Источник, близкий к Кумарину, подтвердил The Insider, что арест произошел по распоряжению Путина и был связан с тем, что Кумарин не смог перестроиться и отойти от уличного рэкета, в отличие от других авторитетов. Казалось бы, тогда — на заре шестидесятых — судьба не готовила маленькому Володе участь "серьёзного питерского авторитета". Владимир Барсуков (Кумарин) наводил ужас на весь Петербург. Его имя боялись произносить в слух.
Владимир Кумарин
В апреле 2019 года «ночному губернатору» Петербурга предъявили обвинение по делу об убийстве депутата Госдумы второго созыва Галины Старовойтовой. Свою вину он не признал. По словам адвоката, после завершения расследования этого дела Барсуков-Кумарин будет этапирован из ЛИУ-12 обратно в Петербург. Колония образована в 1973 году, а статус лечебного учреждения получила в 1990 году. Учреждение рассчитано на 1020 человек.
Он дарил иконы монастырям, за что получил личное благословение от патриарха Алексия II. На родине в Тамбовской области Барсуков поставил памятник своему земляку хоккеисту Всеволоду Боброву.
Еще одним крупным благородным делом стало его участие в освобождении похищенных детей Саши и Димы Бородулиных. Сначала Барсуков заявил, что готов заплатить 100 тысяч рублей за информацию о похитителях. Но после злоумышленники вышли на него сами и отдали детей без выкупа. Однако, благородство хоть и красит разбойника, без суда над Барсуковым не обошлось. Задержание и аресты В августе 2007 года Барсукова задержали. Его заподозрили в причастности к организации убийства его телохранителя и в покушении на убийство бизнесмена Сергея Васильева.
Тогда же ему предъявили обвинения в организации преступного сообщества и других преступлениях. В 2009 году суд приговорил Барсукова по делу о рейдерских захватах торговых площадей в центре Петербурга к 14 годам лишения свободы. В марте 2012-го он вновь был признан виновным — уже в вымогательстве у владельцев торгового комплекса «Елизаровский» — и приговорен к 15 годам заключения. Процесс о покушении на Васильева начался только в 2013 году. Как сообщил «Росбалт» , в своем последнем слове Барсуков выступил так проникновенно, что присяжные его оправдали. Все это имеет отношение ко мне», — так он начал свое выступление.
Однако решение присяжных опротестовал Верховный суд. Во второй раз красноречие Барсуков не использовал и большинство заседателей признали его виновным. Надо сказать, что проведенные в тюрьме несколько лет пошатнули его здоровье, а на судах он теперь просто сидел и решал кроссворды, вместо того, чтобы слушать, как идет заседание. Как сообщил «Коммерсант» , на последнем заседании, за три часа оглашения приговора Барсуков разгадал по меньшей мере четыре страницы кроссвордов из журнала. После того, как судья разрешил сесть он продолжил решать кроссворд. Один из присутствовавших на заседании друзей Владимира Барсукова прокомментировал его выдержку словами: «До фени ему все это».
Но он почему-то ничего не предпринял, — удивляется знакомый с Барсуковым питерский бизнесмен. Вышибала О молодости Барсукова — тогда его фамилия была Кумарин — «Ведомостям» рассказал его знакомый, журналист и автор «Бандитского Петербурга» Андрей Константинов. Кумарин родился в 1956 г. Александровка Тамбовская обл.
После армии приехал в Ленинград, поступил в Ленинградский институт точной механики и оптики. Он занимался боксом и устроился подрабатывать вышибалой в кафе «Роза ветров», потом барменом в кафе «Таллин»; за прогулы был отчислен из института. В 1985 г. Освободившись условно-досрочно в 1986 г.
Очень основательный, всегда все продумывал, а эмоции проявлял только в кругу очень близких людей». Наперсточники тогда огромными деньгами ворочали». С милиционерами у тамбовских был договор: их наперсточники с утра платили штраф за административное правонарушение, а потом спокойно шли работать на Апраксин двор. Со временем цеховиков сменили уже легальные кооператоры, директора небольших магазинов — с них тамбовские собирали дань, взамен обещали защиту.
В 1990 г. В том числе и сам Кумарин, которого за самоуправство приговорили к четырем годам обвинялся в вымогательстве. В 1993 г. Кумарин вышел на свободу, опять досрочно.
Тамбовские начали окучивать уже руководителей заводов и фабрик. В середине лета его переправили на лечение в Германию, где, как он говорит, сделали более 10 операций. Конфликт вышел из-за парохода с вином, которое тамбовским и великолукским отдал на реализацию некий питерский предприниматель, рассказывает знакомый Кумарина. Великолукские с предпринимателем поругались, убили его и потребовали от тамбовских отдать выручку им.
Но Кумарин широким жестом отдал выручку вдове бизнесмена. Великолукским он ее по-любому отдать не мог, это было бы несолидно, объясняет знакомый. Пока Кумарин лечился в Германии, группировка великолукских была уничтожена. По оценке Константинова, жертвами разборок стало около 30 человек.
Инвестор В начале 1996 г. Кумарин вернулся в Петербург и, как говорит Константинов, «переориентировался на инвестиции в легальную экономику — в городе и ряде районов области тамбовцы заняли ключевые позиции в топливно-энергетическом комплексе, кредитно-финансовой сфере, торговле недвижимостью». В газетах их стали называть не «тамбовской группировкой», а «тамбовской бизнес-группой». В 1999 г.
Кумарин сменил фамилию на Барсуков девичья фамилия матери. А в конце 2000 г. Суд закончился мировым соглашением. Кумарина принимали в коридорах высшей власти, что позволяло ему активно развивать свой бизнес в городе.
Иметь такой серьезный бизнес в Петербурге без взаимодействия с властными структурами было невозможно». Ее гендиректором с 1995 г. Мэрия отдала компании комплекс из двух зданий и нескольких флигелей на углу Невского проспекта и ул. Восстания и участок земли под ними около 10 000 кв.
В 1995 г. SPAG согласно ее сайту учреждена в 1992 г. По его словам, совет никогда не являлся органом управления, а был «рекламной конструкцией» — показывал, что SPAG поддерживается мэрией. По его словам, SPAG создавалась для привлечения иностранных инвестиций в реконструкцию зданий в историческом центре Петербурга.
В «Знаменскую» она инвестировала 30 млн евро.
Собиралась информация об объекте поглощения, подыскивались люди, выступавшие впоследствии в качестве акционеров. Затем подделывались документы, по которым владельцами объектов указывались подставные лица. По версии следствия, Орлов осуществлял связь между рейдерами и налоговиками. Орлов, попав в разработку силовиков, мог дать показания о деятельности рейдеров, и это — возможный мотив убийства. При этом, как следует из материалов дела, приказ о его устранении отдало "неустановленное следствием лицо".
По версии следствия, именно Адеишвили с подельниками вывез его из города, а затем в Приозерском районе убил лопатой. Читайте также: Сподвижник Владимира Барсукова выйдет на свободу По неофициальным данным, ключевым свидетелем обвинения являлся Бадри Шенгелия, расстрелянный в сентябре 2018 года. Он неоднократно упоминался СМИ в связи с уголовными делами Владимира Барсукова, но в качестве свидетеля.
Главные новости
- Барсукова-Кумарина перевели в передовую лечебную колонию России
- Владимир Барсуков (Кумарин). Лидер тамбовской ОПГ
- Рассылка новостей
- Все новости
- Авторитеты санкт петербурга
- Кумарин: автобиография в вольном стиле
Владимир Барсуков (Кумарин). Лидер тамбовской ОПГ
Чиновника расстреляли средь бела дня в центре — на Невском проспекте. Теперь следствие уверено, что знает, кому это было нужно. За четверть века кандидатами в заказчики громкого убийства были едва ли не все боссы криманильного мира. В 2006 году Шутов получил пожизненный срок за организацию серии заказных убийств. Друг Михаила Маневича Анатолий Чубайс тогда был уверен в раскрытии дела. Вызов мы приняли, ведь заказчики прекрасно знали наши отношения. Для меня случившееся не только урок, но и толчок к действиям, и очень активным. Всё, что я обещал на могиле Маневича, я выполнил слово в слово: все организаторы убийства сидят пожизненно, ни один из них не выйдет», — сказал 29 ноября 2006 года Анатолий Чубайс. Но снова мимо.
Время от времени он направляет жалобы, посвященные условиям содержания, но не так давно сам он был человеком, к которому несли свои жалобы.
Он был в некоторой степени надеждой и для простых жителей подвластного ему города, и для местных предпринимателей. Надо признать, иногда Кумарин даже решал некоторые из сложностей, о которых ему доносили. Известны случаи, когда он выдавал бизнесменам деньги наличными, без расписок, подтверждений и официальных бумаг. Это давало человеку возможность развить перспективное направление. Впрочем, за эти редкие добрые дела он брал сторицей — его боялся весь город. Как все начиналось Далеко не всегда Кум был ночным губернатором Петербурга. Барсуков-Кумарин, известный тем, что принимал просителей в личных резиденциях, вынужден был пройти довольно сложный путь, прежде чем добился успеха. Кстати говоря, о резиденциях: выбраны им были не абы какие места. Во многом именно за счет организации подобных приемов по ночам и закрепилось за преступником прозвище «ночной губернатор».
А началось все в 1956-м, когда в Тамбовской области, в деревушке Александровка, 15 февраля родился мальчик. Тогда никто и предположить не мог, что в будущем этот ребенок будет ночным губернатором Петербурга. Владимир Барсуков-Кумарин точнее, в те времена еще просто Кумарин обитал в родных краях, пока не пришло время служить в армии. Здесь же жила его семья, трудились родители. Известно, что отец будущего криминального авторитета был механизатором, управлял комбайнами, а родившая его женщина работала в колхозе, доила скот. Учиться, учиться и еще раз учиться Будущий ночной губернатор Петербурга Барсуков-Кумарин, будучи подростком, вынужден был столкнуться с определенными сложностями в образовательной сфере. Если начальная школа была рядом с домом, то в старшие классы можно было пойти лишь в отдаленное учреждение — приходилось проезжать только в одну сторону 40 километров, поскольку ближайшая школа со средней ступенью находилась в Уварове, обладавшем статусом города. Как говорят некоторые специалисты по биографии авторитета, в этот период мальчик впервые пошел на боксерские занятия. Окончив школьное обучение, он выбрал для себя водительское училище.
Следующим этапом взросления была армия и сержантское звание. Окончив армейскую службу, юноша не пожелал возвращаться к унылой жизни в родных местах. Он решил мигрировать в культурную столицу страны — Санкт-Петербург. Так сложилось, что место, где Барсуков-Кумарин учился, требовало немалого усердия и старательности, а юноша был не слишком заинтересован в получении новых знаний. Вскоре он нашел для себя рабочее место — кафетерий «Таллин» взял перспективного молодого человека в качестве вышибалы. Учебы была окончательно заброшена, и логичным следствием стало скорое отчисление из учебного учреждения. Впрочем, молодой человек не видел в этом поводов для расстройства, да и на работе наблюдались определенные успехи: из вышибалы он уже стал барменом, получавшим в несколько раз больше. Жизнь идет своим чередом На фото Барсуков-Кумарин, особенно в молодости, выглядит едва ли не очаровательно — уверенный в себе и своем будущем юноша, для которого нет никаких сомнений в правильности избранного пути. В период работы в кафе ему довелось познакомиться со многими людьми, обладавшими реальным влиянием в теневой жизни города.
Тогда же у него появилось собственное оружие — так Кумарин вошел в своеобразный «высший свет», приобрел «крутость» в глазах знакомых. Впрочем, решение было поспешным: оружие стало причиной конфликта с правоохранительными органами. В 1985 г. Сроком ему был назначен год, освободили юношу условно-досрочно, и в 1986-м он снова был свободен, получив возможность погрузиться в ставшую родной стихию городских улиц. Впрочем, тюрьма открыла для Кума не слишком много нового. Еще до этого учреждения Владимир Барсуков-Кумарин мог наблюдать, как и чем заняты криминальные авторитеты. Немалый опыт он получил, следя за братками в кафетерии — эти люди разбрасывали деньги, совершенно не задумываясь о последствиях. Специалисты по биографии преступника считают, что еще до первого срока заключения у Кумарина были определенные планы относительно развития своей преступной карьеры. Незначительное время, проведенное в условиях ограниченной свободы, позволило ему окончательно набраться уверенности, в которой и раньше особенного недостатка не было.
И имя мне — легион Барсуков-Кумарин принял активные меры по развитию в преступной среде в 1986-м. Именно тогда он, уже знакомый с земляками, студенчеством, начал искать среди этих людей, близких себе по складу ума. Они станут костяком бригады, с которой он будет работать в будущем. Преимущественно Кум выбирал земляков — благодаря этому в будущем бригаду будут звать Тамбовской. Впрочем, стоит помнить, что к настоящим группировкам Тамбова кумаринское общество отношения не имело. Первое время преступники играли в наперстки, обманывали людей на Апрашке. Как стало вскоре ясно, если заранее договориться с представителями милиции, работать можно эффективно и без малейших проблем. До начала своего активного дня представители группировки заглядывали в местное отделение, оформляли штраф за нарушение законов, получали талон и с ним уже без проблем работали весь день. Различий не делалось: и гости города, и местное население, тогда еще особенно доверчивое, не могли сохранить свои деньги.
Сегодня многим интересно, где сидит Барсуков-Кумарин. Такая популярность этого имени связана вовсе не с тем, что именно он организовал игру в наперстки — это было лишь стартом преступной карьеры, несерьезным началом.
И по совокупности ранее полученных наказаний приговорил его к 24 годам колонии строгого режима. Фото: Кадр из видео Все три часа, пока оглашался приговор, Владимир Барсуков сидел и сосредоточено разгадывал кроссворд... Это же ожидаемый приговор. По-моему, ни для кого из погруженных в тему это не стало сюрпризом, включая самого Кумарина. Мне кажется, что эпизодов ему было предъявлено существенно меньше, чем на самом деле было в жизни. Поэтому говорить о том, что произошел произвол и судилище, вряд ли можно. Сейчас он выглядит достаточно энергичным. Когда на него было покушение, он ведь едва выжил.
Двадцать дней был в коме, ему ампутировали руку. В него тогда попало порядка 8 или 9 пуль. Он случайно сел за руль, поэтому большая часть пуль досталась телохранителю. Кумарин долго лечился. Что касается его неуязвимости, это вопрос политической воли. В 90-е годы государство было достаточно слабым. А потом стало набирать силу. Кумарин часто повторял такую фразу, которую позаимствовал у американцев, «Я могу отчитаться за каждый свой миллион, за исключением - первого». Когда началась волна рейдерских захватов, он в чем-то зависел от своего окружения. Ему это было уже не сильно-то и нужно.
Соответствующий иск был подан к министерству финансов и СК РФ, следует из картотеки суда. Он добавил, что требования Барсукова суд удовлетворил частично, и таким решением сторона истца не удовлетворена. Безусловно, это нужно обжаловать", - пояснил адвокат. Обвинение в организации этого преступления Барсукову предъявили в 2008 году. В 2012 году Генпрокуратура вернула дело на доследование, не утвердив обвинительное заключение.
Лидер "тамбовской" ОПГ отсудил у властей 130 тыс. руб. за волокиту по делу об убийстве
Дальнейшие действия - будем обжаловать приговор, поскольку мы же просили его оправдать. Будем настаивать на оправдательном приговоре, будем апеллировать. В апелляции очевидны эти моменты. Где группа? Признаком ОПС является структура. Суд назвал, что было две структуры, но кто в эти структуры входил — суд не назвал. А как без определения? Структура есть, а лиц в структуре нет.
Или как можно осудить за ОПС без эпизодов?
Несмотря на срок в 24 года колонии, которые для него запросил прокурор, он был спокоен. Казалось, вердикт суда его волнует меньше, чем журнал со сканвордами, который он прихватил с собой.
Приговор «ночному губернатору Петербурга» зачитывали больше трех часов. Под конец заседания все стали нервничать, переминаясь с ноги на ногу. Оглашение тяжело далось и адвокатам, которые то и дело вытирали пот со лба.
А вот «правая рука» Кумарина Вячеслав Дроков был менее спокойным. Дроков постоянно что-то спрашивал у своего товарища, с которым они были в одной клетке. Может, просто потому, что своего сканворда у него не было...
Дрокову по совокупности 21 год в ИК строгого режима. Также обоим выписан штраф - по миллиону рублей. Вместе с «ночным губернатором Петербурга» приговор выслушал и его соратник, правая рука - Вячеслав Дроков.
И не зря. Задержать криминального авторитета силовикам удалось еще в 2007 году. С тех пор Кумарин-Барсуков сидит за решеткой.
Но следствие и суд так и не прекращаются. Силовики каждый раз находят новые эпизоды и все снова и снова возвращают Кумарина в суд. В 2007 году для этого привлекли вооруженных бойцов спецназа - «Маски-шоу» проходили на даче Барсукова под Петербургом.
Сразу же после задержания криминального авторитета этапировали в Москву и поместили в следственный изолятор «Матросская тишина», боясь, что в родном городе у Кумарина достаточно влияния.
Правда, сведения о вузе расходятся. По одним данным — это было учебное учреждение, связанное с холодильным оборудованием, по другим — с точной механикой и оптикой в Ленинграде. При этом с обеих сторон применялось огнестрельное оружие. Итогом стало задержание более 70 человек из Тамбовских, сам же лидер группировки скрылся, но был арестован в 1990 г.
В то время многие уже слышали об одной из крупнейших Питерских ОПГ, поэтому стали активно интересоваться: сколько лет получил Владимир Барсуков Кумарин , где сейчас сидит и т. Сегодня точно ответить на эти вопросы сложно из-за того, что прошло более 30 лет. Однако известно, что уже в 1993 г. Известно, что несколько лет до 2000 г. Кстати, на Западе всегда пытались найти что-то компрометирующее российскую власть, поэтому в 2001 г.
Кумарин знаком с В. Путиным, который в то время работал в мэрии Северной столицы.
Трудовую деятельность Кумарин начал в должности швейцара в ресторане. Затем работал барменом. Первую судимость получил в 1985 году, когда на его квартире обнаружены патроны и поддельные документы. Условно-досрочно освободившись в 1987 году, стал собирать свою бригаду, в частности, из своих земляков - уроженцев Тамбовской области. Первоначально Тамбовцы занялись игрой в наперстки.
Дурили людей на Апраксином дворе. Параллельно Кумарин вместе с несколькими участниками своей бригады принялся за рэкет. В 1988 году осужден за вымогательство. В 1993 году освобожден условно-досрочно.
Кумарин Владимир Сергеевич
Самый «авторитетный» предприниматель Санкт-Петербурга, лидер тамбовской ОПГ Барсуков-Кумарин (по версии полиции) ответил на вопросы «Совершенно секрет. «тамбовское деловое сообщество». Самый «авторитетный» предприниматель Санкт-Петербурга, лидер тамбовской ОПГ Барсуков-Кумарин (по версии полиции) ответил на вопросы «Совершенно секрет.
Владимир Кумарин (Барсуков) (Тамбовская ОПГ)
Сам Барсуков вину в создании ОПГ, которая занималась убийствами, рейдерством, вымогательством, разбоями и другими тяжкими преступлениями, не признает. Таким образом, по совокупности совершенных преступлений и путем частичного сложения наказаний гособвинитель попросил суд назначить ему наказание в виде 24, 5 года лишения свободы. Сторона защиты традиционно против, поскольку, по ее мнению, прокуратура и следствие так и не представили реальных доказательств вины Владимира Кумарина. Как считают адвокаты, сторона гособвинения занималась тем, что доказывала эпизоды с хищением, по преступным эпизодам сроки давности по привлечению к уголовной ответственности которых давно истекли. Уголовное производство по ним было прекращено. Наша справка: Свою первую судимость Владимир Барсуков-Кумарин получил в 1985 году — за хранение патронов и подделку документов. В 1990 году был арестован, осужден за вымогательство, освободился в 1993 году. В 2009 году он получил приговор за рейдерство. В 2013 году его начали судить за покушение на убийство бизнесмена Сергея Васильева и убийство его телохранителя.
В июле 2016 года ему был вынесен обвинительный приговор. В 2017 году в отношении него начался процесс по обвинению в организации преступной группировки. Впрочем, такие «фокусы» для стороны обвинения в отношении Владимира Кумарина не редкость, а скорее правило. Достаточно вспомнить эпическую чехарду 2013 года с доставкой подсудимых в Санкт-Петербургский городской суд. Как мы уже писали, спектакль под названием «Сломанный автозак» был достоин «Золотой маски». Тогда Cледственный комитет был готов лечь на рельсы, лишь бы не дать Кумарину оказаться на берегах родного города. Сегодня его спокойно судят в уже знакомом ему не понаслышке Куйбышевском районном суде и никакие «грозные силы» не пытаются штурмом обеспечить ему побег.
Так все к нам и полезли сами. Хотя было, конечно, и такое, что людей искусственно заманивали, не буду отрицать. А потом случилась такая история: однажды я обратился за помощью к некоему кооператору, попросил устроить к нему в фирму земляка.
И сразу возникла сплетня, будто я наезжаю на этот кооператив и чуть ли не на жену Горбачевского. А потом я еще встретился с одним парнем, он из Молдавии приехал. В то самое время случилась интересная история: некий парень во время допроса на Литейном, 4, вдруг выпрыгнул из окна, переломал себе ноги, но его подхватила поджидавшая машина с друзьями. Этих ребят искали по всему Питеру, а по ориентировке у той машины были московские номера. У парня, с которым я встречался, машина была с молдавскими номерами, но они тоже начинались на букву «м», и поэтому его автомобиль попал под милицейскую наружку. А мы, когда наблюдение срубили, от машины ушли. А в машине куртка осталась с моей записной книжкой. В этой книжке был зафиксирован телефонный номер кооператива и пометка сделана: «Горбачевский». Ну, видимо, Горбачевский и решил, что я уже чуть ли не начал в отношении его какую-то собственную разработку вести. Горбачевский дал соответствующие указания в ОРБ, и пошло-поехало.
Двое спекулянтов что-то не поделили между собой, по-моему, бриллиант они не могли поделить. Меня позвали помочь разобраться в ситуации. Но обо всем об этом узнали в ОРБ. Конкретно Николай Николаевич узнал. Есть такой сотрудник, который как раз лидерами преступных сообществ занимается. Он вызвал этих спекулянтов к себе, и они ему такого наговорили, что меня сразу начали искать. Собственно говоря, вся эта ситуация меня спровоцировала на бега, я скрывался, а Невзоров каждый день новый репортаж выпускал. Что же касается тех спекулянтов, то они впоследствии из потерпевших перешли в обвиняемые и были осуждены. Торговались и со следствием, и с прокурором, но, побывав в «Крестах», на суде от многого отказались, и этот эпизод от меня ушел. Позже, когда меня задержали и я попал в комитетскую тюрьму, вокруг моего дела начали слагать разные мифы.
Кстати говоря, в «Бандитском Петербурге» написано, что женщине-прокурору, которая поддерживала обвинение, проломили голову, и поэтому, мол, я получил такой мягкий приговор. На самом деле ей проломили голову гораздо позже, и она должна была участвовать в процессе тех самых спекулянтов, которые не могли поделить бриллиант, — наши дела были разъединены. Все то время, что я сидел, продолжали выходить репортажи Невзорова, а люди в ОРБ получили новые звания. О комитетской тюрьме я хотел бы рассказать особо. Именно там я встретил путч 1991 года. Содержали нас там строго, и какие-то новости с воли мы получали редко. Нам давали читать только газету «Правда» и изредка — «Известия». И одну газету передавали из камеры в камеру, проверяя при этом, нет ли каких-то пометок или точечек наколотых. Ни радио, ни телевидения, естественно, не было. Там вообще мыло шилом протыкали, сыр, который был в передачах, разрезали ломтиками.
И вот, помню, в августе, за некоторое время до самого путча, в тюрьме начались какие-то активные приготовления. Наверху, над прогулочными двориками, натянули двойные сетки, красили стены. Такое ощущение было, будто готовились принять большое начальство. Там один надзиратель был — приятный парень, он в университете учился, с ним иногда удавалось перекинуться парой фраз. И вот однажды он шепнул: «Горбачева арестовали». Тут мы и смекнули, для кого могла вестись подготовка в нашей тюрьме и в связи с какими событиями. Я все время, пока сидел, старался поддерживать себя в хорошей форме. Тренировался и вел такой специальный дневник тренировок. Фиксировал количество разных упражнений и показатели. Например, я постепенно довел высоту своих прыжков с места до 1 метра 30 сантиметров.
Я тогда в одной камере с Феоктистовым сидел, он измерял высоту моих прыжков. Он же мне, кстати, сказал, что лучший кубинский волейболист с места выпрыгивал 1 метр 40 сантиметров. За 1 год и 9 месяцев я не пропустил ни одной прогулки, но тренировки, случалось, пропускал. И вот что интересно: когда я сидел в комитетской тюрьме, у меня умерли родители. Надо сказать, что они про первую судимость вообще ничего не знали, а что касается второй… Мать умерла не от расстройства, просто возраст подошел, ей уже было 60 лет. Отец умер примерно через год, он очень тосковал по ней. И мне долгое время не говорили о смерти матери. Узнал я только через три месяца. Только тогда адвокат и решился мне сказать, что умерла мать. Я пролистал свой дневник и увидел, что именно в ту неделю, когда умерла мама, я почему-то не мог тренироваться.
Хандра была… В комитетской тюрьме я всего просидел около двух лет. И три последних месяца, кстати говоря, делил камеру с Владимиром Феоктистовым. У нас с ним возникли там чисто человеческие отношения. Когда я уходил, он даже слезу вытер. А до того мы с ним практически знакомы не были. Конечно, режим в комитетской тюрьме по строгости нельзя сравнивать с режимом в «Крестах». Но при этом были в комитетской тюрьме и свои плюсы. Их начинаешь тогда ощущать, например, когда вывозят в суд. Из «Крестов» на суд возят как: в четыре утра подъем, всех, кого готовят на вывоз, спускают в «собачник», это такая камера. Так сказать, транзитная.
В семь утра дают завтрак, правда, завтраком это можно назвать только в кавычках. И часов в 9 — 10 утра начинается развоз. Поэтому с четырех до десяти в этом «собачнике» скапливается очень много народу в тесном помещении. В комитетской тюрьме все обстоит, конечно, цивильно. Там выводят из камеры непосредственно к машине. Прогулки в комитетской тюрьме всегда в одно и то же время. С восьми и до девяти утра. Это время — время пересменки. А в пересменку количество надзирателей всегда удваивалось. Первые дни меня на прогулки выводили шесть человек.
Двое спереди, двое сзади и двое по бокам. Потом, конечно, уже стало поспокойнее и выводил один сотрудник. Кстати говоря, Мадуев — Червонец — его тоже после попытки побега из «Крестов» перевели в комитетскую тюрьму. И всегда на прогулки выводили по шесть человек и в наручниках. Наручники сначала через кормушку оденут, а потом выводят. Видеться с заключенными в соседних камерах нам, конечно, не давали. Но я все равно узнал, что в соседней камере сидит Макарыч, мой друг, директор Некрасовского рынка. Мы с ним сделали свою азбуку и перестукивались через стенку. Он писал стихи и несколько страничек посвятил мне. Мы умудрялись даже записками обмениваться — перебрасывали с хлебными шариками во время прогулок.
До тех пор, пока над прогулочными двориками вторую сетку не натянули. А в хлебный мякиш закатывали записки. А однажды, когда меня начали возить на суд, я умудрился обмануть бдительность сотрудников. Там ведь как: с суда привозят, и ты идешь впереди, сзади — сотрудник. Ты должен остановиться у камеры, он тебя обыскивает, открывает камеру и запускает. И я однажды остановился не у своей камеры, а на камеру раньше. А конвоир, видимо, машинально не обратил на это внимание, обыскал, открыл дверь. Вот так мы с Макарычем повидались и обнялись… В одно время со мной там же, в комитетской тюрьме, сидела Люда Малышева по прозвищу Радистка Кэт, она была женой Юры Малышева, известного по прозвищу Распылитель. Они занимались антиквариатом и из-за него все время попадали в разные истории, сейчас у них магазин «Рапсодия» на Невском. Так вот, Люде в комитетской тюрьме разрешали петь песни.
Потом, когда в тюрьму доставили Наталью Воронцову, ту, которая помогала подготавливаться к побегу Мадуеву, они стали петь песни вдвоем. А мы даже во время прогулок заказывали иногда, какую песню хотим послушать. Конвоиры не препятствовали — запрещено было только переговариваться… Автозак, когда заезжает в комитетскую тюрьму, сначала минует одни ворота, потом другие и попадает в полную темноту. А в автозаке сидят другие зэки, которых тоже везут в этот же суд. Естественно, когда машина попадает в темноту, все начинают шушукаться. Мол, что это, куда мы попали? Когда говоришь: комитетская тюрьма, это на всех очень сильно действует. А я еще все время жуткие истории рассказывал. Говорил, что попал в комитетскую тюрьму, потому что 7 человек топором зарубил. Многие верили.
Зэки, конечно, услышав, что я из комитетской тюрьмы, сразу начинали расспрашивать, есть ли там расстрельные подвалы. Какой режим, как содержат? Один раз меня вывозят на суд, и некий мужик кричит мне: «Вова, привет, как дела, какие новости? Я спрашиваю у подельника а подельник грузином был : «Кто это такой? А я этого Гиви вспомнить не могу. Миша — это мой друг, он сейчас уже умер, убили его. Я как-то сразу обратил внимание на нестыковку. Если Гиви с Мишей познакомился в «Крестах», то как же мы тогда могли все вместе сидеть в «Пулковской»? И действительно, через месяц выяснилось, что это был подсадной и через его камеру очень-очень многие прошли. Он таких дел натворил, его потом сами грузины опустили — членом по башке треснули… Суд надо мной и над всей нашей «интернациональной бандой» шел полгода.
И приговор должны были выносить как раз в день путча 1991 года. Но его перенесли на две недели и зачитывали уже в сентябре. Сам суд сделали закрытым, в зале постоянно находились вооруженные омоновцы. Помню, один из них как-то раз уснул и уронил свой автомат. Когда автомат брякнулся об пол, все как-то засуетились, вздрогнули, а один из наших адвокатов вскочил и заявил: «Попрошу отразить в протоколе, что если сейчас начнется стрельба, то Кумарин к ней не имеет никакого отношения…» На судью, конечно, давили. Если ОМОН задерживался, то процесс начинать не давали. Пугали и стращали. С прокуроршей действительно было не все ладно. Потом выяснилось, что она когда-то училась с Новолодским, который был нашим адвокатом, в одной группе, и между ними с той поры, со студенческой еще скамьи, какая-то напряженность была. Они и на процессе все время какими-то колкостями обменивались.
Кстати говоря, когда потом этой прокурорше голову проломили, меня даже и не допрашивали по этому поводу. Никто никаких вопросов не задавал. Адвокаты у нас, конечно, были сильнейшие: Колкин, Новолодский, Казанин. Но приговор все равно дали суровый, я думал, что будет мягче. Все фактически уже отсиженное получили, а мне четыре года дали. Я, собственно, и не ожидал ничего хорошего, но все равно надеешься же как-то. Собственно говоря, все базировалось на показаниях одного потерпевшего, некоего Наумова. Честь и заслуга ОРБ, что они убедили его четко говорить всю ту чушь, которую он напридумывал. Хотя нужно отметить, что ни наркотиков, ни патронов мне не подбрасывали. В этом плане все было корректно и взаимоуважительно.
А Наумов на суде говорил, будто кто-то его пугал мной, что я его поймаю, отрежу голову и этой головой буду играть в футбол. С этим Наумовым потом интересная история приключилась, я считаю, что он историей этой был наказан лучше всего, а однажды, уже после освобождения, мы с подельником поехали в Ялту на машине и заблудились там, попали на какое-то заброшенное шоссе и остановились у какого-то мужика спросить дорогу — у мужика вдруг перекосилось от дикого ужаса лицо, я и не понял, из-за чего, а потом мне сказали, что это был Наумов. Вот такие бывают странные совпадения… Представляю, что он испытал, когда столкнулся вдруг с нами на заброшенном шоссе в Ялте, за много сотен километров от Питера. Наверное, он ни за что бы не поверил, что это случайная встреча. Мифов много было наговорено. Кстати говоря, опять-таки в «Бандитском Петербурге» написано, будто я, еще до посадки, когда входил в ресторан «Коелга», то там все вставали. Это все сказки, никто там особо не вставал, я всегда платил в том ресторане, если заходил туда. И еще по поводу того, что Николай Седюк был якобы моим учителем. Я Седюка не знал, даже не разговаривал с ним никогда… Так вот, на суде этот Наумов рассказывал, что с него вымогали деньги. Причем из его рассказа получалось так, что с него деньги вымогали, но, когда он приносил деньги, их не брали.
И он пытался всучить эти деньги в кабинете директора, где присутствовал и я. Когда в суде стали слушать эту пленку, на ней ничего не было слышно. И сотрудники ОРБ сказали, что она размагнитилась, когда лежала в сейфе, и пользовались фактически стенограммой этой пленки, то есть распечаткой. И вот что интересно: в тот день, когда этот Наумов пытался отдать деньги, которые с него вымогали, директор, в кабинете которого все это происходило, был в Болгарии. У него и билеты были, и свидетели, целая группа, сорок человек. А все равно осудили… Очень долго приговор не вступал в законную силу, и я до января 1992 года так и сидел в комитетской тюрьме. А потом меня перевели в «Кресты». Там я пробыл месяца три. В «Крестах» уже, конечно, были совсем другие условия. Там уже очень четко чувствовалось разделение на тамбовских и малышевских.
Честно говоря, я не хотел в «Кресты» ехать. Я им объясняю, что я уже два года сижу в комитетской тюрьме — как туда СПИД залететь может? Так и не дался. Потом пришел ко мне опер Крестовский, спросил, какую я хочу камеру. Я сказал: «В ту, где народу поменьше». А по тем временам норма была 8—9 человек на камеру. Забито было достаточно плотно. И вот помню первое мое впечатление о «Крестах». В девять вечера меня подняли из «собачника» в камеру, я смотрю — все кормушки открыты. В камере радио, кипятильники.
В принципе, и перемещение между камерами достаточно свободное. После комитетской тюрьмы все это поражало. В камере я сразу фамилии не назвал, начал с людьми разговаривать, выяснилось, что очень многие, кто там сидел, со мной знакомы. По крайней мере так они говорили. Один якобы жил рядом со мной, другой по барам ходил. Они только на следующий день узнали мою фамилию. Вот так забавно получилось. Я в одной камере с малышевскими сидел — со Слоном и Марадоной. А через несколько дней меня отправили в Выборг зачем-то. До Выборга всего 120 километров, а ехали мы почти сутки на поезде.
В Выборгской тюрьме я пробыл почти две недели. До сих пор не понимаю, зачем меня туда отправляли. Со мной везли одного из молодых авторитетов. Как довезли, он мне записку бросил, что, мол, если я еще один эпизод возьму на себя, то нас с ним посадят в одну камеру и даже дадут телевизор. Может быть, ради этого предложения меня в Выборг и дергали. Через две недели вернули обратно в «Кресты», и они уже встретили совсем по-другому. Надзиратели свирепствовали, всюду собаки, кормушки закрыты, а все из-за того, что, пока я в Выборге был, в «Крестах» случился бунт, зэки захватили двух заложников, один из которых погиб, ну и этих зэков перестреляли. Конечно, это совпадение, что бунт случился, как раз когда меня в Выборг возили. Вообще, когда из камеры в камеру перебрасывают, все это очень бьет по нервам. Потому что любая камера — это какой-никакой, а все же дом.
Только привыкнешь к одной камере, к одним порядкам, тебя выдергивают и в другую пихают. После бунта в «Крестах» заключенных начали избивать — всех без разбору. На прогулках их били палками и дубинками. Потом по этому поводу даже была назначена специальная прокурорская проверка. Меня несколько раз вызывал начальник «Крестов», просил, чтобы я поговорил с заключенными, чтобы они не жаловались. Ну я, конечно, ни с кем говорить не стал. В каждой камере в «Крестах» свои порядки. В одной дежурят все по очереди, в другой дежурит последний, кто пришел. В одной каждый свою посуду моет, в другой кто-то один. В третьей вообще есть вечный дежурный.
В каких-то камерах есть «гревы», в других образуются группы, которые имеют свой «чай». У нас в камере все по очереди было. Но однажды к нам привели некоего гордого молодого человека, который, придя, осмотрелся. И там ведь сразу видно, кто и где спит, кто и как ведет себя. Он узнал, что у нас дежурят все по очереди, подошел ко мне и говорит: «Давай кого-нибудь зачушкуем и сделаем его вечным дежурным». Я согласился. Он спрашивает: «Кого? Ну он сказал, что дежурить не будет. А я ему говорю: «Я за тобой мыть не буду, и никто не будет». Ну он сначала характер подержал, в туалет не ходил два дня, а потом стал как все.
На прогулках-то не помочишься, во двориках-то этого не разрешают. А опущенных у нас не было. Люди приходят в тюрьму разные. Помню, объявился какой-то вор Туча. И всюду начал малявы распространять. Мол, я вор, поэтому присылайте мне шмотки, но только фирменные. Потом выяснилось, что нет такого вора, но шмоток он уже сумел поднабрать. А потом его куда-то перевели. С настоящими ворами я не сидел, у меня вообще к ним отношение очень неопределенное. В книжках про них много чего пишут, но… Близких из них у меня никогда не было.
Воры, они что, они запутать кого-то, на понятие посадить — вот это они могут. В свое время воров в Питер привозил Сергей Лукошин. Был такой парень, его фотография даже в «Бандитском Петербурге» есть. Он был мастером спорта международного класса, и вот судьба: родился и разбился в один и тот же день. Хоронили мы его в день Рождества, а воры, для которых он столько сделал, даже не пришли на похороны. Встреч с ними у меня было, конечно, много. Помню, в 1993 году приехали воры из Москвы получать долги у Голубева, коммерсанта фирмы «Адель». Он тогда умудрился задолжать чуть ли не всему Советскому Союзу. Его запутали, он брал в рублях, а требовали отдавать в долларах. Курс рос, вырисовывались какие-то мифические суммы.
А воры приехали и говорят: «Вот ваш бизнесмен, он либо отдает лимон, либо мы его убьем». Я говорю: «А чего тогда мы встречаемся, вы все это могли ему и так сказать. Люди-то встречаются, чтобы обсудить что-то». Ту т Голубь у них спрашивает: «Вы воры?
За Старовойтову Глущенко, пошедший на сделку с правосудием, получил 17 лет лишения свободы.
Он, как водится, болен, и всячески пытается оказать следствию услуги, чтобы выйти на свободу по состоянию здоровья такую возможность российский УПК предусматривает. По одной версии, Владимир Барсуков хотел «подмять» под себя Законодательное собрание Санкт-Петербурга, а Старовойтова ему этого вроде как не позволяла. Верится с трудом, что столь низкие ставки привели к столь громкому убийству. Местные депутаты традиционно имеют в городе, говоря языком бокса, категорию «мухи». Куда интереснее версия РБК, которую данное СМИ описало в 2015 году: «Два источника, знакомые с ходом расследования, заявили, что в материалах дела содержится «предсмертная записка», предположительно написанная Шевченко: четыре машинописных листа, которые были отправлены неизвестными людьми начальнику ГУВД по Петербургу.
Ее обнародовал в интернете Руслан Линьков помощник Старовойтовой , указав, что получил ее от анонимов. Но ЦИК отказался регистрировать список, сочтя, что в нем слишком много криминальных авторитетов. В новый список, составленный под названием «Блок Жириновского», петербургский «политик» уже не попал. Отметим, что сам Владимир Жириновский всегда категорически отрицал, что в его фракцию в Госдуме можно попасть за деньги. Существует также версия , что Владимир Барсуков «заказал» Старовойтову из-за… возможного объединения Санкт-Петербурга и Ленинградской области в один субъект Российской Федерации.
Якобы Барсукова не устраивал «главный» кандидат на пост суперрегиона.
И вот однажды он шепнул: «Горбачева арестовали». Тут мы и смекнули, для кого могла вестись подготовка в нашей тюрьме и в связи с какими событиями.
Я все время, пока сидел, старался поддерживать себя в хорошей форме. Тренировался и вел такой специальный дневник тренировок. Фиксировал количество разных упражнений и показатели.
Например, я постепенно довел высоту своих прыжков с места до 1 метра 30 сантиметров. Я тогда в одной камере с Феоктистовым сидел, он измерял высоту моих прыжков. Он же мне, кстати, сказал, что лучший кубинский волейболист с места выпрыгивал 1 метр 40 сантиметров.
За 1 год и 9 месяцев я не пропустил ни одной прогулки, но тренировки, случалось, пропускал. И вот что интересно: когда я сидел в комитетской тюрьме, у меня умерли родители. Надо сказать, что они про первую судимость вообще ничего не знали, а что касается второй… Мать умерла не от расстройства, просто возраст подошел, ей уже было 60 лет.
Отец умер примерно через год, он очень тосковал по ней. И мне долгое время не говорили о смерти матери. Узнал я только через три месяца.
Только тогда адвокат и решился мне сказать, что умерла мать. Я пролистал свой дневник и увидел, что именно в ту неделю, когда умерла мама, я почему-то не мог тренироваться. Хандра была… В комитетской тюрьме я всего просидел около двух лет.
И три последних месяца, кстати говоря, делил камеру с Владимиром Феоктистовым. У нас с ним возникли там чисто человеческие отношения. Когда я уходил, он даже слезу вытер.
А до того мы с ним практически знакомы не были. Конечно, режим в комитетской тюрьме по строгости нельзя сравнивать с режимом в «Крестах». Но при этом были в комитетской тюрьме и свои плюсы.
Их начинаешь тогда ощущать, например, когда вывозят в суд. Из «Крестов» на суд возят как: в четыре утра подъем, всех, кого готовят на вывоз, спускают в «собачник», это такая камера. Так сказать, транзитная.
В семь утра дают завтрак, правда, завтраком это можно назвать только в кавычках. И часов в 9 — 10 утра начинается развоз. Поэтому с четырех до десяти в этом «собачнике» скапливается очень много народу в тесном помещении.
В комитетской тюрьме все обстоит, конечно, цивильно. Там выводят из камеры непосредственно к машине. Прогулки в комитетской тюрьме всегда в одно и то же время.
С восьми и до девяти утра. Это время — время пересменки. А в пересменку количество надзирателей всегда удваивалось.
Первые дни меня на прогулки выводили шесть человек. Двое спереди, двое сзади и двое по бокам. Потом, конечно, уже стало поспокойнее и выводил один сотрудник.
Кстати говоря, Мадуев — Червонец — его тоже после попытки побега из «Крестов» перевели в комитетскую тюрьму. И всегда на прогулки выводили по шесть человек и в наручниках. Наручники сначала через кормушку оденут, а потом выводят.
Видеться с заключенными в соседних камерах нам, конечно, не давали. Но я все равно узнал, что в соседней камере сидит Макарыч, мой друг, директор Некрасовского рынка. Мы с ним сделали свою азбуку и перестукивались через стенку.
Он писал стихи и несколько страничек посвятил мне. Мы умудрялись даже записками обмениваться — перебрасывали с хлебными шариками во время прогулок. До тех пор, пока над прогулочными двориками вторую сетку не натянули.
А в хлебный мякиш закатывали записки. А однажды, когда меня начали возить на суд, я умудрился обмануть бдительность сотрудников. Там ведь как: с суда привозят, и ты идешь впереди, сзади — сотрудник.
Ты должен остановиться у камеры, он тебя обыскивает, открывает камеру и запускает. И я однажды остановился не у своей камеры, а на камеру раньше. А конвоир, видимо, машинально не обратил на это внимание, обыскал, открыл дверь.
Вот так мы с Макарычем повидались и обнялись… В одно время со мной там же, в комитетской тюрьме, сидела Люда Малышева по прозвищу Радистка Кэт, она была женой Юры Малышева, известного по прозвищу Распылитель. Они занимались антиквариатом и из-за него все время попадали в разные истории, сейчас у них магазин «Рапсодия» на Невском. Так вот, Люде в комитетской тюрьме разрешали петь песни.
Потом, когда в тюрьму доставили Наталью Воронцову, ту, которая помогала подготавливаться к побегу Мадуеву, они стали петь песни вдвоем. А мы даже во время прогулок заказывали иногда, какую песню хотим послушать. Конвоиры не препятствовали — запрещено было только переговариваться… Автозак, когда заезжает в комитетскую тюрьму, сначала минует одни ворота, потом другие и попадает в полную темноту.
А в автозаке сидят другие зэки, которых тоже везут в этот же суд. Естественно, когда машина попадает в темноту, все начинают шушукаться. Мол, что это, куда мы попали?
Когда говоришь: комитетская тюрьма, это на всех очень сильно действует. А я еще все время жуткие истории рассказывал. Говорил, что попал в комитетскую тюрьму, потому что 7 человек топором зарубил.
Многие верили. Зэки, конечно, услышав, что я из комитетской тюрьмы, сразу начинали расспрашивать, есть ли там расстрельные подвалы. Какой режим, как содержат?
Один раз меня вывозят на суд, и некий мужик кричит мне: «Вова, привет, как дела, какие новости? Я спрашиваю у подельника а подельник грузином был : «Кто это такой? А я этого Гиви вспомнить не могу.
Миша — это мой друг, он сейчас уже умер, убили его. Я как-то сразу обратил внимание на нестыковку. Если Гиви с Мишей познакомился в «Крестах», то как же мы тогда могли все вместе сидеть в «Пулковской»?
И действительно, через месяц выяснилось, что это был подсадной и через его камеру очень-очень многие прошли. Он таких дел натворил, его потом сами грузины опустили — членом по башке треснули… Суд надо мной и над всей нашей «интернациональной бандой» шел полгода. И приговор должны были выносить как раз в день путча 1991 года.
Но его перенесли на две недели и зачитывали уже в сентябре. Сам суд сделали закрытым, в зале постоянно находились вооруженные омоновцы. Помню, один из них как-то раз уснул и уронил свой автомат.
Когда автомат брякнулся об пол, все как-то засуетились, вздрогнули, а один из наших адвокатов вскочил и заявил: «Попрошу отразить в протоколе, что если сейчас начнется стрельба, то Кумарин к ней не имеет никакого отношения…» На судью, конечно, давили. Если ОМОН задерживался, то процесс начинать не давали. Пугали и стращали.
С прокуроршей действительно было не все ладно. Потом выяснилось, что она когда-то училась с Новолодским, который был нашим адвокатом, в одной группе, и между ними с той поры, со студенческой еще скамьи, какая-то напряженность была. Они и на процессе все время какими-то колкостями обменивались.
Кстати говоря, когда потом этой прокурорше голову проломили, меня даже и не допрашивали по этому поводу. Никто никаких вопросов не задавал. Адвокаты у нас, конечно, были сильнейшие: Колкин, Новолодский, Казанин.
Но приговор все равно дали суровый, я думал, что будет мягче. Все фактически уже отсиженное получили, а мне четыре года дали. Я, собственно, и не ожидал ничего хорошего, но все равно надеешься же как-то.
Собственно говоря, все базировалось на показаниях одного потерпевшего, некоего Наумова. Честь и заслуга ОРБ, что они убедили его четко говорить всю ту чушь, которую он напридумывал. Хотя нужно отметить, что ни наркотиков, ни патронов мне не подбрасывали.
В этом плане все было корректно и взаимоуважительно. А Наумов на суде говорил, будто кто-то его пугал мной, что я его поймаю, отрежу голову и этой головой буду играть в футбол. С этим Наумовым потом интересная история приключилась, я считаю, что он историей этой был наказан лучше всего, а однажды, уже после освобождения, мы с подельником поехали в Ялту на машине и заблудились там, попали на какое-то заброшенное шоссе и остановились у какого-то мужика спросить дорогу — у мужика вдруг перекосилось от дикого ужаса лицо, я и не понял, из-за чего, а потом мне сказали, что это был Наумов.
Вот такие бывают странные совпадения… Представляю, что он испытал, когда столкнулся вдруг с нами на заброшенном шоссе в Ялте, за много сотен километров от Питера. Наверное, он ни за что бы не поверил, что это случайная встреча. Мифов много было наговорено.
Кстати говоря, опять-таки в «Бандитском Петербурге» написано, будто я, еще до посадки, когда входил в ресторан «Коелга», то там все вставали. Это все сказки, никто там особо не вставал, я всегда платил в том ресторане, если заходил туда. И еще по поводу того, что Николай Седюк был якобы моим учителем.
Я Седюка не знал, даже не разговаривал с ним никогда… Так вот, на суде этот Наумов рассказывал, что с него вымогали деньги. Причем из его рассказа получалось так, что с него деньги вымогали, но, когда он приносил деньги, их не брали. И он пытался всучить эти деньги в кабинете директора, где присутствовал и я.
Когда в суде стали слушать эту пленку, на ней ничего не было слышно. И сотрудники ОРБ сказали, что она размагнитилась, когда лежала в сейфе, и пользовались фактически стенограммой этой пленки, то есть распечаткой. И вот что интересно: в тот день, когда этот Наумов пытался отдать деньги, которые с него вымогали, директор, в кабинете которого все это происходило, был в Болгарии.
У него и билеты были, и свидетели, целая группа, сорок человек. А все равно осудили… Очень долго приговор не вступал в законную силу, и я до января 1992 года так и сидел в комитетской тюрьме. А потом меня перевели в «Кресты».
Там я пробыл месяца три. В «Крестах» уже, конечно, были совсем другие условия. Там уже очень четко чувствовалось разделение на тамбовских и малышевских.
Честно говоря, я не хотел в «Кресты» ехать. Я им объясняю, что я уже два года сижу в комитетской тюрьме — как туда СПИД залететь может? Так и не дался.
Потом пришел ко мне опер Крестовский, спросил, какую я хочу камеру. Я сказал: «В ту, где народу поменьше». А по тем временам норма была 8—9 человек на камеру.
Забито было достаточно плотно. И вот помню первое мое впечатление о «Крестах». В девять вечера меня подняли из «собачника» в камеру, я смотрю — все кормушки открыты.
В камере радио, кипятильники. В принципе, и перемещение между камерами достаточно свободное. После комитетской тюрьмы все это поражало.
В камере я сразу фамилии не назвал, начал с людьми разговаривать, выяснилось, что очень многие, кто там сидел, со мной знакомы. По крайней мере так они говорили. Один якобы жил рядом со мной, другой по барам ходил.
Они только на следующий день узнали мою фамилию. Вот так забавно получилось. Я в одной камере с малышевскими сидел — со Слоном и Марадоной.
А через несколько дней меня отправили в Выборг зачем-то. До Выборга всего 120 километров, а ехали мы почти сутки на поезде. В Выборгской тюрьме я пробыл почти две недели.
До сих пор не понимаю, зачем меня туда отправляли. Со мной везли одного из молодых авторитетов. Как довезли, он мне записку бросил, что, мол, если я еще один эпизод возьму на себя, то нас с ним посадят в одну камеру и даже дадут телевизор.
Может быть, ради этого предложения меня в Выборг и дергали. Через две недели вернули обратно в «Кресты», и они уже встретили совсем по-другому. Надзиратели свирепствовали, всюду собаки, кормушки закрыты, а все из-за того, что, пока я в Выборге был, в «Крестах» случился бунт, зэки захватили двух заложников, один из которых погиб, ну и этих зэков перестреляли.
Конечно, это совпадение, что бунт случился, как раз когда меня в Выборг возили. Вообще, когда из камеры в камеру перебрасывают, все это очень бьет по нервам. Потому что любая камера — это какой-никакой, а все же дом.
Только привыкнешь к одной камере, к одним порядкам, тебя выдергивают и в другую пихают. После бунта в «Крестах» заключенных начали избивать — всех без разбору. На прогулках их били палками и дубинками.
Потом по этому поводу даже была назначена специальная прокурорская проверка. Меня несколько раз вызывал начальник «Крестов», просил, чтобы я поговорил с заключенными, чтобы они не жаловались. Ну я, конечно, ни с кем говорить не стал.
В каждой камере в «Крестах» свои порядки. В одной дежурят все по очереди, в другой дежурит последний, кто пришел. В одной каждый свою посуду моет, в другой кто-то один.
В третьей вообще есть вечный дежурный. В каких-то камерах есть «гревы», в других образуются группы, которые имеют свой «чай». У нас в камере все по очереди было.
Но однажды к нам привели некоего гордого молодого человека, который, придя, осмотрелся. И там ведь сразу видно, кто и где спит, кто и как ведет себя. Он узнал, что у нас дежурят все по очереди, подошел ко мне и говорит: «Давай кого-нибудь зачушкуем и сделаем его вечным дежурным».
Я согласился. Он спрашивает: «Кого? Ну он сказал, что дежурить не будет.
А я ему говорю: «Я за тобой мыть не буду, и никто не будет». Ну он сначала характер подержал, в туалет не ходил два дня, а потом стал как все. На прогулках-то не помочишься, во двориках-то этого не разрешают.
А опущенных у нас не было. Люди приходят в тюрьму разные. Помню, объявился какой-то вор Туча.
И всюду начал малявы распространять. Мол, я вор, поэтому присылайте мне шмотки, но только фирменные. Потом выяснилось, что нет такого вора, но шмоток он уже сумел поднабрать.
А потом его куда-то перевели. С настоящими ворами я не сидел, у меня вообще к ним отношение очень неопределенное. В книжках про них много чего пишут, но… Близких из них у меня никогда не было.
Воры, они что, они запутать кого-то, на понятие посадить — вот это они могут. В свое время воров в Питер привозил Сергей Лукошин. Был такой парень, его фотография даже в «Бандитском Петербурге» есть.
Он был мастером спорта международного класса, и вот судьба: родился и разбился в один и тот же день. Хоронили мы его в день Рождества, а воры, для которых он столько сделал, даже не пришли на похороны. Встреч с ними у меня было, конечно, много.
Помню, в 1993 году приехали воры из Москвы получать долги у Голубева, коммерсанта фирмы «Адель». Он тогда умудрился задолжать чуть ли не всему Советскому Союзу. Его запутали, он брал в рублях, а требовали отдавать в долларах.
Курс рос, вырисовывались какие-то мифические суммы. А воры приехали и говорят: «Вот ваш бизнесмен, он либо отдает лимон, либо мы его убьем». Я говорю: «А чего тогда мы встречаемся, вы все это могли ему и так сказать.
Люди-то встречаются, чтобы обсудить что-то». Ту т Голубь у них спрашивает: «Вы воры? А он говорит: «А я не вор, я бизнесмен.
А вы что для зоны сделали? Ответить им нечего, и вопрос был снят… Пару слов хочу сказать в защиту Япончика. Хотя с ним лично я знаком не был, но общих знакомых было очень много.
И рано или поздно мы с ним обязательно бы пересеклись, если бы его в Америке не посадили. Он пытался даже как-то раз звонить мне, уже из Америки, но не смог тогда моего телефона найти. Конечно, я считаю, что в Америке его посадили показательно.
На самом деле надо было сажать тех бизнесменов, которые его в вымогательстве обвиняли… Что бы еще я добавил про воров? Можно, пожалуй, несколько историй рассказать. Одна случилась в Девяткино, там, где наши ребята наперстки крутили.
На станке ведь бригадами работали, по 4—6 человек. И воры-карманники в Девяткино тоже работали компаниями в 3—4 человека. Однажды произошел конфликт: вор полез в карман наперсточнику, а этот парень был боксером, обладал хорошей реакцией — он поймал вора за руку и крепко ударил.
В результате, чтобы разрешить конфликт, состоялась встреча между бригадами карманников и наперсточников. И на этой встрече карманники заявили следующее: «Воров, мол, бить нельзя. И если ты нормальный человек, то, почувствовав чужую руку в своем кармане, ты должен осторожно предупредить вора, но ни в коем случае его не бить.
Если ты, конечно, нормальный человек». Наперсточники возразили, мол, а зачем же вообще к нормальному человеку в карман залезать. Получается, что бить нельзя даже того карманника, который непонятно зачем к нормальному человеку в карман лезет?
Этот конфликт так и остался открытым. Но у некоторых людей из категории блатных есть привычка отвечать за свои слова и держать свое слово. Был в Питере такой деятель по фамилии Гарахольский.
Его раза два сажали, он показания давал. И то в одном коллективе окажется, то в другом. Мутный такой типчик.
И как-то случилась разборка из-за «мерседеса» — там два коллектива разбирались, и в одном из коллективов люди случайно увидели этого Гарахольского. А когда разборка уже закончилась, человек из другого коллектива говорит тем, с кем Гарахольского заметили: «У вас в бригаде козел! И один пожилой уже человек ответил: «Если у нас в бригаде козел, то я его сам и застрелю».
Гарахольского позвали и доказали, что он не только на людей показания давал, он еще и не передал кожаную куртку сокамерника его родителям. Этого хватило — где-то на квартире его убили. Так что блатные бывают разными, как и все остальные люди… Не могу не вспомнить о Славе Кирпичеве.
Я не знаю, вор он или нет, но 37 лет он отсидел. Я с ним общался, мы с ним встречались, обсуждали вопросы, находили компромиссы. Вор он или не вор, судить не берусь, но 37 лет тюрьмы оказали на него очень большое воздействие.
Он даже на свободе продолжал жить в мире недоверия, сплетен и интриг. Как-то раз одна компания отдыхала в бане, человек десять там собралось, парились, гуляли, в бильярд играли. Кирпич прилично напился и начал рассказывать такие вещи, которые не всем можно было слышать в бане.
«Ночному губернатору Петербурга» выплатят компенсацию в 130 тысяч рублей
Барсуков Владимир Сергеевич Кумарин Владимир Сергеевич. Криминальный авторитет. Владимир Барсуков — все новости о персоне на сайте издания Владимир Кумарин — российский криминальный авторитет, лидер так называемой Тамбовской организованной преступной группировки из Санкт-Петербурга. В Москве огласили приговор предпринимателю и предполагаемому лидеру так называемой «тамбовской» преступной группы Владимиру Барсукову (Кумарину). Владимир Барсуков (Кумарин) может быть допрошен по делу об убийстве Вячеслава Орлова. Глава ОПГ «Тамбовские» Владимир Барсуков (Кумарин) по прозвищу Кум был одной из самых известных личностей в криминальном мире Петербурга.
Барсуков-Кумарин: преступник или жертва басманного правосудия?
Статья автора «АВТОРитет в КИНО» в Дзене: Владимир Барсуков (Кумарин), известный как Ночной губернатор Санкт-Петербурга, признан виновным в создании Тамбовской ОПГ, одной из самых грозных. Статья автора «АВТОРитет в КИНО» в Дзене: Владимир Барсуков (Кумарин), известный как Ночной губернатор Санкт-Петербурга, признан виновным в создании Тамбовской ОПГ, одной из самых грозных. Владимир Барсуков (Кумарин) — все самые свежие новости по теме.
Криминальное начало
- Ледовских валерий бабуин убит. Швейцарские свидания ледовских и кумарина
- Защита Владимира Барсукова (Кумарина) намерена обжаловать приговор - Business FM Санкт-Петербург
- Закрой расход!
- "Кум" бандитского Петербурга
- Самые читаемые:
- Закрой расход!
Владимир Кумарин (Барсуков) (Тамбовская ОПГ)
Владимир Барсуков, он же Кумарин, руководил Тамбовской организованной преступной группировкой, которая считалась одной из самых влиятельных и жестоких на северо-западе России. Главная» Новости» Кумарин владимир последние новости. Владимир Сергеевич Барсуков — российский криминальный авторитет, лидер так называемой Тамбовской организованной преступной группировки из Санкт-Петербурга. Самый «авторитетный» предприниматель Санкт-Петербурга, лидер тамбовской ОПГ Барсуков-Кумарин (по версии полиции) ответил на вопросы «Совершенно секрет.