвать «Повести о погибели Новгорода». В списках 17 века сохранилась в нескольких редакциях повесть «О приходе царя и великого князя Иоанна Васильевича в Великий Новъград, еж оприщина и розгром именуется». А записи Новгородской Второй летописи позволяют судить о положении, сложившемся в городе сразу после отъезда царя.

Есть и более поздние свидетельства. В 1616 году голландские послы, будучи в Новгороде записали рассказ старожилов [12]. Как уже было сказано, сам маршрут был окружен тайной.

Зюзиным подошли к Новгороду и оцепили город заставами. Такими, чтобы ни один человек из города не убежал. Опричники заняли все ямы по всей дороге от Слободы до Новгорода, задерживали всех, кто держал путь в Новгород.

О перекрытии дорог подробно рассказывает Шлихтинг. Василий Зюзин, командовавший передовым отрядом опричного войска «ежедневно поутру получал из рук самого тирана записку с указанием места, где тот должен был переночевать». Вопреки мнению широкого читателя, Новгород был не первым пунктом экспедиции.

Накануне же самой экспедиции, в декабре 1569 года, произошла трагическая ситуация, связанная с митрополитом Филиппом, который находился в монастыре на Тверской земле. Перед походом к митрополиту пришёл Малюта Скуратов, просить благословения. Само собой, благословить карательную экспедицию Филипп отказался.

Что произошло во время или после их беседы — тайна покрытая мраком. Споры о том убил Филиппа Малюта, кто-то другой или вообще смерть митрополита — несчастный случай, не смолкают до сих пор. Так или иначе, но это была последняя встреча и последний разговор в жизни Филиппа Колычева.

Восьмого 6 января по Р. Скрынникову государь вместе с опричным войском вступил на Новгородскую землю. В районе Городища, где чуть позже начнётся кровавая расправа над жителями, разбили укрепленный лагерь.

Далее состоялась встреча государя и Пимена на Волховском мосту, во время которой Грозный отказался от благословения владыки. Волхов в Великом Новгороде, фото автора Я не стану подробно останавливаться на описании и хронологии трагических событий, происходивших в те дни в Новгороде, ибо статья не об этом. Тем паче, что события самого погрома, увы, не дают ответа ни на один искомый вопрос, связанный конкретно с Басмановыми.

Напомню лишь о самом вопиющем. За время похода: - пострадало духовенство, арестованы владычные бояре, дьяки и прочие высокопоставленные члены Софийской администрации; - само Софийское подворье было разграблено. Опричники увезли из Новгорода богатую архиепископскую и владычную казну, множество знаменитых икон, колокола, врата, которые до сих пор красуются в Александровской слободе и прочую драгоценную утварь из Софийского собора.

Изъятием руководили опричный дворецкий Лев Андреевич Салтыков и духовник царя Евстафий; - подверглись пыткам и были казнены известный купец Фёдор Сырков и купец А. Тараканов, посмевший встать против царя московский дворянин Митнев, на Городище казнен слуга князя Владимира новгородский помещик сын боярский Иван Сысоев, казнен наместник Данилов, о котором речь пойдёт далее. Во время экзекуций погиб игумен крупнейшего Антониева монастыря Гелвасий, а в Пскове были казнены Корнилий и ученый старец Вассиан Муромцев, оба связанные старой дружбой с А.

Павлинов-Плещеев; - По прибытию в Новгород действиями опричников был жестоко унижен владыка Пимен, для которого это станет лишь началом конца; Стоит также уточнить, что споры о числе жертв не смолкают. Но даже если бы это число исчислялось десятками тысяч, не так страшны сами цифры, сколько гибкость специалистов, ловко обслуживающих свои идеи. Цифры скачут и меняются в зависимости от политических взглядов того историка, который садиться за подсчёты.

По мнению Р. Скрынникова, самые точные данные о новгородском разгроме сообщает Синодик опальных. В документе значатся имена и прозвания нескольких сот убитых дворян и их домочадцев.

Суммируя данные опричного архива, отразившиеся в Синодике, можно сделать вывод о том, что в Новгороде погибло от 2000 до 3000 человек. Наказывать было уже просто некого. В начале статьи я говорила о том, что самые неблагонадёжные элементы выслали из Пскова и Новгорода до всех карательных операций.

К этой же причине ученый обращается, объясняя, почему масштаб погрома в Пскове оказался намного меньше новгородского, а репрессии носили умеренный характер. К моменту прибытия государя, опасные псковичи находились в ссылке, некоторые перебиты под Тверью и в Торжке, а отыгрываться на абстрактных городских и сельских массах не имело смысла. Стоит отметить и социальную особенность происходящего.

Вопреки различным мифам, опричный разгром не затронул сельского населения Новгорода. Когда говорят об упадке города после данных событий, необходимо понимать, что упадок новгородской деревни начался до нашествия опричников. В результате карательной экспедиции пострадала вполне конкретная прослойка населения, а именно дьяки и подчиненный им аппарат.

Этот момент заслуживает внимания. Как отметил Р. Скрынников, «новгородская измена» сильно подорвала доверие царя к приказной бюрократии.

Изучая списки Синодика и даже шапку самого следственного дела которую я приводила в начале статьи внимательный читатель заметит, что в группе лиц, подозреваемых в измене, Басмановы и Вяземский являют собой странное исключение. Они — крупные политики своего времени, политики военного профиля. Большая же часть казненных в ходе всего расследования — дьяки и их семьи.

Чем занимались Басмановы в этот момент — неизвестно, но можно с уверенностью говорить о том, что в «новгородском походе», где отметилось множество самых разных лиц, а многие поднялись по карьерной лестнице именно на крови новгородцев, они не участвовали. Иначе как объяснить, что действия столь одиозных советников, остались не замечены? О них не упомянули ни Шлихтинг, ни Штаден, их имен не сохранили летописи.

Когда Иван прибыл в Новгород его сопровождала личная охрана — 1500 опричных стрельцов и многочисленные опричные дворяне [14] Но Басмановы среди этих лиц не мелькнули ни разу. Были ли они отстранены от расследования и всех связанных с расследованием действий? Находились ли под стражей, под арестом?

Были только отстранены или уже в полной мере вкусили ужас пыток примененных теперь к ним самим? Однозначно можно говорить лишь о том, что эта ситуация — странная и противоестественная. По мнению ряда историков, от расследования «новгородского дела» первые советники были отстранены.

Можно даже снять вопрос «откуда ученые это узнали»? Предположение логично. Но остаётся самый главный вопрос «за что»?

Увы, погромом Новгорода, Пскова и других городов, попавших в поле этой истории, трагическая череда событий не закончилась. Она переросла и трансформировалась в то, что учёные называют «московское дело». Розыск об измене продолжался вплоть до лета 1570 года.

Пока он шёл, арестованные в Новгороде «сообщники» Пимена в течение нескольких месяцев томились в Александровской слободе. По уверениям некоторых историков «царь делил труды с палачами, проводя дни и ночи в тюремных застенках». Этого мы тоже не узнаем, тем не менее — вполне вероятно.

По мнению Скрынникова, материалы полученные в ходе продолжения расследования, окончательно скомпрометировали многих высокопоставленных лиц в Москве. Как значилось в следственных материалах: «…в том деле с пыток многие опальные про ту измену на новгородцкого архиепископа Пимина и на его советников, и на себя говорили». Именно на этом этапе в число новых фигурантов попадают лица не менее влиятельные, чем Басмановы и Вяземский.

По версии Скрынникова, который опирается на воспоминания А. Шлихтинга, после возвращения Грозного из Новгорода, между ним и Висковатым произошла тяжелая и эмоциональная беседа. Накануне дьяк лишился родного брата Третьяка Висковатого, которого арестовали, пытали и казнили.

Точную причину ученые назвать не берутся, но в Синодике Третьяк Висковатый находится в группе лиц, которые засветились в результате доследования новгородской измены. Печатник пробовал брата спасти, но ничего не добился. Его отношение к устроенной бойне в свете данного факта вполне понятно.

Ученые делают упор на том, что дьяк был в принципе против затянувшихся репрессий по отношению к дворянству. В ответ царь разразился угрозами в адрес боярства. Выступив против, Висковатый стал ещё одним человеком, кто смелым правдивым словом, подставил не только свою голову, но и бросил тень на всех, кто был с ним связан и повязан.

Из-за протеста печатника, полетели головы из верхов приказной бюрократии. Самого дьяка после этого объяснения арестовали. Суд над главными новгородскими «заговорщиками» на Городище явился центральным эпизодом новгородского похода, но не финалом данной трагической истории.

Всё завершилось именно в Москве, после дополнительного расследования, ужасающего размахом очевидной сфабрикованности. Завершилось трагически - казнями на Поганой луже рыночная площадь Китай-города. Незадолго до этого был лишен сана Пимен и приговорен к пожизненному заключению.

Произошло это в промежутке между 18 и 20 июля 1570 г. Прожил Пимен после этого недолго. Прибыв к месту заточения в небольшой монастырь под Тулой, скончался 25 сентября 1571 года [15].

А 25 июля 1570 года на площадь вывели изменников. Они смутили даже видавших виды людей. В центре площади была выстроена большая загородка, внутри которой опричники вбили около 20 кольев.

К ним были привязаны бревна в виде поперечных перекладин. Место казни напоминало Голгофу. Возле одного из крестов пылал костер, и в большом пивном котле кипела вода.

Царь Иван явился на рыночную площадь на коне и в полном вооружении — «в доспехе, в шоломе и с копнем». При нем находился наследник и многочисленная вооруженная свита. За свитой следовало 1500 конных стрельцов.

Они окружили площадь полукругом. Стража вывела на площадь примерно 300 опальных людей, разделенных на две группы. Осужденные представляли собой жалкое зрелище.

После перенесенных пыток многие из них с трудом передвигались…» [16] Сами казни продолжались около четырёх часов, отличались циничной жестокостью и зрелищностью. Обратите внимание на этот момент, он дальше пригодится. По большому счёту, всё что происходило, происходило демонстративно и имело назидательно-устрашающий характер.

Также демонстративно из 300 опальных примерно 180 - 184 по разным данным в самый последний момент были помилованы, отпущены и на поруки земским боярам и дворянам. Довольно подробное описание казней оставили нам иностранцы. Безусловно, к их мемуарам, как было многократно уже сказано, нужно относиться со скепсисом, ибо рассказ о преувеличенных зверствах русского «деспота» был главной целью данных литературных опусов.

Однако, сами тексты содержат множество перекликающихся между собой и с другими источниками мелочей. Роль главного обвинителя была поручена не опричникам, а земскому дьяку Андрею Щелкалову. Обвинения были зачитаны, но зачитывались Висковатый и Фуников своей вины так и не признали.

Вместе с ними на площади были публично казнены дьяки, стоявшие во главе целого ряда важных московских приказов. Глава Поместного приказа Василий Степанов с женой и сыновьями, глава Большого прихода главного финансового ведомства Иван Булгаков с женой и дочерью, глава Разбойного приказа — Григорий Шапкин с женой и сыновьями. Бояре Пимена князь А.

Тулупов-Стародубский, князь В. Шаховской-Ярославский, псковский наместник Неудача Цыплятев, новгородские дьяки Румянцев и Ростовцев, более сотни новгородских дворян и слуг. Среди общего числа оказались четверо слуг Алексея Даниловича Басманова.

Их имена тоже попали в Синодик. В этот же день был казнен последний сын Молявы тоже повар Алексей. По легенде, он умер от руки самого царя.

Упав перед ним на колени, был пронзён копьем. Трупы убитых лежали на площади в течение трех дней. Потом их предали земле.

Басмановы и Афанасий Вяземский среди казненных 25 июля 1570 года не числятся ни в одном источнике. Как я уже сказала в самом начале, у историков нет единого мнения, существовал ли новгородский заговор на самом деле. Лишь редкие голоса осмеливаются отвечать на этот вопрос смело и утвердительно.

Будучи крупнейшими специалистами своего дела и носителями что важно разных концепций Д. Володихин, Б. Флоря, А.

Зимин, Р. Скрынников и другие сходятся во мнении, что существенных доказательств заговора нет. Нет и причин у Новгорода столь грубо и лихо вставать на дыбы.

Версии названных специалистов и ряда других, заключаются в том, что это была хитрая, поражающая своим масштабом фальсификация. Версии этих ученых выглядят логичными и аргументированными. Чего не скажешь о тех, кто стоит на позициях реального существования заговора и считает первых советников изменниками.

Великий Новгород всегда отличался особым норовом. Если не углубляться в раннюю историю города, где примеров новгородской ёршистости множество, то стоит вспомнить, что незадолго до трагедии 1570 года многие новгородские деятели поддержали восстание Фёдорова — Челяднина. А это уже серьезная «провинность» в глазах государя.

Причём, провинность свежая, не из «седой старины». Однако, что именно могло подтолкнуть Новгород и новгородцев к столь опасным для себя играм в момент и без того сложный для страны? Зимин представлял удар, обрушившийся на Новгород вполне осознанным ударом опричного кулака по последним мощным форпостам удельной раздробленности.

К таким форпостам принадлежал Новгород. Но многие коллеги Зимина находят эту мысль спорной. Во-первых, в таком случае за разгромом выступает как вполне осознанная акция, инициированная самим государем, а не эмоциональный всплеск, связанный с необходимостью уничтожить опасность, когда та резко подняла голову.

На каком этапе в таком случае могли попасть в колесо репрессий первые советники? Для чего, ради чего и почему? Во-вторых, как утверждает Р.

Скрынников, Новгород перестал быть оплотом феодальной раздробленности задолго до «новгородского заговора», с момента удаления новгородского купечества и боярства с последующей его заменой на московских служилых людей. Кроме этого была произведена замена приказной администрации. Необходимые меры проводились последовательно, методично, внимательно и тщательно.

Ко времени опричнины в Новгороде уже царили московские порядки, а сама столица вполне свободно распоряжалась фондом новгородских земель. Полное доверие Новгород не заслужили и его настроения тщательно отслеживались, царём и опричниками проводилась работа, которая исключала совсем уж резкие и внезапные мятежные настроения. Содержательно и интересно высказался на данную тему Борис Флоря.

Его точка зрения наиболее лояльна к самому Новгороду. Называя действия царя продуманными, но абсурдными, он подводит читателя к рассуждениям о том, что причина мятежа у новгородцев отсутствовала, ввиду мелкопоместности данных краев. Ведь чтобы подтолкнуть к такому рискованному шагу рядовых служилых людей, причины должны быть серьёзные.

Таковых Флоря не видит и не находит. На северо-западе отсутствовали родовые вотчины потомков Гедемина и Рюрика. В частности, полемично утверждение Флори о том, что новгородскую землю не затронули опричные переселения.

Помещикам внешняя политика царя была весьма выгодна, так как помещики получали завоеванную в Ливонии землю, на которой устраивались новые поместья, ну а купечество торговля устраивала по самым понятным причинам. На момент описываемых событий русская Нарва превратилась в крупный центр международной торговли, который посещали суда из многих стран Западной Европы, и новгороско-псковские купцы были полноценными и довольными участниками данного торгового процесса. Если уж рассматривать ситуацию панорамно, то стоит упомянуть, что разгром нанес большой ущерб посадскому населению Новгорода, так как торговля с западноевропейскими странами была подорвана на многие годы.

Кроме этого, для русского правительства всегда было очевидно значение и сила влияния новгородской архиепископской кафедры на сознание людей, что подталкивало выбирать людей с особой тщательностью в том числе, это касается и выбранного Пимена. Есть и мнения, полемичные мнению Б. Скрынников, наоборот, уверен: новгородцы, принадлежащие к земщине, сами были задеты тем, что никто из них не попал в состав привилегированного опричного войска, а далее испытали на себе насилие и произвол опричников.

Так или иначе, но на Земском соборе 1566 года немало новгородцев поддержали требование митрополита Филиппа и конюшего И. Федорова об отмене опричнины. Говорит Скрынников и об обострившихся социальных противоречиях в конце 60-х годов на фоне экономического упадка [17] и о вечном культурном и торговом соперничестве Москвы и Новгорода, что, собственно вместе подпитывало новгородский сепаратизм.

Однако, более конкретных причин способных подтолкнуть новгородцев к решительным действиям, кинуться на сторону то ли Старицкого, то ли вообще внешнего врага, да ещё и под патронажем опричных руководителей, Скрынников также назвать затрудняется и воздерживается от смелых оценочных высказываний по данному поводу. Склоняясь к версии, что заговора на самом деле не существовало. Случившееся в целом он объясняет инициативой самого государя, который желая покарать всех сторонников брата, использовал погром как средство устрашения и психологического воздействия, но не тотального истребления всего и всех.

Параллельно, решая проблемы истощенной долгой войной к тому времени опричной казны. О чем свидетельствует очевидное разграбление торгово-промышленной верхушки и духовенства. Мысль об обогащении за счет средств архиепископства, не желающего делиться, поддержал в своих исследованиях и В.

Не трудно заметить, что во всем перечисленном есть мотивы царя стать инициатором карательной экспедиции, но роль Новгорода, как центра заговора опять сведена к абсолютной пассивности. Возможно, в какой-то другой ситуации или в другой промежуток времени, слухи о готовящемся заговоре с участием разных слоёв населения, не были бы восприняты государем столь остро. Однако, зёрна упали в подходящую почву.

Недовольство опричными порядками росло и усиливалось. Историк Дмитрий Михайлович Володихин, не говоря о том, существуют ли доказательства заговора, склоняется к мысли о наличии всё же причин у Новгорода к подобным настроениям. Попытки сопротивления он считает логичным ответом на проблемы того времени: «… Страна отстаивала себя, она не желала молча сносить унижения.

Новгородчина, весьма вероятно, могла быть очагом наиболее активного сопротивления. Царь нанес ответный удар, стремясь подавить любые искры смуты, которую пришлось облечь понятным и привычным именем «измены» [18] Среди причин недовольства Володихин называет ещё и поведение опричников в храмах, а также свержение митрополита Филиппа.

Знаменитый «Домострой» лишь кротко замечал, что «предающиеся содомии Царствия Божия не наследят». Растолковывающий нормы судебного и церковного права «Стоглав» 1551 посвятил содомскому греху целую главу, но и по нему мужеложцам грозило лишь осуждение: «А которые не исправляются, ни каются, и вы бы их от всякие святыни отлучали, и в церковь входу не давали». Беспробудные пьяницы, например, согласно тому же «Стоглаву», подлежали гораздо более суровому наказанию. Возможно, подобная терпимость объяснялась распространением гомосексуализма по всей вертикали российской власти. Старец Филофей из Псковского Трёхсвятского монастыря бил челом великому князю Василию Ивановичу, умоляя его искоренить на Руси «горький плевел содомии». Зря просил.

Похоже, великий князь сам был не без греха. С молодой Соломонией Сабуровой он прожил два десятилетия, но детей у них не было. В 1525 году великий князь обвинил жену в ворожбе, развелся и сослал бывшую супругу в монастырь. Интересны детали якобы имевшего места колдовства: княгиня при помощи некой бабки опрыскивала заговоренной водой мужнины «порты». Она явно хотела возбудить сексуальный интерес супруга к себе. Иностранцы передавали бродившие по Москве слухи, что интимная жизнь новобрачных протекала весьма своеобразно. Василий был готов к исполнению супружеского долга, только если в их с женой постель ложился обнаженный сотник дворцовой стражи. Княгине это не нравилось, но вовсе не из-за смущения: она боялась, что если о государевых причудах станет известно, то наследников Василия будут подозревать в незаконнорожденности.

В принципе, она оказалась права. Родившегося в 1530 году Ивана многие современники считали сыном конюшего Ивана Овчины-Телепнёва-Оболенского. Подросший наследничек, прославившийся впоследствии как Иван Грозный, в личной жизни также был весьма экстравагантен. По подсчетам историков, он был женат восемь раз, причем лишь три первые брака царя освятила церковь. Только с первыми двумя женами царь жил долго 13 и 8 лет соответственно. А дальше началась свистопляска, которая и не снилась конкуренту-многоженцу английскому Генриху VIII — быстро надоедавших жен царь сплавлял в монастырь. Самым мимолетным оказался брак Ивана с Марией Долгорукой. Наутро после первой брачной ночи Иван объявил, что невеста оказалась не целомудренна, приказал посадить её в повозку, запряженную дикими лошадьми, и загнал этот экипаж в пруд на съедение рыбам.

Содержательно и интересно высказался на данную тему Борис Флоря. Его точка зрения наиболее лояльна к самому Новгороду. Называя действия царя продуманными, но абсурдными, он подводит читателя к рассуждениям о том, что причина мятежа у новгородцев отсутствовала, ввиду мелкопоместности данных краев. Ведь чтобы подтолкнуть к такому рискованному шагу рядовых служилых людей, причины должны быть серьёзные. Таковых Флоря не видит и не находит. На северо-западе отсутствовали родовые вотчины потомков Гедемина и Рюрика.

В частности, полемично утверждение Флори о том, что новгородскую землю не затронули опричные переселения. Помещикам внешняя политика царя была весьма выгодна, так как помещики получали завоеванную в Ливонии землю, на которой устраивались новые поместья, ну а купечество торговля устраивала по самым понятным причинам. На момент описываемых событий русская Нарва превратилась в крупный центр международной торговли, который посещали суда из многих стран Западной Европы, и новгороско-псковские купцы были полноценными и довольными участниками данного торгового процесса. Если уж рассматривать ситуацию панорамно, то стоит упомянуть, что разгром нанес большой ущерб посадскому населению Новгорода, так как торговля с западноевропейскими странами была подорвана на многие годы. Кроме этого, для русского правительства всегда было очевидно значение и сила влияния новгородской архиепископской кафедры на сознание людей, что подталкивало выбирать людей с особой тщательностью в том числе, это касается и выбранного Пимена. Есть и мнения, полемичные мнению Б.

Скрынников, наоборот, уверен: новгородцы, принадлежащие к земщине, сами были задеты тем, что никто из них не попал в состав привилегированного опричного войска, а далее испытали на себе насилие и произвол опричников. Так или иначе, но на Земском соборе 1566 года немало новгородцев поддержали требование митрополита Филиппа и конюшего И. Федорова об отмене опричнины. Говорит Скрынников и об обострившихся социальных противоречиях в конце 60-х годов на фоне экономического упадка [17] и о вечном культурном и торговом соперничестве Москвы и Новгорода, что, собственно вместе подпитывало новгородский сепаратизм. Однако, более конкретных причин способных подтолкнуть новгородцев к решительным действиям, кинуться на сторону то ли Старицкого, то ли вообще внешнего врага, да ещё и под патронажем опричных руководителей, Скрынников также назвать затрудняется и воздерживается от смелых оценочных высказываний по данному поводу. Склоняясь к версии, что заговора на самом деле не существовало.

Случившееся в целом он объясняет инициативой самого государя, который желая покарать всех сторонников брата, использовал погром как средство устрашения и психологического воздействия, но не тотального истребления всего и всех. Параллельно, решая проблемы истощенной долгой войной к тому времени опричной казны. О чем свидетельствует очевидное разграбление торгово-промышленной верхушки и духовенства. Мысль об обогащении за счет средств архиепископства, не желающего делиться, поддержал в своих исследованиях и В. Не трудно заметить, что во всем перечисленном есть мотивы царя стать инициатором карательной экспедиции, но роль Новгорода, как центра заговора опять сведена к абсолютной пассивности. Возможно, в какой-то другой ситуации или в другой промежуток времени, слухи о готовящемся заговоре с участием разных слоёв населения, не были бы восприняты государем столь остро.

Однако, зёрна упали в подходящую почву. Недовольство опричными порядками росло и усиливалось. Историк Дмитрий Михайлович Володихин, не говоря о том, существуют ли доказательства заговора, склоняется к мысли о наличии всё же причин у Новгорода к подобным настроениям. Попытки сопротивления он считает логичным ответом на проблемы того времени: «… Страна отстаивала себя, она не желала молча сносить унижения. Новгородчина, весьма вероятно, могла быть очагом наиболее активного сопротивления. Царь нанес ответный удар, стремясь подавить любые искры смуты, которую пришлось облечь понятным и привычным именем «измены» [18] Среди причин недовольства Володихин называет ещё и поведение опричников в храмах, а также свержение митрополита Филиппа.

Однако, к этому аргументу стоит относиться с осторожностью. Нужно понимать, что сам Дмитрий Михайлович Володихин, будучи историком пропитанным православными идеями, переносит много личного отношения на представителей 16 века. Если изучать внимательно его работы, становится понятно, в какой восторг и трепет приводит Д. Володихина фигура митрополита. Это замечательно. Но можно ли считать аргументом?

Я, думаю — нет. Учёный Иероним Граля делает акцент на удручающей атмосфере того периода, но причин, которые могли бы стать основой реального заговора тоже не называет, делая акцент на желании царя покарать как настоящего, так и выдуманного врага. Алексей и Фёдор Басмановы, Афанасий Вяземский, Висковатый, Фуников, Пимен… В результате расследования новгородской измены полетели головы целой плеяды ярчайших политических деятелей опричной эпохи. Были ли причины у этих деятелей предавать государя, которому они служили много лет? За что и как главные советники, которые еще вчера выполняли важные поручения, попали в список главных подозреваемых и виновников? Если вдумываться, то можно заметить очень четкую расстановку того, что произошло.

Расстановку явно не случайную, лишний раз указывающую на искусственное происхождении конфликтной ситуации. С постов оказались свергнуты и уничтожены физически безвозвратно важные лица государства с чёткими ролями и набором функций. Талантливый дипломат Висковатый , крупный хозяйственник Вяземский , сильный военный и дипломат Басманов , опытный финансист Фуников и молодой мужчина, который мог иметь на государя психологическое влияние. В том числе, оказывать какое-либо буферное действие между государем и его советниками Ф. Чем не чёткий, пошагово выполненный план внешних врагов, будь то литовцы, поляки или татары, заключающийся в уничтожении самых нужных людей? Самый серьезный список самых разных обвинений получил дьяк Висковатый.

Данный человек был личностью незаурядной. Один из крупнейших русских дипломатов, возглавлял Посольский приказ. Ко времени опричнины объединил в своих руках управление различными ведомствами приказного аппарата. Вместе с казначеем Фуниковым занимался делами Казённого приказа, хранил большую государеву печать, утверждал важнейшие документы. Служил царю два долгих десятилетия, пользовался доверием, входил в число ближайших лиц и по замечаниям современников был любим им как «спасение души». Были ли у такого человека причины к мятежу и причины попасть в список якобы изменников?

В связи со своей широкой и многопрофильной деятельностью дипломат, печатник, дьяк был особо уязвим и являлся крупной мишенью для интриг. За год до казни Висковатый послал тайную грамоту в Кафу к Касим-паше, назначенному руководить походом турок на Астрахань. Дьяк безрезультатно пытался подкупить пашу, чтобы предотвратить турецкое вторжение, что было использовано и вывернуто наоборот — став наоборот обвинением в измене в пользу султана. Поход султана на Астрахань в 1569 году несведущему населению объяснили как результат изменнический действий главы Посольского приказа. Висковатый и несколько других земских дьяков были представлены изменниками, которые поддерживали изменнические связи с Польшей, Турцией и Крымом и планировали сдать полякам Новгород и Псков. Незадолго до казни, Висковатый участвовал в заключении договора о перемирии с Сигизмундом вторым и уговаривал царя прекратить казни [19] , что необходимо было для грамотного с точки зрения дипломатии выполнения дела, но могло также навлечь на Висковатого подозрения в сговоре с новгородскими заговорщиками.

Как мы видим, обвинения Висковатого не только абсурдны, но и специфичны. По мнению большинства учёных, сфабриковать подобные обвинения вряд ли были способны простые дьяки. Для того чтобы провернуть подобное, необходимо учитывать множественные политические аспекты в том числе внешней политики и прекрасно в ней разбираться. Среди наиболее очевидных и подходящих антагонистов Висковатого историки обычно называют дьяков А. Щелкалова из Разрядного приказа и его брата В. Щелкалова из Разбойного приказа.

Последний еще и заведовал тюрьмами, «мастерами заплечных дел», палачами, помогал опричникам в проведении розысков и самое главное, руководил казнью новгородских изменников в Москве [20]. Щелкалов зачитал обвинения Висковатому перед казнью, унаследовал его должность, а брат Василий — получил часть владений. Исследователь же биографии Висковатого Иероним Граля признаки ухудшения положения крупного дипломата видит задолго до описываемых событий. В своем труде «Иван Висковатый» он подчёркивает, что с введением опричнины Висковатый остался на «земской» стороне. В дальнейшие годы ситуация вокруг дипломата не была стабильной. Положение потихоньку ухудшалось, а сильными ударами по его карьере Грааля считает казнь новгородского чиновника Казарина Дубовского, связанного с Посольским приказом и расследование заговора Федотова-Челяднина, после которого дьяк максимально был отстранен от важных дел, о чем свидетельствует сокращение важных поручений во внешней политике.

Определенную защиту до поры до времени Висковатому давала связь с Захарьиными, близкими к престолу и наследнику. Как же расправа над крупнейшим русским дипломатом выглядела со стороны? Было это ожидаемо или поразило современников своей нелепостью? После казней, в том числе казни Висковатого, нашим представителям за рубежом была дана инструкция не скрывать, а наоборот при любой возможности подчеркивать, что польский заговор не удался, раскрыт, а виновники получили по заслугам. Имена виновников «изменников» тоже не скрывались, по крайней мере, имя Висковатого. В Речи Посполитой известие об измене дипломата в пользу польского короля было воспринято насмешливо.

Один из ведущих политиков ВЛК [21] подканцлер О. Волович в своём письме литовскому вельможе высказался относительно личности Висковатого следующим образом: «…к государю нашего господина не был благосклонен, всегда был труден для послов его королевской светлости». Сказать в Польше, внешнему врагу, можно что угодно. Насколько искренне сам царь верил в вину человека, верой и правдой служившего ему долгие годы? На этот вопрос ответить невозможно, однако, наиболее очевидным представляется то, что логичные и ожидаемые возмущения Висковатого после случившегося с его братом, были могли быть восприняты царем как настроение не отдельно взятой недовольной личности, а группы людей. Верхушки земской боярской знати.

Естественно это не могло не отразиться пагубно и Висковатом и на всех, кто был с ним связан. Не менее странной, нелогичной и надуманной выглядит расправа над другим видным деятелем эпохи — владыкой Пименом. Пимен был поставлен на новгородскую кафедру в 1552 году. Сам он некогда принадлежал к старцам из Адриановой пустыни Ладожское озеро , которые находились в тесной связи с царским двором. Сам Адриан был крестным отцом первого ребенка Ивана и Анастасии, царевны Анны. Всю свою деятельность он проявлял максимальную лояльность к государю и опричному правительству, поддерживал Иоанна в его начинаниях, играл не последнюю роль в свержении неугодного митрополита Филиппа и его обвинение обычно вызывает у историков дружную усмешку.

Более терпимого религиозного деятеля грозненской эпохи сложно себе представить. Подобное обвинение не могло не вызвать своей нелепостью и бессмысленностью возмущение и споры в среде первых советников, ровно как вызвала сомнения необходимость столь жестоких карательных мер по отношению к новгородцам. Именно этим фактором историки чаще всего объясняют то, что в механизм репрессий затянуло таких людей как Басмановы и Афанасий Вяземский. По версии официальной историографии, советники, так или иначе «слили» информацию о грядущем походе Пимену. Традиционно роль благородного болтуна отдают А. Скрынников единственный, кто называет более конкретный повод, который мог подтолкнуть Вяземского к подобным рисковым действиям.

А именно сопротивление Афанасия решению царя перебить в результате расследования «изборской измены» всех пленных поляков. Своего он всё же добился — царь задуманное не совершил. Другие исследователи к вопросу пленных поляков не обращаются. Объясняя случившееся человеческим желанием Вяземского предупредить новгородского владыку о грозящей беде. Хотя А. Басманов также имел старые деловые отношения с новгородским владыкой.

Дружбу или как минимум наличие общего между этими троими известными государственными мужами эпохи отмечает В. Левченко в своей работе «Малюта Скуратов». Причины, которыми исследователи пытаются объяснить случившееся, не выходят за рамки или слепого благородства души, за которое советники в дальнейшем заплатили страшную цену или наоборот — материальной корысти зарвавшихся государственников, имеющих всё, но возжелавших ещё больше. И тот и другой вариант ничего не объясняет. Если говорить о благородном порыве, то… Система того времени подразумевала как семейственность на государевой службе служили семьями, родами, кланами , так и общую повязанность. Спотыкался один — падали все.

Теряли места, статусы, головы. Этого не знали первые советники? В том числе Алексей Данилович Басманов, опытный военный и хороший дипломат, связанный родственными отношениями едва ли не больше остальных. Он отвечал не только за сына, но и за других зависимых от его действий родственников. Знал, конечно. Знал наверняка и Афанасий, обладавший достаточными гибкостью и хитростью, чтобы держаться в любимцах при Грозном.

В чем же была их роковая ошибка? Неужели столкнувшись с тем, что выглядело несправедливостью, опытные и мудрые первые советники не нашли способа выразить свой протест как можно мягче, дабы не навлечь беду на себя и близких? Сомнительно, что сама по себе полемика с государем по поводу правильности или неправильности карательной акции могла вызвать столь бурную реакцию и запустить страшный процесс в результате которого пострадал не один оступившийся верноподданный, а произошла полноценная зачистка руководящего властного состава. Безусловно, навлечь на себя беду могли и сами советники — неосторожными и неосмотрительными действиями. Действия, скорее всего подпитывались потерей охотничьего чутья на фоне привычки к собственному могуществу. Однако наиболее жизненным и очевидным представляется то, что подобным поведением, скорее всего, воспользовалась не менее мощная, дремавшая до сей поры сила.

Минимум равная по могуществу тем, кого она скинула и уничтожила. Кто-то столь удачно и успешно воспользовался неудачным для первых советников стечением обстоятельств, чтобы развернуть игру по смене властвующих элементов. О том, что случившаяся трагедия не что иное, как результат борьбы придворных группировок говорят многие учёные. Могли ли первые советники искать бОльших материальных благ, мечась от лидера к лидеру, рискуя старой проверенной кормушкой, ради новой абстрактной? Рискуя не абы чем, а собственной головой. Подобное представляется сомнительным.

Положению всех этих людей мог позавидовать любой смертный. Афанасий Вяземский обладал тем статусом и той близостью к царю, которые безосновательно приписывают Фёдору Басманову, о придворных деяниях которого мы почти ничего не знаем. Говоря о Фёдоре Алексеевиче с адекватной точки зрения и отбрасывая досужие вымыслы и сплетни, порожденные творческими людьми и интернет-бездельниками, мы имеем в распоряжении лишь факты его короткой хотя и яркой военной биографии. Но у нас нет ни одного примера его деяний при государе. В том числе и примеров близости к Грозному вопреки всё тем же сплетням тоже нет. Чем занимался Фёдор, стоя у царского плеча — неизвестно.

В то время как близость к государю Афанасия Вяземского отражена во множестве источников. Грозный доверял Афанасию настолько, что только из его рук а не Фёдора, например , принимал лекарства. Афанасий опять же, а не Ф. Басманов , присутствовал при тайных, секретных переговорах. Алексей Данилович Басманов успешно завершил военную карьеру и стал участником дипломатических миссий. По характеристике Б.

Флори, занял место Алексея Адашева. Он был первым советником, достиг максимума карьеры. Сумел обеспечить будущее сыну, родне, выполнял самые разные царские поручения. Ради каких материальных благ, могли рисковать эти люди, ввязываясь в сомнительную авантюру, завязанную то ли на сношениях с внешним врагом, то ли на двоюродном брате царя, явно не склонном доводить начатые дела до конца, плюс ко всему слабом лидере? Что такое мог дать им Старицкий, что покрывало бы риски и перевесило имеющиеся блага? Именно здесь любому думающему человеку становится понятно: скорее всего, советники при неблагоприятном стечении обстоятельств стали жертвами той самой войны группировок.

Как отмечал Скрынников, в годы опричнины по мере того как репрессии усиливались, а масштабы их расширялись, наиболее эффективным орудием борьбы за власть и влияние оказывались обвинения соперников в измене. Если В. Кобрин в своих работах обобщает и развивает теорию борьбы между несколькими кланами, то Скрынников склоняется к определенным фамилиям и личностям, обозначая, прежде всего, руководителей опричного сыскного ведомства В. Грязного и М. Скуратова-Бельского, выступивших инициаторами расправы над Старицкими. Существует неверное мнение о том, что Малюта Скуратов, самый известный царский опричник играл весомую роль с самого начала появления опричнины.

Это не так. Ещё во время похода из Новгорода в Литву Малюта был третьим головой и проигрывал в должности Ф. Басманову, например который занимал должность воеводы для посылок. В опричном «братстве» Малюта тоже играл не самую видную роль пономаря. Выдвижение Скуратова начинается в конце 60-х, а взлётом своим он как раз и обязан печальному «новгородскому делу», в котором активно участвовал, не смотря на то, что был ранен еще в Торжке, в самом начале экспедиции [22]. В мае же 1570-го, пока тень опалы и гибели нависла над одними, Скуратов уже упоминается как думный дворянин и в 1570 занимает пост дворянина «в стану у государя», т.

С 1571 года новый прорыв - участие во внешней политике. Вместе с Малютой ожидаемо начинают продвигаться другие его родственники, в том числе и знаменитый Богдан Яковлевич Бельский, который станет новым фаворитом царя, весьма близким и неоднозначным. Кроме Скуратовых на авансцену, пусть и без скандалов пока тихо и спокойно , но очень уверенно выходят Годуновы. Хотя в дальнейшем Борис Годунов будет весьма положительно относиться к сыновьям погибшего Фёдора и даже баловать их в какой-то степени, всячески потворствуя в служебной карьере до самой своей смерти, роль выдвинувшегося резко семейства на тот момент довольно загадочна. Если с Годуновыми и Скуратовыми относительно понятно, то по поводу Грязного-Ильина необходимо внести уточнение. До начала карьеры при государе Грязной служил Старицкому двору, пока двор не распустили.

Поэтому В. Грязной изо всех сил рвался выслужиться, в том числе и на почве разоблачения бывшего начальства. Раскрытие «измены» позволило им устранить авторитетных вождей опричнины и захватить руководство» [23] В целом, на смену старомосковскому боярству приходят выходцы из нижних разрядов государева двора, выдвинувшиеся в годы опричнины и благодаря ей. Представители провинциального дворянства. Граля, заодно подчеркивая очевидные связи внутри свергнутой диаспоры. Подмечая что продержаться чуть дольше смогли лишь Захарьины, благодаря своим связям с наследником.

Граля дублирует то, что подметил ранее Кобрин. Лица, попавшие в опалу 1569-70 гг. Вместе они находились у основания опричнины и возглавляли её. Корзинин сравнивает советников царя первого опричного руководящего состава с «лидерами начального этапа Великой Французской революции», ожидаемо попавшими «под пресс собственного детища» и сметёнными «алчущими занять их места и получить богатства конкурентами — опричниками новой волны М. Скуратовым, В. Грязным и др» [25] Кроме упомянутых и использованных учёными фамилий, мне хотелось бы обратить внимание на родню Фёдора Басманова со стороны супруги — князей Сицких.

Хотя ученые относят их обычно к пострадавшим из «семейного подряда» о чём я написала выше. Тем не менее, если начать внимательно изучать вопрос, в глаза непременно бросится то, что Сицкие как раз и не пострадали, хотя по всем законам того времени должны были. Муж Варвары Сицкой оказался в списке главных изменников едва ли не на первом месте. С головы же Варвары Сицкой-Басмановой не упал ни один волосок. Любимая родственница, связанная с первой супругой? Романтичная версия, но не жизненная.

Родство не помогало и не спасало. Более того, вдова изменника Ф. Басманова была выслана в Новгород на поруки собственным родственникам в отличии от других жен, которые разделили участь своих мужей , что само по себе для наблюдательного человека может показаться странным и диким. Только вдумайтесь: вдову изменника выслали в тот самый город, который был разгромлен, как осиное гнездо измены. Позже выдали замуж, а детей государь взял во дворец. Безусловно, Иоанн иногда карал целые семьи, иногда родственникам удавалось уйти из — под горячей руки, иногда — нет.

Зависело от воли Господа, случая и настроя царя. Для сравнения стоит взять расправы именно этого периода: вдова Висковатого была пострижена в монастырь, а сын был лишен имения и сослан на Белоозеро. Вдова Фуникова подверглась диким пыткам и умерла, дочь была заточена в монастырь, сын арестован. Вдовы и дети казненных новгородцев привезенные в слободу утоплены. Одна из немногочисленных потерь Сицких — всего лишь местническое дело проигранное князем Ф. Сицким [26] стремительно поднимающемуся любимцу царя Б.

Годунову в сентябре 1570 года. Для людей того времени, эпизод неприятный, но всё же ерунда по сравнению с тем, что отхватили остальные. Еще в сентябре 1570 года отец Варвары Василий Андреевич Сицкий боярин при царе. Далее - второй воевода из опричнины в Калуге. В походе из слободы на берег летом 1571 года третий воевода сторожевого полка в царском походе против крымцев. Осенью 1571- весной 1572 гг.

Сыновья князя также не пострадали, а прекрасно продолжали свою карьеру в рындах у царевича. Дальнейшие же проблемы и неприятности Сицких удалены от описываемых событий по времени и связаны с возвышением и борьбой за власть Годуновых, а не с Грозным или падением Басмановых. Если да, то, что двигало изменниками? Почему и зачем люди, уверенно стоявшие на ногах решились поддаться мятежному настроению? Если нет, то кто был автором подлога? Царь, который сам лично инициировал расследование, дабы расправиться с ненавистным братом?

Но почему тогда под это колесо угодили его старые помощники? Могло ли что-то добровольно подвигнуть его на смену целого руководящего состава и если могло, то что? Или всё же «заговор» это детище ряда политиков, ведущих свою войну против других, а царь точно такая же «жертва», как и все остальные? Представить себе заговор, существующий на самом деле — крайне затруднительно. Сам состав пострадавших участников явно указывает на нелепость, глупость, нелогичность случившегося. Сложно рассматривать и ситуацию с точки зрения сфабрикованности заговора царем по указу царя.

Ведь акция, идеально простроенная для уничтожения вечного соперника Старицкого, которая могла бы стать жалом, направленным на земскую оппозицию к которой вечно были претензии в этот раз почему-то обернулась против близких людей государя с опричной половины. Что в принципе могло произойти и надавить на рычаг запустивший колесо кровавых событий? Как мог выглядеть этот заговор изнутри? Изборск — Изборском. Мало ли военных неудач случилось за время затяжной Ливонской войны? Ситуация с изменой брата тоже не нова.

Старицкие постоянно попадали в подобные ситуации, начиная с отца Владимира Андреевича. Сам Владимир Андреевич словно родился в рубашке и каждый раз отделывался относительно легко. Легче, чем могло быть. Что изменилось в этот страшный раз? И почему события затронули ещё и столь узкий круг, которому Иван доверял, породив на свет формулировку дела, в которой именно первые лица государства оказались в одной связке с Владимиром Старицким? В официальной историографии принято считать, что начало «новгородскому делу» положил донос, поступивший из самого Новгорода.

Венецианец аббат Джерио [28] , прибывший в Москву с польским посольством в дни «погрома» пишет о печальной акции устрашения как о результате «поимки гонца с изменническим письмом». По словам Джерио Иван казнил новгородцев «чтобы окончательно вывести измену, потому что была отыскана грамота, доказывающая измену» [29] Как считают учёные, сами новгородцы не посмели обвинять государя, а потому сочинили легенду о неком бродяге литовском лазутчике Петре Волынце Волынь была польской провинцией, отсюда отголосок «польского» в заговоре. Нужно учитывать, что сочинена была данная легенда спустя длительное время, когда реальные подробности уже были утеряны или забыты. Данное имя появляется в более поздних чем свидетельства послов и дипломатов, того же Джерио документах, если совсем точно, то в новгородской летописи. Согласно легенде «некий волынец волочащей именем Петр» проник в Россию как бродяга. Далее он подделал грамоту с подписями архиепископа, первейших дворян и «граждан» Новгорода.

Исходя из содержания грамоты, все перечисленные желали предаться польскому королю. Волынец подбросил грамоту в Софийский собор, спрятав за иконами, и подал донос самому Грозному. Растерянные новгородцы от подписей отказаться не смогли. Такова интерпретация событий позднего летописца. Однако, при изучении всех документов, условный образ Волынца то ли из страшной сказки, то ли из печальной легенды, уступил место более реальной истории с иными действующими лицами, главным среди которых, по мнению Р. Скрынникова является новгородский наместник боярин В.

Предки Данилова начинали свою службу ещё при И. Он был одним видных земских деятелей, помощник конюшего Федорова в московской боярской комиссии. По словам Шлихтинга, Данилов служил в Москве «начальником над воинскими орудиями» и в его ведении находились пушкари. Не смотря на то, что Пушечный приказ оформился намного позднее, пушкарское дело уже процветало. Вот с пушкарями-то и вышла дурная история. Сведения о казни Данилова по новгородскому делу Скрынников берет из Синодика, где имя Данилова записано вместе с именами дьяков погибших по тем же причинам.

А историю о пушкарях — из записок А. И на основе этого выводит свою версию случившегося. Они пытались бежать на родину, но были пойманы и под пытками показали, будто бежали с ведома господина. Опричники вздернули на дыбу Василия Дмитриевича, и тот повинился в измене в пользу польского короля» [30]. В описи царского архива существует официальный подлинный документ — отписка «ко государю в Васильеве деле Дмитриева о пушкарях о беглых о Мишках [31] ». Пушкари, служившие у Данилова, бежали в Литву, но были пойманы.

А на допросе оговорили своего бывшего хозяина. В результате пыток Данилов дал признание, что готовил заговор в пользу польского короля, в котором приняли участие новгородские власти и все жители новгородско-псковской земли. Из упомянутой же отписки царь впервые узнал о поимке этих беглых пушкарей - беглого литовского пленника Максима в русской транскрипции «пушкарь Мишка» и Ропа немчина.

И какую роль в судьбе России сыграл Федька Басманов? Кто был юный Федька Басманов — любовник Ивана Грозного или единомышленник? Маститый историк Н. Карамзин в своей книге «История государства Российского» снисходительно рассказывает о Басмановых. Между строк Карамзина проглядывает то, что он охотно верит в то, что юный Федор — фаворит Грозного. Однако позже историк ярко опишет государственный подвиг тех же Басмановых-Плещеевых: отец и сын дали отпор крымчанам на рязанской земле.

Басманово войско одержало победу благодаря небывалой силе духа русичей.

Убийство Федора и Марии Годуновых

Федор Басманов | Любовник Ивана Грозного - смотреть бесплатно Московскими сообщниками Пимена и новгородцев были названы три высокопоставленные опричника: Алексей Басманов, его сын Федор и князь Афанасий Вяземский.
Фёдор Басманов и его отношения с Иваном Грозным заставляют историков спорить fedor_basmanov.

Федор Басманов

  • Фёдор Басманов танцует в палатке Грозного. Гравюра
  • Федька Басманов: жизнь царского фаворита » Строительный вестник ❘ The Construction bulletin
  • 7 Comments
  • Фёдор Басманов. Любимец, а не любовник И. Грозного (Марина Рыжая Пономарёва) / Проза.ру
  • Фёдор Басманов танцует в палатке Грозного. Гравюра
  • 7 Comments

ОТВАГА И РАБОЛЕПСТВО БАСМАНОВЫХ (THE BASMANOVS ‘ COURAGE AND SERVILITY)

Федька Басманов "колдун" и "царев любовник": grozamolo4nikov — LiveJournal Одна из версий судьбы Фёдора Басманова.
Федька Басманов: жизнь царского фаворита » Строительный вестник ❘ The Construction bulletin Басманов был заметным военачальником и одним из инициаторов Ливонской войны.
ОТВАГА И РАБОЛЕПСТВО БАСМАНОВЫХ (THE BASMANOVS ‘ COURAGE AND SERVILITY) Федор Басманов в 1569 году стал главнокомандующим опричными войсками на юге.

Федор Басманов. Феномен страха. Защита индивидуальных проектов.

Крайне странный карьерный взлет для довольно заурядного рода... Его описывают как молодого человека утонченной красоты, которую тот всячески поддерживает дорогими одеяниями, украшениями, изящными, почти женскими манерами. Эту андрогинность он подчеркивает изысканными плясками в женском платье, как мальчики-наложники в Турции и Персии тех лет. При этом он искусный интриган, хороший воин, но явный садист, всех своих фаворитов и конкурентов, он рано или поздно, подводил под гнев царя, что означало смерть. Как удалось склонить Ивана Грозного к гомосексуальным связям доподлинно неизвестно. Но в среде опричников они были крайне распространены и являлись едва ли не отличительно чертой их войска, во всех смыслах стоящего в другой стороне от обывателей. Однако предок Ивана, Василий Третий прославился тем, что не мог исполнять свой мужской долг с женой, если рядом с ним не находился бы голый стражник, обычно это был один из дворцовых сотников. Елену Глинскую вскоре это перестало смущать и поползли слухи, что настоящим отцом Ивана Грозного был один из дворцовых стражей. Первые любимцы Иоанновы: Вельможа Алексей Басманов, Воевода мужественный, но бесстыдный угодник тиранства — сын его, Крайчий Феодор, прекрасный лицом, гнусный душою, без коего Иоанн не мог ни веселиться на пирах, ни свирепствовать в убийствах.

Карамзин Альберт Шлихтинг, около семи лет, находившийся при дворе царя Ивана, в 1570 году написал на латинском языке сочинение «Новости из Московии, сообщённые дворянином Альбертом Шлихтингом о жизни и тирании государя Ивана». Где не преминул упомянуть, что царь злоупотреблял любовью этого Федора, который подводил всех под гнев тирана.

Но если взяться за изучение истории рода Басмановых-Плещеевых основательно, серьёзно и «копнуть» материал чуть глубже, выйдя за ограничения расставленные учебниками истории, можно понять два своеобразных нюанса. Во-первых, после регулярного изучения разрушается «демонический» флёр самой опричнины, созданный либерально настроенными историками и людьми искусства, писателями, поэтами, режиссёрами. Уже после десятой книги или десятого документа, внимательный читатель может остаться разочарованным. Опричнина — вовсе не инфернальная огненная пляска бесов, созданная режиссером С.

Эйзенштейном и не «чёрная туча над Русью» с метлами и собачьими головами. Это — самый банальный политический проект. Карательная и репрессивная государственная сила, созданная с целями, главную из которых учёные так и не выяснили. Но в любом случае, все эти цели — обслуживание потребностей государства. Проект, созданный как военная реформа [1] ,скорее всего, под конец своего существования, вышел из под контроля и был загублен как и любой экспериментальный проект на просторах России с её сложными условиями и ещё более сложным человеческим фактором. Число жертв проекта не превышает число политических репрессированных любого другого столетия.

Всё обыденно и просто. Во-вторых, становится ясно — проблема самих Басмановых намного глубже и страшнее, нежели мифическая «кармическая расплата за опричнину». Только внимательно и методично изучая историю рода, можно столкнуться с трагической закольцованностью и повторением ситуаций. Ранние смерти мужчин, сиротство, безотцовщина, утерянные места захоронений, которые могли как у других расположиться на родных землях, но растворились в вечности, безгласность женщин, примеривших на себя эту фамилию… Всё это повторялось из раза в раз, от поколения к поколению, пугая сочувствующего наблюдателя, своим упорством. Судьба опричников и первых советников царя Фёдора и Алексея Басмановых целиком и полностью состоит из загадок. Самой же неоднозначной, сложной и непостижимой остаётся загадка их падения с политического Олимпа Руси 16 века и последующего исчезновения.

В официальной историографии гибель отца и сына принято связывать с так называемым «новгородским делом» или «новгородской изменой». Других вариантов историки пока не предложили. Но эта официальная версия — всего лишь хлипкая техническая конструкция внешних событий. Ответов она не даёт, лишь оставляет вопросы. Сама по себе «новгородская измена», её наличие или наоборот отсутствие, истинность или подложность, до сих пор вопрос дискуссионный. У историков нет единого мнения: существовал заговор Новгорода или же это искусно инспирированный подлог с целью скомпрометировать, подставить и уничтожить ряд определенных персоналий?

Страшное, хитросплетенное лодо [2] , в которое угодили, те, кто являлся основной целью и случайные участники? Напряжённая борьба нескольких семейных группировок, сместивших друг друга у трона Иоанна Грозного на фоне кризиса власти? Готовился ли Новгород на самом деле распахнуть ворота внешнему врагу? Была ли ситуация создана от начала и до конца талантливыми интриганами — кукловодами или же кто-то расторопно и не менее талантливо воспользовался сложившимися неблагоприятными обстоятельствами, чтобы жестоко расправиться с успешными конкурентами, находившимися в зените славы и на пике успеха? О чётком и ясном распределении ролей всех участников новгородской трагедии и говорить не приходится. Вся новгородская трагедия в комплексе, с судьбами её вольных и невольных участников окружена мифами, сплетнями и версиями.

Всё, чем располагает современный читатель — это сомнительные реконструкции общей цепочки событий. И такие реконструкции чаще всего лишены объективности, потому что созданы тем или иным специалистом в рамках обслуживания собственных конкретных концепций и идей. История — наука субъективная, наука предвзятых трактовок. Особо беззащитны в этом плане люди шестнадцатого века и грозненской эпохи, ввиду своей безгласности. Новгород, будь он справедливо восставшим, оболганным, будь злостным заговорщиком, так или иначе, стал разменной монетой на Суде истории, где потомки очередной раз безуспешно пытаются осмыслить и оценить деятельность одного из самых одиозных русских царей. Был Иоанн Васильевич Грозный «мудрым правителем» или «кровавым тираном»?

Замученным травмированным человеком без детства и массой психологических проблем или жестокосердным палачом по природе своей? Действительно ли его окружали многочисленные предатели или причины постоянных погромов, казней, расправ, следует рассматривать с точки зрения психиатрии? Из-за отсутствия фактов, опричная «карательная экспедиция» прокатившаяся по Великому Новгороду и другим городам в 1570 году в каждом новом труде нового историка, приобретает статус очередной интерпретации, версии, предположения. Своего рода «свободное сочинение на заданную тему». Хорошо, когда увлеченный собственной идеей ученый, имеет к исторической науке и самому себе должное уважение, являющееся залогом того, что реконструкция событий будет выстроена руками чистоплотными. Прекрасно и правильно, если исследователем двигает искреннее желание разобраться, а не стремление подогнать факты под одну из двух концепций «Иоанн — тиран» или «Иоанн святой».

Но искреннее желание в век беспардонных подмен и откровенных манипуляций с сознанием читателя, становится редкостью и исключением из правил. История всё больше сливается с идеологией, политикой и мечется от «кровавого Ивашки» до «святого царя». Для защиты выбранной концепции нет ничего проще — достаточно правильно расставить акценты. Например, «царь хороший — бояре плохие». Ведь встать и ответить за себя, «бояре — изменники» не смогут. Об одном можно сказать уверенно: пока идеологическая арена занята борцами за глобальные концепции, до Басмановых в этой борьбе нет дела никому.

Можно ли эту ситуация переломить? Получить ответы на волнующие ситуации здесь и сейчас — вряд ли. Но можно пойти путём, который предложил уважаемый историк из плеяды крупнейших специалистов Руслан Григорьевич Скрынников: «Давний спор о целях и назначении опричнины невозможно решить без новых источников и фактов. Перед исследователем открыты два пути. Он может обнаружить в архивах неизвестный ранее пласт архивных документов. Применительно к русскому средневековью такие находки очень редки.

Вражеские нашествия и пожары безжалостно уничтожили почти все древние русские архивы. Поиски архивных документов требуют упорного труда. При этом нет никакой уверенности, что труд принесет плоды. Другой путь — новые интерпретации известных ранее документов. Те, кто избрал этот путь, могут рассчитывать на серьезные открытия, если им удастся разработать новые методы критики источников, не одинаковые для разных видов документов. На оценку опричнины решающим образом повлияли два открытия: во-первых, находка в архивах поземельных кадастров и, во-вторых, реконструкция исчезнувшего опричного архива…Исход архивных разысканий зависит не только от меры затраченного труда, но также от интуиции и удачи.

Самое важное — найти путеводную нить, верное направление поиска. Можно провести в архиве полжизни и ничего не обнаружить. Чаще всего верный путь помогают найти противоречия, обнаруженные в источнике» Новых документов пока не найдено. Хотя о новейших поисках и открытиях я ещё скажу в самом конце статьи. Но звучит оптимистично и обнадёживающе для тех, кто умеет верить, не боится работать и привык смело двигаться к своей цели. Что ж… стоит попробовать посмотреть на гибель Басмановых пусть и в связке с «новгородской изменой», но с других углов, более подробно и предвзято… Да, предвзято.

Но так, как учёные еще не делали — с любовью к этим людям. Почему мы ничего не знаем наверняка об этом трагическом событии русской истории? К сожалению, та часть документации, которая могла бы помочь в понимании вопроса — бесследно исчезла. Это касается практически всех опричных архивов. Даже знаменитый Синдик опальных казненных Иоанна Грозного, на который почти все исследователи опираются как на авторитетный источник — всего лишь реконструкция документа, выполненная усилиями С. Веселовского и Р.

Скрынникова, а не подлинник документа 16 века. Реконструкция, в которую вложено много сил, времени, способностей, да что уж там… таланта. Тем не менее, это всего лишь один! Разумный и логичный, убедительный вариант, но всего лишь «вариант». Но не буду забегать вперёд, о Синодике мы ещё поговорим. Наиболее вероятно, что дело о «новгородской измене» вместе со списками казненных, помилованных перед казнью, сосланных по тюрьмам и другими материалами расследования, погибло во время одного из московских пожаров.

Москва, как и любой другой деревянный посад, в средневековье горела часто. Наиболее крупными пожарами ученые называют бедствия 1571, 1611 и 1626 годов. Существуют и другие версии пропажи документов. Например, современный историк В. Манягин, уверен, что документы пожары пережили, а пропали в 19 веке после работы с ними Н. Карамзина и Н.

В довершении этой мысли, Манягин напоминает читателю, что наши документы многократно всплывали за границей, и делает акцент именно на упомянутых персоналиях. Но не будем, в отличие от того же Н. Карамзина, который без зазрения совести обвиняет Фёдора Басманова в страшном грехе отцеубийства без малейших на то оснований, уходить от фактов к сплетням и вставать на ступень авантюрных и дерзких предположений, порочащих чью-то память или честь. Будем к упомянутым учёным милосерднее, чем сам Н. Карамзин, дающий уничижительные характеристики тем, кто заслужил большего. Всё это - только предположения, Факт же в том, что пожары в Москве были, а масштабы последствий смело можно назвать печальными.

Так или иначе, от самого следственного дела и от многих других документов, остался лишь пепел. В прямом ли смысле или в образном — можно воспринимать, как угодно. Увы, сохранилась лишь «шапка» название следственного документа с минимальными исходными данными. Как мы видим из самого текста, на момент описи часть документации уже отсутствовала, что ставит под сомнение версии о более позднем исчезновении архивных данных. Можно ли на основе представленного сделать вывод о дальнейшей судьбе отца и сына? Нет, конечно.

Даже об их роли выводов делать нельзя. Человеком, проявившем при рассуждениях на данную тему разумность и этичность, оказался историк А. Зимин, который напомнил читателю о презумпции невиновности и юридическом аспекте, высказав простую мысль, которая почему-то многим в голову не приходит. Шапка дела может свидетельствовать лишь о задействованных фигурантах, но никак не об исходе следствия или тем паче обвинении. Однако историки не особо стремятся разобраться в том, что случилось с Басмановыми, переписывая друг у друга один и тот же абзац, полный несоответствий и логических нестыковок. Наиболее стройную и чёткую версию случившегося предложил Р.

В начале 1569 года стараниями предателей Тимофея Тетерина и Марка Сарыхозина, переодевшихся царскими опричниками, среди глухой ночи отряду литовцев были распахнуты ворота Изборской крепости — важного стратегического объекта и военного опорного пункта. Легко догадаться, что само по себе происшествие чрезвычайное. Очин-Плещеев, руководящий опричными войсками. Хотя отряд литовцев был малочисленным, чтобы вернуть крепость потребовалось больше недели. Естественно по горячим следам провели расследование. Виновники, чьи имена Р.

Скрынников обнаружил в реконструированном Синодике — понёсли заслуженное наказание. Пострадали даже те персоны, которые незадолго до этого вернулись из литовского плена, например, городовой приказчик Иван Рудак Перхуров, ямской дьяк Афанасий Иванов, несколько позже — наместник города А. Казни людей, непосредственно отвечающих за безопасность города — логичны и ожидаемы. Они не уберегли вверенный им объект, за который отвечали. Но минимальными жертвами не обошлось. В список казненных попали и дьяки из ближних ливонских замков.

А вся измена сама по себе скомпрометировала приказную администрацию. Самое же главное — тень подозрений упала на ближайший крупный город — Псков. Да, да, да. Это именно то, что чаще всего упускается из вида широким кругом читателей и любителей исторических исканий. Именно Псков, а не Новгород, по мнению ряда учёных, в том числе Р. Скрынникова, стал злополучной точкой отсчета бед и проблем для множества людей.

Как мы видели выше, Псков, официально упомянут и в «шапке» обвинительного дела. В качестве репрессивных мир по отношению к возможным изменникам было выбрано удаление и переселение неблагонадежных элементов из Новгорода и Пскова подальше, в иные населенные пункты. Скрынников отметил, что количество удалённых псковичей, намного превышало численность новгородских и сделал логичный вывод, что изначальная вина Пскова в глазах государя сильно превышала новгородскую. В общей сложности из двух городов выселили около 650 семей [4]. Обозы с переселенцами протянулись из Пскова на восток с весны 1569 года несколько месяцев. К слову, выполнялось переселение руками не опричных, а земских.

Негативную роль в этой истории, по мнению Р. Скрынникова, сыграло и некогда тесное общение беглого князя А. Курбского с псковско-печерскими монахами, которое царь вспомнил в неблагоприятную минуту. Гадать о помыслах царя — смысла нет. Курбский на момент описываемых событий давно уже находился в Литве и теоретически мог незримой тенью стоять за любыми политическими интригами, направленными против русского государства. Но доказательств его прямого участия в происходящем нет.

Беда, как известно, не приходит одна, а грозовой фронт не состоит из одной единственной маленькой тучки. Атмосфера, которая складывалась в тот момент, оставляла желать лучшего. Одновременно с проблемами в Изборске, в результате переворота, в Швеции был свергнут с престола Эрик четвертый. Правитель неоднократно обращался к русскому царю за помощью. Но когда Иоанн согласился таковую оказать, дело застопорилось. В процессе длительных переговоров с русскими послами время ушло.

Накануне случившегося Эрик казнил ряд знатных придворных, что послужило спусковым крючком для волнений. По мнению некоторых учёных, Иоанн воспринимал ситуации как сходные и мог опасаться подобного хода событий. Согласно теории Р. Скрынникова карательный поход на Псков и Новгород был задуман царем уже летом 1569 года, но осуществить его не удалось из-за возможной угрозы, исходящей от турок-османов и Крымской орды. Грозный вынужден был переключиться на решение данной проблемы. Именно здесь самое время и место задаться вопросом: были ли первые советники Басмановы в этот промежуток времени уже под подозрением?

В ряде своих работ Скрынников между делом отмечает, что первые признаки опалы по отношению к Басмановым видны уже в 1568-69 гг. Никаких доказательств, подтверждающих данное предположение, учёный не приводит. Примечательный, хотя и странный момент заключается в том, что Алексей Данилович Басманов из разрядов исчезает уже в 1569 году. Из боярских списков согласно С. Веселовскому выбывает 1568-69 гг. В 1569 году последний раз упоминается и Фёдор, что подчеркивает А.

Зимин, ссылаясь на РИБ [5]. Но заостряет внимание на том, что Басманов А. Возможно, Алексей Данилович больше не получал военные должности из-за какого-либо ранения. Такая причина могла переместить его с должностей военных на руководящие и дипломатические. Если же начать разбираться, то можно отметить, что функции, которые исполняют Фёдор и Алексей во второй половине 1569 года скорее говорят о ровном к ним отношении государя. Сам Грозный всё лето 1569 года провёл в Вологде, где полным ходом шло строительство будущей новой опричной столицы.

В конце лета, не позднее сентября, Алексей Данилович Басманов, перевозит тяжелобольную царицу Марию Темрюковну из Вологды домой, в Александровскую слободу. Рамки этих передвижений имеют верхнюю планку, которая обусловлена известной датой кончины царицы, что случилось в начале сентября с учетом иного летоисчисления, это уже 1570 год. Мог ли царь доверить сопровождение пусть и опостылевшей, но государыни, человеку, находящемуся под подозрением? Но давайте предположим, что доверил. Случилась такая странная вещь. Может даже подошёл к вопросу с циничным прагматизмом, что-то вроде «Пусть везет.

Если что, и от супружницы надоевшей избавлюсь и повод будет законный изменника казнить». Однако, в это же время, Фёдор Алексеевич Басманов, как раз в связи с вышеупомянутой татарской угрозой, получает долгожданное самое крупное! Увы, первое и последнее в его жизни. А именно — пост первого воеводы Передового полка [6] под Калугой. Это поднимает его на самую верхушку руководящей военной опричной элиты. Царица — царицей, но с татарами и угрозой нападения шутки плохи.

Эксперименты тем паче. В случае с Фёдором Басмановым подобная рокировка может свидетельствовать лишь о глубоком доверии к нему царя. В противном случае - о глубоком помешательстве, когда правитель страны не осознаёт, что творит. Безусловно, само назначение выглядит своеобычно, если не вдумываться в детали. Молодому, талантливому мужчине, всё ж не имеющего пока большого военного «в полях» доверяют весьма крупную должность. На первый взгляд странно.

О том, как погружались в военную службу молодые дворяне, очень подробно описывает в своей книге «Центурионы Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины 16 века» современный историк В. У военных того времени, не существовало профильных институтов военной подготовки. Опыт передавался из рук в руки. От старшего — младшему. При таком напряженном темпе жизни, иногда и старшие, не всегда успевали передать всё, что знали и умели.

Молодым и горячим новикам, приходилось «вливаться в процессе», многое постигать самостоятельно, в битвах, на собственном опыте. Поэтому назначение Ф. Басманова не выглядит, вопреки рассуждениям другого историка Д. Володихина странным. Где ещё можно подающему надежды военному, которому царь доверял, набираться практического опыта? Угроза выходила условной.

Ударят или не ударят — неизвестно. Но если ударят, Фёдор был не один. Со всех сторон его страховали крупные и опытные воеводы, отличившиеся на войне многократно. Учитывая же опыт Фёдора в сражении непосредственно с татарами, становится понятна обоснованность такого выбора. Возможно, славная и героическая оборона Рязани в 1564 году отцом и сыном Басмановыми, сыграла свою роль. О Фёдоре могло закрепиться устойчивое впечатление как о воине определенного профиля.

В те времена таких определений не существовало, но суть именно такая. Например, И. Граля называет боярина И. Шереметева «экспертом по восточным вопросам [7] ». Что мешает быть такими экспертами и другим? Однако, главный вопрос всё-таки остаётся: мог ли государь даже при теоретической угрозе доверить подобное руководство человеку, находящемуся под подозрением?

Тот же Д. Володихин, упорно при этом безосновательно отрицающий таланты Фёдора Басманова, не отрицает важности данной должности. И вот тебе раз! У царя не было выбора? Двор не испытывал недостатка в талантливых и опытных военных в т. Прочным выглядит и положение Афанасия Вяземского.

Незадолго до трагических событий, летом 1569 года, он участвует при крайне важных и серьезных переговорах с английским посланником Антони Дженкинсоном, смысл которых - предоставление царю убежища в Англии [8]. Не трудно догадаться, насколько подобные переговоры были делом деликатным. Любые слухи о том, что русский государь подготавливает себе убежище в другой стране, могли нанести колоссальный урон репутации. Граля подчеркивает факт, что на переговорах отсутствовали представители земской дипломатии, в частности И. Висковатый, которого уже могла затронуть немилость, зато огромное доверие было оказано А. Вяземскому и дьяку Петру Совину.

Да, результат удачным назвать нельзя. Москва уступала Англии, предоставила определенные привилегии и ожидала того же, рассчитывая на прочный союз. Но в дальнейшем Петр Совин, прибывший в Англию для подписания договора, не получил того, чего ожидало русское правительство. Это выглядело как провал опричной внешнеполитической дипломатической миссии, что могло далее бросить тень и на Афанасия Вяземского. Но на момент описываемых событий, Вяземский прочно стоял на ногах. В начале осени ситуация начинает набирать обороты и переходит в острую фазу.

На «сцену» не выходит, а буквально вытаскивается последний удельный князь — двоюродный брат и по совместительству антагонист царя Владимир Андреевич Старицкий. Если Иоанн на самом деле мысленно проводил некую параллель между происходящим в Швеции, где недовольная аристократия скинула правителя и такой возможностью у нас количество отечественной недовольной аристократии заметно выросло , то В. Старицкий был тем самым кандидатом под чьи знамёна теоретически могли встать мятежники. Подходил исключительно по статусу. Удельный князь оставался единственным законным претендентом на престол. Если же говорить о самой сути происходящего, то весьма сложно рассматривать князя как «вселенское зло».

Подобный образ, исковерканный до безобразия, создали творцы вроде режиссёра С. Эйзенштейна или историки без чувства меры, обслуживающие прогосударственную идеологию. На самом же деле, различного рода подрывные инициативы исходили в основном от матушки Старицкого Ефросиньи Старицкой-Хованской, которая на момент «новгородской трагедии» уже давно была удалена от двора и пострижена в Горицкой Воскресенской вологодской обители. Сам же князь был плохой заговорщик и к тому же уставший. Он не довёл до логического завершения и даже до середины ни один из приписываемых ему заговоров. А последний, так и вовсе «слил» современным языком выражаясь брату, по собственной инициативе.

Многие историки пытаются рассмотреть в таком поведении «хитрый ход», некое желание выйти из опасной и провальной игры в самый последний момент и избежать расправы, ибо «повинную голову меч не сечет». Но где логика? И можно ли в таком случае приписывать князю постоянное желание свернуть и подвинуть брата. Не слишком ли легко человек отступал от своих целей каждый раз, если цели были желанными и становились достижимыми? Так или иначе, репутация князя находилась в плачевном состоянии. Посему главным фигурантом и виновником новой интриги сделали его.

Если следовать логике уцелевшего документа, то мы имеем весьма странную картину. Группа высокопоставленных лиц во главе с удельным князем В. Не трудно заметить и многие историки это замечают , что документ содержит два взаимоисключающих обвинения или же два взаимоисключающих условия. Обвинения сочетаются с трудом. Если мятежники делали ставку на удельного князя, то для чего им требовалось подаваться в Литву, искать для себя государя чужого? Для сильных политиков того времени Владимир Андреевич являлся кандидатурой идеальной.

Во-первых, Старицкие выступали против различных «новин» Грозного, которые, собственно так раздражали правящую элиту. Начиная от бытовых изменений, заканчивая политическими позициями. Во-вторых, не слишком твёрдый по характеру, измотанный прошлыми проблемами князь, мог бы сойти за послушную марионетку в руках более мощных и властных, но руках русских. Мало ли на Руси было «серых кардиналов» желающих получить власть? Пусть и опосредованно, управляя страной из-за плеча официального правителя… С осени 1569-70 репрессии поворачиваются остриём в сторону Старицкого. Князь отстраненно жил в своём уделе и после неудачного ливонского похода осенью 1567 года участия в политической жизни не принимал.

Он был послан в Нижний Новгород руководить войском по случаю похода турок на Астрахань. Что именно, чей донос, какие слова и инициативы усугубили уже сложившуюся и без того печальную ситуацию — неизвестно. Среди возможных вариантов, например, ученые отмечают «дело наугороцкое на подьячих на Онтона Свиязова со товарищи, прислано из Новагорода по Павлове скаске Петрова с Васильем Степановым», открытое по доносу дьяка В. Далее этот новгородский подьячий А. Свиязов был казнен.

Как указывает сам автор, в повести «для сжатости рассказа» допущена историческая неточность: казнь Басманова описана на пять лет раньше, чем она случилась в реальности А. Толстой полагает годом смерти Федора 1570-й [16].

Персонаж романа А. Антонова «Басманов: Честь воеводы», посвящённого его отцу. Персонаж романа К. Бадигина «Корсары Ивана Грозного». В музыке В опере « Опричник » Чайковского — партия меццо-сопрано исполняется женщинами. В кантате « Иван Грозный » и музыке С. Прокофьева к одноимённому фильму — партия баритона тенора.

Персонаж рок-оперы «Слово и дело» Павла Смеяна по повести А. Сергей Эйзенштейн. Исполнитель роли — Михаил Кузнецов. Знаменитая сцена киноленты — Фёдор Басманов танцует для царя в женском платье. В роли Басманова — Дмитрий Писаренко. Фильм « Иван Фёдоров » 1991. В роли Басманова — Валерий Смецкой.

Карамзин бездумно пересказал предание о том, что Иван Грозный якобы предложил прощение и свободу тому из Басмановых, кто сумеет убить другого. Но потом сказал Фёдору: М. Кузнецов в роли Фёдора Басманова «Отца своего предал, предашь и царя! И мы помним, что Алексей Басманов был казнен, а Федор — умер в ссылке на Белом озере. Иван Грозный отправил в Троице-Сергиев монастырь 100 рублей на помин души своего бывшего любимца. Позже он вернул сыновьям Федора родовые вотчины.

Федор Басманов был женат на Варваре Сицкой — племяннице царицы Анастасии Романовой, которая родила двух сыновей. После смерти супруга Варвара снова вышла замуж, но мальчики сохранил фамилию отца, и нет никаких оснований считать, что они стыдились своего происхождения, либо кто-то их им попрекал. Очень похоже, что своей мрачной и неприятной репутацией все Басмановы обязаны исключительно историкам XIX столетия в первую очередь — Карамзину , которые зато по непонятной причине героизировали и романтизировали Андрея Курбского. Этот предатель сбежал от своей армии в 1564 году, однако переписываться с Николаем Радзивиллом начал ещё в 1562, и в том же году, как полагают многие исследователи, имея четырехкратное преимущество в силах, фактически сдал полякам сражение под Невелем. Оба сына Фёдора Басманова достигли высоких постов на военной службе. Младший — окольничий Иван, в 1603 году был послан против разбойной ватаги атамана Хлопка Косолапа, которая к тому времени, помимо многочисленных сел, успела разграбить Волоколамск, Владимир, Ржев, Можайск, Вязьму, Медынь и Коломну.

Близ Москвы отряд Басманова попал в засаду, в которой и погиб этот внук воеводы Ивана Грозного. Но его стрельцы выстояли и разгромили разбойников. Единственным ребёнком Ивана Басманова была дочь, умершая бездетной в 1642 году. Гораздо известнее старший сын Фёдора Басманова — Петр. В первый раз в летописях он упоминается в 1590 году, как «рында у другого копья» во время похода к Нарве рындой тогда был и его брат Иван. После возвращения в Москву он получил чин стольника.

В апреле 1599 года при очередном нападении крымчаков Пётр Басманов уже был воеводой передового полка, затем возглавлял строительство крепости Валуйки. В 1601 году стал окольничим. Пик его карьеры пришёлся на время правления Бориса Годунова. В 1603 году Пётр Басманов был первым воеводой в Ивангороде, причём выиграл местнический спор с князем Г. В 1604 году успешно оборонял от войск Лжедмитрия I Новгород-Северский. Конрад Буссов так сообщает об этом: «Димитрий упорно осаждал в Новгород-Северском знатного вельможу Петра Федоровича Басманова, но тот стойко держался и учинил ему много срама и вреда».

Навстречу возвращавшемуся в Москву Басманову Борис Годунов выслал свои личные сани и дал ему в награду золотое блюдо с червонцами, несколько десятков серебряных кубков и кувшинов, поместье, сан думного боярина, а также 2 тысячи рублей очень значительная сумма. Однако Пётр Басманов обиделся на нового царя — Фёдора Борисовича, который по протекции Семена Годунова назначил главным воеводой не его, а князя Андрея Телятевского-Хрипуна.

Тень Ивана Грозного

вы делаете те новости, которые происходят вокруг нас. Главный двигатель действия — царский фаворит Федор Плещеев-Басманов, отец которого Алексей был одним из создателей службы опричников. Алексей (Басманов) и сын его Федор, с которым великий князь предавался разврату (pflegteUnzuchtmitzutreiben), были убиты». 2, сохранений - 0. Присоединяйтесь к обсуждению или опубликуйте свой пост! вы делаете те новости, которые происходят вокруг нас. Федор Басманов – одна из ключевых фигур периода опричнины.

Страшная участь царя Федора: за что убили сына Бориса Годунова

Федор Басманов, по сообщению Курбского, чтобы доказать преданность к царю убил отца. Федор Басманов – одна из ключевых фигур периода опричнины. See a recent post on Tumblr from @crazy-meringue about федор басманов. Алексей [Басманов] и его сын [Федор], с которым великий князь предавался разврату, были убиты (Штаден Г. Записки о Московии. Федор Басманов был женат на Варваре Сицкой – племяннице царицы Анастасии Романовой, которая родила двух сыновей.

Плещеев-Басманов Федор Алексеевич

Фёдор Басманов День Святого Валентина. Федор Басманов стал родственником царя. Басманов, Федор Алексеевич, сын Алексея Басманова, любимец Грозного, казнен одновременно с отцом или немного позже. Тимур Иванов во время избрания меры пресечения в Басманом районом суде. В толпе вокруг царского трона выделялся миловидный Фёдор Басманов, сын опричника Алексея Басманова, который развлекал царя, отплясывая перед ним в женском платье. Басманов-отец был однозначно казнен, а по поводу судьбы Федора мнения разошлись: одни говорят о казни, другие о ссылке Федора на Белоозеро вместе с семьей.

Страшная участь царя Федора: за что убили сына Бориса Годунова

Фёдор Басманов | Пикабу Басманов-отец был однозначно казнен, а по поводу судьбы Федора мнения разошлись: одни говорят о казни, другие о ссылке Федора на Белоозеро вместе с семьей.
Брачная ночь. Фёдор Басманов и Варвара Сицкая-Басманова Михаил Кузнецов в роли Федора Басманова.
Telegram: Contact @dorogafedbas Михаил Кузнецов в роли Федора Басманова.
Федор Басманов и его роль в опричнине Ивана Грозного Автор пина:Grumpy Bumby. Находите и прикалывайте свои пины в Pinterest!

Фёдор Басманов, фаворит Ивана Грозного

По одной версии Фёдор Басманов был казнён с другими опричниками, по другой версии он был отправлен в ссылку. Главный двигатель действия — царский фаворит Федор Плещеев-Басманов, отец которого Алексей был одним из создателей службы опричников. Басманов Фёдор Фёдорович. О своем отце рассказывает Чикова Евгения Фёдоровна: «Отец призван в 1941 г. из г. Сенгилей Ульяновской области. Алексей и Федор в фильме С. Эйзенштейна «Иван Грозный», 1944 г. Сегодня мы продолжим рассказ об Алексее Басманове, поговорим о том, как он вместе с сыном спас Рязань от.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий