Театр MON Казань. Современный театр в Казани Площадка вмещает до 98 зрителей и находится на втором этаже здания Национальной. онлайн продажа билетов по цене от 600 рублей, отзывы посетивших мероприятие. Театральная площадка MOÑ MOÑ театр мәйданчыгы MOÑ — это уникальная театральная площадка в Казани и ее команда, развивающие местное сообщество художников и зрителей, которых мы тоже считаем художниками, через. |. Театральная площадка MOÑ представила премьерный спектакль – «Коллекционеры» петербургского режиссера Александра Савчука.
Афиша и билеты
Ознакомиться с актуальной афишей театра Moñ и купить билеты можно на официальном сайте MOÑ (). Главные новости Казани и республики Татарстан на сегодня. Мы ежедневно публикуем самую актуальную информацию города. Репортажи, аналитика, мнение экспертов, происшествия, ситуация на дорогах, новости политики, экономики, культуры и спорта. Пока лето не закончилось, нужно успеть попить чай из 300-литрового самовара на фестивале «Вкусная Казань», потанцевать на шестилетии бара «Культ» и посмотреть на гейш с ноутбуком в Belova art gallery.
Театр Камала не покажет постановку по роману Гузель Яхиной
Режиссёр: Амина Миндиярова. Казанская инклюзивная школа. Место: творческая лаборатория «Угол». Фото Юлии Калининой Тем не менее, и у них появились способы выступить на поприще обсуждения социальных проблем и жизни города. В основном, такие спектакли и проекты проводятся театрами на малых сценах там, где они есть, конечно. В Театре им.
Качалова идёт спектакль «Казанский трамвай», составленный из стихов местных поэтов. Именно эта «серость» города подвигла наших «прометейцев» к разработке проектов светящихся «живых» зданий, «поющих фонтанов» для Казани. Цель: сделать Казань яркой! И в этом смысле, поэтический образ города, тёплый и привлекательный, транслирующийся на театральной сцене, тоже может иметь значение. Арсений Курченков и Павел Густов.
Место: ТЮЗ. Фото предоставлено пресс-службой ТЮЗа В русском ТЮЗе нет как таковой малой сцены, но в кулуарах театра под них приспособлены помещения, известные под именами «дубовый зал», «зеркальный зал» и «мавританский зал». Иногда там проходят действа. До смерти актёра Арсения Курченкова в октябре 2019 года, центральным тюзовским проектом такого рода считался созданный Арсением «Квартирник», проходивший как цикл неформальных творческих встреч актёров и горожан сейчас «квартирники» проводятся реже, но последний, объявленный в феврале этого года, был посвящён памяти артиста. В последнее время роль главного движка социальных и городских проектов в ТЮЗе стала играть подростковая студия «Театралка» под руководством Дарьи Хуртиной.
Прошло уже несколько спектаклей с участием казанских школьников, посвящённых проблеме булинга травли в школе , интернет-зависимости у подростков и др. В 2020 году состоялась срежиссированная и представленная актёрами читка пьесы «Костик» Марии Огнёвой с приглашением казанских представителей группы «Лиза Алерт», занимающейся поиском пропавших людей, а также организацией «Открывая горизонты», нацеленной на оказание помощи и социальную адаптацию подростков-сирот. После пьесы состоялся импровизированный круглый стол с гостями. Квартирник памяти Арсения Курченкова. Фото Рамиса Назмиева Отметим ещё тюзовский спектакль «Бывшие люди» по мотивам горьковских произведений, играющийся во внутреннем дворике театра и посвящённый миру казанских трущоб конца XIX века, в каком-то смысле, это ведь тоже разговор-исследование на тему казанского социума, истории казанского дна, с привлечением исторических пространств здание, используемое для спектакля — бывшие амбары для хранения зерна.
Прежний главный режиссёр театра Туфан Имамутдинов ставил социальные спектакли, исследующие проблему национальной травмы, или, например, положения одинокой женщины, или — на тему инклюзии прав людей с ограниченными возможностями здоровья со своими актёрами на чужих площадках. Сейчас же Туфан влился в команду «Мон». Для татарских театров основной базой для социальных городских проектов становятся молодёжные театральные лаборатории, например, в татарском ТЮЗе им. Кариева это лаборатория молодой драматургии «Асыл» и режиссуры «Тамга». В татарских театрах сильнее, чем в русских, заметны дружеские связи и взаимодействие на проектах тесно взаимодействуют, к примеру, Театр им.
Кариева и Театр им. Камала, Театр кукол «Экият», в последнее время всё больше занимающийся темой татарского национального культурного кода и его связи с современностью. В Академическом театре им. Камала центральной дискуссионной площадкой пару лет назад стала «Школа театрального зрителя», где, после просмотра видеоверсии того или иного спектакля, разгоралась дискуссия с участием и актёров, и простых горожан, и общественно-политических деятелей например, нередко участницей их была известная писательница и политик Фаузия Байрамова , зачастую посвящённая современному моменту и проблемам в жизни татарского народа. Спектакль-инсталляция «Дневник Веткина».
Авторы: художник Ксения Перетрухина и исследователь Михаил Колчин. Камала отличился тем, что взял три работы, поставленные по мотивам современных татарских молодых авторов, в постоянный репертуар для малой сцены. Так появился спектакль «В пятницу зачёркнуто … во вторник вечером! Спектакль — именно посвящённый современным проблемам, например соотношению современности и традиционализма в татарском обществе, статусу женщины и др. В первой пьесе спектакля — «Парковка» — показана ещё картина быта и коммуникации горожан, жителей одного многоквартирного дома, хозяев мест на парковке.
В своей рецензии я писал: «И вот театр становится испытательным полигоном, где мы пробуем заговорить о том, что прежде было табу, прожить на зрителе наши глубокие, психологические травмы, совместить эту глубоко личную нашу травму с этим острым чувством национального, и чувством мусульманского сознания, которое до сих пор во многих татарах очень крепко, эмоционально и экзистенционально». Казалось бы, социальными проблемами и жизнью города могли бы в первую очередь заняться молодые театры города, более мобильные в формировании своего репертуара. И меня редакция журнала сперва снабдила именно их контактами «Театр на Булаке», Театр «Сдвиг», Театр «Акт» , но этим коллективам приходится сложно, им подчас тяжелее, чем государственным, они решают проблемы выживаемости. Искандер Нуризянов, режиссёр Театра на Булаке, отвечая на мой вопрос, который я приводил в начале статьи, сразу заявил, что у них театр — коммерческий. Конечно, любой театр несёт социальную функцию, спектакли поднимают проблемы, и в этом смысле режиссёры нашлись, что мне ответить, но вот с «отражением жизни города» пока не очень.
Пластический этюд или номер подводит итог главе: «Сказка о животных» — детству, «Наговор-скороговорка» — размышлениям о родном татарском языке, который позже вытесняется русским, «Станок» — эпизоду о балете и учебе, «Песня» — мечте поставить спектакль в честь отца и, наконец, «Падения» —травматичный разрыв с родным. Декорацией стала лестница: Нурбек путешествует по ней, как по своим воспоминаниям, а в конце символически падает и снова взбирается наверх. Каждая часть «Диалога» диктует свой пластический язык, поэтому все танцевальные эпизоды от тандема Варнава — Батулла отличаются по лексике и нерву. Отделять в этом дуэте одного героя от другого достаточно сложно: танцовщик здесь получился не инструментом, а соучастником, наполняя танцевальные эпизоды своей харизмой, но находясь внутри определенной хореографом формы, которая удерживает в себе весь рисунок: будь то танец животных в «Сказке» в стиле наивной живописи или финальная графичная игра с лестницей в мрачном отсвете от художника по свету Лейлы Мухаматгалиевой. Одна из главных тем, которые занимают Батуллу, — память, в песке которой скрылись предки, время, история. Конфликт поколений внутри одной семьи становится плотью от плоти драмы целого народа, утратившего свою историческую опору. Советская эпоха жестоко обошлась с татарами: она практически лишила их языка. С давних времен татары писали арабской вязью, но в 1927 году она была заменена латиницей, а в конце 1930-х годов — кириллицей. Как итог: прочитать тексты, датируемые XIX веком и ранее, практически невозможно: алфавит утрачен — теперь зацепиться за прошлое стало практически невозможно. Вопрос языка в исследовании корней для Нурбека становится точкой отсчета: он звучит практически везде, за что бы он ни брался, и постановка «Диалог» — не исключение.
Львиная доля его размышлений и разговоров с отцом посвящена языку. И это вполне закономерно: родной язык — часть нашей идентичности и самоощущения как личности внутри большой истории. Нурбек в семье говорит только на татарском, за пределами дома — много на русском, так как учился в Петербурге, а сейчас живет в Казани, работает с русскими и татарами.
Режиссер выбирает сверхтеатральную форму: актеры выходят из образов и снова в них возвращаются, они поют Цоя на татарском языке и в этот момент в протестном единении перестают быть по разные стороны баррикад. Центральное событие этой постановки — выдающаяся работа ведущего артиста камаловского театра Эмиля Талипова. С мимикой Джима Керри и обаянием Андрея Миронова Талипов, обладая животной органикой, играет этакого Джокера, мима, пересмешника в жизни артист часто выступает с пародиями — даже на главу республики. И тем страшнее его движение к страшному финалу, где, один раз вступив на путь компромиссов, он будет сожран ими изнутри, а мы увидим, как система с жадностью выест человека до донышка. Сталинским репрессиям посвящен и спектакль Татарского театра драмы и комедии им.
Тинчурина «Ашина» режиссер Ильсур Казакбаев. Режиссер взял пьесу хоть и ныне живущего татарского автора Ркаила Зайдуллина, но написанную в традициях соцреализма впрочем, близкого к Абрамову или Распутину , с тем отличием, что наш современник в «картинке» татарской деревни советского времени поднимает темы, открытые только в новое время. И тут надо понимать контекст: например, для тинчуринского театра до сих пор визитные карточки — это комедийно-мелодраматические спектакли, посвященные все той же советской деревне, но абсолютно безобидные по проблематике, по духу близкие к Шукшину. Поэтому лагерная тема, хоть и упакованная в любовную драму, — это абсолютно новый этап развития театра. Действие происходит в деревне, где соседи и бывшие одноклассники вдруг оказываются связаны единой репрессивной цепью — только один становится палачом, а другой жертвой, один доносчиком, а другой клейменным изменником родины и врагом народа. И женщины, и мужчины, руководствуясь то низменными эмоциями, то внушенными идейными убеждениями, творят своими руками историю — и делают это абсолютно, кажется, по собственной воле, разбивая семьи и подкидывая в пасть государства очередную жертву.
Ох, непрост этот Антоний, с первого появления напоминая скорее Шульца, гениально сыгранного Игорем Ильинским в комедии «Праздник святого Йоргена», или кота Базилио Ролана Быкова из «Приключений Буратино», нежели босого и в лохмотьях праведника из пьесы. Нимб под его цилиндром разглядеть мудрено. Хотя чудо воскрешения он совершает весьма убедительно и в какой-то момент даже вполне натурально воспаряет. Воскрешенной Гортензии, тоже в пику Метерлинку, если что и грозит, так переедание: ни умирать повторно, ни лишаться дара речи она не намерена, а, едва восстав, предается чревоугодию. Аппетит и жизнелюбие экс-усопшая являет столь живо, что невольно находишь мотивацию — пролежи-ка без движения в душном гробовом реквизите 20 минут действия, пока прочие поют, устриц, заливное из омаров да форель под соусом Шуберт вкушают, так по воскресении и настоящего, а не бутафорского шампанского затребуешь. И цыган с медведями… - Это было бы неправильно, — пояснил режиссер после спектакля, — Если бы Гортензия после ухода Антония умерла как в пьесе : какой же он тогда чудотворец и волшебник, если чуда не происходит? Служанку Вирджинию Миляуша Ахматова он, из чувства социальной справедливости, втрое омолодил и приодел не хуже господ — в приличном доме и прислуга должна быть на уровне, не доработал Метерлинк, а текста убавил. Притча — жанр для режиссерских трактовок благодатный. Пьесу за 120 лет ставили неоднократно, всяк на свой лад и всегда под недовольный гул критиков. Видимо, недостаточно глубоко перерабатывали Мейерхольд и Вахтангов авторский текст. И шел зритель не за ними, а за Метерлинком. А у зрителя, при такой свободе, да коль воображением не обделен, и собственные ассоциации возможны, вплоть до аллегорий. Мне она показалось созвучной моим мыслям — настоящее настолько погружено в ложь, цинизм и бездушие, что человеку очень сложно поверить даже в бескорыстное добро, не то что в чудо, — характеризует современность режиссер. Никто не верит, что это бескорыстно, без подвоха. Люди гадают, что ему нужно, ищут обман.
147. Спектакль
- 147. Спектакль
- MOÑ | театральная площадка
- Афиша и билеты
- Народные новости
Новости партнеров
- Театральная площадка «MOÑ» (Мон), Казань | Афиша 2024
- Казань. Татарский театр оперы и балета имени Мусы Джалиля. Апрель 2023 года.
- Казанский театр MON — один из самых интересных театральных проектов в России
- Народные новости
- MOÑ. Театральная площадка в Казани – Telegram
Театральная площадка MOÑ
Перекликается с восприятием того, что делаем мы: режиссеры ставят спектакли, художники рисуют картины, скульпторы ваяют… А зачем? Творцы так живут, так дышат, им так Господь указал. Главный подвох в том, что его нет. Но человек-творец, который лезет со своими чудесами или идеями, всех сегодня только раздражает и всем мешает, потому что ломает привычный уклад. Причину неверия режиссер видит в состоянии постправды, в котором очутилось общество. Понять, что реально происходит невозможно. Один и тот же человек, вчера говоривший «черное», сегодня столь же убедительно говорит «белое». И страшно, что нам это видится нормальным, — констатирует Илья Славутский. Но отказавшись от сатиры Метерлинка на буржуазную мораль, очистив пьесу от «классовых противоречий», режиссер лишает себя возможности ответить на вопрос, как вернуть человеку веру в чудо, в бескорыстное добро, если даже дети в это уже не верят? Ответа на него я не знаю, — признается Славутский. Потому что прогресс, видимо, почему-то способствует обратному.
Сегодня несколько кликов, и искусственный интеллект сам нарисует за тебя картиночку. Я пробовал: сначала интересно, потом скучно и даже страшно — ведь так можно что угодно имитировать… Но чудо все же происходит, если человек плачет в зрительном зале, над книгой или у картины — это чудо таланта автора, актера, художника. Для меня до слез картины Босха: как человек полтысячелетия назад придумал такие нетривиальные образы — фантастические, жуткие и с юмором. Талантливые произведения способны заставить человека верить в чудо.
То же зеркало становится одним из немногих реквизитов в премьере. За час спектакля вы, скорее всего, испытаете самые разные эмоции, неприятные в том числе. По крайней мере, «зудящий» звук в самом начале, напоминающий расчесывание кожи, вызывает дискомфорт и раздражение. Причем на физическом уровне, а это важно, ведь премьера поднимает тему восприятия себя и окружающих через их тело, внешний вид. Для самого режиссера «Отстань от себя» — спектакль о взаимоотношениях с телом, неуверенности в себе, об особенностях каждого из нас и принятии себя таким, какой ты есть. Оно имеет неповторимые особенности строения, артефакты в виде родимых пятен, шрамов и прочего. За каждым телом хочется наблюдать, узнать его историю», — рассказал Ильдар Алекбаев о собственном восприятии спектакля. Кроме того, он хочет стереть границы между «ними» и «нами», между «людьми с особенностями» и «без них». Обнажают артисты не являются профессиональными актерами. Самовыражение героев происходит через слова, пластику, танец. Была я и было отдельное тело. А я так не хочу», — слова Кати Егоровой сразу бьют в цель и прошибают.
Библиотека оборудована пандусами и лифтами. А буфет у вас есть? Здесь удобно встретиться с друзьями перед началом или обсудить увиденное после спектакля. Билеты Билеты на наши спектакли можно купить на сайте площадки, а также у билетных операторов. Билеты, купленные онлайн, распечатывать не нужно. Достаточно назвать фамилию и показать электронную версию при входе в зал. Если в день показа билеты еще остались, то до начала спектакля они доступны онлайн. Если вас или вашу группу сопровождает переводчик, мы можем технически обеспечить возможность перевода через наушник. Для этого понадобиться встреча и небольшая репетиция с переводчиком. Ей же можно задать любой вопрос по услуге и уточнить условия. Хочу быть в курсе новостей Афиша на месяц. Приоритетная регистрация.
Но людям, у которых изначально есть потребность в объединении, мы даём такую возможность. Какие районы мы охватываем своим вниманием, какие пространства заполняем своими передвижениями, пронизываем своими траекториями? Какие места на карте повлияли на нас и стали частью нашей личности? На какие места повлияли мы сами? Каких изменений в городе мы ждем? Будем ли мы счастливее, если парковочных мест станет столько, что будет хватать всем, а над каждым мусорным баком появится навес? Какие изменения инициируем сами? Если бы у нас у всех была возможность поселиться в любой части города, то как бы изменился этот город? В поисках ответов на все эти вопросы мы создали такой спектакль, который никогда не поедет на гастроли, потому что он сделан про Казань и для Казани. Нам было важно сделать спектакль, в котором зрители могут быть авторами того, что происходит на сцене. В результате получилось что-то похожее на настольную игру, только вместо стола у нас есть вся сцена. Мы смотрим на Казань и фантазируем о том, какой она может быть еще. Какой бы она стала, если бы стало возможно всё. Во всяком случае если мы не будем так думать, у нас сейчас не будет никакого стимула работать дальше. А ведь каждый из нас этот стимул ищет изо дня в день. Ты пытаешься создать свой микромир пусть даже только на одной площадке, и он делает твою жизнь понятнее. Может быть, сегодня так рассуждать безответственно, и я могу понять тех, кто осуждает такую позицию. Полтора года назад мы внутри своей команды обсуждали, имеем право ли мы продолжать. И наш тогдашний куратор сказал, что считает безнравственным сейчас работать. Тем не менее, мы всем коллективом проголосовали и сообща решили, что не будем закрывать площадки. Я понимаю, что у всех сейчас своя позиция, своя правда и своя точка невозврата. Но для нас сейчас это способ и стимул жить. Мне кажется, сейчас у нас есть проблемы с тем, чтобы говорить, договариваться и объединяться даже не с теми, с кем мы радикально расходимся во взглядах. Но хотя бы с теми, с кем мы глобально согласны. А договориться всё равно не можем. Я тоже это чувствую. Видимо, мы пока можем позволить себе не слышать, не договариваться и копаться в частностях. Но это пройдёт. Может быть, нужно всем разделиться уже, чтобы заново начать пересобирать себя и друг друга. Спектакль-игра «Децентрализация». Однако я думаю, что возможность дать людям почувствовать, что я могу находиться рядом с другим человеком, ощущать его как нечто живое и хрупкое, телесное, говорить с ним, что-то вместе делать — это микросдвиг, то единственное, что имеет значение сейчас. Вот это и заставляет нас продолжать что-то делать. Когда полярность усиливается и даже внутри того, что мы считали своим сообществом, — вдруг оказывается, что никакого сообщества и не было. Другое дело, что когда ты пытаешься не просто зафиксировать ситуацию, что ты с другим человеком придерживаешься разных взглядов: дескать, мы по разные стороны баррикад и на этом всё; а продолжаешь с ним диалог — это правда работает. И на протяжении трех лет работы над темой татарской идентичности мы чувствуем, что даже сейчас существует какое-то движение к диалогу, и что его нужно продолжать. При этом у нас есть ощущение, что мы в Казани живём в каком-то своём мире. Я уже полтора года не была в Москве — последний раз мне там было совершенно невыносимо находиться из-за всех этих настроений и этого окружения. Может быть, наивно думать, что нам в Казани удалось построить какую-то свою среду, и всё же мне кажется, она ощущается. Расскажите, что это за формат? Театральная лаборатория в Свияжске — очень важный для нас проект, поскольку мы проводим её каждый год и на протяжении десяти лет несмотря ни на какие обстоятельства. Все в масках, все запрещено — но мы всё-таки играем. Каждый год у нас новая тема, например, была кинолаборатория и детская лаборатория, был театр художника — в тот год у нас не было артистов, но художники создавали свою среду, которую мы называли спектаклем. Постановки в Свияжске для нас стали шансом познакомить с театром совершенно неочевидных и неподготовленных зрителей, которые приезжают на остров и вдруг видят какие-то очень странные постановки.
Театр Горожан
Или у нас был опыт, когда мы рассказывали участникам основные законы образования татарских слов, и они могли придумать свои новые татарские слова, даже не зная языка. В этот момент ты ощущаешь взаимопроникновение двух культур. Например, мой прадед — татарин, однако я никогда не ощущала свою принадлежность к этой культуре, тем не менее, оказываясь в среде, где говорят по-татарски, где язык становится модным и интересным даже в рамках одной маленькой площадки, я начинаю его в себя впитывать, погружаться в него. И для нас важно создавать условия, где человек, даже не зная языка и не понимая речи, может почувствовать себя комфортно. Мне вообще кажется, что ситуация «непонимания» очень важна для театра, нам хочется приучать зрителей, что они могут не понимать часть сказанного, и это нормально, можно не закрываться от происходящего, а принять его. Когда я читала комментарии к публикациям о спектакле «Чын Татар», то поразилась количеству хейта.
Я имею в виду даже не критику спектакля, а саму дискуссию, о том, что значит быть татарином и кто-кого им считает или не считает. Я даже не представляла себе, что тема настолько болезненная. Анонимные комментарии содержат много негатива. Мне кажется, так часто бывает — если человек не подписывается своим именем, он считает, что может вываливать в интернет любой шлак. Однако у нас в зале как раз совсем другая атмосфера — возникает поле взаимной поддержки.
Ни разу я не видела никаких проявлений агрессии. Раньше моя среда общения состояла из людей, которые все говорят по-русски, не возникало ситуации, в которой мог бы использоваться татарский язык. А на репетициях я видела, как люди начинают говорить по-татарски и плачут, говорят: у меня мама русская, а папа татарин, и я всю жизнь стеснялся и не мог говорить, мне казалось, что я плохо говорю, что я недостоин татарского языка. Но тут люди понимают, что они в среде поддержки, и начинают двигаться вперёд. Возможно, это потому что у нас очень маленькая площадка, где мы создали себе маленький тёплый мир.
И человек, приходя к нам понимает, что он попадёт в сообщество, где нет агрессии. Правда я и в жизни не сталкивалась с агрессией, из-за того, что плохо или же неправильно говорю. Чын Татар. Что дает человеку осознание себя как части какой-либо нации? Татарин — это человек, который обязательно говорит на татарском?
Или достаточно просто назвать себя так? А может быть в зрителе, сидящем в зале, «татарскости» больше, чем в ином участнике проекта? Можно ли потерять ощущение принадлежности, а спустя годы обрести его снова? А что, если любовь к своему народу пришла после нескольких лет жизни за рубежом? Или, может быть, закрытость общества мешает принять свои особенности?
Участники проекта «Чын татар» задаются многими вопросами и не всегда находят однозначные ответы. Все они разные, кто-то еще очень молод, кто-то уже умудрен опытом. Некоторые успели пожить в нескольких странах, а кто-то никогда не выезжал за пределы Татарстана. Но всех их объединяет одно, каждый из них называет себя «чын татар». Скорее, это проговаривание боли вслух.
Например, что для кого-то из участников было болезненным то, что он вроде бы приходит на татарский проект, а здесь все говорят по-русски. Конечно, никто из тех, кто захотел поучаствовать в постановке или посмотреть её, не был безразличен к теме. И, конечно, мы не решим проблему одномоментно своим спектаклем, однако это путь, который следует начать. В спектаклях тех же Rimini Protokoll был представлен полноценный статистический срез по нескольким параметрам: национальность, гендер, возраст, район проживания. То есть люди, оказавшиеся на сцене, должны были точно воспроизводить статистику по всему Берлину или Воронежу с точки зрения соотношения полов, распределения по городским районам, по возрасту и т.
Насколько я понимаю, вы хотели сделать похожий состав участников, но у вас не получилось. Потому что мы стараемся отбирать участников на проект по опен-коллу, а заявки подают как раз молодые люди со схожими взглядами на жизнь. И нас критиковали, что, дескать, мы показываем только один срез, одну возрастную группу. Вот возьмите, — говорили нам, — какого-нибудь татарского мужика, он вам скажет совсем другое. Однако нам не хотелось искусственно зазывать на сцену людей, которым это не интересно.
Однажды мы думали сделать спектакль с таксистами, но ничего из этого не вышло: таксисты просто не стали подавать заявки. Получается, что нам нужен спектакль с таксистами, но им-то он не нужен, и театр им такой не нужен.
Перекликается с восприятием того, что делаем мы: режиссеры ставят спектакли, художники рисуют картины, скульпторы ваяют… А зачем? Творцы так живут, так дышат, им так Господь указал. Главный подвох в том, что его нет. Но человек-творец, который лезет со своими чудесами или идеями, всех сегодня только раздражает и всем мешает, потому что ломает привычный уклад. Причину неверия режиссер видит в состоянии постправды, в котором очутилось общество. Понять, что реально происходит невозможно. Один и тот же человек, вчера говоривший «черное», сегодня столь же убедительно говорит «белое». И страшно, что нам это видится нормальным, — констатирует Илья Славутский.
Но отказавшись от сатиры Метерлинка на буржуазную мораль, очистив пьесу от «классовых противоречий», режиссер лишает себя возможности ответить на вопрос, как вернуть человеку веру в чудо, в бескорыстное добро, если даже дети в это уже не верят? Ответа на него я не знаю, — признается Славутский. Потому что прогресс, видимо, почему-то способствует обратному. Сегодня несколько кликов, и искусственный интеллект сам нарисует за тебя картиночку. Я пробовал: сначала интересно, потом скучно и даже страшно — ведь так можно что угодно имитировать… Но чудо все же происходит, если человек плачет в зрительном зале, над книгой или у картины — это чудо таланта автора, актера, художника. Для меня до слез картины Босха: как человек полтысячелетия назад придумал такие нетривиальные образы — фантастические, жуткие и с юмором. Талантливые произведения способны заставить человека верить в чудо.
Хотя постановка была в планах на 2023 год. Об этом стало известно «Бизнес Онлайн». О проекте впервые осенью говорил главный режиссер Фарид Бикчантаев. Однако премьеры, которую должна была осуществить в Казани режиссер из Бурятии Сойжин Жамбалова, не будет.
Поэтому лагерная тема, хоть и упакованная в любовную драму, — это абсолютно новый этап развития театра. Действие происходит в деревне, где соседи и бывшие одноклассники вдруг оказываются связаны единой репрессивной цепью — только один становится палачом, а другой жертвой, один доносчиком, а другой клейменным изменником родины и врагом народа. И женщины, и мужчины, руководствуясь то низменными эмоциями, то внушенными идейными убеждениями, творят своими руками историю — и делают это абсолютно, кажется, по собственной воле, разбивая семьи и подкидывая в пасть государства очередную жертву. Несмотря на «наивную», сентиментально-примиряющую художественную форму спектакля портрет генералиссимуса во всю высоту сцены; юродивый ребенок, зачатый от следователя, должен воссоединиться с отцом-узником и стать прообразом потомка этого разделенного на лагеря общества; мифологическая волчица Ашина, взывающая к совести человечества , все же он четко поднимает актуальную тему отношений личности и государства, тему выбора, всегда имеющего последствия. Ржавчина платоновского «Котлована» в сценографии, детективная, словно в навечно обреченном повторе допросов в застенках, интрига в сюжете и фольклорно-мистическая стилистика в пластической организации спектакля, выходящего то сатирическим, то абсурдистским, то назидательным, делает эту премьеру театра высказыванием, где этическое слито воедино с эстетическим и едва ли не важнее. Попыткой критически осмыслить советскую литературу, советский миф стала инсценировка татарским ТЮЗом им. Это произведение с нелегкой судьбой. Сегодня его изучают в школьном курсе национальной литературы, а когда-то оно 15 лет после войны до оттепели ждало своей публикации. Главный герой — автобиографически это сын писателя, ему обращены реальные письма, которого Кутуй так и не увидел после ухода на фронт в 1942 году, так как умер через месяц после окончания Великой Отечественной, — подросток Рустем. Он принимает решение идти на бой, чтобы помогать отцу, съев магический цветок папоротника и став невидимкой. Спектакль, как комикс, изобретательно построен на буффонном перевоплощении актерского дуэта Альбины Гайзуллиной и Булата Гатауллина.
Конкурс «Татар моны» завершился грандиозным шоу
Его синтетическое видение театра и танца оказалось созвучно концепции площадки MOÑ, которая показывает на своей сцене кросс-жанровые проекты, развивает казанское комьюнити художников и современный национальный театр. Ознакомиться с актуальной афишей театра Moñ и купить билеты можно на официальном сайте MOÑ (). Театральная площадка MOÑ в Казани the latest video from monkazan (@).
MOÑ | театральная площадка
Театр MON Казань. Современный театр в Казани Площадка вмещает до 98 зрителей и находится на втором этаже здания Национальной. Театр сегодня История театра Часто задаваемые вопросы Попечительский совет Достижения Сертификаты Новости театра. Главные новости Казани и республики Татарстан на сегодня. Мы ежедневно публикуем самую актуальную информацию города. Репортажи, аналитика, мнение экспертов, происшествия, ситуация на дорогах, новости политики, экономики, культуры и спорта. Театр мон казань. Театр «MOÑ» (м. Площадь Тукая) в Казани: обзор, подробное описание, народный рейтинг и проверенные отзывы на А-а-ах! 23 декабря на казанской театральной площадке MOÑ пройдёт восьмичасовой перформанс «Homo Digitalis». Moñ: адреса со входами на карте, отзывы, фото, номера телефонов, время работы и как доехать.
Новые лица: 12 молодых героев электронной сцены Казани
Он молодой парень 27-ми лет, он остер на язык, может все обернуть в шутку. Но за его веселостью, смехом, безусловно, пряталась глубочайшая печаль, которую он никому не хотел показывать и навязывать», — рассказала автор драматургической основы новой постановки Резеда Губаева. Вместе с Айдаром Заббаровым постановка и сценография и Резедой Губаевой над спектаклем работают художник по свету Ольга Окулова, хореограф Марсель Нуриев. Отметим, что пресс-показ спектакля прошел 26 апреля, в день родного языка и 138-летия Габдуллы Тукая.
Но за его веселостью, смехом, безусловно, пряталась глубочайшая печаль, которую он никому не хотел показывать и навязывать», — рассказала автор драматургической основы новой постановки Резеда Губаева. Вместе с Айдаром Заббаровым постановка и сценография и Резедой Губаевой над спектаклем работают художник по свету Ольга Окулова, хореограф Марсель Нуриев. Отметим, что пресс-показ спектакля прошел 26 апреля, в день родного языка и 138-летия Габдуллы Тукая. Присылайте вашу информацию по адресу: ant-info drampush.
Львиная доля его размышлений и разговоров с отцом посвящена языку.
И это вполне закономерно: родной язык — часть нашей идентичности и самоощущения как личности внутри большой истории. Нурбек в семье говорит только на татарском, за пределами дома — много на русском, так как учился в Петербурге, а сейчас живет в Казани, работает с русскими и татарами. В этом потоке ему не хочется терять себя, и он стремится удержать связь с отцом, предками, культурой. Танец здесь появляется естественным образом: тело помнит то, что мы давно забыли, тело унифицирует боль и демонов Нурбека, тело ломает четвертую стену и выплескивается наружу — к зрителю, который несет на своих плечах трагедию и печать XX века, наполненного травмами, страхами, молчанием и забвением, уже вне зависимости от места рождения. За эту четвертую стену выходят в финале саунд-дизайнер Ислам и музыкант Сугдэр: первый сопровождал спектакль электронным звуком, второй — старинной живой музыкой. Оба их монолога печальны: отца Ислама, композитора, не стало, отец Сугдэра, писатель и буддистский монах, болен. Они, как и Нурбек, делятся своим теплом и болью. В наушники идет русский перевод.
Но язык здесь не важен: тепло и боль общие, истории близкие, слезы одни на всех. Путешествие закончилось, лестница воспоминаний сложилась, Нурбек отстраненно ужинает, Ислам и Сугдэр, вымыв пол и отдав дань национальной культуре, сообщают об окончании спектакля: их диалоги закончились, теперь звучат наши. Новые материалы и актуальные новости в нашем телеграм-канале. Рекомендованные статьи.
Мои коллеги увидели. Босоногие актеры исполняют индивидуальный танец своих тел, извиваясь, притрагиваясь, касаясь — все то, что комфортно для них, и созвучно их партнерам по сцене. Дыхание артистов становится полноправным участником действия — иногда музыка замирает, оставляя зрителя наедине с перформансом. Шаги, вздохи и рассказанная в камерной обстановке история — все звучит и выглядит на сцене так, будто задумано не режиссёром, а природой. На первый план выходят 4 реальные истории не сочиненные, а в реальности пережитые. Все истории объединяет одно — борьба с собой, своим телом. И последующее за ней бессилие и невозможность что-то доказать другим.
Казань. Татарский театр оперы и балета имени Мусы Джалиля. Апрель 2023 года.
Птицы не могут встретиться, при любой попытке подойти друг к другу между ними вырастает гора. Зрителей ждало полное погружение в действие. Вместо привычной сцены и зала — круговая рассадка.
У танцовщика, хореографа и выпускника Петербургского театрального института на Моховой с дипломом артиста театра и кино не самый тривиальный путь: Нурбек окончил хореографическое училище в Казани, пару лет проработал там же в Театре оперы и балета им. Мусы Джалиля, а потом решил круто изменить судьбу и отправился в Петербург. Сначала было балетмейстерское отделение в консерватории, откуда он тоже ушел раньше положенного срока, а потом возникла Моховая улица. Формация биографическая трансформировалась в художественный метод, в котором Нурбек смешивает все со всем: драму с танцем, хип-хоп с контемпорари, музыку старинных инструментов с хип-хопом. Такой подход ложится в основу не только его собственных проектов, но присутствует и там, где он становится частью большого целого, например, в спектакле «Алиф» одноименного творческого объединения.
Постановка принесла Нурбеку как танцовщику в 2018 году «Золотую маску». Рабит Батулла В этом году отцу Нурбека исполнилось 85 лет. Рабит Батулла — народный писатель Татарстана, театральный режиссер, выпускник первого целевого набора Московского театрального училища имени М. Щепкина, драматург, публицист и автор переводов трактований Корана. Посвящение сына должно было стать диалогом с отцом, а шире — спектаклем о памяти, в которой сокрыты история татарского народа, самоидентичность, конфликты поколений. Но нельзя просто рассказать о памяти, это слишком всеобъемлющее понятие — нужны точки опоры. Ими стали режиссер Роман Феодори, хореограф Владимир Варнава и драматург Дина Сафина в части общей формы , композитор Ислам Валеев, музыкант Сугдэр Лудуп и поэтесса Йолдыз Миннуллина, читающая синхронный перевод с татарского внутри формы.
Главную и практически единственную роль исполняет сам Нурбек.
В будущем здании будут предусмотрены несколько залов, креативно-образовательные лаборатории, общественная зона, а также репетиционные и административные помещения. Также отмечается, что у труппы появятся возможности для экспериментов с технологиями и пространством, проведения современных форматов, которые будут варьироваться от лекций до перформансов. Главу республики ознакомили с основными этапами строительства. Так, например, в настоящий момент на объекте ведутся работы по забивке свайного поля и устройству бетонной подготовки.
Напомним, в декабре прошлого года Кабмин Татарстана утвердил проект планировки и межевания территории для установления границ зон размещения объекта регионального значения «Театр Галиаскара Камала» в Казани. Площадь под новое здание театра составляет 6,5 га.
Щепкина, драматург, публицист и автор переводов трактований Корана.
Посвящение сына должно было стать диалогом с отцом, а шире — спектаклем о памяти, в которой сокрыты история татарского народа, самоидентичность, конфликты поколений. Но нельзя просто рассказать о памяти, это слишком всеобъемлющее понятие — нужны точки опоры. Ими стали режиссер Роман Феодори, хореограф Владимир Варнава и драматург Дина Сафина в части общей формы , композитор Ислам Валеев, музыкант Сугдэр Лудуп и поэтесса Йолдыз Миннуллина, читающая синхронный перевод с татарского внутри формы.
Главную и практически единственную роль исполняет сам Нурбек. Спектакль поделен на пять частей: в каждой свой устный текст и танец. По большей части герой все произносит на татарском языке, но для зрителя идет синхронный перевод мерным деликатным голосом Йолдыз.
Кажется, что в обильном повествовании, не всегда узнаваемом и наполненном национальными деталями, философскими и теологическими размышлениями, легко потеряться, особенно если зритель далек от татарской культуры. Но в ткань спектакля внесен общий для всех код, который все время держит внимание: можно легко представить, как твоя собственная мама мыла дома полы, в семье рождались легенды, ты стирал носки, родители выбирали школу, а папа жарил пшеницу «самое вкусное блюдо на свете». Такие на первый взгляд нюансы превращаются в большие общие воспоминания, и очень личная терапия «Диалога» становится коллективной.
Ритм режиссуры и драматургии не дает оторваться ни Нурбеку от зрителя, ни аудитории от самой сути постановки. Если за осязательность сюжета отвечала драматург Дина Сафина, то за чувственные экзистенциальные переживания — хореограф Владимир Варнава. Пластический этюд или номер подводит итог главе: «Сказка о животных» — детству, «Наговор-скороговорка» — размышлениям о родном татарском языке, который позже вытесняется русским, «Станок» — эпизоду о балете и учебе, «Песня» — мечте поставить спектакль в честь отца и, наконец, «Падения» —травматичный разрыв с родным.
Театральная площадка MOÑ
официальный сайт, билетный сервис. Рустам Минниханов посетил стройплощадку нового здания театра имени Камала в Казани. Театральная площадка MOÑ MOÑ театр мәйданчыгы MOÑ — это уникальная театральная площадка в Казани и ее команда, развивающие местное сообщество художников и зрителей, которых мы тоже считаем художниками, через. |.